Чтобы победить врага, этого нужно по-настоящему захотеть. Разжечь в себе ярость, но направить ее в нужное русло. Сохранить разум и трезвый расчет, но упорно добиваться заведомого. Испытывали парни из «Эльдорадо» неприязнь по отношению к нам? Несомненно. Однако такую же злобу они испытывали и к абсолютно любым другим игрокам, которые вставали у них на пути. Личные обиды Алька, Ромуальдо и других офицеров не в счет — сотни рядовых солдат даже не знали, против кого воюют. И не знали, за что.

Я знал. Знали это и головорубы, которым я по-честному обещал долю. Знала и Аннели, хотя давно могла все бросить. Мы шли на финальный бой не против абстрактного врага, как это обычно и бывает в виртуале. Нет, мы питали особую ненависть к ублюдкам, которые так долго и упорно пытались попортить нам все карты. Не сказать, что испанцы были априори «злодеями» – поначалу мы сами высадились на остров ради резвы и месива. Но «Эльдорадо» до сих пор воспринимали нас за безликую помеху, в то время как наше терпение подходило к концу.

Впрочем, позицию Алька тоже можно понять. Сначала «Пришествие дна» топит флагманский галеон, а затем, когда ты берешь всего лишь одного их пирата в плен, прямиком в порту Санто-Доминго подрывают твой собственный корабль. Идешь по своим делам на остров, где опять встречаешь пиратов, которые портят все твои планы. Что ж, у всех своя правда.

Здоровье восполнилось до восьмидесяти пяти процентов. Конечно, можно было бы перезайти в виртуал с полной жизнью и целой одеждой, но тогда я бы отстал от ударной группы. А в нее входили как индейцы, так и Аннели с головорубами. Пиратов явно было больше – вероятно, таины находились на расстоянии от нас.

– Новые клинки? – подошел ко мне Янычар.

– Да, в пещерах добыл. Ятаганы.

— Вижу. Выглядят убойно. Продавать не будешь? — в глазах пирата мелькнула надежда. — Готов взять.

– Пока не планирую. Я когда их в руках держал, словно второе дыхание открыл. Плюс пятнадцать очков ловкости и пять силы! Подозреваю, я с ними теперь вообще не расстанусь.

— Что ж, тогда прими мои поздравления. Не каждому так везет, на твоих-то уровнях.

Затем я обратился к Нэхуэлю.

– Как все прошло? Что вообще было, пока я шастал по пещерам?

— Произошло много разного веселья, — ответил он, поправляя на себе шкуру ягуара. – Мои воины атаковали лагерь всю ночь, чтобы заблокировать у испанцев возможность респауна. Подключились и головорубы. Большая часть вражеских кораблей сгорела и ушла на дно, но некоторые из них все же успевали «загружать» убитых. Тем не менее, это им не сильно помогло. И тогда «Эльдорадо» решили разбиться на группы и рассыпаться по всему острову — все ради того, чтобы открыть новые точки респауна. Вот почему бойни затянулись по всем северным территориям… Большую часть мы вынесли, но еще один клочок земли остался занят испанцами.

Вдалеке послышался лай собак. И мы ускорились – пираты так и норовили поскорее разделаться с неприятелями.

— Собаки -- бич индейцев, – пояснял Нэхуэль. – Благодаря им испанцы сотни раз выслеживали таинов, где бы те не прятались. Собаки найдут даже в самых потаенных местах. Не советую выцеливать их из огнестрела, если вы не абсолютный мастер. По моему опыту, псин легче будет устранять холодным оружием.

– Это будет отвлекающий маневр, – фыркнул Тангризнир. – Пока до нас добегут собачонки, они вдолбят мушкетный залп.

Через пару минут показались испанцы. Пятеро офицеров выстроилось в широкую линию. Каждый держал по паре собак на поводке. Те рычали, лаяли, рвались нам навстречу. Среди офицеров был женщина с короткой стрижкой, у которой на поводках было четверо белых псов, облаченных в доспехи. Они рвались вперед с такой силой, что казалось вообще странным, неестественно, почему женщина стойко держалась на месте.

И посреди выстроенных офицеров расположился большой белый флаг.

– Ловушка, – первой сказала Аннели. – Тянут время, хотят переговоров. Что угодно, лишь бы оттянуть момент.

