— Вы изволили звать меня, ваше величество? — учтиво спросил третейский судья Иаак.

Аталана, мать-императрица, подняла глаза от изящной чашечки с укрепляющим напитком — горячим кемаком. Двумя руками она осторожно поставила чашку на столик, возвышающийся над ее коленями.

Иаак быстро оглядел женщин, находящихся в комнате императрицы. Большинство их были молодыми, все без исключения — потомками знатных патрицианских родов. Иаак не был равнодушен к женским прелестям, но еще больше его манили прелести власти. Как правило, он всегда учитывал возможности женщин в политических делах, в которых их роль существенно отличалась от роли мужчин. Кроме того, женщины, и свободные, и рабыни, подобно богатству, являлись дополнительным преимуществом и вознаграждением обладателю власти.

— Вы обдумали дело, о котором мы недавно беседовали? — спросила императрица.

— Да, — осторожно произнес Иаак и беспокойно взглянул на находящихся в комнате женщин.

— Я говорю о подготовке ко дню рождения императора, — напомнила Аталана.

— О, конечно! — расплылся в любезной улыбке Иаак.

— Не будете ли вы так любезны задернуть штору, Елена, — обратилась императрица к одной из своих приближенных дам. — Свет в комнате слишком ярок.

— Да, ваше величество, — откликнулась хорошенькая молодая патрицианка с каштановыми волосами и серыми глазами. Двусмысленно улыбнувшись, она заспешила к окну.

В сумраке грубоватые черты бледного, вытянутого, морщинистого лица императрицы заметно смягчились.

— Вас что-нибудь удивляет, дорогая? — сухо поинтересовалась заметившая усмешку императрица.

— Нет, ваше величество, — торопливо ответила Елена.

— Свет вреден моим глазам, — продолжала императрица.

— Да, ваше величество.

Иаак внимательно следил за этим напряженным разговором.

Приближенные дамы обменялись встревоженными взглядами. Императрица снова взяла со столика чашку с кемаком, вдохнула аромат напитка и приложила чашку к губам.

— Может быть, подарить игрушечные доспехи с оружием, разумеется, затупленным? — предложил Иаак.

— Он мирный император, — возразила Аталана.

— Может быть, игру — шашки или шахматы?

— Его раздражают такие игры, — покачала головой Аталана.

— Пони? — предложил Иаак.

— Слишком опасно, — отказалась императрица.

Елена вновь улыбнулась. Она была слишком уверена в своем положении при дворце и в ценности своих услуг для императрицы.

Императрица взглянула на нее поверх чашки с кемаком.

Молодая женщина потупилась, продолжая улыбаться. Вместе с другими дамами она стояла сбоку от постели.

— Ему исполняется шестнадцать, — сказал Иаак.

— И что же? — спросила императрица.

— Да так, ничего, — задумчиво отозвался Иаак. Императрица допила кемак и поставила чашку на столик.

— Итак? — вопросительно произнесла она.

— Я только подумал… — заговорил Иаак.

Императрица подала знак, и одна из придворных дам унесла столик. Другая расправила покрывало, а Елена взбила подушки за спиной императрицы.

— Я думал, если ему будет уже шестнадцать, — произнес Иаак, — можно подарить рабыню.

Елена подавила смешок, и императрица резко повернулась к ней. Пряча глаза, Елена поспешно отодвинулась от постели. Придворные отшатнулись от нее, как от зачумленной. В одно мгновение Елена обнаружила себя в одиночестве в комнате, полной ее подруг.

— Вероятно, вы, Елена, — сухо произнесла императрица, — будете этой рабыней.

Придворные дамы затаили дыхание.

— Да, ваше величество, — в ужасе прошептала девушка.

Она умоляюще взглянула на Иаака, третейского судью, но тот раздраженно отвел глаза.

Елена знала, что такие женщины, как она, могли за одну ночь бесследно исчезнуть из дворца. Причины всегда было легко найти. Кто знает, бывали ли женщины проданы в рабство на отдаленные планеты или попросту убиты? С другой стороны, какими бы ни были последствия, они никого не заботили. В конце концов, женщина при этом становилась просто рабыней с клеймом на бедре.

— Оставьте нас, — приказала императрица. Придворные дамы с облегчением заспешили из комнаты, стараясь не приближаться к Елене.

— Ваша мысль очень интересна, — благосклонно заметила императрица.

— Просто случайная идея, — отозвался Иаак. — Я думаю, теперь она станет со всем усердием служить вам.

— А вы не хотели бы добавить ее к своим женщинам, Иаак? — поинтересовалась Аталана.

— На загородной вилле?

— Конечно, — улыбнулась она.

— Это стоит обдумать, — согласился Иаак. — Вы не станете возражать, если я не оставлю ее у себя, а просто подарю кому-нибудь в знак благодарности или отошлю на продажу?

— Конечно, не буду, — ответила Аталана. — Такие вопросы останутся полностью на ваше усмотрение.

— Так что о дне рождения императора? — напомнил Иаак.

— Он получит тысячи обычных подарков от разных планет, — ответила мать.

— Вместе с обычной данью и налогами.

— Конечно. Мы одни?

Иаак оглядел комнату и выглянул в дверь. Придворные дамы ждали в соседних покоях. Иаак заметил, что никто из них не подходил к Елене поболтать и не устраивался рядом с ней с шитьем или вышиванием.

— Да, ваше величество, — кивнул Иаак.

— Я не знаю, кому могу доверять, — жалобно произнесла императрица.

— У вас тысяча верных слуг, множество преданных народов, — возразил Иаак.

— На границах все спокойно?

— Разумеется.

— Боюсь я этого Аврелия, — призналась императрица.

— Амбиции рода Аврелиев широко известны, — заметил Иаак.

— Мне кажется, что он замышляет завладеть престолом, — сказала Аталана.

— Вполне возможно.

— Что это за его план создать передвижные войска из варваров? — спросила она.

— Думаю, будет несправедливо препятствовать ему, — заявил Иаак.

— Значит, вы позволите этому животному, варвару, получить имперский чин капитана и сформировать войско? — изумилась Аталана.

— Одно дело — одобрить присвоение чина, даровать его и так далее, — усмехнулся Иаак, — и совсем другое — окажется ли все это полезным.

— Не понимаю, — проговорила Аталана.

— Всякое случается, — хитро произнес Иаак, — например, чин может быть присвоен слишком поздно…

— У вас есть план? — оживилась Аталана.

— Да.

— А что будет с этим Аврелием?

— Он — главная фигура моего плана, а варвар — всего лишь второстепенная, — пояснил Иаак.

— Вы уже успели что-нибудь предпринять для успеха своего плана?

— Конечно, — ответил он.

— Вы можете поцеловать мне руку, — позволила императрица.

Иаак исполнил это с надлежащим почтением и вышел из императорской спальни, комнаты, где императрица до наступления дневной жары на досуге принимала неофициальных гостей и просителей.

Выходя, Иаак слышал, как она звонит в колокольчик, призывая к себе придворных дам.

В свиту императрицы не входили рабыни.

В коридоре, проходя мимо бесценных гобеленов и картин, кивая в ответ на приветствия стражников, Иаак размышлял, как бы Елена, молодая, красивая, и, несомненно, соблазнительная, выглядела в цепях в подвале его виллы. Он решил, что для девушки это будет отличным началом — она узнает, кто она такая, прежде, чем получит клеймо. А может, ее сначала следует заклеймить, чтобы дать понять с самого начала, кто она такая. Так и сделаем, решил он — это позволит сберечь много времени.

В своем предположении третейский судья оказался прав.