Claus Nordbruch. Allied Plans for the Annihilation of the German People.

"The Revisionist" 2(2) (2004), pp. 171-180.

Перевод Питера Хедрука, 2007 г.

(Цитаты из советских источников с оригиналом, как правило, не сверялись.)

Ещё задолго до начала Второй мировой войны и уж тем более задолго до того, как кто-либо мог предсказать исход этой братоубийственной европейской бойни, будущие победители и их прихлебатели стали строить планы по обращению с Германией, в которых содержались грубые нарушения международного права. Помимо проектов по демилитаризации и денацификации имелись планы по истреблению или изгнанию немцев с территорий, на которых они жили столетиями. Например, выселение трёх с половиной миллионов судетских немцев было предложено будущим президентом Чехословакии Эдвардом Бенешем ещё в декабре 1938 г., то есть почти за год до официального начала войны, причём он не был первым, кто делал подобное предложение. На Панславянском конгрессе, проведённом в Праге в 1848 году, было принято решение, согласно которому следует выселить не только судетских немцев, но и всех этнических немцев, проживающих восточнее линии Триест-Штеттин. Летом 1917 года Бенеш и будущий премьер-министр Крамарж передали союзникам меморандум, в котором они требовали расчленения Германии и включения обширных территорий Германской империи и Австро-Венгрии в будущее государство Чехословакия. После подписания диктата под названием "Версальский мирный договор" националистические чешские и панславянские заявления и требования были включены в политическую повестку дня; к сожалению, объём данной работы не позволяет подробно обсудить эту тему. Однако все эти требования касались – с той или иной степенью фанатизма – выселения судетских немцев.

Эти нарушающие международное право проекты никоим образом не были всего лишь дикими мыслями шовинистских, панславянских или коммунистических политиков; нет, они являлись официальной политикой отдельных государств. Преамбула к Атлантической хартии отчётливо предоставляла Чехословакии оговорку, согласно которой после подписания данного документа не будет никаких препятствий для выселения немцев. В сентябре 1942 года Бенеш, по иронии судьбы являвшийся президентом Национал-социалистической партии (переименованной после войны в Народную социалистическую партию) получил от английского правительства поддержку своим планам. Лондон сообщил, что у него нет никаких возражений против депортации судетских немцев – населения, проживавшего на территории того, что сейчас именуется Чехией, так же давно, как сами чехи. В мае 1943 года Бенеш получил аналогичное сообщение от Рузвельта, а в июне 1943 года – ещё одно, от советского посредника в Лондоне Александра Богомолова. По сути, чехи и, в особенности, Бенеш никогда не намеревались подвергать вопрос разнемечивания Чехословакии международному наблюдению и вообще каким-либо нормам человеческого поведения. В июле 1944 года в рядах чешского сопротивления ходило следующее сообщение от высшего руководства относительно этой темы: "Мы рассматриваем возможность переселения нашего немецкого населения. Нельзя окончательно утверждать, что три миллиона немцев могут быть выселены на основании какого-либо международного распоряжения… Необходимо, чтобы в первые дни освобождения мы сами переместили многих из них и чтобы как можно больше виновных нацистов дали от нас дёру под страхом гражданского восстания против них в первые дни революции, а также чтобы как можно больше тех, кто сопротивляется и защищается как нацисты, были сметены революцией".

После капитуляции Германии чехи могли уже не действовать конспиративно, и они стали открыто заявлять о своих кровавых намерениях. 31 мая 1945 г. чешская национал-социалистическая газета "Слово народа" сухо заявила: "Гражданам немецкого происхождения не будет дозволено смешиваться с чешским населением".

К этому поразительному объявлению следует добавить то, что, как было установлено, чешское правительство в изгнании под руководством Бенеша целенаправленно работало на этническую чистку в будущей, вновь созданной Чешской Республике, и что это проводилось с нарушением прав человека и в обход международного права, как будет показано ниже.

В Польше также мечтали об экспансионистских грабительских набегах и строили планы о расширении Польши до Штеттина и даже до Берлина, причём ещё задолго до 1 сентября 1939 года. Официальная программа Западного пограничного союза Польши содержала следующее заявление: "Естественной границей Польши является запад Одера".

Рекламный листок, изданный подготовительным комитетом Грюнвальдского фестиваля, проводимого в память битвы под Танненбергом 1410 года, гласил: "Мы заберём назад то, что немцы отняли у нас на Эльбе, Одере и Вистуле!"

21 июня 1939 г. Станислав Миколайчик (Stanislaw Mikolajczyk), председатель Великопольского сельскохозяйственного союза, заявил: "Каждому нужно чётко уяснить, что Польша не будет знать мира, пока она не будет покоиться на Одере".

7 августа 1939 г. газета "Слово поморске" из Торна написала о немцах следующее: "Поэтому сегодня мы, поляки, вполне ясно говорим: идите туда, откуда пришли. Вы прибыли сюда на собачьих упряжках. Вы принесли с собой только жалкую подстилку. Можете возвращаться таким же образом".

20 июля 1939 г. еженедельник "Народ в вальце" провозгласил, что Данциг должен "оставаться польским" и потребовал, чтобы Германия передала Польше территорию Восточной Пруссии.

Во время войны Польша получала из Лондона примерно ту же поддержку, что и Чехословакия. Черчилль хладнокровно взирал на оккупацию Восточной Пруссии поляками и последующее массовое изгнание немцев. На Тегеранской конференции он одобрил польский империализм: "Мы полагаем, что Польша, бесспорно, должна быть удовлетворена за счёт Германии".

