В первые месяцы 1943 года немецкие и итальянские дивизии в Северной Африке под ударами союзников были вынуждены отступить в Тунис, остававшийся для них последним плацдармом. Крах «Африканского корпуса» был не за горами. Гитлер срочно вызвал фельдмаршала Роммеля в Тунис. 6 марта 1943 года Роммель, прощаясь у трапа самолета с офицерами своего штаба, отсалютовал им маршальским жезлом и сказал: «Я вернусь…»
Он не вернулся. Два месяца спустя, 13 мая 1943 года, германо-итальянские силы в Северной Африке (200 000 человек) были полностью окружены и сдались войскам генерала Монтгомери.
Один свидетель и куча трупов
Из хаоса тех дней родилась легенда, которой было суждено пережить всех участников событий и благополучно дойти до нашего времени, продолжая будоражить воображение многочисленных искателей «сокровищ Третьего рейха». Версий этой легенды существует несколько, и каждая по-своему рассказывает о судьбе золота Африканского корпуса, «золота Роммеля». В одном все эти версии согласны друг с другом безоговорочно: за время своих операций в Северной Африке немцы сумели собрать на этой территории значительные богатства – золото в монетах и слитках, ювелирные украшения, драгоценные камни и т. д. Значительную часть этих сокровищ составляло конфискованное имущество еврейских общин Туниса.
Фельдмаршал Роммель
Какова же судьба «золота Роммеля»?
В этом пункте различные версии легенды начинают решительно расходиться. Согласно одной гипотезе, весь груз был благополучно доставлен в Германию и поступил в банковские хранилища Берлина. Другая версия утверждает, что эвакуировать сокровища из Африки немцы так и не успели и сокровища были зарыты где-то в тунисской пустыне группой немецких солдат по поручению командования корпуса и лежат там до сего дня (согласно другому варианту легенды, это золото было выкопано после войны бывшими эсэсовцами). Наконец, третья, самая популярная, версия говорит о том, что «сокровища Роммеля были вывезены из Африки накануне полного разгрома немецкого экспедиционного корпуса, но судно, на борту которого находились металлические ящики с золотом, было потоплено английской авиацией (в другом варианте легенды эсэсовцы спрятали эти ящики в какой-то подводной пещере у восточного побережья Корсики).
Уже одно обилие слухов и легенд, окутывающих тайну «золота Роммеля», свидетельствует о том, что мы имеем дело с экстраординарным событием. И действительно, в истории поисков пропавших сокровищ Третьего рейха «золото Роммеля» занимает особое место. В центре тайны находятся шесть стальных ящиков с золотом общим весом 440 фунтов, 8 мая 1943 года доставленных под усиленной охраной эсэсовцев в тунисский порт Бизерту. Здесь эти ящики были погружены на борт корабля и отправлены в порт Аяччо на Корсике, откуда их должны были доставить в Италию. Но на Корсике след этих ящиков обрывается…
Город Проприано
Не существует никаких официальных документов, подтверждающих эту версию. Главным (и, пожалуй, единственным) источником сведений о тайне «золота Роммеля» стал некий Петер Фляйг, бывший фельдфебель СС (по некоторым сведениям – чех по национальности; ряд исследователей считает, что имя и биография этого человека вымышлены). В 1943 году, когда он служил в качестве водолаза на военно-морской базе в Генуе, его включили в состав особого эсэсовского подразделения, штаб которого располагался на Корсике. 16 сентября 1943 года Фляйг отправился в море на небольшом катере, на борту которого разместились всего несколько человек и какой-то таинственный груз – шесть стальных ящиков. Перед выходом в море груз был вскрыт и заново освидетельствован (деталь, которая многими исследователями считается совершенно неправдоподобной), и оказалось, что он включает в себя золото в слитках, монетах, украшениях и различных изделиях. Когда катер находился в море приблизительно в полумиле от Бастии, в небе появились бомбардировщики союзников. Чтобы спасти ценности, немцы побросали ящики с грузом в море. Им удалось благополучно избежать опасности и вернуться на берег.
Побережье Корсики, Франция
Согласно другой версии, также исходящей от Фляйга, ему как водолазу было поручено оказать помощь в выполнении задания четырем эсэсовским офицерам: им было поручено скрытно доставить шесть стальных ящиков на восточное побережье Корсики и там спрятать их в одной из подводных пещер. О том, что содержится в этих ящиках, Фляйг якобы не знал. Однако эта история, по-видимому, сильно заинтриговала бывшего водолаза, так как в 1948 году он, незадолго до этого освобожденный из лагеря военнопленных, совершенно неожиданно объявился на Корсике, причем с ведома французских властей. Военно-морское министерство Франции даже выделило немалые средства на поиски нацистских ценностей у берегов Корсики, и Фляйг под контролем французских морских офицеров около месяца обшаривал с аквалангом дно моря в поисках заветных ящиков с золотом. Потом деньги, выделенные министерством на поиски, закончились, результат поисков оказался нулевым, а Фляйг, обвиненный в мелком мошенничестве, провел два месяца в тюрьме Бастии.
