Когда первые итальянские гангстеры, спасаясь от режима Муссолини, отправились покорять Соединенные Штаты Америки, ирландские банды давно уже поделили сферы своего влияния во всех традиционных для мафии видах бизнеса. Все, что запрещает церковь, приносит доход мафии, – примерно так можно охарактеризовать направления деятельности организованной преступности.
После того, как Ирландия объявила себя республикой, в Штаты потянулись эмигранты. Добропорядочные, но бедные семьи отправлялись на поиски лучшей жизни, ну а преступники попросту бежали от правосудия. Денег ни у тех, ни у других не было. Американцы первого и второго поколения ненавидели переселенцев и не желали иметь с ними дела. Это вело к безработице, нищете и образованию банд в районах, наиболее популярных у эмигрантов из Ирландии.
К концу XIX века банды были окончательно сформированы, многие из них имели многолетнюю историю, свои устоявшиеся традиции. Конечно, банды противостояли друг другу. То и дело на улицах Нью-Йорка и Чикаго вспыхивали и угасали криминальные войны. Когда в Штаты потянулись итальянцы, выходцам из Ирландии пришлось на время забыть о прошлых конфликтах ради общего врага. Удалось это далеко не всем.
Естественно, ирландцы появлению беспрецедентно наглых итальянцев рады не были. Ирландские банды, получившие наибольшее распространение в XIX веке, в начале ХХ-го безуспешно сражались с уроженцами острова Сицилия. Ближе к середине ХХ века поражение ирландцев стало очевидным, но в 1970-х годах все изменилось. Проигранная битва не означала поражение в войне.
Бостон, Филадельфия, Чикаго и Нью-Йорк – именно в этих городах действовали самые заметные ирландские банды ХХ века. Все вышеперечисленные города в разное время проигрывали в схватке с итальянскими гангстерами. Все, кроме одного – Бостона. Родной для Джеймса Джозефа Балджера город всегда принадлежал ирландцам.
Ирландские банды традиционно тяготели к торговле алкоголем, поэтому неудивительно, что вскоре после первой волны эмиграции в алкогольной столице Америки, Чикаго, появились ирландские банды. Введение Сухого закона буквально перерезало историю города. Всем моментально стало понятно, что бутлегерство, то есть незаконная торговля алкоголем, золотая жила. Джон Торрио и его сподручный Альфонсо Капоне тоже быстро сообразили, как надо действовать. Война Чикагского синдиката с ирландскими бандами началась буквально с первых же дней действия Сухого закона.
История мафии в Чикаго связана с двумя именами ирландских гангстеров: Дином О’Бэнионом и Багзом Мораном.
Дин О’Бэнион родился в 1892 году в маленьком городке Мароа, штат Иллинойс. Тогда никто не мог предположить, какая судьба ожидает тихого хромого мальчика из приличной и работящей семьи простых американцев. Вместе со старшим братом Фрэнком Дина записали в хор при церкви, где он с первых дней стал делать успехи. Жизнь Чарльза Дина О’Бэниона изменилась в 1901 году. Тогда от внезапной болезни скончалась его мать. Отец семейства объявил о своем решении переехать в Чикаго. Уже почти взрослый Фрэнк отказался переезжать, а у маленького Дина выбора не было. Чикаго так Чикаго. Там тоже можно петь в церковном хоре и разводить цветы. Больше всего в жизни Дин обожал наблюдать за тем, как из маленького саженца вырастают непостижимо прекрасные цветы.
Вскоре он почти забыл о своей любви к природе. В Чикаго он пошел в школу для бедных. Хромой мальчик из церковного хора, да еще и с букетиком цветов, тут был встречен не очень радушно. Никто бы не подумал, что этот маленький хромой способен убить каждого, кто только попробует его оскорбить. «Чем короче нога, тем злее нрав», – любил повторять он.
Вскоре Дин уже прибился к банде маленьких воришек, с которыми вместе грабил посетителей местного рынка. Отец практически перестал работать, и нужно было учиться выживать. Вскоре его уже приняли в одну из достаточно больших уличных банд. Несовершеннолетний и невероятно проворный для своей хромоты Дин был бесценной находкой для банды. Здесь мальчик приглянулся крупному боссу Моисею Анненбергу. Вскоре мальчик уже работал на успешного бизнесмена начала века.