14 месяцев спустя, на Крымской (Ялтинской) конференции, Черчилль признался, что в Британии имеется множество людей, обеспокоенных идеей о выселении немцев, однако лично его это нисколько не беспокоит. Он заявил, что шесть-семь миллионов немцев уже были убиты, а до конца войны, вероятно, погибнет ещё один-полтора миллиона. Эти планы на будущее вовсе не были пустым пропагандистским вздором; напротив, они представляли собой конкретные намерения британского премьер-министра. 7 февраля 1945 года, во время четвёртой части Крымской конференции, Черчилль подтвердил своё человеконенавистничество, заявив, что "он вовсе не предлагает остановить уничтожение немцев". Через неделю американо-британская авиация варварски разрушила Дрезден.

Вероятно, ещё не было забыто то, что Черчилль, который готовил, а затем вёл войну против Германии в течение сорока с лишним лет своей жизни, был назван в Федеративной Республики Германии "великим европейцем". В мае 1956 г. на церемонии в Аахене он был награжден премией Карла – наградой ФРГ, присуждаемой лицам, "послужившим европейскому движению". И этот случай помутнения рассудка далеко не единственный. История, похоже, ничему не научила руководящих лиц из правительства ФРГ даже после смерти Черчилля: в 1999 году министр обороны Германии Рудольф Шарпинг приобрёл сомнительную славу, предложив во время агрессии НАТО против Сербии переименовать базы Бундесвера, названные в честь генералов Вермахта (например, фельдмаршала Эрнста Роммеля), в "казармы Уинстона Черчилля".

Но вернёмся к вопросу о том, что следует делать с Германией. Сразу же после конференции в Касабланке, прошедшей 14-25 января 1943 г., президент США Франклин Рузвельт произвёл настоящую сенсацию, заявив: "Мир на планете может быть достигнут только путём полного устранения военной мощи Германии и Японии… Устранение немецкой, японской и итальянской военной мощи означает безоговорочную капитуляцию Германии, Италии и Японии. Это является разумной гарантией будущего мира на планете".

Это близорукое высказывание, как того и следовало ожидать, только способствовало продолжению войны, поскольку оно уничтожило все возможности заключения мирного договора. Этой декларацией о "тотальной войне ради тотального мира" были разрушены все оставшиеся мосты. Немецкому правительству дали понять, что все дипломатические попытки достичь мира будут тщетными. Германия была прижата к стене. Что ей оставалось делать, кроме как воевать до самого конца с лозунгом "Победить или умереть!" и использовать все возможные военные средства для достижения победы?

В принципе, победа Германии отнюдь не была невозможной. Продвинутое состояние германских технологий, особенно военных, доказывается тем, что 15 октября 1942 года Главное командование сухопутных войск поручило фиктивной группе, под вывеской которой велись немецкие ядерные исследования, найти способ использования деления атомного ядра и цепных реакций в ракетных двигателях.

Во время войны в Германии велась разработка различных видов чудо-оружия. Например, к концу войны была готова к производству гигантская ракета "А-4" ("Фау-2"). Она имела 14 метров в высоту и весила около 13 тонн; максимальная дальность полёта составляла 300 километров. Она достигала высоты над землёй в 95 километров и скорости в 5.400 км/ч. Её секрет состоял в двигателе новейшей конструкции, работавшем на этиловом спирте и жидком кислороде. Ракета "А-4", управляемая автоматически или с помощью радиолокатора, двигалась со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука, поэтому её нельзя было услышать и, следовательно, засечь.

Другой ракетой, почти готовой к концу войны, была крылатая "А-9". Она весила около 13 тонн, имела дальность стрельбы 5.000 километров и могла достигать поразительной скорости в 9.400 км/ч.

Полковник Д.Л. Патт, член штаба США на оккупированных территориях, которому было поручено изучить состояние немецких исследований в области ядерного оружия, сделал вывод, что будь у немцев в распоряжении ещё несколько недель, они бы оснастили ракеты "Фау-2" атомными бомбами, заполучив тем самым оружие, которое бы решило исход войны. Ввиду огромного количества изобретений и патентов, обнаруженных и конфискованных союзниками в Германии сразу же после прекращения боевых действий, заместитель генерального командующего разведки ВВС США поведал Обществу авиационных инженеров, что немцы приготовили ракету-сюрприз для всего мира вообще и Британии в частности, которая, по всей видимости, изменила бы ход войны, если бы вторжение союзников было отложено на каких-то полгода.

Кроме того, британская секретная разведка сделала вывод, что ввиду быстрого развития немецкого реактивного самолета Ме-262, продержись Германия до июля 1945 года – и немцы добились бы превосходства в воздухе над Германий и над армиями союзников.

Твёрдая решимость немецкого народа сражаться до победного конца была вызвана также угрозами, постоянно повторяемыми союзниками, согласно которым по отношению к Германии и немецкому народу после поражения будут применены особые меры. Так, 23 февраля 1944 года, в ходе дебатов в палате общин, министр иностранных дел Великобритании Антони Иден подтвердил, что Германия может не рассчитывать на то, что с ней будут обращаться в соответствии с Атлантической хартией 1941 года, то есть этот документ не мог помешать странам-победителям сделать территориальные "исправления" за счёт Германии. Согласно Идену, Германия не могла выдвигать требования, основываясь на какой-либо части этой хартии, поскольку та не распространялась на Германию.

22 апреля 1944 года Черчилль подтвердил, что после капитуляции Германии союзников не будут связывать никакие договора и обязательства. Черчилль подчеркнул, что Атлантическая хартия не может быть юридической основой для обращения с Германией и что не исключены территориальные изменения и исправления границ. Не будут приниматься никакие доводы, заявил Черчилль. Согласно ему, безоговорочная капитуляция означала, что союзники имеют свободу действий.

