Столица Азербайджана раскинулась на берегу хорошо защищенной от ветров и штормов бухты. В Средние века Баку входил в состав государства Сасанидов, Арабского халифата, затем стал важным центром государства Ширваншахов. Официальной столицей Ширвана был город Шемаха, но ширваншах Халилулла I (1417–1462) избрал своей резиденцией Баку. В период его правления в городе велись большие строительные работы; в частности, был сооружен ныне знаменитый дворец Ширваншахов.

 

Многоярусный дворец и башня-загадка

Историческая часть Баку носит название Ичери-Шехер – «Внутренний город». Вся она представляет собой один обширный историко-архитектурный заповедник. Здесь на площади 22 га сохранилось более 50 исторических и архитектурных памятников, представляющих самые разные эпохи – от раннего Средневековья до Нового времени.

Постройки Внутреннего города занимают вершину и склоны прибрежного холма, некогда окруженного двумя линиями крепостных стен. Со временем наружная стена была разобрана, и горожане использовали ее камни как строительный материал. Внутренняя стена, сооруженная XII в., в основном сохранилась до наших дней.

В старой части города сохранились узкие улицы с домами X–XIV вв., караван-сараи – Мултани (XV в.), Бухарский (XV в.), Моллахана (XIII в.), многочисленные мечети – Мухаммада ибн Абу-Бакра («Сыных-Гала», 1078–1079 гг.), Мирза-Ахмеда (1345 г.), Молла-Ахмеда (XIV в.), Джума (XV – ХХ вв.), Лезги (1169 г.), а также бани XV–XIX вв., торговый комплекс XVI–XVII вв., дворец бакинских ханов (XVIII в.), многочисленные дома XIX в., принадлежавшие по преимуществу зажиточным горожанам.

К числу наиболее значительных исторических памятников Ичери-Шехера принадлежит дворец правителей Ширвана, доминирующий над всей застройкой древнего города. Место для его возведения было выбрано на редкость удачно – на вершине холма, на трех возвышающихся одна над другой террасах, соединенных между собой узкими каменными лестницами. За свою более чем 500-летнюю историю дворцовый комплекс неоднократно разрушался и перестраивался, но тем не менее сохранил свое первоначальное величие и красоту. В 1964 г. на его территории был создан историко-архитектурный музей.

Основные здания комплекса возведены в XV столетии. Самые ранние постройки относятся к 1441 г., а последняя – Диван-хане – к 1558 г.

На верхней террасе располагается здание дворца. Для его строительства был использован апшеронский известняк – камень, известный своими необычными свойствами: до обработки он имеет молочно-белый цвет, а после обтесывания приобретает охристо-золотистый оттенок. Стены дворца выложены из камней разных размеров, обработанных таким образом, что швов кладки не видно. При этом широкие ряды камней чередуются с узкими, что создает некое подобие орнамента. Центром дворца служит перекрытый куполом центральный зал, вокруг которого располагались жилые покои.

На верхней террасе был возведен также Диван-хане – восьмигранная ротонда, служившая, согласно сохранившейся надписи над входом, «судилищем». Западный фасад здания украшен изящным орнаментом, сводчатый купол опирается на сложную систему сталактитов.

На средней террасе расположен мавзолей Сейида Яхья Бакуви («мавзолей дервиша»), придворного ученого – врача, математика и астролога. Это восьмигранное здание, верхняя часть которого имеет форму шатра.

Одним из самых впечатляющих достопримечательностей Ичери-Шехера является Девичья башня (Кыз-Галасы) – архитектурный символ Баку. Она расположена в юго-восточной части Старого города, на выступе скалы, отвесно обрывающейся к морю. Согласно легенде, у ее подножия был казнен один из двенадцати апостолов Христа – св. Варфоломей. На этом месте позже была возведена маленькая часовня.

Ансамбль дворца Ширваншахов в Баку

Девичья башня выглядит как гигантский, сужающийся кверху цилиндр, сложенный из серого известняка, с ребристой в верхней части башни поверхностью. Общая высота башни составляет 29,7 м, диаметр – 16,5 м. Толщина стен в нижней части достигает 5 м, а в верхних ярусах – 4 м. Внутри башни устроен колодец, достигающий водоносных слоев на глубине 21 м. С восточной стороны к башне примыкает выступ, поднимающийся от подножия почти до вершины. Назначение его не совсем ясно.

Внутреннее пространство башни разделено на восемь ярусов. Свет проникает внутрь через немногочисленные щелевидные оконные проемы, похожие на бойницы. Сообщение между этажами осуществляется по винтовой лестнице, проложенной в толще стены.

Считается, что Девичья башня строилась в два этапа. Нижняя ее часть, до высоты 13 м, датируется очень широко – по заключению исследователей, она сооружена не ранее I в. н. э. и не позднее X в. Верхняя же часть, очевидно, относится к XII в., когда Девичья башня вошла в оборонительную систему Бакинской крепости. В XVIII–XIX вв. башня использовалась в качестве маяка, а в настоящее время в ней устроен музей.

 

Приблизительно в 70 км к югу от Баку находится Гобустан – крупнейшее в Азербайджане скопление наскальных рисунков. Его называют музеем петроглифов. Здесь, на склонах гор Беюкдаш, Кичикдаш, Джингирдаг, Шонгардаг и Шыхгая, на площади 100 кв. км насчитывается более 4 тысяч пещер, гротов и скальных убежищ со множеством наскальных изображений. Помимо наскальных рисунков, на территории заповедника имеются стоянки и могильники первобытных людей, изобилующие богатым археологическим материалом.

 

Музей под открытым небом

Удивительно, но вплоть до первой трети ХХ в. об этой галерее первобытного искусства практически никто ничего не знал. Наскальные изображения были обнаружены лишь в 1930-х гг., причем совершенно случайно, во время работ в каменном карьере. Особенно много рисунков было найдено в пещерах. В 1939 г. азербайджанский археолог Исхак Джафарзаде начал исследования петроглифов Гобустана. Их изучение продолжается до сего дня. Усилиями ученых выявлено более 6 тысяч рисунков, найдены многочисленные стоянки первобытных людей, около 40 могильников, более 100 тысяч предметов материальной культуры. Наскальные изображения прослеживаются от Гобустана далее на север вдоль побережья Каспийского моря вплоть до Баку.

Петроглифы с изображением пляшущих людей на скалах Гобустана

По тематическому разнообразию, мастерству исполнения и хронологическим рамкам петроглифы Гобуста на не имеют себе равных. Они охватывают громадный промежуток времени от верхнего палеолита (X–VIII тысячелетия до н. э.) до позднего Средневековья. На скалах Гобустана можно видеть многочисленные изображения животных, обитавших здесь в период последних 25 тысяч лет. Часть рисунков высекались еще в тот период, когда здесь господствовал тропический климат; обилие воды и пищи способствовали богатству и разнообразию живой природы. Крупные – до 240 см в длину и 140 см в высоту – контурные рисунки диких быков и сопровождающие их изображения вооруженных луками людей датируются VII–IV тысячелетиями до н. э. Многочисленные рисунки джейранов, диких коз, оленей, кабанов, лошадей, львов и других животных относятся к более поздним периодам. Охватывающие период от VI–III тысячелетий до н. э. до Средних веков, они привлекают внимание своим динамизмом. Среди петроглифов Гобустана встречаются также изображения птиц, рыб, змей, ящериц и различных насекомых.

Кроме рисунков, примечательна латинская надпись, обнаруженная у подножия горы Беюкдаш. Она относится к I в. н. э. и свидетельствует о пребывании в этих краях римских войск: «Время императора Домициана Цезаря Августа Германского, Луций Юлий Максим, Центурион XII Легиона Молниеносного». Известно, что Домициан совершил четыре похода и во время последнего из них его легион вместе с полководцем был истреблен местными племенами. По-видимому в гобустанской надписи упоминается тот самый отряд, погибший во время последнего похода.

В Средние века в связи с общим развитием изобразительного искусства, а также негативным отношением мусульманской религии к изображениям людей и животных наскальные рисунки Гобустана теряют свою живость, приобретают схематический характер и все более уменьшаются в размерах. Порой они уподобляются геометрическим фигурам. Среди рисунков этого периода встречаются высеченные арабским алфавитом надписи, относящиеся к XII–XIV вв.

Учитывая историко-художественную ценность памятников Гобустана, в 1966 г. здесь, на территории площадью 4,4 тысячи га, был создан заповедник. Сегодня Гобустан – настоящий музей под открытым небом. Ежегодно эту удивительную картинную галерею посещают тысячи туристов со всего света.

 

«В четверг, около полудня, мы приехали к большому городу по имени Кальмарин (Эчмиадзин). Отсюда в шести лигах видна высокая гора, на которой появился Ноев ковчег во время потопа. Этот город стоит на ровном месте, с одной стороны протекает мимо него та большая река, что называется Корас (Кура), а с другой стороны находится глубокая долина промежду скал… Этот город был первый, какой построен в мире после потопа, и построило его племя Ноя», – писал в 1404 г. посол испанского короля Руис Гонсалес де Клавихо, направлявшийся в далекий Самарканд.

 

Сокровища армянского зодчества

Эчмиадзин – древняя столица Армении, в первые века нашей эры носившая название Вагаршапат. Город располагается на равнине, простирающейся до самого подножия Арарата, и белоснежные вершины этой священной горы видны отовсюду.

С IV в. по сегодняшний день Эчмиадзин является главным религиозным центром Армении. Здесь находится резиденция католикоса – главы Армянской апостольской церкви.

Его существующее здание относится к 80-м гг. V в. Оно построено на месте древней базилики, сооруженной здесь в первые после принятия христианства годы, в начале IV в., царем Трдатом III и св. Григорием Просветителем. От этого древнего храма сохранились четыре базы колонн, на которых позднее были возведены пилоны, поддерживающие своды нового собора.

Несмотря на сравнительно небольшие размеры (его площадь составляет 470 кв. м), собор производит впечатление монументальной постройки благодаря умелой объемно-пространственной организации. Интерьер храма поражает своим великолепием. Росписи, покрывающие его стены и своды, выполнены в XVIII в. живописцами Нагашем и Овнатаном Овнатанянами – дедом и внуком.

На главной площади Эчмиадзина рядом с собором располагаются патриаршие палаты и духовная семинария.

Кафедральный собор в Эчмиадзине

Храм Св. Рипсимэ (618 г.), один из самых известных и выдающихся памятников средневекового армянского зодчества, расположен в предместье Эчмиадзина. Он сохранился до наших дней почти без переделок, за исключением колокольни, пристроенной в XVII в. В состав существующего здания церкви вошли и фрагменты древней часовни, образовавшие подземный этаж – крипту. Удивительно гармоничный, почти лишенный украшений храм производит сильнейшее впечатление своим монументальным и вместе с тем простым и ясным обликом. Глубокие тени, лежащие в нишах стен, придают церкви Св. Рипсимэ характер скульптуры.

Высящаяся на южной окраине Эчмиадзина церковь Св. Гаянэ была освящена в 630 г. католикосом Езром. К сожалению, храм не дошел до нас в своем первоначальном виде – он был частично переделан в XVII в. Подобно другим памятникам Эчмиадзина, церковь Св. Гаянэ отличается ясным, ставшим классическим для армянской архитектуры обликом. Этот храм, как и другие раннесредневековые церкви Эчмиадзина, послужил образцом для многих других позднейших построек Армении.

Одним из главных сокровищ армянской архитектуры является Звартноц – храм Бдящих Сил. Как и большинство других древних армянских храмов, он дошел до наших дней только в развалинах. Строительство Звартноца началось в 641–643 гг. и велось с перерывами на протяжении двадцати лет. Инициатором строительства был католикос Нерсес III Строитель, привлекший для создания храма мастеров из древнего армянского города Двина – города, славившегося своей красотой. Описание Звартноца не сохранилось, но известно, что ему было посвящено множество восторженных похвал.

Дошедшие до наших дней руины Звартноца свидетельствует о грандиозности здания. Оно возвышалось на площадке, вокруг которой шел ступенчатый пьедестал, частично сохранившийся. В плане храм напоминает крест, вписанный в круг. Этот крест является основой внутреннего пространства храма. Вся конструкция опиралась на четыре мощных пилона 20-метровой высоты. Между этими гигантскими столбами помещались четыре апсиды, стены которых составляли полукруглые колоннады. Круглое внутреннее пространство опоясывала двухэтажная галерея. Второй ярус церкви был сквозным с трех сторон, и его стены опирались на шесть мощных колонн. Вся композиция завершалась высоким многогранным куполом.

Звартноц простоял более трехсот лет и около 930 г. был разрушен землетрясением. Однако впечатление от этого великого храма было так велико, что его облик неоднократно пытались повторять как в Армении, так и за ее пределами. Влияние Звартноца чувствуется во многих архитектурных сооружениях Армении вплоть до XI в.

Сегодня на месте Звартноца организован археологический заповедник с музеем.

 

Гегардское ущелье, по дну которого течет река Азат, открывается внезапно. Высоко в небе высятся зубчатые башни скал, обступивших со всех сторон зеленую котловину. А в центре ущелья, как в гигантской каменной раковине, таится жемчужина Армении – средневековый монастырь Гегард.

 

«Копье» в ущелье Азата

По преданию, уже в IV в. здесь был основан пещерный монастырь Айраванк. Об этих временах сегодня напоминает маленькая скальная часовня Лусаворича (Просветителя), высеченная в конце XII в. и посвященная главному борцу с язычеством, с именем которого связывают принятие христианства в Армении.

По-армянски «гегард» означает «копье». В этом монастыре долгое время хранилась реликвия, привезенная из Святой земли, – копье, которым был пронзен распятый на кресте Иисус Христос.

Монастырь Гегард

От других армянских монастырей Гегард отличается тем, что часть его сооружений высечена в скалах и весь ансамбль представляет собой умелое сочетание наземных и подземных построек.

В годы иноземных нашествий, так часто сотрясавших земли Армении, Гегард превращался в крепость, защищаемую со всех сторон Гегамскими горами. Здесь, в уединении многочисленных пещерных келий и часовен, не только пережидали годину суровых испытаний, тут находили приют летописцы и ученые. В одном из скальных жилищ работал известный историк XIII в. Мхитар по прозвищу Айриванкский.

Самая старая из сохранившихся церквей Гегарда датируется XII в. – более древние его постройки не сохранились. В X в. сюда вторглись полчища арабов. Они сожгли монастырские постройки, захватили церковное имущество, в т. ч. старинные рукописи.

Основные постройки монастыря относятся к XIII столетию. В это время Гегард находился во владении князей Прошьянов. До сих пор на стенах скальных церквей сохранились геральдические знаки этого княжеского рода. Соборная церковь монастыря, посвященная Богородице (Катогике), построена в 1215 г. Увенчанная высоким коническим куполом, она богато украшена изящной каменной резьбой и скульптурными рельефами.

С западной стороны к церкви примыкает обширный притвор – гавит, соединяющий здание храма с двумя вырубленными в скалах пещерными церквям XIII в. Над ними высечена пещера-усыпальница. Опирающийся на четыре колонны гавит является жемчужиной Гегарда и отличается своим редким по красоте внутренним убранством.

В центре большого прямоугольного зала высятся четыре мощные колонны, поддерживающие восемь арок. Покрытые резьбой своды поражают богатством и разнообразием орнамента. В северной, скальной стене вырублены два входа.

Левый из них ведет в церковь-пещеру, где из скалы бьет родник, почитающийся священным еще с языческих времен. Эта подземная церковь называется «Авазан» (1283 г.). Богато изукрашенное резьбой помещение целиком высечено в скале, но при этом полностью повторяет облик обычной церкви: здесь есть и колонны, и перекрещивающиеся стрельчатые арки, и купол.

Правый вход из притвора ведет в подземную усыпальницу Прошьянов. Прямо перед входом высится колонна, соединенная со стенами подземного зала арками. Над ними высечен фамильный герб князей Прошьянов; к бычьей голове прикованы цепями два льва, ниже изображен орел, держащий в лапах ягненка.

Крутая наружная лестница, высеченная в скале, ведет на второй этаж, в другие подземные сооружения. Стены галереи покрыты вырезанными в монолите хачкарами – надгробными плитами. Ход завершается большим прямоугольным залом с высящимися в центре четырьмя колоннами, соединенными между собой арками.

Надпись на одной из колонн свидетельствует, что эта пещерная церковь была создана в 1288 г. и строилась в течение двух лет.

В церквях Гегарда, в притворе и в усыпальнице, а также вокруг монастыря сохранилось множество старинных надгробных памятников-хачкаров, многие из которых, покрытые кружевом каменной резьбы, являются настоящими произведениями искусства.

За прошедшие века множество городов и селений Армении было разрушено и стерто с лица земли, но Гегард остался цел и невредим. Он стоит уже более семи веков как воплощение созидательного таланта армянского народа.

 

Если на карте Афганистана примерно через его центральную часть провести с запада на восток прямую, то Джам окажется как раз на полпути от Герата до Бамианской долины. Здесь, в удаленной, скалистой местности, высится один из интереснейших памятников средневековой исламской архитектуры на территории страны. Считается, что не побывать у подножия минарета Джам – значит, не увидеть Афганистана.

 

Тайна, затерянная в горах

Расположенный в центре гористой провинции Гур, на высоте более 1,5 тысячи м над уровнем моря, 800-летний минарет заставляет тех, кто хочет его увидеть, проделать утомительный и небезопасный путь по горному бездорожью и почти безлюдному району. Окруженная со всех сторон крутыми, похожими на остроконечные пики скалами, одинокая долина из-за своей отдаленности от магистральных дорог и населенных пунктов почти необитаема. Вероятно, именно из-за труднодоступности Джам, несмотря на свой почтенный возраст, сравнительно хорошо сохранился. Долгое время о нем никто ничего не знал. Только в 1957 г. этот удивительный памятник был открыт – совершенно случайно! – породив среди археологов и востоковедов споры и догадки о его происхождении.

Первым, кому удалось побывать здесь, был афганский историк А. Кохзад. Он составил первое описание этого памятника, дав ему название расположенного неподалеку небольшого поселения полукочевого племени – Джам. Загадочный минарет сразу привлек внимание ученых, и прежде всего тем, что оказался одним из немногих хорошо сохранившихся образцов архитектуры периода Гуридского государства, образовавшегося на западе современного Афганистана, в верховьях рек Герируд и Гильменд, в середине XII в. Его центром стала горная область Гур, откуда и пошло название династии Гуридов.

Культура этого периода изучена плохо. Это связано, в частности, с тем, что до нашего времени дошло сравнительно немного памятников архитектуры той эпохи.

Тонкая конусообразная башня стрелой взлетает с огромного – диаметром более 14 м – основания, выполненного в форме восьмиугольника. Высота минарета составляет 65 м, и сегодня он лишь на 10 м уступает самому высокому минарету в мире– Кутб-Минару в Дели. Но когда-то Джам был, вероятно, самым высоким в мире (71 м). К сожалению, его купольная часть не сохранилась.

Минарет состоит из трех цилиндрических, напоминающих телескопическую башню ярусов, связанных между собой выступами-балконами. Архитектурную композицию завершает сводчатая галерея с шестью арками. Первый ярус достигает в высоту более 35 м и отделан изящным орнаментом фигурной кирпичной кладки. Украшением каждого из восьми вертикальных прямоугольников первого яруса служит чередование рисунков правильной геометрической формы и цветочного орнамента, что придает минарету необыкновенную легкость и создает впечатление стремительного полета.

Верхнюю часть первого яруса опоясывает надпись, вместившая полный текст 19-й суры Корана. Там же, под самым балконом, нанесен крупный, хранящий остатки лазурной краски текст на темно-желтом фоне: «Гияс-уд-Дин Мухаммед ибн Сам. Султан Блистательньный! Царь царей!» Эта надпись оказалась для исследователей очень важной: она позволила установить, что Джам был построен во времена Гияс-уд-Дин Мухаммед ибн Сама, самого могущественного из гуридских правителей. Второй и третий ярусы минарета орнаментированы значительно меньше.

Особый интерес представляют устроенные внутри башни две параллельные спиральные лестницы. Они поднимаются до уровня первого балкона. Через узкие окна, изобретательно устроенные так, чтобы не нарушать внешнего оформления башни, открывается великолепный вид на суровую, окруженную скалами долину. Лестницы уходят куда-то под землю. Местные жители рассказывают, что в древности здесь существовал подземный тоннель, который соединял минарет с мечетью, крепостью и дворцом на другом берегу реки Герируд.

Джамский минарет в провинции Гур

Остается загадкой, где располагался вход в минарет. Сейчас внутрь можно проникнуть только через пробитое в основании башни отверстие. Некоторые исследователи считают, что в минарет входили через подземный тоннель от мечети и дворцовых построек, расположенных на другом берегу реки. Однако это предположение строится только на приведенной выше легенде.

Отсутствие развалин у основания минарета наводит ученых на размышления: а был ли Джам минаретом? Может быть, он представляет собой нечто вроде памятного обелиска – аналога римской триумфальной арки? Ведь слово «менар» означает не только «минарет», но и просто «башня». В поддержку этой гипотезы ее сторонники приводят следующие веские доводы: многие постройки мусульманского культа в Афганистане (и не только в Афганистане) закладывались на местах служения божествам доисламского периода. Не исключено, что отдаленная долина Герируда, где расположен Джам, считалась священной у местного населения еще до проникновения туда ислама. Приказав же соорудить минарет, султан Гияс-уд-Дин стремился увековечить здесь победу ислама и прославить свое собственное имя как человека, добившегося этой победы.

Археологи, работавшие в 1962 г. над укреплением фундамента минарета, нашли множество разбросанных в километре от башни камней с выбитыми на них надписями, датируемыми XII–XIII вв. Видимо, это остатки старого кладбища, что наводит на мысль о существовании в окрестностях минарета в период династии Гуридов мусульманской общины.

Гордо и одиноко прорезает синеву неба мозаика красно-песочного минарета. Свидетель бурного расцвета и стремительного падения грозных Гуридов, он до сих пор остается тайной, терпеливо ожидающей своей окончательной разгадки.

 

…Первые лучи солнца высветлили охристые скалы, усеянные черными провалами пещер. В полумраке глубоких ниш вырисовывались очертания огромных колоссов. Вот луч упал на лицо Большого Будды, и на его губах заиграла загадочная, все понимающая улыбка… Это зрелище люди наблюдали без малого полторы тысячи лет. Вплоть до апреля 2001 г., когда знаменитые на весь мир Будды Бамиана были разрушены талибами. Великие произведения искусства ушли в небытие, навеки унеся с собой свои неразгаданные тайны.

 

Вырванная страница

Ученые до сих пор не могут точно сказать, кто воздвиг эти громадные статуи. Вероятнее всего, они были созданы в начале VII в., когда Бамиан являлся столицей небольшого буддийского государства. В те годы в центре Гиндукуша, в небольшой плодородной долине, окруженной зубцами горных хребтов, возродился очаг цивилизации. Другие исследователи относят создание Великих Будд Бамиана к I–II вв. н. э., когда буддизм получил широкое распространение в северных, центральных и юго-восточных районах современного Афганистана.

Многие ученые полагают, что создание огромного пещерного монастыря в Бамиане относится именно к эпохе Кушанидов. В те времена Бамианская долина являлась настоящей «Меккой буддизма», связанной тысячами связей с Индией и западными областями Китая. Нити культуры тянулись от Бамиана к пещерным буддийским городам Тибета и Китая, к росписям скальных монастырей Аджанты в Индии.

По обеим сторонам обрывистых склонов Бамианской долины на протяжении нескольких километров зияют тысячи пещер, образующих комплекс одного из самых больших в мире буддийских монастырей. Пещеры соединены между собой подземными галереями, каменными лестницами и переходами. Ниши стен и потолки пещер украшали великолепные фрески и резной орнамент. В бамианских фресках, создание которых относится к началу нашей эры, причудливо слились художественные традиции эллинизма, принесенные сюда воинами Александра Македонского, буддизма и Ирана эпохи Сасанидов. Характерна фреска с изображением бога луны, несущегося на запряженной крылатыми скакунами колеснице. В правой руке бог держит копье, левая опирается на длинный меч. Колесница и кони явно написаны под влиянием греческих традиций, одежда божества характерна для Центральной Азии, а оружие относится ко временам Сасанидской империи.

Центром огромного комплекса являлись две исполинские, вырубленные в скальной породе статуи Будды: Большой Будда (высотой 53 м) и Малый Будда (высотой 35 м). Малый Будда древнее Большого. У основания этой статуи сохранилась квадратная пещера, вероятно, предназначавшаяся для стражи, когда-то охранявшей вход в эту часть монастыря.

Скульптура Будды из Бамиана

Обе статуи были вырублены прямо в высоком отвесном склоне горы, в глубоких прямоугольных нишах. Удивляют даже не размеры фигур. Обе скульптуры преисполнены какого-то таинственного величия, они поистине одухотворены: кажется, что статуи вот-вот выйдут из своих ниш.

В облике Будд тоже отразилось влияние различных культур: они облачены в одеяния, напоминающие греческие туники. Легкая драпировка складок одежды, покрывающей фигуры, вызывает в памяти образы классических античных скульптур. И в то же время на верхней арке над головой Большого Будды помещен небольшой резной медальон, выполненный в индийской манере, – удивительный сплав эллинизма и буддизма, восходящий еще ко временам походов Александра Македонского.

Одежду Большого Будды словно бы развевал ветер. Чтобы добиться этого эффекта разлетающихся складок ткани, древние мастера использовали канаты, покрытые гипсовым раствором. Обе статуи когда-то были окрашены (большая – в розовый, малая – в голубой цвет) и покрыты орнаментом. Крутая винтовая лестница, высеченная в толще скалы, выводила прямо на небольшую открытую галерею, расположенную над головой Большого Будды, откуда открывалась панорама Бамианской долины.

На всех рисунках и фотографиях (увы, это теперь единственные источники информации о великом памятнике) у Большого Будды отсутствует верхняя часть лица. Есть свидетельства, что ранее ее заменяла деревянная маска, покрытая золотом и украшенная драгоценными камнями. Руки статуи тоже были изготовлены из дерева и покрыты тонкими золотыми пластинами. Открывавшаяся только во время больших праздников маска играла в лучах солнца тысячами огней, поражая толпы паломников величием лика Будды.

Существует предание о том, что во время арабского нашествия драгоценная золотая маска была укрыта в одной из пещер, где хранится и по сей день. Кстати, два вырубленных в скалах исполина были не единственными в долине Бамиана. В древних хрониках сообщается, что здесь, в частности, имелась статуя лежащего Будды, достигавшая 300 м в длину.

Неподалеку от древних статуй высятся руины средневекового Бамиана – «Города вздохов». Над отвесными скалами вздымаются остатки некогда мощной городской цитадели – Шахри-Заххак, «город Заххака», названного так по имени одного из царей древнеперсидского эпоса. Народная молва приписывает ему сооружение замка.

Из-за охристо-бурых скал, на которых он стоит, замок Заххака носит еще одно название – «Красный город». Высота окружавших его стен некогда достигала 24 м. Предполагают, что город был основан в первые века нашей эры.

Несмотря на мусульманское завоевание, буддизм сохранялся в Бамиане еще в X в. Пришедшие в долину под зеленым знаменем Пророка воины не тронули буддийские святыни. Будды Бамиана простояли без всяких покушений вплоть до 1221 г., когда Бамиан – в ту пору большой торговый город – был полностью разрушен Чингисханом. По преданию, при штурме был убит любимый внук монгольского завоевателя, и тот приказал уничтожить все живое в городе и долине. Тогда же были сделаны первые попытки разрушить статуи Будды. И в последующие века находилось множество желающих разрушить бамианских «идолов». Их долбили кирками, в них стреляли из пушек.

С 1969 г. на протяжении нескольких лет в Бамиане при участием индийских археологов велась реставрация скульптур. В ходе этих работ исследователи обнаружили новые древние росписи. Были предприняты меры для их предохранения от дальнейшего разрушения. Увы, все оказалось напрасно…

Бамиан – ярчайшая страница истории буддизма, оказавшего влияние на культуру и историю всей Азии. Эта страница из истории человечества теперь вырвана.

 

Упоминания о Дилмуне (Телмуне; на аккадском языке – Мелухха) можно часто встретить в шумерских, вавилонских и ассирийских клинописных текстах III–II тысячелетий до н. э. Загадочная «страна Дилмун» упоминается и в шумерском эпосе о Гильгамеше. Древние авторы описывают ее богатое и цветущее царство – настоящий земной рай, «страну жизни», лежавшую далеко к югу от Месопотамии, «за горькой водой», «на восходе солнца». Эта счастливая страна, по представлениям шумеров, не знала ни болезней, ни старости, ни смерти и была одним большим цветущим садом: «В Дилмуне ворон не каркает, птица “иттидду” не кричит, лев не убивает, волк не хватает ягненка… Вдов здесь нет… Нет таких, которые бы говорили: “У меня болят глаза”. Нет таких, которые бы говорили: “У меня болит голова”. Нет старухи, которая бы говорила: “Я стара”. Нет старика, который бы говорил: “Я стар”…»

 

Тайна страны Дилмун

Всевозможные легенды об «островах блаженных» – не редкость даже для Средневековья. Что уж говорить о временах еще более древних! Практически весь опыт обращения к подобного рода сказаниям свидетельствует, что, как правило, за ними не стоит ничего реального. И тем не менее страна Дилмун стала счастливым исключением из этого правила. Американский исследователь П. Корнуолл стал первым, кто попытался отнестись к этим древним сказаниям со всей серьезностью.

В 1946 г., после тщательного изучения всех письменных источников, П. Корнуолл пришел к выводу о том, что легендарный Дилмун следует отождествлять с Бахрейном. Этот остров, расположенный у южного побережья Персидского залива, примерно на полпути от устья Тигра и Евфрата к долине реки Инд, вполне мог играть роль центра транзитной торговли между Индией и Междуречьем.

Руины Калат аль-Бахрейна

Доказать правоту Корнуолла помогли археологические раскопки на Бахрейне и прилегающих к нему участках аравийского побережья. Вплоть до 1950-х гг. этот район в силу религиозных и политических причин был закрыт для европейских и американских ученых. Только в конце 1950-х гг. нефтяной бум открыл страны Персидского залива для внешнего мира. И тогда сюда пришли археологи.

Первое, что привлекло их внимание, – ныне знаменитые «сто тысяч» бахрейнских могил. Эти невысокие, присыпанные желтым песком курганчики были давным-давно пусты – их разграбили еще в древности, по меньшей мере два тысячелетия назад. Тем не менее тайна этих захоронений долгое время оставалась неразгаданной. На Бахрейнских островах – пустынных, продуваемых всеми ветрами, усыпанных гравием и обломками выветрившихся известковых скал, – не нашлось бы такого количества покойников! По поводу этого феномена была даже выдвинута популярная в свое время гипотеза, что Бахрейн служил гигантским кладбищем для какого-то народа, населявшего территорию Аравии или Южной Месопотамии и по каким-то причинам (ритуальным?) упорно хоронившего своих мертвых на Бахрейне. Некоторые исследователи полагали, что этим народом могли быть шумеры, которые считали своей прародиной именно Бахрейн.

Пока специалисты ломали копья вокруг проблемы «ста тысяч могил», на самом Бахрейне и на востоке Аравии – от Кувейта на севере до Аджмана на юге – на протяжении полутора десятка лет тихо и методично работала небольшая датская археологическая экспедиция во главе с Дж. Бибби. Открытие, сделанное в итоге датчанами, было настолько невероятным, что археологи не стали спешить с публикацией результатов своих трудов, а вместо этого несколько лет тщательно и продуманно выстраивали собранные факты в единое целое. Наконец, исследователи опубликовали свои сенсационные заключения.

А выводы были следующими: Бахрейн был заселен в глубокой древности, и его загадочные могилы никак нельзя приписывать соседним народам. Датские археологи обнаружили и раскопали поселения и могильники совершенно неизвестной древней цивилизации III тысячелетия до н. э. – культуры Барбар. Центром ее был остров Бахрейн. Археологи отыскали здесь руины большого города, остатки величественного храма, несколько маленьких поселков. Возраст этих поселений и построек составлял пять тысяч лет – именно тогда, согласно клинописным текстам Двуречья, легендарный шумерский герой Гильгамеш отправился в свое долгое путешествие по трем царствам земным.

Дж. Бибби убедительно связал открытую на Бахрейне цивилизацию с легендарной страной Дилмун. Многочисленные находки – резные стеатитовые печати, бусы, изделия из меди и слоновой кости – показали, что в III–II тысячелетиях до н. э. Бахрейн был тесно связан с двумя древнейшими цивилизациями мира – Шумерской и отстоящей от нее на многие тысячи километров цивилизацией долины Инда, играя важную посредническую роль в оживленной морской торговле. Смутные догадки о том, где проходил древний путь из Двуречья в Индию, теперь нашли свое материальное подтверждение: эта дорога пролегала через Бахрейн.

Морская торговля между городами междуречья Тигра и Евфрата и городами долины Инда, главным посредником в которой выступал Бахрейн, была на редкость интенсивна. Она начала развиваться приблизительно с 2600 г. до н. э. По всей видимости, с востока в Месопотамию везли древесину (включая драгоценные породы), слоновую кость, лазурит, золото, полудрагоценные камни, жемчуг и раковины из Персидского залива. Из городов Двуречья в города долины Инда отправляли серебро, олово, шерстяные ткани, оливковое масло и зерно. Интересно, что меры веса, используемые в древнем Димуне (Бахрейне), соответствовали мерам веса, используемым в городах долины Инда и не имеют ничего общего с мерами веса, использовавшимися в ту пору в Южной Месопотамии.

Сегодня руины древней столицы Дилмуна погребены под толщей огромного холма, который местные жители называют Калат аль-Бахрейн. Люди жили здесь непрерывно с 2300 г. до н. э. приблизительно до 1700 г. н. э. За многие тысячелетия здесь накопился колоссальный культурный слой толщиной от 300 до 600 м. Настоящая Мекка для археологов! Приблизительно 25 % территории памятника сегодня раскопаны. Обнаружены остатки разновременных построек самого различного назначения – жилого, общественного, торгового, религиозного, военного. На самой вершине 12-метрового холма высятся внушительные стены старинного португальского форта.

К числу наиболее интересных находок, сделанных учеными под вековыми напластованиями холма Калат аль-Бахрейн, принадлежат руины дворцов правителей страны Дилмун – уникальные образцы древней архитектуры, которая оказала влияние на архитектуру всего региона в целом. Здесь же обнаружены остатки различных оборонительных сооружений, относящихся к самым разным эпохам: от III столетия до н. э. до XVI столетия н. э.

Золотой век древнего Бахрейна приходится приблизительно на 2200–1600 гг. до н. э. В середине II тысячелетия до н. э. цивилизация долины Инда внезапно и загадочно погибает. Вместе с ней уходят в прошлое и старые торговые связи. Дилмун-Бахрейн стремительно теряет свое значение крупнейшего торгового центра Ближнего Востока. В VIII столетии до н. э. Дилмун упоминается как вассал Ассирии, и до 600 г. до н. э. он был включен в состав Нововавилонского царства.

 

Утопающий в садах Хюэ – город, раскинувшийся вдоль Ароматной реки. Ее название навеяно запахами лотоса, водяной повилики, мандариновых и апельсиновых деревьев, разносимых над рекой ветром. С воздуха Хюэ напоминает большой парк, застроенный домами. Этот город был настолько гармонично и ладно скроен, что никакая современность не может разрушить иллюзии подлинного возвращения в старый, патриархальный Вьетнам.

 

Вдали от «внешнего мира»

Старое название Хюэ – Фусуан. После того как Нгуен Хоанг (1558–1613), положивший начало императорской династии Нгуен, был назначен наместником Тхуанхоа (так называлась центральная часть Вьетнама, столицей которой был Хюэ), этот район стал полуавтономным, а затем полностью самостоятельным государством. Связь как по водным, так и по сухопутным путям сообщения с Дангнгоаем – «Внешним миром» – была весьма затруднительной. Поэтому очень скоро Хюэ обособился от остальных районов Вьетнама. В 1802 г. первый император династии Нгуен, Зя Лонг (1802–1820), сумевший в результате длительной борьбы с соперниками внутри страны и с внешними врагами объединить под своей властью весь Вьетнам, сделал Хюэ своей резиденцией. До 1945 г. этот город был столицей империи Аннам, находившейся под протекторатом Франции. Здесь в 1945 г. последний аннамский император Бао Дай подписал акт об отречении от престола.

Хюэ символизирует искусство и архитектуру Вьетнама XIX в. Облик императорской столицы сложился в эпоху правления династии Нгуен. Новое строительство в Хюэ было глубоко продуманным, на него пришлось затратить немалые средства. При этом Нгуены сознательно отказались от какого-либо строительства в бывшей столице Ханое (Тханглаунге), порвав тем самым со старой культурной традицией XVI–XVIII вв., и, создавая свою новую резиденцию, широко использовали опыт китайских и европейских зодчих.

Центром огромного архитектурного комплекса бывшей столицы являются Запретный Пурпурный город и Императорский дворец Тхайхоа. Вокруг них расположены более поздние постройки XIX–XX вв. Пурпурный город в Хюэ строился и расширялся со времен Зя Лонга, и каждый последующий император считал своим долгом внести свою лепту в его украшение. Сегодня Запретный город застроен многочисленными храмами и дворцами, преимущественно деревянными, соединенными друг с другом садами. Хотя эти постройки и подверглись влиянию китайской культуры эпохи династии Цин, они все же обладают собственным стилем.

Центральные ворота Нгомон, ведущие на территорию Пурпурного города, построены в 1833 г. по типу Южных ворот Пекина. Точно так же, как их китайский прототип, они увенчаны двухъярусным павильоном. За воротами открывается центральная аллея, окруженная садами, в зелени которых скрываются многочисленные дворцы и павильоны.

Величественные дворцы Тхайхоа и Кан-тянь, отличающиеся неподражаемым колоритом, построены во время правления императора Тху Дыка (Нгуен Зык Тонга, 1847–1883). Особенно интересен обширный дворец Кан-тянь. Его строители уделили большое внимание декоративному убранству, а в особенности – тонкой, филигранной резьбе, которая покрывает буквально все детали дворцовых интерьеров.

Ко временам правления императора Кхай Диня (Нгуен Хоанг Тонга, 1916–1925) относится строительство трех самых блистательных архитектурных сооружений Хюэ: дворцов Киен-чунг, Ан-динь и дворца-мавзолея Тхиен-динь. Это были соответственно личные покои, место отдыха и развлечений и место последнего упокоения императора. Кхай Динь непрерывно совершенствовал и украшал их со дня вступления на престол и до конца жизни.

Хюэ. Императорский дворец

Дворец Киен-чунг расположен непосредственно за дворцом Кан-тянь. В нем очень много помещений – столовых, спален, ломберных, биллиардных, гостиных комнат. Дворец Ан-динь, построенный на берегу реки, представляет собой, скорее, большой парковый павильон с театральным залом, где давались представления. Под сценой устроены специальные туннели – на тот случай, если исполнителю по ходу действия требовалось провалиться под землю. Перед дворцом установлены восемь каменных статуй – «Восемь фей», вздымающих в руках восемь светильников. В парке по обеим сторонам от дворца располагался зверинец, где обитали тигры, пантеры, львы, олени, медведи, удавы, игуаны, крокодилы, обезьяны.

Дворец Тхиен-динь строился в качестве мавзолея-усыпальницы на протяжении восьми лет еще при жизни императора и был закончен в 1935 г. Сооруженный на вершине самого высокого холма в Хюэ, он превосходит своими размерами два других дворца Кхай Диня. Перед гробницей императора высится огромный заупокойный храм, где псевдоклассические колонны, геометрически прямоугольные косяки дверей, цемент и стекло соседствуют со старинной синей черепицей, бронзовыми цаплями и медными курильницами.

Императорские мавзолеи – особая часть памятников Хюэ. Каждый из императоров династии Нгуен, вступив на престол, немедленно начинал сооружение мавзолея, своего будущего вечного жилища. В результате к юго-востоку от Хюэ, образовался целый город мертвых, где находятся могилы императоров, их министров, знати, придворных поэтов и философов.

Мавзолеи первых императоров из династии Нгуен – Зя Лонга, Минь Манга и Тху Дыка – представляют собой грандиозные парки с дворцами, напоминающие Пурпурный город в миниатюре. Все гробницы построены по единому образцу. Императорский мавзолей являлся уменьшенной копией императорского двора покойного монарха, и потому «путь духов», ведущий к гробнице императора, рассматривался как двор для официальных приемов, где должны были находиться лица, «прибывшие на аудиенцию».

В отличие от мавзолея Кхай Диня, загробный дворец Зя Лонга напоминает крепость. Император, объединивший Вьетнам и укрепивший его от китайской границы до дельты Меконга, не позволил употреблять при постройке своей усыпальницы ни ценных пород дерева, ни цветных черепиц, ни драгоценных камней. В дело шел только гранит.

За два столетия своего существования эти святыни вьетнамской культуры подверглись серьезным повреждениям. Одним из главных врагов стала буйная тропическая растительность. Большой урон был причинен во время пожара 1947 г., американских бомбардировок и боев в 1968 г. Ущерб зданиям был нанесен и вследствие распространившихся одно время во Вьетнаме нигилистических воззрений, согласно которым памятники Хюэ объявлялись чуждыми вьетнамской культуре. Однако здравый смысл все же возобладал, и в конце 1970-х гг. правительство республики предприняло первые срочные меры по спасению бывшей императорской столицы. С начала 1980-х гг. при участии ЮНЕСКО осуществляется долгосрочный проект сохранения и реставрации памятников Хюэ.

 

Вьетнамская легенда рассказывает, что когда-то в давние времена огненный дракон прогневал своими злодеяниями Повелителя Неба. Грозно нахмурился небожитель и приказал доставить к нему злодея. Но коварное чудовище решило спрятаться в море и переждать, пока стихнет божественный гнев. Выбрал дракон укромную бухту и нырнул на самое дно. Однако столь огромен был крылатый змей, что не вместила его бухта и изгибы его спины высовывались из воды. По этим изгибам заметил дракона Повелитель Неба. «Ты не укроешься от мести, злодей!» – прогремел его голос. Сверкнула молния, грянул гром, и окаменел дракон навеки. А бухте люди дали имя Халонг, что означает «место, где дракон опустился в море».

 

Каменные джунгли над… морем

Прихотливая игра природы создала в этой красивейшей бухте Южно-Китайского моря пейзаж, невольно вызывающий сказочные ассоциации.

Путешествуя на катере по извилистому островному лабиринту, не устаешь поражаться искусной работе природных сил, создавших такое многообразие каменных диковин, постоянно меняющих свой облик по мере приближения к ним. На фоне удивительно прозрачного горизонта вырастают и проплывают мимо причудливые утесы и скальные выступы, похожие на прихотливые резные фигурки из слоновой кости.

Как застывшая каменная сказка, вырастающая из воды, предстает перед путешественником первозданная красота бухты Халонг. Разнообразные формы тысяч островков, острых скал, зубцов и башен, возвышающихся порой на 200 м над морем, дают бесконечную пищу воображению, тем более что вид бухты меняется в зависимости от времени дня и погоды.

Когда-то думали, что острова бухты выточили море, или ветер, или они оба вместе. Иные предполагали даже, что в бухту Халонг упал гигантский метеорит и разметал мощным ударом земную твердь на тысячи островков. На самом деле причиной возникновения необычных скал стало растворение известняков, слагающих острова, дождевыми водами, или, как говорят ученые, карстовые процессы.

Бухта Халонг

Десятки тысячелетий назад район бухты еще не был морским дном. Дождевые потоки, столь обильные во влажном тропическом климате, век за веком вгрызались в известняковые скалы, придавая им фантастические очертания, вымывая в них пещеры и гроты.

Такое явление, именуемое геологами башенным карстом, встречается и в других местах нашей планеты: на Мадагаскаре, например, или в Южном Китае у города Гуйлинь. Но в отличие от них ландшафт Халонга как бы утоплен в воду Несколько тысяч лет тому назад прибрежная часть Тонкинского залива стала опускаться. Море медленно, но неумолимо наступало на сушу, и известковые башни и шпили оказались посреди неглубокой бухты (ее глубина сейчас не превышает 20 м). С тех пор морские волны неустанно трудятся над берегами островов, углубляя пещеры, вытачивая выступы и гроты, выбивая волноприбойные ниши в их крутых боках. В многочисленных подводных туннелях и пещерах Халонга находят себе приют разнообразные рыбы (их тут больше тысячи видов), крабы, кальмары и другие морские животные. А на лесистых вершинах необитаемых островков раздолье птицам.

Люди издавна селились в этом благодатном краю. Главная водная артерия Северного Вьетнама – Хонгха (Красная река) – играет здесь такую же роль, что и Нил в Древнем Египте. Летом, в пору муссонных дождей, она широко разливается, удобряя поля своим илом. А зимой и весной вода спадает, и крестьяне успевают собрать по два урожая риса на плодородных пойменных землях. Особенно много полей в обширной дельте Красной реки, где оседает больше всего ила из ее мутной воды.

Эта река не случайно названа Красной – вода в ней и в самом деле густого кирпично-красного цвета. Размывая горные породы в горах, с которых она бежит к морю, Хонгха несет огромное количество минеральных частиц. Не только затопленные берега, но и само Южно-Китайское море окрашивается в половодье красной мутью на много километров в округе.

Расположенная к северу от дельты Красной реки, бухта Халонг как бы отгородилась от людских забот своим зачарованным каменным лесом, верхушки которого поднимаются над поверхностью моря. Кажется, она мирно спит, не ведая тревог и волнений. И лишь вечерами можно видеть, как по тихой зеркальной глади ее вод скользят разноцветные паруса изящных лодок, освещенные косыми лучами заходящего солнца. Это возвращаются с уловом рыбаки, уходившие в море еще до рассвета.

 

Современный Хойан – маленький город на побережье Южно-Китайского моря, насчитывающий около 88 тысяч жителей. Кажется, что время здесь остановилось. Трудно поверить, что этот сонный прибрежный город на протяжении нескольких веков был крупнейшим торговым портом Юго-Восточной Азии, перекрестком, где встречались и взаимодействовали самые различные культуры, религии и традиции…

Историческая застройка Хойана

 

Перекресток культур

Расположенный в устье реки Тхубон, Хойан был известен еще во времена глубокой древности. Исключительное местоположение, наличие удобной гавани очень быстро выдвинули этот город в число главных морских портов Юго-Восточной Азии. Первые упоминания о Хойане появляются в I столетии н. э. Археологические исследования показали, что на самом деле город возник еще раньше и уже более 2000 лет на месте Хойана существовал небольшой город-порт, основанный людьми культуры Сахюинь (1000 г. до н. э. – 200 г. н. э.) Предметы, обнаруженные в ходе раскопок, свидетельствуют о том, что уже в эту пору жители Хойана наладили экономические и культурные контакты с другими народами, особенно с китайцами. Связи эти поддерживались в первую очередь благодаря дальним морским плаваниям.

Со II по XV столетие Хойан входил в состав королевства Чампа (Тьямпа). В эту эпоху он стал преуспевающим торговым городом, крупным морским портом, широко известным во всей Азии. Сюда приходили торговые корабли из Аравии и Китая. В ту пору город был известен под именем Лам Ап Фо, или Лам Ап – «город чамов (тьямов)».

Приезжавшие в город японские, китайские, голландские, индийские торговцы порой надолго оставались в городе, а многие даже селились здесь вместе со своими семьями. Так в городе появились Японский и Китайский кварталы. В Хойане XVI–XVII столетий были также целые улицы, заселенные индийскими и голландскими купцами. В этот период город носил название Хай Фо («Приморский город»), а в среде европейских торговцев – французов, испанцев, португальцев и голландцев – он был известен как Файфо.

Свое значение крупного международного порта Хойан сохранял на протяжении всего XVIII столетия. Однако это значение сильно уменьшилось, а затем вовсе сошло на нет на рубеже XVIII–XIX вв. в связи с падением династии Нгуен.

Сегодня Хойан является исключительно хорошо сохранившимся примером южноазиатского морского торгового порта XV–XIX вв. Его постройки и планировка улиц отражают как местные, так и иностранные влияния, которые образуют уникальный культурный сплав. Благодаря счастливому стечению обстоятельств время пощадило выдающиеся архитектурных памятники самого различного назначения: жилые дома, общественные здания, пагоды, кумирни, храмы, колодцы, мосты, причалы, лавки… Возраст этих построек – более 200 лет. Здесь можно увидеть улицы и целые кварталы, застроенные двухэтажными китайскими магазинами с черепичными кровлями. Возраст самого «молодого» из этих домов составляет как минимум 300 лет. Практически все постройки в исторической части Хойана сооружены из дерева, фасады домов украшены лакированными панелями и резьбой. О торговом прошлом Хойана напоминают живописные ратуши, построенные различными сообществами китайских купцов – выходцев из провинций Гуандун и Фуцзянь. Старый Японский квартал располагается за рекой. С центром города его соединяет «Японский мост» (XVI–XVII вв.) – уникальное сооружение, построенное японскими мастерами, единственный в мире крытый мост с буддийской пагодой.

Современный Хойан – настоящий музей архитектуры и культуры позднесредневекового Вьетнама. Ежегодно сюда приезжает множество туристов. Их привлекают не только архитектурные памятники, но и многочисленные лавки и магазины, где торгуют произведениями декоративно-прикладного искусства и изделиями местных ремесленников.

 

Гелати – один из немногих средневековых монастырских ансамблей Грузии, об основании и строительстве которого до нас дошли подробные сведения. Он был основан в 1106 г. царем Давидом Строителем, с именем которого связан расцвет средневековой Грузии. По преданию, царь Давид «задумал построить монастырь на самом прекрасном месте и во всем совершенном». Такое место было найдено в 12 км от Кутаиси, где и был заложен монастырь Богоматери в Гелати.

 

«На самом прекрасном месте и во всем совершенном…»

Долгое время монастырь являлся крупнейшим культурно-просветительским центром средневековой Грузии. Стремясь к тому, чтобы на его родине появился центр просвещения, который не уступал бы любому из известных в ту пору культурных центров Византии и стран Ближнего Востока, Давид Строитель основал в Гелати академию. Она объединила лучших грузинских ученых того времени – философов, юристов, богословов. Современники называли академию Гелати «Новой Элладой», «вторыми Афинами». Многие грузинские ученые перебрались сюда из научных центров других стран, где ранее работали, – например, из константинопольской Манганской академии.

Монастырь Гелати

Гелати представляет собой подлинное собрание сокровищ грузинского средневекового искусства. При Давиде Строителе здесь работал крупнейший грузинский мастер начала XII в., «царский живописец» Тевдоре. Здесь сохранились монументальные росписи XII–XVIII вв. Они украшают и главный собор, освященный во имя Рождества Богородицы, и церковь Св. Георгия.

Алтарную часть собора украшают мозаики. Центр мозаичной композиции занимает монументальная фигура Богоматери с Христом. По обе стороны от нее предстоят архангелы Михаил, предводитель небесного воинства, и Гавриил, вестник божественной воли. Их образы удивительно стройны и выразительны, по-эллински благородны.

Мозаика занимает небольшое, но все же наиболее важное место в убранстве собора. Вся остальная часть его покрыта фресками, самые поздние из которых относятся к середине XIX столетия.

От первоначальной росписи XII – начала XIII в. не уцелело практически ничего. Самые древние сохранившиеся фрески относятся к концу XIII столетия. Они украшают южный придел собора, где был похоронен царевич Русудан, сын царя Давида VI. Эти росписи близки по стилю к византийской живописи палеологовского периода, что является неожиданным для грузинских мастеров конца XIII столетия.

Третий хронологический слой фресок Гелати относится к XIV в. и представлен небольшими фрагментами, сохранившимися в южном приделе, и портретным изображением царя Баграта V – последнего правителя единой средневековой Грузии. Фрески XIV столетия сохранились и в некоторых других частях собора.

В 1510 г. вторгшиеся в Западную Грузию (Имеретию) турки захватили Кутаиси и разграбили и сожгли монастырь Гелати. Тогда погибло много древних памятников, и, в частности, гробницы грузинских царей, находившиеся в монастырском соборе Богородицы. Наиболее сильно пострадали или погибли совсем росписи центральной части собора и церкви Св. Георгия, которые в XVI столетии были полностью переписаны. В XVIII в. художник по имени Тевдоре заново расписал купол собора.

В монастыре Гелати хранятся древние рукописи и уникальные произведения грузинского декоративно-прикладного искусства эпохи Средневековья. Среди сокровищ монастыря выделяется украшенный эмалью оклад иконы Богоматери Хахули, сделанной во 2-й пол. XII столетия. Эта икона была доставлена сюда из монастыря Хахули, а оклад для нее был сделан мастерами из Гелати. Центральная часть оклада выполнена из золота, боковые – из позолоченного серебра. Надпись на иконе упоминает о царе Давиде Строитель и его сыне Деметрии.

Удивительная архитектура монастыря, его уникальные мозаики и фрески позволяют воочию перенестись в былые времена, храня память о славном имени его основателя, таланте и мастерстве строителей.

 

Мцхета – древняя столица Грузии, расположенная в долине Картли, в месте слияния двух главных рек Восточной Грузии (Иверии) – Арагви и Куры. Старинная хроника Давида Багратиони приводит легенду о том, что город был основан в незапамятные времена легендарным царем Мцехотосом, сыном Картлоса – первого правителя Картли.

 

Шедевры грузинского средневековья

Как политический центр Восточной Грузии, Мцхета впервые пережила свой расцвет еще в эпоху Александра Македонского. Стены древнего города видели римские легионы и армии персидских царей. С начала IV в. в Грузии распространилось христианство. А в 1010–1029 гг. зодчий Арсукидзе построил в Мцхете собор Свети-Цховели, который называют грузинской Айя-Софией. Этот величаво-торжественный храм – один из самых прославленных и почитаемых в Грузии.

Происхождение названия «Свети-Цховели» – «Животворящий Столб» – связано с преданием о принятии Грузией христианства. Легенда рассказывает, как житель Мцхеты Элиоз, будучи в Иерусалиме, видел распятие Христа и вернулся домой с реликвией – хитоном Христа. Его сестра Сидония, уже ставшая христианкой, прикоснувшись к хитону, умерла. Ее похоронили вместе с хитоном, оставшимся у нее в руках. На могиле Сидонии выросло большое дерево – ливанский кедр.

Первый христианский царь Грузии Мириан пожелал воздвигнуть над могилой Сидонии церковь. Во исполнение его желания кедр срубили, вырезали из него семь колонн и стали устанавливать их в церкви. Шесть колонн было установлено, но седьмая не поддавалась – она повисла в воздухе. Просветительница Грузии св. Нина молилась всю ночь, и тогда этот столб «без прикосновения руки людской» встал на свое место. Чудесный столб мироточил, и это драгоценное миро животворило, излечивало больных от тяжелых недугов. Отсюда и пошло наименование храма – «Животворящий Столб».

В IV в. на месте существующего храма была построена первая деревянная церковь. Спустя сто лет, при царе Вахтанге Горгасали, взамен нее воздвигли каменный храм. Этот храм простоял до начала XI в. В 1010–1029 гг. католикос Грузии Мелхиседек начал сооружение нового кафедрального собора Мцхеты. Строительство возглавил зодчий Арсукидзе. Предание рассказывает, что построенный им шедевр вызвал зависть у его учителя: как, ученик превзошел мастера! Уязвленный учитель оклеветал Арсукидзе, и мастеру отрубили правую руку…

Так это или нет, но над центральной аркой северного фасада собора Свети-Цховели действительно помещен рельеф с изображением руки, держащей угольник. Надпись под рельефом гласит: «Рука раба Божьего Арсукидзе. Помяните».

Свети-Цховели на протяжении своей долгой истории претерпел множество невзгод. Храм несколько раз разрушали и восстанавливали, следы чего и сейчас нетрудно заметить. Особенно пострадал он в конце XIV в., при нашествии Тамерлана. В XV в., при царе Александре, храм Свети-Цховели был капитально отремонтирован. Следы этого ремонта заметны до сих пор, тогда же барабан купола приобрел свой нынешний вид. В 1656 г. был установлен существующий шатер купола. Но, несмотря на многочисленные дополнения и поновления, собор в целом сохранил облик, который придал ему в 1029 г. зодчий Арсукидзе. Его отличают строгое благородство, спокойствие и соразмерность.

Храм Светицховели в Мцхети

Фасады храма украшены каменной резьбой, характерной для грузинской архитектуры конца X – начала XI в. Главный элемент оформления фасадов – декоративная аркатура, она связывает и объединяет фасады в единое целое. Внешние стены церкви оформлены декоративными арками разной высоты, которые создают определенный ритм, включающий игру света и тени на стенах храма. Арки обрамляют оконные проемы, резные рельефы и ниши. Среди рельефов на стенах храма можно видеть фигуры летящих ангелов, бычьи головы – фрагменты предыдущего храма Свети-Цховели, выстроенного в V в., а также двенадцать медальонов, в которых высечена строительная надпись с упоминанием католикоса Мелхиседека и архитектора Арсукидзе.

Интерьер храма прост и полон света. Купол опирается на четыре столба. На уровне второго этажа устроены хоры. Обращают на себя внимание небольшая капелла в виде купольной церкви, построенная в XIII–XIV вв., и престол, посвященный «Святому Древу Животворящему». Вероятно, этот престол ранее занимал центральное место под куполом церкви. В храме сохранились многочисленные надгробия грузинского царского рода Багратиони. У алтарной преграды – могилы последних грузинских царей Ираклия II и Георгия X. Здесь же находится могила царя Вахтанга Горгасали.

В начале XI в. было завершено строительство большой ограды с величественными парадными воротами, на которых сохранилась надпись инициатора строительства Свети-Цховели католикоса Мелхиседека. В настоящее время эти ворота восстановлены и предстают перед зрителями во всей своей красе.

Там, где, как писал М. Ю. Лермонтов, «сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры», высится огромная гора, увенчанная храмом Мцхетис Джвари – храмом Св. Креста Мцхетского. Церковь воздвигнута на самом краю утеса, буквально над бездной. Ее западная часть даже укреплена специальной подпорной стеной. С площадки, где стоит Джвари, открывается вид на долину рек Арагви и Кура.

В IV в. здесь, на вершине горы, на месте поверженных языческих идолов, первый грузинский царь-христианин Мириан воздвиг крест из виноградной лозы. Этот крест стал почитаемой святыней не только в Грузии, но и в Армении. На поклонение ему шли паломники не только из разных концов Грузии, но и со всего Кавказа. В честь этого креста Грузинской церковью был установлен праздник, отмечаемый ежегодно.

Сама реликвия до наших дней не дошла – уцелело только не раз переделанное основание креста.

По сравнению с другими памятниками средневекового грузинского зодчества Джвари лучше сохранился и дошел до наших дней без значительных переделок. Надписи на рельефах и другие исторические свидетельства позволяют определить дату постройки храма между 585–587 и 604–605 гг.

Размеры Джвари относительно невелики, его высота составляет около 25 м. Но при этом внутреннее пространство храма поражает величественностью и цельностью. Оно настолько совершенно и торжественно, что зритель забывает о реальных размерах храма. В отличие от более поздних памятников грузинской архитектуры, внутри храм первоначально не был расписан. Лишь алтарная часть была украшена мозаикой, от которой остались только следы. В последующие века стены оштукатурили и расписали, но от этих фресок до наших дней дошли только незначительные фрагменты. Зато почти полностью сохранилось великолепное рельефное убранство фасадов.

Мцхетский Джвари, шедевр средневекового грузинского зодчества, входит в сокровищницу мирового искусства. Храмы такого типа известны только в Грузии и Армении. Архитектура Джвари оказала огромное влияние на последующее развитие грузинского зодчества, подобные церкви были построены в разных уголках Грузии.

 

Верхняя Сванети – северо-западная окраина Грузии, маленькая страна, прилепившаяся с юга к Главному Кавказскому хребту в наиболее высокой его части, – мир ледников, вечного снега, узких долин и бешеных речных потоков, отгороженный от всего света непроходимыми горами. Небольшие селения сванов разбросаны по склонам долин в виде замков или крепостей и окружены разноцветными прямоугольниками посевов.

 

Лес каменных башен

По издавна заведенной традиции сваны самым тщательным образом оберегают памятники своей истории и культуры.

Архитектура Верхней Сванети – явление замечательное. Прекрасные архитектурные ансамбли сванских селений гармонично сливаются с горным пейзажем этой удивительной страны. Верхняя Сванети веками жила своей обособленной жизнью, но в то же время всегда оставалась частью Грузии. Военные бури, проносившиеся над Грузией и опустошавшие ее, отдавались эхом в горах Сванети. Бесконечные войны, но в особенности широко распространенный обычай кровной мести, придали пейзажу этой горной страны своеобразный облик. Наиболее характерный признак Сванети – ее боевые башни, каждая высотой 20–25 м: в их стенах месяцами скрывались от кровной мести. Издали сванские селения выглядят как настоящий лес башен.

Материалом для их постройки служил собранный у реки булыжник и глыбы длиной 1,5–2 м или сланцевые плиты. Неотесанные камни укладывались на известковом растворе, так что кладка получалась очень прочной. В первых этажах толщина стен башен достигает полутора метров, а в верхней части– 70–80 см. Наружные стены штукатурились каким-то неизвестным теперь способом так прочно, что штукатурка держится на стенах до сих пор, хотя на сооружениях более поздних она давно уже обвалилась.

Селение в Верхней Сванетии

Внешний вид и внутреннее устройство сванских башен настолько своеобразны, что не имеют аналогий на Кавказе, да, пожалуй, и во всем мире. Обычно они бывают четырех– и пятиэтажные, реже встречаются шестиэтажные. Наиболее распространены башни, у которых первые несколько метров от поверхности земли глухие и служат как бы основанием всего сооружения, а на высоте 5–7 м располагается уже первый этаж. В плане башня представляет собой квадрат со стороной 5–6 м у основания. Кверху этот квадрат постепенно уменьшается. С этажа на этаж поднимались по лестнице-бревну, втаскивая его за собой. С последнего этажа можно было подняться на верхнюю площадку, к бойницам. Эта площадка перекрывалась двускатной крышей. Верхняя часть башни, или «коронка», имеет несколько выступающих над стеной бойниц. Бойницы сванских башен устраивались таким образом, что прикрывали осажденных от стрел и от пуль.

Наряду с башнями, принадлежащими отдельным семьям, по всей Верхней Сванети воздвигались и стоящие отдельно на возвышенных местах сторожевые башни. Они служили для защиты от внешнего врага. Сторожевые башни выше остальных, они достигают 28 м, а сторона квадратного основания превышает иногда 7–8 м. Многие из них до сих пор одиноко стоят на окраинах сванских селений.

Большинство церквей Верхней Сванети построено в X – XII вв. Они очень малы: вместе с алтарем площадь их редко превышает 20 кв. м, а иногда это просто клетушки в 5–6 кв. м. Эти церкви обладают местными чертами, выраженными как в выборе строительного материала, так и в определенных приемах планировки здания, его внутреннего и наружного оформления. Обычно они состоят из одного помещения, заканчивающегося с восточной стороны полуциркульной апсидой. С двух, а иногда и трех сторон к основному зданию храма пристроены приделы. Крохотные полукруглые алтари в виде ниши с окном-щелью отгорожены, как и везде в Грузии, каменной аркой с колоннами-преградами. Возле церквей часто можно видеть родовые кладбища.

Верхняя Сванети среди других районов Грузии считается одним из первых мест по количеству и разнообразию сохранившихся стенных росписей X–XII вв. Эти росписи представляют исключительный интерес, свидетельствуют о высоком уровне развития искусства в Сванети в Средние века, помогают раскрыть историческую роль этой маленькой и своеобразной страны в истории Грузии и ее культуры. Вместе с росписями внутри церквей сохранилось много фресок на наружных стенах зданий.

 

Эту каменистую землю, расположенную между Средиземным и Мертвым морями, между горами Ливана и пустынями северной части Аравийского полуострова, издавна называют Святой. Иерусалим – ее центр. История этого города насчитывает более пяти тысяч лет. Трагические катаклизмы не раз разрушали его, как и многие другие города Древнего Востока. Но, в отличие от них, Иерусалим каждый раз возрождался заново, ибо неизменно почитался как святыня. С этим городом связаны узловые события мировой истории.

 

Главный город земли

Иерусалим раскинулся вдоль гряды холмов, протянувшихся с запада на восток. Их высота колеблется от 720 до 830 м над уровнем моря. Статус Иерусалима как политического центра Государства Израиль и одновременно духовного центра трех религий, богатая история, обилие исторических и архитектурных памятников, этническое разнообразие населения – все это накладывает свой отпечаток на облик города, делая его не похожим ни на один из городов земли.

Сердце Иерусалима, Старый город, состоит из четырех кварталов: Еврейского, Армянского, Христианского и Мусульманского. Границы между ними практически незаметны, но тем не менее они существуют – каждый из этих кварталов имеет свои особые, характерные черты.

Старый город окружен крепостными стенами, построенными в 1536–1539 гг. турецким султаном Сулейманом Великолепным. Они протянулись почти на 4 км, местами достигая в высоту 20 м. Эти стены возведены на древних основаниях, а при их строительстве были использованы камни от разных построек, существовавших в разные периоды истории Иерусалима.

В стене устроены семь ворот – Дамасские, Новые, Яффские, Сионские, Мусорные (Навозные), Львиные (врата Стефана), врата Ирода. Восьмые ворота, Золотые, обращенные к долине Кедрон, позже были заложены турками, как считается, по военным соображениям.

Дорога от Масличной горы приводит к Дамасским воротам – Баб аль-Амуд. Они построены в XVI в. на месте старых, сооруженных еще при царе Ироде. Сейчас в основании стены у ворот можно увидеть гигантские тесаные блоки, оставшиеся от древнего сооружения. Отсюда в город ведет наклонная, мощенная каменными плитами мостовая, отмечающая начало Кардо Максимус – главной магистрали римских времен, пересекавшей город с севера на юг. Разделяясь надвое, эта улица выводит на шумный восточный рынок. И сейчас в стенах его лавок можно заметить мраморные римские колонны.

Вблизи Масличной горы расположены Львиные ворота. Из Ворот Ирода, или Цветочных, можно попасть в Мусульманский квартал. Арабы называют эти ворота Воротами мертвых – Баб эс-Сагира, так как рядом располагается мусульманское кладбище. Через Мусорные, или Навозные, ворота (называемые так потому, что через них из города выносились нечистоты, а за городскими стенами в этом месте располагалась свалка), можно пройти к Стене Плача. К западу от Мусорных ворот заново воссозданы ворота периода Айюбидов (XIII в.) – для прохода паломников и туристов к Стене Плача, так как одни лишь Мусорные ворота не справляются с потоком людей.

Сионские ворота ведут в Еврейский и Армянский кварталы. Арабы называют эти ворота Баб эд-Дауд – врата Давида, потому что они обращены к горе Сион, где, по преданию, был погребен царь Давид. Яффские ворота (Баб эль-Халили) обращены на запад, в сторону Яффы, древнего приморского города, во все века служившего морскими воротами Иерусалима (ныне в черте Тель-Авива). По своей оживленности и стратегическому положению эти ворота представляют собой самый важный транспортный узел Старого города.

Древняя Иерусалимская цитадель отмечает место, где царь Ирод Великий возвел в I в. до н. э. мощное оборонительное сооружение для защиты царского дворца. Свой современный вид цитадель обрела в эпоху османского владычества. На главной башне турки соорудили характерный минарет, позже получивший название Башня Давида. Свое военное значение крепость сохраняла вплоть до 1967 г. Сейчас в ее стенах находится Музей истории Иерусалима.

Еврейский квартал граничит с Армянским и Мусульманским, но никакой очевидной границы между ними нет. В 1948 г., во время войны за независимость Израиля, Еврейский квартал был занят Арабским легионом, разрушившим все синагоги. В 1967–1972 гг. квартал фактически отстроили заново. В этом районе много музеев, дающих наглядное представление о трехтысячелетней истории Иерусалима.

После объединения Иерусалима в 1967 г. территория Еврейского квартала стала предметом тщательных археологических исследований. Раскопки выявили следы едва ли не всех этапов истории города. Ряд интереснейших сооружений древности – «широкая стена», фрагмент фортификационных сооружений, возведенных царем Езекией в 701 г. до н. э., «квартал Ирода» с остатками домов богатых горожан, украшенных мозаикой и фресками, руины дома, принадлежавшего семье иудейского священника и разрушенного в пожаре 70 г., открыты для посещения публики. Наиболее интересны расчищенные участки улицы Кардо Максимус.

В непосредственной близости от Кардо расположены две исторические синагоги. Название одной из них, Рамбан, связано с именем иудейского богословамистика, каббалиста, комментатора Талмуда, поэта и врача Рабби Моше бен Нахмана (по начальным буквам имени – Рамбан, 1194 – ок. 1270). Сегодня она наряду с синагогой караимов (IX в.) – самая древняя в Иерусалиме. Остатки синагоги Хурва (что означает «руины», «развалины») легко заметить благодаря большой белой арке, являвшейся частью купола. Строилась она в 1856–1864 гг. по проекту турецкого архитектора Асада Эфенди, и в ее облике отразились характерные черты османской архитектуры. Здание венчал куполом высотой 25 м. В 1948 г. Арабский легион сровнял синагогу с землей. После Шестидневной войны израильтяне решили сохранить в памяти людей свидетельства страшных разрушений Еврейского квартала и, не восстанавливая полностью синагогу Хурва, отреставрировали только большую арку, когда-то поддерживавшую купол, обращенную к Храмовой горе нишу, где находился арон кадеш (шкаф для хранения свитков Торы), и каменный помост, с которого когда-то читали Тору.

Руины еще одной исторической синагоги – Тиферет Исраэль, «Слава Израилю» (1856–1872 гг.), разрушенной в 1948 г., можно увидеть в нескольких шагах от площади Хурва, в сердце Еврейского квартала. Когда-то ее силуэт был хорошо виден из самых разных уголков города, а сейчас от нее остались только три портала, украшенные великолепной каменной резьбой. Почти напротив Тиферет Исраэль – остатки синагоги караимов (IX в.).

К югу от площади Хурва располагается комплекс четырех синагог сефардов – Иоханан бен Заккая, пророка Илии (Элияху), Стамбульской и Средней. Этот комплекс сложился в XVI – конце XIX в. Синагога Иоханана бен Заккая стала центром молений испанских евреев (сефардов), пришедших сюда после изгнания в 1492 г. С середины XIX в. в этой синагоге по традиции избирается главный сефардский раввин Израиля. Стамбульская синагога (Истамбули) была построена в середине XVI в. приехавшими в Иерусалим стамбульскими евреями. Здесь по преимуществу молились евреи – выходцы из восточных стран, прежде всего из Турции.

В восточной части Еврейского квартала находится большая площадь, расположенная у основания знаменитой Стены Плача.

Иерусалим. Вид на Старый город

Иерусалимский храм, средоточие духовной жизни еврейского народа, был разрушен римлянами в 70 г. н. э. После мусульманского завоевания на его месте была сооружена мечеть халифа Омара, огромный золотой купол которой сегодня царит над всем Старым городом. От иудейского храма уцелела только часть подпорной стены с западной стороны. На протяжении без малого двух тысячелетий евреи, в какой бы они части света ни находились, с мольбой обращали к ней свои взоры в надежде на возвращение в Сион. Они приходили к Стене, чтобы помолиться, посетовать на судьбу и попросить Бога о скорейшем избавлении. За долгие столетия здесь было выплакано столько слез, что Западную стену стали называть Стеной Плача. Ныне эта стена – Котел ха-Ма’арав, Западная стена, или Стена Плача, – место паломничества для евреев всего мира.

В своем современном виде Стена Плача имеет протяженность 156 м, высоту 18 м. Она сложена из огромных, тщательно подогнанных каменных монолитов, среди которых встречаются глыбы длиной 5 м и более. Кладка сохранилась на высоту 27 рядов, причем нижние ряды – самые древние, относящиеся еще ко временам Ирода. Британский археолог Ч. Уоррен установил, что под землей сохранились еще 19 рядов кладки иродианской эпохи.

Со Стеной связано множество обычаев; один из них – вставлять между каменными блоками записки с сокровенными просьбами, обращенными к Богу.

Христианский квартал занимает северо-западную часть Старого города, однако к истории христианства относится и множество мест в Мусульманском квартале. Местоположение большинства христианских святынь в Иерусалиме связано либо с евангельскими свидетельствами, либо с апокрифическими преданиями, повествующими о земной жизни Иисуса Христа и Богоматери.

Начинается Христианский квартал от Яффских ворот. Отсюда берет свое начало улица Давида, одна из центральных магистралей Старого города. Пересекая Христианский квартал, она выводит прямо к сердцу Иерусалима – Храмовой горе.

К северу от Яффских ворот возвышается здание Латинского патриархата (1852–1858 гг.), легко узнаваемое по треугольному фасаду, надпись на внешней стене которого напоминает о визите папы Павла VI в Святую землю в январе 1964 г. Неоготическая англиканская церковь Христа расположена уже в самом начале Армянского квартала, вблизи Цитадели. Это самая старая протестантская церковь на Ближнем Востоке, она сооружена в 1849 г. Стоящий рядом с ней дворец являлся резиденцией британского консула. К востоку от Латинского патриархата начинается «греческий» район Христианского квартала. Здесь, в здании эпохи крестоносцев, расположен Музей православного Иерусалимского патриархата.

В непосредственной близости от храма Гроба Господня расположен квартал Муристан (персидск. «госпиталь»), где в IX в. на средства императора Карла Великого был построен комплекс, включающий церковь, монастырь и приют для паломников, разрушенный позднее халифом аль-Хакимом. Церковь Св. Иоанна Крестителя в Муристане (450 г.) – самая древняя (после храма Гроба Господня) церковь Иерусалима. При крестоносцах она являлась главным храмом ордена госпитальеров (иоаннитов). В 1869 г. турецкое правительство подарило часть Муристана греческому патриархату. Центр Муристана сегодня занимает Греческий рынок с источником Мавра.

Храм Гроба Господня

«Христианский» маршрут по Иерусалиму, проходящий через весь Старый город, завершается у Львиных ворот. Мусульмане называют их воротами Св. Марии, поскольку поблизости находился дом, в котором она родилась. Этот дом, где жили родители Девы Марии – св. Анна и св. Иоаким, стоял у северной ограды площади Харам аш-Шариф. В V в. здесь был основан монастырь Св. Анны. Строгая трехнефная церковь Св. Анны (1142) – настоящая жемчужина архитектуры эпохи крестоносцев, одна из лучше всего сохранившихся в Иерусалиме средневековых церквей.

В саду монастыря Св. Анны находится пруд Вифезда, или Овечья купель. Это название родилось из-за располагавшихся неподалеку Овечьих ворот. Как рассказывает евангелист Иоанн, во времена Христа купальня Вифезда славилась как место чудесных исцелений. У этой купели Иисус исцелил беспомощного расслабленного.

Одна из главных святынь христианского Иерусалима – легендарная Виа Долороса, Крестный путь, который прошел Иисус Христос от крепости Антония до Голгофы. Он берет свое начало в сегодняшнем Мусульманском квартале и заканчивается в Христианском квартале, в храме Гроба Господня. Несмотря на то что Иерусалим многократно перестраивался и его улицы меняли свое направление, еще в XVI столетии монахи-францисканцы сумели определить маршрут, по которому проходил Крестный путь, а последующие археологические открытия отчасти подтвердили эти изыскания.

На месте здания мусульманского медресе Эль-Омария у Дамасских ворот во времена Христа находилась, как свидетельствуют материалы раскопок, крепость Антония, первая резиденция царя Ирода Великого. От стен крепости Антония, где в римские времена располагалась претория и темница, начался Крестный путь Христа. Сегодня каждую пятницу из двора медресе Эль-Омария берет начало скорбная процессия молящихся, возглавляемая братьями францисканцами.

Скорбный путь ведет к центральному месту христианского Иерусалима – храму Гроба Господня. Он сооружен на месте, где завершился земной путь Христа и где разыгрались события, связанные с Его распятием, погребением и Воскресением. Огромное, чрезвычайно сложное сооружение включает в себя около сорока различных зданий, и ориентироваться без плана в нем довольно трудно. В состав ансамбля входят скала Голгофа, на которой был распят Иисус, и пещера Гроба Господня. Под всем зданием храма имеются подземные ходы, тайны которых известны лишь малому числу избранных.

За свою многовековую историю храм Гроба Господня трижды полностью разрушался и восстанавливался заново. Существующее здание храма Гроба Господня построено после опустошительного пожара 1808 г.

Сегодняшний статус храма Гроба Господня, права владения и пользования им, определены межцерковным соглашением и декретом турецкого султана от 1852 г. Согласно этому декрету, ни в правила владения храмом, ни в порядок совершения в нем богослужений не могут вноситься изменения или новшества. Ежедневные литургии здесь по строгому расписанию совершают общины католической церкви, православной церкви и армянской апостольской церкви. Эти три общины владеют главными частями храма; переход из одного помещения в другое является в известном смысле пересечением границы. Декоративная отделка и внутреннее убранство часовен и алтарей выполнены в соответствии с традициями и обрядами тех общин, которые ими владеют.

В непосредственной близости от храма Гроба Господня, к югу от него, стоит церковь Искупителя (1893–1898 гг.), как будто по волшебству перенесенная в Иерусалим из какого-нибудь немецкого провинциального городка. Она сооружена по проекту немецкого архитектора Фридриха Адлера в связи с посещением Иерусалима в 1898 г. германской императорской четой, Вильгельмом II и Августой-Викторией.

Армянский квартал занимает юго-западную часть Старого города, протянувшись вдоль южной стены от Яффских до Сионских ворот. Несколько обособленный от остальных районов старого Иерусалима, он напоминает островок в океане – жизнь здесь течет размеренно и мирно. Внешне Армянский квартал представляет собой нечто среднее между монастырем и небольшой крепостью, что как нельзя более соответствовало условиям жизни иерусалимских армян в XIV–XIX вв.

Центральная улица квартала проходит прямо под сводами здания Армянского патриархата, а прилегающая к нему часть носит название Армянского сада. Главный храм армянской общины, собор Св. Иакова, сооружен в память о мученической смерти апостола Иакова, казненного на этом месте в 44 г. по приказу Ирода Агриппы. Существующее здание церкви сооружено в XI в.; свой современный облик оно приобрело после многочисленных перестроек и реконструкций. О первоначальной византийской постройке сегодня здесь не напоминает практически ничего (за исключением часовни Св. Менаса, датируемой V в.), о сменившей ее церкви крестоносцев – лишь небольшие фрагменты. В убранстве храма использованы камни, привезенные из мест, с которыми связаны важнейшие события Священной истории: Синая, Фавора и Иордана.

Мусульманский квартал – самый обширный, оживленный, колоритный и хаотичный из четырех кварталов Старого города. Здесь всегда многолюдно. В лабиринте извилистых улочек встречаются постройки эпохи арабского Средневековья – мамлюкские, османские. На улице короля Фейсала сохранились два здания медресе Эль-Давадария и Эль-Бахария, относящиеся к мамлюкскому периоду (XIII в.). Помимо мечетей на Храмовой горе, в городе насчитывается еще 34 мечети.

Главным входом в Мусульманский квартал служат двухбашенные Дамасские (Шхемские) ворота – великолепный образец оттоманской архитектуры. На площади перед ними шумит колоритный арабский базар.

Храмовая гора (гора Мориа) – одна из наиболее известных и почитаемых в мире святынь. На нашей планете есть немало мест, которым поклоняются приверженцы той или иной религии, но гора Мориа, пожалуй, единственное место, почитаемое и иудеями, и мусульманами, и христианами.

С вершиной горы Мориа связаны и события Лейлят аль-Мирадж – «Ночи Вознесения»: мечеть «Купол Скалы» отмечает место, откуда пророк Мухаммед вознесся на небеса.

Сегодня над Храмовой горой царит удивительное здание голубого цвета, похожее на волшебный замок из бирюзы. Это – мечеть халифа Омара, чаще называемая «Купол Скалы», по-арабски «Куббат ас-Сахра». Ее венчает громадный купол с полумесяцем на вершине, видный отовсюду и всем.

Мечеть «Куббат ас-Сахра» была построена в 687/688– 691/692 гг. по распоряжению халифа Абд аль-Малика ибн Мирвана (685–705). Название мечети халифа Омара закрепилось за ней уже позже и, скорее всего, ошибочно.

Мечеть «Куббат ас-Сахра» – «Купол Скалы»

Мечеть «Купол Скалы» отличается редкостной гармонией отдельных частей; наверху – позолоченный купол, изысканная мозаика из бирюзовых изразцов, покрытых арабской вязью, внизу – белый мрамор. Возможно, что строили ее византийские зодчие: как известно, мусульманское искусство не допускает изображения человеческого лица, а среди мозаичных арабесок и орнамента многие усматривают лики херувимов.

