ЗА КЛАДОМ — НА УКРАИНУ

"Зачарованные клады" России до сих пор таятся в недрах земли, да и, по правде сказать, существуют ли они или нет — неизвестно. А вот Украину по праву можно назвать подлинной "страной кладов".

Еще с XIV века, благодаря вовлеченности страны (через Польшу и отчасти — через Литву и Турцию) в европейский товарооборот, на Украине начал интенсивно развиваться товарно-денежный обмен. И если в русских кладах в подавляющем большинстве попадаются либо мелкие, плохо отчеканенные серебряные копеечки, либо громадные медяки екатерининской поры, то украинские клады отличаются разнообразием и значительным по сравнению с русскими богатством. Здесь встречаются и золотые венецианские дукаты, серебряные "чехи", "чвораки" и "шостаки", полновесные серебряные талеры, турецкие золотые аспры и серебряные акче, а также "нами-сто" — самодельные украшения из самых различных серебряных монет.

Свидетельством тех дальних времен, когда славяне, по словам византийских историков, "отправляясь на войну, скрывали свое имение, зарывая драгоценности в землю, как воры", служат многочисленные клады монет и предметов времен Рима и Византии. А эпоха Киевской Руси оставила на украинских землях большое количество богатых княжеских и боярских кладов с золотыми и серебряными предметами. Один из самых крупных княжеских кладов, найденный в Киеве в 1876 году, содержал полный комплект массивных золотых женских украшений: шейная цепь с покрытой орнаментом золотой звездой, ожерелье из семи золотых блях в виде лилий ("кринов"), разделенных крупными бусинами, два больших золотых колта с эмалью, два золотых перстня, около 40 мелких полуколец ("рясен"), три золотые серьги, две серебряные цепи.

Укрыванию кладов на Украине немало способствовали внешние обстоятельства. Жизнь была неспокойной. На протяжении двухсот лет страну практически беспрерывно потрясали татарские набеги, войны с Польшей и Турцией, казацкие восстания, крестьянские войны — "Палиивщина", "Колиивщина". Все это сопровождалось массовым разорением, пожарами, погромами, резней. Толпы беглецов устремлялись на север — в Белоруссию и Россию, на северо-запад — в Польшу.

Самым бурным в истории Украины был период 1648–1709 годов, когда в стране началась национально-освободительная война, перешедшая в затяжную гражданскую войну, сопровождавшуюся активным вооруженным вмешательством Польши, России, Турции, Швеции и Крымского ханства. В результате вся Правобережная Украина к началу XVIII столетия превратилась в пустыню. "Видел я многие города и замки безлюдные, опустелые. — свидетельствует украинский летописец той поры Самуил Величко, — видел развалины стен, приплюснутые к земле, покрытые плесенью, обросшие бурьяном, где гнездились гады и черви, видел покинутые впусте привольные украинские поля, видел на разных местах и множество костей человеческих, которым было покровом одно небо, видел и спрашивал в уме своем: кто были эти? Вот она — Украина, которая перед войнами Хмельницкого была второю обетованною землею, прекрасная, всякими благами изобиловавшая наша Отчизна, обращенная Богом в пустыню, лишенная своих прежних обитателей, предков наших".

Любые смутные времена — это времена кладов. Именно на пору "клокотавшей Украины", на XVII — начало XVIII века, приходится наибольшее количество зарытых сокровищ. Кого беда миновала, "хто выховався", тот вернулся и забрал свое имущество назад. А кто пропал, тот оставил свой клад в земле…

Клады укрывали в самых потаенных местах, преимущественно в землю, в дупла, под корни вековых деревьев, на дно рек и озер. Легендами о кладах неизменно окружены степные "могилы" — древние курганы. Вообще говоря, в степной Украине любое возвышение правильных округлых или продолговатых очертаний, независимо от размеров, издавна называется могилой, даже если оно не является захоронением.

Весьма распространенным способом укрытия клада были "льохи", "пидвалы" — погреба-схроны, которые выкапывали в глухих чащобах или оврагах. Иногда в "льох" укрывали имущество целой деревни. Есть свидетельство, что в одном таком "льохе", в лесном урочище Матвиевщина около села Бо-рок Гадячского уезда, в 1708 году спрятали свое добро жители села, опасаясь нашествия шведской армии, шедшей к Полтаве. Еще об одном таком погребе рассказывала в 1870-х годах. Сытенская, помещица села Русановка близ Гадяча. Продавая лесную дачу "Груньки" помещику П.И. Шкляревичу, она сообщила, что в том лесу, со слов старых людей, хоронили от набегов татар свое имущество окрестные жители. Для этого специально был устроен "льох". "Несколько лет назад, — поведала помещица, — при мне откопали двери от этого подвала". Раскопок она не делала — боялась, что клад заговорен. Новый же владелец леса, изучив местность и придя к выводу о том, что в лесу действительно есть подземная пустота, также побоялся копать клад.

В 1881 году на таинственный "льох" с железной дверью, запертой на висячий замок, наткнулся в глухом лесном овраге крестьянин Гурин с хутора Водяного Полтавской губернии. Огромный "пидвал" с кладом указывали верстах в пяти к северо-западу от слободы Рубежной, Харьковской губернии. Он находился в широком и глубоком овраге, заросшем густым лиственным лесом. Здесь, посреди оврага, возвышался каменный холм, сложенный из каменных плит. С одной стороны, у основания отвесно торчащей плиты, можно было видеть узкий лаз, в который едва могла пролезть собака. Среди местных жителей существовало убеждение, что этот "пидвал" имеет искусственное происхождение. Он был якобы построен разбойниками, жившими здесь около 200 лет назад. В нем они укрыли свои сокровища и закляли их на вечные времена. Попытки расширить лаз в плите и проникнуть внутрь загадочного сооружения предпринимались неоднократно, но успеха не имели. Тогда предприняли эксперимент: на длинной палке в лаз просунули кусок мяса в качестве приманки и запустили в этот лаз собаку. Собака полезла за мясом, а потом вылезла головой вперед, из чего можно было заключить, что внутри находится достаточно просторная подземная полость, где собака смогла развернуться. Еще два схожих "пидвала" с несметными сокровищами находились в Купянском уезде — один в слободе Боголюбовке, за кладбищем, а второй около слободы Нижней Дуванки, в лесу. По рассказам крестьян, в этих "пидвалах" татарами было спрятано множество золота, серебра, меди, дорогого платья и даже несколько пушек.

Загадочные подземные сооружения на Украине не редкость. В 1873 году близ села Липовая Долина, около почтовой дороги в Ромны, в глинистом обрыве водой размыло провал в пещеру. По свидетельству очевидцев, в глубине его были видны "какие-то предметы". Местные власти со странной поспешностью заделали провал.

На месте клада обычно делались различные приметы — вырезались знаки на камнях, на коре деревьев. "Семейные" клады нередко зарывали в присутствии детей, которых тут же секли розгами — чтобы накрепко, "задним умом", запомнили место захоронки. Клад, зарытый в степи, затаптывали лошадьми. А приметы кладов беженцы, согнанные набегами и войнами со своих земель в дальнюю сторону, как фамильное имущество передавали детям, родным, знакомым. Из этих рассказов составилось впоследствии множество легенд о кладах.

Известны случаи, когда "фамильный клад", зарытый в давние времена, случайно отыскивал потомок укрывшего клад. "Назад тому годив 20, — рассказывали в слободе Ново-Николаевке Купянского уезда, — жыв в слободе Колодяжной одын багатый мужик. У его було багато грошей. Вин возьмы та й закопай их в землю. Перед смертью ему одняло речь и вин не мог вже сказаты семьи, де заховав гроши. Правнук его почав на тим мисты рыты яму и найшов казанок золота и кувшын серебра. Из цых грошей часть виддав на церкву, а часть соби оставыв". Подобный случай имел место в 1893 году в деревне Ивановке Елисаветградского уезда. Крестьянин Иван Безлатный выкопал на своем огороде клад — кувшин, в котором находилось более 300 серебряных монет 1808–1846 годов. Оказалось, что этот клад много лет назад закопал отец находчика, а потом заболел и из-за болезни забыл, где именно зарыт клад. Интересно, а если бы его кто-нибудь выпорол при закапывании клада — помог бы ему потом "задний ум"?

Немало было свидетельств и о кладах, укрытых реальными историческими лицами. Рассказывали о кладе запорожского атамана Наливайко — двенадцать бочонков золота якобы сброшены им в речку Солоницу, неподалеку от Лубен. Клады разбойника Гаркуши укрыты, по преданию, в лесу у села Руса-новки Гадячского уезда, в урочище Робленые могилы. А клад гетмана Павла Полуботка, говорят, зарыт в селе Подставки, на месте бывшей усадьбы помещика А.А. Савицкого…

Последней бурей, пронесшейся над Украиной, стало гайдамацкое восстание 1768 года, известное под именем Колиивщины. Кроваво усмиренная, гайдамачина не прекратилась, а существовала в виде действий мелких отрядов вплоть до 1790 года, выродившись в массовый разбой. Гайдамаки совершали набеги на шляхетские усадьбы, небольшие местечки, грабили купцов. Молва приписывает гайдамакам огромное количество укрытых на Правобережной Украине кладов. Множество кладов гайдамаков, по преданию, скрыты в Черном лесу близ Новомиргорода. В Дубовой балке близ Кривого Рога были известны несколько пешер, одна из которых носила название "Гайдамацкая хата". Рассказывают, что здесь прятались гайдамаки, которые закопали в глубине пещеры большой клад. Этот клад впоследствие нашли и откопали какие-то кладоискатели. А свидетельством пребывания гайдамаков в Дубовой балке долгое время служил каменный крест, стоявший в вершине балки, с высеченной на нем надписью: "Зде опочивает раб Божій Кирило и с ним товарищи войсковые Микифор и Михаиле Пуція бывшаго низовою войска запорожского куриня дядькивского Кирило Мощенсцій преставился году 1779 месяца ноября 4 дня. Сей крест сооружен рабом Божіем Федором Губою".

И от гайдамаков и запорожцев, как и от беженцев, тянулись из поколения в поколение предания о кладах: "Известно: один козак передает другому, где поховани клады, и каждый козак знал, где вси клады лежали, один умре — знае другій; старій малому разсказуе, а се для того робилось, щоб якій клад дурно не пропав, лежа у земли" . Нередко эти рассказы записывались и переплетались в тетрадки, которые затем расходились по рукам многочисленных искателей сокровищ и пользовались огромной популярностью. Одна из таких рукописей под названием "Запорожская рукопись, указывающая, в каких именно местах и какие сокрыты клады" была опубликована в Киеве в 1857 году. Публикация имела бешеный успех. Книжка немедленно пошла в народ, вызвав ажиотаж у кладоискателей, впрочем, "подведя под монастырь" не одного любителя быстрой наживы. Несмотря на это, книжка перепродавалась за большие деньги, переписывалась от руки и расходилась в списках. Многие эти списки, затрепанные и засаленные, через несколько лет уже выдавались за "древние рукописи". Впоследствии, в 1903 году, эта "Запорожская рукопись о кладах" была переиздана вновь. Ее полный текст мы приводим в нашем "Путеводителе по кладам", и читатель имеет возможность самостоятельно оценить этот документ.

В Одессе многочисленные легенды указывали на окрестности Хаджибейского лимана, где будто бы было закопано несколько запорожских кладов. Жители окрестных сел и хуторов искали клады. Переплатили немало денег разным проходимцам. За дорогую цену перепродавались ничтожные клочки земли "с кладом", полуразрушенные усадьбы и т. д. По рукам ходили многочисленные "кладовые записи" и даже настоящие медные доски с текстами, впрочем, самого недавнего изготовления.

В преданиях о кладах почти всегда правду невозможно отделить от вымысла, и это постоянно ставит кладоискателя перед дилеммой: верить или не верить? Ответить на этот вопрос сложно. Очевидно, всякое предание несет в себе зерно исторической истины, а вот как распознать эту истину — тут универсальных рецептов нет. Вот только один пример: много было сложено легенд про клады, будто бы зарытые в окрестностях с. Глодос Херсонской губернии. Рассказывали, что на правом берегу протекающей через село речки есть балка, вблизи которой, по преданию, гайдамаки прятали награбленное добро. В самом конце села, в лощине, образованной от соединения двух широких балок, находилась скала, напоминавшая печь, в которой имелась искусственная выемка. Легенда утверждала, что "от этой печки нужно отмерить 20 сажен прямо на заходящее летнее солнце. В конце двадцатой сажени находится дверь в погреб; в нем хранятся деньги, серебряная и золотая посуда. Денег мало, а посудой хватит нагрузить до 10 возов".

На другом конце села, в скалистом овраге под названием Котросы, на одной из скал имелось высеченное продолговатое кольцо, а посередине его — "бугорок размером с конское копыто". Эти знаки, по мнению крестьян, были "приметами" гайдамацкого "льоха" с добычей. Ниже этих знаков, на дне оврага, якобы находился заваленный камнями колодец, а в колодце деньги, зашитые в конскую шкуру. Говорили, что этот клад заклятый — чтобы его добыть, надо сначала продать душу дьяволу. Были, по рассказам, клады и в Куря чих могилах, что в трех верстах от села, и в яру близ Козаковых могил… "Не перечесть всех сокровищ, созданных фантазией глодоссцев!" — смеялся историк XIX века. Но вот в 1961 году в селе случайно был обнаружен большой клад чрезвычайно ценных золотых и серебряных предметов — вероятно, княжеских сокровищ, относящихся к VIII веку. (Подробнее об этой находке рассказывается в книге М.Ю. Брайчевского "Скарби знайдені i незнайдені", Киев, 1992). Ну, что — уже не смешно? Нет, что ни говорите, а дыма без огня не бывает.

Украинские легенды о кладах, несмотря на весь свой реализм, неизменно окутаны дымкой волшебства. Народная молва утверждала, что клады, особенно зарытые казаками, "нечистые" — они закляты и заговорены с помощью страшных магических обрядов. О том, что народная молва считала запорожцев колдунами, которые знаются с нечистой силой, известно еще из "Вечеров на хуторе близ Диканьки". Истории о заклятых кладах были широко распространены и прочно вошли в народный фольклор. Как правило, клады заклинали, призывая на охрану сокровищ нечистую силу. Рассказывают, как однажды один старик зарыл клад — казанок с деньгами — произнеся заклятие: "Черту казанок, а человеку, что в лесу — гроши". И вот после смерти старика-колдуна к тому человеку, что жил в лесу, ночью заявляется черт и стучит в окно: "Эй, ты! Забери свои деньги, а то мне казанок нужен!" Человек высунулся в окно и говорит: "Ступай прочь, я с чертом не знаюсь". Черт рассердился и хватил казанком по двери — деньги разлетелись в разные стороны — и ушел. А человек утром встал, поглядел — а у него все крыльцо деньгами усыпано…

Надежным средством защиты клада от разграбления считался замок, "запиравший" сокровища, и эти замки и сегодня не редкая находка, сопровождающая клад. Гайдамаки и запорожцы, зарывая клады, клали в яму заговоренное копье, саблю, ружье, просто острые железные предметы "с наговором", чтобы они отпугивали, а по возможности и наносили раны непрошеным искателям сокровищ. Чтобы скрыть клад надежнее, гайдамаки и казаки на тех местах, где был скрыт клад, складывали убитых лошадей и трупы людей, а сверху присыпали их землей. При гниении тел над кладом появлялись в темноте голубоватые фосфорные огоньки — отсюда произошло поверье, что клад "горит свечой". Если на клад налагали заклятие "на головы", то нередко это были головы в самом прямом и ужасном смысле. Клады реально закапывались "на головы" — в жертву приносились пленники: "…сколько у повозце било, то и сховано; ляхи сховали. 2 дни стояли и яму готовили, а сховавши, сгубили хлопця и на денгах сверху присипали…"

Заклятые клады, особенно те, над которыми приносились жертвы, являются в виде зверей и людей. Клад в виде огненного всадника, красного огня, красного петуха означает золото, в виде белого огня, белого коня — серебро, в виде захудалой старухи — смерть. Смерть обычно сопровождает клад "несуженый", то есть не предназначенный именно этому кладоискателю. А как заранее узнаешь, судился тебе клад или не судился? Вот и играют кладоискатели в рулетку со смертью…

По украинским поверьям, клады бывают "чистые" и "нечистые". Нечистые клады зарыты колдунами и еретиками — "харцызниками" и "хымородниками". Соответственно и откопать такой клад может, как правило, тот, "хто знаеться с нечистым". Пользоваться такими кладами не рекомендуется. Обычно они являются в виде козленка с рожками или пня. Нечистые сторожит нечистая сила — духи-"кладовики". Нечистый дух по имени Блуд отводит глаза кладоискателю, заставляет его блуждать и кружить по знакомым местам. Мара насылает видения и страхи. Клады, где спрятаны большие деньги, стережет Ховала — дух с двенадцатью глазами, которые ночью светятся в темноте. Этот свет может ослепить неосторожного кладоискателя. Если уж кто, совсем отпетый, и решится копать нечистый клад, то он не должен креститься и молиться — в угоду "нечистому".

