4.1. Первые трейдеры и посттрейдинговые технологии

Методы, вошедшие в практику клиринговых операций, использовались людьми задолго до появления центральных контрагентов в их нынешнем виде.

Археологические раскопки доказывают, что первые торги фьючерсами и опционами происходили примерно за 1750 лет до Рождества Христова в древних городах-государствах Месопотамии. Если трое или более человек собирались вместе, чтобы купить или продать товары и услуги, естественным образом возникала потребность в обеспечении сделок и платежей. По мнению одного из исследователей, храмы, сыгравшие важную роль в развитии торговли на территории нынешнего Ирака, могли выполнять функции клиринговых палат еще 4000 лет назад1.

По словам этого автора, ни один ученый пока не сумел выстроить полную картину посттрейдинговых операций в Ассирии, несмотря на наличие тысяч текстов, записанных клинописными знаками на табличках из обожженной глины, в которых приводятся многочисленные подробности древнейших практик в области торговли, банковской и бухгалтерской деятельности, применявшихся в городах этого региона. Но стоит перенестись оттуда на машине времени на несколько столетий вперед – и мы сразу находим свидетельства практик и методов, сформировавших основу деятельности сегодняшних центральных контрагентов.

Неттинг существовал еще в древности. Согласно принципу римского права, именуемому compensatio, взаимозачеты платежей признавались совершёнными в случае урегулирования разногласий между должником и кредитором. Этот принцип, возрожденный после падения Римской империи на Западе, составил правовую основу неттинга в Европе Средних веков.

Купцы средневековой Европы разработали необычайно сложные неттинговые технологии обращения векселей, которые являлись основным видом безналичных платежей между коммерсантами вплоть до ХХ века. Векселя давали возможность компенсировать общий недостаток металлических денег и предотвратить риск ограблений, связанный с торговыми операциями в дальних странах. Торговые ярмарки Европы, привлекавшие посетителей со всех концов света, обеспечили коммерсантам возможность клиринга векселей при заключении сделок.

На ярмарках в Шампани, проводившихся с XII века в различных местах этой провинции в разное время года, сформировалась практика предоставления определенного времени для расчетов между купцами после окончания торгового периода. Торговцы из Фландрии, Англии, Германии и других французских земель пользовались для своих операций самой ранней формой векселя – так называемым lettre de foire. На пике своей популярности ярмарки длились 49 дней. Первая неделя была посвящена привозу товаров, четыре последующие – собственно торговле, а последние две – расчетам. Для разрешения разногласий существовал коммерческий «суд чести» – показатель достаточно сложной финансовой инфраструктуры2.

К XV веку ярмарки в Шампани стали организовываться реже из-за Столетней войны между Францией и Англией. В 1463 году, через десять лет после окончания войны, король Франции Людовик XI учредил ярмарки, которые должны были проводиться четыре раза в год в Лионе, – своего рода замену исчезнувшим шампанским. После окончания каждой ярмарки один день отводился на расчеты, то есть на предъявление векселей и оплату долгов. Принятые в Лионе расчетные процедуры отменили практику зачета встречных требований, что дало торговцам возможность оплачивать долги наличными, которые, по словам одного из историков, «очень редко были в действительности необходимы»3.

Неттинг снизил цены, повысил привлекательность ярмарок как места для ведения деловых операций и помог Лиону стать крупным финансовым, коммерческим и промышленным центром.

Этот город оставался местом, где устанавливался обменный курс европейских валют, до конца XVI – начала XVII века. К тому времени новаторские веяния в области обращения векселей стали прерогативой торговых городов Северной Италии. Среди них была и Генуя, где банк Сан-Джорджо осуществлял клиринг cambi, или векселей, на особых «обменных ярмарках», учрежденных специально для этой цели.

Расцвет клиринговых операций этого банка в 1580–1630-е годы способствовал развитию коммерции и осуществлению займов и платежей в целях торговли в дальних краях, снижая тем самым риск перевозки наличных на большие расстояния. Подняв архивы банка, двое исследователей – Джузеппе Фелони и Гвидо Лаура – смогли описать четкую систему обменных ярмарок, которые проводились раз в три месяца в разных местах4.

Ярмарки длились восемь дней. В это время участники могли принимать векселя, выданные в других городах, срок действия которых истекал во время ярмарки, вести по ним переговоры и урегулировать предыдущие транзакции путем «взаимных компенсаций и наличной оплаты непогашенных остатков».

Все происходило согласно установленной процедуре. Участники ярмарок и векселя с истекающим сроком действия должны были регистрироваться в первый день. Во второй день подсчитывалась разница между текущим дебетом и кредитом участников и подводился итог. Этот итог проверялся на третий день. В этот день также достигались соглашения относительно взаимозачетов, которые можно было отменить, и оплаты задолженностей. На следующий день согласовывались обменные курсы для других городов, выпускались и продавались новые векселя. Результаты всех этих операций сводились воедино в итоговой «платежной ведомости», где регистрировались суммы долгов к оплате каждого из участников. После соответствующей проверки ведомости подписывались банкирами и направлялись должностному лицу – консулу ярмарки, который ставил на документ печать и закрывал ярмарку.

Несмотря на неспешный характер процедур регистрации, согласования, проверки и неттинга, которые использовал банк Сан-Джорджо, они хорошо знакомы сегодняшним управляющим клиринговых палат.

 

4.2. Клиринг в Голландии во времена

«золотого века»

В то время как обменные ярмарки Генуи специализировались на клиринге векселей для коммерсантов, посттрейдинговые практики получили свое развитие в Нидерландах, послужив становлению инвестиционного бизнеса.

XVII век стал «золотым веком» для Голландии, которая известна как колыбель финансовых новшеств. Хотя голландская тюльпановая лихорадка 1636–1637 годов осталась в истории примером одного из самых откровенных «мыльных пузырей», все же эта афера, когда спекулянты наперебой набавляли цену на луковицы ценных сортов, еще произраставшие в земле, послужила толчком к активизации клиринговой деятельности.

Торговые клубы со штаб-квартирами в гостиницах превратились в пункты клиринга операций с луковицами тюльпанов. Как пишут два историка из Нидерландов, торговые сессии были хорошо организованы. Войдя в гостиницу, клиент, желающий принять участие в торгах, должен был представиться счетоводу. Тот выдавал ему грифельную доску с написанным на ней именем клиента. Кроме того, счетовод отслеживал все операции в своем гроссбухе в конце вечерней «сессии»5.

Урегулирование счетов проводилось после зачета взаимных требований, так что трейдеры должны были выплатить друг другу только «разницу», или оставшуюся сумму долга, которая возникала из-за разницы в ценах на луковицы в ходе торговой сессии. Чтобы покрыть расходы, со сделок бралась небольшая комиссия.

Торговые клубы представляли собой зародыш клиринговых палат в стране, которая к тому времени стала родиной первой в мире компании, привлекшей большое число частных инвесторов. Голландская Ост-Индская компания, или VOC6, основанная в марте 1602 года, получила от правительства Нидерландов право монопольной торговли с Азией. С 1641 года она являлась единственной компанией в Европе, получившей от японских властей разрешение торговать в Японии. Свою базу компания основала на острове Дэдзима в порту Нагасаки.

Акции VOC, торговавшиеся на Амстердамской бирже, пользовались большим спросом у спекулянтов в силу больших колебаний размера дивидендов, которые выплачивала компания7. Практики торгов акциями VOC в конце XVII века были описаны Жосе де ла Вега, португальским коммерсантом и поэтом8: его книга Confusion de Confusiones («Путаница путаниц») считается первым в истории руководством по фондовым рынкам. Этот труд, завершенный в 1688 году, всего за три месяца до серьезного падения акций VOC, содержал описание процедур клиринга и расчетов по ним.

Поступившие на торги обыкновенные акции VOC с полной выплатой представлялись 20-го числа каждого месяца и оплачивались 25-го числа. Однако в силу того, что пакеты акций торговались несколько раз в течение месяца, представление акций и оплата по ним проходили весьма неорганизованно. Как писал де ла Вега, «небрежение, беспорядок и путаница в расчетах процветают, ибо инвестор либо не представляет акции вовремя, либо не платит в срок». Эту проблему решали особые брокеры, или «рескаунтеры». Их бизнес заключался в том, чтобы «урегулировать обязательства, оплачивая и получая разницу», возникавшую в процессе торговых сделок.

Де ла Вега нарисовал живую картину торговли так называемыми дукатовыми акциями мелкого достоинства. Дукатовые акции возникали, когда держатели акций высокой ценности делили каждую из них на десять частей и предлагали мелким инвесторам в виде доли. Дукатовые акции были высокоспекулятивным инструментом, привлекавшим «лиц обоих полов, стариков, и женщин, и детей», которые и формировали рынок «сколь бурный, столь и не терпящий промедления».

Клиринг по торгам дукатовыми акциями осуществляло должностное лицо, именовавшееся генеральный кассир. За небольшую плату, вносимую продавцами и покупателями, он регистрировал транзакции в специальной книге. Первого числа каждого месяца, когда часы на бирже отбивали час тридцать пополудни, генеральный кассир подсчитывал стоимость акций на основе рыночной цены акций VOC крупного достоинства для того, чтобы можно было произвести расчеты по задолженностям наличными деньгами.

Эти процедуры и стали предшественниками позднейших практик. Производя расчеты и выплаты разницы цен, голландские «гостиничные» торговые клубы и «рескаунтеры» де ла Веги послужили становлению практик, сходных с теми, что осуществляли первые товарные клиринговые палаты XIX века. Сверяясь с часами на товарной бирже, генеральный кассир фиксировал справочную котировку дукатовых акций, что, по сути, и составляет основу любой клиринговой операции.

 

4.3. Распространение клиринговых палат

Амстердамская фондовая биржа появилась, чтобы удовлетворить неуемный аппетит Ост-Индской компании к приобретению новых капиталов. Это событие увенчало собой процесс появления в XVI веке в других городах Северной Европы бирж как постоянных площадок для осуществления коммерческих и финансовых операций. Биржа в Антверпене была открыта в 1531 году. За ней в 1567 году последовало открытие Королевской биржи в Лондоне.

Как только трейдеры сосредоточили деятельность в одном месте, их примеру последовали и клиринговые структуры. Первым из известных зданий клиринговых палат стало здание Лож де Шанже, построенное в Лионе около 1630 года.

Но именно в Лондоне с его процветающим банковским сообществом XVII века проведение клиринга через клиринговую палату стало общепринятой практикой. В 1773 году банкиры арендовали помещение в таверне «Пять колоколов» в переулке на Ломбардской улице, где их клерки и занялись обменом векселей, счетов и чеков и урегулированием долговых расчетов между банковскими компаниями Сити9.

Таким образом, была устранена необходимость для банкиров посылать своих клерков по разным адресам, чтобы собирать платежи. Изначально Лондонская клиринговая палата10 (а именно под этим именем компания впервые вошла в историю) функционировала как нечто похожее на частный клуб. В 1821 году для общего руководства повседневной деятельностью был создан постоянный комитет, состоявший из банкиров. Компании дважды пришлось арендовать новые, более просторные помещения, прежде чем в 1833 году было построено ее первое собственное здание.

В течение многих лет членство в клиринговой палате в здании почтамта в переулке на Ломбард-стрит было ограничено частными банкирскими фирмами Сити. Но спустя двадцать лет палата сдалась, и в 1854 году она открыла двери акционерным банкам, а еще через четыре года, в 1858-м, – начала осуществлять клиринг чеков, выданных английскими банками.

В 1854 году в число ее членов вошел Английский банк, и расчеты между банками-участниками стали осуществляться путем перевода денег между счетами, открытыми в центральном банке. Это новшество ознаменовало собой значительный шаг вперед в области организации платежно-клиринговой системы, став предвестником той весьма активной роли, которую Банк и другие центральные банки играют в клиринговой деятельности в наши дни.

Когда экономист и философ Уильям Стэнли Джевонс посетил Лондонскую клиринговую палату в 70-е годы XIX века, самым популярным платежным средством Великобритании, с которым была связана львиная доля ее операций, были чеки11.

Джевонс описывает, как в единственном длинном, неказисто обставленном помещении в здании на Ломбардской улице ежедневно трудились три клиринговые фирмы. Клиринговая палата улаживала «взаимные правопритязания 26 главных банков Сити». При этом «долги, средняя сумма которых составляла около 20 миллионов фунтов стерлингов ежедневно», оплачивались «без единой монеты или банкноты». Некоторые банки посылали в клиринговую палату сразу шесть клерков, что, по словам Джевонса, «порой создавало невообразимую тесноту на рабочих местах».

Его слова, которыми он описывает царившие там условия, напоминающие дилерскую контору современного Сити, пронизаны тревогой:

Помещение, где клерки вносят записи о сделках, очень просторное; однако интенсивная умственная работа, когда на счету каждая минута, в атмосфере, далекой от спокойствия, в шуме и суете, когда один клерк через всю комнату кричит другому, чтобы тот внес какую-то поправку, необыкновенно трудна. Нередки случаи заболеваний мозга.

Вскоре в других городах Великобритании стали появляться клиринговые палаты, занимавшиеся клирингом чеков и платежей. По примеру Лондона в октябре 1853 года была основана Нью-Йоркская клиринговая ассоциация, которая должна была привести в порядок хаотичную систему взаимозачетов и платежей между 57 банками города. По мере того как границы Соединенных Штатов продвигались все дальше на запад, один город за другим создавал собственную клиринговую палату по примеру Нью-Йорка.

И тем не менее, как писал Джевонс, клиринг никогда не был прерогативой одних лишь банкиров. «Если у трейдеров имеются многочисленные взаимные правопритязания, то они могут принять решение об учреждении собственной клиринговой палаты», – отмечал он.

Одним из таких примеров стала Железнодорожная клиринговая палата (RCH), учрежденная в 1842 году для урегулирования деятельности «намного более сложной и разнообразной, чем у банковской клиринговой палаты». Эти сложности и разнообразие были вызваны наличием огромного числа железнодорожных компаний начала XIX века, которые вынуждены были вести свои составы по отрезкам путей, принадлежавшим какой-либо из них. «В огромном, полном бухгалтеров доме на Истон-сквер в Лондоне» принимались и регулировались платежи за перевозку пассажиров и грузов между станциями по территориям, управлявшимся разными железнодорожными компаниями12.

В 1874 году Лондонская фондовая биржа учредила клиринговую палату для брокеров, которая, по словам Джевонса, должна была заниматься клирингом «не денежных сумм, а акций». Так как брокеры занимались взаиморасчетами раз в две недели (или ежемесячно, когда речь шла о клиринге государственных ценных бумаг Великобритании), то получилось так, что они зачастую продавали и покупали одни и те же акции по многу раз в течение данного периода. Клиринговая палата устранила необходимость в многочисленных двусторонних операциях с ценными бумагами, обязав каждого из своих членов готовить отчет об общем количестве акций, которые они должны были получить или представить другому члену клиринговой палаты. Затем управляющий клиринговой палатой указывал дебиторам, какое количество акций они должны передать кредиторам для закрытия сделки. Переводы осуществлялись между брокерами, а не на счет клиринговой палаты. Общим результатом подобной практики стало снижение объемов транзакций, так что «фактически переводимые объемы не превышали 10 процентов от общего количества подлежащих клирингу транзакций», что, соответственно, определило и существенные сокращения объемов платежей в установленные дни.

В своем труде Джевонс ссылается на введение клиринговой процедуры Ливерпульской ассоциацией хлопковых брокеров в целях упрощения расчетов по форвардным сделкам на хлопок. В то время это стало прогрессивным новшеством в области клиринга в Англии. Но Джевонсу, к сожалению, было неведомо, что клиринговые палаты играли ключевую роль в сфере фьючерсной торговли уже более века назад. Это происходило в стране, находившейся на другом краю света, которая в 1640 году – то есть более трех столетий назад – добровольно отгородилась от западного мира в экономическом, дипломатическом и культурном смысле. Речь идет о Японии.

 

4.4. Рисовый рынок Дэдзима

В 1730 году сёгун, управлявший Японией от имени императора через военных губернаторов, издал указ о превращении рисового рынка Дэдзима в Осаке13 в официальную биржу.

Япония, почти полностью закрытая от внешних влияний, представляла в то время общественный строй, в котором главенствовал класс феодальных помещиков-самураев, однако в городах, в условиях развивающейся денежной экономики, все больший вес приобретали купцы и ремесленники.

Основной сельскохозяйственной культурой Японии был рис. Землевладельцы и феодальные правители страны ежегодно изымали долю урожая в виде арендной платы и налогов с крестьян – арендаторов земли. Нуждаясь в деньгах на продукты, вооружение и жизнь при дворе, они стали отвозить излишки риса на продажу в Осаку и Эдо (современный Токио). Землевладельцы начали продавать складские расписки, или товарные квитанции (cho-ai-mai), по которым можно было получить наличные за рис, хранившийся в городе или в деревне. Из-за капризов погоды, неустойчивых урожаев и тенденции (свойственной дворянству всех эпох) жить не по средствам лендлорды-самураи вскоре стали продавать складские расписки в счет будущих поставок риса. Торговля этими расписками и дала начало рынку фьючерсных поставок риса, центром которого стала Осака.

Указ 1730 года устанавливал правила торговли складскими расписками на рис (cho-ai-mai-kaisho), аналогичные современным правилам фьючерсных торгов. Согласно этим правилам, неотъемлемой частью рыночной инфраструктуры отныне являлись клиринговые палаты14. Правила предусматривали следующее:

– договоры заключались на ограниченный срок;

– в течение установленного срока условия договоров были стандартными;

– договоры заключались на оговоренный сорт риса в рамках своего срока действия;

– продление договора на новый срок не допускалось.

Кроме того, все сделки подлежали клирингу в клиринговых палатах, где каждый торговец должен был иметь кредитную историю.

Подобная организация рыночной деятельности, позволявшая торговцам и поставщикам хеджировать позиции, оказалась весьма успешной. К 1732 году на рисовом рынке Дэдзима было зарегистрировано 1300 трейдеров, 500 из них были оптовыми торговцами, а 800 – брокерами15. Также существовало от 50 до 60 клиринговых палат и более 1000 человек занимались расчетами по сделкам между продавцами риса и брокерами16.

По словам Ульрики Шеде, профессора Калифорнийского университета (Сан-Диего), изначально клиринговые палаты существовали для того, чтобы обменивать рис на деньги и держать депозиты торговцев рисом. Однако по мере расширения биржевого бизнеса они постепенно занялись и расчетами по сделкам. Клиринговым палатам не разрешалось осуществлять собственные торговые операции. Вместо этого они принимали комиссию и маржу на открытые позиции, а получая торговую разницу, принимали на себя обязательства по исполнению условий контракта. Таким образом, по словам Шеде, торговцы могли «производить расчеты по рыночным позициям в клиринговой палате, вне зависимости от кредитоспособности конечного контрагента»17.

В XIX веке рисовый рынок Дэдзима столкнулся с некоторыми трудностями. Число клиринговых палат сократилось всего до четырех: как считает Шеде, это было, вероятнее всего, связано с тем, что палаты, нуждавшиеся в большом количестве служащих, несли соответствующие затраты. В период между 1830 и 1843 годами Япония испытала экономический кризис, вызванный плохими урожаями, рисовыми волнениями и высоким уровнем задолженностей. Шеде рассказывает, как в эти годы клиринговые палаты повышали размер комиссионных и маржи, чтобы сократить до минимума риск, связанный с обеспечением фьючерсов.

Японская политика изоляции закончилась 8 июля 1853 года, когда в Токийский залив вошла американская эскадра «черных кораблей» под командованием Мэтью Перри. Рисовый рынок Дэдзима был подорван беспорядками, сопровождавшими свержение сегуната и открытие Японии для внешнего мира. Рынок просуществовал до 1869 года, то есть еще год после того, как император вернул себе политическую власть в Японии во время революции Мэйдзи, а затем имперские власти объявили спекуляцией и запретили торговлю по контрактам, нацеленным исключительно на получение прибыли за счет разницы в цене18.

Было приказано закрыть все биржи в Японии. Разрешена была только спотовая торговля рисом. Два года спустя рисовый рынок Дэдзима был заново открыт, однако дни его славы миновали безвозвратно. Несмотря на легализацию сделок с фиксированными условиями, они по-прежнему ставились в зависимость от реальной поставки товара при расчетах.

И тем не менее, основываясь на имеющихся данных, можно сделать вывод, что рисовый рынок в Осаке послужил созданию клиринговых палат, которые играли роль современных центральных контрагентов, принимая на себя риски сторон по сделкам и таким образом гарантируя закрытие сделок. Западный капиталистический мир ввел у себя подобную систему почти через три десятка лет после окончания изоляции Японии в 1853 году.

И все же пальма первенства в изменении системы товарных торгов принадлежит Великобритании, а другие страны Европы и Соединенные Штаты лишь принимали у нее эстафету по фьючерсам, по мере того как постепенно менялась система форвардных операций по будущим контрактам. Именно эти новшества после некоторого перерыва дали новый импульс прогрессу в клиринговой сфере.

 

4.5. Форварды и фьючерсы

В середине XIX века Британия превратилась в «мастерскую мира». Лидер мировой индустриализации испытывал все большую зависимость от импортного сырья для своих заводов, фабрик, а также от продуктов питания для все увеличивающейся рабочей силы в городах. К этому времени США представляли собой страну с развивающейся экономикой. По мере того как границы освоенной и заселенной территории отодвигались все дальше на запад, США начинали производить все новые виды товаров, в том числе зерно, хлопок, золото, а позднее и нефть. Все это поставлялось в города и на заводы Восточного побережья, на экспорт в Англию и в другие страны.

Индустриальная революция в Европе и быстрый рост городов и поселений, вырвавшись за пределы Англии, перекинулись вначале в Бельгию, а затем и далее. Спрос на товары увеличивался, а вместе с ним увеличивалась и тревога фермерских сообществ и широких городских масс, вызванная резкими колебаниями цен на эти товары.

Понадобилось некоторое время, прежде чем нововведения в области технологии и связи вызвали соответствующие перемены в трейдинговых методах. Уже наступил XIX век, а в Англии еще долго бо́льшая часть товаров и сырья продавалась на спотовых условиях. Самым распространенным методом торгов были аукционы19.

Ненадежность транспортировки и неравноценное качество товаров препятствовали предварительным закупкам. Более того, цепочки поставок – от фермера-пионера, отсылающего излишки зерна, выращенного на Среднем Западе, на Восточное побережье США, или с хлопковой плантации американского Юга перед Гражданской войной до текстильной фабрики на северо-западе Англии – питали собой армию самых разнообразных коммерсантов и прочих посредников, сильно заинтересованных в сохранении статус-кво.

И все же форвардная торговля, известная также как купля-продажа товаров «в пути», мало-помалу завоевывала позиции. После некоторой задержки это привело к становлению более организованных фьючерсных рынков, а за ними и клиринговых палат.

Форвардные транзакции в Европе и США получили свое развитие в основном по тем же причинам, что и рисовый рынок Дэдзима в Японии XVIII века. Производители и покупатели сельскохозяйственных товаров стремились избежать ограничений, налагаемых сезонными колебаниями, используя торговые практики, обеспечивающие защиту от ценовых перепадов методом хеджирования.

Форвардная торговля товарами являла собой промежуточный этап в развитии рынков от аукционных домов, где из рук в руки переходили исключительно товары, до фьючерсных рынков, где торговля стандартизированными контрактами обеспечивала экономические преимущества, заключавшиеся в прозрачности цен, контроле рисков и широких возможностях для спекуляции, притом что участники торгов были избавлены от необходимости поставлять товары «вживую».

По мере развития форвардных рынков трейдеры научились использовать их так же, как позже стали использовать фьючерсы: для хеджирования позиций путем участия в компенсационных сделках по спотовым операциям, получая, таким образом, защиту от ценовых скачков. И все же у этих рынков имелись недостатки. Форвардные рынки предназначались прежде всего для конечных поставок специфических объемов физических товаров. Стандартизация контрактов находилась на довольно низком уровне, поэтому и рынки были относительно неликвидными. Форвардная торговля была уязвима для разного рода рыночных махинаций. Имели место как регулярные, так и случайные спекулятивные скупки товаров – так называемые корнеры, когда трейдер приобретал все имеющиеся товарные запасы и придерживал их, так что все прочие рыночные игроки, чтобы закрыть собственные сделки, вынуждены были приобретать эти товары у лица, осуществившего корнер.