Это говорит о неслыханной наглости и лицемерии союзников, прежде всего США и Англии, утверждавших, что они ведут войну против Германии во имя справедливости и соблюдения прав человека. Силы, стремившие установить Новый мировой порядок, проявили себя тогда во всей красе. 14 июня 1942 года, выступая по радио, Рузвельт прочёл молитву (!) следующего содержания:

"Господь свободных, в этой день мы посвящаем наши жизни и сердца делу всего свободного человечества.

Дай нам победить тиранов, стремящихся поработить всех свободных людей и все свободные народы. Дай нам веру и рассудительность для того, чтобы воодушевить всех тех, кто сражается за свободу, как если бы это были наши братья. Дай нам братство в надежде и единстве – не только на время этой суровой войны, но и на те будущие времена, которые должны будут объединить всех детей на земле.

Наша Земля – всего лишь маленькая звёздочка в огромной вселенной. Однако из неё мы можем сделать, если захотим, планету, не охваченную войной, не скованную голодом и страхом, не заражённую бессмысленным делением на расу, цвет кожи или идеологию. Дай нам смелость и предвидение для того, чтобы начать эту работу сегодня, с тем чтобы наши дети и дети наших детей гордились словом "человек".

Дух человека пробудился, и душа человека отправилась в путь. Дай нам мудрость и проницательность для того, чтобы мы смогли постичь величие духа человека, так сильно страдающего и страждущего ради цели, выходящей за рамки его короткой жизни. Дай нам уважение к нашим мёртвым, погибшим в вере, уважение к нашим живым, трудящимся и сражающимся ради веры, избавления и безопасности всех порабощённых земель и народов. Дай нам терпение к обманутым и сострадание к преданным. И дай нам мастерство и отвагу, которые очистят мир от угнетения и старой низкой доктрины, согласно которой сильные должны поедать слабых, потому что они сильные.

Но прежде всего дай нам братство, не только на этот день, но и все годы нашей жизни, – братство не только на словах, но и на делах и поступках. Все мы – дети Земли; дай нам понять эту простую истину. Если угнетают наших братьев, угнетают нас. Если голодают они, голодаем мы. Если они потеряли свободу, наша свобода также в опасности. Дай нам общую веру в то, что человек будет иметь хлеб и мир, – что он будет иметь правосудие и справедливость, свободу и безопасность, равные возможности и равные шансы проявить себя в полной мере – не только в своих краях, но и в любой части света. И сделай так, чтобы с этой верой мы шли к чистому миру, который наши руки способны построить. Аминь".

Эта столь желанная чистота, как пояснил "людской благодетель" Рузвельт после Тегеранской конференции, должна отличаться устранением тирании, порабощения, угнетения и нетерпимости. Точь-в-точь как это делают сегодняшние глобалисты, он призвал к созданию "всемирной семьи демократических государств".

Во втором параграфе Атлантической хартии, подписанной 14 августа 1941 года, говорится, что подписавшие стороны отказываются от территориальных захватов, "не отвечающих свободно выраженным желаниям затронутых народов". Однако на немцев эта новая формулировка вильсонской трактовки права народов на самоопределение, судя по всему, не распространялась. Чего стоят заверения американцев по поводу обеспечения права народов на самоопределение, европейцы и, в особенности, немцы убедились на собственном опыте ещё в конце Первой мировой войны. Как известно, тогда, в грубое нарушение международного права, внушительная часть Германской империи была отдана соседним государствам. Особенно вопиющим был тот факт, что некоторые немецкие территории были отделены от Германии и переданы другим государствам даже после предварительно проведённых плебисцитов, исход которых всегда был в пользу Германии.

С 28 ноября по 1 декабря 1943 года в советском посольстве в Тегеране состоялась встреча "большой тройки", на которой обсуждалась будущая политика по отношению к Германской империи после победы союзников. Ключевым словом было расчленение Германии; в этом взгляды всех трёх союзников сошлись. В частности, 1 декабря, во время второй части конференции, Черчилль обнародовал идею о разделении Германии на части и предложил ликвидировать Пруссию как "корень зла", а также отделить от Германии Баварию и другие земли. Воспользовавшись удобным моментом, Сталин выдвинул требования СССР: "У русских нет незамерзающих портов на Балтике. Вот почему русским понадобятся незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель (Клайпеда. – Прим. пер.) и соответствующая часть территории Восточной Пруссии".

В 1945 году СССР установил административный контроль над областями Кёнигсберг и Гумбиннен (нынешнее название города Гумбиннен – Гусев. – Прим. пер.) общей площадью 13.200 км? и образовал на этих территориях Калининградскую область. В 1946 году территория Мемельской области была включена в состав недавно созданной Литовской ССР.

Во время пьяной вечеринки на той же конференции Сталин произнёс следующий тост, вызвавший у Рузвельта взрыв хохота: "Сила немецкого Вермахта кроется в пятидесяти тысячах старших офицеров и учёных. Я поднимаю свой бокал за то, чтобы они были расстреляны, как только мы их схватим, – все пятьдесят тысяч".

(Это была отнюдь не невинная шутка, как утверждают некоторые современные историки. Доказательством этому служит, помимо прочего, документ, опубликованный в 1961 году Государственным департаментом США, под названием "Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers: The Conference at Cairo and Tehran 1943". На стр. 553 этого документа говорится: "Необходимо физически уничтожить не менее 50 тысяч (возможно, даже 100 тысяч) членов немецкого командного состава". См. также: Michael Balfour, John Mair, Four-Power Control in Germany and Austria 1945-1946, London: Oxford University Press, 1956, стр. 35; Hanns D. Ahrens, Demontage, Munchen, Universitas, 1982, стр. 19; Heinz Nawratil, Vertreibungsverbrechen an Deutschen. Tatbestand, Motive, Bewaltigung, Frankfurt am Main/Berlin: Ullstein, 1987, стр. 124. Цифру в 50 тысяч человек признаёт даже официальный путеводитель Выставки немецких и советских военнопленных в Доме истории Федеративной Республики Германия. – Прим. авт.)

