Я резко обернулся.

— Я предполагал, что Ты мог бы прийти сюда, — бросил Фламиниус. — Нет, не стоит обнажать.

Моя рука колебалась в каких-то дюймах от эфеса. Он не вытянул своё собственное оружие. Позади него, в шёлковой тряпке, стояла рабыня.

— Ты можешь встать на колени, Янина, — сказал он.

— Да, Господин, — отозвалась она, стремительно падая на колени.

— Ты должен простить её, — усмехнулся он. — Она ещё плохо знакома с ошейником. Её заклеймили всего ан или около того назад.

Та, что недавно была Леди Яниной, испуганно посмотрела на меня, и сразу опустила голову. Но этого короткого взгляда мне хватило, чтобы рассмотреть в её глазах, что она уже узнала, что была рабыней. Это не занимает много времени рядом с гореанским мужчиной.

— Не обнажай, — вновь предупредил он.

— Она твоя? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Фламиниус.

— Симпатичная рабыня, — признал я.

— Согласен, — не стал спорить он.

Она задрожала, оказавшись под изучающими взглядами двух пар глаз.

— Это я привёл её сюда, — сообщил он мне. — О, как она страстно желала оказаться в другой поисковой партии. Практически каждый, кто мог бы опознать Тебя, сейчас находится в той или иной подобной группе.

— Я предполагал, что так оно и будет, — кивнул я.

— Но Белнар отдал её мне, — улыбнулся Фламиниус.

— Белнар мёртв, — сообщил я ему.

— Я уже в курсе этого, — кивнул он.

— Твоя рабыня кажется напуганной, — заметил я.

— У Тебя есть причина, чтобы бояться, не так ли, моя дорогая? — осведомился Фламиниус.

— Возможно, Господин, — прошептала Янина. — Я не знаю, Господин.

— Голову в пол, — скомандовал мужчина.

— Да, Господин.

— Ей надели государственный ошейник, — объяснил Фламиниус, — без каких-либо условий или ограничений. Соответственно, даже если бы её не отдали мне, то я, возможно, получил бы её для себя, просто послав серебряный тарск в казну. Кто мог бы поспорить со мной в этом? Так что, в любом случае Ты оказалась бы в моих цепах, не так ли, Янина?

— Да, Господин, — ответила рабыня, не отрывая головы от пола.

— Ты здесь по той же самой причине, что и я? — полюбопытствовал я.

— Возможно, — уклонился он от прямого ответа.

Я вернулся сюда, воспользовавшись ходом, начинавшимся позади ложи Убара у ямы травли. Оказавшись здесь, я приступил к поискам, планомерно обыскивая все комнаты, на предмет очевидных, явных принадлежностей Каиссы, таких вещей как доски и фигуры, книги, пачки бумаг, и записи. Конечно, по возвращении, меня ожидала опущенная железная решётка, отделяющая ту комнату, от остальной части апартаментов. Но это не было проблемой со стороны хода. Потребовалось совсем немного времени, чтобы определить местонахождение соответствующего механизма. Оставалось только освободить защёлки замка, державшие решётку на месте, и, с помощью ворота, связанного с цепями и противовесами, поднять решётку. Кстати, чтобы опустить решётку, достаточно было повернуть маленький рычажок. Дальше она падала под действием силы тяжести. Падение, кстати, хотя и быстрое, но не было разрушительным. Скорость опускания замедлялась противовесами.

Мне удалось найти то, что я искал в комнате, целиком посвященной Каиссе, среди бумаг, в большинстве своём бывших просто записями матчей. Среди этих отчетов, нашлись и другие бумаги, и они, несомненно, были именно тем, что я искал. На одном листе был пронумерованный список имен всех известных игроков Каиссы. В нём даже присутствовало имя Скормуса. На другом листе был список городов, в которых проводились самые престижные турниры, и в третьем был список имен людей, предположительно, известных их мастерством в изготовлении досок и фигур Каиссы. На других листах имелись пронумерованные изображения досок.

Размещая разными способами буквы на этих досках, иногда начиная со слова, иногда со случайного, или на вид случайного набора букв, можно было получить ключи к шифрам Каиссы того или иного уровня сложности. В самом простом случае, например, ключевым словом было слово «Циброн», имя краснодеревщика с Табора. Этот ключ, по-видимому, следовало использовать следующим образом: шифровальщик вписывал «Ц-И-Б-Р-О-Н» в первые шесть клеток первого ряда доски Каиссы, расставляя дальше, слева направо, по порядку неиспользованные буквы алфавита, второй ряд уже заполнялся справа налево, и так далее, в стиле гореанскиго стандарта письма. А добравшись до последней буквы, следовало начать снова, конечно, вписывая алфавит по порядку, с первой до последней буквы. Таким образом, каждый квадрат доски, являлся одной из букв алфавита, а то что одна и та же буква оказывалась на нескольких клетках, обеспечивало шифру достаточную защиту от вскрытия.

Около некоторых слов в списках были небольшие пометки, на вид совершенно случайные и бессмысленные. Однако, по их наклонам и поворотам, можно было понять, что они указывали на направление записи алфавита. Например: «Начинать с верхнего левого угла по диагонали», и тому подобных. На расчерченных досках местами были проставлены нули, очевидно, предполагая пропуски букв.

Я сложил и спрятал все найденные бумаги с ключами в свой кошель. Открытый, как будто в спешке, ящик, казавшийся поначалу столь важным и недоступным, в действительности был не более чем отвлечением внимания. По-настоящему важные листы, и в этом проявился поистине блестящий интеллект Белнара, были почти небрежно брошены среди прочих бумаг, как нечто не имевшее никакой практической ценности. Эта уловка, была, если можно так выразиться, маскировкой не видном месте. В этой манере, конечно, они могли бы быть в безопасности от обычных воров, интерес которых, по-видимому, был бы направлен скорее на вскрытие сейфов или на поиски тайников. Полагаю, что учитывая их относительную доступность и очевидную невысокую ценность, обычные воры, скорее всего не проявили бы к ним интереса.

