К тому моменту, как я вернулся в зал, игра уже вошла в эндшпиль. Судя по всему и тарларионовый жир в котле стоящем в углу, приблизился к точке кипения. Пробраться к доске оказалось не так-то просто.

— Да, такую игру мне довелось увидеть впервые, — восхищённо произнёс один из мужчин сгрудившихся вокруг стола.

— Точно! Это даже не просто полное поражение, — поддержал его второй, — это глубочайшее оскорбление.

— Да он фактически раздел Теменидеса, фигуру за фигурой, — заметил третий. — Теперь у косианца остался только Домашний Камень, да и тот в полном окружении вражеских фигур.

Наконец, пробившись вперёд, я смог взглянуть на доску. Несомненно, игроку не было большой нужды поступать подобным образом, и у него была сотня возможностей, закончить партию раньше, но Скормус предпочел развлекаться со своим противником, лишая его фигур, и беспощадно гоняя того по доске, как загнанного тарска.

— Эй, не забывайте поддерживать огонь под котлом, — прикрикнул Белнар.

— Да, Убар, — откликнулся истопник.

Теменидес, сидевший перед доской, стал белым, как мел.

— Захват Домашнего Камня, — объявил угрок.

— Превосходная игра, — похвалил его Белнар.

— Спасибо, Убар, — поблагодарил Скормус из Ара, поднимаясь на ноги.

А вот Теменидес встать не смог. Он так и остался сидеть перед доской, казалось, скованный ужасом.

Я знал, или, по крайней мере, подозревал, кто именно скрывается под маской изуродованного игрока, кстати, ещё с нашей первой встречи в Порт-Каре. Его хромота была уж очень заметной приметой, как и его поведение и манера речи. Тем более что мы с ним уже встречались, давно, в зале Сернуса из Ара. Добавила мне уверенности и его раздражительность при упоминании матча Скормуса из Ара и Сэнтиуса с Коса от 10 125 года. Хотя надо заметить, тот поединок, действительно был блестящим. К тому же, ну, у кого из слабых игроков мог храниться Кубок Чемпиона Ара? Это и была та чаша, что нашли разбойники, совершившие нападение на лагерь Бутса Бит-тарска, столь очаровавшая их, и которую игрок в такой спешке стремился скрыть. Но всё же, он не продал кубок, и не выбросил его. Под своими тёмными одеждами и мрачным капюшоном, глубоко в его сердце, он всегда оставался Скормусом из Ара, гражданином и патриотом своего города.

— Отвяжите рабыню, — скомандовал Белнар. — Она принадлежит Скормусу из Ара. Он отлично доказал свои права на неё.

Тот мужчина, что всё время матча дежурил около Бины, в готовности перерезать ей горло, если бы она допустила ошибку, заговорив до его окончания, срезал верёвку с запястий рабыни. Плача от радости, девушка бросилась на живот перед Скормусом из Ара, и принялась покрывать его ноги поцелуями.

— Я Ваша! — захлёбывалась она от восторга. — Я Ваша!

— Мне это известно, — улыбнулся Скормус из Ара.

— Я люблю Вас! — прорыдала Бина.

— И в этом, для меня нет ничего нового, — кивнул Скормус.

Она вскарабкалась на колени, не выпуская его ног из своих объятий, сквозь слёзы глядя в его лицо. — Вы заплатили за меня золотым тарном, но я не стою так много!

— Уже этим утром я проверю это, — заметил Скормус.

— Схватить Теменидеса, — донёсся голос Белнара. — Раздеть его, связать по рукам, а на шеё закрепить верёвку.

Мужчины подхватили застонавшего Теменидеса и, сорвав с него одежды, связали его руки за спиной. Потом ему на шею набросили тяжёлую верёвку, предназначенную для того, чтобы закрепить его в котле с разогретым жиром. Проигравший в диком ужасе закрутил головой.

— Убар! — закричал он.

— У меня жир уже скоро закипит, — развёл руками Белнар. — Не пропадать же ему понапрасну. К тому же и конец наступит почти мгновенно. Мы в Брундизиуме не забыли, что такое гостеприимства, а Вы, Теменидес, наш гость.

— Убар! — заверещал Теменидес.

— Убар, — вдруг позвал Скормус.

— Да, Игрок? — отозвался Белнар.

Было очевидно, что игрок добился уважения Убара. Очень немногие на Горе, способны не трепетать перед навыками знаменитых игроков.

— Насколько я помню, — заметил Скормус из Ара, — жизнь Теменидеса, моего достойного противника, с которым я, возможно, обошёлся излишне резко, будучи несколько разогрет обстоятельствами, согласно договору, заключённому перед матчем, принадлежит мне, а не Вам.

— Это так, — признал Белнар. — Простите меня, игрок. Я и правда несколько погорячился. Сейчас мы немного охладим жир, а разогревать снова начнём, когда Теменидес уже будет внутри. Таким образом, мучения Вашего противника будут возрастать постепенно, и наша забава продлится дольше.

— В этом нет необходимости, — сказал Скормус.

— Игрок? — не понял Белнар.

— Теменидес, — обратился Скормус к своему недавнему сопернику, — Вашу жизнь, которая стала моим трофеем по результатам игры, я с удовольствием возвращаю Вам. Она снова принадлежит Вам. Забирайте её, и тех солдат, что загадочным образом пришли с Вами сюда с Коса, и в течение этой ночью покиньте территорию Брундизиума.

— Брат по касте! — с благодарностью закричал Теменидес.

Мужчины, что держали косианца, тут же освободили его и сунули сорванные перед этим одежды ему в руки. Теменидес поспешно, даже не одеваясь, выскочил из зала. Белнар задумчиво глядя ему вслед, что-то прошептал своему слуге, склонившемуся по жесту Убара. Мужчина, понимающе кивнул и тоже покинул зал.

