Мы не должны давать сверстникам наших детей возможность нас заменить — конечно, не забывая о том, что наш враг — не ровесники как таковые, а зависимость ребенка от них.

Ориентация на ровесников обманом проникает в нашу жизнь, подобно тому, как с помощью троянского коня враги проникли в стены древней Трои. Троянцы посчитали этого деревянного коня даром богов и внесли в свой город, тем самым положив начало его разрушению. Точно так же, современные родители и учителя позитивно оценивают распространившуюся повсеместно тенденцию к раннему началу общения детей с ровесниками. Мы поощряем его, не задумываясь о рисках, возникающих тогда, когда такое общение происходит в отсутствие руководства и советов со стороны взрослых. Мы не видим разницы между взаимоотношениями ровесников, сформированными под сознательным и доброжелательным управлением взрослых, и контактами ровесников, возникающими, чтобы закрыть пробелы в привязанностях. Сами того не осознавая, мы позволяем ориентации на ровесников подорвать привязанность наших детей к нам. Если бы троянцы могли видеть своих врагов-греков, затаившихся в хитроумном устройстве, греки не ввели бы их в заблуждение. Вот в чем наша проблема сегодня. Троянский конь ориентации на ровесников воспринимается как подарок, а не как угроза, коей он на самом деле является-

Наша недальновидность отчасти объяснима: первые плоды искаженной ориентации манят нас и соблазняют. На первый взгляд, ориентированный на ровесников ребенок кажется более независимым, меньше цепляется за нас, выглядит более обучаемым, общительным и умудренным опытом. Нет ничего удивительного в том, что мы поддаемся этому обману, учитывая, что мы не знакомы с его механизмами и не знаем, какую цену нам придется заплатить в долгосрочной перспективе. Но как же нам избежать ловушки?

Не давайте первым плодам ориентации на ровесников ввести вас в заблуждение

Многие взрослые путают способность детей проводить время вместе и развлекать друг друга с самостоятельностью. Сверстники кажутся нам лучшими нянями для ребенка. Если у родителей нет возможности воспользоваться помощью бабушек и дедушек, расширенной семьи или сообщества, с которым можно было бы разделить задачи по воспитанию ребенка, ровесники могут показаться божьим благословением — ведь они дают усталым и измотанным родителям и учителям отдохнуть. Разве кто-то из нас не испытывал радости, когда ребенка приглашали в гости друзья, давая нам возможность отдохнуть в свой выходной или поработать над важными проектами? Дети выглядят довольными — и наша ноша облегчена. Но мы и понятия не имеем, насколько больше времени, энергии, расходов и воспитательных усилий этот опыт потребует от нас в последующие годы, если в игру вступит ориентация на ровесников.

В сравнении с ориентированным на взрослых ребенком, дети, ориентированные на ровесников, кажутся менее зависимыми и более зрелыми. Ориентированные на ровесников дети перестают нам досаждать, требуя постоянного участия, вмешательства в их жизни, внимания к их тревогам, помощи в их проблемах. С учетом того, как высоко в нашем обществе ценится независимость — наша собственная и наших детей — ориентация на ровесников кажется благом. Мы забываем, что взросление требует времени. Наша постиндустриальная культура заставляет нас слишком спешить. Мы, вероятно, не попали бы в плен обманчивых впечатлений, если бы не испытывали такого нетерпения, ожидая, когда наши дети уже подрастут.

Дети бывают готовы отпустить нас раньше, только если они держатся друг за друга. В долгосрочной перспективе, гораздо больше вероятности, что такие дети застрянут в психологической незрелости. Они гораздо менее склонны мыслить самостоятельно, идти своей дорогой, принимать собственные решения, находить свои собственные смыслы и быть независимыми личностями.

Усыпляет нашу бдительность и тот факт, что, по крайней мере, поначалу ориентированные на ровесников дети кажутся более обучаемыми. Цена этого ошибочного впечатления — потеря обучаемости, уже обсуждалась в главе 13. Ориентация на ровесников может временно повысить готовность ребенка к школе в силу влияния разлучения на усвоение знаний. Школа забирает ребенка из дома, разлучая ориентированных на родителей детей с взрослыми, к которым они привязаны. Для таких детей тревога разлучения очень сильна, и чувство дезориентации в школе переживается очень остро. Многие из нас еще помнят свои собственные первые дни в школе: ощущение напряжения в животе, чувство растерянности и смущения, отчаянный поиск кого-то или чего-то близкого. Для маленьких детей, эта дезориентация часто невыносима, и их возросшая тревожность влияет на способности к обучению. Волнение делает нас глупее, снижая наш оперативный индекс интеллекта. Тревога влияет на нашу способность сосредотачиваться и запоминать. Волнение затрудняет следование примерам и выполнение указаний. Ребенок просто не способен учиться, если он растерян и встревожен.

Дети, уже ориентированные на ровесников к тому моменту, как они поступают в школу, не сталкиваются с такими трудностями. В первые дни в начальной школе ориентированные на ровесников дети выглядят более сообразительными, уверенными и обучаемыми. Ориентированный на родителей ребенок, ослабленный тревогой разлучения, будет, напротив, казаться менее сведущим и способным — по крайней мере, до тех пор, пока он не выстроит крепкие отношения привязанности с учителем. Ориентированный на ровесников ребенок выглядит успешнее в ситуациях, где мало взрослых и много сверстников. Поскольку ровесников много и их легко локализовать, ребенок никогда не будет чувствовать себя растерянным или лишенным опоры. Таким образом, в краткосрочной перспективе, ориентация на ровесников кажется даром свыше. И, без сомнения, именно с этим явлением сталкиваются исследователи, выясняя преимущества раннего обучения.

В долгосрочной перспективе, конечно, позитивное влияние на обучение отсутствия тревоги и дезориентации постепенно сведется на нет негативными последствиями ориентации на ровесников. Именно об этом свидетельствуют исследования, в которых доказывается, что ранние преимущества дошкольного обучения не имеют стойкого эффекта. Ориентированные на ровесников дети ходят в школу, чтобы проводить время с друзьями, а не ради учебы. Если эти друзья точно так же не заинтересованы в получении знаний, академическая успеваемость будет падать. Когда дети ходят в школу ради общения друг с другом, они учатся лишь для того, чтобы их не исключили из класса и не лишили, таким образом, компании сверстников. В остальном они считают обучение ненужным, оно может даже служить препятствием для отношений ровесников.

Еще одна проблема ориентированных на ровесников школьников — это волнение. Поскольку привязанности ровесников в основе своей нестабильны, страх потери отношений может стать постоянным. Ориентированные на ровесников дети — как правило, самые нервные, неугомонные и хронически тревожные. Перевозбуждение практически витает в воздухе рядом с группой ориентированных на ровесников детей. Невосприимчивые к эмоциональному и уязвимому компоненту волнения, такие дети проявляют только его физиологические аспекты: возбуждение и неугомонность. Осознаем мы это или нет, тревога лишает нас способности к обучению. Ориентация на ровесников может вначале повысить эффективность обучения, но впоследствии приводит к саботированию академических достижений. По мере того, как привязанность ребенка к своим сверстникам усиливается, пропасть между его умом и достижениями может расти. Та же самая причина, которая дает им преимущество на старте, в конце концов становится препятствием для этих детей.

Любопытно, что некоторые престижные университеты предпочитают видеть в числе своих абитуриентов обучающихся на дому детей. Как сказал Джон Рейдер, член приемной комиссии Стэнфорд-ского университета в Калифорнии, все дело в том, что «обучающиеся на дому дети обладают определенными качествами: мотивацией, любознательностью, способностью нести ответственность за собственное обучение, в формировании которых средние школы не слишком преуспевают». Другими словами, школьники могут лучше стартовать, но обучающиеся на дому дети будут успешнее на финише, потому что наша система образования упускает из виду ключевую роль привязанности.

Школьное воспитание — это не главная проблема, точно так же, как обучение на дому — не единственное возможное решение. Ключевой фактор — это движущая сила привязанности. Ставить детей в ситуации, которые могут породить их зависимость от ровесников, недопустимо. Нам необходимо положить в основу школьного обучения ребенка его привязанность к взрослым.

Стеснительность — это не так страшно, как нам кажется

Мы часто считаем стеснительность негативной характеристикой, чем-то, что нашим детям нужно перебороть. Тем не менее, с точки зрения развития, даже этот «дефект» выполняет полезную функцию. Стеснительность — это сила привязанности, созданная, чтобы закрыть ребенка для общения, препятствуя любым взаимодействиям с теми, кто не входит в его цепь безопасных связей.

Стеснительный ребенок проявляет застенчивость в присутствии людей, к которым он не привязан. Вполне закономерен тот факт, что ориентированные на взрослых дети часто кажутся наивными и странными в кругу своих ровесников, по крайней мере, в начальных классах. Ориентированные на ровесников дети, напротив, выглядят социально успешными. Это их сильная сторона. Они знают, что круто, а что нет, что носить и как разговаривать — они прикладывают большую часть своих интеллектуальных способностей к тому, чтобы считывать указания друг друга в отношении того, как быть и что делать.

