Суббота, 15 сентября 2012, день.

Серёга стоял под горячими струями душа. Он тер свою широченную спину мочалкой, что-то неразборчиво напевая под нос. Тренировка прошла хорошо, и он ощущал себя уставшим, но довольным. Ему нравились струи воды. Ему нравилось, как жесткая мочалка проходит по коже. Ему нравился запах геля для душа. Ему нравился он сам. В общем, Серёге сегодня нравилось всё, и когда хлопнула дверь душевой, он не стал наступать на горло собственной песне, а даже замычал чуть громче. Никому же не помешает его песенка, а даже наоборот, поднимет настроение.

Внезапно, Серёга ощутил поток холодного воздуха. Он обернулся. Душевая занавеска была отодвинута. Перед ним стоял одетый, это в душевой-то, подросток, и пялился очень странным взглядом.

— Чего тебе, малой? — удивленно, но вместе с тем дружелюбно спросил Серёга. Ну мало ли что, может пацан шампунь забыл, например.

Подросток молчал. Его взгляд начинал нервировать.

— Ну, говори уже! — подбодрил малого Серёга.

Малой, тараща глаза, протянул к нему руки. Попытался схватить, но Серёга отпрянул. До него, наконец, дошло.

— Слышь, пацан! Ты не понял, я не по этой части. Вали отсюда.

Подросток, однако, снова попытался схватить Серёгу, прямо в одежде входя под струи воды.

— Да, блин!!! — заорал Серёга, схватил пацана за воротник футболки и встряхнул. — Тебе что сказали? Совсем, блин, тупой?

Малой издал то ли хрип, то ли вой, и клацнул зубами, пытаясь укусить Серёгу за руку. Но тот крепко держал юнца за шиворот.

— Охренеть, блин! — Серёга вышел из душа. Как был, в одних шлепанцах прошел к выходу из душевой, ведя подростка на вытянутой руке. Юнец не прекращал попыток укусить Серёгу за руку, продолжая при этом выть.

— Пшёл вон!

Сергей вытолкнул подростка из душевой, и еле-еле сдержался, чтобы не отвесить ему пенделя. От толчка мелкий повалился на пол, громко ударившись лбом о кафельную плитку.

— Блин! — воскликнул Серёга. От хорошего настроения не осталось и следа. Не дай бог, этот малолетний извращенец голову себе разбил.

Он присел на корточки около подростка, потрепал его за плечо.

— Слышь, ты как?

— Ыыыыы!!! — глухо завыл малой.

— А нечего было приставать к нормальным людям, — ответил Серега, вставая, — Я против этой нетрадиционной ориентации ничего не имею, если вы меня не трогаете…

Мальчишка как-то извернулся, схватил Серёгу за ногу и впился зубами в икру. Брызнула кровь.

— Аааа!!! — От внезапности и подлости нападения Сергей вышел из себя. Он мощно встряхнул ногой, и отбросил подростка на шкафчики. — Совсем долбанулся?!?

Он заскочил в душевую, снял с крючка полотенце, обернул вокруг бёдер, и вернулся назад. Схватив неловко барахтающегося пацана за шкирку, на вытянутой руке вывел его из раздевалки. Провёл мимо стойки администратора на улицу, и не отказал себе в удовольствии отвесить смачного пинка по тощей заднице извращенца. От удара мелкий пролетел несколько метров, и шлёпнулся на газон, распластавшись как раздавленная лягушка.

Вернувшись в холл, Серёга столкнулся с удивленными взглядами девочки на ресепшне, Лёхи и Владика, которых он просто не заметил у стойки, настолько был зол.

— Серёга… — недоуменно произнес Лёха, — Это что сейчас было?

— Это звиздец какой-то!!! — от возмущения перехватывало горло, — Оборзели до предела! Помыться уже не дают, блин!!! В душе приставал, прикинь!

— Чего?

— Ничего, блин!!! Еще и за ногу укусил! Вон, кровищи! — Серега выставил вперед ногу, и повернул так, чтоб было видно место укуса. Рана действительно изрядно кровоточила, — Еще раз я этого гомосапенса увижу, я ему…

Он возмущенно запыхтел, придумывая, что же он сделает, когда увидит этого в следующий раз.

— Это… У нас тут как раз аптечка есть, — сказал Лёха. — Давай тебе ногу замажем. А то мало ли, вдруг оно через укус передаётся. Ещё что с ориентацией случится…

Девочка на ресепшне прыснула смехом, попыталась его скрыть, отвернулась. Лёха с Владиком давили лыбу.

— Да пошли вы! — Серёга раздосадовано махнул рукой.

Лёха с Владиком заржали в голос.

— Подожди. — Сквозь смех сказал Лёха. Он потряс головой, немного успокоился, но улыбка ещё блуждала по лицу. — Шутки шутками, но продезинфицировать надо.

Он открыл аптечку, которую всё ещё держал Владик, достал кусок ваты, обильно смочил зеленкой, и несколько раз провел по ране вверх-вниз.

Серёга зашипел сквозь зубы.

— Лан, достаточно! Спасибо. Пойду я.

— Давай. Нечего тут в одном полотенце разгуливать. Двери стеклянные, мало ли еще кого соблазнишь. — не удержался Лёха, и первый засмеялся своей шутке. Владик с девочкой снова заулыбались.

— Да ну вас всех! — воскликнул Серёга. Однако, уже с улыбкой.

Настроение стало возвращаться. Он, чуть прихрамывая, пошел назад в душ.

* * *

«Москвич» стоял на набережной Орлика неподалёку от Гак-клуба. Сидящие в нём Сеня с Сёмой внимательно наблюдали за входом в клуб, стараясь не упустить момента, когда оттуда выйдет подходящий олигарх.

Стеклянные двери разошлись в стороны. Из дверей появился почти голый качок, ведя на вытянутой руке кого-то очень знакомого.

— Сеня, ты видел??? — восторженно завопил Сёма.

— Вижу-вижу… — ответил увлеченный необычным зрелищем Сеня.

Качок тем временем чуть подтолкнул их знакомого вперед, и с размаху отвесил ему мощный пендель. Петя приземлился на газоне, пролетев несколько метров, чем привел друзей в неописуемый восторг.

— Не, ну ты видел!!! — захохотал Сёма.

— Ааааа!!! — орал Сеня. — Это что ж он там такого сделал???

— Гантели поломал!!! — сквозь смех предположил Сёма.

— Нет, штангу!!!

— И тренажеры все!!!

— И эти… как их… — исчерпал свои познания в фитнесе Сёма. — В общем всё!!!

Друзья, смеясь, смотрели, как Петя встает. Его разбалансированные, дерганые движения веселили не меньше, чем предыдущий полёт.

— Ну а что, — лыбясь спросил Сеня, — надо поздороваться с олигархом. Тем более, давно знакомы.

— С каким олигархом? — опешил Сёма.

— С вон тем, даун! — Сеня ткнул пальцем в Петю. — Если он в клуб олигархов ходит, значит, бабло водится.

— А, блин! — согласился с логикой товарища Сёма, — Пошли!

Выйдя из машины, друзья не торопясь пошли к стоящему на газоне Пете. Вопреки ожиданиям, он не попытался скрыться. Просто стоял, покачиваясь и вертя головой в разные стороны.

— Привет, спортсмэн! — улыбаясь, поздоровался Сеня, — Ты в курсе, что по газонам ходить нельзя? С тебя штраф!

Лошок повернулся, и посмотрел очень странным взглядом. Медленным, неровным шагом он направился к Сене, вытянув вперед руки.

— Это, ты чё? — в очередной раз почувствовав, что теряет инициативу, громко спросил Сёма. Он подошел к Пете вплотную, — Бабло давай, быстро на!

Сёма схватил его за плечо, и развернул к себе. Лошок потерял равновесие. Падая вперед, он уцепился руками за Сёму, и внезапно впился зубами ему в предплечье.

От неожиданности Сёма отпрыгнул назад. Петя завалился лицом вниз. Его челюсти ритмично ходили, что-то пережевывая.

Сёма взглянул на свою руку и заорал. Через дыру в залитом кровью рукаве была видна небольшая, но глубокая рана с рваными краями. Из неё обильно текла кровь. Рукав быстро пропитывался густой красной жидкостью. Струйки крови стекали по кисти, и капали на землю и на Сёмины штаны.