На одном из собраний мальчик познакомился с легендой «медвежатников» Чарльзом Рейсером. Мужчина взял мальчика под свою опеку и начал учить «ремеслу». Схватывающий все на лету Дин уже через месяц мог с легкостью взламывать сейфы. Он уже почти не помнил той, другой своей жизни в маленьком Мороа, штат Иллинойс. Мальчик просто не мог себе позволить отпустить то последнее, что связывало его с прошлым, и он продолжал каждое воскресенье петь в церковном хоре и исправно исповедоваться настоятелю местной церкви. Проведение не спасло мальчика от ареста. В 1909 году Дин был арестован за взлом сейфа и отправлен в исправительную колонию.
Выйдя на свободу, Дин попал уже в совсем другой мир. Чикаго буквально раздирали войны уличных банд. О’Бэнион занялся продажей алкоголя (пока еще легальным видом бизнеса) и очень скоро преуспел. К началу 1920 года он зарабатывал более миллиона долларов в год. В это время к нему в банду пришел молодой Багз Моран, который быстро стал одним из приближенных О’Бэниона, а вскоре и вовсе организовал свою банду. Впрочем, Багз умудрился при этом сохранить хорошие отношения с бывшим боссом О’Бэнионом.
Появление в Чикаго выскочки по имени Альфонсо Капоне О’Бэнион воспринял как личное оскорбление. Это его город и его бизнес. Несколько ограблений, организованных О’Бэнионом, несколько драк и убийств привели ко встречи Дина и Джона Торрио. Старый гангстер понимал, что худой мир лучше доброй ссоры, и предложил разделить сферы влияния. Дин, будучи умным человеком, согласился взять себе северную часть города.
Несколько лет банда О’Бэниона и Чикагский синдикат Капоне умудрялись мирно сосуществовать. Иногда банда Дина перехватывала алкогольные транши Капоне, иногда Альфонсо устраивал провокации для Дина. И все-таки это было относительно спокойное время. Дин женился на Виоле Канифф и купил возлюбленной цветочный магазин напротив церкви, в которой когда-то пел в хоре. Для Дина магазин стал не просто легальным прикрытием своего бизнеса, но и любимым детищем. Как ни странно, лавка вскоре стала приносить ощутимый доход. Здесь покупали цветы для всех похорон гангстеров, а они случались в Чикаго все чаще.
В феврале 1924 года был убит соратник О’Бэниона Джон Даффи. Дин безуспешно пытался обвинить в этом Капоне, но синдикат смог уйти от суда. На несколько месяцев Дин затаился и сумел сохранить подобие мира. В мае того же года Дин узнал о том, что в ближайшее время готовится полицейский рейд по местам незаконно функционирующих алкогольных заводов. В списке намеченных адресов значилась его пивоварня. Быстро сориентировавшись, Дин предложил Джону Торрио купить этот заводик по достаточно низкой цене в 500 тысяч долларов. Торрио моментально согласился, но в день покупки случился заранее намеченный полицейский захват. Джон Торрио понял, что его подставили на 500 тысяч долларов, которые никто не собирался возвращать. Да к тому же на старого гангстера завели дело. Торрио решил отойти в сторону и не начинать новую войну. Он отошел в сторону, а вот Капоне не намерен был прощать ирландского прощелыгу.
В ноябре 1924 года Дин О’Бэнион был убит. Он был известным гангстером, поэтому церковь наотрез отказалась отпевать его. Впрочем, настоятель знал Дина еще с того времени, когда О’Бэнион был совсем ребенком, и относился к нему как к сыну. Служитель церкви согласился тайно отпеть гангстера. 12 ноября 1924 года половина Чикаго собралась на похоронную процессию памяти О’Бэниона. Весь город был завален цветами, купленными в небольшом магазинчике напротив церкви.
