«Во имя Аллаха милостивого, милосердного…» – мертвую тишину Сахары пронизывает певучий голос муэдзина. Вдоль прочерченной на песке линии стоят неровным строем мужчины и юноши, обратившиеся лицом в сторону Мекки. «Направь нас по верной дороге, которой идут благословенные тобой… и не дай сбиться с пути», – заканчивает муэдзин молитву словами из Корана. Люди опускаются на колени, кланяются, вдавливая лбы в песок. В утренней прохладе караван вытягивается в цепочку. Верблюды, связанные в линию, ждут сигнала к движению. Вот предводитель дергает за недоуздок главного верблюда, и караван длиной в полмили, раскачиваясь, будто с неохотой, выступает в путь… Особые чувства охватывают сегодняшнего человека, идущего с караваном верблюдов к пустынному горизонту, соединяющему пески и небо. Здесь все осталось так, как во времена странствий великого путешественника Ибн-Баттуты. За 29 лет своих скитаний Баттута – пилигрим, дипломат, придворный, юрист – пересек два континента, прошел 75 тысяч миль (втрое больше, чем Марко Поло!) по территории 44 современных стран. Его дневники, проникнутые духом своего времени, повествуют о трудностях пути, обычаях далеких стран и опасных приключениях. А началось все еще в Марокко, когда ему было всего лишь 21 год… Его отец, известный в Танжере человек, шейх и судья, дал сыну прекрасное образование. Ибн-Баттута знал наизусть Коран, в совершенстве овладел искусством каллиграфии, провел годы учебы в медресе, где преподавались грамматика, риторика, стихосложение, логика и право, принимал участие в богословских диспутах, ночами просиживал над рукописями мудрейших мужей. Отец видел его уже облаченным в черное платье кади – судьи. Но судьба распорядилась иначе. В своих записках Ибн-Баттута признается, что какое-то сверхъестественное чувство звало его в дорогу. Учеба уже подходила к концу, когда он решил отправиться в 3000-мильный путь в Мекку через Северную Африк у. Пройдя с караванами за десять месяцев Алжир, Тунис и Ливию, он достиг Александрии. Путь от Александрии до Каира показался Ибн-Баттуте нескончаемым рынком – люди жили вдоль оросительных каналов тесно и скученно. Каир был сказочно богат. «Кто не видел Каир, тот не видел мира», – говорили в те времена. Ибн-Баттута пишет о толпах народа, «двигающихся по узким улочкам Каира, как морские волны», о «12 тысячах разносчиков воды», «30 тысячах грузчиков», «36 тысячах лодок, бороздящих воды Нила». На такой же фелуке, какие сейчас под треугольными парусами перевозят глиняные горшки и известняк вдоль нильских берегов, Ибн-Баттута отправился в Верхний Египет, пересек пустыню и вышел к Красному морю. Но пересечь его и попасть в Мекку не удалось: началось восстание. Пришлось присоединиться к каравану паломников, идущему в Дамаск. Баттута пересек Синай и вошел в Палестину, в лежащую у моря Газу. Далее его маршрут пролегал через Акру и Тир. Из Триполи Батту та повернул на восток и пошел в Хаму, один из прекраснейших городов Сирии, «окруженный садами и огородами, которые орошались с помощью водяных колес». Эти древние водоподъемные устройства работают до сих пор, со скрипом поднимая воду на 25 метров от реки Оронт… Отсюда Баттута проследовал через Латакию и Ливанские горы, чтобы присоединиться в Дамаске к каравану, идущему в Мекку. За 55 дней караван миновал Аравийскую пустыню, лишь на несколько дней остановившись передохнуть у полуразрушенного замка крестоносцев Аль-Карак («Вороний замок»). Жажда и банды разбойников были главными опасностями на этом пути. Из-за нехватки воды паломников не могли сопровождать вооруженные наездники, обычно охранявшие караваны. Пустыню Нефуд, по которой проходил Ибн-Баттута, арабы называют «Бахр била ма», «безводное море». Песок пышет жаром, от вязкого воздуха трудно дышать, пересыхают нос, горло, рот. В таких местах, как писал Ибн-Баттута, «теряет дорогу проводник и товарищ забывает о товарище». Одно спасение – вода. До сих пор остатки караван-сараев и сухие резервуары для воды напоминают о том изнурительном и трудном маршруте паломников. Можно только представить себе радость караванщиков, когда их в пути встречали водоносы, вышедшие от ближайшего оазиса… Наконец Ибн-Баттута добрался до священной Мекки. Здесь он встретил людей со всего мира и был заворожен их рассказами о диковинных странах. Вспомнив старинную арабскую поговорку «Кто отправляется в путешествие ради знаний, тому Бог облегчит путь в рай», он внезапно услышал властный зов дороги. Паломничество закончилось. Начинались странствия… «По милости Аллаха, я осуществил свою цель в жизни, и эта цель – путешествия по земле, и в этом я достиг того, чего не удалось достигнуть никому, кроме м еня», – писал Ибн-Баттута на склоне лет. В этих словах – весь смысл его жизни. До него в странствия отправлялись лишь купцы и миссионеры. Баттута же поставил перед собой задачу познания мира. Он побывал в Малой Азии и Константинополе. Далее Ибн-Баттута последовал в Крым, затем в Астрахань и по льду Волги – в монгольскую резиденцию Сарай, проплыл вверх по Волге до Булгар. Свой замысел проникнуть оттуда до богатой пушниной области Печоры на Крайнем Севере, которую уже посещали арабские купцы, он не осуществил. Через нижнюю Волгу он направился вдоль северного побережья Каспийского моря в Хиву, Фергану и Бухару, далее в Афганистан и Индию, находившуюся тогда под мусульманским господством. Несколько лет пробыл в Дели в должности кади – судьи, потом был направлен султаном послом в Китай. Пережив кораблекрушение, после долгих скитаний Ибн-Баттута на полтора года задержался на Мальдивских островах. Будучи на Цейлоне, Ибн-Баттута восхождением на Адамо в пик увенчал список мусульманских святынь, к которым совершал паломничество во время скитаний. Потом были Суматра и Ява. В китайский город Цюаньчжоу он прибыл в 1346 г. «Китай – одна из безопаснейших стран для путников», – записал он. Но здесь же, как нигде, путешественник почувствовал, как далек он от дома. Три года он добирался на родину, в Марокко. Недолго пробыл Ибн-Баттута в родных местах. Его натура жаждала новых впечатлений – и вот он уже на юге Испании, с отрядом марокканских добровольцев, защищающих Гибралтар от крестоносцев; потом были Малага и Гранада. А три года спустя – изнурительное путешествие на верблюдах по Сахаре. 1500 миль через пески, в «землю негров», в западноафриканскую империю Мали. Наконец, на два года он осел в Фесе, работая над книгой о своих странствиях. Умер Ибн-Баттута в возрасте 64 лет. Местонахождение его могилы неизвестно: «Когда мы мертвы, ищите наши могилы не на земле, а в сердцах людей…»