В эпоху крестовых походов, когда крестоносцам удалось овладеть Иерусалимом, в мечети была устроена церковь Господа – Templum Domini. Священная скала была окружена железной решеткой, над ней устроен деревянный алтарь, у входа крестоносцы установили фигуру Христа, а над куполом водрузили золотой крест.

Султан Саладин, захвативший Иерусалим в 1187 г., вернул мечети ее первоначальный вид; христианский крест на куполе был заменен полумесяцем. В дальнейшем турецкие султаны прилагали немалые усилия для украшения мечети. Позже правительства арабских стран стали выделять средства на содержание мечети, на обновление позолоты купола и ремонт редких по красоте и изяществу витражей, мозаик и росписей, над которыми трудились искуснейшие мастера Египта, Марокко, Турции и других стран исламского Востока. Характерно, что за все время своего существования эта мечеть ни разу не разрушалась ни землетрясениями, ни пожарами, ни войнами, так что на сегодняшний день она является самой древней из сохранившихся мусульманских построек в мире. Конечно, здание пережило многочисленные ремонты и реставрации, изменилась облицовка стен снаружи и отдельные детали, но план, конструкция и основные архитектурные формы в неприкосновенности сохранились от VII в.

В ансамбле Храмовой горы мечеть халифа Омара выделяется своими размерами, величием и гармонией архитектурных пропорций. Ее плавный по силуэту, слегка ребристый полусферический купол (его диаметр – 20 м, высота – 34 м) безраздельно господствует над всей площадью Харам аш-Шариф, четко рисуясь на безоблачном синем небе. Издали мечеть выглядит голубой, но по мере приближения глаз начинает различать белые, желтые, зеленые, черные узоры на ее стенах.

Внутри мечеть сказочно великолепна. Слабый свет струится через цветные витражи узких полукруглых окон. Цветные стекла – желтые, голубые, розовые – создают в интерьере мечети удивительный эффект мягких тонов, напоминающий перламутр. Этим перламутровым светом наполнено все пространство храма.

Само название мечети – «Куббат ас-Сахра», «Купол Скалы» – говорит о функции этого здания: его огромный купол, подобно футляру, накрыл вершину горы Мориа, легендарную скалу, считающуюся краеугольным камнем мироздания.

В южной части Храмовой горы высится увенчанная черным куполом мечеть Аль-Акса. Она была заложена в 693 г. халифом Абд аль-Маликом ибн Мирваном. Завершил строительство в 715 г. его сын и преемник, халиф Валид. За истекшие столетия мечеть не менее пяти раз полностью или частично разрушалась: причинами были войны, пожары, землетрясения. Захватившие Иерусалим крестоносцы превратили мечеть в церковь, а в 1118 г. король Балдуин II передал здание ордену тамплиеров (храмовников). Бывшая мечеть стала называться храмом Соломона. В огромных сводчатых подвальных помещениях под ним – длиной около 100 м и шириной 70 м – тамплиеры устроили стойла для лошадей, и с тех пор за этими подземельями закрепилось название «Соломоновы конюшни».

Саладин, изгнавший в 1187 г. крестоносцев, восстановил мечеть Аль-Акса. С тех пор многие правители мусульманских стран считают своим священным долгом финансировать реставрационные работы в мечети. Средства на это жертвовали короли Египта, Марокко, Иордании и даже главы немусульманских государств. Так, колонны из каррарского мрамора, украшающие интерьер мечети, – подарок итальянского диктатора Муссолини (установлены в 1938–1943 гг.).

По сравнению с «Куполом Скалы» мечеть Аль-Акса выдержана в более строгом, пуританском стиле, ее внешний облик не идет ни в какое сравнение с великолепной мечетью халифа Омара. Ее комплекс занимает территорию 144 тысячи кв. м и состоит из трех частей: аркад с проходами, огромного внутреннего двора-атриума и крытого молитвенного зала. В ансамбль входят также четыре минарета: три квадратных в плане и один цилиндрический; все они построены в мамлюкский период (1260–1517 гг.).

Молитвенный зал имеет в плане форму прямоугольника (60 × 90 м), вытянутого с востока на запад. Внутрь ведут семь больших дверей, устроенных в северной части здания; по одной двери имеется на восточной и западной сторонах. Обширный зал, где одновременно могут находиться до пяти тысяч молящихся, разделен на три нефа двумя рядами колонн. Роскошные иранские ковры устилают пол. Из помещенных высоко под потолком окон – их здесь более ста, многие с цветными витражами – льется мягкий свет. Вдоль восточной стены тянется ряд итальянских мраморных колонн, вдоль западной – симметричный им ряд каменных столбов. Очень красивы художественные надписи, исполненные на голубой глазури, и светильники из ноздреватого хевронского стекла.

Внешний купол мечети в 1985 г. был покрыт свинцом. Внутренний купол, украшенный резьбой по гипсовой штукатурке, датируется XIII столетием. В северном крыле мечети расположено место, откуда, по преданию, пророк Мухаммед вознесся на небо. Оно называется Макам Азиз и особенно почитается мусульманами.

 

Знаменитый царь Иудеи Ирод Великий за время правления (37–4 гг. до н. э.) выстроил в своих владениях полдюжины крепостей. Наибольшую известность из них приобрела крепость Масада, возведенная на западном берегу Мертвого моря на месте более древнего форта. В 37–31 гг. до н. э. Ирод укрепил Масаду, видя в ней возможное убежище для себя на случай восстания подданных. В крепости была устроена искусная система водоснабжения, здесь хранилось много продовольственных и оружейных запасов.

Крепость Масада

 

Последняя битва иудейской войны

В 70 г. Иерусалим был с чудовищной жестокостью разрушен римлянами. Прологом к этому событию стало восстание иудеев против римского господства, вошедшее в историю под названием Иудейской войны. Своими сведениями о ней мы обязаны Иосифу Флавию, хронисту, жившему во 2-й пол. I столетия н. э. Его «Иудейская война» и «Иудейские древности» стали важнейшими источниками по истории Переднего Востока рубежа новой эры.

В 72 г. римский губернатор Иудеи Луций Флавий Сильва выступил против Масады во главе X легиона и осадил крепость. О том, как развивались события, мы знаем только из сочинений Иосифа Флавия. Защитников крепости насчитывалось около тысячи человек (включая женщин и детей). Руководил ими Элеазар бен Яир. Весной 73 г., спустя три месяца после начала осады, римляне под прикрытием земляных валов приступили к стенам Масады и разбили их тараном. Поняв, что капитуляция неизбежна, Элеазар бен Яир обратился к своим товарищам с призывом предпочесть гибель плену.

Овладев крепостью, римляне застали в живых только двух старух и пятерых детей, спрятавшихся в цистерне.

После этих событий Масада на долгие века была заброшена. Крепость была вновь обнаружена лишь в 1842 г., а период наиболее интенсивных ее раскопок приходится на 1963–1965 гг. Из-за отдаленности, труднодоступности и жаркого засушливого климата участок остался в значительной степени нетронутым людьми и природой, несмотря на два тысячелетия, прошедшие со времен Иудейской войны. Руины крепости располагаются на вершине изолированного горного плато, на восточном краю Иудейской пустыни. Со всех сторон плато обрывается вниз отвесными скалами. С восточной стороны высота утесов достигает 400 м, с западной – около 90 м. Подходы к вершине горы очень трудны; туда ведут лишь три узкие извилистые тропинки. С западной стороны, перед остатками укрепленных ворот, до сих пор виден вал, насыпанный римскими воинами, а у подножия горы сохранились остатки лагеря X легиона, осаждавшего Масаду.

Вершина горы представляет собой почти плоское плато размерами 550 × 275 м. Ее окружают остатки некогда мощной крепостной стены протяженностью 1,3 км и толщиной 3,7 м. Под ее защитой располагались дворцы, склады, казармы, склад оружия, цистерны для сбора и хранения дождевой воды и другие постройки. Как установили археологи, защитники Масады приспособили одно из зданий под синагогу.

Крепость, расположенная на вершине изолированной горы, могла держаться только до тех пор, пока у ее защитников оставались продовольствие и вода. Для хранения продовольственных запасов строители царя Ирода соорудили обширные склады, а проблема водоснабжения была решена на редкость остроумно. Во-первых, в нескольких местах были построены глубокие цистерны для сбора дождевой воды. Во-вторых – и это самое главное – была сооружена внушительная система дамб, отводящих воду из соседних ручьев-вади в каналы и подземные туннели, ведущие к 12 цистернам, вырубленным на двух уровнях в скалистом склоне.

В числе находок, сделанных археологами на территории крепости, оказались одиннадцать маленьких черепков, на каждом из которых написано одно-единственное имя. На одном черепке отчетливо читается имя «Бен Яир» – так звали начальника крепости. Другие десять имен предположительно означают имена мужчин, выбранных по жребию, чтобы убить других, а затем себя, как рассказывает об этом Иосиф Флавий.

Раскопки в Масаде обнаружили скелетные остатки 28 человек. Останки молодого мужчины в возрасте 20–22 лет, 17–18-летней женщины и 12-летнего ребенка были найдены среди руин дворца, а останки еще 25 человек – в пещере у основания утеса. Радиоуглеродный анализ текстиля, найденного вместе с останками в пещере, показал, что их можно датировать периодом Иудейской войны.

Часть построек Масады – два дворца Ирода, бани римского стиля, синагога и склады – ныне расчищены и частично реконструированы. С 2007 г. здесь действует музей, где экспонируются находки, сделанные археологами во время раскопок древней крепости.

 

Акко (Акра, Акка) расположен на низком мысе в северной оконечности залива Хайфа. Этот город, несмотря на относительную новизну его главных построек, несет на себе отпечаток глубокой древности. На протяжении многих веков его называли «ключом к Леванту» из-за исключительно важного, стратегического местоположения: Акра – единственная удобная естественная гавань на южном побережье Леванта.

 

Столица крестоносцев

Акко сыграл заметную роль в истории Ближнего Востока. Под именем Аак он впервые появляется в списках стран и городов, платящих дань египетскому фараону Тутмосу III (XVI в. до н. э.). Первое поселение на этом месте возникло еще в эпоху бронзы и первоначально располагалось на восточной окраине современного Акко, там, где ныне высится обширный холм Телль-Акко, или Телль аль-Фухар – «насыпь глиняных черепков».

В эллинистический период участок был заброшен. В 261 г. до н. э., при египетских Птолемеях, город возродился вновь, на этот раз под названием Птолемаида и на том месте, где стоит сегодня. Позже римляне улучшили и расширили естественную гавань в южной части города и построили волнорез, превратив таким образом Акко в один из главных портов на восточном побережье Средиземного моря.

Расцвет города приходится на период Крестовых походов, в историю которых он вошел под названием Акра. Крестоносцы, захватившие Иерусалим и основавшие в 1099 г. Иерусалимское королевство, не сразу смогли овладеть Акрой. Только 26 мая 1104 г., после нескольких месяцев осады и с помощью генуэзского флота, король Балдуин I сумел принудить город к сдаче. Понимая важность города и его порта для безопасности их королевства, крестоносцы немедленно приступили к сооружению сложной системы укреплений, защитивших Акру и с моря, и со стороны суши. От материка город отделил широкий и глубокий ров, а оборонительные стены с этой стороны, по-видимому, были двойными. Крестоносцы также восстановили и укрепили порт Акры, который, согласно письменным источникам и картам тех времен, включал в себя внешнюю и внутреннюю гавани.

Более ста лет (за исключением 1187–1191 гг., когда город на короткое время перешел в руки мусульман) Акра являлась главным опорным пунктом крестоносцев на Святой земле. После падения Иерусалима (1187 г.) этот город был фактической столицей Иерусалимского королевства, а его порт – важнейшим пунктом на торговом маршруте из стран Востока в страны Европы. Он обеспечивал также связь королевства крестоносцев с христианской Европой.

В северной части Акры располагался замок Иерусалимских королей; в начале XIII столетия рядом с ним вырос новый жилой квартал Монмусар, окруженный крепостной стеной (возможно, двойной). Близ гавани раскинулись торговые кварталы, выстроенные и заселенные выходцами из главных итальянских морских городов-республик: Венеции, Пизы и Генуи. Каждый из этих кварталов имел собственный рынок со складами и торговыми лавками. В городе свои кварталы имели и духовно-рыцарские ордена – госпитальеры, тамплиеры и др. В средневековой Акре было множество общественных зданий – церквей, странноприимных домов, госпиталей.

Крепость Акко

Первые века турецкого владычества оказались для Акры самыми тяжелыми. Город пришел в полный упадок, и к концу XVII в. представлял собой кучку жалких лачуг. Лишь в середине XVIII в., в правление Дахера аль-Омара, местного шейха, Акра начала постепенно возрождаться. Преемник аль-Омара, Ахмед Джезар-паша, губернатор Дамаска, заново укрепил город и начал его интенсивную застройку.

После смерти Джезар-паши в 1804 г. городом управлял его сын Сулейман. Первая треть XIX в. стала для Акры периодом наивысшего расцвета. Однако в 1831 г. вице-король Египта Ибрагим-паша захватил город и разрушил его. И хотя в последующие годы Акра постепенно восстановилась, ее значение как крупного торгового порта и административного центра окончательно сошло на нет.

С начала 1950-х гг. здесь ведутся широкомасштабные археологические раскопки и предпринимаются энергичные усилия по сохранению исторического наследия города. Помимо остатков построек эллинистического и римского периодов, наибольший интерес в Акре представляют руины города крестоносцев. Все они, включая городские стены, были частично или полностью погребены под постройками XVIII–XIX вв. и, как показали уже первые раскопки 1950–1960-х гг., сохранились до наших дней почти полностью.

Наиболее важные из остатков средневековой Акры эпохи крестоносцев расположены в северной части сегодняшнего Старого города. Речь идет о бывшей резиденции ордена госпитальеров (ок. 1147–1160 гг.). В XVIII в., когда оттоманский правитель Акры Ахмед Джезар-паша решил построить на этом месте цитадель и дворец, большая часть построек госпитальеров была засыпана землей и щебнем на высоту 3–4 м. Раскопки позволили открыть обширный комплекс зданий XII–XIII вв. общей площадью около 4500 кв. м, с многочисленными залами и комнатами, построенными вокруг широкого, открытого центрального внутреннего двора, с башнями по углам.

Из письменных источников и средневековых карт известно, что город крестоносцев окружали мощные каменные стены, однако при раскопках удалось обнаружить лишь немногочисленные их остатки. Часть стен оказалась включена в состав более поздних укреплений османского периода, другая была повреждена уже в эпоху современного строительства. В северо-восточной части Старого города ученым удалось открыть участок городской стены эпохи крестоносцев протяженностью около 60 м и толщиной 3 м. Поблизости были обнаружены остатки угловой башни, сохранившейся на высоту 6 м. Она сложена из крупных блоков песчаника. С внешней стороны башню защищал глубокий ров шириной 13 м, усиленный на противоположной стороне контрэскарпом. Этот участок стены относится к внешней части городских укреплений, сооруженных в XIII в., найденную же башню специалисты идентифицируют с Венецианской башней, изображенной в этом месте на картах периода Крестовых походов.

В 1750–1751 г. Дахер аль-Омар, правитель Акко, использовал остатки стен города крестоносцев в качестве основы для постройки новой системы оборонительных сооружений вокруг Старого города. Эта новая крепостная стена достигала в высоту 10–13 м и была очень тонкой: ее толщина составляла всего около метра. В 1775–1799 гг. Джезар-паша дополнительно укрепил ее, и в таком виде оборонительные сооружения Акко пережили осаду Наполеоном. Их усиление продолжалось и в 1800–1814 гг. Сегодня крепостные стены рубежа XVIII–XIX вв. – первое, что видит путешественник в старой части Акко.

К этому же времени относится и цитадель, расположенная в северной части Старого города и сооруженная на месте резиденции ордена госпитальеров. В ХХ в. цитадель Акко использовалась главным образом как тюрьма. К числу важнейших памятников оттоманского периода относятся также мечеть Джезар-паши, хан Эль-Умдан и турецкие бани (Хаммам аль-Баша, 1795 г.).

Увенчанная большим зеленым куполом мечеть Джезар-паши, или Белая мечеть, как и большинство других ныне существующих построек Старого города, сооружена на рубеже XVIII–XIX вв. Ее строители взяли за образец прославленные стамбульские мечети Ах-медийе и Сулейманийе. В центре ее внутреннего двора, окруженного крытыми аркадами, сооружен мраморный фонтан, молитвенный зал украшен стенной росписью. В ансамбль мечети входят также гробницы Джезар-паши и его сына и преемника Сулейман-паши.

В Акко сохранились здания нескольких постоялых дворов-ханов, самым обширным и красивым из которых является хан Эль-Умдан (1784–1785 гг.). Он был сооружен близ городского порта по распоряжению Джезар-паши. Торговцы, прибывающие в город на морских судах, выгружали и хранили свое имущество на первом этаже хана, а сами размещались на втором этаже. В плане здание хана представляет собой замкнутый прямоугольник корпусов. Большой внутренний двор окружен аркадами, в центре его устроен колодец. В 1906 г. над главным входом была сооружена Часовая башня – тем самым власти города отметили 25-ю годовщину правления турецкого султана Абдул-Хамида II. Башенные часы имеют четыре циферблата, обозначающие время четырьмя различными способами: арабскими буквами, буквами иврита, римскими цифрами и арабскими цифрами.

 

Плоские земли Восточного Средиземноморья, особенно Ливана, Сирии, Израиля и Восточной Турции, усеяны холмами. По-арабски их называют «телль», по-турецки – «хюйюк» или «тепе». В большинстве случаев эти огромные кучи песка и щебня скрывают под собой остатки древних поселений. Три из более чем 200 теллей, насчитывающихся в Израиле, – Мегиддо, Хацор и Беэр-Шева – являются наиболее известными и важными. Под их толщей ученые обнаружили руины городов, история которых восходит к страницам Библии. Эти три археологических памятника являют нам лучшие на всем Ближнем Востоке образцы подземных систем сбора воды, созданных в эпоху раннего железа. Факт их сооружения свидетельствует о существовании в этих городах сильной централизованной власти и процветающей экономики, основанной на сельском хозяйстве и торговле.

 

Пришельцы из времен Авраама

Древний город Мегиддо расположен на холме, господствующем над Изреельской долиной, от которого берет свое начало дорога, ведущая через перевал горного хребта Кармель. На протяжении многих веков крепость Мегиддо держала под контролем важный торговый маршрут, соединявший земли Египта и Ассирии. Из-за этого стратегического местоположения город и его окрестности не раз становились ареной жестоких сражений. С одним из этих сражений, произошедшим в 1478 г. до н. э., связано первое упоминание Мегиддо в письменных источниках.

Руины на холме Мегиддо

В 1903 г. Германское палестинское общество предприняло попытку отыскать на земле Ханаана исчезнувший город, известный из библейских, древнеегипетских и сирийских источников. В том же году Готлиб Шумахер, немецкий инженер, производивший топографическую съемку местности, начал раскопки холма Телль эль-Мутеселим (Мегиддо). Он натолкнулся здесь на многочисленные напластования поселений, находившихся на разных уровнях культурного развития. Одним из первых открытий стал большой склеп, датировавшийся серединой II тысячелетия до н. э.

Шумахер вел раскопки в Мегиддо два года. В 1925 г. исследования холма возобновили американские ученые из Института востоковедения Чикагского университета. Вплоть до начала Второй мировой войны они последовательно вскрывали один культурный слой за другим, дойдя в конце концов до самого материка. Всего археологами было обнаружено двадцать расположенных друг над другом слоев, восходящих к самым ранним периодам истории человечества. Наиболее интересные находки ныне хранятся в Музее Рокфеллера в Иерусалиме и в Институте востоковедения в Чикаго. Раскопки Мегиддо продолжались и после Второй мировой войны.

В слоях VII–VIII, датируемых XV–XII вв. до н. э., ученые нашли фундаменты дворца правителя. Он относится к периоду египетского владычества над частью Сирии и Ханаана, продолжавшемуся почти 300 лет. Уцелели ценные изделия из слоновой кости времен фараонов XIX династии, хранившиеся в сокровищнице дворца.

В VII слое была обнаружена так называемая «керамика филистимлян». Филистимляне принадлежали к «народам моря», выходцам из Европы, которые заполонили Малую Азию, Сирию, Ханаан и дошли до ворот Египта. Именно филистимляне дали Ханаану новое имя – Палестина.

Уже в период раскопок 1903–1905 гг. между V и VI слоями были обнаружены следы пожара. Но только американские археологи выяснили, что эти же следы прослеживаются по всей площади холма. Этот ужасный пожар полностью разрушил Мегиддо. Но город не погиб, он вновь и вновь возрождался из пепла.

После гибели поселения VI слоя в результате пожара следующий, более молодой город V слоя имел уже совсем другой вид. А из щебня IV слоя показались руины просторных каменных конюшен для лошадей и боевых колесниц царя Соломона…

В Мегиддо обнаружены два комплекса «Соломоновых конюшен» – один в северной части холма и один на юге. Лучше всего из построек эпохи Соломона сохранились подземные сооружения, обеспечивавшие водоснабжение города: внушительный туннель-акведук, соединяющий город с источником, расположенным за пределами крепостной стены, и огромная цистернарезервуар для хранения запасов воды.

В 2005 г. израильские археологи обнаружили в Мегиддо остатки раннехристианской церкви, построенной в последней четверти III в., т. е. во времена, когда христианство еще преследовалось в Римской империи. В числе сделанных здесь находок оказалась очень хорошо сохранившаяся мозаика с изображением рыбы – древнего христианского символа – и греческой надписью, сообщающей, что эта церковь посвящена «Богу Иисусу Христу».

Холм Телль-Хацор, расположенный в Верхней Галилее, к северу от Тивериадского озера, отмечает местонахождение самого обширного древнего города в современном Израиле. Его раскопки ведутся начиная с 1955 г. Документы XIV столетия до н. э. из архива Эль-Амарны в Египте упоминают царя Хацора (в текстах Амарны этот город именуется как Хасура) по имени Абди-Тирши, принесшего вассальную клятву египетскому фараону. В этих документах Хацор описывается как весьма значительный город в Ханаане. Название Хацора встречается также в документах XVIII в. до н. э., найденных в городе Мари на Евфрате.

Археологический слой, датирующийся приблизительно 1200 г. до н. э., показывает признаки катастрофического пожара, уничтожившего поселение на холме. До этого разрушения Хацор был великолепен. Он состоял из двух частей – Верхнего города, или акрополя, застроенного большими храмами и богатыми дворцами, и Нижнего города, где обитала основная часть жителей. Очевидно, Хацор был столицей ханаанеян.

Некоторое время на месте Хацора существовала небольшая деревня. Позже, согласно сведениям из Библии, город наряду с Мегиддо и Гезером был заново отстроен, расширен и укреплен царем Соломоном. Как и в Мегиддо и в Гезере, в Хацоре были сооружены очень характерные въездные ворота, разделенные на камеры, а также административные здания единого стиля и громадная подземная водная цистерна. По мнению ученых, все эти сооружения возводились во всех трех городах под единым руководством. Но кто именно выступал инициатором создания этих монументальных построек? Некоторые специалисты считают, что они были возведены в X столетии царем Соломоном; другие относят их к началу IX в. до н. э. Эпохой Соломона большинство археологов датируют и цитадель размерами 25 × 21 м, со стенами толщиной 2 м, расположенную в западной части Хацора.

Данные археологии свидетельствуют, что во 2-й пол. IX в. до н. э. Хацор попал под власть арамеев. Впоследствии город вернулся в состав Израиля и пережил период процветания, особенно во время правления Иеровоама II; ряд археологов относит крупномасштабные сооружения в Хацоре и Мегиддо, включая вырубленные в скале системы водоснабжения, именно к этому времени. Восстание израильтян против ассирийского господства закончилось вторжением в Палестину армий царя Тиглатпалассара III. В 732 г. до н. э. Хацор был захвачен, сожжен дотла и более не восстанавливался.

Телль Беэр-Шева (Бир-эс-Саба – «львиный колодец») расположен на расстоянии приблизительно 5 км от современного города Беэр-Шева и около 70 км к югу от Иерусалима. Сохранившиеся здесь два древних колодца напоминают нам о библейских временах, об Аврааме и его детях. После Второй мировой войны в Беэр-Шеве вели раскопки французские археологи под руководством Жана Перро. Они натолкнулись на широко разветвленную подземную систему колодцев, шахт, пещер, лестниц, внутренних помещений и связывающих их коридоров. Под холмом Беэр-Шева был найден целый подземный город – самый древний подземный город в мире.

На глубине до 10 м ниже уровня почвы тянулись маленькие и большие галереи, откуда через особые ходы можно было проникнуть в многочисленные пещеры сферической формы, которые, очевидно, долгое время были обитаемы. В пещерах были построены зернохранилища, вырыты колодцы – короче, в них было все необходимое для жизни.

Археологи обнаружили в пещерном городе множество всякого оружия, орудий труда, предметов домашнего обихода из кремня, кости, мрамора, а также из слоновой кости и меди. Бросалось в глаза необыкновенное умение обрабатывать медь, придавать изящную форму изделиям из керамики. Археологи склонны считать, что здесь можно говорить об очень высокой ступени культуры IV тыс. до н. э., которая была достигнута в Беэр-Шеве приблизительно за два тысячелетия до Авраама.

 

Город Агра, первая столица Великих Моголов, расположен на берегу реки Джамны в 200 км от Дели. Это один из древнейших городов Индии. Из старинных индийских текстов известно его раннее название – Аграбан. Знаменитый античный географ Птоломей называл этот город Агара.

 

Сокровища Агры

Первый могольский правитель, основатель династии Великих Моголов, Бабур в 1526 г. избрал Агру своей столицей. В последующие годы резиденция Моголов неоднократно меняла свое местоположение, но тем не менее на протяжении всей двухвековой истории империи Великих Моголов Агра продолжала считаться неофициальной столицей страны.

Красный форт в Агре

Сын Бабура Хумаюн, ставший вторым императором могольской династия (1530–1556), предпочел Агре Дели, где и закончил свои дни. Сын Хумаюна Акбар, правивший страной около пятидесяти лет, покинув Фатехпур, сделал Агру своей столицей. Он перестроил старые укрепления города, называвшиеся Бадалгаром, и возвел на их месте Красный форт Агры – «тезку» знаменитого Красного форта в Дели.

Красный форт в Агре в основном построен в 1564–1574 гг. Окружающие его стены достигают в высоту 21 м, их общая протяженность – 2,4 км. В центре императорской резиденции возвышается дворец Диван-и-Кхас, еще именуемый иногда Джаханари-Махал – по имени любимой дочери императора Шах-Джахана. Дворец напоминает каменный шатер, покоящийся на тридцати двух ажурных колоннах, которые во времена величия империи Великих Моголов были украшены драгоценными камнями. Потолок был целиком выполнен из чистого серебра и покрыт растительным орнаментом. Пол устлан мрамором. В комплекс Красного форта входит также беломраморная мечеть Шах-Джахана (1646–1653 гг.).

Шах Акбар последние годы жизни провел в своей загородной резиденции Сикандре, в 8 км от Агры, где начал строить свою будущую гробницу, которую в 1613 г., уже после его смерти, завершил его сын и преемник Джахангир.

Гробница Акбара принадлежит к числу прекраснейших сооружений эпохи Великих Моголов. Мавзолей окружен парком и обнесен каменной стеной с воротами. От них прямая, как стрела дорога, ведет к увенчанному куполом усыпальнице Акбара. Это сооружение, пышно отделанное белым и цветным мрамором, имеет три этажа. Его фасады прорезаны стрельчатыми арками, а третий этаж представляет собой нечто вроде открытой террасы. По углам высятся четыре небольших купола, каждый из которых опирается на четыре стройные колонны.

Сын Акбара Джахангир (1605–1627) не проявлял ни способностей своего отца, ни интереса к строительству. Но одна из его жен – Нур Джехан – оказалась достойной продолжательницей могольских традиций в архитектуре. По ее повелению была сооружена гробница Итимад-ад-Даулах, в которой были похоронены родители императрицы. Эту гробницу в Индии обычно называют Нур-Махал. Ее построили из ценнейших пород цветного мрамора, доставленных со всех концов Индии и из других стран Южной Азии. Украшенный самоцветными камнями и резьбой, мавзолей выглядит задрапированным в фиолетово-голубую шелковую ткань.

Нур-Махал стал первой могольской постройкой, в которой с блеском синтезировалось индийское и персидское искусство.

При Шах-Джахане (1627–1665) строительство новых дворцов, крепостей и гробниц достигло своего апогея. Нескончаемым потоком везли в Агру строительные материалы. Белый мрамор привозились из каменоломен в Макране и Райвадже близ Джайпура, самоцветы и драгоценные камни доставлялись из Раджастхана и Пенджаба.

В 1739 г. персидская армия Надир-шаха разграбила и разрушила Дели и Агру Вслед за этим афганцы Ахмедшах Абдалы совершили еще девять набегов, разрушая все на своем пути. При этом пострадали многие дворцы и мавзолеи Агры. Сегодня от прежнего величия города осталась лишь тень былого. Но и эта тень производит потрясающее впечатление.

 

Одним из наиболее выдающихся памятников древнеиндийского искусства является комплекс пещерных храмов Аджанты. Он был создан в эпоху империи Гуптов – последнего крупного государства Древней Индии, объединившего в 320 г. северную и центральную части страны.

 

«Сикстинская капелла» Древней Индии

Комплекс подземных буддийских храмов Аджанты создавался на протяжении нескольких столетий, в 200–650 гг. Он представляет собой череду пещер, высеченных в скалах и соединенных широкой тропой. В пяти пещерах расположены храмы (вихары), в остальных двадцати четырех – монашеские кельи (чайтьи). Типичный пещерный храм Аджанты состоит из большого квадратного зала с маленькими кельями, расположенными вокруг него. По бокам зала, отделенные колоннадами, находятся боковые проходы, предназначенные для религиозных процессий. Потолки пещер поддерживают резные или покрытые росписями колонны, резные колонны украшают и входы в пещеры.

Аджанта стала знаменита прежде всего благодаря своим замечательным росписям.

Росписи Аджанты – своеобразная энциклопедия жизни Индии на протяжении целого исторического периода – V–VII вв. Большинство из них представляют собой иллюстрации к буддийским легендам. Однако наряду со строго каноническими изображениями Будды и святых-бодхисатв имеется множество изображений, не связанных с канонами и показывающих сцены из жизни Древней Индии с удивительной жизненностью и правдивостью.

Пещерные храмы Аджанты

Росписи Аджанты создавались на протяжении нескольких столетий многими поколениями мастеров, поэтому в них нашли свое отражение различные характерные черты, направления и стили изобразительного искусства Древней Индии. Объемы росписей просто поражают: так, только в одном из подземных залов живопись занимает более тысячи квадратных метров, причем расписаны не только стены, но и колонны и потолки. И так было во всех двадцати девяти пещерах. Индийские мастера как будто стремились перенести в тесный мир подземелий все богатство и разнообразие внешнего мира. Они щедро заполняли стены и потолки пещер изображениями деревьев, животных и людей. Мир людей и мир небесных духов, мир буддийских сказаний и реальный мир «далекой Индии чудесной» – все это с удивительным искусством нашло свое воплощение на стенах пещерных храмов Аджанты.

Наряду с картинами из жизни Великого Учителя – Будды, наряду с изображениями бодхисатв, буддийских монахов и религиозных символов в росписях Аджанты присутствуют картины откровенно эротического содержания, с точки зрения европейца – просто непристойные, которые едва ли могли соответствовать потребностям уединенной жизни монахов. Но это тесное сосуществование религиозных и эротических сюжетов является традиционным для средневековой Индии и присутствует практически во всех буддийских и индуистских храмах. Более того, эротические сцены нередко служат иллюстрациями религиозных сюжетов из жизни и учения Будды. То, что для европейцев выглядит непристойным, никогда не воспринималось таковым в Индии, где признавались законными все проявления человеческой жизни, в т. ч. и такие, на которые в других местах накладывалось табу.

Исследователи росписей Аджанты неизменно обращают внимание на тот реализм, с которым изображена жизнь во дворцах, селах и городах Индии середины I тысячелетия н. э., в результате чего настенная живопись Аджанты приобретает характер исторического документа. Так, в сцене «Будда укрощает бешеного слона» можно видеть, как выглядела торговая улица в древнеиндийском городе: лавки с товарами, утварь, повозки, полотняные навесы на бамбуковых шестах, защищающие лавки от солнца. И с поразительным мастерством изображены напуганные разъяренным слоном люди, в панике разбегающиеся и прячущиеся кто куда.

В росписи Аджанты органично вплетаются каменные скульптуры и рельефы. С особенным искусством оформлен центральный вход в один из подземных храмов. Над входом изображены восемь фигур Будды в белых и розовых одеждах на черном фоне. Под ними – восемь изображений счастливых влюбленных пар. Эти изображения облетели весь мир и, вероятно, имеются в любом издании по искусству Древней Индии.

Сказочно богатый и многообразный мир росписей Аджанты стал известен миру только после 1819 г., когда давно забытые пещерные храмы Аджанты были случайно обнаружены вновь. В 1920-х гг. живопись в пещерах была тщательно отреставрирована и с тех пор находится под охраной.

Живописное оформление пещерных храмов Аджанты стоит в одном ряду с лучшими памятниками древнеиндийской культуры и искусства. Они оказали воздействие и на развитие живописи почти всей средневековой Азии. Но в первую очередь эти росписи стали основой для развития традиций индийского изобразительного искусства.

 

Комплекс пещерных храмов Эллоры расположен в индийском штате Махараштра, неподалеку от Аджанты, и состоит из 34 пещерных храмов, создававшихся на протяжении VIII–IX вв. Двенадцать из них являются буддийскими, два – джайнскими, а остальные индуистскими. К индуистской части ансамбля относится и огромный скальный храм Кайласанатха.

 

«Может почитаться книгой индийской мифологии…»

Возникновение пещерных храмов Эллоры относится к эпохе государства династии Раштракутов, в VIII в. объединивших под своей властью западные области Индии. Средневековые арабские хронисты называли империю Раштракутов в числе величайших государств того времени наряду с Арабским халифатом, Византией и Китаем. Раштракуты были самыми могущественными индийскими правителями того времени. Около 750 г. они начали в своих землях грандиозное строительство.

Несомненно влияние на Эллору более ранних пещерных храмов Аджанты. Но природные особенности и веяния нового времени привели к созданию в Эллоре совершенно самобытного памятника, где главную роль стала играть каменная скульптура. Пещерные залы Эллоры, созданные в начале VIII в., значительно отличаются от Аджанты своими размерами и более сложным планом. В скалах проложены длинные галереи, площадь некоторых залов достигает 40 × 40 м. Стены залов в изобилии украшают каменная скульптура и рельефы.

Главный пещерный храм Эллоры носит название Тин Тхал. Это крупнейший подземный храм, когда-либо созданный в Индии. Он состоит из трех этажей и располагается в глубине прямоугольного двора, напоминающего глубокий узкий колодец шириной 33 м и глубиной 20 м, вход в который ведет через узкие монолитные ворота. Фасад храма предельно прост и аскетически суров. Он состоит из трех рядов квадратных колонн, опирающихся на монолитные скальные платформы. Высота фасада составляет 16 м.

В храм ведет высеченная в камне неширокая лестница. А когда человек попадает внутрь подземного святилища, его взору открываются обширные залы с бесчисленными мощными квадратными колоннами и изваяниями буддийских божеств. Залы Тин Тхала подавляют своими колоссальными и суровыми, элементарно простыми формами. Ширина и протяженность залов достигает 30–40 м. Мрачное мистическое настроение усиливается благодаря эффекту сгущающегося в глубине храма сумрака, в котором призрачно мерцают огромные каменные изваяния.

Такое же впечатление производят и другие, меньшие по размерам пещерные храмы Эллоры. В храме Рамешвара скульптурный рельеф и каменная резьба господствуют практически на всей поверхности стен и колонн. Огромные настенные горельефы буквально обступают зрителя. Страшные фантастические изваяния, вырубленные в скале, производят особенно сильное, гипнотизирующее впечатление благодаря своей пластической мощи и резким контрастом света и тени.

Центральным сооружением Эллоры является огромный скальный храм Кайласанатха. Необычна сама идея подобного сказочного здания, возвышающегося среди окружающих его пещерных храмов. По своей мощи и величине храм совершенно уникален и сравнить его можно разве что со скальными храмами Древнего Египта – Абу-Симбелом и храмом царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри. Величественный и неповторимый храм Кайласанатха высечен целиком, подобно скульптуре, из монолитной скалы, изолированной от склонов окружающих Эллору невысоких гор тремя глубокими, до 30 м, расселинами. Этот скальный массив обтесывался, начиная сверху и до самого низа, без применения строительных лесов. Первоначально весь храм был покрыт белой штукатуркой и назывался Ранга-Махал – «окрашенный дворец». Его белоснежный силуэт ярким пятном выделялся на фоне скал.

Храм Кайласанатха строился, а точнее, вырубался в скале очень долго. Его начали при правителе Дантидурге из династии Раштракутов, а закончили при Кришнарад-же I. Храм возвышается посредине вырубленного из скалы двора площадью 58 × 51 м и более чем на 33 м уходящего в глубь скалы. Площадь храма составляет 55 × 36 м.

Нижняя часть храма высечена в виде цоколя восьмиметровой высоты. В его центре высятся монументальные изваяния слонов и львов высотой около 3 м, словно держащих на своих спинах тяжесть здания храма. Тесно стоящие ряды слонов высечены таким образом, что кажется, будто это только видимая их часть, а остальные слоны скрыты под массивом храма.

Храм Кайласанатха в Эллоре

Сверху донизу храм покрыт каменной резьбой, выполненной с виртуозным мастерством. Как писал русский дореволюционный индолог И. П. Минаев, храм в Эллоре имеет «такую массу изображений, что может почитаться книгой индийской мифологии». Одно из наиболее интересных изображений на стенах храма Кайласанатха – рельеф «Равана, пытающийся свергнуть гору Кайлас». Это одно из самых драматических произведений индийской средневековой скульптуры. Центральное событие рельефа – укрощение богом Шивой демона Раваны, стремящегося разрушить священную гору Кайлас (ипостась священной горы Меру), на которой обитает Шива. Этот сюжет символизирует столкновение сил добра и зла. Разъяренный демон, изображенный в виде страшного многоголового и многорукого существа, беснуется в ярости, безуспешно пытаясь поколебать священную гору. К всемогущему Шиве испуганно прижалась его жена Парвати. Но бешеные усилия демона не страшны Шиве: одним легким движением руки он усмиряет чудовище.

Не менее интересны и другие рельефы храма Кайласанатха: «Шива-победитель», «Похищение Ситы». Они исполнены с таким искусством, с такой захватывающей экспрессией, что зритель не может оставаться просто наблюдателем и в какой-то момент его искренне захватывает драматизм изображенных событий. Такое воздействие художественного образа на человека впервые появляется в индийском искусстве только в Эллоре.

 

Знаменитый на весь мир Тадж-Махал, расположенный в 2 км от Агры, почему-то часто считают храмом. На самом деле это мавзолей-усыпальница Мумтаз Махал (Арджуманд Бано Бегум) – второй жены Шах-Джахана, четвертого императора из династии Великих Моголов. Первое название мавзолея было «Тадж Биби-ка-Рауза» – «место погребения царицы сердца». Более позднее название, Тадж-Махал, дословно переводится с персидского как «Венец Моголов».

Мавзолей Тадж-Махал

 

Памятник любви

По преданию, в 1612 г. принц Гурам встретил на базаре прекрасную бедную девушку с деревянными четками в руках. Взглянув в ее глаза, он уже не замечал больше грязи и нищеты вокруг и твердо решил взять в жены красавицу, чтобы не разлучаться никогда. Так 19-летняя Арджуманд Бано Бегум стала второй женой принца Гурама – в будущем Шах-Джахана. Именем Мумтаз Махал – «Украшение дворца Моголов» – назвал ее свекор, император Джахангир. И хотя у Гурама было еще несколько жен и множество наложниц, Мумтаз завоевала сердце будущего императора и безраздельно владела им до конца его дней. Французский врач, философ и путешественник Франсуа Бернье, проживший в Индии двенадцать лет, отмечал в своих записках, что Шах-Джахан «не обращал внимания на других женщин, пока она была жива».

Мумтаз была не только его любимой женой, но и верной сподвижницей. Принц Гурам особенно оценил ее преданность, когда ему пришлось скитаться по свету, преследуемый своим отцом Джахангиром, и добывать трон в жестокой борьбе со своими братьями. В 1627 г. Гурам, одержав окончательную победу и захватив отцовский трон, принял титул Шах-Джахана – «повелителя мира».

Мумтаз родила Шах-Джахану девятерых детей (по другим источникам – тринадцать). Счастливая жизнь царственных супругов прервалась внезапно. Весной 1636 г. (по другим сведениям – в 1629 г.) Мумтаз внезапно заболела. Болезнь оказалась смертельной. Впрочем, другие источники утверждают, что Мумтаз не пережила очередных родов, которые оказались очень тяжелыми. Как бы то ни было, все легенды сходятся на том, что это случилось в лагере, разбитом под Бурхан-Нуром в шатре Шах-Джахана, который возвращался из победоносного похода в Декан. Предание рассказывает, что, умирая, Мумтаз попросила мужа построить гробницу, достойную их любви.

Первоначально Мумтаз была похоронена в Бурхан-Нуре. Шесть месяцев спустя ее останки были перенесены в Агру и захоронены в парке на берегу Джамны. Ровно через год после смерти жены Шах-Джахан начал строить мавзолей. Был объявлен конкурс на лучший проект, в котором приняли участие лучшие зодчие Востока и Передней Азии и, по некоторым сведениям, даже из Европы. Больше всего императору понравился проект, созданный персидским архитектором Усто Иса Ханом Эффенди из Шираза. Впоследствии этот проект был частично изменен и дополнен рядом деталей.

Тадж-Махал сооружала 20-тысячная армия рабочих. Мрамор привозили за 300 км от Агры. На создание всего комплекса ушло 22 года. Гробница была обнесена высокой стеной из красного песчаника с массивной трехъярусной башней и арочными воротами. Перед мавзолеем простирался обширный двор, в котором предполагалось устроить сад. На другом берегу Джамны началось строительство другого такого же грандиозного мавзолея, но из черного мрамора – его Шах-Джахан предназначил для себя. По замыслу императора, оба мавзолея, белый и черный, должны были соединиться высоким кружевным мостом из черного и белого мрамора. Уже начались подготовительные работы, закладывался фундамент и сооружались свайные укрепления на противоположном берегу реки. Однако этому плану не суждено было сбыться. Сын Шах-Джахана, Аурангзеб, совершил переворот, арестовал отца и заточил его в Красном форте вместе с его любимой дочерью Джаханари Бегум. Строительство мавзолея было прекращено. Последние девять лет своей жизни Шах-Джахан провел под домашним арестом и умер 23 января 1666 г. Выполняя последнюю волю своего отца, Аурангзеб на следующий же день приказал перевезти его тело в Тадж-Махал и похоронить рядом с Мумтаз. Здесь же были погребены другие жены Шах-Джахана – Бегум Фатехпур и Кандхари Бегум, главная фрейлина Мумтаз – Сатиун-Нисса Ханум и другие члены императорской семьи и их приближенные.

Мавзолей с трех сторон окружает парк. Вход в него выглядит как дворец из красного песчаника, увенчанный одиннадцатью куполами. Фасад «дворца» украшает узорный беломраморный портал, по сторонам – две башни, также увенчанные куполами.

Центральной осью парка является оросительный канал, разделенный посредине мраморным бассейном. От него протянуты дорожки к четырем минаретам. В свое время несколько несчастных влюбленных свели счеты с жизнью, бросившись с вершин этих минаретов, так что теперь подъем на них закрыт.

Боковые мраморные лестницы ведут на второй этаж мавзолея и открытые круговые террасы, над которыми возвышается узорчатая и сверкающая самоцветами громада белого купола. Фасад мавзолея прорезан огромными полукруглыми нишами и кажется невесомым. В центре его расположен вход в светлый просторный зал, где стоят два саркофага из бело-розового мрамора, украшенные растительным орнаментом и опоясанные текстами из Корана. Когда-то в зал вели огромные двери, выполненные целиком из серебра. Их покрывал тонкий орнамент из тысяч серебряных гвоздиков. Сейчас двери медные.

Воспетый поэтами как памятник любви Шах-Джа хана и Мумтаз, Тадж-Махал сегодня во всем мире воспринимается как символ Индии. Это одна из самых известных и посещаемых достопримечательностей страны.

 

После распада на рубеже VII–VIII вв. империи Гуптов на территории Индии утверждаются многочисленные государства и княжества. В юго-восточной части страны ведущая роль перешла к процветавшему государству Паллавов. Начавшееся здесь с широким размахом строительство привело к созданию удивительного храмового комплекса в Махабалипураме близ Мадраса.

 

«Резные шкатулки» на берегу моря

Махабалипурам был построен при царе Нарасимхавармане I (640–674) из династии Паллавов, известном также под именем Махмалла. Расположенные на морском берегу, среди песчаных дюн и скал, храмы Махабалипурама представляют собой необычайный, словно по волшебству возникший архитектурный комплекс. Он включает в себя центральный Прибрежный храм, пять маленьких скальных храмов-ратх, комплекс пещерных храмов и грандиозный наскальный рельеф «Нисхождение Ганга».

Прибрежный храм в Махабалипураме является центром святилища. Это высокая башня-шикхара пирамидальной формы, стоящая на квадратной платформе-цоколе с идущей вокруг галереей. Далеко видная с моря, она еще в VII в. была оснащена навигационными огнями, помогавшим рыбакам и морякам найти дорогу в ночном море. Стены храма поддерживают статуи священного быка Нанди, посвященного богу Шиве. К главной башне примыкает вестибюль и небольшое промежуточное помещение, через которое можно попасть в большой зал для церемоний, поддерживаемый могучей колоннадой. Мощеный двор храма окружает каменная ограда, на которой восседают священные быки Нанди. Много скульптур храма, в т. ч. и из числа его внутреннего убранства, погибло, и причина тому – морской климат.

Махабалипурам. Прибрежный храм

Маленькие храмы-ратхи названы по именам эпических героев и богов: Арджуна-ратха, Дхармараджаратха, Бхима-ратха, Сахадева-ратха и Ганеша-ратха, посвященная слоноголовому богу Ганеше. Ратхи целиком высечены из монолитных скал с тщательностью, характерной для скульптурных произведений. Высота самого большого из них не превышает 14 м. Внутреннее помещение в них в большинстве случаев отсутствует. Все пять ратх отличаются друг от друга, и в облике каждой ратхи запечатлен один из типов индийских храмов, существовавших в то время. Таким образом, ратхи Махабалипурама представляют собой как бы миниэнциклопедию индийского зодчества.

Пещерные храмы Махабалипурама посвящены богу Шиве. Размеры пещерных храмов не превышают 8 м в ширину и в глубину. Они считаются типичными для Индии архитектурными сооружениями подобного рода и представляют собой вырубленные в скале маленькие залы с колонным портиком в форме веранды, тщательно обработанным и богато украшенным резьбой и скульптурой. Колонны украшают скульптуры в виде сидящих львов. Главными элементами этих святилищ являются ниши с большими многофигурными рельефами на темы брахманской мифологии. Среди пещерных храмов выделяется так называемая пещера братьев Пандавов (Панча-Пандава-мандапа) с большим рельефом, изображающим бога Кришну, а также храм Тримурти с посвященными Шиве фигурами. Один из самых ранних пещерных храмов носит название Кришна Мантапарам. Его рельефы рассказывают о том, как Кришна поднял гору Говардхана, чтобы защититься от бога дождя Варуны.

Непревзойденным шедевром средневекового индийского искусства является грандиозный рельеф «Нисхождение Ганга». Его длина составляет 27 м, высота – 9 м. Высеченный из розоватого гранита, расположенный прямо под открытым небом, на главной площади комплекса, он, судя по всему, был предназначен для массовых празднеств и ритуалов.

Рельеф «Нисхождение Ганга» в Махабалипураме сыграл огромную роль в искусстве Индии и соседних стран. Его мотивы отчетливо прослеживаются во многих других индийских постройках, в рельефах индонезийского Боробудура и храмов Центральной Явы и Цейлона.

 

На берегу Бенгальского залива в индийском штате Орисса возвышаются величественные, необыкновенно впечатляющие руины храма древнего индийского бога солнца Сурьи – одного из самых больших храмов во всей Индии. Европейские моряки издавна прозвали его «Черной пагодой»: одиноко поднимающийся на пустынном берегу каменный колосс издавна служил им ориентиром в плавании.

 

«Черная пагода» в краю солнечного света

Храм Сурьи в Конараке был воздвигнут правителем Ориссы раджой Нарасимхадевой I в XIII в. Это одно из последних и крупнейших индийских храмовых сооружений, посвященных солнечному божеству.

Правитель Ориссы раджа Нарасимхадева I (1238–1264) после серии удачных войн, в результате которых им были подчинены соседние государства, начал собирать средства для грандиозного строительства, которое было призвано обеспечить радже милость богов и процветание государства. На возведение храма пошла военная добыча, дань вассальных князей, дары родственников раджи. Местность, избранная для сооружения храма, издавна почиталась священной, связанной с культом Солнца. Само название Конарак – «Кона-Арка» – означает «Край солнечного света». Возведение храма началось в «благоприятный» пятый год правления раджи и продолжалось восемнадцать лет. Камень для строительства – гранит, базальт, песчаник различных оттенков – доставляли водным путем из трех дальних каменоломен.

Фантастическое здание храма Солнца когда-то украшала башня-шикхара 60-метровой высоты. Сегодня она представляет собой груду развалин. Из двух частей святилища сохранилась только восточная часть – здание колонного зала, где находился вход в храм. Главные постройки ансамбля были разрушены то ли в результате стихийного бедствия, то ли в результате набегов мусульман в середине XVI в. О том, что в разрушении храма приняли участие какие-то враждебные силы, свидетельствует храмовая летопись, в которой говорится: «Когда фиринги разрушили храм, мы потеряли все. Благовония испарились, осталась одна ветошь». Кто такие фиринги – неясно, тем более что летописец не указывает дату бедствия. Может быть, это европейцы – например португальцы.

Несмотря на то что храм Сурьи был разрушен и опустел, к нему долгое время продолжались совершаться паломничества. Толпы людей стекались сюда, чтобы встретить восход седьмого дня светлой половины месяца магх (это соответствует концу января – началу февраля). В этот день по древней традиции отмечался праздник Парамасура – праздник Высшего Сурьи.

Храм Солнца в Конараке

К середине XVIII в. святилище было уже заброшено, и брахман Баба Брахмачари, посетивший его в те времена, два дня вынужден был с проводниками пробираться сквозь джунгли, чтобы достичь храма. Он увидел его разрушенным и совершенно заросшим. Брахман приказал своим проводникам забрать из храма лучшие изваяния и перевезти их в город Пури, где они были установлены в местных храмах.

Даже сегодня, несмотря на плохую сохранность многих архитектурных деталей, общий облик храма в Конараке сохраняет свою величественность. Высота сохранившейся части здания составляет почти 40 м. Она выполнена в виде гигантской колесницы – это образ божественной колесницы Виманы, запряженной семью разноцветными священными конями (по другим преданиям – белыми или золотыми), на которой солнечный бог Сурья едет по «верхнему» и «нижнему» небу. Храмколесница уходит ввысь тремя большими уступами, на террасах которых установлены монументальные скульптурные изваяния. Цоколь сооружения окружают каменные колеса диаметром 3 м каждое – по двенадцать с каждой стороны. Они богато орнаментированы и украшены резьбой. Колесо символизирует подобие солнечного диска – символ повторяющегося ритма времени. Два колеса, соединенные осью, символизируют Небо и Землю, соединенные в супружеском союзе. Отсюда происходит и такое обилие эротических сцен, бесконечно повторяющихся в скульптурном убранстве храма и отличающихся грубой откровенностью. Такие же сцены украшают двенадцать пар гигантских колес на цоколе храма-колесницы.

Среди каменной резьбы встречаются и многочисленные индийские символы солнца: лотос, конь, колесо-чакра. Восточный фасад разрушенной башни-шикхары некогда украшал исполинский каменный лев, попирающий слона. Этот же образ многократно повторяется в других частях здания. Лев – символ строителя храма раджи Нарасимхадевы I, имя которого в переводе означает «человек-лев».

Величественные скульптурные изображения загадочно улыбающегося бога Сурьи украшают все четыре стороны храма. С ювелирной тщательностью выполнены драгоценные ожерелья и тончайшие ткани, покрывающие тело каменных истуканов. К лучшим произведениям монументальной пластики индийского классического искусства относятся скульптуры женщин-музыкантш, расположенные на террасах верхней части храма. Особое место принадлежит окружающим здание храма каменным скульптурам животных, имевшим, по-видимому какое-то символическое значение. Это прежде всего фигуры грозных боевых слонов, выполненные почти в натуральную величину с присущим индийским мастерам совершенством и реализмом. Вполне вероятно, что это – боевые слоны раджи Нарасимхадевы. Один из них изображен в тот момент, когда своим мощным хоботом он схватил оглушенного вражеского воина и вот-вот отшвырнет его в сторону…

Храм Сурьи в Конараке, одиноко вздымающийся над пустынным океанским берегом, является высшим достижением средневековой архитектуры Восточной Индии. Его сравнивают с «лотосом, встающим из утренних вод». Недаром одним из названий храма Сурьи было Падмакешара – «пестик лотоса».

 

Национальный парк Казиранга – один из прекраснейших и живописнейших уголков живой природы в Южной Азии. Он расположен на северо-востоке Индии, в штате Ассам, на южном берегу реки Брахмапутры у подножия холмов Микир. Его площадь составляет около 40 тысяч га. Здесь обитают самая большая в мире популяция индийских панцирных носорогов, а также многие другие виды, находящиеся под угрозой исчезновения. Именно в целях сохранения панцирного носорога еще в 1908 г. эта территория была объявлена заповедником. В 1916 г. он был преобразован в охотничий заказник, в 1950 г. получил статус заповедника дикой природы.

 

Страна Носорогов

Большую часть территории Казиранги занимает пойма реки Брахмапутры. К югу, где начинаются Микирские холмы, ландшафт повышается. Самая высокая точка лежит на высоте 1220 м над уровнем моря.

Широкая прибрежная равнина, окруженная голубеющими вдали горами, покрыта лугами, поросшими очень высокой (4–6 м) и густой слоновой травой, образующей практически непроходимые заросли, которые перемежаются небольшими рощами и болотами с густым тростником. Более трех четвертей этой области ежегодно заливается разливом Брахмапутры, после которого в пойме остаются многочисленные маленькие озера, зачастую связанные между собой протоками. Болота и озера изобилуют водными растениями: кувшинками, лотосами, водяными гиацинтами.

Лето в Казиранге сухое и ветреное. Оно длится с середины февраля до мая. Затем наступает сезон муссонных дождей, продолжающийся до сентября. Зимой здесь безветренно и тихо, при этом температура может падать до 5 градусов по Цельсию.

Казиранга – настоящее царство трав и воды. Густые и разнообразные травы покрывают более 40 % территории парка – раздолье для крупных травоядных! На заливных лугах Казиранги пасутся стада слонов, диких буйволов и всевозможных видов антилоп, но самое заметное и почетное место занимает индийский панцирный однорогий носорог.

Носорог в Национальном парке Казиранга

Это огромное животное обитало здесь еще в доисторические времена. Когда-то панцирный носорог был неограниченным властелином на поросших травой равнинах Ганга, Инда и Брахмапутры, в болотистых областях в предгорьях Гималайских гор. Главным врагом панцирного носорога стал человек, алчность которого, как известно, не знает пределов. Носорогов убивали в таких количествах, что к началу ХХ в. они оказались на грани полного исчезновения. Когда британские колониальные власти спохватились и осознали весь трагизм положения, носорогов оставалось в природе всего считаные единицы. Были приложены огромные усилия, чтобы спасти погибающий вид, и в 1908 г. Казиранга, где к тому времени обитали несколько последних уцелевших носорогов, стала заповедником, официально закрытым для охоты. Сегодня Казиранга является местом обитания самой большой в мире популяции этого уникального животного, численность которого благодаря охранным мерам увеличилась с нескольких дюжин в 1908 г. до 1200 особей в 1998 г.

Индийский панцирный носорог – громадное животное весом до 2,5–2,7 тонн и высотой до 2 м. Он является крупнейшим млекопитающим Азии после слона.

Самки рожают один раз в три-четыре года, поэтому поголовье носорогов очень медленно восстанавливается. Сегодня в дикой природе осталось всего около 1650 представителей этого вида – 450 особей в Королевском национальном парке Читван в Непале и 1200 особей в Казиранге. Еще 350 особей живут по всему миру в зоопарках.

Казиранга является идеальным местом обитания для панцирного носорога: дремучие леса, высокая слоновья трава, бескрайние тростниковые заросли, болота и мелкие теплые водоемы служат для этого большого и медлительного животного неиссякаемым источником пропитания и надежным убежищем от врагов.

Еще один гигант Казиранги – дикий буйвол, самый большой и мощный в мире бык. Его часто называют «индийским бизоном». Казиранга для него также является идеальной средой обитания: болота и корм, главным образом трава, наличествуют здесь в изобилии. У дикого буйвола с носорогом общий враг – тигр, хотя сильный и смелый буйвол часто побеждает в единоборстве этого грозного хищника.

В числе других обитателей национального парка – леопард, медведь-губач, дикий бык-гаур, барасинг – болотный олень, индийский замбар, мунтжак, кабан, выдра, барсук, шакал, дикобраз. Из рептилий здесь встречаются водный варан, индийский питон, кобра обыкновенная и кобра королевская. В водах Брахмапутры обитают пресноводные дельфины – сузусы.

С началом муссонов, когда Брахмапутра выходит из берегов, слоны, носороги, буйволы и другие обитатели поймы мигрируют на юг в предгорья Микирских холмов и там пережидают ежегодные наводнения. Многочисленные, обильные пищей водоемы являются местом зимовки для тысяч перелетных птиц более чем ста видов. Каждый год прилетают зимовать в Казирангу многие пернатые обитатели Сибири. Но и помимо них здесь постоянно обитает более трехсот видов птиц, среди которых – серый пеликан, черный аист, индийский марабу, сероголовый орел, болотная куропатка, серый фазан, зеленый императорский голубь, утки, гуси, ибисы, бакланы, белые цапли, орлы-рыболовы. Здесь множество бакланов и колпиц, обычны дикие куры, белые цапли и майны, индийские чибисы и другие птицы. Над просторами заповедника кружат в поисках пищи грифы.

Возможность увидеть диких животных в естественном состоянии привлекает в Казирангу тысячи туристов из Индии и из-за границы, для которых здесь специально устраиваются экскурсии по заповеднику на слонах. На открытой местности хорошо видны стада пасущихся носорогов и буйволов, и даже в течение одного дня здесь можно увидеть почти всех «главных» обитателей парка.

 

В 1498 г. знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама первым из европейцев, обогнув Африку, достиг побережья Индии. Страна-легенда, изобилующая золотом, алмазами и экзотическими пряностями, страна, о которой в Европе рассказывали самые немыслимые небылицы, наконец-то стала доступной! С начала XVI в. португальские корабли становятся частыми гостями у берегов Индии. Вскоре здесь появляются первые португальские колонии, в 1509 г. объединенные в вице-королевство. А спустя год вице-король Афонсу д Албукерки (1453–1515) захватил расположенный на Конканском побережье Аравийского моря город Гоа, превратив его в столицу Португальской Индии и центр всей португальской колониальной империи на Востоке – от Ормуза до Макао.

 

Шедевры «индийского барокко»

Как опорный пункт португальского могущества Гоа достиг зенита своей славы и богатства к концу XVI в. В 1535 г. в руки португальцев перешла крепость Диу. Правитель Гуджарата Бахадур отдал ее португальцам в обмен на помощь в борьбе против захватившего Гуджарат могольского императора Хумаюна. В 1558–1559 гг. португальцы захватили порт Даман, расположенный на противоположном от Диу берегу Камбейского залива. Крепости Даман и Диу запирали вход в Камбейский залив и способствовали процветанию Гоа.

В 1542 г. миссионер-иезуит Франциск Ксаверий (1506–1552), ученик и соратник св. Игнатия Лойолы, основал в Гоа первую миссию.

С началом христианизации открылась новая страница в жизни местного населения. В индийскую культуру влилась мощная европейская и более слабая, но тоже заметная – африканская. В результате в Гоа и двух других португальских анклавах, Дамане и Диу, сложился особый, романтический сплав португальских и индийских традиций, заметный сегодня во всем – образе жизни, нравах и обычаях, архитектуре и искусстве. Гоа не зря называют перекрестком, где Восток встречается с Западом. Здесь чорикос (португальские колбаски) – столь же обыкновенная повседневная пища, как традиционные индийские карри и рис. А колониальная архитектура Гоа сыграла большую роль в распространении идей ренессанса (в его португальском варианте – мануэлино), маньеризма и барокко в странах Южной и Юго-Восточной Азии.

До 1961 г. Гоа оставался португальской колонией, существующей и развивающейся несколько обособленно от остальной Индии, пережившей эпоху английской колонизации и добившейся в 1947 г. независимости. Лишь в декабре 1961 г. Гоа, Даман и Диу воссоединились с Индией.

Гоа сегодня – это идиллический покой, 100 км ослепительно-белых песчаных пляжей, буйная тропическая зелень, белоснежные кубики старинных барочных особняков с нависающими балконами и красными черепичными крышами, серые стены старинных португальских фортов Агуада и Чапора, когда-то защищавших побережье. Одной из лучших гражданских построек Старого Гоа является дом судьи Силвы, построенный в 1780 г. для португальского колониального чиновника Инасио Себастьяна Силвы (1750–1839). Этот мини-дворец называют «гоанским Версалем». В его облике необычайно причудливо смешались европейское рококо и мотивы индийской архитектуры.

О четырех с половиной столетиях португальского господства в Гоа напоминают многочисленные церкви и монастыри, многие из которых являются выдающимися памятниками колониальной архитектуры. Большинство из них сосредоточено в Велья-Гоа – Старом Гоа, называемом так в отличие от Нового Гоа, или Панаджи, – города, являющегося сегодня столицей территории Гоа, Даман и Диу.

Из-за обилия церквей Старый Гоа в XVII–XVIII вв. именовали «Римом Востока». В строительстве храмов принимали участие индийские мастера, в результате чего в португальский вариант стиля ренессанс – мануэлино – были привнесены черты индийского зодчества. Среди церквей Старого Гоа наиболее известна базилика Бом-Джезус (1604 г.). Это самый большой и лучше всего сохранившийся храм колониальной эпохи. Под сенью его роскошного убранства покоится серебряный, украшенный драгоценными камнями саркофаг с мощами св. Франциска Ксаверия. Ежегодно 3 декабря, в день памяти Франциска Ксаверия, сюда собираются тысячи паломников-христиан со всей Индии. Торжества сопровождаются шумным народным празднеством с фейерверками.

Кафедральный собор Св. Екатерины в Гоа

Кафедральный собор Св. Екатерины (1562–1631 гг.), или просто Сэ, как его называют в городе, – самый значительный и большой по размерам ренессансный памятник во всем португальском мире. Его протяженность составляет 78 м – это больше, чем любая церковь в Бразилии, да и в самой Португалии его превзошел только собор Св. Жеронимо в Лиссабоне (89,7 м). Собор Сэ был заложен в 1562 г., но реально работы по его сооружению начались только после 1597 г., когда в Гоа приехал Жулио Симон (1597–1641), назначенный королем на должность главного архитектора и инженера Португальской Индии. Его архитектура явно навеяна идеями знаменитого испанского архитектора Хуана Эрреры (1530–1597), строителя Эскориала, кафедрального собора в старой столице Испании – Вальядолиде и церкви Сан-Висенте в Лиссабоне. Вполне вероятно, что Симон был знаком с творчеством Эрреры.

В то время как собор Сэ выстроен полностью в европейском стиле, церковь Носса Сеньора да Граса (1597–1602 гг.) в монастыре Санто-Агостинью отмечает начало проникновения в архитектуру Гоа индийских влияний. Еще в большей степени традиции индийской архитектуры сказались на облике церквей Эспириту Санту (1660–1665 гг.), Эспириту Санту в Моргуме (1675–1684 гг.), Носса Сеньора да Пиедаде в Дивари (1700–1720 гг.), Санту-Эстеван в Суэме (Жуа) (1759 г.). Последняя отличается наиболее пышным декоративным убранством. Специалисты утверждают, что эта группа церквей представляет собой совершенно самостоятельное ответвление в архитектуре XVII–XVIII вв., которое можно назвать «индийским барокко». Его высшим достижением можно считать иезуитскую церковь Сантана (1681–1689 гг.) в Таллаули. К сожалению, большинство этих храмов сегодня находятся в ужасном состоянии и требуют незамедлительного ремонта.

Среди множества христианских храмов Гоа заслуживают также внимания церкви Св. Алекса в Курториме, Непорочного Зачатия Девы Марии в Донгри, Богородицы Доброй Надежды в Кандолиме и Св. Каэтана. Последняя является миниатюрной копией собора Св. Петра в Риме. В здании монастыря францисканцев, где сохранились росписи XVI–XVII вв. и прекрасное резное убранство, сегодня располагается археологический музей. А о бывшем женском монастыре напоминают лишь руины, поросшие травой, и большой крест на высоком белом постаменте.

 

На протяжении трехсот лет город Фатехпур-Сикри оставался заброшенным. Дворцы и дома заросли густыми лианами и чертополохом. Люди обходили мертвый город стороной, как проклятое место, боясь к нему приближаться. По улицам бывшей шахской резиденции бродили дикие звери, здесь водилось бесчисленное множество змей и грифов. И только в конце XIX столетия постройки столицы Акбара были расчищены от зарослей. Позже поблизости вырос небольшой поселок – Сикри. Воду сюда до сих пор привозят только на машинах…

 

Памятник человеческим заблуждениям

Шах Джеллах Эд-дин Мухаммед, правнук Тамерлана, известный под именем Акбара (т. е. Великого), правил Индией около 50 лет – с 1556 по 1605 г. За это долгое время Акбар успел перепробовать себя в разных амплуа – он был поэтом и философом, строителем и вое начальником, политиком и религиозным реформатором.

Акбар долго выбирал место для постройки новой столицы. Прежние центры – Дели, Агра и Бенарес – не устраивали его из-за наличия мощной оппозиции: подавляющее большинство и мусульман, и индуистов с недоумением и неодобрением взирали на упражнения новоявленного «пророка». В итоге Акбар повелел построить новую столицу в совершенно пустынном месте, на берегу небольшого озера.

Дворец в Фатехпур-Сикри

Город был построен по единому проекту. Самые искусные мастера были привезены сюда из самых различных краев и стран мира, но их мастерство во многом было сведено на нет установкой Акбара на строительство гигантских сооружений, своей архаичностью напоминающих постройки бронзового века. Главный труд лег на плечи 20 тысяч рабов и пленников, по приказу Акбара таскавших огромные монолиты из красного песчаника, из которых без применения скрепляющего раствора были сложены стены и башни города. Из-за цвета этих камней Фатехпур-Сикри часто называют «Красным городом».

Судьба столицы Акбара, которую он пышно нарек Фатехпур – «Город победы», была трагикомической. Прошло 14 лет после того, как ценой неимоверных усилий город был построен, и совершенно неожиданно озеро, являвшееся единственным источником воды для всей местности, ушло под землю.

Город, в которым практически никто не жил, сохранился в том же виде, что и при жизни Акбара. На высокое плато, где высятся его стены и дворцы, ведет многоступенчатая, кажущаяся бесконечной лестница, над которой возвышаются руины 27-метровых Ворот Победы («Булванд Дарваза»), некогда отмечавших главный вход в соборную мечеть Фатехпура. Это одна из самых больших и красивых мечетей в Индии. Все ее постройки сооружены из темно-красного песчаника и украшены ажурным декором из белого и черного мрамора. Площадь внутреннего двора мечети составляет 181 × 158 м. Здесь сохранились два беломраморных мавзолея – шейха Селима Чишти, духовника и советника Акбара, и Ислам-хана. Южный вход в мечеть украшают роскошные Врата великолепия (43 × 20 м).

Резиденция Акбара представляет собой несколько соединенных друг с другом больших и малых дворов, окруженных жилыми и хозяйственными постройками, помещениями для гарема и т. д. В центре всего ансамбля располагается дворец с тронным залом – Махал-и-Хаз. Его размеры составляют 90 × 130 м. Самой красивой постройкой Фатехпура по праву считается изящный летний дворец Панч-Махал, состоящий из пяти ярусов открытых террас, с которых открываются прекрасные виды на окрестности города. С трех сторон шахскую резиденцию окружает крепостная стена толщиной 2,4 м и высотой 9,6 м, с четырьмя воротами, украшенными шестиконечными звездами и ориентированными на четыре стороны света.

Весь комплекс дворца Акбара соответствует той атмосфере, что царила при дворе взбалмошного тирана. Вот, например, странная игровая площадка в центре одного из дворов, размеченная подобно шахматной доске. Это действительно шахматная доска – здесь играли в паччиси, род индийских шахмат. Только фигурами в игре служили живые люди, наряженные соответствующим образом. Они ходили по этой доске, как ходят обычные шахматные фигуры, повинуясь приказам шаха и его соперников по игре.

Вот другое сооружение, напоминающее избушку на курьих ножках или жилище Соловья-разбойника: могучая колонна, на вершине которой устроена резная деревянная беседка. Она высится в центре круглого зала, поверху которого проложена открытая галерея. Это – зал заседаний государственного совета (Диван-и-Хаз).

Для совещаний шах и его ближайшие советники перебирались с галереи в беседку по специальным мосткам, которые для пущей секретности затем убирались. Сидя в этом гнезде на вершине столба, шах и его приближенные обсуждали и решали важнейшие дела империи.

В самом дальнем углу резиденции Акбара располагается Слоновый двор, окруженный со всех сторон высокими башнями. Они служили своеобразными театральными ложами, откуда шах и его многочисленная свита могли наблюдать за выводком слонов или разнообразных диких животных. Здесь же совершались ужасные казни, которые лично изобретал жестокий и коварный «пророк».

Покидая Фатехпур, путешественник испытывает двоякое чувство: грандиозность и фантастическая прихотливость этого сооружения – творения рук человеческих, построенного на крови и костях многотысячной армии рабов, – бесспорно, удивляет. Вместе с тем здесь воочию можно увидеть, чем в действительности являлось для индийского народа двухсотлетнее господство Великих Моголов. Чудовищное и одновременно завораживающее детище Акбара являет собой яркое свидетельство неисчислимых человеческих бедствий и страданий.

 

Виджаянагар (Хампи) – столица одноименного государства на юге Индостана, процветавшего в тот период, когда север Индии уже был захвачен мусульманами и там появились первые исламские государственные образования. Виджаянагар стал оплотом индуизма, противостоявшим в XIV–XVI вв. господству мусульманских династий. Здесь сохранилась древняя индийская культура, спасшаяся от исламского натиска.

 

Созданный гениями и сокрушенный титанами

Согласно преданию, Виджаянагар («Город победы») был основан в 1336 г. двумя братьями, Харихарой и Буккой. В течение десяти лет вокруг этого города образовалось государство, влияние которого распространялось от Бенгальского залива до западного побережья Индийского океана. После династии Сангамов (1336–1478) здесь правили династии Салувов и Нарасингхов.

Виджаянагар был известен далеко за пределами Индии. Многие европейские и арабские путешественники (Никколо Конти в 1420 г., Абд ар-Раззак в 1443 г., Пайес в 1522 г., Нуньеш в 1535 г.) побывали в этом городе и рассказывали о его чудесах и сказочном богатстве. Это последнее крупное южноиндийское государство попало даже в знаменитый цикл арабских сказок «Тысяча и одна ночь».

Одним из самых известных правителей Виджаянагара был Кришна Дева Раджа (Кришнараджа, 1509–1529), нанесший ряд тяжелейших поражений мусульманским завоевателям. Но в итоге в январе 1565 г. соединенные армии четырех мусульманских султанатов – Биджапура, Голконды, Ахмеднагара и Бидара – в битве при Таликоте разгромили армию Виджаянагара. Столица пала, и шесть месяцев захватчики грабили этот богатейший город. После этого государство Виджаянагар пришло в упадок, и к середине XVII в. распалось на ряд мелких княжеств.

Памятники древней Хампи

На развалинах Виджаянагара выросло современное селение Хампи. От былого величия до наших дней здесь сохранились только руины. Но какие! Площадью в десятки квадратных километров, они представляют собой величественнейшее зрелище. В историческом центре Хампи насчитывается около 500 ценнейших памятников средневекового индийского зодчества – крепостные стены и башни, акведуки, мосты, многоэтажные дворцы, храмы, многоколонные галереи, бассейны, террасы, павильоны, крытый базар, склады и конюшни. Французский путешественник XIX в. Гюстав Бон охарактеризовал Хампи как «гигантский город, созданный гениями и сокрушенный титанами».

Средневековый Виджаянагар был защищен горами и окружен семью поясами оборонительных сооружений. Его цитадель Джинджи располагалась на трех высоких скалистых утесах, окруженных глубоким ущельем, а наиболее уязвимая сторона была защищена тройными стенами высотой 7,6 м с укрепленными воротами с башнями. В центре города находились комплекс зданий дворца правителя и главные храмы, где ежегодно проводились пышные многодневные празднества.

По сравнению с пышными сооружениями IX–XII вв. храмы Виджаянагара более скромны и менее внушительны. Зато они поражают необычайным своеобразием. Сложные и причудливые ступенчатые формы многоярусных построек подчинены точному расчету, свидетельствующему о высоком мастерстве местных зодчих.

Наиболее известными сооружениями Хампи являются храм Кампапатхи с огромной башней-гопурамом, щедро украшенной скульптурой, и храм Ачутия, стены которого покрыты изысканной резьбой по камню. Хорошо сохранился небольшой белоснежный храм Витхала (XVI в.), который стоит посреди большого двора, огороженного каменной стеной, с входами с трех сторон, окруженный рядом построек меньшего размера.

Среди развалин Хампи можно видеть также и каменный храм-колесницу символизирующий передвижной престол бога солнца (подобен колеснице храма Сурьи в Конараке). Очень интересна так называемая «Тронная платформа» с рельефным фризом, где в духе народной традиции изображены различные боги, люди и звери.

Посвященный Шиве храм Вирупакша, являющийся частью ансамбля средневекового базара, до сих пор остается популярным центром паломничества. Приезжающие сюда со всех концов Индии пилигримы ютятся среди развалин древней столицы, вытянувшихся вдоль 700-метровой главной улицы, так что Виджаянагар отнюдь не производит впечатления мертвого города. В наше время он является популярным центром туризма в Южной Индии.

 

Храмовый ансамбль Каджурахо в штате Мадхья-Прадеш – второй по популярности (после Тадж-Махала) памятник Индии. Правители династии Чандела создали этот огромный ансамбль в 950–1050 гг. Первоначально здесь насчитывалось 85 храмов, сегодня их осталось 22. Заброшенные много столетий назад и покрытые долгое время джунглями, эти храмы было обнаружены лишь несколько десятилетий назад. За многие годы под действием воды, ветра и обычного человеческого вандализма древние постройки во многом утратили свое былое великолепие. Здесь до сих пор ведутся реставрационные работы.

 

«Храм любви»

Храмы Каджурахо таят много загадок. Неизвестны в точности обстоятельства и цели их постройки.

Стены храмов покрыты тысячами превосходных каменных рельефов, посвященных эротической теме. Считается, что именно изображения на храмах Каджурахо вдохновляли составителей «Кама-сутры», хотя в самой «Кама-сутре» речь идет о рельефах храма Сурьи в Конараке. Из-за обилия подобных сюжетов в Европе принято называть Каджурахо «храмом любви», хотя храмов здесь не один и не два, а двадцать два. И хотя эти храмы получили всемирную известность прежде всего из-за их эротических рельефов, они являются ценнейшим памятником культуры и истории средневековой Индии.

Архитектура Каджурахо очень отличается от других индийских храмов того же периода. Каждый храм стоит на высокой каменной платформе, по углам которых, как правило, высятся меньшие по размеру святилища. Таким образом, зрительно создается картина горной цепи, призванная напоминать о вершинах Гималаев. Платформы окружены балюстрадами, украшенными бесчисленными рельефами, изображающие эротические сцены, сцены повседневной жизни, войны, ритуальных процессий.

Планировка большинства этих храмов, сооруженных из гранита и песчаника, являет собой настоящий пример из учебника по традиционной индуистской храмовой архитектуре. Главными элементами считаются вход (ардха мандапа), вестибюль (антарала) и святая святых (гарбхагриха) – центральный зал, где высится изваяние божества.

Храм Лакшмана в Каджурахо

Стены, окна, колонны и даже потолки храмов покрыты выразительными, мастерски исполненными рельефами с изображениями мифологических и исторических стен, в которых явно преобладают образы женщин. Многие из рельефов имеют вполне невинное содержание – они изображают женщину во всех ее настроениях и во всех жизненных ситуациях – причесывающаяся, подводящая глаза, пишущая письмо, танцующая, играющая с ребенком, вынимающая занозу из ноги – сюжетам несть числа, как и рельефам, покрывающим стены храмов. Другой доминирующей темой является плотская любовь. Корни этих сюжетов уходят в догматы индуизма, который рассматривает сексуальную любовь как форму передачи энергии. Еще одна группа скульптур и рельефов изображает повседневную жизнь и занятия жителей средневековой Индии – сельскохозяйственные работы, ловлю рыбы, битвы и т. д. Сюда же относятся многочисленные изображения реальных и мифических животных. Залы святилищ украшают образы богов индуистского пантеона – Брахмы, Шивы, Сурьи, Вишну и др.

Храмы Каджурахо образуют три отстоящие друг от друга группы. В западной группе находятся наиболее известные и типичные для Каджурахо постройки. Кандарья Махадева (1000 г.), самый большой и знаменитый из всех храмов Каджурахо, достигает в высоту 81 м и посвящен Шиве. Вход в храм украшает изящная арка с многочисленными изображениями небесных существ, как будто застывших в камне. Рядом с ним расположен храм Матангешвара, единственный во всем комплексе, где сегодня совершаются богослужения. Храм также посвящен Шиве.

Храм Лакшмани – самый красивый из западной группы храмов. К сожалению, он в наибольшей степени пострадал от действия времени, и реставраторы приложили немало усилий, чтобы восстановить его во всем его величии. Храм Деви Джагдамба известен наибольшим количеством эротических скульптур. Его стены украшает множество рельефов, натуралистически изображающих пары, занимающиеся любовью.

Фасады храма Вишванатхи, где хранится огромное изваяние трехликого Брахмы, украшают каменные фигуры львов и слонов. Он, как и стоящий рядом храм Нанди с двухметровым изваянием священного быка, посвящен браку Шивы с Парвати.

Сложенный из гранитных блоков Чансатх Йогини – самый древний из храмов Каджурахо. Он посвящен богине Кали. Храм Читрагупта посвящен богу солнца Сурье, изображенному на запряженной семью конями колеснице.

Восточная группа состоит из джайнских и индуистских храмов. Прекрасные скульптуры и рельефы, украшающие северный фасад джайнского храма Парсанатхи, выделяют это сооружение среди других храмов этой группы, в которую также входят джайнские храмы Гхантаи, Шантинатхи и Адинатхи и три индуистских храма – Брахма, Вамана и Джавари. Джайнские храмы также украшены прекрасными рельефами, но здесь нет эротических мотивов.

Южная группа храмов находится на расстоянии 5 км от центра Каджурахо и состоит из двух индуистских храмов – Чатурбхуи, славящегося огромным, искусно высеченным из камня изваянием бога Вишну, и Дуладева.

Поражающие своим архитектурным и скульптурным богатством, храмы Каджурахо представляют собой настоящую галерею под открытым небом, хранящую бесценные произведения искусства средневековой Индии. Освещенные разноцветными лучами прожекторов, эти храмы служат естественной декорацией для проводящегося ежегодно в феврале – марте фестивале индийского танца, в котором принимают участие ведущие исполнители классических стилей бхаратнатьям, одиси, катхак, катхакали и др.

 

Остров Элефанта расположен на западе Индии, в акватории Бомбейской гавани. Название «Элефанта» означает «слон» – издали остров действительно похож на слона. Высокая скала, напоминающая спину этого животного, снижаясь, образует возвышение поменьше – «голову», от которой тянется длинный «хобот» – мыс.

 

Многоликие боги «слоновьего острова»

Впрочем, свое название остров получил не только из-за сходства со слоном. Побывавшие здесь впервые в XVI в. португальские моряки с удивлением обнаружили огромную фигуру каменного слона, высеченную из монолитной глыбы.

