Праздник закончился, гости разошлись, а я долго лежала в постели без сна, все думала о словах Авы — что Райли из-за меня застряла здесь и не может двигаться дальше. Мне почему-то казалось, что Райли давно пошла дальше, а меня просто навещает, когда ей захочется. Я-то ведь ее не просила ко мне заходить — значит, она сама так решила. А когда она не со мной — ну, наверное, где-то там обретается, на небесах. Ава, конечно, хочет помочь, вроде как занять место старшей сестры, да еще с парапсихическими способностями. Она одного не понимает: мне не нужна помощь. Хоть я и мечтаю снова сделаться нормальной, и чтобы все стало как раньше, на самом деле я все равно уверена, что это — мое наказание. Этот ужасный «дар» я сама заслужила за все, что я наделала, за оборвавшиеся из-за меня жизни. Остается только терпеть — и постараться больше никому не причинять вреда.

Наконец я засыпаю, и мне снится Деймен. В этом сне все было так ярко, так насыщенно, как будто все происходило наяву, а утром в памяти остались одни обрывки, мешанина образов без начала и конца. Я смогла отчетливо вспомнить только одно — мы вдвоем бежим по холодному, продуваемому ветром ущелью, и я никак не могу рассмотреть то, к чему мы бежим.

* * *

— В чем дело? Что такая мрачная? — спрашивает Райли, пристроившись на краешке кровати в костюме Зорро — точно таком, как вчера у Эрика.

— Хэллоуин закончился, — говорю я, многозначительно глядя на кнут, которым она время от времени стегает по полу.

— Подумаешь! — Скорчив гримаску, Райли продолжает экзекуцию ковра. — Мне просто понравился костюм. Хочу каждый день кем-нибудь наряжаться!

Я наклоняюсь к зеркалу, вдеваю в уши сережки с крохотными бриллиантиками и стягиваю волосы в хвост.

— Не могу поверить, что ты до сих пор так одеваешься, — говорит Райли, с отвращением сморщив нос. — У тебя же вроде как парень завелся.

Она бросает кнут на пол, хватает мой плейер и начинает прокручивать плейлист.

Я резко оборачиваюсь. Что она успела увидеть?

— Ау? Вчера, на празднике? У бассейна? Или это вы так просто, пообжимались?

Я чувствую, как мое лицо заливает краска.

— Что ты понимаешь в таких вещах? Тебе всего двенадцать! И нечего было подсматривать!

Она закатывает глаза.

— Очень надо за тобой подсматривать! Делать мне, что ли, нечего? К твоему сведению, я просто случайно вышла из дома как раз в тот момент, когда ты целовалась с Дейменом. И уж поверь, я бы рада была этого не видеть!

Я качаю головой и яростно роюсь в ящике, вымещая злость на ни в чем не повинных свитерах.

— Не хочется тебя разочаровывать, но он совсем не мой парень. Мы с ним с тех пор даже и не разговаривали. — От этих слов все сжимается внутри, и я ненавижу себя еще больше.

Хватаю чистый серый свитер и рывком натягиваю через голову, погубив только что старательно завязанный хвост,

— Если хочешь, я могу за ним проследить. Или буду его преследовать и пугать, — улыбается Райли.

Я вздыхаю. Отчасти мне хочется воспользоваться ее предложением, но, с другой стороны, я понимаю, что нужно смириться, забыть о том, что было, и как-то жить дальше.

— Хоть ты не лезь, будь так добра, — говорю я наконец. — Может у меня быть небольшое мимолетное приключение, как у всякой нормальной школьницы?

— Как скажешь. — Райли пожимает плечами и бросает мне плейер. — Между прочим, имей в виду: Брендон снова свободен.

Я заталкиваю в рюкзак учебники, удивляясь тому, что от этого известия мне ни капельки не становится лучше.

— Ага, Рейчел его бросила, потому что увидела на вечеринке в честь Хэллоуина как он обнимался с плейбоевским кроликом. То есть, это была Хизер Уотсон в костюме кролика.