Новые попытки найти подводный клад предпринимались в 1952 и 1954 годах и оба раза закончились неудачей. В этих поисках Фляйг уже не принимал никакого участия, так как после выхода из тюрьмы он исчез. Его исчезновение наряду с неразгаданной тайной «золота Роммеля» вызвало к жизни целую волну слухов, один другого хлеще. Говорили, что по выходе из тюрьмы Фляйг якобы был похищен итальянской мафией, и ее главари пытками вырвали у него точные сведения о местонахождении клада, после чего бывший фельдфебель отправился на тот свет. Неудачи экспедиций, занимавшихся поисками сокровищ, также объясняли происками мафии. Рассказывали о какой-то «немке-блондинке», сыгравшей зловещую роль в судьбе рокового клада (в другом варианте легенды речь шла о «мстительной корсиканке Кончетте»), о «безжалостных нацистах» – бывших эсэсовцах, выслеживавших и убивавших всякого, кто прикоснется к тайне «золота Роммеля». Из уст в уста передавался рассказ о трагической судьбе некоего Андре Маттеи, корсиканского контрабандиста, познакомившегося с Петером Фляйгом в тюрьме Бастии, когда бывший фельдфебель отбывал там свои два месяца заключения. Фляйг ни с того ни с сего будто бы рассказал корсиканцу о том, где спрятаны сокровища. Об этом Анд-ре Маттеи, напившись одним августовским вечером 1961 года в одном из баров Бастии, во всеуслышание поведал своим собутыльникам. В ту ночь он не вернулся домой. А три дня спустя его тело, пробитое в нескольких местах автоматной очередью, было обнаружено в кустах возле селения Проприано…
Смерть контрабандиста была не единственным темным пятном, легшим на судьбу «золота Роммеля». За десять лет до этого, в 1952 году, водолаз из Бастии по имени Анри Элле и адвокат Канчеллиери решили заняться поисками нацистских сокровищ, для чего зафрахтовали яхту «Старлена». Но при выходе из порта яхту протаранил пассажирский лайнер, по какой-то непонятной причине отклонившийся от курса, хотя дело происходило ясным утром при тихой погоде. Следующей весной Элле зафрахтовал другую яхту – «Романи Мейд», но она так и не пришла на Корсику из-за поломки мотора. Спустя несколько месяцев Анри Элле погиб под водой во время погружения при невыясненных обстоятельствах. Тогда Канчеллиери начал переговоры с несколькими фирмами, занимающимися подводными работами. Спустя некоторое время он отправился в Италию на встречу с партнерами, и там по дороге машина адвоката неожиданно потеряла управление и врезалась в бетонную стену. Он умер на месте, не приходя в сознание…
Лорд Килбракен начинает поиски
Все эти ужастики подогревали интерес публики к «золоту Роммеля», так что на протяжении всех 1950-х годов внимание к этой теме не ослабевало. Ей посвящались многочисленные статьи в газетах и иллюстрированных журналах, на экраны даже вышел художественный фильм «Монокль», герои которого искали «сокровища Роммеля» и погибали один за другим, сраженные пулями затаившихся нацистов и коварных мафиози. Жители Корсики быстро научились извлекать прибыль из легенды о «золоте Роммеля», и едва ли не каждый владелец гостиницы или бара считал своим долгом рассказать очередному доверчивому туристу о том, что сокровища нацистов спрятаны у него чуть ли не под порогом. Одним из таких туристов оказался ирландец Джон Годли, третий лорд Килбракен, журналист и путешественник, в годы войны – летчик Королевских военно-воздушных сил Великобритании. О «золоте Роммеля» ему рассказал хозяин маленькой грязной гостиницы в Аяччо.
Лорд Килбракен работал как журналист на лондонскую газету «Ивнинг Стандарт». У него также была договоренность о сотрудничестве с «Дейли Мейл» и одним американским журналом. Он запросил своих редакторов, не заинтересует ли их данная тема. Получив утвердительный ответ, журналист принялся за расследование таинственной истории с «золотом Роммеля». За полтора месяца он объездил всю Корсику, нашел водолазов, которые участвовали в подводных работах начала 1950-х годов, встречался и беседовал с различными людьми, знавших в свое время Фляйга, включая судебных чиновников и тюремных надзирателей. Публикации Килбракена вызвали широкий резонанс, и в 1961 году он неожиданно получил письмо от… самого Петера Фляйга.
Арестованный Вальтер Рауфф (слева), 1962 г.
Никакая мафия бывшего фельдфебеля, разумеется, не похищала: покинув Корсику, он тихо-мирно жил в небольшом немецком городке на Рейне. Он прочитал статьи Килбракена о «сокровищах Роммеля», и через своего адвоката доктора Герта Федлера предложил тому с ним встретиться.
