— Рабыня пробуждается, — объявил с помоста Урта.

Отто поднялся со скамьи, где он сидел рядом с Ульрихом, и прошел за столами в переднюю часть зала. Он привык сидеть, привалившись спиной к стене. Почетные места на помосте нравились ему.

Мужчины и даже некоторые женщины, заслышав слова Урты, стали собираться вокруг беспокойно двигающейся рабыни. Среди них был Китерикс. Ульрих шел следом за Отто.

— Она хорошо сложена, — сказал один из отунгов Китериксу.

— Она красива, — добавил другой.

— Я даже не ожидал этого, — признался Китерикс.

Девушка лежала в грязи перед помостом, между столом, на котором стояла доля героя в ожидании дележа, и самим помостом.

Она перекатилась на бок. Теперь она была нагой, как любое животное. Казалось, она удивлена, что не может разнять запястья. Их крепко связали позади ее тела ремнем, достигающем в длину более ярда, с оставленным свободным концом. Девушка издала отчетливое, протестующее восклицание.

У очага, рядом с одной из железных подставок, спиной к ступеням лестницы, ведущей в зал, стоял мужчина в тяжелых перчатках, перекладывая на углях клеймо. Это было обычное клеймо для рабынь, с небольшим, искусно сделанным наконечником, насаженным на ручку. Ручка достигала в длину шести дюймов, и сейчас раскалилась добела. Осмотрев клеймо, мужчина вновь положил его на угли.

— Она мгновенно проснется, — сказал кто-то.

— Принесите плеть, — приказал Урта.

Мужчина принес плеть и встал рядом с рабыней. Рабыня застонала, перекатываясь по грязному полу. Теперь она лежала на правом боку, головой в сторону помоста. Она открыла глаза.

— Где я? — спросила она.

— В зале отунгов, — ответили ей.

— Они сперва медленно приходят в себя, — объяснил кто-то, — таково воздействие напитка.

— Но оно вскоре проходит, — добавил другой мужчина.

Лежа на боку, девушка огляделась, но не увидела ничего, кроме пола, мужских сапог, женской мягкой обуви и подолов юбок свободных женщин.

Казалось, она пытается понять то, что видит, решить, что ее окружает.

Она осторожно коснулась своего бедра и левой груди, с трудом поднеся к ним связанные руки.

Она вновь попыталась разнять запястья.

Затем она перекатилась на живот, протянула руки вперед, за голову, и легла виском на правое предплечье.

Стоящий рядом мужчина поднял плеть, но по знаку Отто вновь опустил ее.

— Что случилось? — спросила рабыня. — Что происходит? Как странно… Не понимаю, ничего не понимаю.

Мужчина усмехнулся.

— Я сплю, — продолжала рабыня. — Вот в чем дело — я сплю. Мне снится, что я рабыня, что я обнажена и связана.

На этот раз рассмеялись несколько мужчин. Рабыня перекатилась на правый бок и опустила руки.

Казалось, ей не хочется просыпаться.

— Понятно, — продолжала негромко бормотать она. — Мне снится, что я рабыня, что я связана и раздета.

Теперь смеялся уже почти весь зал.

С внезапным испугом рабыня открыла глаза.

— Где я? — опять спросила она.

— Ты в зале отунгов, — повторил мужчина. Рабыня окончательно пришла в себя, с недоверчивым видом озираясь по сторонам.

Она резко заворочалась на земляном полу.

— Почему меня раздели и связали? — крикнула она.

Она пыталась встать на ноги, но мужская рука заставила ее остаться на коленях.

Она подняла связанные запястья, обращаясь к Урте.

— Почему меня раздели и связали? — спросила она.

Урта посмотрел на нее, но не ответил. Его лицо было непроницаемым.

— Я Гортанс, дочь Турона! — крикнула она. — Я знатная женщина. Немедленно отпустите меня!

— Разве тебе не снилось, что ты стала связанной и раздетой рабыней? — спросил мужчина.

— Может быть, — испуганно ответила она.

— Значит, сон стал явью.

— Нет! — воскликнула она.

— Наверняка тебе и прежде снились такие сны, — добавил другой мужчина.

— Да, — неохотно призналась она.

— И теперь все они стали явью, — подтвердил мужчина.

— Нет! Нет! — выкрикнула она и дико огляделась. — Я и сейчас вижу сон!

— Нет, — покачал головой мужчина. — Теперь ты совсем проснулась. Ты теперь та, кем и должна была быть всегда — рабыня.

— Не понимаю, — произнесла она. — Как это могло случится?

— Во всяком случае, теперь это твоя реальность.

— И ее справедливость открыл напиток истины, — добавил второй мужчина.

Рабыня огляделась, и не в силах сдержаться, рухнула на пол зала.

Великан осторожно прикоснулся к ней носком сапога.

— Встань на колени, — негромко произнес он, — рабыня Ята.