Повышенная общительность ориентированных на ровесников детей — результат потери стыдливости. Когда ровесники заменяют собой взрослых, стеснительность меняет направление. Ребенок становится стеснительным с взрослыми, но общительным в компании сверстников. Мы видим, как в среде своих сверстников ребенок выходит из скорлупы, говорит на своем языке и ведет себя более уверенно. Изменения, происходящие при этом с его личностью, впечатляют, и мы отдаем должное взаимодействию между ровесниками. Естественно, мы говорим себе, что такой в высшей степени желаемый результат не может быть следствием чего-то плохого! Тем не менее, истинная социальная интеграция и настоящая социальная компетентность — забота о других людях и принятие во внимание чувств даже тех людей, с которыми он не знаком — еще долго не будет входить в число качеств ориентированного на ровесников ребенка.

Ребенок, ориентированный на взрослых, гораздо медленнее перестает стесняться в кругу ровесников. Со временем уравновесить его застенчивость должна не ориентация на ровесников, а психологическая зрелость, которая порождает устойчивое самосознание и способность испытывать противоречивые чувства. Лучший способ справляться с застенчивостью — развивать теплые отношения с взрослыми воспитателями и учителями ребенка. В контексте привязанности, нас должна тревожить не застенчивость ребенка, а отсутствие ее у многих современных детей.

Стресс от пребывания в детском саду в отсутствие привязанности

Современная ситуация с детскими дошкольными учреждениями иллюстрирует то, как мы, сами того не понимая, взращиваем себе конкуренцию. Миллионы детей во всем мире сегодня проводят часть, а иногда даже все свое время бодрствования, в дошкольных учреждениях. Согласно новейшим статистическим данным, большая часть работающих матерей в Соединенных Штатах возвращаются к работе до первого дня рождения ребенка'. Ясли и детские сады, особенно такие, какими они созданы в Америке — очень рискованное предприятие. Как показывают недавние исследования, дети в них испытывают стресс. Уровень гормона стресса кортизола выше у детей в яслях и детских садах, чем дома. Стресс от пребывания в детских дошкольных учреждениях может усиливаться, если ребенок застенчив.

Как мы увидели, застенчивость отражает отсутствие эмоциональной связи. Ребенок не будет испытывать застенчивость, если чувствует себя комфортно в общении с воспитателем. В отсутствие теплой связи, он сталкивается с двойным стрессом разлучения с родителями и необходимости общаться с людьми, которых к нему приставили, в то время как инстинкты ребенка отвергают их.

Другая группа исследований показала, что чем больше времени дошкольники проводят друг с другом, тем больше на них влияют ровесники. Рост этого влияния можно проследить в течение всего нескольких месяцев. Мальчики гораздо более склонны ориентироваться на ровесников, чем девочки. Это открытие согласуется с тем наблюдением, что привязанности мальчиков к родителям часто менее развиты. Таким образом, они более предрасположены к тому чтобы заменять родителей сверстниками. Согласно еще одному открытию, чем больше мальчики идентифицируют себя с ровесниками, тем больше они сопротивляются контактам с заботящимися о них взрослыми.

В яслях и детских садах семена зависимости от ровесников начинают не только прорастать: часто, уже к пятилетнему возрасту видны даже первые плоды. Одно из крупнейших из когда-либо проводившихся исследований на эту тему проследило судьбу более тысячи детей с момента рождения и до перехода в старшие группы детского сада. Чем больше времени дети проводили в яслях, тем чаще они демонстрировали агрессивное поведение и непослушание, как дома, так и в детском саду. Как мы говорили в предыдущих главах, агрессия и строптивость — это плоды ориентации на ровесников.

Чем больше времени дети проводили в яслях и детских садах, тем больше они проявляли противление, выражавшееся в спорах, действиях исподтишка, неповиновении воспитателям и неспособности следовать указаниям. Их возросшая фрустрация выражалась в приступах гнева, драках, нападках, жестокости по отношению к окружающим и поломке своих собственных вещей. В обусловленном привязанностью поведении этих детей читалось отчаяние: они постоянно хвастались, болтали без умолка, боролись за внимание — словом, демонстрировали все симптомы нарушения привязанностей.

Ориентация на ровесников — основная причина нарушения привязанностей в мире наших детей. Если рассматривать ее через призму привязанности, станет ясно, что открытия, сделанные тремя вышеупомянутыми группами исследований, очень точно иллюстрируют то, чем чревато распространение ориентации на ровесников в дошкольных детских учреждениях. В такой ситуации, самым очевидным решением становится оставлять детей дома, особенно самых застенчивых и уязвимых из них, до тех пор, пока они не станут достаточно зрелыми, чтобы справиться со стрессом разлучения с родителями. В ответ на результаты этих исследований, несколько экспертов, включая Стэнли Гринснена8 и Элеонор Маккоби9, посоветовали родителям сделать именно это, если у них есть соответствующие финансовые возможности. Хотя в свете полученных данных этот совет не лишен смысла, он не затрагивает сути. Детям не нужно будет сидеть дома, если они будут чувствовать себя как дома со своими воспитателями. Дом — это вопрос привязанности, а привязанность можно создать. Детские учреждения не должны заниматься детьми, они должны быть с ними связаны.

Застенчивость ребенка в определенной ситуации должна стать для нас знаком того, что контекст для привязанности ребенка еще не создан и что он не готов принимать заботу о себе. Мы создаем этот контекст через связь с ним. Я это заметил даже по моим собственным внукам. Моя первая задача — привлечь их к себе. Как только мне это удается, застенчивость тает, и они становятся восприимчивыми к моему воспитательному воздействию.

Ясли и детские сады не обязательно должны быть такими опасными, но, чтобы снизить риски, нам следует принимать во внимание привязанность. Взрослые, участвующие в процессе воспитания, должны захотеть создать контекст связи с нашими детьми. Между тем, есть и такие вещи, на которые напрямую влияем мы, родители; например, от нас зависит выбор обстановки, в которую мы помещаем наших детей, мы часто в состоянии помочь развитию связей между нашими детьми и взрослыми воспитателями. Безусловно, одно из возможных решений — оставить ребенка дома до того момента, как он сможет сохранять эмоциональную близость с нами, даже находясь вдали от нас физически — или до тех пор, пока он не станет достаточно зрелым, чтобы функционировать в качестве отдельного существа, вне контекста привязанности. Другое решение — сформировать отношения привязанности с воспитателями и учителями. Это защитит наших детей (и их взрослых наставников) от стресса и снизит риск того, что нас преждевременно заменят. Подробнее о том, как можно это сделать, я расскажу в следующей, заключительной главе.

 

Способность ладить с окружающими не формируется в общении со сверстниками

«Когда моему сыну было три года, я решил, что очень важно стимулировать его общение с другими детьми, — вспоминает один отец. — Чем меньше у него получалось дружить с другими детьми, тем более фанатично я старался подтолкнуть его к взаимодействию с ними, создавая ситуации, в которых у него была бы возможность играть с ровесниками и устанавливать контакт с ними». Многие родители оказываются в плену аналогичного стремления как можно раньше ввести ребенка в мир сверстников. А те родители, чьи инстинкты подсказывают им, что лучше как можно дольше удерживать детей рядом, прежде чем открывать их для влияния ровесников, часто ощущают на себе колоссальное давление со стороны семьи, друзей и специалистов по воспитанию, которые советуют им «отцепить ребенка от своей юбки».

Практически все уверены, что детям следует начинать общаться со сверстниками как можно раньше, чтобы они учились ладить друг с другом и вливаться в коллектив. Многие родители находятся в постоянном поиске новых игровых площадок для своих ходунков. К дошкольному возрасту организация контактов детей со сверстниками становится манией многих родителей. «Учиться дружить — важнее всего. Крайне важно научиться этому до того, как ребенок пойдет в школу», — вот самое распространенное мнение, которое я слышу от родителей дошкольников. «Наша родительская задача — подталкивать наших детей к социализации», — убеждал меня один папа четырехлетки. «Если ребенок не пойдет в детский сад, у него не будет опыта взаимодействия с другими детьми, достаточного, чтобы он научился ладить с людьми». Один воспитатель сообщил мне, что «вся суть дошкольного обучения — именно в том, чтобы научить детей социальному взаимодействию. Если у ребенка нет друзей к тому моменту, как он переходит в подготовительную группу, ему обеспечено множество проблем в будущем, не только с общением, но и с самооценкой и обучением». Чем менее дети общительны и хуже встроены в общество, тем больше шансов, что взаимодействие со сверстниками лишь усугубит проблему. Очень часто в нашем обществе родители и учителя из кожи вон лезут, чтобы заставить своих детей и учеников общаться друг с другом.

Распространено убеждение, что общение со сверстниками открывает путь к социализации — способности к полноценному зрелому установлению отношений с другими людьми. Справедливость этого утверждения не доказана, несмотря на его популярность. Если бы общение с ровесниками вело к получению навыков социальных контактов и к превращению детей в ответственных членов общества, чем больше ребенок проводил бы времени со сверстниками, тем лучше были бы отношения между ними. На самом деле, чем больше дети проводят времени друг с другом, тем менее они способны ладить друг с другом и тем менее вероятно, что они смогут стать частью цивилизованного общества. Если мы попробуем применить такую концепцию социализации к экстремальным ситуациям — сиротству, беспризорности и членству в бандах — изъяны ее станут очевидны. Если бы общение со сверстниками было ключом к социализации, уличные хулиганы и беспризорники были бы образцовыми гражданами.