Поведение Фляйга уже при первой встрече насторожило Килбракена: было очевидно, что немец никому не верит, чего-то сильно боится и потому больше склонен выдумывать и врать, чем говорить правду. Так, в разговоре с Килбракеном Фляйг заявил, что лично присутствовал при затоплении контейнеров с золотом. Но журналист предъявил ему в ответ справку о том, что в 1943 году фельдфебель Петер Фляйг находился на излечении в госпитале в Кракове. Килбракену стоило немало усилий, чтобы расположить к себе недоверчивого немца. И тогда выяснились удивительные вещи…
Во-первых, «сокровища Роммеля», о которых вот уже полтора десятилетия почти не умолкая писала пресса, были вовсе не сокровищами Роммеля и даже не сокровищами Африканского корпуса. Это золото принадлежало СС, а человеком, который непосредственно отвечал за эвакуацию драгоценного груза и доставку его в Германию, был некто иной, как штандартенфюрер Вальтер Рауфф, одна из самых зловещих фигур в окружении шефа СС Генриха Гиммлера, создатель знаменитых «душегубок» – мобильных газовых камер. Рауфф сделал это «изобретение» в 1941 году, находясь на посту главы технического комитета СС. Спроектированные им грузовики-фургоны с герметичным кузовом, внутрь которого поступал угарный газ из выхлопной трубы автомобиля, могли убить за один раз от 25 до 60 человек. В июне 1942 года Рауфф отправился в Северную Африку во главе специального подразделения СС – «Devisenschutzkommando», в задачу которого входило уничтожение местных еврейских общин. На совести эсэсовцев Рауффа – десятки массовых убийств, от их рук погибло по крайней мере 2500 тунисских евреев. Предварительно эти люди были ограблены. Награбленные у еврейских общин Северной Африки золото и драгоценности и составляли тот самый исчезнувший у берегов Корсики груз, известный под ошибочным названием «золота Роммеля»…
Вторым открытием Килбракена стало то, что Петер Фляйг оказался… вовсе не Петером Фляйгом. Настоящее имя этого человека – Вальтер Кирнер. Он начал свою карьеру в лейб-штандарте «Адольф Гитлер», элитной эсэсовской части, позже развернутой в дивизию, и дослужился до звания шарфюрера (фельдфебеля). После войны Кирнер, наряду с другими эсэсовцами, оказался в лагере для военнопленных в Дахау, и именно здесь он впервые услышал историю о сокровище Роммеля. Ее рассказал Кирнеру некий Шмидт, старший офицер СС, во время кампании в Северной Африке служивший в том самом подразделении, которым командовал Вальтер Рауфф. В самом конце кампании, когда англичане прижали немцев к морю, Шмидт по поручению Рауффа занялся эвакуацией награбленных эсэсовцами ценностей. Он разделил их на три части. Одна была благополучно переправлена через море и вывезена в Австрию. Другую часть также удалось вывезти и укрыть в тайнике близ Виареджо (Италия). Эвакуация третьей части велась уже в весьма напряженных условиях, и ее удалось доставить только до побережья Корсики.
Шмидт был человеком с богатым прошлым: правительство Польши требовало у союзников его выдачи, чтобы судить за массовые убийства мирного населения. Оба эсэсовца были похожи друг на друга, и Шмидт предложил Кирнеру поменяться документами. Шарфюрера вскоре должны были освободить, так как за ним не числилось никаких преступлений, в то время как Шмидта в Польше, без сомнения, ждала виселица. Во время следствия Кирнер должен был сперва молчать, а потом признаться в подмене, заявив, что пошел на это под угрозой смерти. Установить его настоящую личность полякам будет нетрудно, так что, разобравшись, они рано или поздно выпустят Кирнера, ну а Шмидт тем временем будет уже далеко.
Свою жизнь Шмидт рассчитывал выкупить ценой всех трех тайников с сокровищами: взамен за согласие он был готов отдать Кирнеру три карты с точно обозначенными на них местами, где спрятаны сокровища. Шарфюрер долго колебался, но в конце концов все же согласился. В итоге карты оказались у него, однако обменяться документами подельники не успели: внезапно явились охранники, без всяких объяснений забрали Шмидта, вывели его из камеры и увезли из Дахау. Имея на руках ценную, как ему казалось, информацию, и обладая картами, Кирнер решил, что сможет обменять часть сокровищ на свое быстрое освобождение. Он вступил в контакт с капитаном американской контрразведки Брейтенбахом и передал ему две карты с пояснениями Шмидта. Используя их, американцы действительно нашли оба тайника: в Австрии, в горах близ Зальцбурга, в сенном сарае были спрятаны картины и другие произведения искусства, а в тайнике близ Виареджо в Италии – иностранная валюта. Обе находки были переданы военным властям (позже Килбракен сумел отыскать в архивах Пентагона официальные донесения контрразведчиков, подтверждающие эти факты).
Если первые два тайника оказались подлинными, то, может быть, и рассказ о третьем тайнике, у берегов Корсики, не является вымыслом? Этот вопрос не раз задавал себе лорд Килбракен. Третью карту Кирнер оставил для себя. Очевидно, что он поступил на редкость расчетливо: зная со слов Шмидта, что находится во всех трех тайниках, он без колебаний сдал союзникам два из них – с произведениями искусства и с валютой. И понятно, почему: сбыть картины известных мастеров, не привлекая к себе внимания, очень трудно, поскольку они фигурируют в музейных каталогах и всякие сделки с ними редко проходят незамеченными. Бумажные деньги запросто могли оказаться фальшивыми – известно, что нацисты в огромных количествах печатали и доллары, и фунты. Другое дело – золото: его можно продать в любом виде, будь то монеты, слитки или ювелирные изделия, причем покупателей, как правило, не интересует их происхождение.
