Овальный диск замедлил движение и остановился в центре мраморного круга в полпасанга диаметром на дне огромного ярко освещенного многоцветного искусственного каньона.

Я оказался на площади, окруженной фантастическими сооружениями роя царей-жрецов. Площадь была заполнена не только царями-жрецами, но и многочисленными существами самого разнообразного вида. Среди них были мужчины и женщины, босоногие, с выбритыми головами, одетые в короткие пурпурные накидки, в которых отражался свет площади. Одежда как будто из пластика.

Я посторонился, мимо на маленьком диске пролетело плоское существо, похожее на слизня; оно цеплялось за диск многочисленными лапами.

– Нам нужно спешить, – сказал Сарм.

– Я вижу здесь людей, – обратился я к Миску. – Это рабы?

– Да, – ответил Миск.

– Но у них нет ошейников, – заметил я.

– Нам не нужно обозначать различие между рабами и свободными в рое, – сказал Миск, – потому что в рое все люди рабы.

– Почему они выбриты и так одеты?

– Так гигиеничней, – сказал Миск.

– Нам пора уходить с площади, – сказал Сарм.

Позже я узнал, что он опасался испачкаться в таком грязном месте. Ведь тут ходят люди.

– А почему рабы одеты в пурпур? – спросил я Миска. – Это цвет одежды убаров.

– Потому что быть рабом царей-жрецов – огромная честь, – ответил Миск.

– Вы и меня собираетесь побрить и переодеть?

Рука моя снова потянулась к мечу.

– Может быть, и нет, – сказал Сарм. – Возможно, тебя придется немедленно уничтожить. Нужно просмотреть записи запахов.

– Он не будет уничтожен, – заявил Миск, – и не будет выбрит и одет как раб.

– Почему? – спросил Сарм.

– Таково желание Матери.

– А какое она к этому имеет отношение?

– Большое, – сказал Миск.

Сарм, по-видимому, удивился. Он остановился. Его антенны нервно задергались.

– Его привели в туннели с какой-то целью?

– Я пришел по своей воле, – вмешался я.

– Не будь глупцом, – сказал мне Миск.

– С какой целью его привели в туннели? – спросил Сарм.

– Цель известна Матери, – ответил Миск.

– Я рожденный первым, – сказал Сарм.

– Она Мать, – ответил Миск.

– Хорошо. – Сарм отвернулся. Я чувствовал, что он очень недоволен.

В это время поблизости проходила девушка. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, она посторонилась. Хоть голова ее была выбрита, девушка оказалась хорошенькой, и прозрачная пластиковая одежда не скрывала ее прелестей.

Сарм в отвращении вздрогнул.

– Быстрей, – сказал он, и мы вслед за ним пошли с площади.

– Твой меч, – сказал Миск, протягивая ко мне переднюю лапу.

– Ни за что, – ответил я и попятился.

– Пожалуйста, – попросил Миск.

Почему-то я неохотно отстегнул пояс с мечом и протянул оружие Миску.

Сарм, стоявший на диске в длинной комнате, казалось, был этим доволен. За ним была стена с тысячами светящихся кнопок, Сарм повернулся к ней, отодвинул занавес, и оказалось, что к кнопкам ведут многочисленные тонкие нити. Сарм начал пропускать их между антеннами. Примерно с ан он занимался этим, потом раздраженно повернулся ко мне.

Я взад и вперед ходил по длинной комнате, нервничая из-за отсутствия привычной тяжести меча у бедра.

Все это время Миск не двигался, он застыл в невероятной неподвижности, на которую способны цари-жрецы.

– Записи запахов молчат, – сказал Сарм.

– Конечно, – согласился Миск.

– Что мы сделаем с этим существом? – спросил Сарм.

– Мать желает, чтобы некоторое время ему позволено было жить как мэтоку, – сказал Миск.

– А что это? – спросил я.

– Существо, которое в рое, но не принадлежит рою, – ответил Миск.

– Как артропод?

– Совершенно верно.

– По-моему, – сказал Сарм, – его нужно отправить в виварий или в помещения для разделки.

– Но желание Матери не таково, – ответил Миск.

– Понимаю, – сказал Сарм.

– И не таково желание роя.

– Конечно, – согласился Сарм, – потому что желание Матери – это желание роя.

– Мать – это рой, и рой – это Мать, – сказал Миск.

– Да, – подтвердил Сарм, и оба царя-жреца подошли друг к другу и осторожно коснулись антеннами.

Когда они разъединились, Сарм повернулся ко мне.

– Тем не менее, – сказал он, – я поговорю с Матерью об этом.

– Конечно, – сказал Миск.

– Нужно было посоветоваться со мной, потому что я рожденный первым.

– Может быть, – сказал Миск.

Сарм смотрел на меня сверху вниз. Вероятно, он никак не мог простить испуг, который испытал при нашей встрече на платформе высоко над каньоном.

– Он опасен, – сказал Сарм. – Его следует уничтожить.