— Аааааа!!! Сеня, он мне руку сгрыз нах!!! Падла!!! Аааа!!!

— На, гад! — Сеня со всей дури ударил носком лакированного ботинка поддых лежащей жертве. Похоже, что Петю это не сильно озаботило, он продолжал жевать.

— Дай гляну!

Сёма показал руку.

— Сеня! В больничку надо! Я ж кровью истеку!!!

— Не ссы! Ща доедем! — и Сеня повернулся к начинавшему вставать Пете, — Я тебя, гад, в асфальт закатаю на!

— Поехали, Сеня!

— Да едем уже! — отмахнулся Сеня, и заорал — Куда вставать, лежать на! Ты, падла, у меня кровью еще харкать будешь!

Лошок встал, его взгляд был не просто странным, а пугающим. По подбородку стекала кровь.

— Я тебе еще покажу! — взвизгнул Сеня.

Петя сделал к нему неуверенный шаг.

— Встретимся еще! Твое счастье, что у меня сейчас времени нет! — пообещал Сеня, и обернулся к Сёме — Погнали!

Они быстро добежали до машины. Взревев мотором «шестьсот двенадцатый» сорвался с места.

* * *

— И раз! — Оля взлетела на степ-платформу, перешагнула её, — И два! — Шаг назад, — И три! — снова вверх, — И четыре!

Тяжелее всего было перекричать ритмичную музыку, орущую из громкоговорителей. К счастью, кричать нужно было не часто. Движения были просты и понятны. Главное — задать темп.

Именно этим Оле нравились группы для начинающих: базовые шаги, щадящий ритм. Так он могла прыгать хоть десять тренировок подряд.

— Следующее — три колена! — крикнула Оля на начало музыкальной фразы.

Группа более-менее синхронно повторяла за ней движения. В отражении зеркала Оля видела, как за её спиной полтора десятка разновозрастных девиц и дам в едином ритме шагали, поворачивались, поднимались и опускались. Это было даже привлекательное зрелище, несмотря на уже красные лица, капли пота и тяжелое дыхание.

А еще степ нравился Оле тем, что своими движениями она управляла действиями двух десятков человек. Иногда она еле сдерживалась, чтобы не почесать себе нос в такт музыке, и посмотреть, сколько «девочек» из группы повторят это за ней.

Поворачиваясь, Оля краем глаза зацепила что-то непонятное, нелогичное. В зеркале увидела как «девочки» стали сбиваться с ритма, некоторые остановились совсем, недоуменно смотря куда-то.

Что за?.. Оля остановилась сама, обернулась к группе. Большинство недоуменно смотрело в сторону входа в зал, кое-кто удивленно улыбался. Оля взглянула на вход, и опешила: в дверях стоял абсолютно голый, мокрый накачанный парень. Остатки мыльной пены медленно стекали по его сероватой коже под ноги. Из замазанной «зеленкой» раны на ноге сочилась густая, почти черная кровь.

Пустым, бессмысленным взглядом качок смотрел на «девочек». Его глаза откровенно пугали.

— Молодой человек! Вы что себе позволяете? — вопросила Анастасия Сергеевна, веселая толстушка лет сорока пяти — пятидесяти от роду.

— Ыыыы!!! — чуть отклонясь назад, ответил ей голый. Потом зашел в зал, раскачиваясь всем телом, вытянул руки…

— Выйдите вон сейчас же!!! — тоном, выдававшим в ней как минимум два десятка лет педагогического опыта, приказала Анастасия Сергеевна.

Она схватила наглеца за руку, чтобы вывести из зала, но тут случилось нечто невообразимое. Качок наклонился к Анастасии Сергеевне, будто собирался её поцеловать, и вонзил зубы ей в шею. Анастасия Сергеевна издала пронзительный высокий крик. Качок резко дернул головой, вырывая кусок мяса. Тугая струя ярко-красной крови из перекушенной сонной артерии выстрелила в потолок. Не переставая кричать, жертва повернулась, орошая кровавыми брызгами всех, находящихся поблизости. Попыталась закрыть рану рукой. Кровь толчками вытекала сквозь пальцы.

— На помощь! — внезапно севшим голосом сказала Анастасия Сергеевна. Её глаза закатились, и она мягким кулём осела на землю.

«Девочки», в брызгах крови, смотрели на эту сцену, не понимая, не веря в реальность происходящего.

Голый серый качок неторопливо присел рядом с очень бледным телом Анастасии Сергеевны, взял её руку, и начал есть предплечье.

Раздался истошный визг кого-то из группы. Его подхватили еще несколько голосов. Крик послужил сигналом к панике. Будто кто-то щелкнул переключателем. Еще минуту назад взрослые, разумные женщины превратились в обезумевших истеричных самок. «Девочки» в ужасе метались по залу в поисках спасения, сталкиваясь, вопя и падая. У единственного выхода сидело страшное серое чудовище, которое пожирало тело их подруги. Это добавляло в общую картину нотки обреченности.

Оля, скорее инстинктивно, чем осознанно отступившая к стене в самом начале безумства, попыталась призвать к порядку и спокойствию. Её голос потонул в общем вое испуганно мечущихся тел, и продолжающей играть из громкоговорителей музыке.

Она оглянулась. Главное, чтобы не затоптали. К несчастью, в зале совершенно негде было спрятаться. В помещении не было никаких закутков, никакой мебели, только стены и зеркала.

Серый неожиданно прекратил свою трапезу, встал, и обвел зал взглядом своих страшных глаз без зрачков. К своему ужасу Оля осознала, что она находится к монстру ближе всех. Серый нетвердой походкой медленно двинулся к Оле. Не выдержав, она заорала, попятилась, споткнулась о степ-платформу, потеряла равновесие и упала. Рефлекторно она успела прижать руки и приземлиться не на спину, а на бок. Падение сыграло роль пощечины, прекратив начинавшуюся истерику.

Лёжа на полу, Оля видела медленно надвигающееся чудовище с окровавленным ртом, боковым зрением заметила, как часть «девочек» рванули к выходу, перескакивая через лужу крови и тело Анастасии Сергеевны. Группируясь, чтобы встать, случайно взглянула вверх. Вот оно! Оля приподнялась, развернулась. С низкого старта, разгоняясь резко сделала три шага, оттолкнулась от степ-платформы и прыгнула вверх, вытягивая руки. Удалось! Она зацепилась за железную скобу, одну из тех, на которых лежали проходящие под потолком трубы. Ноги по инерции вылетели вперед. В верхней точке Оля попыталась закинуть ногу на трубы. Не вышло. Притяжение повлекло её назад. Оля согнула ноги, как в детстве на тарзанке. Тело прошло нижнюю точку никого не зацепив, взлетело спиной вперед, и Оля вытянула ноги вперед увеличивая амплитуду. Взлёт. Есть! Она зацепилась ногой за трубу. Рывком Оля перекинула тело на ужасно пыльные толстые трубы и взглянула вниз.

Там продолжался багровый кошмар. У выхода, то ли поскользнувшись в крови, то ли споткнувшись о тело Анастасии Сергеевны, лежала без сознания еще одна женщина. Окровавленная Анастасия Сергеевна рвала зубами её ногу. Оставшиеся в зале посетительницы пытались выскочить из зала, не попавшись монстру и обогнув Анастасию Сергеевну. Серый посреди зала раскачивался, пытаясь удержать кого-то из вырывающихся «девочек». Грохот музыки и непрекращающиеся крики дополняли картину творящегося хаоса.

Оля увидела, как молодая блондинка Маша попыталась повторить её маневр. С короткого разбега оттолкнулась от платформы, прыгнула, зацепилась руками за скобу прямо под ней. Пальцы левой руки соскользнули, но Оля крепко схватила её за запястье и изо всех сил потянула на себя. Серый внизу, привлеченный движением, направился к Маше вытянув руки.

Оставшиеся «девочки», видя, что монстр отвлекся, гурьбой ломанулись к выходу.

Маша закинула ногу на трубу. Вторая нога еще болталась в воздухе. Монстр схватил Машу за лодыжку. Маша дернулась, вцепилась в скобу так, что побелели костяшки пальцев. Оля перехватила её за талию, и резко втащила Машу наверх.

— Ыыыыы!!! — издал разочарованный вой серый, глядя на зажатый в руке кроссовок.

Оля и Маша переглянулись.

— Это что?! — спросила Маша. Её руки дрожали. — Оля, что это такое?!