Впрочем, в 1948 году, освободившись из лагеря, Кирнер все же рассказал и о третьем тайнике – на этот раз французским секретным службам. Совершенно непонятно, что толкнуло его на этот шаг и каким образом он оказался во Франции под именем Петера Фляйга. Еще более загадочны показания Кирнера-Фляйга о том, что его поиски в 1948 году на Корсике были… мистификацией! Его якобы смущало то обстоятельство, что он был вынужден заниматься этим под контролем французов, а его вознаграждение в случае успеха не было оговорено никаким соглашением. Если бы бывшему шарфюреру что-нибудь и заплатили, то жалкие крохи, поэтому он с самого начала неверно указал французам координаты тайника и почти месяц нырял с аквалангом в месте, где заведомо не могло быть никаких сокровищ… Очень странная история! Каждое утверждение Кирнера-Фляйга вызывает вопрос: «Зачем?» Зачем он использовал вымышленное имя? Зачем он обратился к французскому военно-морскому министерству? Зачем он, согласившись на сотрудничество с французами, дал неверные координаты поиска? Зачем он целый месяц бессмысленно рисковал жизнью, зная, что в случае его гибели тайна «золота Роммеля» умрет вместе с ним?
Потом произошла не менее странная история с судом: власти Корсики неожиданно обвинили Фляйга в… краже кинокамеры, после чего он два месяца просидел в тюрьме. Какая кража? Какая кинокамера? Сам Фляйг позже утверждал, что французские власти таким образом якобы хотели отомстить ему. Отомстить за что? За неверно названные координаты? Но тогда откуда французы узнали, что Фляйг морочит им голову?
«Вам мало троих убитых?»
История с пребыванием Кирнера-Фляйга на Корсике в 1948 году – самая темная и запутанная во всем деле с «золотом Роммеля», однако именно с нее начинается другая история – история многолетних поисков пропавших сокровищ.
Робер Стенюи – подводный археолог
Все, что ему удалось узнать, Килбракен рассказал Эдвину Линку – американскому инженеру и предпринимателю, изобретателю знаменитого «Линк-Трейнера» – тренажера для пилотов, на котором летчики во время Второй мировой войны проходили ускоренный курс подготовки. Кроме того, Линк увлекался подводной археологией и разработкой новых технических средств для жизни человека под водой. Как раз в это время он ожидал, когда закончатся работы по конструированию нового по тем временам и высокочувствительного магнитометра «Протон», и поиски «золота Роммеля» могли стать хорошим испытательным полигоном для этого аппарата. Кроме того, за плечами Линка был немалый опыт по поиску и обнаружению затонувших кораблей, а его яхта «Си Дайвер» была первым судном, задуманным и построенным как поисковый корабль для подводной археологии, представлявший собой плавучую электронную лабораторию.
Линк пообещал Килбракену, что летом следующего, 1962 года, он вместе с ним займется поисками «сокровищ Роммеля» на Корсике. Слово свое он сдержал. В состав экспедиции вошли десять человек, в том числе 29-летний бельгиец Робер Стенюи, который вскоре прославится на весь мир благодаря своим выдающимся открытиям в области подводной археологии. Интересы Фляйга представлял адвокат Феллер. Накануне отплытия из Монако все участники экспедиции подписали обязательство в течение десяти лет не разглашать координаты района предстоящих поисков независимо от их результата.
Яхта «Си Дайвер» вышла из Монако и направилась к побережью Корсики. Путеводной нитью для кладоискателей стала карта с собственноручными пометками (по уверению Кирнера-Фляйга) самого Шмидта. На ее основе была определена «зона вероятности», которую предстояло осмотреть буквально метр за метром. А между тем Эдвин Линк с самого начала поставил предел поискам – две недели. Все эти две недели, вплоть до последней минуты, «Си Дайвер» ходил с севера на юг и с юга на север, словно пахарь, бороздящий плугом ниву. Но чуда не случилось…
Эдвин Линк и его супруга Марион Клейтон Линк
О том, как искали «золото Роммеля», подробно рассказывает в своей книге Робер Стенюи:
«18 апреля 1962 года на борту “Си Дайвера” собрались десять человек семи национальностей. Адвокат Феллер приехал один – у Фляйга были веские причины не показываться на Корсике. Собственно, его присутствия и не требовалось: он ведь не участвовал в затоплении клада. Феллер привез кусок немецкой гидрографической карты со схемой и пометками, сделанными военным преступником Шмидтом. Кроме того, адвокат имел при себе шесть килограммов документов.
