Мир вдруг вздрогнул, а чуть позже сотрясение повторилось снова.

— Что это? — вскрикнул Кэбот.

— Удар, — ответил Грендель. — Что-то ударило извне!

— Метеорит? — уточнил Кэбот.

— Понятия не имею, — развёл руками Грендель.

Но в следующий момент гравитация, казалось, дала сбой. От неожиданности Кэбот споткнулся. Мгновением спустя сила тяжести вернулась к нормальному уровню.

— Это мог быть удар энергетического оружия, — предположил Лорд Грендель, — тестовый выстрел и предупреждение. Трудно сказать.

— Мир ожидает разрушение? — спросил Кэбот.

— Это было бы трудно сделать снаружи, даже если очень захотеть. Оболочка в ярды толщиной надёжно защищает Мир от внешних воздействий, — объяснил Грендель. — Но с таким оружием, да ещё и изнутри, это уже не кажется непосильной задачей.

— Неужели такое оружие держат внутри цилиндра?

— Конечно, — кивнул Лорд Грендель. — В арсеналах.

— Сейчас снова всё тихо, как прежде, — заметил Кэбот.

— Верно, — согласился его друг.

— Те, снаружи, хотят разрушить этот Мир? — поинтересовался мужчина.

— Вряд ли, — покачал головой Грендель. — Какой смысл в уничтожении Мира? Только люди способны на такое.

— Только некоторые из людей, — поправил его Кэбот.

— И возможно, некоторые из кюров, — буркнул Грендель.

— Лорд Агамемнон? — уточнил Кэбот.

* * *

— На нашей стороне сотни людей, — напомнил Кэбот.

— Но по большому счёту они бесполезны, — развёл руками Грендель.

— По крайней мере, они теперь могут видеть, — заметил Тэрл.

Не так давно освещение в Мире было изменено, ослаблено до уровня, при котором видеть могли только кюры. Вероятно, это было сделано для того, чтобы снизить эффективность людей, поддержавших восстание. Были зажжены факелы, в местах, где имелся доступ к независимому электроснабжению, использовались лампы. Нашлось несколько приборов ночного видения, оказавшихся особенно полезными разведчикам из числа людей, помогающих обнаружить патрули кюров, их маршевые колонны, диверсионные группы и так далее. Эта информация, обычно передавалась курьерами в расположение повстанцев и помогала своевременно предпринимать контрмеры, принимать бой или отводить войска.

Однако на седьмую ночь одна из запасных электростанций, специально предназначенная для работы вместо центрального источника энергии в случае отказа последнего, была захвачена мятежниками. Её использовали, чтобы вернуть Цилиндр к суточным циклам, приближенным к типичным, с той лишь разницей, что были устранены те ночи, во время которых суррогатный лунный свет вообще не выключался. Нетрудно догадаться, что причиной этого отклонения от нормы было желание предотвратить периодическую бесполезность человеческих союзников восставших кюров.

Люди, оказавшиеся в распоряжении повстанцев, были плохо вооружены, в большинстве случаев не больше чем заострёнными палками, к тому же многие из гладиаторов, выведенных и выращенных для боёв на арене, не только не умели говорить, но и представляли опасность как для своих кюрских союзников, так и друг для друга.

По-прежнему, несмотря на прошедшие с момента начала восстания несколько дней, не удавалось наладить какой-либо контакт с Цилиндром Удовольствий и людьми Пейсистрата.

Предполагалось, что они находились где-то в пределах основного Мира. Кстати, это именно они смогли провернуть операцию по перевозке людей из Лесного Цилиндра в Мир Агамемнона, и выпустили, к добру или к худу, гладиаторов из их клеток и тренировочных зон.

Конечно, следует признать, что ценность людей для восставших вовсе не была столь уж минимальна или незначительна, как это было пренебрежительно оценено Лордом Гренделем. Например, десятки людей, вооруженных одними камнями и палками, внезапно окружив на изолированные группы кюров, представляли для них серьезную угрозу, с которой стоило считаться. Немало косматых голов было доставлено ими в лагеря повстанцев.