Фьючерсные рынки работали на основе более стандартизированных продуктов, генеральных контрактов и все более четко формулируемых правил. Их иногда называли «рынками договорных обязательств», поскольку фьючерсные рынки были более ликвидными, чем форвардные, и позволяли трейдерам легче избавляться от обязательств по контракту на покупку или продажу, заключенную на какую-то дату в будущем, путем проведения противоположной по характеру транзакции на ту же дату. Ликвидность фьючерсных рынков возросла еще больше, когда они получили поддержку со стороны клиринговых палат.

Развитию фьючерсной торговли также способствовали новации в сфере коммуникаций: товары на условиях поставки в будущем стало возможно приобретать с большей долей уверенности. Расширение сети железных дорог, пароходств и почтовых служб дало возможность производителям присылать образцы товаров на рынок еще до поставки основных грузов, которые также теперь приходили быстрее, чем во времена парусников. Покупателям больше не приходилось инспектировать партии товаров по прибытии, прежде чем приобретать их. С появлением электрического телеграфа потоки указаний, которыми обменивались рынки и производители, возросли, а после успешного ввода в строй в 1866 году трансатлантического кабеля связь между Европой и Америкой стала делом считаных часов.

За последние два с половиной десятилетия XIX века фьючерсные рынки, выросшие на прочных корнях форвардных рынков по обе стороны Атлантики, постепенно затмили их.

О первых днях фьючерсных рынков и применявшихся там клиринговых практиках имеется не так уж много сведений. Однако два рынка XIX века – хлопковый рынок в Ливерпульском порту и торговля зерном на Чикагской товарной бирже – оставили о себе достаточно материала, чтобы получить представление о том, как клиринговые палаты удовлетворяли растущие рыночные потребности. Методы, принятые на этих рынках, весьма сходны с методами центральных контрагентов. Но прежде всего их пример рисует нам картину клиринга как жизненно необходимого инструмента организованных фьючерсных рынков, где и расцвели пышным цветом первые в истории клиринговые палаты.

 

4.6. Хлопковые операции в Ливерпуле: трейдинг и клиринг

Именно в Англии, в Ливерпуле, торговля хлопком послужила становлению торговых практик: от спотовых торгов к форвардным сделкам, а потом, во второй половине XIX века, и к торговле фьючерсами. Частично это стало возможным за счет учреждения клиринговых палат. О том, как развивались системы трейдинга и клиринга, мы знаем главным образом благодаря труду Томаса Эллисона20, одного из игроков ливерпульского рынка.

До Гражданской войны между Севером и Югом (1861–1865) Ливерпуль торговал в основном хлопком, уже доставленным в порт. Торговые операции велись по неписаному, но четко установленному закону. Коммерсанты, ввозившие хлопок, реализовывали его через брокеров по продаже, а текстильные фабрики Ланкашира, нуждавшиеся в хлопке, приобретали его через брокеров по покупке. Брокеры редко действовали сами в качестве покупателей или продавцов. Тогда, в 1880-е годы, Эллисон отмечал, что до Гражданской войны в США в Ливерпуле почти не совершались торговые операции с грузом хлопка «в пути».

Разразившаяся война практически положила конец хлопковой торговле между отделившимися от Союза штатами и Англией за наличный расчет, одновременно породив невероятные колебания цен. Все это привело к становлению рынка форвардных сделок, или операций с товарами «в пути», который дал возможность импортерам обезопасить свои позиции. Форвардный рынок рос, как грибы на жирном удобрении, из неопределенности и спекуляций. Когда закончилась Гражданская война, форвардные контракты, по словам Эллисона, «почти полностью заменили собой спекулятивные спотовые операции с хлопком».

Помехой форвардным торгам, однако, служили естественные ограничения, присущие форвардным контрактам. Согласно им, импортеры хлопка могли более эффективно хеджировать свои операции. Но рынок фьючерсов имел также поддержку в лице вполне организованного контингента покупателей и продавцов, подогревавших спекулятивный интерес на уровне, достаточном, чтобы импортеры получали контрагентов для хеджевых операций.

Для спекулянтов привлекательность фьючерсной торговли состояла в возможности использовать методы, исключавшие обязательства принимать или поставлять реальные товары. Однако подобные операции означали, что, как правило, и импортер, и спекулянт в равной степени должны были получать или выплачивать «разницу» в цене между реализуемыми контрактами. Эта ценовая разница была лишь одним из немногих обязательств, которые должны были урегулировать участники рынка.

Наведение порядка в этой области представляло собой серьезную проблему. Контракты много раз переходили из рук в руки, вызывая необходимость в урегулировании между всеми сторонами без исключения. Подобная система двустороннего клиринга провоцировала задержки и неудобства – а еще, как образно (а может, и буквально) писал Эллисон, «пререкания, сердечные приступы и потоки проклятий». В итоге возникло движение за реформу рынка, лидером которой стал Джозеф Морган, талантливый местный брокер. Он и выдвинул идею создания клиринговой палаты, которая тут же натолкнулась на сопротивление тех, кто опасался нового всплеска спекуляций. Были и такие, кто считал, что управляющие клиринговой палаты станут использовать ради своей выгоды инсайдерскую информацию компаний-членов. Однако Морган был человеком упорным, и в 1876 году на свет появилась Клиринговая палата хлопкового рынка.

Каждый день один из членов комитета клиринговой палаты принимал от должников в наличной форме все платежи в счет «разницы» в цене по операциям с хлопком. Приняв платежи, этот служащий затем выплачивал соответствующие суммы (также наличными) тем, кто должен был их получить. Клиринговая палата была устроена таким образом, что члены комитета не имели возможности получать внутренние сведения о бизнесе других компаний. «Ошибки случались весьма редко, при возникновении их быстро исправляли, и касса в конце дня была так же пуста, как и в начале», – писал Эллисон.

За созданием клиринговой палаты последовали другие инфраструктурные новшества. 14 апреля 1878 года распахнул двери Хлопковый брокерский банк. Детище богатого на идеи Моргана, это учреждение было предназначено для того, чтобы устранить риски, связанные с ежедневным циркулированием на рынке наличных средств в размере от 100 до 150 тысяч фунтов стерлингов.

Как сообщает нам Эллисон, брокер по покупке, совершавший несколько платежных операций, должен был класть необходимую сумму на специальный брокерский счет21 в отделении Английского банка в Ливерпуле. Далее он выдавал кредитные ваучеры брокерам по продаже, которым был должен денежные суммы. Те учитывали эти ваучеры в Хлопковом банке и в счет них могли выдать или новые кредитные ваучеры, чтобы заплатить ими другим трейдерам, или (после окончания клиринга) чек на Английский банк. Кредитный ваучер, выданный каким-либо брокером, мог в течение дня проходить через разные фирмы и учитываться на различных счетах, снимая потребность в операциях с наличностью. При закрытии дневных операций наличные, остававшиеся в филиале Английского банка, передавались по чеку последним получателям кредитных ваучеров.

Система получила такое широкое развитие, что текстильные фабрики и другие конечные пользователи хлопка могли вносить деньги в отделение Английского банка в Манчестере для зачисления на брокерский счет в отделении в Ливерпуле, чтобы тамошние брокеры по покупке смогли выдать кредитные ваучеры брокерам по продаже. Таким образом, нужда в циркулировании наличности между Манчестером и Ливерпулем отпала. Клиринговая палата и Хлопковый брокерский банк постепенно слились в единую структуру. Как писал Эллисон, «все платежи по “фьючерсам” вносились через Банк и распределялись при помощи “кредитных ваучеров” вместо звонкой монеты на конторке клиринговой палаты».

Создание клиринговой палаты породило некоторые далеко идущие последствия. Ливерпульские коммерсанты, создавшие цепочку поставок по спотовым контрактам на хлопок, стали терять позиции в бизнесе, потихоньку уступая их брокерам, которые контактировали непосредственно с американскими трейдерами при помощи трансатлантического телеграфа. Клиринговая палата способствовала снижению брокерских комиссий и резкому росту конкуренции между брокерами и коммерсантами. Эллисон сообщает, что положение торговцев стало еще более невыгодным, «когда все “фьючерсы” по необходимости должны были проходить через клиринговую палату, а право на пользование этим институтом давалось только лишь членам Ассоциации хлопковых брокеров».

Импортеры товаров, желавшие хеджировать свои сделки, должны были платить брокерам комиссию в размере 1 %. Результатом стало создание в 1881 году конкурирующего учреждения – Ливерпульской хлопковой биржи. Принимая во внимание склонность новых трейдерских учреждений порождать долговременные дискуссии, брокерская ассоциация и торговая биржа смогли необыкновенно скоро – всего через год – прийти к согласию, образовав Ливерпульскую хлопковую ассоциацию, в которой были представлены оба класса трейдеров.

Хлопковая ассоциация внесла дальнейший вклад в становление системы расчетно-клиринговых операций, предложив метод расчетов по контрактам по установленным датам: сначала – раз в две недели, позднее – еженедельно. Этот шаг, предложенный добровольной Ассоциацией расчетов по операциям в составе 60 брокерских и торговых фирм в декабре 1882 года и взятый на вооружение хлопковой ассоциацией в 1884 году, стал причиной краха многочисленных спекулятивных сделок.

Изначально правила Ливерпульской клиринговой палаты устанавливали, что сбор причитающихся брокерам комиссий и «разниц» должен производиться лишь после наступления срока исполнения контракта. К этому времени у спекулянтов уже накапливались крупные обязательства. Установив предельный срок расчетов по контрактам в одну неделю и официальные цены на расчетные операции, новая система «периодических расчетов» ввела еженедельную переоценку активов по рыночным ценам. Установление официальных цен позволило рыночным игрокам подавать детальные заявления относительно всех контрактов – как исполненных, так и нет. Члены ассоциации могли передавать эти заявления друг другу в день накануне даты расчетов и таким образом вести учет еще не закрытых контрактов, избегая опасности задержек.

Ливерпульская система клиринговых операций обозначила важный этап в развитии современных клиринговых палат, ограничив контрагентский риск. Но кое-что было упущено. Не существовало системы гарантий исполнения контрактов ни для покупателя, ни для продавца. Хотя принцип периодичности расчетов и позволял контролировать «разницы», обеспечивая прозрачность спекулятивных рыночных позиций, он все же давал меньше защиты, чем маржирование. Но, несмотря на это, ливерпульскую систему можно считать промежуточным этапом в истории становления центральных клиринговых контрагентов.

 

4.7. Фьючерсная торговля и клиринг в Чикаго

Гражданская война в США, дав импульс развитию форвардной торговли хлопком в Ливерпуле, стала также важным фактором в становлении торговли зерном и другими сельскохозяйственными продуктами (например, свининой, которой славились фермы Среднего Запада) в северных штатах Союза.

К тому времени торговля между Востоком и Западом США уже развивалась быстрыми темпами. Страна росла, ее границы отодвигались все дальше на запад, и в период между 1820-ми годами и Гражданской войной биржи и форвардные рынки стали возникать и на Севере, и на Юге. Ключевым событием стало окончание в 1825 году строительства канала Эри, соединившего Великие озера (Буффало) с рекой Гудзон и Нью-Йорком, что послужило распространению зерновых культур к западу от Аппалачских гор.

Канал преобразил западный штат Нью-Йорк, превратив его из пограничной области в процветающий фермерский штат, который в течение 20 лет являлся пшеничным и мучным центром США. Канал автоматически сделал район Великих озер внутренней областью Нью-Йорка, вытеснив коммерческие операции северных штатов Среднего Запада с юга и от Миссисипи22. Что не менее важно, он открыл путь для колонистов из восточных штатов и из-за океана к Великим озерам и далее на запад, в плодородные земли прерий. К 1850-м годам в центральных штатах Севера проживало около четырех миллионов человек, что составляло почти пятую часть всего населения США.

Успешное строительство канала Эри вызвало настоящий бум строительства каналов в районе Великих озер. За каналами последовали железные дороги, открывая в 1850-е годы новые пути в прерии для поселенцев и маршруты для зерна. Потом наступил черед новых финансовых и коммерческих институтов.

В 1844 году в Буффало была учреждена торговая ассоциация, или биржа. Предназначалась она для операций с зерном, но не прошло и трех лет, как эта структура23 превратилась в центр форвардной торговли. По мере того как зерноводство продвигалось на запад, биржи создавались и в других транспортных центрах, таких как Кливленд, Детройт, Чикаго и Милуоки. Самой значительной из них стала Товарная биржа Чикаго, основанная в 1848 году.

Когда в 1837 году Чикаго приобрел статус города, его население составляло чуть более 4000 человек. Географическое местоположение определило его будущее величие. Город был заложен на озере Мичиган, на коротком перешейке между притоком Миссисипи и бассейном Великих озер. Через год после обретения Чикаго городского статуса оттуда отплыл первый корабль с грузом зерна, взяв курс на Буффало по Великим озерам. К концу 1850-х годов, получив выход к Иллинойской центральной железной дороге и далее на восток, Чикаго стал главным зерновым транспортным узлом Среднего Запада. В 1860 году его население перевалило за сто тысяч, а сам город каждый год отправлял на восток 20 миллионов бушелей зерна24.

Торговые советы Среднего Запада выполняли разнообразные функции. Изначально они занимались урегулированием споров между местными коммерсантами, но вскоре занялись разработкой системы категорий, стандартов и инспекций, которая дала возможность сделать запасы зерна величиной измеримой. Это стало важной предпосылкой развития форвардной, а затем и фьючерсной торговли.

Первый известный долгосрочный договор, заключенный в Чикаго 13 марта 1851 года, скреплял сделку на поставку 3000 бушелей кукурузы, которые должны были быть доставлены в Чикаго по цене на один американский цент ниже рыночной. Важный шаг к регулированию рынка был сделан в 1859 году, когда администрация штата Иллинойс признала Чикагскую товарную биржу частной ассоциацией. Это означало, что ассоциация получает право устанавливать правила делового поведения, выносить арбитражные решения и улаживать споры на правах выездного суда25.

В марте 1863 года члены Чикагской товарной биржи приняли первые правила форвардных биржевых торгов, предусматривавшие временное лишение членства за несоблюдение условий контракта. В последующие годы Чикагская товарная биржа вводила новые правила, нацеленные на защиту от контрагентских дефолтов. С мая 1865 года вступили в силу требования к маржированию, которое на том этапе еще не являлось обязательным26, ав 1873 году было введено правило, гласившее, что любой участник, не выполнивший условия контракта, должен сделать заявление «правлению биржи о своем финансовом состоянии под присягой» под страхом исключения из ассоциации.

Это были важные меры, способствовавшие превращению форвардных контрактов на условиях «в пути» в стандартные контракты, которые уже можно назвать фьючерсными. Новшества, введенные в Чикаго, совпали по времени с усовершенствованиями в области железных дорог, телеграфного сообщения и хранения зерна. Хотя ученые спорят относительно даты заключения первого в США фьючерсного контракта, они единодушны в том, что Чикагскую товарную биржу середины 1870-х годов можно считать фьючерсной биржей.

Тем не менее ей не хватало одного из ключевых компонентов современной фьючерсной биржи – эффективной системы клиринга. Ситуация изменилась в сентябре 1883 года: после крупного спора по поводу одного из контрактов биржа потребовала, чтобы торговые фирмы делали заявления относительно своего торгового баланса по поставкам и других расчетов и осуществляли или принимали платежи на ежедневной основе. Для того чтобы стороны сделок, получающие прибыль или терпящие убытки, могли с уверенностью получать то, что им причитается, Чикагская товарная биржа учредила клиринговую палату.

Эта палата не являлась предшественницей сегодняшних центральных клиринговых контрагентов в отличие от клиринговых палат Европы и более поздних палат полного клиринга в США. Она не имела активов или капитальных фондов. Она не играла никакой роли в физических поставках товара по фьючерсному контракту, срок исполнения которого наступил. Это учреждение являлось отделением Чикагской товарной биржи, и некоторые комментаторы считают ее всего лишь «почтовой конторой», занимавшейся обменом чеков и залоговых сертификатов для членов биржи27.

Рисунок 4.1. Расчетная цепочка в Чикаго: A, B, C, D, E и F – компании – члены клиринговой палаты. Суммы указаны в долларах – продажные цены на бушель предыдущих членов клиринговой палаты и покупные цены последующих участников в цепочке. Платежи, поступающие в клиринговую палату и осуществляемые ею, отмечены пунктиром

(По данным Отчета о торговле турецким горохом Федеральной комиссии по торговле 1920 года.)

Однако эта палата способствовала развитию неттинга, клиринга и расчетов по встречным сделкам. На самом простом уровне она обеспечила инфраструктуру для прямых расчетов, когда два члена биржи в конце дневных торгов порой обнаруживали, что у них имеются встречные позиции, где каждый выступает и продавцом, и покупателем на одинаковое количество товара по одному и тому же контракту. В этом случае как члены клиринговой палаты они могли воспользоваться ее услугами для расчетов сумм, которые они должны были выплатить и получить и которые возникали в результате разницы в ценах, в рамках своих операций.

Кроме того, существование клиринговой палаты стало стимулом к развитию «цепочки расчетов», когда три или более члена клиринговой палаты, являвшиеся одновременно продавцами и покупателями на одинаковое количество товара в рамках одного контракта, пользовались ее услугами для выплаты сумм, которые они должны были оплатить или получить как участники цепочки расчетов.

Эти цепочки формировались в том случае, если покупатели и продавцы образовывали замкнутое кольцо. Расчеты по ним велись после закрытия торгов специальными клерками, нанятыми различными торговыми компаниями. Эти клерки учитывали проданные и приобретенные количества товара и, проконсультировавшись со своими заказчиками, собирались шумными группами на следующее утро, чтобы уточнить встречные контракты и рассчитать разницы сумм. Последние рассчитывались на основе расчетной цены, которая устанавливалась каждый день незадолго до закрытия торгов секретарем Чикагской товарной биржи и вывешивалась на видном месте в зале биржи. Суммы, которые должны были получить или выплатить участники различных цепочек, сообщались клиринговой палате, которая получала соответствующие платежи, а затем единомоментно выплачивала деньги тем, кто должен был их получить28.

Участие в цепочках было полностью добровольным, и некоторые компании предпочитали ими не пользоваться. По сути, на практике ежедневно формировалось множество цепочек. Сделки, являющиеся объектами клиринга в рамках цепочки, могли оставаться открытыми много дней, но точно так же расчеты по ним могли происходить и за один день. В результате количество товара, расчеты по которому проходили в установленный день, больше не учитывалось в объеме сделок, ежедневно совершавшихся на бирже.

Цепочки расчетов были очень популярны на Чикагской товарной бирже. Расчеты по ним, которые координировала клиринговая палата, устранили необходимость выдавать или получать чеки на каждую разницу сумм между отдельными торговыми фирмами. Открыв широкие возможности для встречных контрактов, цепочки помогли поставить заслон сфабрикованным маржам по сделкам29. Однако успешная работа цепочки зависела от того, смогут ли стороны провести между собой замещение и взаимозачет позиций в рамках тех же самых контрактов, чтобы свести к минимуму количество транзакций, связанных с оплатой разницы. Но ни система цепочек, ни структура клиринговой палаты Чикагской товарной биржи не помогали сторонам снизить риски.

Тем не менее клиринговая палата быстро доказала свою ценность. Одним из непосредственных результатов ее существования стало резкое сокращение платежных операций. Как писала газета Chicago Tribune, за первые 14 недель работы в клиринговой палате было обработано 26 986 чеков, а не 260 000, как прежде. И это был не единственный пример: за первые девять месяцев клиринговая палата обработала 76 500 чеков по сравнению с 740 000 при старой системе30.

В 1884 году клиринговая палата стала исполнять обязанности регистратора сделок, делая это при их закрытии, а не днем позже, как ранее.

Но хотя подобные новшества и повысили эффективность рынка и помогли снизить расходы, все же система цепочек имела и свои недостатки. Цепочка покупателей и продавцов была прочна настолько, насколько прочным было ее слабейшее звено. В 1902 году банкротство члена Чикагской товарной биржи Джорджа Филлипса повлияло на дела 748 членов биржи, что составляло более 42 процентов всего ее состава31.

К этому времени расчетные цепочки использовались в качестве клирингового метода большинством товарных бирж США. Неудача этого метода в случае с Филлипсом заставила обратить внимание на преимущества других. Одним из таких методов был «полный клиринг», при котором клиринговая палата должна была иметь фонды, достаточные для защиты трейдеров, выступая как покупатель для любого продавца и продавец для любого покупателя. При этом устранялся риск того, что трейдер может понести потери из-за дефолта контрагента, а также устанавливались уровни маржи, защищающие клиринговую палату от дефолта.

Полный клиринг сегодня известен как клиринг с участием центрального контрагента. Он был принят в США через несколько лет после появления клиринговых палат в Европе, которые выполняли ту же функцию за счет предоставления гарантий по сделкам в отношении контрагентских рисков.

История полного клиринга в США началась весьма скромно, когда в 1891 году коммерсанты Товарной биржи Миннеаполиса – городской зерновой биржи – учредили клиринговую ассоциацию, отделенную от биржевой структуры. Этот метод трудно пробивал себе дорогу в Северной Америке и остался почти незамеченным современниками, поскольку в то время для торговли зерном были учреждены другие ассоциации: в 1899 году – в Канзас-сити, в 1901-м – в Виннипеге в Канаде и в 1909-м – в Дублине, штат Миннесота.

Таблица 4.1.  Торговля зерновыми культурами на фьючерсных рынках США: примерные объемы за пятилетний период, млн бушелей

Источник: Отчет по торговле зерном Федеральной комиссии по торговле, Вашингтон (1920).

По сравнению с Чикагской товарной биржей это были маленькие структуры – ведь на ее долю приходилось 80 % торговли фьючерсами в США. Чикагская биржа стала использовать современный метод клиринга с участием центрального контрагента только в 1926 году. Одной из причин такой медлительности были опасения, что полный клиринг войдет в противоречие с жесткими законами штата Иллинойс об игорном бизнесе.

 

4.8. Борьба с игорным бизнесом в США

В конце XIX века игорный бизнес стал предметом весьма эмоциональных политических дискуссий в США и Европе. Негативное отношение к азартным играм реформаторов общественной морали не получило всеобщей поддержки, однако вызвало достаточный резонанс среди рабочего и среднего класса, получившего избирательные права, стремившегося к образованию и выраставшего в мощную политическую силу в трудные для экономики времена в США, Германии, а до некоторой степени и в Англии.

Чикаго был городом большим и шумным. Обширные земли Среднего Запада населяли богобоязненные протестанты из Северной Европы и пуритане Новой Англии, которые, как и многие из тех, кого они выдвинули на выборные должности, желали попробовать свои силы на Чикагском фьючерсном рынке.

Попыток провести на рынке корнерские сделки было множество. В 1868 году на зерновом рынке было зафиксировано не менее семи корнеров. Один из них – особенно вопиющий корнер на рынке лярда – и послужил в 1883 году причиной реформирования Чикагской товарной биржи, в том числе ввода в обиход расчетов в цепочках. В тени биржи процветали спекулятивные брокерские конторы. Существовали места, где делались нелегальные ставки по биржевым ценам, когда на самом деле не предполагалось приобретать или поставлять товар. Пока не были разрешены кодированные сообщения, неразборчивые в средствах трейдеры предпринимали попытки получить сведения и манипулировать рынком, подкупая операторов телеграфа и трансатлантического кабеля.

Представляется сомнительным, чтобы многие фермеры в окрестностях Чикаго стремились к роли биржевых спекулянтов. Однако в фермерских сообществах сложилось твердое убеждение, что азартные игры в виде биржевых ставок на богатства американской нации суть источник многих бед. Западные фермеры были постоянно обременены долгами, и ситуация в Штатах только ухудшилась, когда начиная с 1880-х годов цены на зерно стали падать, а в 1890-е разразилась экономическая депрессия.