— Скормус из Ара — великодушен, — заметил Белнар.

Скормус на мгновение склонил голову перед Убаром. Хотя Белнар улыбался, но у меня не было сомнений в том, что результат этого вечера не доставил ему удовольствия. Он вновь и вновь бросал нетерпеливые взгляды на большие двери зала, за которыми некоторое время назад исчезли Теменидес и несколько солдат с Коса. Безусловно, Белнар — Убар Брундизиума, никак не ожидал, что Теменидесу, одному из лучших игроков Коса, будет нанесено поражение каким-то простым низким игроком, путешествующим с труппой лицедеев и играющим на карнавалах и ярмарках. Конечно, он был не слишком доволен Теменидесом, и по каким-то пока неясным мне причинам, присутствие Скормуса из Ара в его дворце, по крайней мере, в данный момент, было для него крайне неудобно.

— Игрок, — любезно обратился Белнар к Скормусу, — почтите нас, своим присутствием за столом Убара Брундизиума.

— Благодарю Вас, Убар, но, с Вашего позволения, если Вы будете так любезны, отпустить меня, я бы предпочел вернуться в мои покои, — ответил игрок, посмотрев вниз, на Бину прижавшуюся к его ногам. — Мне не терпится продолжить обучение моей рабыни, цепями и плетью.

— Господин, — прошептала Бина, нежно прижимаясь к его бедру губами.

— Само собой, — кивнул Белнар, кажется даже с некоторым облегчением.

— Убар, — заговорил следом Бутс Бит-тарск, — мы прибыли издалека, ради выступления перед Вами, и весьма утомлены путешествием и спектаклем. Пожалуйста, разрешите и нам, моим товарищам, нашим девушкам, всей нашей труппе, оставить Ваш гостеприимный зал. Нам очень понравилось выступать перед Вами и Вашими гостями.

— Надо думать, за мешок-то золота, — засмеялся Белнар.

Смех Убара был с готовностью подхвачен придворными и гостями. Надо признать, Белнару понравилась такая реакция на его шутку.

— Вы тоже можете уйти, — разрешил он.

— Спасибо, Убар, — поблагодарил Бутс, и низко кланяясь, поспешил, вслед за Скормусом уводящим Бину, в сопровождении всей труппы, в том числе и покачивающихся рабынь, покинуть зал.

Конечно, они пошли вовсе не в свои комнаты. Они, с заготовленными заранее, по запросу хитреца Бутса Бит-тарска, и при поддержке ничего не подозревающей Леди Янины, пропусками на выезд за ворота, торопились покинуть город. Я скользнул за спины остальных гостей находившихся в зале. Думаю, что следующего представления и последующей за ним тревоги осталось ждать совсем недолго.

— А теперь, мои гости, прошу Вас вернуться на свои места, — с довольным видом призвал Белнар. — Главное развлечение этого вечера ещё впереди, и до него осталось совсем недолго!

Гости и придворные ринулись к столам. Нагие рабыни вернулись к своим обязанностям, в шлейфе возбуждающего аромата рабских духов разнося вино, деликатесы, фрукты и лакомства, рьяно пытаясь привлечь к себе внимание господ.

— Ну, и куда подевалась Леди Янина? — раздражено спросил Белнар у Фламиниуса.

— Понятия не имею, Убар, — ответил Фламиниус.

— Она опаздывает, уже довольно намного, — недовольно заметил Белнар.

— Да, Убар, — согласился Фламиниус.

— К настоящему времени она уже должна была бы быть здесь, — проворчал Белнар. — Она уже давно должна быть здесь.

— Да, Убар, — заверил его Фламиниус.

— Насколько я знаю, Ты уже давно положил глаз на её красоту, — усмехнулся Белнар. — Вот я и думаю, а вдруг пока мы ждём её здесь, она сидит на цепи в твоём ошейнике, и нагишом ждёт Тебя на вилле, где-нибудь за городскими стенами?

— Нет, Убар, — возмутился Фламиниус.

— А жаль, она могла бы быть довольно привлекательной в таком виде, — засмеялся своей собственной шутке Белнар.

— Да, Убар, — осторожно согласился Фламиниус.

— Получается, что Ты не успел поработить её до вечера её триумфа, не так ли?

— Нет, Убар! — ответил Фламиниус.

— Да шучу, я — усмехнулся Белнар.

— Да, Убар, — сказал встревоженный Фламиниус, незаметно смахивая пот с бровей.

— Граждане Брундизиума, и гости города, — обратился Белнар, вставая. — Я предпочел бы, чтобы Леди Янина, всем известная гражданка Брундизиума, истинная слуга нашего дворца и государства, прекрасная придворная, мой личный доверенный агент, моя красавица-сотрудница, сама провела следующую часть развлечений этого вечера, имеющего прямое отношение к её триумфу. Но, увы, в данный момент, она задерживается! К сожалению, поскольку вечер уже достиг своей кульминации, мы вынуждены продолжить без нее.

По залу понеслось несколько криков разочарования и протеста.

— Будем ли мы ждать и дальше? — поинтересовался Белнар.

— Нет! — таких криков было гораздо больше.

— Продолжаем! — призвали несколько мужчин.

— Ну, тогда пусть вынесут сюда ящик и поставят на платформу, — велел Белнар.