Если Белнар и допустил ошибку в этом вопросе, то это была почти неприметная тонкость. Ни фигуры в комнате Каиссы, ни доски собранные там, не имели следов их частого использования. Дерево было девственно гладким, без единого отпечатка пальца на нём, на поверхности досок не было никаких, даже малейших признаков износа или использования, таких как крошечные царапины или потёртости. Конечно, Белнар, как и большинство гореан, был знаком с Каиссой. Но с другой стороны нельзя сказать, что он часто играл. Так что такое изобилие сделанных от руки записей и заметок, связанных с игрой, по-видимому, должно было, по крайней мере, у некоторых наблюдателей, вызвать подозрение.

В этот момент, что я услышал тихий шум позади, и резко обернулся.

— Нет, — сказал Фламиниус. — Не обнажайте меч.

— Почему нет? — поинтересовался я. — Ты, правда, рассчитываешь покинуть это место живым?

— Конечно, — кивнул он, так и не сделав даже намёка на попытку выхватить свой клинок из ножен.

— И сейчас, Ты, конечно, скажешь мне, что я окружен, — предположил я.

— А здесь везде мои люди, — пожал он плечами. — Кто-то дежурит около ложи Убара, кто-то у других выходов их потайного хода из этой башни, известных мне. Даже не рассчитывай, что удастся уйти этим путём. Остальные, стоят снаружи башни, на мостах, и у ворот сада.

— Хм, размещение людей на таком расстоянии от места действия, кажется мне недостатком в твоём плане, — заметил я, положив руке на эфес меча.

— На самом деле, я так не думаю, — усмехнулся Фламиниус. — Мы же не хотим, чтобы они присутствовали при наших приватных переговорах, которые мы могли бы захотеть провести, не так ли?

— Я полагаю, меня это не заинтересует, — ответил я. — Советую придумать ещё какой-нибудь вариант, как Тебе спасти свою жизнь, прежде чем я пройду те несколько шагов, что нас разделяют.

— Конечно, уже придумал, — ухмыльнулся Фламиниус.

— Ну и? — заинтересовался я.

— А пойдём со мной к выходу в сад, — предложил он, и повернулся ко мне спиной, показывая, что готов идти первым.

Признаться он меня заинтриговал.

— Ты тоже можешь идти с нами, Янина, — небрежно бросил Фламиниус своей рабыне.

— Да, Господин, — отозвалась она, вставая на ноги.

— Иди впереди меня, девка, — приказал я.

— Да, Господин, — сказала она.

Вслед за Фламиниусом и Яниной я прошёл через все апартаменты Убара. Ни одного из них мне не хотелось бы выпускать из поля зрения. Двери и арки, я также проходил с величайшей осторожностью. При этом я не мог не отметить, насколько прекрасна была Янина.

Она хорошо двигалась, как и положено рабыне идущей перед свободным мужчиной. В какой-то момент, я даже переполнился чувством благодарности к тем, кто соткал и сшил этот лоскут рабского шёлка, одетый сейчас на её теле. Он просто поразительно подчёркивал все прелести женского тела, и был совсем крохотным. Кроме него на Янине был только стальной плотно прилегавший ошейник. Она была босой. Будет ли у неё обувь, или нет, отныне решать не ей, а её владельцу.

— Видишь? — поинтересовался Фламиниус, распахнув дверь, ведущую в сад разбитый на балконе.

— Что? — не понял я.

Тогда он поднял руку, и помахал каким-то мужчинам, стоявшим по другую сторону ворот сада, на узком мосту.

— О, нет, — простонал я.

Его люди держали под руки, высокого, долговязого мужчину, окровавленного и безвольно повисшего на них, демонстрируя его нам.

— Кажется, это твой товарищ, Петруччо, если не ошибаюсь, — заметил Фламиниус. — Я столкнулся с ним на мосту. Подозреваю, что ожидая твой интерес к апартаментам Убара, он пришёл сюда, чтобы защищать мост. Правда, из оружия он захватил только свой огромный дурацкий меч. Я перерубил его мгновенно.

— Он же должен был уже далеко от города, — пробормотал я.

— Очевидно, он вернулся, надеясь быть Тебе полезным, или даже спасти Тебя, — ухмыльнулся Фламиниус.

Я застонал, представив себе Петруччо, бедного благородного храброго Петруччо, «Капитана» из труппы Бутса Бит-тарска, на мосту. Каким, наверное, абсурдным, хилым, жалким, и в тоже время блестящим зрелищем казалась его фигура с нелепым мечом в руках и торчащими жёсткими усами.

— Какой смехотворный дурак, — усмехнулся Фламиниус. — Нет, Ты можешь себе это представить? Простой лицедей, из заштатной труппы, посмел скрестить со мной мечи?

— Ну, что ж, Ты преуспел против человека незнакомого с оружием, — прошипел я, — того, кто посмел выйти против Тебя только с храбростью и деревянным мечом. Посмотрим, как у Тебя получится опробовать навыки другого члена труппы Бутса Бит-тарска, но того, у которого меч стальной.

— У меня нет никакого желания знакомиться с твоей сталью, — заявил Фламиниус. — Ты думаешь, что я не знаю о репутации Боска из Порт-Кара? Ты что, правда, думаешь, что я безумен?

— Тогда вставай на колени, — предложил я, — и обнажи шею.

— У меня твой друг, Петруччо, — напомнил Фламиниус.

— А у меня — Ты, — заметил я.

— Убьёшь меня — убьёшь Петруччо, — предупредил Фламиниус.