Доктор Ури Бронфенбреннер вместе со своей командой исследователей в Корнельском университете в Итаке (штат Нью-Йорк), сравнил шестиклассников, которые старались проводить свое свободное время со сверстниками, с теми детьми, которые предпочитали общество родителей. Выяснилось, что дети, предпочитавшие проводить время с родителями, проявляли больше качеств, ассоциированных с позитивной коммуникабельностью. Дети, проводившие большую часть времени в компании друг друга, чаще попадали в неприятные ситуации.

В этих открытиях нет ничего необычного. Именно таких результатов можно ожидать, имея представление о естественном порядке человеческого развития. Привязанность и индивидуация необходимы для достижения зрелости, а зрелость необходима для истинной социализации. Социальная интеграция означает гораздо больше, чем просто встраивание в общество или умение ладить с людьми; настоящая социальная интеграция требует не только того, чтобы дети умели общаться друг с другом, но и того, чтобы они общались, не теряя при этом собственной индивидуальности и идентичности.

Нет сомнений, что социальное взаимодействие помогает ребенку достичь истинной социальной интеграции, но только в качестве завершающего штриха. Ребенок прежде всего должен уметь сохранять свое «я» во взаимодействии с другими и воспринимать окружающих как независимых людей. Это непростая задача, даже для взрослых. Когда ребенок знает себя и ценит индивидуальность окружающих людей, тогда и только тогда он готов сохранять собственное «я», уважая при этом личность в других. Как только будет достигнута эта веха в развитии ребенка, социальное взаимодействие поможет финальной «огранке» индивидуальности ребенка и его навыков общения.

Наша главная миссия заключается в том, чтобы помочь ребенку дорасти до того уровня, на котором он сможет пользоваться преимуществами своего опыта общения. Совсем немного времени требуется, чтобы усовершенствовать навыки общения уже подготовленного к этому ребенка. Очень ценным и редким является именно такой исходный материал: индивидуальность, достаточно крепкая для того, чтобы выдержать шлифующее давление взаимоотношений с ровесниками. Беспорядочное и незрелое общение, без вовлеченных в него взрослых в качестве объектов первичной привязанности, либо приведет к конфликтам, поскольку каждый ребенок будет стремиться подмять под себя других и сопротивляться доминированию окружающих, либо к копированию, в случае если ребенок будет подавлять свое чувство самости, чтобы быть принятым сверстниками. «Когда наши мальчики были совсем маленькими, мы думали, что играть с другими детьми — очень важно для них, — рассказывает Роберт, отец двух сыновей-подростков. — Фрэнки, наш старший, сводил товарищей по играм с ума своими требованиями играть в каждую игру по его правилам. Он устраивал истерики, когда они не слушали его — в конце концов, другие дети просто отказывались играть с ним. Младший, Рики, стал ведомым. Он слепо копировал все, что делали другие дети. Он никогда не умел быть лидером или хотя бы просто играть самостоятельно».

Предполагаю, что, дочитав до этого места, многие из вас недоумевают: «А что же насчет важности обучения тому, как ладить с другими людьми?» Я не спорю: научиться этому очень важно; но я уверен, что если мы сделаем это нашим приоритетом, мы поставим телегу впереди лошади. Считая умение ладить со сверстниками самым главным навыком, который необходим незрелым существам, мы действительно толкаем их на путь конформизма, подражания и подчинения. Если потребности привязанности ребенка сильны и направлены на ровесников, он будет принижать себя, чтобы наладить отношения с ними. Он потеряет свою индивидуальность. Многие из нас подвергаются той же опасности и будучи уже взрослыми людьми, когда слишком стараются наладить отношения с другим человеком: мы растворяемся в других людях, быстро со всем соглашаемся, уходим от конфликтов, избегаем расстраивать других. Детям еще труднее сохранять ощущение самости в общении с другими людьми. То, что в мире детей считается способностью ладить, во взрослой жизни будет названо компрометацией самого себя, низкой самооценкой или самообманом.

Если бы мы действительно жили в гармонии с планом природы, нас бы так не волновало умение наших детей ладить друг с другом. Мы бы гораздо больше ценили способность ребенка сохранять свое собственное «я» во взаимоотношениях с окружающими. Все общение мира не сможет помочь ребенку этого достичь. Только жизнеспособные отношения с взрослыми воспитателями могут породить истинную независимость и индивидуальность, качества, которых мы, как родители, больше всего желаем своим детям. Только в этом контексте может развиться полностью самостоятельная личность, способная к самоуважению и к уважению независимости других людей.

 

Дети нуждаются не в друзьях

Но разве дети не нуждаются в общении? Большую часть родителей и педагогов, которых я встречал, беспокоит то, что, на их взгляд, ребенку нужны друзья. «У ребенка должны быть друзья», — кажется, этот аргумент в пользу общения ребенка с ровесниками я слышу чаще всего. Сама концепция дружбы бессмысленна, когда применяется к незрелым людям. Во взрослом возрасте мы не рассматриваем человека как своего друга, если он не принимает нас во внимание, не признает наши принципы и не уважает в нас личность. Настоящий друг поддерживает наше развитие и рост, вне зависимости от того, как это отразится на наших с ним отношениях. Эта концепция дружбы базируется на твердом фундаменте взаимного уважения и индивидуальности. Таким образом, настоящая дружба невозможна до тех пор, пока не будет достигнут определенный уровень зрелости и не разовьется способность к социальной интеграции. Многие дети даже отдаленно не способны к такой дружбе.

До тех пор, пока дети не способны к настоящей дружбе, они на самом деле нуждаются не в друзьях, а в привязанностях. И единственная привязанность, необходимая ребенку — это привязанность к семье и к тем, кто делит с семьей ответственность за него. В чем ребенок действительно нуждается — так это в том, чтобы стать способным к настоящей дружбе, являющейся плодом взросления, который созревает лишь в контексте жизнеспособных отношений с заботящимися о нем взрослыми. Гораздо полезнее развивать отношения с взрослыми в жизни наших детей, чем фанатично стремиться включить ребенка в общение с его сверстниками.

Конечно, когда ребенок заменяет родителей ровесниками, друзья автоматически становятся важнее семьи. Мы заявляем, что это должно быть нормально, а затем делаем совершенно иррациональное предположение, что это еще и естественно. Мы выбиваемся из сил, чтобы помочь ребенку найти «друзей», ставя под угрозу его отношения с семьей. Ровесники еще больше заменяют родителей, а дальше движение по наклонной продолжается само собой.

И еще пара слов о дружбе. Для собственного развития, детям гораздо важнее наладить отношения с самими собой, чем со своими сверстниками. Независимость должна формироваться из чувства самости и внутреннего опыта (подробнее об этом — в главе 9). Ребенку необходимо научиться саморефлексии — способности, которая, опять же, является плодом взросления. Когда человек вступает в отношения с самим собой, он может наслаждаться своей компанией, соглашаться или не соглашаться с собственными идеями, одобрять или не одобрять самого себя, и так далее. Очень часто отношения с другими людьми упреждают отношения с самим собой или становятся попытками заполнить вакуум, то место, где должны были установиться прочные взаимоотношения личности со своим «я». Когда человеку некомфортно в компании с самим собой, он с большей вероятностью будет стремиться к обществу других людей — или же пристрастится к развлекательным технологиям, таким как телевизор или видеоигры. Ориентированные на ровесников отношения, точно так же, как злоупотребление просмотром телевизора, препятствует развитию отношений с самим собой. До тех пор, пока ребенок не научится обращаться с собственным «я», он не будет готов к развитию подлинных взаимоотношений с другими детьми. Гораздо полезнее для такого ребенка проводить время в общении с взрослыми воспитателями или в творческих играх в одиночестве.

 

Ровесники — не спасение от скуки

В свихнувшемся на ровесниках мире сверстников воспринимают как панацею от всех болезней для ребенка. Их часто расхваливают как спасение от скуки, от эксцентричного поведения и от проблем с самооценкой. Родители, у которых только один ребенок, могут видеть в них замену братьям и сестрам. В этом случае мы тоже принимаем желаемое за действительное.

«Мне скучно», «Какая скука!» — твердят наши дети снова и снова. Многие родители пытаются облегчить скуку своих отпрысков, поощряя общение со сверстниками, в том или ином виде. Решение может сработать на время, но оно лишь усугубит ситуацию, точно так же, как голодный ребенок еще больше проголодается после сосания пустышки, а пьяница станет еще несчастнее, попытавшись утопить свои печали в вине. И самое худшее: используя общение с ровесниками как средство от скуки, мы способствуем развитию ориентации на них.

Каковы настоящие причины скуки? Причиной пустоты, которую мы называем скукой, является не отсутствие стимуляции или социальной активности, как часто считают. Дети начинают скучать, когда их инстинкты привязанности недостаточно задействованы, а чувство самости не заполняет эту пустоту. Это как стоять на нейтральной передаче, в режиме ожидания, и надеяться, что жизнь вот-вот начнется. Дети, способные ощутить это, часто говорят о чувстве одиночества, нехватки чего-то и разлучения. В иных случаях их слова свидетельствуют об отсутствии процесса становления: «Я не могу придумать, чем заняться», «Меня сейчас ничего не интересует», «У меня кончились идеи», «Я не чувствую себя достаточно творческим». Дети, неуязвимые для этой пустоты, чувствуют безразличие и разобщенность и жалуются на скуку.

