Фуггеры всегда предпочитали, чтобы о них говорили другие. Сами же они держатся поближе к рычагам власти, которые они по–прежнему стремятся не упустить из рук, стараясь при этом по возможности оставаться в тени. И даже тогда, когда Фуггеры сидели в парламенте, они действовали прежде всего за кулисами. Они мало говорят о политике — они ее делают и используют в своих корыстных целях.

Но прежде чем поведать об этом, познакомимся с тем небольшим литературным наследием, которое представители семейства Фуггеров, несмотря на всю свою сдержанность, все же оставили.

В час рождения империализма, в конце прошлого века, граф Раймунд фон Фуггер написал труд, который по праву может считаться литературным памятником самых темных сил реакции. Сокрушая всех, кто не стоял на ультраправых позициях, граф заявляет: «…Наука без веры в существование живого бога — рассадник зла». Граф предает анафеме Джона Стюарта Милля и Альфреда Брэма, этого «апостола… варварства». Эрнста Геккеля он считает «не столько знаменитым профессором, сколько скандально известным простофилей», чьи «писания полны мерзких и подлых мест».

Негодование графа достигает предела, когда он обращается к художественной литературе. Здесь он никому не дает пощады — ни писателю Конраду Фердинанду Майеру, «одному из самых дерзких… чьи пошлости могли бы составить целую брошюру», ни Хенрику Ибсену, ни Герхарду Гауптману, который выводит на сцену «лишь гадость и мерзость» и держит с нее «поджигательские речи против государственных и социальных порядков». Чтение Льва Толстого вызывает у Фуггера отвращение. И он поистине входит в раж, обрушиваясь на Эмиля Золя, «автора пошлых бульварных романов», который «в изображении грязи и разврата» намного превзошел Ибсена и Толстого.

Излив желчь на корифеев мировой литературы, он призывает к погрому не только против этих писателей, но и против тех, кто разделяет их идеалы: «Каждый, кто… стремится к сохранению существующего общественного строя, должен принять посильное участие в борьбе против коррупции в литературе и против коррупции, которая вершится с ее помощью… Моральный долг обязывает таких людей… не терпеть также в своих домах бесцветных и нейтральных газет… не допускать, чтобы его домочадцы и подчиненные читали… такие газеты». И куда бы ни бросал свой взгляд этот непревзойденный в своей строгости литературный критик, Раймунд Фуггер, ему повсюду мерещилась затаившаяся угроза «зловещего роста социализма».

Речь идет, следовательно, не только о социалистической или буржуазно–либеральной литературе, которую, как считает граф Фуггер, необходимо бойкотировать. Не следует «терпеть» также не имеющих направления буржуазных газет и журналов. Он разрешает не то, что нравится, а лишь то, что отражает ультрареакционные взгляды. Не успеет одно поколение сменить другое, и то, чего не терпит Фуггер, будет брошено в костер Гитлером и Геббельсом.

Мы думаем, что приведенные цитаты в достаточной степени характеризуют духовный мир, с которым Фуггеры вступили в XX век. Так они думали и так они действовали — эти древние ископаемые, не понявшие происшедших общественных перемен и стремившиеся подавить все либеральное, не говоря уже о социалистическом.

Не прошло и 80 лет со времени появления плода раздумий Фуггера, но как бесконечно далеко все это от нашей современности. Идеи, которые он требовал запретить, распространились по всему свету, давно став господствующей идеологией большей части населения нашей планеты, мобилизуя рабочие массы и молодежь стран, где все еще господствует капитал, и развивающихся стран на борьбу за справедливый общественный строй.

Примерно поколение спустя после предания анафеме Фуггером современной литературы другой Фуггер пишет диссертацию, в которой рассуждает о законности колониального рабства. Нынешний глава ветви рода Фуггеров фон Кирхберг—Вейсенхорн вполне серьезно заявляет, что «попытка помешать Испании и Португалии вернуть свои колонии является… недопустимой в международно–правовом отношении». Здесь уже заранее были оправданы массовые убийства жителей Анголы и Мозамбика солдатами натовской Португалии при соучастии реакционных политических и экономических сил ФРГ.

В течение веков Фуггеры неизменно были на стороне самых темных сил реакции. Они всегда стремились и стремятся сохранить политическую власть этих сил — на многие и многие годы эры империализма.

После того как еще 110 лет тому назад последний император «Священной Римской империи германской нации» возвел графов Фуггеров фон Бабенхаузенов в достоинство имперских князей, король Баварии пожаловал в 1913 г. княжеский титул также ветви Фуггеров—Глёттов.

Следует ли поэтому удивляться, что Фуггеры всячески стремились сохранить монархию в целом и уберечь от любых бурь династию Виттельсбахеров в особенности?

Фуггер фон Глётт являлся с февраля 1912 г. председателем первой палаты баварского ландтага, так называемой палаты имперских советников. Характерной чертой его политики была та, что он проваливал все предложения, имевшие целью открыть доступ в это избранное дворянское общество, состав которого определялся прежде всего королем, представителям буржуазии.

Когда разразилась первая мировая война, в хоре шовинистов был слышен также и голос Фуггеров. Они определяли и поддерживали завоевательные цели германского империализма. Выступая 2 августа 1914 г. в качестве председателя палаты ландтага с речью, князь Карл Эрнст Фуггер фон Глётт выдал агрессию германского империализма за «необходимую борьбу за существование германской нации».

В том, что касалось экспансионистских устремлений, высокородное дворянство и буржуазия были едины, но знатные «ископаемые» не желали делить с буржуазией политическую власть. Даже в последние годы войны, когда в рейхе началось брожение, стал назревать кризис и неизбежность военного поражения стала очевидной, Фуггеры по–прежнему упорно возражали против расширения первой палаты ландтага за счет избранных представителей различных групп профессий — и это всего лишь за несколько дней до свержения германской монархии Ноябрьской революцией 1918 г.!

Она разразилась через год после Великой Октябрьской социалистической революции. Уже на другой день после победы Октябрьской революции, 8 ноября 1917 г., декретом молодой Советской власти земля была отобрана у помещиков и передана в пользование безземельным крестьянам. Но в отличие от России немецкие рабочие и крестьяне не имели тогда закаленной в боях, опытной большевистской партии, которая смогла бы привести трудовой народ к победе. Экспроприация феодальных слоев, стоявшая уже на повестке дня революции 1848 г., осуществление которой, однако, было сорвано в результате сговора буржуазии с аристократией, осталась и 70 лет спустя лишь благим пожеланием. Хотя потерпевший тяжелое поражение в первой мировой войне германский империализм был расшатан и не способен к самостоятельным действиям, на выручку пришли лидеры социал–демократической партии Фридрих Эберт, Филипп Шейдеман и Густав Носке. Встав в начале мировой войны на сторону кайзеровского германского империализма, они, естественно, предали вспыхнувшую вопреки их желанию революцию и подавили ее с помощью генералов–монархистов, преданных им войск и с благословения Антанты. Никто не сделал из немецких дубов виселиц для богатых, никто не тронул ни сброшенных народом с тронов Гогенцоллернов и других князей, ни некоронованных финансовых и промышленных королей. Фуггеры также сохранили свое состояние, их имя фигурировало в «Ежегоднике миллионеров» рядом с именем бывшего баварского короля.

 

СООБЩНИКИ ГИТЛЕРА

Как же вели себя князья и графы Фуггеры вовремя диктатуры фашизма и развязанных им агрессивных войн? Пока звезда Гитлера сияла, от них не было слышно ни одного слова против нацизма, не говоря уж о каких–либо действиях. Если же мы поверили бы сомнительным свидетельствам Аденауэра и зарубежного агента нацистского МИД Ойгена Герстенмайера, потерявшего вследствие неприкрытой коррупции пост президента бундестага, то сын председателя баварской палаты имперских советников князь Йозеф Эрнст Фуггер (род. в 1895 г.) был одним из наиболее выдающихся борцов Сопротивления против фашистской диктатуры.