Каменный слон с Элефанты – лишь одно из многих чудес этого небольшого острова. В VI–VII вв. здесь был создан обширный ансамбль скальных индуистских храмов, связанных с культом бога Шивы.

Пещеры Элефанты

Пещерные храмы Элефанты вырублены в отвесных скалах, к которым от пристани ведет дорога протяженностью около 2 км. Центральный храм, посвященный Шиве, состоит из трех обширных гротов: главного и двух боковых, имеющих запасные выходы. Эти залы высекались на протяжении почти двух столетий, причем пришлось сперва сделать не менее десяти попыток отыскать среди отвесных скал удобную для обработки породу, в которой можно было вырубать подземные сооружения.

Вдоль всех трех залов храма Шивы стоят грандиозные скульптуры, высеченные из той же монолитной скалы. Здесь собраны все боги индуистского пантеона и герои эпической поэмы «Махабхарата». Многочисленные скульптурные композиции посвящены Шиве и его подвигам, борьбе с демонами и его всевозможным перевоплощениям.

Уже при входе в храм высится статуя танцующего Шивы-натараджи. Танец Шивы символизирует вечную смену циклов во вселенной – восходящих и нисходящих, созидающих и уничтожающих. На голове у Шивы помещено изваяние демона времени Аношемары.

Танцующему Шиве аккомпанируют на различных музыкальных инструментах другие боги – Сарасвати, Индра, Брахма, Вишну, Лакшми.

Вдоль стен скального храма расположены другие скульптурные композиции из жизни Шивы. Среди них – «Шива умиротворенный», «Шива размышляющий», «Шива, убивающий злого демона Андаксару». В сцене свадьбы Шивы и Парвати принимает участие целый сонм богов и богинь. Среди них – Вишну и Лакшми, четырехликий Брахма (по представлениям индуистов – отец вселенной), владыка небес Индра, восседающий на огромном слоне, богиня Ганга, изображенная спускающейся с головы Шивы – ведь Шива еще и владыка гор, поэтому все реки Индии, текущие с горных вершин, подвластны его воле.

Еще одна многофигурная композиция рассказывает о состязании Шивы с демоном Раваной, владыкой Цейлона.

В центральной части скального храма помещен колоссальный барельеф трехликого Шивы. Правый лик изображает Шиву-творца с добрым, улыбчивым выражением лица. В центре – спокойный и величественный Шива-покровитель, наблюдающий за миром. Левый лик изображает Шиву-разрушителя: лицо его жестокое и злое, углы губ опущены вниз, скулы и рот сведены судорогой гнева.

В самом центре храма высится лингам (фаллос) Шивы – символ жизни, представляющий собой каменный полутораметровый цилиндр и являющийся своеобразным «алтарем» этого скального святилища.

У выхода из храма, напротив танцующего Шивы, располагается скульптурное изображение очень популярного у индуистов слоноголового божества Ганеши, сына Шивы.

На многих каменных фигурах храма Шивы на Элефанте видны следы разрушений – за прошедшие века находилось немало желающих испытать древние памятники «на прочность» или вообще стереть их с лица земли, как несоответствующие иным религиозным традициям. Но тем не менее скульптуры Элефанты сохранились до наших дней во всей своей первозданной мощи, и тысячи посетителей восхищаются сегодня искусством мастеров, создававших этот удивительный храм.

 

В XI–XII вв. правители династии Чола были самыми могущественными во всей Индии, и власть их простиралась на обширные территории за пределами страны – на Цейлоне, в Бирме, Малайе и на Суматре. Период Чолов стал временем расцвета средневековой Южной Индии. В эту эпоху возникают грандиозные храмовые комплексы: храм Брихадишвары в Танджуре, построенный при Раджарадже I, храм Раджараджешвары (нач. XI в.), храм Брихадишвары в Гангаикондачолапураме (1025 г.), храмы в Тируваннамалаи, Чидамбараме, Тируккаликкунраме (XI и XII вв.). Архитектура этого периода до сих пор определяет характер городов и храмов Южной Индии, отличая их от севера страны.

 

Красота и мощь

Архитектурный стиль периода Чолов стал продолжением и развитием архитектурного стиля периода Паллавов. К храмам добавляются дворы и большие ограды, охватывающие широкое пространство, строятся особые залы и мощные высокие ворота с башней, так называемые гопуры, образующие входы в различные дворы и в культовые здания. Грандиозная башня-гопурам (гопура) становится отличительным признаком южноиндийской архитектуры. В плане эти храмы представляют собой большой прямоугольник. Ярус за ярусом громоздятся друг над другом, слегка сужающаяся кверху башня заканчивается бочкообразным сводом.

С усилением династии Чолов наблюдается тяготение к большей пышности и помпезности, что сказывается в чрезмерном обилии храмового декора. Первоначально фигурные украшения на храмах были относительно скупы, но отличались более тщательным художественным выполнением. Позднее изображения вырастают до грандиозных размеров и в соответствии с этим понижается художественное качество отдельных деталей. Гигантские храмы периода Чолов демонстрируют эту отрицательную тенденцию.

Храм Брихадишвары в Чола

Наиболее известны и гораздо более значительны с художественной точки зрения не каменные фигуры храмов периода Чолов, а многочисленные бронзовые статуи. Самые значительные произведения бронзовой пластики сохранялись в больших южноиндийских храмах. Большинство их посвящено богу Шиве, поэтому на первом месте стоит шиваитская пластика: сам Шива и его супруга Парвати-Ума и другие божества индийского пантеона.

Одним из наиболее характерных памятников эпохи Чолов стал Великий храм Брихадишвары (иначе именуемый Раджараджесвара) в Танджавуре, одном из древнейших городов Южной Индии. Его расцвет приходится на IX–XII вв., когда он являлся столицей могущественной империи Чолов. Великий храм посвящен богу Шиве и воздвигнут по приказу Раджараджи I – одного из правителей империи Чолов, во времена которого были покорены северная часть Цейлона и некоторые районы Бенгалии, а государство Чолов достигло вершины своего могущества. Строительство храма было начато около 985 г., а завершено в 1009 г. (по другим сведениям – в 1012 г.).

Императоры династии Чолов дарили храму золото, украшения, драгоценные камни, земли и деревни. До сих пор Брихадишвара является одним из самых богатых храмов юга Индии. В его подземельях сохраняются сокровища начиная еще со времен империи Чолов. И последующие правители Танджавура – императоры Виджаянагара, наяки Мадураи, маратхские махараджи – щедро одаряли Великий храм. Сокровища Великого храма – тайна за семью печатями. Жрецы никому не показывают их, и в сокровищницы не допускается никто из посторонних.

В облике храм Брихадишвары яркое выражение нашло могущество государства Чолов. Его сложенный из розоватого камня гопурам – традиционная для южноиндийских храмов пирамидальная башня, покрытая каменным узором, – возвышается на 60 м и царит над городскими улицами, плоскими крышами домов и дворцом бывших правителей Танджавура. Храм окружают две стены, внешняя и внутренняя, с контрфорсами и бастионами. Некогда это была одна из сильнейших крепостей Южной Индии. Вдоль внешней стены храма тянется ров, наполненный водой. Оборонительные сооружения храма дополняет высокий вал. Мост, перекинутый через ров, и каменные ворота выводят на просторный открытый двор, вымощенный камнем и окруженный невысокими постройками. Парапет внутренней стены украшен многочисленными фигурками танцовщиц, вырезанными из камня. Их застывшие в камне движения полны изящества и экспрессии.

Розовато-серый, тяжело поднимающийся вверх пирамидальный гопурам храма исполнен монументальности и непоколебимой мощи. Его строгий облик подчеркивается ритмичным повторением и чередованием архитектурных деталей, делящих башню на тринадцать ярусов. Прямоугольный нижний ярус гопурама, служащий пьедесталом для всего сооружения, покрыт каменной резьбой и скульптурой. Статуи, некоторые из которых достигают грандиозных размеров, установлены в неглубоких нишах. На первом месте, конечно, многочисленные статуи танцующего бога Шивы, его супруги Парвати и других богов индийского пантеона. За ними идет бесконечная череда божеств помельче, мифологических героев, императоров и танцовщиц. В этом шествии каменных фигур можно увидеть фигуру… европейца! Кто он, этот загадочный путешественник, попавший в Индию IX столетия? Известно, что империя Чолов имела тесные связи с Европой и какие-то европейцы время от времени появлялись при дворе императоров. Возможно, о ранне средневековых христианских миссиях могли бы поведать старинные рукописи, хранящиеся в храме Брихадишвара. Большинство из них до сих пор не прочитано.

Внутренние стены Великого храма украшают древние фрески времен империи Чолов. На фресках изображены застывшие в стремительном движении танцующие девадаси – храмовые танцовщицы, напоминающие летящих богинь; погруженные в раздумья, аскетичные древние мудрецы – риши; пышно одетые императоры династии Чолов в высоких тиарах. Как показывают статуя танцующего Шивы и многочисленные изображения танцовщиц, в эпоху Чолов культовый танец переживает в Южной Индии период своего расцвета. Известно, что в ту пору рядом с храмом были построены две новые улицы – специально для храмовых танцовщиц, знавших древнее искусство танца бхаратнатьям. Помимо танцев, в Танджавуре зародился новый тип музыки – карнатикский. В Великом храме и сегодня продолжают устраиваться концерты карнатикской музыки в исполнении лучших музыкантов.

 

Паттадакал – древний город на юго-западе Индии, стоящий на живописном берегу реки Малапрабха. В эпоху раннего Средневековья он являлся последней столицей правителей династии Чалукья (540–757) и ныне известен своим великолепным ансамблем храмов VIII столетия. Памятники Паттадакала представляют собой кульминацию раннесредневековой индийской храмовой архитектуры.

 

Архитектурный университет

Хотя официальной резиденцией Чалукьев был город Бадами (а в самые первые годы – город Айхоле), Паттадакал служил второй, неофициальной столицей, где проводились важные государственные церемонии – такие, например, как коронация. Архитектурный стиль эпохи Чалукьев родился в Айхоле около 450 г. н. э. Индийские зодчие той эпохи использовали различные приемы и экспериментировали с различными стилями и в итоге создали свой собственный стиль, получивший свое развитие в памятниках Бадами и достигший вершины в в великолепных храмах Паттадакала. Сегодня Айхоле принято считать архитектурной школой, Бадами – колледжем, а Паттадакал – настоящим университетом архитектуры. Здесь строительное искусство эпохи Чалукьев достигло своей заключительной фазы.

Самая интересная особенность Паттадакала заключается в том, что некоторые из храмов были построены в южноиндийском (дравидском) стиле, в то время как другие – в североиндийском (нагара). Из девяти храмов, расположенных в историческом центре города, четыре сооружены в стиле нагара, еще четыре – в дравидском, а девятый храм, Папанатха, – в смешанном. Почти все храмы богато украшены рельефами и скульптурами на темы индийской религиозной мифологии, в первую очередь шиваитской.

Самый старый из всех – храм Сангамешвара, построенный царем Виджайядитья в 697–733 гг. Этот храм, посвященный Шиве, хотя и не самый большой в Паттадакале, является ярким примером высоких архитектурных стандартов, на которые ориентировались зодчие эпохи Чалукьев. Храм построен в южноиндийском стиле и состоит из святилища, внутреннего прохода и центрального зала. На внешних стенах храма сохранились интересные скульптурные изображения бога Шивы и различных мифологических животных.

Храм Сангамешвара в Паттадакале

Храмы Вирупакша и Малликарджуна возведены около 740–745 гг. по приказу царя Викрамадитьи II в память о победе Чалукьев над соседним государством Паллавов. Предполагается, что храмы строились на средства Локамахадеви и Трилокьямахадеви – двух жен царя, причем каждая из них отвечала за «свой» храм. Оба храма сооружены в южноиндийском стиле. Обширный храм Вирупакша построен под несомненным влиянием храма Кайласанатха в Канчипураме и позже сам послужил моделью для храма Кайласа в Эллоре, построенного в 757–783 гг. Как и большинство других святилиш Паттадакала, он посвящен Шиве и украшен многочисленными скульптурами и скульптурными композициями на темы эпических сцен из «Рамаяны» и «Махабхараты». Среди них выделяется замечательная статуя быка Нанди.

Храм Малликарджуна представляет собой уменьшенную версию храма Вирупакша и имеет почти аналогичный план. Он был построен в 745 г. также в южноиндийском стиле.

Храмы Кадасиддешвара и Джамбулинга относятся к VII столетию. Они сооружены в южноиндийском стиле. Джабулинга – относительно маленький храм по сравнению с другими храмами Паттадакала. Его башня-шикхара подобна тем, которые позже увенчали великие храмы Ориссы. Подковообразную арку над входом в святилище украшает изображение танцующего Шивы. В храме Кадасиддешвара также можно увидеть скульптуру Шивы с трезубцем в руках.

Еще один храм, Касививешвара, стал последней постройкой эпохи Чалукьев. Он сооружен уже в VIII столетии в североиндийском стиле. Храм Калганатха был возведен столетие спустя и известен своей статуей бога Шивы, убивающего демона Андакашуру. Этот во многом уникальный храм остался недостроенным, но его облик ясно свидетельствет о североиндийских архитектурных традициях. Стиль нагара воплотился в нем наиболее ярко.

Последнее дополнение к комплексу храмов Паттадакала было сделано во время правления Кришны II, царя из династии Раштракутов (IX в.). В эти годы в Паттадакале был сооружен джайнский храм, известный под названием Джайн Нараяна. Расположенный на дороге, ведущей из Паттадакала в Бадами, он сооружен в дравидском стиле эпохи Раштракутов и украшен очень красивыми скульптурами, относящимися, вероятно, также к IX столетию.

Ежегодно в январе или феврале в Паттадакале устраивается фестиваль народного танца «Чалукья Утсава». Этот красочный музыкальный праздник привлекает множество поклонников традиционного индийского искусства и разворачивается на фоне величественных храмов, хранящих память прошлых эпох.

 

В III в. до н. э., при императоре Ашоке, буддизм стал признанной религией в Индии. Ашока всячески способствовал его распространению. К этому времени относится строительство множества ступ – буддийских святилищ. В правление Ашоки их было построено более 8 тысяч. Среди них выделялись восемь Великих Ступ, о которых сообщают буддийские рукописи, но из них не сохранилось ни одной. Однако из построек времен Ашоки до наших дней дошло выдающееся сооружение, известное как Большая Ступа в Санчи. Она расположена в нескольких километрах к северу от города Бхопал и является самой древней из сохранившихся буддийских построек в Индии. В II–I вв. до н. э. она была перестроена из еще более древней и меньшей по размерам ступы.

 

Символы Индии

Ступа в Санчи, очень простая по своим округлым очертаниям, кажется скорее вылепленной, чем построенной. Но в ее органичной простоте ощущается скрытое внутреннее движение вверх. Это монументальное сооружение явно возводилось на века.

Ступа стоит на круглом цоколе диаметром 31 м с террасой, служившей для проведения церемоний. С южной стороны на террасу ведут лестницы. Так же как и платформа, на которой она покоится, ступа сложена из крупного кирпича и камня. Внутреннего помещения нет, но в толще кирпичной кладки замурованы священные останки Будды и другие реликвии, связанные с его деятельностью. Первоначально ступа была выкрашена в белый цвет, а терраса и ворота – в красный. Некогда весь комплекс святилища окружали деревянные монастырские строения, но до нашего времени они не сохранились.

Форма ступы строго подчинена выработанным пропорциям и правилам, имевшим глубоко символическое значение. Полусфера символизирует небесный свод. На вершине купола находится хармика – надстройка с квадратным основанием в форме балкончика. Она символизирует священную гору Меру. Над хармикой возвышается проходящий через весь купол до его основания стержень с надетыми на него круглыми зонтами, последовательно уменьшающимися в диаметре снизу вверх. Стержень символизирует мировую ось, зонты означают три священных неба.

Буддийская ступа в Санчи

Вокруг ступы тянется массивная каменная ограда, лишенная всяких украшений. По четырем сторонам, соответствующим четырем сторонам света, в ограде устроены ворота, богато украшенные скульптурой. Через ворота входили торжественные процессии для совершения священного обряда: он состоял в обходе вокруг ступы и восхождении процессии на верхнюю часть платформы.

Ворота ограды Большой Ступы (они называются торана) – выдающееся произведение древнеиндийской архитектуры. Они получили всемирную известность и стали сегодня таким же символом Индии, как знаменитая «Львиная капитель» из Сарнатха – три льва, изображенные в гербе страны.

Ворота святилища в Санчи составляют целый своеобразный сборник религиозно-символических, исторических и бытовых сцен и образов, народных преданий и легенд о Будде. Рельефы ворот являются свидетельством большого шага вперед, сделанного индийскими мастерами каменной скульптуры в I в. до н. э. и являются наиболее зрелым произведением искусства Индии той эпохи.

Основные темы, изображенные на рельефах, – жизнь Будды в разных воплощениях. Здесь присутствуют многочисленные символы буддизма – колесо, дерево, лотос. Ворота украшают скульптуры духов природы – якшинь, птиц и животных – слонов, львов. В сюжетах ворот Санчи тесно переплетаются буддийское вероучение и древнеиндийские народные мифологические сказания. Среди рельефов ворот в Санчи можно видеть фантастические образы, неизвестные до сих пор в индийском искусстве: например, летающих львов. А фигуры якшинь – женских божеств природы – на воротах в Санчи определили идеал женского телосложения в каменной резьбе Индии на много столетий вперед, став эталоном индийской скульптуры.

 

В 1520–1530-х гг. в Северной Индии утвердилась династия Великих Моголов – потомков Тимура-Тамерлана. Первый император из династии Моголов, Бабур, сделал столицей своего государства город Агру. Но ранняя смерть в возрасте 47 лет помешала ему воспользоваться плодами своих побед. Его сын и преемник Хумаюн перенес императорскую резиденцию в Дели. Памятником этого периода является крепость Пурана Кила («Старая крепость»), свидетель расцвета, а затем – на протяжении XVII и XVIII столетий – распада империи Великих Моголов.

 

Наследие моголов

Основание Пурана Килы относится, вероятно, к рубежу I–II тысячелетий н. э., хотя предание утверждает, что на этом месте еще во II тысячелетии до н. э. находилась столица легендарных царей из династии Пандавов – Индрапрастха. В стародавние времена Пурана Кила была расположена на берегу реки Джумны. Но теперь русло ее проходит вдалеке от высоких массивных стен крепости.

Мавзолей Хумаюна

В период правления Шер-шаха (Фарид-хана, 1540–1545 гг.) крепость была разрушена и отстроена заново. Хумаюн восстановил цитадель и назвал ее Дин Панах.

Периметр стен Пурана Килы (их высота достигает 18 м, ширина в некоторых местах – до 15 м) составляет около 4 км. Трое величественные арочных ворот ведут во двор крепости. На северных воротах сохранился рельеф, изображающий схватку человека со львом. Существует предание, что это – изображение шаха Фарид-Хана, голыми руками убившего льва, после чего Фарид-Хан стал именоваться Шер-шахом – «шахом с львиным сердцем».

На территории крепости стоят сегодня лишь два здания – мечеть Кила-Кухна (мечеть Шер-шаха, 1545 г.) и красное восьмигранное здание – Шер-Мандал, некогда служившее библиотекой и рабочим кабинетом могольских владык. Ступени лестницы, ведущей в павильон, оказались роковыми для императора Хумаюна: направляясь на вечернюю молитву, он поскользнулся, упал, сильно ударился и через три дня умер.

Место для усыпальницы императора было еще при жизни выбрано самим Хумаюном, хотя строилась она уже его вдовой Хамидой-Бегам. Работы закончились спустя восемь лет, в 1565 г.

Сооруженный из мрамора и красного песчаника мавзолей Хумаюна стал своеобразным законодателем архитектурной моды эпохи Великих Моголов. Он построен из красного песчаника и белого мрамора – именно они на долгие годы отныне станут излюбленными материалами могольских зодчих. А облик мавзолея Хумаюна полвека спустя будет воспринят и творчески переработан строителями знаменитого Тадж-Махала.

Квадратный в плане, увенчанный беломраморным куполом мавзолей имеет размеры 52 × 52 м, его высота – 47 м. В облике сооружения присутствует персидское влияние: известно, что к работе над гробницей Хумаюна привлекался знаменитый персидский архитектор того времени Мирза Гияс, по иранской традиции использовавший для украшения мавзолея цветные глазурованные плитки. Из Персии был принесен и образ «Садов Рая», окружающих шахскую усыпальницу. «Сады Рая» стали новшеством для Индии, впоследствии они превратились в непременный атрибут всех памятников могольской архитектуры.

Гробница Хумаюна стала усыпальницей дома Тимуридов. Здесь покоится прах жены Хумаюна – Хамиды-Бегам, наследного принца Дары Шикоха, Иса Хана – влиятельного аристократа времен Шер-шаха, придворной знати. На этом же месте в 1857 г. сдался в плен англичанам последний из Великих Моголов – Бахадур Шах.

 

В конце XII столетия в Северную Индию вторглись войска мусульманского полководца Мухаммеда Гури, сломившего сопротивление разобщенных индийских княжеств. В результате к началу XIII в. на всей территории Северной Индии образовалось единое мусульманские государство – Делийский султанат, а ислам стал новой религией Индии. Среди мусульманских сооружений, относящихся к эпохе Делийского султаната, выдающееся место принадлежит ансамблю мечети Кувват уль-Ислам с минаретом Кутб-Минар в Дели, созданному в первой трети XIII столетия. Это первый по величине и важности мусульманский архитектурный комплекс в Дели.

 

«Башня победы» и Железная колонна

Здание мечети Кувват уль-Ислам, построенное в правление султана Кутб-уд-дине Айбеке в 1210-х гг., дошло до наших дней в руинах. Сохранились лишь фасадная стена и фрагменты молитвенного зала с колоннами. Но и в разрушенном состоянии мечеть продолжает живо напоминать о тех временах, когда она являлась самым выдающимся сооружением мусульманской Индии. Ее фасадная стена относится к лучшим образцам оформления мечети – ее формы исполнены благородной простоты и изящества. Орнаментальная резьба, исполненная с большим мастерством, покрывает сверху донизу поверхность всего фасада. В этой резьбе очень интересно сочетание полос традиционного индийского растительного орнамента с надписями арабской вязью, создающее контрастный, но гармоничный декоративный эффект.

Кутб-Минар в Дели

Над руинами мечети возвышается гигантский минарет Кутб-Минар – одна из главных достопримечательностей сегодняшнего Дели. Его строительство было начато при султане Кутб-уд-дине Айбеке и закончено в 1230 г. при султане Илтутмыше. Строившие эту башню-колонну индийские мастера сумели создать оригинальный памятник эпохи, соединивший в себе исламские и древние индийские традиции. По своей монументальности и величественности архитектурного образа Кутб-Минар относится к лучшим достижениям индийского зодчества. Первые европейцы, увидевшие Кутб-Минар, сравнивали его красоту с колокольней собора во Флоренции работы великого Джотто.

Кутб-Минар является одним из самых больших минаретов Востока. В средневековой исламской архитектуре известен только один еще более высокий минарет – минарет мечети султана Хасана в Каире. Высота Кутб-Минара составляет 72,5 м, диаметр у основания – 15,5 м, диаметр у вершины – 2,5 м.

Кутб-Минар сложен из красного песчаника. Над третьим ярусом в него вделаны полосы из белого мрамора. Такое сочетание красного и белого характерно для всего исламского периода развития индийского искусства.

Кутб-Минар своеобразен и исключительно красив. Он заметно отличается от традиционных мусульманских минаретов. Своей характерной «гофрированной» поверхностью он отдаленно напоминает башню-шикхару индуистского храма. Двадцать четыре грани рассекают его по вертикали, причем одни из них прямоугольные, а другие – круглые. Четыре богато украшенных, различных по диаметру балконов, делящие минарет на несколько ярусов, создают впечатление «роста» башни.

В ансамбль мечети Кувват уль-Ислам входит и всемирно известная Железная колонна, относящаяся к первым векам нашей эры. Это один из самых загадочных памятников индийской культуры. Первоначально Железная колонна, посвященная богу Вишну, находилась где-то в другом месте и увенчивалась изображением мифической птицы Гаруды. Позднее мусульманские завоеватели перенесли ее во двор мечети Кувват уль-Ислам. Тогда же или ранее с колонны исчезла птица Гаруда.

Колонна, целиком выполненная из железа, простояв два тысячелетия, не имеет ни малейших следов ржавчины. Секрет такой обработки металла, которым обладали мастера древности, до сих пор до конца не разгадан. Считают, что Железная колонна может быть, например, продуктом порошковой металлургии.

 

Не секрет, что строительство железных дорог в XIX столетии оказало огромное влияние на социальное и экономическое развитие всех без исключения стран мира.

Железные дороги прокладывались через ландшафты любой сложности: леса и болота, пустыни и озерные пространства. Но наибольшей трудностью отличалось строительство горных железных дорог. Узкоколейная Дарджилинг-Гималайская железная дорога в Индии – первый и наиболее выдающийся пример горной пассажирской железной дороги. Открытая в 1881 г., она воплотила в себе смелые и чрезвычайно изобретательные технические решения. Дорога функционирует до сих пор и в целости сохраняет большинство своих оригинальных особенностей.

 

«Игрушечный поезд» ползет за облака

Все началось в 1878 г. Энергичный и предприимчивый мистер Франклин Престедж в ту пору служил агентом Восточно-Бенгальской железной дороги. Мысль о том, чтобы проложить рельсовый путь в Дарджилинг – высокогорный курорт на северо-западе Бенгалии, уже давно не давала ему покоя, но руководство компании в ту пору не имело никаких планов на этот счет. Горы считались недоступными для железнодорожного строительства, и уважающая себя корпорация не могла идти на подобную авантюру. Престедж, однако, решил действовать на свой страх и риск.

В 1878 г. Престедж представил детальный проект высокогорной железной дороги правительству Бенгалии. Вице-губернатор сэр Эшли Иден одобрил проект, и 8 апреля 1879 г. был подписан контракт, согласно которому Престеджу отводилась земля для строительства железной дороги с шириной колеи 2 фута (60,96 см) и предоставлялось право беспошлинного пользования существующими дорогами для гужевого транспорта.

Для строительства дороги Престедж создал «Дарджилингскую компанию парового трамвая» с основным капиталом 28 миллионов рупий – почти 60 тысяч рупий на милю дороги. Локомотивный и вагонный парк стоили еще около 10 тысяч рупий. 15 сентября 1881 г. название компании было изменено: она стала именоваться «Компания Дарджилинг-Гималайской железной дороги».

Дарджилинг-Гималайская железная дорога

Задача перед компанией стояла очень непростая: требовалось проложить одноколейный путь от города Силигури, находящегося на высоте 500 футов (152 м) над уровнем моря, до расположенного в горах на расстоянии 50 миль (92,6 км) Дарджилинга (6850 футов над уровнем моря), на пути к которому железная дорога поднимается до высоты 7407 футов (2257 м). Сравнительно небольшая протяженность линии при небывало крутом подъеме – эта коллизия ставила множество задач, казавшихся неразрешимыми. Надо сказать, что при их решении строители дороги проявили удивительную изобретательность.

23 августа 1880 г. открылось движение на участке Силигури – Курсеонг (протяженность 31 миля), 2 февраля 1881 г. – на участке Курсеонг – Сонада (10 миль), а 4 июля 1881 г. был завершен последний, самый высокогорный участок Сонада – Дарджилинг (9 миль). С открытием Дарджилинг-Гималайской железной дороги время путешествия от Калькутты до Дарджилинга сократилось с 5–6 дней до 24 часов.

Для необычной железной дороги требовались и необычные локомотивы. После нескольких лет экспериментов был принят проект шотландской фирмы «Шарп Стюарт». В 1889–1929 гг. «Компания Дарджилинг-Гималайской железной дороги» приобрела 33 паровоза этого типа и еще 3 построила в своих собственных мастерских. Эти локомотивы – крошечные, с четырьмя колесами – до сих пор находятся в эксплуатации.

Первые паровозы появились на Дарджилингской дороге уже во время ее строительства. На последнем этапе стройки они подвозили строительные материалы на верхний участок пути. Затем эти мини-паровозики стали таскать пассажирские вагоны – четырехколесные, с крышами из холста и деревянными скамьями. Все первые транспортные средства импортировались из Англии, и только с открытием собственного вагоноремонтного завода «Компании Дарджилинг-Гималайской железной дороги» в городке Тиндхарья стали формироваться составы из вагонов 1, 2 и 3-го классов. Несмотря на свою «классность», эти вагончики, влекомые минипаровозом, получили название «Игрушечный поезд».

Дарджилингская дорога сегодня берет свое начало в Нью-Джапайгури, в 3 милях от Силигури. Путь в 51 милю (такова современная протяженность линии) «Игрушечный поезд» преодолевает за 8 часов.

Поезд традиционно отправляется из Нью-Джапайгури в 9 часов утра. Сначала узкоколейка тянется параллельно «большой» железной дороге через Силигури – крупный экономический центр штата Западная Бенгалия. За городом рельсовый путь пересекает реку Маханди по мосту длиной 213 м, хотя русло реки по большей части сухое – только в период дождей его заполняют потоки воды. Вокруг – открытая местность, кое-где встречаются первые плантации чая.

Впереди – предгорья Гималаев, окутанные таинственным голубым туманом. Первая остановка – станция Сукна, где паровозик долго «пьет», прежде чем начать набор высоты.

Продираясь через лес, «Игрушечный поезд» поднимается на горный хребет Сингалела – отрог великой Канченджонги. На протяжении всего своего пути линия, зигзагообразно извиваясь, не менее ста раз пересекает грунтовую дорогу, ведущую в Дарджилинг. Через 8 миль за станцией Сукна – чтобы преодолеть их, паровозику потребовался почти час – «Игрушечный поезд» минует место, где когда-то находился первый поворот «большого зигзага». Этот участок был подвержен размывам, и в 1991 г. его спрямили.

Станция Рангтонг расположена на высоте 1400 футов (426 м) над уровнем моря. Пока паровоз «заправляется» водой, пассажиры «Игрушечного поезда» любуются живописными лесом Тераи, простирающимся внизу. Паровоз дает свисток и трогается. Поезд довольно резво бежит через густой лес, но скоро замедляет ход: впереди – первый поворот. Осторожно развернувшись, поезд карабкается через джунгли по склону горы в обратном направлении. Снова разворот – подъем, разворот – подъем… Пассажиры утешают себя тем, что до Второй мировой войны здесь существовал еще более крутой и сложный цикл, спрямленный для того, чтобы можно было пропускать тяжелогруженые поезда.

«Игрушечный поезд» в очередной раз пересекает грунтовую дорогу – как раз в том месте, где некогда находился постоялый двор, где давали отдохнуть измученным подъемом лошадям. Виток вокруг горы – и справа открывается живописнейшая панорама долины Маханди. Однако долго любоваться этим видом не приходится: поезд делает очередной разворот. На склоне горы появляется большое здание – это вагоноремонтные мастерские «Компании Дарджилинг-Гималайской железной дороги» в Тиндхарье. Здесь, на высоте 2822 фута (860 м), – очередная остановка.

«Игрушечный поезд» карабкается все выше и выше. Визжат колеса на разворотах, под рельсами разверзаются настоящие бездны. Поезд кружится по склону горы, у пассажиров захватывает дух.

Разъезд Гайябари находится на высоте 3400 футов (1036 м). Уставшие от ярких впечатлений пассажиры терпеливо ждут, когда станцию пройдет встречный поезд из Дарджилинга. Компанию им составляют многочисленные обезьяны, которые хорошо знают расписание обоих поездов и собираются здесь, выпрашивая подачки.

Поезд поднимается вокруг горы по спирали. С левой стороны открываются захватывающие перспективы. В ясную погоду отсюда видна вся равнина Западной Бенгалии, включая расположенный далеко внизу Силигури, который мы оставили всего четыре часа назад. Температура воздуха заметно меняется, становится холоднее: поезд прибывает в Курсеонг, расположенный на высоте 4864 фута (1482,5 м).

Две следующие остановки – Тунг и Сонада, где сохранилось здание станции, относящееся к первым годам строительства Дарджилингской железной дороги (нач. 1880-х гг.). Местные дети некоторое время преследуют поезд и, подпрыгивая, висят на буферах – развлечение опасное, но поезд ползет здесь довольно медленно, так как впереди – самая высокая точка маршрута, станция Гхум – 7407 футов (2257,6 м) над уровнем моря. Гхум является второй самой высокогорной железнодорожной станцией в мире после Куско в Андах (Перу).

Поездная бригада проверяет тормоза у вагонов: впереди – крутой спуск к Дарджилингу. За Гхумом «Игрушечный поезд» в очередной раз пересекает грунтовую дорогу и некоторое время движется по небольшому горному хребту, чтобы достичь наиболее захватывающего места на линии – «петли Батасия». В ясную погоду отсюда хорошо виден массив Канченджонги. Здесь рельсовый путь делает захватывающий дух разворот и начинает спускаться вниз. На станции Батасия паровоз «пьет» воду последний раз: предстоит последний бросок к Дарджилингу.

Строительство Дарджилингской железной дороги стало одним из самых выдающихся технических свершений XIX столетия. Сегодня эта дорога привлекает туристов со всех континентов. А в 1999 г. Дарджилинг-Гималайская железная дорога включена в перечень памятников, имеющих всемирное культурно-историческое значение.

 

Крепость Лал Кила (1639–1648 гг.) в Дели, укрепленная резиденция могольского императора Шах-Джахана, в настоящее время более известна под английским названием «Красный форт» («Редфорт»). Ее высокие бастионы (высота – 11 м, периметр стен – 2 км) являлись свидетелями многих ярких событий индийской истории. В эпоху английской колонизации Лал Кила с ее дворцами, садами и бассейнами была превращена в военное укрепление, где вплоть до 1947 г. находился английский гарнизон.

 

«Если где-нибудь на земле существует рай…»

Красный форт, пожалуй, самый величественный и прекрасный памятник индийской столицы. В эпоху Великих Моголов, главным образом в XVI столетии, на территории крепости были созданы замечательные по красоте и художественной целостности ансамбли мраморных дворцов и павильонов, поражающие совершенством архитектурных форм, филигранностью и богатством отделки. Прекрасно сохранившиеся, они и поныне необыкновенно хороши на фоне зеленых газонов в сочетании с декоративными древесными насаждениями и изящными мраморными бассейнами. Орнаментация стен многих залов и павильонов отличается необычной изысканностью. Известно, что в создании ряда орнаментов участвовали флорентийские мастера.

Красный форт в Дели

Существующие ныне стены Красного форта сложены из красного песчаника, который с незапамятных времен является в здешних местах одним из важнейших природных строительных материалов. Эти стены, расположенные в виде прямоугольника, огораживают территорию форта площадью около 3,5 кв. км. В форт ведут Лахорские ворота, за которыми расположена площадь, где в прошлом располагался богатый базар. Миновав площадь, путешественник проходит еще одни ворота, и перед его взором предстают прекрасные дворцовые сооружения.

К числу наиболее интересных сооружений Красного форта принадлежит Диван-и-Ам – зал, предназначенный для публичных императорских церемоний.

Диван-и-Кхас – зал для частных аудиенций. «Если где-нибудь на земле существует рай, то он здесь, он здесь, он здесь…» – эти строки персидского поэта Садилла-Хана высечены на одной из его колонн. В глубине зала когда-то стоял знаменитый «Павлиний трон» Великих Моголов – на массивных золотых ножках, инкрустированный рубинами, изумрудами и алмазами.

Жены и наложницы императора жили во дворце Ранг-Махал – Разноцветном дворце, названном так из-за ярких тонов окраски и цветных украшений. Потолок дворца был сделан целиком из чистого серебра и покрыт гравированным цветочным орнаментом. Позднее, в эпоху заката империи Великих Моголов, это серебро пришлось переплавить на монеты, так как императорская казна к тому времени совсем опустела. В центральном дворике устроен небольшой фонтан с цветком лотоса, вырезанным из белого мрамора. Его лепестки помещены на различных уровнях, так что струившаяся по ним вода делала лотос в буквальном смысле слова живым. Над фонтаном была устроена стеклянная крыша, в которой, как в опрокинутой чаше, отражались вода и мраморный лотос.

Рядом с дворцом Ранг-Махал возвышается изящная, беломраморная, богато украшенная резьбой по камню Моти-Масджид – Жемчужная мечеть, построенная в эпоху императора Аурангзеба (1658–1707). Первоначально ее увенчивали золоченые купола, но после сильных разрушений во время сипайского восстания 1857 г. их заменили мраморными. За мечетью зеленеют так называемые Могольские сады, где среди пышных крон деревьев прячутся изумительно красивые павильоны и бассейны из белого мрамора.

В глубине Могольских садов прячется Шиш-Махал (Зеркальный дворец). Сейчас здесь устроен музей, в котором экспонируются живопись, а также произведения искусства эпохи Великих Моголов. Среди других построек бывшей императорской резиденции выделяются Шахские бани, украшенные великолепной резьбой и инкрустациями, и башня Самман Бурдж, купол которой когда-то был покрыт листовым золотом. На восходе на верхнюю площадку башни поднимался император и совершал утреннюю молитву (намаз).

Напротив Красного форта высится, соперничая с ним в величии, соборная мечеть Джа ма-Масд жид (сер. XVI в.), построенная Шах-Джаханом – самое грандиозное храмовое сооружение Южной Азии. На просторном дворе мечети по пятницам и в религиозные праздники собираются на молитву до пяти тысяч мусульман.

 

«Боробудур» в переводе означает «много Будд». В VII–VIII вв., когда Индонезия находилась под сильным влиянием индийской культуры, на Центральной Яве широкое распространение получил буддизм. А около 800 г., в эпоху династии Саилендара, началось строительство одного из самых больших буддийско-индуистских храмовых комплексов в мире – третьего по величине после Ангкор Вата в Камбодже и Шведагона в Бирме.

 

«Каменная энциклопедия» буддизма

Всемирно известный храмовый комплекс Боробудур, национальная гордость Индонезии, расположен в 42 км к северо-западу от города Джокьякарта, столицы Центральной Явы. Боробудур – самое большое монументальное сооружение Южного полушария.

Для строительства храма были привлечены многие тысячи рабочих, ремесленников и скульпторов. Только для того, чтобы насыпать искусственный холм, на котором и вокруг которого сооружен Боробудур, потребовалось около 75 лет. А на сооружение всего комплекса пошло более 55 тысяч кубометров камня, сложенного без применения строительного раствора.

Архитектурный замысел строителей храма соответствует системе буддийского мировоззрения. По своему типу храм напоминает буддийские ступы, однако такой конструкции, в которой особую роль играет квадратное многоступенчатое основание, воспроизводящее буддийскую модель мира – мандалу.

По форме весь храмовый комплекс представляет собой ступенчатую пирамиду высотой 34 м. Центральным мотивом Боробудура является священная гора Меру – легендарный центр мироздания в древнеиндийской мифологии. Нижняя часть комплекса, символизирующая нижний мир, Землю, представляет собой пять стоящих друг на друге и последовательно уменьшающихся квадратных каменных террас, окруженных высокими балюстрадами. Выше располагаются три круглые верхние террасы, символизирующие верхний, духовный мир. По их краям установлены семьдесят две ступы (дагобы). А центральная ступа (дагоба) Боробудура – золотая, диаметром 15 м и высотой 8 м, венчающая последнюю, самую верхнюю террасу, – символизирует золотую вершину горы Меру. Тем самым посетители храма, начиная свой путь от подножия холма, постепенно восходят снизу вверх, от «земли» к «небу».

Храмовый комплекс Борободур

«Дорога процессий» длиной приблизительно 5 км ведет на вершину храма по спирали, последовательно обходя все восемь террас. Эта спираль вьется справа налево (движение слева направо означает путь ко злу). К вершине храма идут крутые лестницы посредине каждой из четырех сторон. Вытянутые в высоту ворота с заостренными арками в верхней части образуют вход на каждую последующую террасу. На верхних террасах расположены несколько рядов решетчатых каменных ступ (всего в ансамбле около пятисот ступ). Внутри они полые, и в каждой из них хранится высеченная из камня фигура Будды. Положения рук фигур – мудра – соответствуют различным положениям и символам буддийского учения.

Несколько сотен рельефов представляют собой иллюстрации к древнеиндийским эпическим сказаниям «Рамаяна» и «Махабхарата», а также различные сцены из повседневной жизни Индонезии XI столетия: крестьяне на полевых работах, рыбацкие лодки в бурном море, сцены военных действий, бытовые и жанровые сценки, танцы, дрессированные обезьянки. Среди каменного убранства Боробудура можно видеть фигуры фантастических зверей Макара – нечто вроде гибрида слона и рыбы – и Кала, похожего на льва и обладающего магической силой отгонять демонов. Их скульптуры украшают каменные сточные желоба, причем пасти чудищ сжимают фигурки маленьких львов.

В 1006 г. Боробудур постигла катастрофа. Извержение вулкана Мерапи частично разрушило храмовый комплекс, часть его была засыпана вулканическим пеплом. Долгое время храмовый комплекс был заброшен. Он постепенно разрушался, зарастал джунглями. Много лет спустя, в начале XIX в., когда английский экспедиционный корпус высадился на Яве, один английский офицер в 1835 г. случайно натолкнулся на развалины Боробудура. Впоследствии покрывавшие храм деревья были вырублены. За два столетия, истекшие со времени открытия Боробудура, многие фрагменты памятника были вывезены из Индонезии и сейчас находятся в музеях разных стран. В 1907 г. голландские археологи начали реставрацию храма, но тем не менее долгое время Боробудур находился под угрозой полного разрушения в результате оползня. Укрепление холма, на котором стоит храм, и крупные реставрационные работы были проведены в 1970–1980 гг. под эгидой ЮНЕСКО.

 

Остров Комодо расположен в архипелаге Малых Зондских островов, точнее, в Сапском проливе, разделяющем острова Сумбава и Флорес. Здесь в относительной изоляции от остального мира обитает одно из самых удивительных и древних существ на планете – знаменитый комодский варан, которого из-за огромных размеров часто именуют «драконом».

 

Увидеть дракона и умереть!

Этот район представляет собой уникальную экосистему, возникшую в результате мощного вулканического поднятия, которое повлекло за собой образование многих других островов архипелага. В настоящее время он входит в состав одноименного национального парка, одного из наиболее отдаленных в Индонезии. А история его такова.

В 1915 г. правитель Сумбавы объявил Комодо заповедной территорией. А спустя 13 лет его волю узаконило и тогдашнее колониальное правительство Нидерландской Ост-Индии. В 1977 г. в соответствии с межправительственной программой ЮНЕСКО «Человек и Биосфера» заповедная территория острова Комодо, площадью 173 500 га, была объявлена биосферным заповедником. Через три года по распоряжению правительства Индонезии заповедная зона была расширена до 75 тысяч га, включая соседние острова Падер, Ринка и Джили-Мотонг вместе с прибрежными водами, и объявлена национальным парком. В 1984 г. парковые территория и акватория разрослась до 219 322 га, захватив и часть острова Флорес вместе с прибрежными водами. Наконец, в 1991 г. Национальный парк Комодо, он же биосферный заповедник, был включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. С тех пор под охраной международного научного сообщества находится не только сам остров, уникальный тем, что он расположен между двумя зоогеографическими зонами, включая богатейшую океаническую среду, но и его диковинный животный мир, главным представителем которого по праву считается крупнейший в природе варан – знаменитый комодский дракон.

Уникальность географического положения острова Комодо заключается в том, что он, ко всему прочему, лежит в так называемом активном вулканическом «поясе дробления», пролегающем между Австралией и Зондским шельфом. Отсюда и своеобразный рельеф острова: здесь преобладают гряды круглых холмов высотой 50– 600 м, сориентированных с севера на юг. С другой стороны, к северо-востоку он становится более резким – гористым, изрезанным глубокими скалистыми сухими лощинами. Береговая линия острова тоже неровная: она сплошь изрезана небольшими узкими заливами, бухточками и крутыми выступающими в море мысами. А воды, омывающие остров Комодо, считаются одними из самых продуктивных в Мировом океане. Это объясняется повышенным содержанием кислорода, что, в свою очередь, вызвано сильными приливными течениями в Сапском проливе.

При всем том Национальный парк Комодо расположен в самом засушливом районе Индонезии: среднегодовое количество осадков здесь составляет 800– 1000 мм. Проливные дожди, высокая влажность и низкие температуры наблюдаются в этом районе только во время муссонов – с ноября по апрель. В мае наступает сильнейшая, изнурительная засуха с дневными температурами под + 40°С. И длится сухой сезон соответственно по октябрь включительно.

В столь своеобразных климатических условиях на острове сложился и своеобразный тип растительности. В частности, в парке Комодо преобладает травянисто-редколесная саванна – она покрывает 70 % парковой территории.

На вершинах холмов и горных хребтов, на высотах больше 500 м, встречаются участки влажного горного леса. Хотя они покрывают совсем небольшие территории, зато содержат многочисленные эндемичные виды реликтовой флоры, включая покрывающие скалы мхи, а также ротанговые пальмы, бамбук и некоторые разновидности деревьев, которые не встречаются на низкогорьях.

Прибрежная растительность состоит главным образом из мангрового леса, образующего густые заросли по берегам бухт. Таким образом, парк Комодо включает в себя в общей сложности 102 вида растительности, что на самом деле не так уж много.

Впрочем, этот недостаток с лихвой восполняется за счет главного представителя местной фауны – трехметрового варана. На сегодняшний день его популяция составляет около 5700 особей. Из них 2700 особей обитают непосредственно на Комодо, 900 – на острове Ринка, менее сотни – на Джили-Мотонге и совсем немного – в западном и северном прибрежных районах острова Флорес. Иначе говоря, излюбленные места обитания этого редкого, эндемичного пресмыкающегося – тропический листопадный лес и редколесная саванна.

Излюбленная пища комодских варанов, хотя они всеядны, – олени-замбары и кабаны, относящиеся к занесенным видам, а также одичавшие домашние животные, в т. ч. лошади и буйволы. Все это – представители местной фауны млекопитающих, которая также включает в себя несколько эндемиков – например, бамбуковых крыс и макак-крабоедов.

Местная орнитофауна не очень богата: она насчитывает всего лишь 72 вида. Из них большую часть составляют многочисленные кустарниковые птицы, в т. ч. цесарки и диковинные желтохохлые какаду. Зато изобилующие питательными веществами прибрежные воды острова заключают в себе богатейшую в природе рифовую экосистему, образованную обширными зарослями роговидных, акропоровых и миллипоровых кораллов. Там же, где проходят самые сильные течения, кораллы образуют мощные завалы – громадные глыбы самых разных форм и размеров. И среди всего этого причудливого кораллового скопища снуют разнообразные рифовые рыбы.

Варан в Национальном парке Комодо

К числу морских обитающих, что населяют воды Комодо, относятся десять видов дельфинов и редкие дюгони. Заплывают в здешние воды громадные синие киты и кашалоты, правда, не столь уж часто. Морские пресмыкающиеся острова включают в себя пять видов черепах.

Наследие острова Комодо связано с историей Великого переселения народов из Юго-Восточной Азии на острова Индийского и Тихого океанов. Так, в ходе недавних археологических раскопок были обнаружены остатки поселений и захоронений эпохи неолита, а также культовых каменных сооружений – мегалитов. Нынешние обитатели Комодо, вернее их предки, объявились на острове 150 лет назад. Все они покинули соседнюю Сумбаву по воле тамошнего султана. Любопытно и то, что комодцы говорят на весьма необычном наречии, являющем собой смесь восточно-сумбавского и западнофлоресского диалектов.

Ежегодно количество посетителей острова, в основном иностранцев, превышает численность туземного населения (1500 человек) раз в двадцать. Так, в одном только 1990 г. на Комодо побывало около 15 тысяч человек, не считая ученых, наблюдающих динамику роста и развития популяции комодского варана.

 

В начале IX в. в Центральной Яве утвердилась династия раджей-шиваитов Санджаи. Санджаи считали себя земным воплощением бога Шивы. Подобно своим предшественникам-буддистам, они вели грандиозное храмовое строительство, призванное укрепить авторитет новой династии. Так вслед за буддийскими памятниками на Яве появились многочисленные сооружения, посвященные культу Шивы. Паломники, поклоняясь статуям богов, поклонялись тем самым и своим раджам. Политический центр Яванского государства находился в то время в Прамбанане. Сегодня это название пользуется такой же мировой известностью, как и Боробудур. Здесь, близ своей резиденции, раджа Синдок, правивший во втором десятилетии IX в., воздвиг величественный храмовый комплекс, который стал главным святилищем шиваитов, подобно тому, как Боробудур являлся центральной святыней буддистов.

 

Храм оживающих статуй

Центром ансамбля является огромный храм Шивы – чанди Лара Джонггранг, «Стройная дева». «Стройной девой» здесь именуют статую многорукой богини Дурги, установленную в одном из залов храма.

Великолепный храм Шивы, он же Лара Джонггранг, представляет собой высокое, напоминающее каменную гору сооружение, квадратное в плане и увенчанное большой ступой. Высота храма составляет 47 м, размеры основания – 34 × 34 м. Облик этой многоярусной башни напоминает североиндийские храмы. Она стоит на высокой террасе и опоясана открытой галереей, на которую ведут четыре крутые лестницы, ориентированные по сторонам света. Вдоль галереи тянется каменная балюстрада, поверху которой установлен ряд небольших декоративных ступ. Стены галереи покрыты рельефами на темы древнеиндийского эпоса «Рамаяна».

Подобно тому как каменная «книга» Боробудура является полным сводом сведений по буддизму, Прамбанан представляет собой подобную же «книгу» по индуизму. Правда, серия настенных рельефов в Прамбанане не так обширна, как в Борободуре, – всего здесь насчитывается 42 композиции.

Внутри храма устроены четыре помещения, из них три представляют собой всего лишь тесные закутки. В каждое из помещений ведет отдельный вход. Через главный вход, расположенный с восточной стороны, можно попасть в центральное святилище, где на пьедестале в форме цветка лотоса возвышается трехметровая статуя многорукого Шивы. Он изображен в торжественно-спокойной позе владыки мира. Шива облачен в богатые одежды, на голове – диадема, руки и ноги украшают браслеты. Стены святилища покрыты мелким узорочным орнаментом, напоминающим ковер.

Храмовый комплекс Прамбанан

В трех других помещениях установлены статуи знаменитой «Стройной Девы» – Лары Джонггранг, слоно-голового бога Ганеши и Махагуру. Махагуру (великий учитель) – это воплощение Шивы, выступающего в облике мудрого старца наставника.

По обе стороны от храма Шивы высятся два храма меньших размеров – чанди Вишну и чанди Брахмы. Эти три храма-горы образуют центр святилища в Прамбанане. Напротив них находятся три второстепенных храма, сооруженные в честь священных животных, занимающих важное место в индуистской мифологии: быка Нанди, птицы Гаруды и священного гуся.

Центральную часть ансамбля окружают три ряда малых сооружений, служивших усыпальницами родственников раджи и знатных вельмож. Этих погребальных «домиков» здесь насчитывается 224. Каждое сооружение посвящалось определенному божеству, считавшемуся покровителем покойного.

К сожалению, комплекс Прамбанана дошел до наших дней с большими разрушениями. Еще в XVI в. он сильно пострадал от землетрясения, которые на Яве не редкость. А землетрясение 1880 г., сопровождавшееся извержением вулкана Мерапи, окончательно превратило памятник в груду камней.

Благодаря реставрационным работам, ведущимся уже много лет, сегодня полностью реставрирован храм Шивы и несколько других сооружений. В Прамбанане устроен археологический музей, где можно увидеть сделанные во время реставрационных работ находки, а также рисунки и чертежи, воспроизводящие первоначальный вид комплекса. С недавних пор здесь, на фоне каменной громады храма Шивы, устраиваются вечера яванского классического танца.

 

Эта крупнейшая в Юго-Восточной Азии природная охраняемая территория, раскинувшаяся на площади 120 551 га, расположена на крайней юго-западной оконечности острова Ява. В состав парковой зоны входят 76 214 га суши и 44 337 га береговой полосы, не считая 2500 га заповедной территории четырех островов группы Кракатау. Прибрежная полоса включает в себя и три других острова – Панайтан, Ханделем и Пеканг.

 

У подножия Кракатау

История этой заповедной территории ведет свое начало с конца XIX в., когда здесь располагались обширные охотничьи угодья. Однако вскоре сторонники охраны природы, к которым присоединились и охотники, заметили, что животных в этих местах заметно поубавилось, а некоторые виды и вовсе оказались обреченными на вымирание. Тогда же было решено сделать из охотничьих угодий национальный парк, взяв таким образом под охрану местную фауну.

Спустя полвека с лишним – в 1958 г., после того как была образована Индонезийская Республика, – за районом Уджунг-Кулон вновь закрепился статус заповедника. А в 1992 г. заповедник был преобразован в национальный парк и в этом качестве и в том же году вошел в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Объясняется это тем, что под охраной парка находится последний обширный массив яванского равнинного дождевого леса и его уникальный обитатель – яванский носорог. Кроме того, прибрежные коралловые рифы принадлежат к числу богатейшей рифовой экосистемы в Индонезии. К тому же острова в группе Кракатау являют собой редчайший пример активной островной вулканической деятельности, результатом которой стало возникновение диковинных растительных сообществ.

В самом деле, полуостров Уджунг-Кулон лежит в зоне тропического морского климата. Здесь немного прохладнее, чем во внутренних областях острова Ява. Среднегодовое количество осадков в этих местах составляет 3250 миллиметров. Температура колеблется от + 25° С до + 30° С, а уровень влажности – от 80 до 90 %.

Существуют здесь и два ярко выраженных сезона – сухой и дождливый. Засуха длится с апреля по октябрь, притом что пик ее приходится на июль – октябрь. В это время года обычно стоит чудесная погода, с редкими дождями и штормами. Влажный сезон обычно начинается в ноябре и заканчивается в марте. Среднемесячное количество осадков за этот период составляет около 400 мм.

Первым делом в глаза бросается, конечно же, стелющийся волнами пышный тропический лес – последний оплот уникального яванского дождевого леса.

Главное же богатство равнинного дождевого леса составляют многообразные фиговые деревья. Они предстают то в форме собственно деревьев, то вьющихся растений, то эпифитов. Но так или иначе это – настоящая лесная кладовая, обеспечивающая пропитанием – в виде фруктов – многочисленное семейство древесных обитателей.

К числу характерных признаков дождевого леса относятся так называемые лазящие лианы – они растут снизу вверх, простираясь в свету, но никакого вреда дереву-хозяину не причиняют. Вместе с тем эти вьющиеся растения цветут и плодоносят, образуя пышный, густо разветвленный лесной полог.

Однако вьющиеся растения не только служат пищей животным: некоторые из них местные жители используют в медицине – например, при лечении раковых заболеваний, а также как традиционное тонизирующее средство. Из корней других растений изготавливается инсектицидный порошок, а их млечный сок используется в производстве жевательной резинки. Есть среди вьющихся растений и те, что дают вещество, которое аж в полторы тысячи раз слаще сахара.

Кроме того, как уже упоминалось, для местного дождевого леса характерно наличие разнообразных эпифитов. Хотя они растут на деревьях, однако ни малейшего ущерба им не наносят. В состав их многочисленного семейства входят восхитительные «ведьмины метлы», папоротники и всевозможные орхидные.

Житель Национального парка Уджунг-Кулон

Огромные лесные угодья Уджунг-Кулона включают в себя и коренной крупноствольный лес с высоким пологом и редкостойным мелколесьем. Так что передвигаться по такому лесу особого труда не составляет.

Крупнейший в парке массив коренного леса, покрывающий южные склоны горного хребта, составляет треть лесонасаждений полуострова Уджунг-Кулон. К числу самых высоких деревьев коренного леса принадлежат веерная пальма гебанг, а также бенганг и салам, возвышающиеся больше чем на 40 метров. Ярусом ниже растут байуры, гадоги и путаты. Они образуют 35-метровой высоты подлесок, расположенный на 20–30 м ниже сомкнутого листового полога из крон более крупных деревьев.

Между массивом коренного леса и побережьем местами простираются широкие полосы молодого вторичного леса. Он занимает большую часть внутренней территории полуострова Уджунг-Кулон и острова Панайтан, образуя в буквальном смысле непроходимые дебри, похожие на джунгли.

Плотность вторичного леса увеличивается и за счет густых бамбуковых зарослей, среди которых особенно выделяются крупные дендрокаламусы, используемые в производстве мебели.

Ну и, наконец, береговой лес. Он состоит из самых, пожалуй, диковинных деревьев – кетапангов, с развесистыми, похожими на крыши пагод кронами, и крепкоствольные ньямпланги, увешанные гроздьями ярко-зеленых плодов, каждый размером с теннисный мяч.

Прибрежный песок во многих местах усыпан дивными белыми лепестками цветок низкорослых широкоствольных батановых деревьев. Сами же цветы, размером с ладонь, источают сильный аромат, который стоит всю ночь, покуда лепестки не осыпятся. Тут же, на побережье, цветут и пышные, похожие на гибискусы вару-лауты.

Среди береговой растительности особенно выделяются панданусы. Они дают крупные, размером с грейпфрут, красноватые плоды, а их опорные корни, напоминающие корявые треноги, выступают из земли на несколько метров. Панданусы образуют сплошные насаждения в основном на южном побережье полуострова Уджунг-Кулон. Встречаются здесь и пальмы. Правда, на фоне других деревьев их не так уж много. К тому же большей частью они образуют посадки, указывая на те места, где некогда располагались пальмовые плантации.

Национальный парк Уджунг-Кулон знаменит тем, что служит последним естественным убежищем редкому яванскому носорогу. Его популяция, по данным на 1996 г., насчитывает всего-навсего 60 особей. В свое время в местных лесах водился и малайский тигр. Однако сорок лет назад он, к сожалению, был полностью истреблен.

В число других млекопитающих парка входят и хищники, такие как леопард, красный волк, леопардовая и виверровая кошки, яванский мангуст и некоторые представители циветт, включая бинтуронгов. Семейство обезьян, также представляющих царство местных млекопитающих, – это несколько эндемичных видов, в частности яванских гиббонов и яванских лангуров, с которыми соседствуют серебристые лангуры. Ну а макаки-крабоеды здесь встречаются практически повсюду.

Кроме того, в парке обитают и некоторые представители копытных. Самые крупные поголовья образуют бантенги: в общей сложности их насчитывается около 700 особей. К числу других видов относятся мунтжак и более редкие азиатский оленёк, олень-замбар и кабан.

Зато орнитофауна парка несравненно богаче. Ее представляют по меньшей мере 270 известных видов птиц, включая зеленого павлина, два вида кустарниковой курицы, рифовую и серую цапель, скопу, браминского коршуна, белобрюхого орлана, красного зимородка и фрегата. И это – не считая трех видов аистов, 11 видов голубей и 16 видов кукушек.

Не менее экзотичными и многообразными выглядят семейства пресмыкающихся и земноводных парка. Они включают в себя два вида питонов – сетчатого и индийского, а также два вида крокодилов – гавиана и гребнистого, не считая многочисленные разновидности лягушек и жаб.

Прибрежные воды парка, в т. ч. входящих в его состав островов, – это царство коралловых рифов, образованных пышными колониями разноцветных твердых и мягких кораллов. Среди рифов самых причудливых форм снуют диковинные тропические рыбы, переливающиеся всеми цветами радуги. На морской поверхности резвятся дельфины – они частые гости в этих водах, в отличие от дюгоней, которые появляются здесь все реже.

Истории освоения здешних мест человеком, если снова обратиться к прошлому, тесно связана с распространением индуизма в Юго-Восточной Азии. И наглядное тому свидетельство – статуя слоноголового бога Ганеши на вершине горы Ракса, возвышающейся на острове Панайтан. Эта бесценная археологическая достопримечательность, относящаяся к I в. н. э., являет собой и величайший культурный памятник эпохи раннего индуизма.

Сегодня в районе Уджунг-Кулона насчитывается 19 поселков, расположенных к северу, западу и востоку от хребта Гунанг, в них проживают 44 518 человек. Несколько поселков, на 60 семей, есть и на территории парка. Что же касается островов группы Кракатау, они остаются необитаемыми с 1883 г., с тех пор как произошло крупнейшее извержение вулкана Кракатау: оно породило мощную приливную волну, и та в одночасье погубила 36 тысяч человек.

Парк Уджунг-Кулон представляет собой крупнейшую в Индонезии, да и во всей Юго-Восточной Азии туристическую достопримечательность. В настоящее время парк принимает в среднем 6500 посетителей в год, причем добрая половина из них – иностранцы. Местная туристическая инфраструктура охватывает и острова Пеканг и Ханделем: здесь туристы, а это в основном любители подводного плавания, размещаются в уютных коттеджах, оснащенных всем необходимым для отдыха и проживания. Непосредственно на полуострове оборудовано несколько лесных лагерных стоянок, к которым проложены удобные туристические тропы.

Вместе с тем в парке ведется большая научно-исследовательская деятельность. Круг интересов работающих здесь ученых охватывает самые разные направления – от забот по сохранению популяции яванского носорога до экологии местного ландшафта. Тем более что Уджунг-Кулон входит в активную сейсмическую зону. Впрочем, это уже предмет исследования вулканологов, чьи взгляды неизменно прикованы к главной, с их точки зрения, местной достопримечательности – действующему вулкану Кракатау.

 

Петра – один из самых необычных и странных городов Земли. О нем с восхищением писали Диодор Сицилийский, Эратосфен, Евсевий Кесарийский, Страбон, Птолемей. Здешние места хорошо известны по Библии. Неподалеку расположена гора Небо, на которой умер Моисей после того, как вывел из Египта еврейские племена в Землю обетованную. Ближе к Петре тянется узкое и длинное ущелье Зик, стены которого поднимаются на высоту 100 м. Именно здесь Моисей ударом жезла извлек воду из скалы. Небольшая высохшая речка, в каньоне которой расположена Петра, носит сегодня название Вади-Муса – «река Моисея».

 

Сокровищница в скалах

Дорога в Петру идет на юг от Мертвого моря, по направлению к Акабе, известному и единственному иорданскому курорту на Красном море. Когда-то здесь проходила легендарная «дорога благовоний». Позднее на этой земле возникло государство Эдом, известное по Библии как заклятый враг Израиля. В эти времена и появилось на месте нынешней Петры первое укрепленное поселение, получившее название Села – «камень, скала». Позднее это имя было переведено на греческий язык – Петра («камень»).

На рубеже IV–III тысячелетий до н. э. в этих местах расселились племена арабов-набатеев, ранее кочевавших по Аравийской пустыне. Соприкоснувшись с эллинистическо-римским миром, бывшие кочевники проявили исключительные способности к восприятию и переработке культурных достижений. От арамейцев они переняли письменность, приспособив ее к своей фонетической системе, и на ее основе создали письмо, которое стало прототипом современной арабской письменности. А в окруженной отвесными скалами труднодоступной котловине набатеи основали свою столицу – Петру.

Землетрясение 363 г. разрушило большую часть Петры. Постепенно жители покинули ее, и долгое время в городе не бывал никто, кроме кочевников-бедуинов.

Открытие Петры связано с именем швейцарского путешественника и исследователя Иоганна Людвига Буркхардта.

Поиски, сопряженные с немалыми трудностями и риском, привели Буркхардта в долину Вади-Муса. На берегах ручья путешественник заметил остатки каменной облицовки. А еще дальше – акведук, перекинутый между скалами, развалины, ниши, выдолбленные в скалах… В некоторых нишах сохранились постаменты для статуй.

Просвет между скалами увеличивался. Ошеломленный Буркхардт шел, не в силах оторвать взгляд от невероятного зрелища, которое разворачивалось перед ним: отвесные скалы все гуще и гуще покрывались рельефными украшениями, карнизами, низкими дверными проемами, и все это связывалось воедино, образуя огромный и таинственный ансамбль…

Неожиданно ущелье распахнулось. От яркого света Буркхардт на секунду зажмурился, а когда открыл глаза, то у него перехватило дыхание: прямо перед ним на фоне скалы возвышался древний храм. Огромный, изумительно стройный, таинственно мерцающий розовато-красным светом. Гармония и изящество пропорций, розовый цвет песчаника, из которого храм был сделан, и, наконец, его прекрасная сохранность – все было поразительно. Никому бы и в голову не пришло, что в этом Богом и людьми забытом месте скрывается великое творение великих мастеров!

Буркхардт, словно в фантастическом сне, двинулся к храму. Здесь его ждало еще одно потрясение: то, что он сначала принял за храм, было искусно высеченным прямо в скале двухъярусным фасадом высотой около 40 м. А самим храмом являлась скрывавшаяся за ним пещера – огромный зал высотой 8 м, вырубленный прямо в скале.

Монументальный и одновременно изящный фасад храма в изобилии украшали колонны, статуи и рельефные женские фигуры в развевающихся одеждах. На нижнем портике сиял солнечный диск с рогами коровы – символ египетской богини Исиды. Наверху портиков виднелись скульптуры львов-охранителей. Внутри стены зала были гладкие, так же как и потолок, и лишь ту, на которой располагался вход, украшала резьба. Высеченные в скале галереи вели во внутренние палаты с колоннами. В каждой палате – колоссальные статуи. В полутьме Буркхардт рассмотрел фигуру женщины, сидящей на верблюде. А рядом – небольшие залы-усыпальницы…

Скальные сооружения Петры

Выйдя из храма, они прошли еще шагов двести. Среди утесов появлялись все новые и новые высеченные в скалах храмы, дворцы и гробницы. Все фасады имели пирамидальную форму, но отличались чрезвычайно разнообразным декором. Иногда было трудно понять, где кончалась скала и начинался храм или дом.

Но вот скалы расступились, освобождая место для большого амфитеатра. Все его сиденья – а их не менее трех тысяч – были тоже высечены в скале. Арена посыпана гравием, и, если бы ветер не разметал его в разные стороны, можно было подумать, что лишь вчера на ней состоялось очередное представление. Судя по размерам, театр мог вмещать до 4000 зрителей.

Недалеко от театра – триумфальная арка, явно римских времен. Далее простиралась долина, густо усеянная развалинами домов, храмов, мавзолеев, грудами камней, обломками колонн. Одних только гробниц Буркхардт насчитал не менее двухсот пятидесяти. И все они, судя по архитектуре, относились к различным историческим периодам…

Так была открыта Петра – легендарный скальный город. Сегодня это один из самых популярных туристических объектов Ближнего Востока. Тысячи людей приезжают сюда, чтобы воочию увидеть таинственный город народа набатеев, вышедшего из пустыни, осевшего здесь и за очень короткий промежуток времени создавшего поразительные произведения искусства.

Дорога в Петру и в наши дни осталась такой же сложной, как во времена Буркхардта. Знакомство с городом начинается с узкой тропы, к которой с двух сторон подступают отвесные скалы, словно смыкающиеся на высоте 100–150 м и образующие подобие тоннеля. Солнце не заглядывает в этот каньон; лишь синеющая полоска неба напоминает о том, что стоит ясный солнечный день. Через некоторое время скалы меняют оттенок, из коричневых превращаясь сначала в светло-коричневые, а затем в бурые и розово-красные. В полумраке глаза вдруг начинают различать довольно большие ниши для статуй. Чем дальше, тем больше ниш в скалах, причем иногда они уже расположены по две-три, а некоторые с обеих сторон обрамлены пилястрами.

Наконец ущелье вдруг расширяется, и в глаза ударяют особенно яркие после тьмы каньона лучи солнца. Невольно зажмуриваешься, а когда открываешь глаза, трудно сдержать восхищенный возглас: перед вами – гармоничное, легкое, стройное и вместе с тем огромное здание, словно излучающее розовато-красный свет. Что это? Храм? Дворец? Кому он принадлежал?

Это – Эль-Хазне, знаменитый скальный храм-мавзолей, «сокровищница фараона», как называют ее арабы. Мавзолей создан, скорее всего, во II в. – возможно, в связи с посещением Сирии императором Адрианом. Точное назначение сооружения до конца не выяснено. Есть предположение, что первоначально это был храм богини Исиды. Во всяком случае, многие черты памятника говорят о том, что его могли построить мастера, знакомые с приемами зодчества Александрии Египетской.

За мавзолеем ущелье расширяется, и взору открывается незабываемая панорама. Территория Петры занимает большую площадь. От центра, где хорошо сохранились руины многочисленных зданий, уже не скальных, а выстроенных традиционным способом, из камня, она простирается на несколько километров. В центре города располагались рынок, курия – здание городского совета – и жилые дома. Главная улица, протянувшаяся с востока на запад через весь город, была проложена во времена римского владычества. По обеим ее сторонам тянется величественная колоннада. Западный конец улицы упирался в большой храм, а восточный заканчивался трехпролетной триумфальной аркой.

Сокровищница Эль-Хазне в Петре

В отвесных скалах высечены и жилые помещения (иногда в несколько этажей), и могильные склепы, уходящие в глубь скал. Некоторые скальные помещения являлись храмами. Единственный сохранившийся в Петре не скальный, а «наземный» храм Каср эль-Бинт был построен в I в. до н. э. Он посвящен Великой богине-матери, или, как ее называют арабы, Аль-Уцца. Святилище представляло собой сооружение размерами 27 × 27 м, с четырехколонным портиком.

Скальных склепов с архитектурным оформлением фасадов сохранилось в Петре несколько сотен. Древнейшими из них (IV в. до н. э.) являются более простые и небольшие по размеру фасады, увенчанные по карнизу зубцами. Для более поздних сооружений характерны сложнейшие фасадные композиции, среди которых выделяется мавзолей римского центуриона, скульптурное изображение которого установлено высоко на фасаде в нише, рядом со статуями его сыновей. Лучше всего сохранились каменные фасады трехъярусных «царских» усыпальниц. Из-за цветного узора на фасадах эти усыпальницы иногда называют «шелковыми гробницами».

В сооружениях Петры нет двух одинаковых фасадов. Огромный многовековой опыт создания скальных гробниц, передававшийся из поколения в поколение, позволял строителям каждый раз создавать абсолютно оригинальное произведение. Набатейские мастера легко восприняли античные формы и обогатили ими свои традиционные архитектурные приемы.

 

Первые правители династии Омейядов происходили из Аравии – из пустынного и жаркого Хиджаза. И несмотря на то, что к их ногам было брошено почти полмира, но они продолжали оставаться бедуинами, для которых пустыня с редкими оазисами была привычнее шумных и сверкающих роскошью городов. Видимо, поэтому каждый из омейядских халифов стремился построить себе где-нибудь в глуши небольшой дворец-убежище, загородную резиденцию для отдыха, развлечений и охоты.

 

Оазис живописи

Сегодня в Сирии и Иордании сохранилось несколько таких «замков в пустыне». Почти все они относятся к эпохе Омейядов и построены в VIII в. Расположены «замки в пустыне» обычно в довольно труднодоступных местах. Туристов здесь почти не бывает – их посещают только знатоки или особо любознательные путешественники. Но эти места настолько интересны, что стоят затраченного времени и усилий.

Один из таких замков, Кусейр-Амра, или Каср-Амра, расположен в 80 км от Аммана. Арабы называют его «Красным замком», так как строительным материалом для постройки дворца послужил красный песчаник. Сооруженный в начале VIII столетия (возможно, между 711 и 715 гг.), этот сравнительно небольшой дворец с многочисленными залами и комнатами известен своей прекрасной настенной живописью. В течение долгого времени считалось, что строителем замка и первым его владельцем был Валид I, но теперь исследователи более склонны видеть в качестве кандидата на эту роль одного из двух принцев – сыновей Валида I, каждый из которых в свою очередь стал халифом: Валида II и Язида III.

Сохранившиеся постройки замка представляют собой остатки обширного комплекса, занимавшего площадь в 25 га. Он был окружен каменной стеной, от которой уцелели лишь фундаменты; по-видимому, здесь какое-то время размещался постоянный гарнизон. В юго-восточной части ансамбля располагался колодец глубиной 40 м, рядом с которым найдены остатки водоподъемного механизма и дамбы.

Замок, а точнее – маленький дворец, представляет собой двухэтажное сооружение из известняка и базальта, разделенное на две части – в одной располагались жилые покои, во второй – баня (хаммам). Наиболее выдающаяся особенность Каср-Амры – обилие фресок, которыми расписаны внутренние стены помещений. Они представляют собой уникальное явление в арабском искусстве.

Судя по фрескам Каср-Амры, когда-то в этой ныне пустынной местности можно было охотиться на газелей, львов, зайцев, ланей и другую живность. Некоторые из изображенных животных характерны скорее для Персии, чем для Ближнего Востока, что позволило исследователям предположить, что в создании фресок Каср-Амры принимали участие персидские художники. Особый интерес вызывают фрески, изображающие дровосеков, пилящих деревья, каменщика и горшечника, занятых своим ремеслом, по которым можно судить об орудиях труда и костюмах простых людей того времени.

Фреска, известная как «Шесть царей», изображает халифа и пять других правителей различных государств, в числе которых – Родриго (Родерих), последний король вестготской Испании, правивший очень короткое время – в 710–711 гг. – и погибший в сражении с арабами. Возможно, именно этим периодом следует датировать фреску, а может быть, и всю постройку. Смысл изображения долгое время был неясен, пока реставраторы в конце 1970-х гг. не обнаружили при расчистке фрески греческое слово «NHKH» – «победа». Очевидно, роспись была призвана изображать торжество халифа над поверженными врагами.

Дворец Кусейр-Амра

Все помещения бани также расписаны фресками. Раздевалка украшена забавными сценками с изображениями животных, играющих на музыкальных инструментах. Некоторые образы весьма неоднозначны и вызывают споры: например, изображение ангела, пристально смотрящего вниз на какую-то закутанную фигуру, в которой угадываются очертания человека. Предполагалось, что это сцена смерти или погребения, однако после расчистки фрески исследователи склонны предполагать, что под покровом скрывается любовная пара. Три почерневших лика на потолке, как считается, изображают три стадии человеческой жизни, однако местные жители-христиане уверены, что центральная из этих фигур – Иисус Христос.

Редкая по сюжетам и тщательности исполнения живопись Каср-Амры делает этот памятник интересным образцом арабского раннесредневекового искусства.

 

В 90 км от иракского города Мосул находятся развалины древнего парфянского города Хатры (Эль-Хадр), современника Пальмиры и Баальбека. Этот город являлся не только промежуточной остановкой на караванном пути из Сирии в Иран, но и центром богатого сельскохозяйственного района. Символом Хатры был орел. Его изображения украшают фасад главного храма города, их можно встретить на многих найденных в Хатре украшениях. Среди атрибутов царей и на их боевых знаменах всегда присутствовало изображение орла. Возможно, орел являлся атрибутом бога Шамаша, защитника и покровителя города. Его называли «Господин Хатры». Даже на монетах Хатры была отчеканена надпись «Хатра Шамаша».

 

В Тартаре, между Римом и Персией

В III в. Хатра временно вошла в сферу римского влияния. В остальное время этот город был аванпостом Парфии на ее западных границах. Правители Хатры охраняли караванные пути, по которым в город прибывало множество людей и товаров. В многочисленных храмах Хатры каждый караванщик мог найти того бога, которому он привык поклоняться. Здесь были греческие Афина и Дионис, ассирийские Ашшур и Нергал, сирийская Тихе. Ворота города были широко распахнуты для тех, кто приходил сюда с миром, а тем, кто шел войной, Хатра всегда была готова противопоставить многочисленное войско и мощные укрепления.

Руины Хатры

Хатра стоит на пересыхающей реке Вади-Тартар, русло которой теряется в одноименной впадине. Эта впадина образовалась в результате резкого опускания суши. Поэтому расхожее выражение «провалиться в тартарары» имеет самое прямое отношение к Тартару и происшедшей здесь много веков назад катастрофе.

В период своего расцвета Хатра, круглый в плане город, была окружена двумя кольцами крепостных стен, находящихся на расстоянии 400 м друг от друга. В город вело четверо ворот, ориентированных по сторонам света. До наших дней сохранилась только внутренняя стена протяженностью около 2 км.

В архитектуре Хатры сочетаются элементы ассирийского, эллинистического, парфянского и римского зодчества. Эллинистический храм II в. до н. э., посвященный Шамашу – самое древнее сооружение, открытое на территории города. Дворец правителей Хатры согласно традиции парфянской архитектуры в Ираке имеет два продолговатых сводчатых зала-айвана, открывающиеся прямо во двор. Залы окружены вспомогательными помещениями.

В отличие от Пальмиры, где преобладало искусство рельефа, в Хатре большое место занимала скульптура. Она украшала стены айванов, своды арок, входы, внутренние покои дворца. Именно в скульптуре Хатры в наибольшей степени проявилось римское влияние. Даже статуя восточного божества Баалшамина одета в переданное во всех деталях облачение римского воина.

О любви к античному искусству свидетельствует находка превосходных копий греческих памятников (190–240 гг.) – статуй Аполлона, Геракла и Посейдона. Статуи, изображающие царей и знатных людей Хатры, выполнены в традициях парфянского искусства. Некоторые из скульптур высечены из серого с белыми вкраплениями мосульского мрамора.

В 250 г. персидский царь Шапур I (арабы называют его Сапор) из династии Сасанидов осадил Хатру Большие запасы продовольствия и воды, поступающей по керамическому водопроводу из Тартара, сильный, хорошо вооруженный гарнизон во главе с царем Дайзаном, два кольца крепостных стен, вдобавок «заговоренных» колдунами, давали жителям города надежду если и не добиться победы, то по крайней мере заключить почетное перемирие. Но завоеватели все же овладели Хатрой – из-за предательства дочери Дайзана, принцессы Нусейры, которая, по преданию, стремилась заслужить тем самым любовь сасанидского царя. Эта легенда в разных вариантах известна во многих странах Ближнего Востока. Конец у нее всегда одинаков: дочь, предавая своего отца и помогая Шапуру взять Хатру, в конце концов принимает казнь от рук персидского царя.

 

Ассирия – древняя страна Ашшур – располагалась на севере Месопотамии, вдоль берегов бурного Тигра. Ассирийское государство сложилось в XIII в. до н. э. А в XI–VII вв. до н. э. Ассирия превращается в могущественную державу, подчинившую своему влиянию обширные земли. Цари Ассирии распространили свою власть на всю территорию Двуречья, создали единое мощное государство и, использовав Двуречье как плацдарм, огнем и мечом распространили свое господство на огромные территории от Синайского полуострова до Армении, от Малой Азии до Египта.

 

На руинах священного города

История Ассирии начинается с того времени, когда наместник царей III династии Ура поселился в Ашшуре – древнем городе-святилище одноименного бога, от которого Ассирия и получила свое имя.

Все цари Ассирии чрезвычайно дорожили этим городом. Это был подлинный сакральный центр страны, постоянно жившей в напряжении сил. Ассирия была все время в наступлении. Благодаря ежегодным завоевательным походам ассирийские цари регулярно расширяли пределы своей державы. Но эти завоевания были крайне непрочны, и раз за разом огромная империя повергалась в прах. Ее размеры сокращались до лоскутка земли вокруг Ашшура, но снова и снова цари Ассирии поднимали войска на отвоевание утраченных территорий…

Древнее святилище бога Ашшура стало тем самым ядром, из которого выросла первая столица Ассирии. Ашшур располагался на отвесной скале, нависающей над Тигром, на западном берегу. Монументальная лестница вела на вершину скалы, где стояли царские дворцы, многочисленные храмы и главная святыня – храм бога Ашшура.

Верховным божеством города, «отцом богов» и повелителем вселенной, был Ашшур, главным жрецом которого был сам царь. Однако раскопки позволили установить, что до него на протяжении почти тысячи лет в местном пантеоне господствовала богиня Иштар (Ашторет, Астарта), известная у шумеров под именем Иннин. Именно ей было посвящено самое древнее святилище города, которое, очевидно, существовало уже с самого начала ассирийской истории. Однако этот древнейший храм был варварски разрушен. Точно неизвестно, сделали ли это иноземные завоеватели или сторонники культа Ашшура. Во всяком случае, в конце XIII в. до н. э. царь Тукультининурта I велел сровнять остатки древнего святилища Иштар с землей. Примерно через 400 лет (в IX в. до н. э.) царь Салманасар III восстановил храм Иштар на старом месте и по образцу святилищ четырехсотлетней давности. Три века спустя на развалинах этого храма последний ассирийский царь Ашшурбанапал возвел новое святилище, посвященное Иштар. Изображения этой богини – обычно в виде обнаженной женщины с косами, ниспадающими на грудь, – часто попадались археологам на земле Ашшура.

Археологи нашли также следы существовавшего здесь некоторое время особенного культа животных. В Ашшуре, подобно многим другим цивилизациям Месопотамии, существовал древний культ быка-пахаря. Именно бык стал символом Ассирии. Из шкуры ритуально умерщвленного черного быка изготовлялся ритуальный бубен. Священного быка убивали для того, чтобы он передал бубну свое могущество и силу, после чего мясо быка поедали жрецы. Смена кожи на бубне также сопровождалась сложными ритуалами, подробные описания которых сохранились на дошедших до нас клинописных табличках.