— Умрёт Петруччо — умрёшь Ты, — ответил я.

— Пожалуй, пора начать разговаривать, — заметил он.

— Ну, так говори, — кивнул я.

— Может, отойдём внутрь, подальше от двери? — предложил Фламиниус.

— Прекрасно, — согласился я, и отошёл в комнату.

— Ты можешь встать на колени, Янина, — сказал он рабыне, закрыв дверь. — Голову в пол.

— Да, Господин.

— Говори, — приказал я.

— Белнар, и другие члены высшего совета, — начал он, — вели переговоры с людьми из разных городов, в том числе с Коса и из Ара. Признаться, по тем крохам информации, что до меня дошли, я не полностью понимаю всю картину, но кое-какие идеи у меня есть. Эти переговоры, велись посредствам зашифрованной переписки. Я хотел бы гарантировать безопасность этих шифров. По крайней мере, один набор ключей к шифрам, несомненно, был где-то здесь. Если Ты нашёл их, передай мне. А также, сдайся лично мне, и будь моим пленником.

— Что, если я соглашусь? — полюбопытствовал я.

— А Ты должен согласиться, — улыбнулся Фламиниус. — У Тебя просто нет никакого другого выбора, по крайней мере, никакой благородной альтернативы.

— Значит, Ты заманиваешь мужчин в ловушку, используя в качестве наживки их честь? — спросил я.

— Почему, только честь? Может быть — жадность, амбиции, или желание доказать самому себе свою полезность, — усмехнулся он.

— Понятно, — кивнул я.

— Выполняешь мои условия, — сказал Фламиниус, — и Петруччо свободен.

— И что по поводу меня? — уточнил я.

— Относительно Тебя решение будут принимать другие, — пожал плечами Фламиниус. — Как знать? Возможно, Тебе даже разрешать жить, но только в качестве слепого и безязыкого раба прикованного к скамье косианской галеры.

— Косианской? — перепросил я.

— Возможно, — улыбнулся Фламиниус.

Я задумался.

— Петруччо истекает кровью, — предупредил он. — Я дал приказ не перевязывать его раны. Он не кажется чрезмерно выносливым. Даже боюсь предположить, сколько он протянет без ухода.

— Я понял, — кивнул я.

— Твой меч, Капитан? — спросил он, протягивая руку.

Я уже взялся за эфес меча, чтобы сдать его, как в этот момент, в дверь громко и властно постучали.

— Кажется, я приказал, нас не тревожить, — сердито рявкнул Фламиниус.

— Открыть дверь, именем Сафроникуса, генерала Ара! — донёсся из-за двери мощный бас. — Именем союза, открывайте!

— Генерал Ара? Здесь? — удивился Фламиниус.

Я слегка отстранился, не убирая руку с эфеса. В дверь нетерпеливо замолотили снова. Фламиниус озадаченно посмотрел на меня.

— Возможно, Тебе стоит открыть дверь, — пожал я плечами.

Фламиниус поспешил к двери и, открыв её, отшатнулся. На пороге, возвышалась высокая, широкоплечая, внушительная фигура в длинном плаще и шлеме скрывающем половину лица.

— Я — генерал Сафроникус, посланник из Ара, — представился мужчина. — Я прибыл в город не больше анна назад, потребовав немедленного доклада от капитана городской стражи. И что я узнаю!? Убар убит, в городе хаос и пожар! Короче, я принял командование в городе на себя, до тех пор, пока высший совет не назначит нового Убара. Капитан городской стражи, доложил мне, что он получил свои приказы от некоего товарища, названного Фламиниусом, и что его можно найти здесь. Кто из Вас двоих этот самый Фламиниус?

— Я — Фламиниус. Я был доверенным лицом Белнара, — представился Фламиниус. — Я был назначен Белнаром, пока он ещё был жив, конечно, руководить ликвидацией чрезвычайной ситуации, капитан городской стражи, был назначен моим заместителем. Мой меч к Вашим услугам.

— В город пожары, — пробасил генерал.

— Их оказалось трудно потушить, — начал оправдываться Фламиниус. — Мы всю ночь боролись с ними.

— А я слышал, — сурово оборвал его мужчина в плаще, — что, сотни солдат, которых, возможно, лучше было бы использовать на защите города от огня, были привлечены к бесплодным поискам какого-то беглеца!

— Они вовсе не бесплодные, Генерал! — сообщил Фламиниус. — Он здесь! Вот — он! Я схватил его!

— На твоём месте, я бы не был так уверен в этом, — заметил я.

Мне было любопытно узнать, как появление на сцене этого нового товарища могло поменять некоторые приоритеты, если вообще не всё.

— Мне он не кажется связанным, — заметил вновь прибывший. — Он всё ещё при своём мече.

— Он полностью беспомощен передо мной, Генерал, — заверил его Фламиниус. — Его друг в моей власти, и его жизнь залог того, что он сдаётся.

— Это не тот ли, что высокий, худой парень, с деревянным мечом? — уточнил гость в плаще.

— Да, Генерал! — кивнул Фламиниус.

— Я приказал моим людям принести его в сад, — сообщил генерал. — Он был ранен, и к его ране не проявляли внимания. Просто поразительный образчик бесчеловечного варварства. Мои люди о нём позаботились.

— А где мои люди, генерал? — с тревогой спросил враз побледневший Фламиниус.

— Я приказал, им идти и заниматься их прямыми обязанностями, — сообщил гость в плаще. — Я отправил их бороться с пожарами в городе.

— А где же тогда Ваши люди? — испуганно спросил Фламиниус.

— Не бойтесь, — пробасил генерал. — Они здесь, снаружи.

Фламиниус заметно успокоился.

— Кто-то жонглирует лармами, — вдруг сказал гость в плаще. — Другой ходит туда — сюда на противотарновой проволоке, натянутой между двумя мостами.