Что же было в действительности? Нынешний глава дома Фуггеров действительно был арестован после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г., когда гитлеровский режим в предсмертной агонии без разбора наносил удар за ударом, бросив в тюрьмы еще десятки тысяч и лишив жизни тысячи людей. Может быть, князь Фуггер был одной из крыс, спешивших покинуть тонувший корабль? На деле не было даже и этого! Когда в январе 1945 г. он оказался перед так называемым народным трибуналом вселявшего ужас Фрейслера, последний приговорил ряд обвиняемых к смерти, подвергнув их жестокой казни; но князю Фуггеру он выдал поистине свидетельство о благонадежности. Вот выдержка из подлинного текста приговора: «Йозеф Эрнст Фуггер фон Глётт однажды, ничего не подозревая, попал на встречу членов кружка Мольтке в Мюнхене и понял, что здесь происходит свинство. Он отказался от какого–либо сотрудничества…

На суде он нам заявил: «Когда я это услышал [речь идет о соображениях противников нацизма из кругов аристократии и буржуазии, которые в предвидении военного поражения гитлеровского режима намеревались назначить правителем рейха одного из генералов и установить в Германии военную диктатуру. — А. Н.], то подумал: черт побери, ведь это свинство…»

Князь Фуггер ушел со встречи вместе с Райзертом раньше других; по пути к вокзалу Райзерт спросил его, намерен ли он участвовать в заговоре: Фуггер решительно отказался… В дальнейших встречах членов кружка Мольтке князь Фуггер не участвовал. Таким образом, он, несомненно, меньше всех замешан в этом деле. Он не связывал это с идеями которые позднее привели к 20 июля [имеется в виду покушение полковника фон Штауффенберга на Гитлера 20 июля 1944 г. — А. Я.]. И, наконец, князь Фуггер фон Глётт произвел на нас впечатление искреннего человека».

Из многолетней практики Фрейслера не известно другого случая, когда этот кровопийца был столь дружественно снисходителен по отношению к обвиняемому.

О чем умолчал Фрейслер и чему имеются документальные доказательства — это то, что на предварительном следствии, в ходе которого с князем обращались самым деликатным образом, он дал отягчающие показания против других обвиняемых, и в этом, видимо, причина того, что Фрейслер, который выносил смертные приговоры коммунистам, социал–демократам, представителям буржуазии, дворянам, генералам и фельдмаршалам, так же легко и быстро, как пекарь снимает булочки с листа, 11 января 1945 г. засвидетельствовал чистоту белого (надо бы сказать — коричневого) жилета князя Фуггера.

После окончания второй мировой войны князь сочтет уместным поведать миру высоким стилем о своем мнимом сопротивлении гитлеровскому варварству. Он заявляет: от большинства народа не следует требовать мученических жертв в борьбе против тирании. Представитель рода, который в течение столетий вплоть до наших дней был на стороне тиранов и с их помощью добился богатства и власти, выставляет напоказ благородный пессимизм: от народа ждать нечего; это мы, немногие избранники, должны были нести крест мученичества.

Когда 450 лет тому назад немецкие крестьяне поднялись против тиранов, Фуггеры им уготовили судьбу мучеников. А когда немецкие рабочие в двадцатые, тридцатые и сороковые годы, проливая кровь, лишаясь свободы, вели борьбу против фашистских преступников, Фуггеры отсиживались в своих красивых (отдадим должное их вкусу) замках в Оберкирхе близ Ульма, в Швабском Кирхгейме, в Велленбурге и Бабенхаузене. Они не работали, но много зарабатывали, пировали и даже не делали вида, будто борются с фашизмом, а действовали заодно с ним. Теперь же, высоко подняв брови и надув губы, они отваживаются свысока смотреть на народ, публично пороча и оскорбляя его. Таковы нравы в Федеративной Республике…

Для того чтобы, несмотря на нацистские и военные преступления, ответственность за которые несет господствующий класс, сохранить неизменной прежнюю структуру общества, надо было над головами хотя бы некоторых представителей этого класса создать ореол мучеников нацистской диктатуры. Аденауэр, Герстенмайер и Франц Йозеф Штраус позаботились, что вопреки истине князь Фуггер характеризуется ныне в различных справочниках, изданных в Федеративной Республике, как активный «борец сопротивления» и как член кружка Крейсау.

Приговоренный позднее к смертной казни как военный преступник обергруппенфюрер СС и руководитель гитлеровской имперской службы безопасности Кальтенбруннер сообщал 15 сентября 1944 г. в письме «серому кардиналу» Гитлера, рейхслейтеру Мартину Борману о том, как Фуггер выдал на следствии подполковника Штельцера. Далее он писал: «фуггер признает, что «это дело [т. е. планы устранения Гитлера. — А. H.] ему было не по душе». Отправной точкой всех совещаний, говорил Фуггер, было явное пораженчество, и он без обиняков признал, что все обсуждавшиеся планы носили характер государственной измены».

Князь Фуггер был за разгром Гитлером рабочего движения, за концлагеря и за вершившиеся там массовые убийства немецких антифашистов, евреев и славян. Единственное, чем «его не устраивал национал–социализм», это «сильным централизмом». Истинный баварский партикулярист, он ратовал за «федерализм прошлых времен». Лишь это не нравилось ему в нацистской диктатуре; в остальном же он был с ней согласен.

Он не только не был борцом Сопротивления — он был активным агентом нацистской диктатуры. Имеется снабженный грифом «секретно» документ руководителя имперской службы безопасности СС от 24 мая 1940 г., касающийся деятельности «членов бывших княжеских домов». В 11–м пункте этого документа записано: «В распоряжении службы контрразведки верховного командования вооруженных сил Германии или рейхсфюрера СС Фуггер Йозеф Эрнст фон Глётт, землевладелец, родился 26 октября 1895 г. в Кирхгейме».

Таким образом, князь Фуггер фон Глётт работал на Гиммлера или на разведку верховного командования вермахта. Об этом, однако, скромно умалчивают его друзья и биографы, украсившие его голову лаврами активного борца движения Сопротивления. Таковым он не был и не желал быть.

При внимательном рассмотрении оказывается, что это относится не только к патриарху различных ветвей рода Фуггеров. На стороне нацистов была и служила им вся его родня. Двоюродный брат князя, граф Йозеф Карл Фуггер фон Глётт, был активным членом нацистской партии уже до прихода Гитлера к власти. Еще до 1938 г. он носил полученное в награду от Гиммлера «почетное кольцо рейхсфюрера СС», то есть являлся одним из самых старых по стажу членов этой организации головорезов, имея номер 71 044.

Кроме того, он был членом снискавшей себе недобрую славу расистской организации СС «Лебенсборн».

Особенно примечательной личностью является граф Леопольд Фуггер из княжеского рода Бабенхаузенов. В государственном архиве Германской Демократической Республики хранятся подлинники документов времен франкистского путча и связанной е ним широкой военной интервенции Гитлера и Муссолини в Испании во второй половине тридцатых годов, Эти документы со штампом «секретное имперское дело» свидетельствуют, что упомянутый Фуггер в 1937 и 1938 гг., когда в Испании шли кровопролитные бои, занимался в качестве майора военно–воздушных сил Германии экономическим шпионажем. Под его руководством производились аэрофотосъемки горнопромышленных районов Испании с тем, чтобы открыть германскому фашизму доступ к богатствам недр Испании. В одном из писем верховного командования вермахта премьер–министру Пруссии генерал–фельдмаршалу Герингу от 25 апреля 1938 г. майор граф Фуггер прямо упоминается в качестве лица, отвечавшего за выполнение этих съемок. Он заслужил ордена и почести, получил от Гитлера чин генерала. Даже находясь в советском плену, он с неистовством обрушивался на тех офицеров, которые поняли, что фашизм толкает немецкий народ в пропасть, и поэтому порвали с Гитлером, осудив его преступное нападение на Советский Союз.