Американцы тоже были не прочь прибегнуть к массовым расстрелам. В августе 1944 года, находясь в Вашингтоне, Дуайт Эйзенхауэр заявил британскому послу, что все офицеры Верховного главнокомандования Вермахта, а также руководство НСДАП, включая бургомистров, и все члены Гестапо должны быть ликвидированы. Речь здесь шла примерно о ста тысячах беззащитных людей.

По мере того, как положение Германии на фронтах войны всё более ухудшалось, намерения союзников в том, что касается будущего решения "немецкой проблемы", становились всё более дерзкими и всё более конкретными. Кульминация была достигнута на Крымской конференции. Эта встреча "большой тройки" прошла в бывшей царской резиденции Ливадия, расположенной недалеко от Ялты, с 4 по 11 февраля 1945 года. На ней союзники подробно обсуждали будущее Германии после безоговорочной капитуляции. Все три участника конференции были единодушны в том, что безоговорочная капитуляция – единственный допустимый способ завершения войны. Ситуация была ясна не до конца только в том, что касается более мелких деталях. Например, следовало ли сохранять немецкую администрацию, как следовало распределить оккупационные зоны, или, может, то, что останется от Германии, следовало разделить на два государства, северное и южное, последнее – со столицей в Вене?

В конце концов они приняли другой план. Черчилль заявил, что "нет необходимости информировать немцев о будущей политике по отношению к их стране. Немцам надо сказать, что им придётся ждать будущих требований союзников после капитуляции Германии. Эти требования будут выдвинуты к Германии по взаимному согласию союзников". Здесь отчётливо видно намерение предоставить союзникам свободу действий в том, что касается будущего обращения с немецким народом. В этой связи Черчилль заявил, что "безоговорочная капитуляция исключает какие-либо соглашения о перемирии. Безоговорочная капитуляция представляет собой условия, на которых следует прекратить военные действий. Тот, кто подписывает условия безоговорочной капитуляции, сдаётся на милость победителя".

По мере того, как в 1944-1945 гг. бойцы Красной Армии продвигались вглубь восточной Германии, их готовили к оккупации Германии, причём велась эта "подготовка", в основном, с официальной политической стороны. В многочисленных фронтовых листках печатались правила, которыми должны руководствоваться советские солдаты. Завидную активность проявили тогда различные писатели и пропагандисты, такие как А.Н. Толстой, М.А. Шолохов ("Школа ненависти"), К.С. Симонов ("Убей его!"), А.А. Сурков ("Я ненавижу!").

Наибольшей популярностью, однако, пользовались человеконенавистнические сочинения еврея Ильи Эренбурга. Так, в статье "Убей!", появившейся в "Красной звезде" 24 июля 1942 г. (№173 [5236]), содержится следующий текст: "Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово "немец" для нас самое страшное проклятье. Отныне слово "немец" разряжает ружьё. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь немца, немец убьёт тебя. Он возьмёт твоих и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждёшь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! – это просит старуха-мать. Убей немца! – это молит тебя дитя. Убей немца! – это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!"

(В 1991 году ряд западногерманских журналистов и политиков воспользовался столетием со дня рождения Ильи Эренбурга для того, чтобы почтить его память, – то ли по невежеству, то ли по злому умыслу, то ли ещё по какой-то причине. Когда в Берлине-Шёнеберге открылась выставка "Русские в Шёнеберге", фракция CDU в собрании представителей городского района Западного Берлина выдвинула предложение воздать должное "творчеству" Эренбурга и почтить память этого "журналиста и писателя". Авторитетные журналы не остались в стороне от этого излияния чувств; помимо прочего, они отмечали "бурную литературную энергию" Эренбурга, восхваляли его как "мастера сатиры" и восторгались его "грандиозными панорамными описаниями". – Прим. авт.)

Впрочем, советских солдат настраивали против немецкого населения и немецких солдат не только с политической и пропагандистской сторон. Весьма недвусмысленными были и те призывы, что раздавались с военной стороны. Так, во время Восточно-Прусской операции маршал И.Д. Черняховский в одном из своих приказов писал: "Нет пощады – никому… Не надо требовать от бойцов Красной Армии проявлять милосердие. Они кипят от ярости и желания отомстить".

В других обращениях содержатся открытые призывы насиловать немецких женщин и девочек. Так, в "Архипелаге Гулаг" Александр Солженицын вспоминает: "…Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие…"

А вот как Лев Копелев, русский писатель, филолог-германист и друг немецкого писателя Генриха Белля, описывает речь агитатора-коммуниста: "Что нужно для поддержания боевого духа солдата? Во-первых, он должен ненавидеть врага как чуму, должен хотеть уничтожить его с корнем… во-вторых… когда он вступит в Германию, всё будет принадлежать ему – хлам, бабы, всё! Делай всё, что тебе вздумается!"

Жертвами подобного поведения бойцов Красной Армии становились как солдаты Вермахта, так и немецкие мирные жители. Это были не единичные случаи, а массовые преступления, о которых высшее начальство было прекрасно осведомлено; впоследствии это было названо одним из крупнейших массовых преступлений нашего времени.

Человеконенавистнические тирады и призывы Эренбурга и его собратьев по перу вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим. Военный журналист, старший лейтенант Гюнтер Хейзинг (Gunther Heysing) собрал целую коллекцию цитат, взятых из советских печатных изданий и допросов пленных солдат Красной Армии. Ниже приводятся некоторые из них.

Солдатская газета "Боевая тревога" 20 октября 1944 г. напечатала следующее: "Трепещи, Германия! Трепещи, проклятая Германия! Мы пересечём тебя огнём и мечом и в твоём сердце заколем последнего немца, когда-либо шагавшего по русской земле".