Резкие понижения цен приписывались исключительно нечестивым деяниям игроков на зерновых биржах страны. Газета «Голос фермера», издававшаяся в Блумингтоне, так описала эти настроения (вып. от 21 марта 1896 года): «Не будет преувеличением заявить, что товарные биржи – мерзейшее из осиных гнезд нашей страны, где жужжит целый рой спекулянтов. Это самые коварные и бесчестные люди, самые наглые из тех грабителей, что обирают фермеров, каких когда-либо видела Америка»32.

Враждебное отношение к торговле фьючерсами в США вылилось в многочисленные, хотя и неудачные, попытки провести антиигорные законы в конгрессе, а также в принятие штатом Иллинойс антиигорного законодательства, которое запретило любую торговлю, не предусматривающую получение или поставку реального товара.

Законы штата Иллинойс усилили опасения по поводу легитимности клиринговых цепочек на Чикагской товарной бирже. Суды могли счесть расчеты в цепочках доказательством того, что торги на бирже представляют собой «не что иное, как азартную игру на ценовые разницы». Пока юридическая составляющая системы клиринговых цепочек была покрыта мраком, доминировало мнение, что полному клирингу вообще не найдется места в Чикаго.

В мае 1905 года – более чем через 20 с лишним лет после учреждения клиринговой палаты Чикагской товарной биржи – вопрос о легальности фьючерсного трейдинга и клиринга был поставлен перед Верховным судом США. Это дело получило название «Товарная биржа против зерновой и товарной компании Кристи».

Большинством голосов суд поддержал легитимность фьючерсных контрактов и принятый в Чикаго метод клиринговых цепочек, придав им статус легальных деловых операций. Выступавший от имени большинства судья Оливер Веделл Холмс невозмутимо заявил, что честно заключенный фьючерсный контракт на реальную поставку товара может в обычном случае быть исполнен и закрыт путем выплаты ценовой разницы. Судья Холмс утверждал следующее: «По всем статьям это серьезный деловой контракт, заключенный с законными и полезными целями, расчеты по которому могут производиться до даты фактической поставки, если сама поставка окажется ненужной или нежелательной». Он отмечал: «Зачет суммы сделки имеет все свойства реальной поставки. Что касается расчетов по цепочке, это просто более сложный случай того же рода»33.

Но несмотря на то, что фьючерсные контракты решено было юридически отделить от ставок в азартных играх, понадобилось двадцать лет, пять голосований членов Чикагской товарной биржи и суровое давление федерального правительства Штатов, прежде чем Чикагская биржа наконец учредила центрального контрагента.

Провал голосований отражал опасения членов биржи на тот счет, что полный клиринг выльется в утечки конфиденциальной коммерческой информации к конкурентам, следовательно, разумнее держаться системы, одобренной Верховным судом. Даже после того, как 4 января 1926 года начала работу Клиринговая корпорация Товарной биржи, антиигорные законы Иллинойса продолжали оказывать влияние на операции чикагских бирж и клиринговых палат вплоть до 1980-х годов.

В непростых условиях чередующихся бумов и спадов конца XIX века антиигорные настроения ставили препятствия нарождающимся фьючерсным рынкам и их клиринговым палатам во многих государствах Европы.

Франция в отличие от большинства стран придерживалась не столь строгих позиций. Начиная с 1870-х годов фьючерсная торговля кофе и хлопком стала развиваться здесь быстрыми темпами, и произошло это в портовом городе Гавре, где в 1882 году была учреждена клиринговая палата. Она стала выполнять те же функции по управлению рисками, которые сегодня являются прерогативой центральных контрагентов.

 

5.1. Гаврский прорыв

В ноябре 1882 года в Гавре была основана так называемая Товарная ликвидационная касса (Caisse de Liquidation des Affaires en Marchandises, Caisse), ознаменовавшая собой решительный отход от прежних методов осуществления и управления клиринговыми операциями.

Будучи учрежденной в целях поддержки недавно появившихся городских рынков товарных фьючерсов, гаврская Caisse гордо опередила всех своих европейских соперниц, предоставляя гарантии на регистрируемые ею контракты. Через десять лет другие ведущие коммерческие центры северо-запада Европы были принуждены последовать примеру Гавра и учредить у себя клиринговые палаты в поддержку операций на фьючерсных биржах, которые выполняли функции гарантов, часто преодолевая яростное сопротивление со стороны групп, имевших давно сложившие интересы.

В 1880-е годы мир вступил в эпоху развития, которая весьма сильно напоминала ситуацию, имевшую место веком ранее. Ведущие мировые экономики вступили в раннюю фазу глобализации, побудительными причинами которой послужили индустриализация, развитие международной торговли, а также все более быстрые и эффективные каналы связи. Способствовало этому и отсутствие крупных войн в Европе в период между 1871 и 1914 годами.

Гавр стал быстрорастущим, оживленным портом1. От него вглубь страны тянулся Парижский бассейн, а кроме того, город имел хорошие торговые контакты с обеими Америками и Тихоокеанским регионом. Гавр стал одним из ведущих европейских импортеров кофе, что неудивительно – ведь до Первой мировой войны Франция была третьим крупнейшим потребителем кофе в мире. Кроме того, он сделался главным портом континентальной Европы, куда поступал хлопок из США, – наследие, заслуженное Францией в войне за независимость, когда она помогала американским поставщикам обойти наложенное британцами эмбарго. В 1830-е годы в Гавр поступало около 15 % ежегодного урожая американского хлопка.

Но с середины XIX века установленные методы импорта указанных товаров стали создавать все больше проблем для тесного сообщества портовых коммерсантов, занимавшихся ввозом, и брокеров, приобретавших у них товары и перепродававших их потребителям на континенте. Возникшие сложности и побудили этих достойных господ разработать систему фьючерсной торговли и революционный на тот момент метод клиринга.

Гаврские импортеры традиционно приобретали особые партии кофе у торговцев из Бразилии и Гаити, платя за него занятыми в банках деньгами. К 1860-м годам эта практика начинала наталкиваться на препятствия. Рост объемов импорта, предназначенного для удовлетворения аппетитов французских потребителей, потребовал значительно большего оборота капиталов. Кроме того, повысилась волатильность цен, поскольку спекулянты стали быстрее реагировать на поток новостей товарного рынка, обеспеченный усовершенствованиями в области коммуникаций. Все эти факторы повлияли на повышение степени риска для импортеров.

Одно из решений, принятых портовыми импортерами кофе, состояло в том, чтобы побудить коммерсантов из стран-экспортеров заключать фьючерсные контракты по фиксированным ценам «в пути» на момент прибытия товара в порт. Импортер в этом случае надеялся на доходные условия поставки или по меньшей мере на снижение риска невыгодных ценовых колебаний, продав контракты на условиях «в пути» до разгрузки кофе в Гавре. Примерно в 1870-х годах такие кофейные контракты на условиях «в пути» приобрели практически стандартный вид и стали называться «фьючерсы». Появление ходовых фьючерсных контрактов позволяло импортерам приобретать кофе в стране экспорта и хеджировать покупку в Гавре, перекладывая риск ценовых колебаний на спекулянтов.

Что касается хлопка, то Гражданская война в Америке поставила гаврских торговцев перед лицом столь же резких колебаний цен, как у их ливерпульских конкурентов, что привело к краху множества торговых домов и текстильных фабрик.

Как и в Ливерпуле, импортеры хлопка из Гавра приняли практику контрактов на условиях «в пути» как защиту против ценовых колебаний, а потом начали и торговать ими. Но тут возникла проблема качества.

Качество хлопка, торгуемого по контрактам «в пути», слишком сильно варьировалось, чтобы гарантировать фабрикам единый стандарт. Соответственно, ни торговцы, ни текстильные фабрики не стремились устанавливать слишком жесткую планку из боязни, что рынок окажется слишком ограниченным и неликвидным. Эту проблему удалось решить, приняв в 1870-е годы стандарт качества хлопка как основу для фьючерсной торговли, а также шкалу ценовых разниц для различных сортов поставляемого хлопка.

После ввода этих новшеств торговля двумя указанными видами товара пошла в рост, чему в случае с хлопком способствовало принятие в 1877 году первого свода правил фьючерсного рынка Франции. В частности, эти правила зафиксировали количество тюков, торгуемых по одному контракту, в пятьдесят штук, сделав шаг в направлении замещаемости и «измеримости» контрактов.

К 1880 году брокеры и торговцы Гавра начали искать пути упрочения в городе фьючерсной торговли. Так возникла идея учредить клиринговую палату, которая гарантировала бы выполнение контрактов. 6 ноября 1882 года Товарная ликвидационная касса была преобразована в компанию с ограниченной ответственностью с капиталом в 2 млн франков. В число ее учредителей вошли и многие из ведущих торговцев порта.

В точности неясно, почему лидером в этой области стал именно Гавр. Анализируя долгую историю финансовых инноваций и их роль в становлении клиринга, можно было бы ожидать, что первую скрипку здесь станут играть рынки Лондона или Амстердама. Но вместо этого их трейдеры и купцы – как и трейдеры и купцы Парижа, Марселя, Антверпена и Роттердама, где в 1880-е годы возникли обновленные клиринговые палаты, – вынуждены были реагировать на нововведения, рожденные во французском портовом городке.

По словам Робера Лакомба, написавшего перед Второй мировой войной историю фьючерсных рынков и клиринговой палаты Гавра, учреждение Кассы стало результатом визита в Штаты одного из ведущих трейдеров Гавра – некоего месье Ленормана. Ленорман был вдохновлен посещением основанной в 1882 году Нью-Йоркской кофейной биржи, имевшей собственную клиринговую палату, и, по словам Лакомба, вернулся во Францию, чтобы основать Caisse – «учреждение гораздо более совершенное, чем американские аналоги того времени»2.

Как отмечали европейские комментаторы в 1880-е и начале 1890-х годов, клиринговая палата Нью-Йоркской кофейной биржи выполняла функции гаранта3. Имеются, однако, серьезные свидетельства того, что подобное утверждение не соответствовало действительности4. Согласно исследованиям автора этой книги, полный клиринг в сфере торговли кофе в Нью-Йорке стал проводиться не ранее 1916 года.

Кто, если не Америка вдохновил Гавр на создание клиринговой палаты? Может быть, Япония? Имеется лишь косвенное свидетельство в подтверждение гипотезы, что клиринговые практики рисового рынка Дэдзима могли повлиять на становление фьючерсной торговли и учреждение Гаврской клиринговой палаты.

После того как Америка открыла миру доступ в до тех пор закрытую Японию, отношения между Францией и Страной восходящего солнца стали более тесными. В октябре 1858 года страны подписали договор о мире, дружбе и торговых связях.

Когда в 1860-х годах в Америке началась Гражданская война, Франция стала влиять на Японию больше, чем любая другая держава5. Именно она оказала теряющему власть сегунату военную помощь, сумев сохранить свои позиции и после революции Мэйдзи.

Экономические связи ширились. Франция стала крупнейшим импортером японского шелка, а после того как эпидемия уничтожила ее собственную популяцию шелковичных червей, восстановить ее помогла также Япония. Эта страна принимала участие в Парижской всемирной выставке 1867 года, где ее представлял младший брат сёгуна. В 1870-е годы укрепление связей между двумя странами продолжилось: Франция экспортировала машины для японских шелкопрядилен, а Япония участвовала в следующей Парижской выставке 1878 года. Кроме того, японское искусство немало повлияло на творчество французских импрессионистов.

С учетом вышесказанного, следует признать возможность того, что Франция могла заимствовать клиринговые практики у Японии, хотя с той же долей вероятности торговцы Гавра могли прийти к идее добавочных гарантий и без постороннего вмешательства.

Каковы бы ни были ее прародители, но гаврская Caisse имела огромный успех. За введением особого вида расчетов по кофейным и хлопковым фьючерсам последовало принятие новых правил и законов, послуживших стандартизации и упрочению законности соответствующих рынков.

В январе 1883 года гаврские торговцы хлопком одобрили правило, устанавливавшее максимальный вес хлопка, торгуемого по одному контракту, в 11 000 фунтов. В августе того же года первые правила, выработанные для рынка кофейных фьючерсов, были применены к контрактам на бобы из бразильского города Сантос. Правила фьючерсной торговли кофе, поставляемого из Гаити, были выработаны 15 месяцев спустя.

В марте 1885 года был принят закон, который серьезно поддержал фьючерсную торговлю и работу клиринговых палат. Согласно ему фьючерсные контракты не подпадают под антиигорные положения Статьи 1965 Гражданского кодекса Франции, воспрещавшие взыскание по суду долгов по азартным играм и пари. Закон гласил, что все организованные фондовые или товарные биржи считаются законными, и добавлял: «Никто не может быть освобожден от обязательств, налагаемых подобными сделками, в силу Статьи 1965 Гражданского кодекса, даже если такое обязательство возникло исключительно из разницы в двух ценовых величинах»6.

Более того, в 1898 году высший апелляционный суд Франции – Cour de Cassation – установил, что судьям по закону воспрещается интересоваться намерениями сторон торговой сделки и что все случаи спекуляций на организованных биржах имеют законный характер.

 

5.2. Как работала Caisse

Учрежденная в Гавре Caisse была структурой, близкой к рынкам, обслуживавшей их, но независимой от них, по крайней мере в теории. Созданная как частная компания с ограниченной ответственностью, она извлекала доход в виде комиссии за регистрацию и гарантирование контрактов. Никакой роли в переговорах и закрытии фьючерсных контрактов она не играла. Торговцы не были обязаны регистрировать свои сделки в Caisse, а та, в свою очередь, могла отказать в регистрации по своему усмотрению.

Система работала по принципу, сходному с функциями современного центрального контрагента, следующим образом: Caisse регистрировала контракты, контролируя все их детали, и принимала депозитные средства от покупателей и продавцов. Здесь мы видим сходство с первичной маржей современного центрального контрагента. Депозиты заносились на банковские счета, открытые Caisse на имя трейдеров. После открытия счета трейдер переводил затребованные Caisse депозитные средства, размер которых мог быть изменен по решению совета управляющих. Как только первичный депозит был принят, считалось, что Caisse приняла на себя гарантийные обязательства по контракту. Об этом факте она информировала трейдеров путем рассылки копий документов о регистрации и гарантийных обязательствах, служивших подтверждением ее ответственности по сделке.

Чтобы обеспечить собственную защиту, Caisse требовала, чтобы каждая компания или частное лицо, открывшие у нее счет, регистрировались в городской торговой палате и получали одобрение совета управляющих самой Caisse. Совет же оставлял за собой право потребовать от тех или иных трейдеров внести первичный депозит в сумме, превышающей обычные ставки.

Чтобы повысить свои собственные гарантии против риска, Caisse могла потребовать от трейдеров, чьи позиции шли вниз, вносить на ежедневной основе добавочную маржу, зависящую от разницы между ценой, заявленной этим трейдером, и официальной ценой на бирже. Хотя подобным образом Caisse обеспечивала себе эквивалент вариационной маржи, она не была обязана производить перезачет в наличной форме для тех трейдеров, чьи позиции приносили прибыль.

Она также не требовала первичных депозитов от трейдеров, которые в течение одного и того же месяца регистрировали встречные контракты на покупку и продажу. А по встречным контрактам на поставку одного и того же товара в разные месяцы взималась пониженная маржа. Зачет маржи для клиентов, стоящих в длинных позициях по одному товару и в коротких – по другому, не допускался.

В принципе Caisse ожидала, что оплата маржи будет производиться наличными. Но когда Лакомб писал свою историю Caisse, ее совет управляющих мог принять в качестве гарантийного обеспечения допущенные на биржу ценные бумаги за 75 % их стоимости. Также Caisse была готова принимать залоговые свидетельства на поставку товара с передаточной надписью в ее пользу и даже гарантии, хотя в таких случаях оставляла за собой право в любой момент потребовать на их основании наличные.

Трейдер, имевший контракты на продажу и покупку одного и того же товара на условиях поставки в пределах одного и того же месяца, мог в любое время произвести по ним расчеты до даты исполнения, заплатив комиссию и, таким образом, реализовав свою прибыль или застраховавшись от убытков.

Когда приближался срок исполнения контракта, продавец передавал в Caisse подписанный передаточный документ. Затем Caisse просматривала список покупателей товара, числившихся в ее бухгалтерских книгах на месяц поставки, пока не находила желающих забрать указанный товар. После этого приобретатель товара (который чаще всего не являлся покупателем по первичной фьючерсной сделке) связывался с продавцом, чтобы обговорить условия поставки. Гарантия Caisse оставалась в силе до завершения операции по поставке и осуществлению платежей.

Таблица 5.1.  Поставки кофейных бобов из Сантоса (мешки по 60 кг)

Источник: Brockhaus Konversationslexikon, 14-е издание (1892–1895).

На этом этапе операцией могло заняться другое учреждение – Арбитражная палата Гавра, если возникали какие-либо разногласия или необходимость внести коррективы в сумму платежа, которые бы отражали отклонения от стандартного качества поставляемых по контракту товаров. В самом крайнем случае Caisse могла столкнуться с необходимостью самой осуществить поставку товара, если представленный продавцом коносамент был неудовлетворительным. Аналогичным образом, если приобретатель товара не имел возможности оплатить поставку, в ход операции в качестве покупателя вступала Caisse, забиравшая товар на один из собственных складов.

В случае банкротства Caisse могла ликвидировать все позиции на счету неисправного должника без всяких отсрочек или формальностей. Если было необходимо, она могла принять на себя административные функции по управлению делами такого должника как в самом Гавре, так и в других странах, чтобы иметь возможность сократить объем его обязательств и ликвидировать позиции.

Говоря юридическим языком, Caisse не рассматривала себя в качестве покупателя по отношению ко всем продавцам или в качестве продавца по отношению ко всем покупателям, отличаясь в этом отношении от американских клиринговых палат позднейшего времени. Как сообщает Лакомб, ее устав гласил, что она не выступает заместителем сторон, участвующих в сделке. Вместо этого, несмотря на имеющиеся у нее весьма обширные полномочия на случай дефолта, Caisse действовала от имени своих клиентов как агент или доверенное лицо.

Успешное функционирование Caisse с самых первых дней послужило толчком к созданию в 1884 году в Гавре конкурирующей организации7. На счастье владельцев Caisse, конкурент просуществовал недолго и вскоре влился в состав самой Caisse. Новое учреждение получило название Caisse de Liquidation des Affaires en Marchandises au Havre – Товарная ликвидационная касса Гавра.

В 1883-м, в первый год функционирования, Caisse зарегистрировала контракты на общую сумму в 185 млн франков8. Четыре года спустя, в 1887-м, стоимость зарегистрированных контрактов составила уже 2478 млн франков, а размер собственного капитала Caisse удвоился, дойдя до 4 млн франков.

К этому времени гаврская модель ликвидационной кассы стала основой для подражания в торговых центрах Западной Европы. В 1880-е годы учрежденные в городе клиринговая палата и фьючерсная биржа помогли Гавру превзойти Гамбург в качестве ведущего европейского рынка кофе9 (см. также табл. 5.1) и стать поставщиком этого товара в большинство городов континентальной Европы: эту позицию Гавр удерживал до Первой мировой войны10. В эти годы Caisse также осуществляла клиринг по сделкам с другими товарами, в том числе с индиго, шерстью, перцем и медью.

 

5.3. Европа идет по стопам Гавра

Понадобилось около пяти лет, прежде чем другие европейские города учредили собственные структуры, подобные гаврской Ликвидационной кассе, которые стали расти как грибы после дождя.

В Париже в 1887 году появилась собственная Caisse de Liquidation – Ликвидационная касса, в задачу которой входило гарантирование сделок на фьючерсных рынках, главным образом на сахар. В тот же год аналогичные клиринговые палаты, занимавшиеся обеспечением фьючерсных сделок на кофе, появились в Марселе, Антверпене, а также в Гамбурге, где в начале 1888 года клиринговая палата нового типа, известная как Warenliquidationskasse, начала клиринг сделок на свекловичный сахар.

В феврале 1888 года была учреждена Лондонская продуктовая клиринговая палата – предтеча Лондонской клиринговой палаты, которая с 1 мая того же года начала операции по клирингу кофейных фьючерсов, а одиннадцатью месяцами позднее – контрактов на сахар. В один день с Лондонской продуктовой клиринговой палатой открыла двери и Клиринговая палата Амстердама (Amsterdamsche Liquidatiekas).

Многолетнее деловое соперничество между Амстердамом и Роттердамом убедило коммерческий мир, что Нидерланды должны иметь две новые клиринговые палаты. Через две недели после того, как 1 мая 1888 года Клиринговая палата Амстердама провела клиринг первых кофейных контрактов, открыла двери и роттердамская – Rotterdamsche Likwidatiekas. В сентябре 1889 года примеру Гамбурга последовал второй по величине сахарный рынок Германии – в Магдебурге, основав собственную современную клиринговую структуру с долевым капиталом в 3 млн марок.

Согласно сохранившимся свидетельствам11, похоже, что методы, принятые на вооружение различными клиринговыми палатами Европы в конце 1880-х годов, должны были защищать торговые сделки от контрагентских рисков, что не сильно отличало их от методов, использовавшихся в Гавре. Ранние внутренние регламенты и правила Лондонской продуктовой клиринговой палаты во многом повторяли положения, которым руководствовались французская Caisse и гамбургская Warenliquidationskasse. Лондонская продуктовая клиринговая палата за плату предоставляла гарантии по регистрируемым ею контрактам.

Но хотя новые клиринговые палаты Европы функционировали практически на тех же самых основаниях, мотивы их учреждения были иными, равно как и структуры владения и управления ими.

Большинство из них, в том числе Лондонская продуктовая клиринговая палата и гамбургская Warenliquidationskasse, были созданы как ответ на соперничество Гавра, где операции осуществлялись весьма успешно. В отличие от этого решение об учреждении Ликвидационной кассы Магдебурга (Magdeburger Liquidationskasse) родилось после того, как летом 1889 года лопнул мыльный пузырь спекулятивных цен на сахар, что привело к краху многих компаний12. «Магдебургский сахарный кризис» побудил оставшихся на плаву городских брокеров искать варианты лучшего обеспечения против рисков – и клиринговая палата могла им предоставить такую возможность.

Не у всех трейдеров клиринговые палаты нового типа вызывали восторг. Так, в Амстердаме и Гамбурге сторонники фьючерсных рынков с клиринговыми палатами встретили сопротивление официальных трейдеров и торговых ведомств.

Клиринговая палата Амстердама возникла только после раскола между основателями и большинством членов недавно созданной в городе торговой кофейной ассоциации13. 22 декабря 1887 года эта ассоциация отвергла предложение о создании фьючерсного рынка и клиринговой палаты нового образца. Ничуть не обескураженный первой неудачей главный идеолог нового плана – энергичный трейдер по имени Эрнст Александр Бунге – в рождественский сочельник разослал двадцати двум своим сторонникам приглашение на встречу 29 декабря в известной остерии Tot Nut van’t Algemeen. Несмотря на праздники, ему удалось обеспечить весомую поддержку идее создания фьючерсного рынка кофе с клиринговой палатой, учрежденной как отдельное коммерческое предприятие с собственным акционерным капиталом, не зависящее от кофейной ассоциации.

В апреле 1888 года состоялось официальное учреждение Клиринговой палаты Амстердама. Ее номинальный капитал составил один миллион флоринов, 300 000 из которых внесли главным образом директора-учредители. Отношения между Клиринговой палатой и кофейной ассоциацией быстро наладились. Клиринговая палата скоро стала работать и с другими товарами: с 1890-го – с хлопком, с 1891-го – с оловом и с 1892-го – с перцем, и планы ее становились все амбициознее.

С самого начала Клиринговая палата демонстрировала независимость и дух предпринимательства и тем отличалась от своей «сестры-соперницы» – Клиринговой палаты Роттердама (Rotterdamsche Likwidatiekas), созданной по инициативе Торговой товарной ассоциации Роттердама.