Иметь дело с "нечистым" кладом хлопотно и опасно — можно поплатиться не только здоровьем, но и жизнью. Рассказывали, например, такой случай. Близ поместья графов Потоцких под Бердичевом стояла старая башня, в которой, по преданию, был замурован клад. Наслушавшись этих легенд, граф Потоцкий приказал сломать башню, но как только рабочие начали крушить стены, графу "глаза на затылок вывернуло и шею скрутило". Только когда Потоцкий велел прекратить работу и восстановить разрушенное, ему стало легче. С той поры граф зарекся даже подходить к башне.

Говорят, что заклятые клады три раза в год — на Новый год, Великий день (Пасху) и Ивана Купалу — переходят с места на место и переочищаются. А под Новый год все деньги, зарытые в земле, вспыхивают все разом синим пламенем. Кто увидит это, должен немедленно снять с себя что-нибудь и бросить в огонь — тогда клад "дастся". Под Новый год некоторые клады "подают голос" — чистые клады тихо постанывают и скорбят, а нечистые кричат, ругаются, хохочут.

Рассказывали еще и другое — что трижды в год, на Благовещение, Пасху и Вознесение, клады "проветриваются". Тогда их можно увидеть. Одной девочке случилось видеть на Светлый Праздник, как верхушка кургана вдруг поднялась точно крышка, и когда девочка заглянула в образовавшееся отверстие, то увидела в подземелье несколько бочек серебра и рядом — изможденного человека на цепи. Человек поднял голову и страшными глазами взглянул на нее… Девочка, конечно, испугалась и в страхе убежала.

Легенды о загадочных хранителях клада были широко распространены в народе. Говорили, что есть такие клады, которые караулят привидения — казаки, чумаки, чабаны. Эти караульщики часто предлагают взять деньги в долг на срок, а если кто не вернет долга до срока, то сам становится хранителем клада. У гайдамаков и особенно запорожцев, по преданию, широко был распространен обычай замуровывать или запирать в погребах с сокровищами живьем своих товарищей для охраны клада. Эти живые мертвецы-хранители выходят на свет Божий под Новый год или под Пасху и отгоняют кладоискателей или, наоборот, заманивают незадачливого кладоискателя, а потом запирают его, а сами уходят в мир.

Если кладоискателю улыбнулось счастье и он нашел сокровище, то верхние деньги брать нельзя — они закляты. Лучше осторожно сбросить их палочкой. Всякий клад надо брать не сверху, а сбоку, так как неизвестно, заклятый он или нет. Если же клад брать сбоку, то деньги рассыпятся, а с ними рассыпется и заклятие.

В любой деревне и в любой семье можно было услышать "свою" историю про клад. Одно такое фамильное предание, слышанное от отца, рассказывал дед Нежура из села Балабына, что близ нынешнего Запорожья. Пахал его отец поле и вдруг увидел, как по степи скачет запорожец — высокий, широкоплечий, сивая чуприна замотана за левое ухо, усы свисают на грудь. Подъехал казак к мужику и говорит:

— Здоров, человече!

— Здоров.

— Помогай Бог!

— Спасибо.

— Где живешь?

— Да у речки Кушугума, в Балабыне.

— Это супротив Великого Луга? Знаю. Колысь и мы там жили. А что, из ваших никто не находив грошей?

— Я — нет, а за других не ручаюсь.

— А старых дубов не рубали?

— Нет. Вон стоят.

— Там, в плавнях, на высокой гряде, есть дуб в обхват четырех человек, а в дубу дятел выдолбил дупло. В то дупло запорожцы насыпали червонцы и забили чопом, чтоб никто не заметил.

— И что ж, можно их забрать?

— Тебе можно, а мне нет.

— Это почему?

— А потому, что нема уже на свете моих товарищей. Гроши те закляты на срок, только я, видно, до того сроку не доживу…

Вздохнул тяжело запорожец, пустил коня вскачь и в мгновение ока затерялся на просторах Великого Луга…

Но, как бы ни были фантастичны народные предания о кладах, повседневная жизнь сплошь и рядом подтверждала их реальность. Один из актов Полтавской городской управы повествует о находке зачарованного клада в 1671 году пастухом Васькой: "Вигнал рано пасти товар по Святой неділі с понеділка на вовторак, видит — огонь горит розними материями". Пастух, увидев огонь, решил, что "то скарб міет быти". Он стал копать в этом месте и наткнулся на казан, "прикрытий шиною". Однако о находке клада вызнал хозяин пастуха, Гринец, и дождавшись вечера, открыл казан и "гроши и злитое серебро" в мешке унес в лес и там спрятал. Батрак обратился с жалобой в городскую управу…

Известны случаи, когда клады выкапывали, роясь в земле, свиньи, выбрасывали на поверхность кроты, а однажды клад "старих мидних грывен" был найден даже с помощью… суслика. "Раз зійшлы мы на одну могылку и посыдалы" — рассказывал находчик клада, сельский пастух. — Перед вечером сталы сходыть з могылкы — аж ось аврахова нора (аврах — суслик. — Примеч. авт.),а биля ней кучка земли и зелени гроши: все стари мидни грывни. Мы набралы три шапкы и понесли до дому. На другый день взялы лопату, роскопалы нору аж до аврахового гнизда, а найшлы грошей всего с прыгиршь". А в курганной группе Близнецы у села Ивановки Александровского уезда один "чоловик" нашел "каганец, а в ему кусок золота с хунт весом". Это золото было продано местному шинкарю за шестьдесят рублей.

Находки кладов были столь часты, а предания о сокрытых кладах столь распространены, что во многих украинских селах находка клада считалась самым заурядным делом, частью повседневного деревенского быта, нередко служившая источником семейного благосостояния. "Скарб (клад) нашел" — такой ответ нередко можно было слышать на вопрос о начале благосостояния того или иного деревенского богача. "В наших Авулах жили запорожцы, и не яки-нибудь, а заможни, — рассказывал дед Гаврило Карпенко из села Аулы на Екатеринославщине. — Вид того и теперь народ богатый, и кладив тут сховано допропасты. От хоть бы Дидейко, Тупас, Бейгул, Шульга. Шапарь — вси поразживались, то от батькив, то знайшлы гроши. А то на Сыротским наш мужик тарасовський выорав кубышку серебряных рублив та и сховав, не объявывсь. А згодя вин ще выорав маненьке барыло з зализными обручамы и чугунный возык — пушкы возять — тилько маненькый. Може в барыли гроши булы, тилько вин не казав, а диты его зараз дуже багато живуть, а вин старый був, зовсим убогый".

В народе в основном известны истории о кладоискателях-неудачниках, а о найденных кладах рассказывают мало. — так какой же дурак, найдя клад, станет вслух голосить об этом? Но о счастливцах, что "знайшлы гроши", слухи все же шли, и эти слухи заставляли браться за лопаты новых и новых искателей сокровищ. К примеру, однажды в окрестностях села Верблюжки Херсонский губернии случайно был найден клад золотых и серебряных монет. Это немедленно дало толчок массовому поиску кладов в окрестных курганах, за лопаты взялось чуть ли не все окрестное население. Искатели сокровищ вскрыли два кургана под названием Близнецы, при этом была обнаружена загадочная подземная галерея, идущая от кургана к близлежащей балке, заросшей кустарником. Галерея была вымощена кирпичом. В ходе раскопок кладоискатели нашли железную цепь, стремена, седло, но никаких сокровищ им не попалось.

Итак, клады искали, клады находили во множестве (нередко грабя старинные скифские и сарматские курганы), потихоньку сплавляли найденные сокровища корчмарям и шинкарям. Ну, а где было искать сокровища? Ясно, где — в старинных "могылах" неведомых народов и в тех местах, где некогда жили "заможни" запорожцы и укрывались после набегов лихие гайдамаки…

ЗОЛОТО СКИФСКИХ "МОГЫЛ"

В первых числах февраля 1902 года в Мелитопольском уездном полицейском управлении можно было видеть сваленную на полу присутственной комнаты кучу, из которой виднелись куски разбитых больших амфор, ржавое железо, солома и различные мелкие предметы. За столом, в жарко натопленной комнате, тяжело вздыхая и поминутно утирая лысину большим клетчатым платком, восседал пристав 2-го стана и, аккуратно выводя буквы, писал рапорт на имя уездного исправника:

"29 января с. г. крестьяне села Нижних-Серогоз, в числе 33 человек, по своему почину, занялись раскопками кургана, что возле с. Нижних-Серогоз, под названием "Агузки". Этот курган разрыт был членом Археологической комиссии Веселовским в 1893 г., который и закончил раскопки. В настоящее же время вышесказанными крестьянами открыт совершенно новый туннель и найдено во время раскопок несколько предметов, которые от них мною отобраны и представляются Вашему высокоблагородию. При этом имею честь доложить, что мною дальнейшее разрытие этой могилы было воспрещено еще 12 сего января, сейчас же, как было обнаружено, что производятся раскопки; за сохранением этого кургана учрежден надзор, сделанные отверстия в кургане зарыты и виновные в числе 33 душ привлечены к законной ответственности". В описи отобранных у кладоискателей находок, приложенных к рапорту приставом, значатся 19 золотых предметов общим весом 261,85 грамма…

Пока пристав писал свой рапорт и взвешивал конфискованное золото, в симферопольской газете "Салгир" в номере от 1 февраля появилась следующая заметка:

"По поводу раскопок древней могилы (от корреспондента "Салгира"). Сегодня мне пришлось видеть у крестьян Василия Чумака и Тимофея Мелешки с товарищами добытые ими из скифской могилы "Агузки" разные древние вещи: собачку из литого золота, пуговку с двумя ушками с изображением лица мифологической богини, кружок, величиной с копейку, с выпуклой пчелкой, пластинку величиною в две коп., с изображением цветка, 141 золотую пуговку с ушками, 123 таких же, но золота на них более, 15 обломков золота, кольцо с уздечки на манер наперстка… Все эти вещи золотые. Нашли они все эти вещи в подземной галерее, сделанной, вероятно, вскорости после того, как была насыпана могила скифами. Подземный ход этот профессором Веселовским, по разрытии могилы, был исследован на расстоянии 16 сажен, но теперь земля осела и крестьяне раскопали еще на девять сажен в другую сторону и тут-то нашли эти вещи".

Удивленное начальство немедленно послало приставу по телеграфу предписание немедленно провести повторное расследование и отыскать названные в заметке предметы. Проведенное дознание выяснило, что крестьяне, предводительствуемые Василием Чумаком, утаили большую часть находок. В ре-зультате полиция конфисковала в совокупности более 700 различных золотых предметов. Уже по стоимости одного металла серьезность находки не вызывала никаких сомнений. Но эта находка — лишь один из многих эпизодов кладоискательской лихорадки, связанной с поисками сокровищ в древних курганах, которые на Украине называют могилами.

…Старый солевозный чумацкий шлях, идущий от Никополя на юг, к Перекопу, тянется по бескрайним степям Таврии. И повсюду, аж до самого Мелитополя и далее, раскиданы по степи высокие, издалека видные "могылы" — курганы, оставленные неведомыми древними народами и таящие, по преданию, несметные сокровища.

Что за люди оставили эти курганы в степи? Бывалые люди рассказывали всякое. Неспешно плетутся по пыльной дороге волы, поскрипывает подвешенное к задку воза ведерко с дегтем для смазки колес, неторопливо льется рассказ о минувших временах…

"Сначала на ций земли, де мы жывемо, жылы туркы, це була турещына. Туркы булы сыльни багачи. Як народа в русскому царстви стало багато, то тоди сталы зганяты туркив с своей земли. Як покорылы туркив, тоди воны — де худобу диваты? Везты нельзя, та й началы iи ховаты в землю. Дралы шкуру з коней и зашывалы в ней грошы, насыпалы бочонкы золота и закопувалы в землю, або опускалы в воду. Воны ховалы в землю и орудіе, разни ружья, пицталеты, пушкы, щоб руськи не воспользовалысь цым добром. Воны ховалы его куда попавшы: в землю, в воду, в писок. Як зарывають гроши, або як пускають у воду, то заклынають их: "будь вы трыжды прокляти, проклята, прокляти! Хто ци гроши возьме, той и сам проклятый, тому голова долой!" В степи под Екатеринославом однажды выкопали чоловичий шкелет, а в ему висимнадцать мидних стрилок. Стрилки ти булы миж кистками. От цими мидними стрилками и воевалы турки".

А на другом возу другой бывалый человек рассказывает молодым чумакам другую историю:

"Годив пятьсот тому назад була Украина, саме де мы теперь жывем. В тій Украини жылы розбойныкы чычиньци; хатами у их булы могылы. Як стала Россія размножатьця и прытисняты чичинцив, то воны взялы и пишлы геть, хто куды попав. У йих багато було грошей, так шо йим невозможно й понесты с собою, то воны взялы и позакопувалы их в землю скризь по могылах. Одни из ных думалы прыйти в мырне время и одкопаты свои гроши, други закопувалы з заклятіями на викы, шоб нихто йих и не выкопав, а хоть и выкопа, все равно нымы не пожыве, умре; а инши закопувалы на стико-то годив, и як пройдуть ти годы, то гроши самы выйдуть из земли в разных выдах. А зарываніе в землю кладов сопровожалось от яким образом: як здумае якый-небудь чичинець закопаты в землю клад, то зараз объявляе о том своим сусидам, шоб воны шлы до його зарываты клад. Сусиды прыйдуть до його; вин зараз начынае копаты яму, и як выкопае яму, то в ней кладуть зараз дошку, на тии досци напысана крейдою (мелом. — Примеч. авт.)заклята молитва; на дошку кладуть клад и загортають землею, а хазяин клада в те время тры разы обходе кругом зарывающых клад".

Нет, ну вы скажите — у кого от таких рассказов руки не зачешутся взять лопату и попытать счастья в "могыле"? И перевидали старинные курганы таких искателей счастья тьмы и тьмы…

…Около двух тысяч лет назад верстах в двадцати от нынешнего Никополя был погребен скифский царь. С ним, по обычаю, зарыли жену, рабов, лошадей и имущество, а над могилой насыпали высокий курган, столетия спустя получивший название Чертомлыцкого. Вскоре после похорон в курган, прорыв подземный ход, проникли грабители. Едва они подступились к царским сокровищам, как обвалилась земля и грабители вынуждены были бежать, оставив одного своего товарища под завалом. А в 1863 году археолог и историк И.Е. Забелин, раскапывая Чертомлыцкий курган, натолкнулся на следы этой древней трагедии. Он обнаружил следы грабительских подкопов, скелеты царя, царицы и челяди. Под грудой обвалившейся земли стояло ведерко с собранными грабителями золотыми украшениями, а рядом лежал скелет неудачливого грабителя, двадцать веков пролежавшего на месте преступления.

За два тысячелетия в причерноморских степях сменилось множество народов, оставивших после себя высокие курганы с каменными идолами не вершинах. И два тысячелетия в этих курганах рылись кладоискатели, соблазненные "даровым" золотом мертвецов…

Первые исторические сведения о "гулящих копачах", грабящих курганное золото, появились еще в Средние века. В одном из документов XVI века говорится: "По городищам и селищам ходячи, могилы роскопуют, ищучи там оброчей и перстней". А к концу XIX столетия только в Херсонской губернии более половины "степных пирамид" были уже перекопаны и разграблены.

Сокровища скифских "могыл" казались неисчерпаемыми. Знаменитый на Украине курган Сороку грабили несколько столетий, таская оттуда старинные доспехи, которые считали польскими или казацкими. Тем не менее и на долю археологов там кое-что осталось. Большой Рыжановский курган в Звенигородском уезде (под Киевом) раскапывал в 1884 году археолог Ю. Гринцевич. Через три года после его раскопок, в траншее, размытой дождем, местный крестьянин нашел амфору и множество золотых украшений, которые он тайно выкапывал на протяжении нескольких дней. А уже после этого крестьянина другой археолог, Г. Оссовский, нашел еще 446 золотых предметов!