 

ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Весной 1945 г. реакционные империалистические силы Германии потерпели самое крупное в своей истории военное, политическое, экономическое и идеологическое поражение. Правда, оно было нанесено не революционными силами самого немецкого народа, а Красной Армией и другими силами антигитлеровской коалиции. Теперь возникла возможность для осуществления больших перемен. И эта возможность вновь была упущена в западных областях, так как правые лидеры социал–демократии помешали объединению рабочего класса и созданию его боевого союза с крестьянством, так как западные оккупационные державы взяли под свою защиту германский финансовый капитал и юнкерство, а миллионеры и крупные землевладельцы, собравшись с силами под прикрытием разнузданной антикоммунистической и антисоветской пропаганды, вновь установили там свою диктатуру. Если французская революция уже в XVIII в. покончила с феодализмом, то в землях нынешней ФРГ даже в середине XX в. не было наверстано то, что было упущено в 1848 и в 1918 гг. Крупное дворянское землевладение выжило. И хотя гитлеровский рейх развалился, позиции эксплуататоров — воротил финансового капитала и аграриев — в экономике, общественной жизни и политике, их богатства были сохранены.

Это относится и к Фуггерам. Конечно, они уже не находятся более в зените своего финансового и экономического могущества, как это было 450 лет тому назад. И все же их экономические и политические возможности значительны. Назовем некоторые цифры.

Три семейства Фуггеров (два княжеских и одно графское) владеют на юге ФРГ сельскохозяйственными и лесными угодьями общей экономически полезной площадью около 12 тыс. га, рядом связанных с ними промышленных предприятий — деревообрабатывающих и мебельных фабрик, пивоваренных заводов производительностью 100–150 тыс. гектолитров в год, рыбных питомников и т. д. Короче, по оценке одного из экспертов, стоимость принадлежащих Фуггерам земель, сельскохозяйственных и промышленных предприятий составляет миллиард марок.

Поскольку у князя Фуггера—Глётта (род. в 1895 г.), женившегося на принцессе из рода Гогенцоллернов, не было детей, он после второй мировой войны усыновил своего племянника, графа Альберта фон унд цу Арко—Циннеберга. Арко—Циннеберг приумножил семейную собственность, добавив к ней дворец в Мюнхене, крупную сумму наличными, а также консервные фабрики фирмы «АЦЕТ» и пять пивоваренных заводов.

И хотя фамильный герб с изображением трех лилий призван служить свидетельством аристократизма, когда дело идет о прибылях, Фуггеры ничем не отличаются от других предпринимателей–капиталистов. Также и для них определяющее значение имеет не то, что производится, а прибыль. Так, князь Фуггер фон Бабенхаузен, старший брат шпиона в Испании и гитлеровского генерала Леопольда (он также был членом нацистской партии и наряду с ФуггеромГлёттом представляет другую княжескую ветвь рода), не знает, сколько пива и каких сортов производится на его пивоваренном заводе. Его не смущает и то, что «ввиду недостатка времени» он так ничему и не научился. Да и зачем? Это совсем ни к чему, если ты родился богатым князем, владеешь землей и фабриками, живешь за счет эксплуатации чужого труда.

Частный банк можно учредить, даже и не имея образования. Работать будут другие. А он, князь, делает деньги, как это в течение уже более пяти веков заведено в семействе Фуггеров.

Банк князя Фуггера—Бабенхаузена в Аугсбурге не относится к числу самых крупных. Располагая основным капиталом в 10 млн. марок, он держит на своем балансе 154 млн. марок и имеет ряд филиалов неподалеку от Аугсбурга и в стороне от него. Князь Фридрих Карл Фуггер фон Бабенхаузен, доля которого в основном капитале составляет 60%, то есть 6 млн. марок, считает, что банк «процветает», «процветает» не только в смысле классических банковых операций. Гораздо большее значение — и показателем этого является не основной капитал и не балансовая сумма — имеют связи Фуггеров с международной финансовой олигархией.

Самая, пожалуй, важная нить тянется ко второму по значению финансовому учреждению ФРГ — к Дрезденскому банку. Банк Фуггера теснейшим образом связан финансовыми и личными узами с мюнхенским банком «Нойвианс, Ройшель и компания», который относится к числу самых крупных частных банков ФРГ (его оборот составил в 1970 г. 527 млн. марок) и большая часть капитала которого контролируется Дрезденским банком. Рассмотрим, однако, эти связи поближе.

Среди пайщиков этого частного мюнхенского банка мы рядом с Дрезденским банком увидим нашего знакомого, князя Фридриха Карла Фуггера фон Бабенхаузена. Открывая в 1954 г. свой аугсбургский частный банк, этот закоренелый нацист полностью опирался на поддержку банка «Нойвианс, Ройшель и компания», который приобрел у него крупный пай, а в 1960 г. вернул его князю.

Управляющим и генеральным уполномоченным аугсбургского банка Фуггеров является д-р Фриц Дейман. Это имя мы также найдем и в списке ответственных пайщиков банка «Нойвианс, Ройшель и компания», где фигурирует и имя Леопольда Трёбингера, который является председателем совета банка Фуггера. Таким образом, мы имеем дело с теснейшим переплетением аугсбургского и мюнхенского банков.

Отличительной особенностью мюнхенского частного банка является та, что его ответственным пайщиком стал д-р Отто Шниевинд, один из наиболее влиятельных боссов кредитных банков ФРГ. Этот человек с 20–х годов был ключевой фигурой финансового капитала Германии и поэтому быстро сделал карьеру при Гитлере, был назначен начальником отдела имперского Министерства экономики, а затем директором Имперского банка. После «кристальной ночи» в ноябре 1938 г. он разбогател в результате грабежей в ходе антисемитских погромов и «аризировал» крупный банк в Мюнхене, что не помешало ему после второй мировой войны стать руководителем координационного бюро по реализации «плана Маршалла» при Экономическом совете западных союзных держав. Затем он вошел в состав правления упомянутого выше мюнхенского частного банка. После его смерти в 1970 г. его сын Эккарт Шниевинд унаследовал долю отца, став также пайщиком банка Фуггера.

Итак, связи Фуггеров с банком «Нойвианс, Ройшель и компания» и через него — с Дрезденским банком совершенно очевидны, и прежде всего эти связи открывают им доступ к кругам международного капитала, так как «Нойвианс, Ройшель и компания» «постоянно участвуют в выпусках займов и введении в обращение на бирже акций крупных предприятий».

Однако Фуггеры имеют личные связи не только с Дрезденским банком, но и с самым могущественным финансовым учреждением ФРГ, с Немецким банком. Особую роль в этом играет один из пайщиков банка Фуггеров, с которым стоит познакомиться поближе, — Дитрих Банер.

Он родился в 1913 г. в Оберлунгвице (округ Карл-Маркс-Штадт) и живет теперь в Аугсбурге (ФРГ). В молодости он извлек немало выгод из своего участия в «аризировании», взяв на себя управление известной обувной фабрикой «Лейзер», владельцами которой были евреи. Ему исполнился 21 год, когда нацисты назначили его главным директором этой славившейся своей продукцией фирмы. Весной 1945 г., когда Германия лежала в руинах, Банер, не мешкая, снял деньги фирмы «Лейзер» со всех ее счетов в берлинских банках, продал на черном рынке 250 тыс. пар обуви с одного из ее складов в Саксонии и скрылся с миллионной выручкой в западном направлении.