— Не знаю! — ответила Оля. — Никогда такого не было.

Адреналин буйствовал в крови. Олю трясло не меньше, чем Машу, она крепко держалась руками за скобы, несмотря на то, что трубы их нормально держали. Ведь внизу, в опустевшем зале, задрав голову, на них смотрел серый монстр с окровавленной пастью. Он пытался дотянуться до Оли с Машей, но лишь хватал воздух.

Рядом с монстром тянула руки вверх очень бледная, почти белая Анастасия Сергеевна. Дыра в шее и глубокая рана на половину предплечья, с торчащими ошметками мяса и белеющей в глубине костью, её совершенно не беспокоили. У входа в кровавой луже с отпечатками кроссовок лежало тело женщины с объеденной ногой. Музыка продолжала ритмично изливаться из громкоговорителей.

Маша бросила взгляд вниз.

— Что же теперь делать?! — как-то жалостливо спросила она, и неожиданно заплакала.

Оля посмотрела на плачущую Машу. Осознание реальности последних нескольких минут обрушилось на неё, из глаз сами собой полились слёзы.

— Я не знаю. — всхлипывая сказала Оля, и тоже разревелась.

Лежащая у входа женщина открыла глаза. Красные глаза с почти неразличимыми зрачками, и испещренной белым радужкой.

* * *

Орловский тоннель, автодорога, проходившая в центре города под Окой, мог похвастаться необычной историей. Изначально, еще при старом социализме, тогдашнее городское руководство было одержимо идеей строительства метрополитена. И хотя миллиона жителей в Орле не было никогда, работы по прокладке первого перегона начались с расчетом на будущий рост населения. После развала союза, в период демократизации стройку заморозили, банально не хватало денег.

Потом, при «черных полковниках» кому-то из военной комендатуры пришла в голову мысль, что негоже стройке простаивать, а сидящим левакам маяться без дела. Однако, строить метро — занятие слишком масштабное, затратное, и с неизвестным эффектом. Поэтому, проект быстро, но кардинально перекроили. Силами «политических» расширили уже проложенный участок, приспособив для автомобильного движения, и протянули тоннель дальше. В общем, к наступлению социалистического ренессанса оставалось доделать совсем немного. В 2005 году тоннель был торжественно открыт.

Он начинался в районе площади Карла Маркса, где в него ныряла Комсомольская улица. Проходил под Окой, и поворачивал направо в районе улицы Революции. Выезд по прямой выводил на Московскую, а сам тоннель снова пересекал Оку и выходил на поверхность на улице 60-летия Октября.

Среди орловчан тоннель пользовался дурной славой. И не то, чтобы в нём происходило больше аварий, чем везде. Нет. Просто предполагалось, что в сооружении, построенном «на крови» обязательно притаилось что-то потустороннее и зловещее. Хотя статистика не подтверждала легенду, слухи успешно восполняли этот пробел. Поговаривали даже о призраке в шинели, встречавшем в тоннеле автомобилистов, которых ожидала внезапная смерть. Вполне возможно, что это был вовсе не призрак, а один из немногих оставшихся бомжей.

Сеня вел «Москвич» по тоннелю, выжимая из видавшей виды машины всё, на что она еще была способна. Двигатель «шестьсот двенадцатого» натужно ревел, разогнав «москвич» до сотни.

Он несся по прямой, решив, что Сталепрокатная больница — именно то, что нужно. Конечно, до неё ехать через полгорода, зато там есть травмпункт. Это Сеня помнил точно. В прошлом году ему там заклеивали рану от разбитой об голову бутылки. Сёма лишних пять минут перетерпит. От укуса никто еще не умирал.

Сёма тем временем орал не переставая, чем изрядно раздражал Сеню. Сеня крепился, всё-таки кореш раненый, а значит, наезжать на него будет не по-пацански. Сёма не унимался.

— Завали хлебало на!!! — взорвался, наконец, Сеня, не выдержав. — Достал стонать! Орешь как целка под конём!!!

— Да ты смотри! — сунул руку ему под нос Сёма, — уже чернеет всё! Мне руку, на, отрежут!

— Убери руку, даун, на! Я дороги не вижу! — проорал Сеня. — Я, на, в больничке, на, скажу, чтоб тебе язык отрезали, на!!! Достал на, инвалид!!!

— Ну больно же! — простонал Сёма, откидываясь на спинку.

— Ну так терпи! Скоро приедем.

«Шестьсот двенадцатый» выскочил на поверхность, и погнал по Московской, не снижая скорости. К счастью, дорога была свободна, как почти всегда по выходным.

Сёма затих, и Сеня облегченно вздохнул. Он кинул быстрый взгляд на кореша. Тот, похоже, отключился. Ну и очень хорошо, меньше вонять будет. Между тем, они промчались под железнодорожными мостами, и выехали на прямую дорогу к Сталепрокатной.

Сеня вдавил педаль газа до упора. Двигатель взревел, «москвич» еще чуть ускорился, дребезжа всем кузовом. Сеня вцепился в руль мертвой хваткой. На такой скорости любая неожиданность была чревата самыми непредсказуемыми последствиями.

Внезапная острая боль пронзила Сенино плечо, как будто зажало раскаленными клещами. Он заорал, дернулся, руль крутнулся, и «москвич» снесло с полосы. Автомобиль проломил отбойник, вылетел с дороги, и перевернувшись в воздухе, рухнул на крышу. Вылетевший через лобовуху Сеня упал на землю неподалеку. Сёма, пристегнутый ремнем безопасности, остался под грудой железа. Если бы кто-то заглянул в этот момент в остатки «шестьсот двенадцатого», то увидел бы, что Сёма пережевывает кусок плеча товарища с обрывками ткани спортивного костюма.

Несколько автомобилей остановились у проломленного отбойника. Вокруг места аварии стали собираться немногочисленные зеваки. Лишь один из водителей сделал действительно полезную вещь. Доехав до ближайшего телефона-автомата, он вызвал милицию и скорую. Анонимно.

* * *

В женской раздевалке Гак-клуба царила лихорадочная суета. Участницы неудачной тренировки по степ-аэробике торопились оставить клуб как можно быстрее. Кое-кто еще переодевался, но большинство просто хватали свои вещи, и бежали к выходу.

Миловидная тридцатилетняя женщина промокала полотенцем неглубокий укус на ноге. Сочащаяся кровь из раны никак не хотела останавливаться. «Дома обработаю» — решила женщина, перевязала рану полотенцем, подхватила сумку, и побежала, прихрамывая, к лифту.

Еще одна женщина устало присела на скамейку. Сейчас, только немного перевести дух, и сразу домой. Она взглянула на небольшую, но болезненную ранку на руке. Хорошо, что смогла вырваться от этого психа. Ну его, этот спорт. С неё хватит. Не девочка уже. Лучше мирно сидеть дома, готовить еду. Например, мясо. Вкусное, свежее, лучше ещё теплое мясо с сочащейся кровью…

* * *

Забирая у двух клиенток ключи от шкафчиков, Юля пыталась понять, что там произошло у Ольки на тренировке. Вряд ли какой-то пустяк, из-за мелочей с занятий не уходят. И клиентки какие-то взвинченные. Юле показалось, что на одной из них она заметила капельки крови. Да ну, нет, не может быть.

— Девушка, вызывайте скорую.

— Вам плохо? — участливо осведомилась Юля.

— Мне нет. Но там, наверху… В общем, вызывайте скорую.

Клиентки вызвали лифт и уехали, оставив Юлю в недоумении. Что же там на самом деле происходит? Приходилось ждать и строить догадки.

Впрочем, ожидание продлилось совсем недолго. Буквально через пару минут стойку осаждали почти все участницы Олькиного занятия. Из их отрывочных фраз Юля поняла, что там действительно случилось что-то страшное. И хотя большинство клиенток говорили, что надо срочно вызывать скорую и милицию, сначала они все-таки хотели получить свои карточки.

Взять ключ, положить в ячейку, взять карточку, пропустить через автомат, отдать клиенту. Следующая. Довольно быстро раздав карточки посетительницам, Юля задумалась. И милиции и скорой надо было объяснить причину вызова, однако, Юля толком не понимала, что же произошло. А Ольки почему-то не было, хотя, по-хорошему, это её тренировка, и она сама должна решать все возникающие проблемы.