— Что? — переспросил ошеломленный Фламиниус.

Гость в плаще, наконец, снял свой шлем.

— Паблиус Андроникус! — воскликнул я.

— Властный Генерал, пожалуй, одна из моих самых лучших ролей, — пояснил Паблиус Андроникус.

— Вы можете играть! — крикнул я.

— Конечно, — согласился он. — А разве Бутс Бит-тарск, не уверял Тебя в этом?

— Само собой, — признал я.

— Безусловно, — добавил Андроникус, — я тщательно выбираю роли для себя.

Я схватил Фламиниуса за горло и припечатал его спиной к стене.

— Э, нет, моя дорогая, — пробасил Андроникус, подхватывая мернувшуюся было к двери Янину за руку и, бросая дрожащую женщину обратно на колени на пол, — Ты никуда не уходишь, по крайней мере, пока.

— Ведите сюда Петруччо, — потребовал я. — Я должен видеть его.

— Увы, — крикнул Петруччо, — я умираю!

— Ерунда, — отмахнулся я. — Это же — всего лишь царапина!

— Пусть сложат большой костёр из сотен брёвен, — патетично выкрикнул Петруччо.

— Нет у Тебя прав на такие похороны, — рассудительно заметил Чино. — Ты — лицедей.

— Эт точно, и Тебе повезёт, если люди не забудут выбросить твоё труп на свалку мусора, — добил Лекчио.

— Да говорю я Тебе, что это — только царапина, — успокоил я артиста.

— Правда? — уточнил Петруччо.

— Правда, — проворчал я, меняя повязку. — Это едва ли причинило неудобство даже невротичному урту.

— Мой меч подобрали? — поинтересовался Петруччо.

— Да, — успокоил его Чино. — Здесь он.

— Их были сотни, — принялся уверять меня Петруччо. — Я боролся как ларл. Я насадил на мой меч одиннадцать мужчин!

— Это — весьма много, — признал я.

— Историю того, как Петруччо держал мост, запомнят надолго, — заявил Петруччо.

— Уверен, что так оно и будет, — согласился я.

— И как он, в конце концов, пал окровавленный под клинками взбешенных, вражеских отрядов!

— Да, — отмахнулся я, и вдруг Петруччо как подкошенный повалился мне на руки.

— Он умер! — испуганно крикнул Чино.

— Петруччо, — позвал я.

— Чего? — спросил лицедей, открывая глаза.

— Не делай так больше, — предупредил я.

— Ну как, я хорошо сыграл? — осведомился Петруччо у Андроникуса, своего постоянного наставника в таких вопросах.

— Блестяще, старина, — пробасил Андроникус.

— Здорово, что Ты решил поискать меня, — сказал Петруччо.

— Пустяки, — заверил его Андроникус.

— Не то, чтобы я нуждался в помощи, — сказало Петруччо.

— Конечно, нет, — кивнул Андроникус.

— Если бы пачка заметок с подробными наставлениями по театральным жестам головой и руками, подготовленными для Тебя Паблиусом Андроникусом, слегка не повернула клинок Фламиниуса, то возможно, разговор в этой комнате шёл бы на совсем другую тему, — пояснил я Петруччо.

— Возможно, — великодушно признал он. — Я был уверен, что, рано или поздно эти записи по теории могли доказать свою ценность.

— Петруччо, — предостерегающе насупился Андроникус.

— Вы должны забрать его отсюда, — сказал я Андроникусу. — Я думаю, что Вы легко сможете сделать это благодаря твоему облику прибывшего с визитом генерала.

— Боюсь только, что для Тебя покинуть город будет гораздо труднее, — заметил Андроникус. — Похоже, Тебя ищет каждый гвардеец в Брундизиуме. Подозреваю у каждых ворот, будут те, кто смог бы опознать Тебя, рабыни, придворные, или кто-то ещё.

— Я собираюсь покинуть город, как планировалось изначально, — ответил я. — Мне кажется это единственным практически осуществимым путём.

— То устройство, которое я Тебе дал, всё ещё у Тебя? — поинтересовался Лекчио.

— Конечно, — кивнул я.

— Там где применить его будет невозможно, Тебе придётся суметь сделать иначе, — предупредил он.

— Я знаю, — сказал я.

— Только не забудь не смотреть вниз на ноги, — добавил он, — лишь глядя вперед туда, куда идёшь, Ты будешь в состоянии быстро реагировать.

— Я понял, — кивнул я.

— И думать надо ногами и телом, доверяя малейшим его ощущениям, — продолжил поучать Лекчио.

— Я помню всё, чему Ты меня учил, — успокоил я его.

— Я тоже, — кивнул он. — Потому и убеждаю Тебя быть предельно осторожным.

— Само собой, — сказал я.

— Нам пора выбираться отсюда, — заметил Андроникус, — причём сделать это лучше до того, как стражники в Брундизиуме начнут, наконец, думать той головой, что у них на плечах.

— Возьми эти бумаги, — передал я пакет Андроникусу. — Они очень важны. Отдай их Скормусу. Он знает, как с ними поступить. У него есть другие бумаги, относящиеся к этому делу.

— Где мы встретимся? — уточнил Андроникус.

— Как и договаривались, — сказал я, — если, конечно, всё пройдёт по плану.

— Всего хорошего, — пожелал мне Андроникус.

— И Вам всем, удачи, — ответил я.

И Андроникус величественным движением надев свой шлем, снова спрятал лицо, и, по-королевски, выпрямил тело. Он снова превратился в генерала.

— Идём, мужчины, — пробасил он, — и не забудьте прихватить с собой пленника. Он арестован по запросу из Ара.

Он был очень внушителен.

— Не плохо, а? — полюбопытствовал Андроникус.

— Замечательно, — признал я.

— Не забудьте мой меч, — напомнил Петруччо.