После смерти О’Бэниона на роль главного врага Аль Капоне был выбран Багз Моран. Легендарный гангстер, чьему виртуозному уму приписывается придумка убивать из окна едущего автомобиля, допустил ту же ошибку, что и О’Бэнион. Он умудрился обставить Капоне в паре небольших алкогольных траншей. Такого вконец распоясавшийся гангстер простить не мог. И вот 14 февраля 1929 года Багз Моран в кафе напротив своего склада с алкоголем. Все его лучшие люди мертвы.
Несмотря ни на что, Багзу Морану удалось удержать контроль над бандой. Вплоть до отмены Сухого закона гангстер продолжал заниматься бутлегерством. 1933 год подкосил бизнес гангстера. Вместе с отменой Сухого закона история ирландской мафии в Чикаго была практически закончена. Моран вернулся к мелкому мошенничеству и в 1957 году вконец разорившийся Багз Моран скончался от рака легких.
В Филадельфии ирландские банды были распространены еще в XIX веке. Одной из самых известных принято считать Schuylkill Rangers, возглавляемую легендарным Джимом Хаггерти. Его банда грабила южный порт Филадельфии на протяжении двадцати пяти лет. В отличие от всех других бандитов Джимми рос в хорошей семье. Его отец был очень уважаемым человеком в городе, честным бизнесменом, активно участвующим в политической жизни города. Именно поэтому Джимми все всегда сходило с рук. Получив хорошее образование, он неожиданно записался в армию, в которой прослужил несколько лет. Гражданская война сильно изменила молодого человека. Он полюбил оружие и власть, от которых уже просто не смог отказаться. Вернувшись домой, он сколотил свою банду и стал промышлять воровством и мошенничеством. Вскоре банда Хаггерти стала известнее честного имени отца Джима. Не раз молодого человека арестовывали, но всегда затем освобождали под залог. Получив тюремный срок в десять лет, он был освобожден через восемь месяцев по личному указу губернатора.
Филадельфию, в отличие от Чикаго, обошли стороной бандитские войны времен Сухого закона. Конечно, в городе шла борьба за «место под Солнцем», но не с таким размахом, как в Чикаго или Нью-Йорке. Вероятно, потому, что до вхождения в силу Сухого закона торговля алкоголем здесь была не так распространена. После 1920 года в битву за алкоголь вступили Дэниэл О’Лири и Макс Хофф. Их противостояние закончилось смертью Дэниэла в 1928 году.
После отмены Сухого закона банды переключили свое внимание на азартные игры, ростовщичество и кражи. Постепенно преступный бизнес разрастался. Многие рабочие хотели заработать быстрые деньги, благодаря чему банды имели возможность бесконечно расширять свой состав. По мнению историков мафии, именно в конце 1940-х годов банды Филадельфии приобрели четкую структуру. Их деятельность стала более организованной. Игорный бизнес развивался, и криминальные боссы стали ворочать куда более внушительными суммами, чем раньше. Впоследствии, уже в 1970–80-х годах, ирландские и итальянские криминальные группировки оказались в эпицентре большого судебного процесса, в рамках которого стало известно, что в городе процветала продажа наркотиков.
Самым криминальным городом США всегда был Нью-Йорк. Именно с ним теснее всего связана история американской организованной преступности, как итальянской, так и ирландской.
Банды Нью-Йорка, так мастерски показанные в одноименном фильме Мартина Скорсезе, родились на перекрестке пяти улиц: Кросс, Энтони, Литл-Уотер, Оранж и Малберри. Легендарный район Пяти углов долгое время считался одним из престижных для проживания мест в городе. Здесь селились не богатые, но обеспеченные люди. Так было вплоть до начала XIX века.
Пять улиц сходились в низине. Площадь Пяти углов ранее была болотом, и постепенно природа начала брать свое. Дома здесь гнили и разрушались. Недвижимость неуклонно падала в цене, а следовательно, заселялась нищими и эмигрантами. Поскольку в то время основную массу переселенцев составляли выходцы из Ирландии, Пять углов вскоре стал зловещим и криминальным районом. Здесь жили и «работали» десятки ирландских банд. Нищие и изможденные люди заселяли пустующие помещения. Сырость, антисанитария, отсутствие надежды на нормальную работу, – все это разжигало ненависть к окружающему миру. Именно поэтому район Пяти углов прославился тем, что здесь орудовали самые жестокие банды. В отличие от более обеспеченного эмигрантского Бауэри, здесь не гнушались убивать за совсем уж смешные суммы.