Можно было бы подняться и самой всё узнать, но правила клуба запрещали администратору покидать рабочее место не оставив никого на замену. Юля попыталась позвонить Мише. Внутренний телефон в тренерской не отвечал.

Ну что ж. Остается последний вариант. Юля достала из-под стойки микрофон.

* * *

Просто идиотский день какой-то! Сначала школьники с неадекватной самооценкой давят себя штангами, потом творят в душевых невесть что. Судя по рассказу Владика, у малого сорвало башню на почве спермотоксикоза, и он не нашел ничего лучше, как пристать к первому попавшемуся. Хорошо еще, что Серёга нормальный мужик. Просто выставил идиота. Другой на его месте мог бы и не сдержаться, влепить пару раз, чтоб вернуть в реальность. К счастью, обошлось.

По большому счету, это инцидент между клиентами, и клуб тут ни при чем. Но мало ли, что этому юнцу или его родителям придет в голову. Естественно, первым делом обвинят клуб. Миша не питал иллюзий по поводу человеческой природы.

А с другой стороны, проблемы надо решать по мере их возникновения. И не забивать себе голову раньше времени.

Миша оглядел зал. Народ себе спокойно тренировался. Помощь, похоже, никому не требовалась. Он решил было пойти в комнату отдыха, посмотреть новости, но тут из громкоговорителей раздался Юлин голос:

— Фитнес-директора просят пройти к стойке администратора. Повторяю, фитнес-директора просят пройти к стойке администратора.

Впервые за все время работы в клубе Мишу вызывали по громкой связи. Обычно звонили в тренерскую, и он брал трубку, или кто-то из тренеров находил его и передавал сообщение. В конце концов, это просто спортклуб, а не рынок в Южной, где можно блуждать неделю. Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Хотя… Может у Юльки произошел ПМС, или еще какое помрачение психики. Лучше бы, конечно, второе. Хватит на сегодня неожиданностей.

Миша еще раз оглядел тренажерку. Хорошо, что хоть здесь всё в порядке. Он вышел из зала.

В коридоре было пусто. Миша быстрым шагом направился к лестнице, но резко затормозил у входа в аэробный зал. Прямо за открытыми дверями на покрытии расплылось большое темно-красное пятно. В середине зала, под громкую ритмичную музыку совершенно не в такт раскачивались три человека с вытянутыми вверх руками.

С удивлением Миша признал в одном из них Серегу. Но почему он голый и что у него с кожей? Две женщины рядом с Серегой тоже выглядели как минимум странно. Смертельно бледные, с рваными ранами, они, тем не менее, стояли, раскачивались и махали руками пытаясь дотянуться до… Да что это вообще такое?!? Под потолком на трубах сидела Оля с еще одной девочкой. Обе ревели.

Картина происходящего никак не укладывалась в голове. Миша стоял и смотрел, пытаясь хоть как-то её понять. Из ступора его вывел крик Оли.

— Миша!!! Убери их!!!

Миша посмотрел на странных посетителей, сунул два пальца в рот и громко пронзительно свистнул. Троица обернулась. Увидев Мишу, все трое направились к нему. Ходили они тоже как-то странно. Медленно и разбалансировано. Как будто их движениями управлял неумелый кукловод, слишком резко дергая за нитки.

Миша давно уже осознал как недостатки, так и преимущества своей внешности. Поэтому он придал лицу как мог более жесткое выражение, и громко, чтобы перекрыть музыку проорал:

— Это что здесь происходит?

Он так и не смог произвести сколь-нибудь заметного впечатления на приближающихся странных людей. Даже Серега, уж насколько вменяемый был мужик, и тот вел себя неадекватно.

На лицах всех троих не было никаких эмоций. Как плохо натянутая маска. Но больше всего Мишу поразили глаза каждого из троицы. Налитые кровью, с почти невидимыми зрачками и сумасшедшей радужкой. Они совершенно ничего не выражали. Абсолютно пустые глаза придавали им еще больше сходства с марионетками.

— Серёга, стоять!!! Отвечай, быстро!!!

Никто из троицы и не подумал останавливаться. Все так же медленно они шли к Мише, вытянув руки. Полное отсутствие эмоций, пустота в глазах и совершенное безразличие к ранам, которые, как заметил Миша, были более чем серьезные, откровенно пугали.

— Что тут? — раздавшийся сзади вопрос чуть не заставил Мишу подпрыгнуть своей внезапностью.

За спиной стоял Витёк, и с любопытством заглядывал в зал. Его глаза округлились от удивления.

— Серый, ты чего?

— Похоже, он совсем ничего не понимает, — ответил Миша.

— Осторожно, Миш!!! — услышал он истеричный Олин крик.

Серёга наконец дошел до дверей, попытался схватить Мишу за плечо. Миша увернулся, чуть отклонился назад и резким движением выбросил вперед левую ногу. Удар пришелся прямехонько в грудь Серёги. Тот потерял равновесие, и завалился на спину, прямой, как срубленное дерево.

Тем временем подоспели обе ненормальные женщины.

— Ближе не подходить!!! Я предупреждаю!!! — проорал им Миша. Снова без какого-то видимого эффекта.

С вытянутыми вперед руками женщины приблизились вплотную к Мише, и стоявшему рядом Витьку. Ну ладно, не хотите по-хорошему… Миша снова чуть отклонился, и нанёс мощный удар по телу пухлой женщины со страшной рваной раной на шее. Услышал слева глухой звук удара. Обе нападавшие отлетели вглубь зала.

Серега дергался на полу, пытаясь подняться. Миша перешагнул через него, заходя в зал. Сзади, сквозь грохот музыки послышалась возня. Миша обернулся. Серега схватив Витька за ногу, тянулся к ней с оскаленными зубами, но Витёк резким движением вырвался.

— Не подходите к ним! — крикнула сверху Оля.

— Мы и не подходим, — пробурчал Витёк, — они сами…

Миша остановился под трубами, готовый, в случае чего подстраховать.

— Спускайтесь, я поймаю.

Оля и Маша переглянулись.

— Давай, ты первая, — предложила Оля.

Маша кивнула, легла на живот, ухватившись за скобу, ловко спустила ноги. Потом повисла на руках, и спрыгнула. Следом за ней спустилась Оля.

— Так что тут происходит? — снова поинтересовался Миша.

— Миш, давай уйдем отсюда, потом всё расскажу. К этим только не надо приближаться. Они как бешеные. Нападают и пытаются загрызть, — несмотря на заплаканное лицо, вполне разумно ответила Оля.

Маша подняла валяющийся на полу кроссовок.

Серёга тем временем поднялся. И направился в зал, к людям.

— Ну надо же… — пробубнил Витёк. — Никак не угомонится.

— А? — повернулась к нему Маша.

— Я говорю, неугомонный он сегодня какой-то, — повторил свою мысль Витёк. Посмотрел по сторонам и добавил: — И бабы его тоже… И вообще, сегодня все какие-то странные…

Действительно, и толстушка с дырой в шее, и другая женщина уже встали, и снова направлялись к ним.

— Пошли, — коротко сказал Миша, и направился к выходу, навстречу Сереге. Приблизившись, он ловко уклонился от протянутых рук Серёги, зашел ему за спину, и коротким резким ударом под колено сбил его с ног.

— Быстрее давайте! — Миша уже был у выхода.

Девочки перескочили через пытающегося подняться Серёгу, и выскочили из зала. Замыкающий процессию Витёк ровным шагом проследовал за ними, по ходу наступив Серёге на спину, и снова вогнав его в пол.

У входа Витёк оглянулся. Обе женщины снова приближались к нему, а Серёга упорно пытался подняться.

— Да уж. Они не успокоятся.

— Миш, пожалуйста, запри дверь! — сказала Оля.

Миша закрыл раздвижные двери, и только тут осознал, что ключа у него нет. Да и откуда ключ, если на дверях залов сроду не было замков.

— Завяжи, — Витёк стянул с шеи полотенце, и дал Мише.

— Точно! — Миша продел полотенце в ручки каждой из створок и связал между собой концы. — Ну… До приезда скорой, наверное, продержится… Так, девушки, пойдем в тренерскую, расскажете всё подробно.

* * *

«Сегодня они быстрые» — констатировал про себя Док, увидев на правой полосе дороги, у пролома в отбойнике машину ГАИ. Мигалка на крыше весело крутилась, бросая красные и синие блики на дорогу.