В призыве к советским ВВС в начале советского наступления в Восточной Пруссии говорится: "Красная Армия идёт в наступление по приказу товарища Сталина, чтобы нанести смертельный удар немецкому зверю в его берлоге… Со жгучей ненавистью в сердце мы вступаем на землю ненавистного врага. Мы идём как судьи и мстители. Враг должен быть безжалостно уничтожен".

25 октября 1944 г. Военный совет и политическое управление 3-го Белорусского фронта выпустили следующее обращение: "Вперёд, победители! Пусть немецкая земля, породившая фашистское отродье, будет дрожать под нашей грохочущей поступью! Пусть запятнанный кровью ненавистный враг, причинивший нам столько горя и мучений, будет трепетать и утонет в потоках своей чёрной крови!"

В докладе на тему "Что требует компартия от комсомольца в бою", вышедшем в октябре 1944 года, говорилось: "Юный боец! Ты знаешь, сколько ужасных страданий и сколько боли причинили немцы твоему народу, твоей семье, твоей любимой. Отомсти им безо всякой жалости. За жизнь одного советского человека отними жизнь десяти немцев… Помни о том, что день, в который ты не убил ни одного немца, – потерянный день".

Военнопленный из 758-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии рассказал: "Перед вступлением на немецкую землю офицеры дали нам инструкции, согласно которым имущество немецкого гражданского населения можно не уважать, а с населением можно обращаться как с дичью. Женщин можно насиловать".

Военнопленный из 529-го самоходного противотанкового артиллерийского полка поведал: "В Польше кража картошки строжайше каралась. В Восточной же Пруссии любой мог забирать любую еду. Впрочем, изъятие одежды и другого имущества было строжайше запрещено даже в Восточной Пруссии, так как эти вещи планировалось отправить в СССР".

Дезертир из 163-го стрелкового полка 135-й стрелковой дивизии сообщил: "Две недели назад командир взвода сказал нам, что солдаты после вступления на немецкую землю могут открыто грабить и мародёрствовать".

Это подтверждается показаниями дезертира из 1104-го стрелкового полка 331-й стрелковой дивизии: "Раньше брать трофеи было запрещено, но сейчас, на немецкой земле, это уже не карается. Каждый может брать столько, сколько сможет унести".

Дезертир из 494-го стрелкового полка 174-й стрелковой дивизии поведал: "Командир роты и командир взвода сказали, что на немецкой территории они могут безнаказанно грабить и посягать на немецких женщин".

Советское командование не обращало никакого внимания на 28-ю статью Гаагской конвенции о правилах ведения сухопутной войны, чётко воспрещавшей подвергать разграблению города и поселения, даже если те брались штурмом.

Призывы к геноциду против немецкого населения были присущи не только СССР, но и остальным союзникам. В Англии и США было издано множество пропагандистских сочинений, разжигающих ненависть к немецкому народу и Германии. В Англии одним из самых влиятельных разжигателей антинемецких настроений был "сэр" Роберт Ванситтарт (Robert Vansittart). Занимая пост первого советника британского МИДа, он получил в дипломатических кругах прозвище "германофоб". В книгах "Черный архив" ("Black Book", 1941) и "Уроки моей жизни" ("Lessons of My Life", 1943) он выдвинул теорию о том, что немецкий народ – это вечный нарушитель мирового спокойствия, "птица-убийца" среди цивилизованных народов. Поэтому, согласно Ванситтарту, этот варварский, агрессивный, преступный народ с инстинктом убийцы нужно было уничтожить. Влияние Ванситтарта было огромным. Он был ключевой фигурой в рядах британской военной клики, поддерживавшей драконовские меры по отношению к Германии.

Что касается США, то здесь также был издан целый ряд расистских и человеконенавистнических произведений, среди которых "Как насчёт Германии?" Л.П. Лохнера (L. P. Lochner, "What about Germany?", 1942), "Как обращаться с немцами" Эмиля Людвига (Emil Ludwig, "How to treat the Germans", 1943) и "Германия: быть или не быть?" Г. Зегера и С. Марка (G. H. Seger, S. V. Marck, "Germany: To be or not to be?", 1943) (судя по фамилиям, все эти авторы – евреи. – Прим. пер.).

Когда в 1944-1945 гг. началась оккупация Германии американцами, среди американских войск бесплатно распространялась брошюра с бесцеремонным названием "Что нам делать с Германией?" ("What to do with Germany?"), принадлежавшая перу Луиса Ницера (Louis Nizer), нью-йоркского адвоката и председателя благотворительной организации для еврейских иммигрантов. В этой книжонке Ницер, помимо прочего, предлагал предать суду каждого немецкого офицера в звании полковника и выше, передать в руки союзников немецкую школьную систему и лишить Германию тяжёлой промышленности. Эта брошюра вовсе не была каким-то незначительным пропагандистским сочинением малоизвестного германофоба – согласно аннотации на её обложке, будущий президент США Гарри Трумэн был настолько глубоко тронут содержанием этой книги, что порекомендовал прочесть её каждому американцу.

Рузвельт раздал эту брошюру членам своего кабинета, а Эйзенхауэр разослал 100 тысяч экземпляров и приказал офицерам своего штаба оставить на ней свои комментарии. Книга Ницера изобиловала злобными тирадами в адрес Германии и всего немецкого, но самым страшным было то, что к этой бульварщине всерьёз отнеслись многие влиятельные фигуры в армии, а также в области науки, политики и СМИ. Основным мотивом этой и других пропагандистских поделок было то, что Германия играла в мировой истории сугубо отрицательную роль, что якобы выражается в её философии, её политике и характере её народа. Нацизм, дескать, – это всего лишь современное выражение врождённого желания немцев к грабежу и порабощению других народов. Не только национал-социалисты, но вообще все немцы объявлялись воплощением зла и клеймились позором.

