Мы стояли на вершине тропы, поблизости от того места, где было наше заграждение. Прохладный утренний ветер шевелил волосы. Только что рассвело.

Две осуждённых женщины стояли чуть впереди нас. Они были раздеты, их руки были связаны за спиной. Волосы обеих были расплетены. Они выглядели мертвенно-бледными. Они казались оцепенелыми. Похоже, что они едва могли самостоятельно стоять. Их медленно подталкивали вперёд, к краю. Кувигнака рукой одновременно подталкивал и поддерживал Блокету. Рука Ивосо была в стальном захвате Хси.

— Свяжите им ноги, — приказал Махпиясапа.

Блокету и Ивосо с трудом держались на ногах пока Кувигнака и Хси, присев, обматывали верёвками их щиколотки. Они связали ноги девушек на манер стреноживания животных, когда лодыжки не пересекаются, и ноги остаются параллельны друг другу. Таким образом, пленницы, будучи надёжно связаны, могли стоять, не теряя равновесия, немного переставлять ноги.

— Осуждённые присутствуют? — торжественно спросил Махпиясапа.

— Да, — отозвался Кувигнака.

— Да, — ответил Хси.

— Их руки связаны?

— Да, — доложил Кувигнака.

— Да, — кивнул Хси.

— Их ноги связаны?

— Да.

— Да.

— Приведите приговор в исполнение, — приказал Махпиясапа.

Позади него и стояли члены совета. За ними держались остальные защитники Скалы Советов.

Кувигнака схватил Блокету сзади за руки.

— Нет, Не-е-ет! — безумно выкрикивала она, и в ужасе перед открывшейся перед ней бездной отклоняла голову назад.

Но Кувигнака подталкивал её непреклонно и неумолимо, к краю обрыва.

— Я прошу альтернативы! — закричала Блокету. — Я прошу альтернативы!

Кувигнака ослабил нажим, оглянулся и вопросительно посмотрел на вождя.

— Какова альтернатива? — срывающимся от ужака голосом пискнула Ивосо.

Махпиясапа сделал знак, и Кувигнака, на самом краю тропы, выпустил Блокету. Девушка упала на колени и неловко, извиваясь, сдирая о шершавый камень кожу с колен, отползла назад подальше от края. Она, тряслась от пережитого ужаса, стоя на коленях лицом к Махпиясапе.

— Я прошу альтернативы, Господин! — истерично подвывая, взмолилась она.

— Господин? — поднял брови Махпиясапа.

— Да, Господин! — рыдала она. — Как рабыня я должна так обращаться ко всем свободным мужчинам, Господин.

— Ты не рабыня, — напомнил Махпиясапа. — Ты — свободная женщина.

— Нет, Господин! Я — рабыня! Рабыня! Я объявляю меня рабыней! — запричитала она. — Я была рабыней в течение многих лет, тайной рабыней. Теперь я признаюсь в своём обмане. Я признаю, что я была рабыней, и только рабыней, в течение многих лет! Простите меня, Господин!

— Вы только посмотрите на её колени! — воскликнул один из мужчин.

Девушка пораженно поглядела вниз. Её колени были широко распространены как будто сами собой, без участия своей хозяйки, приняв позицию рабыни для удовольствий. Это было сделано небрежно, естественно, подсознательно. Такие вещи могут предать женщину. Но Блокету не свела колени. Она, напуганная до безумия, осталась в позорной позе.

— Рабыня! — послышались презрительные выкрики мужчин.

— Ты что — бледнолицая женщина? — поинтересовался кто-то.

— Мы — все сестры, — грустно ответила она. — Я — не лучше и не хуже их.

— Ты объявляешь себя рабыней? — с любопытством уточнил Махпиясапа.

— Да, Господин, — подтвердила Блокету.

— Теперь, Ты — рабыня, даже если прежде не была ей, — провозгласил вождь.

— Да, Господин.

— Как тебя зовут? — спросил Махпиясапа.

— У меня нет имени, — был ответ рабыни.

— Это рабыня, — сказал Махпиясапа членам совета, стоящим около него, — естественно, что она не достойна быть подвергнутой благородной казни свободной женщины.

Члены совета закивали, показывая свое согласие.

— Позже, бесстыдная рабыня, — обратился Махпиясапа к той, кто когда-то была Блокету, — будет решено, что должно быть сделано с тобой, с той, кто набрался наглости и заслуживающей наказания дерзости, прикидываться свободной женщиной.

