— Я готов! — провозгласил Джимми.

Потрясенная словами Клея, Бекки едва услышала сына.

— Клей… — начала она.

Тот пожал плечами.

— Я оговорился. Хотел сказать, когда у меня будет дочь.

Он повернулся к Джимми, дожидавшемуся, когда родители о нем вспомнят. Бекки озадаченно смотрела на Клея. Оба ее выкидыша были девочки. Клей не сочувствовал ей и не поддерживал ее, в чем она очень тогда нуждалась, правда, и о собственных переживаниях не распространялся. Бекки казалось, что он и не переживает. Сейчас что-то в его интонации подсказало, что ему тоже очень хотелось иметь дочь. Разве не мог он страдать, как и она, только скрывал по обыкновению свои чувства?

Сегодня днем Клей сказал, что смерть отца и неудачные роды сделали ее другой. Возможно, он прав, потому что именно тогда она начала ясно осознавать, что их отношения не имеют будущего. До того времени она блуждала в мире иллюзий. Ей и в голову никогда не приходило, что Клей тоже может хотеть, чтобы у него была дочь. Сегодня эта новость оглушила Бекки, и ее обеспокоил всплеск ревности, которую она испытала, представив, что у Клея может быть дочь от другой женщины.

Она отогнала эту неприятную мысль и посмотрела наконец на Джимми. Клей беззвучно посмеивался.

Мальчик связал бутылки веревкой и повесил их на грудь, кирку он засунул за ремень, в кулаке зажал фонарик. Он походил сейчас на изготовившегося к бою повстанца.

— Пошли, — сказал он.

— Куда? — поинтересовалась Бекки.

Джимми кивнул в сторону шахты.

— Иди-ка сюда, сын. — Клей протянул руку.

Джимми подбежал к нему и остановился, пританцовывая от нетерпения.

— Скажи наконец, чего ты от нас хочешь.

— Мама и Барри обещали, что мы будем исследовать шахту.

Клей сжал губы и недовольно посмотрел на Бекки.

— Прости, сынок, но без меня тебе туда ходить нельзя. — Он похлопал по гипсу. — А я буду более или менее в форме только через несколько недель.

— Я могу с мамой.

— Мама для этого не одета, — ответил Клей, показывая на ее длинный свободный свитер, брюки и мокасины.

Джимми надул губы и бросил на родителей взгляд, обвинявший их в предательстве.

— Почему мне надо тебя ждать?

— Потому что я горный инженер, ты забыл? О таких местах мне известно все, и я знаю, как они опасны.

Джимми это нисколько не убедило.

— Мама же обещала, — настаивал он.

— Джимми, когда мы выехали из дома, я не предполагала, что ты захочешь сюда, — объяснила Бекки. — Я думала, мы едем просто прокатиться и устроить этот… как его… перекусник.

Джимми был недоволен родителями, но им удалось все-таки уговорить его, пообещав, что, как только нога Клея восстановится, они все вместе исследуют начальный ствол шахты, но забираться глубоко не будут.

— А я хочу узнать, как спуститься на нижние уровни шахты.

— Мы это выясним все вместе, когда ты подрастешь, — спокойно, но твердо сказал Клей. — Сейчас и думать забудь ходить сюда один.

Конечно, Джимми это совсем не нравилось, но он знал, что спорить бесполезно, поэтому согласно кивнул, взял горсть печенья и, жуя его, стал подбирать «ценные» камни и складывать их в рюкзак. Время от времени он оборачивался к Бекки с Клеем и тяжко вздыхал, словно жалуясь на судьбу, которая послала ему таких тяжелых на подъем родителей.

К тому времени, когда тени стали длиннее, Джимми уже устал, а Клей начал клевать носом. Бекки затолкала обоих в машину и повезла домой в надежде, что ее план взять контроль над своим маленьким семейством начал реализовываться. В то же время из головы у нее не шли два Клея: один — запуганный мальчик, другой — взрослый мужчина, страстно желавший иметь еще детей. Прежде она их не знала. Привычные представления о бывшем муже сильно поколебались.

— Ты действительно не против, Кэрол?

Бекки стояла на веранде дома своей приятельницы и с мольбой смотрела на нее. Сын Кэрол, Тодд, был товарищем Джимми; мальчики, оказывается, планировали, что Джимми останется сегодня ночевать у Тодда, но Бекки ничего об этом не знала. Она жалко улыбнулась и взглянула на Джимми, нагруженного своим обычным снаряжением.