Несколько слуг, из угла зала, подтащили большой ящик, который когда-то мирно стоял в грузовом фургоне Бутса Бит-тарска, взгромоздив его на сцену. В том фургоне Бутс держал множество вещей, таких как сувениры, костюмы и реквизит. В том же фургоне хранилось и большинство его принадлежностей для фокусов и иллюзий. В том числе и этот с виду совершенно обычный сундук, в действительности, при желании, мог служить именно для этих целей. Стоит ли удивляться, что именно в нём, меня и доставили в Брундизиум, чтобы позже представить, абсолютно беспомощного, закованного в кандалы пленника Леди Янины, её Убару — Белнару из Брундизиума.

— В этом ящике, спрятан мешок. А в том мешке упакован, закованный в цепи враг Брундизиума, весьма самонадеянный товарищ, который посмел вызывать недовольство нашего трона, капитан и работорговец из Порт-Кара, о котором Вы, возможно, много слышали в последние дни, и кого ещё недавно считали могущественным и страшным Боском из Порт-Кара! — торжественно провозгласил Белнар.

По залу прокатились аплодисменты и приветственные крики.

— Взятый несравненной Леди Яниной! — выкрикнул Белнар.

Аплодисменты стали ещё громче, и к ним добавился весёлый смех.

— После того как, следует упомянуть, ему удалось каким-то образом сбежать от других, — добавил Белнар, бросая ироничный взгляд на Фламиниуса.

Его помощник натянуто улыбнулся, а зал снова грохнул хохотом. Правый кулак Фламиниуса непроизвольно сжался. Безусловно, это должен был быть вечер триумфа для Леди Янины. Её достижением было бы не только пленение и торжественная демонстрация этим вечером меня, мужчины называющего себя Боском, всего лишь чужака из другого города, но что ещё более важно, унижение её конкурента, Фламиниуса. Я помнил её слова, сказанные мне в лагере Бутса Бит-тарска: «Теперь Ты будешь причиной не просто восстановления моих привилегий и положения в Брундизиуме, но причиной нового подъёма моей карьеры, причиной достижения мной, там, во дворце и на службе моему Убару и городу, новых высот престижа, статуса и власти!»

Но я всё ещё никак не мог понять, в чём же заключалась моя важность для правителей в Брундизиума.

— Я доволен Леди Яниной, — под бурные аплодисменты, объявил Белнар толпе. — Теперь я намерен достойно вознаградить её. Она познает моё великодушие. Она получит награду золотом, властью, привилегиями и положением!

— Белнар Щедрый! — принялись восхвалять придворные.

— Белнар Великий! — поддержали другие.

Белнар скромно опустил голову, помахивая рукой, как бы в нерешительном отказе от столь лестных титулов, что было встречено ещё долее бурными аплодисментами. Многие даже повскакивали со своих мест, выкрикивая здравницы. Я усмехнулся, никто из придворных не задержится с тем, чтобы не похвалить великодушие со стороны их патронов. Вот только Фламиниус, как я заметил, не горел желанием участвовать в этом всеобщем славословии. Можно не сомневаться, что, на сколько щедрым мог бы быть Белнар с теми, кто ему хорошо служил, соответственно на столько же он мог быть беспощадным с теми, кто не смог преуспеть в этом.

— Я сожалею только о том, — продолжил Белнар, — что Леди Янина не смогла прибыть сюда, чтобы поприсутствовать на этом вечере её триумфа.

Из толпы придворных снова долетели сочувствующие голоса. Вот только мне почему-то показалось, что у большинства из присутствующих, даже у тех кто кричал большого сожаления заметно не было. Конечно, хотя, в некотором смысле, она и была своей среди придворных, но при этом, несомненно, оказывалась соперницей не только Фламиниусу, но и многим из них. Одна дело восхвалять великодушие Убара, и совсем другое по-настоящему восторгаться возвеличиванию и поощрению своего возможного конкурента. Очевидно, и Белнар не слишком огорчался её отсутствию. Присутствуй Леди Янина за его столом, и ему пришлось бы лишь разделить этот момент триумфа с ней, а в её отсутствие вся слава доставалась одному ему. Так что, несмотря на все его видимые желания и заявления, можно было бы не сомневаться, что он ни о чём не сожалел.

— Пусть откроют ящик! — картинно провозгласил Белнар. — Покажите нам этого беспомощного дурака, захваченного Леди Яниной. Пусть теперь Боск из Порт-Кара развлечёт нас!

Два солдата подошли к ящику, и сняли ключ, висевший тут же на двери. Один из воинов вставил ключ в первый замок.

— Поторопитесь, парни! — подогнал их Белнар, и ключ вошёл во второй замок.

Через мгновение тяжелая крышка была освобождена от больших амбарных замков и поднята. Мужчины даже привстали, чтобы лучше видеть.

Внутри ящика лежал мешок. Большой мешок, из крепкой толстой кожи. Не пустой! Головина была туго затянута.

— Быстрее, парни! — нетерпеливо поторопил их Белнар. — Мы ждем!

Солдаты, не вынимая мешка из ящика, поставили его вертикально. Теперь уже не было сомнений, что внутри был человек. Вот только он не казался достаточно большим, чтобы быть мужчиной, уже не говоря о таком, каким был Боск из Порт-Кара. Уж слишком маленькая, слишком лёгкая фигура угадывалась сквозь толстую кожу. Ну никак тело этого пленника, пусть и скрытое внутри мешка, не напоминало мужские формы. Слишком прозрачным был намек на восхитительные линии женской фигуры. Солдаты удивлённо уставились друг на друга. Мужчины в зале от них не отставали. Зал погрузился в напряжённую тишину.

— Открывайте мешок, — приказал Белнар.