В последующую эпоху в религиозном культе Ашшура появляется еще одно божество – змея. Изображения змеи часто встречаются в росписях на керамике, на культовых предметах и жертвенниках.

Роль главного культового центра Ашшура играла высокая ступенчатая башня-зиккурат. К ней примыкала огромная пристройка, тянувшаяся до самого берега Тигра. Здесь хранились священные барки, на которые в праздник Нового года во время торжественных процессий переносили изображения богов из храмов Ашшура. Для этой цели от берега Тигра до храмов была проложена тщательно вымощенная парадная Дорога процессий. На барках боги покидали город, чтобы через несколько дней снова вернуться в свои святилища.

Перед городскими воротами располагался Новогодний храм, посвященный Ашшуру до которого доходила процессия верующих. Его бронзовые ворота украшала фигура Ашшура, идущего на битву против богини зла Тиамат. Этот храм строился и украшался на протяжении жизни нескольких поколений вплоть до падения Ассирийской державы.

Раскопки обнаружили полуразрушенные стены царских дворцов, облицованные большими пластинами алебастра и окрашенные в пурпурно-красный цвет с перемежающимися черно-бело-черными полосами по углам. Украшавшие стены рельефы изображали крылатых существ с орлиными или человеческими головами, при этом последние увенчаны бычьими рогами. Одна из этих удивительных фигур держит на руках козленка или барашка. Здесь же были изображены человеческие фигуры, несущие знамена и колеса с восемью спицами.

Раскопки города Ашшура

Были раскопаны и царские гробницы. Каждая из этих подземных погребальных камер, монументальная и в то же время простая, перекрыта куполообразным сводом и имеет размеры 7 × 7 × 4 м. В стенах устроены ниши для ламп, полукруглые своды облицованы долеритовыми пластинками, на которых восемнадцать раз повторяется имя царя. Однако никаких сокровищ в гробницах не оказалось – они были полностью ограблены еще в древности, причем, по-видимому, это сделали захватившие Ашшур враги, которые не только вынесли всю погребальную утварь, но и разрушили огромные каменные саркофаги. Археологи нашли остатки одного такого саркофага, разбитого на куски. Он был высечен из цельной каменной глыбы весом 18 тонн и первоначально имел длину 3,85 м, ширину около 2 м и высоту 2 м. Чтобы разграбить содержимое, захватчики, очевидно, облили его нефтью, а затем подожгли. Когда камень раскалился, саркофаг стали обливать холодной водой, и он раскололся.

Собранные фрагменты саркофага были отосланы в Берлин, где его восстановили и прочитали высеченную на нем надпись: «Дворец Ашшурнасирпала, царя Вселенной, царя Ашшура, сына Ададнирари, царя Вселенной, царя Ашшура». Захватившие Ашшур враги, очевидно, сожгли покоившиеся в этом саркофаге останки царя или бросили их в Тигр. Точно в таком же виде, разграбленными и разрушенными, были обнаружены и гробницы других ассирийских царей, перед которыми когда-то трепетал весь мир.

Ашшур погиб в 614 г. до н. э., захваченный мидянами. Хотя царь Ашшурнасирапал II (883–859 до н. э.) перенес столицу в Калах, Ашшур вплоть до самого своего падения оставался городом, которому цари Ассирии уделяли большое внимание. Его жители пользовались особыми правами и привилегиями, которые регулярно подтверждались ассирийскими царями. Но 614 г. до н. э. ознаменовал собой конец истории этого древнего города – разрушенный и разграбленный, он прекратил свое существование и исчез со страниц клинописных хроник.

 

Восьмой багдадский халиф ал-Муатасим (833–842) был сыном знаменитого Харуна ар-Рашида, рожденным от тюркской рабыни. В отличие от своих предшественников, набиравших отряды телохранителей из хорасанских персов, ал-Муатасим окружил себя гвардией, составленной из тюрок, вывезенных из Средней Азии. С самого начала тюрки вызвали недовольство багдадцев: они настолько вызывающе вели себя, что между ними и горожанами нередко возникали настоящие побоища. Багдад волновался. Депутации горожан требовали от халифа удалить из столицы разнузданных кочевников. Дело шло к всеобщему возмущению. И тогда халиф решил покинуть Багдад и основать новую столицу. Так началась недолгая история соперницы Багдада – Самарры.

 

«Радуется тот, кто…»

Для новой столицы халиф выбрал место на правом берегу Тигра, в 120 км к северу от Багдада, где ранее находилось небольшое ассирийское поселение Самарра (Сумра). Переложенное на арабский язык это название звучало как Сурра Ман Рва – «Радуется тот, кто ее видит». Насмешливые багдадцы перевели это название по-своему: «Радуется тот, кто видит тюрок там, а не в Багдаде».

Выбирая место для будущей столицы, халиф ал-Муатасим, по-видимому, руководствовался не столько государственными, сколько личными интересами. Иначе трудно объяснить, почему для постройки огромного города он избрал область, известную своими охотничьими угодьями, но весьма бедную по природным ресурсам.

Для строительства Самарры ал-Муатасим собрал архитекторов, художников и ремесленников со всех областей огромной империи. Специальные команды по приказу халифа занимались выламыванием мраморной облицовки и колонн в древних христианских церквях Александрии и отправкой их в Самарру Захватив в 838 г. во время войны с византийцами город Амориум в Малой Азии, ал-Муатасим прислал оттуда в Самарру роскошные бронзовые ворота.

За период кратковременного (836–883 гг.), но бурного расцвета Самарра выросла в огромный город, растянувшийся более чем на 10 км вдоль берега реки. Его территория занимала 57 кв. км. Это был один из самых больших городов древности. Население Самарры составляли придворные, обслуживавшие их ремесленники и военные – халифская гвардия. Город украшали обширные мечети, великолепные дворцы халифа и его приближенных. Многочисленные каналы снабжали водой роскошные сады. На южной окраине Самарры сын и преемник ал-Муатасима, халиф ал-Мутаваккил (847–859), построил огромный, окруженный стеной зверинец, занимавший площадь в 53 кв. км. В нем содержалось две тысячи различных животных, и халиф забавлялся здесь охотой.

Вдохновленный примером отца, халиф Ал-Мутаваккил тоже мечтал создать новый город, целиком связанный с его именем. В 859 г. он основал в 20 км к северу от Самарры другую столицу – ал-Мутаваккилия, или ал-Джаафария. При этом главная улица Самарры была продлена, чтобы соединить старую столицу с новой. 17 марта 861 г. правитель вместе со всем двором переехал в ал-Мутаваккилию.

Большая мечеть и минарет в Самарре

После убийства ал-Мутаваккила его преемник халиф Мухаммед ал-Мунтасыр возвратился в Самарру. Он приказал вернуться туда и всему населению города, а здания ал-Мутаваккилии разобрать на строительный материал. В один миг несчастливая столица была обращена в руины. А вскоре такая же судьба постигла и Самарру.

Этот город был быстро построен и столь же быстро покинут. Последний самаррский халиф ал-Муатамид прожил здесь всего два года, после чего в 892 г. перенес столицу в Багдад, оставив Самарру на произвол судьбы. Пески быстро поглотили город, его дома превратились в бесформенные кучи глины. И только руины огромных мечетей напоминали о том времени, когда здесь бурлила жизнь…

Лишь накануне Первой мировой войны немецкий археолог Херцфельд начал исследования Самарры. Археологические раскопки открыли развалины мечетей, дворцов и домов знати. За прошедшие века здесь не появилось ни одной новой постройки, и сегодня руины Самарры являют собой исключительный по своей полноте архитектурный комплекс эпохи Аббасидов.

От халифского дворца, известного под названием «Джаусак ал-Хакани» – «Замок властителя», до наших дней уцелели только трехарочные ворота Баб ал-Амма, когда-то служившие главным входом. Центральная арка ворот выше боковых, а по ширине превышает их почти вдвое. Вдоль главной оси ансамбля, раскинувшегося на площади в 125 га, один за другим располагались три обширных прямоугольных парадных двора. Лишь по остаткам стен сегодня можно определить расположение приемных залов, жилых помещений и внутренних дворов.

Снаружи дворец был окружен крепостной стеной с полубашнями. Во время раскопок среди его руин были найдены многочисленные фрагменты роскошного убранства: виноградные лозы, пальметты, стилизованные листья и геометрический орнамент некогда сплошным ковром покрывали стены, арки, входы, наличники арок. В парадных комнатах дворца вдоль стен шли панели из резного мрамора. В помещениях гарема верхнюю часть стен покрывала фресковая живопись с изображениями танцовщиц, всадников, охотников, животных и цветочных гирлянд.

Не только в халифском дворце, но и во многих частных домах Самарры стены были облицованы панелями с резным орнаментом. Стены над панелями иногда были расписаны фресками. В «ковровых» орнаментах Самарры присутствуют мотивы, заимствованные из древнего месопотамского и иранского искусства.

Единственным хорошо сохранившимся зданием Самарры является огромная мечеть ал-Мутаваккиллия. В течение долгого времени она являлась самой большой мечетью в мире.

Завершенная в 852 г., мечеть ал-Мутаваккиллия сменила предыдущую постройку 836 г., которую возвел халиф ал-Муатасим. Не было никакого практического смысла разбирать ее и заменять новой, однако халифом ал-Мутаваккилем руководило тщеславие – его правление должно было стать еще более блистательным, чем правление отца. Построенная им мечеть действительно превзошла все, что было когда-либо построено в исламском мире.

Мечеть обнесена толстой (более чем 2,5 м), похожей на крепостную, кирпичной стеной высотой 10,5 м, образующей прямоугольник размерами 374 × 443 м, с полукруглыми башнями, расставленными на расстоянии 15 м друг от друга. Через подковообразную арку входа можно попасть в обширный прямоугольный внутренний двор мечети. Его размеры составляют 239 × 156 м.

17 проходов ведут в молитвенный зал, где когда-то высились 464 мраморные колонны (позднее они были вывезены отсюда в Багдад). Михраб украшала стеклянная мозаика, от которой до наших дней уцелели лишь маленькие фрагменты. Раскопки Иракского управления старины в 1960-х гг. выявили обломки панелей из темно-синего стекла, которыми когда-то были покрыты стены. Небольшая постройка позади молитвенного зала, вероятно, предназначалась для халифа и его приближенных или служила местом жительства имама мечети.

Рядом с руинами мечети, в 30 м от ее северной стены, высится грандиозный, 50-метровой высоты спиральный минарет аль-Мальвийя. Этот минарет, некогда соединявшийся с мечетью арочным мостом, имеет весьма необычную форму: на высоком квадратном кирпичном цоколе высится круглая башня в виде усеченного конуса, вокруг которой по спирали, в направлении против часовой стрелки, поднимается пологая лестница двухметровой ширины.

Когда-то на вершине минарета стояла восьмиколонная деревянная беседка. Рассказывают, что халиф ал-Мутаваккил любил подниматься на минарет по спиральной лестнице верхом на белом египетском осле, чтобы полюбоваться видом на город, его окрестности и долину Тигра.

У Самарры, некогда роскошной столицы огромного халифата, оказалась несчастливая судьба. Пережив бурный, но короткий расцвет, она спустя всего полстолетия была оставлена жителями. Мечеть ал-Мутаваккиллия продолжала использоваться вплоть до конца XI столетия, после чего была заброшена, постепенно превращаясь в руины. Лишь в XIX столетии, когда в Самарре начались археологические раскопки, памятники древнего города стали обретать новую жизнь. А знаменитый спиральный минарет аль-Мальвийя превратился в своеобразный архитектурный символ Самарры, без упоминания о котором сегодня не обходится ни одно издание по истории исламской архитектуры.

 

С 1598 г. столицей Ирана стал Исфахан. Этот город еще в VIII–XIII вв. являлся одним из крупнейших торговых и ремесленных центров Среднего Востока. Перенеся сюда свою резиденцию, шах Ирана Аббас I Великий (1588–1629) из династии Сефевидов пожелал, чтобы его новая столица имела «образ, прекраснейший в мире». Гигантские по масштабам строительные работы начались в 1600 г., и вскоре среди пустынь и суровых бесплодных гор Центрального Ирана вырос огромный и сказочно прекрасный город, которые придворные поэты гордо именовали «половиной мира».

 

«Образ мира»

В 1666 г. в Исфахане насчитывалось 600 тысяч жителей, 164 мечети, 48 медресе, 373 купальни и 182 караван-сарая. Тенистые сады с бассейнами и арыками окружали роскошные шахские дворцы. Центр города украсил величественный ансамбль Мейдане-Шах – Шахской площади, обрамленной великолепными зданиями мечетей и дворцов, сверкавших на солнце знаменитыми иранскими поливными изразцами, которые сплошным ковром покрывали их стены. Однако шах Аббас, увы, уже не мог видеть этого великолепия: он скончался в 1629 г.

При преемниках Аббаса Исфахан продолжал украшаться новыми и новыми величественными постройками. Но в 1722 г. город был захвачен вторгшимися афганцами и подвергся разграблению. Его население резко сократилось, а в конце XVIII в. столица была перенесена в Тегеран, и Исфахан надолго потерял свое былое значение. Впрочем, сегодня оно вполне восстановлено: нынешний Исфахан – второй по величине город Ирана с населением около миллиона человек. Несмотря на бурный рост, в Исфахане сохранилось более 150 прекрасных архитектурных памятников преимущественно сефевидской эпохи.

Центром города до сих пор остается огромная (165 × 510 м) площадь Мейдане-Шах, средоточие общественной жизни в эпоху Сефевидов. В те времена ее называли Надж-и-Джахан – «образ мира». Сегодня она носит новое название – площадь Имама, в честь имама Хомейни, духовного руководителя иранской революции 1979 г. Прямоугольное пространство площади окружено двойными аркадами из темно-желтого кирпича, по всему периметру тянется выложенный камнем и обсаженный деревьями канал-арык. На площадь выходят парадные фасады величественных ансамблей: с юга – Шахской мечети (1612–1630 гг.), с запада – мечети шейха Лотфоллы (1601–1628 г.), с севера – крытого рынка Кейсарие (XVII в.) и с востока – дворца Али-Капу (XV в., расширен в XVII в.).

Вид на площадь Имама в Исфахане

Строительство Шахской мечети (Шахи-Маджид) началось в 1612 г. и, несмотря на нетерпение шаха Аббаса, продолжалось в общей сложности 19 лет. По преданию, первый камень в ее основание положил сам шах Аббас. Постройка была в основном завершена за год до его смерти, и шаху удалось еще при жизни увидеть мечеть во всей ее гордой красе. В дальнейшем здания почти не касалась рука строителя, лишь в 1630 и 1666 гг. были сделаны некоторые художественные дополнения.

Архитектура Шахской мечети представляет собой кульминацию тысячелетней традиции возведения мечетей в Иране. Несравненное величие и пышность давно обеспечили этому храму место в числе самых выдающихся архитектурных памятников мира. Строившие его иранские зодчие (главным архитектором был Усто Абуль-Касим, руководителем каллиграфов и художников – Али Реза) продемонстрировали высшую степень художественного вкуса и мастерства.

Хотя огромный айван, служащий главным входом, обращен на площадь Мейдани-Шах, само здание мечети расположено к ней под углом 45 градусов – с тем, чтобы михраб был обращен к Мекке. Массивный купол мечети поднимается на 54 м над землей. Четыре минарета – по два с севера и с юга – высотой 42 м каждый доминируют над огромной площадью, сверкая на солнце бирюзовыми изразцами, покрывающими их стены сверху донизу. Эти великолепные поливные изразцы с растительным и геометрическим орнаментом, которыми так славился Иран в эпоху позднего Средневековья, покрывают буквально все поверхности стен – и внутри и снаружи.

Лучший вид на мечеть открывается с верхней площадки дворца Али-Капу, откуда во всей красе можно видеть облицованные изразцами стволы минаретов, сталактитовые своды порталов и роскошный купол на высоком барабане. Интересно, что при взгляде с внутреннего двора минареты выглядят более высокими, чем купол. Выходящий на площадь центральный айван строился четыре года, с 1611 по 1615 г. Вырезанная над входом каллиграфическая надпись славит шаха Аббаса и зодчих – строителей мечети.

После революции 1979 г., свергнувшей последнего иранского шаха, Шахская мечеть была переименована в мечеть Имама – Масджид-и-Имам и под этим названием значится сегодня во всех официальных изданиях. Однако в историю мечеть все-таки вошла под именем Шахской.

Мечеть шейха Лотфоллы мало чем уступает Шахской мечети в красоте и величии. До окончания постройки Шахской мечети она использовалась в качестве личной молельни шаха и его приближенных.

Дворец Али-Капу («Цветные ворота») появился на Мейдане-Шах одним из первых: он сооружен вскоре после 1600 г. и служит своеобразным «преддверием», ведущим к главной шахской резиденции.

Два нижних этажа Али-Капу занимают вестибюль, приемные залы и помещения для охраны и прислуги. Стены и лестницы верхнего этажа расписаны геометрическим орнаментом, изображениями птиц и цветов. На верхнем этаже располагался концертный зал, называемый также «Фарфоровой комнатой»: здесь в многочисленных нишах стояли драгоценные фарфоровые сосуды, привезенные из Китая. Настоящим шедевром является колонный зал, резной потолок которого подпирают легчайшие, тонкие деревянные колонны, производящие впечатление хрупкости. С открытой веранды шах и его гости могли наблюдать за парадами и состязаниями, устраивавшимися на площади Мейдане-Шах. Колонны веранды первоначально были заключены в стаканы из зеркального стекла, так что издали создавалось впечатление, что крыша веранды висит в воздухе.

За дворцом Али-Капу располагался ансамбль шахской резиденции, в период расцвета Исфахана насчитывавшей до трехсот всевозможных построек. Дворцы и сады, прилегающие к центральной площади Мейдане-Шах, занимали громадную территорию. Главной магистралью резиденции являлась аллея Чор-Баг (улица Четырех Садов), террасами спускавшаяся к реке. Ее длина составляла более 3 км, ширина – 32 м. Вдоль всей оси аллеи был проложен канал, образующий на террасах бассейны с фонтанами. Вода каскадами ниспадала с одной террасы на другую. Аллея была обсажена восемью рядами тополей и платанов и живой изгородью из кустов жасмина. Сегодня эта магистраль является центром городской жизни.

В одном конце аллеи высился шахский дворец, в другом – трехэтажный павильон. Четыре таких же павильона стояли по сторонам аллеи и служили входами в прилегавшие к ней четыре сада. В каждом из этих садов высился небольшой дворец, окруженный узким каналом, проходящим по центральной оси сада. Эти маленькие дворцы-павильоны служили местом отдыха шаха и его семьи. Красивейшим из них является Сорокаколонный павильон (Чехель-Сутун), построенный при шахе Аббасе II (1642–1667). Вокруг него был разбит сад на двенадцати террасах, поднятых одна над другой на 1,5–1,8 м. На каждой террасе устроен бассейн с фонтанами и каскадами. В небольшом тронном зале дворца, предназначавшемся для частных аудиенций, сохранилось множество картин, прославляющих монархов династии Сефевидов.

Другой дворец-павильон носит название Хашт-Бехешти – «Восемь дверей рая». Он был построен в 1669 г. Стены и потолки этого восьмиугольного в плане дворца сплошным ковром покрывают прекрасные росписи с изображениями деревьев, цветов и трав, птиц, ангелов.

Последний из четырех выходящих на площадь Мейдане-Шах порталов выводит к огромному рынку. Рынок в Исфахане является, как считают, самым большим в Иране. Изрезанный многочисленными улицами и переулками, он образует целую сеть рынков и рыночков, над хитросплетением которых поднимаются купола и минареты приходских мечетей.

 

В 1767 г. вернувшийся из семилетнего путешествия по странам Передней Азии ганноверец Карстен Нибур, состоявший на службе у датского короля Фредерика I, привез в Европу множество сенсационных по тем временам сведений «о древностях Аравии и других прилегающих к ней стран». В их числе были копии клинописных текстов, обнаруженные в 70 милях северо-восточнее Шираза. Здесь находились гигантские развалины города, в котором Нибур опознал Персеполь – знаменитую столицу Персидской державы, сожженную Александром Македонским.

 

Поступь «бессмертных»

Около 515 г. до н. э. по повелению Дария I на плоскогорье Мерв-Дашт, у подножия горы Кух-и-Рахмат («Гора Милосердия») была заложена новая столица страны – Парса, или, как ее называли греки, Персеполь – «город персов», призванная символизировать мощь и блеск огромной державы Ахеменидов. По имени этого города сначала греки, а затем и весь мир стали именовать Иран Персией – до тех пор, пока в 1936 г. иранское правительство не обратилось ко всем странам с просьбой называть страну Ираном. В Средние века руины Персеполя назывались Тахт-и-Джемшид – «Трон Джемшида», по имени мифического героя иранского эпоса.

Постройки Персеполя занимали территорию в 135 тысяч кв. м. С трех сторон город окружала двойная крепостная стена (с четвертой стороны высилась неприступная горная скала), за которой располагались резиденция царя, многочисленные парадные и хозяйственные помещения, казармы гвардии «бессмертных», конюшни. Все эти постройки были возведены на гигантской искусственной террасе размерами 500 × 300 м, облицованной громадными блоками, которая возвышается над окружающей равниной на 13 м.

Оборонительные стены Персеполя имели толщину 4,5–5,5 м и высоту от 11,5 до 15 м. Попасть в город можно было по широкой парадной лестнице из двух маршей в 111 ступеней, сложенных из массивных блоков белого известняка. Лестница вела к «Вратам всех стран» («пропилеям Ксеркса»), украшенным изображениями четырех колоссальных человекобыков, над головами которых надписи на древнеперсидском, эламском и вавилонском языках сообщали о царях-строителях Персеполя – Дарии и Ксерксе. В юго-западном углу террасы располагался другой вход – служебный, по которому доставляли животных, продукты и т. д.

Центральное сооружение Персеполя – его знаменитая ападана. Такое название получило оригинальное творение персидских зодчих: многоколонный парадный зал с целым лесом легких, стройных колонн, увенчанных тяжелыми капителями в виде бычьих фигур.

Ападану в Персеполе, которую стала одним из самых величественных зданий Древнего мира, начали сооружать в 492 г. до н. э. при Дарии I, а завершена она была лишь в 481 г. до н. э. уже при Ксерксе I. Впоследствии в фундаменте здания археологи нашли два каменных ящика с золотой и серебряной закладными табличками весом по 9,6 кг каждая, на которых на трех языках начертаны клинописные надписи. Эти тексты свидетельствуют, что здание было заложено Дарием, хотя в надписях на лестнице ападаны ее сооружение приписывается Ксерксу. В надписях на глазурованных кирпичах, украшающих внешнюю стену ападаны, Ксеркс заявляет, что он завершил работу, начатую отцом.

Ападана, толстые стены которой были сооружены из кирпича-сырца, представляла собой огромный квадратный зал размерами 60 × 60 м (3600 кв. м). Римский историк и географ Страбон пишет, что на роскошных обедах здесь пировало по 15 тысяч человек, для которых резали тысячу голов рогатого скота. В зал вели деревянные, обшитые золотом входные двери (во время раскопок был найден кусок золотой пластинки, содранной с одной из них).

Пол ападаны был поднят на 4 м выше уровня платформы, поэтому в зал вели две широкие лестницы, украшенные многочисленными рельефами. Среди этих изображений – Дарий I на троне, за которым стоит его сын и наследник Ксеркс; сцена торжественного приема Дарием сатрапа Мидии; сцены борьбы царя с крылатыми грифонами. Когда-то эти рельефы имели вставки из бронзы и пасты и были раскрашены в яркие цвета.

Персеполь. Аэрофотосъемка

Руины Тронного зала в Персеполе

Ападану украшал и знаменитый майоликовый фриз с изображением царских телохранителей, ныне находящийся в Лувре. Греки называли этих гвардейцев Дария «бессмертными», так как их всегда было ровно десять тысяч. Образы этих могучих и бесстрастных воинов празднично-торжественны. Так же статично и торжественно выполнены рельефы, украшающие лестничные марши. Их заполняют идущие мерной поступью воины царя Дария: солдаты эламских полков с копьями и луками, персидские «бессмертные» с копьями и щитами, мидийцы с короткими мечами-акинаками и луками. Вслед за эламской гвардией воины несут царский трон, ведут царских коней и тянут царские колесницы.

На других рельефах в несколько ярусов изображено шествие 33 покоренных народов, каждый из которых ведет сатрап – глава провинции, назначавшийся из числа знатных персов. Если эти рельефы растянуть в одну линию, они заняли бы 400 м в длину Это настоящий этнографический музей с изображением всех характерных особенностей одежды и черт лица различных племен и народов.

Специальные коридоры связывали ападану с дворцами Дария и Ксеркса (в надписи Дария его дворец назван «тачара», а в надписях Ксеркса употребляется название «хадиш»). Как и дворцы Ассирии, резиденции персидских владык были украшены огромными рельефами. У входов во дворцы стояли крылатые быки внушительных размеров. Золотые обшивки и многоцветные изразцы украшали залитые светом покои.

На настенных рельефах дворца Дария изображены целые шеренги слуг, несущих кубки, чаши, бурдюки с вином, ягнят, молодых оленей для царского стола. Судя по одежде, это персы и мидийцы. Здесь же сохранилось и изображение самого Дария в длинной одежде и высокой зубчатой тиаре, которая когда-то была покрыта листовым золотом. Рядом с Дарием изображены два придворных перса в такой же длинной одежде и в тиарах, но более коротких, чем у царя.

Восточную часть резиденции занимает дворец Ксеркса. По своей архитектуре он похож на дворец Дария, и слуги, несущие еду мало чем отличаются от тех, которые изображены на фасаде дворца Дария. При Ксерксе в Персеполе было сооружено здание гарема, где жили женщины царской семьи.

В 466 г. до н. э. в Персеполе был построен Тронный (Стоколонный) зал. Это самое большое после ападаны здание в городе, его размеры составляют 70 × 70 м. Потолок зала держался на ста колоннах высотой 20 м. Строительство Стоколонного зала, вероятно, было начато еще Дарием, хотя надпись на аккадском языке, найденная в его стенах, относит его сооружение ко времени правления внука Дария – Артаксеркса I. В этом зале располагался дворцовый «музей», где были выставлены наиболее ценные царские сокровища. Как полагают, сюда складывали и подарки, преподносимые царю.

Несмотря на неслыханную роскошь и поистине царское величие, весь этот гигантский ансамбль оживал только один раз в году: весной, в день празднования иранского Нового года – Навруза, совпадавшего с днем весеннего равноденствия. Все остальное время царь проводил в двух других своих столицах – Сузах или Пасаргаде.

Александр Македонский, завоевав Персеполь в 330 г. до н. э., сжег дотла столицу побежденного персидского царства. Это произошло во время одного пиршества, «когда он, – как говорит Диодор Сицилийский, – уже не владел собой».

В Средние века остатки Персепольского дворца еще кое-как поддерживались и даже одно время служили резиденцией для местных эмиров, но затем они пришли в окончательное запустение и среди величественных руин бродили только овцы. Подобно многим другим древним постройкам, дворец Дария служил каменоломней для местных жителей. С каждым десятилетием он разрушался все больше и больше, и только в 1931–1934 гг. Эрнст Херцфельд произвел по поручению Восточного института Чикагского университета первое обследование развалин дворца. После этого были приняты эффективные меры к предохранению остатков резиденции персидских царей от дальнейшего разрушения. Сегодня Персеполь является одним из наиболее хорошо изученных древних городов. В настоящее время его раскопки практически завершены, ведутся работы по реставрации и укреплению зданий.

 

На юго-западе Ирана лежит древняя земля Элама – один из очагов древнейших земледельческих культур. В этом благословенном краю, на пересечении торговых путей, в III тысячелетии до н. э. возникло одно из древнейших государств Востока, столицей которого стал город Сузы. В эламском изобразительном искусстве II тысячелетия до н. э. заметно значительное влияние Вавилона, и это неудивительно: история Элама на всем своем протяжении была тесно связана с историей Месопотамии. В этой истории было всякое: кровопролитные войны, мирные договоры и всегда – оживленные торговые и культурные связи. Случалось и так, что Элам на какое-то время терял независимость и подпадал под власть правителей Двуречья, а случалось и наоборот – эламиты вторгались в Месопотамию и превращали тамошние города в руины.

 

Священный город Элама

Памятником тесных культурных контактов, существовавших между Эламом и Междуречьем, ныне является древний город Чога-Занбиль с его знаменитым храмом-зиккуратом – одним из немногих зиккуратов, построенных за пределами Месопотамии.

Руины Чога-Занбиля находятся в провинции Хузестан, в 30 км к юго-западу от Суз, бывшей столицы Элама. Он был основан около 1250 г. до н. э. царем Унташ-Напириша (1275–1240 до н. э.), а настоящее название было Дур-Унташ, что означает «город Унташа».

Вокруг Чога-Занбиля нет никаких сколько-нибудь значительных источников воды, поэтому царь распорядился провести сюда большой многокилометровый канал от ближайшей реки.

Город, а точнее – огромный храмовый комплекс, защищен тремя концентрическими стенами, которые определяют три главные его части. Внутренняя часть находится целиком во власти огромного храма-зиккурата – единственного сохранившегося на территории Ирана. Площадь его основания составляет 105 × 105 м, а высота, вероятно, первоначально достигала 52 м. Этот выдающийся памятник культуры Древнего Элама сооружен около 1250 г. до н. э. царем Унташ-Напиришей в честь Иншушинака, мрачного божества преисподней, культ которого процветал в Сузах. На месте зиккурата ранее существовал квадратный в плане храм, также построенный во времена Унташ-Напириши, однако простоявший очень недолгое время.

В средней части города, между второй и третьей линиями стен, сохранились руины одиннадцати храмов, посвященных различным второстепенным божествам. Предполагается, что первоначально была запланирована постройка двадцати двух храмов, однако царь Унташ-Напириша умер, прежде чем все работы были закончены, а его преемники по каким-то причинам прекратили строительство.

Зиккурат в Чога-Занбиле

Хотя после смерти Унташ-Напириши строительство в городе резко прервалось, город не был оставлен, хотя число его жителей постепенно сокращалось. Когда в 640 г. до н. э. армия ассирийского царя Ашшурбанипала вторглась в Элам, в городе постоянно жило лишь несколько жрецов. Судя по тысячам неиспользованных кирпичей, найденных археологами среди руин Чога-Занбиля, город даже оставался недостроенным. Ассирийцы полностью разрушили Дур-Унташ, после чего он уже никогда не восстанавливался.

В 1895 г. французские археологи начали раскопки Чога-Занбиля, продолженные в 1951–1962 гг. Р. Гиршманом. Эти исследования позволили полностью раскрыть руины древнего города.

 

Руины древнего зороастрийского храмового комплекса, известного под названием Тахт-и-Сулейман – «Трон Соломона», расположены на северо-западе Иране, в долине, окруженной вулканическими горами. Археологические раскопки, начавшиеся в 1937 г. и продолжавшиеся до 1978 г., раскрыли здесь остатки огромного дворцово-храмового комплекса. Как полагают исследователи, это был Адур-Гушнасп – один из трех великих, или «царских», зороастрийских храмов огня, который упоминается во многих средневековых восточных хрониках.

 

Храм Огня на «Троне Соломона»

Люди поселились здесь еще в эпоху Ахеменидов – в V в. до н. э. Несомненно, место это было выбрано не случайно: известняковый утес, поднимающийся приблизительно на 60 м, служил прекрасно укрепленной самой природой цитаделью, а расположенное у его подножия термальное озеро с температурой воды +21°C, диаметром около 80 м и глубиной более 60 м, служило источником воды и созданным самой природой бассейном для омовений – религиозные обряды здесь стали совершаться в очень давние времена. В парфянский период на северном берегу озера было сооружено небольшое укрепление, однако широкое монументальное строительство здесь началось только в первые годы правления династии Сасанидов (224–651 гг.). Вершина известнякового холма была окружена стеной из кирпича-сырца высотой 12 м, с полукруглыми бастионами. Обширное квадратное пространство между северными воротами и озером также было обнесено внутренней стеной из кирпича-сырца, открытой со стороны озера, и с северными внутренними воротами. Ворота и их полукруглые башни были сооружены из обожженного кирпича; по-видимому, из этого же материала были построены и не дошедшие до нас южные ворота. С юга озеро также окружала оборонительная стена.

Тахт-и-Сулейман – «Трон Соломона»

Около 528 г. начались постепенный процесс замены сырцовых стен на кирпичные и общая реконструкция ансамбля. Исследователи связывают этот процесс с восстановлением зороастризма в качестве государственной религии Ирана. Горячим поборником зороастризма был принц, а с 531 г. царь Хосров I Анушираван (правил в 531–579 гг.). Очевидно, именно по его распоряжению был создан величественный ансамбль святилища Адур-Гушнасп. Сегодня за этим местом закрепилось название Тахт-и-Сулейман – «Трон Соломона». Поблизости народная молва указывает «Тюрьму Соломона» (Зендан-и-Сулеймон) – 100-метровой глубины кратер потухшего вулкана, в котором, как утверждает легенда, царь Соломон держал в заточении демонов. Во времена Сасанидов в Тахт-и-Сулейман располагалось одно из трех важнейших зороастрийских святилищ. Каждый новый персидский царь перед тем, как подняться на трон, совершал паломничество в Адур-Гушнасп, чтобы поклониться алтарю огня.

Археологи раскрыли в Тахт-и-Сулейман остатки обширного зороастрийского храма, построенного в сасанидский период, с большим прямоугольным залом, внутренним двором, вестибюлем и увенчанной куполом целлой, где располагался алтарь огня. К храму примыкал царский дворец с внушительным фасадом протяженностью 280 м. В западной части комплекса исследователи обнаружили еще один храм огня, состоящий из двух колонных залов, вестибюля и крестообразной в плане целлы, где уцелела нижняя часть алтаря. Попасть в этот храм можно было только из внутренних покоев дворца: очевидно, это святилище предназначалось только для царя и его ближайшего окружения.

С северной стороны к храму Адур-Гушнасп вела дорога паломников, вдоль которой располагалось множество гостиниц и лавок, а у подножия холма существовало небольшое поселение, застроенное домами из грубо обработанного камня и кирпича-сырца. Точная дата прекращения деятельности храма неизвестна. Как сообщают исторические источники, в первые годы после арабского завоевания местный правитель заключил с пришельцами мирный договор, гарантировавший святилищу неприкосновенность, но, как свидетельствуют материалы археологических раскопок, по крайней мере в IX столетии люди начали селиться в пределах окруженного стеой участка. Когда и по каким причинам храм был заброшен, остается загадкой. На его месте возник процветающий исламский город, известный под названием Шиз.

После утверждения в Персии монгольской династии илханов илхан Абака вскоре после его вступления на престол в 1265 г. изгнал жителей из города и восстановил бывший царский дворец, который в дальнейшем использовался главным образом для ханских жен и принцев династии Илханидов. С падением монгольской династии дворец пришел в упадок, и весь участок был повторно занят крестьянами. Некогда роскошные дворцовые постройки разбирались на строительные материалы, вместо них были построены жилые дома, бани, мавзолеи, две небольшие мечети. Впрочем, этот новый город просуществовал не более полувека: после завоевания Персии Тимуром вся жизнь здесь прекратилась.

 

Город Пасаргады – древнейшая столица великой персидской державы Ахеменидов. Ее строительство связано с именем царя Кира II Великого. Как рассказывает историк Ктесий, во время войны Кира с Астиагом жены и дети персов укрывались на высокой горе, которая называлась Пасаргады. Если верить этому рассказу, город получил свое название от названия горы. Пасаргадами называлось также одно из персидских племен, куда входил и род Ахеменидов, обитавшее именно в районе города с тем же названием.

 

«Я – Кир, Царь Ахеменид»

Согласно преданию, сохранившемуся у греческих авторов, в местности, где позднее были построены Пасаргады, персы одержали решающую победу, и именно в честь этой победы Кир заложил там город. Судя по археологическим свидетельствам, Пасаргады были обитаемы еще со II тысячелетия до н. э. По сообщению Плутарха, Пасаргады были священной столицей Ахеменидов, и каждый новый царь короновался именно там. Как установили современные исследователи, сооружение Пасаргад стало совместным делом иранцев, вавилонян, ассирийцев и малоазийских греков и лидийцев. Царь Кир или его приближенные направляли работу, указывали, что именно нужно изобразить и какую из существующих форм выбрать. Так в Пасаргадах сформировалась школа мастеров, расцветшая затем в Персеполе.

Пасаргады расположены на высоте 1900 м над уровнем моря, в обширной Мургабской долине (25 км длиной и 15 км шириной), в 80 км к северо-востоку от Персеполя. Долина эта орошается рекой Пульвар и окружена горами. Весь город состоял из дворцов, построенных среди парков и садов, окруженных стенами. Дворцы и другие сооружения размещены в отличие от Персеполя и других городов древнего Ближнего Востока на большом расстоянии друг от друга.

Дворцы Пасаргад являются древнейшими памятниками персидской культуры. Они возведены на высокой террасе из светлого песчаника, напоминающего мрамор. В качестве контрастного материала использован темный или черный известняк. В обоих случаях камень добывали из каменоломен, расположенных поблизости.

От городской цитадели сохранились остатки массивных стен из сырцового кирпича, фланкированные башнями. За цитаделью, к югу, расположен район дворцов, когда-то окруженных цветущими садами. Он начинается с башни со слепыми окнами и небольшим темным центральным помещением, куда ведет массивная каменная лестница. Башня сложена из великолепно обработанных блоков песчаника. Как и многие развалины Пасаргад, башня связана в народном предании с именем Соломона – сейчас ее называют «Тюрьма Соломона» (Зендан-и-Сулейман). Трудно понять, каковы были функции этой постройки в эпоху Ахеменидов – она могла быть храмом или гробницей.

Сами дворцы расположены дальше к югу. Первым стоит здание-храм, имевшее функции парадного входа. В древности здесь возвышались громадные фигуры крылатых человекобыков. В настоящее время сохранился только каменный рельеф, украшавший одну из стен этого здания. На нем – высокая фигура четырехкрылого гения в эламском парадном платье, в тройной короне египетского типа. Надпись над фигурой на эламском, аккадском и древнеперсидском языках гласит: «Я – Кир, царь Ахеменид». Этот памятник интерпретировался по-разному: его рассматривали как символическое изображение самого Кира или просто как фигуру гения-хранителя.

В 200 м к северу расположен Дворец аудиенций. Это здание, плоскую крышу которого поддерживало восемь колонн, окруженное со всех сторон открытыми портиками-айванами с двойными рядами колонн. Со стороны главного входа высятся две глухие башни, между которыми в два ряда располагались тридцать колонн (по 15 в ряду). Портик на противоположной стороне имел 48 колонн, также в два ряда. Дворец-резиденция, расположенный к северу от Дворца аудиенций, имеет лишь два портика. Перекрытие его главного зала поддерживали пять рядов колонн, по шесть колонн в каждом.

Остатки колоннады Дворца аудиенций в Пасарградах

К югу от дворцов находится самая известная постройка ахеменидской эпохи – гробница Кира Великого. К этой гробнице прямо или косвенно восходят многие аналогичные памятники, в т. ч. и галикарнасский мавзолей наместника Карии Мавсола, считавшийся в древности одним из семи чудес света. Гробница Кира состоит из двух частей – высокого ступенчатого постамента из шести плит и возведенной на постаменте целлы – скромного по форме здания с высокой двускатной крышей. Общая высота монумента около 11 м. Вся постройка выполнена из тщательно пригнанных плит песчаника, скрепленных скобами.

Археологические раскопки в Пасаргадах, ведущиеся уже много лет, позволили установить даты постройки основных зданий – между 546–530 гг. до н. э., выявить их планы, строительные приемы и последовательность возведения тех или иных частей зданий. Некоторые черты архитектуры, и в особенности архитектурного декора, Пасаргад уникальны. Здешние дворцы, в отличие от более поздних дворцов Персеполя, украшены черным и белым камнем, остатки каменной скульптуры представляют отчасти иные композиции, иные образы и символику. Но главным является то, что именно в Пасаргадах были созданы основные принципы дворцового и храмового строительства ахеменидской эпохи.

 

Народ Древнего Ирана создал самобытную и высокоразвитую цивилизацию, одним из великих достижений которой является древнеперсидская клинопись. В ней насчитывается всего 43 знака – в отличие от клинописи, скажем, аккадской, где число знаков превышает 600. Однако персидская письменность носила особый характер: она употреблялась в основном для торжественных надписей, которые украшали гробницы правителей, стены и колонны дворцов, вырезались на металлической посуде, оружии, каменных вазах и печатях.

 

Тайна древней клинописи

Самой знаменитой из этих надписей является Бехистунская, высеченная на одноименной скале, расположенной между городами Хамадан и Керманшах. В древности у подножия этой 520-метровой отвесной скалы, считавшейся священной, проходила дорога, связывавшая Вавилонию с Мидией и другими странами к востоку от нее. За истекшие столетия по этой дороге проходили армии иранских правителей, фаланги Александра Македонского, полчища арабских завоевателей, солдаты обеих мировых войн. Все они с любопытством взирали, подняв головы вверх, на непонятные и загадочные клинописные знаки. Нередко солдаты стреляли по ним для развлечения во время коротких привалов.

Рельеф и надпись в Бехистуне

Но ни человеческий вандализм, ни безжалостное время не смогли уничтожить бесценный памятник истории. До сих пор под косыми лучами солнца на скальной плоскости четко прослеживаются клинописные строчки. Надпись, расположенная на высоте 105 м, высечена на трех языках – древнеперсидском, эламском и аккадском – и рассказывает о событиях, относящихся к концу правления царя Камбиза (ум. в 522 г. до н. э.) и первым годам царствования Дария I (522–486 до н. э.). Над текстами помещен рельеф: бог Ахурамазда, протягивая левую руку к Дарию, символически вручает ему царскую власть, а поднятой правой рукой благословляет царя. Дарий изображен в натуральную величину, в царской короне. Правая рука его в молитвенном жесте простерта к Ахурамазде, левой он опирается на лук. Левой ногой Дарий попирает поверженного мага Гаумату захватившего престол еще при жизни Камбиза. За Гауматой изображены еще восемь мятежников, поднявших восстание при восшествии Дария на трон, и непокорный вождь сакского племени тиграхауда. Руки пленников связаны за спиной, они скованы одной длинной цепью. За спиной Дария – двое его воинов, копьеносец Гобрий и лучник Аспатин. По сторонам рельефа тянутся колонки текста. Общая высота надписи вместе с рельефом составляет 7,8 м, ширина – 22 м.

Увидеть надписи и рельефы сегодня можно только издали – рассмотреть их с близкого расстояния невозможно. Около 2300 лет назад древние скульпторы, закончив работу, спустились вниз и разрушили за собой каменные ступени, чтобы исключить всякую возможность вновь подняться к памятнику. Может быть, именно поэтому Бехистунская надпись сохранилась до наших дней относительно хорошо: ничья святотатственная рука не коснулась ее. Это же обстоятельство имело и другую сторону: через сравнительно короткое время люди забыли, что, собственно говоря, здесь изображено. Уже древнегреческий врач и географ Ктесий, на рубеже V и IV вв. до н. э. живший при персидском дворе, называл Бехистунский рельеф памятником вавилонской царице Семирамиде.

Подлинное открытие древнеперсидской письменности связано с именем известного путешественника Карстена Нибура. Однако понадобилось почти столетие, прежде чем в этой области были достигнуты сколько-нибудь значительные успехи. И связаны они прежде всего с именем англичанина Генри Кресвика Роулинсона (1810–1895).

В 1846 г. Роулинсон смог представить Лондонскому Королевскому Азиатскому обществу полный перевод Бехистунской надписи. Это был первый значительный, всеми признанный триумф дешифровки клинописи. Разгадка древнеперсидской письменности перестала быть проблемой. А через нее лежал путь и к расшифровке других древних языков: то, что было написано тремя видами письменности и на трех языках в Бехистуне и Персеполе, оказалось возможным прочитать в древнеперсидской редакции. Таким образом стал ясен и текст остальных двух надписей, начертанных при помощи еще не расшифрованных клинописных систем. Путь к разгадке тайн древней письменности был найден.

 

Йеменская провинция Хадрамаут располагается на юго-западе Аравийского полуострова. Считается, что название этой исторической области восходит ко временам легендарных обитателей юга Аравии – хадов, или адов. По преданию, хады бросили вызов Аллаху, попытавшись создать райские сады на земле. В наказание Аллах разрушил города хадов, а их самих превратил в обезьян. В древнесемитских языках Хадрамаут называется «Хадыр-Мавэт», что переводится как «Двор смерти». Но некоторые исследователи, которые выводят имя Хадрамаут от арабского «хадыр», обозначают этим словом жителей оазисов и оседлых земледельцев.

 

Глиняные небоскребы Хадрамаута

Во все времена Хадрамаут лежал в стороне от больших торговых дорог, так что в Европе узнали об этой стране сравнительно недавно. Первым проник сюда немецкий путешественник Адольф фон Вреде. В 1843 г. он добрался до города Хурейба, при этом едва не поплатившись жизнью: местные жители чуть было не растерзали его, приняв за английского шпиона. Лишь вмешательство спутников-арабов спасло фон Вреде от расправы, и путешественник поспешил покинуть негостеприимный Хадрамаут. И только годы спустя в Европе узнали о том, что в этой дикой пустыне, отделенной от главных центров цивилизации неделями и месяцами караванных троп, среди хаоса суровых гор и отвесных скал, напоминающих о первом дне творения, таится жемчужина Аравии – удивительный город Шибам.

Основание Шибама относится к III–IV вв. Полторы тысячи лет – возраст более чем почтенный. Но пролетевшие века никак не сказались на облике этого древнего города – он остался таким же, как и столетия назад. И аналогов этому облику на планете нет. Впрочем, один, пожалуй, есть – нью-йоркский Манхэттен. Из-за сходства с ним Шибам часто называют «хадрамаутским Манхэттеном». Только разница в возрасте между Шибамом и Нью-Йорком составляет 1500 лет.

Этот «город небоскребов» встает сказочным видением на фоне песка и скал, гигантской квадратной глыбой, состоявшей из десятков соединенных между собой домов-крепостей. У Шибама нет обычной для средневековых городов крепостной стены: ее заменяют массивные фасады зданий, образующие неприступную преграду. Проникнуть в город можно только через одни ворота, которые закрывались с наступлением сумерек.

Шибам застроен удивительными зданиями, достигающими в высоту в 10–14 этажей. Подчеркнем, что эти дома построены народом, который находился практически на средневековом уровне развития. Серо-коричневые глиняные «небоскребы» так тесно примыкают друг к другу, что на расстоянии город выглядит как монолитная глыба.

Что же заставило жителей этих суровых мест строить такие необычные дома? Оказывается, Шибам стоит на скальном основании, а потому город не мог разрастаться вширь, и ему пришлось тянуться вверх. Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что на протяжении веков эта область подвергалась опустошительным набегам кочевников, и жители города спасались от них в своих неприступных башнях-«небоскребах». Кочевников привлекали богатства шибамцев: этот город издревле играл важную роль в торговле, и недаром местное население называет его «хребтом Хадрамаута».

Многоэтажный шибамский «небоскреб» внешне напоминает усеченную четырехгранную пирамиду. Цокольная часть строений глухая, а маленькие окна начинаются на значительной высоте, что делает каждое жилище настоящей крепостью. Их труднодоступность усиливается узкими извилистыми улицами-ущельями, на которых с трудом расходятся пешеходы. Нижний, каменный, этаж очень высок – метра три высотой, и его узкие окна напоминают бойницы. Да это и есть бойницы, потому что во время частых кровавых стычек обитатели «небоскребов» зачастую неделями отсиживались в домах, отстреливаясь от осаждавших.

Шибам. Аэрофотосъемка

Основным материалом для строительства небоскреба является глина, перемешанная с резаной соломой. Из этой смеси лепят прямоугольные кирпичи размером 30 × 20 × 10 см. Их высушивают на солнце. Кирпичи получаются достаточно прочными, они не боятся ничего, кроме дождя. Впрочем, в этих местах сильных дождей опасаться не приходится.

Фундамент дома сооружают из крупных камней, скрепляемых глиной и укладываемых на несколько метров вглубь. Из таких же камней выводят цоколь здания. На него начинают укладывать кирпичи – с небольшим наклоном внутрь. Толщина стены по мере повышения этажности уменьшается – примерно по 10–15 см на этаж. Поэтому выстроенный дом, особенно многоэтажный, похож на высокую, постепенно суживающуюся кверху усеченную пирамиду.

Одновременно с внешними стенами сооружаются стены внутренние. Затем делают перекрытия из дерева, в окна вставляют рамы с резными ставнями. Когда дом построен, его белят известью, привозят и устанавливают тяжелые тиковые двери с богатой резьбой и замысловатым деревянным запором.

Дома, построенные из саманного кирпича, с течением времени разрушаются под воздействием ветра и редких дождей. Поэтому практически каждые три месяца необходимо осматривать глинобитный «небоскреб», заделывать трещины, заменять рассыпавшиеся кирпичи. Но при хорошем уходе эти построенные, казалось бы, из хрупкого материала дома стоят веками.

Суровость стен домов-крепостей отчасти скрашивают их покрытые причудливой резьбой двери. Массивные, украшенные кружевом ручной резьбы, они достойны любого дворца. Дверь – гордость хозяина дома. Считается, что красивый вход в жилище – символ гостеприимства.

Улицы Шибама напоминают узкие, темные тоннели, стиснутые высокими домами. Мечети стоят на открытых пространствах и среди высоких и мрачных зданий кажутся игрушками. У стен мечети Харун ар-Рашида, которую построил здесь его наместник, раскинулся небольшой рынок, весьма напоминающий своим обличьем средневековый. Века, похоже, бессильны перед «хадрамаутским Манхэттеном» – его облик, как и образ жизни его жителей, практически не изменился со времен знаменитого халифа.

 

«Сана – самый лучший город по своим постройкам, город с самым здоровым климатом, самой сладкой водой, плодородной почвой и наименьшим количеством болезней. Говорят, если здешней водой побрызгать в домах, то будет пахнуть амброй. Здесь мало болезней, мух и гадов. Если человек заболел в другом месте, его привозят в Сану, чтобы он выздоровел. Если заболели верблюды, их пригоняют сюда, и они выздоравливают. Мясо целую неделю здесь не портится», – писал о Сане арабский историк XIII в.

Закария ибн Мухаммед ибн Махмуд аль-Казвини в своей книге «О странах и народах».

 

Жемчужина Аравии

Город Сана, современная столица Йеменской Республики, известен по историческим источникам с I в. н. э., хотя предание называет его основателем Сима – сына легендарного Ноя. Через Сану издавна пролегали торговые пути из Южной Аравии в страны Средиземноморья. Город расположен на плато у западного подножия горы Джебель-Нукум на высоте 2400 м над уровнем моря. Сейчас на вершине этой горы высятся стены поздней турецкой крепости, построенной на развалинах древнего и во многом остающегося загадочным доисламского замка Гумдан, датируемого I тысячелетием до н. э.

По свидетельствам средневековых арабских хронистов, самая высокая башня замка имела 20 этажей. Четыре его фасада были разного цвета: красного, белого, желтого и зеленого. В центре возвышалась семиэтажная башня, каждый этаж которой имел высоту около 1,8 м. На самом верхнем этаже размещался зал приемов.

В V в. дворец Гумдан стал резиденцией эфиопского наместника Саны. Во времена эфиопского владечества здесь была построена христианская церковь. Материалы и мастеров для ее строительства прислал византийский император.

В 632 г. население Саны было обращено в ислам четвертым халифом Али, зятем пророка Мухаммеда. Замок Гумдан был разрушен мусульманами, а камни дворца были использованы на строительстве Большой мечети Саны.

Сану называют «жемчужиной Аравии». Этот город даже внешне остался таким, каким он был в далеком прошлом. Расположенные у подножия горы Джебель-Нукум средневековые кварталы, где сохранились уникальные памятники архитектуры, обнесены толстыми глинобитными стенами высотой до 9 м и протяженностью 12 км, со 128 круглыми башнями. Из семи ворот города выходят дороги, связывающие столицу с семью провинциями страны.

Древняя Сана

Чуть ли не каждый дом Саны кажется миниатюрной крепостью: высокие глинобитные стены без окон, небольшие ворота, иногда башни. Они построены из обожженного кирпича или сырца, близко один к другому, образуя слитный массив, рассекаемый только узенькими улочками-щелями, где едва могут разминуться два груженых осла. Нижние этажи этих пяти – семиэтажных домов, постепенно сужающихся кверху, сложены из обтесанных камней, а верхние – из необожженного кирпича.

Дома Саны пышно украшены орнаментом из белых, нанесенных известью полос и геометрических фигур. Несмотря на свою незатейливость, этот орнамент придает зданиям нарядный вид. Окна зданий также обводят белыми полосами.

В старой Сане 25 мечетей. Главная из них – аль-Джама аль-Кебир (VII–XII вв.), Большая мечеть. В ее дворе поставлено по образцу Каабы местное святилище в форме куба. В библиотеке мечети собрано несколько тысяч рукописных книг преимущественно религиозного содержания – толкования и комментарии к Корану, рассказы о жизни пророка Мухаммеда, мусульманские законники. Здесь же хранится один из древнейших дошедших до наших дней рукописных экземпляров Корана, написанный на 540 пергаментных страницах 1400 лет назад во время правления халифа Османа. Его начал писать Али ибн Али Аби Талеб, зять пророка, ставший впоследствии четвертым халифом. Дописывал Коран его соратник Зейд ибн Табет.

Среди других архитектурных памятников Саны известны также мечеть аль-Бакилидже, караван-сараи, общественные бани. Последние были введены здесь в практику турками. Сейчас в Сане 17 городских бань, и их посещение, обычно в четверг или предпраздничный день, стало необходимым элементом общественной жизни города.

Новый район Саны – квартал Бир аль-Азаб – был также построен турками. Большинство домов этого квартала сооружены из светло-серого и розового туфа. Здесь располагаются и бывшие дворцы зейдитских имамов. К каждому такому дворцу скорее подошло бы слово «замок», так как все они представляют собой высокие, обнесенные стеной шести– или семиэтажные каменные крепости, в нижних этажах которых располагалась охрана.

К западу от города протекает небольшая речка, воды которой служат для орошения сада Бустая ал-Мутаваккиль, заложенного имамом Мутаваккилем. В XVIII в. здесь был построен роскошный дворец. Сад и дворец обнесены стеной из обожженного кирпича с башнями, отстоящими друг от друга приблизительно на 50 м. Это не единственный сад йеменской столицы – здесь их всегда было много, особенно в западной части города, за что Сана получила название «Садовый город».

Многие постройки Саны были повреждены во время гражданской войны и землетрясения 1982 г. С помощью ЮНЕСКО реализуется международная программа сохранения и реставрации Старого города.

 

На месте современного города Туркестан, расположенного в Южно-Кахазстанской области, некогда существовало поселение Шавгар, возникшее около 500 г. и позднее известное как Ясы. Лишь в XVI в. город получил свое современное название. До XVIII в. Туркестан оставался политическим центром Казахского ханства, став своеобразным пантеоном средневековой казахской знати. Среди сохранившихся здесь многочисленных захоронений наиболее известен мавзолей (мазар), построенный на могиле суфийского поэта и проповедника Ходжи Ахмеда Ясави.

 

«Райский сад» на могиле Суфия

Шейх Ходжа Ахмед Ясави – признанный поэт, один из первых суфийских мистиков в тюркоязычном мире, умер в 1166 г. и был похоронен в городе Ясы (Туркестан) с большими почестями. В 1399 г. великий среднеазиатский полководец и правитель Тимур основал на месте погребения Ходжи Ахмеда Ясави ханаку (монастырь) суфиев. «Книга побед» («Зафар-наме») связывает закладку монастыря с событиями конца 1397 г., когда Тимур совершил зиарат (поклонение) на могиле Ахмеда Ясави. Согласно «Книге побед», именно во время этого паломничества в город Ясы Тимур распорядился создать здесь, на окраине его владений, грандиозное сооружение, достойное памяти Ходжи Ахмеда Ясави. По преданию, Тимур сам определил основные размеры здания: так, диаметр большого купола должен был равняться 30 гязам (гяз – мера длины, равная 60,6 см).

Руководство работами было возложено на Мауляну Убайдуллу Садра, ведавшего при дворе Тимура делами благотворительности. Однако в 1405 г. Тимур умер, и все строительные работы прекратились. Незаконченными остались портальная часть (пештак) и отделка интерьеров некоторых помещений. Однако даже в недостроенном виде мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави остался ярким образцом архитектуры эпохи Тимуридов.

Мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави представляет собой сложное многофункциональное сооружение. Под его кровлей объединено более 35 помещений различного назначения: усыпальница Ахмеда Ясави; мечеть; джамаатхана – зал собраний; большой и малый аксараи – помещения для совещаний и диспутов; китабхана – комната для переписывания бумаг, хранения книг и документов; асхана – помещение, где приготовлялось ритуальное кушанье; кудукхана – комната с колодцем; худжры – комнаты для служителей и паломников. Композиционно все помещения сгруппированы в прямоугольник размерами 46,5 × 65,5 м и высотой 15 м. Толщина наружных стен составляет 1,8–2 м, центральной части – 3 м. Купола и арки портала возвышаются на 38 м.

Мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави

Центром всей архитектурной композиции является усыпальница Ахмеда Ясави, расположенная в глубине здания. Над входом в нее вырезана надпись: «Повелел построить эту священную усыпальницу-“раудат”… эмир Тимур Гурган… да продлит Аллах его повеления на века!» Термин «раудат» принято переводить как «усыпальница», хотя дословно он означает «сад» или «райский сад». Соответственно, и убранство этого помещения обставлено самым изысканным образом. Посреди крестообразного в плане зала установлено надгробие шейха, представляющее собой трехступенчатый подиум, облицованный плитами серпентинита. Помещение перекрыто двойным куполом: внутренним – высотой 17 м и наружным – около 28 м.

В северо-западном углу ансамбля расположена мечеть. Ее купол, поставленный на высокий барабан, прорезан световыми окнами. Мечеть – единственная часть комплекса, сохранившая фрагменты настенных орнаментальных росписей, исполненных голубыми красками. Уникальным произведением искусства является михраб мечети, выполненный в технике наборной глазурованной мозаики.

Связующее звено всех помещений – джамаатхана, большой парадный зал, квадратный в плане, со сторонами, равными 18,2 м, покрытый сфероконическим куполом. Здесь проходили собрания и групповые радения (зикры) дервишей. В центре зала находится ритуальный казан (отсюда другое название зала – «казанлык»), отлитый, по преданию, из сплава семи металлов. Диаметр его составляет 2,2 м, вес – 2 тонны. Поверхность казана украшена тремя поясами рельефных надписей, помещенных на фоне растительного орнамента. Верхняя гласит, что этот казан – дар Тимура сооружению, воздвигнутому в память о Ходже Ахмеде Ясави. Средняя надпись содержит слова: «Будь благословен», год изготовления казана – «1399» и имя мастера – «Абдульгазиз ибн Шарафутдин из Тебриза».

Мавзолей Ахмеда Ясави сыграл значительную роль в формировании туркестанского некрополя, сложившегося на месте раннесредневекового кладбища. С течением времени вокруг мавзолея появилось несколько ханских захоронений: по мусульманским поверьям, погребение около могилы святого сулило покровительство последнего в загробном мире, так что желающих быть похороненными поближе к мавзолею было очень много. В конце XV в. здесь был сооружен мавзолей Раби’и Султан Бегим – дочери знаменитого эмира Улугбека и жены казахского хана Абулхаира. Позже возле мавзолея Ахмеда Ясави были построены мавзолеи Есим-хана, Аблай-хана, Джангир-хана и др.

 

Сегодня, глядя на громадные башни Ангкора, трудно представить себе, что это грандиозное сооружение несколько столетий было скрыто от человеческих глаз непроходимой стеной джунглей. И только полтора века назад началась новая жизнь Ангкора.

 

«Анкгор возвели боги…»

О том, что в джунглях северо-запада Камбоджи скрываются остатки гигантских каменных сооружений, в Европе впервые узнали от испанского миссионера Марсело Рибандейро.

Открытие Рибандейро сенсации в Европе не вызвало, и о его находке вспомнили только два с половиной столетия спустя, после выхода в свет в 1868 г. книги французского путешественника Анри Муо «Путешествие в королевства Сиама, Камбоджи, Лаоса и другие области Центрального Индокитая».

…Углубившись в джунгли в нескольких километрах от города Сиемреап, Муо неожиданно заблудился. Несколько дней без пищи, страдая от приступов малярии, он бродил в бесконечных лесных дебрях, пытаясь найти обратную дорогу. И когда уже начали таять последние надежды, лес неожиданно расступился, и Муо вышел на широкую, залитую солнечным светом поляну…

В первое мгновение Муо подумал, что у него от долгих скитаний начались галлюцинации: прямо перед ним, подсвеченные розовыми лучами заходящего солнца, возвышались над бескрайними джунглями три стройные башни, напоминавшие бутоны лотоса. Их стройные, изящные силуэты отчетливо вырисовывались на фоне закатного неба. И только когда его ладонь коснулась шероховатого прохладного камня, Муо поверил в реальность этой внезапно выросшей из лесных зарослей каменной сказки…

Храм Анкгор Ват

Так 22 января 1861 г. был открыт Ангкор Ват – крупнейший в мире храм, именем которого впоследствии была названа целая эпоха в истории Камбоджи – эпоха Ангкорской цивилизации. Пять золотых башен Ангкора стали символом Камбоджи и украшают государственный герб и флаг страны.

Основателем Ангкорской империи и родоначальником династии ангкорских правителей был король Камбоджийского государства Ченла Джайяварман II, основавший около 850 г. близ озера Тонлесап свою столицу Амарендрапура. Его преемник, король Сурьяварман II (1113–1150), и воздвиг огромный храм Ангкор Ват. Датой окончания строительства храма иногда называют 1150 г.

Ангкор Ват расположен на северо-западе Камбоджи, в нескольких километрах к северу от города Сиемреап. Храм посвящен индуистскому богу Вишну и служит одновременно святилищем и усыпальницей самого короля Сурьявармана II. В Ангкорском королевстве бытовал культ Вишнураджи, в котором объектом поклонения стал сам король: древние кхмеры считали его земным воплощением Вишну. А храм Ангкор Ват являлся символом небесного дворца, в котором пребывает дух правителей страны.

Храм Ангкор Ват является центром огромного комплекса, занимающего площадь около 260 кв. км, где стоят еще около 200 храмов. Внешний облик Ангкора символизирует священную гору Меру в индийской мифологии – «центр Вселенной и местожительство богов». Храм окружал ров 200-метровой ширины. Сохранившийся, но сильно заросший, в сезон дождей этот ров заполняется водой, и тогда пятибашенный храм, окруженный сплошным зеркалом воды, выглядит «горой Меру в окружении вод мирового океана» – именно так, как и задумывали древние зодчие.

Огромный трехступенчатый храм с остроконечными башнями – это чудо симметрии. Можно только удивляться, как удачно при такой строгости геометрических форм здесь скомпонованы строительные материалы и пространство.

Внешняя стена храма окружает территорию в 1,95 кв. км. Посетитель входит в храм через главный портал этой стены и сразу охватывает взглядом все сооружение, которое возвышается на трех стоящих друг на друге террасах. При этом первая терраса поднята над землей на 3,5 м, вторая – на 7 м, а третья – на 13 м. Тем самым достигается «эффект роста» – храм зримо растет на глазах приближающегося зрителя.

Каждая из террас по периметру окружена галереями, крытыми двускатными крышами. Нижняя терраса представляет собой квадрат со сторонами 180 × 180 м, средней – 100 × 115 м, верхняя – 75 × 75 м. На этой верхней террасе установлены пять устремленных в высоту башен – четыре по углам и одна в центре. Но так как фасад сооружения обращен строго к западу, а дороги к храму ведут с востока, запада и юга, то путешественник, с какой бы стороны он ни подходил к Ангкору, всегда видит только три башни. Высота главной, центральной башни составляет 65 м.

Ангкор Ват покрыт удивительной по совершенству и многообразию сюжетов резьбой. Площадь, занятая каменными изображениями, огромна: одна лишь галерея первой террасы представляет собой череду рельефов, которые тянутся более чем на километр, имея при этом высоту около 2 м. Общая площадь скульптурных работ в Ангкоре составляет более 2 тысяч кв. м – ничего подобного в мире больше нет. При это каждая скульптура, каждый рельеф представляют собой выдающееся произведение искусства.

Освобожденный из плена джунглей, Ангкор Ват стал объектом восхищения тысяч туристов и предметом самого пристального изучения со стороны специалистов со всего мира. Но вскоре его связь с миром прервалась – над Камбоджей опустилась мгла…

Во время начавшейся войны, в 1973 г., Ангкор Ват была вынуждена покинуть последняя группа французских археологов, осуществлявшая научные наблюдения за храмом. Весь храмовый ансамбль превратился в убежище для полпотовцев – «красных кхмеров». Сегодня на стенах храма видны следы от пуль. Многочисленные скульптуры Ангкора были обезглавлены и изуродованы. Однако великий храм, к счастью, уцелел, и второе возвращение Ангкора человечеству состоялось. Но только по прошествии двух десятилетий здесь начались реставрационные работы.

 

Расположенный в горах Донграк, прямо на границе с Таиландом и в самой северной точке Камбоджи, живописный храм Преах Вихеар виден издалека за многие километры. Его название можно приблизительно перевести как «святая святых». Игравший в эпоху Средневековья исключительно важную роль в духовной жизни Камбоджи, этот храм долгое время пользовался вниманием и поддержкой кхмерских королей. Они не скупились на средства, украшая ансамбль Преах Вихеара все новыми скульптурами и барельефами, расширяя старые и сооружая новые святилища. Таким образом, храм сегодня сочетает в себе элементы нескольких архитектурных стилей.

 

Святилище королей

Ансамбль Преах Вихеара в основном сложился к 1066 г. Он необычен среди кхмерских храмов тем, что ориентирован по оси север – юг (его протяженность составляет 800 м), в то время как обычный план предполагает ориентацию с запада на восток. Необычен храм и по своей композиции. В основе его ансамбля сохраняется общая для всех камбоджийских памятников идея постепенного приближения к главному святилищу. Но это не восхождение, как в классических постройках Ангкора: комплекс храма здесь развивается не ввысь, а вдаль, по горизонтали, все его части как бы наслаиваются друг на друга. При этом сохраняется принцип центрального храма-горы, стягивающего к своей вершине все остальные части комплекса.

Храм Преах Вихеар имеет «плоский», или «равнинный», подход только с одной стороны – севера, от границы с Таиландом. Подъем здесь почти не ощущается. Южный подход, со стороны Камбоджи, очень крут и достигает 120 м высоты. С северной стороны к святилищу ведет ряд вымощенных камнем эспланад, прерываемых крестообразными в плане портиками. Центральную эспланаду обрамляет балюстрада змей-нагов, которая тянется, почти не прерываясь, и подводит прямо к святилищу.

Храм посвящен индуистскому богу Шиве в двух его ипостасях, как горных божеств Сикхарешвара и Бхадрешвара. Первые храмовые постройки на этом участке появились еще в начале IX столетия, но самые ранние дошедшие до нас части храма датируются началом X в. Основное строительство развернулось здесь в годы правления кхмерских королей Сурьявармана I (1002–1050) и Сурьявармана II (1113–1150). Сохранившаяся в храме пространная надпись подробно рассказывает о деятельности Сурьявармана II, изучавшего священные ритуалы, отмечавшего все религиозные праздники и посылавшего щедрые дары своему духовному руководителю, индийскому брахману Дивакарапандите.

Храм Преах Вихеар

Подход к храму акцентирован пятью башнями-гопурами, отмечающими входы во внутренние дворы. Каждая из них отличается от предыдущей по высоте, и это постепенное нарастание объемов увеличивает воздействие храмовой архитектуры на зрителя. Башни поставлены таким образом, что закрывают от взгляда посетителя следующую часть храма, пока он не пройдет через ворота, лишая его возможности увидеть весь комплекс в целом. Южный, внешний фронтон четвертой башни украшает один из шедевров Преах Вихеара: каменные рельефы, изображающие «молочное море, пахтаемое (взбалтываемое) богами». Пятая башня несет на себе следы красной краски, которой она когда-то была выкрашена.

В 1954 г. храм и прилегающие окрестности были захвачены Таиландом. Вопрос о принадлежности Преах Вихеара Камбодже рассматривался на заседании Международного суда в Гааге. Подробный анализ стилистических особенностей этого памятника, сделанный французским исследователем А. Маршалем, помог доказать исторические права кхмеров на этот храм. В 1962 г. Преах Вихеар был возвращен Камбодже.

 

По преданию, сообщенному Страбоном и Павсанием, Пафос был основан вождем ахейских греков Агепенором, попавшим на остров Кипр при возвращении из-под Трои. Он же воздвиг знаменитый храм Афродиты близ того места, где, согласно греческим мифам, богиня любви и красоты появилась из пены морской. В начале III в. до н. э., когда Кипр вошел в состав государства египетских Птолемеев, Пафос стал столицей острова. Именно здесь сегодня сосредоточены наиболее значительные памятники эллинистического времени, сохранившиеся на Кипре.

 

Загадочные подземелья «города Афродиты»

Старый Пафос, основанный, как утвердают предания, ахейцами, располагался на месте современной деревушки Куклиа. Именно здесь находился легендарный храм Афродиты, здесь археологами найдены остатки поселения позднемикенского времени. От этого храма Афродиты, прославленного во всем античном мире, сохранились только невыразительные остатки фундаментов да разбросанные то тут, то там обломки.

В конце IV в. до н. э. Никоклес, последний царь Старого Пафоса, перенес свою столицу на 10 км западнее, на новое место, удобное для устройства морского порта и богатое лесом для строительства кораблей. Заложенный им город получил название Нового Пафоса.

Пафос. Царские гробницы

Несмотря на большой интерес, который представляет этот древний город, Пафос исследован пока далеко не полностью. Почти на всем протяжении прослеживается окружавшая город крепостная стена. Лучше всего сохранились северо-западные ворота, фланкированные башнями. Фундаменты ворот, мост перед ними и длинный пандус, ведущий к воротам со стороны моря, высечены прямо в скале: этот строительный прием широко использовался местными строителями.

Сохранился целый ряд загадочных подземных сооружений, высеченных в скалах, – преимущественно за стенами античного города. Не всегда удается с точностью определить назначение этих загадочных сооружений. Так, близ северо-западных ворот расположен подземный комплекс, состоящий из двух пересекающихся под прямым углом сводчатых коридоров, вдоль которых устроены ряды камер. С поверхности земли в один из коридоров ведет вырубленная в скале лестница.

Некоторые из таинственных подземных сооружений Пафоса использовались первыми христианами в качестве убежищ и храмов, подобно катакомбам Древнего Рима. На Кипре их также принято называть катакомбами. Близ дороги, ведущей в селение Като-Пафос, расположены катакомбы Св. Соломонии и Св. Ламириана, устройство которых относится к раннеэллинистическому времени. Они были хорошо известны в период Средневековья. В XII в. в одном из подземелий была устроена расписанная фресками капелла, стены которой испещрены надписями, оставленными посетителями.

Наиболее интересные из подземных сооружений Пафоса открыты за пределами античного города, у дороги, ведущей в Старый Пафос, на территории северного некрополя. Это монументальные гробницы, сочетающие в себе наземную – прямоугольный, углубленный в землю двор, окруженный колоннадой, – и подземную части. В этот двор с четырех сторон выходят высеченные в скале погребальные камеры. Такой тип могилы, сочетающий подземные гробницы с открытым двором, появился в Александрии Египетской в эпоху Птолемеев и оттуда, очевидно, попал на Кипр. Подобных гробниц на Кипре нет нигде, кроме Пафоса. Они производят удивительно сильное впечатление контрастом мрачных темных камер и ярко освещенного дворика, монументальностью колонн и толщиной стен. Еще в древности они получили название «царских», хотя в действительности они не могли служить местом захоронения царей Пафоса, так как датируются III в. до н. э., т. е. временем, когда на Кипре не было царей.

В римскую эпоху в Пафосе были сооружены форум и как минимум два амфитеатра. Впрочем, начало одному из них было положено еще в эллинистическую эпоху, но окончательный вид он приобрел в III в. н. э.

Пафос продолжал оставаться столицей Кипра и после того, как власть над островом из рук Птолемеев перешла к Риму. Это время было для Пафоса эпохой его наивысшего расцвета. Город приобрел в этот период типичный для римских городов вид, с их обрамленными колоннадами улицами, вдоль которых располагались небольшие помещения лавок и мастерские ремесленников, а также дома богатых горожан.

Раскопки открыли несколько пересекающихся под прямыми углами улиц с примыкающими к ним строениями, а также обширный комплекс римской городской виллы с ее великолепными мозаиками. От здания, занимающего площадь более 2000 кв. м, сохранились практически только фундаменты стен, позволяющие составить представление о его планировке, но между этими совершенно разрушенными остатками перегородок, отделявших некогда одно помещение от другого, уцелели красочные ковры мозаик – лучшие из найденных когда бы то ни было на Кипре.

Полы портиков украшены мозаичными вымостками; узкие и длинные центральные клейма обрамлены орнаментальными каймами. С трех сторон изображены сцены охоты на диких зверей. Наиболее богато украшена западная сторона крытого вестибюля-атриума; центральное панно здесь разделено на четыре клейма, заполненные изображениями на мифологические сюжеты.

Так как первой мозаичной картиной, открытой при раскопках виллы, оказалась сцена с изображением триумфа Диониса, все здание получило название «Дом Диониса». Мозаикам «Дома Диониса» свойственно чрезвычайное богатство и разнообразие мотивов, они отличаются высоким совершенством исполнения; вероятно, все они были исполнены одной группой мастеров.

«Дом Диониса», датирующийся III в. н. э., был построен на фундаментах более раннего дома, датирующегося I в. н. э., следы которого были обнаружены при раскопках. Эта усадьба занимала целый городской квартал. По другую сторону одной из окружавших ее улиц найдены остатки жилища аналогичного типа, также с мозаичными полами, но, к сожалению, сильно поврежденными. Это говорит о том, что «Дом Диониса» отнюдь не был исключением для Пафоса. Археологические исследования города продолжаются, обнаружены остатки новых построек с великолепными мозаичными полами.

«Дом Диониса» был разрушен двумя страшными землетрясениями 332 и 342 гг., когда сильно пострадал весь город. Возможно, это явилось одной из причин переноса столицы Кипра в Саламин. С IV в. н. э. Пафос теряет свое значение, хотя жизнь в нем продолжалась еще долгое время.

 

Хирокития – древнейшее поселение на Кипре. Оно существовало в VII–IV тысячелетиях до н. э. В сущности, это были три сменивших друг друга поселения, причем между гибелью второго и возникновением третьего прошел большой промежуток времени. Наиболее значительным было второе поселение – Хирокития II.

 

Дома-ульи и древние идолы

Поселение пересекает древняя дорога – несколько рядов каменных вымосток. Дорога начинается от реки Марониу вьется по склону холма вверх и проходит через все поселение к северу. По этой дороге, являвшейся главной улицей селения, доставляли воду и камень с реки; камень был нужен жителям для постройки домов и для изготовления каменной посуды и орудий.

По обеим сторонам дороги виднеются фундаменты круглых в плане ульеобразных домов-толосов, тесно примыкающих друг к другу. Фундаменты сложены из камня (чаще всего из речного голыша), местами сохранились стены из глины или необожженного кирпича, а в некоторых домах – и остатки куполообразных перекрытий.

Полы в этих домах-ульях глинобитные; кое-где можно увидеть остатки очагов, каменных сидений, круглых «столов» и небольших возвышений-платформ, служивших, очевидно, местом для сна. В этих домах, несомненно, люди жили в течение долгого времени, о чем свидетельствует многослойность полов, видимо, не раз ремонтировавшихся жителями. В некоторых домах насчитывается до восьми таких слоев, перекрывающих друг друга. Наряду с большим количеством маленьких улье образных домов – наиболее типичных жилищ Хирокитии, здесь встречаются и здания более значительных размеров, построенные, впрочем, по тем же принципам, что и дома-ульи.

Раскопки в Хирокитии

Хирокития – явление удивительное не только по своей древности, не только по сохранности построек, но и по сделанным в них находкам. Здесь были обнаружены в большом количестве различные орудия из обсидиана, кости и камня, вкладыши серпов и ножей из кремня, веретена и иглы из кости, каменные жернова. Жители острова занимались земледелием и скотоводством. Знали они и такие важные ремесла, как прядение, ткачество, хорошо умели обрабатывать камень и дерево.

В Хирокитии можно проследить и зарождение религиозных представлений, проявлявшихся в первую очередь в погребальном обряде. После смерти человек не покидал свое земное жилище – умершего хоронили в вырытой под полом дома яме. Почти в каждом из домов Хирокитии найдено по нескольку таких погребений – и взрослых, и детей. С умершим клали вещи, принадлежавшие ему при жизни, – в первую очередь посуду, которую при этом разбивали; женщин хоронили с ожерельями из бус, сделанных из сердолика или зубов животных.

В Хирокитии найдены идолы, являющиеся древнейшими образцами скульптуры Кипра. Это плоские фигурки с грубым членением деталей тела, как правило, без признаков пола. Черты лица лишь слегка намечены. Почти все они сделаны из камня.

Поселение в Хирокитии просуществовало приблизительно до 5500 г. до н. э., после чего в течение полутора тысяч лет было полностью заброшено. Такое же запустение отмечается и в других районах острова. Можно предположить, что в этот период на Кипре вообще не было населения. Явление это пока не получило удовлетворительного объяснения. Жизнь на острове возобновляется в середине IV тысячелетия до н. э., в эпоху позднего неолита. К этому времени относится последнее, третье по счету, поселение в Хирокитии. Оно характеризуется гораздо более совершенной техникой изготовления каменных орудий и развитым производством полированных глиняных сосудов, украшенных гребенчатым орнаментом. В конце этого периода получили распространение и крестообразные фигурки идолов. Они отличаются большой тщательностью обработки материала, выразительностью и своеобразием исполнения. Предполагают, что носители этой культуры пришли на Кипр, скорее всего, с сиро-палестинского побережья. В дальнейшем они составили костяк населения острова.

 

С 1421 г. столицей Китая стал Пекин (Бэйцзин – «Северная столица»). Выстроенный по образцу прежних императорских столиц, этот город возводился как парадный дворцовый комплекс, по единому плану и с учетом особенностей местного рельефа. Город окружили высокие, облицованные камнем крепостные стены с мощными башенными воротами. А центром Пекина стал монументальный императорский дворец – так называемый Запретный город. На протяжении почти пяти столетий, вплоть до падения империи в 1912 г., здесь располагалась резиденция правителей Китая.

 

Самый большой дворец в мире

Запретный город – самый большой дворцовый ансамбль в мире – составлял лишь часть огромного (площадью более 15 кв. км) Императорского города. Его строили несколько поколений китайских мастеров, и, помимо Запретного города, он включал в себя множество храмов и парков с искусственными озерами и холмами. Среди них – храм предков Таймяо, Западный парк с озерами, Угольный холм – Мэйшань, Белая пагода Байта и храм Бэйтасы.

В императорском Китае простому люду приближаться к стенам резиденции «сына неба» было строжайше запрещено, отсюда и происходит название «Запретный город». Его прямоугольную в плане территорию (размерами 960 × 750 м) окружают стена 10-метровой высоты, выкрашенная в красный цвет, и широкий ров с водой. По четырем углам высятся часовые башни. За стеной – анфилада многочисленных приемных залов, площадей, садов, беседок и жилых покоев. Всего на площади 720 тысяч кв. м здесь располагалось 9999 различных помещений – на одно меньше, чем в сказочном Дворце небесного императора. Все сооружения Запретного города располагаются на центральной оси, протянувшейся с юга на север.

В Запретный город ведут четверо ворот. Главными из них были южные – Врата Меридиана (Умынь). Построенные в 1420 г., они имеют высоту 37,95 м. Удары колокола и барабана, помещенных в башнях ворот, некогда извещали о начале всех важных государственных церемоний. В нижней части ворот находятся помещения для стражи.

Императорский дворец в Пекине

Площадь, расстилающаяся от Врат Меридиана до Врат Высшей гармонии – самая большая в комплексе дворца. Здесь «сыны неба» принимали торжественные парады войск, под звуки гонгов и барабанов возвращавшихся из похода. Широкой дугой площадь пересекает канал Яшмовый пояс (Внутренняя река Золотой Воды), через которую переброшены пять беломраморных мостов, ведущих к Вратам Высшей гармонии, – здесь в прежние времена собирались чиновники в ожидании аудиенции у императора.

