Взятый напрокат автомобиль Саймон поставил на парковке у аэропорта Лиона. Потом, бросив в багажник сумку, влился в полуденное движение и помчался по автостраде, уводившей прочь от Лиона.
К северу, по долине Роны.
Саймон размышлял о своем импульсивном поступке. Не было ли все это ошибкой? Он спросил Сьюзи, что она думает о таком путешествии, обо всем этом мрачном приключении, и жена ответила с едва заметной грустью во взгляде, что согласна: ему надо туда поехать. Она согласна, потому что любит его. И потому что им с Коннором ничто не грозит под постоянной охраной полицейских. И потому что он просто сходит с ума, сидя дома и ничем не занимаясь, и это может кончиться тем, что он снова запьет, а это ее очень тревожит.
Журналист смотрел на едущие впереди машины. Автострада была весьма оживленной.
Он прекрасно понимал, что почти все сказанное Сьюзи — ложь. Она не хотела, чтобы он уезжал. Она думала, что он совсем не обязан туда ехать. И единственной причиной ее согласия было то, что она действительно его любила. Саймону очень повезло с женой.
И он был полным идиотом.
Но он уже прилетел во Францию. И каковы бы ни были его мотивы, азарт охоты наполнил его жизнь энергией и смыслом. На что может быть похоже это место? Монастырь, доводящий людей до безумия? Найдет ли он те позорные архивы?
Саймон чуть сбросил скорость, глядя на указатели вдоль дороги: Экуйи, Дардийи, Шарбоньер-ле-Бан… Вот оно. Он внимательнее всмотрелся в указатель. Да, дорога номер семь — к Л'Арбрелю.
Саймон вывернул руль, поворачивая налево. Теперь он ехал через пышно зеленеющий район Божоле, славный своими винами. Мысли его блуждали, когда журналист потянулся к большому атласу дорог Франции, чтобы уточнить маршрут. В нескольких сотнях миль к юго-западу отсюда, в Биаррице, Дэвид и Эми сейчас скрывались, надеялись, ждали, собирались улететь в Намибию.
Что он может сделать, чтобы им помочь? Возможно, ничего, может быть — что-нибудь, а может быть — это как раз то, что он делает прямо сейчас. В уме Саймона царила полная сумятица от растерянности и любопытства.
Последняя часть пути пролегала мимо виноделен и уже желтеющих дубовых рощ. Потом дорога вышла на просторную равнину. И в центре ее стоял монастырь Де-Ла-Туретт.
При виде его Саймон воскликнул:
— Bay!
Он несколько часов потратил на то, чтобы изучить это модернистское строение, но действительность все равно его ошеломила.
На зеленой плоскости стояло… нечто. Оно было похоже на отпрыска, родившегося в результате союза многоэтажной автостоянки и угрюмого средневекового замка. Скучно-серый бетон. И единственными пятнами цвета являлись большие окна, приукрашенные яркими красными и оранжевыми занавесками.
Саймон медленно повел машину к комплексу приората. По мере приближения его взгляду представали новые необычные детали. Точно в центре строения торчала сюрреалистическая бетонная пирамида. Несколько серых галерей как будто наугад торчали на внешней стене под разными углами. Все это сооружение поддерживалось с одной стороны поросшей травой насыпью, а с другой — бессистемно стоящими бетонными стропами, похожими на паучьи лапы.
Саймон припарковал машину и нашел вход: тот оказался чем-то вроде бетонной рамы, сквозь которую можно было проникнуть внутрь здания.
Возможно, интерьеры в глубине монастыря были более продуманы, но вход выглядел просто, почти небрежно. Здесь явно привыкли к постоянным гостям и паломникам, а в особенности к людям, проявляющим интерес к архитектуре. Саймона приветствовал в боковой бетонной комнате какой-то монах, одетый в голубые джинсы и серую футболку.
Когда Саймон подтверждал, что он и есть тот самый Эдгар Харрисон, британский архитектор, звонивший в монастырь и предупреждавший о своем визите, он ощутил легкий укол страха и всмотрелся в лицо монаха, боясь увидеть на нем выражение любопытства, или скептицизма, или подозрения. Но монах просто кивнул.
— Мсье Харрисон… un moment.
Монах проверил по компьютеру имя и прочие детали. Саймон в ожидании рассматривал комнату. Помещение выглядело абсолютно банальным, как обычный средний офис, где громоздились папки с бумагами и прочая дребедень, стояли радиотелефон и факс, и большой застекленный шкаф, в котором висели ключи от разных комнат — на крючках, с аккуратными этикетками. Le Refectoire, Le Libraire, La Cuisine.