Клиринговое учреждение Роттердама всеми способами старалось избежать конкуренции с банками своего государства. А палата Амстердама, напротив, в 1894 году предоставила трейдерам возможность овердрафта и начала выдавать кредиты. Это стало первым шагом на пути ее превращения в банковское учреждение, специализирующееся на товарном финансировании наряду с клирингом. В 1895 году Клиринговая палата увеличила свой оплаченный капитал до 500 тысяч флоринов, а в следующем году эта цифра возросла вдвое. Капиталы палаты продолжали расти14.

Примеры Амстердама и Роттердама показывают, как менялись практики ведения бизнеса вновь учрежденных европейских клиринговых палат в зависимости от местного законодательства и ситуации, сложившейся в пределах небольшого региона.

И все же всем этим структурам были свойственны общие черты. Все они нуждались в существенной финансовой поддержке, поскольку их бизнес заключался в предоставлении обеспечений против рисков. Кроме того, им требовались четко определенные договорные отношения с рынками, которые они обслуживали, и с трейдерами, которые на этих рынках работали. Как правило, клиринговая палата регистрировала только сделки, заключенные брокерами, имевшими право работать на конкретном рынке. Брокеры, в свою очередь, были обязаны проводить все свои сделки через клиринговую палату.

Многие трейдеры, долгое время работавшие на рынках, находили подобные условия обременительными. По свидетельствам современников, отличавшиеся традиционным консерватизмом гамбургские торговцы кофе неохотно приняли идею фьючерсного рынка с клиринговой палатой, которая гарантировала бы сделки15.

Однако они понимали, что выбора у них нет. Распространение в 1880-е годы в Европе клиринговых палат, созданных по типу Гавра, стало признаком того, что его конкуренты в итоге осознали: этот французский порт получил мощное преимущество, учредив свою Caisse, которая занялась обеспечением контрагентских рисков для торговцев фьючерсами. Кофейный фьючерсный рынок Гавра и его клиринговая палата повысили торговый оборот в первые же годы своего существования настолько, что трейдеры Гамбурга стали опасаться, что их собственный рынок может превратиться в перевалочную базу для грузов кофе.

Другие же находили экономические доводы в пользу клиринговых палат нового типа довольно убедительными. В 1894 году Макс Вебер, немецкий авторитет в области политэкономии и социологии, описал в своем труде, как клиринговые палаты, предоставлявшие гарантии торговых сделок против контрагентских рисков, инициировали новый виток экономического роста16. По мнению Вебера, освобождение рыночных игроков от контрагентских рисков «привело к сильнейшему росту рынков» с точки зрения оборота торгуемых фьючерсов и числа инвесторов. В свою очередь, расширение фьючерсной торговли повлекло за собой развитие финансовых центров, где стали функционировать фьючерсные рынки и осуществляться операции спотовой торговли физическими товарами или соответствующими ценными бумагами. Наконец, расширение этих финансовых центров привело к повышению политического влияния стран, в которых они были расположены, – к несчастью для конкурентов, которые не приняли идею фьючерсных рынков и их клиринговых палат нового типа.

Не стоит забывать, что Вебер делал выводы в сложных политических обстоятельствах, пытаясь оказать влияние на Zeitgeist – дух времени. Он жил в обществе, привычном к бумам и спадам, что подтверждает «Магдебургский сахарный кризис».

Через два года после того, как эссе Вебера увидело свет, обвинения, гласившие, что фьючерсные рынки и клиринговые палаты благоволят азартным играм и спекулятивному произволу, попав на благоприятную политическую почву Германии того времени, привели к принятию влиятельного Börsengesetz, или Закона о биржах, наложившего запрет на фьючерсные рынки зерна и муки. Закон о биржах 1896 года оставался краеугольным камнем немецкого законодательства о биржах и биржевых операциях на протяжении всего XX века, а некоторые из его ограничительных положений оставались в силе более девяноста лет.

 

5.4. Антиигорные настроения в Европе

Как и в Америке, в Европе оппозиция темным силам, олицетворенным в азартных играх, спровоцировала немало бурь среди политиков и общественности в конце XIX века.

В Нидерландах, где общественное мнение прочно связало фьючерсную торговлю с «тюльпановой лихорадкой» 1630-х годов и расцветом спекуляции в следующем столетии, окрещенной windhandel – «торговлей ветром», планы Эрнста Александра Бунге, связанные с фьючерсным рынком и клиринговой палатой, вызвали заметные – и враждебные – отклики в прессе. De Economist, известное периодическое издание, высказалось решительно против подобной идеи, утверждая, что фьючерсная торговля, «если выражаться простейшим языком, это просто пари, которое любой мясник может заключить с парикмахером на то, упадет кофе в цене или нет». De Economist безуспешно призывал короля запретить новое предприятие Бунге на том основании, что оно являет собой «оскорбление общественного достоинства»17.

В 1890-е годы в соседней Германии особая коалиция обеспокоенных граждан и враждебно настроенного фермерства способствовала проведению в рейхстаге драконовского Börsengesetz – Закона о биржах.

Имперская Германия в то время была страной, где располагались очень важные фьючерсные рынки, в том числе гамбургские рынки кофе и сахара. Однако в то время в Германии на рынки смотрели косо, и зерновой фьючерсный рынок в Берлине не был исключением. Объединение страны в 1871 году последовало за сильным финансовым подъемом, сменившимся спадом, который привел к длительной депрессии в сфере сельского хозяйства.

Влиятельная в Германии политическая сила – земледельцы, прусское юнкерство – сильно пострадала от падения цен. Они высказывали тревоги относительно моральной допустимости фьючерсных рынков и Берлинского зернового рынка как в рейхстаге, так и в обществе, в частности, утверждая, что падение цен угрожает способности государства прокормить население и вооружиться на случай войны. Парадоксально, но факт: эта кампания получила громадную поддержку после того, как в начале 1890-х годов цены на зерно устремились вверх вследствие плохих урожаев, когда германская экономика находилась в рецессии. Результатом стал Закон о биржах от 22 июня 1896 года, наложивший запрет на фьючерсы на зерно и муку, а также на форвардные сделки на имеющиеся запасы горнодобывающих и промышленных компаний18 и компаний с капиталом менее 20 млн марок.

Börsengesetz создал препятствия на пути фьючерсной торговли любыми товарами на любой бирже. Лицам, заинтересованным в том или ином товаре, необходимо было организовать слушания, после чего разрешение на биржевую торговлю должен был утвердить государственный канцлер – никак не меньше. Торговать на фьючерсных рынках, которые еще оставались в Германии, разрешалось только зарегистрированным профессиональным трейдерам. Любые контракты с незарегистрированными контрагентами считались недействительными19.

Германское законодательство стало причиной того, что бо́льшая часть фьючерсных сделок стала проходить по неофициальным каналам, затормозив развитие клиринговой инфраструктуры20. Между тем пользы в плане поддержки цен на фермерские продукты оно не принесло. В 1908 году запрет был частично снят, однако большинство ограничений сохранилось21. Хотя в период до Первой мировой войны германские рынки кофе и сахара частично восстановились, большинство последующих попыток возродить в Германии фьючерсные рынки оказались недолговечными, поскольку две мировые войны и политические и экономические потрясения похоронили все добрые намерения. Только в 1989 году правительство Бонна пересмотрело Закон о биржах Германии и легализовало современный фьючерсный рынок и клиринговую инфраструктуру в рамках программы модернизации сектора финансовых услуг страны.

С точки зрения политики и национальных интересов, ситуация, имевшая место в Британии той эпохи, сильно отличалась от ситуации в Германии и США. Великобритания дала зеленый свет свободной торговле в 1846 году вместе с отменой так называемых кукурузных законов. Будучи первой мировой индустриальной державой, Британия была непосредственно заинтересована в дешевых продуктах питания и сырьевых товарах. В Великобритании процент городского населения был намного выше, чем в Германии или США, несмотря даже на тот факт, что индустриализация в этих странах шла более быстрыми темпами22. Однако дело осложнялось распространенным недоверием к фьючерсной торговле, коренившимся в том, что ее ставили на одну доску с азартными играми. Как уже отмечалось, одним из двигателей реформы расчетной системы Ливерпульского хлопкового рынка стала обеспокоенность спекулятивным характером рыночных операций.

1 мая 1896 года, незадолго до принятия берлинским рейхстагом Börsengesetz – Закона о биржах, британская палата лордов провела дебаты на тему фьючерсной торговли и клиринга. Лорд Стэнли Олдерли с трибуны порицал падение «цен на пшеницу, хлопок, шерсть, серебро, кофе и прочие сельскохозяйственные продукты [sic]», возлагая вину за происходящее на «международную систему торговли опционами и фьючерсами, представляющими собой фиктивные, несуществующие товары»23.

Заметив, что средняя цена за бушель пшеницы в Соединенных Штатах упала со 119 центов в 1881 году до 53 центов в 1893-м, он заявил, что в падении английских цен на этот товар виновна Лондонская продуктовая клиринговая палата, основанная восемью годами ранее. Однако, будучи сторонником партийного нейтралитета и имея репутацию эксцентричного человека, лорд не смог убедить правительство консерваторов поддержать свою негативную позицию по фьючерсам. В ответ секретарь Торговой палаты Великобритании граф Дадли процитировал мнение эксперта: «Система, поддерживающая торговлю фьючерсами вместо падения цен, как раз способствует их выравниванию и противодействует колебаниям, которые всегда будут иметь место».

Вопрос о том, являются ли форвардные сделки на товары нарушением антиигорного законодательства Великобритании, стал предметом нескольких разбирательств в судах страны в течение XIX века, причем мнения судей разделились. Хотя к 1880-м годам прецедентное право поддерживало сделки, при которых стороны могли получить прибыль или понести убытки в зависимости от ситуации в будущем, только в 1925 году Английский апелляционный суд установил, что фьючерсные торги представляют собой реальные транзакции реальных участников, поэтому азартными играми они могут считаться только в широком или разговорном смысле24.

Подобная ситуация объясняет, почему инициатива группы торговцев, брокеров и банков (многие из которых имели немецкое происхождение, см. табл. 5.2), зарегистрировавших 22 февраля 1888 года Лондонскую продуктовую клиринговую палату в статусе акционерного общества, спровоцировала взрыв враждебных откликов в английской прессе.

Как признавала Daily News, идею поддержали некоторые видные дельцы Сити. Однако любой положительный отзыв немедленно сводился на нет выражением неприязни и подозрений относительно цели учреждения клиринговой палаты и немецкого звучания имен многих сторонников Лондонской клиринговой палаты.

Таблица 5.2.  Андеррайтеры Лондонской продуктовой клиринговой палаты 25

Andr, Reiners and Co.

Торговая компания

Arbuthnot, Ewert and Co.

Компания торговли с Ост-Индией

Arbuthnot, Latham and Co.

Торговая компания

Baring Brothers and Co.

Торговая компания

Blyth, Greene, Jourdain and Co.

Торговая компания

Wm Brandts Sons and Co.

Торговая компания

Carey and Browne

Ост-Индская и колониальная брокерская компания

Chalmers, Guthne and Co.

Торговая и банковская компания

W. H. Cole and Co.

Торговая компания

C. Czarnikow

Колониальная брокерская компания

Frьhling and Goschen

Торговая компания

Antony Gibbs and Sons

Торговая компания

C. J. Hambro and Sons

Торговая компания

Hardy Nathan and Sons

Торговая компания

Fred. Huth and Co.

Торговая компания

Ed. Johnston Son and Co.

Торговая компания

Kleinworth, Sons and Co.

Торговая компания

Knowles and Foster

Торговая компания

Maclaine, Watson and Co.

Торговая компания

Megaw and Norton

Компания торговли с Бразилией

Rsing Bros and Co.

Торговая компания

N. M. Rothschild & Sons

Торговая компания

L. A. Rucker and Bencraft

Чай, кофе, какао-бобы, сахар, хина, колониальные продукты – брокерская компания

J. Henry Schroder and Co.

Торговая компания

A. Tesdorpf and Co.

Торговая компания

Wallace Bros

Торговая компания, представительство в Ост-Индии

Wogau and Co.

Торговая компания

«У Компании весьма могущественные сторонники», – писала газета, стараясь дать читателям почувствовать «запах жареного».

Не меньше двух десятков компаний, среди которых были первые лондонские дома, пожелали, чтобы их имена были названы в качестве основателей или андеррайтеров полумиллионного капитала в проспекте, предложенном публике в следующий понедельник. Среди них были Бэринги, Ротшильды, компания Frahling and Goschen, Амбро, Хаты и Шредеры – внушительная гирлянда имен, поддерживавших иностранные государства и основывавших пивоваренные заводы26.

Суть мнения, выраженного в газете, состояла в том, что от клиринговой палаты добра не жди – она станет миной в основании исторически сложившейся системы торговых домов на Минсинг-лейн: «Истинная функция новой Компании – функция акционера игорного дома. Она откроет рынки Минсинг-лейн для любого, кто пожелает, – для тунеядцев, прожигающих время в клубах, для завсегдатаев трактиров – словом, для всех, у кого в кармане есть пятифунтовая банкнота».

Газета Financial Times, в то время только завоевывавшая себе место среди английских изданий, хоть и не позволила себе ксенофобской тональности Daily News, но в известном смысле пошла еще дальше. Новая компания, писала газета, превратит товарные рынки и Минсинг-лейн «в один большой игорный дом». В своей статье под названием «Азартная игра на товарных рынках» (The Produce Gamble) в номере от 25 февраля 1888 года корреспондент Financial Times утверждал, что сложно примирить высокое положение сторонников клиринговой палаты, к которым он, впрочем, питает естественное уважение, и уверенность в том, что это учреждение станет местом для азартных игр, выгодных лишь спекулянтам, а прочие понесут лишь невосполнимые потери, и общественные интересы будут ущемлены.

Даже к 1 мая 1888 года, когда Лондонская продуктовая клиринговая палата открыла двери, газета не сменила гнев на милость. Новые положения о клиринговой палате рынка кофейных фьючерсов, писала она, «подтверждают все наши подозрения о духе азартных игр, которым пронизано это учреждение и который она намерена претворять в жизнь»27.

 

6.1. Клиринг для получения прибыли

В 1880-е годы лондонская Минсинг-лейн была царством профессионалов своего дела. Тогда, как и десятилетия спустя, это был центр товарной торговли Лондона.

Узкая улица, избегавшая пышности и скандальной известности, Минсинг-лейн, как писала в своем первом выпуске Financial Times, представляла собой «один из самых скромных деловых центров Сити, отличавшийся тем не менее известной основательностью»1.

Однако, по мнению всех газет той эпохи, в начале 1888 года Минсинг-лейн превратилась в бурлящий улей – именно тогда стало известно о планах создания Лондонской продуктовой клиринговой палаты2.

Сообщая, что новое учреждение будет выгодно любителям азартных игр, Financial Times не без злорадства добавляла: «Старейшие и самые уважаемые фирмы Минсинг-лейн выступают против предложенной системы». Корреспондент газеты советовал читателям «ожидать веселых деньков», если этим планам дадут ход.

Многие уважаемые трейдеры с Минсинг-лейн не видели в идее клиринговой палаты ничего веселого. Их беспокоил не столько дух азарта, сколько тот факт, что существование клиринговой палаты изменит порядок торговли товарами, существовавший десятилетиями.

Приняв на вооружение методы, зародившиеся в Гавре, клиринговая палата собиралась предоставлять гарантии закрытия фьючерсных контрактов на различные виды товаров, начиная с кофе и сахара, в качестве коммерческого предприятия.

Акции Лондонской продуктовой клиринговой палаты должны были предлагаться широкой публике и котироваться на Лондонской фондовой бирже. Компания с самого начала обнародовала очень четкие обещания выплачивать дивиденды своим акционерам.

Это учреждение отличалось от клиринговых инфраструктур, возникших в поддержку зарождавшейся торговли хлопковыми фьючерсами в Ливерпуле, тем, что было создано прежде фьючерсных рынков, которые должно было обслуживать.

В отличие от гаврской Caisse, которая к концу 1880-х годов имела устойчивую поддержку городских торговцев товарами, Лондонская продуктовая клиринговая палата на Минсинг-лейн олицетворяла собой символ борьбы между старым и новым.

В этом плане ее позиция относительно устоявшихся торговых интересов была аналогична той, что занимали Warenliquidationskasse в Гамбурге или Клиринговая палата Амстердама. Но хотя последняя позднее и оказалась более «предпринимательской» по духу, чем ее лондонская «сестра», трансформировавшись в банковское учреждение, все же голландская клиринговая структура быстро постаралась наладить добрые отношения с ассоциацией кофейных коммерсантов Амстердама и сотрудничество с Likwidatiekas в Роттердаме. Что касается Лондонской продуктовой клиринговой палаты, то ее отношения с некоторыми сахарными коммерсантами Лондона много лет были весьма непростыми.

 

6.2. Учреждение Лондонской продуктовой клиринговой палаты

Андеррайтеры акций Лондонской продуктовой клиринговой палаты представили свое детище, созданное в континентальном стиле, как коммерческое учреждение, обещавшее большие доходы. «Ликвидационная касса Гавра и аналогичная ей структура, недавно созданная в Гамбурге, стали очень доходными предприятиями, оказав в то же время значимое влияние на развитие безопасной местной торговли», – гласил проспект публичного предложения акций Лондонской палаты от 27 февраля 1888 года.

Цитата:

Желание иметь подобную систему в нашем городе заставляет английский бизнес переводить свои операции на зарубежные рынки, где главенствуют более безопасные методы ведения дел. И подобные тенденции в торговле быстро распространяются – в ущерб британской коммерции и за счет наших коммерсантов, которые вынуждены платить высокие комиссии брокерам.

Предполагалось, что если идея Лондонской клиринговой палаты будет воплощена в жизнь, ее успех, на который все так надеялись, «должен привести к расширению бизнеса в других сферах, а также к реальному росту импорта и, следовательно, послужит к выгоде города Лондона и его торговцев, поставщиков и докеров». В проспекте утверждалось: «Там, где сделки ведутся с размахом, всегда найдутся склады под любую статью коммерции, а с точки зрения дистрибуции Лондон имеет исключительные преимущества».

Андеррайтеры учредили Лондонскую продуктовую клиринговую палату с изначальным капиталом в 1 млн фунтов стерлингов, выпустив 99 000 обыкновенных акций по 10 фунтов каждая и 100 учредительских акций того же номинала. Эти 100 учредительских акций были полностью оплачены и размещены частным образом среди директоров и сторонников клиринговой палаты, а 50 000 частично оплаченных обыкновенных акций были предложены к открытой подписке по 2 фунта 10 шиллингов каждая3.

Эмиссия акций легко довела уровень капитала до 126 000 фунтов. Подписка на обыкновенные акции превысила установленную сумму, так что размещение прошло в очень широких масштабах. Многие инвесторы приобрели акций всего на 5 фунтов. Согласно регистру акционеров, добрая доля мелких акционеров приобрела выпуск со спекулятивными целями, продав свои приобретения к маю – июню 1888 года.

В последующие годы структура капитала Лондонской клиринговой палаты с большой долей неоплаченного капитала играла роль тормоза для повышения цен на ее акции. Эта структура была обусловлена отсутствием у компании на тот момент гарантийного фонда. Большая доля неоплаченных инвесторских обязательств служила одним из способов убедить клиентов, что компания способна справиться с «экстремальной ситуацией»4.

Но пока такой момент не настал, клиенты непременно получали свое вознаграждение. Задача Лондонской продуктовой клиринговой палаты – зарабатывать деньги для своих акционеров. В проспекте компании было обещано, что держатели обыкновенных акций получат общий дивиденд в размере не менее 6 % от их оплаченного капитала. Учредительские акции давали право на 25 % оставшейся прибыли, после чего будут производиться дальнейшие выплаты по обыкновенным акциям.

25 февраля 1888 года, в тот день, когда Financial Times назвала Лондонскую палату «азартной игрой на продуктовом рынке», десять ее директоров собрались на свое первое заседание во временно арендованном офисе на Минсинг-лейн.

В протоколах этого заседания не отражено, затронули ли управляющих клиринговой палаты враждебные высказывания прессы, которая всего три дня назад приветствовала ее учреждение. Совет управляющих тем временем сформировал комиссии по выработке правил обеспечения фьючерсной торговли сахаром и кофе и избрал Фрэнсиса Джонстона, директора главного банка компании, председателем совета, а Цезаря Царникова – его заместителем5.

Так получилось, что из этих двоих именно Царников сыграл более заметную роль в истории клиринговой палаты. Это был известный сахарный брокер, который, как и многие из его коллег-акционеров, имел немецкие корни. В 1861 году он принял британское подданство и в том же году основал фирму Czarnikow & Co.

Этот человек отвечал многим стереотипам современного дельца из Сити. По словам одного из биографов, этот невысокий, крепко сбитый мужчина, имевший склонность к кубинским сигарам, был импульсивным, автократичным и вспыльчивым дельцом, «способным в один и тот же день прогнать работника и нанять его снова»6.

Агрессивный характер Царникова несколько смягчался страстной любовью к цветам и животным, которых у него было множество – в разное время он держал обезьян, эму, орлов и даже медведя7. Среди тех, кто присутствовал на его похоронах в его загородном имении в Эффингеме в 1909 году, были в числе прочих: секретарь Лондонского зоологического общества, помощник директора и шесть работников зоопарка в Риджент-парке, а также четыре представителя семейства Клейнвортов, один из Хатов и другие представители банкирских фамилий из Сити немецкого происхождения8.

Сам Царников называл себя «колониальным брокером», однако после смерти своего основателя его компания приобрела чисто немецкий характер. Именно в сторону Германии Царников и другие основатели Лондонской продуктовой клиринговой палаты обратили взоры в поисках талантливых сотрудников.

Вскоре после учреждения палаты Царников и член совета директоров Герман Фортлаг поехали в Гамбург. Там, согласно сообщению совета 28 марта 1888 года, они наняли двух клерков, «знакомых с порядком ведения дел в Гамбургской продуктовой клиринговой палате». Кроме того, они провели переговоры с неким Вильгельмом Шульцем относительно занятия им должности второго управляющего Лондонской палаты. 18 апреля, три недели спустя, Шульц был принят на эту должность с вознаграждением в виде 800 фунтов стерлингов в год и доли в прибылях в размере не менее 2,5 %. Совет также принял решение арендовать помещение по адресу Минсинг-лейн, 21 – в самом сердце товарной торговли Сити.

Через несколько месяцев, 1 ноября, Шульц был назначен управляющим на трехлетний период с жалованьем, состоявшим из 1000 фунтов9, 5 % из первых 50 000 фунтов чистой прибыли и 2,5 % во всех последующих прибылях. Еще один немец – Герман Шуман стал секретарем компании с вознаграждением в виде 500 фунтов в год и 1 % чистой прибыли. Шуман недолго проработал в компании, а Шульц оставался управляющим Лондонской палаты до Первой мировой войны.

Хотя в поисках персонала и новаторских идей Лондонская продуктовая клиринговая палата обращалась к Гамбургу, метод заключения ею клиринговых контрактов очень походил на тот, что практиковала гаврская Caisse. Таким образом, можно предположить, что Warenliquidationskasse Гамбурга также скопировала французскую модель.

Подобно Caisse Лондонская палата выполняла свои обязательства перед лондонскими продавцами и покупателями фьючерсов путем регистрации контрактов и выдачи гарантийных свидетельств. Этот метод был утвержден «Правилами ведения фьючерсного кофейного бизнеса», опубликованными Лондонской палатой, когда в мае 1888 года она приступила к клирингу кофейных фьючерсов. Эти Правила применялись с небольшими изменениями и к другим контрактам вплоть до начала компьютеризации в 1960-х годах.

Принимая и регистрируя гарантируемые контракты, Лондонская палата взимала депозиты, или первичную маржу, и в случае падения цен требовала выплаты маржи по балансовой стоимости контракта. Однако палата не являлась юридическим контрагентом сделок. Например, в случае банкротства кого-то из участников она гарантировала выполнение контракта, указывая другой стороне совершить взаимозачет по всем или некоторым из неисполненных контрактов банкрота. Если депозитов и маржевых средств, имевшихся в клиринговой палате, было недостаточно для покрытия позиций банкрота, она несла убытки.