— О чем ты говоришь? Ребята целую неделю мечтают об этом, а Джимми нисколько мне не помешает. Они закроются в комнате Тодда, и я их не увижу, пока они не проголодаются. Все будет замечательно.

— Хотелось бы, чтобы он мне заранее об этом сказал.

Кэрол нахмурилась.

— Я звонила пару дней назад сообщить, что не смогу прийти на твой прием, потому что мой заботливый начальник нагрузил меня работой с документами, а кроме того, мне надо сдать реферат на экономических курсах. Но я рада, что Джимми будет у нас. Разве тебе не передали?

— Впервые слышу. Ты, вероятно, разговаривала с Клеем?

— Точно. Он, наверное, забыл тебе передать. Но в любом случае двое ребят для меня лучше, чем один: я смогу работать, если Тодду будет с кем играть. Папа Джимми сказал, что не возражает.

— В этом я не сомневаюсь, — проворчала Бекки с виноватой улыбкой.

Кэрол, беззаботная мать-одиночка, работала в местной страховой компании и посещала, когда позволяли время и деньги, экономические курсы. Мелочи жизни ее не расстраивали — черта, которую, по мнению Бекки, ей необходимо было в себе воспитать.

— Ну что ж, если об этом заранее договорились и ты не возражаешь, тогда все в порядке.

Ребята завизжали от восторга, Джимми торопливо обнял Бекки, и они бросились в комнату Тодда. Кэрол, смеясь, последовала за ними. Бекки спустилась по ступенькам небольшого домика Кэрол, который был в одном квартале от ее собственного. По дороге домой она пыталась припомнить, когда на прошлой неделе Клей бывал один и мог ответить на звонок Кэрол. Да, конечно, как-то она выходила по делам и дважды встречалась с Барри.

Одеваясь для приема гостей в свои лучшие черные брюки и шелковую зеленую блузку, Бекки еще ничего не знала. Джимми вышел из своей комнаты со спальным мешком и набитым игрушками ранцем и объявил, что идет ночевать к Тодду. Бекки не смогла уговорить его остаться дома, и все закончилось, таким образом, походом к Кэрол.

Она запахнула пальто и ускорила шаги, чтобы побыстрее вернуться домой. Скоро начнут собираться гости, приглашенные на прием, который устраивали для нее Лорен и Бриттни. В голове ее тем временем прокручивались картины последних событий.

На следующей неделе, после поездки к шахте «Люси Белль» Клей вел себя еще более загадочно, чем обычно. Они с Барри как будто легко нашли общий язык и неплохо ладили. Только Бекки не могла понять, почему ее беспокоит это.

Клей быстро поправлялся. Через несколько дней его должен был смотреть доктор Кресс, и Бекки намеревалась предоставить его самому себе и вернуться на работу. Его выздоровление, вне всяких сомнений, могло завершиться без ее постоянного присмотра.

Нельзя, правда, сказать, что она уделяла ему в последнее время много внимания. В шахматы они больше не играли — слишком неприятно закончилась для нее их последняя партия, и ей больше не хотелось этого. Бекки занималась делами, накопившимися еще с ее приезда в дом: обрабатывала почву в саду, шила новые занавески на кухню, отбирала старые фотографии для альбомов, которые собиралась дарить на Рождество. Она часто натыкалась на фотографии, где была снята с Клеем. Одна из них, сделанная вскоре после рождения Джимми, растрогала ее до слез. Клей на этой фотографии обнимал ее и их новорожденного сына, на лице его читались любовь и гордость. С чего все у них пошло не так? Бекки понимала, что виноваты они оба, ее пугало, что их проблемы сплетались в некий клубок, слишком большой, чтобы его размотать, и слишком уродливый, чтобы сохранять.

А хуже всего то, что она тратит столько душевных сил и времени, размышляя о существующей между ними связи, с которой, как она раньше думала, давно покончено. Странное поведение для женщины, которая вот-вот станет женой другого человека.

Желая отвлечься от этих мыслей, Бекки старалась занять себя делами и всячески избегала Клея. Тот, похоже, догадывался, в каком состоянии она находится. Его веселила ее бурная деятельность, но он молчал, только спрашивал время от времени, не устала ли она.