Кюры в поле, кстати, не зависели от поставок продовольствия, поскольку они могли питаться, сырыми или приготовленными на огне телами своих врагов. И можно упомянуть, хотя с неохотой, что животный белок в пищу люди, в частности гладиаторы, далеко не всегда получали из переработанных продуктов, конфискованных на продовольственных складах кюров.

Такие неприятности часто связаны с разногласиями среди представителей разумных видов.

Нет нужды говорить, что в среде союзников подразумевалось, что, поедание друг друга, кюрами людей, и людьми кюров, не должно иметь места.

В действительности, что интересно, в напряжении, лишениях и ужасах войны, представители одного вида начинали иначе смотреть на представителей другого, видя в них не столько монстров, сколько соратников, не столько еду, сколько друзей.

Тут и там встречали немногочисленные стада людей из скотских загонов, скрывавшиеся в брошенных садах, питавшиеся упавшими фруктами и не брезговавшие поеданием трупов. Некоторые даже возвратились на пепелище сожжённых загонов, и бродили там, издавая негромкое блеяние, возможно, озадаченные исчезновением их местожительства и корыт с едой и водой.

Пара таких групп, возглавляемые подобными бегемотам горами мяса, ставшими главарями, отгоняли другие группы, иногда убивая и поедая трупы.

Неуклюжие туши устраивали настоящие войны за участки с овощами.

— Похоже, они всё-таки люди, — заметил как-то Грендель, когда они с Кэботом натолкнулись огород, в котором шла вот такая идиотская свалка.

Мутные, тупые глаза, казавшиеся крошечными на тучных телах, уставились на них.

— Просто у них теперь нет своих корыт с готовой едой, — пояснил Тэрл.

— Несомненно, — кивнул Лорд Грендель, и они отвернулись.

Людей из скотских загонов в целом игнорировали обе противоборствующие стороны, за исключением того, что лоялисты могли иногда угонять стада к себе на мясо.

* * *

Грендель и его товарищ, Тэрл Кэбот, патрулировали местность.

— Ты думаешь это разумно? — поинтересовался Грендель, — обучать использованию лука лесных людей?

— Конечно, — кивнул Кэбот. — А вот, что касается гладиаторов, то я бы поостерёгся это делать.

Можно было бы отметить, что выходцам из лесного мира также начали преподавать речь. Таким образом, количество различных знаков и гортанных сигналов, используемых ими, было значительно расширено.

— Гладиаторы не глупы, — заметил Грендель. — Если люди из Лесного Цилиндра изучат лук, то люди арены не слишком от них отстанут.

— О чём задумался? — спросил его Кэбот.

— О людях из скотских загонов, — ответил Лорд Грендель.

— Они опасны только друг для друга, — пожал плечами Кэбот.

— Это сейчас, — сказал Грендель и, внезапно, вскинул голову и поднял руку.

— Что случилось? — шёпотом осведомился мужчина, руки которого уже натянули тетиву лука.

Грендель тоже был вооружён луком, всё же они были в патруле.

— Там, — указал он.

Кэбот, сколько ни всматривался, ничего не увидел.

— Вон там, — подсказала Грендель, снова указывая рукой.

Наконец мужчина разглядел голову, теперь поднявшуюся над высокой травой в нескольких футах впереди них. И тут же натянул лук ещё сильнее.

— Стой, — остановил его Лорд Грендель, выставляя лапу, и Кэбот опустил оружие. — Ты что, не видишь, что у неё нет шарфа? Никакого фиолетового шарфа!

— У неё? — удивился Кэбот.

— Конечно, — кивнул его друг. — Неужели Ты этого не заметил?