— Серьезно? — изумляюсь я. — Хизер Уотсон? Ты прикалываешься!

Я пытаюсь представить себе эту картину, но ничего не выходит.

— Честное скаутское! Видела бы ты ее: похудела, сняла брекеты, распрямила волосы и стала буквально другим человеком. К сожалению, она и ведет себя, как совсем другой человек. Как будто у нее, понимаешь ли, зуд в одном месте, — заканчивает Райли, понизив голос, и снова принимается нахлестывать пол, а я пытаюсь осмыслить поразительную новость.

— Все-таки подсматривать нехорошо. — На самом деле, меня не так уж волнует, когда она подглядывает за моими бывшими друзьями. Хуже, когда она шпионит за мной. — Пойми, это некрасиво!

Я взваливаю на плечо рюкзак и направляюсь к двери. Райли хохочет.

— Не смеши! Хочется же знать, как живут наши старые знакомые.

— Ты идешь? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Угу, и чур я сижу на переднем сиденье!

Райли проскальзывает мимо меня и лихо съезжает по перилам. Черный плащ Зорро развевается у нее за спиной.

* * *

Майлз ждет на крыльце, с жуткой скоростью набивая очередное сообщение на клавиатуре мобильника.

— Одну… секундочку… сейчас… уже все! — Он усаживается на пассажирское сиденье и заглядывает мне в лицо. — Ну, давай, рассказывай! От и до. И смотри, ничего не пропускай — я желаю знать все непристойные подробности!

— О чем ты?

Я задним ходом вывожу машину на улицу, грозно взглянув на Райли — та сидит у Майлза на коленях, дует ему в лицо и заливается смехом, когда он начинает настраивать вентиляционный клапан.

Майлз смотрит на меня и качает головой.

— Я о Деймене! Говорят, вы там с ним миловались при луне, у бассейна, много чего себе позволяли в серебристом лунном свете…

— Что ты плетешь? — спрашиваю я в напрасной надежде как-нибудь его остановить.

— Слух уже пошел, так что не пытайся отрицать! Я бы еще вчера тебе позвонил, да папуля конфисковал телефон и уволок меня на тренировку по бейсболу, а потом орал, что я, мол, замахиваюсь, как девчонка. Это надо было видеть! Я все делал не так, папуля был просто в ужасе. Так ему и надо… В общем, поговорим лучше о тебе. Давай, колись! — требует Майлз, развернувшись ко мне всем телом. — Это было так прекрасно, как в наших общих мечтах?

Я пожимаю плечами и, покосившись на Райли, взглядом приказываю ей прекратить безобразничать или немедленно удалиться. Потом говорю:

— Извини, если я тебя разочарую, но рассказывать-то нечего.

— А я слышал совсем другое. Хейвен сказала…

Я сжимаю губы. Я прекрасно знаю, что сказала Хейвен, но мне совсем не хочется услышать, как это повторят вслух. Поэтому я перебиваю Майлза.

— Ну ладно, мы поцеловались. Всего один раз. — Я чувствую, как Майлз смотрит на меня, подняв брови и скептически усмехаясь. — Может, два раза. Не знаю, я не считала.

Я отчаянно вру и надеюсь, что он не заметит, а у самой горят щеки и ладони вспотели, как у последней дилетантки. Потому что на самом деле я столько раз вспоминала этот поцелуй, что он уже выжжен у меня в мозгу.

— И? — спрашивает Майлз.

— И ничего!

Я оборачиваюсь к нему и с облегчением замечаю, что Райли куда-то исчезла.

— Он не звонил? Не присылал эсэмэску? Или имейл? Или, может, заходил? — спрашивает Майлз, думая о том, что это значит не только для меня, но и для будущего всей нашей компании.

Отрицательно мотаю головой и смотрю на дорогу, злясь на себя за то, что так раскисла, и что горло у меня перехватывает, и щиплет в глазах.