Le Libraire? Что ж, здесь, по крайней мере, имелась библиотека. Но если в ней хранятся столь глубокие тайны, почему она так беспечно упомянута здесь, в общем списке? Le Libraire…
Монах покончил с делом; он встал и взял ключ из другого шкафчика, а потом повел Саймона на бетонный верхний этаж, чтобы показать ему отведенную для него комнату, монастырскую келью, где журналисту предстояло провести три дня «уединения». Лестница была крутой. По дороге они молчали. И, наконец, дошли до верхнего этажа.
Вдоль бетонного коридора выстроились двери, как высокие солдаты, вышедшие на парад. Все это слишком напоминало тюрьму.
Монах протянул Саймону ключи, после чего предоставил паломника самому себе. Журналист вошел в комнату, бросил сумку на узкую кровать и осмотрелся — в некотором испуге. Келья выглядела убийственно мрачно: чуть шире, чем какой-нибудь гроб, с низким, сыроватым бетонным потолком… а завершалась она стеклянной дверью и окном. И отовсюду слышались приглушенные звуки. Бульканье воды в трубах. Покашливание…
Потом раздался телефонный звонок — сработал его новый мобильник. Когда Саймон нажал на кнопку «Ответить», тревога разбухла в его груди, как начинающийся сердечный приступ. Только его жена знала новый номер. Что могло случиться?..
Но это оказался Дэвид.
— Саймон… где ты? Сьюзи дала мне твой номер.
Журналист огляделся. Посмотрел на серые бетонные стены, покрытые уродливыми пятнами сырости. И вышел в коридор, надеясь, что там сигнал будет лучше.
— Я уже в этом монастыре.
— В том, где архивы?
— Надеюсь на это, Дэвид. Надеюсь на это.
В конце коридора показался монах. На его шее висел деревянный крест, резко контрастируя с яркой футболкой. Он рассеянно улыбнулся Саймону. И Куинн старательно выдавил нечто похожее на оскал.
Дэвид шептал в трубку:
— Мы улетаем в Намибию. Прямо сейчас.
— Элоиза уже там, да?
— Да.
— Отлично. Ну… — журналист вздохнул. — Вы уж там будьте поосторожнее. Это все… э-э… просто нелепо, честное слово. Но за вами гоняется кровавый безумец. Так что… будьте осторожны!
Минутное молчание. Потом Дэвид произнес:
— И ты тоже, Саймон. Я знаю, мы никогда не встретимся, но… знаешь, ты все-таки побереги себя.
— Спасибо.
Журналист закрыл крышку телефона и начал исследовать здание. Le Priore de Sainte Marie de La Tourette.
Два часа блужданий дали ему понять, что весь монастырь внутри так же странен и устрашающ, как его келья. Странные двери открывались в уродливые комнаты неправильной формы. Бессистемно разбросанные окна в потолках открывали серое небо под самыми невероятными углами. Бетонные балки пронзали пустые пространства — у них, похоже, не было другого предназначения, кроме как лупить неосторожных паломников по головам. Все это в достаточной мере интриговало, но также и вносило толику разочарования. Здесь не было никакого намека на тайну, не было ощущения чего-то скрытого.
Библиотека оказалась просто собранием книг на третьем этаже здания. Никто ее не скрывал, и ее содержимое было абсолютно ординарным. Здесь не имелось древних текстов, прикрепленных к полкам цепочками. Не было папских пергаментов в футлярах из красного дерева. Никаких затхлых манускриптов, переплетенных в козью кожу. Здесь вообще не было ничего, кроме стопок самых обычных книг и больших металлических столов. Не было даже кофейного автомата.
Библиотека выглядела как муниципальная.
Тяжело вздохнув, Саймон уселся к одному из столов, чтобы просто полистать какие-нибудь книги, — но его бессмысленное занятие прервал новый телефонный звонок. Что случилось, почему ему стали звонить так часто?
Он вышел в очередной унылый бетонный коридор.
Это оказался Билл Фэнторп, психиатр из лечебницы Святой Хилари.
— Привет, Билл, я…
— Привет, Саймон. Мне очень неприятно тебя беспокоить. Но… — В голосе врача слышалась скрытая тревога.
— Что случилось, Билл?
— Боюсь, что Тим исчез.
Отдаленный гул отразился в стенах здания. Это промчался по равнине сверхскоростной поезд Лион — Париж.