– Может быть, – опять сказал Миск.

– И он тряс на меня своими антеннами.

Миск молчал.

– Да, – повторил Сарм, – его следует уничтожить.

При этом Сарм отвернулся от меня и нажал кнопку на панели, у которой стоял.

Не успела его конечность коснуться кнопки, как панель отошла в сторону и в комнату вошли два человека, очень красивых, с одинаковыми фигурами и чертами лица, с выбритыми головами, одетые в пурпурные пластиковые одеяния рабов. Они распростерлись перед помостом.

По сигналу Сарма они встали и стояли перед помостом, расставив ноги, высоко подняв головы, сложив руки.

– Посмотри на этих двоих, – сказал Сарм.

Ни один из этих двоих, казалось, не заметил меня.

Я подошел к ним.

– Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, – сказал я, протягивая руку.

Если они и увидели ее, то не сделали попытки принять.

Я решил, что они генетические близнецы. У обоих большие красивые головы, сильные крепкие тела, в позе спокойствие и сила.

Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.

– Можете говорить, – сказал им Сарм.

– Я Мул-Ал-Ка, – сказал один, – почетный раб великих царей-жрецов.

– Я Мул-Ба-Та, – сказал второй, – почетный раб великих царей-жрецов.

– В рое, – объяснил Миск, – слово «мул» означает раба-человека.

Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и Ба-Та – это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей нет имен, они просто раб А и раб Б.

Я повернулся к Сарму.

– Вероятно, у вас тут больше двадцати восьми рабов-людей. – В горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным, но Сарм не обиделся.

– Остальные нумеруются, – сказал он. – Когда один умирает или уничтожается, его номер передается другому.

– Начальные номера, – вмешался Миск, – передавались не менее тысячи раз.

– А почему у этих рабов нет номеров? – спросил я.

– Это особые рабы, – сказал Миск.

Я внимательно взглянул на них. Они кажутся прекрасными образцами человечества. Может, это и имеет в виду Миск?

– Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? – спросил Сарм.

Должно быть, я заметно вздрогнул.

Антенны Сарма захихикали.

– Да, – сказал Сарм, – один из них синтезирован, собран молекула за молекулой. Это искусственно созданное человеческое существо. Особо научного интереса не представляет, просто как курьез и редкость. Его в течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть от серьезных биологических исследований.

Я пожал плечами.

– А другой? – спросил я.

– Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.

– Он тоже синтезирован?

– Нет, – сказал Сарм, – это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.

Я начал потеть.

– Один из интересных аспектов этой работы – их сходство, – продолжал Сарм.

Я не мог отличить этих двух человек – если их можно назвать людьми – друг от друга.

– Вот свидетельство подлинного искусства, – сказал Сарм.

– Куск – один из величайших в рое, – подхватил Миск.

– А который из этих рабов синтезирован? – спросил я.

– А ты можешь определить? – Это опять Сарм.

– Нет.

Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.

– Я тебе не скажу, – заявил он.

– Уже поздно, – заметил Миск, – а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.

– Да, – согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. – Поражайся их виду, мэток, – сказал он, – потому что они – результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.

Я в это время думал о словах Миска насчет «обработки», но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.

– Как это? – спросил я.

– Разве это не очевидно? – удивился Сарм.

– Нет.

– Они создавались симметрично, – объяснил Сарм. – Больше того, они умны, сильны и здоровы. – Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. – И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.

Я рассмеялся.

– Клянусь царями-жрецами! – богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.

– Почему ты сворачиваешь свои антенны? – спросил Сарм.

– Их ты называешь совершенными человеческими существами? – Я рукой указал на рабов.

– Конечно, – ответил Сарм.

– Конечно, – подхватил Миск.

– Совершенные рабы! – выпалил я.

– Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, – сказал Сарм.

– Совершенные человеческие существа свободны, – возразил я.

В глазах рабов появилось выражение удивления.

– У них нет желания быть свободными, – заявил Миск. Он обратился к рабам: – Какова ваша величайшая радость, мулы?

– Быть рабами царей-жрецов, – ответили они.

– Видишь?

– Да, – согласился я. – Вижу, что они не люди.

Антенны Сарма гневно дернулись.

– А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? – бросил я вызов.

Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.

Миск не шевельнулся.

– Это было бы аморально, – сказал он.

Сарм повернулся к Миску:

– Будет ли Мать возражать, если я сломаю руки и ноги мэтоку?

– Да, – ответил Миск.

– Будет ли Мать возражать, если у него будут повреждены другие органы?

– Несомненно.

– Но ведь его можно наказать, – сказал Сарм.

– Да, – согласился Миск, – несомненно, его нужно поучить как-нибудь.

– Хорошо, – согласился Сарм и нацелил свои антенны на двух бритоголовых рабов в пластиковых одеяниях. – Накажите мэтока, – сказал он,

– но не сломайте ему кости и не повредите органы.

Как только из переводчика Сарма донеслись эти слова, двое рабов прыгнули ко мне, чтобы схватить.