Не удивительно поэтому, что в карманном календарике для армии США за 1944 год под названием "Германия" содержались следующие "откровения":

"Начиная с 1933 года, когда Гитлер пришёл к власти, немецкую молодёжь тщательно и основательно готовили к завоеванию мира, убийствам и предательству".

"Мы воюем с немцами и японцами потому, что они угрожают нашей свободе, и потому, что интересы нашей страны тесно связаны с интересами англичан, русских, китайцев, французов и всех остальных борцов за свободу".

"Как показывает история, немецкая агрессия и немецкое стремление к завоеваниям не есть что-то новое… Только недавно, благодаря новейшим открытиям и сокращению расстояний на поверхности планеты, немец смог приступить к выполнению своей мечты по порабощению всего мира".

Черчилль тоже время от времени упражнялся в исторических искажениях и диких высказываниях о немецком народе. Так, 9 ноября 1940 г., выступая в своей официальной резиденции, он заявил, что Австрия – это одна из стран, за которую Британия подняла свой меч и для которой победа Британии означает свободу. 21 сентября 1943 г. он заявил, что немцы сочетают в себе, в крайне пагубной манере, свойства воина и раба: "Они сами не ценят свободы, и им ненавистно проявление свободы в остальных. Всякий раз, когда они становятся сильными, они начинают охотиться за своей добычей и готовы следовать с железной дисциплиной за любым, кто приведёт их к ней. Сердце Германии – Пруссия. Там находится источник этой периодически вспыхивающей чумы".

Разумеется, ввиду этого установленного исторического "факта", добропорядочным народам – то есть союзникам и, в первую очередь, американцам – нужно было позаботиться о том, чтобы немцы больше никогда не смогли оказывать влияние на мировую историю; иными словами, немцев нужно было нейтрализовать.

Эту нейтрализацию (в буквальном смысле слова) можно было осуществить различными способами. Одним из них было биологическое исчезновение немецкого народа, предложенное, помимо прочих, евреем Теодором Натаном Кауфманом, президентом Американской федерации за мир. Он входил в круг президентских советников и непосредственно влиял на решения, принимавшиеся Рузвельтом. В 1940 году, за десять месяцев до официального вступления США во Вторую мировую войну, вышла книга Кауфмана под названием "Германия должна погибнуть" ("Germany Must Perish"). Эта, вся переполненная ненавистью, книжка содержала то, что впоследствии было названо планом Кауфмана, – схему, по которой этот президентский советник предлагал уничтожить 70 миллионов представителей немецкого народа, включая женщин и детей, и распределить территорию Германии между её соседями. Вот отрывок из этой книги:

"Нынешняя война – это не война против Адольфа Гитлера.

Также это не война против нацистов…

Это борьба между немецким народом и всем человечеством…

На этот раз Германия навязала всему миру ТОТАЛЬНУЮ ВОЙНУ.

Следовательно, она должна быть готова заплатить ТОТАЛЬНЫЙ ШТРАФ.

И этот тотальный штраф может быть только одним:

Германия должна погибнуть!

В действительности, а не в воображении!

…Население Германии, если не считать завоёванных и присоединённых территорий, составляет примерно 70 миллионов человек; из них примерно половина – мужчины и половина – женщины. Чтобы добиться исчезновения немцев, достаточно стерилизовать около 48 миллионов из них…

Что касается мужчин, подлежащих стерилизации, то с армейскими группами, которые представляют собой организованные подразделения, будут справиться проще и быстрее, чем с остальными. Если взять, к примеру, 20 тысяч хирургов и предположить, что каждый из них будет проводить как минимум 25 операций в день, то их стерилизация займёт, самое большее, месяц. Разумеется, чем больше будет врачей (а, учитывая, что в этом будут участвовать все народы, врачей будет гораздо больше вышеупомянутых 20 тысяч), тем меньше времени понадобится. Со всем мужским гражданским населением Германии можно будет справиться за три месяца. Ввиду того, что стерилизация женщин требует большего времени, несложно подсчитать, что всё женское население Германии можно будет стерилизовать за три года или даже быстрее. Поскольку, согласно современной немецкой доктрине, немец – это тот, в ком течёт хотя бы одна капля настоящей немецкой крови, необходима полная стерилизация обеих полов, а не только одного.

Разумеется, после полной стерилизации в Германии исчезнет рождаемость. При обычной смертности 2% в год немецкий народ будет вымирать со скоростью в полтора миллиона человек в год. Таким образом, в течение двух поколений будет осуществлено то, на что были затрачены миллионы жизней и столетия тщетных усилий, а именно искоренение германизма и его носителей". (План Кауфмана, хоть и другими методами, успешно реализуется в современной России, где каждый год вымирает примерно полтора миллиона русских. – Прим. пер.)

Эрнест Альберт Хутон (Ernest Albert Hooton), профессор антропологии Гарвардского университета, писал в том же духе. В статье в нью-йоркском журнале "Peabody Magazine" под названием "Как лишить немцев воинственности" ("Breed war strain out of Germans"), вышедшей 4 января 1943 года, он предложил политическую программу, которую следовало применить к Германии. Помимо различных генетических манипуляций, которые должны были "уничтожить немецкий национализм и немецкую агрессивную идеологию", он рекомендовал следующее: "В течение 20 или более лет основную часть нынешней немецкой армии использовать в качестве отрядов по восстановительным работам на разрушенных территориях стран-союзников и в других местах". (Так было в СССР, где немецкие военнопленные после войны работали в качестве рабов на всевозможных стройках. Помимо прочего, немцами были построены три дачных посёлка под Москвой (Абрамцевский, Луцино и Мозженка) и один под Ленинградом (Комарово). – Прим. пер.)