Она с трудом встала на колени, дрожащая, окруженная толпой мужчин и женщин.

— Опусти голову, — добавил великан. Рабыня опустила голову.

— Она лживая рабыня, к тому же беглая, — проговорил Урта.

— Верно, — кивнул великан.

Урта взял плеть из рук отунга и протянул ее великану.

— Ее надо как следует наказать, — сказал Китерикс.

— Подними голову, — приказал великан. Рабыня быстро взглянула на него.

Великан протянул к ней плеть, и рабыня поспешно прижалась к ней губами, покрывая поцелуями.

— Рабыня! — фыркнула одна из женщин. Негромкие возгласы удовлетворения вырвались у нескольких других женщин.

— Я дам тебе за нее десять овец, — возбужденно предложил Китерикс.

— Не продавайте меня ему, господин! — воскликнула рабыня. — Он простолюдин.

Среди свободных людей послышался откровенный смех.

— Или когда-то был ниже меня, — упавшим голосом добавила рабыня.

— Вот так-то лучше, — заметил великан.

— Он хотел меня несколько лет, — продолжала она, — но я была слишком хороша для него, господин. Я отвергала его сватов. Я относилась к нему насмешливо, но снисходительно. Я изводила его своим высокомерием, постоянно унижала его. Я высмеивала его при людях. Как я презирала его! Просто не могла его видеть! Стоило взглянуть на него, и меня била дрожь! Умоляю, господин, не позволяйте ему домогаться меня!

— Домогаться рабыни? — усмехнулся великан.

— Простите меня, господин! — воскликнула она. — Только не продавайте меня ему, прошу вас!

— Я дам за нее одиннадцать овец, — сказал Китерикс.

— Неужели тебе нужна лживая беглая рабыня? — удивился великан.

— Накажи ее как следует, — усмехнулся Китерикс, — и она вскоре будет послушной.

— Не продавайте меня ему, господин! — плакала девушка.

— Двенадцать овец, — предложил Китерикс.

— Знаешь, это хорошая цена за рабыню, — сказал великан девушке.

— Но она недурно сложена, — возразил стоящий рядом мужчина.

— Прошу вас, не продавайте меня ему, господин! — молила девушка.

— Пятнадцать овец! — выпалил Китерикс.

— Думаю, сейчас я не стану продавать ее, — произнес великан.

Рабыня облегченно вздохнула.

— У тебя плеть, — сердито сказал Китерикс великану. — Она у твоих ног. Она твоя рабыня — беглая и лживая рабыня. Накажи ее!

Великан взглянул на Китерикса.

— Или у тебя не хватает сил? — настаивал тот. Вокруг них мужчины начали расступаться. Великан протянул плеть Китериксу.

— Наверное, тебе хочется самому наказать ее? — спросил он.

Китерикс сердито отступил.

— Я не надсмотрщик над рабынями, — возразил он.

— Наклонись вперед, Ята, — велел великан. Дрожа, она склонилась, коснувшись головой пола.

— Не вздумай считать, — сказал великан рабыне, — что я слишком мягкий или снисходительный хозяин. Если ты останешься у меня, то узнаешь, что у меня суровые требования и что я часто бываю нетерпеливым.

— Да, господин, — с дрожью прошептала она.

— Смотри, — обратился великан к Китериксу, — один удар — за ее ложь и тысячу других провинностей, а второй — за побег.

Мужчины ахнули.

Ибо великан лишь едва прикоснулся дважды к спине испуганной, коленопреклоненной, сжавшейся рабыни, — даже не поднимая плеть, а просто кладя ее на спину.

Китерикс был слишком изумлен, чтобы что-то сказать, чтобы выразить свое недовольство или пренебрежение.

Так великан хотел доказать всем присутствующим в зале, что рабыня принадлежит ему и что он может делать с ней то, что пожелает, по своей воле, как ему заблагорассудится, а не как захотят другие. Рабыня поняла, к своему мгновенному облегчению и благодарности, которые сразу же сменились ужасом, что ее хозяин не поддается чужому влиянию и не обращает внимания на насмешки, но решает все сам, так, как считает нужным и как он привык. Она сразу же поняла, что ее судьба находится полностью в его руках, что она всецело принадлежит этому человеку. Такой урок давали каждой рабыне в положенное время и положенным образом.

Девушка подняла голову, и гордо взглянула на Китерикса. Ее прелестное лицо осветила торжествующая улыбка.

Ей было нечего бояться.

Она была уверена, что своей красотой завоюет доброту хозяина.

— Ступай прочь, Китерикс, — произнесла она.

С криком ярости великан схватил ее левой рукой за волосы и поднял на колени, а затем оттянул ее голову назад, чтобы она смотрела ему в лицо. Ее глаза расширились от боли и ужаса.

— Ничтожная, презренная тварь! — произнес он.

— Нет, господин, — заплакала она.