«Холодная война» была еще впереди, когда американцы провели над жившим тогда в Аугсбурге Банером судебный процесс, обвинив его в том, что он слишком дешево приобрел чужое имущество, использовав для этого антисемитские распоряжения Гитлера. Он получил четыре месяца тюрьмы, однако ему не пришлось отбывать и это наказание, поскольку тем временем Трумэн и Черчилль взяли под свое покровительство всех нацистов, чтобы использовать их в борьбе против социализма. И американский апелляционный суд отменил приговор, выразительно обосновав это тем, что люди с опытом Банера могут принести пользу! С помощью выкраденного из тогдашней восточной оккупационной зоны капитала этот нацист и спекулянт сумел прибрать к своим рукам большую часть производства обуви в ФРГ и множество обувных магазинов в западных зонах. Он, заработавший баснословное деньги на «аризации», в 1952 г. стал хозяином известной обувной фирмы «Дорндорф» в Цвейбрюкеие, купив ее у эмигрировавшей в США бывшей владелицы еврейской национальности.

Предприниматель Банер по–прежнему является ответственным компаньоном обувной фирмы «Лейзер–Фабрикатионс–унд Хандельсгезельшафт (Халейла—Шу)» в Западном Берлине, на которой занято более 1100 рабочих и служащих; годовой оборот этой фирмы с основным капиталом 10 млн. марок составляет 52 млн. марок. С этим предприятием связана целая цепь фирменных магазинов по продаже обуви и разнообразных изделий из кожи.

Но, кроме того, Банер является крупным боссом и в производстве чулочных и трикотажных изделий текстильной промышленности ФРГ. Эти трикотажные изделия выпускаются прежде всего в Аугсбурге, Мангейме и Киле, где находятся фабрики фирмы Банеров «ЕЛБЕО». Ныне чулочная фирма «ЕЛБЕО — штрумпфхозен» возвещает «свободу, которая совсем близка» (таков, действительно, рекламный призыв фирмы)! Оборот предприятий Банеров достиг в 1975 г. 250 млн. марок. Этот концерн, на фабриках которого занято 3000 рабочих и служащих, имеющий многочисленных акционеров в Швейцарии, Бельгии, Англии и Франции, поддерживает банковские связи не только с Дрезденским и Немецким банками, но также и с банком князя Фуггера—Бабенхаузена, то есть с тем банком, пайщиком которого является Дитрих Банер.

Круг замыкается, когда мы узнаём, что Дитрих Банер входит в совет Немецкого банка. И это далеко не полный перечень предпринимательских постов Банера–союзника Фуггеров и выскочки, разбогатевшего за счет чужой собственности, совершившего преступление перед народом ГДР и вознесшегося под покровительством западных союзников до положения видного представителя промышленного и банковского капитала ФРГ. Мы еще встретимся с ним как с выразителем интересов крайне правых политических сил.

Третья линия связей Фуггеров тянется прямо к американскому финансовому капиталу. Как сообщалось в печати, граф Рудольф Фуггер в начале 60–х годов взял на себя управление находящейся в ФРГ дочерней компанией американского предприятия «Меррилл Линч, Пирс, Феннер и Смит». Этот Рудольф Карл Мария Фуггер фон Бабенхаузен является племянником князя Фридриха Фуггера фон Бабенхаузена и сыном воздушного шпиона, ставшего впоследствии гитлеровским генералом. До того как стать управляющим филиала в ФРГ, Рудольф Фуггер работал и жил в Нью—Йорке, где находится главная контора фирмы Меррилла Линча. Это крупнейшая в мире биржевая маклерская фирма, имеющая более миллиона клиентов — частных лиц и учреждений. По мнению чикагского журнала «Fortune», она являет собой пример «исключительного могущества и господства, равных которым почти не имеется в других областях бизнеса в США». 255 бюро и отделений в США и в городах 18 других стран, в том числе во Франкфурте–на–Майне, Мюнхене и Дюссельдорфе, ведут дела фирмы (которая, кстати, летом 1973 г. оказалась под огнем критики за то, что побуждала клиентуру к приобретению обесцененных акций).

Центр тяжести ее деятельности все более перемещается в зарубежные страны. В соответствии со стратегией американского финансового капитала, его наступательной политикой вывоза капитала и усиления американизации экономики других стран Меррилл Линч активно участвует в выпуске и продаже на мировых рынках ценных бумаг, благодаря чему у него имеются связи со многими отраслями экономики, с государственными и общественными учреждениями капиталистических стран. В 1971 г. объем сделок этой фирмы с американскими и иностранными учреждениями по купле–продаже крупных пакетов акций достиг 2,2 млрд. долл.

Таким образом, Фуггеры связаны не только с Дрезденским и Немецким банками, но и с кругами финансовой олигархии США. Фуггеры не были бы Фуггерами, если бы их политические позиции подвергались принципиальным изменениям. Конечно, они не могут более служить монархии или прославлять неприкрытый фашизм, финалом которых были катастрофы и которые поэтому как–то вышли из моды. Значит, надобно искать новую разновидность крайней реакции.

Патриарх рода, князь Фуггер—Глётт, вокруг которого Аденауэр и ему подобные создали фальшивый ореол борца Сопротивления, пытался реабилитировать запятнавший себя убийством миллионов людей германский империализм. Эта миссия предопределяв лась и международными связями князя: ведь мать его жены была бельгийской принцессой, а сам он прямо или через другие ветви клана связан узами родства с наследственной и денежной аристократией Австрии, Франции, Италии, Великобритании и США.

Князь Фуггер—Глётт помогал закрывать брешь, образовавшуюся вследствие разгрома гитлеровского фашизма, и помогал строить новую политическую крепость реакционных сил. Он стал одним из основателей Христианско–социального союза в Швабии и в течение многих лет занимал пост третьего председателя и казначея ХСС. Он также представлял ХСС в бундестаге первого созыва (1949–1953 гг.), был членом внешнеполитического комитета боннского парламента, одним из первых западногерманских представителей в Европейском совете и до 1962 г. являлся депутатом ХСС в ландтаге Баварии. В 1956 г. Аденауэр наградил его «Большим крестом за заслуги», к которому в 1965 г. была добавлена звезда; Фуггер принадлежит к числу деятелей Федеративной Республики, отмеченных ее высшими наградами.

Деятельное участие князя, предпочитающего оставаться в тени, в формировании политики партии Франца Йозефа Штрауса засвидетельствовал известный ультрареакционный еженедельник: «Этот… светский человек… служит баварской политике и этой в конечном счете консервативной земле прежде всего как один из советников председателя ХСС…». Не один час провел Штраус в политических беседах с его светлостью и с графом Арко (приемным сыном князя Фуггера), мюнхенский дворец которого является (что весьма примечательно) резиденцией экономического совета ХСС!

С юных лет в кайзеровском рейхе, во времена Веймарской республики и гитлеровской диктатуры, а также после образования Федеративной республики вплоть до последних лет князь–реакционер последовательно вел свою политическую линию. Когда весной 1972 г. в ФРГ поднялась волна движения за заключение Московского и Варшавского договоров, князь Йозеф Эрнст Фуггер—Глётт поставил 4 мая 1972 г. свою подпись под воззванием «Ко всем немцам», призывавшим к борьбе против договоров СССР, Польши и ГДР с ФРГ и содержавшим избитую грубую клевету на Советский Союз и другие социалистические государства.

Деятельность князя в области политики и экономики не ограничивалась рамками ХСС и обязанностями депутата. После второй мировой войны он многие годы был президентом рабочей группы всех союзов крупных землевладельцев ФРГ и Союза землевладельцев Баварии. В этом качестве он не без успеха использовал свое влияние в борьбе против всяких аграрных реформ.

Закономерно, что именно баварские землевладельцы всегда были и остаются первыми в финансировании партии Штрауса. Так, Союз баварских землевладельцев, председателем которого в то время был Фуггер—Глётт, в своем призыве к созданию крупного фонда для проведения предвыборной кампании с целью оказания эффективной поддержки реакционным партиям писал 15 сентября 1950 г.: «В нынешней политической обстановке целью нашего союза может быть лишь противодействие устремлениям левых партий путем укрепления всех буржуазных партий в делом… Только посредством централизованного использования значительных материальных средств можно добиться реализации (наших) требований».

