Шерил услышала, как Марк вскрикнул, и повернула голову, но из-за повязки ничего не увидела. Мгновение спустя до нее донесся звук падения чего-то тяжелого.
— Марк?
Она дернулась, попытавшись сесть, но веревки держали ее крепко.
— Марк?
Ничего не видя и все больше поддаваясь страху, Шерил уже рисовала себе страшные картины: Марк окровавленный лежит на полу… Марк умирает… Он мертв.
Она еще раз подергала руками и ногами и застонала от отчаяния. И надо же было ему привязать ее так основательно!
Наклонив голову, Шерил стала тереться лбом о плечо, надеясь сорвать повязку. Сначала ничего не получалось, но потом платок, уже мокрый от слез, начал сползать. Еще одна попытка — и удача! Она приподнялась, насколько это позволяли веревки, и с ужасом увидела голые ноги Марка, неподвижно лежавшего на полу в ванной.
— О Боже! Марк!
Он не шевелился.
Плохо, очень плохо. Ей хотелось плакать, кричать от бессилия, звать на помощь.
Да, надо кричать. Кто-нибудь услышит. Кто-нибудь придет и спасет Марка.
И обнаружит ее привязанной к кровати, голой да еще и с выбритым лобком.
Господи!
Шерил откинулась на подушку. Главное — не паниковать. Не хватало только поддаться страху и совершить какую-нибудь глупость. У каждой проблемы обязательно есть решение. Нужно успокоиться и найти выход.
А если Марк умрет, пока она будет думать? Тогда все потеряет смысл. Речь идет о его жизни, так что тут не до сохранения приличий.
Ну пожалуйста, Господи!
Она всхлипнула и тут же прикусила губу. Не может быть, чтобы Марк умер. Он не может умереть. Не должен.
Какая же она глупая. Глупая, слепая! Идиотка! Влюбилась в мужчину, которого подцепила прямо на улице. Фантазии! Игры! И вот чем это все закончилось.
— Марк!
Что это? Стон? Да, конечно. С ним все в порядке. Сейчас Марк очнется, придет в себя. Может быть, у него сотрясение. Но это мелочь. Главное, что он жив. Все будет хорошо. Они вызовут врача и еще посмеются над его шишкой. Да, самое страшное позади, а впереди…
Шерил вздохнула. Теперь она знала. То, что началось как забавная игра, каким-то образом превратилось в нечто куда более серьезное и важное. Мысль потерять Марка была невыносима. Вся ее жизнь сосредоточилась на встречах с ним. На этих средах. Она думала о нем постоянно, все время. Он снился ей. Ее тело отзывалось на каждую мысль о нем. Стоило ей произнести его имя и…
До нее снова донесся стон.
— Марк? Ты очнулся?
Тишина.
Она напряженно прислушивалась, надеясь услышать хотя бы какой-то звук, но ее окружало молчание. Может быть, не было никакого стона? Что, если ей просто показалось? Почему не слышно его дыхания?
Что произошло с ней за эти недели? Как получилось, что незнакомый мужчина стал смыслом всей жизни? Ни к кому еще она не испытывала таких чувств. Все шесть дней недели, с четверга по среду, ей не хватало его прикосновений, улыбки, его глаз, носа, рук. И… и всего остального. Она любила наблюдать за ним, видеть, как меняется его лицо. Она обожала его запах, его сильные руки. Ей хотелось быть рядом с ним, ощущать напряжение его горячего тела. С Марком она чувствовала себя в безопасности.
В безопасности. Шерил горько усмехнулась. Вот уж нет. Ни о какой безопасности не могло быть и речи. И дело не только в том, что она лежит связанная на кровати в номере отеля, а Марк истекает кровью в ванной. Нет, дело в другом. Она чувствовала себя в безопасности только потому, что он не знал, кто она такая.
Как только Марк узнает ее фамилию, все изменится. Сразу же и навсегда. Изменится он. Изменится она. Между ними встанут непреодолимые стены. Любой разговор, каждое слово будут тщательно анализироваться в попытке увидеть скрытый смысл, тайный мотив. Каждый жест будет восприниматься с подозрением.
По-другому просто не бывает. Черт бы побрал все, но сомнение уже стало ее второй натурой. Да, конечно, были люди, которым она доверяла полностью, безоглядно и безоговорочно. Ее семья, Вивьен и Лаура, Шон и Джек, Ричи. Не очень длинный список. И никто из этого списка не мог дать ей того, что мог дать Марк.