Существо, меж тем, приблизилось к ним, и остановившись в нескольких футах от них, повернуло голову в сторону и зарычало.

— Довольно неприветливо, — констатировал Кэбот. — Ты уверен, что это — женщина?

— Разумеется, — усмехнулся Лорд Грендель. — Она маленькая.

— Можешь мне поверить, — проворчал Кэбот, — она достаточно большая.

— Присмотрись к меху, — посоветовал Грендель, — видишь, какой гладкий, лоснящийся.

— О да, конечно, — хмыкнул мужчина.

— Это — красивая кюрская женщина, — заявил Лорд Грендель.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — буркнул Кэбот.

— Полюбуйся на клыки, — указал его собеседник.

— Да уж, их трудно не заметить, — тревожно сказал Кэбот.

— Она — просто красотка, — сказал Лорд Грендель.

— Бесспорно, — кивнул Кэбот.

«Красотка», между тем, снова что-то прорычала и подняла лапу, из которой вскочили когти.

— Прекрасные когти, — прокомментировал Грендель. — Острые, к тому же. Такими одним ударом можно оскальпировать лицо человека.

— Она кажется враждебной, — заметил Кэбот. — А это ещё кто, позади неё?

Несколько косматых фигур появились из травы позади стоящего перед ними существа, которое обернулось и смерило их взглядом.

— Кажется, она не особенно заинтересовалась мною, — заключил Кэбот.

— Вероятно, она не голодна, — пожал плечами Грендель.

— Это шутка, я надеюсь, — проворчал мужчина.

— Разумеется, — подтвердил Грендель. — Большинству кюров человечина вообще не нравится.

— Подозреваю, что это дело вкуса, — сказал Кэбот.

— Возможно, — не стал спорить Грендель.

— Она смотрит на тебя, — констатировал Тэрл.

Грендель вручил свой лук Кэботу и сдёрнул колчан с плеча.

Кюрская женщина снова зарычала, причём довольно злобно.

— Она думает, что я субординант, — объяснил Лорд Грендель.

— Почему это? — полюбопытствовал Кэбот.

— Вероятно, потому что я иду с человеком, и не веду его на поводке.

— Понятно, — хмыкнул Тэрл.

— Она думает о том, чтобы добавить меня к своей свите субординантов.

— К своему гарему? — уточнил Кэбот.

— Нет, — покачал головой Лорд Грендель, — к её свите, её коллекции, стаду или стае, в общем, к её небольшой группе презренных слуг. Они — субординанты.

— То есть, это не гарем? — заключил Кэбот.

— Нет, — подтвердил Грендель. — Это вопрос не секса, а социального устройства. Насколько я понимаю, тебе знакомы сады удовольствий, гаремы и тому подобные заведения.

— Разумеется, — кивнул Кэбот.

— Женщины там, — продолжил его товарищ, — используются для развлечения и сексуального удовольствия, не так ли?

— Конечно, — ответил Кэбот. — Мы используем их множеством способов, как нам хочется и так часто, как нам захочется, чтобы получать от них большое удовольствие.

— Доминанты у кюров, — пояснил Лорд Грендель, — точно так же может держать одну или более женщин, но то, что Ты видишь сейчас явление совершенно иного порядка. Она скорее умрёт, чем позволит субординанту прикоснуться к ней, уже не говоря о том, чтобы осеменить её. В действительности, того из них, у кого такая мысль возникнет, она могла бы убить.

— Приятное создание, — съязвил Кэбот. — Я смотрю, у неё и верёвка имеется.

Она как раз сняла со своей сбруи несколько петель мягкой, гибкой, но толстой верёвки.

— Она подумывает над тем, чтобы повязать верёвку на мою шею, — усмехнулся Грендель, — и, таким образом, добавить меня к своим слугам.

— Понятно, — сказал Кэбот, заметно встревожившись.

— Я был уверен, что Ты узнаешь её, — заметил Грендель.

