Я выбираю жизнь. Целительная сила человеческого духа

Норрис Патрисия

Портер Гэррет

Глава II

Гэррет Портер: портрет героя

 

 

Когда Гэррету было девять лет и он учился в четвертом классе, результаты томографического исследования подтвердили предварительный анализ: опухоль правого полушария, астроцитома.

В конце лета 1978 года, проснувшись однажды утром, он почувствовал, что его левая рука онемела. Сначала Гэррет с родителями решили, что может быть, он спал в неудобной позе, и в самом деле в течение дня онемение прошло, но несколькими днями позже Гэррет проснулся с полностью парализованной рукой.

Его положили в больницу на обследование, диагноз был поставлен. Врачи определили, что опухоль неоперабельна и назначили курс радиотерапии.

За несколько месяцев до этого умерла бабушка Гэррета. Она была третьим человеком в семье, кто умер за последние полтора года от рака. Родители Гэррета, Ричард и Сью, работают в сфере здравоохранения. Ричард – социальный работник, а Сью – консультант в школе, у них обоих есть опыт работы со сложными пациентами и их семьями. После того как за полтора года по очереди умерли мать, бабушка и тетя Ричарда, они со Сью стали интересоваться специальной литературой о раке и пришли к выводу, что необходимо обращать внимание на психологический компонент этого заболевания.

Прежде чем начать лечение Гэррета, его родители хотели еще раз удостовериться, что удаление опухоли невозможно. Им посоветовали обратиться за консультацией в Научно-исследовательский институт опухолей мозга при Калифорнийском университете в Сан-Франциско. Там диагноз, поставленный в Топике, был подтвержден. Специалисты института тоже считали, что опухоль неоперабельна, и посоветовали радиотерапию.

По возвращении в Топику был сразу же начат курс радиотерапии. Кроме того, Ричард и Сью отвели Гэррета к своему другу и коллеге доктору Стивену Аппельбауму для глубокого психологического обследования. Стивен Аппельбаум работал в Фонде Менингера и занимался подбором и изучением материалов о новых способах терапии. Результаты его исследований были описаны в увлекательной книге «Путешествие в себя». В ходе работы Стивен изучал методы терапии рака Саймонтонов и некоторые из них включил в свою психологическую практику.

Он пришел к выводу, что Гэррет очень смышленый ребенок с большими творческими способностями, и выразил желание с ним работать. Стивен дал Гэррету аудиозапись Карла Саймонтона «Релаксация и мысленные образы при терапии рака». Однако состояние Гэррета резко ухудшилось, и Стив Аппельбаум посоветовал обратиться в Центр БОС и психофизиологии.

Курс радиотерапии Гэррета заканчивался к празднику Хэллоуин. Этот период был для мальчика не просто временем борьбы с тяжелой болезнью. Это было время, когда он стоял перед выбором между жизнью и смертью. Поэтому на Хэллоуин он решил нарядиться мумией, и носил карнавальный костюм, который сделала для него мама, важно и с иронией. Несмотря на то, что это был очень тяжелый период в его жизни, Гэррету удавалось демонстрировать свой костюм с определенной долей юмора. Это только один из примеров того, как он умел решать свои проблемы на символическом уровне.

Гэррет получил самую высокую дозу радиации, считавшуюся безопасной. Врачи сказали, что все, возможное с медицинской точки зрения, сделано. Клинические симптомы Гэррета продолжали прогрессировать – была парализована левая нога и до некоторой степени вся левая часть тела.

 

Лечение Гэррета – борьба с раком по всем фронтам

Когда мы с Гэрретом решили создать аудиокассету с визуализацией его борьбы с раком, Гэррет сказал, что хочет сделать такую запись, которую могли бы слушать все дети с опухолями. Он начал эту запись такими словами: «Сейчас вы узнаете о способе борьбы с опухолями и раком».

У Гэррета есть два особых редких качества: чувство общности с другими и глубокая убежденность в том, что он им нужен. Познакомившись с Гэрретом, я увидела, что он интуитивно понимал мысль Джона Донна: «Ни один человек не является отдельным островом, каждый – часть главного… Поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».