В том-то и проблема. Ей хотелось любить и быть любимой. Но любовь — это доверие, уважение, искренность.
У нее был хороший план. Тщательно продуманный, точно исполненный. Но, как оказалось, и в самом лучшем плане бывают слабые места. Вот и она кое-что не учла. Марк пробудил ее сердце. Будь он проклят. Она готова до конца жизни обходиться без секса, только бы он был жив, этот незнакомец, этот ее случайный любовник…
Шерил шмыгнула носом. Господи, даже платком невозможно воспользоваться. Зачем только она затеяла эту дурацкую игру? Со связанными руками каждая мелочь превращалась в проблему. Она вздохнула, еще раз подергала веревки и… замерла. Что это?
— Мм… — донеслось из ванной.
На этот раз ошибки быть не могло. Он стонал. Он жив! Слезы опять навернулись на глаза, и теперь Шерил не стала их сдерживать.
— Марк!
Стон.
— Марк, ты в порядке?
— Мм… Кажется, да. Черт…
— Что?
— Ничего.
— Я тебя не вижу. У тебя идет кровь?
— Немного.
— Попробуй дойти до телефона и позвони 911. Нет, подожди. У меня в сумочке есть номер телефона моего доктора. Нет… он уехал. Извини. Позвони 911. Или… Может быть, в отеле есть врач.
В ванной раздался смех, и Шерил радостно улыбнулась. Если он смеется, значит, все будет в порядке. Марк будет здоров. Ему ничто не грозит. Господи, какое счастье!
Ноги Марка исчезли, а вместо них показалась голова. Волосы были всклокочены, на лбу красовалась внушительная шишка, но глаза смотрели по-прежнему, а на губах играла непритворная улыбка.
— Черт, — смущенно пробормотал он.
— Ты так меня напугал!
— Извини.
— Не вини себя. Ты поскользнулся?
Марк огляделся и покачал головой.
— Гель.
— В следующий раз попробуем обойтись без него.
Он рассмеялся, моргнул от боли, ощупал шишку на лбу и улыбнулся.
— Невероятно.
— Ты можешь подойти ко мне?
— Конечно. — Марк покачал головой, словно не веря в случившееся. И, дойдя до кровати, сел рядом с Шерил.
— Послушай, у тебя, наверное, сотрясение. Нам надо немедленно обратиться к врачу.
— Все в порядке, не беспокойся. — Его рука легла на ее бедро.
— Нет, не в порядке. Не веди себя как мальчишка. Перестань, лучше скорее развяжи эти дурацкие…
— Развязать? Но у нас впереди целый вечер. Мы же еще ничего не успели. Выходит, я зря старался…
— На сегодня достаточно, — твердо сказала она. — Не хватало еще, чтобы ты снова потерял сознание. Эта среда, надеюсь, не последняя.
Марк кивнул.
— Похоже, ты права. Мне действительно немного не по себе. Кружится голова.
— Тогда побыстрее освободи меня. Давай оденемся и решим, что делать дальше.
Он не стал упрямиться, поцеловал ее, а потом развязал сначала веревки на ногах, а после, обойдя кровать, и на руках.
— Вот и хорошо.
Шерил вздохнула. Жаль, что столь многообещающий вечер закончился так неудачно. С другой стороны, слава Богу, что все обошлось. Могло ведь быть и хуже.
Она поежилась.
В голове настойчиво звучала не впервые пришедшая мысль.
Скажи ему обо всем. Открой свои чувства. На этот раз все будет по-другому. На этот раз ничего не изменится. Марк не похож на других мужчин.
Она потерла затекшие руки и ноги. Села и огляделась, отыскивая взглядом одежду. Ей было не по себе от ощущения наготы, абсолютной наготы… Хотелось спрятаться под одеяло. Странно, раньше такого не случалось. Преодолевая чувство дискомфорта, Шерил соскользнула с кровати и направилась в ванную.
Когда дверь за ней закрылась, Марк осторожно опустился на кровать. Руки дрожали, а во рту появился неприятный горький привкус. Он знал, что был без сознания, но насколько долго? Черт возьми, за это время Шерил успела натереть запястья, пытаясь освободиться.