На заре своей деятельности члены Лондонской палаты делились на два типа: обычные (ordinary) и полномочные (authorized) брокеры. Обычные брокеры занимали примерно такое же положение, как в наше время неклиринговые члены центрального контрагента. Прием каждого члена являлся «абсолютной прерогативой совета директоров»10, и протоколы подтверждают, что совет относился к этим обязанностям серьезно и одобрял далеко не все кандидатуры. Члены палаты должны были иметь помещение для ведения бизнеса, расположенное в Сити.

Приступая к ведению кофейного бизнеса, Лондонская палата предполагала «принять в свои ряды некоторое количество полномочных брокеров», единственных имевших право регистрировать в палате фьючерсные контракты11. Эти полномочные брокеры были похожи на сегодняшних клиринговых участников, и только при их наличии могли регистрироваться и обеспечиваться контракты обычных участников.

Если обычные члены платили ежегодные взносы в размере «не менее одной гинеи» (1,05 фунта стерлингов), полномочные брокеры платили дополнительные взносы в размере не менее 5 гиней. Брокеры «выбирались» советом и брали на себя особые условия и обязательства. Например, полномочные, или привилегированные, брокеры не имели права принимать участие в кофейном фьючерсном бизнесе «принципалов, не проживающих на территории Великобритании». Кроме того, если клиент брокера (который мог быть членом Лондонской палаты) находился на расстоянии более мили от клиринговой палаты, брокер должен был принять на себя все обязательства и обязанности принципала. Специальные брокеры также должны были принимать участие в работе комитета, состоявшего из пяти членов, который (под пристальным наблюдением управляющих палаты) фиксировал дневную цену для расчета маржи.

Первые 59 членов были приняты в состав палаты в конце апреля 1888 года, незадолго до 1 мая – даты начала регистрации и обеспечения форвардных контрактов на кофе. Количество членов быстро возрастало. На заседании 16 мая совет утвердил прием пятидесятого полномочного кофейного брокера и рассмотрел заявления от обычных брокеров, числившихся в списке кандидатур под номерами с 244 до 256.

Начальный этап работы Лондонской палаты не обошелся без проб и ошибок, в особенности при попытке установить должный уровень контроля контрагентских рисков. В мае 1888 года правила ведения кофейного фьючерсного бизнеса установили, что клиринговая палата будет регистрировать только контракты «фирм – членов Компании (Лондонской палаты), которые имеют местонахождение в Лондоне в пределах одной мили от Клиринговой палаты». Такое правило было слишком жестким, поэтому его быстро подкорректировали, так что контракты могли регистрироваться для фирм, «один или более партнеров которых являются членами Компании, имеющих местонахождение в Лондоне в пределах одной мили от Клиринговой палаты»12. Включенное в правила от июля 1888 года для кофейных фьючерсов, оно все же накладывало слишком жесткие ограничения. Через пять лет его исключили из Свода правил.

Шло время, и Лондонская продуктовая клиринговая палата принимала на вооружение международные принципы. В 1896 году она впервые приняла в свой состав членов, в адресе которых не значилось «Великобритания». Из протоколов совета видно, что все возрастающее число иностранных компаний принималось в палату в 1890–1900-е годы. В 1896 году – когда был принят Закон о биржах (Börsengesetz) – членами палаты стало несколько компаний с немецкими именами13. Только в июне 1908 года новыми членами стали три компании из Праги, две из Антверпена и одна из Амстердама.

К сожалению, в основной своей части регламенты Лондонской палаты оставались неизменными вплоть до июня 1913 года, когда правила регистрации, обеспечения и, по необходимости, поставок свекловичного сахара 88-го градуса сахаристости были расширены, включив в себя положение, касающееся возможности войны между Великобританией и Германией.

Система гарантий, разработанная Caisse и другими клиринговыми палатами Европы, нашла свое завершение в Лондонской палате примерно в то время, когда Лондон начал торговать финансовыми фьючерсными продуктами, приняв американскую систему. Согласно этой системе клиринговые палаты в соответствии с собственными регламентами стали считаться покупателями в отношении всех продавцов и продавцами в отношении всех покупателей.

Отличаясь по сути, два вышеозначенных подхода имели один и тот же эффект – снижение трейдерских контрагентских рисков, поэтому в скором времени они практически слились в единую систему. Это случилось, когда один из контрагентов Лондонской продуктовой клиринговой палаты пожелал закрыть два контракта на единую поставку одновременно как покупатель и как продавец. Этот контрагент представил в палату два гарантийных свидетельства. Палата произвела расчеты, взаимозачет и закрыла контракты, выплатив каждому участнику все, что ему причиталось. В подобном случае, как гласило правило 13 редакции Регламентов Лондонской палаты от 1913 года для клиринга сахарных фьючерсов, «все права и обязанности участника контракта относительно соответствующих контрактов» передавались и возлагались на палату. Однако в отличие от системы «полного клиринга», положения которой поэтапно принимались в США после 1891 года, Лондонская палата не являлась и не становилась контрагентом по отношению к другим участникам двух соответствующих сделок. Вместо этого продавцы и покупатели начиная с самых ранних по времени контрактов, зарегистрированных Лондонской палатой, становились контрагентами в отношении сторон, чьи контракты подлежали исполнению.

Подобные хитроумные моменты было легко отследить. В 1916 году английский суд при определении принципов функционирования Лондонской продуктовой клиринговой палаты объединил ее клиринговые методы с практикой, принятой в США. Суд также ввел термин «новация» в словарь клиринговых операций для описания субституции клиринговой палатой обязательств первичных контрагентов, когда Лондонская палата выдавала гарантийные свидетельства двум сторонам фьючерсного товарного контракта14. По делу «Jager против Tolme & Runge и Лондонской продуктовой клиринговой палаты», которое касалось влияния Первой мировой войны на исполнение сахарного контракта, Апелляционный суд Великобритании отметил: «Согласно действующим правилам и уложениям, как поставщики, так и покупатели сахара регистрируют свои контракты в Лондонской продуктовой клиринговой палате, после чего осуществляется новация, по которой клиринговая палата становится покупателем в отношении продавцов и продавцом в отношении покупателей»15.

 

6.3. Лондонская продуктовая клиринговая палата: сахар и связи с Германией

Когда в 1887–1888 годах Гамбург учредил свои фьючерсные рынки и клиринговую палату для операций с кофе и сахаром, логично было предположить, что Лондон не замедлит сделать то же самое. Кофе был важным товаром в международном масштабе, а сахар был необходим Британии с ее любовью к чаю. Весной 1888 года Лондонская продуктовая клиринговая палата вступила в переговоры с лондонскими представителями компаний, торговавших сахаром, начав 16 июля того же года заниматься сахарными контрактами.

До Первой мировой войны Англия занимала уникальную позицию в мировой торговле сахаром. И тогда, и теперь британцы отличались пристрастием к сладкому: Англия потребляла больше сахара на душу населения, чем любая друга страна в мире16. Германская империя, откликнувшись на ее потребности, стала крупнейшим поставщиком сахара в Англию. Таково было положение дел со времени основания Лондонской палаты вплоть до 1914 года.

Производство сахара из свеклы – это немецкое изобретение XVIII века, способствовавшие возникновению индустрии очистки сырья в континентальной Европе. Ее развитие шло быстрыми темпами, и важную роль в сахароочистительной промышленности Англии XIX века сыграли немецкие эмигранты. Своим процветанием европейское производство свекловичного сахара было частично обязано политике британских властей. Здесь нельзя не упомянуть английскую блокаду Европы во времена наполеоновских войн; отмену Британией работорговли в начале XIX века (что повлекло за собой спад производства сахара в Вест-Индии) и политику свободной торговли, отменившую с 1874 года пошлины на сахар. До начала 1900-х годов производство сахара на континенте также поддерживалось экспортными субсидиями во Франции и Германии.

К концу XIX века две трети мирового производства сахара составлял свекловичный сахар. Два крупнейших сахарных рынка находились в Гамбурге и Магдебурге, рядом с обширными равнинными землями на севере Германии, где выращивалась свекла.

В Британии эту культуру не разводили. Вместо этого, в лучших традициях свободной торговли, страна полагалась на импорт сырья и очищенного сахара. Поставку этих товаров в Великобританию осуществляли Германия и ее соседка и союзница – Австро-Венгрия.

Зависимость, однако, была взаимной. Доля Германии в импортных поставках сахара в Англию сильно возросла – с 3 % в 1875 году до 65 % в 1903-м, перед тем как упасть в 1910 году до 33 %. В конце XIX века Англия потребляла около половины немецких экспортных объемов сахара, а в 1907 году – 77 %17. В период с 1911 по 1913 год Англия ввозила сахар в объеме 1,99 миллиона метрических тонн, из которых 767 200 тонн прибыли из Германии, а 302 300 тонн – из Австро-Венгрии18.

Свекловичный сахар отлично подходил для фьючерсной торговли. Это был стандартизованный продукт: проверка его качества была несложной. Сахарный рынок Гамбурга устанавливал международную эталонную цену, будучи ведущим портовым центром торговли этим продуктом в стране, являвшейся самым крупным его производителем в Европе. Контрактная единица, принятая для фьючерсной торговли сахаром в Лондоне, составляла 500 мешков белого свекловичного сахара с градусом сахаристости 88 на условиях франко-борт Гамбург.

Должно быть, в 1888 году перспективы торговли и обеспечения сахарных фьючерсных контрактов в Лондоне виделись основателям Лондонской продуктовой клиринговой палаты в самом радужном свете. Широкое сообщество немецких сахарных торговцев с Минсинг-лейн воспользовалось опытом Гамбурга, чтобы основать собственный фьючерсный рынок с опорой в виде клиринговой палаты.

Но хотя рождение кофейного фьючерсного бизнеса Лондонской палаты протекало легко, клиринг сахарных фьючерсов столкнулся с проблемами, омрачившими первые два десятка лет ее существования.

 

6.4. Разделенный рынок и клиринговый конкурент

Протоколы заседаний совета директоров Лондонской продуктовой клиринговой палаты рассказывают нам, как на заре своей деятельности палата столкнулась с угрозой юридических санкций за предполагаемое нарушение авторских прав со стороны одного из торговых учреждений – Лондонской ассоциации свекловичного сахара, которая выдвинула претензии относительно принятой палатой формы контракта. Отношения между двумя учреждениями оставались напряженными вплоть до 1893 года, когда разногласия были наконец урегулированы.

А тем временем, всего через несколько недель после того, как Лондонская палата начала операции, между Царниковым и другими членами совета возникла стычка по поводу того, кто имеет право регистрировать сахарные фьючерсные контракты в клиринговой палате.

Протоколы дают только частичное представление о том, как шли дебаты, но ясно, что они были очень бурными. Царников возражал против предложения о том, что только брокеры должны иметь право регистрировать в Лондонской палате сахарные контракты. Только брокерам разрешалось регистрировать в клиринговой палате фьючерсные контракты на кофе, и большинство в совете желало распространить эти правила и на торговлю сахаром. Царников оказался в меньшинстве, и другие директора, хоть и выразив «огромное сожаление» по поводу того, что вынуждены не соглашаться с заместителем председателя совета, тем не менее вынудили его на время покинуть кресло председателя.

Когда 27 июня 1888 года совет согласился принимать в палату сахарных брокеров на тех же условиях, что и кофейных, решение было принято большинством голосов; воздержались только Царников и еще один из директоров.

Впрочем, разногласия вскоре утихли. Полмесяца спустя совет постановил, что весь бизнес в клиринговой палате должны вести «полномочные агенты»19. Царников вновь стал председательствовать на заседаниях совета с осени 1888 года и вплоть до своей внезапной кончины в 1909-м в возрасте 72 лет.

Правда, сахарный бизнес продолжал порождать споры. В феврале 1889 года совет директоров Лондонской продуктовой клиринговой палаты встал на сторону Царникова, создав новую особую «привилегированную» группу сахарных брокеров и агентов с исключительным правом представлять контракты на регистрацию в клиринговую палату. За это привилегированные брокеры должны были проводить все лондонские операции с фьючерсными поставками через Лондонскую палату, обеспечивать осуществление своих расчетных операций, связанных с иностранными рынками, при посредстве купцов или агентов, проживающих в Великобритании, а также регистрировать сделки, заключенные между членами этой группы, в Клиринговой палате.

Новые правила, безусловно, должны были предотвратить интернационализацию торговли сахарными фьючерсами и не допустить перевода операций в иностранные центры, например в Гамбург. Однако рынок Лондона принял изменения без особого восторга. В марте 1889 года оппозиционно настроенные брокеры и члены Лондонской палаты, представлявшие небольшие компании, направили меморандум, в котором выражали протест против допуска полномочных агентов в сахарный бизнес, и сформировали брокерскую ассоциацию в целях обеспечения «слаженных действий» против Клиринговой палаты.

Но, несмотря на все это, дела Лондонской палаты шли все успешнее. После первой недели торгов в мае 1888 года совет получил сведения, что клиенты клиринговой палаты внесли депозиты и взносы в счет маржи на сумму 8435 фунтов всего за шесть дней. К концу октября того же года в палате в виде депозитов и взносов в счет маржи находились средства в виде 46 520 фунтов наличными и ценных бумаг стоимостью 38 065 фунтов. Год спустя, в конце октября 1889-го, клиенты клиринговой палаты получили кредиты в виде первичных депозитов и взносов в счет маржи в размере 94 016 фунтов наличными и ценных бумаг стоимостью 191 655 фунтов20.

Таблица 6.1.  Регистрация контрактов на трех ключевых сахарных рынках (количество мешков)

Источник: специальный отчет об операциях на сахарном рынке, занесенный в протоколы заседаний совета директоров Лондонской продуктовой клиринговой палаты в апреле 1895 года. Доли в процентном соотношении, округленные до первого целого числа, рассчитаны автором книги.

Публикуя первый годовой отчет Лондонской палаты за 12 месяцев, до 30 апреля 1889 года, директора были полны оптимизма: «Выгоды, которые предоставляет Клиринговая палата, обеспечивая место для ведения торговли, гарантируя исполнение контрактов и тем самым привлекая деловых людей в Лондон, с каждым днем становятся все более явными». Хотя первый год работы считался «в значительной степени стартовым», компания демонстрировала уверенный рост: за четыре последних месяца финансового года было зарегистрировано более половины контрактов на 2,27 млн мешков кофе и две трети контрактов на 1,28 млн мешков сахара, клиринг и гарантирование которых осуществила Лондонская палата в 1888–1889 годах. К моменту выхода отчета Лондонская палата начала клиринговые операции с чаем и вела переговоры по другим импортным позициям. Объявленная палатой чистая прибыль за 1888–1889 годы (с переносом убытков на будущие периоды) составила 5742 фунта.

Второй годовой отчет за последние восемь месяцев 1889 финансового года21 подтвердил оптимизм директоров. Палата за указанный период зарегистрировала контракты на 4,51 млн мешков сахара и на 2,59 млн мешков кофе. Лондонская палата занималась обеспечением и клирингом контрактов на чай, шелк, пшеницу и маис22. К концу года в ее балансовый отчет были занесены активы и обязательства стоимостью 222 761 фунт, что в ценах на конец 2007 года составляло 20,63 млн фунтов. Объявленная советом чистая прибыль за вычетом затрат составила 14 785 фунтов, а дивиденды на каждую из 50 000 частично оплаченных обычных акций составили 5 шиллингов (или 0,25 фунта). На том этапе дивиденды по другой составляющей оплаченного капитала компании – ста учредительским акциям – не выплачивались.

Однако на заседаниях совета директоров стали звучать нотки обеспокоенности по поводу сахарного бизнеса. В 1895 году совет был встревожен растущей конкуренцией в сфере сахарной торговли со стороны Германии. Тревогу директоров в некоторой степени рассеял специально подготовленный отчет, показавший, что к началу 1890-х годов Лондонская палата по клирингу контрактов на сахар опередила Магдебург (в учетных мешках). Правда, она не смогла превзойти Гамбург (см. табл. 6.1) – ведущий мировой центр сахарной торговли.

Проблемы подбирались все ближе. Казалось бы, связи, налаженные с Германией и самой палатой, и многими из ее членов, должны были помочь обезопасить ее бизнес после того, как принятый в 1896 году Закон о биржах – Börsengesetz ужесточил регулирование немецких фьючерсных рынков. Однако в отличие от ливерпульских торговцев хлопком и Клиринговой палаты Амстердама, сумевших в 1880-е годы заключить мир на собственных рынках, Лондонской палате не удалось преодолеть разброд на сахарном рынке своего города. Английские сахароочистительные компании многие годы предпочитали вести дела напрямую с Гамбургом или Магдебургом23. В полном соответствии с продолжающимися разногласиями в начале 1897 года совету Лондонской палаты поступило предложение относительно так называемого открытого сахарного рынка с еженедельными маржин коллами. Это предложение было отвергнуто.

Рисунок 6.1. Лондонская продуктовая клиринговая палата: регистрации лондонских сахарных фьючерсов с 1895 по 1915 год (контрактная единица – 500 мешков белого свекловичного сахара 88-го градуса сахаристости, условия поставки – франко-борт Гамбург). С 1897 по 1907 год Контрактная ассоциация также занималась клирингом сахарных фьючерсов в Лондоне 24

В июне 1897 года было создано соперничающее клиринговое учреждение – Контрактная ассоциация – с капиталом в 50 000 фунтов, которое должно было заниматься регистрацией и клирингом контрактов «на колониальные и другие товары». Сообщив о том, что Ассоциация будет заниматься клирингом операций со свекловичным сахаром, Daily News25 поведала общественности, что пять ее директоров пришли из «ведущих фирм с Минсинг-лейн». Каждый из директоров внес 5000 фунтов в состав акционерного капитала.

Подобно Лондонской палате, новое клиринговое учреждение имело в своем составе компании, происходившие из Германии. Контрактная ассоциация ввела в свой обиход еженедельные, а не ежедневные маржин-коллы, отличаясь меньшей ориентированностью на прибыль, чем Лондонская палата. Как можно видеть на рис. 6.1, количество зарегистрированных Лондонской палатой сахарных контрактов в 1897 году, когда была учреждена ассоциация, резко упало.

В ответ на это палата стала искать возможности для расширения сфер своей деятельности, но не сильно в этом преуспела. До 1898 года Лондонская палата занималась клирингом шелка. Другим недолговечным предприятием был клиринг контрактов на индиго, который палата осуществляла лишь до 1905 года. Кроме того, в ее анналах есть и клиринг зерновых контрактов. В течение пяти лет, начиная с 1889 года, палата занималась клирингом фьючерсных контрактов на пшеницу, в течение трех лет – на маис. Хотя в 1897 году лондонский рынок зерна вынудил палату возобновить клиринг фьючерсных контрактов на пшеницу и маис, всего лишь через восемь лет этот бизнес сошел на нет. Основную выгоду от закрытия немецких фьючерсных рынков зерна, последовавшего после принятия Закона о биржах, получила Ливерпульская кукурузная биржа. Клиринг зерновых фьючерсов в Лондоне тут же взяла на себя Лондонская ассоциация торговли кукурузой.

Первые годы нового столетия торговцам товарами и их клиринговым учреждениям дались нелегко. Подтвердив свою репутацию одного из наименее значимых рынков Европы, сахарный рынок Парижа серьезно пострадал, когда в результате засухи на рынке «мыльный пузырь» сначала надулся, а затем лопнул в 1905 году. Это привело к самоубийству видного местного спекулянта, некоторому сокращению количества зарегистрированных Лондонской палатой сахарных фьючерсов, а также к волне слухов о грандиозных убытках компании Царникова, которые оценивались в четверть миллиона фунтов26.

В 1907–1908 годах мир находился в тисках тяжелого финансового кризиса, который во многом походил на случившееся в 2007 году27. На товарных рынках страны-производители начинали подвергать сомнению доминировавшую систему, согласно которой рынки развитых стран могли устанавливать цены на свою продукцию. Вырастив рекордный урожай кофе, Бразилия в 1906–1907 годах стала приобретать фьючерсы и запасать кофе в реальном виде, чтобы поддержать цены. От такой политики интервенций больше других европейских центров выиграл Гавр.

Тем не менее дела Лондонской палаты пошли в гору, когда в 1907 году она объединила сахарный рынок Лондона и приобрела Контрактную ассоциацию в процессе дружественного поглощения, инициированного и осуществленного при посредничестве одного из самых настойчивых директоров Лондонской палаты – Германа Фортлага28. Лондонская палата заплатила за приобретение своей соперницы 62 500 фунтов, обменяв 25 000 частично оплаченных обыкновенных акций на ее активы. После этого количество обыкновенных акций, принадлежавших инвесторам, возросло до 75 000. В совет Лондонской палаты вошли два директора из Контрактной ассоциации29. Как показано на рис. 6.1, после 1907 года число зарегистрированных палатой сахарных фьючерсов резко возросло. Примерно в это время объем торговли сахарными фьючерсами в Лондоне превысил показатели Гамбурга.

Но, несмотря на всю свою важность для лондонской торговли сахаром и кофе, Лондонская палата вряд ли могла считаться доминирующей силой в Сити, особенно если сравнить положение дел с ее изначальными амбициями. Дела ее по-прежнему сильно зависели от торговли свекловичным сахаром. В 1913-м – последнем предвоенном – году – немногочисленными товарами, клирингом которых она занималась помимо сахара, были кофе, сахарный песок, перец и серебро.

Однако палата продолжала год за годом исправно выплачивать дивиденды. В течение многих лет она по достоинству вознаграждала труды своих директоров – каждый получал 200 фунтов в год. А те, в свою очередь, исправно присутствовали на заседаниях совета, хотя с февраля 1897 года еженедельные встречи были заменены двухнедельными.

Процедуры клиринговой палаты требовали большого объема бумажной работы и копирования документов. Временами она работала с полной загрузкой, например, в октябре 1910 года, когда вопрос о переработках клерков был вынесен на заседание совета и было принято решение, что плата работникам за сверхурочные должна составлять 1 шиллинг в час после 19:00 и 3 шиллинга после 20:30 по будням. Плата же за сверхурочные по субботам должна составлять 1 шиллинг 6 пенсов в час после 16:00 и 3 шиллинга 6 пенсов после 17:30.

Представлением о рабочей рутине Лондонской продуктовой клиринговой палаты в эпоху короля Эдуарда мы обязаны Дж. Кимминсу, который пришел в компанию 22-летним клерком по регистрациям 17 марта 1923 года. В своем интервью для издания в честь столетия основания клиринговой палаты30 Кимминс вспоминал о Генри Пьюте, который работал клерком под началом Вильгельма Шульца до Первой мировой войны, а позже стал секретарем компании:

Пьют всегда называл первое время своей работы «днями строгой дисциплины». Разговоры на рабочих местах были воспрещены. В пять часов персонал готовился к уходу, кладя пальто и котелки на свои высокие конторские столы. С пятым ударом часов Шульц выходил из своего кабинета и говорил: «Доброго вечера, господа». Это был сигнал, что можно уходить.

Когда в 1914 году разразилась война, в палате, согласно протоколам заседаний совета, насчитывалось всего 24 работника – от самого мелкого клерка до управляющего Шульца, и было похоже, что они проработают тут всю свою жизнь. Когда Честный Джон Калбертсон в январе 1930 года покинул пост секретаря компании, его стаж насчитывал 40 лет. В октябре 1937 года в отставку ушел Уильям Матт, занявший пост управляющего после Первой мировой войны и всего проработавший в компании сорок девять с половиной лет.

Клиринговые методы и официальные рабочие процедуры Лондонской палаты пережили две мировые войны и просуществовали до 1950-х годов. Однако ни «германский дух» палаты, ни теснейшие связи между сахарными торговцами Британии и Германии не смогли пережить Первую мировую.