Рабыня трясясь, склонила голову.

— По крайней мере, эта — свободная женщина — усмехнулся Хси, хватая Ивосо сзади за руки.

— Тогда, в её случае, стоит привести вынесенный приговор в исполнение! — сердито заявил Махпиясапа.

— Не-е-ет! — заверещала Ивосо, беспомощной куклой обвисшая в беспощадных руках Хси. — Я прошу разрешения встать на колени!

Хси вопросительно посмотрел на отца, и тот позволил плачущей Ивосо упасть на колени.

— Я, тоже рабыня, — сквозь плач, скороговоркой, выкрикнула она. — Я, рабыня!

Она бросила своё нежное тело на камень тропы к ногам Махпиясапы. Оказавшись на животе перед ним, с руками связанными сзади и стреноженными ногами, она, извиваясь, достигла его ног, и беспомощно принялась прижиматься губами, снова и снова, к его мокасинам, покрывая их поцелуями.

— Я, тоже рабыня! — заливалась она слезами.

— На колени, — сурово скомандовал ей вождь.

Она с трудом, извиваясь и дёргаясь поднялась на колени. Все, и она в том числе, удивлённо заметили, что её колени при этом оказались широко расставлены. Но девушка, как и её предшественница не сделала даже попытки свести их.

— Говори! — приказал Махпиясапа.

— Я объявляю себя рабыней, — заявила она. — Я, также, признаюсь, что в тайне давно была рабыней, лишь маскируясь в течение многих лет, под свободную женщину!

— Это правда? — уточнил Махпиясапа.

— Да, Господин.

— Она лжёт, чтобы избежать скал, — презрительно сказали из толпы.

— Она может думать, что лжёт, — заметил Махпиясапа, — но использовать такую ложь только та, кто действительно является рабыней.

— Это верно.

— В любом случае, она уже объявила себя рабыней.

— Да.

— Понимаешь ли Ты то, что одних только этих слов о признании себя рабыней, достаточно, чтобы стать рабыней, даже если Ты ей никогда не была прежде? — уточнил Махпиясапа и Ивосо.

— Да, Господин, — ответила она.

Как я уже ранее указывал, в подобных ситуациях, такие вещи как намерения и желания, не важны для юридического вступления в силу, достаточно только слов признания.

— Как тебя зовут? — спросил Махпиясапа.

— У меня нет имени, — сказала она, опустив голову.

— Эти женщины — рабыни, — заключил Махпиясапа, поворачиваясь к совету. — Они больше не могут быть подвергнутым благородной казни достойной свободных женщин.

Совет ворчанием выразил своё согласие.

— В таком случае, приговор отменён, — огласил своё решение Махпиясапа.

Девушки обрадовано смотрели на вождя.

— Теперь отдайте их женщинам, — предложил кто-то сзади.

— Они будут рады получить их, — усмехнулся другой.

— Так следовало поступить с самого начала, — поддержал третий.

— Пожалуйста, нет, — взмолилась та, кто прежде была Блокету.

— Как рабыни, теперь вы можете быть подвергнуты длительным и мучительным пыткам, и даже не обязательно за преступления, или проступки, а просто по прихоти хозяина, — напомнил Махпиясапа двум рабыням.

Девушки задрожали, глядя на него, широко открытыми от ужаса глазами.

— Отдайте их женщинам, — смеялись мужчины вокруг.

— Возьмите нас себе в качестве рабынь, — взмолилась та, кто раньше была Блокету.

— Пожалуйста, Господа! — заплакала та, кто когда-то была гордой Ивосо.

— Я не принимаю Вас как рабынь племени Кайил, — объявил Махпиясапа.

Отвергнутые девушки затряслись в панике.

— Есть ли здесь кто-либо, кто примет этих рабынь? — громко спросил Махпиясапа, но желающих не нашлось.

— Отдать их женщинам, — снова послышалось предложение из толпы.

— Отдать их женщинам! — поддержали несколько голосов.

— Пожалуйста, Господин, — внезапно закричала та, кто была Блокету, поворачиваясь и бросаясь вначале на плечо, а затем переворачиваясь на живот, перед Кувигнакой. Она пылко поцеловала его мокасины, лежа перед ним связанная на животе. — Пожалуйста, Господин, — умоляла она, поливая ноги парня слезами, — пожалуйста, примите меня как рабыню!

Ивосо, следом за Блокету, бросилось животом на камни перед Хси.