— Мы поднимем его по выходе, — заверил его Лекчио.

— Вперёд, мужчины! — скомандовал Андроникус, снова войдя в роль генерала, и, несколько грандиозно, в сопровождении Чино и Лекчио, поддерживавших Петруччо под руки, направился к двери в сад.

— Не, а я в натуре не знал, что Петруччо разыскивают в Аре, — проговорил Лекчио, также входя в привычное амплуа.

— Помалкивай! — ворчливо предостерёг его Чино, впрочем, не удивляясь выходке своего друга.

Я понаблюдал за ними некоторое время, пока они не скрылись из виду, дабы удостовериться, что они не влипли в какую-нибудь проблему, а потом направился туда, где мы закрепили наших пленников. Мы раздели их и привязали, спинами к прутьям той самой решётки, которая первоначально прервала моё преследование Белнара. Руки их были поняты и разведены в стороны, а запястья и лодыжки, привязаны к прутьям. Мы использовали эту решётку, потому что она очень напоминало решётки работорговцев, к которой рабыни могут быть привязаны для удовольствия владельцев в почти бесконечном разнообразии позиций и положений, в пределах от довольно простых до изящно экзотичных. На сей раз, мы опустили решётку со стороны покоев Убара, с помощью верёвки, привязанной к рычагу управления. Таким образом, мы опустили решётку, оставаясь с этой стороны. Оставалось только закрепить наших добрых знакомых любым способом, который был подходящ с нашей точки зрения.

— Не убивай меня! — испуганно крикнул Фламиниус, выкручивая руки из верёвок, увидев меня, приближающегося по коридору, поблёскивая сталью обнаженного меча.

— Пожалуйста, не надо, Господин! — заскулила Янина, беспомощно задёргавшись в своих путах. — Пожалуйста, пощадите рабыню! Пожалуйста, не убивайте меня!

Не сомневаюсь, что они оба отчаянно надеялись, что мы все покинули апартаменты Убара. Но вдруг выяснилось, что я вернулся.

Я прижал остриё меча к горлу Фламиниуса, наблюдая, как его лоб мгновенно покрылся испариной.

— Не убивай меня, — прошептал он.

А опустил меч.

— Нет, — взмолился он, — пожалуйста, не надо.

Я вложил меч в ножны и, отвязав Янину от решетки и бросив её на пол перед Фламиниусом, взял её.

— О-ой, о-о-оххх, — всхлипывала она.

Закончив с рабыней, я отпихнул её от себя. Вздрагивающая Янина лежала рядом со мной, и, похоже, пыталась постичь то, что было с ней сделано. Клеймёную рабыню в ошейнике берут совсем иначе, во всех отношениях, чем свободную женщину. Никакой вежливой любви, никакого уважаения.

Я перевернулся на бок и, приподнявшись на локте, посмотрел на Фламиниуса.

— От твоей рабыни мало толку, — бросил я.

— Простите меня, Господин, — прошептала женщина. — Я была напугана.

— Испуг, смешиваясь с другими чувствами женщины, является сильным стимулятором страсти, — заметил я.

— Да, Господин, — всё также шёпотом ответила Янина.

— Кстати, многие девки приходят в ужас от одной мысли, что они не смогут полностью ублажить своего хозяина.

— Да, Господин.

— Подозреваю, что скоро здесь будут твои люди, — заметил я Фламиниусу, — пора бы им уже начать искать Тебя. Так что и мне стоит побыстрее покончить с Вами и сматываться отсюда.

— Не надо спешить, — выкрикнул Фламиниус. — Никто даже не представляет, что мы здесь. В ближайший ан никто сюда прийти не должен!

— Уверен? — спросил я.

— Она сможет добиться большего успеха! — торопливо заявил Фламиниус.

— Господин! — запротестовала было Янина, но я взял её голову руки, и пристально посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, да! — обрадовался Фламиниус. — Используй её снова! Я добровольно предоставляю Тебе право её использования.

— Ты щедр, — усмехнулся я, чувствуя, как она задёргалась в моих руках.

— Разве она не прекрасна? — спросил Фламиниус. — Неужели Ты не желаешь её?

— Она соблазнительно нежна, — признал я, — и трогательно беспомощна в моих руках. А также, у неё красивое лицо и фигура.

— Ну, так используй её! — предложил Фламиниус.

— Господин! — заплакала Янина.

— Ты идиотка! — зашипел Фламиниус на Янину. — Развлекай его! Ублажай его! Соблазняй его! Выигрывай время! Ты что, хочешь, чтобы он нас обоих убил?

— Ты что-то сказал ей? — полюбопытствовал я, поднимаясь на ноги.

— Ничего, — ответил Фламиниус.

— Мне пора уходить, — сказал я, положив руку на эфес меча.

Краем глаза я заметил выражение дикого ужаса, перекосившего прекрасное лицо рабыни Янины.

— Господин, — тревожно и испуганно вскрикнула она, хватая меня за колени, — не уходите!

— Мне пора, — спокойно сказал я, не убирая руки с эфеса.

— Развлекитесь со мной, — начала упрашивать она. — Позвольте Янине ублажить Вас!

Я вопросительно посмотрел на Фламиниуса.

— Ещё есть время, — заверил он меня.

— Янина просит позволить ей доставить удовольствие Господину! — произнесла она. — Янина сделает что-нибудь!

— Что-нибудь? — перепросил я.

— Да, Господин! — воскликнула.

Я улыбнулся про себя. Её заявление свидетельствовало о её совсем недавнем знакомстве с ошейником. Она ещё не знала, что рабыня должна сделать не что-нибудь, а всё, причём всего лишь по намёку рабовладельца, по первому его слову, даже по малейшему его жесту, или взгляду? Это то, что большинство девушек изучает стремительно.