Свои связи с политикой Фуггеры поддерживают и через пайщика своего аугсбургского банка, упоминавшегося уже Дитриха Банера, чья политическая роль полностью соответствует его мошенничествам в экономических делах.

Занимавший с 1967 по 1970 г. посты председателя земельного правления и члена Центрального правления СвДП, Банер всегда стоял и остается на стороне крайне правых сил в ФРГ; он шлет приветствия конференциям неонацистов и финансирует их мероприятия. Стремясь добиться падения возглавлявшегося социал–демократами правительства ФРГ и вновь поставить у власти самые реакционные силы страны, Банер в 1970 г, вместе с бывшим руководителем гитлеровской молодежи Цогльманом и другими вышел из СвДП, основал вместе с ними «Организацию национально–либеральных действий», из рядов которой впоследствии вышел «Немецкий союз».

В доме Банера в баварском городке Айштеттен, который по своим размерам и показной роскоши скорее походит на дворец, проводились секретные совещания Франца Йозефа Штрауса, Цогльмана, Банера и других по вопросам подготовки создания «Немецкого союза». Реакционность Банера была вознаграждена предоставлением ему кресла в экономическом совете ХДС. Там он сидит рядом с председателем наблюдательного совета Немецкого банка Германом Йозефом Абсом, в окружении генеральных директоров и держателей пакетов акций концернов Дегусса, Байера, Клёкнера, Шпрингера.

Банер является членом правления секции ФРГ в созданном в начале 1971 г. реваншистском «Совете американо–европейского сотрудничества национальных групп», главной целью которого является борьба против договоров ФРГ с СССР и Польской Народной Республикой. Когда во второй половине октября 1975 г. собравшиеся в Штутгарте представители самых реакционных политических группировок и союзов Западной Германии объединились в рядах нового, распространившего свою деятельность на всю территорию ФРГ «Движения за создание четвертой партии», его первым председателем был избран Дитрих Банер. Эта новая партия, пользующаяся закулисной поддержкой Франца Йозефа Штрауса, преследует в области как внутренней, так и внешней политики сугубо консервативные цели подавления и экспансии.

Экономическая сила, политическое влияние, международные связи и вековые реакционные традиции — совокупность многих факторов дает основание для вывода, что семейный клан Фуггеров относится к ультрареакционному крылу аристократической ветви монополистической буржуазии ФРГ, связанной узами союза со Штраусом, Абсом, Шпрингером и явными неофашистами.

Последнее слово принадлежит бывшему федеральному канцлеру Конраду Аденауэру: победа «свободного экономического строя» после второй мировой войны не могла быть завоевана в Федеративной Республике без таких людей, как князь Фуггер. Если отбросить шелуху красноречия, то смысл этих слов состоит в том, что в возрождении западногерманского империализма у Фуггеров большие заслуги.

Баварией — самой крупной землей Федеративной Республики — правит триумвират: финансовый капитал, аристократия и ХСС. И Фуггеры не исключение, а типичный пример; в одном ряду с ними находятся многочисленные баварские бароны, графы, князья, принцы, которые играют важную роль не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности и банковском деле. Будь то графы Фаберы—Кастеллы, в руках которых сосредоточена часть мирового производства карандашей и канцелярских товаров, или князья Лёвенштайн—Вертгеймы, владеющие 12 тыс. га земли и долевыми паями множества крупных строительных фирм, или графы Тёрринг—Еттенбахи, которые наряду с богатыми сельскохозяйственными угодьями, большими пивоваренными заводами имеют предприятие, выпускающее магнитофоны, — все они в силу своих экономических позиций занимают важное место в обществе и политике.

Вот частный банкир барон фон Финк, который столь много сделал и пожертвовал для нацистов, что Гитлер назначил его членом Генерального совета по экономике и членом руководства Академии немецкого права, разрешив ему «аризировать», то есть разграбить важнейший берлинский банк Дрейфуса, а после оккупации Австрии — имевший международное значение банк барона Ротшильда. Другие после второй мировой войны были наказаны за менее значительные преступления — фон Финк остался безнаказанным. Будучи управляющим банкирским домом «Мерк, Финк и компания» в Мюнхене, председателем наблюдательного совета крупных страховых компаний и строительных предприятий, Финк также играет решающую роль в производстве высококачественной стали на предприятиях Рура и Рейна. Являясь крупным помещиком, он хозяйничает на 4 тыс. га земли; его состояние оценивается примерно в 5 млрд. марок.

Вот господа фон Сименсы, которые после второй мировой войны перевели управление своим концерном в Мюнхен и, достигнув общего оборота капитала на сумму 15 млрд. марок, выдвинулись на девятое место в списке крупнейших капиталистических предприятий мира.

Вот управляемая из Мюнхена военно–промышленная империя семейства Флика.

А вот и «Мессершмит—Бёльков—Блом» — расположенный в Мюнхене концерн, выпускающий самолеты и космическую технику, опаснейшая кузница оружия Федеративной Республики. Главный акционер и председатель наблюдательного совета Вилли Мессершмит женат на баронессе фон Михель—Раулино из широко разветвленного рода фон Маффейев, перечисление земельных владений которых, а также промышленных предприятий и банков, совладельцем которых он является, заполнило бы целые страницы. В наблюдательный совет концерна Мессершмита входит также Ханс Хайнрих фон Србик, заведующий «аризированным» при Гитлере банкирским домом «Ауфхойзер» в Мюнхене. Руководство концерном дополняют три генерала бундесвера, разумеется — военно–воздушных сил.

Вот всемирно известные «Байрише моторенверке», входящие в концерн Квандта, но располагающие все же основным капиталом более четверти миллиарда. Во главе их наблюдательного совета стоят господа фон Кюнхайм и фон Хинкельдей, а за экспорт продукции отвечает граф фон Монжело, который также имеет кресло и право голоса в экономическом совете ХСС.

К числу пользующихся политическим влиянием бездельников–аристократов Баварии относятся князья фон Турн унд Таксисы, владельцы дюжины замков, фамильного банка, 35 тыс. га земли в ФРГ и втрое больших угодий в Бразилии, Канаде (пров. Британская Колумбия), а также множества предприятий легкой промышленности. Наследного принца называют «крупнейшим владельцем лесов и лугов Германии».

Наряду с другими богатыми аристократами следует назвать лесопромышленников и владельцев бумажных фабрик князей фон Вальдбург-Вольфег-Цейль с их 17 тыс. га угодий, промышленными и торговыми предприятиями. Князья Вальдбурги гордятся одним из своих предков, который был просто негодяем, но оставил своим потомкам огромное состояние. Речь идет о трухзесе фон Вальдбурге, главнокомандующем вооруженными силами Швабского союза, потопившем в крови великое восстание немецких крестьян 1525 г.. И вот мы снова вернулись к Фуггерам: ведь это они оплачивали наемников, их предводителя, стяжавшего богатство уничтожением отрядов крестьян. Он присвоил собственность многих тысяч крестьян, которые до этого по его приказу были обезглавлены или ослеплены. Одновременно он обогащался за счет денежных штрафов, которыми облагал деревни и города.

Таково оставленное грабителем–предком политическое и экономическое наследие, ставшее источником влияния нынешнего князя Георга фон Вальдбурга — владельца газетного концерна на юге ФРГ, женатого на принцессе из дома бывшего короля Баварии, шурина чешского — в прошлом — князя Николая фон Лобковича, который в свою очередь, будучи ректором Мюнхенского университета, возглавляет борьбу реакционных сил в высших учебных заведениях ФРГ против студентов, придерживающихся левых и либеральных взглядов. А прожженный политик ХСС Вальдбург в своих газетах (ему принадлежат крупнейшие провинциальные газеты Альгау, Бадена и Вюртемберга) прославляет Лобковича, так же как прославлял Франко, с которым он поддерживал личные связи. Его богатство позволяет ему финансировать правые консервативные и монархические группировки вроде находящейся в Мадриде «Западноевропейской академии» и другие центры реакционных группировок в странах Западной Европы.