— С чего бы это? — озадаченно спросил Кэбот.

— Вспомни арену, — предложил он. — Там было две женщины, конкурировавших из-за выбора доминирующего самца, того, что с кольцами. Эта как раз та, которая проиграла.

— Это — та самая? — удивился Кэбот. — Ты уверен?

— Конечно, — кивнул Лорд Грендель.

— Не удивлюсь, что, то поражение всё ещё терзает её, — сказал Кэбот.

— Мне тоже так кажется, — согласился Грендель.

— Помнится, её тогда чуть не убили, — припомнил Кэбот.

— Некоторых, бывало, и убивали, — сообщил Грендель и предупредил: -

Я бы не стал включать переводчик. Тебе это может не понравиться.

— Как скажешь, — пожал плечами мужчина.

— И не вмешивайся, — попросил Лорд Грендель.

— Хорошо, не буду, — пообещал Тэрл.

Самка кюра меж тем приблизилась к Гренделю и, зарычав, обнажила клыки. Лицо женщины замерло в каких-то дюймах от него, и она внезапно и яростно зашипела. Кэбот отметил, что другие кюры, остававшиеся позади неё при этом признаке гнева, неудовольствия или чем оно там могло быть, робко отступили назад.

Реакция Гренделя на это действие со стороны женщины была нулевой.

Тогда та снова продемонстрировала свои клыки и злобно зашипела.

И снова без какого-либо ответа со стороны Гренделя.

Женщина отступила на шаг, и окинула его взглядом. Быть может, он был запуган до состояния ступора? Гримаса, означавшая у кюров улыбку, исказила черты её лица. Похоже, она решила, что сейчас добавит ещё одного презренного слабака, ещё одного презираемого слугу, к своей робкой, подобострастной свите. Она вернулась на прежнее место и подняла верёвочную петлю, собираясь набросить её на шею Лорд Гренделя. Однако тот, внезапно, вскинул руки, из которых выскочили когти, и издал рёв, неожиданный, пугающий, ужасный. Ничего подобного Кэбот ещё никогда не слышал и отступил от неожиданности.

Это было подобно вулкану, взорвавшемуся на дальше его локтя, раскату грома прямо над головой.

Вся фигура Гренделя, казалось, увеличилась в объёме и преобразилась. Мех встал дыбом, усиливая ощущение массивности, его большие, заострённые кверху уши легли назад, прижавшись к сторонам его головы. Огромные челюсти распахнулись и, казалось, выдвинулись вперёд. Его клыки разошлись не меньше чем на фут. Глаза пылали, словно угли в печи.

Кюрская женщина отступила, явно напуганная, и вдруг стала маленькой, съёжившись перед ним. Ей начала колотить неудержимая дрожь. Она осознала, что невольно оскорбила доминанта.

Грендель схватил её одной лапой и, потянув к себе, другой запрокинул голову самки вверх и назад, подставляя её горло, под свои клыки. И Кэбот отлично знал, что могло бы последовать за этим. Он за последнее время уже много раз видел, как отлетали головы кюров, оторванные от тел, в следующее мгновение после вот такого захвата.

Лорд Грендель попросил его не вмешиваться, но это предупреждение, теперь казалось совершенно ненужным. Кэбот не испытывал никакого желания вмешиваться в их разборки, не больше чем он хотел бы прыгнуть между сцепившимися в яростной схватке ларлами.

Клыки Гренделя наполовину углубились в её горло. Тело самки, беспомощное в его захвате, начало трястись и корчиться. Из её горла посыпались жалобные, тихие, отчаянные, просительные звуки.

В этот момент Кэбота охватило жгучее любопытство, но он пересилил своё желание включить переводчик.

Среди кюров нет страшнее оскорбления, чем обвинить другого кюра в том, что он не является доминантом. Зачастую это заканчивается смертью одного из спорщиков. Разумеется, обычно это оскорбление наносится одним мужчиной-кюром другому.