Иными словами, пустота, которую часто принимают за скуку — это результат двойного пробела: в привязанности и в становлении; во-первых, ребенок не рядом с теми, к кому он привязан и с кем ему комфортно, а во-вторых — ему недостает любознательности и воображения, чтобы творчески подходить к своему одиночеству. Ребенок, скучающий на уроке, не старается наладить отношения с учителем и не интересуется излагаемым материалом. И привязанность к учителю, и становление самомотивированного интереса и любознательности отсутствуют. Психологическая защита ребенка от уязвимости не дает ему осознать, чем на самом деле является этот пробел, чувство пустоты у него внутри. Он верит, что скука приходит извне и является характеристикой или атрибутом ситуации и обстоятельств. «В школе так скучно», — говорит ребенок, а если он дома: «Здесь нечего делать».

В идеале, этот пробел должен заполняться становлением ребенка: инициативами, интересами, творческим одиночеством и играми, оригинальными идеями, воображением, рефлексией, развитием независимого мышления. Когда этого не происходит, появляется неотложный импульс заполнить вакуум чем-нибудь другим. Скука — это то, что ребенок или взрослый человек чувствует, когда не знает истинных причин своей пустоты. Поскольку пробел ощущается так опосредованно, решение этой проблемы часто неуловимо. Вместо того чтобы обратиться к нашим внутренним ресурсам, мы пытаемся исправить проблему внешними средствами: съесть что-нибудь, как-то отвлечься, чем-то заняться. В таких ситуациях мозг ребенка хватается за стимуляцию или социальную активность как ответ на скуку. Телевизор, электронные игры или внешняя стимуляция могут на время закрыть пробел, но они никогда его не заполнят. Как только отвлекающие занятия закончатся, скука вернется.

Это явление становится очень острым в раннем подростковом возрасте, особенно если привязанность к взрослым недостаточно крепка, а появляющаяся личность еще не развита. Но не важно, три года ребенку или тринадцать, именно в этот пробел родители пытаются «впихнуть» сверстников ребенка. Мы можем сами организовывать встречи с ровесниками для малышей или поощрять стремление к ровесникам в детях постарше. «Почему бы тебе не пойти и не спросить, не хочет ли Петя с тобой поиграть?» — говорим мы. Но именно когда ребенок испытывает скуку, он более всего склонен формировать привязанности, которые будут конкурировать с привязанностью к нам. Фактически, мы говорим: «Иди утолять свой голод привязанности к своим друзьям — может, они смогут тебе помочь?» или: «Если ты не можешь выдержать свое одиночество, иди к своим ровесникам и попробуй построить с ними отношения привязанности», или: «Почему бы тебе не проверить, не сможет ли кто-то другой заменить чувство собственного «я», которого тебе, по-видимому, не хватает». Если бы мы действительно понимали корни скуки, мы бы рассматривали ее как знак того, что наши дети еще не готовы к взаимодействию с другими. Чем больше они предрасположены к скуке, тем больше нуждаются в нас и тем больше их собственному «я» необходимо становление. Чем больше они скучают, тем меньше они готовы к взаимодействию со сверстниками. В этом случае, мы должны развивать не взаимодействие со сверстниками, а связи ребенка с взрослыми и способность находиться в одиночестве.

Ориентация на ровесников на самом деле усиливает проблему скуки. Дети, серьезно привязанные друг к другу, считают жизнь очень скучной, когда друзей нет рядом. Многие дети, пробыв вместе достаточно долго, во время совместных ночевок или пребывания в детском лагере, вернувшись, испытывают чудовищную тоску и стремятся к немедленному воссоединению со своими сверстниками. Останавливая процесс созревания и подстегивая бегство от уязвимости, ориентация на ровесников также блокирует становление живого, любознательного и активного собственного «я» ребенка. Если мы вообще способны хоть что-то контролировать, в периоды скуки мы должны остановить ребенка и заполнить пробел в привязанности теми, в ком ребенок действительно нуждается — нами самими.

В каких случаях и сколько контакта с ровесниками мы можем позволить своим детям?

Вполне возможно, несмотря на все мои предупреждения ранее в книге, у некоторых читателей все-таки сложилось впечатление, что я против того, чтобы дети играли с другими детьми или заводили друзей, таких же незрелых, как они сами. Но это вряд ли возможно и даже неестественно. Дети всегда играли с детьми своего возраста, во всех обществах на протяжении человеческой истории, но в большинстве таких обществ не существовало опасности того, что контакты с ровесниками перерастут в ориентацию на них. Общение детей всегда происходило в контексте крепкой привязанности к взрослым. Современным родителям также не стоит изолировать своих детей от их сверстников, но они должны быть осведомлены об опасностях.

Когда и при каких обстоятельствах нам стоит поощрять или, хотя бы, разрешать общение со сверстниками? Вполне понятно, что дети будут рядом друг с другом в яслях, в детском саду, на детской площадке, в школе. Но если мы будем уверены в том, что наша связь с ребенком крепка, нам не придется беспокоиться за него, когда он проводит время с друзьями, хотя все равно стоит ограничивать длительность контактов и обязательно убеждаться, что рядом находится взрослый внимательный воспитатель. Суть не в том, чтобы полностью запрещать контакты со сверстниками, но в том, что мы должны умерить наши ожидания: играть с другими детьми — это весело, и все. После каждого опыта игры позаботьтесь о том, чтобы вновь привлечь ребенка к себе. И, конечно, если ребенок будет проводить большую часть недели и большую часть каждого дня в компании ровесников, не нужно организовывать ему встречи с другими детьми после школы и в выходные — так вы только поощрите конкуренцию.

Какая дружба между детьми нормальна? Хотя, как уже говорилось выше, слово «дружба» в своем истинном значении вряд ли подходит для описания большей части взаимоотношений между детьми, заводить друзей для детей естественно. Вы можете радоваться дружбе ваших детей с ровесниками, если она не уводит их от вас — в идеале, родители друзей ваших детей должны разделять ваши ценности и признавать важность привязанности к взрослым. Такие дети вряд ли станут вашими нечаянными соперниками. При этом вы также можете проявлять активность, поощряя друзей своих детей к общению с вами. Я расскажу об этом подробнее в последней главе.

А какие игры можно предлагать детям? Когда дело касается игр, я бы не доверял современным технологиям, поскольку они препятствуют развитию оригинального и творческого мышления. Но мы не должны учить детей тому, как играть — дети во все времена прекрасно знали, как это делается. Следует лишь убедиться, что привязанность ребенка к взрослым достаточно сильна, чтобы его растущая, любознательная, самомотивированная и одаренная богатым воображением личность не попала под влияние ориентации на ровесников. Наконец, и я буду напоминать об этом на протяжении всей главы, проблема нашего общества — не в том, что наши дети проводят время вместе, а в том, что мы поощряем слишком много контакта со сверстниками, потому что видим в нем ключ к социализации и борьбе со скукой или, как я объясню позже, к поднятию самооценки ребенка.

Ровесники не решают проблему «эксцентричности»

Взаимоотношения ровесников регулярно рекомендуют еще и с другой целью: устранить шероховатости в характере детей, более эксцентричных, чем нам хотелось бы. Все жители Северной Америки будто помешаны на «норме» и соответствии ей. Возможно, мы, взрослые, сами стали настолько ориентированы на ровесников, что вместо того чтобы стремиться к выражению собственной индивидуальности, учимся тому, как быть и что делать, друг у друга. Возможно, мы помним из нашего собственного детства жестокую нетерпимость детей к тем, кто отличается от них, и желаем спасти наших отпрысков от такой судьбы. Возможно, на каком-то уровне мы считаем выражение индивидуальности и независимости проявлением скрытой угрозы. Какими бы ни были причины, индивидуальность и эксцентричность сегодня впали в немилость. Быть крутым — значит оставаться в чрезвычайно узких рамках перечня допустимых вариантов внешности и поведения. Не выделяясь, мы хотим спастись от стыда, и не удивительно, что дети тоже учатся так думать. Достоин сожаления тот факт, что мы, как взрослые, потворствуем этой усредняющей динамике, подчиняясь ее требованиям и действуя в соответствии с ней.

Чем больше ребенок зависит от взрослых, тем больше пространства остается для раскрытия его уникальности и индивидуальности и тем надежнее он отгорожен от нетерпимости сверстников. Когда мы отдаем своих детей в руки сверстников, они теряют свой щит привязанности к взрослым. Они становятся намного более уязвимыми перед нетерпимыми ровесниками. Чем больше они отделяются от нас, тем больше им приходится подстраиваться под своих сверстников; самые отчаявшиеся из них стараются совсем не выделяться. Тот факт, что они теряют свою «эксцентричность», кажется нам долгожданным шагом вперед в развитии, но, на деле, он является показателем зашкаливающей неуверенности в себе.