Вскрывая древние захоронения, кладоискатели, конечно, не особо затрудняли себя в определении значения найденных сокровищ. По их убеждению, эти золотые "треугольники", "пластинки" и "кольца" — клады, зарытые турками, татарами, запорожцами, гайдамаками или разбойниками. Поэтому легенды о разбойниках или запорожцах, зарывших золото в очередной "могыле", уверенно считались надежным указателем пути к сокровищам…

В степи за Мариуполем, близ сел Амвросиевки, Голодаевки и Савуровских хуторов, находится курган Савур-могила. Величественный курган был виден за 40–60 верст. Некогда на "могыле" стояла половецкая каменная баба — "каменный чоловик", но к середине XIX столетия ее уже не было.

В старину мимо курганов Савур и Медведь пролегали большие дороги — Чумацкий шлях и Великий (Почтовый) шлях. У чумаков бытовала пословица — "Савур-могыла, Теплынский лис — де бере чумакив бис". Место это считалось заклятым — где-то близ могилы был зарыт зачарованный клад ("багато сховано грошей"). Клад этот, по преданию, закопал легендарный разбойник Савва, который "с товарыством" в старину жил на Савур-могиле. Следами пребывания разбойников долгое время оставались глубокие ямы — остатки землянок. Одна из ям, отмеченная кустом бузины, была остатками землянки Саввы.

Скрываясь днем в подземельях, разбойники в ночное время выходили на добычу и собирали дань со всех обозов, шедших по Великому шляху. В одном из подземелий жил у них старик, глубоких лет, который по временам смотрел в книгу и по ней определял, возможно ли еще жить этим разбойникам в данном месте или уже пора скорее уходить, перебираться на другое, Переселяясь на другое место, разбойники из награбленных ими богатств брали лишь небольшую часть, а остальные сокровища зарывали в окрестных местах с заклятиями в землю.

Рассказывают, что однажды Савва принял в свою шайку одного хлопчика, бывшего с чумаками. Спустя несколько лет он отправил его вместе с другими своими "гайдамаками" в Киевскую губернию, где их "половылы и забралы в москали" (т. е. в солдаты). Много лет спустя пас чабан овец близ Савур-могилы. Видит — идет "москаль". "Здорово, человече!" — "Здоров, служивый". — "А кто это выкопал ту канаву, что сбоку могилы?" — "Да вот, такой-то человек". — "И что, он богатый?" — "Да разжился, говорят, здорово". — "Эх, плохо дело: всего один казанок денег и был, да и того не стало". И стал солдат рассказывать чабану, что тут раньше творилось, — на могиле и на Великом шляхе… Оказалось, что этот "москаль" и есть тот самый хлопчик…

Поиски золота в курганах были связаны с большим риском для жизни. Речь идет не только о "страхах", насылаемых нечистой силой и привидениями, но и о реальных опасностях, подстерегающих кладоискателя в подземных ходах и древних склепах.

Верстах в пяти от города Купянска, по дороге в слободу Маночиновку, возвышался большой курган, известный под названием Острой могилы. Курган, вероятно, был остатками древнего городища. Он долгое время служил местом паломничества окрестных кладоискателей, и искать клад в Острой могиле приезжали кладоискатели аж из Воронежской губернии. Следы раскопок были видны повсюду. Говорили, что будто одному из кладоискателей удалось докопаться до дверей, запертых большим висячим замком. Но лишь только дотронулся он до замка, как услышал из-за двери голос: "Не трогай, пропадешь! А прежде откопай на 80-саженной цепи ключ, тогда отопрешь им все двери и все будет твое". Дверь внезапно засыпал обвал земли, а сам кладоискатель едва живой вылез из вырытого им в кургане хода и отказался от дальнейших работ.

Смертью кладоискателя закончились поиски сокровищ легендарного разбойника Саввы Самодриги в курганах близ деревни Шамовки Херсонской губернии. Прорыв подземный ход в курган, кладоискатели в одну из ночей проникли в склеп, где обнаружили обугленный скелет. Ночь, душное подземелье, мысли о подстерегающих кладоискателя "страхах", внезапное зрелище человеческих останков — все это так повлияло на кладоискателей, что один из них умер от страха, а другой навсегда зарекся лазить по ночам в "могылы".

Справедливости ради надо сказать, что иногда игра со смертью все же стоила свеч и находка курганного золота многократно превышала все неудобства, риск и издержки, связанные с кладоискательством. Но чаще всего грабителям курганов после нескольких дней или даже недель упорных раскопок доставалась ни на что не годная рухлядь. Вместо желанных денег кладоискателям доставались целые возы человеческих костей, битой глиняной посуды, ржавого железа, угольков.

В 1876 году в окрестностях села Андрусовки кладоискатели раскопали несколько курганов. Единственными стоящими вещами, найденными в них, оказались древнегреческая чернолаковая вазочка и серебряный проволочный браслет — да и то их отобрал у кладоискателей уездный исправник и доставил в Херсонский Археологический музей. А остальными находками стали медный котелок, бронзовые наконечники стрел и глиняные горшки, которые кладоискатели с досады перебили. Еще печальней закончились поиски клада в селе Вершац, где в течение зимы 1898/99 года местными крестьянами были раскопаны несколько курганов. Мало того что в них, кроме битых черепков, ничего не оказалось, так кладоискателей вдобавок арестовала уездная полиция и десятерых из них привлекла к суду.

Верстах в семи к востоку от села Заселья близ Херсона до сих пор сохраняются следы обнесенного небольшим валом городища, покрытого следами кладоискательских ям. Называют его Шарманским городищем. Окрестные жители были убеждены, что в том городище есть подвал, а в нем запрятанные запорожцами 12 бочонков золота. В течение 18 лет около пятидесяти местных крестьян под предводительством кладоискателя Дия Холодулькина разрывали городище. Всю осень до больших морозов кладоискатели жили в степи в наскоро сделанных землянках, нанимали для раскопок рабочих и сами неустанно копали. Они добрались до каменной камеры, вероятно, погребальной, от которой шли в разные стороны подземные ходы; вверху камера была заложена толстыми бревнами, а в них проделаны два отверстия. Целая армия всевозможных колдунов, ворожей и баб-шептух, уверяя, что они, колдуны, "видят", побуждала кладоискателей продолжать раскопки, и те ежегодно, затрачивая большие деньги на доски, бревна и "струмент", с наступлением свободного от сельскохозяйственных работ осеннего времени принимались за раскопки. Слух об этом предприятии дошел до Херсона, и по распоряжению губернатора полиция прекратила раскопки.

Но, невзирая на явную убыточность кладоискательства, ежегодно толпы искателей сокровищ уходили в степь и проводили там недели и месяцы, раскапывая "могылы". Стимул к этому был прост: вон, в Кучугуровке Грицко нашел "шкарб" в "могыле" — а мы чем хуже? Ведь есть же они, клады!

Да есть, конечно…

КЛАДЫ ОСТРОВА ХОРТИЦА

"Пройдя Карийский перевоз, русы причаливают к острову, который носит имя Святого Георгия. На этом острове они приносят свои жертвоприношения. Там стоит огромный дуб…"

Так писал о Хортице византийский император Константин Багрянородный (946–953). Легендарный остров Хортица на Днепре, близ современного Запорожья, издревле находился на одной из главных дорог истории. Здесь в древние времена велся торг славян с греками. Здесь находилось языческое святилище, а тот самый священный дуб, о котором пишет Константин Багрянородный, достоял аж до 1871 года и засох от старости — ему было около двух тысяч лет! И где-то здесь, на Хортице, окруженный на Черной скале печенегами, пал в бою легендарный князь Святослав…

Расположенный там, эде Днепр делится на зону порогов и зону плавней, остров с глубокой древности являлся естественным местом отдыха для путников, преодолевших опасную зону днепровских порогов. Остров нередко служил пристанищем княжеским дружинам. В 1103 году князья Давид Всеславич, Мстислав Игоревич. Вячеслав Ярополчич и Ярополк Владимирович "поидоша на коних и в лодьях, и приидоша ниже порог и сташа в протолчех и Хортичьем острове". Летописные известия о том, что Хортицу часто посещали русские дружины, подтверждаются археологическими находками. В X–XIV веках на острове существовала небольшая русская крепость, известная из летописей под названием Проголче. Археологическими раскопками на месте поселения выявлены остатки просторных "дружинных" жилищ, землянок, найдено множество предметов X–XII и XIII–XIV веков.

Остров Хортица протянулся в длину на 12 километров, в ширину в среднем на 2,5 километра. Высота прибрежных скал кое-где достигает 30 метров. В этих скалах имеется множество пещер, самая известная из которых — Змиева. В ней, по преданию, в древности жил "змий" о двенадцати головах.

Свидетельства давней истории Хортицы находят и под водой, и под землей. В 1995 году неподалеку от балки Генералки, на глубине 9,5 м, был обнаружен остов большого дубового долбленого судна. По мнению археологов, это — остатки ладьи времен Киевской Руси. А на северо-восточном побережье острова было обнаружено несколько землянок времен Киевской Руси, были найдены амфора, фрагменты керамики, наконечники стрел.

Но самая главная легенда Хортицы — это Запорожская Сечь и клады запорожских казаков…

Начало Сечи относится к 1552–1557 годам, когда Дмитрий Вишневецкий основал первый укрепленный городок на Хортице. Позднее казачьи городки распространились на правый берег Днепра и на южную половину острова. В 1577–1578 годах здесь устроил свой лагерь предводитель казацкого отряда Яков Шах, откуда он совершал набеги на турок и татар. Новые укрепления построил в 1617 году Петр Конашевич-Сагайдачный, и еще в XIX веке в западной части острова можно было видеть следы валов, куреней и церкви. Постепенно владения Сечи распространились не только на Хортицу, но и на окрестные небольшие острова на Днепре и на часть земель по обе стороны Днепра, включая Великий Луг, — примыкающий к Днепру огромный участок степи в Александровском уезде (Александровск — название современного Запорожья до 1921 года).

О том, что в запорожской Сечи скапливалось немало сокровищ, по преимуществу добычи, отбитой у турок и татар, имеется множество свидетельств. Часть добычи шла на формирование "Войсковой Скарбницы" — казны войска Запорожского, а другая часть делилась "товариществом". Французский военный инженер на польской службе Боплан, находившийся на Украине в 1630—1640-х годах, писал, что казаки привозят из своих набегов на турок "богатую добычу: испанские реалы, арабские цехины, ковры, парчу… Каждый казак имеет на островах свой тайный уголок. Возвратясь с поисков над турками, они делят в Скарбнице добычу и все, что ни получат, скрывают под водой, исключая вещи, повреждаемые оною". По свидетельству Боплана, казаки "скрывают под водой не только пушки, отбиваемые у турков, но и деньги, которые берут только в случае необходимости". Если казак возвращался из очередного похода, то брал спрятанное назад. А если погиб в бою — клад так и оставался в земле.

Запорожская Сечь была ликвидирована в 1775 году, а казаки насильно переселены на Кубань. Есть свидетельства, что во время разгрома Сечи у многих казаков "була така думка, шо як помрет "Потемка" (т. е. князь Потемкин-Таврический), то воны вернуться назад". Поэтому, покидая Сечь, многие запорожцы "ничого не бралы с собою, а ховалы добро — хто в землю, хто в скелю, а инчи в Днипро". Тогда же, по преданию, где-то на Хортице или в ее окрестностях была спрятана "Войсковая Скарбница" запорожцев. Еще в конце XIX века были живы многочисленные свидетели, которые помнили от своих родителей приметы запорожских кладов:

"На Хортивском острови, в Высчей Голови, був камень в рост чоловика, весь до низу попысаный. Теперь его або нема, або мхом порос — не пизнаешь. Пид тым камнем есть запорожский клад. Цей камень бачив я лит двадцять назад, як чабанував".

"Нызче головы острова Хортивского, над Старым Днипром, есть урочище Лазни. Там, поверх скели, клад. Прымита така: лежыт камень, а на ему слова: "Есть и како, хто визьме — буде кай". Годив трыдцять тому назад слова булы замитни, а теперь камень зарис мохом".

Рассказывали, что в урочище Сагайдачном, где-то "пид каминнямы", "допропасты" зарыто казацких "грошей", но "не всякому воны судылысь". Справедливости ради надо сказать, что здесь действительно находили золотые и серебряные монеты и изделия. В 1900-х годах близ Совутиной скалы был случайно найден массивный золотой крест с рельефным изображением распятия. О находках знали, но помалкивали: как признался на склоне лет один 69-летний кладоискатель, "на свому віку я найшов п’ять золотих, та шкому й не сказав". Деньги и находки потихоньку сбывали шинкарям.

Ходила и другая "балачка" — что на Стрелецком острове незадолго до ликвидации Сечи были "закопаны гроши", — золото, серебро и оружие. Спустя несколько десятилетий на остров наведывался какой-то "дид", который знал приметы клада: "На тим боци супротив остривка стояв дуб; на дубови була товста гилка, котра показувала на остривок, де сховано клад". Еще один неведомо откуда взявшийся "дид" пытался отыскать клад на острове Канцерском: "В устье Хортицы, что впадает в Днепр, есть Канцирский островок, а на нем крепость. Это против большого острова Хортицы, На том островку, говорят, есть пещера, а в ней спрятаны три бочонка золота. Вход закрыт дверями, забит камнями и землей. Перед входом поставлен деревянный крест". В 1846 году этот клад попытался отыскать какой-то "дид" с Херсонщины, но на третий день поисков "дид" внезапно умер. С тех пор уже никто не пытался отыскать вход в таинственную пещеру…

Эти "диды", появившиеся на Хортице спустя несколько десятилетий после ликвидации Сечи, очевидно, были запорожскими казаками, некогда "сховавшими" свое имущество или знавшими о кладах, укрытых их товарищами. Их появление на Хортице только подхлестнуло интерес к хортицким кладам, легенды о которых уже давно ходили среди новопоселенцев бывших земель Запорожской Сечи.

В 1789 году на острове была основана колония немцев-меноннитов, а опустевшие запорожские земли стали заселяться крестьянами. И пошли гулять среди новых насельников многочисленные легенды о таинственных запорожских кладах…

"В голови острива Хортыци, шо вид Кичкаса, есть велыченька могылка, вся обкладена каминями, — повествует одно из преданий о запорожских кладах на Хортице. — Лит трыдцять тому назад, там, темной ночи, було часто показуется клад: оце выскоче на могылу козак с шаблею, та так огнем и засяе! Козак золотый, а пид ним кинь срибный! То, кажуть, золоти и срибни гроши. Ти гроши або взято, або показуються, та не всякому".

Кладоискательство и вообще сбор всех материальных остатков Запорожской Сечи на Хортице имели массовое распространение у окрестных жителей. Как писал Д.И. Эварницкий (Яворницкий), "теперь колонисты научились подбирать всякую мелочь да продавать евреям, которые каждодневно навещают для этого наш остров. Медных и чугунных вещей, особенно пуль, много пошло на завод, где их плавят и потом из них выливают разные новые вещи. Ядра и бомбы подбирают русские бабы: они идут у них для разных домашних надобностей".

Днепровские рыбаки говорили, что на Хортице и вообще на землях Запорожской Сечи клады "сами в руки просятся". "В старину, бывало, как пойдешь по разным балкам на острове, то чего только не увидишь, — рассказывали местные жители. — Там торчит большая кость от ноги человека, там белеют зубы вместе с широкими челюстями, там повывернулись из песка ребра, поросшие высокой травой и от времени и воздуха сделавшиеся, как воск, желтыми. Задумаешь, бывало, выкопать ямку, чтобы сварить что-нибудь или спечь, — наткнешься на гвоздь или кусок железа; захочешь сорвать себе цветок, наклоняешься, смотришь — череп человеческий, прогнивший, с дырками, сквозь которые трава повыросла, а на траве цветы закраснелись; нужно тебе спрятаться в пещере, бежишь туда и натыкаешься на большой медный казан или черепяную чашку, или еще что-нибудь в этом же роде". Один из кладоискателей рассказывал исследователю Хортицы Д. Яворницкому: "На о. Канцеровке я как-то натолкнулся на человеческую кость, стал копать, прокопав с пол-аршина земли, вижу — широкая яма, а в ней семь человеческих костяков. На груди каждого лежит по несколько небольших медных пустых в середине пуговиц, видно было, что покойники одеты в какие-то суконные кафтаны, сукно было тонкое, пожелтевшее, все скелеты сохранились очень хорошо, особенно черепа, на одном лишь я заметил дырку от удара в голову чем-то острым".