Один из солдат резким рывком за свободный конец распустил узел на горловине мешка. Конечно, это был не тот мешок, в который изначально поместили меня, а другой, оставленный в ящике и спрятанный в двойном дне. Там же находился механизм открытия задней стенки, посредством которого исполнитель мог покинуть ящик или попасть туда, стоило только ему того захотеть. Второй мешок был обычным рабским мешком, весьма распространённым на Горе аксессуаром для транспортировки, крепления и наказания рабынь. Он был достаточно крепким, чтобы удержать внутри даже сильного мужчину. Пленник или чаще пленница, оказавшись внутри его кожаных стен, будучи связанным и с кляпом во рту, попытавшись своими силами выбраться из своей тюрьмы, быстро понимает, что всё чего ему удастся добиться своими стараниями, это развеселить и доставить удовольствие своим захватчикам.

— Быстрее, чего Вы медлите! — закричал Белнар.

Солдаты распахнули горловину и сдёрнули открытый мешок, вначале до плеч его обитателя, голову которого закрывал малый мешок.

— Это — женщина, — заметил один из мужчин, когда рабский мешок сдёрнули уже до бёдер.

Да, женщина, причём нагая. Она запрокинула голову, замычала и дико задергала руками, скованными за спиной рабскими наручниками. Как и в истории с мешком, это были совсем не те с виду тяжёлые мужские наручники, кстати, как и сам ящик, тоже из набора для фокусов, что надели мне раньше, ещё в лагере Бутса. Те-то я сбросил спустя мгновения после того как оказался в первом мешке. Нет, скорее на ней были обычные рабские женские наручники, которые не только прекрасно выполняли свою основную задачу, сковывания женщины, но ещё и, на мой взгляд, довольно привлекательно смотрелись на ней. Честно говоря, я их сам выбирал, незадолго до того, как в лагере Бутса появились всадники. А ещё на ней были надеты, хотя их пока не могли разглядеть, поскольку она стояла по колена в ящике, ножные кандалы. И вовсе не из реквизита для фокусов Бутса, а вполне нормальные кандалы, широко распространенные на Горе для заковывания женщин, в основном рабынь.

— Ну, и кто догадался запихать рабыню в этот ящик? — в ярости заорал Белнар. — Чья это глупая шутка!?

— А где же Боск из Порт-Кара? — нарушил наступившую тишину удивлённый мужской голос.

— Уберите мешок с головы рабыни! — приказал Белнар.

— Клейма, я на ней не вижу, — обратил внимание Белнара однин из его солдат, тот, который только что стянул мешок с её бёдер, и покрутил женщину из стороны в сторону, исследуя её бедра на предмет наличия на них клейма.

— Я сказал снять мешок с головы, а не задницу её рассматривать! — прорычал Белнар.

Солдат тут же оставил в покое рабский мешок, застрявший теперь в районе колен, и пока второй солдат удерживал женщину в вертикальном положении, принялся возиться под её подбородком, ослабляя застежки ремня.

— Быстрей давай! — рявкнул на него разъярённый Белнар.

Ящик на сцене, конечно, был тем же самым, в который изначально упаковали меня, однако, я внес в его конструкцию кое-какие изменения. Задняя стенка и днище, каждое из которых могли быть открыты как изнутри, так и снаружи, в зависимости от того какой из выходов используется для исчезновения заключённого, я закрепил болтами, таким образом, превратив реквизит фокусника в обычный ящик. Это, кстати, полезно, не только когда он служит для прозаичных целей хранения и перевозки в нём вещей, но также когда ящик предоставляют для осмотра свидетелями из числа наиболее недоверчивых зрителей. А по окончании инспекции, не представляет никакого труда, чтобы, делая вид, что занят другим делом, выкрутить болты. Конечно, они расположены снаружи ящика, и удалены могут быть только внешним исполнителем. Вот эти болты я и поставил на место. В результате, обитательница ящика, будь она даже посажена туда не в мешке, и без наручников, удерживалась бы там также надёжно, как если бы она, возможно, была голой кейджерой в рабской клетке.

— Быстрей! — нетерпеливо выкрикивал Белнар. — Быстрей!

Наконец, расстегнутый мешок стащили с голове женщины, выставляя напоказ дикие глаза на покрасневшем припухшем лице. Она тряхнула головой, отбрасывая с лица влажные от пота волосы.

— Леди Янина! — послышались со всех сторон ошеломлённые голоса.

Говорить она не могла. Только хныкала. Кляп всё ещё надёжно держал её рот на замке.

— Избавьте эту шлюху от кляпа! — рявкнул взбешённый Белнар.

Леди Янина запрокинула голову, пока солдат возился с узлом, завязанным на шарфе, державшем кляп во рту женщины. На её белом теле контрастно выделялись десять красных полос. Ещё в лагере Бутса Бит-тарска я решил, что выпорю её. Я решил, что она не была полностью приятной. Через некоторое время, после того, как ящик принесли во дворец, я покинул его, занявшись исследованием внутренностей дворца Убара, прежде всего определив местонахождение покоев Леди Янины. Ещё в лагере Бутса, среди реквизита, я разжился костюмом, выглядевшим точь-в-точь, как форма офицера армии Брундизиума. Затем поздним вечером, прихватив рабский мешок, в котором было упаковано всё необходимое, подошёл к известной мне двери. Вот только дверь комнаты оказалась изнутри заперта на засов. Хм, ну, и что будем делать? Пришлось нести чушь про некое срочное сообщение от Белнара, предназначенное исключительно для её ушей, имеющее отношение к некой чрезвычайной ситуации, возможно, требование явиться на собрание высшего совета для личной консультации.