Я посмотрел на неё сверху вниз.

— Янина просит позволить ей доставить удовольствие Господину! — в отчаяньи прошептала рабыня.

— Хм, возможно, — протянул я.

* * *

Я встал. Дело уже шло к вечеру. Над Брундизиумом кое-где ещё поднимались жидкие столбы дыма, но огня видно не было. Я пришёл к выводу, что основные очаги пожаров уже локализованы. Никто так и не пришёл в апартаменты Убара. Но, честно говоря, я никого и не ожидал, или, по крайней мере, не так скоро. В этом мои собственные ожидания совпадали с утверждениями Фламиниуса. У людей в городе было слишком много поводов, чтобы заняться другими делами, и в другом месте. Кроме того, я подозревал, что капитан городской стражи в настоящий момент, когда стало известно, что Белнар убит, взял на себя всё полноту власти в городе. Насколько я знал, авторитет Фламиниуса, в значительной степени зиждился на его близости к Убару, и его участии в тайных замыслах Белнара. По моим сведениям, он не был, ни членом городского правительства, ни каким-либо официальным лицом в армии, гражданской или торговой администрации Брундизиума. Всё что у него было за душой, это связи с членами высшего совета города, да и то через Белнара. А члены того совета, несомненно, были тесно связаны с Белнаром и его замыслами. И нового Убара, насколько я понимаю, совет ещё не назначил. По крайней мере, с улиц ещё не доносился характерный звон сигнальных рельсов, который, мог бы объявить о таком назначении. Впрочем, если бы кто-то и пришёл к апартаментам Убара, он бы просто обнаружил их запертыми. И всё, что ему оставалось сделать, это развернуться и уйти. Кому придёт в голову ломать двери в жилище Убара? А даже если и придёт, то пока они справятся с тяжёлой, крепкой дверью, меня здесь уже не будет. К моему бегству, согласно первоначальному плану, уже всё было приготовлено.

Я мазнул взглядом по Янине. Она лежала на животе на мехах, которые я бросил перед опущенной решёткой. Руки она сложила рядом с головой ладонями вниз. Теперь, её шея получила дополнительное украшение, цепь, что нашлась в апартаментах. Длиной она была около восьми футов, и была заперта на висячий замок на её шее. Тяжёлый замок расположился у неё под подбородком. Если мне того хотелось, например, как сейчас, эту цепь можно было пристегнуть, подобным замком, к прутьям решётки.

В течение последнего ана на этой цепи рабыня неплохо служила мне. На ней, под моим руководством, она принимала рабские позы, была несколько раз проведена по коридору замысловатой походкой рабыни. На цепи она даже исполнила умиротворяющие танцы рабыни, которыми женщина, отчаявшись убедить мужчину в том, что, возможно, стоило бы её пощадить, может показать, что она могла бы принести ему много удовольствий в дальнейшем. И, конечно, поскольку это доставляло мне удовольствие, я использовал её множеством способов. Однако, Фламиниус, похоже, не получал того же самого удовольствия из этого, что доставалось мне. Усмехнувшись, я бросил взгляд на него. Теперь он сидел на полу, спиной к решётке, запястья его раскинутых рук, были притянуты к горизонтальной стальной полосе скреплявшей прутья решётки между собой, на высоте примерно шести дюймов от пола. Таким образом, он не мог ни встать, ни вообще эффективно использовать ноги. Я закрепил его так, полагая, что ему будет несколько удобнее наблюдать за происходящим.

Мой пленник, отвёл взгляд, избегая встречаться со мной глазами.

Я отошёл в сторону, и поднял чашку с войлочной подставки. Содержимое было ещё тёплым. В чашке была рисовая каша с мясом вуло. Ранее, я отвёл Янину в кухню. Там, под моим наблюдением, всё также на цепи, стоя на коленях, она и сварила эту кашу. Подозреваю, что это было первое блюдо, которое она приготовила в своей жизни. Кроме того, днём, я водил её по комнатам, где она под моим наблюдением наводила порядок. Меня развлекало видеть как она, некогда гордая Леди Янина, безропотно выполняла эти скромные, домашние работы. Быть рабыней — это целый образ жизни, в который вовлечён весь спектр бытия. И в него входит гораздо больше задач, чем простое служение рабовладельцу на мехах.

— Ешь, — приказал я Фламиниусу, отправляя ему в рот ложку каши.

Немного подкормив одного пленника, я, взяв чашку и ложку, подошёл к лежащей женщине.

— На колени, — скомандовал я Янине.

— Да, Господин, — отозвалась она поднимаясь.

Выловив из чашки кусочки вуло, я протянул их рабыне. Потом я положил на свою ладонь немного риса, предоставив ей собирать его губами. Из-за спины донёсся гневный вздох Фламиниуса.

— Ты возражаешь, — поинтересовался я.

Его рабыня, перед ним, ела с руки другого мужчины! Безусловно, мы все поели незадолго до этого. Однако в тот раз Янина ела из миски стоявшей перед ней на полу.

— Нет, — поспешно заверил меня Фламиниус.

Янина посмотрела на меня, и собрала губами следующую порцию еду с моей руки.

— Ты уверен, что не возражаешь? — уточнил я.

— Нет, нет! — быстро ответил он.

Отложив чашку, я поднял с пола свой пояс с ножнами, и многозначительно посмотрел на Фламиниуса.

— Не убивайте меня, — вдруг вскрикну Фламиниус.

— Уверен, что к настоящему времени, — заметил я, — те бумаги, которые я искал, и безопасность которых Ты надеялся обеспечить, уже покинули город.

— Это не имеет значения, — поспешно сказал мой пленник.

— Однажды, давно, — сказал я, — когда некто собирался отправить меня на уртам съедение, я задал вопрос. Кое-кто сообщил мне, если я не ошибаюсь, что ему не хочется отвечать мне.

