О, ты, Траз-уж-Монтеш, моя сторона, Где в камушке каждом жива старина! Один португалец оттуда далёко Судьбой был заброшен, и жил одиноко. По Борбе [1] родной на чужбине скучал, Вернулся и девушку он повстречал. Решилась судьба их за пару мгновений, Венчали их в церкви, денёк был осенний. И мальчик родился… Судачит молва: Тот месяц злосчастный был месяцем льва [1] . Ах, девственна мать, что рождает поэта, В очах её отблеск небесного света… Луна для младенца плела ворожбу [2] : Шли три мавританки пророчить судьбу. Сказали, внушаемы дивною силой, Что станет он принцем, но лишь за могилой. И годы прошли, вновь осенний денёк: «Я в Кову [2] поеду, прощай, мой сынок!» Скорбящей Марии на матери платье, В цветы убралась, на прощанье – объятье. «Мы скоро увидимся, путь недалёк!» Да, вот, не вернулась в назначенный срок. Найти её муж безутешный пытался, Поехал за нею, да там и остался. Ах, воин отважный! Была в нём видна Младенчески чистой души глубина! Миры пересёк я, тоскою ведомый, Без вас воротился дорогой знакомой. Душа стала вещей под чарой луны, Сбывается рок, нет в том вашей вины… И всё же, чудесно, коль сын твой – Вергилий, Пусть грустной судьбою его наградили. Для вас, португальцы, я песню пою, От вас не укрою тревогу мою. Не ранить бы души вам песней унылой: Нет книги грустней в Португалии милой!