Кроме черепов и костей, на месте бывшей Запорожской Сечи находили множество различных предметов: пистолеты, кинжалы, ножи, сабли, ружья, пушки, ядра, пули, кувшины, казаны, графины, чугуны, бутылки, штофы, кольца, перстни, пряжки, мониста, монеты, трубки. А водах Днепра близ острова в прошлом столетии было найдено семнадцать челнов и два больших корабля (по-видимому, казачьи "чайки"). На одном из них стояла уцелевшая пушка, а в остатках другого была найдена сабля с посеребренной рукоятью.

"Много находили вещей в Днепре, а на самой Хортице еще больше, — вспоминал другой кладоискатель. — Как-то я нашел в балке Большой Вербовой кривой кинжал, длинное ружье и стальную кольчугу; все было покрыто ржавчиной… Однажды я нашел в балке Куцой несколько монет; одна из них была так тяжела, как 6 серебряных рублей вместе, другие — точно рыбья луска (чешуя), а третьи такие же, как теперь пятачки. Случалось находить и другого рода монеты… Да что только не находили на Хортице! Прежде на Хортице можно было всякой всячины найти… Теперь многое подобрано людьми, а многое повынесено водой". Можно добавить, что многое смыто рекой за прошедшие столетия. Под действием паводковых вод частично изменилась береговая линия Хортицы, а небольшой остров Дубовый попросту смыло.

Археологические исследования Хортицы ведутся до сих пор. Исследуются не только остров, но и дно Днепра в окрестностях острова. В 1995 году во время подводных археологических работ у острова Канцеровского была найдена сабля XVI — начала XVII века, изготовленная на Кавказе или в Передней Азии (возможно, в Иране). Однако большая часть Хортицы, в том числе плавневая зона, до сих пор остается неисследованной.

По преданиям, особенно изобиловал запорожскими кладами Великий Луг. В многочисленных балках и "могылах" Великого Луга практически ежегодно находили выносимые вешними водами "старынни мидни и срибни гроши". Одна из речек Великого Луга, впадающая в Днепр, даже носила название Скарбной (т. е. "Кладовой" — от украинского "скарб" — "клад, сокровище"). Предание рассказывает, что возле ее устья, "биля Скарбной, де стара Сичь, есть стрилыця, а в тий стрилыци схована вся запорозька казна". О том, что река Скарбная была освоена запорожцами, подтверждается реальными находками — еще в прошлом веке в устье реки были найдены две затопленных запорожских "чайки".

В окрестностях Сечи, по берегам Днепра, было разбросано множество старинных запорожских кладбищ. Многие из них постепенно распахивались, занимались под огороды или использовались под другие хозяйственные нужды, и нередко случалось так, что посреди огорода или крестьянского двора возвышались старинный каменный крест или надгробная плита.

Несколько таких могил запорожцев находились в деревне Капуливка на реке Чертомлык. В одной из них был погребен знаменитый кошевой атаман Запорожского войска И.Д. Сирко (ум. в 1680 г.). После смерти Богдана Хмельницкого Иван Сирко в течение двадцати лет был кошевым атаманом запорожцев. Это он подписал знаменитый "Ответ турецкому султану": "Ты — шайтан турецький, проклятого чорта брат i товарищ i самого люципера секретарь!.. Свиняча морда, кобиляча срака, різницька собака, нехрещений лоб, хай би взяв тебе чорт! Отак тoбi казаки відказали, плюгавче! Кошовий отаман Іван Cipкo зо вciм кошом запорізьским".

Иван Дмитриевич Сирко был погребен "знаменито, 2 августа, со многою арматною и мушкетною стрельбою и с великою от всего низового войска жалостью". А с могилой этого кошевого атамана связана история с "седлом атамана Сирко".

…Крестьянин Прусенко, житель Капуливки, копал яму под столб. Вдруг в земле что-то блеснуло. Копнув еще несколько раз, крестьянин наткнулся на лошадиный костяк, на котором лежало полуистлевшее седло, украшенное блестящими "гайками". Набрав целый "подситок" странных "гаек", Прусенко принялся их разглядывать: "Что оно такое? Блестит, точно золото, но золото ли? Дай-ка пойду в Никополь к жиду Оське — он должен знать, что оно такое, золото или медь".

Ссыпав "гайки" в старый рукав от женского платья, Прусенко отправился в Никополь. Корчмарь Оська, повертев в руках предъявленную ему "гайку", попробовал ее на зуб, и, внимательно изучив, спросил:

— А много ты нашел таких штучек?

— Да целый рукав!

— Давай-ка их все сюда, я сейчас схожу к Ицыку, он точно скажет, золото это или медь. А ты пока посиди в корчме вместо меня за стойкой, а если кто зайдет — отпусти ему горилки.

Прусенко охотно перебрался за стойку и, как только Оська вышел из корчмы, немедленно нализался. Пропьянствовав беспробудно три дня, он наконец очнулся и вспомнил про Оську. Пошел к Ицыку:

— Был у тебя Оська?

— Давно уж не было. Да ведь он ко мне почти не заходит — мы и знакомы с ним едва-едва.

Оська исчез вместе с "гайками" (несколько лет спустя, говорят, его видели в Одессе). Тут только до мужика стало кое-что доходить. Но ищи ветра в поле! Отправился Прусенко к себе в деревню. Дома у него оставалось еще две "гайки", и он решил показать их управляющему экономией в селе Покровском.

— Да это же чистейшее золото! — воскликнул управляющий. — Хочешь, дам тебе за эти две штучки пару самых лучших в экономии волов?

— Эх! — с досадой крякнул мужик и поскреб затылок…

ТАЙНЫ ПРИДНЕСТРОВСКИХ ЯРОВ

"Там вдоль всего Днестра сплошь овражины да чащобы, места неподступные, и хуторяне никому неподвластны — пустыня окрест. Безопаснее место трудно придумать… Деньги, дукаты, в яру закопаны на всякий случай — ты их вырой".

Глубокие, заросшие кустами, труднодоступные овраги левого берега Днестра, от Могилева-Подольского до Тирасполя, в одном из которых укрыл свои сокровища персонаж романа Г. Сенкевича "Огнем и мечом", издавна пользовались славой глухих безлюдных мест, куда забредали только шайки разбойников да отчаянные сорвиголовы, по каким-либо причинам желавшие держаться подальше от людских глаз. На первый взгляд предприятие их было совсем гиблым — обширная степь между Днестром и Бугом, в Средние века носившая название Едисана, хотя номинально и являлась территорией Речи Посполитой, на самом деле служила обширным пастбищем для татарских коней и постоянным плацдармом, откуда по Кучманскому шляху уходили в набег на польские и украинские земли татарские чамбулы. Через эту же степь, возвращаясь, они гнали пленников, везли награбленные трофеи.

Но вот удивительное дело — именно "транзитное" положение этой степи и делало ее в те годы едва ли не самым безопасным местом на всей Украине. А многочисленные речки и ручьи, впадавшие в Днестр с левой стороны, глубоко прорезая песчаниковые скалы, создавали удобные естественные укрытия, где можно было жить годами, не встречая ни единой души и находясь далеко в стороне от бурных событий, или наоборот — участвуя в них по мере сил. Когда началось восстание Хмельницкого, то, как писал историк Н.И. Костомаров, "по Бугу и Днестру жители бросали свои жилища, скрывались в ущельях и лесах, составляли шайки, нападали на поляков".

Но не всякий решится пойти на жительство в такое грозящее любыми случайностями место. Поэтому и стекались сюда в основном всевозможные "оторвы", которым приходилось выбирать между гарантированной плахой или виселицей где-нибудь во Львове или Брацлаве и опасной, но дающей шансы уцелеть жизнью в пещере или утлой хибаре, прилепившейся к крутому склону заросшего непроходимым кустарником яра. Н.И. Костомаров свидетельствует, что в XVII столетии "жители берегов Буга и Днестра отличались перед всеми буйством и отвагою". А у таких "буйных и отважных" людишек всегда водились "грошi", зачастую немалые и всегда добытые весьма сомнительным путем. И кому же доверить эти "грошi", как не горячей, белой от известковой пыли земле здешних мест? А много лет спустя, когда настал мир и эти земли, наконец, населились людьми, стали вешние воды выносить на поверхность из земли россыпи золотых, серебряных и медных монет, рождая легенды о скрытых в недрах приднестровских яров несметных богатствах…

Так, однажды в полуверсте от села Чобручи вода вымыла большой клад серебряных монет, а в окрестностях деревни Широкой ручей вынес около сотни серебряных турецких денег. В селе Спее крестьянин Сильвестр Винтя откопал горшок, в котором находилось 14 серебряных пуговиц и 93 монеты периода 1576–1684 годов — голландские, турецкие, польские и германские, из них три золотых и 90 серебряных. А по рассказам жителей села Акмечетки Ананьевского уезда, все окрестности села были просто-таки переполнены кладами, в основном "турецкими сокровищами" и кладами гайдамака Дубровы. Легендарный Дуброва жил в конце XVIII века и прославился своими набегами на турок, поляков и татар. Во время русско-турецкой войны его шайка напала на русский обоз, шедший под Бендеры, в лагерь русской армии. Но обоз охранял сильный отряд, который перебил гайдамаков, а сам Дуброва едва спасся бегством. Опасаясь, чтобы его добро не попало в руки "москалей", Дуброва собрал свое золото и серебро, ссыпал в лодку, оббил лодку войлоком, привязал ее на цепь и, прибив другой конец цепи к корню вербы, опустил лодку в глубокую яму, закопал и завалил камнями. После этого Дуброва бежал в Бессарабию. Много лет спустя он повстречал там нескольких пришедших на заработки акмечетских крестьян, которым и передал свой секрет. Клад Дубровы никому отыскать пока не удалось, но правдивость старинной легенды, по мнению местных жителей, подтверждается тем, что в маленьком ручье, протекавшем через окраину Акмечетки, в прошлом веке регулярно находили золотые монеты, вымываемые из горы после дождя или весной.

Но самой большой загадкой приречных долин Буга и Днестра являются многочисленные таинственные подземные сооружения, в которых, по утверждению народной молвы, укрыты большие богатства.

На расстоянии около 600 метров от реки Кодыма, в трех верстах от села Сырова, находится группа из десяти курганов. Они давно привлекали внимание местных кладоискателей. Ходили легенды, что в этих могилах укрыты сокровища какого-то древнего царя одного из тех неведомых народов, что некогда прошли через причерноморские степи, не оставив в истории даже имени своего. В 1889 году группа искателей сокровищ во главе с тираспольским мещанином Гавриилом Домнизареску, раскопав один из курганов, обнаружила в его толще погребальную камеру с деревянной, окрашенной в красный цвет гробницей. В саркофаге лежал человеческий скелет, с длинным проржавевшим мечом с золотой рукоятью у пояса и золотым перстнем на пальце. Остатки истлевшей одежды, расшитой золотыми нитями, говорили о знатности ее владельца. Кроме гробницы, кладоискатели нашли в камере три человеческих черепа, лошадиный скелет и кувшин с пеплом.

Из камеры выходили три подземных галереи. Одна — небольшая, с выкрашенной в красный цвет лестницей, вела к замаскированному выходу, а другая, длиной в несколько сот метров, выводила в глухой овраг на берегу реки. Третий ход уходил в глубь кургана. Туда и устремились кладоискатели, освещая себе путь факелами и фонарями, но огонь начал гаснуть от нехватки кислорода. Люди стали задыхаться. Мрачное подземелье, казалось, готово было поглотить потревоживших покой древней могилы искателей сокровищ, и те отчаянно бросились бежать. Натерпевшись страхов, кладоискатели потом рассказывали, что столкнулись в подземелье с нечистой силой, и место то — проклято. По распоряжению сельского старосты вход в подземелье был засыпан.

Однако слухи о подземных сокровищах не давали покоя многим. Спустя шесть лет, в 1895 году, четверо местных жителей, среди которых был сын предводителя первых кладоискателей, Иван Домнизареску, тайно раскопали засыпанный лаз и проникли далеко вглубь кургана. Они стояли на пороге разгадки тайны — впереди явственно была видна полусгнившая деревянная дверь, очевидно, закрывавшая вход в еще одну камеру или подобное подземное сооружение. Но внезапно обрушившаяся земля погребла под собой одного из кладоискателей, а остальные чудом спаслись бегством…

В селе Валя-Гуцулова (Гуцулова долина) рассказывали предание о разбойнике Гуцуле, жившем здесь в старые времена в пещере. Этот разбойник оставил после себя несметные клады, которые несколько десятилетий не давали покоя кладоискателям. Местные крестьяне отыскали пещеру, где жил Гуцул, — она находилась в западной части села, там, где балка Валя-Гуцулова соединяется с долиной реки Куяльник. Входом в пещеру служило небольшое круглое отверстие, за которым скрывался грот шириной метра четыре. В стене этого грота находилось другое отверстие, в виде низкой, высотой около метра, арки. За ней открывался уходящий в глубь горы просторный подземный ход, длиной более 200 метров. На всем его протяжении имелось 36 ступенек. В середине галереи находилось ответвление — вход в комнату площадью около 17,8 кв. м, высотой 2,5 м. В потолке имелось световое отверстие. Посреди комнаты стоял круглый стол, сбитый из глины, а вокруг него — такие же стулья со спинками. Еще дальше по коридору располагалась "кухня" — комната почти таких же размеров, с печью для приготовления пищи, глиняным столом и табуретками. В стенах были вырублены углубления в виде шкафчиков. А в самом конце подземного хода находился колодец с удивительно чистой и вкусной водой.

Эти загадочные подземелья были тщательно изучены кладоискателями, но сокровищ в них не нашли. Может быть, пока. Пробовали искать и в окрестностях села. В середине XIX века крестьяне срыли до основания большой курган на левом берегу Куяльника, около села. Вместо клада были найдены скелет человека, лошадиный остов, железные стремена и кинжал. Постепенно были раскопаны все курганы в окрестностях села — сокровищ не было. Но клад все же был найден — как водится, случайно. В 1880-х годах крестьянин из Валя-Гуцуловой на левом берегу Куяльника во время пахоты выпахал горшок с серебряными турецкими монетами.

Такие случаи, когда слухи о кладах рано или поздно под-тверждались его находкой, были в здешних местах особенно часты. Неподалеку от Кучургана есть балка под названием Див-ка. Говорят, что в ней некогда скрывалась шайка разбойников, атаманом которой была девка ("дівка"). По рассказам, эта шайка оставила где-то здесь клад — несколько десятков бочонков золота. Местные кладоискатели перекопали все близлежащие курганы в поисках разбойничьего золота. А клад — снова случайно и снова при пахоте — был найден в самой балке, правда, не золото, а около пуда медных пятаков.

В окрестностях Слободзеи в середине XIX столетия какой-то крестьянин нашел клад, вывалившийся из обрыва у берега Днестра. Это дало толчок к массовому кладоискательству. Но ничего не нашли, и золотая лихорадка быстро утихла. А несколько лет спустя двое крестьян, вскапывая огород, наткнулись на новый клад… Нет, дыма без огня не бывает — особенно в "стране кладов"!

И не только клады укрывали в этих местах, но и… целый монетный двор! На левом берегу Днестра лежит старинное украинское село Цекиновка. Напротив, на молдавском берегу, возвышаются стены Сорокской крепости, построенной в 40-е годы XVI века. Считают, что название села происходит от слова "цехин" — так на Украине называли золотые венецианские дукаты. Существует достаточно обоснованное предположение, что на месте села в XVII веке существовал тайный монетный двор, где чеканились фальшивые монеты европейских государств — Венгрии, Польши, Чехии, Германии. Дело в том, что с XVII века претенденты на молдавский престол должны были выкупать это право у турецкого правительства. Кроме того, Молдавии приходилось ежегодно платить дань султану. Тогда, для того чтобы поправить финансовые дела государства, а заодно и свои личные, молдавские господари наладили чеканку фальшивых денег на монетных дворах в Яссах, Сучаве, а также, возможно, и в Цекиновке, в непосредственной близости от Сорок — одной из главных молдавских крепостей.

Тайные ночные переправы молдавских чиновников через реку из крепости в мастерскую и обратно породили легенду о существовании под Днестром подземного хода из крепости на левый берег. Археологические раскопки в Сорокской крепости доказали, что подземного хода не было. А вот "продукция" Цекиновской монетной мастерской обнаружена была. Среди монетных находок в Сорокской крепости оказались фальшивые венгерские, польские и генуэзские монеты — "серебряные" и "золотые", т. е. во всех случаях отчеканенные из меди, с плохо читаемыми надписями, но покрытые серебряной или золотой амальгамой.