Фламиниус испуганно уставился на меня. Я наполовину вытянул клинок.

— Возможно, сейчас, — предположил я, — пришло время захотеть отвечать на мои вопросы.

— Я знаю очень немногое об отношениях Коса и Брундизиума, на уровне утечек информации и слухов, — сказал он. — Я занимался переговорами с Аром. Эти переговоры в тайне велись с некими силами в Аре, изменническими силами того города.

— Такими, как Ты сам? — уточнил я.

— Возможно, — испуганно ответил Фламиниус. — Но что Вам до того? Вы же не из Ара!

— Нет, — согласился я. — Но я уважаю Домашний Камень Ара, как и Камни других городов.

Он пожал плечами.

— Твой ответ, меня не устраивает, — предупредил его я, и мой меч коснулся его горла.

— У Вас должны быть секретные документы, — вздрогнув, сказал он. — Иначе Вы не искали бы ключи так старательно. Исследуйте их. Ответы, которые Вы ищете, по крайней мере, некоторые из них, должны быть там!

— В Порт-Каре была предпринята попытка покушения на мою жизнь, — напомнил я. — Не Ты ли несёшь ответственность за это?

— Нет, — ответил он. — Мы все только исполняли приказы, исходившие от Белнара.

— А какой интерес мог иметь Белнар в подобном деле? — плюбопытствовал я.

— Никакого, на самом деле, — сказал Фламиниус, и задражал, почувствовав усилившееся давление клинка на своём горле. — Он просто подчинялся желанию другого, ещё более могущественного чем он.

— Кто именно, этот «другой»? — поинтересовался я.

— Луриус, — ответил он. — Луриус из Джада, Убар Коса!

— Луриус? — удивился я.

— Да! — крикнул он. — Не убивайте меня!

Я убрал меч от горла мужчины, но он по-прежнему дрожал в своих путах. Признаться, я даже не подумал о толстяке Луриусе, Убаре Коса. Однажды, уже очень давно, я перехватил флот, вёзший ценности, предназначенные в подарок от Тироса для Луриуса с Коса. А одну из тех ценностей, я ещё и взял, и приковал голой цепью к форштевню моего флагмана, как трофей моей победы. Да-да, именно прекрасную юную Вивину, которую везли в Телнус, столицу Коса, чтобы стать свободной спутницей Убара. Вместо этого она оказалась в Порт-Каре, в моём ошейнике, на станке для клеймения, под раскалённым железом. А теперь она стала просто любимой рабыней Хенриуса, капитана Порт-Кара.

— Но почему Луриус начал действовать только теперь? — пробормотал я себе под нос.

— Я не знаю, — сказал испуганный Фламиниус.

Значит для этого пришло подходящее время, обусловленное новыми веяниями в политике городов. Возможно, это должно быть сделано, не только со мной лично, но также и со всем Порт-Каром. Безусловно, Луриус не жаловался на плохую память.

— Я раздет и связан, — сказал Фламиниус. — Вы не можете просто взять и хладнокровно убить меня!

— Могу, — успокоил я его.

Он уставился на меня с ужасом.

— Если Тебя беспокоит семантика вопроса, — усмехнулся я, — Ты просто можешь считать это казнью.

— Но, за что! — закричал он.

— За измену Ару, — напомнил я.

— Прошу Вашего милосердия, — взмолился Фламиниус. — Пощадите меня!

— Я могу подумать над этим, — заметил я.

— Понравься ему! — закричал Фламиниус на Янину. — Ублажи его!

Я почувствовал язык и губы Янина на моих ногах.

— Я сама желаю сделать так, — призналась она.

— Шлюха! — выплюнул Фламиниус.

Я бросил взгляд на рабыню, признающую своё подчинение у моих ног, и вложив меч в ножны, взял в руки её голову. Я держал Янину в своих руках перед Фламиниусом, и изучал её глаза.

— Вы здорово обманули нас, — признала она. — Как у Вас ловко получилось, заставить меня считать себя, такой умной! Как Вам удалось вначале поднять меня до небес, чтобы потом сбросить оттуда и окунуть в грязь! Но насколько бесстыдной и развратной оказалась я! Как успешно Вы давали мне понять, что у меня получается обманывать Вас, что я таким способом выигрываю время для нас, в надежде на скорую подмогу. Вы обвели нас обоих вокруг пальца, и никакой подмоги так и не появилось!

— Рабыни должны быть готовы к тому, что любой рабовладелец будет поступать с нею именно так, — улыбнулся я.

— Да, Господин.

— А помощь к Вам, конечно, могла прийти, — признал я. — Просто, я счёл этот вариант маловероятным.

— Но, что бы Вы сделали, если бы они правда прибыли? — спросила Янина.

— Ушёл бы, — ответил я.

— Так просто? — удивилась она.

— Да, — кивнул я. — Ты расспрашиваешь меня?

— Нет, — отпрянула женщина. — Янина не расспрашивает Господина.

Двумя пальцами я взял тяжёлый замок, что висел под её подбородком и что держал цепь на её шее. Немного подержав, я подкинул его и дал ему упасть, чтобы она смогла оценить, как под его весом натянулась цепь.

— Он хорошо держит меня, — признала она, и я, опустив голову, поцеловал её, чувствуя, как губы женщины, встретившись с моими, отдаются мне в безошибочной мягкости, покорности и благодарности находящейся в собственности рабыни.

— Рабыня! — прорычал Фламиниус.

— Это утро, Господин, я начала с притворства, — прошептала мне Янина, не обращая внимания на него, — но где-то к полудню я вдруг поняла, что больше не притворяюсь. До меня вдруг дошло, что больше чем чего бы то ни было, я хочу любить и служить мужчинам, и самоотверженно, как рабыня рабовладельцу доставлять им удовольствие.