Главный парадный павильон императорского дворца – Тайхэдянь, Зал Высшей гармонии, предназначенный для главных государственных церемоний, – воплотил в себе все характерные особенности дворцового зодчества эпохи династии Мин. Вместе с ним на одной огромной многоступенчатой каменной платформе 8-метровой высоты стоят два других зала – Чжунхэдянь (Зал Средней гармонии) и Баохэдянь (Зал Сохранения гармонии), являвшийся местом частных аудиенций; здесь также устраивались пиры.

Зал Высшей Гармонии являлся тронным залом. Это самое высокое сооружение ансамбля императорского дворца, его высота составляет 35 м. Павильон увенчивает двухъярусной желтая крыша (желтый цвет – символ императорской власти), опирающаяся на стройные колонны красного цвета. Дверные и оконные переплеты позолочены. Перед зданием стоят бронзовые курильницы, скульптурные изображения аистов и черепах.

Интерьер павильона Тайхэдянь украшают многочисленные изображения дракона, которые повторяются в росписи потолка, на рельефах колонн, в резьбе трона и ширмы. Спинка и подлокотники императорского трона выполнены в виде извивающихся золотых драконов с чешуйчатыми телами, когтистыми лапами, раскрытыми пастями и пламенем вокруг головы.

Следующая анфилада залов, где располагались внутренние покои, образована дворцом Небесной Чистоты, Залом Союза и Мира и Залом Земного Мира. В Зале Союза и Мира хранились двадцать пять нефритовых печатей императорского суда. Они являлись символом монаршей власти и были помещены в золотые ящички, покрытые желтым шелком.

Цепь парадных залов Запретного города замыкает Императорский сад, один из самых впечатляющих образцов китайской парковой архитектуры, – с многочисленными павильонами, извилистыми дорожками, искусственными холмами, прудами, каскадами и водопадами. На относительно небольшой территории китайские мастера смогли создать ощущение значительного пространства, включив в него как разномасштабные здания, так и прихотливые пейзажные композиции. Здесь же собрана коллекция камней, привезенных из различных уголков Китая и отличающихся необычностью формы, цвета, особой фактурой.

 

В 210 г. до н. э. всемогущий император Цинь Шихуанди скоропостижно ушел из жизни. Находясь в зените славы и могущества, последние одиннадцать лет своего правления – с 221 по 210 г. до н. э. император прожил скрытно и уединенно. Он почти не покидал дворец и страшился даже тени ближних своих: они, казалось ему, только и помышляют о том, как бы лишить его царства и жизни. Впрочем, основания для этого у него были: за годы своего правления Цинь Шихуанди пережил три покушения.

 

Стражники вечности

Древняя китайская мудрость гласит: правитель, ставящий своих верноподданных на колени, пожирает их, подобно хищному зверю. Немудрено, что в памяти своих подданных Цинь Шихуанди запечатлелся в образе безжалостного тирана, окружившего себя полчищами шпионов, которые рыскали по всей империи в поисках заговорщиков, несущих скверну. А главная скверна, считал император, происходит от книг. И в 213 г. до н. э. все найденные в империи книги были преданы огню, а их авторы – погибели. Известно, что 460 китайских мудрецов умерли мученической смертью: император повелел закопать их живьем.

За одиннадцать лет правления объединенным Китаем Цинь Шихуанди основал централизованное государство и утвердил карательную законодательную систему. Он окружил себя сильной армией и повелел построить на севере империи мощную систему укреплений.

Благодаря Циню, стремившемуся к превосходству во всем, столица империи, город Сиань, украсилась величественными постройками. А в 20 км от столицы шло строительство огромного и необычного подземного сооружения – последнего пристанища императора Циня.

Вид на гробницу императора Цинь Шихуанди

Цинь Шихуанди был одержим страстной, граничившей с навязчивой идеей, мечтой о бессмертии. По его приказу лучшие врачи Китая пытались отыскать рецепт волшебного элексира бессмертия. А когда стало ясно, что их поиски тщетны, император Цинь повелел построить для себя грандиозный подземный мавзолей, под стать созданному им государству. Согласно легенде, главный зал мавзолея представлял собой миниатюрную модель великой империи Цинь, пересеченной сотней рек, в т. ч. полноводными Янцзы и Хуанхэ, русла которых были воспроизведены до мельчайших подробностей, а вместо воды заполнены ртутью, как и море-океан, обрамляющий империю с востока. Потолок зала, как гласит легенда, был усыпан драгоценными камнями, воспроизводящими небесные светила.

Цинь Шихуанди искренне верил, что сможет править своей империей даже из потустороннего мира. А для этого, считал он, ему понадобится армия. И он забрал с собой в мир иной 8 тысяч глиняных истуканов, полагая, что в них переселятся души императорских солдат… Во всяком случае, так гласит старинное китайское предание.

Император умер, когда подземный дворец был готов лишь наполовину. Основоположник китайской историо графии Сыма Цянь – его классический труд «Ши цзи» («Исторические записки») был создан полтора века спустя после смерти Цинь Шихуанди, – сообщает, что тело покойного императора положили в бронзовый саркофаг, установленный посреди озера ртути, которую приводила в движение специальная механика. Согласно другим свидетельствам, тело Цинь Шихуанди обрядили в золото и яшму, в рот ему положили крупные жемчужины, гроб же его плавал по ртутным волнам.

…В 1974 г. сон императора впервые за две тысячи лет потревожили китайские археологи во главе с профессором Юанем Джунгуем. И первое, что поразило ученых, а за ними и весь мир, – это стоящие в боевых порядках воины из глины и бронзы.

Усыпальница императора Циня оказалась размером с огромный подземный город. По предварительным подсчетам археологов, она занимает площадь 56 кв. км. Ее строили 700 тысяч человек, согнанных со всех уголков великой империи. С помощью спектрального анализа в толще погребального кургана действительно зафиксировано наличие огромного количества ртути – так подтвердилось свидетельство Сыма Цяня.

Попасть в подземное царство императора Циня оказалось не так просто: подступы к нему были защищены хитроумной системой смертельных ловушек – каменных мешков и автоматически срабатывающих арбалетов и копьеметательных механизмов. И все это для того, чтобы ни один смертный не посмел нарушить покой подземных дворцов и храмов, напичканных сокровищами, с которыми Цинь не хотел расставаться и после смерти. Впрочем, несмотря на ловушки и западни, археологам все же удалось проникнуть в глубь холма Ли – одного из многих, венчающих обширное погребение.

Подступиться к глиняным воинам-истуканам было намного проще. Они стояли там же, где их некогда поставили, – внутри трех подземных залов. Четвертый зал оказался пустым – вероятно, потому, что его не успели достроить. Крепкие деревянные колонны подпирают не менее прочные, покрытые толстой коркой водонепроницаемой глины своды извилистых коридоров, скрытых под трех-четырехметровым слоем просевшей от времени почвы.

В последние годы раскопки производились в основном во втором подземном зале, расположенном в двух десятках метров от первого. На сегодняшний день археологи насчитали там 1400 глиняных воинов и лошадей, отличающихся от тех, что были установлены в первом зале.

Так, в первых рядах здесь стоят коленопреклоненные лучники в доспехах. А за ними – пехотинцы с копьями. Есть там всадники и колесницы – и те и другие занимают строго определенные боевые порядки. Впрочем, раскопки во втором зале еще не завершены, а стало быть, есть основания полагать, что археологи обнаружили там лишь часть армии, поскольку, как известно, лучники всегда шли впереди пехотинцев, конников и колесниц, составлявших главную ударную силу императорского войска. Но даже столь мощная армия не уберегла династию Цинь от гибели, хотя заложенные ею государственные основы пережили века.

Терракотовая армия

Раскопки гробницы Циня Шихуанди начались четверть века назад. Они продолжаются до сих пор, и конца им, похоже, не будет никогда. И причина тому – не только размеры усыпальницы и отсутствие финансовой помощи археологам со стороны государства, но и в не меньшей степени извечный страх китайцев перед миром усопших: китайцы и сегодня с трепетом относятся к праху предков, боясь осквернить его своим нечестивым прикосновением. Так что, по мнению профессора Юаня Джунгуя, «пройдет еще немало лет, прежде чем удастся наконец продолжить раскопки».

 

Тайшань (Восточный пик) – главная вершина в одноименном горном хребте на востоке Китая, в составе Шаньдунских гор. Наивысшая точка этого массива – пик Нефритовый Император – поднимается на 1545 м над уровнем моря. Тайшань – наиболее почитаемая из пяти священных гор Китая. По преданию, она была создана из головы демиурга Паньгу, сотворившего весь мир.

 

Восхождение на восточный пик

Почитание горы началось еще во времена глубокой древности. Тайшань считалась божеством, которому окрестное население приносило жертвы, чтобы обеспечить хороший урожай и уберечься от землетрясений и наводнений. Во времена династии Хань (206 до н. э. – 220 н. э.), при императоре Уди, гора Тайшань стала местом регулярных императорских паломничеств. На протяжении более двух тысяч лет китайские императоры из различных династий восходили на гору, оставив здесь десятки и сотни каменных табличек с надписями. Сохранились здесь и подлинные автографы многих китайских мудрецов, включая Конфуция, чей родной город, Цюйфу расположен в 70 км отсюда. А среди деревьев, в изобилии покрывающих склоны священной горы, до сих пор растут знаменитые «кипарисы династии Хань», посаженные 2100 лет назад императором Уди, «деревья танских мудрецов», возраст которых насчитывает 1300 лет, и 250–500-летние сосны, связанные с именами различных китайских императоров.

В середине I тысячелетия до н. э. в Китае зародился даосизм – религиозно-философское течение, в основе которого лежали постулаты о вечной изменчивости мира, подчиненного силам природы, гармонизация которой осуществляется путем взаимодействия мужского и женского начал – Ян и Инь.

Вершина Тайшаня считается в даосизме священной. По верованиям даосов, дух горы Тайшань – Владыка Восточного пика – управляет человеческими судьбами, и после смерти души людей возвращаются на эту гору для высшего суда, а сама гора является своеобразным посредником между миром живых и миром умерших. Традиции почитания горы Тайшань переняли от даосов и буддисты. Первым из них был монах по имени Лян, который в 351 г. до н. э. основал здесь храм Божественной Скалы. Один из государственных деятелей эпохи династии Тан (618–907) причислял этот храм к числу четырех главных чудес Китая. В эпоху Северных и Южных династий (Наньбэйчао, 420–589) здесь были построены храмы Нефритовой Весны, Божественного Сокровища и Струящегося Света. Постепенно, за несколько тысячелетий, склоны горы Тайшань оказались покрытыми множеством больших и малых святилищ, в числе которых сегодня находятся древнейшие и самые известные храмы Китая. Помимо них, на горе открыто 97 археологических объектов, 819 стел и 1018 наскальных надписей и рисунков.

Гора Тайшань в действительности представляет собой не одну гору, а живописную группу вершин. Вверх ведет широкая зигзагообразная дорога-лестница, по сторонам которой стоят многочисленные храмы. У самого подножия горы раскинулся Таймяо – храм Владыки Восточного пика, верховного судьи умерших.

Храм, а точнее, огромный комплекс, включающий более шестисот святилищ и других построек, спланирован по образцу императорского Запретного города в Пекине: громадные дворы, обсаженные деревьями, стройные арки, ворота, множество павильонов-храмов. Здесь сохранились столетние кипарисы, некоторые из которых посажены императорами династии Тан. Стены главного святилища покрыты великолепно сохранившимися росписями времен династии Сун (960–1279). В храме сохранилось множество древних надписей, посвященных горе Тайшань и Владыке Восточного пика.

От северных ворот храма Таймяо берет начало лестница, ведущая на вершину горы. Первый значительный храм на склоне Тайшаня – святилище бога денег и денежного изобилия Цайшэня, которого изображают в сопровождении целой свиты более мелких божеств: Лю Хара – толстого бога монет; «Отрока, зовущего деньги»; духа, способствующего в торговых делах, и т. п.

Гора Тайшань

Дорога, ведущая от подножия горы к ее вершине, как говорят китайцы, «устремляется в облака». Она представляет собой марши огромных гранитных лестниц, то поднимающихся, то опускающихся и перемежающихся террасами, с которых по мере подъема открываются все более и более живописные виды. Половину подъема отмечают врата Чжунтяньмынь – Средние Небесные ворота. Отсюда открывается величественная панорама долины реки Вэньхэ, раскинувшаяся на многие километры.

Миновав одну из вершин горы Тайшань – пик Тысячи Сосен, путники поднимаются к храму Лежащего тигра. Это – местопребывания священного тигра с горы Тайшань, изображение которого раньше встречалось в каждом китайском доме.

Дорогу на вершину горы обрамляют многие десятки храмов. Большинство из них невелики. Храмы горы Тайшань, как правило, не относятся к какой-либо определенной религии – в них совершают свои ритуалы приверженцы всех трех главных религий Китая – конфуцианства, даосизма и буддизма. Преобладающее число храмов посвящено культу богини – подательницы детей Сун-цзы Няннян, обожествленной жены князя Вэнь-вана, основателя династии Чжоу (XII в. до н. э.).

Неподалеку от вершины горы Тайшань расположен храм даосской феи Сиванму, Владычицы Запада. Сиванму – фея далеких Западных гор. По преданию, в ее садах цветет вечный персик, плодоносящий раз в три тысячи лет, который дает Владычице Запада бессмертие. В ее свите состоит целый сонм фей.

На вершине священной горы раскинулся обширный ансамбль Бисяцы – храм богини Лазоревой зари, к которому примыкают Южные небесные ворота. Храм Бисяцы посвящен культу Бися-юань-цзюнь – подательницы и охранительницы детей, дочери Верховного Владыки горы Тайшань.

Напротив храма Лазоревой зари у отвесной скалы стоит грот Белых облаков, соединивший в себе причудливое сочетание архитектуры с естественными выступами самой скалы. На противоположном утесе высечена огромная надпись, сделанная в память о посещении горы Тайшань императором династии Тан Сюань-цзуном. Здесь же располагается храм Юй-хуанди, по поверьям даосов – «небесного императора», «Яшмового владыки». Корни этого культа уходят в почитание Шан-ди, верховного божества древней китайской религии.

Долгие годы в Китае бытовало поверье, согласно которому, бросившись в бездну с вершины горы Тайшань, можно тем самым избавить своих родителей от болезни и смерти. Так как безграничное почитание старших лежит в основе китайской морали, это поверье в свое время вызывало настоящую эпидемию самоубийств – чтобы спасти родителей, дети кидались в пропасть со скал Тайшаня. Только на рубеже XIX–XX вв. власти начали вести борьбу с этим суеверием.

 

Эта идея в те годы, что называется, «витала в воздухе». Еще до императора Цинь Шихуанди правители маленьких царств на севере Китая начали возводить на своих границах оборонительные стены, но только объединенные ресурсы всего Китайского государства позволили упорядочить и завершить это гигантское – даже по современным меркам – строительство. Великая Китайская стена – самое большое оборонительное сооружение за всю историю человечества.

 

Крепость длиной в пять тысяч километров

Объединение страны положило начало большим строительным работам. И одним из первых монументальных сооружений Древнего Китая стала Великая Китайская стена. По замыслу императора, она должна была защитить северные границы страны от набегов варварских орд.

Широкая (5–8 м) и высокая (до 10 м), стена берет свое начало от города Шаньхайгуань (северо-восточнее Пекина) и оттуда гигантской змеей тянется по уступам горных хребтов на запад, через провинции Шаньси и Шэньси, заканчиваясь в Центральном Китае, у рубежей пустыни Гоби, близ города Цзяюйгуань. В некоторых местах параллельно ей тянутся другие крепостные сооружения и земляные валы. У ворот и проходов были сооружены дополнительные крепости и казематы для охраны.

Великая Китайская стена

Длина стены по прямой составляет 2450 км, а со всеми ответвлениями и изгибами – около 5000 км. Это огромное сооружение хорошо видно даже из космоса, с орбиты Земли. Ширина стены позволяла на участке в 750 км использовать ее не только как крепостное сооружение, но и как удобную дорогу.

Строительство стены началось в 221 г. до н. э. По преданию, на ее сооружение была брошена 300-тысячная императорская армия во главе с полководцем Мэн Тянем, а также мобилизовано огромное количество крестьян. Великая Китайская стена строилась не одно столетие. Ее основная часть была сооружена при императоре Цине за 10 лет.

Великую Китайскую стену часто называют «стеной слез» и «самым длинным кладбищем мира». О том, сколько человеческих жизней было положено на ее строительстве, можно догадываться только приблизительно. Останки умерших от истощения рабочих нередко замуровывали прямо в стену, и на них продолжают натыкаться до сих пор. Вероятно, эти зловещие находки породили легенду о том, что будто бы маги предсказали императору Цинь Шихуанди, что Великая стена будет завершена только тогда, когда под ней будут погребены или один мужчина по имени Ван, или 10 000 других людей. Император Цинь выбрал первое: он приказал найти человека с таким именем, убить его и захоронить в стене.

После смерти Цинь Шихуанди стена надолго утратила свое значение. В период династии Хань (206–220 н. э.) она была отремонтирована и продлена на 100 км. В 607 г. императоры династии Суй (589–618) начали реконструкцию к тому времени уже пришедшего в упадок сооружения. Таким реконструкциям стена впоследствии подвергалась еще не один раз.

Свой современный облик Великая Китайская стена приобрела при императорах династии Мин (1368–1644). На многих участках ее построили заново, а земляные насыпи заменили кирпичом и надежными каменными сооружениями. Из 25 000 сторожевых башен 12-метровой высоты, стоявших на расстоянии двух полетов стрелы, многие сохранились до наших дней. Когда-то с их верхних площадок в случае нападения врага передавали тревогу: ночью с помощью разожженных огней, а днем – дымовыми сигналами.

При императоре Ваньли (XV в.) размах работ по реконструкции стены достиг своего апогея, так что еще долгие годы спустя, вплоть до начала ХХ в., китайские крестьяне были убеждены, что Великую стену построил именно император Ваньли, а не Цинь Шихуанди и называли ее «Ваньли чанчэн» – «Стена Ваньли».

Несмотря на огромные затраты сил и средств, ушедших на строительство стены и ее поддержание в относительном порядке, ее эффективность как оборонительного сооружения оказалась крайне низкой.

Да, перед иноземными захватчиками стена оказалась слабой защитой, но у нее была и еще одна роль, возможно, гораздо более важная – она удерживала население Поднебесной от бегства из страны, где правили восседавшие на «драконовом троне» «сыны неба», строившие свое благополучие на костях подданных, – иногда в буквальном смысле этого слова.

Когда границы Китая распространились далеко за пределы стены, ее роль пограничного рубежа свелась к нулю. На протяжении десятилетий китайские крестьяне разбирали стену на стройматериалы, да так усердно, что в некоторых местах она исчезла совсем. Только с 1977 г. за порчу стены власти стали накладывать большой денежный штраф.

Великая Китайская стена на протяжении многих столетий является символом Китая. Отреставрированные в стиле династии Мин участки стены, расположенные к северу от Пекина, являются сегодня местом паломничества миллионов туристов. Не зря говорят: кто не видел Великую стену, тот не видел Китая.

 

Город Лхаса, центр Тибетского автономного района КНР, расположен на высоте 3680 м в долине реки Кичу – притока Цангпо (Брахмапутры). Еще в середине VII в. полулегендарный король Сонгцен Гампо, объединивший под своей властью Центральный Тибет, избрал Лхасу своей столицей. Однако уже в начале X в. Лхаса потеряла всякое значение, и ее возрождение началось лишь в середине XVII в., когда пятый далай-лама, духовный лидер ламаистской общины, перенес сюда свою резиденцию. С этого времени Лхаса является административной и религиозной столицей Тибета.

 

«Гора Будды»

Главной достопримечательностью Лхасы служит дворец-крепость Потала, где в 1647–1959 гг. размещалась резиденция далай-ламы. Название «Потала» на санскрите означает «гора Будды». Это монументальное сооружение высится на 130-метровом холме Марпо-Ри (Красный холм), господствующем над Лхасой. На его месте когда-то стоял дворец Сонгцена Гампо, однако от его построек практически ничего не сохранилось, за исключением остатков фундаментов. Существующее здание построено в 1645–1694 гг. Когда-то здесь вершились все религиозные и общественные дела Тибета. Во дворце были собраны огромные богатства и предметы искусства, скульптурные изображения святых, резные барельефы, гобелены, золотые и серебряные утварь и украшения. В бесчисленных хранилищах и кладовых дворца хранились золотые слитки и мешки с драгоценными камнями.

Дворец Потала в Лхасе

Белые стены Поталы словно вырастают из горы, составляя с ней единое целое. Поднимающийся тринадцатью ярусами по склону холма и достигающий высоты 80 м, дворец занимает территорию в 41 га. Его стены сложены из тесаных, а местами из грубых, необработанных каменных глыб. Считается, что во дворце ровно тысяча комнат и залов.

К подножию дворца ведут три каменные лестницы, кажущиеся бесконечными. Раньше высокопоставленные лица въезжали по ней верхом на коне, чтобы не выбиться из сил. Сегодня по ним карабкаются многочисленные паломники и туристы, растекающиеся затем по лабиринту бесчисленных помещений и угрюмых низких переходов.

Личные покои далай-ламы (Солнечный дворец) находятся почти на крыше дворца – никто не имел права жить выше святейшего. Темно-красный дворец далай-ламы резко выделяется на фоне серовато-белых построек Поталы. Покои святейшего стерегут огромные статуи хранителей-докшитов из зеленого фаянса. Стены украшают ковры с изображениями религиозных сцен и эпизодов из древних преданий, иконы-танки с изображениями сцен из жития Будды, портреты наиболее почитаемых бодхисатв. Здесь же, над крышей дворца, высится ряд священных ступ с останками почивших далай-лам, или, как принято говорить здесь, «святых инкарнаций, предшествовавших нынешнему далай-ламе». Здесь нет лишь праха шестого далай-ламы, захваченного манч-журами, увезенного из Лхасы и отравленного по дороге. В самых роскошных ступах-гробницах, украшенных золотом, серебром и драгоценными камнями, покоится прах пятого (ум. в 1672 г.) и тринадцатого (ум. в 1933 г.) далай-лам. Тринадцатому далай-ламе принадлежит и самая высокая ступа: ее высота составляет 10 м.

На крыше дворца расположена обзорная площадка, откуда виден весь город. В старые времена во время празднования тибетского Нового года отсюда, с головокружительной высоты, по канатам с бешеной скоростью спускались акробаты.

Дворец Потала утратил свое значение после того, как последний, четырнадцатый далай-лама в 1959 г. покинул Тибет и эмигрировал в Индию. Несколько лет назад был предпринят капитальный ремонт дворца, обошедшийся китайскому правительству в 53 миллиона юаней.

 

Город Цюйфу, расположенный в провинции Шандунь– родина знаменитого древнего мудреца Конфуция, основателя этического учения, ставшего своеобразной «религией» китайцев, хотя само слово «религия» здесь неуместно: речь, скорее, идет о пути нравственного совершенствования, целью которого являются обозначенные Конфуцием идеалы.

 

На родине «Учителя тысяч поколений»

Конфуций (Кун-цзы, или Кун-фу-цзы) жил во времена, когда Китай, раздробленный на мелкие государства, терзали бесконечные междоусобные войны. Единое целое распалось. Но из старинных хроник и народных преданий Конфуций знал о добрых старых временах, когда страной правили «совершенные государи» – легендарные цари Яо, Шунь, Юй, Чэн Тан, Вэнь-ван.

Могила Конфуция в Цюйфу

Основные положения конфуцианского учения сыграли большую роль в формировании мировоззрения китайцев. Конфуций, передав потомству заветы «совершенных государей» древности, сам стал считаться совершенным – «совершенно мудрым», «учителем тысяч поколений». Во времена династии Хань (206–220 до н. э.) учение Конфуция было возведено в ранг государственной идеологии.

Конфуций скончался в 479 г. до н. э. Уже через год после его смерти дом в Цюйфу, где жил, учил и умер «учитель тысяч поколений», перестроили и превратили в храм Конфуция – Кунмяо. Начиная со времен династии Хань все правители Китая расширяли и достраивали это сооружение, ставшее в результате гигантским комплексом, напоминающим императорский дворец. Этот древний центр конфуцианского Китая существует уже два с половиной тысячелетия.

Огромная территория храма обнесена красной стеной. Ансамбль Кунмяо представляет собой несколько зданий, разделенных квадратными дворами и постепенно увеличивающихся по мере приближения к центральному, самому высокому зданию. Дворы вымощены каменными плитами. На территории храма высится целый лес каменных стел, покрытых текстами, прославляющими Конфуция. Здесь сохранилась и реликвия, связанная с жизнью Конфуция, – древний колодец дома Кунов.

Храм Кунмяо в значительной степени носит мемориальный характер. Центром ансамбля является Зал высшего совершенства. Здесь находится единственная в Китае статуя Конфуция. В любом другом храме Конфуция вместо статуи посредине северной стены ставится табличка с именем Конфуция, на которой почиет его дух.

В святыни обращены и все места в окрестностях Цюйфу, связанные с жизнью Конфуция. Здесь находится множество храмов и стел, посвященных как самому Конфуцию, так и его последователям, в частности Чжоу-гуну – министру-конфуцианцу, который во время гибели династии Чжоу проявил высшее благородство и верность законному претенденту на престол.

К числу самых почитаемых святынь относится Кунлин – гробница Конфуция, священное место Китая. От Кунлин к Цюйфу тянется кипарисовая аллея, в концах которой стоят великолепные арки, поражающие глаз богатством архитектурных деталей. Могилу Конфуция окружает кипарисовая роща. Перед невысоким, стоящим вертикально надгробием – курильницы для сжигания благовоний, подсвечники. На надгробии высечена надпись: «Самый совершенный человек и первоучитель наш, мудрец Кун».

 

Первый буддийский храм в Китае был построен на вершине горы Эмейшань (провинция Сычуань) в I столетии н. э. На протяжении нескольких последующих веков здесь было сооружено множество других храмов и скальных святилищ, в результате чего гора Эмейшань (3099 м над уровнем моря) превратилась в один из главных буддийских центров страны.

 

Человек-гора

Сегодня Эмейшань – одна из четырех священных гор Китая, особо почитаемая буддистами. Здесь сохранилось более ста храмов и монастырей, самым большим и известным из которых является монастырь Баогу. Построенный в XVI в. и расширенный столетие спустя, в последние годы он был отреставрирован. Монастырь славится фарфоровым изваянием Будды высотой 3,5 м и небольшим ландшафтным садом с рокарием и множеством миниатюрных деревьев и редких растений.

Монастырь Ванъян, расположенный на одном из отрогов горы на высоте 1043 м над уровнем моря, был основан в IV столетии и в последующие века неоднократно горел и разрушался. Существующие постройки относятся к временам династии Мин (1368–1644). В центре обширного центрального зала высится отлитая из бронзы статуя Бодхисатвы Пусяна на белом слоне, высотой 8,5 м. Вес этой огромной статуи составляет 62 тонны.

Башня Циньцзин, расположенная на высоте 800 м над уровнем моря, также построена в IV столетии. Это одно из самых известных и живописных сооружений на горе Эмейшань. Ниже башни над пропастью раскачивается «Двойной висячий мост», переброшенный через два речных потока.

Постройки великолепного храма Золотой Вершины занимают площадь 1695 кв. м. Окруженный беломраморными балюстрадами и украшенный глазурованными плитками, этот храм первоначально имел покрытую позолоченной бронзой кровлю, от которой и получил свое название – «Золотая Вершина».

Самым удивительным памятником здешних мест является гигантская статуя Будды, высеченная на склоне горы, спускающемся в долину, где сливаются воды трех рек. Поблизости располагается небольшой городок Лешань.

Великий Будда в Лешани, или, как его называют местные жители, Дафу – величайшее в мире каменное изваяние Будды. Эта грандиозная скульптура создана в эпоху династии Тан (618–907). Инициатором сооружения Дафу, по преданию, был Хайтун, один из множества монахов, обитавших в пещерах горы Эмейшань.

Создание гигантской статуи растянулось почти на целое столетие. Сменяя друг друга, над ней в течение 90 лет трудились несколько поколений мастеров, причем настолько тщательно и искусно, что они не поленились устроить даже под статуей Будды оригинальную и грамотно исполненную дренажную систему, отводящую грунтовые воды. Вероятно, именно поэтому скульптура прекрасно сохранилась, несмотря на свой более чем 1300-летний возраст.

Высота каменного исполина достигает 71 м. Ширина плеч Дафу составляет 28 м, голова размером с хороший дом – ее высота 14,7 м, а ширина 10 м. В 7-метровом ухе могут свободно поместиться два взрослых человека; нос и обе брови – по 5,6 м в длину Вокруг статуи, от подножия до вершины и обратно, проложена тропа. Час или больше требуется, чтобы паломники могли проделать кругооборот от головы Дафу к 8-метровым пальцам его ног. Дафу сидит на огромном троне, врезанном в утес.

Статуя Будды в Лешане

Будда, как известно, имеет неисчислимое количество воплощений. Создавая своего колосса, жители Лешани выбрали одно из них – образ Будды Майтрейи, Будды, который воплотится в будущем. Выбор был удивительно пророческим: проведя полтора тысячелетия в безвестности, Великий Будда в Лешани наконец обретает себя. До 2001 г. самым высоким каменным изваянием в мире ошибочно считался знаменитый Большой Будда в Бамиане (Афганистан), взорванный исламскими фанатиками, хотя он был ниже лешанского почти на 20 м. Теперь, когда бамианского Будды больше нет, Дафу привлекает к себе все большее внимание.

 

Город Сучжоу был основан 2500 лет назад под именем Гусу, а свое нынешнее название получил в 581 г. Являясь в Средние века одним из крупнейших центров торговли шелком, он до сих пор сохранил за собой это значение. Из-за обилия каналов Сучжоу часто называют «восточной Венецией». Этот древний город сохранил множество памятников старины, в число которых входят многогранная пагода Бэйсыта (1031–1062 гг.) и крепостные стены протяженностью 24 км. Но более всего Сучжоу известен своими великолепными садами. Создававшиеся на протяжении столетий, они превзошли красотой все другие подобные ансамбли.

 

«Природа в ореховой скорлупе»

В Сучжоу был создан один из самых ранних комплексов ландшафтных садов, воспроизводивших мир естественной природы, – с дикорастущими деревьями, мхами, скалами, водоемами. Традиции этого искусства в Сучжоу имеют полуторатысячную историю.

Искусство ландшафтных садов родилось в Сучжоу как антитеза конфуцианскому образу «просвещенного чиновника», который превыше всего ставит долг служения государю. В них воплотилось человеческое стремление к красоте и совершенству, желание вырваться из тисков жесткой чиновной иерархии, удалиться от мирских дел в частную жизнь на лоне природы.

Ландшафтные сады в городских усадьбах – «природа в ореховой скорлупе» – воссоздают среди шумного города поэтические образы гор, лесов и водных источников, на лоне которых можно наслаждаться сочинением стихов, живописью, игрой на музыкальных инструментах или просто пить чай.

Все сады Сучжоу имеют свои особенности, отражающие особенности их создателей и владельцев. Четыре классических сада – Сад Цянлан (Павильон Вздымающихся Волн), Сад Львиной Рощи, Сад Скромного Чиновника и Увядший Сад – представляют различные стили времен династий Сун, Юань, Мин и Цин.

Сад Цянлан, расположенный в южной части Сучжоу, является самым старым садом среди сохранившихся классических садов Сучжоу. Он был частным садом одного из принцев эпохи Пяти династий (907–960). В 1044 г. ученый по имени Су Чжимэй построил здесь павильон и назвал его Цянлан – Павильон Вздымающихся Волн. Сад много раз разрушался и восстанавливался, и большинство ныне существующих садовых построек, простых и незамысловатых, датируются эпохой династии Цин.

Площадь сада составляет 10,6 кв. м. Его главным мотивом является «гора на берегу моря»: цепочка искусственных гор, составляющих ядро сада, окружает водоем, через который перекинут извилистый каменный мостик. Длинная крытая дорожка-галерея связывает воедино все элементы сада. Южную вершину, замыкающую «горную цепь», увенчивает Зал Пути Просвещения (Миндао) – главное архитектурное сооружение сада. Считают, что во времена династии Мин он являлся местом для чтения лекций и диспутов. Окруженный зелеными деревьями, павильон выглядит очень простым и вместе с тем благородным.

Занимающий площадь в 23,3 кв. м, Сад Уединения (Лю Юань) является лучшим садом в Сучжоу и одним из четырех наиболее известных садов в Китае (наряду с Летним императорским дворцом в Пекине, горным курортом Чендэ и Садом Скромного Чиновника в Сучжоу). Расположенный за городской стеной, этот сад был основан в 21 г. царствования императора Ванли (1583 г.) чиновником Су Тайши в его частном владении и назван Восточным Садом. Известный литератор Юань Хундао (1568–1610) писал, что Восточный Сад имеет великолепные многоэтажные павильоны, и множество «внушающих страх каменных гор», построенных известным мастером Чжоу Биньчжуном, и напоминает длинный, постепенно разворачивающийся свиток с пейзажной живописью.

В 1794 г. сад был реконструирован, расширен и переименован в «Сад Лю» («Лю Юань») по имени его тогдашнего владельца. В 1873 г. он перешел в собственность другой семьи, снова был реконструирован и получил свое нынешнее название – Сад Уединения.

Сучжоу. Сад Мастера сетей

В нынешнем виде сад разделен на восточную, центральную, северную и западную части. В центральной части высится «гора» высотой 6,5 м в обрамлении «озерного» пейзажа, созданного искусственными водоемами. Гора носит название «Пик, Окутанный Облаками» и является самым высоким искусственным холмом в садах Сучжоу. Ее основу составляет глыба известняка весом около 5 тонн, доставленная с берегов озера Тайху расположенного в 40 км от Сучжоу. Восточная часть сада отличается умелым чередованием садовых куртин и изящных миниатюрных павильонов, западная часть очаровывает своими лесистыми холмами, а северная – бамбуковыми зарослями и идиллическими полянками.

Сад Рыбака (Ваншиюань, буквально: «Сад Мастера сетей») площадью 0,54 га является самым маленьким садом Сучжоу. Он был создан в эпоху династии Северная Сун (960–1279), а затем восстановлен в XVIII столетии как частное владение ушедшего в отставку чиновника. Говорят, будто, покидая службу, чиновник заявил, что хватит с него бюрократии – он предпочел бы стать простым рыбаком. Отсюда и название сада.

Этот наиболее изящный и лучше всего сохранившийся сад разделен на три части. В восточной находится небольшой дом с комнатами для слуг и носильщиков паланкинов, залами для приемов гостей и жилыми покоями. Центральную часть занимает главный сад, а западную часть – внутренний сад, устроенный во дворе дома. Каждый зал или комната имеет выход в главный сад. Он занимает 4/5 всей площади, и китайские мастера садового искусства сумели так организовать пространство на этом клочке земли, что здесь совершенно отсутствует ощущение тесноты и создается впечатление, будто здешние пейзажи просто бесконечны. В центре сада располагается водоем площадью около 440 кв. м. Через него переброшен миниатюрный арочный мост длиной 2,12 м и шириной 29,5 см, носящий название Мост Тишины. Атмосфера сада очень располагает к чтению, занятиям живописью или просто чаепитию и дружеским беседам.

Площадь внутреннего сада составляет 667 кв. м. Миниатюрные павильоны и беседки, журчащая вода, зелень деревьев – все здесь являет собой классический пример садового искусства Сучжоу. Недаром миниатюрная модель этого сада была скопирована для Нью-Йоркского музея искусств Метрополитен и Центра Помпиду в Париже.

Расположенный в северо-восточной части Сучжоу Сад Скромного Чиновника (Чжожэньюань) площадью 52 кв. м – самый большой частный сад в Сучжоу и один из четырех наиболее известных классических садов в Китае. Он был создан в 1513 г. бывшим императорским инспектором Ван Сяньчжэнем, оставившим по болезни службу и удалившимся от политики и общественных дел в Сучжоу. Взяв за основу высказывание одного из китайских мудрецов: «Возделывать свой сад и продавать урожай – вот истинная политика скромного человека», он назвал свой сад «Садом Скромного Чиновника».

Здания в западной части сада, среди которых выделяются Зал Тридцати Шести Мандаринских Уток и Зал Восемнадцати Камелий, зрительно объединены искусственным озером. Эти павильоны обставлены старинной мебелью, интерьеры украшены резьбой, картинами и образцами каллиграфии. В дальнем конце этой части сада находится сад бонсай, где собрано около 700 карликовых деревьев.

Расположенный в северо-восточной части Сучжоу Сад Львиной Рощи (его площадь – 10 000 кв. м) является одним из четырех наиболее известных садов в Сучжоу.

Львиная Роща была создана в 1342 г. в эпоху династии Юань буддийским монахом Тянру и его товарищами как мемориал в честь их учителя, монаха Чжунфыня. Из-за обилия причудливых камней, похожих на львов, сад был назван «Львиной Рощей». Уже в первые годы после создания сад стал популярен среди ученых, художников и поэтов, приходивших сюда размышлять, писать стихи и картины.

После смерти монаха Тянру сад пришел в упадок и неоднократно переходил из рук в руки. В 1918 г. он был куплен и восстановлен предпринимателем Пэи, а в 1949 г., после образования КНР, подарен государству.

Львиную Рощу называют «царством камней». Камень является главным элементом этого сада, а главным мотивом – пейзажи покрытых лесом гор, в которых явно ощущается миросозерцание дзен-буддизма. Почти половину территории сада покрывают высокие пики, отвесные скалы и настоящие горные долины, изобретательно сделанные из тайхуского известняка (его добывают на берегах озера Тайху), среди которых проложен таинственный лабиринт троп. «Горы» поросли старыми соснами и кипарисами. В скалах устроено двадцать пещер и гротов. Особенностью сада является множество разнообразных камней, по форме напоминающих львов: ревущих, играющих, танцующих, борющихся и т. п.

Увядший Сад был создан в 1522 г. Это – типичный сад эпохи Мин, отличающийся элегантностью и особым изяществом. Сад Зала Лотоса основан в 1513 г. вышедшим в отставку чиновником по имени Ван Сянчен. Он назвал сад словами из эссе Пан Юэ, писателя эпохи династии Цзинь, – «На праздном проживании». После смерти Ван Сячена его сын проиграл сад в кости. В 1860 г., во время восстания тайпинов, император Чжоуван избрал этот сад в качестве своей походной резиденции.

Три пятых площади сада занимают великолепные искусственные водоемы. Все садовые постройки – павильоны и беседки – построены на его берегах и кажутся плывущими по воде. Центральная часть сада расположена вокруг павильона Юаньсянтан. Два искусственных острова, связанные друг с другом и занимающие северную часть водоема, густо заросли бамбуком и деревьями. В западной части сада располагается Зал Тридцати Шести Мандаринских Уток – эти оранжевые утки, символ брачной верности, традиционно плавают в устроенных в саду прудиках.

Помимо садов, Сучжоу известен своими многочисленным архитектурными памятниками.

 

В эпоху последней императорской династии Цин (1644–1911) в Китае было сооружено несколько новых императорских загородных резиденций. Их характерной чертой стали пышность, богатство архитектурных форм, изощренная затейливость. Одним из главных ансамблей цинского Китая стал загородный дворец Ихэюань – летняя резиденция императоров, возведенная в 15 км от Пекина на горе Ваньшоушань.

 

«Душа китайских садов»

История дворца насчитывает более восьми веков. Еще в эпоху династии Цзинь (265–316) здесь была сооружена роскошная императорская резиденция, получившая название «Золотой Дворец». В 1750 г. император Хунли (Цяньлун), с именем которого связан период «блеска и процветания империи», для того, чтобы отпраздновать день рождения своей матери, разбил на месте старого дворца сад с многочисленными дворцовыми постройками и пагодой Люлита, затратив на это 4,48 миллиона лянов серебра (лян = 31,2 г). Строительство Ихэюаня продолжалось и в последующие годы.

Летний дворец в Пекине

Первоначально дворец носил названия Сад Светлой Ряби (имелась в виду рябь на озере Куньминьху). В 1860 г., во время восстания тайпинов, солдаты англо-французского экспедиционного корпуса, вторгшегося в Китай, сожгли часть построек дворца. Спустя 16 лет императрица Цыси, которая очень любила эту загородную резиденцию, начала восстанавливать разрушенный дворец, пустив на эти цели средства, предназначенные для постройки кораблей военно-морского флота. Работы продолжались на протяжении десяти лет и завершились в 1895 г. Императрица дала восстановленному дворцу новое имя: Ихэюань – «Сад мира и гармонии».

В 1900 г., во время Боксерского восстания, дворец снова жестко пострадал. Почти все его значительные постройки были разрушены, а прочие – разграблены. Только после подавления восстания и возвращения императрицы Цыси в Пекин в 1903 г. началось его восстановление.

Сегодняшний облик дворца Ихэюань в основном соответствует тому, который он приобрел после реставрации 1903 г. Ихэюань по праву считается шедевром садово-паркового искусства Китая. Общая площадь ансамбля составляет 294 га. В парке на берегу озера Куньминьху и на склонах горы Ваньшоушань построено более 3000 дворцовых залов, павильонов, храмов, беседок и т. д. В их планировке, отделке всех деталей воплотился богатый опыт многих поколений китайских зодчих, керамистов, мастеров по дереву и металлу. Для украшения построек Ихэюаня использовались яркие краски, позолота, фарфор, бронза, резное дерево. При этом все залы, павильоны и храмы, несмотря на разностильность, образуют удивительно цельный и гармоничный ансамбль, чрезвычайно продуманный и изобретательно исполненный. Недаром Ихэюань называют «душой китайских садов». Он стал настоящим эталоном китайского пейзажного дворцово-паркового ансамбля, воплотив в себе философию и практику создания ландшафтных садов Китая.

Парк опоясывает высокая каменная стена. Посетители попадают в него через двое ворот – главные, Восточные (Дунгунмэнь), и Северные. Вся территория парка делится на хозяйственно-административную, жилую и ландшафтную зоны. Центром и старейшей частью дворцово-паркового ансамбля является холм Долголетия, на вершину которого ведет крутая каменная лестница. Здесь высится комплекс храмов, центральным из которых является Фосянге – храм Возжигания благовоний в честь Будды. Его высота составляет 40 м. За ним почти на самой вершине горы стоит храм Моря мудрости – Чжихухай.

В административной зоне комплекса расположены дворцовые залы, самым значительным из которых является императорский тронный зал Гуманности и Долголетия – Жэньшоудянь. Здесь императрица Цыси принимала доклады чиновников и занималась государственными делами. Перед входом в зал на высоком мраморном постаменте установлена фигура мифического зверя цилиня, с головой дракона, телом оленя и хвостом быка.

Главными ансамблями жилой части являются зал Нефритовых Волн, зал Радостного Долголетия и сад Достоинства и Гармонии. Эти постройки дополняются многочисленными медными и керамическими беседками и пагодами, деревянными декоративными павильонами самых разных очертаний и форм. Углы их крыш причудливо вскидываются кверху, волнообразные кровли покрывает пестрая многоцветная черепица. Особенно интересен так называемый Бронзовый павильон – Баюньге, или Терем Драгоценных облаков. Он целиком сделан из бронзовых деталей, до мельчайших подробностей воспроизводящих облик деревянной постройки.

Три четверти территории парка занимают водоемы. В парке Ихэюань у подножия горы Долголетия раскинулось большое озеро Куньминху, посреди которого устроен остров, носящий название Наньхудао – «остров Южного моря». К нему ведет каменный мост на семнадцати арках. Его протяженность составляет 150 м, ширина – 8 м. На острове сооружены Павильон Смирения и Терпеливости – Ханьсютан и храм Короля драконов – Луньванмяо.

Вдоль всего северного берега озера тянется крытая Галерея Чандан – Длинная Галерея. Ее протяженность составляет 728 м, при этом на своем пути она включает в себя четыре небольших восьмиугольных павильона. Потолок и колонны галереи расписаны более чем восемью тысячами различных картин, изображающих исторические эпизоды, сцены из китайских классических романов, пейзажи, цветы и животных.

В самом конце Длинной Галереи у берега стоит павильон «Мраморная ладья», выполненный в форме корабля длиной 36 м. Его основание действительно сделано из мрамора, а над ним сооружена двухэтажная деревянная надстройка, окрашенная под мрамор. Этот павильон был первоначально построен в 1755 г., но в 1860 г. сгорел и был восстановлен по распоряжению императрицы Цыси. Тогда же он приобрел свои нынешние формы.

После того как в 1924 г. маньчжурский император Пу И отказался использовать Ихэюань в качестве своей резиденции, этот дворцово-парковый ансамбль превратился в традиционное место отдыха жителей Пекина. Сегодня его посещают тысячи туристов.

Другим широко известным памятником китайского садово-паркового искусства является расположенный в центре Пекина парк Бэйхай. Он был императорским садом еще во времена династий Ляо, Сун, Цзинь, Юань и Мин. О нем писал Марко Поло, отметивший в своих записках великолепие этого парка. На протяжении многих веков парк Бэйхай являлся частью ансамбля старого императорского дворца, носившего название Зимнего. Этот дворец был сооружен в начале X столетия, во времена династии Ляо (907–1124). Тогда же был разбит первоначальный парк с небольшим прудом и искусственным Нефритовым островом на нем. В эпоху династии Цзинь (1115–1234) парк и озеро были значительно расширены, а дворцовый ансамбль дополнили новые многочисленные залы и павильоны. В беспокойные времена монгольских нашествий и междоусобных войн дворец трижды разрушался и столько же раз восстанавливался; эти перипетии не миновали и парк Бэйхай. Лишь при императорах династии Мин началось его планомерное восстановление, а фактически – полная реконструкция, создание заново. Эти работы продолжились и в эпоху династии Цин, причем архитектурные сооружения XVIII–XIX вв. продолжали развивать традиции минского зодчества. В этот период парк приобрел свой нынешний облик.

Мраморная ладья

Площадь парка составляет 68 га, из них более половины занимает озеро, в центре которого высится искусственный остров Цюндао (Нефритовый остров). На нем в память о визите в Пекин в 1651 г. Пятого далай-ламы построена пагода Бэйта (Белая пагода), являющаяся сегодня одной из главных достопримечательностей парка. Ее высота составляет 35,9 м.

Помимо пагоды Бэйта в ансамбль Нефритового острова входят еще два буддийских храма – Храм Источника Доброты и Храм Вечного Мира – и небольшой павильон, известный как зал Колеблющейся воды. На северном берегу озера под кронами вековых деревьев расположено еще одно яркое и запоминающееся сооружение – Павильоны Пяти драконов (Улунтин). Эти пять небольших павильонов, стоящих в линию и повторяющих изгибы берега озера, построены в 1602 г. Их стены покрыты яркими глазурованными плитками. Императоры династии Цин любили здесь отдыхать от государственных дел, сидя с удочкой в руках.

В южной части парка Бэйхай расположен Круглый город – комплекс дворцовых построек, относящихся преимущественно ко временам династии Цин.

В ансамбль парка Бэйхай входит и знаменитая Стена Девяти драконов. Она является «отражательной стеной» (инби), служившей препятствием для проникновения злых духов. Это одно из трех подобных сооружений, сохранившихся в Китае. Протяженность стены составляет 27 м, высота – 5 м. Поверхность стены выложена глазурованными многоцветными керамическими плитками, образующими орнамент в виде девяти драконов, извивающихся в облаках.

Парк Бэйхай сегодня является любимым местом отдыха пекинцев. В жаркое лето он полон посетителей, ищущих покой и прохладу в его уединенных тенистых уголках, где в каменных бассейнах плавают золотые рыбки и звучит негромкая китайская музыка.

 

В 1368 г. в истории Китая начался длительный и противоречивый этап, вошедший в анналы как период Мин (1368–1644). В эту эпоху, особенно в XV–XVI вв., Китай переживал период экономического расцвета и подъема культуры. К постройкам минской эпохи относятся самые крупные и известные ансамбли средневекового Пекина: императорский Запретный город и ансамбль Храма Неба.

 

К алтарю Неба по «дороге духов»

Храм Неба раскинулся на огромной площади в южной части Внешнего города, вдали от городской суеты. Считалось, что такое окраинное положение способствует свободному общению императора, «сына Неба», со своими божественными предками.

Территория храма занимает около 280 га. Создание такого большого комплекса соответствовало масштабам китайской столицы. Храм Неба был связан с главнейшими государственными ритуалами жертвоприношения небу, властвующему над судьбами человека. В своих величавых формах храм воплотил представления о вселенной, сложившиеся в Китае еще во времена глубокой древности.

Обширная территория, на которой расположен ансамбль храма, обнесена двумя рядами глухих стен, окрашенных в красный цвет, и образует в плане квадрат, символизирующий землю. Круглые здания беломраморного резного алтаря и храмов, увенчанных синими коническими крышами, символизируют небо (круг – знак Солнца, или Неба). Такое сочетание квадрата и круга обозначает союз неба и земли. Беспрерывно варьируясь и повторяясь, эти знаки круга и квадрата вместе с остроконечными синими вершинами конических крыш – символами Неба – как бы напоминают о беспрерывном круговороте стихий.

В пределах внешних стен находятся второстепенные помещения – Зал Великого Неба (Хуанцяньдянь), кухня для небожителей (Шэньчу), павильон для заклания жертвенных животных (Цзайшэ-тин). Здесь же расположен дворец Чжайгун, где император накануне совершения обрядов постился в течение трех дней. Весь этот живописный ансамбль свободно разбросанных среди деревьев и цветов зданий создает особый духовный настрой, освобождая человека от мирской суеты и забот перед обрядом вознесения молитв Небу.

Храм Неба в Пекине

Главные постройки храмового ансамбля – Храм Молений об урожае, Храм Небесного Свода и Алтарь Неба. Они расположены за внутренними стенами, вытянувшись по прямой линии с севера на юг. Их окружают густые рощи вечнозеленых кедров. Обширная территория, на которой расположились эти главные сооружения Храма Неба, распланирована в соответствии с традиционными представлениями о взаимодействии активных и пассивных сил, составляющих единство мироздания. Выложенная светлыми каменными плитами Дорога духов, протяженностью в 600 м, соединяет три главные постройки комплекса. Эта дорога символизирует образ «пути Вселенной» – дао, важнейший образ китайского средневекового искусства. Участники ритуала, неторопливо шествуя торжественной процессией по Дороге духов, должны были созерцать и постигать красоту храмового ансамбля – его зданий, белокаменных резных оград и ворот – и тем самым как бы приобщаться к законам и ритмам мироздания.

Первым на Дороге духов перед путниками открывалось центральное и самое высокое здание: круглый храм Циняньдянь, Храм Молений об урожае, построенный в XV в. и перестроенный в XVIII–XIX столетиях. Здесь совершались ритуалы жертвоприношений Небу и Земле, возносились молитвы о даровании богатого урожая. Высота храма составляет 38 м. Он представляет собой ротонду, выкрашенную красным лаком, стоящую на трехступенчатой белокаменной террасе. Храм увенчивает трехъярусная конусообразная крыша, облицованная ярко-синей глазурованной черепицей. Здание храма Циняньдянь, ставшее сегодня эмблемой современного Китая, является центром всего ансамбля Храма Неба.

Внутри храма Циняндянь нет ни алтаря, ни статуй, так характерных, например, для буддийских храмов. Человек, приходящий в Храм Молений об урожае, как бы призван непосредственно общаться с Небом. Круглое здание храма лишено стропил и поперечных балок. Стоящие по кругу в три ряда двадцать восемь могучих деревянных столбов, на которые опираются расположенные по кругу перекладины, оставляют свободной центральную часть интерьера и открывают уходящий вверх ступенчатый купол.

В храме Циняндянь нет ни одной случайной детали – все подчинено символике, уходящей корнями в традиционные верования китайцев. Колонны окрашены в красный цвет – цвет огня. Огонь символизирует брачный союз Неба и Земли. Четыре центральные колонны храма, высотой 19,2 м, символизируют четыре времени года: весну, лето, осень, зиму. Двенадцать колонн среднего ряда – 12 месяцев года. Двенадцать колонн наружного ряда обозначают двенадцать двухчасовых отрезков времени суток. Все вместе двадцать восемь колонн символизируют 28 созвездий.

К югу от храма Циняндянь, далее по Дороге духов, на значительном расстоянии от главного храма, находится малый храм Хуанцюнюй – Храм Небесного Свода, окруженный широкой стеной. Он выглядит как трехступенчатая терраса с алтарем на вершине. Его окружают две стены – наружная квадратная, символизирующая Землю, и внутренняя круглая, символизирующая Небо. В храме хранятся ритуальные таблицы небесной сферы.

Третьим главным сооружением ансамбля является Алтарь Неба, где приносились жертвенные дары Небу. Это круглая ступенчатая трехъярусная пирамида, постепенно сходящаяся кверху и сооруженная из белого, искрящегося на солнце мрамора. Диаметр основания алтаря составляет 67 м. Четыре ведущие на вершину лестницы и многочисленные уступы алтаря окружены мраморными балюстрадами, украшенными резными изображениями драконов и фениксов – это знаки дождя и солнца. Всего балюстрада имеет 360 таких фигурных столбиков, что соответствует числу градусов, на которые астрономы разделяют небесный свод. Все плиты алтаря также расчерчены по радиусам на нумерологические знаки.

Ночное шествие императора к алтарю обставлялось с необычайной торжественностью и сопровождалось музыкой и ритуальными танцами. Главной обязанностью императора в Храме Неба являлось принесение жертв Небу и Земле и вознесение молитв о ниспослании урожая.

В образе Храма Неба в Пекине наглядно воплотились представления китайцев о мироздании и его законах. Вероятно, это самый большой храм в мире, целиком посвященный аграрно-заклинательным обрядам – самым древним на земле.

 

В 50 км к северо-западу от Пекина располагается огромный, более 40 км в окружности, ансамбль из тринадцати царских погребений династии Мин, возведенных в 1409–1644 гг. Строгие и монументальные здания, расположенные у подножия гор, в окружении старых деревьев, сливаются с природой, образуя единый грандиозный ансамбль, в котором воплотилось характерное для Китая эпохи династии Мин новое осмысление масштабности мироздания.

 

Дворцы под землей

Вход на заповедную территорию, окруженную полукольцом невысоких гор, отмечает мраморная арка, построенная в 1540 г. Это самое большое сооружение подобного рода в Китае – ее размеры составляют 14 м в высоту и 19 м в ширину. Арку украшают резные изображения облаков, волн, цветов и божественных животных – львов и драконов.

Траурные процессии, сопровождавшие умерших императоров и императриц, вступая на Священную дорогу, ведущую к погребениям, должны были миновать центральную арку Больших Врат (1426 г.), символически обозначающую границу между миром живых и миром мертвых. Две боковые арки Больших Врат служили для «обычного», повседневного прохода к императорским гробницам. К ним ведет 7-километровая Священная дорога – Аллея духов. Она берет начало от Колонного павильона, увенчанного двухъярусной кровлей, на стенах и колоннах которого сохранились высеченные стихотворные строки, принадлежащие перу императора Цяньлуна (1736–1796) из династии Мин, который являлся одним из самых известных китайских поэтов XVIII в.

Аллею духов обрамляют двенадцать пар каменных стражей – гигантских статуй, изображающих различных животных – львов, грифонов, верблюдов, слонов, коней и единорогов, – и шесть пар человеческих фигур, изображающих три типа должностных лиц, помогающих императору в управлении государством: гражданских чиновников, военных и ученых.

Каждое из императорских погребений включает в себя не только могильный курган, но и целый комплекс храмов, крепостных башен, подземных залов, наполненных драгоценной утварью. В самом конце Священного пути располагается первая из гробниц – это Дин-линь, могила Ванли (Чжу Июня), тринадцатого императора династии Мин (правил в 1573–1620 гг.), известная своим огромным подземным дворцом. Чтобы попасть туда, необходимо спуститься по длинной зигзагообразной лестнице, ведущей в подземелья. Перед входом сейчас открыт музей, где экспонируются драгоценные находки, сделанные археологами в царской гробнице.

Вход на территорию захоронений императоров династии Мин

Заупокойный дворец императора, строительство которого велось на протяжении шести лет (1584–1590 гг.), находится на глубине 27 м, а его площадь составляет 1195 кв. м. Он состоит из пяти больших комнат: вестибюля, тронного, погребального и двух боковых вспомогательных залов. В центральном, тронном зале высятся три беломраморных трона – для императора и двух его жен, Сяон Дуан и Сяо Цзин, погребенных вместе с ним. Перед каждым троном стоит «вечный светильник» – большая сине-белая фарфоровая чаша, наполненная маслом, горевшим когда-то неугасимым огнем. В заднем, погребальном зале установлены три саркофага с останками императора и императриц. Две мраморные двери, ведущие в зал, изготовлены из цельных мраморных плит с резными изображениями человеческих фигур в натуральную величину, птиц и цветов.

Среди других императорских мавзолеев выделяется Чанлин – гробница Юнли (Чжу Ди), третьего императора династии Мин (1403–1424). Ее строительство началось в 1409 г. и было завершено восемнадцать лет спустя. Общая площадь сооружения, вместе со всеми надземными и подземными залами, составляет 120 тысяч кв. м. Территория этого огромного мавзолея, носящего название «город сокровищ», обнесена каменной стеной протяженностью более километра.

В разные времена отдельные сооружения ансамбля императорских гробниц подвергались разрушениям, а затем восстанавливались заново. Сегодня этот величественный комплекс является одним из самых посещаемых туристами мест в окрестностях Пекина.

 

В 668 г. вся Корея объединилась под властью правителей Силла, одного из трех государств Корейского полуострова. С периодом Объединенного Силла (668–935) связан расцвет средневекового корейского искусства. В это время столица страны, город Кёнджу, была окружена великолепными ансамблями буддийских монастырей – Бондокса, Камынса, Пульгукса. Эти монастыри воплотили в себе все особенности художественного мышления корейцев того времени. Наиболее ярко и полно это проявилось в облике частично сохранившегося после многократных разрушений монастыря Пульгукса, выстроенного в середине VIII в. на пологом западном склоне горы Тхохамсан. Это был обширный комплекс, первоначально включавший в себя около семидесяти разнообразных сооружений.

 

Гранитные исполины

Общий замысел монастырского ансамбля восходит к формам корейского храмового зодчества предшествующего времени, но отличается значительно большей праздничностью, ритмической согласованностью всех компонентов, гармонией с окружающим ландшафтом.

В отличие от ранних корейских храмов, где мощная ступенчатая пагода определяла образ всего ансамбля, все составные части Пульгукса распределялись так, чтобы выделить его святилище. Этому способствовали не только размеры окружающих зданий, но и симметрично обрамляющие фасад зала Тэунджон две каменные пагоды, сложенные из гранитных блоков, – Сокхатхап (пагода Шакьямуни) и Табатхап (пагода Сокровищ). Разные по своему архитектурному облику – одна ступенчатая, другая – замысловатого облика, украшенная резными колоннами, лестницами и шпилем, – они были призваны подчеркнуть и уравновесить два символических начала – земную простоту и яркую праздничность небес. Используя разные архитектурные формы и материалы, искусно сочетая камень и дерево, мастера Кореи умело соединяли их в единый гармоничный ансамбль. Гармоническое единство с храмом составляли размещенные в его интерьере бронзовые статуи буддийских божеств.

Вход в грот Соккурам

Как и все ранние корейские постройки, монастырь Пульгукса был уничтожен в ходе различных завоеваний – вначале монголами, затем нашествиями Хидэёси в XVI в. В последующие века была предпринята значительная реконструкция монастыря, воссозданы каменные пагоды и обширная сложная сеть многочисленных залов и коридоров.

Недалеко от монастыря Пульгукса на гребне холмов находится вырубленный в склоне горы Тхохамсан пещерный храм Соккурам с таким же полусферическим потолком, как в традиционных буддийских пещерных храмах. Его строительство было начато в 751 г., однако из-за смерти первого покровителя монастыря Ким Тэсуна завершилось только спустя 25 лет. Здесь сохранились одни из самых прекрасных образцов корейской каменной буддийской скульптуры.

Реконструированный японцами во время оккупации Кореи, небольшой по размерам храм Соккурам состоял из двух залов, символизирующих союз Неба и Земли, – квадратного и круглого, перекрытого полусферическим куполом (7,46 м в диаметре, 9 м в высоту). Первоначально святилище украшали 39 рельефов с фигурами воинов, а также архатов, монахов, бодхисатв (включая редко встречающееся в корейском искусстве изображение одиннадцатиликого Авалокитешвары), которые располагались рядами вдоль стен трех частей святилища, а также в нише над центральным изваянием. Коридор и стены украшали горельефы, высеченные на отдельных плитах. У входов в залы располагались фигуры воинов – охранителей вселенной с мечами в руках и стражников, в энергичных позах которых воплощалась идея силы, готовности к защите. По стенам круглого зала, вход в который обрамлялся двумя колоннами, соединенными между собой полукруглой аркой, распределялись пятнадцать горельефов с изображением юных бодхисатв, прекрасных небожителей и последователей Будды – погруженных в раздумье мудрецов. В нишах под сводом купола также размещались фигуры милосердных божеств.

В центре зала на высоком пьедестале в форме лотоса высилась колоссальная фигура Будды Соккомони (Шакьямуни), высеченная из гранита (751 г., высота 350 см), воплощающая идеал духовной и физической гармонии. Будда изображен сидящим, с руками, сложенными в жесте «бхумиспаршамудра», который не встречается в корейском искусстве до VII в.; затем этот жест стал широко использоваться в каменных рельефах и статуях во многом благодаря прославившемуся изваянию Будды из Соккурама. Немногие образы в азиатском искусстве так полно передают одухотворенность и трансцендентную природу божественного внутри тела тленного, которые превосходят пределы сил смертных. По своему масштабу и внешнему облику Будда из Соккурама остается одним из самых выразительных воплощений в искусстве буддийского идеала.

 

Почти столетнее господство монголов на территории Кореи приостановило развитие ее культуры. Лишь в 1392 г. страна вновь была объединена военачальником Ли Сонге, давшим новому государству символическое название Чосон – «Страна утренней свежести». Столица Кореи была перенесена в Ханян, позднее названный Хансон, ныне – Сеул.

 

«Дворец процветающей добродетели»

Длительный этап корейской истории, объединенный именем правящей династии Ли (1392–1910), состоял из нескольких весьма разнородных исторических периодов. Первый из них ознаменовался укреплением феодального государства и волной национального самоутверждения. Этот золотой век корейской средневековой культуры длился до конца XVI в. В это время особенно интенсивно застраивалась новая столица страны – Сеул (Хансон), в облике которой воплотились экономический подъем страны, могущество и слава корейских правителей.

Масштабность строительных замыслов корейских правителей особенно ярко воплотилась в облике столичных дворцов – Кёнбоккун (1394–1396 гг.; многократно подвергался разрушениям и реставрации) и Чхандоккун (Восточный дворец, или «Дворец Процветающей Добродетели»). Это были целые города, воздвигнутые в пределах столичных стен. Выстроенные по образцу китайских дворцовых ансамблей, регулярные в плане главные сооружения окружались огромным, неровным кольцом стен, в пределы которых входили помимо торжественных церемониальных зданий павильоны, предназначенные для театральных зрелищ и пиршеств, сады с редкими растениями и деревьями, озера с островами, скалами и водопадами. Живописность архитектурных форм дополнялась разнообразием форм природных. Подобно монументальным храмовым ансамблям, дворец воплощал в себе целый мир с его упорядоченностью и стихийностью.

Дворцовый комплекс Чхандоккун

Особенно знаменит тонко продуманными ландшафтными композициями Запретный сад (Пивон) дворца Чхандоккун с его холмистым рельефом, мостами, беседками, обилием воды. Здесь на площади 32 га находятся пруд, на поверхности которого плавают лотосы, многочисленные павильоны, лужайки и цветочные клумбы. В саду произрастает около 26 тысяч деревьев самых различных видов. Некоторым из них более 300 лет. Другая достопримечательность дворцового комплекса – Нефритовый ручей (Оннючхон) с небольшим искусственным водопадом.

Дворец Чхандоккун на протяжении нескольких столетий служил главной резиденцией правителей династии Ли, входя в число «Пяти великих дворцов». Его строительство началось в 1405 г. и завершилось в 1412 г. В 1592 г. дворцовый ансамбль был полностью разрушен вторгшимися в Корею японцами и восстановлен в 1609 г. Чхандоккун оставался местопребыванием королевского двора до 1872 г. Последний корейский император Сунджон жил здесь вплоть до своей смерти в 1926 г.

До наших дней на территории дворцового комплекса сохранилось 13 различных зданий, не считая многочисленных павильонов в садах. Среди этих построек выделяются ворота Тонхвамун, построенные в 1412 г. и восстановленные в 1607 г. Они известны своим большим медным колоколом, весящим 8 тонн. К числу других важных сооружений принадлежат тронный зал Инджонджон (заложен в 1405 г., многократно разрушался, нынешнее здание относится к 1804 г.), примыкающий к нему зал Сонджонджон, служивший канцелярией (построен в 1461 г., восстановлен в 1647 г.), зал Хведжондан – первоначально королевская опочивальня, позднее кабинет (1828 г., восстановлен в 1920 г.), павильон Чухамну (1776 г.), где размещались королевский архив и портретная галерея. Входящий в ансабль дворца Чхандоккун мост Кымчхонгё является самым старым в Сеуле. Он сооружен в 1411 г.

 

Рассказывают, что небольшая пагода Ват Шомси в центре Луангпрабанга построена на том самом месте, где начинается проход к центру Земли. Соблазненный этой легендой, монах по имени Палавек однажды решился отправиться в рискованное путешествие. Смельчак уселся в корзину, которую его помощники постепенно опускали, надвязывая веревки. Но по пути к центру Земли Палавек, на свою беду, наткнулся на золото. Он поднял несколько самородков наверх, после чего люди заставили его день и ночь добывать драгоценный металл, угрожая навсегда оставить его на глубине. Неблагодарные все же предали монаха: набрав золота, они завалили отверстие огромным осколком скалы. Однако Палавек все же выбрался на волю и рассказал королю о преступлении своих помощников. Король распорядился отобрать у них золото и построить на эти средства пагоду Ват Шомси на холме Фуси, закупоривающем вход к центру Земли. Преступники же обязались по очереди бить в гонги и барабаны, чтобы отгонять от Луангпрабанга подземных духов, вышедших на поверхность вместе с Палавеком. С тех пор потомки жителей древнего города в строго определенные часы исправно бьют в барабаны, гул которых разносится над Луангпрабангом…

 

Столица золотого Будды

Древняя столица Лаоса, город Луангпрабанг, носит имя Будды Пра Банг, или «Священного Золотого Будды» – легендарной золотой статуи, на долгие века ставшей национальным символом страны и одной из самых почитаемых реликвий буддизма.

В древности этот город именовался иначе – Мыон Шва (Муан Суа). Его основал в VIII столетии н. э. принц Кхун Ло, старший сын правителя королевства Нань-чжао, располагавшегося на юге Китая. Столичным городом Луангпрабанг оставался вплоть до 1563 г., когда в связи с угрозой внешнего вторжения король Сетхатхират перенес свою резиденцию во Вьентьян.

Много раз Луангпрабанг пожирало пламя пожаров – особенно памятный случился в 1774 г. Много раз осаждали и захватывали неприятели – последний раз это произошло в 1887 г.: город захватили и опустошили отряды «черных флагов» – бродячих авантюристов, объединенных жаждой наживы. В огне войн и пожарищ погибли десятки памятников старины, уникальных творений древних мастеров. Когда-то Луангпрабанг славился 65 монастырями, от которых теперь осталось около 30.

С горы Фуси виден утопающий в зелени беловатый, как тыква, самый экзотический из них. Это пагода Тхат Макмо, что в переводе означает «пагода-арбуз». Настоящее, «официальное» ее имя – Тхат Патхум, «ступа великого лотоса». Она построена в самом начале XVI в. и сейчас входит в состав музея религиозного искусства, находящегося в пагоде Ват Висун. Эта пагода – воссозданная в 1898 г. копия деревянного святилища, построенного в 1512 г. и сожженного в 1887 г. армией «черных флагов».

Музейный комплекс Луангпрабанга

В 1942 г. Ват Висун преобразовали в музей. Здесь хранится множество памятников древнего наследия – коллекция изделий XI–XII вв., скульптурные изображения Будды, резные паланкины, кафедры для проповедей.

Самой старой пагодой в Луангпрабанге считают Ват Монором. Она была основана в 1372 г., но спустя пятьсот лет разрушена, так что в ХХ в. храм пришлось воссоздавать практически заново. Здесь можно увидеть единственную в Лаосе большую статую Будды, изготовленную из бронзы. Традиция утверждает, что его отлили в 1372 г. по заказу короля Самсентхаи.

А в монастыре Ват Сипхуттхабат – «монастыре дивного отпечатка стопы Будды», состоящем из трех комплексов, – на резных створках дверей пагоды Виа Пакхе, построенной в 1852 г., можно увидеть уникальный групповой портрет членов голландской миссии Геррита ван Вустхоффа, побывавшей в Лаосе в 1658 г.

Ват Чьенг Тхонг, «монастырь золотого города», красивейший и самый большой из культурных памятников бывшей королевской столицы, основан в 1560 г., чтобы увековечить память легендарного основателя города – купца по имени Чантапанита, ставшего первым королем Луангпрабанга. Этот архитектурный ансамбль – единственный, избежавший все пожары и разгромы и донесший до наших дней характерный облик храмов средневекового Лаоса – с вогнутыми, выступающими за края боковых стен остроконечными двускатными крышами, расположенными одна над другой в два или три ряда. Здесь сохранились древние росписи, рассказывающие об основании Луангпрабанга. Они выполнены в манере, которая считается одной из стариннейших и восходит к XVI в. В Ват Чьенг Тхонге хранится множество редких древних рукописей.

Бывший Королевский дворец уже давно сменил не только свои прежние функции, но и название и с 1975 г. именуется Национальным музеем Луангпрабанга. И само здание дворца сравнительно новое: оно построено в 1904 г. на месте, где когда-то стоял сожженный китайцами старый Королевский дворец. В стенах музея хранится много ценных произведений искусства, но самым дорогим экспонатом является статуя Будды Пра Банг – национальная реликвия Лаоса. Она до сих пор остается объектом почитания. Ежегодно в апреле, в третий день праздника Пимай – лаосского Нового года, Будду Пра Банг во главе многолюдной торжественной несут из Королевского дворца в храм Ват Май, где совершается традиционный обряд омовения статуи.

 

Широкая, коричнево-зеленая долина Бекаа протянулась на 120 км с северо-востока на юго-восток. Люди селились тут с незапамятных времен. Бекаа до сих пор остается важнейшим сельскохозяйственным районом Ливана. Именно здесь, в долине, приблизительно в 60 км к востоку от Бейрута, располагаются руины Анджара – древнего города эпохи Омейядов, просуществовавшего очень короткое время, но оставившего яркий след в арабской культуре.

 

Наследие Омейядов

Название города происходит от арабского «Айн ал-Джаар» – «вода из скалы»: в этих местах с гор стекает множество ручьев. Вероятно, именно это обстоятельство заставило халифа Валида I избрать это место для закладки нового города. Произошло это между 705 и 715 гг. В отличие от многих других городов Ближнего Востока, Анджар возник не на руинах предыдущих поселений, а, что называется, на пустом месте, и это дало строителям полную свободу рук. На широкой равнине в одночасье вырос аккуратно распланированный, квадратный в плане город, обнесенный крепостной стеной с башнями и воротами.

Если все другие исторические памятники Ливана демонстрируют смену различных эпох и культур, то Анджар представляет одну-единственную эпоху – Омейядов.

Кроме маленькой мечети Омейядов в Баальбеке, в Ливане практически не сохранилось никаких остатков от этого важного периода арабской истории. Тем более уникальными являются памятники Анджара – единственного полного ансамбля городской застройки эпохи Омейядов. Анджар также интересен как единственный пример крупного торгового центра, расположенного не на побережье, а во внутренних районах страны. Он стоял на пересечении торговых маршрутов, соединявших Дамаск, Хомсу и Баальбек с городами Палестины и Иордании.

Анджар просуществовал всего лишь нескольких десятилетий и был разрушен Аббасидами. Только после того, как Ливан получил независимость в 1943 г., археологи из национального управления древностей начали исследовать участок долины Бекаа, между горами Ливана и Антиливана, приблизительно в 58 км к востоку от Бейрута.

Анджар. Руины построек эпохи Омейядов

Руины Анджара занимают территорию 114 000 кв. м. Этот арабский город строился, как это ни странно, по классическому римскому образцу – несомненное свидетельство того, что римские градостроительные традиции еще сохранялись в эпоху Омейядов. Город имеет почти квадратный план (370 × 310 м) и разделен на четыре квартала двумя главными улицами, кардо и декуманум. Со всех сторон он окружен мощными крепостными стенами в 2 м толщиной, построенными из смеси глины и щебня и снаружи облицованными каменными блоками. По всему периметру стен были выстроены башни (общим числом 40), а в центре каждой стены располагались внушительные ворота. На руинах крепостных сооружений археологи обнаружили множество процарапанных надписей времен Омейядов, самые старые датируются 741 г. Сегодня посетители вступают в город через северные ворота, но поскольку главные достопримечательности расположены в южной части, им приходится идти по главной улице в самый дальний конец. Впрочем, об этом мало кто сожалеет: путь к дворцам Омейядов пролегает по центральной улице шириной 20 м – кардо (Кардо Максимус), пересекающей город с севера на юг и застроенной лавками с аркадами. Вдоль всей улицы сохранились равномерно стоящие базы колонн, на которые некогда опирались аркады. Здесь же лежат рухнувшие и разбитые на части колонны, другие колонны восстановлены и подняты на свои прежние места. Легко заметить, что они отличаются по типу и размеру и увенчаны капителями разного ордера. Большинство колонн несомненно являются византийскими и, по-видимому взяты из разрушенных византийских построек и свезены сюда со всей округи.

Ровно на полпути кардо под прямым углом пересекает вторая главная улица, декуманум (Декуманус Максимус), идущая с востока на запад. Она также почти целиком застроена лавками. Всего в Анджаре выявлены остатки более 600 лавок, что говорит о его большом экономическом значении. По-видимому, в эпоху Омейядов это было одно из крупнейших торговых поселений.

Перекресток кардо и декуманума отмечает центр города. Здесь, на пересечении двух главных улиц, по римской традиции был построен тетрапилон – торжественное сооружение с двумя взаимно пересекающимися арочными проездами.

Далее к северу располагаются руины Большого, или Главного, дворца – лучше всего сохранившейся постройки Анджара. Раскопки дворца завершились в 1949 г., и с тех пор одна его стена и несколько галерей в южной половине были восстановлены. К северу от дворца располагаются остатки мечети размерами 45 × 32 м. Эта мечеть имела два общих входа для простых верующих и один особый вход для халифа. Второй, или Малый, дворец, по-видимому, служивший гаремом, после раскопок был оставлен в своем исходном состоянии, лишь очень небольшая часть его восстановлена.

В настоящее время раскопки Анджара почти завершены, некоторые памятники восстановлены. Тонкие колонны и хрупкие арки высятся на фоне обширных руин и сумрачных гор Антиливана, напоминая о короткой, но бурной истории города. Посаженные еще в 1940-х гг. эвкалипты и вечнозеленые кипарисы пышно разрослись, придавая величественным развалинам Анджара вид цветущего парка.

 

Баальбек – жемчужина античной культуры. Его храмовые сооружения относятся к наиболее выдающимся и самым значительным постройкам римлян на Востоке. Они считаются самыми монументальными из тех, что римляне создали на территории между Рейном и Кавказом. Знаменитые храмы Баальбека расположены в долине Бекаа, между горными цепями Ливана и Антиливана, на караванном пути из Дамаска в Тир. Еще в IV столетии, на закате Римской империи, их называли «восьмым чудом света». Тогда же за этим удивительным храмовым комплексом закрепилось название Баальбек – имя, под которым он стал широко известен в наши дни.

 

Циклопические колонны на Террасе циклопов

Само название «Баальбек» буквально означает «Баал Бекаа», «Божество Бекаа». В ассирийских и древнеегипетских текстах это имя практически не упоминается: может быть, потому, что это уединенное святилище не имело большого значения, а может быть, потому, что жрецы Ваала весьма неохотно допускали в храм чужеземцев. В то же время они не жалели сил и средств на его украшение – обитель владыки долины Бекаа должна была внушать почтение у простых смертных. Еще в те далекие времена здесь появилось одно из самых загадочных сооружений древности – знаменитая Баальбекская терраса, сложенная из циклопических каменных монолитов.

Размеры трех самых больших каменных монолитов Баальбекской террасы составляют 19,1 × 4,3 × 5,6 м, а вес одного блока – от 500 до 750 тонн! Как и весь строительный материал Баальбека, они происходят из расположенного поблизости карьера, где до сих пор лежит обработанный блок еще больших размеров.

Руины античного Баальбека. Пропилеи

Площадь Баальбекской террасы составляет 49 × 89 м. Она расположена на высоком холме, царящем над долиной Бекаа. По-видимому некогда находившееся на ней святилище Баала соответствовало колоссальным масштабам этого удивительного сооружения. Однако у нас нет никаких сведений относительно того, как оно выглядело, когда было построено и по каким причинам исчезло.

В эллинистическую эпоху культ Бела слился с культом солнечного бога Гелиоса, и место стало называться Гелиополис – «город Солнца». Но подлинный золотой век Баальбека наступил во времена римского владычества, когда Баальбек-Гелиополис стал опорным пунктом Рима на Ближнем Востоке.

Римляне основали здесь укрепленный лагерь Колония Юлия Августа Феликс Гелиополитана, который быстро вырос в процветающий город, центром которого стал величественный храмовый ансамбль.

На древней террасе, незыблемой, как скала, высятся шесть самых высоких на земле колонн, перекрытых резным каменным фризом, – остатки храма Юпитера. Их высота составляет 22 м. Некогда таких колонн было 54, и они служили достойным обрамлением жилища бога, на поклон к которому приходили из далекого Рима даже могущественные императоры. Сегодня только шесть колонн остаются на месте как напоминание о прежнем великолепии. Остальные были или разрушены землетрясениями, или использованы в качестве строительного материала в более поздние времена. Восемь колонн византийский император Юстиниан вывез в Константинополь, использовав их при строительстве знаменитой Св. Софии.

Этот монументальный храм – самый большой во всей Римской империи – начали строить в последних годах I в. до н. э., а завершил его Нерон в 60-х гг. I в. н. э. Во II в. был окружен колоннадой и украшен богатым декором обширный двор перед храмом. Весь ансамбль храма Юпитера, включающий пропилеи, два двора и само здание святилища, воздвигнут на древней террасе, сложенной из массивных блоков известняка. Ее толща прорезана системой сводчатых туннелей, служивших нуждам сложного храмового хозяйства. Попасть к подножию храма можно было по широкой лестнице на аркадах. Преодолев ее, посетитель оказывался перед монументальной колоннадой пропилеи. Составляющие ее двенадцать коринфских колонн из серовато-розового гранита, по сторонам высятся две массивные, прямоугольные в плане башни. Они очень напоминают собой пилоны, обрамлявшие входы в древнеегипетские храмы, и, вероятно, именно им обязаны своим происхождением.

Огромный внутренний двор святилища (113 × 135 м) выстроен при императоре Траяне (98–117). Два расположенных один за другим алтаря, сложенные из тщательно пригнанных блоков занимают его среднюю часть. Устроенные в толще стен лестницы вели на завершающие алтари площадки, служившие местом жертвоприношений. С трех сторон двор окружал крытый портик – 84 гладкоствольные коринфские колонны, высеченные из привезенного из Египта красного асуанского гранита. Убранство двора дополнялось двумя прямоугольными бассейнами для ритуальных омовений, расположенными по сторонам главного алтаря.

Три храма Баальбека были посвящены Юпитеру, Венере и Вакху – отцу, матери и сыну, божественной триаде Гелиополиса. Римский Юпитер занял место древнесемитского Ваала, Венера ассоциировалась с Астартой (Иштар), богиней любви и плодородия, Вакх, бог виноградарства и вина, почитался и как податель урожая. Храм Вакха, сооруженный при императре Антонине Пие, расположен позади большого внутреннего двора. Эта лучше всего сохранившаяся постройка Баальбека являет собой блестящий результат синтеза превосходной архитектуры, скульптуры и декора и дает представление о том, как выглядел весь храмовый комплекс в пору своего расцвета.