«40 воров», «Уродливые цилиндры», «Мертвые кролики», «Рассветные», «Хиос», «Парни из Бауэри» и пр. В XIX веке на территории Манхэттена действовали сотни различных банд. Традиционно смешные названия всегда имели серьезную историю возникновения. «Рассветные» славились тем, что делали свои набеги в предрассветные часы. «40 воров» специализировались на воровстве на рынках и в местах скопления народа. «Уродливые цилиндры» были знамениты тем, что, идя на дело, одевали на себя жуткого вида самодельные цилиндры. История возникновения наиболее крупной банды «Мертвых кроликов» и вовсе стала легендой: во время очередного набега к ногам одного из членов банды Роача упала тушка мертвого кролика. Бандит посчитал это знаком свыше и организовал свою собственную банду, символом которой стала тушка этого мертвого животного.
В основном в районе Пяти углов народ промышлял воровством и грабежами. Ограбления банков, кражи, мошенничество, – все что угодно. Здесь не принято было хвалиться приобретением какой-нибудь вещи, здесь замышляли планы будущих махинаций. Вершиной мастерства считался новый способ ограбления. Доходило до совсем уж странных и оригинальных методов. Например, Джим Данниган стал известен благодаря своей шляпе с патокой. Прилично одетый Джим заходил в одну из кондитерских лавок и просил продавца наполнить свой цилиндр патокой, мол, с приятелем поспорил. Продавец обычно соглашался выполнить странную просьбу покупателя. Когда шляпа наполнялась липкой и сладкой субстанцией, Данниган надевал ее на голову продавцу, и пока тот пытался содрать с себя шляпу, быстро обчищал кассу.
Именно здесь стали впервые применять лекарственные препараты для усыпления бдительности жертвы. Здесь разгорелась так называемая «война пожарных». В то время местные бандиты боролись за право приехать на место пожара. Во-первых, приехавший экипаж спасателей принимали за героев, во-вторых, это была отличная возможность ограбить пепелище.
После очередного грабежа бандиты шли в один из местных пабов, где, естественно, праздновали удачно завершенное дело. Поэтому в районах, прилегающих к площади Пяти углов, появилось огромное количество питейных заведений. Выпивка и страшные истории были частью культуры этого района. Постепенно тут появился свой фольклор, традиции, легендарные личности и бизнесмены. Большинство банд распадались, а их участники то и дело попадали в тюрьму, но были и те, кто всеми силами хотел легализовать свой бизнес и стать добропорядочными жителями Нью-Йорка. Банды преобразовывались в преступные организации и синдикаты.
Именно в этот период ирландские банды нашли уникальную формулу власти. Политик, гангстер и игрок. Такой союз способен был изменить правила игры, способен подчинить себе территорию. Появился он случайно. Один из освободившихся гангстеров зашел в местное казино, представляющее собой дешевый кабак, и устроил тут дебош. Случайно оказавшийся здесь политик, друживший с хозяином заведения, заинтересовался им. Вскоре они начали сотрудничать. Благодаря авторитету гангстера обеспечивались голоса избирателей, владелец заведения, защищенный поддержкой гангстера и политика, спокойно вел дело и давал деньги, ну а политик продвигал свои законы. Идеальные союзы стали частым явлением. Обычно они не длились долго. При распаде первым страдал игрок, то есть бизнесмен.
В 1880-х годах Манхэттен накрыла первая волна эмигрантов из Италии. Начались уличные столкновения с итальянскими бандами. Гангстеры из солнечной Европы стали посягать на святой алкогольный бизнес ирландцев, уже считавших себя коренными американцами. В ответ на банду «Черная рука» была организована «Белая рука», которая длительное время сопротивлялась итальянской мафии. Внутренние распри погубили группировку слишком быстро. Убийства Билла Ловетта, Ричарда Лонергана и нескольких других лидеров буквально уничтожили «Белую руку». К 1925 году организация полностью прекратила свое существование.