Накануне отплытия из Монако Феллер, Линк и Килбракен заперлись в штурманской рубке со всеми картами и досье. В полночь было выработано окончательное соглашение. Все члены экспедиции подписали обязательство в течение 10 лет не разглашать местоположение наших поисков. Скажу, однако, что оно находится за пределами французских территориальных вод, так что, с точки зрения международного права, не было допущено никаких нарушений.
Отправной точкой стала карта Шмидта-Фляйга: пожелтевший обрывок миллиметровки с нанесенной на нее береговой линией, ориентирами и глубинами. Но от этой карты до клада столь же далеко, как от теории до практики. Карандашные линии на бумаге превращались на море в полосы шириной в Елисейские поля, а “точка”, где, линии сходились, в натуре в три раза превышала площадь Согласия. Высчитав отклонение компаса (курсы были выверены в соответствии с магнитным склонением 25-летней давности), мы вычертили вероятностную зону. Подводные поиски всегда начинаются с подобного зыбкого ориентира.
– Шмидт вышел в море на рыбачьей шаланде, – сказал Феллер. – С ним были два матроса и эсэсовский унтер-офицер. Они прошли сколько-то миль на восток, промерили лотом дно, определили координаты и сбросили в море шесть металлических контейнеров.
– Кстати, а что стало с тремя свидетелями операции? – спросил Килбракен.
Феллер прижал одну руку к бедру, а другой повел из стороны в сторону: “Та-та-та-та-та! Аллес тод” (“Все убиты”).
Впрочем, эта деталь не имеет прямого отношения к предстоящим поискам. Главная задача для нас – разработать рациональную методику, чтобы не проходить дважды одно и то же место и вместе с тем охватить всю вероятностную зону. Наиболее гарантированное решение, к сожалению, существует только на бумаге. Туман, течение, волны и ветер обязательно вносят свои поправки: море сносит буи, туман скрывает ориентиры, волны и ветер относят суда, обрывают якоря и тянут тросы во все стороны.
Рабочий день начинается в семь утра. Приникнув к секстанту, Эд Линк разворачивает яхту по главной оси. На корме матросы приготовились спускать сигнальные буи. Когда судно пересекает поперечные оси, Эд дает короткий сигнал сиреной: бетонная глыба уходит на дно, разматывая трос. Красный буй отмечает “точку”, и я погружаюсь в воду, чтобы проверить, как лег “якорь”.
Когда я поднимаюсь на палубу, Джон Годли кивком указывает на маячащую невдалеке лодчонку: новости на Корсике распространяются быстро. Вчера там был один малый. Сегодня уже двое.
Беру бинокль. Это обычная прогулочная посудина с подвесным мотором. На обоих пассажирах соломенные канотье с красной лентой и цветастые рубашки – стиль марсельских гангстеров. В руках у одного блеснуло что-то похожее на компас.
– Кстати, я показывал вам милое послание от заинтересованных лиц? – спрашивает герр Феллер и протягивает фотокопию страницы, вырванной из ученической тетради в клеточку: “Господин адвокат! Не советуем лезть в историю с кладом Роммеля. Вам мало троих убитых? Смотрите, как бы и вам не загнуться. Это золото – НАШЕ. Не суйте нос на Корсику. И ваш друг Фляйг тоже. Ваши доброжелатели”.
– Слог замечательный. Когда вы получили письмо?
– В мае. После этого пришли еще два конверта. В обоих были бланки счетов одного пригородного парижского ресторана.
– Вам назначали свидание?
– Полагаю, да. В последний приезд в Париж я позвонил хозяину ресторана, спросил, нет ли для меня записки. Нет, хозяин не в курсе.
“Си Дайвер” хорошо оснащен специальной электронной техникой, но вот корабельная артиллерия у него полностью отсутствует. Поэтому во избежание неприятных сюрпризов еженощно кто-нибудь из нас стоял на вахте.
После разметки вероятностной зоны мы приступили к поискам внутри ее. Судно ходит взад-вперед, ведя на буксире по дну электронный детектор. Штурман Майкл громко сообщает позиции каждые десять секунд. Эд непрерывно следит за четырьмя стрелками и заносит в таблицу цифры интенсивности магнитного поля. Так проходит час за часом.
После торопливого обеда “Си Дайвер” опять утюжит море. Уже в темноте Линк расшифровывает одному ему понятные каракули. Он очерчивает “зоны плюс” и «зоны минус», после чего произносит приговор: “Все в норме”. Он очень доволен: пусть даже вместо слитков желтого металла на дне окажется ржавое железо, главное, что его “Протон” докажет свою чувствительность.
Подводные магнитометры, конечно, вещь хорошая. Жаль только, что, когда их тащит по дну, начинаются неизбежные поломки. Именно это случилось на третий день с “Протоном”. Пока Линк возился с ним, я продолжал поиски на маленьком “Риф Дайвере” с портативным магнитометром Ферстера.
Название “Рифовый ныряльщик” исчерпывающе объясняет его назначение: большое судно не может вести разведку на мелководье, а шестиметровому “Риф Дайверу” это вполне доступно. У него нет винта, который может поранить водолаза или порвать трос, нет и руля. Мощный дизель выбрасывает струю воды, и суденышко движется на реактивной тяге. Два иллюминатора ниже ватерлинии позволяют следить за дном.
