Fidelity ~ Jasmine Thompson

Блейк 

В пятницу я не способна ничем заниматься на работе. Я просто сижу и глазею на экран монитора, а мыслями нахожусь с Мэдденом. Воспоминания о прошлой ночи, когда его рот ласкал меня такими способами, о существовании которых я и не подозревала, сменяются картинами сегодняшнего утра, когда у меня случился припадок, и он позаботился обо мне. Хотя было унизительно, что он видел меня в таком состоянии, в тот момент я не могла поверить, как нежно и внимательно он повел себя со мной. Это все слишком хорошо, чтобы быть правдой… он слишком хорош, чтобы быть настоящим, и предупреждающие звоночки в голове напоминают мне, что случилось, когда я в последний раз так думала. Я говорю себе быть осторожной, эмоционально не привязываться и наслаждаться тем, что есть, вот только я не уверена, что на самом деле есть. Джей уже несколько раз спрашивала, все ли со мной в порядке, я заверила ее, что да, хотя сама в этом совсем не уверена. В любом случае я сдержу слово и приду к нему сегодня вечером, потому что правда состоит в том, что я хочу быть с ним. Дома же я опять, как и последние пару лет, останусь один на один со своими демонами.

К счастью, мы заканчиваем очередное задание быстрее, поэтому сможем уйти с работы раньше, чем собирались. Я опрометью несусь домой, спешно принимаю душ, чтобы освежиться, и переодеваюсь в удобные джинсы и нарядный топ. Не знаю, может, слишком самонадеянно с моей стороны взять с собой вещи на ночь, поэтому я решаю собрать их в сумку, и оставить в машине. Если я останусь ночевать, то притворюсь, будто забыла их там. В полседьмого, перед тем, как ехать к Мэддену, я отправляю ему сообщение, чтобы убедиться, что он дома, менее чем через минуту он отвечает, что мне можно отправляться. Чуть больше, чем через полчаса я останавливаю свою машину на подъездной дорожке прямо за его машиной и выпрыгиваю из нее, страстно желая увидеть его снова.

Прежде чем я успеваю подойти к парадному входу, дверь открывается, и мой желудок переворачивается при виде Мэддена, босиком стоящего на входе и одетого в шорты-карго цвета хаки и обтягивающую темно-синюю футболку, которая подчеркивает его глаза. Его выгоревшие на солнце волосы, как обычно, наскоро взлохмаченные рукой, выглядят отлично, и впервые с тех пор, как мы встретились, он небрит. Чем ближе я подхожу, тем шире его улыбка, пока он, наконец, не протягивает руки и не берет меня за бедра, притягивая к себе.

— Я скучал по тебе, — рычит он, требовательно целуя меня.

Посмеиваясь под его губами, я протягиваю руку и тру щетину на его щеке.

— Ты видел меня сегодня утром, а это что такое?

Он отпускает меня, быстро целуя последний раз.

— Да, я не брился сегодня утром. Ну и как тебе?

— Мне нравится. Ты выглядишь непринужденно и расслабленно.

— Да, так и есть на самом деле, особенно когда ты рядом, — отвечает он с лукавой усмешкой. — А теперь тащи свою задницу в дом. У меня для тебя есть сюрприз.

Следуя за ним через фойе и со вкусом декорированную гостиную, я захожу на кухню, и аппетитный запах чего-то готовящегося на плите проникает мне в ноздри, заставляя желудок громко урчать.

— Ты голодна. Это хорошо, — говорит он, подходя к плите. — Предупреждаю, я сам все это приготовил, поэтому не уверен в том, что получилось, но надеюсь, что все вышло достаточно прилично.

— Пахнет чудесно. Что это? — спрашиваю я, пока он помешивает что-то в большой кастрюле.

— Суп из запеченного картофеля. Я подумал, что тебе будет не больно есть его. Еще я купил миски из хлеба, чтобы налить в них для нас суп, — с гордостью отвечает Мэдден. — Он почти готов. Мне нужно только добавить тертый сыр, нарезанный бекон, достать из холодильника мелко порубленный зеленый лук и сверху все им посыпать.

— Я потрясена, — замечаю я.

Он не представляет, как много значит для меня тот факт, что он не только приготовил для меня ужин, но и подумал о том, что я смогу съесть из-за своего языка. Серьезно, он слишком хорош, чтобы быть настоящим.

Пятнадцать минут спустя мы сидим в столовой и наслаждаемся самым вкусным супом, который я когда-либо ела, обсуждая прошедший на работе день. Я узнаю немного больше о «Декер Энтерпрайзиз» и вижу восхищение в его глазах, когда он говорит о своей секретарше Кэролайн, обещая скоро нас познакомить. Узнав о том, что он рассказал ей обо мне, я ощущаю внутри какое-то неопределенное, но теплое чувство, как будто он гордится мной и не хочет расставаться еще какое-то время.