 

Не надейтесь, что сверстники помогут ребенку воспитать самоуважение

Другой повсеместно распространенный — и пагубный — миф состоит в том, что общение со сверстниками повысит самооценку ребенка. Мы все хотим, чтобы наши дети были довольны собой. Кто из нас не мечтает, чтобы его ребенок обладал ощущением собственной значимости, верил, что он чего-то стоит, чувствовал себя любимым и желанным? Популярная литература внушает нам мысль, что ровесники играют ключевую роль в формировании самоуважения ребенка. Нас убеждают, что главное для ребенка — это круг любящих друзей, благодаря которым он сам может ценить себя. А еще нам говорят, что бойкот или отвержение со стороны ровесников приговаривает ребенка к пожизненной неуверенности в себе. Популярные газеты и журналы изобилуют статьями, пугающими нас тем, какой ущерб может нанести детям неприятие со стороны сверстников. Один автор книг по психологии развития даже заключил, что самооценка ребенка мало связана с его собственным самовосприятием, но полностью зависит от статуса ребенка в группе ровесников11.

Осознавая важность самоуважения и свято веря в то, что оно целиком зависит от ровесников, мы идем на все, чтобы помочь нашим детям культивировать дружеские отношения и не выглядеть хуже других, стремимся сделать их настолько приятными для остальных детей, насколько это возможно. Современные родители боятся, что их дети будут изгнаны из группы сверстников. Многие покупают детям одежду, поддерживают их занятия и стимулируют общение, которое они считают необходимым, чтобы дать своим детям возможность завести дружбу и сохранить ее. Такой подход кажется абсолютно верным, но он таковым только кажется.

Ровесники действительно играют ключевую роль в формировании самооценки многих детей. Именно это и означает «быть ориентированным на ровесников». Чтобы не потеряться в этом мире, человеку необходимо чувствовать свою собственную значимость и важность как личности. Когда сверстники заменяют родителей, они начинают влиять на представление ребенка о том, что ценить в себе и других. Поэтому нас не должно удивлять, что от ровесников зависит самоуважение ребенка. Тем не менее, так было не всегда, и так не должно быть. Тот тип самоуважения, который базируется на отношениях со сверстниками — это абсолютно не здоровый вариант12.

Прежде всего, мы здесь сталкиваемся с поверхностным пониманием смысла самоуважения. Суть самоуважения — не в том, насколько человек доволен собой, а в независимости его собственного мнения о себе от мнения окружающих. Человек, обладающий подлинным самоуважением, ценит собственное существование, даже если его не ценят другие, верит в себя, даже когда другие сомневаются, способен испытывать смешанные чувства и верить во что-то, несмотря на противоречивость ощущений. Фактически, центром здоровой самооценки является сознание собственной жизнеспособности в качестве отдельной личности. Мы почти физически ощущаем самоуважение, наполняющее ребенка, когда у него получается сделать что-то самостоятельно, без поддержки встать на ноги, справиться с чем-то без посторонней помощи. Истинная сущность самоуважения включает в себя осознание правильности и ценности собственного существования. Подлинное самоуважение требует психологической зрелости, которая может быть достигнута в теплых, любящих отношениях с ответственными за ребенка взрослыми.

Поскольку ориентированные на ровесников дети испытывают трудности с взрослением, у них гораздо меньше шансов стать по-настоящему независимыми от мнения окружающих. Самоуважение никогда не станет их внутренней характеристикой, никогда не укоренится в их собственной оценке себя. Оно будет условным, зависящим от благосклонности других людей. Оно будет базироваться на внешних и эфемерных факторах, таких как социальные достижения, внешность или доход. Все это — не способы достижения самоуважения. Истинное самоуважение не говорит: «Я ценен, потому что я могу делать то, это или другое». Напротив, оно заявляет: «Я ценен, вне зависимости от того, могу ли я делать то, это или другое».

Если такое видение самоуважения кажется странным некоторым людям, то лишь потому, что наша культура внушает нам идею самооценки, базирующейся на отношении окружающих. Мы хотим, чтобы все у нас было, как у людей, мы жаждем продемонстрировать свой новый автомобиль, нового парня, девушку, супруга или супругу, и мы все испытываем приливы головокружительной гордости, если другие признают наши достижения или завидуют им. Но ценим ли мы себя на самом деле? Нет, мы ценим то, что другие думают о нас. Неужели такой самооценки мы желаем своим детям?

Отсутствие ядра независимости в самооценке создает вакуум, который необходимо наполнять извне. Пытаться заполнить этот пробел независимой самооценки материалами-заменителями, такими как позитивные утверждения, статус и достижения — бесполезно. Как бы ни был позитивен наш опыт, ничто не вечно: чем больше похвалы человек слышит, тем больше он ее жаждет; чем больше популярности человек получает, тем более популярным он стремится быть; чем больше соревнований человек выигрывает, тем более азартным становится. Мы все знаем это интуитивно. Наша цель — использовать наше влияние на детей так, чтобы не дать их зависимости от популярности, внешности, степеней и достижений определять, что они будут думать и чувствовать по отношению к самим себе.

Только самооценка, не зависящая от всего этого, может на самом деле идти на пользу ребенку. Полагаться на сверстников в таком важном деле, как чувство собственной значимости — разрушительно. Если самооценка ребенка построена на таком шатком фундаменте, чем больше она будет расти, тем более неуверенным и одержимым он будет становиться. Нестабильность детских отношений печально известна. Дети не чувствуют ответственности за то, чтобы уравновешивать свои настроения, и не заботятся о благополучии друг друга. Сделать ребенка зависимым от такой непредсказуемой оценки — значит приговорить его к вечной неуверенности. Только безусловное любящее принятие, которое могут предложить взрослые, способно освободить ребенка от его одержимости знаками симпатии и принадлежности.

До тех пор, пока дети не станут способными к независимой самооценке, наша задача — дать им столь мощное ее подкрепление, что они не захотят смотреть в сторону. Такое подкрепление проникнет гораздо глубже, чем теплые слова любви и принятия; оно должно исходить из самого нашего существа и проникать в сердце ребенка, позволяя ему почувствовать, что он любим, одобряем, что мы ценим его уже за само его существование, не важно, «хорошим» или «плохим» он представляется нам в определенный момент. Фокусируясь на том, чтобы сделать ребенка объектом симпатий в кругу ровесников, мы никак не поможем ему. Единственный способ достичь того, чтобы сверстники меньше значили для ребенка — значить для него больше нам самим.

 

Ровесники не заменят братьев и сестер

Еще одна мнимая проблема, наилучшим решением которой считаются ровесники — это «проблема» единственного ребенка в семье. Закрепился миф, что для правильного развития ребенку необходимо находиться в компании других детей. Родители, у которых только один ребенок, часто переживают из-за своего положения и стараются компенсировать предполагаемый недостаток тем, что становятся социальными «парламентерами» для своего ребенка, устраивая встречи для игр и организуя общение с другими детьми. «Как же могут дети играть без товарищей по играм или учиться ладить с окружающими, не имея друзей?» — думают они.

В первую очередь, нам нужно понять, что ровесники — не то же, что братья и сестры, а братья и сестры — это не просто товарищи для игр. Братья и сестры ориентируются на одну и ту же действующую компасную стрелку. Уникальные отношения с братьями и сестрами — это природные «ответвления» привязанности к родителям. Конечно, бывают и исключения, но в целом привязанность к братьям и сестрам, как правило, сосуществует с привязанностью к родителям, без каких-либо внутренних конфликтов. Взаимоотношения братьев и сестер должны быть такими же, как отношения планет, вращающихся вокруг одного и того же Солнца — вторыми после отношений каждой из планет с Солнцем. Более подходящей заменой братьев и сестер являются двоюродные братья и сестры, а не сверстники. Если общение с кузинами и кузенами затруднено или они оказывают на ребенка плохое влияние, лучше культивировать семейную дружбу, в которой взрослые берут на себя роли дядюшек и тетушек для детей друг друга. Отношения с взрослыми должны быть первичной действующей привязанностью для ребенка.

Еще раз уточню: проблема не в том, что дети играют друг с другом, а в том, что они остаются на попечении друг друга, в то время как их базовые потребности в привязанности не были удовлетворены взрослыми воспитателями. Именно в такой ситуации наши дети больше всего подвержены риску формирования конкурирующих привязанностей. Чем крепче дети привязаны к заботящимся о них взрослым, тем меньше мы должны заботиться о том, чтобы ограничивать их общение со сверстниками.

Но разве детям не необходимо играть друг с другом? Здесь стоит обратить внимание на разницу между тем, чего дети хотят, и тем, в чем они нуждаются. Игра, которая необходима ребенку для здорового развития — это игра-становление, а не игра-общение. Игра-становление (или творческое одиночество) не подразумевает взаимодействия с другими людьми. Для маленького ребенка близость и контакт со значимым человеком должны быть достаточно прочными, чтобы ему не приходилось беспокоиться о них. В этом случае чувство безопасности позволит ребенку отважиться следовать дальше, в мир фантазий и творчества. Товарищей по игре ребенок придумывает себе сам, подобно тому, как Кельвин выдумал Хоббса, а Кристофер Робин придумал Винни-Пуха и его друзей. Родитель — это всегда наилучший партнер по детским играм, служащий в качестве якоря привязанности — хотя и здесь не стоит слишком переусердствовать, чтобы игра из творческой не превратилась в социальную, гораздо менее полезную. Дети не способны служить якорями привязанности друг для друга, поэтому их игра-становление практически всегда вытесняется социальным взаимодействием. Из-за слишком сильного акцента на общение со сверстниками, игра-становление — игра, основанная на детском творчестве, воображении и любознательности — сегодня находится под угрозой.