Колоннада храма Юпитера

Закат Баальбека-Гелиополя наступил с приходом христианской эры. По приказу императора Феодосия (379–395) были разрушены алтари и статуи языческих божеств, камни разобранного храма Юпитера пошли на постройку большой христианской базилики. Сегодня от нее ничего не осталось: те же самые камни в эпоху крестовых походов были использованы арабами для постройки крепостной стены, окружившей Баальбек. Само поселение в те годы получило название – Калаа, что по-арабски означает «крепость». Из камней древних построек арабы построили и мечеть, и сторожевую Башню мамлюков… Разрушительную работу людей довершили землетрясения. Самое мощное из них было в 1739 г. Когда Баальбек увидели первые европейские ученые, некогда прославленный храмовый ансамбль представлял собой лишь горы щебня, среди которых то тут, то там выступали обломки циклопических колонн и разбитые фрагменты покрытых резьбой камней.

В ноябре 1898 г. в Баальбеке побывал германский император Вильгельм II, направлявшийся в Иерусалим для участия в церемонии освящения лютеранско-евангелической церкви Христа Искупителя. Потрясенный зрелищем величественных руин, он пожелал восстановить Баальбек. Месяцем позже сюда уже прибыла немецкая археологическая экспедиция. Она работала в Баальбеке на протяжении шести лет. Германские ученые расчистили остатки древних храмов от завалов щебня и восстановили все, что могло быть восстановлено. Их труд лег в основу всех последующих работ по консервации и реставрации памятников Баальбека. В последующие годы этим занимались французские специалисты, затем департамент древностей Ливана.

В 1990-х гг. в Баальбеке открылись два музея. Экспозиция первого, разместившегося в цокольном этаже храма Юпитера, посвящена римскому периоду в истории Баальбека, а второго, расположившегося в Башне мамлюков, – эпохе Средневековья. Ежегодно покой древних богов нарушают звуки музыки, то и дело сменяющиеся бурей аплодисментов: вот уже много лет в Баальбеке проводится широко известный летний музыкальный фестиваль. Здесь, под звездным небом Ливана, на ступенях храма Юпитера выступали Герберт фон Караян, Мстислав Ростропович и многие другие мировые знаменитости.

 

Библ (современное название Джубейль) – город на севере Ливана, на берегу Средиземного моря, в 40 км к северу от Бейрута. Этот город претендует на то, чтобы считаться древнейшим на земле. Первый, кто утверждал это, был финикийский ученый Филон, самый знаменитый уроженец Библа.

 

На руинах храма обелисков

Библ был основан как финикийский морской порт. В Библии он упоминается под именем Гебал. Самые нижние слои, обнаруженные при раскопках в Библе, относятся к VI тысячелетию до н. э. Среди раскопанных зданий древнего Библа – знаменитый Храм обелисков на центральной площади города. Он был построен около 1200 г. до н. э. Считается, что храм был посвящен богу войны, но в современной научной литературе его чаще называют Храмом обелисков – в его внутреннем дворе находится группа обелисков высотой от 0,5 до 2 м.

Библ. Храм обелисков

В руинах Храма обелисков были найдены великолепные образцы раннего финикийского искусства: золотой церемониальный топор, выполненный в сложной технике грануляции, кинжал с золотой рукояткой, бронзовая позолоченная статуэтка (XI в. до н. э.).

Сохранились остатки храма богини плодородия Баалат-Гебал – покровительницы Библа, а также Большой резиденции – огромной роскошной царской виллы. Внутри городских стен возвышаются руины многочисленных храмов. В некрополе правителей города, заложенном за 2 тысячи лет до н. э., сохранились до нашего времени резные саркофаги царей. Они покоятся на дне каменных колодцев глубиной от 8 до 12 м. Здесь был обнаружен каменный саркофаг царя Ахирама, относящийся к XI в. до н. э.

Уже в конце IV тысячелетия до н. э. Библ был крупным торговым и культурным центром и находился в тесных отношениях с Египтом. До наших дней в Библе сохранилась древняя финикийская гавань. Отсюда на кораблях отправляли знаменитый ливанский кедр для двора фараона. Серебро с гор Тавра и медь с Кавказа, доставляемые караванами в Библ, также грузили здесь и отправляли на судах в египетские порты.

Тесные торговые связи с Египтом привели к проникновению в Библ египетских влияний. Здесь поселилось множество выходцев из Египта, здесь были построены египетские храмы, распространялись египетские обычаи. Нигде на побережье Ливана египетское влияние не ощущалось так отчетливо, как здесь. Правители города вскоре стали не более чем египетскими «вассалами», которые к тому же соперничали в подражании своим господам. Эта «вассальная республика» в конце XVIII в. до н. э. была завоевана гиксосами, а позднее захвачена стремительно вторгшимися сюда хеттами и «народами моря». До VII в. до н. э. Библ находился под властью Ассирии. Многовековая история этого легендарного города сегодня представлена архитектурными памятниками различных эпох – руинами крепостных стен, храмов, колоннад, которые остались от побывавших здесь завоевателей – греков, римлян, византийцев, арабов, крестоносцев. В Библе сохранился римский амфитеатр III в. со знаменитым мозаичным полом, где выступали ораторы и разыгрывались театральные представления. Впечатляет построенная в XII в. крепость крестоносцев – каменная твердыня, возвышающаяся над городом. К этому же времени относится романская церковь Иоанна Крестителя.

Древнему Библу посвящено множество книг и исследований археологов, историков, искусствоведов. Сегодня это настоящая туристическая Мекка, притягивающая людей из различных уголков мира.

 

Сур – древний Тир – представляет собой сегодня небольшой провинциальный городок на юге Ливана, расположенный на полуострове, глубоко вдающемся в море. Когда-то этот город был важнейшим финикийским поселением. Греческий историк Геродот утверждал, что к его времени с момента основания Тира «прошло 2300 лет». Поскольку он жил в 484–425 гг. до н. э., то основание города следует отнести примерно к 2750 г. до н. э. – дата, совпадающая с волной переселения семитских народов, ханаанеян, и поэтому ее можно считать правдоподобной.

 

Главный город Финикии

В Тире и окрестностях повсюду в большом количестве встречаются строения или остатки строений – эллинистических, римских, византийских, арабских, турецких. Но память о финикийцах отсутствует, хотя именно они были основателями города и именно при них он пережил свой наивысший расцвет.

Тир, первоначально находившийся на острове (на бронзовых воротах ассирийского царя Салманасара III (859–824 до н. э.) изображен Тир на скалистом острове, окруженный зубчатой стеной с башнями), долгое время был в тени Сидона. Его расцвет начался примерно в начале I тысячелетия до н. э., приблизительно в то время, когда объединились племена иудеев и израильтян.

Древний Тир был важнейшим торговым центром Средиземноморья, знаменитым шелком, стеклом, тирской пурпурной краской. Город имел два порта: северный, который действует и поныне, и южный (сохранились главный мол и другие сооружения римского времени). Древние греческие и римские источники говорят о многоэтажных домах Тира, которые были даже выше римских домов, а также о роскошном царском дворцовом комплексе.

При Хираме I, царе Тира, чье имя часто встречается на страницах Библии, был создан могучий флот. Его суда не только бороздили воды Средиземного моря, но и отваживались ходить в Атлантику. При Хираме были основаны тирские колонии на Сицилии, Кипре, в Северной Африке и Испании, он развил торговые отношения со многими странами, вплоть до Западной Африки и Англии. Выходцы из Тира основали легендарный Карфаген.

Римская триумфальная арка в Тире

Особенно тесные дружественные отношения возникли с еврейскими соседями. Тир продавал царю Давиду, властителю Израиля, кедровое дерево и даже посылал мастеров, которые помогали строить храмы Иерусалима. При Соломоне, сыне Давида, молодое государство Израиль достигло еще большего расцвета, и связи его с Тиром стали еще более тесными. «И послал Хирам, царь тирский, слуг своих к Соломону», – говорится в Ветхом Завете. Дворец Соломона Библия называет домом «из дерева ливанского». Оба государства заключили торговое соглашение, на основе которого Хирам приказал доставить строительный материал на 800 верблюдах через пустыню Негев к северной оконечности Красного моря и построить там флот из 10 кораблей, которые были необходимы Соломону для торговли с царицей Савской.

В IX в. один из преемников Хирама, Этбаал, отдал свою дочь израильскому царю Ахаву в жены. Это привело к распространению в Израиле культа Баала, о чем рассказывается в Библии.

С началом вторжения ассирийцев положение Тира стало угрожающим. Одному из царей, Пигмалиону, в IX в. удалось отбить нападения ассирийцев. Именно во время правления этого царя (как считается, его сестрой Элиссой (Дидоной), которая после провала неудачного заговора против брата овладела флотом и бежала) и был основан Карфаген.

В это же время греки начали оспаривать у Тира господство на Средиземном море, а тем самым и его роль мировой торговой метрополии. Нападения ассирийцев становились все более опасными. Тирский царь Элулай вынужден был перенести свою резиденцию на маленький остров, расположенный перед городом, где он смог противостоять попыткам ассирийского царя Салманасара V захватить Тир.

Тир был самой неприступной крепостью Древнего мира. Десять лет осаждал Тир другой ассирийский царь – Саргон II. И только его сын и преемник Синаххериб смог в 701 г. взять город.

Колониальная держава Тира распалась. Карфаген не только обрел самостоятельность, но и вытеснил финикийцев как торговую державу из Средиземноморья. Однако даже в этих трудных условиях они еще раз совершили подвиг большой исторической важности: по поручению фараона Нехо примерно в 600 г. до н. э. их суда отправились из Красного моря за богатствами Африки. Они обогнули южную оконечность Африки, достигли Гибралтара – Геркулесовых столпов – и после трехлетних странствий возвратились в Египет.

Когда вавилонский царь Навуходоносор II пытался овладеть Тиром, на его пути снова встала неприступная тирская крепость. В ходе двух осад на протяжении 16 лет (одна осада длилась целых тринадцать лет!) он так и не взял город. И в последующие годы Тир снова пережил небывалый расцвет. К этому времени его население целиком перебралось на остров. Городские стены достигали тогда в высоту 50 м. Только Александру Македонскому удалось преодолеть их в 332 г. до н. э. после семимесячной осады: он приказал из камней древней материковой части города соорудить огромную, почти восьмисотметровую дамбу через воды Средиземного моря и таким образом подобрался к стенам морского города, пробив в нем брешь.

Большая часть Тира была разрушена, население уничтожено или угнано в рабство. Дамба же стала сегодня узким перешейком, связывающим островной город с сушей. Она существует и поныне, так что древний Тир полностью утратил островной характер.

С мировым значением города было покончено, и при Селевкидах, Птолемеях, римлянах, византийцах, арабах и турках он продолжал свое существование как захолустный, провинциальный городок. Стены великолепных финикийских строений завоеватели использовали для возведения собственных зданий. Археологические раскопки раскрыли остатки построек крестоносцев, арабов, византийцев, а также различные римские руины, среди которых развалины одного из крупнейших ипподромов того времени. Около городского порта находятся следы эллинистической улицы с фрагментами мостовой и фундаментов зданий.

Море затопило некоторые части древнего Тира. Но память о его былом блеске жива и стоит того, чтобы она сохранялась и дальше.

 

Старинный индийский трактат описывает долину Катманду как землю богов, окруженную прекрасными горами. Один из европейских путешественников, побывавший в XIX в. в этих местах, отметил, что в Катманду можно насчитать столько же храмов и идолов, сколько и жителей. Сегодня в Катманду сосредоточена одна из крупнейших в мире конгломераций исторических сооружений и святилищ. Она включает в себя по крайней мере 130 памятников, в т. ч. несколько центров паломничества индуистов и буддистов.

Ступа Сваямбху в долине Катманду

 

Земля богов

Через долину Катманду пролегает древний торговый путь из Индии в Тибет, Китай и Монголию. Эти места были заселены уже около 300 г. до н. э. Самая ранняя известная надпись датирована 185 г. до н. э., а самое старое здание в долине имеет возраст почти 2000 лет. В трех городах долины – Катманду (Киртипур), Бхадгаоне (Бхактапур) и Патане (Лалитпур) – сосредоточены главные историко-культурные памятники Непала.

Непал почитается как родина Будды. Однако именно здесь буддизм в наибольшей степени подвергся индуистским влияниям, что явилось результатом тесных связей с Индией.

В распространении буддизма в Непале тоже сказалось, как считается, индийское влияние. Четыре ступы вокруг города Патана, как утверждает традиция, были построены в III в. до н. э. Чарумати, дочерью индийского императора Ашоки Великого. В самом Патане сохранились остатки дворца первых непальских правителей из династии Киратов. Древнейшие удостоверенные надписями произведения непальского искусства относятся к периоду господства династии Личчхави (ок. IV–VIII вв. н. э.). Каменные рельефы и статуи периода Личчхави, посвященные как индуистской, так и буддийской тематике, настолько сильно напоминают индийские образцы, что лишь с трудом в них можно выявить некоторые непальские особенности. Кроме развалин небольшого храма, расположенного близ храма Пашупатинатхи в долине Катманду, до сих пор достоверно не известно ни одно здание той эпохи. Однако хроники и сохранившиеся изображения не позволяют сомневаться, что в это время велось активное строительство.

В XIII в., с приходом к власти династии Малла (правила до сер. XVIII в.), начинается расцвет непальского искусства. Множество архитектурных и художественных памятников этой эпохи можно найти в долине Катманду.

Культурное наследие долины Катманду включает в себя семь групп памятников и зданий, демонстрирующих весь спектр архитектурно-художественных достижений непальцев. Эти семь групп – площадь Дурбар Хануман Дхока в столице страны Катманду, города Патан и Бхадгаон, буддистские ступы Сваямбху и Буддханатх и индуистские храмы Пашупати и Чангу Нарайян.

Город Катманду (первоначально Кантипур) в одноименной долине был основан около 725 г. и пережил свой расцвет в XVI–XVIII вв. Свое современное название он получил, как считается, по имени большой деревянной пагоды Катх Мандир, или Кастамандап, возвышающейся на площади Дурбар. Согласно легенде, эта богато украшенная резьбой пагода построена в 1596 г. королем Лакшми Нарсингхом Малла из огромного ствола одного-единственного дерева и без единого гвоздя.

Площадь Дурбар находится в сердце старого Катманду. Местные жители называют ее еще и площадью Хануман Дхока – по имени старого королевского дворца. Ансамбль дворца Хануман Дхока включает в себя более пятидесяти различных построек, в т. ч. множество храмов, посвященных различным индуистским богам и богиням. Большинство зданий датируется XV–XVIII вв.

Дворцовый комплекс получил свое название в честь индуистского божества – обезьяны Ханумана. Огромная каменная статуя Ханумана высится рядом с Золотыми воротами – главным входом во дворец. На территории дворца сохранилось множество древних храмов: Таледжу (1549 г.) – самый высокий из них; Джаганнтах (XVI в.), известный своими скульптурами эротического содержания, вырезанными на деревянном карнизе, опоясывающем храм; Кал Бхаирав, обладающий самым большим в Катманду каменным идолом, изображающим одно из воплощений Шивы; Кумари Гхар (XVII в.), один из лучших образцов непальского храмового зодчества.

На другой площади Катманду, Бассантпур, расположен новый королевский дворец, заложенный королем Притхиви Нарайяном Шахом в 1768 г. Центральное здание дворца венчает девятиярусная башня.

Город Патан, второй по величине в Непале, насчитывает в своих пределах около 300 храмов и монастырей. Этот город полностью сохранил свою средневековую планировку. В центре священного круга «мандала» стоит королевский дворец. По четырем его главным осям возвышаются поросшие травой ступы, поставленные, как говорит легенда, дочерью императора Ашоки. Шедевром непальского зодчества является четырехъярусный храм Кришна Мандир, фасад которого в 1636 г. украсили рельефы на эпические темы. В XVII в. в Патане был построен монастырь Хираньяварна Махавихара, считающийся сегодня красивейшим в Непале.

Самым древним памятником в долине Катманду является комплекс ступы Сваямбху (Сваямбху Нат, III в. до н. э.) близ Патана. Ступа, расположенная на вершине 150-метрового холма, куда ведут 400 высеченных в скале ступеней, имеет монолитную полусферическую форму, покоящуюся на квадратном в плане ступенчатом основании.

Центральная ступа окружена десятками более мелких сооружений, по большей части колоколообразных вотивных ступ, относящихся к разным эпохам. Ступа Сваямбху, очевидно, была воздвигнута во время господства буддизма тхеравады, но затем она была перестроена и стала служить культу махаяны. Некоторые изображения махаянистских бодхисатв относятся еще к периоду Личчхави (VI–VIII вв.).

Ступа Буддханатх (V в., перестроена в VII–IX вв.), особенно почитаемая паломниками из Тибета, превосходит по размерам ступу Сваямбху: ее диаметр составляет около 36 м, высота – около 40 м. Это один из самых древних и самых больших буддийских памятников Непала. Ступа возвышается на массивной трехуровневой платформе, огромные молитвенные мельницы, расположенные в 108 нишах, окружают здание.

Крупнейшим храмом Непала является пятиярусный храм Ньятопола, построенный, как полагают, в XIV столетии. При его строительстве использованы одновременно и дерево и кирпич: из дерева сделано покрытие, из обожженного кирпича – стены и высокий ступенчатый цоколь. По сторонам каменной лестницы, ведущей наверх к святилищу, установлены каменные изваяния двух легендарных героев, а выше – большие скульптурные фигуры слонов, львов, фантастических животных.

Замечательны своей красотой дворцы и другие светские сооружения долины Катманду. В основном они построены из кирпича; для отдельных элементов – балконов, окон и т. д. – использовано также и дерево. В этих обычно невысоких постройках подчеркнуты горизонтали этажей; с большим вкусом они расчленены разнообразными по форме окнами. При помощи простейших средств достигается высокое совершенство архитектурного оформления.

Следует упомянуть о знаменитом и весьма почитаемом храме Пашупати (Пашупатинатх), расположенном к востоку от Катманду, на берегу реки Багмати. Построенный в XIII в., он считается одной из главных святынь индуистского мира и популярным центром паломничества. Это один из крупнейших индуистских храмовых комплексов в Южной Азии.

Ежегодно в середине весны в храме Пашупати устраивается праздник Шиваратри – «Святая ночь бога Шивы», во время которого возжигается ритуальный огонь и верующие проводят целую ночь в молитвах, обращенных к Шиве. Этот фестиваль привлекает десятки тысячи паломников не только из Непала, но и из Индии.

 

Неподалеку от города Маскат, столицы современного Омана, лежит оазис Бахла, в эпоху Средневековья – крупный политический и культурный центр, обязанный своему процветанию шейхам из племени бану-небхан, правившим этой областью с XII в. до конца XV столетия. Именно на пике их правления, в XIII–XIV вв., в оазисе была сооружена огромная крепость, ныне известная как форт Бахла.

Форт Бахла (араб. Калат-Бахла) является одной из четырех исторических крепостей, расположенных у подножия гор Джебель-Ахдар. Наряду с соседними крепостями в Изки и Низве он являлся центром сопротивления хариджитов багдадскому халифу Гаруну аль-Рашиду Стены и башни огромного форта вздымаются на высоту 55 м. Опорой им служат основания из местного камня-песчаника, а сами стены и башни сложены из кирпича-сырца и покрыты снаружи гипсом и саруджем – строительным раствором, изготовляемым из извести, воды и золы, который столь же тверд, как современный цемент. Однако в последние столетия при отсутствии должных мер по сохранению уникального памятника большие участки стен ежегодно разрушались после каждого сезона дождей. К 1987 г. форт превратился в руины и грозил разрушиться совсем. Только экстренные меры позволили спасти этот шедевр средневекового оборонительного зодчества. Будучи восстановленным, форт сохранил большую часть подлинных сооружений XIII–XIV вв.

 

Страна благовоний

Многие историки древности писали о мраморных дворцах и храмах правителей Южной Аравии, о караванах верблюдов, шедших с грузом ладана, мирры и других благовоний из Аравии в Вавилон, Персию, Египет и Палестину. Благовония жгли на жертвенниках и алтарях по случаю свадьбы и рождения ребенка, хорошего урожая и победы над врагом, по случаю похорон и семейного несчастья. По представлениям древних, боги, обитавшие на небесах, питались благовонным дымом, поэтому большая и лучшая часть благовоний шла для религиозных церемоний. В крепости Иерусалима была священная комната, где под сильной охраной хранились запасы ладана. Персидский царь Дарий получал с покоренных народов ежегодную дань в 1000 талантов ладана. Для всех божеств – древнеегипетских, греческих и римских – нужно было воскурять затвердевшие капли ароматической смолы, получаемой с босвелии и комифорры, растущих в Южной Аравии, на узкой полосе побережья Аравийского моря. Благовония считались даром богов, а страну, откуда их привозили, – священной.

Форт Бахла

Эта священная страна благовоний расположена на юго-востоке Аравийского полуострове, в Омане. Именно здесь произрастают деревья, дающие желанную ароматическую смолу, именно здесь в библейские времена здесь располагался главный центр торговли благовониями. С незапамятных времен область Дофар в южной части Омана являлась главным производителем благовоний, и ароматическая смола до сих пор остается важной статьей дохода для региона. В Средние века эти земли перешли под контроль султанов Омана, управлявших богатой торговой империей, сфера коммерческих интересов которой в XVI–XIX вв. простиралась от побережья Восточной Африки до южной оконечности Индийского субконтинента.

Рощи деревьев в Вади-Давка, источающих благовонную смолу, и группа археологических участков в окрестностях города Салалах сегодня иллюстрируют все этапы производства благовоний и торговли ими. Остатки караванного оазиса Шиср (Вубар) и складских комплексов в Хор-Рори и Ал-Балиде являют выдающиеся примеры средневековых укрепленных поселений в области Персидского залива. Центром этого комплекса памятников является археологический парк Ал-Балид на побережье Индийского океана, где правительство Омана построило большой музей, в экспозиции которого хранятся многочисленные находки, сделанные археологами. Менее известны руины старинной крепости Самахрам, имеющие тысячелетний возраст.

 

Этот город занимал территорию более 260 га. Его жители селились в больших домах из обожженного кирпича. Внутри их располагались затененные дворики; имелись уютные ванные комнаты. Именно в Мохенджо-Даро открылась первая в мировой истории общественная баня. Размеры ее бассейна составляли 7 × 12 м. Чтобы вода не просачивалась сквозь его кирпичные стены, их сложили в два ряда, а полость между ними заполняли битумом. Мохенджо-Даро можно назвать образцовым городом древности: так хороша его планировка, так тщательно продумана система водопроводных сооружений. Городские кварталы были разделены прямыми, параллельными улицами шириной до 10 м, с развитой дренажной системой. Влияние Мохенджо-Даро простиралось далеко за пределы долины Инда. Город торговал со странами Древнего Двуречья. Однако всему приходит конец. По неизвестной причине жители покинули город. Когда это случилось? При каких обстоятельствах? Пока историки могут лишь гадать об этом.

 

Таинственный город в долине Инда

В 1922 г. возле селения Мохенджо-Даро (это название в переводе означает «Город мертвых») археологическая экспедиция Р. Д. Банерджи обнаружила остатки большого древнего города. Местные жители рассказывали, что этот город погиб из-за своего нечестивого правителя – своим безнравственным поведением он восстановил против себя богов. Мохенджо-Даро оказался практически двойником обнаруженного ранее другого древнего города в долине Инда – Хараппы, и это с самого начала привлекло к нему большое внимание.

Мохенджо-Даро и Хараппа очень схожи. Они сооружены по одному плану и, вероятно, в одно и то же время. Существует даже гипотеза, что эти города – столицы-близнецы одного государства. Оба этих города тщательно распланированы и благоустроены, большинство домов в них выстроены из долговечного материала – обожженного кирпича.

Сегодня раскрытая раскопками площадь Мохенджо-Даро составляет 260 га. В древности город был, несомненно, больше. Его окраины сегодня погребены под илистыми отложениями Инда. Как и Хараппа, Мохенджо-Даро был застроен правильными четырехугольными кварталами. Широкие – 10–12 м – улицы были прямые, как стрела. Они пересекались под прямым углом, разделяя город на ровные квадратные кварталы, при этом углы многих зданий, стоявших на перекрестках, были закруглены, чтобы на поворотах не зацеплялись повозки. Ни один дом не выступал вперед за общую линию зданий. Тупиков и закоулков, характерных для старых городов и на Западе, и на Востоке, здесь не было вообще. Зато повсеместно имелись устроенные на высоком техническом уровне водопровод и канализационные стоки.

Раскопки в Мохенджо-Даро

Улицы, вдоль которых тянулись глухие стены домов и ограды, имели довольно аскетический вид. Не было никаких «архитектурных излишеств», облик улиц лишь отчасти оживляли торговые лавки. Сложенные из кирпича просторные дома были в основном одноэтажными, но встречались и двух-трехэтажные, с плоскими крышами. Окон не было: вместо них существовала технически совершенная система вентиляции. В некоторых больших домах археологи нашли глубокие стенные ниши-шкафы, но обычно вместо шкафов употреблялись большие глиняные кувшины. Везде, исключая разве что совсем нищие хибары, находившиеся за пределами города, имелись ванные комнаты.

Устройство Мохенджо-Даро выглядит таким «застывшим», что создается впечатление, будто они были сооружены на века: археологи практически не улавливают каких-либо изменений городской структуры на протяжении целого тысячелетия существования этого города!

Благодаря находкам археологов мы можем довольно точно представить себе, каким был этот город. Здесь были высоко развиты различные ремесла: изготовление бронзовых и медных орудий, гончарное и ювелирное дело, ткачество, строительство.

Особенностью Мохенджо-Даро и других городов долины Инда было практически полное отсутствие храмов и иных культовых построек, а также дворцов или каких-либо других сооружений, которые могли бы являться дворцом властителя. А ведь именно храм и дворец – резиденция божества и резиденция владыки – как раз и являются главными и типичными признаками цивилизаций Древнего Востока. Но индская цивилизация не знала ни того ни другого!

Что касается храмов, то тут, возможно, пока просто нет полной ясности: Хараппа была сильно разрушена, а в Мохенджо-Даро, на холме, скрывающем остатки какого-то большого сооружения – может быть, как раз искомого храма, – в последующие века возвели буддийскую постройку. Культовым целям могли служить и знаменитые купальни Мохенджо-Даро, однако они могут быть истолкованы и просто как общественные бани.

Не все ясно и со дворцом. Похоже, что города Инда были поселениями приблизительно равных в материальном и социальном отношении горожан. При этом в среде городского населения имелась аристократия, дома которой располагались в Мохенджо-Даро внутри укрепленной крепости-цитадели, стоявшей на невысоком холме и отделенной от остальных построек города мощной крепостной стеной. Были найдены и несколько строений внушительных размеров – не то дворцы, не то какие-то административные здания, – но однозначно сказать, что вот здесь или вот здесь жил правитель города, пожалуй, не возьмется никто. Скорее всего, городом и всей страной управлял совет, аналогичный сенату Римской республики.

Индская цивилизация хранит множество неразгаданных тайн. Сегодня ее просто называют «цивилизацией долины реки Инд» – мы не знаем, как в действительности она называлась. Забыты имена ее таинственных городов. Неизвестно, как называл себя народ, населявший эти города. Неизвестен его язык, и до сих пор остаются нерасшифрованными индские иероглифы – знаки этого языка.

Помимо Мохенджо-Даро и Хараппы, территория индской цивилизации распространялась и на другие, более мелкие города и поселки. Относительная однородность археологических находок, сделанных на огромном пространстве, наличие больших, тщательно распланированных городов, которые отличаются друг от друга только общими контурами и расположением служебных построек, – все это указывает на общую картину политической и общественной жизни, что дает исследователям право говорить о существовании в III–II тысячелетиях до н. э. единого Индского государства. Упадок цивилизации долины Инда начался в XVII–XV вв. до н. э.

Около 1500 г. до н. э. в долине Инда появились пришедшие с северо-запада ираноязычные племена, называвшие себя ариями. Проникновение ариев в Индию длилось на протяжении нескольких столетий, но прямой взаимосвязи между упадком индской культуры и нашествием пришлых племен нет. Версии о том, что цивилизация Инда были разгромлена ариями, противоречит и отсутствие следов широкой оборонительной деятельности: найденное оружие очень немногочисленно, и весь уклад жизни городов Инда производит, скорее, мирное впечатление. Впрочем, какая-то трагедия в Мохенджо-Даро все же произошла: город был застигнут ею врасплох. В одном из раскопанных археологами домов были обнаружены скелеты тринадцати мужчин, женщин и одного ребенка. Их останки носили признаки внезапной смерти. Но они не были убиты и ограблены – на некоторых были браслеты, кольца, бусы. По всему городу археологи натыкались на подобные группы. Это отчасти напоминало картину, увиденную в Помпеях. Значит, Мохенджо-Даро уничтожило стихийное бедствие?

Неясно. Достоверно известно лишь то, что пришедшие в Индию племена ариев застали здесь уже угасающую цивилизацию.

Этот период ухудшения, как показывают археологические раскопки, длился несколько столетий. Свидетельства торговых отношений между Индом и Шумером исчезают примерно в 2000 г. до н. э. Какое-то время сохраняются лишь следы торговли между городами Инда и Персией, но и они обрываются на рубеже 1500 г. до н. э. А после 1500 г. до н. э. все признаки торговых связей между городами Инда и внешним миром теряются.

 

Предание рассказывает, что город Лахор, расположенный на восточном берегу реки Рави, основал в незапамятные времена легендарный Лох – сын Рама Чандры, героя индийской эпической поэмы «Рамаяна». Впрочем, по другим сведениям, название города происходит от слова «лохавар» – «крепость из стали».

 

Крепость из стали, окруженная садами

Первые достоверные сведения о Лахоре относятся к 1001–1008 гг., ко временам походов султана Махмуда Газневи (970–1030) в Индию. В последующие века Лахор утвердился как столица Пенджаба и важнейший центр мусульманского влияния на субконтиненте. В XIII столетии город был разрушен монгольскими ордами, спустя сто лет его сровняли с землей войска Тамерлана. Но, несмотря на все невзгоды, Лахор на протяжении всей своей истории оставался важнейшим торговым, культурным и интеллектуальным центром Северо-Западной Индии.

Пик славы Лахора приходится на времена Великих Моголов. На протяжении четырнадцати лет, с 1584 по 1598 г., здесь располагалась резиденция третьего могольского императора Акбара. При нем был построен Лахорский форт с императорским дворцом. Весь город окружила новая крепостная стена 9-метровой высоты с тринадцатью воротами.

Лахорский форт

При преемниках Акбара Лахор сохранил свою роль одной из императорских резиденций. Правители из династии Великих Моголов подолгу жили здесь и украшали город новыми великолепными постройками. При императорах Джахангире и Шах-Джахане (последний родился в Лахоре) форт был расширен, за пределами его стен появились новые дворцы и сады. Последний из Великих Моголов, Аурангзеб (1658–1707), построил в Лахоре знаменитую мечеть Бадшахи.

В начале XIX столетия город был захвачен сикхами. Они разрушили и осквернили многие из исламских святынь города, в т. ч. мечеть Бадшахи, в которой был устроен пороховой погреб. Многие произведения искусства, включая великолепную мраморную облицовку лахорских дворцов, сикхи вывезли в свою столицу Амритсар. Более чем полувековое владычество сикхов привело Лахор к полному упадку.

Сегодняшний Лахор – второй по величине город Пакистана с населением более 2,5 миллиона жителей, важнейший культурный и художественный центр страны. Его называют «городом цветов» и «городом садов» – традиции садоводства получили здесь развитие еще со времен Великих Моголов. Восстановленные древние памятники Лахора, пользующиеся мировой известностью, привлекают в город сотни тысяч туристов.

Лахорский форт построен императором Акбаром на месте древней цитадели, существовавшей уже во времена Махмуда Газневи (XI в.). В 1241 г. крепость была разрушена монголами, восстановлена в 1267 г., снова разрушена Тамерланом в 1398 г. и снова восстановлена спустя двадцать лет. В 1566 г. по приказу Акбара цитадель была полностью перестроена и расширена. Позднее при Джехангире, Шах-Джахане и Аурангзебе ансамбль форта дополнили новые постройки.

Территория форта, обнесенная массивными стенами с башнями, занимает площадь около 12 га. Здесь можно бродить часами, любуясь великолепными постройками ушедшей эпохи. Древнейшие части ансамбля относятся ко временам правления Акбара. Вот дворец Диван-и-Ам – Зал публичных аудиенций, построенный Акбаром в 1566 г. и реконструированный при Шах-Джахане в 1631 г. Его фасад украшает резной балкон из красного песчаника – когда-то отсюда Великие Моголы представали перед толпами приветствовавшего их народа. Здесь они принимали прошения и вершили суд и расправу. Для встреч и дел, требовавших более уединенной обстановки, предназначался небольшой, украшенный резьбой по мрамору двухэтажный дворец-павильон Диван-и-Кхас (Зал частных аудиенций), также сооруженный при Акбаре и перестроенный Шах-Джаханом в 1633 г. Пол помещений дворца выложен разноцветным мрамором и полудрагоценным камнем.

Наиболее красив дворец Шиш-Махал – Зеркальный дворец, где располагались покои императриц. Стены комнаты дворца богато отделаны позолоченными украшениями, своды покрыты инкрустацией из сотен тысяч осколков зеркал, сверкающих, как звезды, на фоне чернильно-синего «неба».

К числу наиболее известных памятников Лахора принадлежит мечеть Бадшахи, построенная императором Аурангзебом в 1674 г. Весь ансамбль сложен из красного песчаника. Через монументальные ворота можно попасть в огромный внутренний двор с четырьмя минаретами по углам, в центре которого располагается беломраморный фонтан. С противоположной стороны высится увенчанный тремя изящными куполами молитвенный зал, который украшает тончайшая резьба по алебастру. Каждый из четырех минаретов мечети Бадшахи имеет высоту 62 м, с их верхних площадок открываются великолепные вида Лахора.

Одна из самых красивых построек города – мечеть Вазир-хана, сооруженная в 1634 г. Хакимом Али-уд-Дином, наместником Пенджаба при императоре Шах-Джахане. Ее молитвенный зал увенчивают пять беломраморных куполов, по углам внутреннего двора высятся четыре восьмиугольных в плане минарета.

Гробница императора Джахангира расположена на окраине Лахора. Построенная в первой трети XVII в., она высится в центре большого сада, где сохранилось множество старых деревьев, помнящих времена Великих Моголов. Прямоугольная сетка каналов делит весь участок на 16 «кварталов».

Мавзолей императора представляет собой низкое сооружение с плоской крышей и длинными галереями-«крыльями», каждая из которых заканчивается высоким, стремительно взлетающим в небо восьмиугольным минаретом. К ансамблю гробницы Джахангира примыкают мавзолеи императрицы Нур-Джахан и Асиф-Хана, родственника императора.

Широкую известность Лахору принесли знаменитые сады Шалимар – «Отражение рая», «Обитель радости», как их пышно именовали придворные поэты. Сады являлись обязательной принадлежностью всех без исключения резиденций Великих Моголов, но сады Шалимар, устроенные по повелению Шах-Джахана, превзошли все ранее созданные ансамбли.

Лахор. В садах Шалимар

На устройство этих садов, по преданию, потребовалось 17 месяцев и 4 дня. Каскад из трех террас по центральной оси с севера на юг пересекает прямой, как стрела, канал в беломраморных берегах, имеющий протяженность 611 м. На каждой из террас устроены искусственные водоемы с фонтанами, мраморные павильоны. Самый большой пруд со 150 фонтанами занимает центр средней террасы. Его длина составляет 60 м.

Во время сикхской оккупации весь комплекс жестоко пострадал, но в XIX столетии его отреставрировали. Сегодня сады Шалимар являются любимым местом отдыха лахорцев.

 

Путешественнику, впервые ступившему на улицы Татты, может показаться, что этот город только-только переместился в наши дни из XVIII столетия и теперь медленно догоняет современный мир. Туристов на узких улочках этого старинного города можно увидеть часто: Татта расположена всего в 98 км от Карачи, крупнейшего города Пакистана, и в выходные дни сюда устремляется настоящий поток любителей старины. Как это часто бывает, высокая антропогенная нагрузка заставляет изрядно волноваться хранителей древних памятников, однако их врагами в гораздо большей степени являются природные явления: город стоит на горном хребте, открытый всем ветрам и дождям, и многие старинные постройки Татты сильно пострадали от эрозии.

 

Столица Синда

Татта – исторический центр области Синд, охватывающей дельту Инда. Существует предание, частично подтвержденное археологическими материалами, что в 325 г. до н. э. в окрестностях Татты останавливался на отдых Александр Македонский со своей армией. Некоторые энтузиасты идут еще дальше: они утверждают, что именно Александр Македонский и основал Татту но к этой гипотезе следует относиться с сомнением.

Расцвет Татты приходится на XIV–XVIII вв. В этот период город являлся столицей Нижнего Синда, крупным религиозным, политическим, художественным и литературным центром. С XIV столетия Таттой последовательно правили четыре династии мусульманских правителей; в 1592–1739 гг. городом управляли наместники Великих Моголов. В 1739 г. весь Синд перешел под контроль Надир-Шаха, правителя Персии, разгромившего ослабевшую державу Великих Моголов. После этого Татта утратила свои столичные функции и с годами была полностью забыта, превратившись в маленький провинциальный городок, хранящий лишь память о былой славе.

Наиболее характерным напоминанием об утраченном величии города служит громадный некрополь, расположенный на холмах Макли, в нескольких километрах от Татты. Это одно из крупнейших кладбищ в мире – его площадь составляет 15,5 кв. км. Здесь насчитываются тысячи могил XV–XVIII вв.

Среди бесчисленных памятников некрополя наибольшей известностью пользуется монументальный мавзолей Низамуддина II, султана Синда и Пенджаба, правившего в 1461–1509 гг. Кроме того, здесь есть множество мавзолеев и гробниц других правителей Татты, могольских наместников, выдающихся суфиев, военачальников, поэтов, мыслителей.

Татта. Некрополь на холмах Макли

Главным памятником Татты, без сомнения, является Большая мечеть – Джама-Масджид. Иногда ее еще называют мечетью Шах-Джахана, или Мечетью Бадшахи. Она построена по распоряжению могольского императора Шах-Джахана в знак особой милости к жителям Татты. Особенность, которая делает эту мечеть уникальной, – полное отсутствие минаретов. Зато она имеет несколько десятков куполов разных размеров, один из которых, самый большой, венчает центральный молитвенный зал. Этот огромный зал имеет потрясающую акустику: голос имама достигает любой его части без помощи громкоговорителя или какого-либо другого звукоусиливающего устройства.

Расположенная в предместьях Нового города мечеть окружена узкими переулками и многоэтажными домами, сделанными из дерева и оштукатуренными, с высоко расположенными вентиляционными отверстиями, предназначенными для охлаждения внутренней части зданий. Многие из этих домов служат ремесленными мастерскими: Татта до сих пор остается одним из крупнейших в Пакистане центров кустарного промысла. Особенной известностью пользуются изготавливаемые местными умельцами ткани, расписанные вручную, а также вышивки и стеклянные браслеты.

 

Дамаск – один из древнейших городов мира. Существует легенда, что где-то в этих местах Каин убил Авеля. А сам город возник приблизительно в XI в. до н. э. и до 732 г. до н. э. являлся столицей Дамасского царства. Проходили тысячелетия, менялись населяющие Дамаск народы, и храмы одних богов сменялись храмами богов других…

Дамаск. Ворота Баб аш-Шарки

 

У истоков мировых религий

Старый Дамаск, обнесенный частично сохранившейся крепостной стеной с башнями, до сих пор сохранил планировку римской эпохи, а его городские ворота, относящиеся к эпохе Средневековья, построены на месте древних ворот римского времени. Только ворота Баб аш-Шарки, сооруженные в виде трехпролетной триумфальной арки, являются единственной древнеримской постройкой, сохранившейся до наших дней. От этих ворот берет свое начало длинная и прямая магистраль, некогда являвшаяся главной улицей (Кардо Максимус) римского Дамаска. Археологическими раскопками здесь была открыта часть улицы, мощенной крупными прямоугольными каменными плитами. Уровень древней улицы располагался приблизительно на полтора метра ниже современного.

С юго-восточными воротами Баб аль-Кисан (они относятся уже к арабской эпохе – XIII–XIV вв.) связан эпизод из земной жизни св. апостола Павла. Обращенный в христианство в Дамаске, Павел вынужден был бежать от преследований язычников. Его единоверцы помогли ему скрыться из города, спустив его в корзине на веревке через бойницу ворот Кисан. О временах апостола Павла сегодня напоминает только устроенная здесь в 1939 г. посвященная ему церковь. Она является частью монастыря Мар-Булюс.

От Дамаска эпохи первых арабских халифов из династии Омейядов сохранилось немногое. Большинство существующих построек Старого города относится к XII–XIII вв. Расположенная в центре города цитадель в прошлом служила резиденцией правителей Дамаска. Ее строительство было начато в 1207 г. по приказу султана аль-Малика аль-Адиля на месте крепости XI в. В отличие от большинства других построек подобного рода, она сооружена не на доминирующей над городом высоте, а находится на одном уровне с ним. Размеры цитадели составляют 220 × 150 м, стены сложены из мощных каменных блоков.

В Дамаске сохранилось несколько медресе – исламских учебных заведений, являвшихся средоточием духовной жизни средневекового арабского города. На улице аль-Шахи расположено медресе ан-Нурия, построенное в 1172 г. Оно легко узнается по характерному ячеистому куполу, возведенному над усыпальницей султана Нур-ад-дина. Медресе Адилия сооружалось в 1171–1222 гг. С 1919 г. здание занимает Арабская академия. Напротив сохранилось еще одно средневековое медресе Дамаска – аз-Захирия, перестроенное в 1277 г. Сейчас здесь размещается основанная в 1881 г. Национальная библиотека.

Еще одну группу памятников древнего Дамаска составляют маристаны (госпитали). Лучший из них, конечно же, маристан Нура-ад-дина, построенный в 1154 г., – один из наиболее значительных памятников арабской архитектуры XII в. По его образцу во многих других арабских городах впоследствии возводились подобные постройки. В самом же Дамаске в 1248–1258 гг. был сооружен маристан аль-Каймари, главный айван которого украшает надпись со стихами из Корана, выполненная золотыми буквами на синем фоне, а также рельефные медальоны с растительными узорами. Рядом высится мечеть шейха Мухи-ад-дина, построенная султаном Селимом в 1518 г. над могилой этого известного мусульманского ученого.

Практически все мечети Дамаска – а их здесь пятьсот – сравнительно поздней постройки. К числу древнейших принадлежит мечеть Джами Музаффари, называемая также мечеть Джами аль-Джабаль («Горная мечеть»). Она построена в 1201–1213 гг. К эпохе Средневековья относятся также мечети ат-Тауба (1234 г.) и Джами Тингиз (1319 г.), фасад которой выложен кладкой из чередующихся полос черного и желтого камня.

Одним из самых значительных и известных памятников Дамаска является мавзолей легендарного египетского султана, победителя крестоносцев Салах-ад-Дина (Саладина, 1169–1193). Усыпальница сооружена сыном легендарного полководца Малик аль-Азизом Имад-ад-Дином. Она представляет собой небольшую постройку кубической формы, увенчанную ребристым куполом. В мавзолее установлено символическое надгробие Саладина – кенотаф, выполненный из орехового дерева и покрытый резьбой с переплетающимися звездчатыми геометрическими и растительными мотивами. Рядом стоит беломраморный саркофаг – дар германского императора Вильгельма II. Интерьер усыпальницы облицован расписным фаянсом.

Мавзолей Саладина расположен совсем рядом с центральным сооружением Дамаска – знаменитой на весь мир мечетью Омейядов.

Джамия аль-Умейи, иначе – Большая мечеть, или мечеть Омейядов, расположена в центре Старого города, на месте, где некогда стоял древнеримский храм Юпитера Дамасского. О красоте и величии этого античного храма сегодня можно судить по немногим пощаженным временем и людьми фрагментам – например, шестиколонной Триумфальной арке высотой в 16 м. Предполагают, что весь архитектурный ансамбль храма Юпитера окончательно сложился к III в., но уже в следующем столетии он был частично разрушен. Из обломков его южной стены византийцы построили собор во имя Иоанна Крестителя. В нем хранилась голова Иоанна Крестителя, убитого по приказу царя Ирода.

Византийцев сменили арабы. В 705 г. халиф Валид бен Абд-эль-Малик из династии Омейядов пожелал украсить Дамаск великолепным памятником, достойным блеска правящей династии. Он должен был затмить собой все другие монументальные постройки арабского мира. Мечеть Омейядов стала первым культовым сооружением, отразившим в архитектурной форме религиозные представления мусульман.

Новую мечеть было решено построить на месте византийского храма Иоанна Крестителя. Он был разобран, и его материалы употреблены на строительство мечети. Из всех тогдашних центров мировой культуры – Афин, Рима, Константинополя, стран арабского Востока – были приглашены лучшие художники, архитекторы, мастера каменных дел.

На строительстве мечети в течение десяти лет трудились более 12 тысяч рабочих. Для отделки интерьеров широко применялись перламутр, жемчуг, золото. Украшенная мозаиками на золотом фоне, инкрустированная резьбой по мрамору, даже сегодня, спустя тринадцать столетий, пройдя через десятки войн, пожаров, разграблений и многие годы запустения, мечеть Омейядов поражает своим величием и великолепием форм.

Мощные глухие стены отделяют храмовый ансамбль от шумного города. Во двор мечети ведут четверо ворот. Их порталы облицованы керамическими плитками и мозаикой эпохи Омейядов. Внутренний двор вымощен квадратными каменными плитами и имеет форму прямоугольника длиной 125 м, а шириной 50 м. С трех сторон двор окружает сводчатая галерея, с четвертой стороны находится молельный зал. В одном из углов находится каменный восьмиугольный павильон с куполом, поднятый на восьми высоких колоннах с пышными капителями. Это Куббат эль-Хазне, сокровищница халифов. По преданию, здесь хранилась казна династии Омейядов. Все восемь граней сокровищницы покрыты растительным орнаментом.

С южной стороны двора расположено здание молитвенного зала. Когда-то его дворовый фасад представлял собой открытую аркаду, теперь окна и арочные пролеты закрывают деревянные стены и цветные витражи.

Зал для молитв огромен. Его длина составляет 136 м, а ширина – 37 м. Своды уходят ввысь. Изящные крутые арки опираются на сорок мощных коринфских колонн. На арках тоже установлены колонны, которые и несут на себе тяжесть свинцовой кровли. В центре зала четыре массивные колонны поддерживают гигантский купол. На южной стороне расположены четыре михраба – ниши в стене мечети, указывающие направление на Мекку. Из четырех михрабов Большой михраб, ближайший к амвону, выделяется своей тончайшей отделкой перламутром и цветным мрамором. Михраб – непременная деталь любой мечети, за исключением одной – мечети Харам Бейт-Уллах над камнем Каабы в Мекке. Именно к ней обращены михрабы всех мечетей мира.

Мечеть Омейядов

Крутая лестница за резными высокими дверями ведет на высокий амвон (минбар) из белого мрамора. Отсюда духовные проповеди транслируются по радио по всей стране.

Зал мечети освещают тяжелые хрустальные люстры. В XIX в. интерьер молитвенного зала несколько изменил свой вид. В частности, окна и проемы арок северной стены были украшены яркими красочными витражами.

Над мечетью в горячее голубое небо устремляются три минарета. Самый древний из них расположен в центре северной стены, окружающей мечеть. Он называется Аль-Арук – минарет Невесты и построен в эпоху Омейядов. Время не сохранило полностью его первоначальный облик. Минарет неоднократно реставрировался, и его верхняя часть выполнена уже в современном стиле. Западный минарет, Ал-Гарбия, построен в XV в. Его прямоугольная башня, увенчанная острым шпилем, возвышается над западным входом во двор мечети.

Минарет, стоящий в юго-восточном углу, носит имя Иисуса Христа. Нонсенс? Отнюдь. Ислам, как известно не отвергает Христа, но отвергает его божественное происхождение и считает его лишь пророком. Арабы называют его «Исса бен-Мариам» – «Иисус, сын Марии». Нижняя часть минарета Иисуса Христа имеет вид четырехугольной башни, а верхняя напоминает граненый карандаш. Существует легенда, что именно на этот минарет спустится с небес Иисус Христос в час Второго пришествия для последней схватки с Антихристом накануне Страшного Суда, а потом отсюда, с вершины минарета, будет вершить свой суд над миром.

 

Около 200 г. до н. э. в Сирии утвердилась династия Селевкидов – потомков Селевка I Никатора, одного из полководцев Александра Македонского. В 88 г. до н. э. арабы-набатеи, разбившие в кровавой битве войска Антиоха XIII, последнего првителя из династии Селевкидов, подчинили Южную Сирию своей власти и основали здесь ряд новых городов, в числе которых была Босра (Бусра). В 106 г., при императоре Траяне, римляне сделали этот город столицей своей новой провинции – Аравии, в которую вошли земли бывшего царства набатеев.

 

Сокровищница столетий

В римскую эпоху Босра приобрела значение важного политического и экономического центра. Здесь был расквартирован III легион Киренаики, охранявший южные границы Римской империи. Нова Траяна Босра, как отныне стал называться город, лежал на путях транзитной торговли, соединявших северные города Сирии с Палестиной и Аравией. Путь с севера на юг, к Красному морю, проходивший через Дамаск, пересекался здесь с дорогой, связывающей южную часть Средиземного моря с Персидским заливом. Но своего наивысшего расцвета Босра достигла во времена правления в Риме императоров сирийской династии, основателем которой стал Филипп Аравитянин (Филипп Араб), правивший в 244–249 гг.

В эти времена Босра насчитывала 80 тысяч жителей. В городе сооружались великолепные храмы, дворцы и другие общественные здания, в облике которых отразилось сочетание римских традиций с чертами набатейского зодчества. Но, без сомнения, самым ярким памятником этой эпохи стал знаменитый театр, построенный в начале II столетия, который прекрасно сохранился и даже спустя две тысячи лет продолжает потрясать воображение.

Театр в Босре – одно из грандиознейших сооружений римской эпохи. Диаметр его зрительного зала составляет 100 м. Он вмещал 15 тысяч человек, что само по себе является своеобразным рекордом для провинциального города.

Театр в Босре

Театр поражает своей массивностью, но не тяжеловесностью. Прочность конструкции сооружения подчеркивается красотой рисунка каждой детали. От площадки орхестры (сцены) тремя ярусами круто, под углом около 45 градусов, поднимаются тридцать пять рядов мест для зрителей, сооруженных, как и все здание театра, из тесаного серовато-черного базальта вулканического происхождения. Сиденья для знатных горожан оформлены в виде кресел с высокими прямоугольными спинками.

В XIII в., после изгнания крестоносцев из Палестины, арабы превратили огромное здание театра в крепость. Все здание было охвачено мощной оборонительной стеной с башнями, наружные каменные стены театра укреплены, а зрительный зал засыпан землей. Как ни странно, но именно эти меры позволили античному театру прекрасно сохраниться: семь веков он пробыл под землей в целости и сохранности, и в 1947 г. в руки археологов Сирийского управления по охране древностей попало настоящее сокровище – огромный античный театр, сохранившийся лучше, чем где бы то ни было!

О былом великолепии античной Босры сегодня напоминают многочисленные остатки римских построек, сохранившихся в городе. Распланированная по римскому образцу, Босра представляла собой окруженный крепостными стенами прямоугольник с воротами на каждой из четырех сторон. Из них лучше всего сохранились западные ворота (II в.). С севера на юг и с востока на запад город пересекали две традиционные центральные улицы, обрамленные портиками, – кардо и декуманум. Бывшая римская декуманум и сегодня является главной улицей Босры. С востока ее завершают суровые, сложенные из блоков черного камня Набатейские ворота. Как считается, это – входные ворота несохранившегося дворца последнего набатейского царя Рабхала II.

В центре главной улицы высится монументальная триумфальная арка с тремя пролетами. Ее центральный пролет вдвое шире боковых и имеет высоту 13 м. Арка сложена из больших блоков темного вулканического камня и облицована тщательно обработанными плитами.

Еще в конце XIX в. в Босре можно было видеть громадные аркады и стены дворца римского правителя Босры. Дворец был двухэтажный. В его центре находился обширный зал, открывавшийся на галерею, обрамлявшую дворец с южной и северной сторон. Теперь от этого дворца почти ничего не осталось: его руины постепенно разбирались местными жителями.

В византийскую эпоху Босра некоторое время являлась центром епископства. От этого времени в городе сохранились руины огромного кафедрального собора во имя Свв. Сергия, Вакха и Леонтия, сооруженного в 512–513 гг. Когда-то это была одна из самых больших христианских церквей Сирии. Собор выстроен в плане греческого креста, диаметр его купола превышал 12 м. От внутреннего убранства собора ничего не сохранилось.

Не в лучшем состоянии дошел до наших дней и другой памятник византийской эпохи – монастырь Бохейры, расположенный к северу от собора. По арабскому преданию, Бохейра был монахом-отшельником, предсказавшим юному Мухаммеду – будущему пророку – великое будущее. Древняя монастырская церковь-базилика сохранила следы множества достроек и перестроек и сегодня лежит в развалинах.

После завоевания Сирии арабами Босра стала местом остановки паломников на пути в Мекку. В это время здесь было сооружено несколько мечетей. Среди них выделяются мечеть Фатимы (Х – XIII вв.), стройный минарет которой высится между руинами собора и базилики Бохейры, и мечеть аль-Мабрак (XII в.). Наиболее интересна мечеть Омара – главная мечеть средневековой Босры. Она была построена при Омейядах в VIII в., а в XIII в. перестроена. Материалы для постройки мечети были взяты из разрушенных античных сооружений.

Во время крестовых походов в Босре, важном стратегическом пункте, была сооружена большая крепость. Ее построил легендарный Салах-ад-дин (Саладин). При этом арабы использовали в качестве цитадели античный театр. Они обнесли его оборонительной стеной с многочисленными, близко расположенными друг к другу башнями. Крепостная стена в точности повторила очертания театра, поэтому крепость в Босре имеет своеобразную форму правильного полукруга. Сохранился окружавший крепость ров, через который перекинут мост на сводчатых опорах, ведущий к воротам, защищенным двумя мощными прямоугольными башнями. Узкий проход, дважды поворачивающийся под прямым углом, ведет от входных ворот в сводчатую галерею. Она по спирали поднимается вдоль крепостной стены и переходит в боевой ход, протянувшийся вдоль стен. С внешней стороны его обрамляют стены башен и куртин крепости. В верхнем помещении одной из южных башен устроен небольшой музей, в котором собраны археологические находки, сделанные в Босре и окрестностях.

Упадок Босры начался при турках, когда пути паломников в Мекку прошли гораздо западнее города. Сего дняшняя Босра – небольшой городок на юге Сирии, хранящий сокровища прошедших времен.

 

Из всех многочисленных памятников Сирии наибольшей известностью пользуются руины Пальмиры. Название этого города давно уже стало нарицательным (например, «Северной Пальмирой» называли Петербург). Величественные храмы, гробницы и колоннады Пальмиры поражают воображение и соперничают с самыми знаменитыми сооружениями античной Греции и Италии.

 

Взлет и крушение «города пальм»

Пальмира – древний город в Тадморском оазисе, в сердце Сирии. Люди избрали это место не случайно: на долгом караванном пути от морского побережья к Евфрату среди бесплодных каменистых холмов и песка лишь здесь пробиваются водные источники. Один из них, сернистый источник Эфка, считался в древности священным. Археологические раскопки показали, что поселение здесь существовало еще в конце III тысячелетия до н. э.

Руины Пальмиры

Первое упоминание о Пальмире (под именем Тадмор, которое и сейчас носит расположенное близ древних руин арабское селение) встречается в вавилонских клинописных текстах XIX в. до н. э. Потом более тысячи лет об этом городе упоминаний нет. Снова это имя появляется во времена первых ассирийских завоевателей. В ту пору в Тадморском оазисе жили арамеи. Они наряду с арабами и образовали ядро населения Пальмиры.

К I в. н. э. Пальмира превратилась в крупнейший торговый и культурный центр. Она была главным звеном в торговле Востока и Запада: здесь, на границе безводной пустыни, кончалась благоустроенная дорога от побережья и начиналась кратчайшая караванная тропа к Евфрату. Здесь останавливались на отдых караваны из Аравии, Персии, Индии и даже из Китая.

Богатство города неудержимо притягивало к себе взоры соседей. В 41 г. до н. э. Пальмиру безуспешно пытался захватить римский полководец Марк Антоний, которому нужны были деньги для борьбы с Октавианом Августом. Вскоре после 40 г. до н. э. Антоний все же захватил и разграбил Пальмиру. При императоре Тиберии, преемнике Августа, город вынужден был платить дань римлянам. Тогда же древний Тадмор и получил название «Пальмира» – «Город пальм». При римлянах здесь были проложены хорошие дороги и упорядочены торговые сношения, что принесло Пальмире новое процветание.

Примерно в 200 г. н. э. Юлия Домна, дочь жреца из сирийского города Эмессы (ныне Хомса), стала супругой римского императора Септимия Севера. Он освободил Пальмиру – возможно, из любви к своей жене – от поземельного налога. Сестре его жены, Юлии Месе, с помощью интриг удалось посадить на римский трон своего внука Гелиогабала. После того как его убили, императором стал сириец Александр Север. Он и его преемники способствовали – под влиянием своих сирийских жен или по причине собственного сирийского происхождения – развитию Сирии и приложили много усилий для дальнейшего расцвета Пальмиры.

Пик могущества Пальмиры приходится на II–III вв. Значение города резко возросло в ходе борьбы между Римом и преемниками парфян – Сасанидами. А после того как император Валерий, потерпев поражение в битве с Сасанидами, был взят в плен, судьба восточных провинций Рима стала уже полностью зависеть от Пальмиры.

В то время в городе правила династия царей арабского происхождения. Самый выдающийся представитель этой династии, царь Оденат, прозванный Великим, в 260 г. отважился даже напасть на своих могущественных восточных соседей – Сасанидов. Ему удалось разбить их армию и осадить их столицу Ктесифон (близ современного Багдада). Благодарность не заставила себя ждать: за победу над персами римский император Галлиен пожаловал Оденату титул «императора и восстановителя всего Востока», а Пальмира вновь обрела независимость.

Оденат оставался неограниченным владыкой Сирии до 267 г., когда он был убит в Эмессе. И тут настало великое время для Зенобии, его жены. Арабы называли ее Зубайдат – «женщина с прекрасными, густыми и длинными волосами». Современники прославляли ее совершенную красоту, храбрость, мудрость и энергию. При ней Пальмира пережила последний период своего расцвета.

Однако если Оденату Рим был обязан спокойствием на своих восточных границах, то Зенобии он не был обязан ничем. Римский император Галлиен отказался признать за малолетним сыном Одената право на императорский титул. Зенобия, установившая к тому времени господство почти над всем Востоком, не вынесла такого оскорбления. Она отвергла претензии Рима на территории, завоеванные ее покойным мужем в борьбе против Сасанидов, а когда император попытался добиться своего силой, войска Зенобии разбили римские отряды. Мало того, воспользовавшись нападением готов на Рим, Зенобия отправила своего полководца Забду завоевывать территории, остававшиеся под римским контролем, – Египет и Малую Азию. Забда успешно справился со своей задачей: римляне были разбиты, и обе провинции вошли в состав Пальмирского царства. Отныне Зенобия становилась владычицей всего Востока – от Евфрата до Нила и от песков Аравии до Анатолии.

В 271 г. император Аврелиан прервал все переговоры с послами Зенобии и выступил в поход. Один из римских отрядов высадился в Египте, а главные силы во главе с императором начали наступление в Малой Азии. У стен Антиохии пальмирская армия была разбита. Аврелиан преследовал ее до Эмессы. Здесь Зенобия, лично руководившая своими войсками, потерпела полное поражение.

Она бежала в Пальмиру. Аврелиан шел за ней по пятам. Римские легионы осадили город. Пальмира капитулировала…

Город умирал долго. После разгрома, устроенного Аврелианом, здесь размещался римский гарнизон. При императоре Диоклетиане, на рубеже III–IV вв., в Пальмире возобновилось строительство, которое, однако, носило в основном военно-оборонительный характер. На огромной площади в 30 000 кв. м раскинулся лагерь римских войск, получивший название лагеря Диоклетиана. Вновь отстроенные оборонительные стены ограждали значительно меньшую, чем ранее, территорию, так как население города к этому времени резко сократилось. Сооружение римского лагеря стало последним этапом в истории города.

Большая колоннада

При византийцах Пальмира еще существовала как незначительный пограничный пункт, а при арабах она уже пришла в полный упадок. Постепенно пески пустыни занесли остатки былого величия города…

Развалины Пальмиры стали известны только в XVII в. Сначала случайно попавшие сюда купцы и путешественники, а со 2-й пол. XIX в. – научные экспедиции познакомили европейцев с этим вызывавшим удивление и восхищение городом. Раскопки Пальмиры начались в 1920-х гг. и продолжаются до сих пор.

Сохранности построек Пальмиры во многом способствовало их местоположение среди песков пустыни, вдали от больших городов и переместившихся к югу торговых путей. Развалины Пальмиры расположены в котловине между отрогов холмов Джебель-Хаяне и Джебель-эль-Карр. Город имеет очертания эллипса, протянувшегося с юго-востока на северо-запад. Его длина составляет около 2 км, ширина вдвое меньше. Хорошо сохранились оборонительные стены, в кольце которых расположены главные памятники города.

Ко времени римского завоевания уже сложились два исторических центра Пальмиры: культовый на востоке и торговый на западе. Их связывала древняя караванная дорога. Впоследствии на месте этой дороги была проложена главная улица города, известная под именем Большой колоннады.

Большая колоннада протянулась с юго-востока на северо-запад, от храма Бела до так называемого Надгробного храма. Этот великолепный проспект сооружался на протяжении многих десятилетий, а его закладка совпадает с визитом в Пальмиру римского императора Адриана в 129 г.

Общая длина улицы достигает 1100 м, ширина проезжей части –11 м. По обеим сторонам ее тянулись крытые портики с двумя рядами колонн из золотистого известняка и розового асуанского гранита. Подобные колоннады были типичным украшением римских городов. Но нигде, кроме североафриканского города Тимгада (Тамугади), они не сохранились так хорошо, как в Пальмире.

Колонны Большой колоннады, включая фундамент и капители, достигают высоты 10 м. Поверхность колонн, особенно в нижней их части, сильно повреждена. Это – результат многовековой работы песка, приносимого ветром из Сирийской пустыни. Местами стройный ряд колонн прерывается красиво вписанными в него полукруглыми арками – они отмечают начало отходивших от Большой колоннады боковых улиц города.

Украшением центрального участка Большой колоннады служит монументальная триумфальная арка, построенная около 200 г. Ее скульптурное убранство отличает особая пышность. Далеко не все его детали сохранились, но и в настоящем своем виде триумфальная арка является одним из наиболее впечатляющих сооружений Пальмиры. Она поставлена с таким расчетом, что через ее пролеты открывается эффектный вид на храм Бела. Последний участок Большой колоннады сворачивал от арки на юг и подводил к входу в это святилище.

Храм Бела (Баала) – местного верховного божества, повелителя неба, грома и молнии, аналога древнегреческого Зевса, – был главной святыней города. Это самое большое сооружение Пальмиры. Его постройка завершилась в 32 г. н. э. Обширный комплекс некогда состоял из двора, обнесенного оградой, ритуальных бассейнов, алтарей и собственно храма.

Второй по значению храм Пальмиры посвящен Баалшамину Это божество почиталось во всей Сирии. Его называли владыкой небес, божеством благодетельным, посылающим дождь. Храм Баалшамина был освящен в 131 г., как начертано на одной из его колонн. Он представляет собой типично римскую постройку, с глубоким шестиколонным портиком, колонны которого некогда украшали статуи. Сравнительно небольшой по размерам, этот храм производит монументальное впечатление благодаря своим массивным формам.

Вдоль Большой колоннады располагалось множество крупных общественных сооружений. Прямо за триумфальной аркой, слева от колоннады, находится святилище сирийского бога Набо – аналога греческого Аполлона. Прямоугольный храм, построенный в I в. н. э., окружала торжественная колоннада с шестью колоннами на торцовых и двенадцатью – на боковых сторонах. Стены портиков украшали росписи. От этого храма сохранился лишь высокий подиум с лестницей, на котором видны основания колонн.

Напротив храма Набо возвышаются руины огромных терм, сооруженных, как гласит сохранившаяся надпись, Сосианом Гиероклом, наместником Сирии при императоре Диоклетиане. Однако археологи установили, что при Диоклетиане была произведена лишь реконструкция терм, а само здание сооружено на сто лет раньше. Своими размерами и богатством убранства термы Пальмиры не уступали знаменитым римским термам, но сегодня от них уцелели только портик с монолитными колоннами из порфира и прямоугольный бассейн, в который спускались по каменной лестнице. Термы снабжались водой из источника, расположенного к северо-западу от города. Сохранилась часть шедшего оттуда водопровода.

Театр в Пальмире

За храмом Набо располагается пальмирский театр. Он не такой большой, как другие театры античного времени, но отличается особенной изысканностью в оформлении. С западной стороны к театру примыкают руины пальмирского сената. Рядом с ним расположен вход на агору– прямоугольную, окруженную портиками площадь, служившую рынком и местом городских собраний.

Агора окружена различными по величине сооружениями. Одно из них, с массивными стенами и широкими дверями, было, очевидно, караван-сараем. Неподалеку от агоры была найдена огромная плита-стела длиной почти 5 м, относящаяся к 137 г. н. э., – знаменитый «Пальмирский тариф». Стела содержит написанные на греческом и арамейском языках решения сената о налогах и тарифах, которыми облагался город, например за пользование водой из источника. Эта плита, обнаруженная в 1881 г. русским путешественником Абамелек-Лазаревым, хранится теперь в Государственном Эрмитаже в Петербурге.

Самое позднее из сооружений Пальмиры – лагерь Диоклетиана. В его центре была устроена площадь, на которой ныне возвышаются руины Храма знамен, где когда-то хранились боевые знамена римских легионов. От храма уцелели задняя стена, монументальная лестница в шестнадцать ступеней, нижние части стен и большое число богато орнаментированных блоков, обрамлявших дверные проемы. Надпись над входом сообщает имя строителя лагеря Диоклетиана – Сосиана Гиерокла.

Лагерь Диоклетиана вплотную примыкает к крепостным стенам. За ними начинаются окружающие город холмы, на самом высоком из которых возвышается средневековая арабская крепость Калаат Ибн-Маан. Для постройки ее стен и башен использовались остатки пальмирских зданий. От крепости открывается великолепный вид на развалины древнего города.

На склонах окружающих Пальмиру холмов возвышаются полуразрушенные башни. Это – городской некрополь, где сохранилось множество древних гробниц.

Их величественные башни, достигающие 20 м в высоту, придают пейзажу особую торжественность. Подобных погребальных сооружений нет в других районах Сирии. Как установили археологи, самые древние башни в некрополях Пальмиры были воздвигнуты над обширными подземными гробницами – гипогеями. Такие гробницы служили общей усыпальницей многим поколениям одного рода, а иногда даже сдавались внаем.

Развалины Пальмиры с ее колонными улицами, базиликами, алтарями и гробницами, наверное, можно считать классическим образцом древнего города – таким, каким его традиционно рисует воображение: громадные глыбы храмов, обломки погребальных сооружений, поросшие травой ступени амфитеатров, полуразвалившиеся ионические и коринфские колонны, устремленные в небо, валяющиеся на земле расколотые капители, выщербленные ниши с пьедесталами для скульптур, разбитые барельефы… Время было безжалостно к древнему городу Долгое время служившие лишь пристанищем шакалов, руины Пальмиры сегодня известны на весь мир и обрели вторую жизнь, став одним из крупнейших туристических центров Ближнего Востока.

 

Алеппо, или, как его называют арабы, Халеб, – второй по величине город Сирии. Он расположен в живописной холмистой местности, орошаемой рекой Кувейк. Под названием Халаппа этот город был известен еще в III тысячелетии до н. э. В конце XIX в. до н. э. он был захвачен хеттами, под властью которых он оставался до начала XII в. до н. э. Затем Халеб входил в состав Ассирии, Вавилона, Персидского царства, державы Александра Македонского. При Селевкидах город был известен под именем Беройя. В эту эпоху он был коренным образом перестроен по образцу эллинистических городов. Следы этой перепланировки сохраняются по сей день. Пережив римскую эпоху, город вместе со всей Сирией вошел в состав Византии. В V в. здесь был воздвигнут большой христианский собор. Разрушенный персами в 540 г., он был вновь отстроен императором Юстинианом. В VII в. город был захвачен арабами. В дальнейшем Халеб дважды претерпел разрушительное нашествие монголов, а в XVI столетии был завоеван турками.

 

Серая гавань на побережье пустыни

Местные жители-арабы называют Алеппо Эш-Шахба – «Серый». Расчерченный узкими улочками, с высящимися тут и там куполами мечетей, минаретами, медресе и мавзолеями, этот город вызывает в памяти сказки «Тысячи и одной ночи».

Свой современный облик цитадель приобрела во 2-й пол. XIII в., хотя ее история уходит далеко в глубь времен. Еще во времена хеттов на вершине крепостного холма высились храмы древних божеств. При Селевкидах здесь располагался акрополь.

В XII в. Алеппо стал важнейшим оплотом арабов в борьбе с крестоносцами в Северной Сирии. По приказу султана аль-Малика аз-Захира крепость на холме была значительно перестроена и укреплена. Тогда был вырыт ров вокруг крепости (глубиной 20 м и шириной 30 м), склоны холма облицованы камнем, сооружена могучая въездная башня. До сих пор величественные крепостные башни и стены и башни крепости, возвышающиеся над крутыми склонами, производят неизгладимое впечатление.

Вход в цитадель охраняют две башни. Первая из них, построенная на внешней стороне рва в 1542 г. и играющая роль предмостного укрепления, достигает в высоту 20 м. Многочисленные квадратные окна, зубцы и бойницы в сочетании с полосой узорной кладки из цветного камня над входом придают башне торжественную нарядность. На железных воротах, которые намного старше самой башни, сохранилась дата – 1210 г.

Через ров в крепость перекинут каменный мост, опирающийся на стрельчатые арки. На противоположной стороне рва высится громадная башня с воротами – главный вход в цитадель. Нижняя часть башни относится к началу XIII в., верхняя надстроена в XV в. Ворота, ведущие внутрь, расположены сбоку. Их арку обрамляет изображение двух переплетающихся змей, отчего ворота получили название «Врата двух змей». Проход внутри башни многократно изгибается и имеет еще несколько ворот. Последние из них украшены фигурами двух каменных львов: один смеется, символизируя победу, другой плачет в знак поражения. Сохранилась надпись, сообщающая о том, что эти ворота воздвигнуты по приказу султана аль-Малика аз-Захира в 1209 г.

Последняя дверь выходит в сводчатый коридор, по обеим сторонам которого находились конюшни и караульные помещения. От него берет начало узкая улица, пересекающая всю цитадель. Вдоль нее тянутся тесно прижавшиеся друг к другу древние здания. Среди них – небольшая мечеть Ибрахима, построенная в 1167–1179 гг., с глухими каменными стенами, увенчанная куполом. При сооружении мечети были использованы колонны из какой-то византийской церкви.

Часть цитадели занимают руины султанского дворца XI в. От него сохранился просторный двор, вымощенный мозаикой из разноцветных камней, с айваном с южной стороны и большим бассейном в центре.

Цитадель Алеппо

В XV столетии ко дворцу был пристроен тронный зал с великолепным порталом. Некогда зал был увенчивался девятью куполами.

Улица, пересекающая цитадель, завершается у развалин Большой мечети, построенной в 1212–1214 гг. Эта мечеть с высоким (21 м) трехъярусным минаретом была разрушена пожаром в 1240 г. От нее уцелели только михраб и несколько помещений на северной стороне двора, окруженного со всех четырех сторон крытыми колоннадами. В одном из помещений сейчас устроен небольшой музей археологических находок.

Главная торговая улица Алеппо сохранила свое направление со времен эллинистической Беройи. Она берет начало от Антиохийских ворот – Баб аль-Антакья, построенных в XII в. К югу от ворот расположена наиболее древняя и хорошо сохранившаяся часть городских укреплений. Здесь же находится старейшая мечеть города – Джами аль-Тут («мечеть Тутового дерева»), построенная в VII в. От ее первоначального здания после многочисленных перестроек сохранился только западный фасад.

На правой стороне главной улицы высится Большая мечеть, отмечающая центр Старого города. Большая мечеть Халеба перестроена в 715 г. из большой византийской базилики, воздвигнутой, в свою очередь, на месте античного храма. Планировка мечети традиционна для эпохи Омейядов: ее двор с трех сторон окружен крытыми галереями, а с четвертой стороны располагается молитвенный зал. Квадратный минарет высотой 54 м, украшенный тремя поясами надписей, выполненных куфической вязью, построен в 1090 г. зодчим Хасаном ибн Мукри ас-Сармани. В X в. во дворе мечети был построен купольный павильон на колоннах с бассейном для омовений, а в начале XIV в. молитвенный зал украсил великолепный минбар – кафедра из резного дерева, инкрустированная слоновой костью.

Неподалеку от Большой мечети возвышаются величественные развалины дворца Матбах аль-Аджами, сооруженного в XII в. правителем Алеппо Нур-ад-дином. Хорошо сохранились два портала-айвана, украшенные мраморной мозаикой.

Рядом с Большой мечетью находится и мечеть-медресе Халавия, перестроенная из христианского кафедрального собора. Он был построен императором Юстинианом и просуществовал до 1124 г. В эпоху Крестовых походов христиане Халеба были обвинены в связях с крестоносцами, и «в наказание» собор был обращен в мечеть. Позднее здесь было устроено мусульманское духовное училище – медресе.

Несмотря на прошедшие столетия, здание сохраняет планировку и убранство, напоминающее о христианском прошлом. Мраморные колонны увенчаны капителями в виде листьев аканта, характерными для ранневизантийской архитектуры. В 1246 г. в мечети был устроен великолепный михраб из резного дерева с инкрустацией.

Одним из самых известных памятников Халеба является медресе аль-Фирдаус – «Школа рая». Оно построено в 1235 г. в период правления вдовы султана аль-Малика аз-Захира – Даифы Хатун. Здание, сочетающее в себе функции духовной школы, мечети и мавзолея, отличается подчеркнуто изящной архитектурой. Украшением молитвенного зала является редкостной красоты михраб, выложенный мозаикой из кусочков цветного мрамора.

Один из старых рынков Алеппо

На протяжении многих столетий Халеб являлся одним из крупнейших торговых центров Ближнего Востока. До наших дней здесь сохранилось семь средневековых крытых рынков, возникновение которых относится к X в. Это – настоящие улицы, очень узкие, перекрытые сводами и куполами. Существующие постройки относятся в основном к XVI столетию – более ранние не сохранились.

В комплекс каждого рынка обязательно входили несколько ханов – постоялых дворов. Одним из самых знаменитых в Алеппо является хан Гумрук. Он входит в комплекс рынка Ибрахима Хан-заде Мехмед-паши (1574 г.) и имеет два портала, увенчанные куполами. Центральный портал украшен полосами черного и белого камня. В центре двора, окруженного жилыми и хозяйственными помещениями, высится мечеть.

Но не только торговцев можно было встретить на караванных дорогах. Среди путешественников было немало странствующих аскетов-суфиев и просто бродяг. Специально для этой публики в 1237 г. в Халебе была построена ханака аль-Фарафра – обитель бедняков и странников. Здесь есть все, что положено иметь уважающему себя постоялому двору, вплоть до мечети с михрабом, украшенным деревянным карнизом с резными узорами и мраморной мозаикой. Единственным отличием от ханов является множество маленьких комнаток-келий, предназначенных для суфиев.

Оставив гостеприимные халебские ханы, торговые караваны, отправлявшиеся на Восток, покидали город через северо-восточные Железные ворота – Баб аль-Хадид (1500 г.) или через южные Врата мавзолеев (Баб аль-Макам). Последние, сооруженные в XIII в. и перестроенные XV столетии, по своему внешнему виду напоминают триумфальную арку. Практически прямо за воротами начиналась подступающая к городу пустыня – бескрайняя, как океан…

 

В 1095 г. на Клермонском соборе папа Урбан II объявил о начале Первого крестового похода за освобождение Гроба Господня. В ходе боевых действий крестоносцам удалось захватить узкую полосу земли на восточном побережье Средиземного моря и укрепиться там. Для защиты своих завоеваний рыцари создали практически безупречную систему крепостей. Тем не менее, когда султану Саладину (Салах-ад-Дин) удалось объединить арабов под своими знаменами, эта оборонительная система была прорвана, и крепости крестоносцев пали одна за другой. Памятью об этих временах остались десятки превосходных замков и крепостей, свидетельствующих об изобретательской мысли и усердии их строителей.

 

Две крепости

Наиболее значительная и лучше всего сохранившаяся из многочисленных крепостей, построенных крестоносцами в Сирии, замок Крак де Шевалье («Крепость рыцарей») – один из самых внушительных памятников средневекового фортификационного искусства. Высоко над равниной, на скалистой горе высотой 750 м, нависают его мощные стены, сложенные из больших каменных глыб, и грозные башни. Узкая дорога, идущая у подножия стен, петляя, приводит к главным воротам. Раньше подход к воротам был защищен подъемным мостом. Сейчас в крепость ведет удобная каменная лестница.

Крак де Шевалье была одной из самых мощных крепостей крестоносцев. Еще до их прихода на этом месте стояла небольшая арабская крепость. В 1109 г. она была захвачена князем Танкредом Антиохийским, передавшим ее во владение графам Триполи. В 1144 г. граф Раймунд II Триполитанский передал ее рыцарям ордена иоаннитов (госпитальеров). Именно их трудам замок обязан появлению мощнейших по тем временам оборонительных сооружений. Один из самых больших средневековых замков, вмещавший гарнизон численностью до 2 тысяч человек, Крак де Шевалье неоднократно успешно выдерживал атаки врагов. С 1110 по 1271 г. замок выдержал двенадцать осад. Его не смог взять даже самый выдающийся мусульманский полководец, султан Саладин. После долгой осады и жестоких боев ему пришлась уйти ни с чем, а вскоре после этого он умер.

Спустя 80 лет после смерти Саладина египетскому султану Бейбарсу удалось все же захватить крепость. Во многих отношениях Бейбарс был даже удачливее Саладина: он успешно захватывал одну за другой христианские крепости Керак, Сафед, Белый Замок и, наконец, Крак де Шевалье. При этом воины султана смогли захватить лишь внешнее кольцо оборонительных укреплений замка. Осажденный гарнизон капитулировал на почетных условиях и, покинув Крак де Шевалье, получил возможность свободно уйти в Триполи. Вскоре после этого крестоносцы покинули Ближний Восток. Бейбарсу удалось также остановить продвижение монгольских войск, завоевавших при Хулагу, внуке Чингисхана, Багдад, Алеппо, Хаму, Хомс, Дамаск и окончательно уничтоживших давно подорванное изнутри государство Аббасидов. Однако победа Бейбарса при Айн-Джалуте остановила дальнейшее продвижение монголов, после чего арабские войска оттеснили их за Евфрат.

Замок Крак

Памятником этим событиям служат многочисленные арабские надписи, сохранившиеся на стенах Крак де Шевалье, в которых упоминается имя султана Бейбарса.

Крак де Шевалье окружает двойное кольцо крепостных стен. Крутые скалы с востока, севера и запада делают крепость почти неприступной. Внешняя оборонительная линия усилена тринадцатью мощными башнями; стены, как и башни, хорошо сохранились. Наружные и внутренние стены разделяет широкий ров. Удивляет прекрасное качество кладки крепостных стен и башен, сложенных из больших, тщательно отесанных и подогнанных прямоугольных плит.

За внутренней стеной на территории площадью около 3 га расположены различные помещения – жилые здания, казармы, амбары для зерна, мельница, пекарня, маслобойня, конюшни. Центром замка является внутренний двор, вокруг которого расположены основные постройки.

Одно из самых ранних сооружений Крак де Шевалье – Замковая капелла. Она была воздвигнута, очевидно, еще в 1-й пол. XII в. Размеры капеллы составляет 21,5 × 8,5 м. Ее освещает только одно широкое окно, прорезанное в толще мощных крепостных стен. Предельно простое убранство капеллы удивительно хорошо сочетается с суровой крепостной архитектурой.

Хорошо сохранился раннеготический Большой зал, где рыцари-иоанниты собирались для советов и совместных трапез. Его размеры составляют 27 × 7,5 м. В торцовой стене устроено большое окно, обрамленное каменной ажурной резьбой в виде цветов и листьев.