 

6.5. Лондонская продуктовая клиринговая палата и Первая мировая война

В канун нового, 1913 года The Times опубликовала статью, посвященную Лондонской продуктовой клиринговой палате, в которой подчеркивались ее внушительные прибыли и удовлетворительные выплаты дивидендов с конца XIX века. Поэтически отмечая, что, «придерживаясь спокойного, ненавязчивого стиля ведения дел, на который не повлияла даже лихорадка, царящая на Фондовой бирже, некоторые компании умеют получать большие регулярные доходы, не балуя себя громом фанфар и финансовыми переполохами», газета писала, что Лондонская палата представляет собой, возможно, уникальный пример фирмы, никогда не имевшей крупных долгов. В этом смысле «она стоит особняком среди акционерных предприятий Лондона»31.

Но корреспондент The Times не сообщил, что некоторое время назад над Лондонской палатой начали сгущаться тучи. Согласно протоколам палаты, уже в июне 1910 года совет задумывался о том, как нивелировать последствия войны, которая может разразиться в Европе.

В августе 1912 года совет Лондонской палаты на специально созванном заседании принял единогласное решение изменить правила клиринга «в случае войны между Германией и Великобританией». Правила должны были включать «военную статью», согласно которой официальное объявление или провозглашение войны становилось сигналом к обязательному проведению расчетов по всем контрактам, зарегистрированным в клиринговой палате, с учетом единой цены за каждый месяц поставок для всех покупателей и продавцов.

18 января 1913 года Лондонская палата обнародовала военную статью, которая должна была быть включена в правила торговли сахарными и другими фьючерсными контрактами. Германия называлась там вероятным агрессором:

В том случае, если Германия будет вовлечена в войну с такими странами, как Англия, Франция, Россия и/или Австрия, такой контракт, если он не был исполнен ранее, по предварительному уведомлению и при условии, что состояние войны имеет место, должен быть закрыт на основе средней цены официальных заявок по состоянию на шестой рабочий день с обратным расчетом, начиная со дня такого уведомления… Расчеты должны совершаться с участием и между сторонами контракта, которые принимают такие расчеты как полные и окончательные; все соответствующие разницы в цене выплачиваются немедленно.

Совет собирался на заседания 4 августа 1914 года – в день, когда Англия вступила в Первую мировую, и еще дважды до 14 августа, когда были предприняты шаги для ликвидации открытых позиций на кофейном и сахарном рынках.

Несмотря на провидческое принятие военной статьи, первые дни войны доставили немало тревог и опасений того, что Лондонская палата понесет огромные убытки. Уильям Матт, в то время младший управляющий, 17 августа сообщил совету о «великой опасности» того, что 1 сентября товарной бирже придется принять большие объемы кофе из-за открытых обязательств на этот товар биржевых «быков». Два дня спустя палата издала циркуляр, в котором заявляла, что рынок будет закрыт, а клиринговая палата не станет осуществлять новых операций вплоть до дальнейшего уведомления.

Гораздо большей проблемой стала зависимость компании от клиринга сахарных фьючерсов. 31 августа председатель совета Лондонской палаты написал в The Times с целью прояснить статус открытых контрактов на сахар, хранившийся до войны в Гамбурге. «Наблюдается существенное непонимание в связи с обязательствами сторон… по значительному количеству контрактов, заключенных до войны, срок исполнения которых, однако, наступил уже после ее объявления и которые невозможно исполнить из-за существующих условий», – писал он. Проблема гарантийных обязательств на немецкие сахарные контракты, принятых Лондонской палатой до августа 1914 года в качестве покрытия форвардных сделок, зарегистрированных компанией, отразилась и в ее балансовых отчетах за послевоенные годы.

28 сентября совет был поставлен в известность о дефолтах по ряду контрактов на белый перец. Две недели спустя война положила конец карьере Вильгельма Шульца, который, вероятно, оставался подданным Германии в течение всех двадцати шести лет на посту управляющего Лондонской палаты. Протоколы от 12 октября зафиксировали согласие совета на то, чтобы «с настоящего дня должность Шульца была ликвидирована». Тот, чьему перу принадлежат эти протоколы, явно формулировал их не без задней мысли, поскольку слово «ликвидирована» (terminated) было вычеркнуто и заменено словом «обречена» (determined). Было решено, что Шульцу выдадут заработную плату за шесть месяцев, «но вопрос о назначении пенсии будет решен позднее».

Имя Шульца еще дважды появляется в протоколах совета – оба раза после войны. В феврале 1920 года перед советом был зачитан отрывок из письма Шульца Мэтту, датированного 4 января, и совет решил «на данный момент ничего не предпринимать». Неужели Шульц просил назначить ему пенсию? Если так, то проблема вскоре стала чисто теоретической. Шульц скончался. 7 апреля 1921 года совет принял решение о том, что выплата комиссии в счет прибыли в размере 7808 фунтов от транзакции в рейхсмарках, задержанная на время войны, «будет переведена на счет покойного Вильгельма Шульца».

Война вынудила Лондонскую палату перейти на режим экономии. В декабре 1914 года компания подготовила соответствующий этому режиму бюджет на 1915 год, предварительно урезав штат сотрудников до семи человек. Снижение заработной платы и увольнения среди персонала сократили сумму платежной ведомости с 7154 фунтов в 1914 году до 3281 фунта в 1915-м. Уход Шульца, получавшего вдвое больше любого сотрудника, сэкономил палате в 1915 году 2130 фунтов.

Военные действия вызвали катастрофический спад сахарного бизнеса, поскольку английские власти взяли на себя контроль за поставками. Лондонская палата зарегистрировала в 1915 году контракты всего на 9500 мешков сахара – и ничего более за всю войну. В феврале 1917 года компании пришлось аннулировать свои правила относительно привилегированных сахарных брокеров, поскольку торговля сахарными фьючерсами в Лондоне приказала долго жить.

Сахар стал первым из продуктов питания, на который в 1917 году Британия установила строгие нормы. Согласно документам, во время войны Лондонская палата осуществила клиринг некоторых сделок на кофе, но деятельность эта была эпизодична и постоянно прерывалась. В июле 1915 года палата приостановила выплаты дивидендов. Совет реже собирался на заседания – примерно раз в месяц после марта 1916 года и всего лишь четыре раза в 1918 году.

Гамбургская сахарная биржа также была закрыта во время войны. Падение товарных рынков Европы открыло зеленый свет Соединенным Штатам. Торговля кофе, начатая в 1914 году на Нью-Йоркском кофейном рынке, стала быстро расширяться, и в 1916 году рынок стал называться Нью-Йоркской кофейной и сахарной биржей. Хотя рынок в Нью-Йорке также был закрыт, когда Америка в 1917 году вступила в войну, но в феврале 1920-го он возобновил операции, опередив и Лондон, и Гамбург, которые заново открыли торговлю фьючерсами соответственно в 1921 и 1925 годах. К этому времени Куба, скромно притулившаяся рядом с Америкой, превратилась в крупнейшего производителя сахара.

Рынок Нью-Йорка вскоре стал важнейшей сахарной биржей мира – и это был еще один из множества знаков, свидетельствовавших о сдвиге экономической мощи из Старого Света в Новый после Первой мировой войны.

 

6.6. Лондонская продуктовая клиринговая палата: нерешительное возрождение

Война потрясла казавшиеся незыблемыми многолетние торговые основы. Была подорвана довоенная международная монетарная система на основе золотого стандарта, заложившая в период до 1914 года фундамент будущей экономической глобализации. Свободному перемещению капитала в Европе был положен конец. Рынки стали национально ориентированными. Протекционизм крепчал, а государства предпринимали все возможные меры в поддержку внутреннего производства товаров. Из-за этого восстановление экономики в 1920-е годы шло неровно и неустойчиво. Крах на Уолл-стрит 1929 года и последовавший за ним резкий спад деловой активности создали сложные условия и для рынков, и для клиринговых палат в равной мере.

Еще до конца войны Лондонской палате пришлось умерить амбиции. Летом 1918 года совет решил сократить размер невостребованного капитала компании. В 1919 году Лондонская палата направила в Верховный суд петицию с просьбой снизить номинальную стоимость 99 000 своих обыкновенных акций с 10 до 5 фунтов, сократив тем самым общий санкционированный и выпущенный капитал с 1 миллиона до 500 000 фунтов. Количество оставшихся обыкновенных акций составило 75 000 частично оплаченных акций стоимостью 2 фунта 10 шиллингов каждая.

В 1919 году стоимость активов и обязательств Лондонской палаты составила 326 089 фунтов, в том числе 106 000 фунтов, приходившихся на долю инвестиций в ценные бумаги. Но на балансе состояло 151 058 фунтов авансовых средств (в том числе начисленные проценты) немецких клиентов, внесенных в счет обеспечения долговых обязательств под контролем Германии. Более того, клиенты из Англии должны были клиринговой палате 58 571 фунт. Частично эта сумма представляла собой авансовые платежи за сахар, складированный в Германии.

В конце 1919 года совет Лондонской палаты постановил, что все иски к немецким клиентам должны улаживаться Лондонским комитетом сахарной торговли по зарубежным искам. Но протоколы за апрель 1921 года свидетельствуют, что Мэтт, сменивший Шульца на посту управляющего, нанес визит в Берлин, чтобы способствовать урегулированию расчетов с Mitteldeutsche Privât Bank – ведущим деловым партнером довоенной Германии. В начале 1920-х годов Мэтт регулярно наезжал в Берлин и Гамбург для ведения переговоров по долговым обязательствам. В те годы судебные процессы в целях истребования долгов у других компаний стали постоянным предметом дискуссий в совете Лондонской палаты.

Некоторая видимость нормальной ситуации была восстановлена в 1921 году, когда заново открылся Лондонский срочный сахарный рынок, но торговля сахаром полностью изменила свое лицо. Контрактной единицей стали 50 тонн белого сахара с поставкой на таможенный склад в Лондоне, и в тот же год Лондонская палата осуществила клиринговые операции на 61 050 тонн этого товара.

Во время войны Великобритания расширила собственное производство свекловичного сахара, заполнив вместе с другими поставщиками – главным образом тростникового сахара – пробел, оставленный в 1914 году Германией. Нормирование и закрытие рынков во время войны укрепили позиции английских сахароочистительных компаний по сравнению с торговцами с Минсинг-лейн. Подобный сдвиг в сахарной торговле был подтвержден в 1926 году, когда Юлиус Иосиф Рунге, высокопоставленный директор компании Tate & Lyle, стал членом совета Лондонской продуктовой клиринговой палаты32.

Однако нет худа без добра – война открыла и новые возможности. Так, резко возросло количество автомобилей, вызвав настоящий бум спроса на резину. Торговля фьючерсами на резину, начавшаяся в Роттердаме в 1913 году, шла достаточно успешно, потом во время войны была приостановлена и в 1919 году возобновилась сразу в двух городах, когда клиринговые палаты Роттердама (Rotterdamsche Likwidatiekas) и Амстердама (ALK) стали осуществлять клиринг соответствующих контрактов.

Успех Лондонской продуктовой клиринговой палаты был менее заметен. Лондонская палата начала предоставление гарантий на контракты на резину с 1 ноября 1921 года после того, как годом ранее резиновые брокеры понесли крупные спекулятивные потери33. Однако подобная диверсификация бизнеса просуществовала недолго, так как Ассоциация торговли резиной примерно в то же время ввела конкурирующую систему расчетов.

Лондонская палата обнародовала цифры чистой прибыли за 1921 год и выплатила по 6 шиллингов на каждую частично оплаченную обыкновенную акцию – это были первые дивиденды с 1915 года. В январе 1922 года совет увеличил годовое вознаграждение Мэтту и секретарю компании Джону Калберстону на 750 фунтов и заплатил каждому премию в 300 фунтов. После этого уровень их оплаты вернулся к довоенному; и все же их доходы, включая премии, были намного ниже тех, что получал до войны Шульц.

Офисный персонал Лондонской палаты также вынужден был согласиться на менее щедрые условия. Когда Дж. Кимминс в 1923 году пришел на службу в Лондонскую палату, ему положили 120 фунтов в год – меньше обычной ставки в 1914 году.

В воспоминаниях, опубликованных в 1988 году, Кимминс писал о мире, в котором властвовали мужчины и где мало что менялось из года в год:

Рабочий день начинался примерно в 9:30 утра, заканчивался около половины шестого вечера, и весь день приходилось носиться сломя голову. Мы писали и копировали все документы от руки. Брокеры готовили контракты, а мы приходили в субботу, чтобы проверить, что сделано за неделю. В 1920-е годы женщины в Сити были редкостью. В нашем офисе до самого последнего времени работали только мужчины, а рабочая рутина оставалась практически неизменной с 1923 года вплоть до 1950-х.

Великие события, потрясавшие мир, становились воспоминаниями. Когда в 1926 году разразилась всеобщая забастовка, Кимминс перешел на работу на Минсинг-лейн из Чизвика, и жалованье его возросло на 5 фунтов. Вот что он вспоминал о ситуации того года: «Кризис не слишком повлиял на наш бизнес. Прибыли были примерно те же – пострадали только мы, клерки! Управляющий заявил, что клерки сейчас ценятся “в пятачок за пучок”, и велел урезать нам жалованье».

В начале 1920-х годов Лондонская палата сумела занять в Сити прочную, хотя и скромную, нишу. К 1926 году «немецкие» проблемы ушли в прошлое. Основным бизнесом Лондонской палаты стал клиринг контрактов на рынке сахарных фьючерсов, когда между 1928 и 1931 годами контракты на сахар-сырец постепенно вытеснили белый сахар.

После временного послевоенного восстановления торговля кофе из Сантоса сократилась, окончательно сойдя на нет в 1927 году, поскольку бразильские власти решили сами торговать своим урожаем. С 1928 года Лондонская палата переключилась на фьючерсную торговлю какао. С 1926 года – года всеобщей забастовки – и на протяжении 1930-х годов ее оборот, согласно балансовому отчету, составлял примерно 700 тысяч фунтов в год.

Пять членов совета директоров с 1925 года стали выплачивать дивиденды в размере 7 шиллингов 6 пенсов (15 %) на обыкновенные акции, а с 1926 года – 56 фунтов 5 шиллингов на сто учредительских акций номинальной стоимостью 10 фунтов каждая. В марте 1927 года на сороковом ежегодном собрании компании было объявлено, что все задолженности перед акционерами по 6 %-ным общим дивидендам полностью погашены. Выплаты в размере 15 % и 56 фунтов 5 шиллингов на оплаченный обыкновенный капитал в размере 187 500 фунтов и 1000 фунтов учредительских акций оставались неизменными и в хорошие, и в плохие годы вплоть до января 1940 года, когда компания снизила дивиденды за 1939 год до 10 % и 25 фунтов соответственно.

В межвоенные годы оплаченный акционерный капитал Лондонской палаты оставался неизменным на уровне 188 500 фунтов, хотя условия дважды корректировались. В 1930 году все обыкновенные акции, и выпущенные, и невыпущенные, получили номинальную цену в 2 фунта 10 шиллингов каждая и стали полностью оплаченными. В 1937 году оплаченные обыкновенные акции на сумму 187 500 фунтов были конвертированы в 187 500 ценных бумаг номинальной стоимостью 1 фунт каждая с обязательством выплачивать по ним ежегодные дивиденды не менее 6 %.

До Первой мировой войны невостребованный капитал Лондонской палаты служил обеспечением ее гарантий во время кризиса. В межвоенный период рациональная политика выплаты дивидендов позволила компании собрать инвестиции в неофициальный гарантийный фонд. К концу 1939 года он оценивался в 488 810 фунтов.

В 1930-е годы сахар-сырец и какао были единственными продуктами, клирингом которых занималась Лондонская палата. Объемы снизились в 1931 году, когда Великая депрессия стала набирать силу, и еще раз – в 1935 году. На ежегодном собрании компании в феврале 1936 года было сказано, что «вмешательство правительств практически всех стран – производителей товарной продукции в сферы производства и потребления» держит за горло биржевые торги.

В 1937 году активность возросла, когда накануне своей пятидесятой годовщины Лондонская палата провела клиринг контрактов на 3,93 млн тонн сахара-сырца и 352 250 тонн какао – больше, чем в предыдущие годы.

Бизнес снова замедлился перед Второй мировой войной, хотя к тому времени клиринговая палата стала заниматься и другими продуктами. В 1937 году, после того как спекулянты попытались осуществить рыночный корнер, Лондонская палата помогла сформировать новый фьючерсный рынок – рынок перца. В феврале 1938 года ей удалось осуществить свою политику выплаты «стабильных и разумных» дивидендов на том основании, что компания надеялась на расширение бизнеса и нуждалась в живых деньгах.

Но делу помешала война. Когда в сентябре 1939 года Англия объявила войну Германии, Лондонская палата осуществила регистрацию и клиринг фьючерсных операций по сахару-сырцу, какао и шеллачной смоле, а также по небольшим количествам белого и черного перца (см. табл. 6.2).

Таблица 6.2. Контракты, зарегистрированные Лондонской продуктовой клиринговой палатой в 1939 году (по сравнению с 1938 годом)

Компания сумела незначительно восстановиться после состояния депрессии, в которой пребывала с 1918 года, однако так и не смогла в межвоенные годы вновь обрести довоенный статус34.

 

6.7. Вынужденное бездействие и продажа Лондонской продуктовой клиринговой палаты

Вторая мировая война оказала на Лондонскую палату более драматическое воздействие, чем Первая. Английское правительство приняло на себя контроль над экономикой страны, закрыв товарные рынки и положив конец клиринговой деятельности Лондонской палаты.

Палата перешла на режим поддержания трудоспособности. Во время войны она продолжала собирать проценты и дивиденды на свои инвестиции и выплачивать дивиденды в размере 6 % годовых на обыкновенные акции. Вся энергия ее директоров была направлена на поддержку военных усилий страны. Как явствует из годового отчета за 1944 год, двое из них были награждены военным крестом.

В отчете за 1944 год, вышедшем в начале 1945 года, компания отошла от традиционной сдержанности, опубликовав краткое заявление председателя Джеффри Свонна. В нем уже слышались обнадеживающие нотки. Директора, заявлял Свонн, с нетерпением ждут того дня, когда продуктовые рынки откроются заново, появятся возможности для торговли и компания «сможет восстановить свою обычную деятельность: финансировать и обеспечивать обмен и распределение товаров».

Лейбористское правительство послевоенной Англии никак на это не отреагировало. Оно оставило в силе жесткий контроль и нормирование, рынки по-прежнему были закрыты, а товары закупали оптом за рубежом централизованные ведомства. К 1949 году политика властей вылилась в серьезные проблемы для Лондонской клиринговой палаты. Продолжительное бездействие и повышение налогов на прибыль вынудили ее урезать ежегодные дивиденды до пяти процентов.

11 февраля 1949 года директора письменно обратились к своим акционерам. Они серьезно раздумывали о будущем компании. Компания сумела нарастить значительные резервы в размере 121 954 фунта, ежегодно удерживая часть прибылей, а также имела прибыль в размере примерно 157 934 фунта, образовавшуюся вследствие разницы между учетной стоимостью своих инвестиций – 316 402 фунта 5 шиллингов 5 пенсов и их рыночной стоимостью – 474 336 фунтов35.

И тем не менее у директоров имелись сомнения относительно стоимости акций компании, в особенности учредительских акций, в случае распределения прибыли или ликвидации Лондонской палаты. Директора не знали, имели ли держатели учредительских акций право на большее вознаграждение, чем 10 фунтов от их номинальной стоимости. Таким образом, они представили свои соображения, согласно которым учредительские акции оценивались соответственно в 10, 23 и 654 фунта, а обыкновенные акции – в 2 фунта 7 шиллингов 6 пенсов, 2 или 1 фунт. Держателям каждого вида акций предлагалось назначить своих представителей в комитеты, учрежденные для рассмотрения возникшей проблемы.

Год прошел, но дела комитетов не слишком продвинулись. Клиринговый бизнес по-прежнему агонизировал, а доходы от инвестиций падали из-за повышения налогов на распределенную прибыль. Размер дивидендов за 1949 год, по-прежнему составлявший пять процентов, обусловил размер дивиденда на обыкновенные акции Лондонской палаты в два процента. Единственным светлым пятном была рекомендация Специальной бюджетной комиссии Палаты общин возобновить работу рынков чая, какао и зерна, чтобы возродить в Англии реэкспортную торговлю и поступления от невидимых статей экспорта. Свонн уныло возвестил, что урон, нанесенный пятью годами политики правительства социалистов, стал очевиден только тогда, когда иностранцы заняли торговую нишу, прежде принадлежавшую Лондону и Ливерпулю.

В мае 1950 года директора решили продать Лондонскую продуктовую клиринговую палату. В послании акционерам компания сообщила, что рынок какао по-прежнему находится под контролем правительства, «хотя имеются надежды на определенные послабления, но что касается рынка сахара, то контроль над его операциями продлится еще не менее пяти лет». Поскольку сахар составлял основную статью бизнеса Лондонской палаты до войны, директора не видели перспектив для прибыльной торговли без этого товара.

Совет получил предложение от быстро развивающейся финансовой компании United Dominions Trust (UDT) продать акции по цене 2 фунта 1 шиллинг 3 пенса за каждый фунт стерлингов обыкновенных акций Лондонской палаты. Для сравнения – последняя цена на Лондонской фондовой бирже составляла 1 фунт 16 шиллингов 3 пенса. Также UDT предложила выплатить промежуточные дивиденды в счет задолженностей с 1948 по 1949 год и 313 фунтов за каждую учредительскую акцию.

1 июня 1950 года Лондонская палата сообщила, что девяносто процентов ее акционеров согласились на предложение UDT, и закончила свое существование как независимая котирующаяся на бирже компания. По-прежнему было неизвестно, сможет ли (и захочет ли) она возобновить клиринговые операции как дочерняя компания UDT.

 

7.1. Клиринговая ассоциация Миннеаполиса

В 1888 году, через три недели после того, как Лондонская продуктовая клиринговая палата открыла свой бизнес, ею было получено предложение из-за океана. Совет был извещен о том, что «ведущие мукомолы Миннеаполиса» предлагают проводить американские контракты на муку через новое клиринговое учреждение в Лондоне1.

Директора Лондонской палаты Герман Фортлаг и Бенджамен Табор начали переговоры с Гюнтером де Сен-Круа, представлявшим мукомолов из Миннесоты. Хотя эти переговоры закончились ничем, сам факт обращения продемонстрировал, с какой скоростью информация о клиринговой практике доходила с одного континента до другого в глобализированном мире конца XIX столетия.

Но, несмотря на это, европейский метод гарантирования контрактов, принятый на вооружение в Гавре и продолженный Лондонской палатой, в Соединенных Штатах не прижился. Согласно записи от 1896 года, дельцы Нью-Йоркской кофейной биржи не раз подумывали о том, чтобы использовать европейский метод, но каждый раз не решались: «Не раз делались попытки учредить такую клиринговую палату на Нью-Йоркской кофейной бирже, но соответствующее предложение не шло дальше совета управляющих», – писал Генри Кросби Эмери2.

Вместо этого в 1891 году Торговая палата Миннеаполиса, являвшаяся городской биржей зерна, основала клиринговую палату, которая приняла собственный метод снижения контрагентского риска коммерсантов.

К 1890 году Миннеаполис потеснил Буффало в качестве ведущего мукомольного центра Америки. Кроме того, он стал значимым региональным центром банковской деятельности и домом влиятельного делового сообщества, которое гордилось тем, что находится на переднем крае финансовых инноваций. Энтузиазм местных предпринимателей по поводу новых финансовых идей частично был обусловлен нежеланием того, чтобы экономика региона зависела от Чикаго, находившегося на расстоянии 350 миль на юго-восток. Кроме того, тут сыграло роль и намерение скомпенсировать географически неблагоприятное положение города, удаленного от глубоководных гаваней, с помощью дешевой транспортировки больших партий грузов по Великим озерам, что, в свою очередь, обусловило зависимость Миннеаполиса от железных дорог, по которым зерно и мука перевозились на восток. Жалобы на железнодорожные тарифы постоянно звучат в ежегодных отчетах Торговой палаты Миннеаполиса в 1880–1890-е годы.