Она всё-таки повелась на мою уловку и поспешила открыть дверь, представ передо мной в одном только лёгком платьице. Впрочем, простояла она всего какое-то мгновение, после чего спиной вперёд полетела обратно в комнату, а я вошёл следом, раздел её и занялся делом. Через очень короткое время я уже следовал через залы и коридоры дворца, а за моей спиной волочился рабский мешок. Я утащил её в подвальные помещения дворца, туда, где располагались рабские загоны. Вот там-то я и украсил её тело красными полосами. Да, визжала она истошно, стоя с поднятыми руками, привязанными к кольцу в потолке, крутясь и извиваясь, в отчаянных попытках спрятаться от жалящих ремней плети. Только её крики, приглушенные влажными, массивными стенами, не были чем-то незнакомым и могущим вызвать подозрение охранников. Если и возникли у них какие-то мысли по этому поводу, то они не выходили за границы того, что очередную девку наказывают за заслуженную или выдуманную провинность. Ничего необычного в таком месте.

Потом, я заткнул ей рот, закрепил мешок на голове, защёлкнул наручники на запястьях и провёл на поводке по коридорам и залам дворца. Вскоре я возвратился в комнату рядом с большим залом, где нас дожидался гостеприимный ящик. Вот тогда я и заковал её в ножные кандалы, упаковал в рабский мешок, затянул горловину и, через заднюю стенку уложил красотку отдыхать в ящике. Не забыл я и про болты, надёжно запирая тесную тюрьму. Ну а увесистые навесные замки так и остались в целости и сохранности. Внешне всё выглядело так, как и было до моего выхода на сцену. Правда, за исключением того, что у ящика теперь был другой новосёл, на этот раз ставший его пленником на самом деле.

Ну, а я в образе офицера, определил местонахождение комнаты мужчины прибывшего из Турии. Этот был столь же наивен, и тоже с готовностью открыл для меня дверь. Он ещё и оказался столь любезен, что одолжил мне свои верительные грамоты, посредством которых я получил возможность поприсутствовать на пиру этим вечером. Думаю, утром его найдёт несколько ошарашенная рабыня пришедшая навести порядок в комнате.

— Убар! — закричала Леди Янина, едва только откашлялась и смогла членораздельно говорить, после того как разбухший, влажный от слюны кляп, смогли выковырять из её рта.

— Кто это сделал с Тобой? — прорычал Белнар.

— Боск из Порт-Кара! — прохрипела она, беспомощно выламывая руки, запертые в стальных браслетах.

— Где он! — выкрикнул Белнар.

— Я не знаю! — хриплым голосом выговорила она.

— Дура! Дура! — в гневе заорал не неё Белнар.

— Он всё ещё должен быть во дворце! — крикнул Фламиниус, вскакивая на ноги.

В зале повисла тишина, тут же взорвавшаяся испуганными криками.

— Быстро в комнаты лицедеев! — приказал пришедший в себя Белнар. — Арестовать их. Они не могли не участвовать в этом!

— Их нет в их комнатах, — закричал мужчина, появляясь в дверях.

— Они наверняка попытаются сбежать из города! — предположил кто-то.

— Остановить их! — закричал Белнар.

— Стойте! — вскрикнул один из мужчин. — Я слышу сигнальные рельсы.

Он был прав. Пусть и слабо, но отчётливо, в установившейся в зале на короткий миг тишине, можно было услышать долетавший снаружи звон.

— Что случилось? — спросил Белнар. — Что происходит?

В этот момент, словно обезумевший, в зал ввалился стражник.

— Массовый побег из тюрьмы! — заорал он. — Гатч убит. Решётки открыты. Заключенные вырвались на улицы города.

Это, как я надеялся, обеспечит чрезвычайную ситуацию такой силы тяжести, в которой Белнар придётся заботиться о сохранности своей жизни и существующих порядков.

— Объявить военное положение, — приказал Белнар. — Поднять по тревоге всех гвардейцев! Дворец взять под усиленную охрану!

Если бы побег заключенных не оказалось достаточным для отвлечения их внимания от внезапного осознания того факта, что я всё ещё во дворце, и всё ещё на свободе, был у меня ещё один вариант менее адекватный, но более загадочный, чтобы достигнуть своей цели. Я полагался на то, что вне этого зала Бутс установил зеркала в месте, которое мы с ним заранее обговорили. Безусловно, он мог и не сделать этого, что казалось мне невероятным, особенно учитывая то обстоятельство, что он должен был бы просто бояться нарушить наш договор подобным образом.

— Убар! — закричала Леди Янина.

— Эту взять! — приказал Белнар солдатам, стоявшим около Леди Янина. — В котёл её! Сварить заживо!

— Нет, Господин! — испуганно завизжала женщина.

Внезапно в зале повисла, потрясенная тишина. Леди Янина, в ужасе, выкрикнула слово «Господин». Осознав, что она натворила, женщина задрожала и отшатнулась. Слово «Господин» всплыло из самых глубин её сердца вытолкнутое оттуда охватившим её ужасом. И все находившиеся в зале услышали это.

— Да она же — рабыня в сердце, — заметил один из мужчин.

— Точно, она — рабыня, — согласился другой.

— Нет, нет, — заплакала Леди Янина, но как неубедительно это прозвучало, по сравнению с первым криком её души.

— Бросить её в котёл, за то, что она отрицает своё рабство, — предложил ещё кто-то.

— Нет, пожалуйста, — всхлипнула Леди Янина.

— Что значит — нет? — послышался возмущённый голос. — Если Ты сама это только что объявила.

— Пожалуйста, нет, не надо, — взмолилась Леди Янина.

— Сварить заживо, будет слишком завидной смертью для неё, — презрительно бросил Белнар. — В подвал её, в рабские загоны. Клеймо на задницу и ошейник на горло!

— Нет, нет, Убар, пожалуйста! — запричитала Леди Янина.

— Убар? — зло прошипел Белнар.