Все перечисленные выше лица и многие другие — это сплав аристократии, экономики и политики ХСС. С середины пятидесятых годов они превратили Баварию в область, где приоритет отдан развитию современных отраслей промышленности, одновременно имеющих важное значение производственной базы вооружения и придающих Баварии особый экономический и политический вес в ФРГ.

 

ЛИТЕРАТУРА ФРГ О ФУГГЕРАХ

Это было в 1935 г. Крикливая фашистская пропаганда, этот пролог готовившихся погромов, достигла предела, оглушив большую часть населения Германии. Прежде чем лишать евреев жизни, их лишили основы существования. Дело шло о том, чтобы путем чудовищного обмана отвлечь внимание от обогащения богатых и приступить к широкому вооружению нацистского рейха, готовившегося ко второй мировой войне. Была спущена с цепи вся свора журналистов

режима, от псевдоученых и эсэсовцев — редакторов газет «Schwarzer Korps» и «Reich» до подонков, подвизавшихся в берлинской «Angriff», в бульварном листке «Stürmer» нюрнбергского гаулейтера Штрейхера. На читателей ежедневно и повсеместно обрушивались потоки статей, в которых при помощи выдуманных фактов неопровержимо доказывалось то, что было приказано доказать: что евреи всегда были бедствием для немцев, что они ввели в обиход в немецких землях ростовщичество, что они повинны в появлении коммунизма, — и много другого подобного зловещего вздора. Впрочем, эта ложь взросла не на собственной навозной куче нацистов, а была списана у лжеученых типа Зомбарта, отчего все это дело не стало, однако, более правдоподобным.

Фашистская принудительная организация «Немецкий рабочий фронт», созданная гитлеровским правительством после разгрома Всеобщего германского объединения профсоюзов, под заголовком «Труд и мировоззрение» опубликовала так называемое теоретическое приложение к своим отраслевым печатным органам. В нем давалось следующее объяснение возникновения капитализма (против которого НРФ время от времени выступал с формальными протестами, чтобы тем активнее поддерживать капитализм на практике) :

«Капитализму предшествовал общественный строй, который называют феодально–цеховым. Господствующей идеей того времени для любой экономической деятельности была та, что никто не должен зарабатывать больше того, чем требовалось для жизни. Налицо было стремление никоим образом не допустить, чтобы в руках отдельных лиц накапливались крупные состояния. Чрезвычайно важным средством для этого был общий запрет давать деньги взаймы под проценты. Каждому истинному христианину под угрозой спасению его души запрещалось взыскивать проценты. Тот факт, что в течение всей эпохи средневековья деньги под проценты ссужали только евреи, был одной из причин накопления крупных богатств в их руках… Ссуда денег с ее различными методами и формами, несомненно, является предпосылкой и важнейшим строительным материалом капиталистической системы». Это было «теоретическим» обоснованием для последующего уничтожения миллионов евреев.

Имеется обширная литература эпохи раннего капитализма и литература об этой эпохе, где дается подробное экономическое, политическое, религиозное, философское освещение таких явлений, как ростовщичество, «монополии» и т. д. Известнейшие авторы XV и XVI вв. решительно выступали против практики и проводников этой экономической политики раннего капитализма, которые названы ими по имени и разоблачены. И что же! Среди них не оказалось евреев, но были те, кого всячески превозносят империалистические историки, называя их «почтенными королевскими купцами». Что ж, могут возразить нам, ведь так рассуждали типичные нацисты, теперь это в прошлом. Нет, это и настоящее. Ведь семейство Фуггеров, когда–то богатейшая фирма мира, находится ныне на верхних ступенях общественной лестницы в Федеративной Республике. Оно обладает миллиардным состоянием, занимается организацией и финансированием крайне реакционных течений, а учебники, по которым учат детей в школах между Эльбой и Рейном, Изаром и Северным морем, превозносят это семейство так же, как это было во времена кайзера и Гитлера.

Учебные пособия для школьников, студентов и преподавателей ФРГ являются примером того, как историографы, рассказывая в научно–популярной форме о Фуггерах, превращают их гнусность в добродетель, чтобы воспитывать молодежь в духе приверженности режиму господства империализма в ФРГ. Нередко это делается незаметно, путем замалчивания неприглядных фактов и взаимосвязей, результатом чего является грубая фальсификация. Объективный исторический анализ преднамеренно подменяется отвечающей потребностям сегодняшнего дня открыто проимпериалисгической тенденциозностью, и весьма типично, что прославление Фуггеров в этих книгах сопровождается грубыми выпадами против социалистических стран.

Какими источниками питается дух, в котором воспитывается учащаяся молодежь ФРГ, видно на примере дела барона Геца фон Пёльница, бывшего управляющего «фондом Фуггеров» и заведующего архивом Фуггеров, написавшего в течение десятилетий (он умер в 1967 г.) немало толстых книг, послуживших основой для современной популярной литературы о Фуггерах, предназначенной, в частности, для школ.

Благодаря своему положению он располагал множеством сведений интимного характера, что позволило ему привести в своих трудах массу подробностей, причем он заботливо избегал упоминания тех почерпнутых из документов фактов, которые представляли Фуггеров в невыгодном свете. И этому не приходится удивляться, ибо автор был настоящим фашистом; и есть все основания говорить о «деле Пёльница».

В 1938 г. он написал и опубликовал под своим именем работу, в которой дал определение Веймарской республики, назвав ее «восточно–еврейским столпотворением», которое ' «управлялось пришлыми евреями и «уполномоченными народом», уклонявшимися от военной службы людьми», это — «псевдогосударство», которое «нельзя было терпеть».

После нападения Гитлера на Францию Пёльниц выступил в центральном ежемесячном журнале нацистской партии «Der Schulungsbrief» с заявлением, что захваченные области перешли «от древних франков к немцам по праву крови», и подчеркнул «священное право Германии на ее границу на западе», которая наряду с Эльзасом охватывает также Бургундию и Лотарингию. Уже до 1933 г. он был членом нацистской партии и даже членом штурмового отряда «Адольф Гитлер»; в своих речах и писаниях он всячески превозносил «великий германский рейх» нацистов.

Это не помешало возглавлявшемуся ХСС правительству Баварии назначить его директором–учредителем университета Регенсбурга. Лишь разоблачение его коричневого прошлого Германской Демократической Республикой в «Коричневой книге военных и нацистских преступников в Федеративной Республике» вынудило Пёльница оставить пост ректора. Но старый нацист остался семейным биографом князей Фуггеров, которые за то, что он причислил их к лику святых, добились от святого престола присвоения ему звания почетного офицера рыцарского ордена Гроба господня.

Западногерманские авторы школьных учебников черпают вдохновение из фальсификаций в его книгах. Давая определение предпринимательству раннего капитализма, они утверждают, что оно основывалось «на индивидуальном труде и усердии и на новых, религиозно и этически обоснованных экономических принципах». Наряду с политической ролью Фуггеров они особо подчеркивают «их культурную, социальную деятельность, их разностороннюю роль в бурном духовном развитии в эпоху раннего немецкого Возрождения». Главное место здесь занимает не стремление к исторической правде, а идеология, превращающая недостойную человека эксплуатацию в гимн усердию индивидуума.

Многочисленные публикации известных, и не только лишь баварских, издательств учебной литературы представляют Фуггеров как образец целеустремленности. Они «упорны в делах» и являются примеромотважного предпринимательства. «Торговля обогащает купца», — делают вывод авторы этих книг. Или: «Высокие прибыли были наградой их предприимчивости». Во всех этих жизнеописаниях звучат дифирамбы усердию Фуггеров.

