Директор вызвал специального агента Роберта Барнса и поставил его на громкую связь. Он просит Барнса открыть письмо Барклая, и говорит ему, что собирается запустить операцию. Они будут нуждаться в рабочей группе, чтобы отправиться в Черную дыру и закрыть ее. Им понадобится команда из тех людей, которые смогут расшифровать компьютерные файлы, которые извлек Барклай, и разобраться в доказательствах.

Затем он рассказывает ему о Стразински и других людях в АИ, которые могут быть вовлечены.

На линии Роберт Барнс клянется. - Стразински был потерян из виду после стрельбы сегодня днем. - он продолжает рассказывать то, что всем в АИ сказали, что произошло. Двое подозреваемых ворвались, напали на заместителя директора, и скрылись.

– Они бежали? - прерываю я. Мое сердце как будто в горле, и я задыхаюсь. Я боюсь надеяться. - Значит ли это, что они все еще живы?

– Команда вышла после них, но не выносила никаких тел, - говорит он.

Барклай вскакивает, чтобы объяснить, что он слышал через передатчик. Хотя я с трудом могу слушать слова. Бен и Сесиль живы. Облегчение поражает меня. Они, вероятно, снова в больнице, ждут нас и интересуются где мы.

– Сэр, могу ли я также предложить Хейли Уокер, - добавляет Барклай. - Я ее хорошо знаю, и могу поручиться за то, что она тут не причем.

– Я разрешаю ее переназначение, - говорит директор. - Сделайте звонки, все подготовьте, и давайте встретимся в комнате совещаний на 0600.

– Семья Бена, - говорю я, подпрыгивая прежде чем он повесит трубку. - Они были посажены в тюрьму. Они должны быть казнены завтра утром, но они невиновны.

– Это правда, сэр, - добавляет Барклай. - Были заказы на людей, которые будут задержаны и казнены.

Директор кивает и говорит в трубку. - И Роберт, ты оформишь приостановление на казни, назначенные на завтра, и проверишь предписания для тех, кого Стразински отправил в Поршень.

Узел в моей груди развязывается. Я думаю о том, каким бледным было лицо Дерека, в синяках и распухшее, когда он сказал мне бежать, и о том, как я обещала вытащить его, когда стучала в его дверь.

Я должна быть уверена в успехе, пока еще не слишком поздно.

– Тейлор, ты должен был прийти ко мне в самом начале, - говорит директор после того, как повесил трубку. - Ты один из лучших агентов, которые у нас есть. Я бы выслушал твои подозрения.

– Такой подход дал Эрику много хорошего, - говорю я, потому что давайте будем честными, именно поэтому он мертв.

Барклай напрягается, и я знаю, что должна чувствовать себя плохо. Может мне не стоило вспоминать Эрика - может быть, я должна быть благодарна, что директор верит нам, но я ничего не могу поделать. Он мне не нравится. И хотя кажется, что он не грязный, я все равно не доверяю ему. Неужели он не знал, что семья Бена была незаконно заключена? Или он не волновался, потому что цель оправдывает средства? В любом случае, это неправильно. Он глуп или безнравственен - оба качества делают его непригодным для АИ.

Барклай делает глубокий вдох. - Я не знал, кто в этом участвовал, и даже если бы я это сделал...Если бы я пришел к вам с подозрениями, но без доказательств, что ваш заместитель и ряд других людей, имена которых я даже не знаю, были задействовано в контрабанде, вы бы мне поверили? Прыгнули бы в расследование?

Директор откидывается, и я вижу, что он думает об этом, и решает, что мы правы, он не поверил бы, что это его собственные сотрудники - он все еще не может поверить, несмотря на то, Барклай рассказал ему и несмотря на то, что он знает, это правда.

– Хорошо, мы собираемся расследовать это сейчас, - говорит он.

На секунду, я думаю это действительно все, что хоть я и не люблю этого парня, мы сможем переместиться обратно в больницу, найти Бена и Сесиль и пойти домой.

Мы могли бы выиграть.

Но это даже не близко к тому, чтобы закончиться.