Девчуля выше меня почти на целую голову. Прямо топ-модель. Обнаруживаю это, когда буквально запрыгиваю на нее с разбега и обхватываю за шею. На девушке свободная белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, а на поясе длинный фартук с карманами, из которых торчат различные канцелярские принадлежности и блокнотики.

Мой нос утыкается в ямочку между ее ключицами.

Вспоминаю, что еще на подлете успела оценить ее длинные вьющиеся локоны нежного ванильного оттенка и восхитительно яркие янтарные глаза. Даже со своей девичьей точки зрения признаю, что обнаруженная цель ‒ настоящая красавица.

Капитально притискиваю ее к себе. Не думала, что могу так радоваться незнакомой девушке. Никогда особо не любила маленькие девичьи посиделки, но с ней готова хоть сейчас засесть за шушуканье, малеванье друг другу ногтей на ногах и лепку разноцветных масок на рожицы. Поразительно. Похоже, ее появление и правда по-настоящему осчастливило меня.

Последний раз на такие посиделки я собиралась с Олей. Как раз шел последний месяц ее беременности. Сначала она, пыхтя от усердия, накручивала мне на волосах эпатажные прически, а потом, развалившись в кресле компактным раздувшимся арбузиком, наблюдала за тем, как я крашу ей на ногах ногти. Одновременно моя милая подруга крыла последними словами своего мужа Гошу, который уже долгое время лишал ее приятностей любовных утех.

«Он стал таким равнодушным! ‒ ныла Оля, не забывая при этом ловко подставлять очередной ноготок под мою кисточку. ‒ Никаких больше шпили-вили мне не обеспечивает. Долбанный нехочуха».

К слову, провинившийся супруг тоже находился на этих посиделках. В качестве массажиста. Бедняга Гоша, не переставая массировать Олины плечи, в ответ на громкие обвинения супруги пытался оправдаться, напоминая об ее интересном положении, ссылался на боязнь потревожить «ее пузико» и изо всех подлизывался. Однако на каждое такое вяканье получал свернутым в трубочку журналом по тем местам, которые неосторожно приближал к любимой женушке.

Помню, что в тот раз чрезвычайно наслаждалась их живыми полемиками. Они же такие лапушки оба. Когда же я перешла ко второй ноге подруженции, а Гоша вовсю занимался массажем ее головы, разобиженная Оля устроила для нас целый спектакль с пожиранием банана. И, кстати, четко намекая нам, что это у нее ВОВСЕ НЕ банан.

От ярких воспоминаний хмыкаю прямо в шею новой знакомой. И не страшно, что фактически я еще с ней и не познакомилась.

Пожалуй, объятие затянулось. Конечно, для меня столь сильно выражать эмоции ‒ дело непривычное, так что решаю, что проблема в стрессе. Вот-вот, я же в другой мир попала. Имею право впасть в депрессию.

Чувствую легкое шевеление, а затем мягкое похлопывание по спине.

Ответных объятий я и не ждала, но все же приятно, что от меня не пытаются отбиться. И даже вроде как… утешают?

‒ Все в порядке? ‒ негромко спрашивают у меня.

Ух, голос точно шелк. Или пушистый плед. Ощущения такие мягонькие-мягонькие, будто в покрывальце укутывают. И пахнет от девушки чертовски приятно. Ненавязчивый аромат цветов и фруктов. Словно легкий десерт.

Нямка.

Эта девчуля мне срочно нужна в боевые подруги.

Отстраняюсь. И только тогда осознаю, что все это время стояла на носочках. Нацепляю самую приветливую улыбку.

На лице девушки легкая озадаченность. Но она тоже улыбается в ответ.

‒ Здравствуй. ‒ Немного глуповато себя чувствую, поднимая руку в приветственном жесте. Но что поделать, если уже успела заранее потискать собеседницу? ‒ Я тут вроде как новенькая. Ася Лютикова.

‒ Здравствуй. Да, новость уже разлетелась по всей академии. ‒ Девушка изящно качает головой и премило приподнимает ровные светлые брови. ‒ И, возможно, в городе тоже кое-что прознали.

Так, где-то тут есть город. Отличная новость. Да мне везет! Всего-то первый разговор, а будущая подружка уже показывает себя с наиполезнейшей точки зрения.

‒ Энильлили. ‒ Девушка указывает на себя. Все ее движения ‒ даже быстрые ‒ преисполнены едва уловимым изяществом. ‒ Мое имя.

Ничего такое имечко. Эниль… Эни… Аня… Анька, в общем.

‒ Рада познакомиться. ‒ Расплываюсь в радостной улыбке и, пользуясь моментом, еще раз быстренько рассматриваю собеседницу.

Анютка дружелюбна и в меру спокойна. Не то что мальчики, которые здесь повсюду шныряют и делают много резких телодвижений. А еще она девушка. И это самое главное!

Стройная. И с очень маленькой грудью. Может, конечно, я привыкла к объятиям Оли, которая с одного поворота могла своими формами вырубить кого угодно.

Однако все равно что-то было не так… Женственность черт в Анютке сочетается с некоторой долей угловатости тела. Например, линии бедер. Или плечи, которые слегка широковаты для девушки…

И зачем я придираюсь? На самом деле никакого идеального стандарта для внешности не существует. Все прекрасны по-своему и могут кому-то понравиться, а кого-то привести в ужас.

Но моя Анька и правда красотка. Особенно волосы. Бомба!

Замечаю, что девушка тоже рассматривает меня. Взгляд у нее теплый и уютный — наверное, все дело в янтарном цвете глаз. Завораживают.

— Рада, что встретила тебя. — Развожу руками и демонстративно вздыхаю. — Мне бы не помешала сторонняя поддержка. А то тут все… Ну, ты понимаешь. — Старательно прищуриваюсь и цокаю языком, намекая на свои особые обстоятельства.

— Думаю, да, понимаю. — Анютка добродушно усмехается.

Интересно, как она тут одна выживает? А, может, и не одна? Возможно, тут еще есть девушки? Тогда все пучком. Женская солидарность на фиг снесет все горы. Мне наверняка подскажут, как красиво и эффектно унести отсюда ноги.

Решаю выяснить пару деталей прежде, чем задружиться с Анюткой посильнее.

— А много здесь девушек обитает? В академии, имею в виду.

Моя собеседница моргает и медленно клонит голову к левому плечу, не переставая с интересом смотреть на меня. Умеют же некоторые девчоночки миленькие выражения строить. Даже неосознанно. Я вот профан в этом. Разик попробовала перед Ромычем специально очаровательную рожицу состроить и попросила его оценить. Так он сказал, что выражение у меня было примерно следующее: «Я. Ты. Кирпич. Летать».

В общем, если что, флиртовать мне противопоказано. Не знаю уж, почему некоторые парни на меня западают.

Жду ответа, удерживая приятную улыбку. Надеюсь, по крайней мере, что она приятная.

— Одна, — наконец сообщает Анютка.

Ути моя бедняжечка! Она все это время была тут одна-одинешенька! Переполняюсь состраданием, как до этого счастьем.

— Это ты, — добавляет моя собеседница. — Ты — единственная девушка во всей академии.