Я обхватил мощную шею животного рукой и почувствовал пульсацию крови в вене на его горле. Он был жив! Задёргав ногами, я направил себя к поверхности и вынырнул, выскочив из воды едва ли не на ярд. Я едва успел вдохнуть порцию воздуха, как был снова утянут вниз массивным телом, которое удерживал за мех на его шее. Следующим рывком я вытолкнул голову животного из воды, и с облегчением услышал шумный вдох и почувствовал расширение горла под моими руками. Мощные лёгкие втянули в себя воздух, а затем выбросили его из себя пополам с водой, словно фонтан. Со стороны это, наверное, было похоже на гейзер или взрыв вспухший над холодной водой. Но главное зверь дышал. Он, казалось, снова обретя силы, наполовину высунулся из воды, таща меня вверх за собой. Мы вместе закачались на волнах. Дыхание моря, раз за разом, то поднимало нас вверх на гребне волны, подставляя ударам просоленного ветра, то опускало в пучину. Вскоре, в студёной воде моё тело начало коченеть, и я ощутил, что перестаю чувствовать свои руки и ноги. Ещё немного и моя рука соскользнула с шеи животного, и следующая волна разбросала нас в стороны. Когда моя голова скрылась под водой, нас уже разделяло несколько ярдов. Но затем что-то мягкое подтолкнуло меня снизу, потом моё тело было захвачено, твёрдо, но не грубо широкими челюстями, и поднято над водой. Холодный ветер снова стегнул меня по лицу, бросив с глаза пригоршню солёных брызг. Я сделал судорожный шумный вдох. Так или иначе, казалось, в эти мгновения, к слину вернулась вся его живучесть и сила. Но я не думал, что я сам смог бы долго продержаться в воде такой температуры. Когда моя голова появилась из воды, челюсти опустили меня, и я вцепился в мех на его шее. Мои пальцы, казалось, заледеневшие, скрюченные, потерявшие гибкость и силу, сжались в пропитанном водой, холодном меху. Теперь нам оставалось только умереть вместе. Только безумец решился бы спустить на воду баркас в такое море. Кому-то это покажется безумием, но я начал отсчитывать ины. Мне просто стало любопытно узнать, сколько я продержусь до потери сознания, как будто это могло бы иметь какое-то значение. Но это помогало мне бороться, чувствовать, и бороться за то, чтобы продолжать чувствовать, изо всех своих сил, несмотря на все мучения и страдания, продолжать чувствовать. Я отсчитал один ен, потом другой, за ним ещё один. Я потерял сознание, но через мгновение очнулся, только затем, чтобы снова потерять его и снова прийти в себя. Мне казалось, что в мире больше не осталось ничего кроме вечного монотонного движения воды, подъем и падение, раз за разом, а ещё сковывающий мускулы холод и большое тело рядом со мной. То самое тело, за которое я в оцепенении и отчаянии цеплялся. А потом я заметил небо, гигантским куполом раскинувшееся над водой.

"Какое оно красивое", — подумал я и снова потерял сознание. Не знаю, сколько я пробыл в воде. Я приходил в себя от боли терзавшей мои сведённые судорогой конечности, слышал низкий, вибрирующий рокот дыхания рядом с собой и снова проваливался в пучину обморока. В очередной раз вернувшись в сознание я понял, что мех начали выскальзывать из моих пальцев. В них больше не осталось сил, чтобы цепляться за это.

— Командующий! — внезапно, словно сквозь вату, донёсся до меня крик.

— Убейте зверя! — услышал я. — Он нападает на командующего!

— Нет! — закричал, а точнее прохрипел я, думая, что кричу, но отчаянно надеясь, что они меня услышали, если только это, действительно, были они, а не мои галлюцинации. — Нет! Нет!

В поле моего размытого зрения вплыл борт галеры. Её весла нависли надо мной.

Протянув правую руку, я из последних сил вцепился в весло. Его тут же втянули внутрь, и я почувствовал, как чьи-то руки подхватили меня потащили вверх и перевалив через борт, уложили на палубу.

— С возвращением, — буркнул Пертинакс. — Ну и как Ты умудрился свалиться за борт?

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Таджима.

Они спустили на воду одну из спрятанных внутри корпуса галер.

— Вам повезло, что вахтенный офицер видел вас, — проговорил один из гребцов.

— Убейте слина, — сказал другой моряк.

— Нет, — прохрипел я. — Поднимите его на борт.

— Да Вы что! — воскликнул кто-то, — такие звери опасны.

— Он всё равно уже наполовину мёртв, — заметил другой.

— Проще оставить его в покое, — сказал кто-то из гребцов.

— Нет, — прохрипел я.

— Остановись! — крикнул Пертинакс, пытаясь дотянуться до меня.

Но я уже перевалился через планширь и плюхнулся в воде. Доплыв до слина, барахтавшегося в нескольких ярдах от галеры, я поймал его за шею, и потащил к борту.

— Весла на воду! — приказал я. — На воду, вниз!

— Выполнять! — крикнул Таджима ближайшим гребцам.

Четыре весла погрузились в воду, и я втянул тело слина на два из них.

— Поднимай вёсла! — приказал я. — Втягивайте их внутрь так, чтобы лопасти были близко к борту.

Наконец, тело слина, хотя и не без труда, из-за его веса подняли над водой.

— Принимайте его! — крикнул я.

— Да ни в жисть! — воскликнул гребец.

— Живо! — прохрипел я.

— Выполнять, — скомандовал Таджима, и сам, а вслед за ним и Пертинакс, спрыгнул в воду, чтобы подкатить тело слина ближе к корпусу.

— Вот это зверюга! — воскликнул один из моряков.

— Такой оторвёт тебе руку и даже не заметит! — проворчал кто-то из гребцов.

— Несите концы, будем поднимать, — потребовал другой моряк.

Мне снова помогли взодраться на борт, а Таджима с Пертинаксом, задержались в студёной воде, опутывая тело слина сброшенными им тросами. Наконец, зверя перевалили через борт.

— Принесите одеяла, — приказал Торгус, командовавший галерой, а потом добавил: — Для обоих.

— Эта тварь, когда восстановится, запросто сможет убить всех на борту, — опасливо проворчал кто-то из гребцов.

— Сможет, — согласился я, стуча зубами от холода, — но не сделает.

Таджима и Пертинакс не без помощи экипажа выбрались из воды.

— Так Ты что, не падал за борт? — поинтересовался дрожащий от холода Пертинакс.

— Похоже на то, — проворчал я.

Одним одеялом я, как мог, попытался высушить мех слина, а два других накинул на него сверху.

— Итак, у нас здесь есть три дурака, — хмыкнул Торгус.

— Ага, — усмехнулся всё тот же разговорчивый гребец, — а ещё хищник, которого мы притащим на корабль.

— Это добавит безумия нашему путешествию, — сказал моряк.

Таджима, Пертинакс и я, дрожащие и жалкие отчаянно кутались в одеяла.

— Ложимся на обратный курс, — скомандовал Торгус. — Пора возвращаться.

— Не отказался бы я сейчас от чашки кал-да, — мечтательно заявил гребец.

— Так же, как и мы все, — поддержал его другой.

— Это всего лишь слин, — проворчал Таджима, глядя на зверя.

Глухой рокот вырвался из груди животного, а затем он закрыл глаза и уснул.

— Его зовут Рамар, — сообщил я.