Кстати, неподалеку от крепости, в урочище Бакиров яр, находится еще одно загадочное подземное сооружение — пещера гайдука Бакира. Высеченная в совершенно отвесной скале, на высоте около шести метров, эта пещера, по преданию, тоже таит в своих недрах клад.

Чем дальше двигаться вдоль Днестра на север, тем больше можно встретить тайных подземных убежищ. В селе Буша высятся остатки старинного замка, построенного на рубеже XVI–XVII веков В 1654 году этот замок, защищаемый казаками, после упорного сопротивления был взят штурмом польскими войсками. Тогда, по преданию, вдова казачьего сотника Завистного Марьяна взорвала пороховой погреб и часть замка взлетела на воздух…

Сегодня от замка фактически осталась одна башня, перестроенная под колокольню. Под ней расположен сводчатый подвал, соединенный ходами с другими таинственными подземными помещениями. Эти остатки замковых подземелий практически не исследованы и сулят самые неожиданные открытия. Еще более загадочное подземелье находится приблизительно в версте от села. Здесь, за густой кустарниковой порослью, скрывается древнее убежище — пещера, образованное скалой-монолитом и отколовшимися от него огромными глыбами камня. На скале высечены надписи на польском языке: "Эта пещера открыта Ромуальдом Остоей Овсяным г. 1824" и "Память 1524 г. д. 3 июня". Существует легенда, что в пещере в 1820-х годов скрывался от своих восставших крепостных местный помещик Ромуальд Остоя Овсяный. Здесь же, в недрах пещеры, он закопал от разграбления свои деньги и драгоценности.

А на противоположной скале находится так называемый Бушанский рельеф — одна из самых больших загадок Украины, разгадать которую пока не удалось никому. Композиция, изображающая коленопреклоненного человека, дерево с сидящим на одной из веток петухом и оленя, имеет в длину около 3 метров, в высоту — 1,7 метра. Когда и кем высечен на скале этот рельеф — неизвестно, как неизвестно и то, в чем состоит смысл изображения. Некоторые исследователи видят ближайшую аналогию с миниатюрой из болгарской Псалтири XIV века, иллюстрирующей псалом "Им же образом желает елень на источники водныя, аще желает душа моя к тебе. Боже". Гипотез высказывается много, но тайна Бушанского рельефа остается неразгаданной.

Ближе к Могилеву-Подольскому, на берегу Днестра, расположено старинное село Бронница, известное с 1388 года. Укрытое в глубокой долине, между двухсотметровыми кручами, это село также сохранило остатки старинных укреплений и подземные ходы. Следующий подземный объект — село Наго-ряны. Здесь, на обрыве, темнеют провалы вырубленных в скале семи пещер, уходящих глубоко в недра горы… А еще дальше, около села Лядовы, среди густых зарослей сохраняются остатки древнего пещерного Лядовского монастыря, в подземельях которого, по преданию, накануне прихода в 1648 году казаков Максима Кривоноса монахи укрыли богатую монастырскую казну.

Подземелья, подземелья с легендарными сокровищами… Если верить рассказам, они существуют под руинами едва ли не всех тех старинных замков, что по сю пору во множестве сохранились на Украине. Но есть среди этих замков с подземельями один, о котором достоверно можно сказать: здесь скрывается тайна…

ТАЙНА ЛУВЕНСКОГО ЗАМКА

"Начиналось его государство сразу же за Чигирином, а кончалось — гей! — у самого у Конотопа и Ромен. Но не одно оно составляло княжеские богатство, ибо, начиная от воеводства Сандомирского, князь владел землею в воеводствах Волынском, Русском и Киевском: однако же приднепровская вотчина была всего любезнее…"

Так писал Генрик Сенкевич о владениях князя Иеремии Вишневецкого — польского магната, владевшего в первой половине XVII столетия целым "государством" с населением в 228 тысяч человек на Левобережье Днепра. Столицей этот государства был город Лубны.

Род Вишневецких вел свое начало от новгород-северского князя Корибута, внука Гедимина и сына Ольгерда, великого князя литовского. Несмотря на свою службу польскому королю, Вишневецкие долгое время исповедовали православие. Выходец из их рода, Дмитрий Вишневецкий, и 1552–1557 годах основал укрепленный городок на острове Хортица — будущую Запорожскую Сечь. А в 1571 году Михаил Вишневецкий, староста черкасский и каневский, получил от польского короля наказ "оберегать и боронить" земли на левом берегу Днепра, по рекам Суле и Пселу.

С этого и началась история "Заднепровской державы". В 1590 году Сейм Речи Посполитой утвердил за сыном Михаила Вишневецкого, Александром, право на пустынные земли Посулья. Здесь, на реке Суле, в 1589 году Александр Вишневецкий основал на старом городище — месте, где во времена Киевской Руси некогда стоял известный с 1107 года городок Лубно, — новый город, назвав его Александровым. Но старое название, Лубны, прижилось как-то больше…

К концу XVI века владения Вишневецких распространялись практически на все Левобережье Днепра. Сын Александра, князь Михаил Вишневецкий, женившись на Раине, дочери молдавского господаря Иеремии Могилы, избрал Лубны своей резиденцией и начал активно осваивать этот обширный край, лежавший в то время в полном запустении. Привлеченные тридцатилетними налоговыми льготами и защитой сильного княжеского войска, в Заднепровье потянулись переселенцы…

"И все расцвело, и закипела жизнь. По следам древних шляхов были проложены дороги; реки укротились плотинами… Более четырехсот водяных мельниц, не считая всюду, где можно, поставленных ветряков, смалывали хлеб в одном только Заднепровье. Сорок тысяч оброчных вносили оброк в княжескую казну, в лесах появились пасеки, по рубежам возникали все новые деревни, хутора, слободы. В степях бок о бок с дикими табунами паслись огромные стада домашнего скота и лошадей. Неоглядный однообразный вид степей и лесов оживился дымами хат, золотыми верхами церквей и костелов — пустыня превратилась в край, вполне заселенный". А столицей этого края были Лубны — город на реке Суле, получивший в 1691 году магдебургское право, с населением почти в двадцать тысяч жителей, с замком, ратушей, костелом Святого Михаила, монастырем бернардинцев — "кляштором", православной Троицкой церковью, с двумя с половиной тысячью домов и с ежегодной ярмаркой, на которую приезжали купцы даже из Москвы, Крыма и Астрахани…

Такой была Левобережная Украина в ту пору, когда на троне лубенского замка гордо восседал князь Иеремия Вишневецкий. На Украине его считали вероотступником и изменником — в девятнадцатилетнем возрасте Иеремия, после обучения у иезуитов во Львове, Италии и Испании, принял католичество, тем самым изменив вере отцов. Но у польской шляхты Иеремия Вишневецкий, воевода и сенатор Речи Посполитой, пользовался огромной популярностью благодаря своей воинской доблести, проявленной в многочисленных войнах с татарами, турками, казаками и Россией.

За столетие в Лубенском замке Вишневецких накопились огромные фамильные богатства — доходы от заднепровских латифундий, военная добыча, дары татарского хана и молдавских господарей. На эти деньги Иеремия содержал собственное шеститысячное войско, многочисленный аппарат чиновников, управлявших его Заднепровской державой, строил костелы, крепости, дороги… Денег хватало в избытке — только на свою свадьбу Иеремия Вишневецкий истратил 250 тыс. злотых.

Все рухнуло весной 1648 года. Вся Украина восстала буквально в один миг. Армия Богдана Хмельницкого разбила коронные войска под Желтыми Водами и Корсунем и вышла к Умани, Белой Церкви и Киеву. Восстание захватило все Правобережье. На левом берегу Днепра стали появляться казацкие отряды. Местные жители, боясь солдат Иеремии Вишневецкого, пока выжидали, потихоньку перебегая в стан Хмельницкого. А сам владетель Заднепровья меж тем совещался в Лубенском замке со своими приближенными.

Тема созванного Вишневецким совета была одна: что делать? Дальнейшее пребывание в Лубнах грозило полностью отрезать владения Вишневецкого от Польши. Крестьяне Левобережья готовы были вот-вот восстать. Надо было уходить за Днепр, но все переправочные средства были уничтожены или угнаны казаками, а за Днепром стоял с двухсоттысячной армией Хмельницкий, противостоять которому с шестью тысячами, пусть и отборного, войска, было невозможно.

На совете в Лубенском замке было решено уходить на Волынь по долгому и сложному маршруту: двинуться на север через густые леса к Чернигову, оттуда свернуть к Любечу и там, переправившись через Днепр, идти через припятские болота к Ровно. Это был единственный путь к спасению, но он грозил многими осложнениями. Предстояло преодолеть около шестисот верст, переправиться через Десну, Днепр и Припять, преодолеть непролазные трясины. И это — с княжеским двором, многочисленными беженцами, обозом, артиллерией…

Тем не менее, решение было принято. Однако ввиду предстоящего тяжелого и долгого пути в дорогу взяли только самое необходимое, оставив многое из княжеского имущества в надежных тайниках лубенского замка — все равно коронные войска вскорости одержат верх над казаками, и ненавистный Хмель сгинет, как сгинули до него другие казацкие вожаки — Косинский, Наливайко, Лобода, Тарас Трясыло, Павлюк, Гуня… Тогда, рассчитывал Вишневецкий, он вновь вернется в свою отеческую "державу", на лубенский трон. Поэтому, как свидетельствует летописец Самуил Величко, Вишневецкий "выехал, як могл… в легце (т. е. налегке)".

Вернуться, однако, не пришлось. Левобережье Днепра в результате освободительной войны украинского народа навсегда вышло из-под власти польского короля, а "Заднепровская держава" Вишневецких прекратила свое существование. Сам Иеремия Вишневецкий скончался в 1651 году. А к оставленным им Лубнам в конце июня 1648 года подступило около 15 тысяч "своевольников" — восставших крестьян, поддержанных небольшим отрядом казаков, которые "Лубны штурмом взяли и разорили, отцов бернардинов поумерщвляли, а вместе с ними и много шляхты". На могилы погибших в ходе штурма жителей города случайно наткнулись в 1860-х годах. При реконструкции мостовой, на спуске к Суле, было обнаружено несколько ям, наполненных человеческими костяками. Среди них нашли ржавые обломки мечей и сабель, пуговицы, застежки, коралловые и янтарные бусы, шпоры, куски золотой и серебряной парчи.

Город был жестоко разграблен и сожжен, стража и замковая челядь перебита, а замок Вишневецких повстанцы буквально сровняли с землей. И спустя много лет, вплоть до конца XIX столетия, развалины замка исправно служили для лубенских жителей источником бесплатного строительного материала, прежде всего щебня, камня и кирпича.

Немало попользовались от лубенского погрома и "своевольники". Богатства, захваченные у ограбленных и вырезанных лубенских жителей, легли в основу фамильного благосостояния нескольких малороссийских дворянских фамилий, ведущих свое происхождение от казацких старшин времен Хмельницкого, бравших штурмом Лубны в 1648 году — Кулябко, Ореховских и других. Награбленного хватило всем — в городе укрывалось от войны много шляхты и купцов, да и горожане были люди не бедные. Однако главные сокровища Лубен, сокровища Вишневецкого, остались недосягаемыми, надежно укрытые в подземных галереях лубенского замка. Правда, вспомнили об этом только много десятилетий спустя, когда обветшавшие городские укрепления начали проваливаться, подмытые вешними водами, и открывать таинственные, уходящие глубоко под землю, сооружения…

…В 1850-х годах внезапный обвал открыл глубокий подземный коридор, уходящей в недра замковой горы. Несколько любопытных горожан рискнули спуститься в него и, пройдя небольшое расстояние, наткнулись на железную дверь, запертую на висячий замок. Ржавый замок можно было сломать, но обстановка явно грозила обвалом, и смельчаки поспешили вернуться. И вовремя: рухнувшая земля засыпала и ход, и загадочную дверь…

Этот случай был для лубенцев, можно сказать, рядовым — подобное случалось в городе едва ли не каждую весну. Вешние воды с завидной регулярностью обнажали подземные ходы и пустоты, фундаменты старых построек, выносили на поверхность старинные изразцы, монеты, черепки, человеческие кости. Главным местом находок, конечно же, была замковая гора, известная под названием Вал, на которой некогда стоял замок Вишневецких.

В одной из недавних публикаций утверждается,что якобы "место, где некогда горделиво возвышалась крепость надменного магната, заросло бурьяном и уже никто не мог вспомнить, где же стоял замок. В XIX веке археологи безуспешно пытались локализовать его местоположение". Читая подобное, поневоле вспоминаешь, что "мы ленивы и нелюбопытны". К этому можно добавить — "…и оттого склонны выдумывать небылицы". На самом деле местоположение лубенского замка на протяжении трех столетий было известно каждому ребенку в Лубнах, не говоря уж об археологах, которые еще в XIX веке опубликовали подробный план города, на котором обозначена территория бывшего замка.

Лубенский замок находился на высоком холме над Сулой, господствуя над всей долиной реки. Отсюда открывалась панорама степи на 25 километров окрест. С востока замок защищала речка Ольшанка, приток Сулы, а с севера — ручей Каменный Поток. С запада замок был отгорожен валом и глубоким рвом.

Первоначальный неказистый городок, построенный Александром Вишневецким, сменили в 1619 году мощные укрепления, а при Иеремии Вишневецком, в 1639 году, замок был отделан с европейской роскошью. Над внутренней обстановкой дворца работали лучшие мастера. Особенным великолепием блистала "тронная зала" с куполообразным потолком, расписанным под небесный свод со звездами. Дворец был щедро отделан мрамором и гранитом. Обломки этой роскоши можно было встретить вплоть до начала нынешнего столетия, а кусок мраморной колонны с резной капителью долго валялся в городском саду. Разбирая развалины замка на щебень, горожане находили наконечники стрел, чугунные ядра, подковы, серебряные монеты времен польских королей Сигизмунда III (1587–1632) и Владислава IV (1632–1648).

В самом городе можно было натолкнуться на остатки загадочных старинных сооружений. В одном из парков долгое время сохранялись развалины каменной постройки с массивными дверями и решетками в отверстиях стен. Толщина стен составляла 1,5 аршина (более 1 м). Возможно, это были остатки кляштора бернардинцев. Это место пользовалось у горожан дурной славой — его почему-то традиционно избирали городские самоубийцы для сведения счетов с жизнью. Очевидцы утверждали, что по вечерам и ночью в липовых аллеях парка видели блуждающие огни, слышались стоны.

Но главной загадкой Лубен были и остаются таинственные подземные галереи — расположенные на глубине около 3 метров, тщательно сработанные, со сглаженными стенами, сводом и многочисленными замаскированными отдушинами…

…В 1899 году очередной обвал открыл подземный ход, пролегавший на Шубине 4 аршин (2,8 м). Ширина хода составляла 3 аршина (2,1 м), высота — 4,5 аршина (3,9 м). Его попытались исследовать. Через несколько десятков шагов ход разделился: одна галерея пошла к соборной площади, другая — к замку. Исследователи направились по первому пути, но через 10,5 м наткнулись на обвал. Вернулись, двинулись по направлению к замку. Здесь повезло больше: через 20 шагов они уперлись в полусгнившую дубовую дверь, подпертую балками. Дверь аккуратно разобрали, двинулись дальше. Но тут дала знать о себе нехватка воздуха: факелы стали гаснуть, люди задыхаться. Пришлось вернуться назад…

В результате этого похода в подземных галереях были найдены старинные изразцы, несколько серебряных монет, обломок меча и какие-то полуистлевшие печатные бумаги. Прослышав о находках, к провалу сбежалось множество желающих искать клад Вишневецкого. Пришлось полиции завалить вход в галереи "во избежание несчастного случая".

Летом 1916 года поиски клада Вишневецкого впервые начал вести профессионал — "Колумб подземной России", выдающийся ученый-археолог Игнатий Стеллецкий. В 1922 году он опять приехал в Лубны и еще два года вел раскопки Лубенского замка. Стеллецкому удалось обнаружить подземелье ратуши, из которого подземный ход выводил прямо к реке Суле. Раскапывая замок Вишневецкого, Стеллецкий обнаружил плиточный пол и сгоревший подземный ход со множеством скелетов солдат Вишневецкого, погибших во время штурма замка казаками. Подземный ход вел в овраг к Суле. В нем было найдено множество предметов — сабли, перстни, курительные трубки. Необходимо было дальше расчищать развалины замка в поисках тайников с сокровищами, но против этой работы неожиданно выступили местные власти. Осенью 1923 году Стеллецкий вернулся в Москву, и раскопки лубенского замка были прекращены.