Итак, я перешел на “Риф”. Вокруг красного буя, отметившего “горячую точку”, пусто. Но немного южнее – сигнал. Медленно, метр за метром, прохожу эту зону. Вижу, как черная стрелка маленького магнитометра колеблется от нуля до –10, потом к +15 и вновь к –20. Пока я лихорадочно уточняю координаты, стрелка подпрыгивает до +20.
– Стоп, Майкл, назад.
Меня гложут сомнения. В момент пика “Риф” выходил из поворота. В таких случаях очень часто “рыбка” вздрагивает. Поэтому я не мог поручиться, что цилиндра магнитометра находился в вертикальном положении – единственном, при котором прибор дает правильные показания.
Надо проверить. Облачаюсь в мои подводные доспехи: ласты, грузила, нож, трубка, маска, часы, батометр, компас. Всё? Плюхаюсь спиной в воду, переворачиваюсь и сильными ударами ласт иду вниз. Течение слегка тянет на юго-восток. 25 метров – по-прежнему светло. 35 – все та же голубизна. Подо мной – светлые пятна. Это – дно. От движения ласт песок взвивается маленькими смерчами. Видимость хорошая. Но вокруг пусто. Отсчитываю от лота 15 метров к северу и начинаю описывать круги. Взгляд налево, взгляд направо. Увы, только песок и кораллы.
Как выглядят предметы после нескольких лет пребывания на дне, мне хорошо известно. Даже если контейнеры опустились рядом, теперь в этом месте должен быть единый предмет причудливой формы. Но ничего похожего нет.
Смотрю на часы: прошло одиннадцать минут. Успею сделать еще один тридцатиметровый круг. Опять пусто. Надо подниматься. Обидно, что предстоит разочаровать моих товарищей. Ведь в глубине души у каждого теплится надежда, что спуск окажется не напрасным.
Клада нет, но зато есть важные наблюдения: здешние донные отложения должны были быстро засосать контейнеры. Перед экспедицией мы гадали, не могли ли сокровища случайно попасть в сети к рыбакам. Теперь ясно, что нет. Первые несколько лет после войны корсиканский рыболовный флот восстанавливал силы, потому что гитлеровцы, уходя, сожгли все шаланды. А в начале пятидесятых годов, когда рыбаки вновь начали выходить в море, тяжелые металлические ящики уже погрузились в песок.
…“Протон” починен. Ровная поверхность моря напоминает озеро в безветренную погоду. С шести утра до семи вечера “Си Дайвер” без устали ходит взад и вперед. Охота за сокровищами, вообще-то, бесконечно скучная рутина… в ожидании сюрприза. И судьба преподносит его.
В тот день небо с утра было затянуто облаками. Неожиданно сквозь окна в тучах проглянуло солнце. Яркий луч словно прожектором высветил на берегу характерное здание, служившее главным ориентиром на карте Шмидта. Совершенно случайно я навел на него бинокль. Сюрприз действительно оказался потрясающим: мы ошиблись зданием! Потребовалось необычное естественное освещение, чтобы воочию убедиться в этом.
Обидно, но придется все начинать сначала. А это требует времени. Но вот буи передвинуты. Наша вероятностная зона переехала на полмили. “Си Дайвер” начал столь же прилежно утюжить море на новом месте.
…Шли часы, дни. Вначале мы водили магнитометр на буксире за яхтой, потом искали в “горячих точках” на “Риф Дайвере”. Пытались вести два магнитометра разом, взаимно контролируя их показания. Подняли со дна богатый урожай: мотки троса, якоря, железные кошки, которыми кто-то, видимо, пытался искать сокровища. С каждым днем зона поиска сужалась. Несколько раз звучала ложная тревога. Я нырял и обнаруживал все ту же песчаную пустыню. А потом случилось нечто неожиданное.
Я стоял у штурвала “Рифа”. Майкл дежурил у магнитометра. Мы двигались короткими галсами на север от яхты. Вначале прибор регистрировал большую массу судна, потом интенсивность импульсов падала. Внезапно, когда мы удалились на приличное расстояние от яхты Линка, стрелка заметалась как угорелая.
Я вновь прошел это место с севера на юг. Та же картина. Сделал круг, чтобы войти в “горячую зону” с востока. Тот же сигнал. Значит, мы что-то нашли. На дне или в донных осадках находится большой предмет или группа предметов, вызывающих возмущение магнитного поля. Бомба? Самолет? Затонувший катер? Или “наши” контейнеры? Сонар показывал именно ту глубину, что значилась на карте Шмидта.
Нырять? Бесполезно: это лежит под слоем песка. Взять металлоискатель? Зона поиска все еще слишком обширна. Ладно, будь что будет, ныряю.
И ничего не нахожу.
Магнитометр “Протон” выполнил свою задачу. Теперь день за днем мы рыщем с магнитометром Ферстера. Но он засекает лишь предметы, лежащие неглубоко – не глубже двух метров. А остальные приборы еще слабее.
