— Бумаги, бумаги? — спрашивал солдат. — Имеются ли у Вас какие-либо бумаги?

— Нет, — ответил я.

Не думаю, что было бы мудро афишировать то, что у меня имелись охранные грамоты до тех пор, пока не станет понятно, что без этого продолжать движение будет невозможно. Солдат направился к другим, задавая тот же самый вопрос. Ни кого из беженцев, конечно, никаких бумаг не оказалось.

Мы находились в лагере у дороги, в одиннадцати днях пути от Торкадино. Это был неплохой лагерь, удобный, расположенный в тенистом месте, и поблизости имелся родник. Помимо беженцев здесь были ещё и крестьяне, приехавшие сюда, чтобы продать свои продукты. Через несколько енов все мы, Боадиссия, Хурта и я с Фэйкой, отправлялись дальше. Я заплатил за места в наёмном экипаже.

— Приятно снова увидеть солдата в униформе Ара, — заметил мужчина.

— Это точно, — поддержал я его.

— А иметь бумаги это необходимо? — поинтересовался у солдата коротышка с тонкими усиками, но видя, что солдат не обратил на него внимания, добавил: — В Ар можно войти без них?

Но солдат уже удалялся от него.

— Я только что разговаривала с возницей, — сказала Боадиссия, подойдя ко мне. — Он уже готов к отъезду.

Многие беженцев уже покинули лагерь пешком.

— Ты прелестно выглядишь Фэйка, — заметила Боадиссия, окинув рабыню критическим взглядом.

Фэйка, в этот момент стоявшая на коленях, упаковывая мои вещи, подняла голову и улыбнулась.

— Спасибо, красивая Госпожа, — поблагодарила она, и снова опустила голову.

— Совершенно очевидно, что рабство Тебе к лицу, шлюха, — бросила Боадиссия.

— Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, — отозвалась Фэйка, улыбаясь, но не поднимая взгляда.

— Экипаж Семнадцать отправляется через два ена! — огласил возница.

— Это — наш фургон, — забеспокоилась Боадиссия.

— Надо бы поднять Хурту, — сказал я.

— Он что, всё ещё спит? — удивилась девушка.

— Вот и разбуди его, — велел я. — По дороге поспит.

— Заканчивай со сборами, шлюха, — скомандовала Боадиссия Фэйке.

— Да, Госпожа! — заторопилась рабыня, а Боадиссия направилась будить Хурту.

Не завидовал я ей, работёнка предстояла не из лёгких. Далеко не всегда получалось легко растолкать гиганта алара.

— Я готова, Господин, — сообщила Фэйка, закинув на плечи мой дорожный мешок и улыбаясь мне во весь рот.

Я подошёл в ней и положил руки на ошейник, окружавший шею женщины. Моя невольница со страстью во взгляде посмотрела мне в глаза.

— А ведь и правда, — признал я заглянув в её глаза, — рабство действительно Тебе к лицу.

— О да, Господин, — прошептала Фэйка. — Да. Да!