Устала не устала, но у нее оставалось достаточно времени подумать о Клее и его детстве, о двух детях, которые у них не родились, и о том, как все это сказалось на их брачных отношениях.

Бекки вздрогнула, обнаружив, что стоит перед собственной входной дверью, однако припомнить, как она шла от Кэрол, не смогла. Она поспешила войти. До прихода гостей она собиралась поговорить с Клеем о звонке Кэрол.

Лорен уже принесла напитки и украсила дом гирляндами, так что выглядел он очень празднично. Для предполагавшейся скромной свадьбы они с Барри выбрали цвет мяты и персика, поэтому стол сейчас был накрыт скатертью, выдержанной в этих тонах. Бриттни заказала торт в пекарне Дэна, так что они могли сегодня попробовать его и решить, будут ли заказывать у него и свадебный торт. Большой кусок сегодняшнего торта предполагалось оставить для Барри. Если на вкус он таков, каким выглядит, тогда это должно быть сказочное лакомство.

Бекки озиралась с улыбкой, пока не увидела в кресле мужчину, чья нога в гипсе лежала на подушечке, а в руке был зажат изящный бокал с пуншем. Клей привел себя в порядок и побрился. На нем была спортивная рубашка и джинсы с обрезанной штаниной. Выглядел он чертовски привлекательно.

— Клей, ты понимаешь, что ты делаешь?

— Пью пунш, — он отхлебнул из бокала. — Не так плохо, хотя, если добавить сюда хорошую порцию шотландского виски, хуже не станет. Виски имеется?

Бекки всю передернуло.

— Естественно, нет.

— Не строй из себя ханжу, — сказал он обиженно. — Я только спросил.

— Клей, ты должен сидеть сегодня вечером в своей комнате, — сквозь зубы процедила Бекки. — Тебя сюда никто не приглашал.

— Я давно не виделся с твоими родственниками.

— Не знала, что ты горишь желанием с ними увидеться, а то бы отправила тебя к кому-нибудь из них.

— Великолепная идея, — усмехнулся Клей. — Выбираю тетушку Кэтрин. Слышал, она должна сегодня быть.

Бекки об этом не знала. Значит, был еще один телефонный звонок, о котором Клей не удосужился сообщить?

Бекки решила зайти с другого конца и сказала как можно решительнее:

— Господи, Клей, это же прием для невесты!

— Что такого, если я увижу наряды, которые тебе подарят?

Бекки закатила глаза.

— Неужели тебе нужно объяснять, что бывшего мужа не приглашают на прием в честь невесты?

— Порочная практика, — констатировал Клей, ставя бокал на стол. — Я склонен думать, что мнение мужчины заслуживает внимания, даже если это бывший муж. — Внезапно у него появился ужас на лице. — Не дай тебе Бог дойти до чего-нибудь фланелевого! Да еще с маленькими розочками! Это погубит твой брак, — произнес он озабоченно.

— К твоему сведению, некоторым мужчинам нравится, когда жены носят фланель.

Клей покачал головой.

— Не верь этому, дорогая. Это ложь, распространяемая производителями фланели. Они скажут что угодно, лишь бы сбыть свою продукцию, пусть она и разрушает браки.

Бекки недоверчиво посмотрела на него. Клей, кажется, шутит, причем весьма неудачно.

— Большей глупости я не слышала.

Раздался звонок, и Бекки с откровенным ужасом посмотрела на дверь.

— Делай что хочешь, но я остаюсь тут. — Клей похлопал ладонями по подлокотникам кресла. — Лучше тебе пройти через все это со мной. А теперь открывай дверь, Бекки. Гости, похоже, начинают собираться.

— Удивляюсь, Клей, как нам удалось не встретиться все эти годы?

Бекки оглянулась на Хоуп Бишоп, секретаршу Барри и постоянный источник ее раздражения на работе. Первая кокетка Тарранта присела на подлокотник кресла Клея. Она с такой улыбкой глядела на него, словно ничего приятнее давно уже не видела — что, вероятно, похоже на правду, если учесть, каким мужчинам назначает свидание Хоуп, неодобрительно подумала Бекки.

Хоуп намотала на палец прядь длинных рыжих волос и с невинным видом посмотрела на Бекки.