— Ты глянь, как разворотило! — вслух удивился Петрович, останавливая «Скорую».

Док, обычно снисходительно относящийся к говорливому водителю экипажа, хотел было осечь его, но счел за лучшее промолчать. Просто тяжелая смена. Это последний вызов, и домой.

— Пойдёмте, Катюша! — он взял саквояж, и легко, как будто не было предшествующих десяти часов смены, спрыгнул на асфальт.

Открыв задние двери, из салона вышла Катюша. Док в очередной раз поразился на идиотов, которые выдают девчонкам-фельдшерам форму на несколько размеров больше. За собой Катюша вытянула лёгкие раскладные носилки.

Из милицейской «Победы» вышел дородный инспектор с лейтенантскими погонами.

— Салют! — поприветствовал он врачей. — В общем, вон там, внизу, у машины мертвяк. А в самой машине живой, но в шоке, наверное. Только мычит чего-то. И оба, похоже, бухие.

Хорошая характеристика. Кратко и ёмко. Лейтенанту бы скинуть еще килограмм пятнадцать, и Доку он бы даже понравился. А труп — это неприятно. Док не любил возить трупы. Впрочем, как и все остальные экипажи «скорой».

— Ага. Спасибо! Сейчас посмотрим, — ответил Док. Он повернулся к «Скорой», сделал жест, будто бы застегивал молнию, и два оттопыренных пальца, как известную «V». Петрович кивнул, скрылся в глубине салона, а потом вышел из машины с двумя черными пластиковыми мешками в руках.

Док спустился к месту аварии.

У перевернутого «Москвича», уже отгороженного красной милицейской лентой, стоял задумчивый сержант ГАИ. Неподалеку от него лежало исковерканное тело в спортивном костюме. Сержант приподнял ленту, пропуская медиков.

— Вот это, — сказал он, ткнув жезлом в сторону тела, — труп. А в машине еще дергается, но, по ходу, недолго осталось.

Спокойнее. Док хотел было съязвить в ответ, но мало ли, вдруг ещё помощь гаишников понадобится. Но какие же все умные стали! Если так хорошо разбираешься, что ж ты с палкой стоишь, а не людей лечишь?

Док махнул Петровичу, указал на труп. Петрович всё понял без слов, даром, что три года в одном экипаже. Это Катюша новенькая, только после училища. Разворачивая на ходу мешок, водитель пошел к телу.

Док приблизился к «Москвичу». Катюша где-то сзади возилась с носилками.

Пристёгнутый ремнем пассажир вращал головой, колотил руками в дверь и крышу автомобиля, но выбраться не мог.

Док присел на корточки у «Москвича».

— Как себя чувствуете? — спросил он.

— Ыыыыы! — издал в ответ толи стон, толи рёв пассажир.

— Непонятно, — констатировал Док, — Что-нибудь болит? По ощущениям, ничего не сломано? Дайте-ка я ваш пульс проверю.

Он просунул руку в разбитое окно, и сразу же её одернул, уворачиваясь от клацающих зубов. Ну надо же! Очень необычно.

— А вот кусаться не надо. Нехорошо это, и даже не по-православному.

Будучи закоренелым материалистом, Док периодически позволял себе иронию в отношении религии. Впрочем, его шутки на эту тему редко понимал кто-то, кроме него самого. В этот раз юмора, похоже, снова никто не оценил.

Интересно, что у него с глазами? Странные красные глаза парня, с очень узкими, почти незаметными зрачками на испещренной белым радужке, без выражения смотрели на окружающее. Док видел такие впервые за свою практику, а уж повидал он немало, и пытался вспомнить, было ли что-то подобное в каком-нибудь учебнике.

Он встал, повернулся к сержанту:

— Как думаете, сможем дверь открыть?

— Да она, по ходу, при падении открылась, — флегматично ответил сержант. — Если дёрнем посильнее, то должны.

— Хорошо. Давайте.

Они взялись за кромку двери. Док скомандовал:

— На счёт три. И р-раз! И два! И три!

Раздался треск. Старые, проржавевшие петли не выдержали, и вместо того, чтобы открыться, дверь «Москвича» начала заваливаться на них с милиционером. Док еле успел отскочить. Дверь грохнулась на землю.

— Ого! — изумился сержант. — И как это они ТО смогли пройти?

— А, как и все, — не отказал себе в удовольствии съязвить Док.

Он отпихнул дверь в сторону, чтобы не мешалась, и снова присел на корточки около пострадавшего. Стараясь держаться подальше от клацающих зубов, подергал ремни. Гаишник присел рядом, вынул из кармана странный прямоугольник, как-то нажал, и вдоль длинной стороны прямоугольника показалось острое лезвие.

— Совсем новая штука, — сказал он, протягивая прямоугольник Доку. — Специально для таких случаев. Ремни режет на отличненько… А еще я им бреюсь, — задумчиво добавил он.

Потрясающе! Он это серьёзно! И эти люди обеспечивают безопасность на дорогах. Пожалуй, комментарии излишни.

Док взял прямоугольник, и резким движением перерезал ремень у пояса пассажира. Тот рухнул на голову, и выпал из машины.

— Ты глянь, — снова удивился сержант. — Даже не зажало. Везучий пацан.

— Глаза у него странные… — обратил его внимание на необычный симптом Док. — Может наркотики?

— Наркота, не наркота, а пивом разит на десять метров.

— Это да. Но чтобы такое было от пива… Такого я еще не видел.

Ладно. В больнице разберемся.

— Катюша, ставьте носилки, и готовьте капельницу. Стандартный вариант… Так, а вот дёргаться не надо, — продолжил Док, обращаясь уже к пострадавшему, — просто лежите.

Да что ж ты такой гиперактивный то?! Только буйных в машине не хватало. Док отступил на пару шагов от дергающегося пассажира, и открыл саквояж. Обойма вдоль внутренней стенки была заряжена шприцами с «коктейлями» на все случаи жизни. Хочешь — адреналин, сердце запускать, а хочешь — раствор на базе морфия, от болевого шока. Нам сейчас коктейль «седативный», наверное, подойдёт.

— Сержант, придержите его? Только аккуратно, он кусается.

— Да вижу я. — ответил милиционер, присел на корточки и надавил пациенту на плечи, прижав того к земле. Пострадавший бешено вращал головой, выл, пытался извернуться, но ни вырваться, ни укусить не получалось.

Док закатал ему рукав. А это что такое у нас??? Дыра в руке? Очень смахивает на… Да нет, нереально. Но перевязать надо будет в любом случае.

Он перешагнул через пациента, закатал ему другой рукав, перетянул жгутом плечо.

— Доктор, долго ещё? — спросил милиционер.

— Ну-у… — протянул Док, наклоняясь над парнем. — Да где ж у тебя вены то?

Он прощупал руку. Да, вот сюда. Отточенным движением вонзил иглу шприца. Потянул поршень на себя. В шприц начала поступать густая, темно-красная, почти чёрная кровь. Еще более странно. Док пожал плечами и надавил на поршень, вводя содержимое шприца в вену.

— Всё, отпускай, сейчас отключится.

Милиционер отпустил парня и отпрыгнул. Вопреки прогнозам, пациент и не думал отключаться. Наоборот, он вставал.

— Эй-эй! Не так резко. Лежи, кому говорят!

Вообще никакого эффекта. Это чем же надо было так обдолбиться?

— Катюша, носилки! Подсоби, сержант!

Разобранные носилки на колёсиках, собственно, уже стояли рядом, а около них дежурила Катюша с капельницей наготове.

— Ты за плечи, я за ноги, хорошо? На счет три! И раз! Два! Три!

Удивительно слаженно Док с сержантом подняли пациента, и довольно жестко уложили на носилки, прижав, чтобы не дёргался. Парень выл, вращал головой, и клацал зубами.

— Катюша, ремни! — скомандовал Док.

Катюша быстро затянула несколько приделанных к носилкам ремней, так, что вырваться пострадавший уже не мог. Правда, попытки и вой не прекратил.

— Сержант, вы видели? Дозу лошадиную вколол. Нам троим хватило бы. А этому, что витаминка.

— У меня первый раз такие, — ответил сержант. — Пьяных, да, много останавливали. Гашеные попадались. Но чтобы вот так… Может новинку какую придумали?