В одной канадской статье данная программа была описана формулой "Нет Германии – нет немецких войн". Писатель Рекс Стаут написал статью под названием "Будем ненавидеть, иначе мы проиграем", вышедшую в "Нью-Йорк таймс". А известный журналист Уильям Ширер отстаивал идею коллективной вины, и его вывод гласил: "Они все виновны и должны быть наказаны".

Как можно видеть из вышеприведённых примеров, англичанами и американцами серьёзно рассматривалась идея о нейтрализации научными методами или даже истреблении немецкого народа. Ещё задолго до прекращения боевых действий было единодушно решено положить конец немецким научным исследованиям. Для этого предлагались такие методы, как экспроприация немецких патентов, похищение и узаконенная эксплуатация немецких учёных и запрет или тотальный надзор за немецкими лабораториями и научными учреждениями. Впоследствии союзники воплотили эти преступные затеи в жизнь со звериной яростью.

Однако основным вдохновителем всех этих экзотичных схем по разрушению или разворовыванию Германии был министр финансов США Генри Моргентау (Henry Morgenthau, Jr.), один из лидеров американских евреев. Именно он убедил Рузвельта, что с немцами нужно быть "жёстким". "Руководство для военной администрации в Германии", которое было выпущено Штабом верховного главнокомандующего союзническими экспедиционными войсками (SHAEF) в августе 1944 года и которое должно было стать политическим руководством для оккупационных войск в Германии, вызвало неодобрение Моргентау из-за своих "слабых мест". Так, Моргентау счёл, что дневной рацион в 2000 калорий для немецких рабочих был слишком большим. Рузвельт приветствовал эти "предложения по улучшению" и подчеркнул, что с немцами следует вести себя жёстко: "Нам следует быть жёсткими с Германией; я имею в виду немецкий народ, а не только нацистов. Нужно либо кастрировать немцев, либо обращаться с ними так, чтобы они не могли воспроизводить потомство, которое захочет вести себя так, как они вели себя в прошлом".

После этого Моргентау на пресс-конференции раскритиковал авторов вышеупомянутого руководства за их излишнюю мягкость по отношению к немцам, вследствие чего руководство "было в спешном порядке изъято из обращения".

Моргентау, чьи инициативы Рузвельт безоговорочно поддерживал, получил почти полную свободу действий в том, что касается выбора политики по отношению к Германии. Моргентау хотел решить немецкий вопрос раз и навсегда и с этой целью предложил план, названный впоследствии планом Моргентау, в котором содержалось "окончательное решение" немецкого вопроса. Согласно данному плану, Германию предполагалось превратить в аграрную, малонаселённую страну, лишённую промышленности. План Моргентау описывался как "меры по недопущению развязывания Германией третьей мировой войны". В число предложенных мер входили демилитаризация Германии, реституция и репарации, воспитание и пропаганда, политическая децентрализация, армейский надзор за экономикой, контроль за экономическим развитием Германии, аграрный вопрос, наказание "военных преступников" и расчленение Германии.

30 сентября 1944 г. немецкая газета "Фёлькише беобахтер" подробно описала предлагаемые меры: "Вся сталелитейная промышленность, все химические заводы и все фабрики по производству синтетического топлива будут изъяты у Германии и переведены в другие страны… Воспитание детей будет передано под контроль Объединённых Наций, и школы будут оставаться закрытыми до тех пор, пока не будет найдено достаточное количество еврейских учителей. Кроме того, тотчас же будут написаны новые учебники, содержание которых будет согласовано между Вашингтоном, Лондоном и Москвой. Согласно плану Моргентау, немецкой молодёжи будет запрещено получать высшее образование, здания немецких вузов будут закрыты, а их библиотеки и исследовательское оборудование поделят между собой Америка, Англия и Советский Союз".

Согласно схеме Моргентау, помимо полной демилитаризации Германии следовало демонтировать или уничтожить всю её промышленную основу. Рудники и угольные шахты следовало затопить. План Моргентау уделял много внимания репарациям, причём их выплата должна была быть осуществлена не столько в деньгах и товарах, сколько путём передачи немецких минеральных ресурсов (полезных ископаемых) и территорий. Предусматривалось следующее: возвращение имущества, "награбленного" немцами на оккупированных территориях; передача территории Германии и её прав собственности в сферах промышленности странам, подвергшимся её "агрессии"; передача и перераспределение промышленного оборудования; принудительный труд немецких рабочих в иностранных государствах; конфискация всей немецкой земельной собственности любого типа за пределами Германии. Рузвельт разделял убеждение Моргентау о том, что немецкий народ несёт коллективную вину за развязывание войны, а также его точку зрения, согласно которой с Германией после войны следует обращаться в жесточайшей манере. Неудивительно поэтому, что во время второй конференции в Квебеке, прошедшей в сентябре 1944 года, планы Моргентау по опустошению сердца Европы были приняты Рузвельтом и Черчиллем в качестве официальной программы послевоенного обращения с Германией и что Моргентау смог с удовлетворением написать в книге "Германия – наша проблема" ("Germany is our Problem"), что основные принципы данной программы представляют собой официальную точку зрения США.

В сенате США было открыто высказано мнение о том, что разоружение и дезиндустриализация Германии освободит соседние страны Европы от экономического господства Германии. Тот факт, что вся Европа извлекала выгоду из промышленной мощи Германии, а значит, промышленный крах Германии отрицательно скажется на всех европейских странах, министерство финансов США в расчёт не принимало. В меморандуме за 7 сентября 1944 года содержалось заявление о том, что экономика Европы не зависит от Германии, "поскольку США, Великобритания, Франция и Бельгия могут с лёгкостью производить то, что поставляла Германия до войны".