Он бросил ее на живот перед собой так, что связанные руки вытянулись над головой, и ударил плетью дважды, а затем, взяв плеть в зубы, подтащил рабыню к одной из деревянных колонн и привязал к ней, поставив на колени. Ее длинные белокурые косы были обмотаны вокруг столба и завязаны позади него. Затем великан начал наносить хлесткие удары плетью, достойные ее проступка, ее глупости и высокомерия.

— Бей как следует! — крикнул один из отунгов.

— Пусть узнает, кто она такая, — добавил второй. Рабыня отчаянно кричала, ее слезы лились на пол, покрывали собой деревянное основание колонны.

— Она развратная тварь, рабыня! — злобно сказала женщина. — Пусть будет наказана!

— Накажи рабыню, эту бесстыдную тварь! — добавила другая женщина.

— Бей сильнее! — подхватили другие.

— Да! — присоединялись к крикам толпы молодая женщина с дрожащим от возбуждения голосом.

— Бей! — яростно кричала другая.

— Какая дерзость — называть себя свободной женщиной!

— Она оскорбила всех свободных женщин!

— Накажи ее! — хором кричали женщины.

— Она развратна, так пусть будет рабыней!

— Она и так рабыня! Бей ее как рабыню! — подхватывали со всех сторон.

— Пусть знает свое место, тварь! — визжали свободные женщины, и их крики смешивались с воплями рабыни.

— Ты рабыня, и тебя наказывает хозяин! — с удовлетворением сказала старшая из женщин.

— Да, госпожа! — ответила рабыня. — Ой!

— Говори! Не смей молчать! — потребовала свободная женщина.

— Я рабыня, меня наказывает мой хозяин! — с плачем повторила рабыня.

— Ты безнадежно развратна, — добавила свободная женщина. — Это было видно, когда тебе дали напиток истины.

— Да, госпожа, — ответила рабыня.

— Значит, ты должна быть рабыней!

— Да, госпожа!

— Ты будешь принадлежать мужчинам! — злобно продолжала свободная женщина.

— Да, госпожа! — вскрикивала рабыня.

— Говори!

— Это правда! — зарыдала рабыня. — Я — рабыня. Я принадлежу мужчинам!

— Она принадлежит мужчинам! — с трепетом воскликнула молодая женщина.

— Да, — с ужасом произнесла другая.

— Смотри! — крикнула молодая, поворачиваясь к другой. — Ее наказывает ее хозяин!

— И тебя бы могли наказать, будь ты рабыней, — ответила ее соседка.

— Тебя тоже, — фыркнула молодая женщина.

— Да, — согласилась вторая.

— Кто ты? — спросила требовательным голосом свободная женщина, склонившись к рабыне.

— Я рабыня! — воскликнула Ята. — Рабыня!

— Кто еще?

— Только рабыня и никто больше! Я ничтожная рабыня! — рыдала Ята.

Варвар опустил плеть.

— Ты усвоила урок? — усмехнулась свободная женщина, глядя на рабыню.

— Да, госпожа, — пробормотала рабыня. Варвар отшвырнул плеть и ножом герулов отрезал косы рабыни, привязанные к колонне.

— К нему! — приказал он, указывая на Китерикса.

Избитая рабыня с залитым слезами лицом, разметавшимися белокурыми волосами, которые были обрезаны грубо и косо, на коленях неуклюже и неуверенно, опираясь на левую ладонь, подползла к ногам Китерикса, легла возле него на живот и усердно прижалась губами к его сапогам, целуя их.

— Простите меня, господин! — умоляла она. — Ничтожная, низкая рабыня, которая теперь сознает свою вину, просит прощения у господина!

— Смотри, как она лежит у его ног! — прошептала молодая женщина.

— Как она развратна! — фыркнула другая.

— Она рабыня, — возразила молодая. Китерикс поднял глаза от распростертой, наказанной рабыни у его ног.

— Тысячу овец, — предложил он великану-варвару.

— Надо ли продать тебя? — спросил великан у дрожащей рабыни.

— Господин может сделать со мной то, что он пожелает, — прошептала она.

— Хороший ответ, — похвалил Отто. Осторожно подняв ее на руки, он отнес рабыню поближе к очагу, положил на правый бок, вытянув ей ноги, рядом с раскаляющимся в огне клеймом. Кузнец, или мастеровой по знаку Отто протянул ему плотные рукавицы. Отто сам выхватил клеймо из огня. Ята не отрываясь, следила за тем, кому она принадлежала — за своим хозяином.

— Подержите ее, — попросил великан. Рабыню схватили трое сильных мужчин. Она не могла пошевелиться.

Железный наконечник клейма был раскален добела. Варвар одобрительно взглянул на него.

Через мгновение он оставил на теле девушки крохотное, красивое стилизованное изображение розы — клеймо, которое узнавали во множестве галактик.

Теперь Ята была заклеймена.