— Я — рабыня! — зарыдала она. — Пожалуйста, Господин, не позволяйте им отдать меня женщинам!

Её слезы обильно увлажняли скалу и его мокасины. Её тело тряслось от рыданий. Её маленькие руки, стянутые сыромятной кожей, беспомощно дёргались за её спиной. Её губы прижимались снова и снова к его мокасинам, покрывая их отчаянными молящими поцелуями.

— Я прошу Вас, Господин! — всхлипывала девушка. — Пожалуйста! Пожалуйста, примите меня как рабыню!

Он присел подле неё, и легко перевернул её на бок, чтобы она могла видеть его.

— Кажется, Ты утверждала, что скорее умрёшь, чем станешь моей рабыней, — напомнил он.

— Я лгала, — захныкала она. — Я лгала! Я — рабыня! Вы можете наказать меня за это!

— Я часто задавался вопросом, могла ли Ты, не быть рабыней, — заметил Хси.

— Теперь, Вы видите, что не могла, Господин!

Он пристально посмотрел на неё.

— Но мало того, что я — рабыня, — добавила она. — Я — Ваша рабыня!

— Моя рабыня? — удивился он.

— В течение многих лет, я знала, что была Вашей рабыней. Конечно, Вы ведь тоже, когда смотрели на меня, должно быть, знали, что были моим владельцем! — проговорила рабыня, но видя, что Хси молчит, добавила: — Это было подтверждено у столба, когда Вы преподали мне мой пол, и Вашу власть!

Хси, сидя на корточках, молча, в упор глядел на неё. Его лицо было бесстрастно.

— Я прошу только, дать мне возможность доказать, что я достойна того, чтобы принадлежать вам.

Наконец парень встал, и скрестил руки на груди. Он был худощав и крепок. Из одежды в данный момент на нём был только бричклаут.

— Отдайте их женщинам! — опять крикнул кто-то.

— Отдайте их женщинам! — поддержали его сразу несколько человек.

— Нет, — вдруг отрезал Кувигнака.

Поражённые мужчины внезапно примолкли.

— Я принимаю эту женщину, как свою рабыню — объявил он, указывая на ту, кого прежде звали Блокету.

Задрожавшая девушка, что раньше была Блокету, положила щеку на камни около его мокасинов.

— Тогда, отдайте женщинам хотя бы вон ту! — крикнул краснокожий, указывая на ту что, когда-то была Ивосо.

— Нет. Она — моя рабыня, — заявил Хси, вызывающе смотря на мужчин.

— Да будет так. Вопрос решён, — провозгласил Махпиясапа, после чего развернулся и ушёл, уводя за собой остальных.

Беспомощная Ивосо, дрожа, валялась у ног Хси.

— Ты — Цеспу, — назвал Кувигнака ту, что была Блокету.

— Да, мой Господин, — отозвалась она, принимая имя, которое с языка Кайил переводилось как «бородавка».

— Ты — Цесли, — Хси также дал новое имя той, что была Ивосо.

— Да, мой Господин, — ответила она, названная словом в наречии Кайил означающем «экскременты», как человеческие, так и от животных. Среди Кайил имена подобные Цеспу и Цесли весьма характерны для рабынь.

Я осмотрелся. Кувигнака, Цеспу, Хси, Цесли и я, остались на тропе в одиночестве. Я решил, что, возможно, пришло время и мне оставить друзей наедине с их невольницами.

Кувигнака, аккуратно, развязывал ноги Цеспу.

— Рабыня просит милости, — обратилась Цесли к Хси.

— Да, — откликнулся он.

— Пожалуйста, развяжите мои ноги, Господин, — попросила она.

— Зачем? — поинтересовался Хси.

— Тогда, я смогу служить своему хозяину, — объяснила рабыня.

Я покинул вершину тропы, и вскоре стоял на краю высокого обрыва, любуясь открывавшимся оттуда видом на равнины. Предо мной раскинулись широкие и прекрасные горизонты Прерий.

Я снова бросил взгляд вниз, туда, где раньше стояла политая кровью баррикада. Там, около самой вершины тропы, приблизительно в сотне футов справа от меня и в нескольких футах ниже, на покатой хорошо просматриваемой поверхности тропы, где с одной стороны возвышается утёс, а с другой открывается пропасть, свежеиспечённые рабовладельцы сжимали в руках своих рабынь.

Насмотревшись на широту Прерий, раскинувшихся под Скалой Советов, я возвратился в свой вигвам.