— Господин! Господин! — прокричала Леди Янина.

— В подвал её! — бросил Белнар.

Солдат легко поднял дрожащую женщину и перебросил её тело через плечо, головой назад. Похоже, теперь у неё осталась только одна дорога — в дворцовые подвалы, только вниз, к своему рабству. А потом, когда обстановка нормализуется, и Белнара появится свободное время, он снизойдёт до того, чтобы решить, как поступить с ней в дальнейшем.

— Эй! Привет! — окликнул я, обращаясь ко всем сразу.

Лица всех присутствующих повернулись ко мне, и по залу пронеслись удивлённые и местами испуганные крики.

Воспользовавшись тем, что всё внимание мужчин было приковано к Леди Янине, я пробрался к дальней стене комнаты, к большому, пышущему жаром котлу, наполненному уже закипевшим жиром. Теперь я стоял позади котла, держа в руках один из длинных шестов, с помощью которых этот гигантский чан, продев их в кольца на краю котла, был принесён сюда.

— Это — он! — закричал какой-то мужчина. — Это — он, это — Боск из Порт-Кара!

— Взять его! — рявкнул Белнар.

— Осторожно! — послышался испуганный крик.

— Смотрите! — поддержали его не менее испуганные крики, сразу заглушенные паническим визгом, бросившихся прочь от меня и от котла рабынь.

— Нет! — в ужасе заорали мужчины.

Подтолкнув шест под плиту с тлеющими на ней углями и стоявшим на ней котлом, и используя его в качестве рычага, я что было сил, потянул вверх, сначала наклонив, а затем и опрокинув всю конструкцию. Волна пузырящегося кипящего масла выплеснулась из своей стальной тюрьмы и рванулась вперёд, нетерпеливо и жадно завоёвывая пространство зала. Мужчины прыгнули на столы. Я услышал, как многие из них взвыли от боли. Опрокинутый котёл с бряканьем откатился в сторону. Я пнул пылающие головни в раскинувшуюся, скользкую, обжигающую лужу. Немедленно, вслед разбегающимся кричащим в страхе мужчинам и рабыням, от упавших углей рванула ужасающая стена пламени, практически в мгновение ока охватившая всю комнату. Удар шестом, и попытавшийся подобраться ко мне гвардеец отлетел в сторону. Краем глаза вижу, как мужчина с криком боли, отчаянно пытается сбить огонь, карабкающийся по его одежде. Другие, отбежав в сторону, пытались вжаться в стены. Ещё один удар, и второй солдат, впечатался в стену, напоследок чуть не выхватив у меня шест. Температура в комнате резко выросла. Лёгкие разрывались от заполнившего зал дыма, дышать становилось практически невозможно. Сквозь бушующее пламя и чад, я заметил тучную фигуру Белнара. И мужчины, и рабыни заходясь в кашле, вжимались в стены. Но были и такие, кто не потерял головы от ужаса. Эти в руках держали мечи.

— Я доберусь до Тебя! — кричал мужчина, отчаянно бросаясь ко мне прямо через огонь и дым. Он стал следующим, кто получил шестом в живот. Я быстро осмотрелся. Пожалуй, осталось совсем недолго ждать, когда пожар дойдёт до той точки, когда он поглотит большую часть топлива, превращаясь в несколько чадящих лужи.

— Схватить его! — превознемогая кашель кричал Белнар, прикрывая рукавом нос и рот.

Пора было выбираться, пока не стало слишком поздно. Я метнул шест в парочку агрессивно настроенных гостей, сметая их со своей дороги. Пришлось подавить внезапно возникшее желание, весело помахать рукой толпе. У таких жестов, конечно, есть своя ценность, но в слишком многие, кто поступил столь опрометчиво, умирали от арбалетного болта прилетевшего вслед. Я предпочёл выскочить из зала не попрощавшись.

— Спасайте своего Убара! — рявкнул я на двух растерянно уставившихся на меня гвардейцев всё ещё преданно дежуривших снаружи, махая рукой в сторону зала.

Парни не смогли воспротивиться моей, высказанной в столь резкой форме, просьбе, и исчезли в клубах дыма. Я неодобрительно покачал головой, закрывая за ними двери, и связывая друг с дружкой ручки дверей своим поясом. Почти немедленно в двери начали ломиться с той стороны, а в образовавшейся щели появился чей-то меч, подбирающийся к поясу. Передо мной раскинулся длинный пустой коридор, по обеим сторонам которого, виднелись такие детали как закрытые двери, скорее всего запертые, рабские кольца, вмурованные в стены, разных размеров ниши, вазы, и прочие элементы декора. Через мгновение толпа, и что особенно неприятно, солдаты, откроют двери, и ринутся в коридор.

Я бросал дикие взгляды то в одну, то в другую сторону коридора. Двери зала были почти посередине, бежать было далеко в любом направлении. Конечно, я никого не видел, но не исключено, что за поворотами можно было нарваться на охрану. Наконец, створки дверей распахнулись настежь. Удар с той стороны был столь силён, что они с грохотом впечатались в стены. До меня донеслись крики, удушливый кашель мужчин, и тяжёлый топот множества ног. Но вдруг коридор накрыла вязкая, удивительная тишина.

— Где он? — послышался пораженный мужской голос.

— Он должен быть здесь, — ответил ему кто-то.

— Коридор пуст, — констатировал другой.

— Этого не может быть, — воскликну третий. — Он выскочил всего на ин раньше нас.

— Ушёл! — разочарованно крикнул четвйртый.

— Проверить все двери коридора, — заорал Белнар. — Он скрылся за одной из них! Быстрее! Найти его!