— Исчез?..
— Да. Но прошу, не стоит очень уж беспокоиться.
— Боже… Билл, я…
— Такое постоянно случается, обычное дело. — Тревога исчезла из тона Фэнторпа, сменившись отработанной заботливостью. — Шизофреники бывают чрезвычайно изобретательны. К тому же Тим ведь уже убегал два года назад.
— Но когда? Когда именно он сбежал? И как?
Доктор замялся.
— Мы думаем, прошлой ночью. Как мне сказали… — Последовала задумчивая пауза. — Я понимаю, что ты чувствуешь личную ответственность за безопасность родных тебе людей. Твоя жена мне кое-что объяснила. И тем не менее… Мы уже связались с полицией, и нас заверили, что не стоит и думать… — Снова короткая неловкая пауза. — Не стоит думать, что тут что-то необычное. Но, безусловно, это серьезная ошибка нашей охраны. Прими мои извинения.
— Боже праведный…
— Пожалуйста! Возьми себя в руки. Мы найдем его. Скорее всего, уже к вечеру. Точно так же, как нашли его в прошлый раз.
Саймон невидящим взглядом уставился на сырое пятно на бетонной стене напротив. Во всем этом был виноват только он. Он сбежал. Он оставил свою семью без защиты, без особой на то причины. Зачем вообще он здесь? Потихоньку вышел из дома ранним утром, не сообщив копам о своих замыслах, взял такси, потом сел в поезд, потом первым самолетом отправился из Хитроу в Лион — как будто гнался за самой неуловимой из теней, за нелепой мечтой, воображая себя великим журналистом, намеренным создать самую великую историю десятилетия.
Каким же он был дураком… В реальности он просто криминальный репортер второго сорта, ему уже за сорок, и он слишком много лет потратил зря, просто пьянствуя, а теперь с отчаянием пытался ухватить удачу за хвост, преследуя некую ускользающую фантазию. Он мчался в никуда. А его брат тем временем… сбежал, он тоже стремился куда-то… Что он сейчас делает? Как он добывает себе еду, питье?..
И тут мысли Саймона обратились к Томаски; он постарался не думать о сержанте. Он очень старался.
Внезапно Куинн осознал, что все еще держит в руке телефонную трубку, а Билл Фэнторп продолжает что-то говорить. Саймон извинился перед доктором, отключил телефон и сразу же позвонил жене.
Сьюзи подтвердила то, что сообщил психиатр, добавив, что тут, похоже, нет ничего страшного, Тим просто блуждает где-нибудь в окрестностях больницы, он не в первый раз удрал, и в прошлый раз его нашли через двенадцать часов…
Но Саймона это не успокоило. Он громко сказал жене, что любит ее, ничуть не заботясь о том, что его кто-то может слышать. Потом добавил, что вернется домой как можно быстрее.
— Хорошо, Саймон. Конечно… — Сьюзи говорила заботливо. С любовью. Он такого не заслуживал.
— Я тебе еще позвоню, попозже, милая.
Куинн тут же позвонил в аэропорт, но услышал совсем не то, чего ему хотелось. Он уже опоздал на последний сегодняшний рейс из Лиона в Лондон. Следующий был на рассвете. И это самый быстрый способ вернуться в Англию. Если Саймон хотел попасть домой как можно скорее, ему некуда деваться. Нужно ждать до утра.
После короткого колебания он заказал билет.
Что ж, пусть будет так. Сегодня он проведет день в монастыре, потом уедет еще до рассвета и улетит домой из Лиона. У него есть день и вечер на то, чтобы проверить, можно ли здесь что-то найти. А потом он должен вернуться к семье. Чтобы ее защитить.
Саймон продолжил скучные и бесполезные поиски. Он чувствовал себя болваном, хотя вроде и был занят делом. Добрался до крыши. Она была плоской и унылой, как его настроение, вся поросшая травой. Странные конструкции, похожие на ящики, заменили архитектору-модернисту старомодных горгулий.
Потом Саймон отправился вниз. В середине здания располагалось религиозное сердце монастыря: большая, темная, загадочная церковь, наполовину погруженная под землю; свет в нее проникал сквозь узкие окна с цветными стеклами, расположенные только по одной стороне.
Но тем не менее это была именно церковь, и это был монастырь. Уступив нервному порыву, Саймон вышел на крытую галерею и по телефону отправил Сьюзи вопрос: «Есть новости?»
Сьюзи тут же прислала ответ: «Никаких».