Челюсти Гренделя сжались ещё немного, и Кэбот решил, что сейчас он увидит рывок, вскрывающий горло и фонтан крови заливающий всё вокруг.

Кэбот отметил, что субординанты съёжились и отпрянули, за исключением одного стоявшего почти вертикального, напряжённо наблюдая за происходящим, но не делая никаких попыток, вмешаться.

Такие существа всегда могли присоединяться, своим паразитическим способом, к свите другой женщины.

Но Грендель не стал отрывать ей голову. Он расслабил челюсти и выпустил её горло из своих клыков. Кэбот отметил, что следы его клыков окрасились кровью.

Затем он поставил дрожащую, шокированную женщину перед собой и, придерживая её одной лапой, чтобы она, охваченная слабостью от пережитого ужаса, не упала, другой наотмашь пару раз хлестнул по щекам. Её испуганные глаза, казалось, вот-вот выпадут из орбит. Изо рта женщины выступила кровь. От такого удара шея человеческой женщины сломалась бы как соломина. Наконец, Грендель надменно отбросил её от себя.

Большинство субординантов державшихся на приличном удалении начали пятиться. Их женщина была избита, и теперь была ничем. Она была понижена до статуса самки кюра в присутствии доминанта.

Лорд Грендель же поначалу просто отвернулся от неё, но та начала хныкать, стонать и скулить, так что он, в конце концов, снова, с демонстративным раздражением, повернулся и встал лицом к ней. Женщина тут же съежилась перед ним, стараясь казаться маленькой и заскулила. Он шагнул к ней и, пинком когтистой ноги, надменно опрокинул её в траву. Затем, уже лежащую у его ног и хныкающую, пнул ещё дважды и снова отвернулся от неё.

Он был доминантом, и был рассержен ею, простой женщиной.

Она что-то бормотала, мягко, отчаянно, жалобно, умоляюще. Разумеется, говорила она по-кюрски, а переводчик Кэбота по-прежнему не был активирован.

Лорд Грендель присел и повернулся к ней лицом. Женщина тут же подползла к нему и, опустив голову к его ногам, покорно принялась вылизывать их своим длинным, тёмным языком.

— Я так понимаю, — сказал Кэбот, — она приносит извинения.

— Включи переводчик, — разрешил Грендель, и Тэрл немедленно этим воспользовался.

Правда она ничего не говорила, только скулила, дрожа всем телом, и припадая к ногам Лорда Гренделя.

— Говори, — приказал Лорд Грендель самке кюра распростёртой перед ним.

— Только не в присутствии животного, — заявила та.

— Говори, — повторил Грендель.

— Перед человеком? — пришёл её ответ из переводчика Кэбота.

— Да, — прорычал Грендель.

— Вы хотите опозорить меня настолько? — спросила она.

— Говорить или нет, выбирать тебе, — предупредил её Грендель.

— Разве это — не наша тайна? — поинтересовалась женщина.

— Говорить или нет, выбор за тобой, — повторил Грендель.

Тогда она подняла к нему свою голову и попросила:

— Будьте моим господином.

— С какой стати? — поинтересовался Грендель. — Ты малоинтересна. Ты грубая, толстая и простая.

Кэбота несколько удивила такая оценка, полностью противоречившая сказанному им ранее, тем не менее, как человек, он готов был с этим согласиться.

— Многие мужчины добивались меня, — заявила она.

— Мир полон дураков, — ответил Лорд Грендель.

— Я сделаю всё возможное, чтобы Вы были довольны мною, — пообещала она.

— Как и любой другой мужчина, — пожал плечами Лорд Грендель.

— Да, — согласилась она, — Теперь я знаю, что они — мои владельцы.

— Почему? — уточнил Грендель.

— Потому, что я — женщина, — ответила она.

— Я сомневаюсь, что у тебя получится быть покорной, — усомнился Лорд Грендель.