В юго-западной башне замка находились комнаты коменданта. Здесь же останавливался во время приездов в замок Великий магистр ордена иоаннитов. Эта башня – самая высокая точка замка. По узкой лестнице можно подняться на верхнюю площадку, откуда открывается прекрасный вид на крепость и ее окрестности. В хорошую погоду отсюда на западе видно Средиземное море. Вдали отчетливо вырисовываются руины Калат аль-Бейда («Башня Белого замка») – другой крепости крестоносцев на пути от Тартуса к Крак де Шевалье.

С 1927 г. в Крак де Шевалье велись реставрационные работы, в результате которых в значительной мере был восстановлен первоначальный облик крепости. По единодушному мнению специалистов, этот замок является лучше всего сохранившимся и наиболее впечатляющим образцом средневековой оборонительной архитектуры на Ближнем Востоке.

Другой широко известный рыцарский замок– Сайун (Саон) – относится к раннему периоду строительной деятельности крестоносцев. Несмотря на то что он дошел до наших дней в частично руинированном состоянии, этот замок представляет собой выдающийся пример средневекового оборонительного зодчества. Он расположен приблизительно в 30 км к северо-востоку от города Латакия. Крепость на этом месте была сооружена около 975 г. по приказу византийского императора Иоанна Цимисхия. В начале XII в. она перешла в руки крестоносцев (франков). Сайун был известен тем, что являлся одной из немногих крепостей, минувших руки двух главных рыцарских орденов Палестины – госпитальеров и тамплиеров: так, в 1119 г. замок принадлежал Роберту Саону вассалу Рожера Салернского, князя Антиохии. Основные сооружения замка, очевидно, были построены в это время.

В июле 1188 г. Сайун был взят Саладином; именно после этой победы замок получил новое название, под которым он сегодня известен в арабском мире, – Цитадель Саладина, или Замок Саладина (араб. Калат Салах эд-Дин). С 1188 по 1272 г. замком управляла семья местных феодалов Наср аль-Дин Мангувири, от которых он перешел к египетскому султану Бейбарсу в 1273 г. С течением времени замок был заброшен и пришел в упадок.

Сайун расположен на длинном узком плато (длина 700 м, ширина – от 5 до 150 м), с двух сторон обрамленном глубокими долинами и доступном лишь с северо-востока. В этом месте крестоносцы создали удивительное по размерам и трудоемкости работ оборонительное сооружение: они вырубили в скале ров, перерезавший плато от края до края; длина его 130 м, ширина 20 м, глубина 28 м. Через это труднопреодолимое препятствие был перекинут мост, ведший ко входу в замок. В качестве опоры моста при работах по устройству рва был оставлен высокий каменный столб.

На западном краю рва поднимаются хорошо сохранившиеся крепостные стены из массивных каменных блоков. Куртины усилены тремя круглыми башнями столь же массивной кладки. Их стены прорезают немногочисленные узкие бойницы. Лишь одна из башен снабжена большим числом бойниц, расположенных для облегчения обороны на разных уровнях.

В центре замка возвышается мощная прямоугольная башня-донжон, сложенная, как и стены, из огромных каменных квадратов длиной до 4 м. Стены донжона достигают пятиметровой толщины. Единственная узкая дверь, защищавшаяся опускной решеткой, вела из двора замка внутрь башни, имевшей, в отличие от более высоких башен европейских замков, лишь два яруса. На каждом из них устроен один обширный зал, тяжелые своды которого опирались на массивный центральный пилон. Нижний зал был совсем темный, верхний освещался бойницами и прямоугольными окнами, обращенными внутрь крепости.

С южной стороны к донжону примыкает обширный зал, разделенный на пять нефов четырьмя рядами квадратных столбов. Каменные водоемы, сохранившиеся в нем, позволяют заключить, что здесь находилась замковая конюшня. Остальные замковые постройки сохранились плохо. Среди них поднимается стройная и легкая башня минарета – след строительной деятельности арабов.

 

«Римом Юго-Восточной Азии» называют Аюттхаю (Аютию) – вторую древнюю столицу Таиланда. Она расположена в 80 км от Бангкока. Сегодня Аюттхаю тайцы называют Крунг Као – «Старая столица». Кроме отреставрированного древнего храма и королевского загона для слонов, обнесенного палисадом из гигантских тиковыми бревнами, от бывшей столицы Сиама остались только руины, местами сохранившие следы огромного пожара.

 

«Рим» Азии

Прямо под открытым небом полулежит 36-метровый каменный Спящий Будда – часть храмового комплекса Ват Локайясуда. Над заросшими буйной тропической растительностью фундаментами дворцов и жилых домов высятся остатки храмовых ансамблей с традиционными ступами, увенчанными шпилями, – На Праман (Х в.), Ват Буддасаван (XIV в.), Ват Раджапуран (XV в.) с уцелевшими фрагментами росписей, Пра Монкол Бопит с гигантской скульптурой Будды (XVII в.). В северной части города, где находились королевский дворец и важнейшие общественные постройки, сохранился дворцовый храм Ват Пра Срисанпет (рубеж XV–XVI вв.). Его ядро образуют три увенчанные каменными шпилями ступы, поднятые на квадратные ступенчатые террасы. С каждой из четырех сторон террас крутые лестницы ведут к нишам с установленными в них статуями Будды.

Буддийские ступы в Аюттхае

Глядя на эти остатки былого великолепия, трудно представить, что именно в Аюттхае достигло наивысшего расцвета средневековое тайское искусство. Триста пятьдесят храмов и пагод поражали заезжих путешественников своим богатством. Здесь работали великолепные мастера чеканки и резьбы по дереву, здесь создавались и хранились записанные на древесной коре и на пальмовых листьях первые произведения тайских поэтов и драматургов, здесь собирались и записывались легенды и мифы Древнего Таиланда. В Аюттхае первый король Сиама заложил основы будущего государства.

В 1350 г. правитель княжества Утонг избрал своей столицей этот небольшой тогда городок, расположенный в стратегически важном пункте при слиянии рек Чаупхрая и Пасак При коронации правитель принял имя Рамы Тибоди I. В эпоху Аюттхаи Сиам превратился в крупнейший в Юго-Восточной Азии центр посреднической торговли.

Столица Сиама являлась крупнейшим рынком сбыта китайских товаров, оживленная торговля велась с Индией. Большим спросом пользовались местные богатства: олово, свинец, селитра, слоновая кость, ценные сорта дерева, буйволовы шкуры. Рукотворные каналы вели от тайской столицы на север и юг вплоть до Сиамского залива, сиамские торговые суда бороздили моря от Японии до Персии и Аравии. В это же время в Аюттхае появляются первые европейские купцы – сначала португальские, затем английские и голландские. Португальцы, которым было предоставлено свободное право селиться и торговать в Аюттхае, поставляли королям Сиама огнестрельное оружие, порох и боеприпасы, обучали тайцев искусству лить пушки. Под руководством португальских военных инженеров вокруг королевской столицы были выстроены мощные крепостные стены высотой 6 м и толщиной 3 м, с семнадцатью фортами, оснащенными десятками орудий, и 36 воротами.

Казалось, ничто не может остановить поступательное развитие тайской столицы. Однако в судьбу Аюттхаи вмешалась война. «Сиамский Рим» погиб в огромном пожаре апрельской ночью 1767 г.

Армия бирманского правителя Схинбьютина после длительной осады ворвалась в столицу Сиама. Говорят, одной из причин падения практически неприступных фортов Аюттхаи послужил запрет короля стрелять в ночное время из пушек, стоявших на городской стене: их грохот мог разбудить его многочисленных жен и наложниц. Бирманцы устроили в городе беспощадную резню. Король, его семья и знатные вельможи попали в плен, население Аюттхаи почти полностью было истреблено. Город был разграблен, сожжен и разрушен до основания. В огне погибли бесчисленные произведения искусства, исторические хроники, уникальные памятники тайской литературы… Жизнь больше никогда не вернулась сюда. Сегодня лежащий в руинах город превратился в один из наиболее известных туристических объектов Таиланда.

 

Древний город Сукхотаи просуществовал до середины XV в. Пробыв около пяти веков в плену забвения и вырванный из небытия руками реставраторов, сего дня Сукхотаи по праву считается колыбелью тайской цивилизации. Сегодня Сукхотаи – одно из пяти исторических мест Таиланда, по решению правительства превращенных в национальные археологические заповедники. Здесь ведутся обширные реставрационные работы, из плена джунглей освобождаются ценнейшие памятники древнего зодчества.

Храм Ват Мататхат в Сукхотаи

 

«Поля Будд» среди рисовых полей

Древнее предание рассказывает, что когда-то близ городка Лаво, расположенного на берегу реки Чаупхраи, находилось озеро с кристально чистой водой. Тайцам вменялось в обязанность доставлять ее за многие километры в Ангкор-Тхом, столицу могущественной кхмерской империи – это была дань, знак зависимости вассального Тайского княжества.

Но однажды юный правитель Лаво отправил воду не в узкогорлых кувшинах, как обычно, а в бамбуковых плетеных корзинах, обмазанных глиной. Пока караван груженых слонов достиг места назначения, часть воды расплескалась и сосуды оказались неполными.

Разгневанный царь кхмеров послал за ним в Лаво своих воинов с приказом доставить к нему тайского вождя. Узнав о приближении вражеского отряда, правитель бежал в буддийский монастырь Сукхотаи, укрылся в его стенах и начал борьбу за независимость страны. Через несколько лет три объединившихся племени образовали первое самостоятельное Тайское государство, и Сукхотаи стал его столицей. По имени столицы в Средние века вся страна часто именовалась Сукхотаи. Ее первый король, Рама Камхенг (1283–1316), подчинил большие области Юго-Восточной Азии. Старинные хроники свидетельствуют, что на рубеже XIII–XIV вв. это было могущественное государство, простиравшееся от Меконга до Малаккского полуострова.

Этот текст, выбитый на каменной плите, был случайно обнаружен только шесть веков спустя. Так открылась новая страница истории Таиланда: оказалось, что современный провинциальный городок Сукхотаи некогда был столицей огромного государства. Именно в Сукхотаи был введен в употребление тайский алфавит, созданный королем Рамой Камхенгом в 1283 г. на основе монкхмерской системы письма, восходящей к древнеиндийской письменности пали. В руинах Сукхотаи найдены записанные этим алфавитом многочисленные фрагменты проповедей, исторические хроники, указы, сведения по медицине и астрономии.

Сукхотаи окружен крепостной стеной и тремя линиями земляных валов, между которыми прорыты глубокие рвы с водой. В город ведут четверо ворот, ориентированных по сторонам света, каждые из которых носят свое название: Сан Муанг – северные, Намо – южные, Кам Хэнгхак – восточные и Оа – западные. Под защитой укреплений находятся многочисленные буддийские дагобы, каменные статуи Будды и огромных каменных слонов, остатки дворцовых построек. Пагоды Сукхотаи в основном принадлежат к двум традиционным тайским стилям: пранг – с закругленной вершиной и чеди – с колоколообразным завершением, увенчанным шпилем.

Бронзовые изображения Будды периода Сукхотаи отличают узкие выразительные лица, стилизованная уже в древней каменной скульптуре прическа переходит в колпак с несколькими рядами упорядоченно расположенных завитков. Наиболее характерную скульптуру бронзового Будды можно увидеть перед входом в храм Сара Сери.

Одно из лучших сооружений древней тайской столицы – храм Ват Махатхат. Он был построен в 1-й пол. XIV в. вторым правителем Сукотхаи, царем Лутаем, за свою ревностную приверженность к буддизму заслужившим титул Дхармараджи. Постройки храма обнесены кирпичной стеной, на цоколе которой высечен хорошо сохранившийся барельеф с изображением фигур учеников и последователей Будды, демонов, слонов и небесных существ, восседающих на спинах львов. Вероятно, что в их создании участвовали мастера с Цейлона, принесшие характерные черты зодчества Полоннарувы.

Храм Ват Махатхат представляет собой характерную для Таиланда смесь храма-башни и ступы. Его центральное здание, окруженное ступами, ступенчато сужается кверху. Впечатление высоты усиливает длинный шпиль, венчающий сооружение.

В окрестностях Сукхотаи сохранились следы средневековых ирригационных сооружений – плотин, дамб, оросительных каналов.

 

«Мерв, известный под именем “Мерв Шахиджан” (“Душа Царей”), – столица процветающая, со здоровым климатом, изящная, блестящая, просторная; в ней кушанья вкусны, опрятно приготовляются, жилища красивы, высоки; по своей красоте дома точно кайма по обеим сторонам улицы. Шейхи замечательны, умы их высоки. Базары красивы; разве ты не видишь, как ряды их теснятся при верхней соборной мечети со всех сторон? И там славный дворец, блестящий, при котором портик героя, династии благородной», – писал средневековый арабский географ Мукаддаси, около двадцати лет странствовавший по Центральной Азии и Северной Африке.

 

На этот город «опирался мир»…

Руины Мерва располагаются в 30 км от современного туркменского города Мары, на окраине поселка Байрам-Али. Гигантские холмы оплывшей глины, высящиеся на месте огромного древнего города, поражают до сих пор. Скрывая руины крепостных стен, дворцов и мечетей, они уходят за горизонт – на протяжении веков город перемещался вокруг своего древнейшего ядра, разрастаясь и развивая, как живой организм. Городище Гяур-Кала скрывает руины античного Мерва, называвшегося во времена Александра Македонского Антиохией Маргианской. Под холмом Эрк-Кала спят остатки Мерва эпохи Сасанидов. Громадное городище Султан-Кала представляет собой руины средневекового Мерва. Это был город-гигант, один из величайших городов мира с населением больше миллиона человек. Его называли «городом, на который опирается мир». Культурный слой здесь сегодня достигает 12 м.

Мерв был блистательным городом, славившимся своими дворцами и мечетями, превосходными библиотеками. Здесь находился древний зороастрийский храм Кей-Мазрубан, до прихода арабов являвшийся главной городской святыней. Статуи, изображающие двух мужчин и двух женщин, поддерживали платформу, на которой пылал «вечный огонь», доставленный из священного города зороастрийцев Кермана. В храме хранилась священная книга «Авеста».

Развалины древнего Мерва

Расцвет средневекового Мерва относится к тем временам, когда он являлся столицей тюркской династии Сель джукидов (1040–1221). Лежащий на маршруте Великого шелкового пути, Мерв вел обширную торговлю. Отсюда караваны шли через области Хорезма и Согда на восток – в Китай и на юг, через Нишапур и Герат, – в Индию.

Город славился искусством своих многочисленных ремесленников, ткачей, гончаров и был широко известен как центр культуры и науки. По свидетельству арабского географа Якута ибн-Хамови, жившего и работавшего в Мерве, только одна из городских библиотек (а всего их было десять) насчитывала 120 тысяч томов.

В Мерве, где находилась известная в Средние века астрономическая обсерватория, жил и работал знаменитый поэт и ученый Омар Хайям. Здесь он разработал свой знаменитый календарь, который был точнее ныне применяемого на 7 секунд.

В город вели четверо ворот. На центральной площади высился пышный дворец Сельджукидов. По приказу одного из них, султана Санджара (1118–1157), зодчий Мухаммед ибн-Атсиз из Серахса построил для себя величественный мавзолей Санджара, названный «Домом будущей жизни», – шедевр мировой архитектуры. Это самый большой мавзолей в Средней Азии.

Под глазурью, покрывавшей керамические плитки мавзолея, были подложены тонкие золотые пластинки, и все сооружение издалека сияло отблесками розового золота. Его было видно на расстоянии дня пути от города. С восточной стороны к мавзолею примыкала мечеть с минаретом, которую арабский хронист XV в. Исфазари назвал «одной из величайших построек царств вселенной».

Сегодня мавзолей султана Санджара, увенчанный куполом-чашей, одиноко высится над развалинами Мерва мрачной кирпичной громадой. В его центре, слегка возвышаясь над полом, стоит большое серое надгробие. Оно расположено прямо под куполом, в котором на месте замкового камня зияет небольшое отверстие.

Неподалеку от мавзолея высятся две огромные кучи камней, свидетельствующие о сохраняющейся до сих пор традиции почитания памяти султана Санджара. По преданию, под этими грудами камней похоронены два главных врага Санджара, и каждый проходящий считает своим долгом бросить в них камень.

В 2 км от мавзолея Санджара высится другая известная постройка Мерва – мавзолей Мухаммеда-Сейид ибн-Зейда, прямого потомка последнего праведного халифа Али, сооруженный в 1112–1113 гг. Он построен из кирпича-сырца и облицован кладкой из обожженного кирпича. Стены мавзолея украшают узоры фигурной кладки.

В окрестностях Мерва разбросаны древние мазары – надгробия мусульманских святых. Среди них выделяется мазар Асхабов, возвышающийся посреди старого кладбища. Асхабы были знаменосцами пророка Мухаммеда. Один из них, ал-Хаким-ибн-Амр-ал-Гафари, совершил успешный поход в Тохаристан. Второй, Бурейда-ибн-ал-Хусейб, был, как считается, назначен правителем Мерва самим пророком Мухаммедом. По имени этих сподвижников Пророка одни из ворот города, близ которых были похоронены асхабы, назывались Воротами знаменосцев.

В 1221 г. младший сын Чингисхана, царевич Тули, всего с 80 тысячами всадников осадил почти полуторамиллионный город, окруженный мощными укреплениями. Мерв сдался практически без боя. Сорок дней длилась резня. После разгрома города в живых осталось всего четыре человека.

 

Когда-то Ургенч стоял прямо на берегу Амударьи. Эта широкая река капризна и коварна. В X в. она полностью смыла древнюю столицу Хорезма – город Кят. В 1221 г. Ургенч был взят штурмом войсками Чингис-хана. Средневековые хроники свидетельствуют, что при этом монголы разрушили плотины, вода затопили город и река изменила свое течение. Сегодня руины Куня-Ургенча располагаются в 40 км от Амударьи.

 

Мавзолеи забытого города

Под именем Юе-гань Ургенч упоминается в китайских источниках еще на рубеже новой и старой эры. В начале VIII в. он был завоеван арабами, а в 995 г. эмир Абдул-Аббас Мамун ибн Мухаммед сделал его своей столицей.

К началу XIII в. Хорезм превратился в самое могущественное государство на мусульманском Востоке, а его цветущая столица, Куня-Ургенч, окруженная десятиметровой стеной под защитой башен и бастионов Ак-калы, славилась как один из крупнейших и прекраснейших городов мира. Сегодня на его месте простирается огромный пустырь, усыпанный осколками синей и голубой керамики и кирпичным щебнем. Некогда в Ургенче была огромная библиотека, устроенная векилем Шихаб-ад-дин-Хиваки, а сам город славился в исламском мире как признанный центр богословской мысли. Был здесь и госпиталь (маристан), где врачевал сириец Ас-Сахиуани…

Осада Ургенча ордами Чингисхана продолжалась около полугода, и в итоге город был взят штурмом. Арабский историк Ибн-ал-Асир говорит, что монголы, «умучив все население», открыли плотину и вода затопила Ургенч, разрушив до основания его глиняные стены.

Однако бывшая столица хорезмшахов, войдя в состав огромного государства Чингизидов, на удивление быстро восстановила свое могущество. Известный путешественник Ибн-Баттута, приехавший в Хорезм в начале XIV в., пишет, что Ургенч «самый большой из турецких городов, самый значительный и красивый, у него красивые базары, и широкие улицы, и многочисленные постройки». Путешественник жалуется, что днем от великого множества народа было почти невозможно пройти по улицам.

Кутлуг-Тимур был в родстве с правящим золотоордынским домом. При нем был сооружен наиболее величественный памятник Куня-Ургенча, из числа дошедших до наших дней: высоченный, похожий на трубу минарет. Его построили между 1321 и 1340 гг. Даже сегодня, когда верх минарета обломан, его высота достигает почти 60 м. 146 ступеней узкой винтовой лестницы ведут на вершину этой гигантской башни.

Минарет Кутлуг-Тимура в Ургенче

Вокруг огромного городища тянутся остатки Аккалы – оборонительных сооружений Ургенча, стены которых достигали десятиметровой толщины. Между высохшими руслами городских каналов высятся бугры, скрывающие руины некогда великолепных дворцов, мечетей и медресе. То тут, то там над этой печальной пустыней поднимаются немногочисленные уцелевшие памятники древнего Ургенча. Среди них – руины минарета Мамуна (X–XI вв. н. э.), одна из самых старых построек города. От домонгольского времени сохранился и небольшой мавзолей хорезмшаха Иль-Арслана (ум. в 1172 г.).

Среди развалин Куня-Ургенча и в его окрестностях сегодня можно увидеть еще множество древних мавзолеев – Арслана II (XI в.), Азизана Аль-Раматани (XIII–XIV вв.), Сейд Ахмеда (XII–XIV вв.), Пирярвели (XIV–XVII вв.), Гулигердана (XII в.), Хорезимбага (XIII–XVIII вв.), Дашгала (XIV–XVI вв.), Султан-Али (1580 г.). Удивительное сооружение – мавзолей Тюрабек-ханым, жены Кутлуг-Тимура (согласно новейшим исследованиям, он сооружен несколько позже правления Кутлуг-Тимура – в 60-е гг. XIII в.). В нем нашло свое воплощение все – стройность, гармония, математический расчет, нестареющая новизна кирпича и голубой и зеленой глазури. Когда же попадаешь внутрь мавзолея, поражает обилие света, заливающего весь гигантский объем подкупольного пространства. Вся поверхность огромного сферического купола пронизана сетью строгого белого узора из звезд на изумрудно-голубом фоне. Кажется, что купол испускает потоки радужного сияния.

В 1388 г. Ургенч был разгромлен войсками Тимура. Захватив город, повелел перевести в свою столицу Самарканд все население города и области, а Ургенч разрушить до основания и место, где он стоял, засеять ячменем. После этого Ургенч запустел на долгие столетия, лишь в 1831 г. сюда вернулись люди…

Впрочем, Тимур пощадил и даже, как предполагают, восстановил мавзолей Наджмеддина Кубра. Кубра был основателем дервишского ордена Кубрави, он погиб во время нашествия монголов, и над его захоронением было установлено двойное надгробие, а неподалеку возвышается столб, где будто бы отдельно похоронена отсеченная голова святого. Этот мавзолей до сих пор является объектом поклонения.

 

«Старая Ниса возникает еще в отдалении. На фоне острого силуэта Копет-Дага, выделяясь желто-бурой громадой среди зелени предгорий, массив древнего города манит величавым покоем. Сами горы определяют его масштаб… Крепостные валы, когда поднимаешься по двухметровому пандусу к единственным воротам, встречают тебя выставленными грудью вперед быкообразными башнями. Когда-то их стояло сорок три на пятигранном обводе крепостных стен. С гребня вала открывается огромная чаша, с внутренними всхолмлениями, изрезанными археологическими раскопками. Сравнение с лунным кратером здесь особенно уместно. Строения древней Нисы трудно угадать в поросших выгоревшей щетинкой травы покатых холмах. Различим, пожалуй, только “Квадратный зал”, и то благодаря остаткам поваленных набок четырехлопастных кирпичных колонн, рухнувших еще в V веке во время очередного жестокого землетрясения».

Так искусствовед Ю. Я. Халаминский в 1970-х гг. описывал руины Нисы – первой столицы Парфянского царства, возникшего в III в. до н. э. и вскоре ставшего одной из четырех великих империй начала нашей эры, грозным соперником Рима.

 

Священный город Парфян

Рост территории Парфянского царства начался при Митридате I (171–138 до н. э.). К концу правления Митридата II (123–88 до н. э.) Парфия окончательно утвердилась в статусе «великой державы» древности.

В III в. аршакидская Парфия полностью распадается. Одна часть древней столицы Парфии (ныне – городище Новая Ниса) на много веков пережила государство Аршакидов. Поселение на этом месте существовало еще в XVIII в. Расположенный рядом древний Митридато-керт – ныне городище Старая Ниса – погиб вместе с парфянской династией. Вероятно, в конце первой четверти III в. он был разграблен и разрушен.

Оба этих городища располагаются в 18 км к западу от современного Ашхабада. Археологические раскопки здесь начались после Великой Отечественной вой ны и продолжались на протяжении многих лет. Ученые Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции под руководством М. Е. Массона и ГА. Пугаченковой обнаружили здесь замечательные памятники архитектуры, скульптуры, прикладного искусства.

Оба поселения, несмотря на их названия, современны друг другу. Новая Ниса представляет собой собственно город, Старая Ниса – царскую резиденцию Митридатокерт. Для простых смертных доступ в эту укрепленную цитадель был закрыт. Неудивительно, что именно эта святая святых парфянских царей подарила археологам самые значительные и неожиданные открытия.

Одной из самых интересных и важных находок стал архив царского хозяйства – около 2,5 тысячи глиняных черепков с текстами, содержащими по преимуществу документы хозяйственной отчетности. В их числе советские востоковеды В. А. Лившиц и И. М. Дьяконов обнаружили и прочитали «памятную записку», содержащую важные сведения о восшествии на престол парфянских царей и родословном древе первых Аршакидов.

Одной из главных построек Старой Нисы являлся так называемый «Квадратный дом» (так окрестили его археологи). Первый камень в фундамент Квадратного дома был заложен, по-видимому, одновременно с основанием Митридатокерта. Здание представляло собой сложенную из кирпича-сырца замкнутую постройку с обширным внутренним двором (площадью 38 × 38 м) и двенадцатью кладовыми, располагавшимися по периметру здания – по три с каждой стороны двора. Глухие стены здания были обращены наружу, внутрь вел только узкий вход, расположенный сбоку, в юго-западном углу здания.

Первоначальное назначение Квадратного дома не вполне ясно; М. Е. Массон и ГА. Пугаченкова полагали, что это – хранилище для инвентаря, сопровождавшего в загробный мир погребенных где-то поблизости первых парфянских царей. В последние же годы существования Митридатокерта Квадратный дом являлся царской сокровищницей. Об этом неоспоримо свидетельствуют весьма ценные находки, сделанные археологами среди его развалин.

Судя по всему, сокровищница была разграблена еще в древности – скорее всего, тогда, когда погибла, разрушенная противниками Аршакидов, Старая Ниса. Однако немалое число художественных сокровищ осталось лежать под развалинами, дожидаясь своего часа. Значительная их часть, судя по всему, в свое время была привезена из западных областей Парфянской державы и даже из еще более далеких областей и стран. Среди этих находок – мраморные статуи, остатки парадной мебели, монеты античных причерноморских городов, позолоченные терракоты, изящные серебряные статуэтки, изображающие Афину, Эрота и других античных богов. Но самой сенсационной и значительной находкой в Нисе стали великолепные ритоны – сосуды для вина в виде рога, сделанные из слоновой кости. Всего их было найдено, считая с обломками, около сорока.

Одной из важнейших монументальных построек Старой Нисы являлся так называемый «Квадратный зал». Его назначение до конца не прояснено. Предполагается, что во времена первых Аршакидов это был храм огня. Позднее, когда столица Парфиены переместилась и Ниса осталась лишь почитаемой древней резиденцией, этот храм стал родовой святыней царской династии, где возжигался огонь в честь усопших и обожествленных парфянских царей.

Все сооружение возвышалось на сплошной двухметровой платформе из кирпича-сырца. Площадь зала, в который вели три прохода, составляла 400 кв. м (20 × 20 м), высота – 10 м. Зал перекрывала плоская деревянная кровля с большим световым люком в центре, опиравшаяся на четыре центральных столба, сооруженные из кирпича особой лекальной формы. Стены трехметровой толщины делились на два яруса: нижний был оштукатурен и побелен, а верхний выкрашен в темно-красный цвет. Капители пристенных колонн пестрили голубым, розовым, кремовым и малиновым цветами, стены расписаны бело-красно-черным орнаментом. Между колоннами в нишах верхнего яруса стояли 2,5-метровые глиняные статуи мужчин в латах, плащах и шароварах и женщин, задрапированных в длинные, ниспадающие складками, белые мантии и облаченных в ярко-красные головные уборы. Вероятнее всего, это были изображения обожествленных предков парфянских царей.

В ансамбль священных построек Старой Нисы входил и так называемый «Круглый храм» – цилиндрическое здание, покрытое высоким черепичным шатром и стоявшее на массивном квадратном основании. Возможно, это была усыпальница парфянских царей: хотя никаких погребений здесь не было обнаружено, сам тип постройки восходит к очень древним концепциям погребальной архитектуры.

Второй храм Старой Нисы, Башенный храм, сохранился хуже всего. В одном из его святилищ на постаменте высилась статуя. Высказывалось предположение, что это могло быть изображение основателя династии парфянских царей Аршака. Но самую большую известность среди скульптур, найденных в Нисе, получила так называемая «Родогуна». Эта невысокая (около 60 см) мраморная фигура обнаженной женщины, несомненно, была привезена в парфянскую столицу из Средиземноморья – вероятнее всего, из Александрии.

Раскопки в Старой Нисе, древнейшем из парфянских поселений, открыли археологам многие тайны свое образнейшей культуры Парфии. И не только Парфии – по мнению специалистов, Ниса дала об эпохе греческого господства больше сведений, чем сами греческие поселения. В то же время раскопанные постройки Старой Нисы типологически отражают как иранские, так еще более древние восточные традиции. Даже на поселениях Греко-Бактрии археологи не встречали ничего подобного! Синтез местных и греческих начал проявился в Парфии гораздо сильнее, и исследования в Старой Нисе со всей отчетливостью высветили эту особенность парфянской культуры.

 

Каппадокия – древнее название горного района в Центральной Турции, в долине реки Кызыл-Ирмак, ограниченного с запада озером Туз, а с юга на северо-восток – горными хребтами Тавр и Теджер. Некогда это была зона высокой вулканической и сейсмической активности. Пласты вулканических туфов достигают здесь толщины 100 м. С временем речные потоки, дожди и снега, ветра и резкие колебания температуры привели к заметной эрозии вулканических отложений. В результате возник уникальный природный пейзаж, получивший название «лунного».

 

«Жилища троглодитов» среди «Лунного ландшафта»

Примерно 3 миллиона лет назад произошли мощные извержения вулканов Эрджиес и Хасандаты. В результате окружающие долины и плато были залиты раскаленной лавой. Это волшебным образом преобразило местный пейзаж. Ныне он представляет собой переплетение глубоких каньонов, среди которых вдруг возникают конусообразные или пирамидальные скалы с вершинами самого необычного вида. Одни из них похожи на островерхие колпаки, другие – на широкополые шляпы или огромные «блины». Кажется, что это не скалы, а гигантские грибы. Турки называют их «Пери баджалары» – «земляные пирамиды». Картина обретает еще более фантастический вид в силу необычной и разнообразной цветовой гаммы скальных пород. В зависимости от солнечного освещения они меняют окраску – от розовой и золотой до зеленой и фиолетовой.

Одно из самых впечатляющих мест – грандиозный 15-километровый каньон Ихлара в окрестностях Хасандагы. Прорезанный рекой Мелендиз в вулканических отложениях на глубину 100–150 м, каньон поражает своей своеобразной и неповторимой красотой. Замечательной особенностью этих мест является союз стихийный сил природы и усилий многих поколений людей, создавших в этом лунном краю уникальные подземные города, скальные монастыри и церкви. Внутри скал из мягкого вулканического туфа вырезались колонны и купола, прорубались окна. Одновременно расширялись и сооружались все необходимые жилые и подсобные помещения – кухни, столовые, погреба. Так возникли целые города, состоявшие из рукотворных пещер. Византийский автор 2-й пол. X в. Лев Диакон, рассказывая о Каппадокии, упомянул о подземных городах, назвав их обитателей «троглодитами».

Наиболее известные подземные города в Каймаклы и Деринкюйю уходят в глубину на 40 м и состоят из 8–9 подземных ярусов, которые представляют собой настоящие лабиринты со множеством жилых и хозяйственных помещений, складов, церквей и своеобразной системой вентиляции. Пещеры Деринкюйю имеют восемь ярусов, достигающих глубины 85 м и соединенных между собой каменными коридорами и галереями. Этот подземный город мог вмещать до 20 тысяч человек. Общая протяженность его жилых и хозяйственных помещений, подземных галерей и ходов превышает 30 км.

Широкой известностью пользуется долина Гёреме, наиболее поразительный и фантастический уголок Каппадокии. Здесь насчитывается свыше 600 скальных церквей и монастырей, сооруженных в VI–XI вв. Свое название долина получила по имени св. Иеронима (тур. Гёреме), одного из первых поселившихся здесь отшельников. Еще во времена хеттов, на рубеже II тысячелетия до н. э., в долинах Каппадокии появились пещерные поселения. В период правления римского императора Диоклетиана в этих пещерах Каппадокии спасались от преследований христиане. После того как христианство стало официальной религией Римской империи, скальные убежища практически опустели и служили приютом лишь немногочисленным аскетам-отшельникам.

Национальный парк Гёреме

Из скальных церквей Гёреме самая старая относится к VI–VII вв., все остальные – к Х – XI вв. Большинство из них невелики по размерам и состоят из одного помещения, но есть и значительно более крупные сооружения. Таков, в частности, женский монастырь, вырубленный в скале и состоящий из четырех церквей, келий и хозяйственных помещений, расположенных на четырех уровнях и соединенных внутренними переходами.

Стены многих скальных церквей и монастырей были расписаны замечательными фресками, которые принесли памятникам Каппадокии всемирную известность. Благодаря особенностям местного вулканического туфа, в котором высечены пещеры, и микроклимату в них краски старинных росписей сохранили до наших дней свою первозданную свежесть.

В некоторых скальных церквях можно видеть различные символы раннего христианства. Например, виноградная лоза – символ Христа, рыба – по-гречески IKTUS – аббревиатура словосочетания Iesos Kristos Teon Uios Soter, т. е. «Иисус Христос Сын Бога Спасителя», голубь – символ мира и Св. Духа, олень – символ души, павлин – знак Воскресения.

Другие росписи относятся к периоду иконоборчества (VIII–IX вв.).

Для фресок этого периода характерны символические сюжеты и простой геометрический орнамент. Росписи поздних (X–XI вв.) храмов выполнены, как правило, на оштукатуренных стенах и отличаются наибольшей художественной и эмоциональной выразительностью. Фрески изображают сцены из Евангелия, важнейшие эпизоды земной жизни Христа. Стиль настенной живописи дает основание считать авторами некоторых из этих росписей художников из Армении.

Уникальные росписи сохранились в церквях Св. Варвары (Барбара-килисе), Яблочной церкви (Ельмалы-килисе), Змеиной церкви (Йыланлыкилисе; это название дано по сохранившейся в этом храме фреске, на которой знаменитые каппадокийские святые Георгий Победоносец и Феодор Тирон поражают дракона); самой большой и лучше всех сохранившейся церкви Токалы-килисе (2-я пол. X в.) и наиболее известной Каранлык-килисе – Темной церкви.

В нескольких километрах к северу от Гёреме находится другой музей под открытым небом – скальный монастырский комплекс Зелве. Он состоит из тысяч домов, церквей и прочих построек, вырубленных внутри крутых утесов. Церкви Зелве, роспись которых сильно пострадала от времени, были построены в период иконоборческого движения в VIII в., когда зародился так называемый «каппадокийский стиль» в росписи церквей.

Начиная с XIV столетия монастыри и церкви долины Гёреме постепенно приходят в упадок. В 1907 г. их случайно обнаружил французский ученый-иезуит Пьер Гийом де Жерфаньон, после чего в Европе возник интерес к этим уникальным памятникам византийской эпохи. В то время здесь еще жила небольшая община монахов, занимавшихся виноградарством и разведением голубей. В 1926 г. турецкие власти депортировали последних монахов в Грецию, а их храмы были закрыты.

Сегодня памятники Каппадокии входят в число жемчужин мирового культурного наследия и являются одним из самых посещаемых туристических объектов Турции.

 

Древний Константинополь – в далеком прошлом Византий, ныне Стамбул – лежит на берегах пролива Босфор, разделяющего Европу и Азию, или как говорили в старину – «при устье Понта», т. е. Черного моря. Название пролива переводится с древнегреческого как «Коровий брод»: по преданию, через этот пролив переправилась Ио – возлюбленная Зевса, превращенная в корову ревнивой богиней Герой.

 

«Второй Рим» на берегах Босфора

По свидетельствам античных историков, Византий был основан выходцами из Мегары – греческого города на Коринфском перешейке. Дату этого события называют разную – от 660 до 657 г. до н. э. Благоприятные природные условия и выгодное местоположение позволили Византию стать одной из наиболее значительных греческих колоний. Однако звездный час города наступил только девять столетий спустя. Его значение резко возросло в эпоху римских завоеваний, когда город стал настоящим мостом между западными и восточными провинциями империи. В 330 г. император Константин перенес сюда столицу Римской империи и нарек город Новым Римом. Через несколько лет он был переименован в Константинополь – «город Константина», а в 395 г. Римская империя разделилась на Западную империю со столицей в Риме и Восточную со столицей в Константинополе.

Столица Восточной империи на Босфоре ничем не должна была уступать старой столице на Тибре. Еще при жизни ее «второго основателя» – императора Константина – здесь было сооружено около 30 великолепных дворцов и храмов, около 4 тысяч домов, цирк, два театра, более 150 бань, примерно столько же хлебопекарен, восемь акведуков и ипподром. В 1-й пол. V в. по приказу императора Феодосия были возведены мощные крепостные стены.

Наивысшего расцвета Константинополь достиг в VI в., при императоре Юстиниане. Именно тогда город украсили храм Св. Софии, Большой императорский дворец, конная статуя императора Юстиниана и др.

В 1204 г. Константинополь был захвачен крестоносцами и жестоко разграблен. Короткое (1261–1453) возрождение Византии было омрачено предчувствием скорой гибели империи. Ни само государство, ни его столица так и не смогли вернуть былого могущества. Уже за несколько лет до турецкого завоевания Константинополь представлял собой лишь тень прежнего величия.

29 мая 1453 г. турки штурмом взяли город. «Второй Рим», переименованный в Стамбул (Истанбул), стал столицей Османской империи. На протяжении многих веков турецкие султаны всячески украшали и благоустраивали свою резиденцию. Сегодня в мире вряд ли найдется город, который может соперничать со Стамбулом по количеству исторических памятников разных эпох.

Один из самых древних памятников Константинополя – колонна Готов, установленная почти на самой оконечности Босфорского мыса, в саду бывшего султанского дворца. По преданию, эта колонна воздвигнута в память о победах над готами, и когда-то ее увенчивала статуя легендарного основателя города Византа.

Еще при жизни Константина Великого в столицу Восточной империи начали свозить замечательные произведения античного искусства. Так на площади ипподрома (ныне площадь Атмейдан) появилась знаменитая Змеиная колонна, привезенная из Дельф, которая когда-то являлась подножием золотого треножника в храме

Храм Св. Софии

Обелиск Феодосия Великого, возвышающийся на площади Атмейдан, был привезен в Константинополь из Египта в 390 г. при императоре Феодосии и установлен в центре ипподрома в память о победе Феодосия над соперником Максимином.

На улице Диван-Йолу высится колонна императора Константина. Она была привезена из Рима. Когда-то колонну увенчивала фигура Аполлона, но Константин Великий установил вместо нее свою собственную статую, что должно было символизировать победу христианства над язычеством. По преданию, в основании колонны были замурованы щит и меч Константина.

Следуя традициям Римской империи, византийцы сооружали водопроводы и резервуары питьевой воды. Акведук Валента сегодня является одной из самых древних византийских построек, сохранившихся в Стамбуле. Его строительство было начато во II в., при императоре Адриане, и закончено при императоре Валенте (364–378). Когда-то этот двухъярусный арочный акведук тянулся из одного конца города до другого, возвышаясь над домами и улицами. Его сохранившийся участок имеет длину 625 м и состоит из двух ярусов полукруглых арок высотой около 23 м.

Частые осады, которым подвергался город, и отсутствие на его территории природных источников питьевой воды потребовали сооружения подземных резервуаров для воды – цистерн. Это были сложные инженерные сооружения, обладающие при этом несомненными архитектурными достоинствами. Одно из сооружений подобного рода, цистерна Филоксена, считалась вторым после храма Св. Софии чудом средневекового Константинополя. Турки называют ее «Тысяча и одна колонна» – «Бин бир дирек». Цистерна была сооружена в 528 г. и названа именем сенатора Филоксена, по инициативе которого ее построили. Она имеет 60 м в длину 50 м в ширину и углублена в землю на 15 м. Цистерна выглядит как зал огромного дворца: арки, на которые опирается перекрытие этого подземного водохранилища, поддерживаются пятнадцатью рядами колонн с мраморными капителями.

Цистерна Базилики находится рядом со всемирно известным храмом Св. Софии. Он был построен в правление императора Юстиниана, который желал видеть в своей столице храм, который превзошел бы величием и роскошью все, когда-либо построенное в мире. Главными строителями храма хроники называют Исидора из Милета и Анфимия из Тралл. В подчинении у Исидора и Анфимия работало еще сто архитекторов.

Над строительством собора ежедневно трудилось около 10 тысяч рабочих. Со всех концов империи доставлялись мраморные глыбы, золото, серебро, слоновая кость, жемчуг, драгоценные камни, из древних античных храмов свозилось все лучшее, что в них было. Из Рима были привезены колонны из порфира, из Эфеса – колонны из зеленого мрамора. Строительство храма продолжалось пять лет – с 532 по 537 г. Когда оно окончилось, мир был ошеломлен: по словам Прокопия Кесарийского, «этот храм царил над городом, как корабль над волнами моря». Казалось, что купол Св. Софии «покоится не на камнях, а спущен на золотой цепи с высоты небес». Входящий в него чувствовал, что это «не создание людского могущества и искусства, но скорее дело самого божества», и душа молящегося в храме чувствовала, что «Бог здесь, близко от нее, и что ему нравится этот дом, который он сам избрал для себя».

Захватив Константинополь, турецкий султан Мехмед II Завоеватель приказал превратить этот христианский храм в мечеть. Крест с купола Св. Софии был заменен на полумесяц, к церкви пристроили минареты. В царствование султана Селима II к внешним стенам храма пристроили грубые контрфорсы, совершенно изменившие первоначальные формы здания. В специальной пристройке к храму была устроена султанская усыпальница – здесь погребены султаны Мурад III, Селим I, Мехмед III, Мустафа I.

Восстановление интерьеров Св. Софии началось в 1932 г. А в 1934 г. мечеть в храме Св. Софии была упразднена и вместо нее был открыт музей, где можно видеть расчищенные мозаичные образы Богоматери с Младенцем, Христа-Пантократора и другие многочисленные шедевры византийских мастеров.

В Стамбуле можно увидеть и множество других выдающихся построек византийской эпохи. Церковь Сергия и Вакха – самый ранний из сохранившихся храмов Константинополя, построенный около 525–527 гг. по заказу императора Юстиниана. Турки называют его Кючюк Айя-Софья – Малая София – из-за некоторого сходства с обликом храма Св. Софии; существует гипотеза, что его строителями были знаменитые создатели Большой Софии – Анфимий из Тралл и Исидор из Милета. Церковь Св. Ирины (532 г.) расположена на холме, где когда-то был заложен античный Византий. После турецкого завоевания она долгое время использовалась как арсенал, а затем в ней был устроен военный музей. Здесь, в частности, хранились сабля завоевателя Константинополя султана Мехмеда II и цепь, некогда запиравшая вход в бухту Золотой Рог. Перед церковью установлено множество старинных пушек, захваченных турками в различных сражениях. Здесь же находятся саркофаги из порфира, в которых были погребены византийские императоры Константин Великий, Юлиан, Феодосий, Аркадий и др.

Церковь Пантократора (Вседержителя) была построена в 1124 г. на средства императрицы Ирины, жены императора Иоанна II Комнина. Когда-то это была одна из самых красивых и известных церквей Константинополя. Некогда в церкви хранился камень, на котором тело Иисуса Христа, по снятии с креста, было обвито плащаницею. Этот камень перевез из Эфеса в Константинополь император Мануил Комнин. Церковь Пантократора (сегодня турки называют ее «Зейрек джамиси») являлась усыпальницей многих византийских императоров и членов их семей. Часть саркофагов позднее была перенесена отсюда во двор церкви Св. Ирины. Церковь Хора (турки называют ее «Кахриеджами» – «Мечеть победы») славится своими мозаиками и фресками – признанными шедеврами мирового значения.

Эпоха османского владычества добавила к облику Стамбула-Константинополя множество архитектурных щедевров. В их числе – всемирно известная мечеть султана Сулеймана (Сулейманийе). Она была построена в 1555–1566 гг. великим турецким зодчим Ходжой Мимар Синаном (1489–1578) в качестве личной мечети султана Сулеймана I Великолепного. Занимая вершину холма, господствующего над Золотым Рогом, она по справедливости считается лучшим украшением города. В саду за мечетью располагается кладбище, где находится мавзолей султана Сулеймана I Великолепного, также построенный по проекту Синана. Мавзолей окружает крытая галерея с 29 тонкими, изящными колоннами.

В начале XVII столетия султан Ахмед I приказал построить в Стамбуле мечеть, не уступающую своей монументальностью храму Св. Софии. Ее строителем стал архитектор Мехмед-ага, один из наиболее талантливых учеников и последователей Ходжи Синана. Он построил этот шедевр за семь лет, и уже в 1616 г. мечеть была завершена. Официально она стала называться мечетью султана Ахмеда – Ахмедийе, но в народе за ней закрепилось другое название: Голубая мечеть – из-за того, что интерьер храма отделан голубыми и синими изразцами. Их более 200 тысяч, и они сплошным ковром покрывают стены мечети. Голубая мечеть в Стамбуле стала символом турецкой столицы. Ее минареты и огромный купол возвышаются над Босфором, во многом определяя силуэт древнего города. Огромная и вместе с тем грациозная, окруженная шестью минаретами, она кажется легкой и изящной и считается одной из самых красивых мечетей города.

Оборонительные стены, опоясывавшие Константинополь, являлись подлинным чудом крепостного зодчества. На протяжении многих веков они выдерживали многочисленные нападения и осады. До наших дней от них дошли только руины. Но и сегодня остатки этих могучих оборонительных сооружений поражают своими размерами и искусством строивших их мастеров. Одним из самых известных константинопольских фортов, входивших в систему оборонительных укреплений города, является знаменитый Семибашенный замок, «Константинопольская Бастилия». Во время штурма Константинополя в 1453 г. эта крепость была почти полностью разрушена. Турки восстановили ее, сохранив четыре башни из семи, но старое название, Семибашенный замок, за крепостью сохранилось – правда, теперь уже в турецком звучании: Едикуле.

Галатская башня служила для наблюдения за пожарами в городе (поэтому ее еще называли «Большой пожарной башней»), а также за судами, появлявшимися в водах Босфора. Башня была построена в V в., но потом была заброшена и частично разрешена. После того как в XIII в. византийские императоры предоставили генуэзцам право поселиться на северной стороне Золотого Рога, ее восстановили, надстроили и башня получила название Галатской – по названию константинопольского пригорода Галата. Башня расположена на берегу бухты Золотой Рог, приблизительно в 100 м от уреза воды. Ее высота сегодня составляет 68 м. С вершины башни открывается прекрасная панорама Золотого Рога и Стамбула.

 

Сегодня в учебниках и энциклопедиях мы можем прочесть, что хетты – общее название племен и народностей, населявших центральную и восточную часть Малой Азии и Северную Сирию во II – начале I тысячелетия до н. э. Образование Хеттского царства относится к XVIII в. до н. э., но лишь со 2-й пол. XV в. эта держава входит в полную силу. Мы знаем, что государство хеттов погибло в XII в. до н. э. Знаем имена их царей и даты войн, хеттские законы, представляем себе хозяйственный и общественный строй страны… Все эти сведения обширны и достоверны, потому что они основываются на документах. А в обнаружении этих документов решающую роль сыграли находки, сделанные близ турецкой деревни Богазкёй…

 

Тайны «Расписанных скал»

В 1903 г. вышла книга английского языковеда Сейса «Хетты, или История забытого народа». В ней Сейс обращал внимание археологов на то, что таинственные иероглифы хеттов встречаются не только в Сирии, но и в северных областях Малой Азии, в т. ч. на скалах Язылыкая, близ деревни Богазкёй, расположенной в 150 км к востоку от современной столицы Турции Анкары.

В 1906 г. немецкий археолог Гуго Винклер начал здесь систематические раскопки. Одной из первых его находок стало письмо на глиняной табличке, написанное на вавилонском языке: письмо фараона Рамсеса II Великого, адресованное хеттскому царю Хаттусилусу II, о договоре между Египтом и хеттами, заключенном после битвы при Кадеше. За этой находкой последовали другие. Вскоре в руках Винклера оказался весь хеттский государственный архив. Сомнений больше не было: это – столица Древней Хеттии, легендарный Хаттушаш, укрытый в горах Анатолии…

Весть об открытии Винклера облетела всю мировую печать. Более 15 тысяч глиняных табличек с клинописными надписями на хеттском, аккадском и других древних языках Азии, найденные в развалинах Хаттушаша, оказались хрониками, сводами законов, договорами, астрологическими предсказаниями, шумерско-аккадско-хеттскими словарями и т. д. Эти документы дали ценнейшие сведения о цивилизации, существовавшей на территории Анатолии в III тысячелетии до н. э.

Развалины Хаттушаша

Исследования показали, что в XVII–XIII вв. до н. э. Хаттушаш являлся столицей обширного и богатого царства, которое соперничало с Египтом за господство в Передней Азии. С ростом могущества хеттов город достиг площади свыше 121 га. С трех сторон он был окружен массивной оборонительной стеной циклопической кладки, с четвертой стороны естественной границей города являлась неприступная скальная гряда. Из пяти городских ворот трое были украшены монументальными рельефами с изображениями бога-громовержца (Царские врата), львов и сфинксов (Львиные врата). Особенностью ворот Хаттушаша являлась арка из двух циклопических монолитов.

Сам город состоял из двух частей – верхней и нижней, разделенных каменной крепостной стеной. На высокой скале находилась цитадель. В верхнем городе располагались многоколонный царский дворец с большим парадным залом и храмы, посвященные различным богам. Самый большой из храмов был сооружен в честь бога ветров и бурь. Он имел длинный внутренний двор, на который выходила колоннада, украшавшая зал святилища. В ярко освещенном помещении храма возвышалась статуя грозного божества.

В древней столице Хеттии найдены руины светских зданий (дворца, акведука, жилых помещений и др.). Тут были обнаружены руины пяти больших дворцов, стены и ворота с башнями, найдено много керамических изделий.

В хеттских домах не было зала и прихожей, они состояли из нескольких помещений, примыкавших друг к другу, а крыши у этих домов, сооруженных из дерева и глины и в основном одноэтажных, были плоские.

Раскопки в Богазкёе продолжаются и сегодня. С тех пор как высеченные в скалах изображения богов и царей, остатки древних каменных стен и камни, покрытые иероглифами, заставили ученых пойти по следам неведомой цивилизации, прошло не так уж много времени. Все больше знаний получает наука о древнем государстве, которое наряду с Египтом и Ассиро-Вавилонией когда-то являлось крупнейшим в Передней Азии.

 

В Юго-Восточной Анатолии, в 50 км от города Адыяман, на высоте 2150 м над уровнем моря, располагается национальный парк Немрут-даг – «гора Немрут». Его название связывают с легендарным охотником Нимрудом (Нимродом, Нимвродом, Немрутом) – правнуком Ноя, упоминающимся в Библии.

 

Цари и боги

Нимруд был весьма популярным персонажем древних сказаний, распространенных в странах Передней Азии. Предания о нем рассказывают христиане, мусульмане, евреи: будто бы именно Нимруду принадлежала идея строительства знаменитой Вавилонской башни – «дома Нимрода».

Немрут-Даг. Исполинские головы около святилиша

Вершину горы Немрут-даг сегодня занимает огромный могильник со святилищем, главная часть которого состоит из искусственного холма в виде конуса высотой 50 м и диаметром 150 м, с двумя грандиозными террасами – восточной и западной. Однако, согласно найденным надписям, этот курган никак не связан с легендарным Нимрудом, а является могилой царя Антиоха I (69–34 до н. э.), правителя небольшого княжества Коммагена, зависевшего и от римлян, и от персов. Его столицей был город Самосата (Самсат), руины которого расположены неподалеку.

На восточной террасе, кроме главного алтаря, сохранились пять замечательных, высотой 8–9 м, тронных статуй царя Антиоха I и греческих, переднеазиатских и иранских богов – Зевса-Ахурамазды, АполлонаМитры-Гелиоса, Артагена-Геракла-Ареса и богини Тихе Коммагенской. Каждую статую охраняли стоявшие по бокам изваяния львов и орлов. Рядом – четыре монументальных рельефа с изображением царя и четырех богов, а также рельеф с гороскопом, где обожествленный правитель помещен в созвездие Льва.

Статуи западной террасы находятся в значительно худшем состоянии, она не имеет следов алтаря. На обоих террасах уцелели также шесть рельефов царственных предков Антиоха I и некоторые другие. Еще и сегодня фрагменты этих огромных скульптур поражают воображение туристов.

Неподалеку отсюда в местечке Эскикале («Старая крепость») археологами обнаружены остатки дворца правителей Коммагены, от которого остался в прекрасной сохранности рельеф, изображающий встречу Геракла с царем Митридатом.

 

Восточное побережье Эгейского моря окаймлено гирляндой небольших островков: Хиос, Самос, Родос, Лесбос, Икария и множество других, более мелких. Чуть к югу от Самоса на турецком берегу можно легко найти на карте прославленный античными историками город Милет. Если отправиться отсюда вверх по долине впадающей в море реки Большой Мендерес, то через полтораста километров можно очутиться у подножия потухшего вулкана Памуккале, в удивительном царстве спящих… водопадов.

 

Царство спящих водопадов

150-метровый каскад застывших, сверкающих белизной водопадов почти трехкилометровой ширины опоясывает основание вулкана, и бесчисленные бассейны и чаши, наполненные бирюзовой водой, перемежаются с белоснежными ажурными кружевами из сталактитов и сталагмитов. Турецкое название Памуккале означает «хлопковая крепость». Действительно, каскады и террасы Памуккале напоминают сказочный замок, сложенный из белого, словно вата, известкового туфа – травертина.

Спокойный и совсем не грозный с виду вулкан хранит в своих недрах горячие, не остывшие еще магматические очаги, и дождевая вода, проникая по трещинам к раскаленному чреву горы, выходит затем на поверхность в виде четырех высокотемпературных источников, вода которых насыщена солями кальция, магния и углекислым газом.

Температура памуккальских ключей достигает 38 градусов, и все вместе они изливают 250 л горячей минеральной воды в секунду. Стекая по уступам скал в долину, эта вода остывает, и часть солей осаждается в виде ажурных травертиновых натеков.

Воды Памуккале обладают целительным действием. Особенно благотворно они влияют на кожу человека. Горячие воды местных источников, богатые содержанием извести, водопадами спускаясь с вершины плато, образовали сверкающий белизной каскад лечебных бассейнов, обрамленных белыми сталактитами. Подобного сказочного пейзажа, созданного самой природой, нет нигде в мире. Местные источники помогают лечить сердечнососудистые и неврологические заболевания. Не случайно рядом с термальными бассейнами Памуккале пергамский царь Эвмен II построил целый город – Гиерополь, с храмом, посвященным богу врачевания Асклепию (Эскулапу) и его дочери, богине здоровья Гигии.

Расцвет Гиерополиса пришелся на II–III вв. н. э. В настоящее время лишь величественные руины напоминают о его былом великолепии. К счастью, творения природы, в отличие от шедевров рук человеческих, не так легко поддаются разрушению, и белоснежные натечные террасы Памуккале сохранились до наших дней во всей своей первозданной красе.

На склонах горы в естественных ложбинах на поверхности террас горячая вода образовала множество озер, чаш, блюд и мисочек, заполненных влагой всех оттенков голубого и зеленоватого цветов. Общее число этих природных бассейнов достигает 20 тысяч. Самые большие из них имеют площадь в 70–100 кв. м, а глубина их колеблется от 0,5 до 2,5 м. По краям террасы украшены стройными рядами сталактитов, а на крутых участках склонов можно любоваться настоящими каскадами из известкового туфа, похожими на окаменевшие водопады.

Травертин осаждается из воды очень быстро: достаточно опустить в бассейн, например, глиняную вазу, как через несколько часов она вся покроется, словно снегом, хрупким налетом известкового туфа.

Каменный панцирь укрыл и многие древние постройки, надежно сохранив их от всех перипетий, тысячелетиями стиравших следы былого величия Гиерополиса. Сейчас археологи вскрыли одну из улиц города, вернув ее людям в первозданном виде, подобно тому, как возвратились к нам из толщи вулканического пепла улицы и дома Помпей.

Сохранились до наших дней и знаменитые бани, услаждавшие людей своими термальными водами еще во времена Древнего Рима. Уголок, где расположен целебный источник, носит название Харониум, по имени персонажа греческих мифов, перевозившего на своем челне души умерших через реку забвения – Стикс – в Аид, обиталище теней усопших. Древние верили, что именно здесь находится вход в подземное царство. В Харониуме (именуемом еще Плутонием) прямо из скалы бьет мощный родник горячей (до 35 градусов) минеральной воды, обильно насыщенной пузырьками углекислоты.

Трудно, почти невозможно описать словами все волшебное очарование этого уголка Турции. Но каждый, побывавший в Памуккале, навсегда уносит в своей памяти фантастическое зрелище террас и полей, словно покрытых окаменевшим снегом, кружевных сталактитовых занавесей и бирюзовых чаш в бело-розовых и кремовых обрамлениях, еще долго ощущая на своей коже щекочущие прикосновения лопающихся пузырьков «шампанского», уже которое тысячелетие льющегося по сверкающим белокаменными водопадами склонам древнего вулкана.

 

Когда-то на южном берегу Геллеспонта (Дарданеллы) стоял древний город Троя, стены которого, по преданию, воздвиг сам бог Посейдон. Этот город, который греки называли Илионом (отсюда – название поэмы Гомера «Илиада»), лежал на оживленном морском торговом пути и славился своим могуществом и богатством. Последним правителем Трои был мудрый старец Приам. Около 1225 г. до н. э. воинственные греческие племена ахейцев объединились для большого военного похода в Малую Азию. Под предводительством царя Микен Агамемнона ахейцы, переплыв Эгейское море, осадили Трою. Но лишь на десятый год, после ожесточенных битв, им удалось завладеть неприступным городом…

 

Вслед за нитью Ариадны

Никаких письменных документов или свидетельств о Троянской войне не сохранилось – только устные предания и песни бродячих певцов-аэдов, воспевавших подвиги неуязвимого Ахилла, хитроумного Одиссея, благородного Диомеда, славного Аякса и других греческих героев. Несколько столетий спустя великий слепой певец Гомер, взяв за основу сюжеты песен, ставших к тому времени поистине народными, сложил большую поэму под названием «Илиада». Поэтому никто никогда не рассматривал ее как исторический источник. В восприятии «серьезных ученых» это была всего лишь мифология, эпос. И первым человеком, кто поверил «сказкам слепого Гомера», стал немец Генрих Шлиман (1822–1890).

«Илиада» была для Шлимана путеводителем, который он всегда держал при себе, сверяя по нему едва ли не каждый свой шаг. Поиски привели его к холму 40-метровой высоты с многообещающим названием Гиссарлык («крепость», «замок»), вершина которого представляла собой ровное квадратное плато со сторонами 233 м. Осмотр холма и привязка местности к указаниям Гомера не оставили никаких сомнений – здесь скрыты развалины легендарной Трои…

…Раскопкам предшествовало томительное ожидание разрешения на их проведение. Когда же в апреле 1870 г. работы в конце концов начались, стало ясно, что перед Шлиманом стоит очень нелегкая задача: чтобы добраться до руин «гомеровской» Трои, ему предстояло пробиться через несколько культурных слоев, относящихся к разным временам, – Гиссарлыкский холм, как оказалось, был настоящим «слоеным пирогом». Уже много лет спустя после Шлимана было установлено, что всего на Гиссарлыке имеется девять обширных напластований, вобравших в себя около 50 фаз существования поселений различных эпох. Самые ранние из них относятся к III тысячелетию до н. э., а самые поздние – к 540 г. н. э. Но, как и у всякого одержимого искателя, у Шлимана не хватало терпения. Если бы он вел раскопки постепенно, освобождая пласт за пластом, открытие «гомеровской» Трои отодвинулось бы на много лет. Он же хотел добраться до города царя Приама немедленно, и в этой спешке он снес культурные слои, лежащих над ним, и сильно разрушил слои нижние – по этому поводу он сожалел потом всю жизнь, а ученый мир так и не смог простить ему этой ошибки.

Наконец, перед глазами Шлимана предстали остатки огромных ворот и крепостных стен, опаленных сильнейшим пожаром. Несомненно, решил Шлиман, что это – остатки дворца Приама, разрушенного ахейцами. Миф обрел плоть: перед взором археолога лежали руины священной Трои…

Впоследствии оказалось, что Шлиман ошибся: город Приама лежал выше того, который он принял за Трою. Но подлинную Трою, хоть и сильно попортив ее, он все же откопал, сам не ведая того – подобно Колумбу, не знавшему, что он открыл Америку.

Как показали новейшие исследования, на Гиссарлыкском холме находилось девять различных «Трой». Самый верхний слой, разрушенный Шлиманом, – Троя IX – представлял собой остатки города римской эпохи, известного под именем Новый Илион, существовавшего по крайней мере до IV в. н. э. Ниже лежала Троя VIII – греческий город Илион (Ила), заселенный около 1000 г. до н. э. и разрушенный в 84 г. до н. э. римским полководцем Флавием Фимбрием. Этот город славился своим храмом Афины Илийской, или Афины Троянской, который посещали многие знаменитые люди древности, в т. ч. Александр Македонский и Ксеркс.

Остатки стен древней Трои

Троя VII, существовавшая около восьмисот лет, была довольно незначительным поселком. Зато Троя VI (1800–1240 до н. э.), скорее всего, и являлась городом царя Приама. Но Шлиман буквально пронесся сквозь него, стремясь докопаться до следующих слоев, так как был убежден, что его цель располагается гораздо глубже. В результате он сильно повредил Трою VI, но наткнулся на обгорелые руины Трои V – города, существовавшего около ста лет и погибшего в огне пожара приблизительно в 1800 г. до н. э. Под ним лежали слои Трои IV (2050–1900 до н. э.) и Трои III (2200–2050 до н. э) – сравнительно бедных поселений бронзового века. Зато Троя II (2600–2200 до н. э.) была очень значительным городским центром.

Всего Шлиман провел в Трое четыре большие кампании раскопок (1871–1873, 1879, 1882–1883, 1889–1890). Начиная с третьей он уже стал привлекать к раскопкам экспертов. При этом мнения специалистов и мнение Шлимана часто расходились.

Что же представляла собой в действительности гомеровская Троя?

В эпоху поздней бронзы это был довольно крупный город. На гребне Гиссарлыкского холма в те времена возвышалась мощная крепость с башнями, протяженность стен которой составляла 522 м. Стены Трои были сложены из крупных известняковых плит толщиной 4–5 м. В одной из башен, имевшей 9-метровую высоту, был устроен подземный колодец, высеченный в скале на глубине 8 м. За кольцом стен находился дворец правителя (Приама?) и «арсенал» – большое (26 × 12 м) сооружение, в развалинах которого было обнаружено 15 глиняных ядер для камнеметов.

Судя по некоторым данным, главной причиной гибели «Трои царя Приама» явилась не война, а нередкое в этих местах землетрясение. Возможно, что пострадавший от природного катаклизма город подвергся набегу ахейцев, окончательно разрушивших и разграбивших его.

В течение последних ста лет древние стены раскопанного города, подвергавшиеся постоянному воздействию дождей и ветров, стали крошиться и трескаться. Кроме того, они пострадали от разросшихся кустарников и других растений, чьи корни, словно буры, начали врезаться в камень. Лишь в 1988 г. удалось остановить губительный процесс разрушения – международная группа археологов, возглавляемая немцем Манфредом Корфманом, вплотную занялась консервацией древних стен. Начиная с 1992 г. 75 ученых разных профессий из восьми стран мира, объединившись под знаменем совместного проекта «Троя и Троада. Археология местности», продолжают исследования холма Гиссарлык и его окрестностей. Ариаднина нить легенд ведет в глубины истории уже новое поколение ученых.

 

Панорама Хивы неповторима. Ее наиболее старая часть, Ичан-Кала, окруженная глинобитными стенами с башнями, представляет собой причудливое нагромождение плоских крыш и глиняных заборов, над которыми поднимаются зубчатые стены дворцов, голубые купола мечетей, минаретов и мавзолеев. Поразительны цельность и нетронутость этого заповедного города. Кажется, что пестрая толпа жителей только вчера покинула его, оставив нетронутыми дворцы и жилища, лавки и мечети, медресе и гробницы, но завтра они вернутся, и жизнь волшебным образом сдвинется на полтора столетия назад…

 

Прогулка по городу минаретов

Многовековая история Хивы неразрывно связана с судьбами Хорезма – одного из древнейших очагов цивилизации на территории Средней Азии. Основание города относится к рубежу новой эры, однако настоящий расцвет Хивы начинается с XVI в. В 1643 г. город стал столицей Хивинского ханства, просуществовавшего до 1920 г. На рубеже XIX–XX вв. окончательно сложился облик современной Хивы, представляющий собой уникальный и необыкновенно своеобразный архитектурный ансамбль.

Сегодня Хива – единственный в Средней Азии целиком сохранившийся город-памятник. Он состоит из двух частей: Дишан-Калы – внешнего города и Ичан-Калы – внутреннего города. Древнейшая часть, Ичан-Кала, является средоточием всех главных памятников Хивы.

В плане Ичан-Кала представляет собой вытянутый с севера на юг прямоугольник размерами 650 × 400 м. По его центральным осям проложены две главные городские магистрали. Город окружен крепостными стенами высотой 10 м и протяженностью около 6 км. Снаружи через каждые 30 м выступают массивные оборонительные башни. Превосходно сохранившиеся до наших дней, стены Ичан-Калы представляют собой образец среднеазиатских средневековых фортификационных сооружений.

Хива. Ичан-Кала

Южные ворота Ичан-Калы носят название «Ташдарваза» – «Каменные ворота». Они сооружены в 1830– 1840-х гг. и выделяются в панораме города своими массивными кирпичными башнями. Симметрично им на северной стороне городских укреплений построены ворота Бахча-дарваза, сохранившие до наших дней купольные покрытия угловых башен и галереи. Наиболее интересны Палван-дарваза («Богатырские ворота»), построенные в 1806 г. Помимо своего прямого назначения, они служили еще и своеобразным торговым пассажем. В нынешнем виде ворота Палван-дарваза представляют собой длинный туннель, протяженностью 52 м, с двух сторон застроенный глубокими нишами лавок.

У западных ворот города, Ата-дарваза, располагалась хивинская цитадель – замок Куня-Арк («Старая крепость»). Замок вплотную примыкает к укреплениям Ичан-Калы и отделен от города зубчатой стеной. Более половины его территории занимали утраченные ныне строения гарнизона, арсеналов, складов, хозяйственных служб. Сегодня от дворцовых строений сохранились лишь куринишхана – тронный зал, летняя мечеть, гарем и монетный двор.

Первоначальное здание тронного зала было построено в XVII в. Аранг-ханом и разрушено спустя столетие во время нашествия иранцев. Нынешняя куринишхана сооружена в 1804–1806 гг., а отделка зала относится к 1825–1842 гг. Украшением куринишханы является высокий двухколонный айван, под сенью которого стоял трон хивинских ханов. Стены айвана облицованы сплошным майоликовым ковром, поражающим изыс канностью рисунков и бесконечным разнообразием сюжетов. Но еще прекраснее резьба по дереву, покрывающая колонны айвана. Хива славилась своими мастерами-резчиками. Местная традиция резьбы по дереву уходит корнями в глуину веков, и практически все памятники города украшены выдающимися образцами этого искусства. Хиву даже называют «царством резного дерева». Стоит пройти по улицам Ичан-Калы, и чуть ли не в каждом доме увидишь резную дверь, возле которой можно стоять часами, замирая от восхищения искусством мастера.

Свое название Куня-Арк – «Старая крепость» – бывшая резиденция хивинских ханов получила после того, как в 1830–1838 гг. был построен новый дворец – Таш-хаули («Каменный дом»). В отличие от Куня-Арка, дворец Таш-хаули сохранился до наших дней практически без утрат. Помещения дворца строились, вероятно, без особого плана и представляют собой довольно запутанный лабиринт.

С запада на восток, от ворот Ата-дарваза к воротам Палван-дарваза, Ичан-Калу пересекает главная улица с нанизанными на нее бусинами площадей. Вдоль нее, перешагнув далеко за границы Ичан-Калы, тянется цепочка минаретов, отмечающих главные городские центры. Хива – это вообще город минаретов. Эти высокие башни формируют неповторимый силуэт города, они отличаются особой стройностью, и при этом ни один минарет не похож на другой.

Самый высокий минарет Ичан-Калы носит название «Ислам Ходжа». Он построен в 1910 г. по распоряжению Ислама Ходжи, визиря последнего хивинского хана Исфандеяра. Этот минарет имеет высоту 44,5 м, и он всего на метр ниже бухарского Каляна, но кажется намного выше его. Стены минарета опоясывают сверкающие ленты майоликовой облицовки и мозаик из голубых, синих, белых, бирюзовых изразцов.

В середине XIX в. Мухаммед-Амин-хан, обуреваемый честолюбием, решил построить самый высокий в Средней Азии минарет. Однако строители успели довести его только до уровня 25 м: стройка остановилась из-за смерти хана в 1855 г., а минарет получил с тех пор название «Кальта» – «короткий». Если бы его успели достроить, его высота составила бы 70 м. Но и сейчас Кальта-минор грандиозен. Несмотря на недостроенность, он не вызывает сиротливого чувства, а кажется новым, оригинальным творением необычной формы.

Самый старый в Хиве минарет находится возле соборной мечети Джума. Он возведен в XVIII в. Абдуррахманом Михтаром, богатым вельможей. Этот минарет отмечает центр Ичан-Калы. У его подножия раскинулась главная площадь города, одну из сторон которой занимает знаменитая Джума-мечеть.

Совсем близко от соборной мечети расположен мавзолей легендарного Пехлеван-Махмуда, поэта-богатыря. Со временем вокруг мавзолея вырос целый комплекс с небольшой мечетью, зданием худжр – келий, где останавливались прибывшие из дальних краев паломники, – и трапезной с кухней. В 1810 г. была осуществлена коренная перестройка мавзолея, включенного в боковую галерею нового двухэтажного здания, главный зал которого стал служить усыпальницей хивинских ханов. Через пятьсот лет после кончины Пехлеван-Махмуда, в 1825 г., мавзолей был роскошно украшен майоликой. Сине-белый ковер великолепных изразцов сегодня покрывает стены, купола и подкупольное пространство мавзолея.

Прямо напротив святыни Пехлеван-Махмуда расположено первое в Хиве медресе, носящее имя Ширгазихана. В его стенах учился знаменитый туркменский поэт XVIII в. Махтумкули. Справа от ворот Палван-дарваза расположено медресе Ходжам-Бердыбая, состоящее из двух частей, за что хивинцы прозвали его «Хур-джум» – «переметная сума». В 1804–1812 гг. напротив него было возведено большое двухэтажное медресе Кутлуг-Мурадинак, а рядом с ним стоит одно из самых роскошных по убранству медресе Алла-кули-хана, построенное в 1834–1835 гг. В его стенах размещалась городская библиотека.

Обширные культовые комплексы с мечетями, медресе и минаретами, как правило, устраивались в самых многолюдных местах города, а ими, естественно, являлись городские рынки с караван-сараями, торговыми пассажами и банями. Прямо напротив ханского дворца был построен огромный караван-сарай, служивший пристанищем для купцов, приезжавших в Хиву. Впоследствии к нему был пристроен крытый пассаж – тим, обширное торговое помещение, в котором еще и сейчас свободно размещается добрый десяток магазинов. В результате образовался ансамбль главной рыночной площади Хивы, которую украсили бирюзовые фасады медресе, купола торговых ниш, плоскости дворцовых стен и легкая колоннада Ак-мечети. Ее фундаменты были заложены в 1657 г., а существующее здание сооружено в 1838–1842 гг. Ак-мечеть славится своим резным декоративным убранством, выполненным хивинскими мастерами резьбы по дереву Нур-Мухаммадом и Каландаром.

Неповторимый ансамбль Хивы – творческий итог труда и опыта многих поколений мастеров, унаследовавших традиции художественной школы Древнего Хорезма – колыбели культуры среднеазиатских народов. На протяжении нескольких десятилетий территория Ичан-Калы является историко-архитектурным музеем-заповедником.

 

Еще за много километров, на расстоянии одного дневного перехода каравана, в раскаленном и дрожащем над песками мутном мареве начинает маячить высокая башня. Ее стройный силуэт растет на глазах, то пропадая за отлогими холмами, то возникая снова – все ближе и ближе. Вслед за ней на плоской равнине начинают один за другим вырисовываться голубые полусферические купола мечетей и медресе, вертикали минаретов, стрельчатые арки пештаков и, наконец, целое море низких земляных крыш. Это – Бухара, или «Благородная Бухара», как ее называли на Востоке.

 

Благородная Бухара

Бухара – один из древнейших городов Средней Азии, но большинство сохранившихся памятников этого необыкновенно романтичного восточного города построено в XVI–XVII вв.

Историческим центром города является старинная крепость Арк. Искусственный холм, над которым высятся ее стены, по преданию, насыпан над могилой Сиявуша, легендарного основателя города.

Исторический центр Бухары. Ансамбль Пои-Калян

Территория Арка занимает площадь 3,96 га. В плане крепость выглядит как неправильный прямоугольник, вытянутый с запада на восток. Протяженность ее стен составляет 790 м. Уровень земли внутри цитадели значительно превышает уровень основания ворот Арка, а тот, в свою очередь, – уровень, на котором лежит площадь Регистан. Поэтому вход в крепость представляет собой длинный пологий пандус протяженностью около 20 м. Ступая под своды ворот, пандус переходит в полого поднимающийся вверх мрачный сводчатый коридор, вдоль которого расположены различные помещения.

За стенами Арка располагался целый город, разбитый по регулярному плану и составленный из тесно сросшихся между собой домов, двориков и дворов. Здесь находились куринишхана – тронный зал, саломхана – резиденция эмира, дворцы его родственников и чиновников, а также конюшни, склады, арсенал, тюрьма, мастерские, монетный двор, мечети. Застройка эмирского Арка, в основном деревянная, до наших дней не дошла, почти целиком выгорев во время пожара 1920 г. Из сохранившихся памятников наиболее интересен куринишхана – тронный зал бухарского эмира. Он представляет собой обширный, замощенный кирпичом двор, обнесенный с трех сторон айванами на стройных деревянных колоннах. Под сенью противоположного от входа айвана установлен мраморный, под расписным деревянным балдахином, трон эмира, изготовленный в 1669 г.

Дворцовая мечеть Джами выстроена в XVIII в. Оформление ее интерьеров характерно для рубежа XIX–XX вв. В восточной части Арка сохранилась мечеть Чильдухтарон, с которой связана легенда о сорока девушках, замученных и брошенных в колодец.

С высоты Арка отрывается захватывающая, неповторимая панорама древней Бухары. К западу от крепости еще в доарабское время сложилась площадь Регистан, где кипела общественная жизнь города. Самый древний из сохранившихся архитектурных памятников Бухары – мавзолей Исмаила Самани (Х в.). Ему уже исполнилось тысяча лет. Мавзолей строился в качестве гробницы Исмаила Самани, правившего Бухарой с 892 по 907 г., и стал фамильной усыпальницей династии Саманидов. Несмотря на свои малые размеры, мавзолей выглядит очень монументально. Его искусная кирпичная кладка напоминает узорчатое плетение или деревянную резьбу, которой так славились бухарские мастера.

Еще одна бухарская святыня – мазар (гробница святого) Чашма-Аюб (1380 г., перестраивался в XVI–XIX вв.) – по преданию, сооружен над источником, образовавшимся от удара посоха библейского пророка Иова. Отсюда его название – «Чашма-Аюб» («Колодец Иова»). Мазар представляет собой сложную группу небольших помещений, увенчанных живописными куполами разного размера и формы. Над всем ансамблем царит высокий остроконечный шатер на высоком барабане: по преданию, его строили пленные мастера, вывезенные Тимуром из Ургенча.

Тысячи людей – паломников, торговцев, туристов – неизменно привлекал и продолжает привлекать знаменитый ансамбль Пои-Калян, «Подножие Великого». Так называется площадь перед соборной мечетью Бухары. Ансамбль соборной мечети был виден со всех точек города, а силуэт минарета Калян на протяжении восьми столетий служил главной вертикалью Бухары. Этот минарет – одно из самых выдающихся сооружений подобного рода на мусульманском Востоке. Высота его составляет 45,3 м, диаметр у основания – 9 м. Минарет Калян – один из первых памятников Средней Азии, в оформлении которого были применены цветные изразцы.

Существующее здание соборной мечети Бухары сменило в 1514 г. предыдущую постройку XII в. Это одно из самых грандиозных зданий Средней Азии эпохи позднего Средневековья. Центром мечети является традиционный четырехугольный двор размерами 130 × 80 м, с четырьмя айванами, стоящими по сторонам света. Двор окружают купольные галереи, на мощных столбах которых покоятся 288 кирпичных куполов. Под ними царят прохлада и полумрак. Опорой галереи, обходящей двор, служат монументальные пилоны. Эта аркада – целый лес могучих колонн – производит очень величественное впечатление.

Двор, окруженный высокой оградой, замыкает здание молитвенного зала с высоким порталом, украшенным ярко-голубыми, синими и белыми изразцами, мозаичными вставками. Над молитвенным залом возвышается двойной купол, облицованный голубыми кирпичами. Интерьер зала украшают шлифованный кирпич, мозаики, изразцы. Тонкими резными наборными мозаиками украшен и михраб, сооруженный в XVI в. на уровне существовавшего в то время пола – почти на метр выше уровня первоначальной постройки.

В ансамбль Пои-Калян входит медресе Мир-Араб – шедевр мусульманского средневекового зодчества.

Рядом с медресе Мир-Араб расположено медресе Амир-Алим-хана. Оно выстроено в конце XIX – начале XX в. по необычной схеме – в виде анфилады общественного, жилого и хозяйственного двориков. Это медресе – одно из множества существовавших в Бухаре учебных заведений, благодаря которым этот город снискал на Востоке славу крупнейшего центра науки. Первое медресе в Бухаре открыл в 1417 г. знаменитый эмир Улугбек, внук Железного Хромца. Сегодня специалисты единодушно признают медресе Улугбека олицетворением новой эпохи в истории Бухары. Позже по образцу медресе Улугбека стали строиться другие медресе в Средней Азии.

Строителем здания был мастер Исмаил ибн Тахир ибн Махмуд Исфагани. При первом же взгляде медресе поражает прекрасными пропорциями, удивительной гармонией, строгостью и выдержанностью форм. Его облик как нельзя более отвечает идее средневекового «дома науки». В центре фасада – высокая арка-пештак, по углам возвышаются башенки-гульдаста. Стены и арки скромно украшены голубыми изразцами. Внутренний двор обрамлен двухэтажными галереями келий для студентов, по обеим сторонам от входа два больших зала – мечеть и аудитория для заняти. На втором этаже размещалась библиотека.

Напротив медресе Улугбека, фасадом к фасаду (этот прием называется «кош»), стоит медресе Абдулла-Азизхана (1651–1652 гг.). Это последнее крупное медресе, построенное в Бухаре. Его строители – бухарские зодчие Мухаммед Салих, Мим Хакан и Мухаммед Амин – явно стремились превзойти масштабами и роскошью более скромное медресе Улугбека. Медресе Абдулла-Азиз-хана отличается пышностью убранства, его интерьеры украшает цветная майолика, резьба по мрамору и алебастру.

Еще один прославленный ансамбль старинных учебных заведений Бухары носит название Кош-Медресе и включает в себя парные медресе Модари-хана (1566–1567 гг.) и Абдулла-хана (1588–1590 гг.). Весьма внушительные по своим размерам, они еще издалека бросаются в глаза, поражая законченностью и совершенством линий. Ансамбль отличается удивительной гармонией, что свидетельствует о высоком мастерстве бухарских зодчих XVI в.

Медресе Улугбека

Самым большим (его размеры составляют 80 × 60 м) медресе Бухары было медресе Кукельдаш (1568–1569 гг.), являющееся частью обширного ансамбля Ляби-Хауз, воздвигнутого в XVI–XVII вв. Центром его служит обширный прямоугольный пруд, и само название «Ляби-Хауз» означает «у водоема». На его восточном берегу высится медресе Диванбеги, фасады которого украшают мозаичные изображения ланей и фантастических птиц-фениксов.

Самый необычный памятник Бухары – Чор-Минор, что в переводе означает «четыре минарета». Так называют небольшой киоск-чартак, построенный в 1807 г. и являвшийся привратной частью большого медресе Халифа Ниязкула. Сейчас постройки медресе разобраны, и теперь Чор-Минор одиноко стоит на открытой площадке, окруженной домами. Над четырьмя его углами поднимаются четыре удивительно изящных минарета, увенчанные голубыми куполами.