– Никто и не сомневается, – буркнул Тангризнир. – Черви гальюнные, теперь знают, каково иметь с нами дело. Надо добивать их поскорее.

Мы так и встали, наблюдая за испанцами. Расстояние до них было шагов в сто. Открывшаяся поляна была относительно ровной, словно напрашивалась для битвы. Испанцы, похоже, поняли, что мы не намерены идти на переговоры. Женщина-офицер демонстративно подожгла белый флаг, и тот пафосно заполыхал, испуская черноватый дым. Из-за деревьев и кустов начали выходить войска.

Некоторые из солдат держали собак на поводке, другие нарядились в доспехи, третьи вытянули пики. Мундиры, рубахи, кирасы, Мы замерли, предвкушая битву. Аннели достала револьвер и хотела что-то сказать, но не успела.

Испанцы спустили псов. Не все наши ребята послушались Нэха и начали отстреливать животных на расстоянии. Другие отсекали им лапы и головы топорами и саблями. Бой начался.

Облаченных в доспехи воинов было больше всего. Индейские стрелы и дротики их не брали, даже пистолетные пули не всегда оставляли вмятины. Таины быстро отступили, поскольку испанцы оголтело неслись на них с мечами, чувствуя превосходство. Другие солдаты довольствовались лишь нагрудными кирасами, но зато нередко держали мушкеты.

Я не был уверен, что мои ятаганы легко пробьют доспех. Зато не сомневался, что смогу легко уворачиваться от тяжеловооруженных врагов. И выбирал цели «понадежнее». Первым стал усатый испанец со шпагой. Резкими выпадами он пытался нанести укол, но я каждый раз отступал. Выждав очередную атаку, я отвел его шпагу левым клинком, а затем рубанул вторым ятаганом в область ключицы. Моя взяла – тело врага обмякло.

Тут же напал солдат в доспехах – не настолько проворный, как предыдущий, но зато прущий напролом. Достаточно просто нескольких раз удариться о его латы, чтобы свалиться без посторонней помощи.

Я быстро убедился в том, что на близкой дистанции ятаганы не пробивают его броню – здесь нужен серьезный рубящий удар, который могла бы позволить широкая сабля, а не шустрые порезы коротких клинков. Противник махал мечом, но делал это слишком вальяжно – наверное, не привык таскать на себе тяжелую броню. И уж тем более не привык к поединку, где враг то и дело норовит уйти из поля зрения. Когда я оказался за спиной испанца, то сполна замахнулся ятаганами – те проделали бреши в его спине. Надавил сильнее, и клинки натужно вошли под доспехи, протыкая врага.

Кругом кипел яростный бой. Передовая линия как таковая отсутствовала, везде шло множество бездумных стычек одновременно. Буйная растительность запачкалась кровью. Птиц в небе давно не было видно. Головорубы вертели топорами так, будто они были игрушечными. Лезвия шуршали в воздухе и глубоко вонзались в сталь врагов, а затем резво выходили – и вновь вонзались. У меня на глазах вражеский игрок в мундире мощно дернул за бороду одного из головорубов, после чего воткнул рапиру вверх через шею. Острие клинка выглянуло над теменем.

Нэхуэль неплохо работал томагавком, но выбирал преимущественно испанцев без снаряжения. Его звериная шкура давно облилась кровью – и не факт, что исключительно чужой. Он рвался к мушкетерам, которые укрывались как правило поодаль от рукопашного сражения. Люди Аннели тоже времени даром не теряли. Они старались не лезть в открытый бой, зато прекрасно справлялись мушкетами, пули которых сминали кирасы, тем самым проламывая солдатам кости.

Уже знакомый мне головоруб Лемборг и его товарищ откуда-то притащили пушку, первый снаряд которой срезал парочку деревьев на вражеской стороне. Ранее там маскировались мушкетеры, но теперь пяточек стал прекрасно виден.

Приходилось принимать атаки игроков в тяжелой броне. Сила, вкладываемая в меч, превосходила выставленные мной клинки, и потому несколько раз я чуть не лишился головы. Иногда меня выручали пираты, которые иной раз сами отхватывали смертоносные лезвия мечей. Я также использовал навыки «Один на палубе», «Танцующий с ветром» и «Удар наотмашь». Вместо того, чтобы выдохнуться, азарт боя только взбадривал. Наставления Оливии фон Штерне тоже не проходили даром – сегодня я в очередной раз чувствовал, насколько ценными были ее слова.