— Бекки-то я много лет знаю, фактически с моих дошкольных времен. Бекки посещала тогда начальные классы и была у меня приходящей няней.

С ее дошкольных времен? Бекки усмехнулась про себя. Это могло быть правдой, если бы Хоуп пошла в детский сад в десять лет. Она, Бекки, ее приходящая няня?! Они с Хоуп играли вместе, когда отец Хоуп привел дочь к ним на ранчо, где он осматривал скот, который продавал Хэл. Ни о какой няне и речи не могло идти.

Складывалось впечатление, что ни одна из женщин, за исключением разве что ее мачехи и сестер, не обошла Клея вниманием, забыв на время о здравом смысле. Даже тетя Кэтрин приветствовала его как близкого приятеля, надолго пропавшего из виду.

Бекки полагала, что женщины будут чувствовать себя неловко в присутствии мужчины на традиционно женском приеме, но надо же — его общество было всем приятно!

И в особенности Хоуп.

Бекки взглянула на Хоуп в тот момент, когда та подняла руки, чтобы распушить волосы, еще неделю назад белокурые, и Клей перехватил ее взгляд. Он подмигнул ей и снова стал со вниманием слушать болтовню Хоуп. Бекки резко повернулась, схватила со стола бокал с пуншем и тут же поставила его обратно. Нет, бросившее ее в жар чувство никакая не ревность.

— Так непривычно, что не найдешь слов, — сказала Шеннон, подходя к Бекки и набирая себе крошечных бутербродов.

Ее длинные темные волосы, перехваченные жгутом, спускались до талии. На Шеннон было темно-красное вязаное платье, оттенявшее ее безупречную розоватую кожу. Обычно она носила джинсы с рубашкой, и платье приятно разнообразило ее туалет. Бекки знала, что сестры очень привлекательны, но Шеннон была просто неотразима, несмотря на озабоченное лицо.

— Что Клей здесь? А то я не знаю, — мрачно проговорила Бекки. Она опасливо взглянула на мачеху, стоявшую в другом конце комнаты, та ответила ей сочувственной улыбкой.

— Не исключаю, что мы попадем в «Таррант гардиан», — продолжала Шеннон, впиваясь зубами в маленький треугольничек сыра. — «На приеме, устроенном в честь невесты, всеобщее внимание привлек к себе ее бывший муж».

— Пожалуйста, Шеннон! — содрогнувшись, взмолилась Бекки. — Даже предположений таких не делай! И без того тошно.

— Эти женщины знают тебя с пеленок, к тому же они великолепные притворщицы. Но они не станут разыгрывать неловкость, если ты не подашь им пример. Хотя, — прибавила она, наблюдая за Хоуп и Клеем, — особой неловкости что-то не замечается.

— Да они просто счастливы, — ядовито добавила Бекки.

— Знаешь, все эти мероприятия для невесты — чушь изрядная, — сказала Шеннон.

Бекки кисло улыбнулась: отсутствие чувствительности в красивом человеке всегда казалось ей недостатком.

— Потому, вероятно, гостьи и рады Клею. Хоть что-то новое.

Шеннон согласно кивнула.

— Самое время развлечься. Пойду скажу Лорен с Бриттни, что пора раскрывать подарки. — Она отошла, оставив Бекки вздыхать в одиночестве.

Бекки хотелось сделать как-нибудь так, чтобы посмотреть подарки «одной, без Клея с его всевидящим оком. В этот момент Клей запрокинул голову и расхохотался, слушая Хоуп. Может быть, ей и в самом деле не стоит беспокоиться? Хоуп завладела его вниманием, и они выглядят очень довольными.

К Бекки уверенным шагом подошла тетушка Кэтрин.

— Бекки, голубушка, как я рада тебя видеть. — Она стиснула племянницу в объятиях.

Кэтрин делала все возможное, чтобы выглядеть моложе. Всякий седой волос, осмелившийся появиться на ее голове, она незамедлительно превращала в медово-блондинистый, одевалась и вела себя как молоденькая. Сегодня, например, на ней были ботинки до лодыжек с низко свисавшей бахромой, легинсы и толстый изумрудно-зеленый свитер.

— С Клеем я, конечно, рада увидеться, но ведь это вопиющее нарушение приличий. Как расценят наши знатоки этикета появление на невестином приеме ее бывшего мужа?