Мы достаточно быстро заканчиваем еду, и, хотя он утверждает, что мы можем оставить грязные тарелки Саре до утра, я убеждаю его, что вместе мы в два счета с ними справимся. Уверена, что ей будет не совсем приятно, придя утром на работу, обнаружить грязную кухню. Выбросив в мусор остатки пищи и загрузив посудомоечную машину, он ведет меня наверх, в свою комнату.

— Располагайся поудобнее, пока я поставлю фильм, — говорит он, медленно подходя к телевизору, висящему на стене.

Я убираю подушки из-под головы и перекладываю их в ноги, чтобы мы могли лечь на живот и смотреть тот фильм, который он выбрал. Он берет пару пультов и присоединяется ко мне, улыбаясь как кот, съевший канарейку.

— Что тут смешного? — спрашиваю я. — Мы будем смотреть что-то необычное?

— Необычно ли то, что я буду это смотреть? Да, — говорит он, слегка толкая меня своим плечом, — но надеюсь, что тебе это понравится.

— Ну, вот теперь мне и правда любопытно. Включай уже, — я игриво пытаюсь вырвать у него из рук пульт.

— Успокойся, глупышка. Я здесь командую.

Как только я замечаю, что мы будем смотреть «Дневник памяти», у меня глаза лезут на лоб, отчасти, потому что я понимаю, что он действительно старается сделать мне приятное, выбрав настоящее женское кино, и, отчасти потому, что я смотрела этот фильм не меньше десяти раз, и каждый раз ревела, как ненормальная.

— Ты уже видел его раньше? — шепчу я, когда начинается первая сцена.

Он качает головой.

— Нет, а ты?

— Да, это один из моих самых любимых фильмов на все времена, — отвечаю я. — Твой выбор безупречен.

Наклоняясь, он мягко целует уголок моего рта.

— Хорошо. Тогда не рассказывай мне концовку.

Мы вместе лежим и смотрим прекрасную душераздирающую историю Ноя Кэлхауна и Элли Гамильтон, как они встретились, влюбились, расстались и снова нашли друг друга. Когда спустя два часа на экране появились заключительные титры, уверена, мои щеки покрылись красными пятнами и подтеками от туши. Я внимательно смотрю на Мэддена и с удивлением вижу, что у него тоже блестят глаза от сдерживаемых слез.

— Ну, что ты думаешь? — спрашиваю я, хлюпая носом.

— Я никогда раньше не плакал над фильмом, — признается он, не отводя глаз от экрана.

— Тут трудно не заплакать, особенно…

Мой голос на мгновение умолкает.

— Что тебе больше всего понравилось?

Перекатываясь на бок, он с нежной улыбкой смотрит на меня.

— Хмм… Я думаю, что мне понравился момент, когда они в первый раз встретились на ярмарке, и она спустила с него штаны на чертовом колесе, потому что нам показывают его решительность и ее дерзость.

Кивая ему в знак согласия, я хихикаю.

— Что такого романтического в ярмарках и чертовом колесе? В скольких книгах и фильмах именно там впервые встречаются или влюбляются главные герои.

— Ну, чаще всего, дело происходит поздним вечером, поэтому под залитым лунным светом небом повсюду вокруг сверкают огни аттракционов и увеселительных забав, и потом запах всякой аппетитной еды, который пробуждает аппетит… ко всему, — он шутливо подергивает бровями, — и, наконец, почти на всех аттракционах есть хотя бы намек на опасность, что стимулирует в мозге выработку эндорфинов. Даже на чертовом колесе, несмотря на то, что оно двигается медленно, большую часть поездки ты проводишь с кем-то высоко над землей в полузакрытой кабине, и никто не видит, чем вы там занимаетесь. Все это вместе создает довольно романтическую атмосферу, не говоря уже о всеобъемлющем ощущении невинности и чувстве, как будто ты возвращаешься в детство. Теперь ты понимаешь?

Пристально и недоверчиво глядя на него, я не могу понять, как он так ясно и понятно все объяснил.

— Когда ты это так растолковал, в этом есть смысл. К сожалению, мне все равно этого не понять. Я никогда раньше не была на ярмарке.

Его глаза широко раскрываются, а челюсть падает вниз.

— Ты, наверное, шутишь. Ты никогда не была на ярмарке? Где же ты росла? Ярмарки останавливаются по всей стране, даже в самых захолустных городках.

Наступил момент истины. Следует ли мне раскрыть ему небольшой кусочек прошлого или достаточно будет и полуправды?