«Благородная Бухара» была одним из крупнейших торговых городов Средней Азии. На перекрестках главных магистралей Бухары в XVI в. были сооружены сложные купольные здания – токи, неповторимые по архитектуре и конструкциям. Место, где находился древнейший рынок Бухары, – Чорсу – сегодня отмечает Токи Заргарон – «Купол ювелиров», служивший местом изготовления и продажи ювелирных изделий.

Сегодня Бухара представляет собой огромный музей среднеазиатского зодчества. Этот город-памятник давно приобрел статус одного из крупнейших центров мирового туризма.

 

«Шахрисябз» в переводе означает «Зеленый город». В более раннее времена этот город назывался Кеш и являлся административным центром обширной области. «… Кеш – из городов Мавераннахра, – писал в XV столетии Захиреддин Бабур – правитель, поэт и историк. – Благодаря обилию зелени и ослепляющих глаза цветов ныне известен под названием Шахрисябз».

 

Наследие железного хромца

Великий завоеватель Тимур родился в окрестностях Шахрисябза – в селении Ходжа-Илгар. Вероятно, только этим можно объяснить желание Железного Хромца создать здесь свою загородную резиденцию. Занятый частыми военными походами, он не забывал о родном городе и даже собирался одно время сделать его столицей своего государства. В 1373–1379 гг. Шахрисябз был обнесен глинобитной крепостной стеной с четырьмя воротами, окружен снаружи рвом, через который перекидывались подъемные мосты. Общая длина стен Шахрисябза составляла 5 км. Остатки их еще можно увидеть в северной части города.

В Шахрисябзе были созданы первые сооружения эпохи Тимура – династическая усыпальница Доруссиадат и дворец Ак-Сарай.

Усыпальница Доруссиадат в Шахрисябзе

Тимур отдал приказ построить Ак-Сарай в 1380 г., после четвертого похода на Хорезм. Пленные хорезмские мастера и построили «Высокий дворец», который известен теперь под именем Ак-Сарай. Это название дословно переводится как «Белый дворец».

Дворец представлял собой обширный комплекс жилых и общественных построек, сгруппированных в несколько дворов. Он строился более 20 лет и, законченный, потряс воображение современников.

Ныне руины Ак-Сарая своей романтичностью чем-то напоминают остатки рыцарских замков. От некогда огромного ансамбля сохранился лишь портал, который свидетельствует, что дворец был выполнен в характерных для эпохи Тимура гигантских формах, поражавших зрителя сверхчеловеческим масштабом и изощренностью декора. Остатки портала представляют собой два разобщенных пилона, соединенные некогда аркой пролетом 22,5 м – крупнейшей в Средней Азии. Даже в полуразрушенном состоянии высота пилонов составляет 38 м. Если учесть, что поверху портал обходила арочная галерея, то при ширине 50 м высота портала могла достигать 70 м!

В гуще жилой застройки в восточной части современного Шахрисябза возвышаются остатки еще одного монументального памятника эпохи Тимура – династической усыпальницы Доруссиадат, задуманной как огромный мемориал Тимуридов. Отсюда и его название «Доруссиадат» – «Вместилище власти».

Старший сын Тимура, Джехангир, умер в 1376 г. около 20 лет от роду и с глубокой скорбью был захоронен в Шахрисябзе. Спустя несколько лет хорезмские мастера выстроили мавзолей Джехангира, который и положил начало Доруссиадату В состав ансамбля входили мечеть, несколько мавзолеев и гробница, предназначенная для самого Тимура. Однако Тимур остался недоволен собственной усыпальницей и приказал ее переделать.

Фасады мавзолея Джехангира частично сохранили многоцветную изразцовую облицовку. На восточной стене можно видеть уцелевшие детали убранства: мраморные резные панели, полукупольные ниши. Мавзолей увенчан граненым пирамидальным куполом на шестнадцатигранном барабане.

Архитектура второго уцелевшего сооружения Доруссиадата – склепа Тимура – предельно проста и выразительна. Камера подземной усыпальницы облицована шлифованными плитами белого известняка, покрытыми лентами резьбы. В центре склепа стоит каменный саркофаг, предназначавшийся для Тимура. Однако обстоятельства сложились так, что местом его погребения стал не этот склеп, а самаркандский мавзолей Гури-Эмир.

Расцвет тимуридского Шахрисябза был недолог. Еще внук Тимура Улугбек возвел здесь усыпальницу Гумбази Сейидан и соборную мечеть Кок-Гумбаз. Но после смерти Улугбека Шахрисябз попал под власть бухарского хана. В конце XVI в. блистательный дворец Ак-Сарай был разрушен по приказу Абдулла-хана, правителя Бухары.

 

Самарканду – более 2500 лет. Самое раннее письменное упоминание о нем относится к 329 г. до н. э.: в этом году войска Александра Македонского штурмом овладели Маракандой, как тогда назывался город. В последующие века Самарканд входил в состав Греко-Бактрийского государства, Кушанского царства. В 712 г. городом овладел арабский полководец Кутейба. В IX–XII вв. Самарканд, находившийся на главных торговых путях и связанный со многими странами Востока, был крупным экономическим центром. Город широко раздвинул свои границы, застраиваясь новыми мечетями, жилыми домами, рядами ремесленных мастерских, торговых лавок, караван-сараев.

 

Три тысячелетия Самарканда

Тяжелый удар Самарканду нанесли в 1220 г. полчища Чингисхана. После длительного периода запустения он был восстановлен на новом месте, а руины погибшего города превратились в оплывшие безжизненные холмы. Новый расцвет Самарканда начался с 1370 г., когда он сделался столицей огромной державы Тимура. Памятники, оставленные этой эпохой, составляют сегодня гордость и славу Самарканда.

Тимур желал видеть свою столицу недосягаемо прекрасной, грандиозной, превосходящей все другие города мира. Город начал быстро разрастаться. В 1371–1372 гг. Самарканд был окружен крепостной стеной протяженностью около 7 км с шестью воротами. В западной части города была построена цитадель, внутри которой располагалась резиденция Тимура – дворец Кок-Сарай, а также здания правительственных канцелярий и оружейные мастерские. А в центре столицы огромной империи вознеслась высоко к небу грандиозная соборная мечеть Биби-Ханым – главный храм государства Тамерлана.

Соборная мечеть Самарканда относится к числу самых великолепных зданий, которые были созданы когда-либо в мусульманском мире.

Самарканд. Мечети Регистана

Размеры ансамбля мечети составляют 167 × 109 м. Некогда на этом пространстве размещались внешние стены с четырьмя могучими порталами-айванами, расположенными по сторонам света, прямоугольный двор размерами 78 × 64 м, с фонтаном, галереи-аркады на четырехстах беломраморных столбах, обширный купольный зал мечети и четыре стройных минарета по углам. Ныне от этого комплекса остались только монументальные развалины, сохранившие тем не менее роскошное декоративное убранство и основные формы построек.

Сердце старого Самарканда – площадь Регистан, что в переводе означает «Песчаное поле». Когда после монгольского нашествия Самарканд в начале XIV в. начал возрождаться, здесь сложился торгово-ремесленный центр древнего города. К нему радиально сходились шесть городских улиц, вдоль которых тянулись базарные ряды. Значение центральной городской площади Регистан не потерял вплоть до ХХ в. Воздвигнутый здесь ансамбль монументальных зданий – уникальный образец градостроительного искусства Средней Азии.

С трех сторон площадь Регистан замыкают величественные здания: медресе Улугбека (1417–1420 гг.), медресе Шир-дор (1619–1636 гг.), мечеть и медресе Тилля-Кари (1647–1660 гг.). Все три здания обращены на площадь своими главными фасадами, в центре которых – огромные порталы, прорезанные стрельчатыми арками, по углам – возносящиеся ввысь минареты. Поверхности стен сверкают в лучах солнца многоцветьем глазурованных изразцов.

В XVIII в. на площади Регистан было воздвигнуто Чорсу – шестигранное, увенчанное куполом здание крытого рынка для продавцов тюбетеек.

В последние годы жизни Тимур готовился к грандиозному походу на Китай, но в самом начале его, в феврале 1405 г., умер в возрасте 69 лет вблизи города Отрара. Тело его было перевезено в Самарканд и погребено в мавзолее Гури-Эмир.

«Гури-Эмир» в переводе означает «Могила эмира», т. е. повелителя. Мавзолей построен в 1404 г. по приказу Тимура для праха его любимого внука – наследника престола Мухаммеда Султана, умершего в 1403 г. во время похода в Малую Азию. Некоторое время спустя в нем был погребен и сам Тимур, а позднее – три его сына, Шахрух, Омар Шейх и Мираншах, а также внук Улугбек. Таким образом, Гури-Эмир стал фамильной усыпальницей Тимуридов.

На юго-восточном склоне холма Афрасиаб расположен один из выдающихся архитектурных ансамблей Самарканда – некрополь Шахи-Зинда. Этот уникальный комплекс складывался на протяжении почти девяти веков – с XI по XIX в. Здесь прекрасно сохранилось более двадцати строений разного времени, представляющих собой фактически всю архитектурную школу Самарканда в ее развитии.

Первые мавзолеи появились здесь в IX в. Самым ранним из них стал мазар (гробница святого) Кусама ибн-Аббаса, одного из первых проповедников ислама в Самарканде после завоевания его арабами.

В XI–XII вв. вокруг мазара Кусама ибн-Аббаса сложился большой комплекс мавзолеев, выстроившихся вдоль двух коридоров, идущих к югу и к западу. Во время монгольского нашествия все постройки Шахи-Зинда, кроме мазара Кусама, были разрушены. Возрождение ансамбля началось во 2-й пол. XIV в., когда здесь стали строить усыпальницы членов семьи Тимура и придворной знати. Со временем Шахи-Зинда превратился в живописный ансамбль, раскинувшийся на площади 200 × 40 м.

Легкий и стройный входной портал Шахи-Зинда украшает цветная кирпичная мозаика. К западу от него стоит мечеть, построенная уже в XX в. на фундаментах старой постройки XV столетия. С востока к порталу примыкает небольшое медресе, построенное в 1813 г. правителем Самарканда Давлятом Кушбеги. Напротив него высится великолепный расписной портал Летней мечети, созданный в 1910 г. самаркандским мастером Садыком.

Мавзолей Гури-Эмир

Поднявшись по крутой лестнице в 36 ступенек (эта лестница сооружена уже в XVIII столетии), минуя второй портал и войдя в прохладный полумрак узкого коридора, посетитель как бы совершает путешествие в глубьвремен. Чем дальше, тем древнее постройки. Слева и справа расположены мавзолеи ближайших родственников Тимура, построенные преимущественно в 1370–1405 гг. Среди них – усыпальницы жены Тимура Туманака и его сестры Ширин-бика-ака. Один из мавзолеев, Эмир-заде, посвящен неизвестному по письменным источникам сыну Тимура. Галерея заканчивается круглым двориком со сводчатой аркой. Под ней справа имеется старинная резная дверь, ведущая к самому древнему сооружению ансамбля Шахи-Зинда – мавзолею Кусама ибн-Аббаса, где сохранилось роскошное майоликовое надгробие. Подобный же ковер глазурованных плиток покрывает практически все сооружения Шахи-Зинда. Этот архитектурный ансамбль представляет собой уникальный музей среднеазиатского искусства XIV–XV вв. По тонкости и изяществу ни один памятник Самарканда не может сравниться с мавзолеями Шахи-Зинда.

 

Построенные в XVI–XVIII вв., эти церкви долгое время служили центрами распространения христианства на архипелаге. С ними связаны многие важные события истории Филиппин. Их уникальная архитектура отражает своеобразную интерпретацию китайскими и филиппинскими мастерами испано-латиноамериканского барокко. Суровый, подчеркнуто монументальный облик церквей напоминает о том, что они сооружались не только как храмы, но и как крепости для защиты от нападений дикарей и пиратов, а кроме того, строители постарались заложить в них колоссальный запас прочности, чтобы противостоять землетрясениям.

Барочная церковь Сан-Агустин в Маниле

 

Рукотворные скалы

Термин «барочные церкви Филиппин» распространяется на четыре храма колониальной эпохи: Сан-Агустин в столице страны Маниле, Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон в городе Санта-Мария (провинция Южный Илокос), Сан-Агустин в городе Паоай (провинция Северный Илокос) и Санто-Томас де Вильянуэва (Мягао) в городе Илоило. Они не образуют единого архитектурного комплекса, так как разбросаны по разным частям страны, однако всех их роднит общая, ни на что не похожая архитектура. Их толстенные каменные стены, как оказалось, способны выдержать даже авиационную бомбардировку. Особенно внушительно выглядит церковь Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон в городе Санта-Мария. Расположенная на вершине холма, она долгое время играла роль городской цитадели. Суровую кирпичную кладку ее стен отчасти смягчают лишь высокий барочный фронтон и два могучих пилона, обрамляющие главный фасад.

Церковь Санто-Томас де Вильянуэва, или Мягао (в переводе с местного наречия – «церковь-крепость»), долгое время не только исполняла свои основные функции, но и противостояла нападениям мусульман с юга. Эта церковь с двумя башнями-колокольнями была построена в 1786 г. испанскими миссионерами-августинцами. Ее стены настолько толсты, что внутри них, как говорят, даже устроены секретные ходы. Главный фасад храма украшен барельефами, демонстрирующими яркий сплав испанских и местных художественных традиций. Центром всей композиции служит Древо Жизни в образе большой кокосовой пальмы, за которую держится св. Христофор, несущий на плече Младенца Иисуса.

Филиппины расположены в сейсмически активной зоне, землетрясения здесь происходят довольно часть, поэтому строители церквей обратили особое внимание на устройство фундаментов и несущих конструкций. Очень внушительно выглядят опорные пилоны церкви Сан-Агустин в городе Паоай.

Наиболее ярко «барокко землетрясений» проявилось в облике церкви Сан-Агустин в Маниле, единственной из всех старинных церквей филиппинской столицы пережившей Вторую мировую войну. Церковь в Маниле, принадлежащая ордену августинцев, построена по образцу августинских церквей Мексики, представляет собой почти точную копию собора в мексиканском городе Пуэбла. Расположенная в историческом районе Интрамурос, она является на сегодняшний день самой старой церковью Филиппин. Храм был построен в 1586–1607 гг. по проекту архитектора Хуана Масиаса и первоначально представлял собой часть ансамбля монастыря августинцев. Церковь благополучно пережила нападение англичан на Манилу в 1762 г., мощные землетрясения 1645, 1754, 1852, 1863 и 1880 гг. В 1854 г. она была отремонтирована под наблюдением архитектора Лусиано Оливера, а в 1945 г., во время трехнедельного сражения за Манилу, превращенная японцами в опорный пункт, подверглась бомбардировке и артиллерийскому обстрелу. При этом церковь Сан-Агустин отделалась только разрушенной кровлей, в то время как остальные шесть старинных храмов Интрамуроса, равно как и монастырь августинцев, были разрушены до основания.

В церкви похоронены многие выдающиеся деятели филиппинской истории: первые испанские колониальные администраторы Мигель Лопес де Легаспи, Хуан де Сальседо и Мартин де Гоити, несколько архиепископов и генерал-губернаторов колониального периода, известный филиппинский живописец Хуан Луна и государственные деятели Педро Патерно и Тринидад Пардо де Тавера.

 

В 1015 г. правители южноиндийской династии Чолов, разрушившие древнюю столицу Цейлона Анурадхапуру, сделали своей резиденцией Полоннаруву. Эта крепость прикрывала брод через реку Махавели-Ганга, через который могла прорваться отступившая на юг сингальская армия. Спустя полвека король Виджаябаху I начал войну за освобождение острова. Через несколько лет Чолы были изгнаны и сингалы овладели Полоннарувой. Король Виджаябаху избрал ее своей столицей: удаленность этого города от северных границ делала его менее уязвимым перед вторжениями завоевателей с Индостана. Полоннарувский период в истории Шри-Ланки продолжался 240 лет, причем треть этого времени столица находилась под властью чужеземных владык-индуистов.

 

Город богов, город королей

Расцвет Полоннарувы пришелся на середину XII в. – времена правления короля Паракрамабаху I. Он создал целостное сингальское государство, просуществовавшее вплоть до 1290 г. С именем короля Паракрамабаху связано строительство многочисленных водохранилищ, дворцов, святилищ.

Полоннарува была крупнейшим городом средневекового Цейлона. В городе было четырнадцать ворот, система оборонительных укреплений включала в себя четыре линии стен и глубокий ров, наполненный водой.

Руины Полоннарувы

Сингальские короли, избравшие Полоннаруву своей новой столицей, стремились возродить значение буддизма как официальной религии острова, и возведенные в эту эпоху сооружения отличаются своей грандиозностью.

При короле Паракрамабаху были возведены огромные ступы Киривихара (24,4 м) и Ранкотвихара (38 м), построенные целиком из кирпича. Последняя была сооружена по образцу знаменитой дагобы Руванвелисая в Анурадхапуре. Преемник Паракрамабаху, король Нишшанкамалла, украсил ее золотым шпилем.

К великолепнейшим созданиям цейлонских мастеров относится Галвихара – памятник, воздвигнутый в годы правления короля Паракрамабаху. Это комплекс из трех статуй Будды, высеченных в скале: Будда сидящий, Будда стоящий и Будда лежащий. Размеры статуй поистине колоссальны. 15-метровая статуя Будды лежащего является наиболее совершенным изображением Будды в искусстве Цейлона. Особой известностью пользуется скульптура Будды стоящего, которого отождествляют с Анандой – спутником Будды.

Наиболее значительным буддийским памятником в Полоннаруве является дагоба Ватадаге (XI в.; «ватада-ге» означает «круглый храм»). Его называют жемчужиной Шри-Ланки. Храм представляет собой круглое в плане сооружение, установленное на невысокой террасе и сложенное из кирпича. Его окружает открытая галерея, на которой когда-то находились четыре статуи Будды. Каждая была обращена лицом к одной из стран света.

В непосредственной близости от храма Ватадаге находится Нишшанка Лата Мандпая, комплекс буддийских культовых построек. Прямоугольная в плане ограда окружает террасу, на которой высятся изогнутые, подобно извивающемуся стеблю лотоса, гранитные колонны. Капители колонн выполнены в форме раскрывающегося цветка лотоса. Этот священный цветок, символизирующий чистоту, издавна служил для жертвоприношений в буддийских храмах.

Рядом с террасой высится необычный, единственный на Шри-Ланке памятник – Сатмахал Посада, семиярусная башня, украшенная рельефами из известняка.

В состав комплекса входит и «Хета-да-ге» – «Дом восьми реликвий», прямоугольное здание сложенное из тщательно подогнанных каменных блоков. Его фасад украшают фриз из рельефных фигур сидящих львов и изображения священных гусей. Вход в дом охраняют каменные стражи ворот – дварапала.

Интересными памятниками Полоннарувы являются сохранившийся в руинах Северный храм, украшенный рельефами с изображениями божеств и храмов, и Тиванка Пилимаге – один из трех «домов образа», в которых помещались огромные статуи Будды. Фасады этого огромного здания пышно украшены рельефами, внутри сохранились стенописи на темы буддийских джатак. Но даже это масштабное сооружение бледнеет перед другим «домом образа» – знаменитой Ланкатилакой, построенной королем Паракрамабаху I.

Ланкатилака – одно из самых высоких зданий средневекового Цейлона. Его длина составляет 52 м, максимальная ширина – 21 м. Первоначально Ланкатилака достигала высоты 30,5 м. Сейчас наибольшая высота сохранившихся частей здания составляет 16,8 м.

Статуя Будды, стоявшая в Ланкатилаке, по словам старинной хроники «Чулавамса», «была для глаз подобной эликсиру». Ее высота составляет 18,3 м. Чтобы верующие могли полностью обозревать статую, был специально устроен второй этаж в виде деревянных галерей, опирающихся на каменные столбы.

Ланкатилака стоит на вершине небольшого холма, в центре некогда обширного комплекса монастырских построек. Ранее здесь находились большая ступа и «дом собрания монахов», а на склонах холма были устроены террасы, на которых стояли небольшие ступы, жилые дома для монахов, трапезные, библиотека – все, что входило в комплекс буддийской монашеской общины.

Ланкатилака

Так как на протяжении многих лет правителями Полоннарувы были выходцы из Южной Индии, но не стоит удивляться тому, что индуистские храмы попадаются здесь чаще, чем буддийские. Наиболее значительный индуистский храм Полоннарувы – Шива Девале (1-я пол. XI в.). Это относительно небольшое здание, сложенное из гранитных блоков и с каменной крышей. Характерно, что гранит, из которого сложен храм, в окрестностях Полоннарувы не встречается – очевидно, его привезли из Южной Индии.

При выезде из города, поблизости от здания старинной библиотеки, стоит статуя человека, имя которого теснейшим образом связано с судьбой Полоннарувы, – короля Паракрамабаху I, или, как его часто называют, Паракрамабаху Великого. Высеченная из каменного монолита, она изображает немолодого бородатого человека, держащего в руках листья пальмиры, которые в древности использовались как материал для письма. Некоторые исследователи в связи с этим полагают, что это статуя не короля, а, скорее, какого-то ученого. Это мнение, однако, не пользуется широким признанием – большинство ланкийцев предпочитают все же видеть в скульптуре образ легендарного короля, стоящего на страже величайшего города средневековой Шри-Ланки.

 

Сигирия расположена в 150 км от Коломбо, столицы Шри-Ланки. Уже издали над лесом видна знаменитая двухсотметровая «львиная скала», по имени которой (Синхагирия – «Львиная скала») эта древняя резиденция ланкийских правителей получила свое название. По сообщению хроники «Махавамса», еще в 266 г. до н. э. король Деванампия Тисса поднялся на скалу и нарек ее этим именем.

 

Небесные девы львиной скалы

Первое время на вершине скалы справлялись религиозные обряды, она служила одновременно и крепостью, и монастырем. А в V в. н. э. ее избрал своей резиденцией легендарный правитель Кассапа.

На долгие годы этот памятник был заброшен и забыт, и только в 1831 г. майор Форбс заново открыл Сигирию, а Г. С. П. Белл в 1894 г. приступил к расчистке леса и первым исследованиям.

«Львиную скалу» окружали великолепные сады с мраморными фонтанами, ручьями и прудами, посреди которых были устроены островки с изящными павильонами. Вода в пруды поступала через систему подземных водоводов. Путь на вершину скалы ведет по крутой тропинке-лестнице, вырубленной в камне строителями короля Кассапы. Некогда вход на нее охранял гигантский каменный лев, от которого уцелели лишь грозные когтистые лапы. Одни только пальцы их вдвое больше настоящего льва. Голова этого исполина, ныне разрушенная беспощадным временем, была видна за много километров. Материалом для скульптуры послужил кирпич, покрытый слоем известки. Все детали выполнены так тщательно, что воспроизведены даже шерстинки на лапах.

Крепость Сигирия

Между лапами брала начало широкая лестница, проложенная сквозь тело каменного льва. После того как скульптура рассыпалась, на оголившейся скале укрепили железные лесенки с перилами, по которым наиболее отважные посетители могут подняться на вершину. Тропа ограждена решеткой и стальными прутьями, и все-таки идти по ней опасно. Зато вид, открывающийся сверху, вознаграждает за все тяготы восхождения. Отсюда, с высоты 200 м, открывается прекрасная панорама зеленой долины с синеющими далеко на горизонте горами.

На вершине горы сохранились фундаменты дворца Кассапы. Он был сложен из сотен тысяч кирпичей, доставленных наверх ценой невероятных усилий. Люди, создавшие полторы тысячи лет назад это чудо, позаботились даже о дренажной системе, чтобы потоки дождевой воды не уничтожили результатов их труда. Был создан также искусственный пруд, служивший на безводной скале источником водоснабжения.

Но главным сокровищем Сигирии, благодаря которому этот памятник получил мировую известность, являются знаменитые наскальные фрески, обнаруженные в конце XIX в. Уже тогда эти произведения, созданные неизвестными художниками более четырнадцати веков назад, вызвали удивление и восхищение.

Фрески Сигирии изображают прекрасных, необыкновенно изящных женщин. Они практически обнажены. Их тела золотистого и оливкового цвета прикрыты едва заметной, совершенно прозрачной вуалью – чолис. Кожа светлая, профили греческие, хотя разрез глаз восточный. В красиво уложенных волосах, ушах, на руках, на шее – множество украшений. В тонких руках с длинными пальцами женщины держат цветы лотоса и плоды.

Сохранившиеся фрески находятся примерно на высоте 13 м. Для росписи художники использовали минеральные краски, которые наносились на слой сырой штукатурки. В древности на скале находилось до пятисот женских портретов. Ныне из них сохранилось всего около двадцати. Причиной гибели фресок стала высокая влажность: год за годом в сезон дождей осадки вызывают большие разрушения древних памятников.

Одна из фресок Сигирии

На людей, побывавших в Сигирии, ее вечно живые красавицы во все времена производили огромное впечатление. До сих пор идут споры о том, кто здесь изображен: небесные девы-апсары? Храмовые танцовщицы? Придворные дамы? Наложницы короля Кассапы? Светский характер портретов вроде бы исключает мысль о небожительницах – судя по драгоценным украшениям и пышным высоким прическам, перед нами представительницы знати. Однако загадочные женщины как будто парят в облаках, что позволяет задуматься все же об их небесной природе…

Так или иначе, но тайна фресок Сигирии остается неразгаданной.

Многие поколения поэтов вдохновлялись прекрасными образами женщин Сигирии. На протяжении полутора тысяч лет потрясенные посетители выражали свои чувства в многочисленных стихах и текстах, запечатленных на поверхности скалы. Сегодня в этой каменной «книге отзывов» насчитывается 685 одних только стихотворных произведений, относящихся в основном к VII–XI вв.

Фрески Сигирии сегодня безоговорочно признаны величайшим памятником сингальской живописи. Без посещения «Львиной скалы» не обходится ни один из туристических маршрутов по Шри-Ланке.

 

Город Анурадхапура был столицей сингальского царства Раджараты. Его основание практически совпало по времени с распространением на Цейлоне буддизма. По преданию, сингальский правитель Деванампия Тисса (III в. до н. э.) и его приближенные познакомились с новым вероучением благодаря сыну индийского царя Ашоки – Махинде.

Вскоре буддизм стал официальной религией сингалов, а в Анурадхапуре были построены первая ступа (дагоба) Тупарама и буддийский монастырь Исурумуния. В эту эпоху город переживал период своего расцвета.

 

Город тысячи ступ

Величественные руины Анурадхапуры, занимающие окружность с диаметров более 12 км, расположены в четырех часах езды от современной столицы Шри-Ланки Коломбо. Этот город-музей невозможно обойти целиком и осмотреть даже за несколько дней. А между тем здесь сосредоточены едва ли не самые значительные памятники культуры «львиного острова».

Старинные хроники повествуют о том, что некогда Анурадхапура была окружена окруженный высокими стенами с воротами, обращенными на четыре стороны света. В городе было много водоемов и парков, на уборку улиц ежедневно выходили тысячи подметальщиков. Королевский дворец и многочисленные буддийские монастыри (вихары) и ступы (дагобы) представляли собой грандиозные сооружения из камня и дерева. В древности одних только монахов здесь было более 3 тысяч. При этом каждый правитель Анурадхапуры стремился построить дагобу, по возможности превосходящую по величине и великолепию те, которые были воздвигнуты его предшественниками. В частности, дагоба Джетава-на, сейчас лежащая в руинах, достигала 80 м в высоту, т. е. была выше многих египетских пирамид. Она претендует на звание самой большой буддийской ступы в мире.

Типичным и чрезвычайно характерным для Цейлона образцами буддийского искусства являются так называемые «лунные камни». В Анурадхапуре их сохранилось восемь. Обычно их помещали перед входом в «дома образа». «Лунные камни» представляют собой полукруглые гранитные плиты с высеченными на них орнаментальными изображениями. В наружном полукольце располагались в направлении по часовой стрелке различные животные и птицы. Следующее полукольцо представляло собой венок из листьев лотоса. В центре изображалось солнце. Эта символика связана с древними космогоническими представлениями и проникла на остров из Индии вместе с буддизмом.

Сегодня из архитектурных сооружений древней Анурадхапуры лучше всего сохранились дагобы. Гигантские каменные громады устояли, несмотря на разрушительное действие времени.

Самой большой среди дагоб Анурадхапуры является дагоба Руванвелисая – шедевр ланкийской архитектуры. Ее часто именуют «Великая ступа» – «Маха тхупа». Круглая белоснежная каменная громада высотой 54 м покоится на квадратном основании, обрамленном со всех сторон рельефами, изображающими головы слонов. Устремленный в небо шпиль некогда сверкал золотом.

Ступе Руванвелисая около 2 тысяч лет, и история ее строительства подробно описана в старинной цейлонской хронике «Махавамса». Постройку дагобы начал король Дуттхтагамини, один из славнейших владык, правивших в Анурадхапуре. Воцарившись на троне, он нашел спрятанную в его дворце золотую пластинку с предписанием построить дагобу. Тогда король созвал пятьсот лучших зодчих, показал им пластинку и спросил, какой формы следует строить дагобу. Один из зодчих предложил в качестве модели перевернутую вверх дном чашу.

Дагобу строили с чрезвычайно тщательностью. Даже предназначенный для строительства песок многократно просеивали, а затем протирали между камнями. Фундамент утаптывали слоны, ноги которых были обернуты шкурами. Внутреннее святилище дагобы было отделано серебром и золотом. Здесь была установлена модель священного дерева бо из золота и серебра с жемчужинами и самоцветами. Особенно славилось находившееся здесь изваяние Будды, отлитое из чистого золота.

Незадолго до завершения строительства король заболел. Чувствуя приближение смерти, он попросил своего брата Саддхатиссу проследить за тем, чтобы строительство было закончено. Саддхатисса обещал исполнить его просьбу. Именно он велел покрасить дагобу в белый цвет, который она сохраняет и поныне, хотя окраску приходится регулярно подновлять. Последующие короли также украшали дагобу всеми доступными способами.

В середине XIX в. этому зданию угрожала судьба многих других построек Анурадхапуры. Полуразрушенный купол напоминал естественный холм, поросший деревьями и кустарником, в котором скакали обезьяны и прятались шакалы. Реставрационные работы велись почти сто лет. Лишь в годы Второй мировой войны пагода Руванвелисая была окончательно восстановлена.

К числу самых древних памятников буддизма на Цейлоне относится дагоба Тупарама, построенная еще в III в. до н. э. Деванампией Тиссой – первым сингальским правителем, принявшим буддизм. По преданию, в этой ступе замурована ключица Будды, благодаря чему Тупарама является особо почитаемой святыней. Высота этого изящного, удивительно пропорционального сооружения, напоминающего колокол, составляет около 17 м. Можно только поражаться мастерству и художественному вкусу сингальских мастеров, создававших это великолепное сооружения более чем двадцать два века назад. Дагобу окружают каменные столбы, когда-то служившие опорой для шатра над головами молящихся.

Дагоба Руванвелисая

Скальный монастырь Исурумуния

Шпиль еще одной дагобы, Абхаягири, словно бы поднимается из недр огромной горы. Эта гора на самом деле не что иное, как купол, поросший травой. Само название «Абхаягири» иногда переводят как «Гора, где нет страха». У подножия дагобы сохранилась скульптура высотой около 2 м, изображающая погруженного в нирвану Будду Самадхи (IV или V вв.). Фигура высечена довольно грубо, однако очень выразительно проработано лицо с подчеркнуто отсутствующим выражением.

Впрочем, в Анурадхапуре сохранилась гораздо более интересная статуя Будды, которая является самой древней на Шри-Ланке, – она воздвигнута 1800 лет назад.

Эта сохранившаяся до наших дней статуя высечена из гранита. Будда изображен в позе медитации, сидящим со скрещенными ногами. Его лицо выражает безмятежность, глубочайший покой все постигшей мудрости.

Еще один древний памятник Анурадхапуры, сохранившийся от времен короля Деванампии Тиссы, – монастырь Исурумуния, врезанный в большую скалу. Позднейшие реставрации существенно изменили его первоначальный облик. Сохранились несколько высеченных в скальном монолите барельефов, относящихся к временам Деванампии Тиссы. В их числе – композиция с изображением группы слонов, а также знаменитый барельеф «Любящие в камне», изображающий девушку, сидящую на коленях у своего возлюбленного-воина.

Строительство Лохапасады – Бронзового дворца – начал в середине II в. до н. э. король Дуттхагамани, тот самый, который построил грандиозную дагобу Руван-велисая.

Рассказы о новом чуде Анурадхапуры распространялись далеко за пределами острова. Легенда гласит, что он был построен «по образу неба». Во дворце было девять этажей и тысяча комнат, украшенных резьбой по дереву. В тронном зале был установлен трон из слоновой кости, на котором сверкали сделанные из золота, серебра и жемчуга солнце, луна и звезды. Комнаты дворца также украшали жемчуг, золото и серебро. В «Махавамсе» говорится, что «в карнизы были вставлены драгоценные камни… Издающие звон фестоны выполнены из золота». А свое название – Бронзовый – дворец получил из-за бронзовых листов, покрывающих кровлю.

Бронзовый дворец погиб, как принято говорить, «из-за копеечной свечки»: однажды на пол упал горящий масляный светильник и огонь полностью уничтожил все это великолепие. Здание было частично восстановлено, но последующие войны и запустение Анурадхапуры привели к тому, что сегодня от легендарного дворца осталась только площадка, уставленная целым лесом гранитных колонн – их здесь насчитывается до 1600 штук!

Зато отлично сохранился Куттам – Двойная купальня, сооруженная в IX в. и имеющая около 8 м в глубину. У края купальни стоит искусное скульптурное изображение кобры.

В Анурадхапуре сохранилось множество памятников архитектуры, заслуженно пользующихся всемирной известностью. Пожалуй, не менее знаменито и тысячелетнее дерево бо, растущее неподалеку от дагобы Руванвелисая. Оно было посажено более 2250 лет назад первым королем-буддистом Деванампией Тиссой и, вероятно, является сегодня старейшим деревом на земле.

Саженец дерева был привезен из Индии, из священного города Бодх-Гаи, и, по преданию, является отростком от того самого дерева бо, под которым Будда достиг просветления. Ветку, помещенную в золотой горшок, доставила в Анурадхапуру монахиня Сангхамитта – дочь императора Ашоки. С величайшей торжественностью драгоценную ветвь посадили в парке перед королевским дворцом. Тогда было предсказано, что дерево будет цвести и зеленеть вечно. Рассказывают, что семь дней спустя пролился чудотворный дождь и ветвь сразу пустила восемь побегов, которые в свою очередь были доставлены в другие места острова. Сегодня практически в любом ланкийском буддийском монастыре можно видеть дерево бо.

Громадное древнее дерево заботливо обнесено чугунной оградой. Его толстые ветви, полные жизненных соков, указывают на то, что умрет это дерево еще не скоро. Во всей стране едва ли найдется буддист, который по крайней мере хотя бы раз в жизни не совершил паломничество к этому дереву. Здесь они молятся и возжигают свечи у священного дерева.

 

В 120 км от столицы Республики Шри-Ланка – Коломбо – находится древний город Канди, легендарная столица островного королевства, сохранявшего свою независимость до 1815 г. Этот прекраснейший город прекрасного острова называют «жемчужиной Цейлона». В эпоху Средневековья он именовался «Маха Нувара Сенкадагала» – великий город Сенкадагала. С 1540 г. он был резиденцией сингальских королей.

 

Священная столица Шри-Ланки

Канди расположен на Центральном нагорье, которое в древности было известно как Малая страна. С севера и запада город защищала излучина многоводной реки Махавели-Ганги, а с юга и востока – непроходимые джунгли.

Когда в конце XVIII в. Великобритания захватила власть над островом, независимость сохранило только Кандийское царство. Лишь в 1815 г. английские войска смогли захватить последний оплот сингалов. Последний кандийский правитель Викрама Раджасингхе был выслан в Индию. Однако через два года в Канди вспыхнуло восстание, вождем которого стал буддийский монах Вилбава. В 1818 г. англичане подавили восстание и казнили его руководителей.

Канди лежит в горной долине. По склонам окрестных гор разбросаны чайные фабрики, а внизу, вокруг озера Канди, высятся постройки последней королевской столицы Шри-Ланки: величественный храм Далада Малигава, остатки тронного зала и дворец царицы – великолепнейшие украшения города.

Дворец царицы стоит на высоком холме. В его архитектуре отразились многие элементы древнего сингальского зодчества. Дворец представляет собой невысокое обширное здание с протяженными внутренними двориками. В большом зале в центре дворца находилась опочивальня царицы.

В наши дни дворец стал одним из лучших музеев Шри-Ланки. Обширная коллекция старинных музыкальных инструментов, одежды, водяных часов, оружия и других предметов обихода дает наглядное представление о быте Кандийского государства.

В самом центре города раскинулось искусственное озеро Канди, выкопанное около двухсот лет назад. Оно имеет правильную квадратную форму и окружено каменной узорчатой оградой. В гладких, как зеркало, водах озера отражается величественный храм Далада Малигава – храм Св. Зуба, зуба Будды. Мерные звуки барабанов, в которые бьют буддийские монахи по утрам и вечерам, эхом разносятся среди горных утесов…

Храм Далада Малигава построен в 1-й пол. XVIII столетия. Центром архитектурной композиции является восьмиугольная башня – хранилище священной реликвии. Рядом находится небольшая дагоба.

Внутри храм поражает великолепием и роскошью убранства. Он украшен великолепными фресками. На них изображены все двадцать четыре Будды – предыдущие воплощения Будды Гаутамы.

Священная реликвия храма – зуб Будды – был привезен на Цейлон в 371 г. До этого в течение нескольких столетий он находился в Индии. По преданию, в IV в. правитель Калинги, терпя поражения в войнах и опасаясь за судьбу своего государства, решил отправить святыню на Цейлон. Его дочь спрятала зуб Будды в прическе и переправила реликвию на остров. С давних времен существовало поверье, что этот зуб обладает волшебной силой: кому он принадлежит, тому принадлежит власть. Поэтому зуб Будды всегда принадлежал королевской династии, и он хранился во дворце сингальских королей. Первоначально зуб находился в Анурадхапуре, затем его перенесли в Полоннаруву, а в начале XVIII в. он был переправлен в Канди. Тогда специально для хранения этой реликвии и был построен храм Далада Малигава. С той поры и до сегодняшнего дня храм стал местом паломничества сотен тысяч буддистов.

Храм Зуба Будды в Канди

Португальцы, высадившиеся в XVI в. на острове и не раз захватывавшие Канди, однажды стерли город с лица земли и уничтожили священный зуб. Но он появился вновь и снова стал предметом поклонения.

Во внутреннем дворе храма находится хранилище, а в нем, за решетками комнаты-зала, постоянно охраняемой двумя монахами, в ковчеге, состоящем из семи золотых, вложенных друг в друга сосудов, хранится священная реликвия храма – зуб Будды. Золото и алмазы, пожертвованные храму королем Раджасингхом, переливаются на стенах зала. Перед входом в него стоит множество золотых фигур.

По утрам старинные золотые чаши, стоящие в зале, наполняют жертвенным рисом и молоком. Дважды в день реликвию орошают водой из золотых кувшинов. Зал, в котором хранится зуб, запирается на три замка, а ключи от них хранятся у трех монахов. Фотографировать реликвию строго запрещено. Из европейцев ее видели всего несколько человек, в т. ч. немецкий ученый-естествоиспытатель Геккель. Побывав в 1881 г. в Канди, он выразил сомнение в том, что «кусок слоновой кости длиной 5,5 см и толщиной 2,5 см» мог вообще принадлежать человеку, пусть даже и Будде. Теперь священный зуб не показывают никому из иностранцев.

В честь священного зуба уже несколько сот лет ежегодно устраивается праздник Эсала Перахера – один из самых крупных национально-религиозных праздников Цейлона. Он длится четырнадцать дней и достигает своей кульминации в августовское полнолуние. Эсала – последний месяц лета на Цейлоне, а Перахера – это нечто вроде христианского крестного хода.

Для участия в процессии из храма Зуба Будды выносят священные изображения и символы. Ниламе, настоятель храма Далада Малигава, выносит золотую шкатулку с зубом Будды и бережно ставит ее в сверкающий драгоценностями паланкин, который устанавливают на спине слона.

Главное событие праздника – шествие слонов в великолепном праздничном убранстве. Их бивни украшены серебром. Нигде невозможно увидеть такое множество слонов сразу, как в Канди во время праздника Эсала Перахера. Торжественная процессия слонов важно марширует мимо храма Зуба Будды. Один из слонов, «королевский», несет на своей спине разукрашенный ларец со священным зубом, за ним вышагивают еще сто слонов. Шествие слонов неторопливо движется по улицам Канди на радость множеству туристов, которые съезжаются в эти дни в Канди со всего света. Замыкает процессию толпа паломников.

 

Пещерный храм Раджамаха Рангири Дамбулла («Золотой горный храм»), известный также как Золотой храм Дамбулла, расположен в центральной части острова Шри-Ланка, в 148 км к востоку от современной столицы страны Коломбо и в 72 км к северу от древней столицы Канди, в сердце обширного и труднодоступного горного массива. Место паломничества буддистов на протяжении 22 столетий, Дамбулла является самым большим и лучше всего сохранившимся пещерным храмовым комплексом на острове. Пять его храмов-пещер содержат фантастическое изобилие скульптур и произведений живописи, происходящих от времен глубокой древности до конца XVIII столетия. Это настоящая энциклопедия сингальского буддийского искусства. Редко где в мире отыщется другое подобное сочетание обилия художественных произведений и долгой истории.

 

Пещеры, сияющие золотом

Комплекс Дамбуллы состоит из пяти пещер, вырубленных в нижней части 150-метровой скалы. С вершины скалы открывается широкая панорама окрестностей с величественной скалой Сигирии на горизонте (она расположена в 19 км от Дамбуллы). Быстрое развитие храмового комплекса началось в период Анурадхапуры (I столетии до н. э. – 993 н. э.). Во II–III вв. Дамбулла уже являлась одним из крупнейших буддийских монастырей Цейлона. Практически все правители острова не оставляли его своим вниманием, делая щедрые пожалования и подарки. В 1190 г. король Ниссанка Малла распорядился вызолотить стены пещер и украсить их 70 новыми статуями Будды, после чего за Дамбуллой закрепилось название Ран Гири – «Золотая скала». В XVIII в. на средства правителей Канди пещеры Дамбуллы были обновлены и расписаны фресками. В 1938 г. храмовый ансамбль пополнился арочными колоннадами, а входы в пещеры – стрельчатыми порталами.

Входы во все пять пещер объединяет широкий, покрытый затейливый резьбой каменный карниз. Он защищает от дождевой воды интерьеры скальных храмов, где в таинственном полумраке сверкают золотом и переливаются яркими красками десятки статуй и сотни квадратных метров полихромных росписей. В общей сложности в пещерах Дамбуллы насчитывается 153 статуи Будды самых разных размеров (наибольшая достигает 15 м), 3 статуи ланкийских королей и 4 статуи индуистских божеств Вишну и Ганеши, относящиеся к самым разным историческим эпохам и отражающие самые разные художественные стили.

Золотой храм Дамбуллы

Первую пещеру называют Девараджа Лина, или Пещера Божественного Короля. Над входом в нее сохранилась древняя надпись, сделанная древним индийским письмом брахми, из которой следует, что этот пещерный храм основан в I в. н. э. Интерьер пещеры почти целиком занимает громадная 15-метровая статуя Будды, высеченная из скалы. За долгие столетия своей истории она многократно раскрашивалась и золотилась, последний слой краски относится уже ХХ столетию. У ног Будды изображен его любимый ученик Ананда, а у задней стены пещеры – индуистский бог Вишну, по воле которого, как считается, была создана эта пещера.

Вторая, самая большая пещера называется Махараджа Лина, Пещера Великих Королей. Ее размеры составляют 52 м в ширину и 23 м в длину максимальная высота достигает 7 м. Пещера буквально наполнена статуями. Помимо 16 статуй лежащего и 40 статуй сидящего Будды, здесь можно увидеть скульптурные изображения индуистского бога Вишну (паломники часто украшают их гирляндами) и статуи ланкийских королей Валагамбаху Ваттагамани, считающегося основателем монастыря, и Ниссанка Малла, по распоряжению которого были позолочены 50 статуй.

Слева от входа высится большая, высеченная из скалы статуя Будды. По сторонам от нее стоят деревянные фигуры бодхисатв Майтрейи и Авалокитешвары. Из рассселины в потолке пещеры в каменный бассейн струится вода. Как считается, она обладает целебными свойствами. Потолок пещеры в XVIII в. был целиком расписан живописными картинами, повествующими о жизни Будды: принц Сиддхартха покидает верхом на Кантхаке свой дворец, показывает свое искусство в стрельбе из лука…

Потолок и стены третьей пещеры, Маха Алут Вихара (Большой Новый Монастырь), были также расписаны в период Канди, при короле Кирти Шри Раджасинха (1747–1782). Ее наполняют 50 статуй Будды, среди которых совершенно затерялась сравнительно небольшая статуя самого короля. Четвертая и пятая пещеры самые маленькие; они датируются более поздним периодом, и скульптуры и росписи здесь не такого высокого качества.

Храмовый комплекс до сих пор населяют буддийские монахи, и в наши дни он остается крупным паломническим центром.

 

Буддизм стал официальной религией Японии в 594 г. В VI–VII вв. по всей стране было сооружено множество буддийских храмов и монастырей. От этого периода до наших дней дошло только одно-единственное сооружение – построенный в 607 г. близ города Нара, первой столицы Японии, храмовый ансамбль Хорюдзи.

 

Классика японского буддизма

Его полное название – Хорю Гамкумондзи, что означает «храм Поучений». Литературные источники приписывают его постройку принцу Сётоку-тайси. Комплекс Хорюдзи включает в себя 45 строений, из которых 17 являются национальным достоянием Японии.

Ансамбль Хорюдзи был возведен при участии китайских и корейских зодчих, поэтому неудивительно, что в его формах сохранилось множество черт раннесредне-вековой китайской архитектуры. В 670 г. пожар уничтожил деревянные строения ансамбля, после чего они были возведены заново. От первоначальных построек до наших дней дошли Золотой зал – Кондо, башня-пагода Гондзюното, внутренние ворота – тюмон и часть галереи с балюстрадой в виде буддийского символа плодородия. Знаменитая часовня Юмздоно («Дворец снов») в форме восьмиугольника относится к 738 г.

По традиции территория буддийских храмов предназначалась для торжественных ритуалов. Все постройки размещались на обширной площади с расчетом на свободное обозрение двух главных построек – храма и башни-пагоды. Как и другие монастыри того времени, Хорюдзи был окружен глинобитной стеной с главным входом на южной стороне – Великими Южными воротами. Прямо напротив них находились внутренние ворота – тюмон, по обе стороны от которых шла крытая галерея, окружающая широкий двор, в центре которого стоят пятиярусная пагода и кондо – Золотой зал. С противоположной стороны прямоугольного двора располагался зал для проповедей. Все здания монастырского комплекса невелики и очень органично вписываются в пейзаж.

Тюмон – деревянные внутренние ворота – стоят на высоком цоколе с широкой лестницей в центре. Их двухъярусную, с легким изгибом крышу поддерживают 20 массивных колонн с кронштейнами наверху. Архитектура ворот выполнена в общем стиле комплекса.

Центральное здание монастыря – кондо, или Золотой зал, – является сегодня древнейшей из сохранившихся деревянных построек в мире. Размеры этого почти кубического компактного сооружения составляют 10,5 × 14 м, высота – 25 м. Сооруженное на каменном двухступенчатом основании с лестницами, это здание увенчано двухъярусной крышей.

Стены храма украшают росписи, относящиеся к VII в. Они представляет собой древнейший памятник буддийской живописи на территории Японии. В результате пожара в 1949 г. значительная часть росписей утратила свой первоначальный вид.

Пятиярусная пагода Гондзюното поднимается на высоту 33,5 м. Пять крыш пяти ее ярусов сильно вынесены вперед, что придает пагоде характерный «китайский» облик. Оштукатуренные стены пагоду украшают решетчатые проемы, а на каждом ярусе имеется наружный обходной балкон с фигурными перилами. На нижнем этаже пагоды находится статуя Будды, созданная в VIII в.

Сверху донизу пагоду пронизывает центральная ось – гигантский столб из прочного дерева хиноки. Его диаметр в основании составляет 0,91 м. Назначение этого столба – повышение сейсмоустойчивости пагоды. Как показала практика, это простое приспособление надежно предотвращает разрушение здания от землетрясения.

Крытые серо-голубой черепицей кровли связывают весь ансамбль монастыря, способствуют ощущению единства форм входящих в него зданий, каждое из которых не похоже на другое. Большой вынос крыш, затеняющий стены, создает своеобразный переход от многоцветного внешнего облика зданий к таинственному полумраку интерьеров. Целая система столбов, балок и кронштейнов является опорой тяжелых крыш пагоды и храма, создавая необходимый запас сейсмоустойчивости.

Хорюдзи. Золотой зал и башня-пагода

В Хорюдзи хранится множество произведений резьбы по дереву, относящихся к VI–VII вв., большое собрание предметов прикладного искусства, древних рукописей и других национальных ценностей страны Ямато. Классический памятник своей эпохи, монастырь Хорюдзи положил начало архитектурной традиции буддийских храмовых ансамблей Японии.

 

Период междоусобных войн в Японии привел к появлению в конце XVI столетия нового типа архитектурных сооружений – феодальных замков. Первые замки строились вдали от городских поселений, в возвышенных и хорошо укрепленных самой природой местностях. Когда наступила мирная жизнь, замки стали возводиться и на равнинах, став резиденциями правителей, административными центрами областей.

 

«Белая цапля» взлетает в небеса

От традиционных японских жилых домов и храмов замки отличались не только своими размерами, но и рассчитанной на века прочностью. Многие строительные приемы при этом были заимствованы из Китая и европейских стран. Главным элементом каждого замка была башня-донжон – тэнсю, нередко имевшая пять или даже семь этажей. Замок был окружен рвом и несколькими рядами мощных стен с башнями.

Из немногих сохранившихся японских замков рубежа XVI–XVII вв. самым известным и живописным является замок Белой Цапли – Химедзи-дзё, основанный в 1580 г. и перестроенный в 1601–1609 гг. Он расположен в городе Химедзи в префектуре Хиого, на берегу Внутреннего Японского моря.

Замок Химедзи-дзё

Химедзи-дзё – один из наиболее выдающихся и оригинальных памятников японской средневековой архитектуры. Свое поэтическое название – замок Белой Цапли («Хакуро-дзё») – он получил из-за удивительного силуэта, издали напоминающего взлетающую белоснежную цаплю. Ядро замка составляют несколько разновеликих башен, соединенных между собой внутренним коридором. Сторожевую башню и цепочку внутренних дворов окружают массивные каменные стены, подчеркивающие мощь крепости.

Общий план замка очень сложен и представляет собой настоящий лабиринт. Только для того, чтобы попасть к центральной башне, надо было миновать более десяти ворот. Все сооружение стоит на очень высоком каменном основании, напоминающем усеченную пирамиду.

Три малые башни обступают нарядный донжон-тэнсю, имеющий семь этажей в основании и пять – в верхней части. На уровне каждого этажа распростерлись широкие выступы крыш со слегка загнутыми углами. Этот ансамбль устремленных в небо крылатых башен создает захватывающее ощущение взлета ввысь.

 

В эпоху Средневековья город Киото, живописно раскинувшийся на холмистой равнине, у самого северного окончания котловины Ямасиро, носил название Мияко, что означает просто «столица», «столичный град». Другим его названием в древности было Хэйан – «мир и покой». На протяжении десяти столетий, с 794 по 1868 г., Киото был столицей Японии, центром политической и духовной жизни страны. В 1185 г. этот центр переместился в Камакуру, однако в 1333 г. сёгуны из рода Асикага вернули столицу в Киото.

 

«Мир и покой»

Облик средневекового Киото во многом определялся расположившимися вокруг комплексами дзенских монастырей и загородных императорских дворцов.

В Киото находится один из древнейших японских императорских дворцов – Дайдайри, первоначально построенный при императоре Камму в 794 г. и с тех неоднократно восстанавливавшийся. Площадь дворцовых построек составляет 1,2 × 1,4 км. Дважды в год дворец открывают для обозрения, и многочисленные посетители могут видеть зал аудиенций Сисиндэн – «Палату покоя и прохлады», где на троне под шелковыми балдахинами восседал во время торжественных церемоний император. Деревянные львы, стоящие с каждой стороны лестницы, ведущей к подножию трона, охраняли императора от происков злых духов. Строгий и торжественный зал Сисиндэн, приподнятый на столбах и покрытый кровлей из темной древесной коры, возрождает образы древнего синтоистского зодчества.

Дворцовый ансамбль включает в себя обширный пейзажный сад – место уединения и прогулок императора.

Киото – один из священных городов Японии. Здесь насчитывается около 1500 буддийских и более 200 синтоистских храмов. Некоторым из сохранившихся храмов насчитываются не одно столетие. Тридцать буддийских храмов представляют собой главные центры различных направлений буддизма в Японии.

Храм Сандзюсангэндо

Среди буддийских храмов Киото большой известностью пользуется храм Сандзюсангэндо – «Зал тридцати трех секторов», именуемый так потому, что все помещение храма состоит из тридцати трех секций-нефов, отделенных друг от друга колоннами. Сооружение храма относится к 1164 г., но впоследствии он пострадал от пожара и был восстановлен в 1251 г. Храм славится статуей тысячерукой богини милосердия Каннон, восседающей со сложенными руками на колоссальном цветке лотоса. Эта огромная фигура вырезана из дерева и окрашена в золотистый цвет. Справа и слева от нее установлена еще тысяча и одна статуя богини Каннон размером почти в человеческий рост.

Храм Сандзюсангэндо приобрел большую популярность в Средние века не только как святыня, но и в связи с устраивавшимися на его территории состязаниями в стрельбе из лука. Впервые они состоялись в 1566 г., а в 1687 г. стрелок Дайхати Баса установил здесь рекорд, выпустив в течение суток 8133 стрелы.

Один из самых известных в Японии буддийских храмов Киото носит название Киёмидзу Этот огромный храм построен из дерева в духе китайского храмового зодчества в 805 г. и реконструирован в 1633 г. Киёмидзу также посвящен одиннадцатиликой и тысячерукой богини милосердия Каннон, огромная деревянная статуя которой является его главной святыней. Украшением храма Киёмидзу служит взметнувшаяся ввысь трехъярусная пагода, особенно живописно смотрящаяся в ярких лучах солнечного утра.

В Удзи, южном предместье Киото, некогда находился монастырь Бёдоин. До наших дней от него дошел только храм Феникса – Хоодо, перестроенный в 1053 г. из загородного императорского павильона. На кровле храма помещено изображение феникса. И само окруженное галереями с грациозно изогнутыми черепичными крышами здание храма напоминает эту фантастическую птицу, расправившую крылья.

Расположенный на берегу небольшого озера с островками и деревьями, Хоодо сливается с миром живой природы. Интерьер храма сияет золотом, перламутром, нежными красками росписей, покрывающими двери и стенные панели. В центре молитвенного зала высится деревянная золоченая статуя Будды Амиды-Нёрай, обращенная лицом к западу – туда, где находится Амида, страна блаженный, Западный рай.

Не меньшее внимание привлекает и окруженный прекрасным парком храм под названием Хэйан. Этот храм совсем поздний – он построен в 1895 г. в связи с 1100-летней годовщиной основания Киото. Храм Хэйан, отличающийся строгостью и изысканной простотой линий, построен в формах китайской классической архитектуры эпохи династии Тан.

В японской литературе Киото часто называют «городом поэтического настроения». Это настроение создают прежде всего знаменитые пейзажные сады. Именно в Киото сложился тип жилого дома, легший в основу всего дальнейшего японского светского зодчества. Пейзажный сад, воспроизводящий в миниатюре модель большого мира, – один из его важнейших элементов. В каждом саду непременно устроены многочисленные водоемы, в которых часто разводятся специальные породы рыб. Обязательный элемент сада – мосты, деревянные или каменные, необычной формы и конструкции.

Одним из лучших и самых ранних дзенских садов в Киото является сад мхов монастыря Сайходзи, основанный в 1339 г. монахом Мусо Кокуси. Его верхняя часть, так называемый «сухой сад», представляет собой суровый ландшафт из хаотично нагроможденных диких камней и песка. Нижний, равнинный сад мхов, с озерами и деревьями, погруженный в тенистый полумрак, олицетворял гармонию природы.

Один из самых знаменитых садов Киото – сад камней монастыря Рёандзи, созданный мастером Соами в конце XV – начале XVI в. Сад Рёандзи – символ вечности – задумывался как место созерцание и самоуглубленных раздумий. Размеры сада очень невелики – 23 × 9 м. Невысокая глинобитная стена с черепичной кровлей ограждает его от внешнего мира. Пространство сада включает в себя пятнадцать камней, разбросанных группами на прямоугольной, засыпанной мелким белым гравием площадке с пятнами зеленого мха.

Пятнадцать камней сада Рёандзи образуют пять групп – в одной пять камней, в двух по три и в двух – по два. При этом из любой точке сада можно видеть только четырнадцать камней – один камень постоянно «прячется», и это вносит в общую атмосферу покоя и гармонии ощущение ускользающей тайны.

Сад Дайсэн-ин монастыря Дайтокудзи, созданный в 1509 г., символизирует все этапы человеческой жизни – от бурной юности до спокойной старости. Природа предстает здесь в самых разнообразных проявлениях.

Классический японский сад немыслим без храмов, пагод и павильонов. Императорские сады в Киото украшают две знаменитые архитектурные жемчужины – Кинкакудзи (Золотой павильон) и Гинкакудзи (Серебряный павильон).

Золотой павильон

Ажурный трехъярусный Золотой павильон был сооружен в 1397 г. сёгуном Асикага Ёсимицу (ум. в 1408 г.). Он купил старинный сад на северо-западной окраине Киото, служивший излюбленным местом отдыха японской аристократии, и построил здесь загородный дворец Китаяма-дэн (Западный горный дворец). Сегодня Кинкакудзи – единственное сооружение, сохранившееся от некогда общирного дворцового комплекса.

Кинкакудзи считается высшим достижением японской архитектуры периода Муромати (1333–1573), времени расцвета дзен-буддизма в Японии. Квадратное в плане трехэтажное деревянное здание павильона, отражающееся в спокойной глади пруда, естественным образом вписывается в мир окружающей его природы. Своим каменным основанием Кинкакудзи частично врезается в воду небольшого озера, а живописным фоном этой изящной постройки служит пышная вечнозеленая растительность. С вершины павильона открывался вид на сад и пруд, созданный китайскими мастерами еще в XII в. Великолепная композиция из камней в пруду символизирует Пэнлай – китайский остров бессмертных. Это единственный сохранившийся до наших дней образец сада камней эпохи династии Сун. Семь стоящих в воде крупных камней создают трехмерный пейзаж – возвышающийся в центре остроконечный пик окружен подчиненными вершинами. Стены и колонны павильона покрыты тонким слоем листового золота, яркое сияние которого особенно восхитительно в лучах весеннего солнца. Отсюда и происходит название Кинкакудзи – «Золотой павильон».

Первоначальное здание Кинкакудзи было уничтожено пожаром в 1950 г. Павильон восстановлен в 1955–1964 гг. и фактически представляет собой копию древнего сооружения.

Двухъярусный Серебряный павильон (Гинкакудзи) построен в 1483 г. в качестве виллы сёгуна Асикага Ёсимасу входившей в ансамбль загородного дворца Хигасияма-дэн (Восточный горный дворец). Павильон расположен на берегу пруда в обрамлении пышной растительности. Гораздо более скромный, чем его «золотой» собрат, Гинкакудзи воспринимается как органичная часть окружающей природы.

Являясь настоящим музеем под открытым небом, Киото – это еще и один из главных центров традиционного японского декоративно-прикладного искусства. Еще в эпоху раннего Средневековья этот город славился своими мастерами художественных промыслов. Здесь до сих пор изготовляются тончайшей ручной работы предметы прикладного искусства, изделия из лака, многообразные миниатюры из фарфора, изящные изделия серебряной чеканки, тончайшие ажурные фигурки и целые архитектурные ансамбли из яшмы, мини-шедевры из бамбука и шелка.

 

Из религии синто вытекают многие национальные традиции японцев, в т. ч. тесная связь японского искусства с природой, с ландшафтом. Ведь природа, как учит синтоизм, – это прежде всего мир духов. Поэтому синтоистские храмы всегда воздвигались не в городах, а «на лоне природы», в слиянии с ней. Не является исключением и храм Ицукусима. Он расположен на небольшом острове Миядзима, в защищенной от штормовых ветров бухте, и относится к наиболее почитаемым святыням Японии. Особенностью Ицукусимы является то, что часть комплекса сооружена прямо на воде, на сваях.

 

Остров трех богинь

Одним из самых необычных и известных сооружений являются грандиозные деревянные ворота Ицукусимы – тории. Подобные сооружения характерны для синтоистского культа, но в Ицукусиме они достигают гигантских размеров и поднимаются прямо из воды маленькой бухты. Ворота были построены в 1875 г., спустя семь лет после того, как синтоизм стал государственной религией Японии. Размеры их весьма внушительны – две центральные колонны высотой в 16,2 м поддерживают верхнюю поперечную перекладину длиной 23,5 м. Ворота расположены параллельно главной оси храмового ансамбля.

За воротами, на самом краю бухты, возвышаются белые с красными шатровыми кровлями постройки святилища. Они стоят прямо над водой на сваях, отражаясь в водной глади, как в зеркале. Стоящие на сваях кумирни соединяются друг с другом крытыми галереями, также опирающимися на сваи, а к острову от них ведет красный деревянный мост, покрытый резными украшениями. Вечером на мосту и галереях на всем их протяжении зажигаются цепочки фонарей.

Святилище Ицукусима состоит из множества построек, среди которых – залы для проведения богослужений, залы для «очищения», залы для жертвоприношений. Многие из них закрыты для посторонних и доступны только священнослужителям. На небольшом, покрытом лесом холме возвышаются пятиярусная пагода и главный храм с так называемым Залом Тысячи Циновок. Древнее предание утверждает, что этот зал был построен из ствола одного-единственного камфарного дерева.

Главный храм Ицукусимы посвящен богиням трех стихий – дочерям могущественного бога бури Сусаноо, одного из верховных божеств синтоистского пантеона. Кроме того, здесь существуют святилище Окунинуси, сына Сусаноо, и святилище бога Тендзина. Последний – реальное лицо японской истории. Он был императорским министром, умер в 903 г., после смерти был обожествлен в соответствии с синтоистскими традициями и почитается как покровитель учености и письменности.

Святилище Ицукусима. Тори

Святилище Ицукусима основано в XII в. За столетия своего существования храм неоднократно подвергался стихийным бедствиям. «Пожар, землетрясение и наводнение – три беды народа», – говорит японская пословица. Здание храма несколько раз реставрировалось.

На берегу бухты находится храмовая сокровищница, в которой хранится множество старинных предметов и произведений искусства, пожертвованных в разное время храму. Среди них – древние свитки с текстами, художественно расписанные веера, оружие и фарфор.

Одним из элементов синтоистских религиозных церемоний являются ритуальные танцы. Специально для них в святилище Ицукусима устроена специальная площадка-сцена, которую обрамляют два музыкальных павильона. С ритуальными празднествами, проводившимися в храме, связано и появление здесь театра, в котором шли представления в стиле древнейшего японского театрального искусства – Но. Существующее здание театра было построено в 1568 г. Позднее оно неоднократно перестраивалось и реставрировалось.

 

Город Нара, расположенный в 30 км от Киото, – первая столица Японии (710–794 гг.). Этому «классическому городу» принадлежит важная роль в истории развития японской литературы, искусства, ремесел. В эпоху своего расцвета, когда здесь возводились великолепные дворцы и храмы, Нара занимала значительно большую площадь, чем современный город: городские кварталы простирались с севера на юг на 8,5 км, а с запада на восток на 10 км. Неумолимое время истребило множество построек древней столицы. Но многие старинные сооружения пережили все потрясения и бури и сохранились до наших дней почти такими же, какими были в глубокую старину. Эти величественные памятники являются впечатляющим свидетельством высокого культурного развития раннесредневековой Японии.

 

Под сенью великого Будды

Ныне Нара принадлежит к числу самых почитаемых святых мест Страны восходящего солнца, куда ежегодно приезжают около трех миллионов паломников. Здесь, на территории площадью около 525 га, располагается несколько буддийских и синтоистских храмов и кумирен, имеющих многовековую историю.

Один из наиболее замечательных памятников японской и мировой культуры – дворец Хэйдзё, построенный в начале VIII в., в годы правления императора Гэммё. По имени этого дворца весь город в эпоху раннего Средневековья назывался Хэйдзё. Выполненный в духе китайских архитектурных памятников, дворец является одним из образцов эпохи Темпе (729–766). Дух китайских традиций, присутствующий в облике этого памятника, присущ всем ранним постройкам Нары – город застраивался в соответствии с планом, повторявшим план тогдашней китайской столицы Чанъань. Памятник дошел до наших дней со значительными утратами, сохранилось не более одной трети некогда огромного комплекса.

Центральное место среди святилищ Нары занимает храм Тодайдзи (Великий восточный храм). Длительное время он являлся главной государственной святыней страны. Его сооружение относится к середине VIII в., когда буддизм, двумя веками ранее проникший в Японию, уже успел стать государственной религией и оказать значительное влияние на искусство и архитектуру этой страны.

Храм Тодайдзи широко известен по хранящейся в нем бронзовой скульптуре Будды Дайнити (Дайбуцу), являющейся самым большим изваянием Будды в Японии и одним из крупнейших в мире. Ее изваял в 749 г. корейский скульптор, которого японцы называют Кимимаро. Для изготовления гигантской статуи потребовалось 437 тонн бронзы, 150 кг золота, 7 тонн воска, 70 кг ртути и несколько тысяч тонн древесного угля.

Статуя Великого Будды в Тодайдзи олицетворяет собой «благословение, всемогущество и вездесущность». Будда восседает, поджав под себя ноги, в умиротворенной позе на троне в виде колоссального цветка распустившегося лотоса с 56 лепестками. Лотос выступает здесь как символ душевного целомудрия, непорочности и чистоты, необходимых для погружения в нирвану, обретения блаженства, достигаемого в результате преодоления «страсти и жажды жизни». Правая рука Будды с раскрытой ладонью вытянута вперед в благословляющем жесте. Волосы Будды синего цвета – это символизирует его пребывание в заоблачном небесном мире. Волосы разделены на 966 завитков. На лбу – огромная шишка: символ величия и недосягаемости.

Великий Будда входит в число самых известных достопримечательностей Японии. Высота статуи с пьедесталом составляет 22 м. Высота самой сидящей фигуры Будды – 16 м. Лицо имеет длину 5 м, ширину – 3 м. Через глазницы свободно может пролезть человек – их длина составляет 1 м. Диаметр трона-лотоса – более 20 м, высота каждого лепестка – 3 м.

Зал храма Тодайдзи, в котором находится скульптура Будды, носит название Дайбуцудэн – Зал Великого Будды. Некогда Тодайдзи был главным храмом буддийской секты Кэгон, учение которой в VIII в. проникло в Японию из Китая. Строительство храма Тодайдзи началось на рубеже 20–30-х гг. VIII в. и продолжалось двадцать лет. Оно было объявлено общенациональным делом, потребовавшим мобилизации всех ресурсов страны. Храм был освящен в 752 г. в присутствии императора и императрицы, двора, священнослужителей и представителей всех провинций Японии, а также посольств из Китая и Кореи. В XII столетии, во время гражданской войны, огромный храм сгорел. Во время пожара пострадала голова Будды, и ее пришлось заменить новой. Сегодня можно заметить, что голова Будды более темного цвета, чем торс. По другим сведениям, вся скульптура Будды сильно пострадала от пожара и в XVIII столетии подверглись замене многие ее элементы, так что ее нельзя считать целиком подлинной.

В 1567 г. храм вновь сгорел, и Великий Будда простоял под открытым небом более ста лет. Только в 1699 г. начались восстановительные работы, но через три года, возведя храм только наполовину, строительство снова забросили. В таком виде он простоял около двухсот лет и в результате совершенно развалился. Строительство было возобновлено только в 1903 г. и продолжалось десять лет. К 1913 г. храм был восстановлен в первоначальном виде. Его высота составляет 50 м, длина – около 57 м, ширина – более 50 м. Это самое большое деревянное здание в мире, а для своего времени он был просто чудом строительного искусства.

В огражденный стеной храм можно войти через Великие Южные ворота – Нандаймон, с двухъярусной крышей и пятью пролетами, которые были заново выстроены в 1199 г. и поддерживаются восемнадцатью деревянными колоннами. В качестве колонн использованы цельные стволы гигантских деревьев высотой 21 м. По обеим сторонам ворот возвышаются колоссальные статуи фантастических стражей-чудовищ Нё. Массивные входные двери храма Тодайдзи выполнены в старинной манере японской храмовой архитектуры. Монументальная арка над входом под шатровой крышей с характерными для японского зодчества изгибами придает сооружению торжественность и величественность. Стены храма украшают великолепные деревянные резные рельефы, лаковая роспись, эмаль, исполненные с истинно японским вкусом и совершенством форм.

Храм Тодайдзи в Наре

Среди других памятников в Наре большой известностью пользуется буддийский храм Сангацудо (Мартовский зал). Храм, построенный 1200 лет назад, славится своим огромным изваянием Будды, также являющимся одним из крупнейших в мире. Будда украшен драгоценными камнями, которых здесь насчитывается более 20 тысяч.

Неподалеку от храма Сангацудо установлен громадный бронзовый колокол, весящий 48 тонн. Он был отлит около 1200 лет тому назад. Звук от удара этого колокола длится около 2 минут.

В молитвенном зале пагоды Якусидзи, сооруженной в VIII в., установлена знаменитая бронзовая триада – возвышающиеся на мраморной платформе статуи Будды-врачевателя – Якуси-Нёрай и двух бодхисатв, представленных в образах божества солнечного (Никко) и лунного (Гакко) света. Будда Якуси-Нёрай изображен сидящим на троне на фоне великолепного рельефного нимба. Высота статуи, с небывалым искусством отлитой в 678–685 гг., составляет 2,5 м.

Памятники Нары свидетельствуют о сложившихся в VII–VIII вв. традициях японского искусства, получивших развитие уже в последующие века.

 

Одним из священных мест Японии, привлекающих колоссальное количество паломников, является древний город Никко – «Город солнечного сияния», расположенный в редкостной по красоте местности, у подножия высоких гор с заснеженными вершинами. Его окружает большой вековой лес гигантских криптомерий. Возраст многих деревьев в нем достигает трехсот и более лет. Они – ровесники расположенного здесь храма Тосёгу, одного из главных синтоистских храмов Японии.

 

«Величайший мавзолей на всей земле»

Храм Тосёгу был построен в 1623–1636 гг. Его основал сёгун Хидэтада, посвятив храм обожествленному сёгуну Иэясу (1542–1616) из дома Токугава, основателю последней династии сёгунов в Японии. Старинные хроники рассказывает, что Иэясу Токугава удалось прекратить междоусобные войны в стране и объединить разрозненные самурайские владения в единое государство. При нем начался экономический и культурный подъем страны. Памяти этого правителя и государственного деятеля и был посвящен храм Тосёгу. Начиная строительство храма, сёгун Хидэтада задумал соорудить «величайший мавзолей на всей земле». Если верить японским хроникам, на строительстве храма работало около полумиллиона человек.

Храм Тосёгу в Никко

За три с половиной века своего существования храм Тосёгу неоднократно страдал от пожаров и более двадцати раз перестраивался. И в наши дни храм ежегодно реставрируется. Для поддержания огромного сооружения в надлежащем порядке каждый год расходуется 5 кг золота, 3 тонны лака и огромное количество эмали.

28 зданий, входящих в комплекс храма Тосёгу, занимают общую площадь в 80 тысяч кв. м. Главные ворота храма носят название Ёмэймон – «Ворота солнечного света». Они производят ошеломляющее впечталение на посетителя. Иногда их называют иначе – Хигурасимон, «Ворота целого дня». Имеется в виду что восхищенный зритель, захваченный этим великолепным сооружением, способен простоять подле него целый день, завороженно любуясь его красотой. Деревянные ворота выполнены в стиле Момояма, который иногда называют «японским барокко», и снизу доверху покрыты великолепной, необычайно пышной резьбой.

Между колоннами расположены монументальные деревянные фигуры жрецов в старинных одеяниях. По обеим сторонам колонн установлены покрытые красной эмалью огромные резные статуи «Царя гуманности». Ворота щедро украшают резьба и многочисленные деревянные фигуры великолепной работы. Все сооружение увенчивает взмывающая ввысь массивная крыша-шатер, крытая ярко-голубой черепицей с традиционными изогнутыми углами.

В центре ансамбля возвышается отливающее золотом главное святилище, стены которого покрывает деревянная скульптура. Среди многочисленных изображения можно видеть традиционное для Востока изображение трех обезьянок: одна закрывает лапами глаза, другая – рот, третья – уши: «Ничего не вижу, ничего не знаю, ничего никому не скажу…»

В центре святилища находится алтарь, где совершаются жертвоприношения. «Жертвоприношения» – это, конечно, громко сказано, так как никто здесь не режет жертвенных быков и не льет кровь. В жертву духам религии синто приносится обычная человеческая пища – рис, овощи, фрукты, сушеная рыба и даже японская рисовая водка – саке.

К комплексу храма Тосёгу примыкает знаменитый Священный мост – старинное сооружение из камня и дерева, созданное три столетия назад. По оригинальности силуэта и органичности сочетания с окружающим ландшафтом ему нет равных не только в Японии, но и во всем мире. Мост окрашен в пламенно-красный цвет. Его длина составляет 30 м, ширина – 8 м. Священный мост получил широкую известность далеко за пределами Японии, количество его фотоснимков и рисунков давно превысило миллион.

Храм Тосёгу ежегодно посещает более миллиона паломников. Сюда приезжает и множество людей, желающих не столько поклониться духам, сколько прикоснуться к древнему искусству Японии.

 

Острова Рюкю, длинной цепочкой протянувшиеся на 1200 км от южной оконечности Японских островов почти до самого Тайваня, служат своеобразным «водоразделом», отделяющим Тихий океан от Восточно-Китайского моря. Большинство этих островов представляют собой вершины ушедших под воду гор и вулканов. На протяжении многих веков архипелаг Рюкю был частью обширной сети торговых и миграционных маршрутов, соединявших Японию, Китай и острова Индонезии – ведь любой путешественник, отправившийся покорять океан от юго-восточного побережья Китая, неизбежно уткнется в этот островной барьер, а для тех, кто плывет из Тайваня в Японию, острова Рюкю служат настоящей путеводной нитью. Поэтому неудивительно, что первые свидетельства человеческого присутствия на архипелаге относятся ко временам глубокой древности.

 

Крепости-Святилища

Королевство Рюкю процветало в течение многих столетий, и за это долгое время на островах сложилась своя собственная самобытная культура, в которой влияние Японии, Китая и Кореи причудливо переплелось с местными традициями. Крупнейшим островом архипелага является Окинава. Здесь располагались главные политические и религиозные центры островного королевства. Около XII в. на острове стали сооружаться архитектурные комплексы, воплотившие в себе функции крепости, королевской резиденции и святилища. На окинавском наречии эти замки называются «гусуку» – «замок» или «крепость». Важнейшими из них являются замки Накидзин, Дзакими, Кацурен, Накагусуку Суридзё, ритуальные ворота Соноийян Утаки, мавзолей Тамаудон, святилище Сефа Утаки и дворцово-парковый ансамбль Сикина-ен.

Окинавские гусуку – сооружения во многом таинственные. Выдвигаются и обсуждаются различные теории, объясняющие их происхождение. Предполагается, что первые гусуку являлись в большей степени ритуальными, чем оборонительными сооружениями. Самые ранние из этих святилищ датируются началом I тысячелетия до н. э., однако участки, на которых они построены, по-видимому, начали использоваться для религиозных ритуалов гораздо раньше. Строители этих святилищ и культура, с которой они первоначально были связаны, неизвестны; местные жители относятся к ним с суеверным страхом. Гусуку сохранили свое религиозное значение и в более поздние времена, когда главной их функцией стала политико-административная.

Королевство Рюкю было создано в 1429 г., когда правители династии Сё одолели своих последних соперников и объединили Окинаву. Столицей острова стал город Наха, а единственным гусуку остался великолепный, красный, как огонь, замок Сури-дзё, резиденция окинавских королей. Он расположен на скалистом нагорье в восточной части города Наха, на высоте 120 м над уровнем моря. Строительство замка, как предполагается, началось в середине XIV столетия и продолжалось в течение многих лет: каждый из правителей Окинавы, сменявших друг друга на троне, считал своим долгом добавить к облику дворца что-либо новое. К середине XVI в. замок достиг своих современных размеров.

Территория замка, окруженная каменными стенами высотой около 10 м, протянулась на 400 м с запада на восток и на 270 м c севера на юг. Стены его сложены в особом окинавском стиле акитацуми, с использованием обработанных в форме многоугольника и плотно пригнанных друг к другу больших каменных глыб. В центре замка – площадь, окруженная с трех сторон тремя большими деревянными дворцами: Сейден (главный дворец), Хокуден (северный дворец) и Нанден (южный дворец). Дополняют этот ансамбль многочисленные стелы, мемориальные доски и каменные фигуры фантастического существа сиса – собаки-льва. Дворец Сейден, главным украшением которого служит великолепный тронный зал, богато декорирован резьбой, каменными статуями, рюцу – колоннами в форме дракона. Дворец Нанден служил в основном для приемов и церемоний с участием королевских чиновников; частью его является Бандокоро – приемный зал. Во дворце Хокуден располагалась государственная канцелярия, здесь же принимали иностранных гостей.

За прошедшие века замок Сури-дзё пережил несколько разрушительных пожаров, но каждый раз восстанавливался. В 1945 г. во время сражения за Окинаву постройки замка были практически полностью уничтожены огнем. Были предприняты неимоверные усилия для того, чтобы восстановить этот древний памятник архитектуры. Реставрационные работы завершились только в 1992 г. Большинство существующих построек замка воссозданы заново в формах XVIII столетия.

С ансамблем замка Сури-дзё связаны еще два сооружения, относящиеся ко временам короля Сёсина, взошедшего трон в 1477 г. С его именем связан расцвет средневекового королевства Рюкю. Одно из этих сооружений, расположенное к западу от замка, – мавзолей Тамаудон, массивная каменная постройка, возведенная с использованием естественного обнажения скалы. Это фамильная гробница династии Сё, где похоронено много правителей Рюкю и членов их семей. Другим выдающимся памятником эпохи короля Сёсина являются каменные врата святилища Соноийян Утаки. Эти ворота символизировали связь с миром невидимых сил, с миром божеств, и короли Окинавы совершали паломничество к этим воротам перед каждой поездкой за пределы замка, молясь о благополучном возвращении.

Оборонительные сооружения Гусуку

В 1,5 км от замка Сури-дзё располагается дворцово-парковый ансамбль Сикина-ен – загородная вилла королевской семьи. Лежащий к югу от замка, этот ансамбль известен еще под названием «Южный сад». Здесь сохранился прекрасный ландшафтный парк с изящными мостиками, переброшенными через искусственные водоемы, и элегантными дворцовыми павильонами, гармонично вписанными в окружающий пейзаж.

В центральной части острова сохранились руины трех замков-гусуку некогда принадлежавшим местным правителям. Замок Дзакими был построен окинавским феодалом Госамару в XV столетии. Его арочные каменные ворота считаются одним из наиболее ценных памятников средневековой архитектуры Окинавы. Резиденцией Госамару являлся другой замок, Накагусуку, стоящий на высокой 150-метровой скале над Тихим океаном. Отсюда по распоряжению короля Госамару должен был держать под контролем непокорного Амавари, хозяина замка Кацурен, власть и влияние которого ставили под угрозу господство династии Сё. Руины замка Кацурен ныне можно увидеть в одноименном городе. Укрепления замка включают в себя несколько оборонительных линий, постепенно увеличивающихся в высоте.

Второй по размерам среди окинавских гусуку – замок Накидзин, расположенный на севере Окинавы. Периметр его стен составляет 1,5 км. Этот неприступный замок служил резиденцией правителей этой части острова. Основанный на горе, откуда открывается широкий обзор во все стороны, замок Накидзин находится в удивительной гармонии с окружающим. Он особенно известен своими рано зацветающими вишневыми садами – зрелищем, каждую весну привлекающим сюда множество посетителей.