Лицо Кейда выражает торжество, победу — неправильно поняв меня, он счел, что я просто спятила и перешла на его сторону. Время будто замирает, пока я не снимаю свою маску. Внезапно пол подо мной вспыхивает. Уголки безымянных обожженных фотографий скручиваются. Меня пронзает догадка — я узнаю лица людей, изображенных на них. Это — не предки Кейда, а снимки его жертв, души которых он украл ради своей цели.

Он протягивает мне руку, а языки горячего пламени лижут его ботинки и извиваются. Меня охватывает паника. Что я натворила? И я в отчаянии кидаюсь навстречу армии мертвецов, пытаясь поймать тварь, которая проглотила мою абуэлу. Урод трансформируется, а вокруг него разливается изумительное сияние. Не представляю, можно ли еще спасти Палому, но я должна попробовать и остановить вторжение в Нижний мир, иначе пострадают все.

Я бегу в атаку, а вслед мне несется злорадный смех Кейда. Койот покусывает меня за пятки, заставляя припустить еще быстрее. Я пролетаю через комнату, сердце бешено колотится, легкие готовы вырваться из груди. Я почти настигла Рихтеров, но они исчезают в открывшемся проеме стены, который ведет в пустыню. Койот делает прыжок и впивается клыками в ногу. Хорошо, что на мне джинсы! Вырываюсь и, глядя прямо в его красные глазки, бью его в морду. Он временно оглушен, и я проскальзываю наружу.

Но я совершенно забыла про песок. А впереди — бескрайние мили песка. Однако он достаточно плотный и утрамбованный, и вскоре я догоняю свору Рихтеров. Поднятая ими пыль попадает мне в глаза.

Щурясь, с трудом тащусь за ними, пытаясь не терять из виду самого огромного. Они направляются к холму, взбираются на него, и я теряю их из виду. «Я не успеваю!» — думаю я и вдруг начинаю проваливаться. Зыбучие пески засасывают меня все глубже и глубже. Прямиком в Нижний мир.

Значит, Рихтеры собираются нанести непоправимый урон обители духов, а сила, которую получили из души моей бабушки, позволила им проникнуть сюда. И они обогнали меня. Но как мне остановить врагов? Я безвольно скатываюсь вниз и уже ничего не вижу. Крепко зажмуриваюсь, но песок забивается в уши, застревает между губами и скрипит на зубах.

Это ужасно и невыносимо. Я не способна дышать, и я больше не могу терпеть. Но я слышу, что армия Рихтеров упорно продвигается — это напоминает мне о миссии Искателя и дает стимул бороться. Их визг не смолкает, он раздается мучительно близко и в то же время далеко. Неожиданно я чувствую, что вырвалась. Падаю на землю, усыпанную воющими зомби.

Я моргаю и сплевываю песок. Потом вскакиваю на ноги и несусь за гигантским уродом Рихтером, намереваясь его поймать. Но душа Паломы удесятерила его мощь. Его родственнички быстро обступают меня, носятся вокруг зигзагами, пытаясь сбить меня с толку. Затем они разделяются на несколько групп и идут разными тропами. А у меня опять нет выбора: я буду драться с каждым из них, прежде чем доберусь до самого главного.

Я стараюсь не размышлять о количестве Рихтеров, свободно болтающихся в Нижнем мире. Не хочется думать о том, что подвела Палому, и Искатель из меня, прямо скажем, никудышный. Поэтому продолжаю бежать за своей добычей, не спуская с удирающего зомби глаз. Он мчится к густым зарослям, и тотемные животные разбегаются прочь. Не привыкшие к беспокойству, а тем более к вторжению зла, они в ужасе прячутся. Он несется во всю прыть, и я сомневаюсь, что выиграю битву. Мне надо что-то предпринять, иначе меня ждет поражение.

И тогда я вызываю Элементалей, Ворона и своих прародителей. Если Палома была права, говоря о том, что они повсюду и являются частью мироздания. Первым появляется Ветер, он кружится, поднимая огромные клубы пыли, закрывающие весь обзор. Затем Земля начинает трястись, и урод спотыкается. Я кидаюсь к нему, хватаю и вдавливаю его лицо в пыль. С победным криком я усиливаю хватку, но мой триумф длится недолго. Я попросту не знаю, что делать дальше.