Он неосторожно облокотился на носилки, и с воплем отскочил, прижав к себе окровавленную ладонь. Пациент таки до него добрался.

— Чтоб твою!!! — ругнулся сержант, и со злости ударил пострадавшего жезлом по голове. Это не произвело на последнего ровным счётом никакого впечатления.

— Дайте взгляну. — Док взял руку милиционера, осмотрел со всех сторон. — Ерунда, сейчас обработаем. Катюша, саквояж.

Катюша — умница! Капельницу уже установила. Саквояж наготове. Выйдет толк, наверное.

Рана неглубокая. Док промокнул рану марлей, потом стал обмазывать йодом.

— Скорее всего, ничего страшного, но я бы на вашем месте съездил в поликлинику, и сделал прививку от столбняка. Никогда не знаешь, что можно подхватить от этих вот.

— Завернул, Док! — отчитался подошедший Петрович, достал сигареты и закурил.

— Хорошо, — не отрываясь, ответил Док.

— Что??? — переспросил водитель.

Ну что-что? Ничего. Завернул и молодец. Жди, когда еще кто-то поможет тебе его втащить.

— Я говорю, хорошо, — успокоил Петровича Док.

— Да не… Там гаец сверху машет чё-то. — реабилитировался Петрович.

Док услышал ропот, раздававшийся от группы зевак, стоявших за пределами огороженной территории. Ну что ещё? Он закончил бинтовать руку сержанту. Посмотрел на толпу, потом вверх, на лейтенанта.

Гаишник активно жестикулировал, указывая на что-то сбоку, и продолжал кричать. Док проследил, куда показывал лейтенант. Черный мешок шевелился, как будто труп пытался оттуда выбраться.

— Петрович! Совсем с ума сошел, живого человека в мешок!!!

Однако, ситуация показалась Доку забавной.

— А чего сразу Петрович??? Вы мне сами сказали, что он мертвый!!! — возмущенно ответил Петрович.

— Ну а ты мёртвого от живого не отличишь, что ли? Ты сколько в «скорой» работаешь?

— Да пойди тут отличи, если он как совсем мёртвый!!! — оправдывался водитель.

— Открывай уже! — Док поставил саквояж на землю, — А у нас же носилки одни?

— Да, — подала голос Катюша.

— Ну… Значит, мы его всё-таки в мешке понесём!

Действительно, забавно выходит. Если этот пациент выживет, потом друзьям всю жизнь рассказывать будет.

— Так чего, не открывать? — замер Петрович над шевелящимся мешком.

Иногда, Петрович ведет себя как форменный остолоп, ну честное слово!

— Открывай! Сейчас вольём коктейля, чтоб не чувствовал ничего, потом капельницу, и всей толпой в машину втащим.

Петрович, расставив ноги, встал над мешком, потянул за молнию. Из образовавшегося отверстия первым делом высунулась голова пострадавшего. Из рядов любопытствующих послышались возгласы удивления. Боковым зрением Док заметил, как кто-то упал в обморок.

Петрович расстегнул мешок до половины. Пациент успел уже высвободить из мешка руки. Левая явно сломана, кисть безвольно болталась в воздухе, хотя пальцы шевелились. Он схватил Петровича за ногу. Тот потерял равновесие и с криком упал лицом в землю. А пациент вцепился зубами Петровичу в ногу.

— Твою мать! И этот! — милиционер одним прыжком приблизился к пострадавшему, и врезал ему сапогом в голову. Голова дёрнулась, вырывая кусок мяса вместе с джинсовой тканью. Док подхватил Петровича под мышки, и оттащил на пару метров.

— Вот ведь зараза! — Док разрезал штанину Петровича, осмотрел рану. — Катюша, йод и бинты!

Кровь, текущая из раны на ноге, никак не хотела останавливаться. Петрович уже пришел в себя, и матерился, но тихо и неразборчиво, дабы не шокировать Катюшу.

Толстый лейтенант спустился вниз, к месту аварии. Он подошел к сержанту, пытавшемуся удержать парня.

— Сань, переверни его!

Сержант выпрямился, и ногой перекатил пациента на живот. Стянув с него мешок до половины, они с лейтенантом завели руки пострадавшего за спину и сковали наручниками.

Лейтенант подошел к врачам.

— Это, доктор, я там еще «скорую» вызвал, если что…

— Очень хорошо. Спасибо! — бинтуя Петровичу ногу, ответил Док, — Тогда за этим, в мешке присмотрите?

— А что за ним смотреть? Далеко не уползет, с переломанными ногами. Да и неживой он.

— Где ж вы таких активных мертвецов-то видели? — Док с любопытством взглянул на лейтенанта.

— Это первый, — вздохнул лейтенант. — Но не ведут так себя после аварий. Не ведут. Ни разу такого не было.

— Ладно, это всё гипотезы, — резюмировал Док. — Петрович, сам дойдёшь?

Петрович утвердительно кивнул. Док повернулся к лейтенанту:

— Помогите с носилками, пожалуйста!

— Хорошо.

Хорошо хоть спуск пологий, а сентябрь сухой. Земля не успела размокнуть, и носилки более-менее нормально катились на своих маленьких колесиках.

Док с лейтенантом загрузили носилки в фургон «скорой», помогли забраться в кузов Петровичу.

— Я поведу. Катюша, ты в кузове за главного, — распорядился Док. Повернулся к лейтенанту. — Спасибо! За тем присмотрите?

— Да присмотрим, не беспокойтесь, — ответил лейтенант, глядя вниз.

На месте аварии сержант устало присел, облокотясь на дерево. Пострадавший, со скованными за спиной руками извивался, пытаясь освободиться из мешка.

— О, вот и помощь! Езжайте, всё нормально будет.

До них, действительно, донёсся звук сирен.

Катюша прыгнула в кузов, закрыла дверь. Док сел на водительское сиденье, включил сирену и мигалки, и, взвизгнув шинами, рванул в сторону Сталепрокатной больницы.

* * *

Уставший, но довольный Коля спрыгнул с беговой дорожки и повесил полотенце на шею. Хорошо потренировался. Подхватив пояс и дневник, он вышел из тренажерки. Теперь в душ, потом домой, чего-нибудь поесть, и определяться с планами на вечер.

У дверей аэробного зала Коля остановился. Странно. Ручки дверей были связаны полотенцем, а изнутри в дверь кто-то молотил, наверняка пытаясь выйти.

Вот же у кого-то шутки дебильные! Реально, встретить бы такого, и дать пару раз по голове для улучшения чувства юмора. Он начал развязывать туго затянутый узел.

— Минутку потерпите! — громко сказал Коля. — Сейчас выпущу вас!

Где-то в глубине сознания он понадеялся, что в зале сейчас находится та симпатичная тренерша-брюнетка. Он тогда предстанет перед ней героем-освободителем, и вообще, будет отличный повод познакомиться.

Узел был затянут на совесть, но после нескольких минут Колиных усилий, наконец, поддался. Коля сорвал полотенце. Двери остались закрыты, стук в них продолжался. Мелькнула мысль о неправильности происходящего, но, будучи человеком действия, Коля частенько сначала делал, а потом думал.

Он раздвинул двери. И понял, что надежды не оправдались.

Из дверей на него вывалился монстр Франкенштейн и две его подружки, отменно страшные, как на подбор. Одна из тянущихся рук схватила Колю за плечо. Коля икнул, откинулся назад, чуть не упал, но уперся рукой в пол, развернулся, и с низкого старта помчался назад в тренажерку.

Страшная троица издала разочарованный утробный вой, и направилась за ним, но гораздо медленнее.

Коля влетел в тренажёрку.

— Мужики!!! — заорал он.

Удивленные взгляды почти всех посетителей устремились на Колю. Вообще, по неписаным правилам, в зале можно было разговаривать, а, при необходимости, даже громко, но вот крик не приветствовался. Такого почти никогда и не бывало.

— Там! — уже тише произнёс Коля. Он не смог подобрать слов для увиденного, и ограничился тем, что показал пальцем в коридор.

— Что там? — поинтересовался Владик.

— Там! — утвердительно сказал Коля, решив, что лучше пусть они сами посмотрят. Для пущей убедительности снова ткнул пальцем.

Владик подошел к Коле и выглянул в коридор. За ним последовал Лёха.

По коридору медленной, дерганой походкой приближались очень странная троица. Страшные раны, серая кожа, окровавленные рты, отсутствие выражения на лицах и пустой нечеловеческий взгляд производили пугающее впечатление.