Может быть, когда-нибудь тайна старого замка все же будет разгадана. А пока фамильные сокровища князей Вишневецких таятся где-то в недрах древнего городища, на котором некогда возвышалась столица "Заднепровской державы"…

НЕНАЙДЕННЫЕ СОКРОВИЩА МАЗЕПЫ

По сій сторони Днипра Гетьмануе Иван Мазепа, До своих рук Украину забирае, Никому власти вин не допушае. Никого в свити вин не поважае.

Из собрания украинских песен и дум И.И. Срезневского

…27 июня 1709 года, в первом часу пополудни, раненый король наконец добрался до своей главной квартиры в Великих Будищах. Спустя несколько часов сюда стали подходить остатки разбитой возле Полтавы шведской армии. Русские войска висели на плечах беглецов и, после короткого совета, решено было бросить все тяжести, артиллерию, обоз, раздать лошадей пехоте и отступать к Днепру.

С армией было покончено, но походную казну еще можно было попытаться спасти. По приказу короля несколько подвод, сопровождаемых надежными людьми, оторвавшись от отступавших к Переволочне шведов, двинулись кружным путем на северо-запад, к литовской границе.

Через несколько дней, добравшись до села Варвы близ города Прилуки, шведы убедились в безнадежности дальнейшего пути. Русские отряды занимали дороги и все сколько-нибудь значимые населенные пункты. Рассчитывать на помощь украинского населения после полтавского поражения и бегства гетмана Мазепы не приходилось. Тогда на горе у села Варвы шведы выкопали погреб, перенесли в него содержимое подвод и завалили тайник камнями…

Шведский клад у села Варвы пытались искать множество раз. Перед Первой мировой войной с этой целью в село приезжали какие-то "генералы", которые имели при себе "планы и документы". Но и этим "официальным" кладоискателям не посчастливилось. Так и лежит где-то казна шведского короля целехонькой.

Рассказ о тайнике у села Варвы — лишь одна из множества легенд о кладах, зарытых во времена шведского нашествия. О том, что шведы действительно зарывали в украинскую землю не только деньги, но и оружие, свидетельствуют документы тех лет. Например, в 1706 году, во время похода на Волынь, "король свейский, будучи в Дубно, услышал о приходе московских войск, так скоро затревожась, побежал, что все тяжести бросил: и двадцать осмь пушек медных… в Дубне в землю зарыл, о которых накрепко под смертию запретил сказывать". Эти пушки были позднее найдены.

А главное место среди ненайденных кладов той поры занимают клады, связанные с именем украинского гетмана Ивана Степановича Мазепы, перешедшего в 1708 году на сторону шведского короля.

Генеральный есаул Иван Степанович Мазепа был избран гетманом Левобережной Украины в 1687 году. Всеми правдами и неправдами скопив огромное состояние, он стал одним из богатейших людей своего времени. Часть его имущества составляли многочисленные царские пожалования: в 1689 году, будучи в Москве, "злой и прелестный" Мазепа сумел понравиться молодому царю Петру и с тех пор неизменно пользовался его щедротами. Другая часть составилась за время его двадцатилетнего гетманства. В доносе на Мазепу, который в начале 1708 года подали царю Петру недруги гетмана, генеральный судья Кочубей и полтавский полковник Искра, об этом говорилось так: "Гетман распоряжается самовольно войсковою казною, берет, сколько хочет… С десяти городов гадяцкого полка идут ему все доходы, кроме того, у него во власти есть волост и и села значительные, а он берет себе доходы с порукавичных и арендовых с большим умножением… За полковничьи места берет взятки… После смерти генерального обозного Борковского Мазепа отнял у жены его и у малолетних детей имение и присвоил себе".

На богатства Мазепы очень рассчитывал шведский король Карл XII, который постоянно нуждался в деньгах. Есть легенда, будто собираясь пристать к шведам, Мазепа послал к королю Карлу 30 возов с серебряными и золотыми монетами. Это, конечно, преувеличение, но финансовая подпитка Карла со стороны Мазепы действительно имела место.

Как сложилась судьба гетмана — известно. А какова судьба сокровищ Мазепы? Известно, что гетманская "скарбница" находилась в Батурине, бывшем с 1669 года столицей мало-российских гетманов. В октябре 1708 года Мазепа, сказавшись царю Петру "больным", уехал в борзну, тайно отправив посольство к шведскому королю. 21 октября к нему прискакал его доверенный, Быстрицкий, с вестью о том, что шведская армия подходит к реке Десне. Одновременно Мазепу уведомили, что в Борзну от Петра едет Александр Данилович Меншиков, извещенный о загадочной "хирагрической и подагрической" болезни гетмана и желающий навестить мнимого больного. Мазепа поздно вечером "порвался, как вихорь" из Борзны в Батурин. Всю ночь гетман отдавал последние приказы и распоряжения, а утром на другой день отправился из Батурина в Короб. На третий день, 24 октября, рано утром Мазепа переправился через Десну и прибыл к королю Карлу с отрядом в 1500 человек. С той поры гетман находился при шведском короле.

А где а это время находилась гетманская "скарбница"? Несомненно, что очень значительная часть денег оставалась при Мазепе, в гетманском обозе, первоначально нашедшем убежище в Прилуках. В конце января 1709 года обоз с гетманской казной отправили из Прилук в Лохвицу, а в феврале — в Хорол. Часть телег с "пожитками" Мазепы отбили русские войска, преследуя отступавшего из Лохвицы шведского генерала Крейца. В марте гетманская "скарбница" была перевезена в Великие Будищи, где располагалась главная квартира Карла XII. Здесь казна Мазепы оставалась до самого Полтавского сражения (27 июня).

Достоверно известно, что уже после Полтавы Мазепа, переправляясь через Днепр у Переволочны, захватил с собой 2 бочонка с золотыми монетами, несколько мешков серебра и множество другого "добра". Предание утверждает, что во время переправы гетман приказал бросить часть сокровищ в Днепр, не имея возможности их спасти: "Июня 27 числа в 4 часа дня Мазепа с несколькими единомышленниками своими сел в лодки и стал переправляться с левого на правый берег реки, но так как с ним было много казны, то люди его начали тонуть, и Мазепа приказал бросать деньги за борт, и так почти три доли того богатства очутились на дне Днепра", — пишет известный исследователь запорожской старины Д.И. Яворницкий.

В конце XIX столетия крестьяне показывали Д.И. Яворницкому близ приднепровского села Мишурин Рог камень с выбитой на нем буквой "М", уверяя, что это инициал Мазепы и что именно в этом месте гетман, спасаясь после Полтавского поражения, приказал бросить сундуки с деньгами и драгоценностями в Днепр.

О том, что Мазепа успел взять с собой большую денежную сумму, свидетельствует тот факт, что, даже находясь в изгнании, Мазепа имел возможность дать Карлу XII взаймы 240 тыс. талеров. А после смерти Мазепы в его казне осталось только деньгами 160 тыс. червонцев, не говоря о серебряной утвари и различных украшениях. Существует легенда, что на самом деле Мазепа не умер 18 марта 1710 года в Бендерах, а тайно пробрался в Киев, в Лавру, принял иночество, затем схиму и окончил свои дни в покаянии.

После измены Мазепы русское правительство приложило огромные усилия к отысканию и конфискации имущества бывшего гетмана. Немалая часть мазепинских сокровищ хранилась в Киево-Печерской лавре и в Белой Церкви; они были конфискованы. Были взяты в казну и обширные поместья Мазепы. Среди казачьей верхушки и населения активно велся розыск, правительство обещало отдать каждому, кто укажет на след достояния гетмана, половину от найденной суммы или стоимости имущества. Вот тогда-то возникли и по сей день не утихают слухи о сокровищах Мазепы, спрятанных им во время бегства с Украины…

Эти слухи, по всей видимости, не лишены основания. Известен факт, когда в конце октября 1708 года, за несколько дней до своего отъезда к Карлу, Мазепа, собрав старшин, объявил им: "Пусть бы всяк зарывал в землю все, что есть дорогого, потому что царь, не надеясь от Украины постоянства в случае неприятельского вторжения, хочет устроить что-то недоброе над гетманом и над всем народом". Интересно, сам гетман последовал своему же совету?

Легендарных "местонахождений" кладов Мазепы известно немало. Но одним из главных мест, где, возможно, до сих пор таится часть ненайденных сокровищ гетмана, неизменно назывался Батурин, столица Мазепы, где хранилась гетманская "скарбница".

Как мы помним, Мазепа последний раз побывал в Батурине в ночь с 22 на 23 октября 1708 года. А уже через несколько дней к Батурину подошел с войсками А.Д. Меншиков. В городе заперлись верные сторонники Мазепы полковник Чечел и "арматный эсаул" (начальник артиллерии) Кенигсек. Мазепин-цы завели было "лукавые" переговоры, рассчитывая, что им на помощь придут шведы, но Меншиков отдал приказ начать штурм и "истребить в замке всех без различия, не исключая и младенцев, но оставлять в живых начальников для предания их казни". Штурм батуринского замка начался в 6 утра 1 ноября 1708 года, и уже через два часа все было кончено. Гетманский дворец, службы, дворы старшин были обращены в пепел, все живое истреблено. Город на долгие годы запустел. Последствия жестокого разорения были заметны даже спустя 17 лет, в 1726 году: "Ныне, по разорении, город Батурин ввесь пуст, и около его болварки и стены все поразвалились, и ввесь зарос, и в обоих замках никакого строения старого и нового нет, только две церкви каменные пустые… Да бывших гетманов и изменника Мазепы бывал войсковой каменной малой дом, три полати, ввесь поразвалился; да изменника Мазепы… каменные две полатки кладовые пустые, все разбиты". Жизнь теплилась только в городских предместьях, которые заселялись по преимуществу батуринцами, спасшимися от меншиковского разорения. Описание Батурина, сделанное в 1726 году, свидетельствует, что среди этих поселенцев было немало бывших мазепинцев. И, вероятно, именно из их среды начали распространяться слухи о кладе гетмана, укрытом где-то в развалинах бывшею гетманского дворца…

…В 1716 году некто Михайловский в городе Глухове в пьяном виде "господ офицеров бил и ругал матерно". Пытаясь унять буяна, ему пригрозили тем, что дело дойдет до царя Петра. В ответ Михайловский заявил: "если я пропаду, то и государь пропадет". За такие "поносные слова" его арестовали и доставили в Петербург, где под пыткой Михайловский сообщил, в частности, следующее: некий челядинец бывшего гетмана Мазепы несколько лет назад поведал ему, Михайловскому, о том, что в Батурине, в западной стене гетманского дворца Мазепа замуровал часть своих сокровищ. Эти показания были немедленно доведены до сведения царя, который приказал отправить в Батурин для поиска сокровищ воинскую команду. Четыре дня солдаты искали тайник в развалинах дворца, но так ничего не нашли.

В истории поисков батуринского клада есть один факт, который, на наш взгляд, сильно снижает вероятность его существования. Дело в том, что 12 ноября 1708 года Мазепа еще раз побывал в Батурине вместе с переправившимися через Десну шведскими войсками. Страшное зрелище предстало перед его глазами: "Все превратилось в безобразную кучу угля и щебня; воздух был испорчен испарениями от гниющих и полуобгорелых человеческих и скотских трупов, так что от смрада дышать было невозможно". Но тем не менее во время этого короткого пребывания ничто не мешало Мазепе извлечь свой клад из укрытия — если этот клад, конечно, был.

Между тем неподалеку от Батурина, в полуверсте от города, находится еще один вероятный "адрес" кладов опального гетмана — замок ("подворок") Мазепы Гончаровка. В последние годы гетманства Мазепа особенно заботился об укреплении Гончаровки, избрав его своей загородной резиденцией. По свидетельству недруга Мазепы Кочубея, Гончаровку в начале 1708 года гетман "обнести велел знатным валом для якоись неведомой причины".

Замок Мазепы находился в версте от Батурина, у дороги на Конотоп, на обрывистом берегу реки Сейм. С напольной стороны его защищал тот самый "знатный вал". После меншиковского погрома место, где находилась Гончаровка, получило название Мазепинский Городок, или просто Городок. Спустя 17 лет после разгрома здесь еще можно было видеть остатки гетманских построек: "двор с садом, где Мазепа сам жил, в оном дворе каменные палаты пустые и разбитые; там же церковь деревянная цела, с некоторою частью иконостаса".

Был у Мазепы и еще один загородный дворец — на хуторе Поросючка под Бахмачем. Именно в Поросючке в ноябре 1708 года все старшины, полковники, сотники и знатные войсковые товарищи принесли присягу на верность Мазепе и подтвердили готовность "надеяться на протекцию шведского короля".

Остатки мазепинского замка находятся неподалеку от современной железнодорожной станции Бахмач, в так называемом Поросюцком лесу, на искусственном острове, образованном широкими копаными рвами, соединенными с протекающей вблизи небольшой речкой Бахмач. На острове до сих пор заметны следы каких-то старых строений.

Но, впрочем, вряд ли Мазепа стал бы прятать сокровища на месте своих замков — уж слишком очевидный это ход. Нет, скорее уж они лежат где-то на дне Днепра, или таятся в безвестных урочищах, или… Да мало ли потайных мест в "стране кладов"!

СОКРОВИЩЕ ГЕТМАНА ПОЛУБОТКА

После бегства Мазепы малороссийскому казачеству предстояло избрать нового гетмана. Понятно, что его кандидатура прежде всего должна была удовлетворять царя Петра, с большим недоверием смотревшего на казацких старшин. Накануне Рады, намеченной на 6 ноября 1708 года, на совете в узком кругу, выбору царя были предложены две кандидатуры: черниговского полковника Павла Полуботка и стародубского полковника Ивана Скоропадского.

— Полуботок очень хитер, — сказал Петр, — из него может выйти другой Мазепа. Лучше пусть выберут Скоропадского.

Кто же такой этот "хитрый" Полуботок?

Павел Леонтьевич Полуботок родился в 1660 году. Он был сыном переяславского полковника и получил хорошее образование. Семья Полуботков состояла в родственных отношениях с гетманом Самойловичем, что давало Полуботкам весьма и весьма немалые возможности. Но в 1687 году Самойлович, оклеветанный Мазепой, был смешен, а гетманской булавы с помощью Василия Голицына, фаворита царевны Софьи, добился сам клеветник. В результате все родственники и друзья опального гетмана оказались в немилости. Был лишен полковничьей должности и отец будущего гетмана, Леонтий Полуботок, а сам Павел вплоть до 1705 года официальной должности не занимал. Он был приписан к Черниговскому полку и занимался в основном обустройством своего хозяйства, приумножением своих богатств, земель и поместий. Лишь в 1705 году он был назначен черниговским полковником. Но обиды гетману не простил и одним из первых поддержал Петра I, когда в 1708 году Мазепа с частью старшин бежал в шведский лагерь.

Большинство казаков склонялось избрать гетманом Полу-ботка. Он был очень популярен. Даже Скоропадский, когда на Раде казацкие полковники провозгласили: "Быть гетманом стародубскому полковнику Ивану Ильичу Скоропадскому!" — внезапно отказался:

—  Яуже стар и не могу снести такого тягостного уряда. Гетманом следует быть человеку молодому и заслуженному. Изберите черниговского полковника Полуботка.

— Нет, нет! — закричали старшины, — ты достоин! Ты — старый и верный слуга царского пресветлого величества.

Так состоялось избрание нового гетмана…

Впрочем, Полуботок тоже внакладе не остался. За услуги, оказанные России в 1708–1709 годах, и за поддержку кандидатуры Скоропадского на гетманское место он выпросил у Петра I ряд сел в Лубенском и Сумском полках и местечко Любеч с прилегающими деревнями в Черниговском полку — всего более двух тысяч дворов. Вскоре он стал, по отзывам современников, богатейшим "державцем" Малороссии.

Иван Скоропадский скончался в 1722 году. Управление Малороссией перешло в руки Полуботка, который стал "наказным", временным гетманом. От имени всей казацкой старшины он послал Петру, находившемуся тогда в персидском походе, просьбу о разрешении избрать нового гетмана. Петр отвечал, что выбор отлагается до его возвращения из похода. А в июле 1723 в ответ на новую просьбу Полуботка о разрешении выбрать гетмана последовал царский указ:

"Как всем известно, что со времен первого гетмана Богдана Хмельницкого даже до Скоропадского, все гетманы являлись изменниками, и какое бедствие терпело от того наше государство, особливо Малая Россия, как еще свежая память есть о Мазепе, то и надлежит приискать в гетманы верного и известного человека, о чем и имеем мы непрестанное старание. А пока оный найдется, для пользы вашего края, определено правительство, которому велено действовать по данной инструкции. И так до гетманского избрания не будет в делах остановки, почему о сем деле докучать не надлежит".