В то время Гэррет был помешан на космической теме, он обожал «Звездный путь», «Военная звезда Галактика» и вообще все, что касалось исследований космоса. Сценарий для своей визуализации он построил на идее космических войн. Он принес электронную игру «Морской бой», чтобы записать звуковые эффекты, и наша кассета была бы интереснее и больше похожа на жизнь.

В визуализации Гэррета его программирующее эго («я») представлено Голубым Пилотом, командиром эскадрона самолетов-истребителей. Его мозг – Солнечная система, а опухоль – вражеский планетоид, залетевший в эту систему и грозящий ей гибелью. Белые кровяные клетки (лейкоциты) и другие представители иммунной защиты – лазеры и торпеды, которыми вооружен эскадрон истребителей.

Я исполняла роль наземного центра управления полетом, и, таким образом, во время записи мы постоянно вели диалог, создавая визуализацию по мере разворачивания событий. Полный текст этой пленки входит в рассказ Гэррета «Почему я?»

Во время записи Гэррет отвечал за все шумовые эффекты. Он заранее установил игру «Морской бой» на начало, расставив все корабли по клеточкам и поэтому каждый раз, когда он начинал атаку на планетоид, мы действительно не знали, попадет ли Гэррет в цель или промахнется. Это происходило независимо от нас. Все было как в жизни: не все дни одинаково удачны, но все атаки одинаково успешны. У Гэррета бывали хорошие дни и не очень хорошие, но казалось, с самого начала он понимал, что если он неважно себя чувствует и не все у него получается сегодня, то завтра дела могут пойти лучше.

Если бы было возможно и безопасно проводить ежедневную томографию, я уверена, мы бы увидели, что были дни, за которые опухоль увеличивалась, и дни, когда благодаря защитным силам организма она уменьшалась. Это не был процесс постоянного затухания опухоли, как обычно кажется, когда что-то происходит вне нашего поля зрения. Я часто задумывалась о том, что если бы было возможно зрительно проследить за всей историей развития опухоли, насколько точно эта картина отражала бы клинику, периоды улучшения и ухудшения и, особенно, тот поворотный пункт, с которого действительно началось выздоровление.

Кроме символической, у Гэррета была физиологическая, биологическая визуализация, к которой он в конце концов полностью перешел. Она была разработана во время воображаемых исследовательских путешествий по его мозгу. Гэррет, как крошечное существо, шел по извилинам своего мозга, пока не подходил к опухоли. Он воображал себе ее как кусок сырого гамбургера, и в этом образном представлении, как и в космических войнах, описывал ее как нечто глупое. Очень важно, что и в символической, и в физиологической визуализации он с самого начала видел опухоль слабой и неорганизованной.

В физиологической визуализации он представлял себе, что сотни, миллионы белых клеток откусывали, поедали и полностью уничтожали опухоль. Гэррет сделал несколько рисунков белых клеток, изображая их в виде круглых шариков с большим ртом, большими острыми зубами, глазами и антенной, которая могла запеленговать противника. Рисунки Гэррета говорят о том, что, хотя эти клетки имеют простую форму, они выглядят эффективными и целеустремленными, уверенными, но не злобными. С самого начала он представлял свои белые клетки умными и всевидящими.

Визуализация и образное представление были основными средствами борьбы Гэррета с раком. Кроме того, мы использовали работу с направляемым и свободным воображением для психотерапии и просто для удовольствия. Воображение было частью обширной программы, которая включала саморегуляцию с помощью БОС и глубокую релаксацию. Помимо того, мы уделяли внимание таким основам здоровья как физические упражнения и диета.

Кроме того, мы использовали дополнительные средства психологической поддержки. Вся семья стала заниматься с доктором Джозефом Хайлэндом, психиатром и другом, работавшим в Фонде Менингера, но Гэррет с самого начала отказался от этих встреч, заявив родителям: «Вы, родители, занимайтесь с доктором Хайлэндом, а у меня есть свои люди». Доктор Хайлэнд постоянно встречался с родителями Гэррета, и иногда мы собирались все вместе, чтобы обсудить все происходящее. Дважды мы проводили встречи, в которых кроме нас участвовали учительница и директор школы Гэррета. Было очень важно, чтобы все, кто мог бы помочь в разрешении возникающих трудностей, действовали сообща. Учительнице Гэррета очень трудно было сдерживать чувства – ведь у нее в классе сидел умирающий ребенок, но поддержка других учителей, одноклассников Гэррета, директора школы и наши совместные встречи помогли ей преодолеть то, что могло бы привести к очень тяжелым переживаниям.