— Странно слышать это от вас. Чужое мнение никогда вас не волновало, а если знатоки встретятся с Клеем, они, скорей всего, будут держать свои мысли при себе.

Кэтрин хрипло рассмеялась.

— Боевитый, как и раньше, не находишь? — Она сделала паузу, наполняя тарелку всякими вкусными вещами. — Но в чем-то изменился. Я его таким мягким и дружелюбным никогда не видела. Как ты это объясняешь, милочка?

Бекки постаралась оценить Клея непредвзято. Он действительно стал мягче и сердечнее, больше привлекал к себе людей. Она редко видела его таким в их семейной жизни и никогда — с другими людьми. Нельзя сказать, что Клей не любит людей. Просто он долго был одинок и так привык рассчитывать только на себя, что перестал ощущать потребность в чьей-либо помощи или просто в откровенном разговоре.

— Не знаю, тетя Кэтрин, — задумчиво произнесла Бекки. — Думаю, что изменило его что-то, связанное с аварией.

— И мне кажется, в лучшую сторону. Жалеешь, что развелась?

— Нет, — поспешно ответила Бекки, вызвав удивление на лице тетушки. — В общем нет.

— Не пожалеешь об этом, когда выйдешь за Барри? Я слышала, он парень хороший, но сможешь ли ты положиться на него в трудную минуту?

Бекки вспыхнула.

— Тетя Кэт, я ведь…

— Об этом стоит подумать. — Кэтрин повернулась и стала пробиваться через толпу гостей.

«Прием в честь невесты для виновницы торжества медленно, но верно превращается в ад», — раздраженно подумала Бекки. Сравнивать этих мужчин, как делает тетя Кэтрин, нельзя — такие они разные. И различия эти не бросались бы в глаза, останься Клей в своей комнате, где ему и надлежало сегодня быть.

Лорен, Шеннон и Бриттни в считанные минуты рассадили гостей, чтобы те могли смотреть, как Бекки будет открывать подарки. К удивлению Бекки, Клей поднялся и оперся на костыли, собираясь покинуть комнату. Лицо Хоуп Бишоп выразило недовольство, зато Бекки вздохнула с облегчением. Клей подмигнул ей, пробираясь среди гостей, и вышел за дверь.

Пролепетав, что ей нужно проверить, все ли с ним в порядке, Бекки последовала за Клеем и нагнала его у дверей его комнаты.

— Все хорошо? — спросила она.

— Лучше и быть не может, — ответил Клей, заходя в комнату. — Но понимаю, что тебе не хочется, чтобы я там находился, когда ты будешь смотреть подаренные наряды.

— Я… Ну да, правильно. Удивляюсь, что ты внял моим словам.

— Слушай, Бекки, я ведь не так чтобы совсем невоспитан. Мне просто нравится иногда тебя провоцировать.

— То есть нравится смотреть, как я выхожу из себя, — сухо прокомментировала Бекки. — Но я все равно довольна, что ты останешься здесь и мы не услышим твоего мнения.

— Тем не менее я его выскажу. Надеюсь, ты устроишь мне демонстрацию мод, когда все разойдутся?

— Ты в своем уме? Ничего подобного не будет.

— Тогда ты сделаешь ошибку. А вдруг проскочит какой-нибудь старушечий фланелевый костюмчик? Он может не понравиться Барри.

— Ничего, Барри это переживет, — огрызнулась Бекки и направилась к гостям.

«Какое нахальство! — подумала она. — Клей Сондерс наглеет с каждым днем».

Последняя гостья ушла около десяти часов вечера. Мачеха и сестры помогли Бекки привести в порядок дом и убраться на кухне. Когда они ушли, Бекки осталась с коробками красивейших предметов женского туалета и со странным ощущением, что получила эти подарки обманным путем. Когда она разворачивала перед гостями очередной прелестный подарок, приятельницы ее шутили насчет того, понравится ли вещь Барри, но сама Бекки видела перед собой только лицо Клея.

Для очистки совести она позвонила Барри, но никто не ответил. Вероятно, отключил телефон и лег спать. Он ложился рано, потому что рано вставал, чтобы сделать пробежку. Бекки не стала ничего говорить на автоответчик, повесила трубку и направилась в свою комнату.