— Я буду самой покорной из всех покорных, — поспешила заверить его она. — Я не могу теперь ничего с этим поделать.

— Повернись и ляг на живот, — приказала Грендель.

Кюрская женщина повиновалась ему немедленно и безропотно.

И тогда Лорд Грендель, её же собственной веревкой, связал ей руки за спиной, а потом, вздёрнув женщину на ноги, накинул несколько петель на её тело, притянув руки к торсу, и затем, из той же самой верёвки сформировал для неё поводок.

В общем с ней было проделано примерно то, что с её бывшей соперницей и победительницей, перед тем как её увели с арены.

Далее Лорд Грендель провёл её несколько ярдов по траве, давая ей осознать себя ведомый, беспомощной на поводке мужчиной.

Остановившись, он обернулся и посмотрел на единственного кюра, который задержался, не уйдя с остальными субординантами.

— Подойди, — велел ему Грендель, и тот подошёл, остановившись в четырёх — пяти ярдах от него.

— Ты хочешь женщину? — поинтересовался у него Грендель.

— Да, — ответил подошедший.

Субординантам, конечно, запрещают иметь отношения с женщинами. Их часто расценивают как четвертый пол кюров, наряду с мужчинами, женщинами и матками. Тем не менее этот вопрос не однозначен, поскольку время от времени, особенно в отсутствии доминантов, субординант не только становится способным к репродуктивной деятельности, но и сам может стать доминантом. Кроме того, это преобразование, иногда, хотя и редко, может произойти почти спонтанно. Даже мы не до конца понимаем этот процесс. Возможно данное изменение имеет отношение не столько к физиологии, сколько к решению и воле. В общем, вопрос неясен даже для нас.

— Возьми эту, — предложил Лорд Грендель, бросая кюру свободный конец поводка.

Женщина-кюр изумлённо уставилась на Гренделя, но была беспомощна как-то ему восприниматься, как ни напрягалась в своих путах.

— Я люблю другую, — объяснил ей Лорд Грендель, потом повернулся к ожидавшему рядом кюру и сказал: — Она — твоя.

Тот другой рывком подтянул женщину к себе. Она споткнулась, но устояла на ногах. Кюр держал её за поводок почти вплотную к себе, и смотрел на неё сверху вниз. Он и раньше был значительно крупнее женщины, но теперь вдруг стал казаться ещё выше, шире и сильнее, чем был несколькими минутами ранее. Но за минуты до этого, он не был доминантом, и тогда ему не принадлежала самка.

Он пинком подсёк ноги женщины, и она завалилась на бок в траву.

— На живот! — перевёл переводчик его рычание, — Почтение!

Женщина испуганно перекатилась на живот перед ним и, извиваясь, подползла к его ногам, тут же начав их ласкать своим длинным тёмным языком.

Кюр поднял голову и завыл от удовольствия, а она задрожала у его ног.

Кэботу даже стало интересно, как долго он ждал этого момента. Как давно этот кюр начал ощущать скрытые в себе признаки доминанта?

Затем кюр поставил свою большую, когтистую ногу на спину, распростёртой перед ним самки, прижимая её к земле. В руке он сжимал её поводок.

— Какую сторону Вы поддерживаете в конфликте? — поинтересовался кюр у Лорда Гренделя.

— Ты видишь на нас фиолетовые шарфы? — осведомился тот.

— Я не вижу на вас вообще никаких шарфов, — заметил кюр.

— Как и мы на тебе, — парировал Лорд Грендель.

— Я был не способен бороться, — развёл руками кюр.

— Но теперь-то Ты в состоянии, — констатировал Лорд Грендель.

— Итак, за какую сторону Вы выступаете? — повторил свой вопрос кюр.

— За Лорда Арцесилу, — ответил Грендель.

— Тогда это и моя сторона, — заявил кюр.

— У этой стороны плохие перспективы, — честно предупредил Грендель.