И снова, я не говорю, что игра-общение, сама по себе, вредит развитию ребенка, но она и не идет ему на пользу. Так что, повторюсь, это не означает, что дети не должны проводить время друг с другом, просто не следует ждать от этих игр удовлетворения их глубочайших потребностей. Только взрослые воспитатели могут помочь детям в этом. Спешно толкая ребенка к социализации, мы оставляем нашим детям мало времени побыть наедине с нами или увлечься одиночной, творческой игрой, которую я называю игрой-становлением. Мы занимаем все их свободное время играми с ровесниками или просмотром видео, телевизора, электронными играми. Нам необходимо оставлять гораздо больше пространства для становления личности ребенка.

И это возвращает нас к вопросу о ровесниках в качестве замены братьям и сестрам. Дети нуждаются во взрослых гораздо больше, чем они нуждаются в других детях. У родителей нет причин испытывать угрызения совести, оставляя своих детей без братьев и сестер, точно так же, как не стоит пытаться заполнять пробел с помощью сверстников.

Если бы мы сначала испытали на себе истинное влияние ориентации на ровесников — возросшее противление, потерю уважения и внимания к авторитету взрослых, затянувшуюся незрелость, рост агрессии, эмоциональное ожесточение, недостаток восприимчивости к воспитанию и обучению — мы бы очень быстро занялись решением этой проблемы. Мы, не теряя ни минуты, начали бы работать над тем, чтобы вернуть себе место в жизнях наших детей, которое принадлежит нам по праву. Но поскольку первые плоды ориентации на ровесников выглядят так привлекательно, они не будят в нас даже малейшего подозрения о том, что нас ожидает. Мы верим, что сверстники являются решением большей части проблем, возникающих на нашем родительском пути. Мы дорого за это заплатим. Мы должны сопротивляться соблазну внести троянского коня в стены нашего города.

 

В жизни большинства из нас деревни привязанностей уже не существует. Социальные и экономические основы традиционных культур исчезли. Ушли в прошлое сплоченные общины, где расширенные семьи жили рядом, где дети вырастали среди взрослых воспитателей, которые работали рядом с домом, где культура объединяла поколения. Почти все мы теперь делим задачу по воспитанию своих детей с взрослыми, которых ни они, ни мы раньше не встречали. Большая часть детей в Северной Америке почти каждый день покидают свои дома, чтобы пойти туда, где взрослые, с которыми их не соединяет привязанность, берут на себя ответственность за них. У большинства из нас нет возможности оставлять детей дома. Но если мы хотим вернуть себе наших ориентированных на ровесников отпрысков или предотвратить формирование ориентации на ровесников, у нас есть только один вариант: воссоздать действующие деревни привязанности и в них растить наших детей. Мы, возможно, не сможем снова собрать Шалтая-Болтая и нам точно не удастся изменить социальные и экономические структуры, но есть много того, что мы можем сделать, чтобы облегчить жизнь себе и своим детям.

Жилище — это еще не дом. Проблема ориентированных на ровесников детей заключается в том, что они, хоть и делят с нами наше жилище, больше не чувствуют себя с нами дома. Они покидают наши жилища, чтобы пойти к себе «домой» — туда, где они будут рядом друг с другом. Они пользуются нашими телефонами, чтобы позвонить «домой». Они ходят в школу, чтобы быть там «дома» со своими друзьями. Они чувствуют, что «скучают по дому», когда им не удается поддерживать контакт друг с другом. Их инстинктивное ощущение дома искажается, чтобы сделать их ближе друг к другу. Вместо того чтобы оставаться в домах своих родителей, ориентированные на ровесников подростки превращаются в кочевников, передвигающихся группами или слоняющихся по торговым центрам. Дом — это место, к которому они чувствуют свою принадлежность. Их чувство дома больше не с нами.

Только в контексте деревни привязанностей мы можем создавать дома для наших детей в истинном смысле этого слова. И дома, и деревни создаются привязанностью. Деревню делает деревней связь между людьми. Связи также создают дома, формируются ли эти связи с самим домом или с людьми в нем. Мы по-настоящему чувствуем себя «дома» только с теми, к кому мы привязаны.

Только когда ребенок чувствует себя в безопасности рядом с ответственными взрослыми, он может полностью реализовать свой потенциал. Помогая детям быть как дома со взрослыми, чьим заботам мы их вверяем, мы создаем деревню привязанностей, в которой они взрослеют. В сообществах, где доминировали традиционные связи, ребенку никогда не приходилось покидать свой дом: он чувствовал себя как дома везде, куда бы ни пошел. Современным детям тоже хорошо бы не покидать свой дом или, по крайней мере, сохранять ощущение дома рядом с заботливыми взрослыми, до тех пор, пока они не станут достаточно зрелыми, чтобы чувствовать себя комфортно со своим истинным «я».

Деревни привязанностей могут быть созданы, все зависит только от нашего желания и прозорливости. Как и в случае с самой привязанностью, построение деревни должно стать сознательной деятельностью. Нет никакого смысла оплакивать то, чего больше не существует, но есть масса причин, чтобы воссоздать то, чего не хватает.

 

Создавайте «группу поддержки»

Цените тех своих взрослых друзей, которые проявляют заинтересованность по отношению к вашим детям и умеют поддерживать отношения с ними. Делайте упор на создание обычаев и традиций, которые помогут связать ваших детей с расширенной семьей. Быть родственниками недостаточно: важно развивать подлинные связи. К сожалению, даже бабушки и дедушки становятся теперь слишком ориентированными на ровесников, чтобы исполнять свою роль в иерархии привязанностей. Многие из них скорее захотят провести время со своими друзьями, чем с внуками; к тому же, в нашем мобильном и фрагментированном обществе, многие живут слишком далеко. Если контакт с расширенной семьей невозможен или, по каким-то причинам, вы не считаете его полезным для вашего ребенка, развивайте отношения с взрослыми, которые этого хотят.

Наша социальная жизнь тоже должна измениться. Формат общения в Северной Америке трансформировался под влиянием ориентации на ровесников, разбившись по горизонталям поколений. Даже когда несколько поколений собирается вместе, их занятия разделены по возрастному признаку: взрослые общаются с взрослыми, дети — с детьми. Для создания деревни привязанностей, в нашем обществе должны культивироваться иерархические связи. Во время нашего пребывания в Провансе, социальные контакты, которые мы там наблюдали, практически всегда включали детей. Приготовление еды, выбор занятий и прогулки — все подчинялось этому принципу. Взрослые брали на себя главенствующую роль в деле завладения детьми. Этот тип семейного общения поначалу удивлял нас, но он логичен с точки зрения привязанности. Чем больше в жизни ребенка заботливых взрослых, тем надежнее он защищен от влияния ровесников. Старайтесь как можно чаще участвовать в занятиях, объединяющих поколения, вместе с детьми; в религиозных или этнических центрах, на спортивных или культурных мероприятиях или во время общественных праздников.

На улице за углом дома моего соавтора родители организовали клуб под названием «Маленький комплекс с большими возможностями». Семьи из этого жилищного комплекса целенаправленно культивируют связи друг с другом. Перед некоторыми домами стоят скамейки и столы для пикников, где родители и дети всех возрастов собираются вместе. Дети научились относиться ко всем взрослым на улице как к объектам привязанности, «дядюшкам» и «тетушкам». Раз в году улица закрывается для движения и на ней проходит что-то вроде деревенского праздника. Жители комплекса устраивают игры, готовят угощения, из громкоговорителей звучит музыка. Местная пожарная команда выезжает на своем автомобиле, и дети резвятся под струями брандспойта.

Всем родителям нужна группа поддержки, и, если она не сформировалась естественным образом, ее необходимо искусственно создать. Мы все нуждаемся в ком-то, кто мог бы заменять нас время от времени, а большинству из нас порой необходимо делить свои обязанности по воспитанию детей с кем-то еще. Нашим приоритетом должен стать тщательный выбор своих заместителей и развитие привязанности наших детей к этим взрослым. Недостаточно, чтобы няне или гувернантке можно было доверять и чтобы она окончила соответствующие курсы. Все это будет иметь смысл, только если ребенок воспримет заместителя родителей в качестве действующей компасной стрелки и будет чувствовать себя непринужденно в компании этого человека. Этот тип взаимоотношений следует развивать и культивировать. Установлению связи может помочь включение потенциального кандидата в семейные занятия и приглашение его на семейные трапезы.

В современной ситуации во многих семьях оба родителя вынуждены работать — а если родитель одинок, как правило, по-другому выжить просто невозможно. Нам не удастся повернуть время вспять и оказаться в том идеализируемом прошлом, когда один родитель — как правило, мать — оставался дома, пока дети не вырастали, или, как минимум, пока они не начинали учиться в школе. С экономической и культурной точки зрения, мы перешли на другую стадию. Но нам все равно необходимо сделать так, чтобы наши дети формировали крепкие взаимоотношения с взрослыми, которым мы доверяем — и я подробнее остановлюсь на этом в следующем разделе.