Каким же надо быть раздолбаем, чтобы отключиться в самый решающий момент. Его ждала самая прекрасная женщина на свете, а он поскользнулся на геле для бритья. Худшего невезения нельзя и придумать.
Марк опустил голову и тут же в висках застучало, а перед глазами поплыли круги. Судя по всему, это действительно сотрясение. Несколько дней поболит голова, так что придется полежать. Но страшно другое. Вдруг Шерил так испугалась, что уже не осмелится совершить вторую попытку? Какая несправедливость!
Ему вдруг вспомнилось, как в детстве отец купил велосипед. Настоящий, сверкающий, со звонком и ручным тормозом. Но первая же поездка завершилась падением и согнутым колесом, после чего велосипед у него надолго отобрали. Как безутешно он тогда плакал!
Марк вздохнул и потянулся за одеждой. Носки, рубашка, брюки. Разочарование кольнуло еще раз, когда он заметил, что желание еще не совсем погасло.
Дверь ванной открылась, и он поспешно повернулся, но тут же пошатнулся и едва не упал. Хорошо, что Шерил успела подхватить его под руки и помогла сесть. Над ним склонилось ее озабоченное лицо.
— Дать воды?
— Нет.
— Ты можешь идти?
— Да.
Она нахмурилась.
— Может быть, вызвать «скорую»?
— Не надо. У меня всего лишь закружилась голова. Наверное, как ты и предположила, сотрясение. Ничего серьезного. Я помню, как упал. Это уже говорит о многом.
— Что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами.
— При более значительном повреждении мозга у меня наблюдалась бы амнезия.
— Шутишь.
— Нисколько. Обычно в таких случаях пострадавший не помнит, что с ним произошло. Потеря памяти может распространяться и на более длительный период.
В ее глазах мелькнуло любопытство.
— Марк, ты врач?
Он улыбнулся.
— Некоторым образом.
— Только не говори, что ты гинеколог.
Ему стало смешно, но он сдержался, опасаясь повторения головокружения.
— Нет.
— Тогда кто?
Он посмотрел в ее глаза.
— Ты уверена, что хочешь знать?
— Теперь уже нет смысла скрывать.
— Я психиатр.
Ее и без того бледное лицо стало почти белым. Шерил посмотрела на него так, словно ее ударили.
— Что с тобой?
— А?
— В чем дело? Почему ты так побледнела? Да, я психиатр. Не осквернитель могил, не террорист, не карточный шулер…
— Не могу поверить. Ты психиатр. Как же… Что же…
— Какое это имеет значение? В первую очередь я мужчина. Для тебя.
Марк протянул руку, но Шерил отстранилась.
— Послушай, ничего не изменилось. Я тот же, каким был пять минут назад.
Она отвела глаза.
— Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей. Чокнутой.
— Нет, — с серьезным видом сказал он. — Не считаю. Ты действительно чокнутая.
Шерил вздрогнула.
— Вот спасибо.
— Милая, чудесная, самая лучшая чокнутая на свете. — Марк схватил ее за руку и притянул к себе. — Да-да, ты чокнутая, сумасшедшая, и я без ума от тебя.
— Мне принять это за комплимент?
— Надеюсь, что он не последний.
— Вот так. Ты умеешь сделать женщине приятное.
— Спасибо.
— Марк, мне не до смеха.
— Мне тоже. — Он откинулся на подушку. — Я такой же чокнутый, как ты. Мы все немного сумасшедшие. Эксцентричные, странные, противоречивые. Без этого жить было бы скучно, разве нет? Люди время от времени сходят с ума, совершают безумные поступки, ведут себя как последние идиоты. Этим они и интересны.
Некоторое время Шерил молча смотрела на него.
— Ты так думаешь?
— Да, конечно, у некоторых это переходит все границы. Такие люди не понимают различия между вымышленным миром и реальностью. Но большинство просто старается разобраться в жизни. Странные поступки — это всего лишь попытки понять себя и других.
— Психиатр… — вполголоса повторила Шерил. — Боже мой, не могу поверить. Как же так?
— Между прочим, меня считают хорошим специалистом.
— Не сомневаюсь.
— Но?
— Не знаю. Просто…
Он ободряюще улыбнулся ей.
— Просто?
— Не знаю. Это не имеет значения. — Она резко поднялась с кровати. — Давай не будем больше об этом.