Сама же палата была основана в 1881 году в целях обеспечения рынка для растущего поблизости зерна. Изначально торговля на этом рынке осуществлялась за наличные. После 1886 года он приобрел большое значение, когда городские мукомолы решили осуществлять свои торговые операции именно там, а не через посредство собственной ассоциации3. Первый фьючерсный контракт палаты – на стекловидную краснозерную яровую пшеницу – был заключен в январе 1883 года4. Объемы фьючерсных торгов в 1880-е годы были невысоки5. Однако совет Торговой палаты летом 1891 года решил назначить комиссию из трех человек для разработки проекта создания клиринговой палаты для открытых сделок6. Похоже, что в основе такого решения лежало стремление повысить возможности хеджирования в Миннеаполисе торговли сорта пшеницы, произраставшего в регионе.

Комиссия высказалась за учреждение клиринговой палаты по типу Чикагской товарной биржи. В августе совет утвердил ряд черновых поправок в уложения о бирже (23 параграфа) и представил их своим членам7, однако специально созванное собрание членов палаты от 2 сентября 1891 года отвергло этот план 66 голосами против 62. Мнение большинства, по сведениям местной прессы, заключалось в том, что клиринговая палата должна быть отделена от Торговой палаты8. Биржа более не принимала участия в разработке проекта, и через несколько недель большинство одержало верх. 28 сентября 1891 года была создана Клиринговая ассоциация Торговой палаты с акционерным капиталом 50 000 долл., который состоял из 1000 акций по 50 долл. каждая, полностью оплаченных при выпуске в обращение. Статьи, посвященные этому событию, характеризуют бизнес компании как «покупку, продажу, хранение и доставку зерна всех сортов, включая услуги по доставке за комиссионное вознаграждение, а также покупку, продажу, аренду и закладные операции с недвижимостью в виде реального и персонального имущества любого вида»9.

Результатом основания Клиринговой ассоциации в форме корпорации по законам, принятым в штате Миннесота, стало появление юридического лица, которое могло выступать в качестве контрагента в биржевых сделках. Фраза «покупка, продажа, хранение и доставка», встречающаяся в статьях, свидетельствует о том, что ассоциация, по сути, представляла собой то, что позднее стало называться «палата полного клиринга». Она выступала как продавец по отношению ко всем покупателям и как покупатель по отношению ко всем продавцам и, таким образом, стала «бабушкой» сегодняшних центральных клиринговых контрагентов.

6 октября 1891 года Торговая палата предоставила Клиринговой ассоциации исключительные права на клиринг биржевых операций. 12 октября биржа предоставила клиринговой палате офисное помещение на своей территории сроком на один год10.

К сожалению, подробных сведений, относящихся ко времени функционирования Клиринговой ассоциации Миннеаполиса, больше не существует. Поэтому историки и писатели (в том числе автор этой книги) черпают сведения из пространного доклада о торговле зерном в США, выпущенного Федеральной комиссией по торговле (FTC) в 1920 году (то есть через 29 лет после описываемых событий), где утверждается, что Клиринговая ассоциация Торговой палаты Миннеаполиса была первой в США клиринговой палатой, которая в 1891 году взяла на вооружение полный клиринг, а также содержится информация о ее работе11.

Согласно FTC, члены Клиринговой ассоциации должны были быть членами биржи Торговой палаты. Однако не все члены биржи обязаны были быть членами клиринговой палаты. Брокерские фирмы, занимавшиеся фьючерсами на бирже Миннеаполиса, становились членами Клиринговой ассоциации, подписавшись на ее акции после утверждения директорами клиринговой палаты. Если член ассоциации испытывал трудности с платежами, клиринговая палата могла покупать или продавать соответствующие контракты в целях собственной защиты от убытков.

Клиринговая палата Миннеаполиса отличалась от подобного учреждения в Чикаго тем, что не являлась структурной частью биржи. Ее политика маржирования также имела особенности. Согласно системе полного клиринга, управляющий клиринговой палаты должен был призывать стороны сделок оплатить необходимую маржу, чтобы защитить палату на период совершения расчетов по контрактам.

В Чикаго стороны сделок требовали маржу друг у друга и депонировали ее в обоюдно согласованном месте – обычно у казначея биржи или в банке, одобренном Чикагской товарной биржей. Согласно правилам Чикагской биржи, маржа была необязательным условием12. Один комментатор в 1911 году заметил по этому поводу следующее: «Во многих сделках между участниками, где каждый полностью уверен в финансовой стабильности другой стороны, требование маржи необязательно и часто считается знаком неуважения. Разрешение на сделку дается при весьма малом внимании к этой стороне вопроса»13.

По сведениям FTC, метод, принятый в Миннеаполисе, предусматривал «ежедневные расчеты по открытым сделкам на основе цен закрытия рынка». В обязанности компаний – членов Клиринговой ассоциации Миннеаполиса входило информирование ассоциации обо всех деталях сделок в установленное время дня14. Они должны были либо получить, либо внести оплату в клиринговую палату по чекам, которые подтверждали убытки или прибыли по открытым сделкам.

Полный клиринг облегчил жизнь участникам рынка. Кроме того, такой метод был безопаснее принятого в Чикаго. Члены Клиринговой ассоциации Миннеаполиса имели дело только с клиринговой палатой, когда нужно было проводить расчеты по сделкам и выплачивать маржу. Обязательное требование маржи завоевало поддержку небольших торговых компаний, которые считали, что метод, принятый на Чикагской товарной бирже, является дискриминационным и поддерживает крупные компании.

Правила клиринговой палаты Миннеаполиса позволяли ее членам проводить расчеты по сделкам на двусторонней основе без участия самой палаты. Однако FTC считала, что удобство системы полного клиринга как раз заключается в том, что она охватывает практически все сделки.

В докладах FTC говорилось, что Клиринговая ассоциация развивалась медленнее, чем предполагали ее основатели. В исследовании FTC по данному вопросу, опубликованном в 1920 году, указывалось, что «в ее состав входило чуть больше 100 членов Торговой палаты и никого более», а «выпущенный акционерный капитал в 1918 году составлял около 25 000 долл.», то есть за 27 лет работы ассоциации была выпущена в обращение только половина утвержденного капитала на 1891 год15.

 

7.2. Миннеаполис: непризнанный новатор

Клиринговый метод, принятый Миннеаполисом, стал важным новшеством в своей области, но после его появления на свет «новорожденному» почти не уделялось внимания.

Если деятельность гаврской Caisse служила предметом оживленных обсуждений в газетах и в самой Франции, и за ее пределами16, темой научных исследований и моделью, немедленно принятой за эталон в других торговых центрах Европы, то метод полного клиринга Клиринговой ассоциации Миннеаполиса не вызвал у современников особого интереса.

Через пять недель после основания клиринговой палаты одна из местных газет – Minneapolis Tribune – вернулась к этой теме, опубликовав изобилующую яркими эпитетами статью, где говорилось, что Клиринговая ассоциация – это «шаг в новый мир», и уж конечно, она по всем статьям превосходит чикагскую модель. Но, хотя автор статьи подробно описал систему маржирования, он забыл рассказать, в чем именно заключались функции клиринговой палаты как центрального контрагента17.

Торговая палата никак не прокомментировала учреждение Клиринговой ассоциации в годовом отчете за 1891 год, в последующих отчетах она просто упоминалась в числе прочих примерно 550 членов биржи. В газетах, книгах и академических журналах Америки в течение следующих 20 лет писали о новаторском духе Миннеаполиса, учредившего свою клиринговую палату в качестве отдельной «клиринговой ассоциации». Однако роль палаты и построенных по ее типу учреждений, выступавших в качестве покупателя по отношению ко всем продавцам и продавца по отношению ко всем покупателям, оставалась вне поля зрения комментаторов и ученых почти тридцать лет.

В своем детальном труде 1896 года «Спекуляция на фондовых и товарных биржах Соединенных Штатов» Генри Эмери Кросби не упомянул, что Клиринговая ассоциация Миннеаполиса являлась палатой полного клиринга, зато специально отметил, что клиринговая палата в отличие от других учреждений занималась физическими поставками зерна. Когда в 1911 году Американская академия политических и социальных наук посвятила 38-е издание «Анналов» статьям об американских товарных биржах, Клиринговая ассоциация Торговой палаты Миннеаполиса была там провозглашена «пионером страны в своей сфере» – однако без единого упоминания об осуществлении ею полного клиринга по принципу «покупатель по отношению ко всем продавцам и продавец по отношению ко всем покупателям»18.

Если верить газетным отчетам, Клиринговая палата Виннипега, начавшая операции в 1904 году, была по меньшей мере столь же известна в Чикаго середины 1920-х годов, как и Клиринговая ассоциация Миннеаполиса. Когда в 1925 году Чикагская товарная биржа лихорадочно обсуждала возможность перехода на полный клиринг, Chicago Journal of Commerce описывал этот метод как систему, «считающуюся модной в Виннипеге и еще на некоторых местных рынках контрактов»19.

Отсутствие внимания могло отражать нежелание публичности у определенной части Клиринговой ассоциации. В статье о бирже и клиринговой палате, помещенной в «Анналах» за 1911 год, управляющий Клиринговой ассоциации был назван, «несомненно, одной из самых неразговорчивых персон во всем сообществе». Кроме того, дело могло заключаться в медленном развитии полного клиринга по типу Миннеаполиса на региональных зерновых рынках Штатов, которые в большинстве своем не являлись центрами биржевой игры или фьючерсной торговли.

Когда FTC выпустила доклад о торговле зерном за 1920 год, 639 из 1000 (64 %) местных торговцев зерном в Чикаго занимались фьючерсной торговлей, что вывело город на передний план как главный центр подобной деятельности в США. Напротив, только 35 (7,5 %) торговцев зерном в Миннеаполисе занимались прежде всего фьючерсной торговлей, в то время как в Канзас-сити, где клиринговая палата появилась в 1899 году, только 17 из 169 (10,1 %) членов биржи из числа местных торговцев зерном занимались фьючерсами в первую очередь.

Кроме того, вряд ли можно считать простым совпадением, что первый подробный материал о Клиринговой ассоциации Торговой палаты Миннеаполиса и ее «исторической» роли в качестве первой в Америке палаты полного клиринга появился после Первой мировой войны20. К тому времени федеральное правительство продвигало полный клиринг как способ реформирования зернового фьючерсного рынка Чикаго примерно тем же методом, которым преемники этого правительства в 2008–2009 годах определили использование центральных клиринговых контрагентов как способ снижения риска на внебиржевых рынках деривативов. Отчет FTC стал составной частью усилий федеральных властей в части рекламирования достоинств полного клиринга.

В таком отзывчивом на разные деловые новшества обществе, как США начала XX века, отсутствие комментариев по поводу клиринговой системы Миннеаполиса наводит на размышления. Как бы то ни было, похоже, что отчет FTC 1920 года, в котором было высказано мнение о становлении полного клиринга в Америке того времени, на момент опубликования не вызвал споров. Автор настоящей книги пытался найти записи о различных относящихся к делу событиях, но безуспешно.

И все же отсутствие у современников интереса к Клиринговой ассоциации Миннеаполиса может просто говорить о том, что полный клиринг в США распространялся медленнее, чем система регистрации и гарантирования контрактов в Европе в годы, предшествовавшие Первой мировой.

 

7.3. Становление полного клиринга

Чтобы лучше понять, как именно функционировали клиринговые палаты в Америке на заре своего становления и как они управлялись, нужно бросить взгляд на юго-запад, в Канзас-сити, а затем на северную границу Штатов – в Виннипег в Манитобе.

Прошло семь лет, прежде чем Торговая палата Канзас-сити решила последовать примеру Миннеаполиса, учредив в марте 1899 года Клиринговую компанию Торговой палаты. Некоторые детали системы клиринга, существовавшей в Канзас-сити, известны благодаря краткому описанию в «Анналах» Академии политических и социальных наук за 1911 год. Однако там не упоминалось, что клиринговая компания выступала в качестве продавца по отношению ко всем покупателям и покупателя по отношению ко всем продавцам.

Как и в Миннеаполисе, целью ее основателей было способствовать развитию фьючерсной торговли и положить конец зависимости трейдеров от Чикаго в части хеджирования местной пшеницы зимних сортов, кукурузы и овса.

Видимо, это им удалось. Изначальный акционерный капитал клиринговой палаты составил 5000 долл., приходившийся на 100 выпущенных акций стоимостью 50 долл. каждая, которые были приобретены членами Торговой палаты. Это количество было удвоено в 1902 году за счет продажи дополнительной сотни акций стоимостью 175 долл. каждая. Согласно статье, опубликованной в «Анналах» за 1911 год, на тот момент в клиринговой палате насчитывалось 110 членов, а акции стоили по 350 долл. Количество акций в собственности одного держателя не могло превышать двадцати. Годовые дивиденды – 2 долл. на акцию – выплачивались регулярно, а комиссия за клиринг снизилась с 3 центов за 1000 бушелей до 2 центов.

Операции проводились в одной-единственной комнате в здании Торговой палаты с 8:00 до 16:00. Основная активность начиналась после того, как рынок закрывался, – в 13:15 в будни и в 12:00 по субботам. Операционные затраты клиринговой палаты составляли примерно 5000 долл. в год. К 1911 году, согласно «Анналам», клиринговая модель Канзас-сити была скопирована Коммерческой биржей в Сент-Луисе. Ее также использовали такие города, как Нэшвилл, Омаха, Уичита и Новый Орлеан.

Подобно Канзас-сити, Клиринговая палата Виннипега (Канада) была учреждена в первую очередь для того, чтобы городские торговцы и мукомолы могли хеджировать свои закупки зерна эффективнее, чем при посредстве Чикагской товарной биржи.

19 марта 1901 года 23 местных торговца зерном и мукомола решили создать Клиринговую ассоциацию Зерновой и продуктовой биржи Виннипега «для покупки, продажи, хранения, получения и поставок всех видов зерна», а также для ведения за вознаграждение «расчетов, урегулирования и клиринга <…> всех сделок с зерном на условиях поставок в будущем», заключенных членами Зерновой и продуктовой биржи Виннипега21.

Клиринговая палата была учреждена в июле 1901 года с акционерным капиталом в 25 000 канадских долл., поделенным на 500 акций стоимостью 50 канадских долл. каждая. В состав акционеров-учредителей вошли 22 человека. Каждый подписался на пять акций, уплатив сначала только 10 % от требуемых 250 канадских долл.22

Создание ассоциации потребовало некоторого времени, но со дня своего открытия – 1 февраля 1904 года – клиринговая палата неуклонно наращивала операции. Ею владели и управляли ее же члены, а организационная структура была построена на основе взаимных операций. После утверждения советом новые члены подписывались каждый всего на пять акций – как и основатели.

Клиринговая ассоциация Виннипега была палатой полного клиринга. Как и в Миннеаполисе, не все члены биржи становились членами Клиринговой ассоциации, однако все члены Клиринговой ассоциации были обязаны являться членами биржи. Маржирование было обязательным условием. В положениях ассоциации23 говорилось, что как только сделка на зерно получает утверждение управляющего, клиринговая палата принимает на себя обязанности покупателя по отношению к продавцу и продавца по отношению к покупателю, а также ответственность за поставки по фьючерсным сделкам.

Бизнес рос так успешно, что в конце 1907 года ассоциация решила удвоить уставной капитал, выпустив еще 500 акций по 50 канадских долл. каждая. Но вместо того чтобы предложить эти акции по номиналу, она назначила цену на новые акции в 300 канадских долл. с целью нарастить свои резервы и частично ограничить членство.

Как показано на рис. 7.1а и 7.1б, стоимость акций, выпущенных Клиринговой ассоциацией Виннипега, с годами постоянно повышалась, а комиссия за клиринг поэтапно снижалась, пока в 1916 году не достигла 0,4 цента за 1000 бушелей. Этот уровень продержался всего четыре года. Подобная ситуация отражала принятую в 1914 году политику, когда на ежегодном собрании ассоциация решила прекратить выплату дивидендов и предоставлять клиринговые услуги своим членам практически по себестоимости. Возможно, это первый зафиксированный случай, когда клиринговая палата решила следовать политике предоставления услуг по себестоимости. До Первой мировой войны ассоциация только дважды объявляла о выплате дивидендов: 10 % в феврале 1913-го и 12 % в марте 1914 года.

Рисунок 7.1 : а) акции Клиринговой ассоциации Виннипега, 1904–1919 годы (подписные цены, канадских долл.); б) клиринг сделок на зерно в Виннипеге (канадских центов за 1000 бушелей) 24

К 1921 году Клиринговая ассоциация Виннипега обладала номинальным капиталом в 30 750 канадских долл., а 123 ее члена были держателями 615 акций. Кроме того, резервный капитал ассоциации составлял примерно 293 тысячи канадских долл. В том же году руководство клиринговой палаты подготовило обзор работы за первые двадцать лет, в котором говорилось, что система оказалась «в высшей степени удовлетворительной», хотя и признавалось, что однажды ассоциация потерпела убытки в сумме 30 580,43 канадского долл.25

Виннипег был не единственной клиринговой палатой Северной Америки, которая наращивала добавочные резервы. Здесь уместно привести в пример Нью-Йоркскую товарную биржу – уважаемое учреждение, восходящее к 1861 году. Ее клиринговая палата, основанная в 1904 году, ввела новую традицию, учредив гарантийный фонд, куда ее члены должны были вносить 1000 долл. депозита «в целях покрытия убытков или ущерба ассоциации вследствие дефолта любого из участников клиринговых операций». Если гарантийного фонда было недостаточно, палата могла потребовать у участников клиринговых операций дополнительные взносы пропорционально количеству контрактов, принятых для клиринга в течение предыдущих четырех месяцев, но не более 5000 долл.

Клиринговые правила Нью-Йоркской товарной биржи демонстрируют борьбу между новым и старым: хотя сама идея гарантийного фонда была новаторской, требование «первичной маржи по открытым сделкам» было необязательным и оставалось на усмотрение директоров.

Аналогичной смесью старого и нового отличались и клиринговые регламенты Нью-Йоркской кофейной биржи. Эта биржа, созданная в 1882 году, была объявлена акционерным обществом законом штата Нью-Йорк от 1885 года. В следующем году были обнародованы ее первые регламенты – так называемые правила операционного зала (floor rules). Как писал Эмери в 1896 году, биржа отказалась принять клиринговый метод Гавра26. Вместо этого, как свидетельствуют последующие издания правил, она приняла на вооружение метод цепочки расчетов 27.

В 1916 году кофейная биржа стала называться Нью-Йоркской кофейной и сахарной биржей. В это время она изменила свои правила, включив в свои операции полный клиринг. Клиринговая ассоциация начала работу на будущий год, незадолго до того, как биржа вынуждена была временно приостановить деятельность из-за вступления Америки в Первую мировую войну. Члены ее, однако, могли сами решать, использовать ли клиринговую палату в качестве покупателя по отношению ко всем продавцам и продавца по отношению ко всем покупателям28. В 1927 году правила разрешили использовать расчеты по цепочке, а также полный клиринг контрактов на кофе и сахар.

В течение почти тридцати лет палаты полного клиринга Северной Америки следовали примеру Миннеаполиса, будучи акционерными компаниями, существовавшими отдельно, хотя и в тесной связи с обслуживаемыми ими биржами, на которых обслуживались их собственные члены.

Тем не менее в 1919 году небольшая биржа Чикаго, где заключались сделки с маслом и яйцами, стала осуществлять у себя полный клиринг. В октябре того же года Биржа масла и яиц Чикаго изменила название на Чикагскую товарную биржу (Chicago Mercantile Exchange, CME) и с 1 декабря открыла фьючерсные торги маслом и яйцами. Изменение наименования было знаком того, что биржа, организованная по взаимному принципу, заявила о своих планах по торговле и другими видами фьючерсов. Для ведения таких операций была создана новая палата полного клиринга, «организованная и управляемая по правилам биржи в целях клиринга фьючерсных сделок между ее членами»29.

Первое из Правил клиринговой палаты разъясняло, что это означает для биржи и ее членов: «В случае если эти регламенты дают Клиринговой палате права или налагают на нее обязанности, таковые права и обязанности относятся к Клиринговой палате и имеют исковую силу в отношении Чикагской товарной биржи».

Клиринговая палата CME выступала как покупатель по отношению к продавцу и продавец по отношению к покупателю в рамках сделок, но когда дело доходило до гарантий выполнения контрактов, заигрывания с биржей прекращались. Финансовые обязательства членов биржи, которые решили вступить в члены клиринговой палаты, были, соответственно, очень жесткими.

Все участники клиринговой деятельности, будь то физические лица, партнеры компаний или директора корпораций, должны были гарантированно принимать на себя финансовую ответственность за все без исключения сделки, проходящие от их имени через клиринговую палату. Каждый участник клиринга должен был внести на депозит в палату 500 долл. в счет защиты самой палаты и ее членов. Комитет клиринговой палаты биржи устанавливал первичную маржу, которая «ни при каких обстоятельствах» не могла быть меньше 5 % стоимости товара, подлежащего маржированию. Если того требовали рыночные условия, управляющий клиринговой палаты или председатель клирингового комитета мог истребовать дополнительные взносы в счет маржи, которые должны были быть депонированы «в течение следующего банковского часа после получения запроса». В случае банкротства клиринговая палата могла закрыть сделки любого лица, не выполнившего свои обязательства, и возложить на такое лицо возмещение убытков.

Кроме того, правила клиринговой палаты устанавливали, что члены биржи, действующие как брокеры, «должны требовать от своих клиентов внесения на депозит маржи в размере 10 % от цены контрактов по заключенным сделкам». В случае колебаний на рынке участник клиринга должен был требовать внесения маржи, достаточной для подержания депозита, на уровне 10 % «в любое время». Любой участник, не выполнивший этого требования, считался «виновным в несоблюдении правил ведения бизнеса и подлежал временному или окончательному исключению из Клиринговой палаты».

Правила клиринговой палаты CME устанавливали процедуру мобилизации средств для покрытия убытков. «Первой линией обороны» была маржа, депонированная несостоятельным участником клиринга. Далее использовались средства из гарантийного фонда клиринговой палаты. После этого на участников клиринга налагалась пошлина в размере, пропорциональном комиссии, выплаченной клиринговой палате за оказанные услуги за предшествующие три месяца. Для того чтобы депозиты участников клиринга в размере 500 долл. не смешивались с маржевыми выплатами пользователей, комиссионными сборами клиринговой палаты или доходами и платежами биржи, правила обязывали Чикагскую товарную биржу иметь по крайней мере пять видов счетов в трех или более банках Чикаго, причем каждый из таких банков должен был иметь своего представителя, являвшегося членом биржи.

В те времена клиринговая палата Чикагской биржи не привлекала к себе особого внимания. Основная драма разыгралась, когда Чикагская Товарная биржа (CBOT) оказалась под давлением со стороны ряда своих членов и федерального правительства в Вашингтоне, которые требовали изменить порядок ее управления и клиринговую систему. Через шесть лет после того, как CME приняла решение в пользу собственного клирингового учреждения, CBOT сделала выбор в пользу модели Миннеаполиса, основанной на принципах коммерческой самостоятельности. Различные варианты клиринга, выбранные новоучрежденной CME в 1919 году и старинной CBOT в 1925 году, сыграли решающую роль в судьбе обеих бирж 80 лет спустя, когда те оказались соперницами за первенство на фьючерсных рынках Америки.

 

7.4. Центральный контрагент для CBOT

В начале 1920-х годов фьючерсный рынок зерна в Чикаго, отказывавшийся проводить клиринг своих сделок через центрального контрагента, оказался в положении белой вороны. Хотя 86 % зерновых фьючерсов в Америке торговались на CBOT, биржа по-прежнему применяла метод цепочки расчетов. Чтобы заставить ее изменить процедуру, понадобилось указание федеральных властей.

На самом деле члены CBOT не были единодушны в своем мнении. Банкротство компании Phillips в 1902 году побудило некоторых из них подать в 1903 году петицию (не имевшую успеха) о введении системы полного клиринга, при которой клиринговая палата выступала бы продавцом по отношению ко всем покупателям и покупателем по отношению ко всем продавцам.