— А что он сказал? В смысле, когда уходил? Его самые последние слова?

Майлз твердо намерен все-таки отыскать лучик надежды в беспросветном и тусклом пейзаже.

Я поворачиваю у светофора, вспоминая наше странное, такое внезапное прощание у двери. Сглотнув комок в горле, оборачиваюсь к Майлзу.

— Он сказал: «Возьму на память».

Не успели эти слова прозвучать, как я понимаю: это очень плохой знак.

Никто не говорит «на память», если собирается вернуться.

Взгляд Майлза отражает мысль, которую не решился произнести.

— Вот и я о том же, — говорю я, сворачивая на парковку.

* * *

Я твердо решила не думать о Деймене, и все-таки испытываю разочарование, когда прихожу на английский, а его там не вижу. От этого, конечно, я начинаю думать о нем еще больше. Я превращаюсь в одержимую!

Я что хочу сказать — если поцелуй казался чем-то большим, чем просто телячьи нежности у бассейна, это еще не значит, что Деймен относился к происходящему так же, как я. И если для меня все было настоящим и удивительным, это еще не значит, что Деймен чувствовал то же самое. Как ни старайся, не получается выбросить из головы картинку, как они с Триной стоят рядом: идеальный граф Ферзен и трепетная Мари. И я при них, сбоку припеку, вся в блестках и воланчиках, расфуфыренная, как последняя выскочка.

Я собираюсь включить плейер, но тут в класс врываются Стейша с Дейменом, смеясь и почти касаясь друг друга плечами. У нее в руке — две нераспустившиеся белые розы.

Она садится на свое место, а Деймен идет дальше, ко мне. Я роюсь в тетрадках и делаю вид, что ничего не заметила.

Деймен усаживается рядом со мной.

— Привет!

Как будто так и надо. Можно подумать, не он ко мне приставал, а потом смылся, еще и двух суток не прошло.

Подперев рукой щеку, я старательно зеваю. Пусть думает, что мне скучно, я устала, потому что у меня бурная жизнь, какую он даже представить себе не может. Лениво рисую какие-то каракули на листке бумаги, а рука так дрожит, что шариковая ручка падает на пол.

Я наклоняюсь за ручкой… Неожиданно передо мной на парте возникает красный тюльпан,

— Что случилось? Белые розы закончились? — спрашиваю я, перекладывая учебники и тетрадки, будто это невесть какое важное дело.

— Я никогда не стал бы дарить тебе розы, — отвечает Деймен.

Он старается заглянуть мне в глаза, а я упрямо отвожу взгляд. Не хочу участвовать в его садистских играх! Делаю вид, что мне нужно что-то достать из рюкзака, и тут же начинаю ругаться шепотом: рюкзак набит алыми тюльпанами.

— Твой цветок — тюльпан, и никакой другой, — улыбается Деймен. — Красный тюльпан.

— Как интересно, — бормочу я себе под нос и, бросив рюкзак на пол, на всякий случай отодвигаюсь подальше.

Понятия не имею, что все это должно значить.

* * *

В столовую я прибегаю взмыленная и окончательно сбитая с толку. Боюсь увидеть там Деймена, боюсь встретить Хейвен — похоже, она все еще меня ненавидит, хоть мы с ней и не разговаривали с того субботнего вечера. Большую часть урока химии я мысленно прокручиваю оправдательную речь, но при виде Хейвен все заготовленные слова вылетают у меня из головы.

— Надо же, какие люди, — произносит Хейвен, уставившись на меня.

Я сажусь рядом с Майлзом. Он увлеченно набирает эсэмэску, а на меня не обращает никакого внимания. Может, пора искать новых друзей? Только вот кто со мной дружить-то станет?

Хейвен хмурится.

— Я тут рассказываю Майлзу, что он много потерял, когда не пошел с нами в «Ноктюрн», а он меня игнорирует, — жалуется она.