Разобраться, кто побеждает, не представлялось возможным. Казалось бы, трупы «Эльдорадо» валились в три раза чаще пиратов, однако в бой шли новые противники.

– Мушкетеры, внимание: конница! – разнесся крик одного из наших.

Раздался шум копыт. Вдали скакали пикинеры. Лошади энергично перебирались по ухабам и песку, огибали пальмы и деревья. Увлеченные битвой, многие не заметили их приближения. Другие подготовились стрелять.

Из строя быстро выбыло пара десятков всадников. Стрелы дробно стучали по доспехам, с глухим хлюпом входили в конскую плоть. Несколько лошадей рухнули, придавливая седаков. На них наткнулись другие. Выстрелы мушкетов и пистолетов свалили первые ряды, но за ними неслись новые, огибая павших или втаптывая их в землю.

Кавалерия – одно из сильнейших преимуществ Испанской короны. Только не на любой территории такая тактика боя может быть полезна. Остров Саона со своей буйной растительностью мало подходил для пикинеров – здесь ничего не стоит оставить оружие между пальм, а то и вовсе рухнуть вместе с лошадью. Но сейчас у «Эльдорадо» не оставалось выбора. Испанцы всеми силами пытались удержать территорию – возможно даже ждали прихода новых кораблей, – а значит, не чурались любых методов.

И конница действительно пошатнула наши ряды. Кругом цокали копыта, летели комья земли, бряцал металл. Пираты не успевали перезарядить огнестрел, а сабли и шпаги бесполезны против длинных пик. Даже щитов мы были лишены.

Тангниостр только чудом избежал столкновения с конем. Он кувыркнулся с мушкетом в руках и швырнул оружие в брюхо животного. Штык-нож вонзился по самый ствол, и конь рухнул вместе с пикинером.

– Отходим, – крикнул его брат-близнец, – надо отбросить лошадей!

Но далеко отступать не пришлось. Если таины не могли участвовать в битве против людей в доспехах, то что мешало атаковать лошадей? Их стрелы со всех сторон быстро начали валить кавалерию, хотя иной раз всадники сметали индейцев.

Очередное копье насквозь пронзило головоруба, сражающегося неподалеку, и взрыло землю.

Я схватил пику и дернул на себя. Испанец рухнул, но нога его зацепилась в стремени, и конь поволок его за собой, пока сам не пал от случайной стрелы.

Пешие испанские солдаты перегруппировались. Выжившие пикинеры выстроились в квадраты, а мушкетеры окружали их со всех сторон, образуя терцию. Длина пик позволяла защищать неэкипированных стрелков, пока те разряжали мушкеты. Однако встречный огонь пиратов быстро разрушал такие ряды.

Я огляделся. Бой возвращался в привычное русло, где на одного пирата приходилось с десяток бойцов «Эльдорадо», хотя бывали и исключения. С ятаганами в руках я тоже осмелел и продолжал сражаться, покуда были силы. А когда уставал, то отбегал в безопасное место и заряжал пистолеты. Пыжей для них давно было не сыскать, но я обходился и без них – для выстрела в упор особого ума не надо, главное, найти целые картузы.

Все шло хорошо, пока Аннели не одернула меня по плечу.

– Что-то не так, – прорычала она.

– В чем дело? Мы же вроде понемногу оттесняем их к берегу?

– Ты видел хоть одного испанца в зеленой форме? И не задумывался, почему они так легко проигрывают? Элитные бойцы почему-то не идут в бой.

– Выжидают момента? – предположил я и принялся заряжать пистолет.

– Следующего момента может не быть, – ответила Аннели. – Я отправила своих ребят в тыл, проверить обстановку. Они должны были ответить, но этого не случилось. Значит, их убили, и доступ к сообщениям заблокирован. Нас намеренно сжимают плотнее.

– Так называемой элиты у «Эльдорадо» не особо и много. Одну из таких групп я недавно сам завалил. В любом случае, я хочу вновь добраться до сокровищ. А это впереди.

– Чувствуешь запах? – ответила пиратка. – Дымом пахнет.