Я услышал дробный топот мужских ног, побежавших в обе стороны по коридору. Один пробежал всего в нескольких футах от меня. Вскоре шаги прогрохотали в обратном направлении.

— Двери заперты! — донеслось до меня. — Все заперты!

Потом послышались крики и с другого конца коридора.

— Они заперты! Ни одна не открывается!

— Может, у него ключ был? — предположил кто-то.

— Не было у него времени, чтобы воспользоваться им, — зло осадил его другой.

— Ключи к этим дверям хранятся в покоях капитана дворцовой стражи, — нерешительно сказал третий.

— Проверить все ключи, немедленно! — приказал Белнар. — Если какого-то в наличие нет, значит, он скрылся за той дверью.

— Мы выскочили из зала немедленно вслед за ним, — встревожено напомнил один из мужчин.

— Не думаю, что у него было время на то, чтобы добраться до одной из этих дверей, — поддержал его другой.

— Но ведь если бы он даже был в состоянии достигнуть одной из этих дверей, то у него просто не осталось бы времени, задержаться и открыть замок, — вмешался ещё один, голос которого был наполнен тревогой.

— Он, скорее всего, дверь заранее открыл, — сделал разумное предположение другой товарищ. — Только и нужно было, что обзавестись ключом.

— Тогда сейчас эта дверь заперта изнутри, — заметил третий.

— Это точно, — закивал четвёртый.

— Да не было у него времени, даже чтобы добежать до одной из этих дверей, — стоял на своём мужчина, уже говоривший ранее.

— И что Ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил его другой.

— Не знаю, — развёл тот руками.

— Идиоты! — заревел Белнар. — Проверьте посты охраны по концам коридора. Наверняка, он уже у них под арестом!

Послышался торопливый, постепенно удаляющийся в обоих направлениях топот.

— Прибыл офицер дворцовой стражи, — доложил кто-то. — И с ним Борто.

— Убар!

— Не пропадали ли какие-либо ключи, от дверей этого коридора? Быстро! — потребовал ответа Белнар.

— Все на месте, Убар! — доложил мужчина. — Ни одного ключа не пропало, ни от одной двери дворца!

Ответом на это заявление стала гробовая тишина.

— Убар, — обратился посыльный. — С западного поста докладывают, что никто не покидал коридор мимо их поста.

— Отлично, — проворчал Белнар. — Вопрос ясен. Значит, его арестовала стража у восточного поста.

— Восточный пост? — переспросил мужчина. — Мы же вышли сразу за ним. Как он смог бы достичь его так быстро?

— Никаких других разумных вариантов нет, — отрезал Белнар. — Он там!

— Вон бежит Элрон, — доложил офицер. — Наверняка с рапортом от охраны восточного конца коридора.

— Он в их руках, — уверенно заявил Белнар.

— Убар, — послышался мужской голос.

— Говори, — приказал Белнар. — Его взяли легко, или возникли трудности?

— Убар? — растерянно переспросил мужчина.

— Ты прибыл с восточного поста стражи, не так ли? — уточнил Белнар.

— Так точно, Убар! — ответил тот.

— Доложи о состоянии дел у восточного поста! — приказал Белнар. — Они взяли его, или нет?

— Они никого не видели, Убар, — отрапортовал мужчина.

— Что! — вскипел Белнар.

— Он не появлялся вблизи их поста, — сообщил мужчина.

— Но это — невозможно! — воскликнул Белнар.

— Но это так, Убар, — сказал мужчина.

— Он, должно быть, проскочил мимо них, — предположил кто-то.

— Не может быть, — отозвался прибывший с поста.

— Другого объяснения нет, — настаивал первый.

— Это крайне маловероятно. Коридор слишком узкий, а на посту дежурят сразу пять гвардейцев, — объяснил первый.

— Не было у него времени, чтобы добежать дотуда, — опять вмешался в разговор уже знакомый голос. — Мы были практически у него на хвосте.

Опять в коридоре все замолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Но где-то же он должен быть, — наконец прервал общее молчание чей-то голос.

— В коридоре его нет, мы уже обследовали его. Сами видите, что здесь пусто.

— Тогда где он? — спросил один из мужчин.

— Да, где он? — поддакнул другой.

— Не нравится это всё! — послышался обеспокоенный голос третьего.

— Он сбежал, — сказал четвёртый. — Он просто сбежал.

— Он исчез, — испуганно прошептал пятый.

— Убар, — послышался обеспокоенный голос Фламиниуса. — Сигнальные рельсы всё ещё слышны. Я предлагаю, уделить внимание более серьезным вопросам, чем задержание неуловимого преступника.

— А я хочу, чтобы его нашли! — закричал Белнар.

— Он был одет в одежды торговцев, белые с золотом, — заметил один мужчина другому.

— Нет, они были расшиты серебром, — поправил его тот.

— Точно, и покрой у них был турианский, — вставил первый.

— Убар, — снова вмешался Фламиниус.

— Обыскать дворец! — заорал Белнар. — Найти его!

— Есть, Убар! — закричали мужчины, срываясь с места.

— Убар, — попытался возразить Фламиниус.

— Ты — дурак, Фламиниус? — зарычал Белнар. — Свяжись с соответствующими чиновниками, гражданскими и военными! Издай необходимыу указы! Пусть они займутся обеспечением безопасности улиц, охраной ворот, и поиском сбежавших заключенных!

— Конечно же, Вы примете управление этим на себя, — предположил Фламиниус.

— У меня есть вопросы поважнее, — отрезал Белнар.

— Тогда, с Вашего разрешения, я приму управление неведением порядка в городе на себя, — сказал Фламиниус. — Не волнуйтесь. Я восстановлю порядок в кратчайшие сроки.