Введение Сухого закона обозначило новую главу в истории ирландской мафии на Манхэттене. В 1920 году молодой человек, работавший на судостроительном заводе, Билли Дуайер сообразил, что его знание процесса производства алкоголя может сослужить ему хорошую службу. Уже через пару месяцев уроженец района Адская кухня в Нью-Йорке имел сеть подпольных алкогольных заводов. Вместе с Оуэном Мэдденом и Фрэнком Костелло он стал одним из ведущих бутлегеров Нью-Йорка. В 1925 году Дуайер был арестован за дачу взятки сотруднику портовой полиции. Приговор нельзя было назвать строгим: 2 года лишения свободы, из которых Билли был в заключении тринадцать месяцев, а после чего был отпущен за примерное поведение. Впрочем, Дуайеру этого хватило, чтобы больше не связываться с преступным бизнесом. Выйдя на свободу, он отошел от дел и стал предпринимать отчаянные попытки вести честный бизнес.
Дело Билли Дуайера отошло Оуэну Мэддену с Костелло и Джеку Даймонду с Оджи Пизано и Чарли Хиггинсом. Вплоть до отмены Сухого закона война за право бутлегерства в Нью-Йорке не прекращалась. Как известно, безоговорочную победу в этом криминальном сражении одержало пять итальянских семей Нью-Йорка.
Новый этап в истории ирландской мафии начался в 1960-х годах. Именно тогда развила свою деятельность ирландская банда «Вестиз». Уроженцы района Адской кухни во главе с Микки Спиллэйном, Эдди МакГратом, Джеймсом Кунаном, Микки Физерстоуном и Эдвардом Камински очень скоро превратились в легенду ирландской мафии. Прежде всего «Вестиз» специализировались на продаже алкоголя. Благодаря деятельности Силлэйна, последнего джентльмена среди гангстеров, бизнес банды очень скоро распространился на многие районы города. Адская кухня теперь практически полностью перешла во владение ирландской мафии. Женитьба Микки на дочери видного политика Морин Макманус только упрочила его позиции. Вскоре он стал почти легендарной личностью. Спиллэйн был известен как достаточно строгий, но честный бизнесмен, категорически презирающий наркоторговлю. Именно благодаря тому, что Спиллэйн запретил продажу запрещенных веществ на своей территории, его прозвали последним джентльменом среди бандитов.
В самом начале 1960-х годов Спиллэйн поссорился с одним из членов «Вестиз» Джеймсом Кунаном. Причина конфликта осталась неизвестной. Апофеозом той ссоры стало вооруженное нападение Кунана на дом Спиллэйна. По счастливой случайности лидер «Вестиз» остался в живых. С тех пор противостояние Спиллэйна и Кунана то угасало, то набирало новую силу. Так продолжалось вплоть до 1970-х годов.
В середине 1970-х годов в районе Адской кухни началось строительство нового жилого комплекса. Курировать проект захотела семья Дженовезе. Спиллэйн и его «Вестиз» казались итальянской семье слабыми противниками. Вдобавок ко всему противостояние Кунану сильно ослабило позиции Спиллэйна. Оставалось просто обезглавить «Вестиз» и спокойно прибрать к рукам Адскую кухню. На протяжении 1976 года все лучшие люди Спиллэйна были уничтожены. Участие Дженовезе в этом конфликте было очевидным, но доказать это в суде так и не смогли.
Джеймс Кунан быстро разгадал план Дженовезе. Позиции Спиллэйна резко ослабли. Но Кунан не собирался просто так отдавать Адскую кухню Дженовезе, поэтому он пошел к другой итальянской семье – Гамбино. Заключив сделку с Роем Демео из клана Гамбино, Джеймс ознаменовал начало конца ирландской мафии в Нью-Йорке. Так, по крайней мере, пишут во всех книгах по истории мафии Нью-Йорка.