В то же мгновение я прыгнул им навстречу, застав их врасплох и вложив в свой удар инерцию прыжка. Левой рукой я отбросил одного из них в сторону, а кулаком правой ударил другого в лицо. Голова его откинулась назад, ноги подогнулись. Он рухнул на пол. Прежде чем первый восстановил равновесие, я подскочил к нему, обхватил руками, поднял над головой и бросил на каменный пол длинной комнаты. Если бы это была схватка на смерть, в следующий момент я бы его прикончил, прыгнув на него, ударив пятками в живот и разорвав диафрагму. Но я не хотел убивать или серьезно ранить. Он перевернулся на живот. В этот момент я мог бы сломать ему шею. Мне пришло в голову, что эти рабы недостаточно подготовлены, чтобы наказывать кого-то. Казалось, они вообще ничего не знают. Теперь этот человек стоял на коленях, тяжело дыша и опираясь на правую руку. Это вообще глупо, если он не левша. И он не пытался прикрыть горло.

Я взглянул на Сарма и Миска, которые, наблюдая, стояли в полной неподвижности.

– Больше не вреди им, – сказал Миск.

– Не буду.

– Возможно, мэток прав, – сказал Миск Сарму. – Возможно, они и вправду не совершенные человеческие существа.

– Возможно, – согласился Сарм.

Раб, который оставался в сознании, жалобно протянул руку к царям-жрецам. Глаза его были полны слез.

– Позвольте нам пойти в помещения для разделки, – взмолился он.

Я был поражен.

Второй пришел в себя и, стоя на коленях, присоединился к своему товарищу.

– Позвольте нам пойти в помещения для разделки! – воскликнул он.

Я не мог скрыть своего изумления.

– Они не сумели выполнить желание царей-жрецов и потому хотят умереть, – объяснил Миск.

Сарм смотрел на рабов.

– Я добр, – сказал он, – и скоро праздник Толы. – Мягким, разрешающим движением, почти благословляя, он поднял переднюю конечность. – Идите в помещения для разделки.

К моему удивлению, на лицах рабов выразилась благодарность; помогая друг другу, они встали и направились из помещения.

– Стойте! – крикнул я.

Они остановились и посмотрели на меня.

Я смотрел на Сарма и Миска.

– Вы не можете посылать их на смерть.

Сарм как будто удивился.

Миск пожал антеннами.

Я лихорадочно искал подходящее объяснение.

– Куск расстроится, если его создания будут уничтожены, – сказал я. Я надеялся, что это подействует.

Сарм и Миск соприкоснулись антеннами.

– Мэток прав, – сказал Миск.

– Верно, – согласился Сарм.

Я облегченно вздохнул.

Сарм повернулся к рабам.

– Вы не пойдете в помещения для разделки, – объявил он.

Рабы без всяких эмоций сложили руки и, расставив ноги, остановились у помоста. Как будто за последние мгновения ничего не произошло, только один из них тяжело дышал, а лицо второго было покрыто кровью.

Никто из них не выразил ни благодарности, ни негодования за мое вмешательство.

Как вы догадываетесь, я был поражен. Реакция и поведение этих рабов были мне непонятны.

– Ты должен понять, Тарл Кабот из Ко-ро-ба, – Миск, очевидно, заметил мое изумление, – что величайшая радость мулов – любить царей-жрецов и служить им. Если цари-жрецы хотят, чтобы они умерли, они умрут с радостью. Если цари-жрецы хотят, чтобы они жили, их радость не меньше.

Я заметил, что ни один из рабов не выглядел очень радостно.

– Понимаешь, – продолжал Миск, – эти мулы созданы, чтобы любить царей-жрецов и служить им.

– Они так сделаны, – сказал я.

– Совершенно верно, – согласился Миск.

– Но ты говоришь, что они люди.

– Конечно, – сказал Сарм.

И тут, к моему удивлению, один из рабов, хотя я не мог бы сказать, какой именно, посмотрел на меня и просто сказал:

– Мы люди.

Я подошел к нему и протянул руку.

– Надеюсь, я тебе не очень повредил, – сказал я.

Он взял мою руку и неуклюже подержал ее, не зная, очевидно, ничего о рукопожатиях.

– Я тоже человек, – сказал другой, прямо глядя на меня.

Он протянул руку ладонью вниз. Я взял его руку, повернул и пожал.

– У меня есть чувства, – сказал первый.

– У меня тоже, – подхватил второй.

– У нас у всех они есть, – сказал я.

– Конечно, – заметил первый, – потому что мы люди.

Я внимательно оглядел их.

– Который из вас синтезирован?

– Мы не знаем, – ответил первый.

– Да, – согласился второй, – нам не говорили.

Цари-жрецы с некоторым интересом следили за этим разговором, но тут послышался голос из переводчика Сарма.

– Уже поздно. Отведите мэтока на обработку.

– Следуй за мной, – сказал первый и повернулся. Я пошел за ним, второй человек – рядом со мной.