Мой соавтор Габор недавно впервые побывал в Мексике. На него произвело сильнейшее впечатление то незамутненное счастье, которое читалось в глазах детей из нищих деревень индейцев майя, встречавшихся на его пути. «Лица этих детей светились радостью, — говорит он, — мы не видели никакой отчужденности или агрессии, так часто наблюдаемой у детей из Северной Америки. В них была наивная открытость, невинность — и это несмотря на то, как тяжела жизнь их родителей». Майя, как все автохтонные народы сегодня, практикуют воспитание, основанное на привязанности, естественно, не осознавая этого. Они носят с собой своих малышей повсюду первые несколько лет жизни и, как правило, воспитывают их в рамках традиционной деревни привязанностей. Мысль о том, что родители могут разлучаться со своими младенцами или ходунками, показалась бы им странной. Недавно в одной газете я прочел, как одна предпринимательница, открывшая магазин по продаже детских колясок в Найроби (Кения), объясняла, почему ее бизнес терпит неудачу: «Женщины здесь не понимают, зачем нужно это приспособление для перевозки детей, — говорит она. — Они просто носят малышей с собой везде, куда бы ни шли». Каждый, кто приезжает в Африку, обязательно отмечает радостную непосредственность, ненатянутые улыбки и свободную манеру движений африканских детей. Все это — знаки близкого контакта с любящими взрослыми в деревне привязанностей. Увы, многие из таких культур сегодня разорены войной и голодом.

Я привожу все эти примеры не для того, чтобы обвинить нашу собственную культуру, но чтобы показать, чего мы лишились, отказавшись от инстинктивного, основанного на привязанности родительства. Мы, возможно, не в состоянии вернуться к такой жизни, но мы должны компенсировать потерю всеми возможными способами. Именно поэтому я настаиваю на том, что необходимо сделать все возможное, чтобы воссоздать деревню привязанностей, приложив к этому все свои силы, и расширить ее настолько, насколько позволяют наши обстоятельства.

Меня часто спрашивают, в каком возрасте ребенок может спокойно пережить разлучение с родителем, если тот хочет вернуться к работе или отправиться в отпуск. В ответ я почти всегда спрашиваю, какова группа поддержки. Только привязанность может создать родителям достойную замену — следовательно, нам нужно культивировать эту привязанность. Наша социальная культура больше не справляется с этой функцией. Отныне рождение ребенка накладывает на нас обязательство по созданию нашей собственной группы поддержки. Если бы в современном обществе мы стали осознавать важность привязанности и брать на себя эту роль, мы могли бы услышать разговор вроде такого:

— Ты уже нашла хорошую няню для Саманты?

— Кажется, есть подходящая кандидатура. Сейчас они вместе на кухне, готовят там всякую всячину. По-моему, эта женщина нашла подход к Саманте. Я хочу, чтобы они проводили время вместе и чтобы Саманта как следует привязалась к ней, прежде чем я оставлю их одних. К тому времени для Саманты это будет легко.

Привязанность к взрослым особенно важна в подростковом возрасте. Когда подросток начнет отталкиваться от родителей — а это происходит практически со всеми — присутствие в его жизни альтернативного взрослого, к которому он может обратиться, убережет его от обращения к ровесникам. Если мы хотим, чтобы эти отношения выполняли такую функцию, они должны развиться задолго до того, как ребенок достигнет подросткового возраста. Если нас неизбежно заменят, пусть лучше это сделают люди, которых мы специально для этого выберем.

 

Установление связи со взрослыми, ответственными за ребёнка

В традиционной деревне привязанности детей формировались через их привязанность к родителям. Сегодня у нас, как правило, не слишком большой выбор взрослых — например, учителей — которым мы можем вверить своих детей. В такой ситуации мы должны постараться помочь детям установить связь с теми, кто будет нести за них ответственность. Такое «сватовство» включает в себя постановку двух людей в позицию, в которой формирование между ними отношений привязанности наиболее вероятно. Мы часто выполняем подобные задачи инстинктивно, способствуя развитию теплых отношений между братьями и сестрами или, скажем, между нашими детьми и их бабушками и дедушками. Мы должны использовать этот инстинктивный танец привязанности для создания деревни привязанностей.

Иногда дети спонтанно привязываются к тем, кто несет за них ответственность: к воспитателям в детском саду, учителям, няням, бабушкам и дедушкам. Но если этого не произошло, не стоит просто стоять в стороне. Вы очень многое можете сделать, чтобы стимулировать развитие действующих взаимоотношений между ребенком и вашим заместителем. Как правило, свахи держат на этот случай несколько «фокусов в рукаве». Как только цель станет для вас очевидной, вы удивитесь тому, насколько просто будет выполнить все остальное.

Один из ваших наиболее важных инструментов — представление. Оно дает возможность произвести благоприятное первое впечатление. Это также естественный способ дать ваше благословение привязанности. Важно, чтобы ребенок видел, как вы дружелюбно общаетесь с человеком, которому собираетесь на время передать эстафету, будь то дошкольный педагог, воспитатель детского сада, учитель музыки, инструктор по катанию на лыжах, директор школы или учитель. Весь фокус в том, чтобы получить пальму первенства в знакомстве со взрослым, которому вы вверяете своего ребенка, а затем проконтролировать их представление друг другу. Это золотая возможность для установления связи.

Если бы наш мир жил по законам гармонии естественного развития, родители и учителя сначала завязывали бы приятельские отношения, а затем уже родители представляли бы учителя и ребенка друг другу. На общешкольных встречах вместо того, чтобы поощрять общение ровесников, было бы принято стимулировать общение между взрослыми членами команды привязанности. Были бы установлены правила, облегчающие безболезненный переход детей от одних взрослых к другим. А что мы имеем на самом деле? Нас с моим соавтором недавно пригласили провести семинар для специалистов в одном из городов Британской Колумбии. К нашему удивлению, мы узнали, что местная средняя школа планировала в этом году проводить торжественную выпускную церемонию без родителей, на том основании, что численность учеников достигла такого предела, что уже не было ни одного помещения, способного вместить всех школьников и их родственников одновременно. Тем не менее, в городе было несколько крупных объектов, включая даже хоккейное поле. Не хватало не места, а понимания проблемы!

Другой важный инструмент установления связи — расположить стороны друг к другу. Будет ли это передача комплиментов или интерпретация знаков внимания, создатель связи должен стараться, чтобы стороны прониклись симпатией друг к другу. Слишком часто мы, как родители, пропускаем этот шаг и переходим к обсуждению своих опасений и того, что идет не так. Отношения — это контекст для успешного общения с детьми и, следовательно, наш приоритет. Отношения должны быть нашим первым и самым главным шагом, прежде чем мы подойдем к вопросу о том, что не получается. Как родители, мы должны занимать лидирующую позицию. Все, что для этого нужно — осознавать наши цели, а остальное придет само собой. Например, учителю можно сказать что-то вроде: «Вы произвели сильное впечатление на нашу дочь», «Нашему сыну вы очень нравитесь, и он очень старается не разочаровывать вас», «Наш сын спрашивал о вас, когда вас не было. Он очень по вас скучал». Ребенку можно говорить: «Твой учитель хорошо отзывался о тебе», «Он бы не проявлял такого интереса к тебе, если бы ты не был важен для него», «Твой учитель сказал, что соскучился по тебе и надеется, что ты скоро поправишься». Всегда найдется что-то, что можно интерпретировать в позитивном смысле, используя этот материал для построения связи между ребенком и ответственным за него взрослым.

Все дети нуждаются в связях со взрослыми для того, чтобы не попасть в лакуну привязанности. Когда у ребенка достаточно взрослых, от которых он может зависеть, как дома, так и в школе, детском саду или на игровой площадке, риск, что он начнет ориентироваться на ровесников, невелик. Наша обязанность — убедиться, что ребенок застрахован действующей привязанностью к взрослому постоянно, и что все мы работаем как эстафетная команда. Нам нужно удостовериться в успешной передаче эстафетной палочки, прежде чем мы уйдем. Именно в момент передачи эстафеты существует опасность, что нашими детьми завладеет кто-то другой.

Список вариантов установления связи между ребенком и взрослым — бесконечен. В 1980-е годы доктор Мал Шипман проводил эксперимент в начальной школе на востоке Торонто. Суть его состояла в установлении контактов между взрослыми гражданами и школьниками. Программа включала в себя всего лишь час общения в неделю, но позитивное влияние общения между поколениями сохранялось на протяжении всех лет учебы. Многие ученики признались, что эти отношения изменили их жизнь — и то же самое говорили многие взрослые. Успех «Проекта общения поколений» в Ривердейле положил начало движению по всей провинции, которое сегодня включает несколько сотен организаций, работающих над формированием взаимного интереса и связей между поколениями1. Эта популярная программа функционирует также в нескольких штатах на восточном побережье. Любопытно, что организаторы этой замечательной инициативы, не знакомые с проблемой ориентации на ровесников, не смогли удовлетворительно прокомментировать причины успеха программы. Но начав принимать во внимание ориентацию на ровесников, мы можем легко объяснить благотворный эффект контакта между поколениями. И младшим, и старшим он помог удовлетворить их глубочайшие потребности.