Но Полуботок, однако, продолжал "докучать", от имени "всего народа" посылая прошения о выборе гетмана. Раздраженный Петр потребовал Полуботка в Петербург…

Летом 1723 года дверь одного из казематов Трубецкого бастиона Петропавловской крепости с железным лязгом захлопнулась за 63-летним наказным гетманом Украины. На него было заведено следственное дело. По приказу Петра I, для выяснения вин арестованного гетмана на Украину выехал бригадир А.И. Румянцев — будущий граф и правитель Малороссии, отец знаменитого российского полководца, фельдмаршала П.А. Румянцева.

Румянцев открыл целую серию интриг Полуботка и его приближенных. В целом усилия Полуботка сводились к сохранению украинского самоуправления и упрочению института гетманства. У казацкой старшины вызывали неудовольствие учреждение Малороссийской коллегии, создание в гетманской столице, Глухове, судебной канцелярии, назначение русских комендантов в украинские города и другие мероприятия петровского правительства, направленные на усиление царской власти на Украине.

Однако розыск по делу Полуботка так и не состоялся: старый гетман умер в каземате Петропавловской крепости в 1724 году (по другой версии — в декабре 1723 года), не выдержав тяжелых условий заключения. А вместе с собой Павел Полуботок унес в могилу тайну, которая до сих пор остается неразгаданной. Речь идет о сокровищах семьи Полуботков.

Отправляя Румянцева на Украину, царь повелел ему обыскать все дома и поместья гетмана и сделать опись его имущества. Но при проведении этой операции столичные сыщики убедились в исчезновении золотого запаса рода Полуботков. Зато появились слухи, что еще в 1720 году сын гетмана Яков Полуботок при посредничестве Ост-Индской компании вывез в Англию бочонок золота, который был помещен на хранение в Лондонский банк.

Впрочем, утверждали и другое: перед тем, как отправиться в Санкт-Петербург на встречу с императором, гетман зарыл свое золото на Украине, в одному ему известных местах. Народная молва указывала несколько таких мест. В частности, творили, что клад Полуботка зарыт в селе Подставках Полтавской губернии, на месте бывшей усадьбы помещика А.А. Савицкого…

Несколько лет спустя после смерти гетмана тайное досье по делу Полуботка попало на глаза жадному до денег А.Д. Меншикову, когда при Екатерине I он стал фактическим правителем страны. Меншиков направил в Англию официальный правительственный запрос, на который положительного ответа, однако, не получил. При Екатерине II такая же попытка вернуть казне золото гетмана Украины предпринималась фаворитом императрицы ГА. Потемкиным-Таврическим.

Секретные сведения по "делу Полуботка" стали известны российским и украинским историкам через 160 лет после смерти П.Л. Полуботка, когда уже и Ост-Индская компания в Англии прекратила свое существование. Источником утечки информации считают графа В.А. Капниста, женатого на родственнице П.Л. Полуботка. Именно к нему обратился некий архивариус с предложением заняться поисками золота, принадлежавшего предку его жены. Граф не возражал, но признался, что в этом темном деле его смущает, что сыновья бывшего гетмана, в первую очередь Яков, якобы сдавший деньги на хранение в Лондонский банк, не оставили потомкам никаких документов о вкладе…

Новый виток интереса к лондонскому наследству гетмана Полуботка пришелся на 1908 год. Профессор А.И. Рубец выступил инициатором съезда наследников Полуботка, которых к тому времени насчитывалось более четырехсот. По его подсчетам, за прошедшие 188 лет вклад Якова Полуботка вырос и вместе с процентами составил 800 миллионов рублей. Речь шла о 240 тоннах золота!

"Стародуб, 15 января. Здесь состоялся грандиозный съезд наследников гетмана Полуботка, — сообщали газеты. — С разных концов Государства Российского — из Петербурга, Москвы, Киева, Харькова, Полтавы, Хабаровска, Читы, Уфы, Одессы, Херсона, Донской области, Саратова, Кронштадта и даже из Галиции. Какая "смесь племен, наречий, состояний"! Стародуб — мирный захудалый уездный городок — в своих летописях не запомнит такого стечения приезжих".

А.И. Рубец обратился к собранию с речью, в которой утверждал, что вклад гетмана Полуботка в Английском банке действительно есть, что сведения эти получены им от лица, заслуживающего полного доверия. Но назвать это лицо профессор уклонился, сказав только, что оно служит юрисконсультом вАнглийском банке, что сначала это лицо было русским подданным, а затем перешло в подданные Великобритании.

Собрание в Стародубе избрало комиссию в 25 человек. На собранные в складчину деньги эта комиссия наняла группу компетентных специалистов для изучения данного вопроса. Последней удалось выяснить, что якобы в один из английских банков на самом деле давным-давно поступал вклад из России в сумме десять тысяч голландских дукатов, но по условиям хранения этот банк проценты не начислял.

Для дальнейшего разбирательства в Лондон отправилась специальная делегация, которая наткнулась там на сплошное непонимание со стороны преемников банка, некогда принадлежавшей Ост-Индской компании. Служащие, ссылаясь на режим секретности вкладов, не допускали российских наследников Полуботка к архивам и банковским документам. Посланцам пришлось вернуться ни с чем… Что же касается официальной информации, то известно, что в начале 1908 года российское консульство в Лондоне по поручению II департамента Министерства иностранных дел внимательно изучило вопрос о "золоте Полуботка". Им были получены сведения о всех невостребованных вкладах в Английском банке за последние 200 лет (Ост-Индская компания, куда были вложены средства Полуботка, закончила свое существование в 1857 году, следовательно, вклад, если он существует, должен находиться у ее преемников). Выяснилось, что вся общая сумма таких вкладов значительно меньше предполагаемого "вклада Полуботка". Советская Инюрколлегия в 1958 году через своих английских коллег также пыталась разыскать активы Полуботка в Английском банке и в казначействе Великобритании, но все попытки остались безрезультатными.

Слухи о легендарном золоте Полуботка вновь всплыли в начале 1990-х годов. Авторы запроса, прозвучавшего в парламенте независимой Украины, уверенно заявляли, что золотой вклад, хранящийся в Лондонском банке, гетман П.Л. Полуботок завещал Украине, когда она обретет самостоятельность. Они же сделали перерасчет вклада за 270 лет и пришли к выводу, что Англия должна вернуть Украине 16 миллиардов фунтов стерлингов! Восторженная пресса тут же подсчитала, что каждый гражданин Украинской Республики ни за что ни про что получит по 300 тысяч долларов, что позволит ему жить припеваючи на одни лишь проценты от этой суммы. Тема "сокровищ Полуботка" несколько месяцев не сходила со страниц прессы, по мотивам легенды был снят художественный фильм, а депутаты Верховной Рады требовали от правительства во что бы то ни стало добиться от Великобритании возвращения "национального богатства" (некоторые из инициаторов этой шумихи позже признались, что "золото Полуботка" стало для них удачным агитационным ходом). Специальная комиссия выезжала на поиски сокровищ Полуботка в Лондон, но англичане вежливо ответили, что никакого вклада покойного гетмана у них нет. Впрочем, это успокоило далеко не всех: время от времени в Украине вновь звучат утверждения, что вся британская экономика до сих пор живет исключительно на "грошi Полуботка" (гм… вообще-то два бочонка золота — это плевок по сравнению с тем, что Британия в свое время выкачала из своих колоний), и вдобавок из-за происков "коварной Москвы" Украина в принципе не может претендовать на золото гетмана, поскольку Советский Союз еще в 1986 году отказался от всех финансовых претензий к Великобритании… Ничего не поделаешь: миф, как известно, не умирает никогда, а передается из уст в уста из поколения в поколение. Главное: создать этот миф.

Между прочим, народные предания утверждают, что, перед тем как отправиться в Санкт-Петербург, гетман Полуботок зарыл свое золото где-то в Украине, в одному ему известных местах. Народная молва указывала несколько таких мест. Говорили, например, что клад Полуботка зарыт в селе Подставки Полтавской губернии, на месте бывшей усадьбы помещика АА. Савицкого. Может быть, и лежит там этот клад до сих пор, дожидаясь своего часа?

В ПОИСКАХ "СКАРБОВ"

…В один из июльских дней 1900 года в окрестностях деревни Белки Одесского уезда паслось стадо овец. Пастух, молодой хлопчик лет семнадцати, присел на холмик на склоне горы и собрался закусить. Но тут он заметил, как рядом, в дождевой промоине, что-то блеснуло. Заинтересовавшись, пастушок копнул в этом месте — и наткнулся на целую россыпь мелких серебряных денег…

Позабыв и про овец, и про обед, пастушок начал выкапывать деньги. Набрал их полную шапку. Тем временем предоставленные сами себе овцы забрались в помещичьи хлеба. Явился рассвирепевший объездчик и погнал стадо в помещичью экономию. Спохватившись, пастух бросился вслед и за четыре пригоршни найденного серебра "выкупил" свое стадо назад. Пригнав его в деревню, он похвастался своей находкой перед односельчанами. Однако они не поверили, что это клад — уж больно невзрачными были монетки — "круглые, как шелуха от крупной рыбы". Удрученный пастушок раздал монетки детишкам — играться. А месяца через три, когда толки о кладе дошли до местного любителя древностей Д. Крыжановского, удалось установить, что в руки пастуха лопал крупный клад турецких монет 1481–1569 годов. Но к тому времени от клада уцелело только тридцать монеток…

"Эх! Везет дуракам — клад сам в руки дался!" — вздыхали, слушая подобные рассказы, бывалые кладоискатели, впустую ископавшие за свой век немало больших и малых "могыл". А рассказов таких ходило великое множество — и правдивых, и выдуманных, повергая народ в великое смущение. Врут-то про клады много, но вот ведь нашел пастух клад? Факт, нашел. А ну как попробовать? Повезет — не повезет…

…В 1862 году была в селе Николаевке Мариупольского уезда ярмарка. Воловья упряжка медленно тащилась по пыльной деревенской улице мимо хаты "дида" Аврама Волыка. "Дид" сидел на завалинке и, увидев у проезжавшего баклагу с водой, попросил:

— Дай, сынку, напиться!

Напоил.

— От таки люди и заслуживают царствия небесного, и счастье их не минует!

— Счастье как трясця (лихорадка) — на кого хочет, на того и падет.

— Э, нет, ты так, сынку, не говори, — отозвался дед, — ты откуда?

— Из Ольговки.

— Знаешь Капетан-могилу?

— Знаю.

— Так вот: в ней закопано сорок тысяч карбованцев. А на них положено Евангелие, крест и сверху двадцать копеек медных — чтобы клад с места не сходил, а то серебро сходит.

— Скажите, диду, примету: в могиле гроши или около могилы?

— А вот ты знаешь Боткину балку?

— Знаю!

— От могилы до Боткиной балки отмерь сорок сажен — там есть яма. Это один человек из Платоновки копал клад, нашел гроши, да мало. Вот иди туда на Великдень и смотри: где огонь блеснет — там и гроши.

— А что же вы, диду, сынам про то не скажете или сами не выкопаете?

— С сынами-то своими я не в ладах живу. А сам не хочу, так как когда клад закапывали, то крест целовал, и Евангелие, и дал присягу, чтобы поодиночке никому не откапывать.

Попрощался и поехал. Сумел добраться до Капетан-могилы только осенью, перед Покровом. Отмерил от могилы сорок сажен до Боткиной балки — так и есть: яма… Стал дожидаться Пасхи. Накануне собрался, взял большой мешок, кладоискательские снасти: херувимский ладан, четверговую свечу. Пришел, снова отыскал место, очертил вокруг себя круг и сел ждать, читая молитвы. Всю ночь просидел — ничего нет. Так и ушел, несолоно хлебавши, ругая "доброго" деда.

Но такие неудачи, как ни странно, у некоторых кладоискателей только разжигали азарт. Мечта найти клад превращалась в цель и смысл жизни. Эта мечта иногда даже передавалась по наследству — известны случаи, когда у какого-нибудь искателя сокровищ и отец, и дед и прадед всю жизнь искали клады, но ни одного так и не нашли. У некоторых кладоискательство превращалось в манию, люди бросали свои занятия и годами скитались в поисках сокровищ. "О чем бы вы ни заговорили с таким человеком, — свидетельствует историк-краевед В.И. Гошкевич, — он рассуждает здраво, но ко всему относится как-то безучастно; а затроньте его больное место — заведите речь о кладах — и вы убедитесь, что перед вами несчастный душевнобольной. Он тогда начинает плести нелепости, тут же придумывает самые невероятные рассказы о скрытых в земле сокровищах и не замечает, что лжет самому себе: ему хочется, чтобы создаваемые его фантазией котлы, бочонки и целые погреба с деньгами существовали в действительности и именно там, где он назначил им быть. Если вы ему выскажете сомнение в справедливости его рассказов, он пожалеет о вашем глубоком невежестве, а своих убеждений не изменит". И таких маньяков среди кладоискателей было великое множество. Но ведь их немало и в любой другой сфере деятельности, связанной с добычей легких денег, будь то спекуляции на фондовом рынке, игра в казино или ростовщичество…

В одном из сел Слободской Украины жил мужик, почти совсем забросивший свое хозяйство и целиком посвятивший себя кладоискательству. Твердо уверившись в том, что ему суждено найти клад, он перерыл все окрестные курганы и дошел до такого состояния, что горящие над кладами свечи ему стали мерещиться чуть ли не на каждом углу. Несколько лет прошло в напрасных поисках, а клада все нет как нет. Хозяйство мужика меж тем пошло прахом; жена горюет, бранится, соседи смеются, а кладоискателю все нипочем: мол, не нашел клад в этом году — найду в следующем.

Настала весна. Крестьяне вышли на поля, пашут, сеют, только искатель сокровищ не пашет, не сеет, да и пахать ему не на чем: последнюю пару волов он продал еще осенью. Ходит он по степи меж "могылами" и рассуждает: "Где, интересно, в этом году клад выйдет проветриваться? Не прозевать бы, как в прошлый раз!"

Меж тем завернул к жене кладоискателя кум, поздоровался и спрашивает:

— А что, кума, вы ячмень-то уже посеяли?

— Что ты, кумочек-голубочек, мы еще ни за какое дело не брались: все шкарбы ишем! — ответила баба и с досады завыла, размазывая ладонью слезы по щекам.

— Кумочек-голубочек! — продолжала она, слегка успокоившись. — Не знаешь ли ты, чем моему горю пособить, чтоб муж-то мой кинул бы, наконец, это дурачество, да взялся, как другие люди, за хозяйство?

Кум подумал-подумал, да и говорит:

— Ну, кума, коли по правде, так за это дело надо взяться как следует. Теперь до Пасхи недалеко; пусть уж кум шкарбы свои ищет, ты ему не перечь. А уж я устрою так, что он больше не будет шкарбов шукать. Только ты ему ничего не говори, а яуже придумал одну штуку: перестанет кум по ночам "могылы" копать!

Так они потолковали, обо всем условились, и кум пошел искать ее мужа. Повстречавшись, спрашивает:

— А ты, кум, где сегодня был? Пахал или сеял? Чего делал-то?

— Ой, кум, не пахал я и не сеял: никакая работа на ум совсем нейдет.

— Чего ж ты так зажурился?

— Да все клад покоя не дает: как увижу где "могылку", так прямо трясет всего — точно, там клад есть! Вот так каждую "могылку" и копаю.

— И что ж, выкопал чего-нибудь?

— Ничегосеньки не нашел. Эхма!

— Ха, куме, а ты думал, это тебе так: тяп-ляп — и вышел корабль! Нет, брат, погоди! Это дело такое, что треба помудровать вокруг него! Вот когда хочешь послушать меня, так, может, чего и выйдет. Под самый Великдень, как только станут в колокола звонить, так ты пойди — знаешь, под кручей, где кусты, "могылку"?

— Как не знать — знаю, это около обрыва.

— Ну, когда знаешь, то и добре. Возьми у жинки паляницу да грудочку соли, и как придешь на место, раскопай кружком самый верх "могылки", чтобы посередине вроде как сиденье-це такое было. Положи на него паляницу и соль, а сам пойди в кусты, поскидай с себя всю одежду и крест с шеи сними. Я это наверно знаю: кто шкарб хочет взять, тот должен быть, как невинный младенец, в чем мать родила. Только тогда шкарб и объявится! Так ты сиди себе тихохонько в кустах: молитв не читай и не крестись, только слушай. Оно само тебе как-нибудь объявится, или голос подаст, или на верху "могылки" покажется. Вот тогда беги к нему, хватай — да до дому, не оглядываясь!