Мимо комнаты Клея Бекки шла на цыпочках. Он, должно быть, лежал в темноте без сна, прислушиваясь к ее шагам, потому что она сразу услышала его голос:

— Не желаешь показать мне что-нибудь, Бекки?

Вздохнув, она проигнорировала его слова и пошла к себе. Свертки она разложила на постели. Подойдя к двери, чтобы закрыть ее, Бекки услышала, как Клей ковыляет по коридору. Значит, он не лежал, а ожидал в темноте около двери, когда она пойдет мимо.

А вот и он. Костыли оставил у себя и проделал весь путь, прыгая на одной ноге и держась рукой за стену. Сейчас он стоял, раскинув руки и слегка касаясь дверного косяка, и балансировал на правой ноге. Темно-каштановые волосы были спутаны, а глаза казались заспанными, словно его только что разбудили, но Бекки-то знала, что это не так. Его выдавало насмешливое лицо, что Бекки отнесла на свой счет, и нахальная улыбка. Еще слава Богу, что он одет — на нем был бумажный спортивный свитер и обрезанные джинсы.

То, что она придала этому значение, показывало лишь, насколько она устала и плохо соображает. Готовясь к словесной баталии, Бекки бросила на Клея взгляд, в котором читалось желание поскорее от него отделаться.

— Тебе что-нибудь нужно, Клей?

— Только взглянуть, в чем ты будешь проводить на этот раз свой медовый месяц.

— Все еще надеешься? — спросила Бекки, ловко заталкивая коробки в стенной шкаф.

— Только этим и занимаюсь. — Подпрыгивая на одной ноге, Клей направился к ее постели. Несмотря на раздражение и на то, что руки ее были заняты, Бекки автоматически шагнула навстречу, чтобы помочь ему. Клей усмехнулся: — Мечтаю уже два часа.

Его слова неожиданно вызвали в ней легкий трепет. Однако Бекки безжалостно подавила его. Клей теперь для нее никто.

— Неужели? — спросила она равнодушно.

Клей склонил голову набок.

— Какой неприветливый взгляд и тон! Прежде я такого не замечал.

— Стараюсь специально для тебя. — Бекки даже понравилось, как холодно она это произнесла.

Он усмехнулся и протянул руку к коробкам, которые она держала. Бекки попыталась увернуться, но Клей щелчком сбил крышку с верхней коробки. Сунув палец под папиросную бумагу, он извлек оттуда свернутый тонким жгутом черный кружевной топ, который тетя Кэт присмотрела для нее в маленьком магазинчике в Фениксе.

— Прелестно, — одобрил Клей, хотя ничего толком не разглядел, потому что Бекки сбросила коробки на кровать и вырвала у него топ. Она сунула его обратно в коробку и закрыла крышку.

— Все это не твое дело.

Голос был твердый и негодующий, но Бекки чувствовала, как дрожат у нее руки. Она надеялась, что Клей припишет это ее гневу.

Клей и не подумал отвечать. Бекки понимала, что эта ее фраза уже приелась и он перестал на нее реагировать.

— Когда мы были женаты, ты не носила таких вещей.

— Мы поженились вскоре после знакомства и не имели времени на прием в честь невесты, — живо откликнулась Бекки, лихорадочно засовывая подарки на полку шкафа.

— Я не о том говорю. Тебе не было нужды получать такие вещи в качестве подарка и надевать потом для меня. Ты имела возможность сама их покупать. Черт возьми, я зарабатывал кучу денег. Ты могла купить все, что хотела.

Она не могла купить только средство, которое помогло бы понять Клея, — ей приходилось пробиваться в его внутренний мир или умолять впустить ее туда.

— Я не деньги имела в виду, Клей.

— А что же?

Клей опустился на кровать подальше от края, чтобы дать ноге опору. Он посмотрел на Бекки с неподдельным любопытством, сосредоточив на ней все свое внимание. Она не сразу нашлась, что ответить. Впервые за неполных два года у них был нормальный разговор взрослых людей. До этого они только ссорились, а с недавних пор она стала предметом его насмешек.

— Я уже другая, Клей. Я выхожу замуж. Этого человека проще понять, проще…

— Ты уклоняешься от темы. Мы говорим не о Барри. Мы говорим о нас с тобой.

