– Это всего лишь неудача, - говорит Барклай.

– Неудача? - я могла бы врезать ему. - Бен и Сесиль могут быть мертвы, а если заместитель директора участвует, не мог ли он заявить АИ, что ты сумасшедший или что-то еще? Разве он не может замять это?

Барклай качает головой и начинает расхаживать по комнате. - Я имею в виду, он мог бы попробовать, конечно, но приказ об игнорировании расследования должен исходить от директора.

Внезапно его глаза расширяются и он оборачивается, хватая меня за плечи. - Я знаю, что мы должны сделать.

Я вздрагиваю и вспоминаю, что у меня есть по крайней мере две пули, засевшие в моем жилете. Хотя они не принесли того ущерба, который могли бы, они все еще пульсируют напротив моей кожи.

– Мы пойдем прямо к директору и поговорим с ним, - говорит Барклай, отпуская меня.

– Откуда мы знаем, что он не причастен? - я начинаю чувствовать, будто все мультивселенные против нас.

– Разве ты не видишь, я знал, что кого-то там наверху должен был быть вовлечен, так как документы были стерты или переписаны. Но директор Франклин старше. Он собирается на пенсию. Он имеет большую сферу ответственности до Стразински.

– Это не делает его невиновным, - говорю я. Я не хочу обрушиваться на план Барклая, но не могу с собой ничего поделать. Мы в колоссальном беспорядке прямо сейчас. - Если заместитель директора участвует, кто говорит, что директор нет? Все в АИ могут быть вовлечены!

–Не все, - говорит Барклай сквозь стиснутые зубы. Он явно пытается удержаться от эмоций, и я под впечатлением от его силы воли. - Мы просто должны пойти к директору и он поможет нам.

Я не могу больше слушать. - Как ты можешь так думать! - я кричу.

– Потому что я не знаю, кому еще доверять! - кричит Барклай в ответ. Он поворачивается спиной ко мне и отходит на несколько шагов. - Это происходит не только с тобой, ты знаешь.

– Я знаю, - говорю я, мой голос хрипит. Я не задумывалась всерьез о том, за что он переживает - боится ли он за свою семью или беспокоится, что он никогда не сможет вернуться домой.

– Мы пойдем в дом директора, мы соберем рабочую группу...

– Как ты можешь до сих пор верить в них? - спрашиваю я.

Он поворачивается и смотрит на меня, его глаза остекленели. - Я должен, - говорит он. - Я до сих пор хороший. Ничто не заставит меня продаться. Эрик все еще хороший.

Я не напоминаю ему, что Эрик мертв, что его убили.

– Это было моей мечтой, в детстве, чтобы быть в АИ и иметь значение. - его голос слегка ломается, и он глубоко вздыхает. - Там должны быть люди, которые остаются, как и я.

– А что если нет? - говорю я. Это бездушно, но я должна это сказать. Мы не можем попасть в западню, потому что Барклай чувствует себя сентиментальным.

– Джаннель, ужасные люди есть везде, в каждом мире, - говорит он. - Поверь мне, я знаю, это точно также, как и ты, но для каждого из этих людей есть такие люди, как ты и я.

Я хочу поверить ему.

Но прямо сейчас я не могу. Мы, бегающие вдвоем, играющие героев, так не может продолжаться.

– Я могу пойти один, - говорит Барклай. - Если ты мне не доверяешь.

Я пинаю грязь. - Ты не можешь идти в одиночку. - я верю в Барклая. И я доверяю ему, каким бы ни было его заблуждение и идеализация чувств к АИ. - У меня нет идеи получше, во всяком случае.

Мы должны пойти к директору домой. Нам нужно попытаться убедить его в том, что мы видели. Мы знаем достаточно о работе центра обработки и у нас есть свидетели. Это должно заставить рабочую группу АИ пойти в Черную дыру и работать с файлами. Это должно вернуть Непристроенных в их дома.

– Как же нам войти в директорский дом? - спрашиваю я.