Болезнь Гэррета сильно повлияла на отношения его семьи с друзьями. Некоторые люди стали ближе, а некоторые просто исчезли, потому что не смогли справиться со своими страхами и неловкостью, которое они испытывали, не зная, что сказать или сделать. А отношения с теми, кто остался друзьями, стали крепче и сердечнее.

Наши встречи с Гэрретом проходили один раз в неделю. В начале терапии мы довольно большое время уделяли развитию навыков саморегуляции с помощью БОС. Стив Фарион научил Гэррета, как произвольно согревать свои руки, и у него это получалось очень хорошо. Уже много позже я узнала, что это умение было для него весьма важным, потому что он почувствовал, что может это делать гораздо лучше других.

К идее научиться согревать свои руки Гэррет отнесся с большим интересом и увлечением. Вот как он об этом говорит:

«Я принялся за дело с открытостью и готовностью. Мне было интересно. Думаю, очень важно, что я был ребенком. У взрослых есть ложное чувство реальности, они думают, что, может быть, это невозможно. Но я был готов воспринимать новое и подумал, что было бы действительно неплохо научиться управлять температурой своего тела. Я быстро понял, что, на самом деле, мой разум отвечает за это».

Кроме того, Гэррет сказал мне, что когда он принес домой прибор для измерения температуры, с которым он занимался, чтобы показать его родителям, они не смогли нагреть свои руки. Ему это было приятно. Он объяснил это так: «Потому что я нашел что-то для себя, ну знаете, Дэвид, например, здорово играет в бейсбол и бегает, и вообще он очень спортивный. Куча людей делает что-то лучше меня, а я не нашел еще ничего такого, в чем я бы действительно преуспел. А это стало для меня тем, что я могу делать лучше всех». Зная мудрость и интуицию Гэррета, его открытость и способность заглянуть в себя, я не могла представить себе, что он может чувствовать себя в чем-то неуверенным и неспособным. И все же замечательные успехи в саморегуляции оказались для него очень важны и дали новый толчок его уверенности в своих силах.

Довольно скоро, стоило Гэррету только сосредоточить внимание на руках, как они нагревались до максимальной температуры. Кроме того, он на учился уменьшать напряжение мышц до очень расслабленного состояния. Эти упражнения были важны не только чтобы справиться с тем тяжелым стрессом, который он переживал, но и для того, чтобы подтвердить на опыте возможность мысли управлять физиологическими процессами. Внутренняя логика всего этого подсказывала естественные выводы: «Я могу увеличить приток крови к руке или ноге, я умею расслаблять мышцы так, что выключается обычный мышечный тонус, и значит, я могу направлять свои белые кровяные клетки к опухоли и увеличивать иммунную защиту всего организма».

В течение нескольких месяцев клинические симптомы Гэррета продолжали прогрессировать. В конце концов ему пришлось надевать на ногу специальный ортопедический аппарат, чтобы ходить, и когда он падал, то не мог встать без посторонней помощи. Из всего, что пришлось пережить Гэррету, это было самым страшным и приводило в отчаяние. Но в то же время это стало одним из сильнейших стимулов, заставлявших его бороться за жизнь.

В феврале 1979 года Гэррету было проведено сканирование мозга, которое показало, что опухоль значительно выросла. Врачи пришли к заключению, что дальнейшее лечение нецелесообразно. Как позже сказал радиолог: «Мы сделали все, что могли». Прогноз Гэррета в это время был весьма мрачен. Считалось, что ему осталось жить меньше года.

Отец Гэррета сказал, что решающую роль в благополучии их семьи сыграла поддержка врачей. Доктора делали гораздо больше того, что обычно делают в подобных случаях. Доктор Реймонд, радиолог, был одновременно замечательным врачом и физиком. Он не только обеспечивал техническую сторону лечения, но, кроме того, поддерживал всю семью. Как-то он сказал Ричарду: «Я старался избегать особенной близости, но Гэррет сделал это невозможным». Он навещал Гэррета каждый день, и все члены семьи могли в любой момент обратиться к нему за помощью и советом. Родители Гэррета считают, что не смогли бы все выдержать без помощи врачей – доктора Реймонда и доктора Роберта Пармана, педиатра Гэррета.