После того, как весной 1945 года крестовый поход американцев на немецкую землю был завершён, Вашингтон передал представителям своего верховного командования в Европе особые политические директивы, касающиеся оккупации. Жёсткие инструкции, изложенные в директиве JCS 1067, изданной в середине 1947 года, вели происхождение от плана Моргентау. Впрочем, американцы оказались от полного разрушения немецкой промышленности (её следовало поддерживать на минимальном уровне, во избежание эпидемий и мятежей) и не стали затапливать шахты, но зато они приступили к демонтажу промышленности, научной и интеллектуальной экспроприации, а также к демилитаризации, денацификации и децентрализации Германии, являвшимся основой их политики. Таким образом, пункты директивы JCS 1067, в целом, совпадали с планом Моргентау, в котором Германия объявлялась поджигателем войны.

Проект директивы американского начальника штаба верховному главнокомандующему оккупационных сил США в Германии JCS 1067 был одобрен в конце апреля 1945 года американским конгрессом, а в мае того же года – новым президентом США Гарри Трумэном. Этот документ ставил перед военной администрацией в Германии следующие задачи:

"а) Немцам следует разъяснить, что безжалостное ведение войны Германией и фанатическое нацистское сопротивление разрушили немецкую экономику и сделали неизбежными хаос и страдания и что немцам не уйти от ответственности за то, что они сами же навлекли на себя.

б) Германия будет оккупирована не с целью освобождения, а как побеждённое вражеское государство. Ваша цель – не угнетение, а оккупация Германии для выполнения ряда важных союзнических задач. Осуществляя оккупацию и администрирование, вы должны быть справедливыми, но вместе с тем решительными и холодными. Братские отношения с немецкими служащими и немецким населением следует строго пресекать.

в) Основная союзническая задача – не дать Германии вновь стать угрозой миру на планете. Важнейшими шагами в выполнении этой задачи являются устранение нацизма и милитаризма во всех формах, немедленное предание суду военных преступников для их наказания, промышленное разоружение и демилитаризация Германии, с длительным контролем за способностью Германии развязать войну, и подготовка к возможному возрождению немецкой политической жизни на демократической основе.

г) Ещё одна союзническая задача – проведение в жизнь программы репараций и реституции, обеспечение материальной помощи для стран, опустошённых нацистской агрессией, и контроль за оказанием помощи и репатриацией военнопленных и перемещённых лиц Объединённых Наций".

Что касается экономического надзора, то в документе открытым текстом говорилось: "Вы не должны предпринимать никаких действий для осуществления программ репараций или каких-либо других мер, целью которых является поддержание основных условий жизни в Германии или в вашей зоне на уровне, превышающем аналогичные условия, существующие в каком-либо соседнем государстве-члене Объединённых Наций".

Франция и Великобритания также частично переняли эту разрушительную политику США в отношении Германии. Вскоре после выпуска директивы JCS 1067 были озвучены меры по сокращению промышленности – сначала американцами, а затем, после Берлинской (Потсдамской) конференции, всеми союзниками. Было запланировано три вида сокращения промышленности: 1) репарации "натурой", т.е. демонтаж немецких заводов и машин, 2) полное уничтожение производственных возможностей Германии и 3) официальная политика игнорирования немецких заводов и машин. Эти планы по уничтожению средств немцев к существованию также основывались непосредственно на плане Моргентау.

Принципы американской оккупационной политики были выработаны в духе плана Моргентау. Эйзенхауэр, в своей книге с многоговорящим названием "Крестовый поход в Европу" (Это название о многом говорит. Эйзенхауэр тем самым заявляет, что он и его страна вели религиозную, фанатическую, истребительную войну. – Прим. авт.), не без гордости отзывается об офицерах американской военной администрации в Германии, которые, благодаря искренности, сообразительности и прекрасной специальной подготовке, которую они продемонстрировали при выполнении обязанностей, предписанных директивой JCS 1067, проделали отличную работу. Университетский профессор Николас Балабкинс, не отличавшийся пронемецкими взглядами, также пришёл к выводу о том, что эти принципы являлись официальной версией плана Моргентау, пусть и в слегка изменённой, не столь жёсткой, форме. Зато некоторые послевоенные историки из Германии упорно пытались отрицать огромное влияние плана Моргентау на политику союзников. Один из них, преподаватель истории в Инсбрукском университете Рольф Штайнингер, писал – безо всякой иронии, – что в историографии плану Моргентау будет приписываться слишком большая значимость, особенно в том, что касается расчленения и будущей экономики Германии.

На самом же деле план Моргентау, как указывает историк Вильгельм Тройе, "представлял во время войны кульминацию мирных планов западных держав – как публично, так и в официальных кругах". План Моргентау стал основой всех будущих планов союзников в отношении Германии, и даже советские планы на ту же тему не сильно отличались от директивы JCS 1067: в основе и тех, и других лежали раздробление и расчленение Германии, попытки (временные) уморить голодом немецкий народ, резкое сокращение немецкой промышленности и приведение немецкой экономики в состояние негодности, для того чтобы на долгий срок обезвредить Германию как политическую силу и тем самым наладить и укрепить свои собственные экономические и политические позиции.

Подобными теориями и проектами, которые могло породить только чьё-то больное воображение и которые грубо попирали все цивилизованные нормы поведения, поджигатели войны из западных стран мало чем отличались от советских фанатиков и подстрекателей к убийствам наподобие Ильи Эренбурга. Все они происходили из одного и того же источника (еврейского), и каждый из них несёт общую ответственность за страдания, причинённые немецкому народу. Те или иные пропагандисты, закулисные организации или лица, наживавшиеся на войне, могли отличаться в том, что касается выбора слов. Однако в том, что касается намерения разрушить и стереть с лица земли сердце Европы – Германию, – они были полностью одинаковы.