В 1977 году Майкл Спиллэйн был убит. Руководство «Вестиз» захватил Джеймс Кунан вместе с Демео. Дженовезе узнали о том, что «Вестиз» теперь курирует клан Гамбино, и решили отказаться от плана по захвату Адской кухни. Изначально Дженовезе интересовал строительный проект, на том и решили остановиться. В результате переговоров было решено, что Дженовезе могут курировать проект, но территория Адской кухни по-прежнему останется за «Вестиз». Ирландская преступная группа же отныне должна была отдавать 10 % своих доходов клану Гамбино, в качестве платы за дружбу.
Бостон, как уже говорилось, всегда «принадлежал» ирландцам. Благодаря хорошей организации и сильным лидерам на протяжении десятилетий ирландцы здесь одерживали победу над итальянскими преступными группами. Впрочем, однажды все-таки итальянцы победили в этой вечной войне.
Город на восточном побережье Атлантики всегда служил первым прибежищем переселенцев из Ирландии. На протяжении веков сюда прибывали корабли с эмигрантами. Соседей, как и полагается, терпеть не могли. Несмотря на то, что между Бостоном и Дублином весьма значительное расстояние, равное ширине Атлантического океана, уроженцы восточного побережья традиционно недолюбливали ирландцев. Как всегда, больше всех эмигрантов ненавидели американцы с ирландскими корнями.
Ситуация изменилась в 1840-х годах, когда Ирландию поразил Великий Картофельный голод. С 1845 по 1849 годы численность населения Ирландии сократилась на 25 %. Виной всему послужил маленький грибок, поразивший урожаи на полях Ирландии.
Летом 1845 года пошел дождь. Поначалу жители Дублина, привыкшие к суровой погоде северного острова, не придали этому большого значения. Ливень не прошел ни на следующий день, ни через неделю. Дожди не прекращались вплоть до наступления зимы. Незадолго до этого Ирландия стала колонией Англии, и крестьяне лишились большей части своих земель. И без того обедневшие люди тем страшным летом 1845 года фактически стали нищими. Грибок уничтожил все урожаи картофеля, жизненно важного для Ирландии продукта. Начался страшный голод, повлекший за собой новые беды. Условия жизни резко ухудшились, люди начали умирать. Тиф, цинга и в довершение всего эпидемия холеры. Правительство пыталось изменить положение дел, но ни благотворительные фонды, ни поблажки в кредитах не могли остановить эпидемии. На протяжении нескольких лет неурожаи продолжались.
Потерявшие всякую надежду на выживание, люди стремились уехать из страны. Билет на пароход стоил баснословных денег для изможденных голодом людей. Многие семьи копили на него годами. Они копили на то, чтобы хотя бы один член их семьи получил надежду на новую жизнь.
Впрочем, билет означал лишь начало новых мучений. Корабли шли через Атлантический океан многие недели, а то и месяцы. Плавучие суда были переполнены людьми. Эмигранты были вынуждены ютиться по десятку человек в каюте. Съестных припасов категорически не хватало. В условиях замкнутого пространства и ослабленного иммунитета любой вирус превращался в смертельную эпидемию. Корабли с эмигрантами из Ирландии вскоре начали называть плавучими гробами. В пути погибало 10–20 % экипажа.
Корабли прибывали в порты Канады и США. Чаще всего конечной точкой путешествия служил главный порт Восточного побережья – Бостон. Изможденные, уставшие и голодные люди сходили на берег в надежде на счастье. Ни работы, ни денег у них, конечно, не было. Поскольку это была чужая для них страна, часто эмигранты начинали промышлять воровством.
Стоит ли говорить о том, что коренные жители Бостона недолюбливали людей, прибывших на таких кораблях? Вернее, их ненавидели и презирали. В те годы на улице часто можно было встретить таблички, на которых значилось: «собакам и ирландцам вход воспрещен».