 

Главное – честность и открытость

Когда была обнаружена опухоль, Гэррет спросил у отца, может ли она его убить, и тот ответил, что может. Позже Гэррет признался, что в тот момент он хотел, чтобы отец солгал. Думаю, что уже тогда, скорее подсознательно, чем осознанно, он знал, что опухоль может его убить, и если бы в тот момент отец солгал, это было бы ему еще более неприятно.

Существует по крайней мере две причины, по которым честность и открытость так важны. Ложь не только мешает отношениям между людьми, она создает барьер между осознанным и неосознанным знанием. Цель же терапии – наоборот, создать доступ к бессознательному, установить связь между сознательными и бессознательными процессами и усилить контроль сознания над бессознательным.

Гэррету было важно честно решить, действительно ли он хочет жить. Когда он писал историю своей жизни, то сказал, что не был уверен, хочет ли взять на себя этот адский труд. Это был очень важный вопрос.

В то время его физические возможности были серьезно ограничены: он едва мог пользоваться левой рукой и с трудом передвигался даже в ортопедическом аппарате. Для Гэррета было очень важно, насколько это возможно, вести нормальный образ жизни, и он в течение всего лечения продолжал ходить в школу. Несколько раз он попадал в очень тяжелые ситуации.

 

Борьба с болезнью становится способом существования

Это было ужасное время для всей семьи. Когда семья сталкивается с болезнью, угрожающей жизни, в ней происходят большие изменения. Кажется, будущее, которое когда-то было таким определенным, исчезает. Каждый вечер, когда Ричард Портер возвращался домой с работы, он подходил к лестнице, ведущей в комнату Гэррета, и звал его, чтобы убедиться, что все в порядке. Если Гэррет отвечал, Ричард знал, что он жив. Сью убеждалась в том, что он жив, когда каждое утро шла его будить. Однажды Гэррет сказал мне: «Я знаю, что родители любят меня и желают добра. Поэтому они говорят мне, чтобы я был осторожен и все такое. Но я не хочу, чтобы они так много об этом думали, я не хочу, чтобы моя жизнь была только опухоль, опухоль, опухоль». Когда я передала родителям Гэррета эти его слова, они отреагировали на них с большим пониманием. Общение в семье становилось все более и более открытым.

Позже отец Гэррета заметил, что даже для профессионалов очень трудно понять эту внезапную потерю будущего, когда под вопрос ставятся все планы и мечты. Но когда они начали просто жить изо дня в день, стало гораздо легче. Каждый день становился более ценным и значимым, и жизнь начала приносить радость.

До тех пор, пока левая рука Гэррета не была парализована, он был левшой. Теперь ему пришлось развивать новые моторные навыки. Читать стало труднее из-за нарушения зрения, и Гэррет учился в школе не так хорошо, как ему бы хотелось. Тем не менее, он каждый день боролся за жизнь.

В нашу задачу входило не только научить Гэррета таким вещам, как, например, подниматься, когда он падал, но и сделать эти падения психологически не такими травмирующими. Для этого мы провели несколько славных подушечных боев на третьем этаже нашей больницы – там хранилось много пестрых подушек для игровой терапии. Часто в наших подушечных боях участвовал Стив, а иногда и другие сотрудники клиники. Подушки были такими большими, что могли сбить человека с ног, и он падал на гору из подушек. Гэррета сшибали чаще, чем остальных. Иногда мы катали его по подушкам или целиком в них закапывали. Мы хохотали так, что у нас болели бока, но гораздо важнее всего этого веселья было то, что Гэррет научился приемам, которые давали ему возможность подняться на ноги, и ему даже стало это нравиться.

 

Сны Гэррета – ключ к пониманию

В самом начале терапии, когда Гэррету было труднее всего разобраться в вопросах жизни и смерти, он переживал гамму эмоций, связанных со смертью. Однажды он мне сказал, что иногда ночью его «внутреннее тело» выходит из его настоящего тела и летает по комнате, в которой находятся его мать и отец. Он боится, что умирает, хочет привлечь их внимание, но не может ничего крикнуть, потому что «у него нет рта». Он чувствует, что не может управлять своим полетом, и родители становятся все дальше и дальше. Эти переживания вызывали у него грусть и страх.