Рассерженный, почти в ярости, Саймон снова отправился в библиотеку. Может, там все-таки отыщется хоть что-нибудь. Там ведь множество книг. Но очень скучных. Французские книги. Ему все это неинтересно. Труды Аквината. История ордена «черных монахов». Жизнеописание святого Доминика. Подборка монографий по архитектуре для наезжающих сюда специалистов. Тоненькая книжка на французском — биография Папы Пия X — на мгновение пробудила интерес Саймона, но он тут же заметил по меньшей мере три сотни сходных изданий: это была серия жизнеописаний всех Римских Пап.
В бетонном помещении кроме Саймона было еще два человека. Молодая женщина погрузилась в толстую книгу Ле Корбюзье в желтом переплете — Vers un Architecture Libre. Вторым читателем был монах в жакете и свободных брюках, и на его носу красовались такие толстые очки, что он выглядел как напуганная древесная лягушка.
Саймон постарался выбросить из мыслей Тима. Но брату снова удалось прокрасться в его голову сквозь неплотно закрытое окошко души. Где он сейчас мог бы быть? Бродил по каким-то дорогам? Спал под лестницей? Покупал большой острый нож?..
Саймон ничего не мог сделать, находясь здесь, сейчас. И ему необходимо было как-то отвлечься, заняться работой. Он без особой надежды начал перелистывать какое-то глянцевое современное издание об уникальном дизайне монастыря. В брошюре упоминалось о нескольких интересных деталях; книга подробно рассказывала об окнах в потолках, о поддерживающих здание столбах…
Откинувшись на спинку стула, Саймон вздохнул и посмотрел по сторонам. Большое, высокое окно библиотеки выходило на долину с бесконечными фермами и винодельнями. Монастырь стоял очень уединенно. Квадратный, странный и очень одинокий под серо-черным лионским небом.
Надвигалась осенняя буря — нешуточное природное явление. Первые раскаты грома прокатились над долиной Роны, заставив здание монастыря буквально завибрировать. Даже тихий маленький монах в очках поднял голову от своих бумаг, вытаращив большие глаза.
Шум громовых раскатов был чем-то похож на скандал родителей на верхнем этаже, над головой маленького испуганного ребенка; это напоминало приглушенный, но зловещий звук падения чьего-то тела на пол в спальне.
Das Helium und das Hydrogen.
Журналист вздрогнул и обратил свое внимание на книгу, лежавшую в конце длинного стола. Книга отзывов, куда все посетители заносили свои имена. Это был гигантский том в коже: не меньше тысячи страниц, и даты записей уходили на десятилетия в прошлое. Саймон придвинул книгу и просмотрел последние записи, то есть те из них, что были сделаны на английском.
«Шум по ночам — невыносимо!»
«Выражение абсолютной гениальности».
«Самое прекрасное здание в мире! И в то же время самое уродливое».
«Я обрел здесь безмятежность. Спасибо».
Над потемневшей долиной вспыхивали молнии, на мгновение заливая светом серые стены и оранжевые занавеси. Широкая стена дождя двигалась по долине, заливая маленькую деревушку Эвё-сюр-Л'Арбрель.
Эвё и Л'Арбрель?
Эвё… сюр… Л'Арбрель.
Что-то шевельнулось в его памяти. Что-то вздрогнуло под жужжащей тревогой, сосредоточенной на Тиме; Саймон понял, что он кое-что забыл.
Та звездочка на карте Дэвида: синяя пометка, так тщательно нарисованная отцом Мартинеса, Эдуардо. Монастырь мог представлять собой что угодно, но Эдуардо был уверен, что он важен…
Мог ли он… был ли он…
Саймон начал быстро и энергично перелистывать страницы книги отзывов, мысленно перебирая даты. Когда произошло убийство супругов Мартинес? Он вспомнил информацию об этом событии, сосредоточившись на дате, и тут же нашел нужные страницы в книге записей. Пятнадцать лет назад.
Вот то, что ему нужно. Он посмотрел на имена. Люди из Франции, Америки, Испании, Германии. Особенно много людей приезжало из Германии и Франции. А потом…
Это оно?
Сердце Саймона громыхало под стать грозе, бушевавшей над долинами Божоле.
Он нашел короткую фразу на английском. Она гласила: «Искать значит находить?»
А дальше сообщалось о самом паломнике. Город: Норидж. Страна: Англия. Дата посещения монастыря: 17 августа.
И, наконец, имя.
Эдуардо Мартинес.