– На поле боя? – Я вскинул бровь.

Но в следующее мгновенье ее опасения передались и мне. Сразу в нескольких местах вспыхнул огонь. С виду могло показаться, что рванула очередная граната или кто-то выстрелил из пушки, но после подозрений Аннели это больше походило на поджог. Сражение растянулось минимум на пару сотен метров, поэтому ничего серьезного огонь пока не представлял. Но что будет, если он окружит поле боя?

– Скажи Тангу! – осенило меня.

– Скажи лучше ты, – ответила она. – Я для того тебя и позвала. Он меня плохо воспринимает, а тебя послушает. Пошли.

Танга мы нашли, ведущего кулачный бой сразу против двух врагов. Топор и саблю он где-то потерял, зато нацепил на руки испанские железные перчатки. Он вминал солдат в землю, а те явно робели при виде страшного здоровенного существа, измазанного кровью.

– Танг, у нас проблемы, – начал я, когда он закончил избивать трупы.

– Ну? – еле дышал головоруб.

– Оглянись. Кажется, нас хотят поджечь. Замкнуть кольцом огня, чтобы мы просто задохнулись.

– Брехня, – ответил он. – Огонь так далеко не распространится.

– Если только кто-нибудь не разольет зажигательную жидкость, – сказала Аннели.

– Вот как? Хм. – Тангризнир еще раз окинул взглядом окрестности. – Ладно, вели своим отходить. Но не разбегайтесь – надо закончить начатое! Мы положили слишком много испанских псин, чтобы давать им второй шанс.

Наверняка Аннели и Тангризнир тут же отправили сообщение своим людям, но помимо этого стоило убраться и самим. Проблему осложняло то, что солдаты «Эльдорадо» никуда не делись – они продолжали напирать, стрелять, скакать на лошадях. Просто взять и одновременно отступить – значит подставить спины под десятки атакующих врагов.

Некоторое время я следовал за Аннели. Мы успешно забили испанца в броне, а затем разделались с собакой, которая чуть не погрызла мне шею. Пары минут хватило, чтобы огонь распространился дугой далеко за нашими спинами.

– Нужно уходить!

– Знаю, – ответила она, перезаряжая револьвер. – Черт, огонь уже со всех сторон!

Кругом стало заметно тише. Остались только трупы или игроки, чей уровень жизни мелькал в районе десяти-двадцати процентов. Дышать становилось тяжелее – воздух задрожал, потемнел. Ревущая стена огня росла ввысь, перебиралась на деревья и пальмы. Где-то огня и вовсе не было видно, но я-то знал, что его всего-навсего загораживают деревья. А за ними такое же неистовое пламя.

Неподалеку плясал одинокий конь. Он вставал на дыбы, ржал, хрипел и не знал, куда деться. Аннели подбежала и ловко заскочила в седло, почти не отталкиваясь от земли. Лошадь удивленно дернулась, начала бешено вращать глазами, попыталась поднять круп, но пиратка схватила поводья и успокоила ее. Протянула мне руку.

Я с трудом вставил ногу в стремя и, кряхтя, уселся на седло сзади от Аннели. Не успел прийти в себя, как девчонка тронула коня пятками.

– На лошадях никогда не скакал? – спросила она, повернув вбок голову.

– Неа, – ответил я.

– Тогда держись крепче. И дай мне немного места, отодвинься.

Мы поскакали. Аннели направила лошадь к пламени, но та брыкалась, визжала и отказывалась приближаться вплотную. В итоге скакун взвился на дыбы, замолотил коптами. Даже я всем телом чувствовал жар, что уж говорить о лошади. Тогда пиратка дернула за поводья, и мы двинулись галопом вдоль огня.

Где-то еще виднелись игроки, хотя из-за дыма порой сложно было разобрать, кто из них кто. Где-то ржали другие кони, они топали, вставали на дыбы. В какой-то момент лошадь сильно прыгнула – я так и не успел сообразить, что происходит, ибо раскашлялся. Стена огня вдруг оказалась позади. Вместо нее впереди зашелестели листья деревьев.