Таблица 7.1.  Голосование членов CBOT по вопросу введения полного клиринга. 1917–1925 годы

Источник: письмо Джеймсу Джонсу, секретарю CBOT, от П. Макмиллана, представителя CBOT в Вашингтоне, от 5 сентября 1925 года.

Эта петиция была первой в ряду многочисленных усилий, нацеленных на учреждение центрального контрагента для CBOT. В 1911 году члены CBOT проголосовали за изменения правил, вводившие некоторые элементы полного клиринга, но не осмелились установить введение гарантий на исполнение контракта30. Предложения не были приняты из-за большого размера маржи.

Более серьезные усилия по учреждению центрального контрагента для CBOT были предприняты шесть лет спустя. Инициатором выступил специальный комитет Клиринговой палаты CBOT, объявивший, что рынок Чикаго «просел» ниже всех остальных рынков мира. В письме от 17 июля 1917 года комитет указал, что «полный клиринг успешно и удовлетворительно работает на всех серьезных биржах как в Америке, так и в других странах»31.

Реформаторы одержали верх, и 19 июля 1917 года члены CBOT 446 голосами против 324 поддержали предложение комитета о выработке подробного плана «перехода от существующей старой системы клиринга наших сделок к более современной практике». Но когда такой план «Клиринговой палаты товарной биржи», дополненный правилами и положениями, был внесен на голосование два месяца спустя, его отвергли двумя третями голосов (см. табл. 7.1).

В качестве основания были выдвинуты два соображения. Некоторые считали, что существующая система, одобренная Верховным судом США, обеспечивала лучшую защиту в случае возможного принятия неблагоприятных законов. Другие опасались, что сотрудники клиринговой палаты, получив доступ к конфиденциальной торговой информации, будут извлекать из этого выгоду.

В последующие годы эти аргументы в определенной степени потеряли актуальность. В начале 1920-х годов возобновлению усилий, направленных на введение центрального контрагента для CBOT, способствовал ряд факторов, а именно:

– Судебные решения, касающиеся других рынков, стали аргументом в пользу системы полного клиринга, предложенного для Чикагской биржи.

– Управление зерновых фьючерсов (Grain Futures Administration), учрежденное Законом о зерновых фьючерсах 1922 года, сделало фьючерсную торговлю в Чикаго подконтрольной правительству США и стало требовать ведения записей о торгах, отчетности об открытых позициях федеральным регулирующим органам и оплаты гербовых сборов. В отсутствие центрального контрагента трейдеры вынуждены были сами вести записи, составлять отчеты и платить налоги на валовый оборот. Введение центрального контрагента позволило бы им выполнять вышеуказанные обязанности на основе многосторонних взаимозачетов, экономя на затратах операционных офисов и на налогах.

– Чикагская товарная биржа находилась в Чикаго и имела палату полного клиринга.

Тем не менее понадобилось давление министра сельского хозяйства США Уильяма Джардина, чтобы доводы в пользу клиринговой палаты для торговли зерновыми фьючерсами перевесили широко распространенную нелюбовь к CBOT со стороны фермерского сообщества и политиков из Вашингтона.

С началом Первой мировой войны цены на зерно и другие пищевые продукты взлетели вверх. В 1916 году цены на кукурузу достигли самого высокого уровня со времен Гражданской войны между Севером и Югом. На следующий год то же самое произошло с ценами на пшеницу. После вступления Америки в войну в 1917 году правительство приостановило фьючерсную торговлю пшеницей, сахаром, хлопковым семенем и хлопковым маслом и установило контроль цен на товары, вошедшие в категорию основных товаров военного снабжения. Цены продолжали расти вплоть до 1920 года, когда правительство отменило ценовые гарантии военного времени, а затем резко пошли вниз. К маю 1921 года цены на зерно упали на две трети по сравнению с прошлым июнем.

Резкие ценовые колебания возродили к жизни обвинения в том, что CBOT – это «гнездо спекулянтов»; зазвучали требования запретить ей функционировать как «рынку контрактов», а стало быть, и торговать фьючерсами, что и было сделано законом 1922 года.

Джардин решил положить конец тому, что он назвал «чудовищными колебаниями цен», однако ему не хотелось отнимать у CBOT право заниматься бизнесом. Он считал, что центральный контрагент станет средством решения проблемы резких колебаний цен на зерно, поскольку, справедливо или нет, министр видел в этом возможность обуздать деятельность кучки процветающих спекулянтов.

Летом 1925 года Джардин произнес целый ряд речей на эту животрепещущую тему, чтобы убедить CBOT подчиниться его решению, и при этом дал понять, что в случае необходимости он не колеблясь воспользуется всей властью, дарованной ему федеральным правительством.

«Мое мнение заключается в том, что зерновые биржи нашей страны выполняют полезную роль; по крайней мере лучшей рыночной системы мы выработать не смогли», – заявил Джардин в выступлении перед фермерами 4 июля 1925 года32. Однако он недвусмысленно предупредил собравшихся, что ситуацию, когда цена на пшеницу меняется на 12 или 13 центов в течение дня, нельзя назвать «правильной». Ситуацию должны были исправить сами зерновые биржи:

Они обязаны осознать, что потеряли большую долю доверия народа и обрести его вновь можно, лишь наведя порядок в своих делах. Если они добровольно не пожелают сделать это, мне придется применить всю силу данных законом полномочий, чтобы принудить их сделать то, что необходимо.

На бирже многие поддерживали Джардина. Однако имелись и определенные проблемы. В конце 1925 года директора CME отказались назначить голосование по поводу петиции, представленной членами биржи и касающейся введения палаты полного клиринга, на том основании, что «этот вопрос не раз ставился перед членами совета и каждый раз решение было отрицательным – в последний раз оно было принято подавляющим большинством голосов». Один из репортеров, освещавших ход голосования, назвал ситуацию «громом среди ясного неба», поскольку всем были известно желание Вашингтона учредить клиринговую палату, а также положительное мнение президента Чикагской биржи Фрэнка Клери33.

Сторонники центрального контрагента быстро подготовили новую петицию с требованием учреждения палаты полного клиринга. А тем временем столбик политического термометра в Вашингтоне устремился вверх. В полном ужасе Дж. Мюррей и Л. Гейтс, чикагские члены лоббистской группы в федеральном комитете по законодательству о зерновых биржах, 29 августа направили конфиденциальное послание всем существующим и бывшим должностным лицам CBOT. И выражений они смягчать не стали.

«Очень немногие осознают, перед лицом какого кризиса мы находимся. Создавшаяся ситуация – самая серьезная за всю историю биржи», – так начиналось это послание.

В нем говорилось о «растущем ощущении» политических деятелей Вашингтона, что министр сельского хозяйства «излишне снисходительно» отнесся к происходящему на Чикагской товарной бирже, «особенно после отказа директоров принять его предложение относительно учреждения клиринговой палаты». Чтобы привлечь к своему предупреждению особое внимание, авторы послания перешли на заглавные буквы, сообщая, что слышны требования, «ЧТОБЫ МИНИСТР ЗАПРЕТИЛ ЧИКАГСКОЙ ТОВАРНОЙ БИРЖЕ ФУНКЦИОНИРОВАТЬ В КАЧЕСТВЕ РЫНКА КОНТРАКТОВ»34 по Закону о зерновых фьючерсах, и делясь мнением о том, что дела в Чикаго находятся в руках большинства ЧЛЕНОВ БИРЖИ, КОТОРЫЕ НЕ ПОНИМАЮТ ТЕКУЩЕЙ СИТУАЦИИ И НЕ ЖЕЛАЮТ ПРИЗНАТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕМЕН».

«Нет нужды еще раз напоминать вам о настоятельной необходимости изменить ситуацию на Чикагской бирже, чтобы воспрепятствовать решительным мерам со стороны министра или конгресса», – писали Мюррей и Гейтс. «Все ясно как день. Времени больше нет. С каждым часом опасность все сильней», – заявляли они, призывая «всех сотрудников биржи – и нынешних, и бывших» убеждать членов биржи голосовать за реформы.

Их усилия, объединенные с действиями других реформаторов, увенчались успехом 3 сентября 1925 года, когда новое правило CBOT за номером XXXIV было принято 601 голосом против 281 при 4 воздержавшихся. Большинством в 320 голосов было принято решение учредить Клиринговую корпорацию, которая выступала бы «в качестве продавца по отношению ко всем покупателям и в качестве покупателя по отношению ко всем продавцам в рамках всех сделок на любые товары».

В отличие от клирингового подразделения CME, созданного в 1919 году, новая структура не являлась составной частью CBOT. Клиринговая корпорация Товарной биржи была учреждена 5 октября 1925 года. Но, несмотря на ее отдельное существование, она была очень тесно привязана к бирже.

Согласно правилу XXXIV, Клиринговая корпорация была «организована под надзором совета директоров CBOT». Совет утверждал «устав, правила и клиринговые регламенты корпорации, а также все изменения к вышеозначенным документам». Правило XXXIV устанавливало, что как только Клиринговая корпорация принимала на себя обязанности продавца по отношению к покупателям и покупателя по отношению к продавцам, на контракты, которыми она занималась, распространялись правила и регламенты CBOT и самой Клиринговой корпорации.

И все же, несмотря на тесную связь двух структур, члены CBOT не выказывали большого энтузиазма в отношении новой клиринговой корпорации. Изменение в правилах наделило директоров CBOT правом «не менее чем двенадцатью голосами» одобрить старый метод цепочки расчетов или иной метод клиринга, если будет выяснено, что центральный клиринговый контрагент «наносит ущерб интересам» членов биржи.

По словам Денниса Даттерера, бывшего президента Клиринговой корпорации Товарной биржи, не существовало формального контракта, который определял бы разделение клиринговых полномочий между Чикагской товарной биржей и ее Клиринговой корпорацией35. Вместо этого их взаимоотношения определялись внутренними правилами и регламентами. Через семьдесят пять лет разделение руководящих функций между Чикагской товарной биржей и Клиринговой корпорацией сыграло важную роль в пересмотре клиринговых регламентов и реструктуризации фьючерсных рынков Чикаго.

 

7.5. Клиринговая корпорация Товарной биржи

В начале ноября 1925 года было объявлено, что 141 компания владеет 680 акциями Клиринговой корпорации Товарной биржи (BOTCC), а ее оплаченный капитал составляет чуть менее 1,6 млн долл. Три недели спустя ее управляющим был назначен некий Говард Робб. Клиринговая корпорация начала работу 4 января 1926 года. Начался перевод сделок в новую структуру. Процесс этот был завершен в субботу 30 января 1926 года, когда Клиринговая корпорация приняла на себя все сделки с пшеницей – основным рыночным товаром Чикагской товарной биржи.

Клиринговая корпорация Товарной биржи была зарегистрирована в Делавэре с уставным капиталом в количестве 1000 акций, номинальная стоимость которых установлена не была36. Ее внутренние правила определяли, что владение акциями корпорации будет тесно увязано с использованием услуг клиринговой палаты37. Иными словами, положения устава Клиринговой корпорации Товарной биржи закрепили процедуру голосования на ежегодных собраниях, предоставляющую непропорционально серьезное право принятия решения мелким биржевым трейдерам, решившим стать членами Клиринговой корпорации.

Акции предоставлялись тем членам CME, которые пользовались клиринговыми услугами. Все участники клиринговых операций бывшей клиринговой палаты Чикагской биржи, за исключением трех или четырех, подписались на первичный выпуск акций Клиринговой корпорации, а кроме них «было добавлено еще около дюжины новых имен»38.

Количество акций во владении каждого собственника было «примерно пропорционально количеству клиринговых операций каждого из акционеров в общих операциях клиринговой палаты». Если совет принимал решение о том, что во владении того или иного акционера находится больше акций, чем возможно на основании осуществленных им клиринговых операций за предшествующие шесть месяцев, он мог потребовать у такого акционера вернуть «лишние» акции, предоставляя Клиринговой корпорации право приобрести их по балансовой стоимости. С другой стороны, совет мог отказать в праве на клиринг акционерам, если количество их акций не соответствовало размерам их клиринговых операций.

Одной из задач совета было время от времени фиксировать цены на акции для новых кандидатов. Первые внутренние правила устанавливали цену в размере 2500 долл. за акцию. Подписка на акции должна была соответствовать оценочным размерам клиринговых операций, но не могла быть меньше одной акции или больше двенадцати.

Совет имел право объявлять о выплате дивидендов на всю прибыль или чистый доход от клирингового бизнеса корпорации. Однако в правилах недвусмысленно говорилось, что сначала требовалось определить, не нужно ли направить средства из нераспределенной прибыли на увеличение рабочего капитала или гарантийный фонд на случай чрезвычайных обстоятельств.

Уставные положения позволяли компании принимать внутренние правила, которые, в свою очередь, давали совету право определять, кто может быть держателем акций Клиринговой корпорации. Все это наряду с положением, предусматривающим, что на собраниях акционеров каждый держатель акций имеет «один голос, независимо от количества акций в его владении», предоставляло существенную власть мелким трейдерам CME, которые являлись членами Клиринговой корпорации.

Широкие права, которыми пользовались мелкие биржевые трейдеры в деловых операциях Клиринговой корпорации, проявили себя во всей полноте в 1934–1935 годы, когда заявление о вступлении в члены Клиринговой корпорации Товарной биржи подал гигант делового мира – зерновая компания Cargill из Миннеаполиса. Совет корпорации передал это заявление на рассмотрение директорам CME, поскольку их собственные правила устанавливали ограничения на членство в корпорации.

В итоге директора Чикагской биржи отказали компании Cargill в членстве, несмотря на то что на долю этой зерновой торговой компании из Миннеаполиса приходилось добрых 60 % общей торговли зерновыми фьючерсами в Чикаго. Решение совета немало способствовало многолетним напряженным отношениям между биржей и компанией. Кроме того, оно продемонстрировало могущество мелких биржевых трейдеров и членов Клиринговой корпорации, которое играло определяющую роль в деятельности двух структур до конца столетия.

 

7.6. Процветание и депрессия

Получилось так, что Клиринговая корпорация Товарной биржи была основана в период межвоенного процветания. В середине 1920-х годов американская экономика росла примерно на 7 % в год, а в 1926 году уровень безработицы составлял менее 2 %.

По мнению Джеймса Бойла, ведущего исследователя сельскохозяйственных рынков того времени, сравнительное процветание конца 1920-х годов определило «бурный прогресс Америки и Европы в организации новых товарных и фондовых бирж» в течение пяти лет, между 1924 и 1929 годами39. В Соединенных Штатах новые фьючерсные рынки, например созданная в 1926 году Нью-Йоркская биржа резины, сыграли роль в распространении системы полного клиринга.

Это не означало, что системы двусторонних расчетов или расчетов по цепочке полностью исчезли. Цепочки расчетов использовались наряду с полным клирингом в расчетах по контрактам на Нью-Йоркской кофейной и сахарной бирже и после 1916 года. Точно так же Хлопковая биржа Нового Орлеана предоставляла выбор методов клиринга после начала операций с контрактами на хлопковое масло в 1925 году. Бойл отмечал: «Расчеты по контрактам могут осуществляться в Клиринговой палате Хлопковой биржи, а также путем взаимозачетов между сторонами сделки или методом цепочки расчетов и выплаты только должной суммы»40.

Даже Клиринговая корпорация Товарной биржи не во всех случаях действовала как центральный контрагент. Начиная с 1930 года она стала осуществлять клиринг ценных бумаг и облигаций, поскольку на Чикагской товарной бирже начались торги ограниченным количеством фондовых акций таких компаний, как American Cynamid, Armour & Co, Ford Motor Co., Standard Oil Co. of Indiana, Studebaker Corporation и William Wrigley.

Внутренние правила Клиринговой корпорации по клирингу акций и облигаций, принятые в 1930 году, гласили: «Клиринговая палата не является заместителем какой-либо из сторон любой сделки с ценными бумагами, а действует только как обычный агент сторон сделки в целях содействия в поставках»41. В этом смысле Клиринговая корпорация Товарной биржи ничем не отличалась от других клиринговых структур американских фондовых рынков.

Клиринг фондовых ценностей в США имеет долгую историю, начавшуюся еще до основания Клиринговой палаты Чикагской товарной биржи. Первая система расчетов и клиринга фондовых ценностей в США появилась на Филадельфийской фондовой бирже в 1870 году. Однако клиринг ценных бумаг был делом скучным, если сравнивать его с клирингом фьючерсных сделок, и оставался таковым много лет. На заре своего существования клиринговые палаты фондовых бирж Америки занимались неттингом (как и клиринговая палата Чикагской товарной биржи) и выяснением деталей сделок между сторонами до проведения расчетов. В отличие от клиринговой палаты Чикагской товарной биржи эти структуры также указывали участникам рынка, какое количество ценных бумаг необходимо передать другим сторонам сделки42. Нью-Йоркская фондовая биржа (NYSE) была последним из крупных учреждений такого рода, принявшим в 1892 году систему клиринга, хотя применялась она только к нескольким активно торгуемым фондовым ценностям43.

Клиринговая корпорация Товарной биржи занялась клирингом фондовых ценностей в неудачное время, поэтому данный бизнес так и не стал важной сферой ее деятельности. После краха Уолл-стрит 1929 года фондовый бизнес Чикагской товарной биржи никогда особо не процветал. Самый высокий уровень операций был достигнут в 1931 году, когда на бирже торговалось 1,67 миллиона акций. После 1935 года количество ценных бумаг, котировавшихся на Чикагской товарной бирже, сократилось44, и в итоге в 1950-е годы рынок прекратил свое существование.

В первые пятьдесят лет успехи CME полностью зависели от фьючерсных торгов фермерской продукцией. Вначале фьючерсные контракты, которыми занималась Клиринговая корпорация Товарной биржи, заключались только на товары сельского хозяйства: пшеницу, рис, грудинку, овес, лярд, хлопок, кукурузу и бекон.

Однако Клиринговая корпорация появилась на сцене слишком поздно, чтобы заняться зарегистрированным тогда рекордным количеством контрактов – 5,4 миллиона в 1925 году, уровень, который вплоть до 1963 года превзойти не удалось. А после 1929 года, во время Великой депрессии, торговые обороты Чикагской товарной биржи резко упали. В 1942 и 1943 годах оборот составил менее одного миллиона контрактов45, так как нормирование военного времени и контроль над ценами нанесли этому бизнесу тяжелый урон.

Клиринговая корпорация сумела пережить и Великую депрессию, и Вторую мировую войну. Как будет рассказано далее, «ни один клиент не потерял деньги из-за банкротства кого-либо из участников клиринга» в те трудные годы, а Клиринговая корпорация Товарной биржи «всегда вовремя исполняла свои финансовые обязательства»46.

 

7.7. Глобальное послесловие: слабость и сила

Тридцатые годы XX века стали свидетелями исчезновения последних следов глобализованной мировой экономики периода до Первой мировой войны. Они были смыты без остатка волнами экономической депрессии, протекционизма и диктатуры, накрывшей бо́льшую часть Европы и Японию. В сентябре 1939 года в Европе разразилась война – не прошло и двадцати одного года после объявления об окончании Первой мировой. 7 декабря 1941 года Япония напала на Перл-Харбор, и Америка вступила в войну, вынужденная положить конец двум десятилетиям неучастия в мировых событиях.

Если в США и Великобритании условия для торговли на фьючерсных рынках осложнились, то для клиринговых палат континентальной Европы они осложнились многократно. Годы после Первой мировой войны были омрачены революционными волнениями и гиперинфляцией в Германии, последствиями краха трех империй – Австро-Венгрии, России и Турции, установлением коммунистического правления в Советском Союзе, а также нестабильностью во многих новых национальных государствах, появившихся после войны.

Еще одной проблемой стали колебания курсов валют. В 1922 году Клиринговая палата Амстердама в первый раз за всю историю не выплатила дивиденды, получив тяжелый удар в виде падения курса немецкой марки.

Национализм и протекционизм оказали особо сильное воздействие на такие клиринговые палаты, как гаврская Caisse и две голландские клиринговые структуры. До 1914 года они вели отлаженный международный бизнес, а теперь им приходилось полагаться в основном на собственные рынки.

Но не все было так беспросветно. Так, Гавр сохранил свою роль значимого рынка кофейных фьючерсов благодаря высокому потреблению кофе во Франции47 и тесным связям с бразильским правительством. В 1937 году гаврская Caisse сообщила о наличии собственных резервных средств в размере 11 млн франков помимо капитала в 6 млн, что указывало на ее прочное финансовое положение.

Хотя в 1934 году Клиринговая палата Амстердама во второй раз отказалась от выплаты дивидендов, а доходы ее в 30-е годы упали по сравнению со вторым десятилетием XX века, в 1938 году она гордо отпраздновала свой 50-летний юбилей в качестве независимой коммерческой корпорации. А вот Клиринговая палата Роттердама в 1934 году влилась в банковскую группу R. Mees & Zoonen, не сумев преодолеть финансовые проблемы кризиса 1929 года.

Торговые и фьючерсные рынки пострадали после того, как власти в их странах взяли на себя контроль за товарным импортом, и в этой части демократические правительства действовали ничуть не лучше диктатур. Годовой отчет Клиринговой палаты Амстердама за 1927 год содержал сведения об импорте товаров под контролем властей в Скандинавии и Чехословакии. Начиная с 1933 года гитлеровская Германия сократила импорт кофе через иностранные порты, поэтому в 1937 году ни один корабль не прибыл в Германию через Гавр или Лондон и лишь небольшие партии этого товара поступали через Амстердам и Роттердам48.

Подводя в Лондоне итоги торговли сахаром за двадцать четыре года – с начала Первой мировой войны и до сентября 1938-го, компания C. Czarnikow отмечала, что мировое потребление сахара в этот период увеличилось на 10 млн тонн. Однако «бо́льшая часть возросшего потребления удовлетворялась за счет развития промышленности в каждой из стран и создания новых отраслей, поэтому объемы торговли этим товаром на мировом рынке практически не выросли по сравнению с уровнем 1913 года»49.

Тридцатые годы стали испытанием на прочность – сильные выжили, слабые пошли на дно. Однако в очень скором времени сила и слабость рынков и клиринговых палат континентальной Европы перестала иметь значение. Когда разразилась Вторая мировая война, вся их активность сошла на нет и возобновилась только после очень длительного перерыва.

Война положила конец операциям ряда клиринговых палат. Одной из них стала гаврская Caisse, закрывшая свой бизнес в 1939 году и в сентябре 1944-го превратившаяся вместе со всем городом в груду камней.

Вмешательство властей в период Второй мировой войны оказало драматический эффект на операции зерновых рынков Америки, включая и рынок Миннеаполиса. Город стал крупнейшим в мире рынком продаж зерна за наличные, однако торговля фьючерсами резко снизилась50.

Изменился и статус Миннеаполиса как пионера в сфере становления центральных контрагентов. Правила, регламенты и положения Торговой палаты для рынка зерновых фьючерсов от июля 1943 года в первый раз ссылались на Клиринговую ассоциацию51. В отсутствие противоположных свидетельств можно предположить, что именно в это время центральный контрагент в Миннеаполисе обрел свое нынешнее положение в качестве «департамента» зерновой биржи. Хотя клиринговая палата по-прежнему формально являлась корпорацией Миннесоты, торговая палата стала владельцем центрального контрагента, а его клиринговые операции стали подконтрольны руководству биржи.

В условиях мировой войны решение первого учреждения, осуществлявшего полный клиринг в Северной Америке, принять на вооружение модель клиринговой палаты, введенную CME в 1919 году, прошло практически незамеченным. И тем не менее именно оно стало знаком зарождения новой тенденции.

Когда ближе к концу XX столетия финансовые рынки во второй раз за сто лет взяли курс на глобализацию, биржевые клиринговые палаты, созданные по модели CME, стали обычным явлением на фьючерсных рынках по всему миру, вытесняя тип независимой клиринговой корпорации, впервые появившейся в Миннеаполисе и принятой на вооружение Клиринговой корпорацией Товарной биржи.