В глазах местных жителей ирландцы были ни к чему не пригодными лентяями, нищими и больными людьми. Возможности человека ограничены только его собственным представлением о них. Единственной целью на таком корабле было желание выжить, несмотря ни на что. И они выживали, просто не зная о том, что это невозможно. Сойдя на сушу, человек в течение пары месяцев буквально сгорал от холеры, цинги или просто истощения. Сами не подозревая о том, они часто заражали острыми вирусными заболеваниями коренных жителей Бостона. Естественно, это не прибавляло очков в пользу ирландцев. Их не брали на работу, запрещали селиться в «приличных» районах, всеми силами вытесняли из города. Да и кем они могли работать? В основном на кораблях были простые фермеры и их семьи, ну и мошенники, конечно, скрывающиеся от закона, но они были как раз в меньшинстве. Ни фермеры, ни их дети не были готовы к жизни в крупном американском городе. Они не знали основ работы на производстве, не умели продавать. Сельское хозяйство в Бостоне было не в почете, поэтому эмигранты оказались загнаны в угол, в прямом и переносном смысле слова. В конечном счете коренное население добилось того, чтобы ирландцы селились не в городе, а на южной его окраине. Так образовался легендарный южный Бостон, или Southie. Жителям Бостона сюда был путь заказан, эта территория целиком и полностью принадлежала ирландцам. Район развивался и расширялся. Эмигранты потихоньку начинали вливаться в жизнь большого города. Проблема безработицы чуть отступила. Новые семьи из Ирландии также селились в южной части города. Конечно, здесь была преступность, но мафией ее назвать было нельзя, даже в том широком смысле этого слова. Итальянцев эта территория до поры до времени просто не интересовала. Смельчаки, решившиеся посягнуть на Southie, быстро изгонялись из города. История организованной преступности здесь началась лишь в ХХ веке и связана она была с именами братьев Уоллес, Дэниела Уолша, Гарри Сагански и, конечно, «Царем Соломоном» из южного Бостона. Несмотря на почетное прозвище последнего, первую скрипку здесь играли братья Уоллес.
Начавшись как старая ирландская сказка, история банды Гастин закончилась в духе лучших романов Марио Пьюзо. Фрэнк и Стив Уоллес выросли в Southie. Никакой работы у братьев не было, и надежды на ее появление тоже. Впрочем, Стив занимался боксом и достиг в этом определенных успехов. Фрэнк же беспрестанно искал возможности заработать. Однажды он предложил брату ограбить грузовик с товаром. Стив согласился. Вскоре они уже разработали пару классических схем грабежей.
Водитель грузовика видел посередине дороги кучу мусора, которую часом ранее накидали там Фрэнк и Стив, останавливался и выходил из машины. Пока дальнобойщик разбирался с препятствием на дороге, Фрэнк и Стив успевали разгрузить автомобиль. Схема оказалась сверхприбыльной, и вскоре братья Уоллес взяли себе помощников. Стив обратился к друзьям-спортсменам, которые так же, как и он когда-то, никак не могли найти себе работу. Приятели Стива моментально согласились работать на Уоллесов, а вскоре рассказали о своей новой «работе» своим приятелям. Банду решили назвать Гастин, в честь родного для братьев квартала, примыкающего к Дамрелл-стрит, к югу от Олд Колони авеню.
Когда банда братьев Уоллес уже прославилась на весь южный Бостон, в силу вступил его величество Сухой закон. Фрэнк, возглавивший банду, моментально сообразил, что сейчас каждый уважающий себя человек займется бутлегерством. Он оказался прав. Уже через неделю ребята Уоллесов остановили несколько грузовиков с алкоголем. Вместо обычных дальнобойщиков за рулем этих машин сидели серьезно настроенные вооруженные люди. Кого боится даже Аль Капоне? Конечно, полиции. Фрэнк моментально просчитал схему, по которой можно было беспрепятственно воровать алкоголь у конкурентов по криминальному бизнесу.
Переодетые в форму полицейских люди Уоллеса останавливали грузовики, доверху наполненные запрещенным алкоголем, и «арестовывали» всю фуру. Алкоголь шел на склад «конфиската», а водителям говорилось, что в ближайшее время их вызовут для допроса. Несколько успешных операций сделали Уоллесов самыми богатыми людьми Бостона. Вскоре люди из Гастин уже взяли под свой контроль порт, превратившись, таким образом, в главных бутлегеров города.
– Наш Царь, похоже, забыл заплатить дань, – сообщил однажды Стив Уоллес своему брату.
– У нас тут не абсолютная монархия, нужно проучить Царя, – медленно ответил Фрэнк.