Так в нашей, казалось бы, безупречной системе обнаруживается провал. Нам не хватает промежуточного прибора – нужен либо более точный магнитометр типа «Протон» либо более мощный Ферстера. Досадно, но пока нет ни того, ни другого.
По двенадцать часов в сутки “Си Дайвер” ходит с севера на юг и с юга на север, словно пахарь, которому нужно подготовить для сева большое поле. Дело в том, что с самого начала Линк поставил предел поискам – две недели. Остается три дня, за которые должно свершиться чудо.
Но его не происходит. Мы торчали на солнцепеке до последней минуты. Вечером “Си Дайвер” поднял якорь, выбрал поплавок-радар и красный буй. Раскаленное солнце садилось в море. Я до рези в глазах вглядывался в маленький белый циферблат. Стрелка металась по шкале, когда поднимали последний буй.
Мы потерпели поражение. Впрочем, так ли это? Мы знаем, что нечто металлическое находится в том самом месте, где, как утверждал Фляйг, затоплены шесть контейнеров с золотом и драгоценными камнями на сумму десять миллионов фунтов стерлингов. В ту ночь, когда мы оставили за кормой огни Бастии, Эдвин Линк сказал:
– Мы вернемся сюда. Магнитометры еще переживают младенческий период. Уверен, со временем появится прибор, который нам нужен. Причем это произойдет еще на нашем веку. Раньше нас здесь никто ничего не найдет. Мафия привыкла действовать кастетом, а не электроникой.
В следующем году у Эдвина Линка трагически погиб сын, и он прекратил работу над совершенствованием магнитометра. А мы, его спутники, связаны обетом молчания».
Новые поиски, новые версии
Таким образом, экспедиция закончилась неудачей. Лорд Джон Годли Килбракен, кажется, больше не возвращался к этой теме. Он умер в 2006 году в возрасте 85 лет. Однако его поиски, хотя и неудачные, а также предпринятое им расследование, давшее много ценной информации, вдохновили других искателей сокровищ. Одним из них стал Клаус Кепплер, предприниматель из Фрейбурга (Германия). Поискам «золота Роммеля» он посвятил более тридцати лет. В его распоряжении оказалась некая карта, которая, как считается, не то принадлежала самому Петеру Фляйгу, не то была вычерчена с его слов. На ней были якобы указаны точные координаты места, где спрятаны сокровища. Правда, этих мест почему-то оказалось два: одно – в устье реки Голо в 40 км к югу от Бастии, другое – у побережья мыса Корсо на севере острова. Как бы то ни было, в одном из этих мест Кепплеру с помощью гидролокатора и магнитометра удалось обнаружить сперва обломки неизвестного корабля, а потом, что гораздо более любопытно, – американский истребитель времен Второй мировой войны, лежащий на глубине около 50 м. Если бы удалось доказать, что этот самолет был сбит или потерпел аварию именно в сентябре 1943 года, – то есть тогда, когда предположительно были укрыты искомые ящики – то это стало бы подтверждением показаний Фляйга о воздушных налетах союзников в момент укрытия клада. Следовательно, сокровище должно лежать где-то в непосредственной близости от обломков самолета.
После долгих поисков магнитометр действительно показал наличие крупного металлического объекта на морском дне, лежащего под слоем песка толщиной в метр. Дело грозило обернуться сенсацией, и в феврале 2006 года немецкая телевизионная компания ZDF, согласившаяся финансировать поиски Кепплера, отправила вместе с ним на Корсику свою съемочную группу, которой предстояло снять документальный фильм о поисках «золота Роммеля». Деятельность этой команды была, однако, прервана французской морской полицией, так как охотники за сокровищами занимались поисками без соответствующего разрешения властей. В результате им пришлось выплатить штраф и отправиться восвояси.
Между тем в июле 2007 года с сенсационным заявлением выступил Терри Ходкинсон – английский телевизионный сценарист, автор популярного телесериала «Убийства в Мидсамере» (в России он известен под названием «Чисто английское убийство»). Ходкинсон, который, по его словам, пятнадцать лет занимался тайной «золота Роммеля», сообщил, что теперь он знает наверняка, где находится сокровище, и в самое ближайшее время планирует – с согласия французов – отыскать его. Жена Ходкинсона – француженка, у него самого есть дом на Корсике, так что он не видит трудностей в отношениях с французскими властями и уже ведет переговоры с морским археологическим отделом в Марселе. Он также рассматривает предложения от ряда телевизионных компаний относительно съемок фильма о поиске сокровищ.
Уверенность Ходкинсона строится отчасти на материалах, собранных его предшественниками, а отчасти – на его собственных разысканиях. Идя по следу «золота Роммеля», он провел пять месяцев в Тунисе, изучал архивы английской и американской контрразведки. Ходкинсону удалось восстановить многие ранее неизвестные факты: в частности, он узнал, что Кирнера-Фляйга в свое время допрашивали и американцы, и англичане (причем протоколы этих допросов сохранились), однако отыскать «золото Роммеля» на основании его показаний так и не удалось. Но Ходкинсону неожиданно повезло: он отыскал в архивах старую фотографию, измятую и местами порванную, на которой был запечатлен молодой немецкий солдат в обнимку со своими родителями. Казалось бы, фотография как фотография, ничем не отличающаяся от миллионов ей подобных, хранившихся в годы Второй мировой войны в карманах солдатских мундиров. Однако именно эта фотография, по мнению Ходкинсона, и таит в себе ключ к разгадке тайны «золота Роммеля»: на ней изображен некто иной, как Вальтер Кирнер, он же Петер Фляйг.