Учитель, сформировавший действующие отношения привязанности с учениками, обладает возможностями для установления связи, которые могут помочь ему стимулировать общение детей с другими учителями и работниками, вступающими с ними в контакт: библиотекарем, куратором детской площадки, директором, социальным педагогом, но особенно — со своим преемником. Как изменилась бы ситуация, если бы учителя пользовались имеющейся у них силой привязанности, чтобы помочь формированию отношений детей с другими ответственными взрослыми! Моя обожаемая миссис Экерберг была лучшим, что могло случиться со мной в первом классе, но если бы она помогла мне установить связь с учительницей второго класса и передала эстафетную палочку, мне бы, наверное, не пришлось дожидаться пятого класса, чтобы, наконец, получить возможность построить отношения привязанности с новым учителем.

 

Сглаживайте остроту конкуренции

Мы живем в мире, наводненном конкурирующими привязанностями. Потенциал для конфликтов возникает каждый раз, когда наш ребенок формирует новую привязанность с человеком, с которым у нас нет взаимоотношений. Школы порождают конкурирующие привязанности. Разводы и новые браки порождают конкурирующие привязанности. Существующие деревни привязанностей часто разрушаются при появлении конкурирующих привязанностей, которые делают детей гораздо более восприимчивыми к ориентации на ровесников. Мы должны сознательно обезвреживать как можно больше конкурентов, в роли которых могут выступать другие взрослые и ровесники ребенка.

Иногда конкурирующие привязанности могут формироваться с другим родителем: с разведенным родителем, с приемным родителем, с приемным родителем. Когда это возможно, важно доносить до ребенка, что близость с одним родителем не означает отдаление от другого. Превратите такие отношения из взаимоисключающих во взаимодополняющие. Вы сможете сделать это, дружелюбно общаясь с другим родителем и поощряя контакт ребенка с ним. Иногда интенсивность конкуренции в глазах ребенка снижается, если он видит обоих родителей, общающихся дружелюбно: сидящих рядом друг с другом на школьном собрании, болеющих вместе за ребенка на стадионе, поддерживающих своего отпрыска во время выступления на концерте. Как бы ни было трудно взрослым подняться над своими разногласиями, эти усилия окупятся с лихвой. Деревню привязанностей можно не только сохранить, но и расширить, если близость к одному родителю не будет требовать отдаления от другого.

И все-таки, как правило, граница конкуренции, существующей или потенциальной, проходит не между взрослыми, а между родителями и ровесниками ребенка. Существуют сотни способов сгладить возникающие противоречия. Прежде всего, попробуйте сами развивать отношения с друзьями ваших детей, таким образом, оставаясь в поле зрения ребенка и делая так, чтобы его новые связи включали вас. Чтобы этого достичь, вы можете, к примеру, отвечая по телефону, приветствовать звонящих вашему ребенку по именам, заводить с ними разговор. Когда дети становятся сильно ориентированными на ровесников, они предпочитают притворяться, что нас вообще не существует. Наш единственный шанс побороть такое отношение — настаивать на собственном существовании, конечно, в исключительно дружелюбной манере. Того же правила следует придерживаться, когда другие дети приходят к нам в дом. Если друзья ваших детей входят через заднюю или боковую дверь, это позволяет им избежать стандартных ритуалов привязанности: семейных приветствий и представлений. Создавать в доме отдельное пространство, в котором ваши дети могут изолироваться от вас — это последнее, что стоит делать. Важно, чтобы они располагались в общих помещениях, где вы сможете поддерживать связь с ними, не заставляя их выбирать между вами и своими друзьями. Когда речь идет о привязанности, нашими конкурентами скорее станут те, кто не вступает в отношения с нами. Разбить лед и привлечь их к общению может помочь, например, приглашение к семейной трапезе. Я понимаю, что такое вмешательство не всегда дается легко, но, когда я говорю, что оно того стоит, я опираюсь на собственный опыт, точно так же, как и когда упоминаю о неловкости, сопровождающей первую подобную попытку.

Достигнув подросткового возраста, дети часто просят родителей устраивать для них дружеские встречи и вечеринки. Если ориентация на ровесников уже витает в воздухе, дети намекнут родителям или даже открыто предложат исчезнуть из виду на это время. И снова, родителям очень важно перехватить инициативу, предотвратить поляризацию и создать прецедент. К тому времени как Бриа, наша третья дочь, достигла подросткового возраста, мы уже хорошо овладели этим маневром. Когда неизбежная просьба была произнесена, а вместе с нею — и призыв не попадаться на глаза во время вечеринки, мы взяли на себя инициативу. Да, конечно, она может организовать вечеринку. Нет, конечно, мы никуда не уйдем. Напротив, мы будем очень активно вести себя в роли хозяев и приготовим такие отличные угощения, что никто из ее друзей не устоит. Я решил устроить барбекю, чтобы можно было спросить у каждого гостя, что он хочет, и как ему лучше это приготовить. При этом в мои скрытые планы входило дружелюбно завязать контакт с каждым из гостей, если возможно, встретиться с каждым ребенком глазами, добиться кивка и улыбки, спросить, как его или ее зовут, и постараться запомнить имя, а также представиться самому. Младшим братьям Бриа я предложил выступить в роли официантов. Послание было очевидным: дружить с Бриа — означает дружить с ее семьей. Это такое «пакетное предложение». Когда мы сообщили Бриа о том, что собираемся быть активными и заметными хозяевами, она поначалу пришла в ужас! Она не верила, что все пройдет удачно. Она боялась, что никто из ее друзей вообще не придет, а если придут — то никогда больше не захотят с ней разговаривать. Ее страхи были беспочвенными. Я, конечно, не смог завладеть вниманием всех присутствовавших, но я сомневаюсь, что те, с кем установить контакт не удалось, вообще планировали общаться с Бриа когда-либо еще. Дети, с которыми это сработало, были гораздо более склонны к формированию с нашей дочерью таких отношений, которые не конкурировали бы с привязанностью к семье.

Еще один способ развеять потенциальную конкуренцию — культивировать взаимоотношения с родителями друзей наших детей. Если бы наша деревня привязанностей уже существовала, контакт с другими родителями был бы уже установлен. Поскольку в нашем мире все иначе, единственная возможность — это построить такую деревню самостоятельно с самого фундамента, с ровесников ребенка до их родителей. Если нам это не удастся, мир привязанностей наших детей будет расколотым, фрагментированным и полным неустранимой конкуренции. Возможно, мы не в силах повлиять на то, кого наши дети выбирают себе в друзья, но если мы сможем создать дружеские связи с их родителями, мы привнесем гармонию и единство в мир детских привязанностей. Всегда ли у нас будет это получаться? Конечно, нет. Пропасть может быть слишком велика, чтобы перекинуть через нее мост. Но мы должны, по крайней мере, пытаться. Ставки слишком высоки, чтобы мы могли позволить себе пренебречь хотя бы одной возможностью.

В отношении Бриа нам с моей женой очень повезло. Родители двух ее близких подруг с энтузиазмом восприняли идею формирования между нами связей, призванных сблизить миры наших дочерей. К тому времени мы уже установили контакт с подружками Бриа, и другие родители также выполнили свое «домашнее задание». В мои планы входило развеять потенциальную конкуренцию, создав мир, где близость с ровесниками достигалась бы без ущерба для близости с родителями. Нам удалось выстроить деревню привязанностей даже лучше, чем я мог себе представить. Последним штрихом стало совместное празднование Миллениума. Перед этим каждый из нас, в своей семье, поделился мыслями о том, как бы он хотел провести этот особенный вечер и какое значение ему придавал. Бриа захотела собраться вместе, не только со своими ближайшими подругами, но и с их семьями и гостями. Мы пригласили всех к нам и провели чудесный вечер вместе. Мы поднимали бокалы за наших юных девушек, которые вдохновили нас к созданию деревни снизу вверх и к формированию связей, которых иначе бы не было. Тот вечер показал, что ровесники и родители не конкурировали между собой, у наших детей были и те, и другие.

Только когда мир детских привязанностей раскалывается, ровесники и родители живут в отдельных сферах. Наша цель — создать отношения привязанности с нашими детьми и деревню привязанностей, в которой они могли бы взрослеть, и где близость с ровесниками не вела бы к исключению родителей из их жизни.

Детство — синоним незрелости, поэтому в нашем обществе детство длится все дольше. В то же время, поскольку истинное родительство — это отношения, которые существуют, пока ребенок активно привязан к нам, длительность периода практического родительства стремительно сокращается. И здесь на сцену выходит ориентация на ровесников: когда привязанности искажены, мы, по сути, больше не являемся родителями. Если родители перестают выполнять свои функции до окончания периода детства, это разрушительно как для них самих, так и для их детей. Когда мы лишаемся нашего родительского влияния, наши дети лишаются преимуществ детства. Они остаются незрелыми, но лишенными невинности, уязвимости и детской открытости, необходимых для взросления и для беспрепятственного