Чарльз «Царь» Соломон был одной из самых ярких криминальных личностей Бостона. Его знали абсолютно все в городе. Сын представителей среднего класса, он с юных лет стал проявлять криминальные таланты. Сутенерство, скупка краденого, антиквариат, наркотики и, конечно, азартные игры. Чарли приложил руку ко всем сферам криминального бизнеса. Во времена Сухого закона он открыл несколько ночных клубов, в том числе и печально известный Coconut Grove. Естественно, он покупал алкоголь для своих заведений. Для того, чтобы спиртное добралось до пункта назначения, нужно было заплатить братьям Уоллес. Царь, видимо, решил, что у него достаточно власти, чтобы не платить Фрэнку и Стиву. Уоллесы решили его проучить, и на следующий день Царь узнал о том, что его груз на 500 000 долларов так и не прибыл в пункт назначения. Историки мафии называют Соломона бостонским Капоне. Впрочем, Чарльза Соломона вернее сравнивать с Лаки Лучиано. Бизнесмен до мозга костей, Чарльз считал, что если нечто приносит деньги – это хорошо. Как деньги заработаны, значения не имеет. Разбирательства с братьями Уоллес грозили куда более серьезными убытками, чем товар на 500 000 долларов, поэтому Соломон пошел на переговоры с Уоллесами.
Вплоть до начала 1930-х годов Бостон жил спокойно. Уоллесы контролировали порт, Дэнни Уолш и Чарльз Соломон занимались бутлегерством. Все чаще на Бостон обращала внимание итальянская мафия. Крупнейший город штата, главный порт Массачусетса без конца ускользал из-под контроля сицилийских мафиози. Знаменитая конференция криминальных боссов в Атлантик-Сити только усугубила положение дел. В 1929 году на встречу глав криминальных сообществ был приглашен Чарльз Соломон в качестве главы Бостона. Итальянская мафия не могла такого выпустить из виду.
В том же году итальянский мафиози Джо Ломбардо прибыл в Бостон, чтобы оценить обстановку. Он тут же начал скупать здесь недвижимость и налаживать бизнес-контакты. В 1930 году он предложил братьям Уоллес разделить контроль над портом.
– С какой стати делить сферы влияния? Ты же никакой силы там не имеешь, даже права заходить не имеешь, только если с билетом на корабль, – вполне логично поинтересовался Фрэнк. Ломбардо этого не простил. В декабре 1931 года он вновь попросил об аудиенции Уоллеса. Фрэнк решил, что должен лично сказать наглому выскочке, куда ему следует отправиться вместе со своими абсурдными предложениями относительно порта.
22 декабря 1931 года Фрэнк Уоллес вместе с двумя телохранителями Барни Уолшем и Тимоти Каффи зашли в здание «Теста Билдинг». Как и ожидалось, ни к какому компромиссу криминальные боссы не пришли. Впрочем, Ломбардо на это и не надеялся. Когда разговор подошел к логическому завершению, итальянский гангстер подал сигнал своим людям и вышел из комнаты. Раздались выстрелы. Фрэнк Уоллес был застрелен на месте. Охранник Барни Уолш также был убит людьми Ломбардо. Сбежать удалось только Каффи. Телохранитель поспешил рассказать о произошедшем Стиву Уоллесу.
Старший брат Фрэнка поклялся отомстить за брата. Видя тот беспредел, который творили гангстеры из солнечной Италии, Фрэнк и Каффи решили воззвать к правосудию. Через пару месяцев Тимоти Каффи уже давал в суде показания против Ломбардо. Уоллес наивно полагал, что итальянский мафиози еще не успел обзавестись связями в правоохранительной системе. Оказалось, Ломбардо намного проворнее, чем о нем думали. Несмотря на очевидные доказательства вины, Ломбардо освободили. Банда Гастин вскоре распалась. Через некоторое время был убит и Чарльз Царь Соломон. Казалось, итальянская мафия вскоре полностью захватит все криминальные сферы бизнеса, но в этот момент Сухой закон отменили. Бизнес действительно на короткий срок времени захватила итальянская мафия, но вскоре на место банды Гастис пришла легендарная преступная Уинтер Хилл, вытеснившая мафию из Бостона.