Мы проскакали еще некоторое время, и впереди уже слышались знакомые звуки боя. Аннели достала револьвер, и, стоило впереди появиться испанцам, как они один за другим начали испускать брызги крови в груди. Выжившие отскочили от мчащейся лошади. Но затем разнесся выстрел, а лошадь тут же дернулась, проронила пену с оскаленных зубов, запнулась, привалилась на бок. Аннели резво вынула ноги из стремян и прыгнула. Я не придумал ничего лучше, как ухватиться за ветку над головой, повиснуть, а затем спрыгнуть.

Мгновеньем позже животное уже лежало на земле. Аннели приземлилась аккурат на испанца, после чего интенсивно вдолбила его голову в землю. С каждым ударом здоровье врага сокращалось на четверть ежесекундно, пока не исчезло полностью.

Надо же было угораздить попасть в самую гущу врага? Ни одного пирата поблизости не было, зато испанцы полезли со всех сторон. Одна из пуль угодила пиратке в плечо. Пока она фехтовала с очередным нападавшим, я сражался с мушкетером – тот несколько раз был близок к тому, чтобы разбить мне челюсть прикладом, но в какой-то момент мой ятаган срезал ему палец. Он вскрикнул, второй клинок тем временем вонзился в грудь.

Не успел я вынуть ятаган, как услышал свист очередного лезвия. Я инстинктивно пригнулся, и пройденное лезвие колыхнуло волосы у меня на голове. Оттолкнулся назад, тем самым спиной впечатавшись в кирасу испанца. Его меч оказался впереди меня, его руки сильно обхватывали мои плечи. Он собрался заехать рукояткой оружия мне в подбородок, но на полпути бросил клинок и обмяк. Это вмешалась Аннели.

Какое-то время мы продолжали сражаться, хотя глаза давно слипались от крови и пота. Несколько раз мы прижимались друг к другу спинами, поскольку испанцы то и дело норовили окружить. Еще хорошо, что не далее как в пяти шагах кругом были деревья – сюда выходили лишь на звуки скрещенной стали. В ином случае нас давно бы задавили числом или расстреляли.

Оливия фон Штерне учила меня держать стойку даже тогда, когда сил едва хватало, чтобы не упасть. Почему-то сейчас ее боты-бенедикты казались мне совершенно безобидными парнями, встретиться с которыми вместо людей «Эльдорадо» я был бы совсем не против.

Силы иссекали. На навыки вроде «Танцующего с ветром» уже не хватало энергии. А если и хватало, то одного навыка недостаточно, чтобы решить все проблемы разом. Расправившись с очередным кирасиром ударами в голову, я оглянулся. Других видно не было, хотя совсем неподалеку слышались выстрелы и голоса. А где же Аннели?

Пиратка лежала под одним из свежих тел. Увидев мой взгляд, она поднесла ко рту палец. Сюда шли. Недолго думая, я тоже прильнул под одно из тел и подготовился к тому, чтобы прикинуться мертвым. Аннели лихорадочно перебирала дрожащими пальцами, пытаясь зарядить револьвер. Часть зарядов она рассыпала, но не сдалась и попыталась смазать дульца камор кусочком воска.

«Прятки» были напрасными. Из-за листвы вышла Анакана с луком в руке.

– Эй, – начал я. – Мы тут.

– Живые? – она протянула мне руку.

– Скорее да, чем нет.

– Ничего себе вы тут устроили. – Она посматривала на разбросанные повсюду испанские трупы. – А я-то понять не могла, почему они вдруг перестали наступать.

– Видимо, мы слишком привлекли их внимание, когда ворвались сюда верхом на лошади. Что вообще происходит?

– То же, что и до этого, – ответила она. – Война за остров.

Прежде чем подняться, Аннели продолжила заряжать револьвер. По лицу у нее проходил большой кровавый порез. Из носа сочилась кровь. При тридцати пяти процентах здоровья – не такая уж и большая расплата. Хотя выглядела она столь пугающе, что хоть на Хэллоуин наряжайся.

– Нужно добить «Эльдорадо», – сказал я. – Анакана, в какую сторону идти?

– Черт его знает, – выдохнула она. – Я растеряла всю группу лучниц. Нэхуэля убили, значит, он будет здесь не очень скоро. Пираты вроде бы сражаются неподалеку, но разве они разберутся в этой местности?

– Надо идти, – повторил я.

Аннели поднялась, сунула револьвер за пояс. Взгляд ее был пустым, уставшим и безразличным. Она сказала:

– Тогда веди.