Инициатива и активность, свойственные Фуггерам в ведении дел, не вызывают сомнений. Но все это служило не каким–то благородным, альтруистическим целям, а эгоистическому обогащению. Преклонение перед Фуггерами XV и XVI вв. преднамеренно облечено в такую форму, что оно воспринимается как прославление монополистов XX в., которые представляются как общественный идеал.

Вновь и вновь повторяется легенда о сказочном возвышении, будто оно произошло в безвоздушном пространстве или, в лучшем случае, явилось результатом деловитости Фуггеров, а не жестокой эксплуатации и угнетения ими людей. Посмотрите — ведь и Фуггеры выбились в люди «путем выгодных закупок». Ни слова о подлинных истоках богатства Фуггеров, ни строчки о поте, пролитом ткачами и рудокопами, о крестьянских податях и налогах, о нескончаемых военных бедствиях, виновниками которых были Фуггеры! Вместо этого — создание легенд, во что внес свой вклад и основатель электрического концерна Вернер фон Сименс, который пишет: «Так, с юных лет я мечтал о том, чтобы основать предприятие мирового значения a la Фуггер, которое принесло бы силу и авторитет во всем мире не только мне, но и моим потомкам, а также материальные средства, чтобы ввести в высшие круги общества также и моих братьев и сестер и ближайших родственников».

Промышленник XIX в., предприятие которого превратилось в XX в. в мировой трест, который был соучастником преступлений Гитлера и благодаря ему получил немалые барыши, вполне закономерно считает Фуггера символом утоленной жажды власти и обогащения.

Конечно, политические концепции отдельных учебников имеют нюансы, их профессиональный уровень неодинаков. Так, например, выпущенная издательством «Дистервег» книга «Основы истории для средних классов школы» имеет даже раздел о сопутствующих социальных явлениях в горном деле времен Фуггеров. Но и здесь мы читаем сказки о социальной справедливости Фуггеров. А в одном из учебных пособий по истории для высших учебных заведений даже подчеркивается, «сколь сильно было развито чувство христианской и социальной ответственности у этого немецкого раннего капитализма в лице его самого выдающегося представителя». Хотелось бы спросить: против кого же, собственно, была направлена тогда борьба с «безбожным ростовщичеством», с «великими разбойниками», с эксплуатацией и голодом?

Поскольку Фуггеры действительно не блещут заслугами в социальной области, их биографам не остается ничего иного, как приукрасить сущую безделицу, и они пишут: «Как христианин, он [Якоб Фуггер. — А. Н.] был верным сыном старой церкви. Думая о спасении своей души, он учредил на свои деньги… небольшую колонию «Фуггеров квартал». В ней нашли пристанище более сотни семей мелких ремесленников и поденщиков, которым иначе пришлось бы жить подаяниями. С них взималась лишь совсем небольшая квартирная плата; их главным долгом в благодарность за это была ежедневная молитва за спасение души благодетеля, его предков и потомков».

Подумать только: Фуггеры дали дешевый кров целой сотне семей, и в то же время они эксплуатировали и обирали до нитки десятки тысяч семей ткачей, горняков и крестьян! И это еще не все; в сочинениях буржуазных авторов упоминается о том, что Фуггеры восстановили в первоначальном виде разрушенные во время второй мировой войны фамильный дом в Аугсбурге и «Фуггеров квартал». Еще бы! Но они сделали это после того, как вершили общее дело с нацистами — главными виновниками разрушения этого города.

«Фуггеров квартал» был и остается раздутой в агитационных целях, а в действительности ничтожной попыткой Фуггеров откупиться от своей непомерной вины единственным делом, которым они могут похвастаться. Их «благотворительность» — это пускание пыли в глаза. Эта колония не стоила Фуггерам и одного процента их доходов. Она служила тому, чтобы, как об этом сказано в державшейся в секрете почетной книге Фуггеров, «род Фуггеров оставил о себе добрую память». В наше время это звучит так: заведение вроде «Фуггерова квартала» должно «ярко отражать суть и законность свободного [читай — капиталистического. — A. H.] хозяйства и свободного общества». Речь идет не о благе человека. Грошовая благотворительность приводится как довод в пользу сохранения господства эксплуататоров–миллионеров,

В предназначенных для обучения молодежи книгах мы ни слова не найдем о грабительских ростовщических и иных сделках, противоречащих любым понятиям нравственности. Вместо этого молодежи ФРГ рассказывают о том, что «Фуггеров квартал» был–де «первым немецким рабочим поселком для служащих и рабочих».

Тенденциозность такой интерпретации полностью обнажает один из учебников для гимназий, в котором читателям задается прямой вопрос: «Знаешь ли ты современных крупных промышленников, которые действуют в духе «Фуггерова квартала?» Не трудно догадаться, какой ожидается ответ. Мы слышим старую песню о благотворительности капиталистов. Нам напоминают о жилых поселках, построенных Крупном для своих рабочих, что в свое время вызывало у буржуазных газет приступы умиления «благотворительностью» предпринимателей. При этом они и словом не обмолвились о миллиардных прибылях, заработанных Круппом и ему подобными на производстве вооружения и войнах.

О том, что, собственно, представляет собой этот вид попечительства капиталистов, со всей убедительностью свидетельствует пример Круппов. В 1967 г. они неожиданно продали все принадлежавшие им жилища горняков крупнейшему спекулянту домами, получив 33 млн. марок прибыли, рабочим было объявлено о немедленном выселении; им было разрешено остаться в домах лишь после того, как они были вынуждены согласиться со значительным повышением квартплаты и требованием единовременной уплаты дополнительных сумм.

Как в прошлом, так и сейчас деньги на подобные благотворительные дели поступают от эксплуатируемых. Это лишь незначительная часть произведенной трудящимися прибавочной стоимости, но в публикациях идеологических трубадуров империализма восхваление таких благотворительных деяний заполняет многие страницы. На них вновь и вновь ссылаются с тем, чтобы, рассказав, например, о крупнейшем в США «Фонде Форда» или «Фонде Рокфеллера», создать ореол святости вокруг строя эксплуататоров.

Не случайно, что именно «Фонд Форда» — один из инициаторов «холодной войны» — сыграл немаловажную роль в Западном Берлине. На его средства в 1948 г. там был основан «Свободный университет» — раскольническое высшее учебное заведение, преднамеренно созданное в противовес университету им. Гумбольдта на Унтер–ден–линден, чтобы подстрекать студенческую молодежь против тогдашней советской оккупационной зоны, а затем — против ГДР. То, что эти расчеты оправдывались лишь вначале, а позднее молодежь этого университета также стала решительно выступать против сил реакции и реваншизма, — это уже другой вопрос.

Фонды Тиссена, Роберта Боша и Круппа, одни из крупнейших в ФРГ, играют ту же самую роль, что и их американские прототипы. Это излюбленное косметическое средство монополистического капитала, отпущение грехов XX в. Выделить пустячную сумму из прибыли — ведь это благородное дело, позволяющее облечь банкиров и крупных промышленников в тогу благодетелей человечества; к тому же это дает право на льготы при уплате налогов. «Их благотворительные фонды часто преследуют лишь одну цель: с выгодой отдать то, что они так или иначе должны выплатить в виде налогов, и все же не выпускать это из своих рук. Финансируемый Рокфеллерами университет прямо или косвенно обеспечивает этому семейству дополнительную политическую власть». Такова роль этих благотворительных учреждений, точно охарактеризованная профессором Голо Манном, сыном Томаса Манна.

Благодаря мелким и крупным фальсификациям в научно–популярной исторической литературе от Фуггеров эпохи раннего капитализма тянется нить к Круппу и Тиссену эпохи позднего капитализма. Проклятьем буржуазно–консервативной историографии всегда было и поныне — в ФРГ — остается то, что она всегда выступала в защиту монополий — будь то монополии XVI или XX в. — и против угнетаемого ими народа.