— Нас с тобой больше нет.

— Мы есть. И так или иначе будем всегда.

Бекки посмотрела на свои руки, которые крепко сцепила. Придется, видно, сказать ему. Клей не уйдет, пока она не сделает этого.

— Я хотела носить такие вещи. Я хотела быть более… раскрепощенной. Но это оказалось очень трудно. — Она внезапно подняла глаза — в них была боль. Она говорит сейчас то, чего никак не могла сказать раньше. — Потому что у меня не было уверенности, что я знаю тебя.

Клей нахмурился.

— Что?!

Бекки так крепко сжала губы, что у нее заныли зубы. Она смотрела на Клея, а в голове кружились мучительные мысли. Потом защипало в носу, на глаза навернулись слезы. Ей не хотелось, чтобы они текли по щекам, но она не стала их сдерживать.

— Мы прожили с тобой пять лет, и все это время у меня было ощущение, что я замужем за человеком, которого совершенно не знаю, который заперт от меня на замок. Я пыталась пробиться к тебе, правда пыталась, но всегда чувствовала, что какая-то часть тебя от меня скрыта.

Клей долго смотрел на нее.

— Иди ко мне.

— Нет-нет, я и в мыслях не имела…

— Иди же, — повторил Клей таким тоном, что Бекки поняла — он и со сломанной ногой заставит ее подчиниться. Она подошла к кровати. Клей усадил ее рядом, чтобы она могла видеть его лицо. — Ты знала меня, Бекки. Ты знала все главное. По крайней мере думала, что знаешь, когда выходила за меня.

— Я ошиблась.

— И не сумела свои заблуждения преодолеть. — Губы его скривились. — Я заметил это вчера, когда целовал тебя.

Ее дерзкий взгляд явно говорил, что она не собирается клюнуть на эту приманку.

— Я не успела тебя узнать, потому что все произошло так стремительно. Не было свиданий. Не было ухаживаний. Мы сразу возжелали друг друга, поженились и в течение года стали родителями.

— Так происходит у многих.

— Эти многие, должно быть, знали друг друга лучше, чем мы с тобой.

— Возможно. Но возможно и то, что они хотят быть вместе и вместе находить решение проблем, если они возникают.

Бекки растерянно покачала головой. Клей слушает, но не слышит. Разве могли они узнать друг друга как следует, если она никогда не знала, что он думает?

Не дождавшись ответа, Клей заговорил снова:

— Все произошло так быстро, потому что все у нас было по-настоящему. Можешь сколько угодно возражать, можешь принимать подарки в качестве невесты, выбирать свадебные цвета, пекарню, где приготовят свадебный торт, можешь строить планы супружеской жизни, но то, что было между нами, останется навсегда.

Голос Клея стал совсем тихим и, казалось, заполнил ее всю. Бекки поймала взгляд Клея, совсем не самодовольный, как она ожидала. Выражение его глаз напомнило ей день аварии, когда Клей проснулся в больнице и с такой радостью увидел ее.

Клей взял Бекки за подбородок, провел пальцем по ее губам. Она непроизвольно вздохнула. Его теплое прикосновение растопило холод у нее внутри, вызвало желание, чтобы все у них стало хорошо — как было, по его словам, когда-то.

— Может быть, ты и… прав, — сказала Бекки, и голос ее дрогнул. — Но прошлого это не меняет, а будущего… будущего у нас нет. Вернее… — Бекки почувствовала комок в горле. — Вернее, оно связано только с Джимми.

— Если ты так думаешь, Бекки, значит, я переоценил твою сообразительность.

Клей мягко отстранил ее и поднялся.

— Ты воюешь не на жизнь, а на смерть, только не пойму — с кем.

Он покинул комнату, передвигаясь на этот раз без недавней ловкости. Бекки слышала звук прыжков по деревянному полу, слышала, как скользит по стене его рука. Через минуту она услышала, как хлопнула дверь.

Бекки сжала лицо в ладонях, пытаясь взять под контроль взбунтовавшиеся чувства. Доля истины в словах Клея была: поначалу все у них шло действительно хорошо, а потом разладилось. Иначе она не развелась бы с ним, они и их сын жили бы вместе и она не сидела бы сейчас в одиночестве на постели, спрашивая себя, в какой момент ее жизнь повернула не туда.