— Да потому что мне всю историю пришлось выслушивать твои восторги, а ты и потом никак не могла остановиться, и я из-за тебя опоздал на испанский, — отзывается Майлз, не переставая набирать текст большими пальцами.

Хейвен пожимает плечами.

— Тебе просто завидно! — Тут Хейвен оглядывается на меня и спохватывается. — Нет, конечно, у тебя, Эвер, тоже было весело и так далее, правда. Просто… Тот клуб мне очень в тему, понимаешь? Ты ведь понимаешь, да?

Я обтираю яблоко о рукав и дергаю плечом. Не хочу ничего больше слышать про «Ноктюрн», готику и Трину. А когда наконец поднимаю глаза, получаю очередную встряску. Хейвен сменила свои привычные желтые контактные линзы на зеленые.

Такой знакомый оттенок, что меня бросает в дрожь.

Точно того же цвета, что и глаза Трины.

— Это надо было видеть! Перед входом стояла огромная очередь, но как только охранники увидели Трину, и нас тут же пропустили. Даже платить не пришлось! Вообще ничего, за весь вечер! Я и переночевала в ее номере. У нее потрясающий номер в «Сент-Реджисе», она там остановилась, пока не найдет постоянного жилья. Представь себе только: вид на океан, джакузи, роскошный минибар, все по первому разряду!

Хейвен смотрит на меня широко раскрытыми изумрудными глазами и ждет восторженной реакции, на которую я сейчас просто не способна,

Сжав губы, рассматриваю Хейвен внимательнее. Замечаю, что брови у нее подведены по-другому, чуть мягче, более расплывчато — как у Трины. И кроваво-красная помада уступила место розовой — в стиле Трины. И даже волосы… Хейвен, сколько я ее помню, всегда распрямляла себе волосы, а теперь они у нее мягкие и волнистые, и причесаны как у Трины. И облегающее платьице, шелковое, винтажное — такое могла бы надеть и Трина.

— Так, а где Деймен?

Хейвен смотрит на меня, как будто я обязана знать.

Я надкусываю яблоко и пожимаю плечами.

Но Хейвен не отстает.

— Что такое? У вас, вроде, намечался роман?

Я не успеваю ответить — Майлз отрывается от своего мобильника и одаряет Хейвен взглядом, который можно дословно перевести так: «Остерегись, всяк сюда входящий».

Хейвен смотрит на Майлза, на меня, и вздыхает.

— Ладно, замнем. Я просто хотела сказать, что меня все это больше не волнует, так что ты не переживай, хорошо? Прости, что я себя вела так по-дурацки. — Она пожимает плечами. — Уже все прошло. Серьезно. Честное-пречестное! Мир?

Я нехотя цепляюсь мизинцем за ее мизинец. Подключаюсь к ее энергетике и с изумлением убеждаюсь, что она говорит чистую правду. То есть не далее как позавчера я была для Хейвен врагом номер один, а сегодня ей это действительно безразлично. В чем же дело?

— Хейвен… — начинаю я неуверенно, а потом думаю: «Да какого черта, терять все равно нечего».

Она смотрит на меня, улыбается и ждет.

— Этот клуб, куда вы тогда ходили — «Ноктюрн», что ли? Вы там, случайно, не встретили Деймена?

Крепко сжимаю губы и жду ответа, чувствуя на себе пристальный взгляд Майлза. Хейвен — та просто в изумлении вытаращила на меня глаза.

— Просто, он тогда ушел сразу после вас… Вот я и подумала — мало ли…

Хейвен качает головой.

— Нет, мы его не видели.

И кончиком языка слизывает с губ шоколадную глазурь.

Я понимаю, что веду себя глупо, и все равно обвожу взглядом столовую — от нашего столика, в самом конце алфавита, и до буквы «А». А про себя думаю, что мне совсем даже не хочется увидеть Деймена и Стейшу, резвящихся среди роз или занятых другим каким-нибудь сомнительным делом.

Но нет — хотя в столовой полно народу, цветов сегодня не видно.

Наверное, потому что Деймена здесь нет.