— Я выросла в Чикаго, — полушепотом отвечаю я, — и да, там были ярмарки, но я никогда не была ни на одной из них. Моя мама до смерти боялась тамошних аттракционов, поэтому заставила меня поклясться, что я никогда туда не пойду. Хотя, однажды я была в тематическом парке. Парк «Великая Америка» находился недалеко от того места, где я жила. Мама не была против него, потому что аттракционы там были стационарными и прошли проверку на безопасность.

Протянув руку, он касается кончика моего носа подушечкой своего пальца.

— Завтра, сладкая девочка, я возьму тебя на пирс Санта-Моники. Там соединилось лучшее из обоих миров — настоящая праздничная атмосфера ярмарки и полная стационарность со всеми этими долбаными тестами на безопасность, так что ты не нарушишь, обещание, данное маме.

— Уверена, она бы это оценила.

Мне трудно не печалиться, когда я думаю о ней. Нет другой любви, похожей на любовь матери, и я никогда больше снова ее не почувствую.

Показывая мне свое сочувствие и поддержку, он перемещает свою руку с моего носа на талию и крепко прижимает меня к себе.

— Извини, детка. Я не хотел тебя расстраивать, — шепчет он мне в волосы.

Стараясь сдержать слезы, я несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю. К счастью, он не задает никаких вопросов о ней или ее смерти, он просто обнимает меня, пока я не почувствую себя лучше.

— Все в порядке, — шепчу я, отодвигаясь от него, чтобы заглянуть в его лицо. — У тебя есть еще какой-нибудь фильм, который ты бы хотел посмотреть, или пойдем спать?

Прижимаясь лбом к моему лбу, он говорит:

— Я хочу делать все что угодно, если это сделает тебя счастливой и, если, в конце концов, ты окажешься этой ночью спящей в моих объятиях в этой постели. 

*** 

Так мы и сделали, пока, увидев первую любовную сцену в «Лучшем стрелке», Мэдден не находит своего внутреннего Мэверика, и руками и ртом начинает поглощать каждый сантиметр моего тела, вскоре лишив меня возможности дышать своими ласками. Я не была уверена, что он сможет превзойти вчерашнюю ночь, но пока он лижет, сосет и покусывает меня с ног до головы, я чувствую себя в его руках все более комфортно и узнаю к огромной радости нас обоих, что умею кончать по его команде. Я теряю счет оргазмам; один перетекает в другой, и я, без сомнения, ощущаю себя более возбужденной, чем когда-либо.

В какой-то момент, видимо, я провалилась в сон от перевозбуждения, потому что мой мозг не смог справиться с охватившей меня огромной чувственной эйфорией. Проснувшись рано утром от солнечных лучей, проникающих в комнату, я вижу, что лежу абсолютно голая в объятиях Мэддена, прижавшись лицом к его голой груди. Я еще не готова покинуть свой персональный рай, и поэтому закрываю глаза, прижимаюсь к нему покрепче и засыпаю еще на несколько часов.

Когда я много позже просыпаюсь, то обнаруживаю его, лицом уткнувшегося между моих бедер, он проводит языком по наружному краю моих складочек.

— Ты меня испортишь, — предупреждаю я его скрипящим утренним голосом.

Мэдден пристально смотрит на меня из-под полусонных век, и в его глазах появляется хитрый и многообещающий блеск.

— Таков мой план, спящая красавица, — отвечает он, касаясь ртом моей нежной кожи. Вибрация его низкого голоса рядом с моими нижними губами отдается во всем теле и посылает волну влаги прямо к моему лону.

Я откидываю голову на подушку, выгибаю спину и громко стону:

— О боже.

— Тебе нравится? Нравится, когда я говорю прямо в твою сладкую киску? — спрашивает он.

Больше вибраций, больше влажности.

— Мммм.

— Я хочу… — он ударяет языком по моему чувствительному клитору, — … чтобы ты сказала мне… — еще один удар, — … что тебе нравится.

Последний удар превращается в интенсивное сосание.

Мои руки хватают его за затылок, и я зарываюсь пальцами в его растрепанные после сна волосы и трусь о его рот.

— Так, — я тихо выкрикиваю, — мне нравится так.

Два пальца проскальзывают в меня и начинают потирать мою внутреннюю стенку, а Мэдден продолжает говорить, ударять и сосать мой твердый узелок.

— Узнаю свою девочку. Покажи мне, как тебе хорошо со мной, позволь мне позаботиться о тебе. Кончи для меня сейчас.

Неконтролируемо извиваясь под его ласками, мои бедра сжимаются вместе, и от его приказа мое лоно течет ему на руку. Меня поглощает полное блаженство.

Он поднимается наверх, целуя по пути мое тело, и когда оказывается со мной лицом к лицу, трется носом о мой нос.

— Доброе утро, красавица. Теперь, когда я нагулял себе аппетит, давай спустимся вниз и позавтракаем.