— Тем лучше, — кивнул кюр.

— Почему это? — осведомился Кэбот.

— Погибнуть, когда твоих врагов значительно больше, — ответил за него Лорд Грендель, — великолепно.

— По-моему, победить, когда враг гораздо сильнее тебя, — заметил Кэбот, — будет ещё великолепнее.

— Разумеется, — согласился Грендель.

— Иногда я боюсь, что Лорд Агамемнон здесь самый мудрый, — вздохнул Кэбот.

— Скорее он более практичный, — поправил его Лорд Грендель.

— Ты видел в округе фиолетовые шарфы? — осведомился Кэбот у кюра.

— Он — домашнее животное? — спросил кюр.

— Нет, — ответил Грендель.

— Нет, — после этого сказал кюр. — Не здесь и не сегодня.

— Странно, — покачал головой Грендель.

— Нисколько, — сказал кюр. — Основные силы Лорда Агамемнона заняты в обороне Мира, поскольку он находится под атакой. Именно поэтому ваш маленький бунт не был жестоко подавлен в самом начале.

— Я это понимаю, — заверил его Лорд Грендель.

— Темнеет, — заметил Кэбот. — Возможно, нам было бы лучшее подумать о возвращении в лагерь.

И они оба повернулись к лагерю, а кюр потянул поводок и поставил на ноги свою женщину, которая чуть не свалилась снова, отчего её удержали его зубы, сомкнувшиеся на её горле.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — проскулила она. — Пожалуйста, оставьте меня в живых, я теперь всего лишь самка. Ваша самка.

Услышав это признание, он выпустил её горло из своих зубов.

— Пожалуйста, оставьте во мне своё семя, — попросила она.

— Не волнуйся, — усмехнулся кюр. — Я буду часто оставлять в тебе своё семя.

— Думаю, что Ты найдёшь её замечательно покорной, — заверил его Грендель.

— Уверен, что так и будет, если она хочет жить, — проворчал кюр.

— Я — Грендель, — представился он. — Этот человек — Тэрл Кэбот.

Кюр тоже назвал своё имя, но Лорд Грендель не принял его, поскольку это была кличка годная только для субординанта, но никак не для доминанта. Так что, кюру пришлось выбрать себе новое имя, чтобы соответствовать своему новому статусу. Его, само собой, нельзя передать ни по-английски, ни по-гореански, таким образом, мы по традиции подберём имя, распространённое на Горе, и будем называть его — «Статий».

Мужчины, уже втроём, возвратились в один из местных полевых лагерей повстанцев, разбитый на развалинах небольшой импровизированной цитадели, две стены которой три дня назад были разрушены ударами малого энергетического оружия.

Нападавшие, ворвавшись в цитадель через рухнувшие стены, обнаружили, что внутри никого нет. Точнее не было в тот момент. Для верных Теократу сил основной проблемой было определить местонахождение своих противников, действовавших малочисленными, рассеянными группами, часто меняющими дислокацию.

Зато повстанцы, благодаря информации, предоставляемой людьми, всегда знали, откуда ждёт опасность и своевременно уклонялись от столкновений с крупными силами. Даже главное оружие власти оказалось неэффективным из-за отсутствия целей.

Некоторые из людей, особенно из лесных дикарей, к этому моменту уже прилично обращались с луком.

Троих мужчин сопровождала связанная женщина, принадлежавшая Статию и шедшая за ним на поводке. Она, кстати, была не единственной такой среди мятежников, поскольку из кюров там были исключительно доминанты, а таковые предпочитают владеть женщинами. На этих покорённых женщин была возложена большая часть работ внутри и вокруг лагеря. Они были тем видом кюрских женщин, который презирался теми женщинами, которые знали только субординантов. Однако последний вид женщин, тех, кто пока не пообщался с доминантами, вероятно, стоить простить за их взгляды, так как они ещё не пережили определенных событий.