На этот раз к ярости Фламиниуса, я взял её нежно, и она отблагодарила меня, задыхаясь, и цепляясь за меня.

— Ты хорошо отдаёшься мне, — похвалил я рабыню.

— Мерзкая шлюха! — прошипел Фламиниус. — Презренная рабыня!

— Я — девушка на цепи, — улыбнулась Янина. — Разве не уместно то, что я так отдаюсь?

— Пожалуй, Ты права, — согласился я.

— А если бы я не отдалась Вам так хорошо, Вы бы наказали меня, или поручили сделать это своему работнику? — спросила она.

— При определенных обстоятельствах, и в определенном окружении, несомненно, — кивнул я.

— Вы меня многому научили, — признала она.

— Возможно, — не стал я с ней спорить.

— А Вы знаете, что навсегда закрыли для меня дорогу к свободе, — засмеялась Янина.

— О-о-о? — протянул я.

— Теперь я знаю мой ошейник, — пояснила она. — Я люблю его. Я хочу служить и любить. Отныне он часть меня.

— Ты стала настоящей женщиной, — заметил я.

— Да, Господин, — вздохнула она. — Но даже если бы я не желала этого, разве мужчины не проследили бы, чтобы я научилась служить им со всем совершенством и без какой-либо альтернативы?

— Можешь не сомневаться в этом, — заверил я рабыню.

— Именно этого я и желаю, — признала она.

— Уже поздно, — заметил я. — Мне пора выбираться из города.

Я почувствовал, что женщина задрожала в моих руках.

— Что-то не так? — поинтересовался я.

— Теперь, когда я по-настоящему отдалась Вам, и изучила своё рабство, Вы же не будете убивать меня, не так ли?

— Возможно, не буду, — кивнул я.

— Но, может быть, Вы имеете в виду что-то ещё для меня, не так ли? — спросила она. — Что-то подходящее для такой как я, для рабыни?

— И это возможно, — признал я.

— Но, как же Фламиниус, его Вы убьёте? — спросила она.

— Да, — кивнул я.

— Нет! — закричал, сидящий голым, спиной к решётке, и с широко раскинутыми руками, Фламиниус.

Я встал, надел свои одежды, застегнул пряжку ремня с ножнами. Было уже достаточно поздно. Луны уже начали свой путь по небосводу. Я повернулся и встал над Фламиниусом.

— Нет! — взмолился он. — Не убивайте меня! Пожалуйста!

Я бросил быстрый взгляд на Янину. Она лежала на животе, на мехах, прикованная к решётке тяжёлой цепью запертой на висячий замок на её шее. Тени от прутьев оконной решётки, перечеркнули её тело.

— Я отдаю её Вам! — в отчаянии закричал Фламиниус. — Я не хочу её! Она всего лишь рабыня и шлюха!

— Ты делаешь это, свободно, — уточнил я, — без давления с моей стороны? Твой подарок, не имеет отношения к тому, что может быть с Тобой сделано?

— Конечно! — заверил он меня. — Конечно!

— Я принимаю твой подарок, — согласился я.

Женщина задохнулась у моих ног, теперь она принадлежала мне.

— На колени, — скомандовал я Янина, — Сейчас Ты услышишь моё желание относительно Тебя.

Она, звеня цепью, стремительно поднялась на колени передо мной, и, задрожав от возбуждения, выпрямила своё тело.

— Слушай это, и Ты, Фламиниус, — бросил я.

— Да, — закивал мой пленник. — Да!

— Её следует доставить в Порт-Кар, в мой торговый дом, в компанию Боска из Порт-Кара, — объявил я.

— Я понял, — сказал Фламиниус.

— И, доставить надо следующим способом, — продолжил я.

— Да? — обратился он во внимание.

— Она должна быть усыплена порошком Тасса, и упакована в бочку с рыбой парсит.

— Всё будет сделано, как Вы желаете, — усмехнулся Фламиниус.

Именно этим способом она вывезла меня, и нескольких других мужчин из Порт-Кара. Теперь ей предстоит вернуться в город тем же самым способом, только уже рабыней.

— Ты возражаешь, Янина? — полюбопытствовал я.

— Нет, Господин.

— Если же этого сделано не будет, — сказал я, глядя Фламиниусу в глаза, — я буду расстроен. Прежде, чем Ты решишься обмануть меня, подумай о том, что когда-нибудь, где-нибудь, мы можем встретиться внова. А ещё рассмотри возможность того, что я, будучи расстроен, могу захотеть приехать сюда и поискать того, кто посмел испортить мне настроение.

— К этому вопросу проявят самое пристальное внимание, — пообещал Фламиниус. — Уверяю Вас, всё будет исполнено в точности согласно Вашим инструкциям.

— Ты можешь поцеловать ноги твоего господина, рабыня, — намекнул я.

Янина стремительно опустила голову, и припала губами к моей ноге.

И я покинул коридор с парочкой моих пленников, задержавшись на ен за поворотом.

— Развяжи меня, Рабыню! — услышал я мужской крик.

— Узлы слишком тугие, Господин, — заплакала она. — Я не могу развязать их.

— Ну, так грызи верёвку, — рявкнул Фламиниус. — Быстрее! Поторопись!

— Да, Господин! — всхлипнула Янина. — Да, Господин!

До меня донеслось звяканье цепи протянутой по плиткам пола. Через зарешеченное окно, на одном из мостов, я заметил направляющуюся к калитке сада группу мужчин. Меня они видеть не могли, и я надеялся, что и не увидят. Я взглянул на тонкую, слегка колеблющуюся притовотарновую проволоку и, решительно выдохнув, вытащил из своего мешка маленькое металлическое колесо, закрытое с обеих сторон фланцами, из которых торчала ось, заодно являвшаяся ручками. На руки я надел толстые кожаные перчатки.