Разумеется, что панегирики империалистических историков в адрес Фуггеров сопровождаются объявлением вне закона крестьян и их революционной войны. Для таких историографов Томас Мюнцер является смутьяном, а вставшие на борьбу крестьяне — возмутителями спокойствия всех времен.

Группа буржуазных историков социал–демократического толка, считающих, что они улавливают веяния нового времени, не отрицает революционной законности Крестьянской войны, но в то же время она пытается доказать, что именно ФРГ является наследницей традиций крестьян 1525 г. — та самая ФРГ, где с 1949 по 1972 г. прекратили существование около 807 000 крестьянских хозяйств с площадью угодий от 0,5 га (или 42% всех хозяйств) и которая не только пальцем не тронула тунеядцев — крупных землевладельцев — и их земли, но и оказывает им политическую и финансовую поддержку.

 

ДВА ПУТИ ИСТОРИИ

В германской империи ранний капитализм не был непосредственным продолжением мануфактурного производства, как в других европейских странах; он не мог развиваться таким путем вследствие поражения ранней буржуазной революции, сохранения политической и территориальной раздробленности, опустошительных, длившихся десятилетиями на немецкой земле войн. Фуггерам, ставшим феодальными аристократами, удалось выжить. Мы видим их на вершине светской и церковной власти: они занимали важные военные посты, были придворными монархов, принадлежали к иерархии католической церкви, которая считала себя прежде всего и воплощением светской власти и действовала соответствующим образом.

Находясь на вершине своего могущества, они в XVI в. помышляли о герцогской короне. Они не стали ее обладателями. И все же они восседали на троне богатства и жизненных благ, купались в славе, блеске и величии, которые дали им их несметные богатства, судили народ как властители, хотя и не были увенчаны настоящей короной. Они вошли в историю с позорным клеймом не знавших пощады эксплуататоров; вековая родословная этого клана от истоков до наших дней — это родословная людей, одержимых страстью к наживе, безжалостных к своим врагам, считавших народ быдлом, удел которого — беспрекословное подчинение воле господ.

Так стали Фуггеры характерным явлением системы господства, в которой на немецкой земле до последнего времени класс феодалов играл значительно более важную роль, чем это соответствовало его экономическому весу. В особенности это относится к тем дворянам, которые, не являясь потомками так называемых древних родов или рыцарского дворянства, были возведены монархами в дворянское достоинство вследствие их финансового могущества.

В прошлом веке возник союз между представителями немецкого феодального и денежнего дворянства: нередким явлением стало заключение браков, когда дочери бедных дворян выходили замуж за наследников богатых фабрикантов и банкиров, а мужчины из именитых аристократических семей (чаще всего с весьма скудными знаниями и состоянием) получали места в наблюдательных советах очень солидных фирм, — практика, которая и ныне широко распространена в государстве, называющем себя республикой, где считают, что украшенные гербами визитные карточки содействуют процветанию деловых отношений.

Но речь идет не только об экономике. Этот столь типичный для Пруссии и других германских государств союз феодальных слоев с современным классом капиталистов имеет особенно отвратительную отличительную черту — он породил самую зловещую форму империализма, развязавшего две агрессивные мировые войны и не раз устраивавшего кровавые расправы с немецким рабочим классом. Фуггеры также внесли свой вклад — вековой опыт губителей народа. Они участвовали в формировании не только практики, но и идеологии разбойничьего германского капитализма и империализма и стоят — в полном соответствии с историей своего рода — на его крайне правом фланге.

Круг политических авантюр и экономических интересов Фуггеров очерчен на предыдущих страницах книги.

Не вызывает удивления, но все же примечателен альянс этих знатных представителей высшей аристократии с безродными рыцарями грабежа нового времени, с разжиревшими на гитлеровском «аризировании» новоявленными богачами, со спекулянтами, нажившимися на народных бедствиях во время и после второй мировой войны, с преступными элементами, обязанными своим возвышением расистской политике нацистов и сочетающими в себе качества прожженных дельцов с политическим правым экстремизмом.

Печальную картину нравов являет экономическая и политическая история Фуггеров как в прошлом, так и в наши дни. То, что такие люди имеются, не удивительно. Симптоматично и страшно то, что они олицетворяют целый общественный строй, что их превозносят, что в исторической литературе и учебниках их представляют как достойный подражания образец для новых поколений. История вынесла приговор не только Фуггерам, но вместе с ними всей системе эксплуатации, обыкновенному капитализму.

Мы познакомились с пагубными деяниями могущественного в средневековье, но не утратившего влияния и в нынешней ФРГ семейства, которое, как и многие другие, и в XX в. все еще живет богатыми плодами преступлений своих предков. Жаль, что в ФРГ тон задают подобные призраки прошлого, для которых само собой разумеющимся является с помощью тысяч эксплуатируемых выкачивать земельную ренту со своих огромных латифундий, получать промышленные и банковские прибыли и которые принадлежат к верхушке общества, потому что, подобно трутням, заставляют его кормить себя.

То, что в сфере капитализма прославляют Фуггеров, а в лагере социализма возвеличивают революционных крестьян и плебеев, имеет глубокое социальное и национальное значение. Самое крупное дотоле восстание немецкого народа в 1525 г. указало путь вперед, к освобождению от гнета феодализма и раннего капитализма, выход из царившей в немецких землях разрухи, что могло бы повести к формированию более прогрессивных отношений.

Всю историю немецкого народа пронизывают две линии — реакционная и революционная. Линия прогресса, вершиной которого стала Германская Демократическая Республика, — это линия коммунистов XX в. И вполне естественно, что господствующий слой в ФРГ, идеология которого там является доминирующей, берет пример с Фуггера и трухзеса фон Вальдбурга и, как и в то время, угнетает и преследует где только можно рабочих и крестьян.

Поскольку трудящиеся как в прошлом, так и теперь составляют подавляющее большинство народа, объективно их интересы всегда отражают интересы национальные. Коммунисты проникнуты национальными чувствами и действуют, будучи убежденными, что дело нации станет делом народа лишь при социализме, что понятия «народ» и «нация» станут идентичными лишь в условиях социализма.

Только в расколотом на антагонистические классы обществе возможны люди, подобные Фуггерам. В обществе, где нет эксплуататоров, нет места Фуггерам и им подобным, ибо там власть без ограничений принадлежит рабочим и крестьянам.

Классово родственные Фуггерам слои всего лишь несколько десятилетий тому назад держали в своих руках экономическую и политическую власть в землях, входящих теперь в состав социалистической ГДР, — на равнинах Мекленбурга и Померании, Нойбранденбурга, на побережье Балтийского моря и в некоторых других областях. Эти паразиты на теле общества изгнаны у нас навсегда. Рабочие и подневольные крестьяне стали независимыми хозяевами земли, на которой они веками трудились, но не пользовались ранее плодами своего труда.

Туда, где во времена князей и других крупных землевладельцев вплоть до недавних десятилетий нашего века царили нужда и малограмотность, с социализмом пришли благосостояние и образование.

Если бы сотни тысяч забитых до смерти и расстрелянных, четвертованных и колесованных, повешенных и обезглавленных на деньги и по приказу Фуггеров крестьян и плебеев встали из своих безымянных могил, их взоры были бы обращены к нам и они восславили бы смысл «Башмака» и его конечную победу в ГДР, где процветают сельскохозяйственные производственные кооперативы, где народ стал хозяином заводов и фабрик.

На камчатном знамени Великой немецкой крестьянской революции под изображением башмака и солнца была надпись: «Кто хочет быть свободным, вставай под лучи этого солнца!» Это был свет свободы для самого многочисленного класса людей труда, — свет, который тогда заслонили темные тучи реакции. В XX в. была открыта новая страница истории, которую не повернуть уже вспять. Союз рабочих и крестьян принес Германской Демократической Республике и всему ее народу животворный солнечный свет свободной жизни на свободной земле.