Фотография сделана, когда Кирнеру было 20 лет и он только-только вступил в ряды лейб-штандарта «Адольф Гитлер», основанного в 1933 году как полк личных телохранителей Гитлера. По всей видимости, она хранилась у Кирнера очень долго и точно была с ним в те месяцы, когда бывший эсэсовец сидел вместе с военным преступником Шмидтом в лагере для военнопленных. Похоже, что именно тогда в уголке фотографии появились какие-то цифры, написанные расплывающимися синими чернилами… Координаты места, где укрыт клад?
«Я уверен, что это так! – говорит Ходкинсон. – Похоже, что сам Кирнер действительно ничего не знал о местонахождении клада и ему рассказали о нем только в лагере. Тогда же ему были названы точные координаты этого места, и он, чтобы не забыть их, записал эти цифры на семейной фотографии, постоянно хранившейся у него в кармане. Это – удивительный факт. Теперь мы должны действовать как можно быстрее. Мы надеемся уже в ближайшее время найти финансирование для экспедиции. Пришло время разрешить эту давнюю тайну раз и навсегда».
Судя по координатам, клад находится на дне моря в районе Бастии на расстоянии, меньшем чем одна навигационная миля от побережья. Однако за прошедшие годы, море, очевидно, немало потрудилось над тем, чтобы надежно укрыть стальные ящики с сокровищами. Сегодня они глубоко погружены в песок, и для того, чтобы извлечь золото со дна морского, потребуется достаточно дорогостоящее оборудование. Но и прибыль в случае успеха должна быть немалой – по разным оценкам, «золото Роммеля» может стоить сегодня около 10 млн фунтов стерлингов. Впрочем, как уже говорилось выше, это золото лишь условно связывается с именем фельдмаршала Роммеля. Реальным его хозяином был штандартенфюрер СС Вальтер Рауфф. Удивительно, но этот человек благополучно пережил войну и избежал причитающегося ему возмездия. В первые месяцы после войны он находился в американском лагере для военнопленных в Италии, но сумел оттуда бежать, затем нелегально перебрался в Сирию, а оттуда – в Южную Америку, и наконец обосновался в Чили. Правительство генерала Пиночета несколько раз отклоняло требования Германии о выдаче Рауффа как военного преступника, а сам Рауфф вполне цинично требовал от Германии платить ему офицерскую пенсию. Этот неисправимый, нераскаявшийся нацист умер от сердечного приступа в 1984 году.
Что же касается фельдмаршала Роммеля, то он в декабре 1943 года был назначен командующим группой армий «B» во Франции и организовывал оборону атлантического побережья перед лицом ожидавшегося вторжения союзников. 17 июля 1944 года Роммель был тяжело ранен в голову осколком бомбы. Казалось, что он не протянет и ночи, но фельдмаршал все-таки выжил. К этому времени он уже участвовал в антигитлеровском заговоре, который закончился неудачным покушением на Гитлера 20 июля 1944 года. 8 августа Роммеля перевели из французского госпиталя в Херлинген, где он был помещен под домашний арест. Фельдмаршалу была предоставлена возможность самоубийства. Альтернативой служило публичное разбирательство с ним, как с предателем, что влекло за собой большую опасность для его семьи и близких людей. 14 октября 1944 года Роммель был переведен в госпиталь в Ульме, где он умер, собственноручно приняв яд. Официальной причиной его смерти было названо кровоизлияние в мозг. 18 октября Роммель был похоронен со всеми воинскими почестями, а Гитлер объявил этот день днем национального траура.
Парадоксально, но с периодом пребывания Роммеля на посту командующего германскими силами во Франции связана еще одна легенда о сокровищах. Она исходит от некоего Павла Саде, поляка, уроженца Силезии, в годы войны призванного в ряды вермахта. В августе 1944 года, находясь в окрестностях города Кан в Нормандии (Франция) он вместе с несколькими другими людьми принял участие в укрывании «клада Роммеля». Несколько эсэсовцев и несколько солдат вермахта, в том числе Саде, приехали в какое-то заброшенное хозяйство в окрестностях Трувийи и Шамона, где выкопали двухметровой глубины яму. В нее были сложены 13 ящиков, в которых находились документы штаба Роммеля, 4 ящика с личным имуществом фельдмаршала и дубовая бочка с какими-то ценными предметами. По мнению Павла Саде, это были церковная утварь и другие предметы, награбленные немцами из окрестных церквей. Насколько известно, за все послевоенное время была сделана всего лишь одна попытка отыскать этот тайник, предпринятая одним из редакторов польского телевидения, однако найти «клад Роммеля» не удалось.