Владик, Лёха и Коля зачарованно смотрели на приближающийся кошмар. Подтянулись остальные посетители зала, без малого десяток человек, у входа образовался небольшой затор.

— Так это ж Серёга! — услышал Коля Владика.

— Точно! — подтвердил Лёха. — Но что-то с ним не то… Серёг, ты в порядке?! — крикнул он в коридор.

— Ыыыы!!! — провыл в ответ Серёга. Обе идущие с ним женщины тоже завыли.

— Ой, мамочки! — произнес женский голос за спиной у Коли.

— Серёга, это, у тебя всё нормально? — Владик вышел в коридор.

— Да ни хрена у него не нормально, — рассудительно сказал Лёха. — Он дома должен сейчас быть. Мы его видели почти час назад, он уже из душа выходил.

— Действительно… — согласился Владик.

Коля не представлял, что делать. Ситуация выходила далеко за рамки привычного. Все посетители тренажерки стояли и просто наблюдали.

Вытянув вперед руки, трое чудовищ подошли ко входу в зал.

— Серый, Серый, остынь! — пятясь назад от пытающегося его схватить Сереги, произнес Владик.

— Все назад! — крикнул Лёха.

Посетители попятились вглубь зала.

Владик оттолкнул Серёгу, увернулся от толстушки, присоединился к остальным.

Вытянув вперед руки, пугающая троица направлялась к людям.

Лёха схватил со стоек олимпийский гриф, взял его наперевес, и толкнул Серёгу в грудь. От удара Серёга покачнулся, отступил назад.

Владик снял со стоек штангу с парой блинов на двадцать кило, скинул их, и оказался вооружен так же, как и Лёха.

Удачное решение! Коля схватил цельную десятикилограммовую штангу в метр длиной. Их примеру последовали остальные. В ход пошли и олимпийские грифы, и грифы полегче и покороче, и вообще всё, что попалось под руку.

Орудуя грифами, как копьями, посетители тренажерки заставляли отступать бешеную троицу к выходу. Коля, не останавливаясь, махал штангой, выталкивая толстушку обратно в коридор. Парень рядом с ним наносил частые тычки такой тяжелой палкой-утяжелителем. «Бодибар» — вспомнил Коля невесть откуда взявшееся название.

Со стороны, вооруженные спортивными снарядами члены клуба производили впечатление первобытного племени, охотящегося на мамонтов. В роли мамонтов выступали Серёга со своими спутницами. Маленьких, больных, тупых, но очень опасных мамонтов. «Какая же фигня-то в голову лезет» — поразился Коля ходу своих мыслей.

Они уже продвигались по коридору, держа троих ненормальных на дистанции грифа.

— В аэробный их! — крикнул Коля.

Вошедшие в ровный ритм ударов Владик с Лёхой ограничились кивками, дабы не сбиваться. И йэх! И йэх! И йэх! На каждом выдохе по удару. И еще! Издав дикий, первобытный крик охотника, уже уверенного в добыче, Лёха замахнулся, очертил грифом полукруг и обрушил на Серёгу Франкенштейна удар сбоку. Послышался чавкающий звук и глухой треск ломающихся костей. Серёга отлетел вглубь аэробного зала. Вслед за ним племя грифами затолкало обеих монстротёток.

— Закрывай!

Двери съехались, Коля сорвал с шеи собственное полотенце, которое он каким-то чудом не потерял, и связал им дверные ручки. Узел затянул на совесть.

— Уфф! — выдохнул он, облокотился на стену и съехал на пол. Несколько минут непрерывного махания штангой вымотали не хуже прошедшей тренировки. Отдыха-то между подходами не было. Да и подходов не было. Один непрерывный махач. Коля посмотрел по сторонам. Почти всё «племя», побросав снаряды на пол, пыхтело, пыталось отдышаться и остыть.

— А ведь предки наши часами могли мечами махать! — неожиданно сказал Лёха, тяжело дыша.

— По другой схеме, наверное, тренировались, — отдуваясь, предположил Владик.

Коля задумался.

Изнутри аэробного зала начали раздаваться равномерные удары в дверь.

* * *

Миша поставил перед сидящими на диване Олей и Машей кружки с чаем, и сам присел в кресло. В соседнем кресле развалился Витёк, прихлебывая молоко из найденного в холодильнике литрового пакета.

Из Олиного рассказа выходило, что Серёга сначала напал на одну из участниц занятия, убил её, отгрыз несколько кусков её руки, после чего она ожила, и уже вместе они убили еще одну женщину из группы. Звучало как бред, но, во-первых, Миша сам видел раны на обеих женщинах, и состояние всех троих. Уж что-что, а на раны он успел насмотреться, хотя и не распространялся об этой странице своей биографии. Во-вторых, это же видел и Витёк, который не склонен к излишней впечатлительности, так что предположение о всяких обманах восприятия исключается. В-третьих, Олин рассказ подтверждает вот эта девочка, Маша, которая тоже была на тренировке.

— Значит так, — веско начал Миша. — В то, чтобы мертвецы вставали и ели людей, я не верю. Мы не в фильме ужасов. Единственное, что может быть — это какая-нибудь болезнь, типа бешенства, например. Серёга её где-то подхватил…

— О! — встрепенулся Витёк. — А тебе Лёха разве не рассказывал?

— Что?

— Так, малец, которого штангой накрыло, Серого в душе тяпнул. Лёха там зелёнки перевёл литр, пока ногу ему замазал. Они еще ржали, как бы Серёга этой ориентацией не заразился… — Витёк подумал, и добавил: — У мелкого, наверное, две болезни было…

— Ну, точно, Лёха говорил, у них же там какой-то конфликт был, и Серый пацана выставил. Так! Витёк, вызывай скорую. Я пока вниз. Юлька же звала, совсем забыл. Клуб надо закрывать на сегодня. Ну его в малину, распространять заразу всякую… Девушки, ну вы сами решайте, что дальше делать. Хотите, посидите тут, телевизор посмотрите. В общем, на ваше усмотрение всё…

Раздав указания, Миша вышел.

* * *

Оля сидела на диване, обхватив поданную Мишей горячую кружку двумя руками, и делала маленькие глотки. Чаю она не хотела, но сами привычные действия как-то успокаивали.

В углу, у телефонного столика, молодой Мишин подопечный, Витёк, крутил диск телефонного аппарата, и что-то бурчал себе под нос. Это, почему-то раздражало.

Оля встала, включила телевизор. На экране, естественно, появились люди в деловых костюмах, с серьезными выражениями лиц обсуждавшие что-то непонятное.

— Оля, а какой-нибудь фэшн, или там музыкальный канал есть? — подала идею сидящая рядом Маша. После спасения от монстров она выглядела какой-то потерянной.

Впрочем, сама Оля, наверное, выглядела не лучше. И уж точно, чувствовала себя так же. Ещё час назад всё было как обычно, просто и понятно. А сейчас вдруг оказалось, что людоеды из детских сказок, и монстры из фильмов ужасов существуют на самом деле. И убивают людей по-настоящему. Или не по-настоящему? Анастасия Сергеевна же потом очнулась и сама стала чудовищем. Может это оборотни? Ничего непонятно. Оля встряхнула головой, пытаясь вернуться в «здесь и сейчас». Что там Маша хотела? А! Другой канал!

— Да, сейчас… — Оля несколько раз щелкнула переключателем, — Я сама эти передачи не люблю. Скучные какие-то.

— Ага, — согласилась с ней Маша. — Я посижу у вас тут немножко. Пусть лицо остынет. Неудобно в таком виде показываться.

— Конечно. У меня в раздевалке, кстати, влажные салфетки есть. Принести?

— Да, если можно.

— Странно, — подал из угла голос Витёк, — Всё занято, и занято.

Он продолжил накручивать диск аппарата.

* * *

Юля нервничала. После того, как разошлись почти все клиентки, участвовавшие в Олиных занятиях, наступила непонятная пауза. Миша так и не подошел. Оли тоже не было. Вызывать «скорую» или нет? Она просто не знала, что делать. Поэтому, не делала ничего.

Сквозь стеклянные двери Оля наблюдала за тем, как вышвырнутый одним из клиентов сумасшедший подросток ходит по набережной. Он бродил бесцельно, неуклюжей дерганой походкой, лез к прохожим, пытался обнять тех, которые от него не убегали сразу. Ужас какой всё-таки. И как этих психов только выпускают? Такие должны в больнице лежать, а не ходить по улицам.