— Но для меня имеет значение твое мнение. — Марк сел, держась за край кровати. — Скажи же, в чем дело. Что тебя смущает?
— Не могу.
Он разочарованно вздохнул, но не стал настаивать. Если она не готова, то лучше подождать.
— Понимаю. То, что сейчас случилось, вызвало в тебе всплеск эмоций. А потом ты узнала обо мне нечто, толкнувшее тебя в противоположную сторону. То, что тебе отчего-то не понравилось. Ты должна привыкнуть к новой ситуации.
Для тебя важно, чтобы мы ничего не знали друг о друге. Это я тоже понимаю. Но хочу, чтобы ты знала — я не стану думать о тебе иначе, чем сейчас, если узнаю по-настоящему. Мое отношение к тебе не изменится. Независимо от того, что ты о себе расскажешь.
Шерил повернулась к нему, теперь в ее глазах вспыхнула злость.
— Спасибо за консультацию, доктор. Вас устроит чек или наличные? А может быть, это благотворительный сеанс? Ведь вы альтруист!
Его поразила ее реакция. Он ведь не пытался ничего анализировать, просто высказал свое мнение. В чем же дело? И тут Марк понял. Ей нужно дистанцироваться от него. Получить время, чтобы обо всем подумать.
— О'кей. — Он встал и шагнул к ней, но Шерил покачала головой, отступила на несколько шагов, а потом молча повернулась и вышла из комнаты.
— Глупо, — пробормотал Марк себе под нос и, проклиная себя за несдержанность, последовал за ней в гостиную.
Шерил уже надевала плащ. Услышав его шаги, она даже не повернула головы.
Он неуверенно окликнул ее:
— Подожди…
— Я спущусь и вызову такси. По-моему, где-то неподалеку есть станция неотложной помощи.
— Шерил…
— Что? — Она посмотрела ему в глаза. Злости в ее взгляде уже не было. По крайней мере, ее скрывала непроницаемая завеса безразличия. — Извини, мне очень жаль, что так случилось. Не хотела тебя обидеть.
— Я тоже не хотел причинить тебе боль.
— Все в порядке. Я справлюсь. — Шерил схватила сумочку и чуть ли не бегом устремилась к выходу.
— Я увижу тебя в следующую среду? — крикнул Марк.
Наверное, было бы безопаснее не задавать этот вопрос сейчас, но он ничего не мог с собой поделать.
Она уже взялась за ручку двери, но остановилась. Марк слышал, как колотится его сердце в ожидании ответа. Больше всего ему хотелось повернуть время вспять, вернуться на час назад. Все пошло бы по-другому. Ему не жить без этих встреч. Без этой женщины.
— Пожалуйста, — прошептал он.
— Не знаю. — Шерил толкнула дверь и исчезла, оставив его с шишкой на лбу и камнем на сердце.
Переходя улицу, Марк непроизвольно ускорил шаги и оглянулся. Его не оставляло странное чувство, что кто-то следит за ним. Смешно, нелепо. Но он никак не мог избавиться от этого дурацкого ощущения. Несколько раз, проходя мимо витрин, Марк останавливался и незаметно наблюдал за пешеходами, но ни разу не заметил никого подозрительного. Люди спешили по своим делам, не обращая никакого внимания на высокого мужчину в плаще, застывшего у витрины с женской обувью.
Возможно, на него повлияла заметка в «Миррор», посвященная его клиенту Майклу Дженкинсу. Фотография Майкла занимала чуть ли не всю первую страницу, и это было бы, конечно, чудесно, если бы не статья, содержавшая самые нелепые высказывания в адрес спортсмена, придерживающегося, как следовало из весьма прозрачных намеков, нетрадиционной сексуальной ориентации.
Дженкинсу не позавидуешь, думал Марк. Нести бремя славы — нелегкое испытание для молодого человека. Зачастую цена известности оказывается слишком большой для простых смертных. Пожалуй, только святой мог устоять перед соблазнами мира, щедрого на удовольствия. И выдержать это постоянное чувство незащищенности от самого беззастенчивого вмешательства в его личную жизнь. А спортсмены далеко не святые.
Марк был знаком со многими знаменитостями и знал, что никто из них так и не научился не обращать внимания на клевету, ложь и грязь. Ни слава, ни деньги не являлись защитой от ударов судьбы и людской зависти.
