— Лита и я прошли этим путём много дней назад, — сказал Кэбот. — Но, я вижу, теперь лагеря оставлены.

— Уверен, Ты понимаешь, что происходит, — пожал плечами Грендель.

— Нет, — покачал головой Кэбот. — Всё что я вижу, это несколько тел, висящих на деревьях, высохших настолько, что больше не представляют интереса даже для птиц.

— Восстание подавлено, — объяснил Лорд Грендель, — Агамемнон может вернуть своё внимание к делам государства.

— А куда подевались прежние обитатели этих лагерей? — поинтересовался Тэрл. — Их ведь были сотни, тех, кто ждал, решения своей судьбы, солдат армии потерпевшей поражение вне мира, вернувшихся сюда разбитыми и опозоренными?

— Их соберут вне населённых областей, — ответил Грендель. — Чтобы, либо выдать им верёвки, либо положить под нож.

Можно напомнить, что потерпевшие поражение силы Агамемнона, экипажи, возвратившиеся на остатках его разбитого флота, после катастрофического, неудачного нападения на один из кюрских миров, были лишены доступа к обитаемым местам. Это была обычная при данных обстоятельствах для кюров практика. Кюры склонны не быть терпимыми к поражению и пораженцам, они полагают, что поддерживать и допускать до размножений можно только тех, в ком течёт кровь победителей. Соответственно, оставшиеся в живых после поражения, точнее те из них, кто оказался достаточно храбр, чтобы вернуться в свой Мир и, представ перед народом, ответить за последствия их неудачи, ожидали решения своей судьбы в многочисленных небольших лагерях. Скорее всего, их ждало два варианта, либо покончить с собой, либо лечь под нож, чтобы хирургическое вмешательство гарантировало, что они никогда не загрязнят народ низшим семенем. Многие, в горе и отчаянии уже сами повесились, не желая больше нести на себе пятно своего позора. Другие готовы были принять нож, принимая это как гарантированное и подходящее наказание за их отвратительное деяние, соразмерное тому, что они заслужили. После этой процедуры они были бы отправлены к субординантам.

— Это — безумие, — покачал головой Кэбот.

— Ты не кюр, — пожал плечами Лорд Грендель.

— Агамемнон не защищал мир от нападения, — напомнил Кэбот. — Его действия были актом агрессии, причём, насколько я понимаю, ничем неспровоцированным.

— Неужели Ты не понимаешь сути происходящего? — уточнил Грендель.

— Так объясни мне, — попросил Кэбот.

— Среди наших Миров Агамемнон выступает конкурентом великого генерала, и соперничает с ним за положение первого среди Миров, вождя нескольких Миров.

— Подозреваю, что таких вождей и генералов наберётся немало, не так ли? — осведомился Кэбот.

— Всё верно, — подтвердил Грендель, — но одного их них Агамемнон опасался больше других, того, с кем он хотел бы разобраться с первым, того, кому он долго притворялся, что оказывает поддержку, но того, кто, как ему показалось, разобрался в его стремлениях и махинациях, того, кого он с позором выставил из Мира, осмелившись, ни больше ни меньше, подготовить и послать против него свой флот.

— Уверен, я знаю о каком генерале, идёт речь, — усмехнулся Кэбот.

— Это мог быть любой из их числа, — отмахнулся Грендель.

— Но стал именно он, — сказал Кэбот.

— Да, — кивнул Грендель.

— И теперь, члены экипажей кораблей его флота должны ответить за просчеты и ошибки опрометчивого, тщеславного стремления тирана, его плохо спланированной, злополучной, неоправданной личной авантюры?

— Естественно, — развёл руками Лорд Грендель.

— Понимаю, — вздохнул Кэбот.

— Именно такие авантюры, — сказал Лорд Грендель, — особенно когда они оказываются успешными, формируют историю миров. Меч — это тот плуг который вспахивает почву будущего. Те, кто не защищаются — умирают, и валяются среди мусора своих добродетелей. Без копья нет никакого мира. Только кровь может утолить жажду насилия.

— Ты — кюр, — с горечью признал Кэбот.

— Я не думаю, что Ты сильно отличаешься от меня, — хмыкнул Лорд Грендель.

— Я оставил бы этих парней в живых, — вздохнул Кэбот.

— Интересно, — задумчиво сказал Лорд Грендель, — я бы сделал точно так же.

— Какой же Ты тогда кюр? — спросил Кэбот.

— А что есть кюр? — поинтересовался Лорд Грендель.