Горячо поблагодарив кума за наставление, кладоискатель пошел домой и с нетерпением стал ожидать праздника Пасхи. За эти дни он, конечно, побывал на указанном месте, все осмотрел — где копать, где сидеть.

Наступила страстная суббота. Вечерело. Раздался протяжный звук церковного колокола — один, второй, третий… Пора. Кладоискатель торопливо собрался и зашагал к заветной "могыле". Быстро окопал ее вершину, положил паляницу с солью, пошел в кусты, торопливо разделся догола, сел и слушает. Тихо, жутко, по спине бегают мурашки от страха и волнения — скоро ли?

Вдруг возле "могылы" заворочалось и заворчало что-то черное. Мужик отчаянно выскочил из кустов, бросился к "могыле", но тут же был сбит с ног и почувствовал, как голое тело опоясал чувствительный удар плети… Что было дальше, он помнил плохо. Под градом обжигающих ударов, кое-как подхватив одежду, он со всех ног кинулся домой.

На другой день к нему зашел кум — похристосоваться. Облобызался с ним и, пряча усмешку, спрашивает:

— Что ж, кум, можно ли тебя поздравлять? Клад-то ходил копать? Нашел?

— Да ходил, ох, пропади моя голова!

— И клад видел?

— Видел!? Я в руках его держал! Да и он меня так подержал — разогнуться не могу, все кости болят. А клад-то этот черный, да скользкий такой — тьфу, одно слово — нечистая сила!

— Вижу кум, это твоя недоля. Кинь ты это дело, а то гляди, попадешь в другой раз — и совсем тебе несдобровать.

С того времени мужик перестал искать клады.

Другая шутка с кладоискателями кончилась не так благополучно.

В канун Пасхи в слободе Нижней Дуванке встретились на улице два крестьянина. Слово за слово — разговорились о том, что в эту ночь являются клады, — так недурно было бы и им попытать счастья. Вот, к примеру, говорят, что на горе, где старое городище, клад видели в виде свечи. Может, рискнуть? Тем более что и клад искать не надо: как всем известно, в эту ночь ежегодно клады сами выходят на поверхность. Потолковали-потолковали и решили в самом деле идти вместе доставать клад.

А их разговор подслушал сосед. Ну, и захотел подшутить над кладоискателями. Взял старое колесо, огарок свечи и прежде их пробрался к городищу. Там он улегся в канавке, прилепил зажженный огарок к ступице колеса и выставил колесо на гребень насыпи.

Вскоре внизу, в ночной мгле, замаячили фигуры кладоискателей. Шутник столкнул колесо вниз. Увидев горящую свечу, мужики сначала обрадовались, но тут заметили, что таинственный огонь с каким-то стуком несется прямо на них. Ужас охватил кладоискателей, и они стремглав бросились вниз, не разбирая дороги. В темноте один из них упал, сломал ногу, и самое печальное, от страха навсегда лишился рассудка…

Искать украинские клады приезжали даже охочие люди из-за границы. Так, в 1872 году прусский подданный Генке официально обратился к русским властям с просьбой разрешить ему поиски клада в казенных лесах Подольской губернии, где будто бы ксендзами (католическими священниками) села Уладовки были спрятаны деньги .

Любой спрос рождает предложение. На желающих искать клады всегда находились желающие "помочь" им в этом нелегком деле. Среди последних первенствовали всевозможные знахари, ясновидцы и прочие обладатели "третьего глаза", с ресничками и без. Вытаращив "третий глаз", они за немалую мзду водили за собой толпы доверчивых простаков с заступами и показывали им места, где клады зарыты. Далее все развивалось почти по Ильфу и Петрову: многочасовой труд по добыванию "сокровищ", разочарованное: "Не-е… Это не золото" и свист рассекающего воздух тяжелого предмета, брошенного в удирающего со всех ног "потомственного ясновидца".

Другим развлечением "добровольных помощников" кладоискателей были всевозможные "кладовые записи" и "указания". Иногда даже сами шутники не рассчитывали на то разрушительное действие, которое вызывали их шутки. В последних числах февраля 1893 году на берегу Днепровского лимана крестьянин Алексей Рыхфа нашел аптечную бутылку, плотно закупоренную пробкой. В бутылке была написанная карандашем записка следующего содержания: "Я, раб Божий Михаил, прежде чем отойти в царство вечности, желаю все мое состояние передать тебе, нашедшему. Пойди в Херсон; на углу Воронцовской и Эрделевской улиц, против дома Левина стоит фонарь. С правой стороны фонаря (если идти с берега), зарыты мною 9000 рублей серебром. Возьми и владей ими, и помолись за душу раба Божьего Михаила". Рыхфа заявил о своей находке херсонскому губернатору. По распоряжению начальства была немедленно перекрыта улица, вскрыта мостовая в указанном месте, фонарь переставлен на другую сторону улицы, но, естественно, ничего найдено не было. Зато город лихорадило несколько дней.

С другим подобным "приколом" столкнулись добропорядочные бюргеры Фридрих Шпехт. Христиан Донгаузер, Иоганн Юст и Лоренц Тауберг, жители немецкой колонии Старо-Шведской, на берегу Днепра. Устроив в 1898 году экскурсию в находившуюся около колонии пещеру, они обнаружили в ней на стене надпись: "Сдесъ непременно зарыто 4 милиона турецких лир копать вбок на этом месте писал запорозец козак". Много шуму в колонии наделало это открытие. Простодушные немцы собирались уже "копать вбок", но предварительно обратились к губернатору за разрешением. По распоряжению губернатора произведено было полицией дознание и выяснилось, что пещеру ту вырыл в 1885 году немецкий же колонист Петр Альберт в компании со своими приятелями. Они же и нацарапали на стене "таинственную" надпись.

Ну ладно, это все кладоискательские байки. А клады-то? Ведь клады были?

Были, и немало.

В окрестностях города Новогеоргиевска, на берегу реки Тясмина, река вымыла большой клад серебряных монет периода 98—183 годов. Здесь же часто находили клады польских монет XVII–XVIII столетий. Вблизи хутора Михайловского. Золото-Балковской волости, в овраге у колодца в 70-х годах XIX века случайно был найден истлевший мешок с маленькими серебряными турецкими монетками. В 1893 году в селе Дмитровке на площади перед волостным правлением прохожий ковырнул ногой землю и выковырял 30 медных екатерининских пятаков. Место это потом разрыли в присутствии полиции, но больше ничего не нашли. В речке Синюха в 1894 году двумя крестьянками села Торговицы Уманского уезда случайно был найден клад из серебряных золотоордынских и чешских монет XIII–XIV веков. Рассказывают также, что в Рябчуновом яру в сороковых годах XIX столетия воды вымыли клад серебряных талеров. Крестьянин Ивана Гарба припрятал находку в балке при истоке речки Кильтени, в так называемых Коробковых лозах. Подглядел это и стащил деньги другой крестьянин, по фамилии Ткач.

Некоторые местности прослыли в народе в качестве "кладоносных" — с ними молва связывала особенно большое количество преданий о спрятанных сокровищах. И, как правило, эти рассказы рано или поздно подтверждались реальными находками.

"Кладоносным местом" издавна прослыл небольшой подольский городок Хмельник на реке Буг "Если где и могла сложиться легенда о синих огоньках, горящих в темную черную ночь над кладами, то скорее всего тут, в Хмельнике", — с гордостью писали местные краеведы. Рассказов о спрятанных в земле сокровищах здесь бытовало великое множество, а в конце XIX века в этом старинном городке было найдено сразу несколько кладов. Одной из находок явилась массивная серебряная чаша "с десятью кольцами вокруг и орденами", найденная в деревне Кушелевке под Хмельником. Эта чаша была зарыта у корней старой яблони, от которой к тому времени оставался полусгнивший пень. Судьба находки была печальной: по слухам, чашу, прошедшую через несколько рук, впоследствии перелили в Бердичеве на ложки. Бесследно пропали и два других найденных в конце XIX века клада…

…Две девушки копали однажды на окраине Хмельника большой огород. Вдруг одна из них вскрикнула:

— Ай, гроши!

Подцепив лопатой, она выбросила на поверхность целую кучу тускло заблестевших серебряных монет. Изумленные до глубины души, девчата начали копать дальше, при каждом копке выкидывая на поверхность все новые и новые монеты. Они даже в толк не могли взять, что это — сокровище, а только удивленно причитали:

— Гроши! Ай, гроши!

Со всех сторон сбежались крестьяне и наперебой бросились хватать рассыпавшиеся монеты. А девчата, возбужденно хохоча, продолжали выбрасывать из ямы все новые и новые горсти монет. Это напоминало какую-то веселую игру. Прибежал нищий-старик, вытряс из своей торбы собранные корки и сухари, и кинулся вместе со всеми подбирать серебро. Набил полную суму, и, пока никто не опомнился, подхватил свой посошок — и улепетнул так, что только пятки засверкали! "О, дывитеся, куме, як старий почесав!" — хохотали девчата. Тут появился еврей-арендатор, который арендовал этот огород. Размахивая руками, он голосил, что это его земля и его клад, что все, находящееся в земле, — это собственность ее владельца, но спорить было уже не о чем: народ разбежался, а около ямы валялось два-три оброненных в спешке серебряных талера…

В другой раз в одном из дворов Хмельника два крестьянина копали погреб. Вдруг один из копателей схватился за живот и с криками "Ой! Ой! Воды!" повалился на землю. Его перепуганный товарищ опрометью кинулся к колодцу. Вернувшись с водой, он, к удивлению своему, не нашел в яме никого, зато на одной из стенок отчетливо виднелся отпечаток вытащенного из земли жбана или горшка. Тут-то и дошла до мужика "тайна" внезапной болезни товарища: "Эге! Да кум клад нашел!" Бросив на землю манерку с водой, он побежал в хату к приятелю. Но тот выглядел совершенно больным, на все вопросы отнекивался "ничого" да "ничого" и громко стонал: "Ой, не здужаю!" — и конец.

Но, обманув товарища, мнимый "больной" сам оказался обманутым. Найденный клад — целый жбан золотых дукатов, которые выглядели как "желтенькие тоненькие бляшки", "больной" потащил наутро к шинкарке Суре. Та быстренько уверила его, что эти "бляшки" ничего не стоят, но, впрочем, она их, пожалуй, возьмет и готова за каждую "бляшку" наливать ему стакан водки — этими "бляшками" будут ее дети играться. Кум рассудил, что дело выгодное — поди плохо на халяву водки попить! — и, недолго думая, за несколько дней спустил весь свой клад. Сура, заполучив жбан золота, торговлю прикрыла и перебралась в Бердичев, где, по отзывам, зажила "барыней", а хитромудрый кум, протрезвев, отправился докапывать свой погреб…

Множество рассказов ходило о богатствах запорожцев, зарытых у деревни Гданцевки, неподалеку от Кривого Рога. Местный житель в конце XIX столетия рассказывал:

"С лишком 50 лет тому, в дни моей юности, отец мой передал мне завещанное ему моим дедом положительное и верное сведение о скрытом бывшим запорожским войском в земле значительном сокровище. Близ Кривого Рога есть большая могила, называемая Царева. На расстоянии более ста сажен от нее есть указательный знак. От этого знака в сторону, на расстоянии 50 маховых сажен, на ровном поле, вырыта запорожским войском яма, глубиною в 10 сажень. В ней укрыто до 300 пудов золота и серебра — "войсковая скарбница" запорожцев. Там же вырыт погреб, в котором скрыт котел с золотом, весом более десяти пудов. Погреб этот заперт на десять замков и забит диким камнем. Раскапывать вход в этот погреб тяжело; но есть тайный боковой ход. Я обращался к бывшему владельцу земли, г-ну Гельмерсону, и к нынешнему ее владельцу — О.П. Лихману, чтобы они разрешили искать клад на их земле. Г-н Лихман позволил, и в мае 1884 года я принялся за раскопки атаманского котла. Но когда не оказалось…"

Потом этот же клад искал некто Васильев, наслушавшись рассказов о "миллионном" кладе, — и тоже безрезультатно. Еще несколько лет спустя клад искал сын владельца земли, И.О. Лихман, в компании с криворожцами Карпом Проходой и Федором Саенко. Раскопками руководила "ясновидящая" Пелагея Войтова, которая взялась было указывать верное направление, но то ли у нее "третий глаз" запотел, то ли "связь с космосом" неустойчиво работала, только ясновидящая все больше врала. Кладоискатели прокопали курган на глубину до трех сажен, ничего не нашли и работу бросили. Впрочем, знающие люди говорили, что клад непременно есть, только копать его надо в другом месте, В доказательство указывали на местного еврея-корчмаря, который якобы несколько лет назад принял на хранение от крестьянина найденный в курганах кувшин с золотыми монетами, и оттого разбогател.

В селе Новая Прага Александрийского уезда, как и повсюду, ходило множество легенд о кладах, будто бы зарытых в окрестных курганах. В 1880 году два мужика перепахивали место, ранее бывшее ярмарочной площадью, и плугом выворотили камень, под которым лежало 97 серебряных рублей. А в полуверсте от села, под Николаевским курганом, в 1868 году нашли "железное ведро" с серебряными монетами. По указаниям местной бабы-ворожеи несколько крестьян попытались отыскать и другие сокровища, но откопали только скелет человека на оседланной лошади. На останках всадника были истлевшая шелковая одежда, обшитая позументом, а у ног лежали бронзовые наконечники стрел и медный кувшин.

В селе Сасовке, где тоже ходило много легенд о кладах, старожилы хорошо помнили, как в начале XIX века какие-то "русские бородачи" приезжали в село и тайно вынули клад из большого кургана, стоявшего на южной окраине села, у реки Ингул.

Помещик с. Христофоровки Александрийского уезда со слов стариков даже составил описание кладов, зарытых, по преданиям, в окрестностях села. Среди них было, между прочим, следующее: "В яру стоит берест и дуб над ричкою, на дубу зуб железный, а на бересту крест. Шукай: там яма буде, або лех копаный". Спустя несколько лет, в 1894 году, уже при новом владельце села — Н.Н. Шедевре, старый берест срубили и в его стволе случайно обнаружили рельефный, хорошо видный отпечаток креста, имеющего форму георгиевского или мальтийского, длиной 6,5, а шириной 4 вершка. Сам крест найти не удалось. Было очевидно, что когда-то этот крест врубили в дерево, а затем скрыли куском дерева, которое за много лет срослось со стволом.

Скептики говорят, что почти все клады — это случайные находки. Отчасти это справедливо, но иногда и целенаправленные поиски клада оканчивались большой удачей…

В 1868 году крестьянин Кременной слободы Иван Обоянский, возвратясь с заработков из Ставропольской губернии, явился в волостное правление и объявил следующее: в Ставропольской губернии он работал батраком в семействе некоего старика, очень древнего летами и уже слепого от старости.

Тот старик расспрашивал его о месте жительства и, узнав, что Обоянский из Кременной, рассказал, что в Кременских могилах близ села есть клад, оставленный им и его товарищами-разбойниками много лет назад. Этот клад они закопали, когда вынуждены были бежать от посланной против них "военной силы".

Обоянский попросил у начальства дозволения произвести раскопку означенного клада. Ему было обещано разрешение, но только при условии, что 2/3 находки он отдаст в казну. Это кладоискателя не устроило, и он начал копать клад тайно, по ночам. После нескольких дней поисков ему удалось обнаружить старую землянку, сильно осевшую, с накатом из полусгнивших бревен, в которой находились большой медный таз, седло с железными стременами, остов лошади, вероятно, заживо закопанной в землянке, а в углу — большой, из просмоленой ткани, сверток с серебряными и медными монетами…

"Значит, поталанило человеку!" — сказал бы старый кладоискатель, выслушав эту историю. Да, "таланило" немногим. И поневоле посочувствуешь тем энтузиастам-кладоискателям, что, "оставя домы свои", десятками тысяч устремлялись на поиски таинственных "подвалов", уставленных бочками с золотом и серебром. "От трудов праведных не наживешь палат каменных"… Но иногда "палаты каменные" обходятся человеку в такую дорогую цену, что поневоле задумаешься — а стоят ли они того? И не лучше ли время и силы, потраченные на погоню за "даровым" богатством, пустить на "труды праведные"? Впрочем, каждый решает это сам.