— Ты сделаешь в точности то, что я Тебе приказал, — осадил его Белнар, — и только это.

— Убар? — не понял Фламиниус.

— Ты быстро организуешь наведение порядка в городе, — зарычал Белнар. — Потом передаёшь контроль над этой операцией капитану городской стражи, и присоединишься вместе со своими людьми к поискам этого наглеца из Порта-Кара. Мне нужны все, кто может опознать его, кто знает его в лицо, и мне не важно гвардеец он или нет, мужчина или женщина, свободный или раб! Все будут привлечены к поискам!

— Неужели он настолько важен, Убар? — осведомился Фламиниус. — Убар?

Насколько я понял, Белнар уже удалялся от этого места в сопровождении толпы своих придворных. Через мгновение, судя по постепенно стихающему звуку его голоса, Фламиниус последовал за Убаром, по пути созывая своих подчиненных.

— Куда мог подеваться Боск из Порт-Кара? — поинтересовался растерянный мужской голос.

— Не нравится мне всё это, — добавил другой.

— Он просто сбежал, — сказал третий.

— Он исчез, — испуганно прошептал четвёртый, стоявший от меня так близко, что мне достаточно было протянуть руку, чтобы дотронуться до него.

Готов поспорить, это дало бы ему хороший стимул.

— Может, разойдёмся по своим комнатам? — предложил один из гостей.

— Ты разве не хочешь присоединяться к поискам? — поинтересовался у него другой.

— Здесь хватает народу, чтобы они могли обойтись и без нас.

— Пожалуй, Ты прав, — признал его собеседник, и я услышал их затихающие шаги.

Конечно, для успеха подобного фокуса, он должен быть подготовлен самым тщательным образом. Зеркала требовалось разместить с математической точностью. Смысл фокуса в том, что некие поверхности отражены таким образом, чтобы вынудить наблюдателя неверно толковать то, что он видит. Например, его убеждают принять отраженную в зеркале поверхность, за реальную, фактически, конечно тоже реальную, просто находящуюся в другом месте. При этом он, само собой, не должен знать, что перед ним зеркало, и не думать с этой точки зрения, иначе иллюзия может развеяться, и человек догадается об обмане. Впрочем, даже действительно ожидая зеркала и понимая, принципы явления, он всё равно будет всё ещё «видеть», если можно так выразиться, или, ему будет казаться, что он видит, именно то чего желает ему показать иллюзионист. Такие фокусы могут вызвать восхищение не только у неподготовленных зрителей, но даже и у критически настроенных, знакомых с законами оптики наблюдателей, даже тех, кто и сам обладает талантом иллюзиониста. Безусловно, мой расчёт зиждился именно на том, что никто из присутствующих в зале дворца Брундизиума не имеет понятия о такой уловке. Окажись таковые среди гостей, возможно, мой провал был бы лишь делом времени, причём очень недолгого. Достаточно было бы внимательного осмотра и ощупывания всех поверхностей. Но я очень надеялся, что к моменту, когда должно было дойти до моих поисков, уже никто не вспомнит о моих связях с труппой Бутса Бит-тарска, так что хитрость столь необычной природы могла бы быть не только практически выполнимой, но и учитывая специфические обстоятельства моего спасения, вполне годной для моего укрытия позади системы зеркал, в одной из ниш.

Коридор теперь погрузился в тишину, лишь откуда-то издалека доносились еле различимые крики. Я сбросил с себя ту одежду, что носил во время пира. Те, кто сейчас прочёсывает помещения дворца, должны искать человека в одежде торговцев, жёлтой с белым, возможно турианского покроя, и расшитой серебром. Под одеждой торговцев на мне был всё тот же костюм, похожий на униформу офицера Брундизиума. В таком большом городе как Брундизиум, да ещё во время вспыхнувших беспорядков и волнений, когда по улицам мечутся гражданские и солдаты, туда — сюда снуют посыльные, с приказами и отчетами, в униформе и без оной, я не ожидал быть легко узнанным. К тому же, насколько я понял, многие из придворных, отпрыски разных благородных родов, известные вовсе не своей доблестью, видевшие меня в зале, удачно справились с искушением присоединиться к поискам, которые могли оказаться не лишёнными опасности. Уж эти-то наверняка будут рассуждать, что им необходимо отважно держаться в резерве, в их собственных комнатах, всерьёз готовясь к вылазке, если будет нужно, если их Убар потребует. А они тем временем, могли бы держать себя в курсе последних событий. Вдохнув поглубже, как перед погружением в воду, я приготовился покинуть своё укрытие, и появиться в коридоре. В голову пришла шальная мысль, что я мог бы даже набраться наглости и возглавить группу из нескольких солдат, сформировав свою собственную поисковую партию. Хм, а неплохой способ пройти почти куда угодно! Кто его знает, где может спрятаться этот мошенник, Боск из Порт-Кара?

Осторожно высунув голову из своего иллюзорного укрытия, я осмотрел коридор. Пусто. Я смело шагнул наружу. Правда, пришлось несколько задержаться, чтобы вытащить зеркала из ниши и расставить их вдоль стен подальше друг от друга. Надеюсь, теперь надсмотрщик, что обычно, помахивая плетью, свисающей с его запястья, наблюдает за наводящими порядок рабынями, и озадаченный их присутствием в этом месте, не свяжет их с моим исчезновением. Возможно, потом их просто расставят по различным комнатам или будут хранить где-нибудь в кладовке.

Покончив с делом, я непринуждённо зашагал вдоль по коридору. Издалека всё ещё доносились чьи-то приглушённые расстоянием крики. Из-за стен дворца, откуда-то со стороны тюрьмы, из разных районов города, прилетал отчаянный звон сигнальных рельсов.