Появился Миша.

— Ну наконец-то, — обрадовалась Юля, — Миш, тут у Ольки на занятиях…

— Я знаю, Юль, — не дал ей договорить Миша, — Сегодня больше никаких клиентов. Дай объявление по громкой, что, мол, извините, но по техническим причинам мы вынуждены сегодня прекратить работу. Выключай автоматику, вешай табличку «закрыто». Всех выпускать, никого не впускать. И Степаныча предупреди.

— Хорошо. А что произошло-то?

— Сами толком не знаем. Похоже, какая-то инфекция, а там… Врачи приедут — разберутся.

— А мне тоже домой идти? — спросила Юля с надеждой.

— Отдашь клиентам карточки, и, в принципе, ты свободна. А хочешь, можешь тут остаться. Я б на твоем месте докторов дождался, на всякий пожарный. Ты-то контактировала со всеми. Риск есть, согласись.

— Да… — резко помрачнела Юля.

— Да не беспокойся ты. Это так, на всякий случай.

В холл спустились несколько посетителей клуба. В руках у каждого был или гриф, или еще какой-нибудь снаряд.

— О, Миш! Мы как раз тебя искали. — Начал один из них, невысокий, но широкий дядька в возрасте. Алексей, как там его по-отчеству? Нет, Юля не помнила. — Ты в курсе, что у вас в аэробном зале…

— Вы их не выпустили, надеюсь? — перебил Миша.

— Выпустили, — признался другой клиент, молодой и довольно привлекательный. Этот появлялся от силы раз в неделю, и его имени Юля не помнила. — Но тут же загнали назад. И даже ручки завязали, как было.

— Они никого не кусали?

— Вроде нет.

Миша выдохнул.

— Уже легче. В общем, мы закрываем клуб на сегодня. Сейчас объявление по громкой дадим. Предполагаем, что тут какая-то инфекция. Врачи уже едут. Кто хочет, пускай остается. Доктора, наверняка, уколы сделают для профилактики.

— Понятно. — Алексей Как-там-егович почесал затылок. — Ну… Всё равно, наверное, сейчас никто тренировку продолжать не захочет.

— Да уж… — неопределенно сказал тот, что помоложе.

Еще один клиент, стоящий рядом, хмыкнул.

Со стороны раздевалок раздался пронзительный женский визг. Юля вздрогнула. Клиенты переглянулись, но, будто бы даже не удивились.

— Так, Юль, всё поняла? — спросил Миша.

Юля кивнула.

— Пошли, мужики. — Миша направился в сторону раздевалок. — Не нравится мне всё это…

* * *

Доктор вёл фургон «Скорой помощи» быстро, но аккуратно, не гнал как сумасшедший. Он давно уже для себя решил, что главное в этой жизни — умеренность. Автомобили перед ним освобождали полосу, уступая «Скорой» дорогу. Минут через пять должны были доехать.

Не отрывая глаз от дороги, он связался по рации с диспетчером, сообщил, что подъезжает, и предупредил, чтоб готовили лабораторию и психиатров. Случай странный, а пациент буйный.

И словно в подтверждение его слов, сзади раздался крик Катюши, потом грохот, и звук ударов.

— Что у вас там? — прокричал док.

Ответа не было, лишь слышалась возня, и тяжелое дыхание. Ладно, уже почти приехали.

Остановившись у приемного покоя Сталепрокатной больницы, он выскочил из кабины, обежал «скорую», и рывком распахнул заднюю дверь.

В кузове, лёжа на полу, Катюша отбивалась от Петровича. Тот зубами терзал толстый рукав её форменной куртки.

— Петрович!!! Совсем крыша съехала!? — заорал на него доктор, хотя уже понял, что к разуму Петровича взывать бессмысленно.

Однако крик привлёк внимание Петровича. Тот выпустил изо рта рукав, и на четвереньках пошагал к доктору. Сделав шаг в сторону, док перехватил Петровича за шиворот, рывком выбросил из машины лицом в асфальт, и прижал сверху коленом. Из приёмного покоя как раз подоспели санитары.

— Парни, срочно готовьте инфекционное! Не знаю, что это, но точно передаётся через слюну. Двадцать минут назад один покусал нашего водителя. Вот, смотрите, еле удерживаю…

Парни свое дело знали. Пока один метнулся назад, делать необходимые приготовления, двое оставшихся привязали Петровича к каталке, обругали доктора за то, что подогнал машину к общему приемному, а не в инфекцию, и закинули каталку с Петровичем в кузов. Один из них сел с Катюшей в кабину, второй помчался в инфекционное на своих двоих.

Доктор снова сел за руль.

— Катюша, Петрович вас успел укусить? — спросил он, трогаясь.

— Нет, — чуть испуганно ответила Катюша. — Он в рукав вцепился, а там же утеплитель. Прокусить не смог.

— Тем лучше. Не наркотики это. Сто процентов инфекция. — Док начал размышлять вслух. — Опасно то, что инкубационный период двадцать минут… Надо выяснить, где эти придурки её подхватили. Да, еще связаться с диспетчерской, чтоб они вторую машину предупредили, и сержанта забрали, его этот псих тоже покусал.

Док остановился перед приемным покоем инфекционного отделения.

Инфекционщики быстро выгрузили пострадавшего в аварии и Петровича. Один, в резиновых сапогах, перчатках, и с баллоном на спине, остался обрабатывать машину дезраствором.

— Чего ждём? — спросил он. — Вам тоже внутрь, на дезинфекцию.

* * *

Около женской раздевалки жались к стенке две посетительницы клуба. Изнутри по закрытой двери раздавались равномерные удары. Подошедший Миша понял всё без объяснений.

— Много их там? — спросил он.

— Нет, — ответила одна из женщин. — Одна. Но такая же, как и те, наверху.

— Укусила?

— Нет. Мы убежали. Но там наши вещи!

Миша в очередной раз поразился женским представлениям о жизни, и их системе приоритетов.

— Это, парни, — обратился он к подоспевшим Лёхе, Владику и Коле, — там, в раздевалке еще одна, как Серёга. Сможем загнать её в душевую?

— Ну, ладно… — вздохнул Владик, и взял гриф наизготовку.

— Поехали! — скомандовал Миша и открыл дверь.

Несколько минут активной работы грифами, и Владик с Лёхой затолкали тётку в душевую. Миша захлопнул дверь душевой, для пущей убедительности подпёр тяжелым кулером.

— Надеюсь, больше никого.

Женщины, похватав свои вещи, спешно покинули раздевалку.

— Пойду, душ приму, и переоденусь что ли… — сказал Коля, не обращаясь ни к кому конкретно.

— А что, мысль! — поддержал Владик.

Лёха просто кивнул.

— Если что, я в тренерской, — озвучил свои планы Миша, и вышел из раздевалки.

Остальные последовали за ним.

* * *

Доктор чувствовал себя немного вымотанным. Полная дезинфекция — проход ультрафиолетовых ламп, дездуша, воздушки, и получение нового комплекта одежды занимала, как минимум час. Но сегодня инфекционщики очень активно занялись привезенными им пациентами, поэтому выехать из инфекционного они с Катюшей смогли лишь через два с половиной часа.

Он вел машину на станцию скорой помощи и желал лишь побыстрее закончить смену. Рядом сидела Катюша. Ей повезло дважды. Помимо того, что она легко отделалась, не заразившись от Петровича, ей выдали новый комплект формы, который был почти впору.

— Восемнадцатая! Восемнадцатая, ответьте! — внезапно ожила рация.

— Восемнадцатая слушает, — ответила в рацию Катюша.

— Богоявленская площадь, два, спортивный клуб имени Гак… Ну, в общем, вы поняли… Клуб за Торговыми рядами.

— Что там? — поинтересовалась Катюша.

— Говорят, бешенство, — ответила диспетчер. — Но вы сами знаете, может быть что угодно.

— Скажи им, что у нас смена заканчивается, и водитель в больнице, — встрял в разговор доктор.

— Вы у меня единственная свободная машина. Все на вызовах. Вообще все. Так что езжайте! Всё, отбой, — диспетчер отключилась.

— Что-то у меня нехорошие предчувствия, — мрачно сказал док, и включил сирену.