По завершении рассказа все долго сидят и молчат. Шут слушает, как скрипят винтики у них в мозгах. Они забывают. Еще пара секунд – и никто из них даже не вспомнит имен главных героев истории. Потом испаряется и сюжет, а потом – вообще все. Молчание распутывается клубком, и первым его нарушает Монах.

Монах: Какая варварская история!

Шут: Спасибо.

Монах: Храни нас Господь от подобных историй. В ней нет ничего поучительного, и нас она не затрагивает никаким боком.

(Шут молчит. Маска на конце его шутовского скипетра улыбается за него.)

Монах: Сейчас я расскажу историю, которая, думается, будет для вас поучительной…

Певцы-горлопаны: Лучше молчи, плешивый! Держи свои поучения при себе.

Монах: Культура, господа. Вот чего нам не хватает: Культуры. О чем, собственно, я и собираюсь сейчас рассказать. Может, вы даже, хотя сие очень сомнительно, что-нибудь почерпнете и для себя.

Монах складывает ладони в молитве:

– Небесная Муза, вразуми этих несчастных, дабы рассказ мой не вышел на свет мертворожденным, ибо скудны их умы и к восприятию слов поучительных не способны.

Певцы-горлопаны давятся смехом. Но Монах, сам довольный своей метафорой, невозмутимо оправляет рясу и начинает рассказ.