Марк уже по привычке остановился у очередной витрины и замер, почувствовав, как по спине побежали мурашки. Нет, дело было не в огромных кожаных чемоданах — элегантных и респектабельных, — стоявших за стеклом, а в мужчине, чье отражение показалось ему знакомым.
Да, вот он. Парень в черной джинсовой куртке. Марк узнал его, так как тот уже не раз попадался ему на глаза. Но почему он так подозрительно держит руку под курткой? Что у него там? Уж не пистолет ли?
Черт возьми, в газетах мелькали не только имена его клиентов. Далласские журналисты не обходили вниманием и самого Марка. Один раз его даже приглашали на телевидение. За последние годы он приобрел известность и, возможно, этим привлек внимание какого-то ненормального.
Марк замер, ожидая действий неизвестного преследователя. Парень был высокий, широкоплечий и, судя по всему, мог поднять холодильник. Одежда мятая, лицо угрюмое. Делая вид, что рассматривает афишу, он исподтишка посматривал на Марка. Теперь сомнений не оставалось. Но что делать в этой ситуации? Подойти и прямо спросить, что ему надо? Попробовать оторваться? Может быть, взять такси? Но если это репортер, то ему известен адрес Марка.
Мимо неизвестного прошла какая-то женщина. Она показалась Марку похожей на Шерил. Шерил? Если парень действительно репортер, то, может быть, его появление связано не с Майклом Дженкинсом, а с Шерил? Идя в отель, он всегда старался не привлекать к себе внимания. Но если ей тоже есть что скрывать? Не исключено, что в каком-то кругу Шерил не менее известна, чем он в своем.
Ярость поднялась в нем жгучей волной. Если этот ублюдок следит за ней…
Он резко повернулся и, не давая громиле возможности отреагировать на внезапное изменение ситуации, подошел к нему вплотную.
— Кто вы?
— Эй, приятель, я занимаюсь своим делом. — Мужчина говорил громко, явно рассчитывая привлечь внимание. — А вы займитесь своим.
Марк схватил его за руку и рванул на себя. Из-под куртки едва не выпал фотоаппарат.
— Я и занимаюсь, как видишь. За кем охотишься? Отвечай быстро или двину так, что тебе потребуется пластическая операция.
— Не посмеешь. Я позову полицию.
— Зови. Только имей в виду, что у меня есть деньги, много денег. И мои адвокаты вытрясут из тебя все до последнего цента. Ну?
Парень попытался вырваться, но, поняв бесполезность своих усилий, пожал плечами.
— Ладно. Вы же тот врач, к которому ходит Майкл Дженкинс, да? Я знаю. Я следил за вами.
— Ну и что? Зачем тебе это понадобилось? Если он и скажет мне что-то, то ты все равно ничего не узнаешь.
— Мне ничего такого не нужно. И цитировать вас я не собираюсь. — Парень посмотрел на фотоаппарат. — Говорят, Дженкинс гомик. Если я смогу сделать пару снимков…
Марк уже поднял руку, чтобы дать мерзавцу по физиономии, но в последний момент сдержался. Конечно, раздавить такую нечисть приятно, но надо думать и о последствиях. Черт, каждый поступок влечет за собой последствия.
Он опустил руку и посмотрел в бледное от страха лицо репортера.
— Вот что, приятель, поговори-ка со своими юристами. Они тебе подскажут, что к чему. Увижу еще раз с этой штукой, сделаю все, чтобы ты попал за решетку. Получишь по полной программе, уж это я тебе гарантирую. Возможно, тебе повезет. В тюрьме можно делать интересные снимки. Особенно на интересующую тебя тему.
— Ладно, ладно. Я же ничего. Делаю свою работу.
— Гнусная у тебя работа. — Марк разжал пальцы и оттолкнул газетчика. — И сам ты такой же. Проваливай и помни, что я тебе сказал.
Парень отступил шага на три и, почувствовав себя в безопасности, ухмыльнулся.
— Думаешь, что можешь от нас спрятаться, а? У тебя нет ни малейшего шанса. — Он издевательски помахал рукой и торопливо перебежал улицу.
Марк устало вздохнул. Сколько кругом грязи и лжи. Ему ни о чем не хотелось думать. Ни о чем и ни о ком. Кроме Шерил. Придет ли она в следующую среду? А если нет? Теперь ему казалось, что единственное спокойное место на свете — это ее объятия.