Я двинулся в противоположную сторону от той, откуда пришла Анакана. Пистолеты давно потерялись, искать новые не было времени. Силы оставались только на то, чтобы расправиться с как можно большим числом испанцев – хоть голыми руками, хоть с одним процентом здоровья, как угодно – лишь бы сделать все возможное. И потому, когда мы внезапно вышли на Ромуальдо и его людей, мои ятаганы словно сами взметнулись в руки, а глаза налились кровью.

Но прежде, чем я успел сделать хоть шаг, вмешалась едва державшаяся на ногах Аннели. Выстрел, второй, третий и… неистовый женский крик. Револьвер взорвался у нее в руке, оторвал кисть.

Парочка игроков успела рухнуть хватаясь за грудь и плечо, но Ромуальдо лишь сверкнул рапирой. Я ринулся ему навстречу, пока Анакана выцеливала из лука остальных.

На этот раз Ромульдо не играл. Не давал возможности ударить первым или помахать кулаками, хотя тоже выглядел уставшим, не проронил ни слова. Он просто сделал молниеносный прямой выпад, и, видимо, никак не ожидал, что я дам отбив ятаганами. Правой рукой я выставил приму, а левой взмахнул по рапире, уводя ее в сторону. Ромуальдо тут же контратаковал, сделал пируэт и прочертил свистящий синистр. От сильного соприкосновения клинков брызнули искры.

– А ты стал быстрее, – заметил он. – Небось последние сутки только и репетировал нашу встречу.

Следующую атаку отбить оказалось сложнее. Испанец сделал ложный удар, тем самым спровоцировал меня выставить защиту, после чего вложил всю силу руки от плеча, чтобы сбить мои клинки. Еще немного, и острие рапиры прочертило бы на моем лице такой же порез, что сейчас кровоточил у Аннели. Спасло меня лишь то, что лезвие встретилось с кромкой рукояти ятагана, и не смогло опуститься ниже, потеряло скорость.

Пока Анакана – уже перешедшая со стрел на ближний бой луком и клинком – отбивалась от нападающих, Аннели пыталась обмотать разорванную руку тканью рубахи. Она что, собирается в таком виде продолжать сражаться?! Из глаз у нее катились слезы – то ли от боли, то ли от усталости. Но она ни разу не проронила ни звука.

Стоило мне отвлечься, как лезвие вражеской рапиры рассекло руку – Ромуальдо знал, что мои ятаганы короче, и потому прибегал к проверенным тактикам. Затем он стал целиться в ноги, и я отскакивал, даже не пытался выставить контратаку. Когда мне казалось, что испанец вот-вот начнет уставать, он только набирал мощь. Делал уколы быстрее, не давал навязать дистанцию, ускорялся. Дергал плащом, чтобы сбить с курса. Со свистом выносил рапиру по диагонали, напирая вперед.

Я не выдержал и метнул клинок. Нас разделяло шагов пять, но Ромуальдо легко отбил атаку, выставив эфис. А затем лезвием отбил стрелу, выпущенную Анаканой. Вторую не отбил, но стоически выдернул из берда. Я зарычал и отчаянно пошел на Ромуальдо, но в этом уже не было нужды: Анакана, припав на колено, всаживала в испанца стрелу за стрелой, прибивая его к стволу пальмы. Сначала я хотел вонзить ятаган ему в глотку, но передумал. Распятый на дереве, он уже не представлял опасности, но и не умирал – здоровье держалось в отметке пятнадцати процентов.

– Оставим его, – выпарил я. – Пусть теперь поживет.

– Я найду тебя, Рудра, – прохрипел он, глядя себе под ноги. У основания пальмы начала собираться кровь. – Я найду тебя там, где тебе никто не поможет.

Тело его растворилось в воздухе, а стрелы остались торчать в стволе. Значит, он все-таки не вытерпел и сделал логаут. Аннели лежала на боку и не проявляла признаков жизни. Я осторожно приподнял ее за голову, посмотрел в закрытые глаза.

– Анакана, найди кашири или воду. Срочно. Ей плохо.

– Рудра, – удивленно проговорила Анакана. – Она мертва.

На секунду я забыл, что действия происходят в виртуальной реальности. Сделалось плохо.