Чтобы помочь Гэррету справиться с этими страхами, мы решили использовать увлекательное воображаемое приключение «вне тела». Больше всего ему понравилось такое приключение из книги Кейтса «Проснувшийся разум». Надо было представить себе, что он летит в самолете и начинает засыпать. Глядя в иллюминатор в полудреме, он думает, как приятно было бы уметь летать, и вдруг обнаруживает, что сидит на крыле самолета. Заглянув в салон, он видит себя с закрытыми глазами и улыбкой на лице – сидящего в кресле внутри самолета. Потрясающе! Он начинает летать кругами вокруг самолета, описывая восьмерки, потом подлетает к кабине пилотов и заглядывает внутрь. Там сидят пилот и второй пилот, которые ведут самолет, глядя веред. Гэррет строит им рожи и машет рукой, но они, конечно, не видят его, потому что у него нет тела. Он то улетает дальше и дальше от самолета, пока тот не превращается в маленького серебристого жучка на фоне облаков, то снова бросается вниз и садится на крыло. Немного погодя он возвращается в свое тело и просыпается, вспоминая о чудесном приключении и о том ощущении свободы, с которым он летал, покинув свое тело. Гэррету нравились такие занятия с воображением, и, хотя это не было впрямую связано с его неприятными и пугающими переживаниями, он перестал их бояться, и вскоре они исчезли совсем.

 

Лечение Гэррета обретает смысл

Однажды, когда, беседуя с Гэрретом, я хотела поговорить о «внутренней сути» или внутреннем организующем центре, я напомнила ему о том, что он однажды назвал «внутренним телом». Гэррет задумался на минуту, а потом поднял на меня свои внимательные глаза и сказал: «Знаете, это ведь наше истинное я».

На ранней стадии болезни, когда симптомы были особенно сильны, я дала ему книгу, изданную доктором Джерри Ямпольски: «Радуга за тучами». Эта книга была написана группой детей с тяжелыми и смертельными заболеваниями, в основном онкологическими, которые проходили программу групповой поддержки в Центре установочной терапии, основанном доктором Ямпольски. Эта замечательная книга дает силу и надежду. В ней опубликованы рассказы и рисунки детей, в которых они делятся своими самыми глубокими страхами и тревогами, своими радостями, своими представлениями и рассказывают о способах, которые помогли им преодолевать трудности. Они говорят о чувствах, возникших, когда они впервые узнали, что больны, о мыслях об уколах и радиотерапии, выпадении волос, смерти и умирании и о том, как они выбрали спокойствие вместо страха, любовь вместо злобы, когда, чтобы помочь себе, они решили жить настоящим моментом.

Мы читали эту книгу вслух вместе с Гэрретом. Все в ней имело для него огромное значение. Она одновременно приносила облегчение и была откровением. Читая о чувствах детей, он часто кивал: «Да, да». Познакомившись с книгой, Гэррет был счастлив и потом часто к ней возвращался. Особенно важна она была для него в начале нашей с ним работы, потому что давала ему большое облегчение.

Я рассказала Гэррету о недавно организованной телефонной службе психологической помощи, на которую Джерри Ямпольски недавно получил субсидию. Она давала возможность детям всей страны с тяжелыми и грозящими жизни заболеваниями разговаривать с детьми из Центра установочной терапии. Ребята могли говорить друг с другом, потому что знали: человек, с которым ты беседуешь, без особых объяснений понимает, что с тобой происходит.

Гэррету тоже захотелось быть участником этой телефонной службы. В тот день, когда я позвонила в Центр установочной терапии, чтобы записать его, трубку по счастливой случайности снял сам Джерри Ямпольски. Кроме того, в это время в Центре находилась телевизионная группа компании СВS, которая приехала договориться о съемках сюжета о детях и их совместной работе для программы «Шестьдесят минут». Они хотели включить туда эпизод о службе психологической помощи и как раз выбирали того, кто будет отвечать на телефонный звонок во время съемки.

Поговорив несколько минут с Гэрретом, Джерри спросил, не хочет ли он отвечать на телефонный звонок. Гэррету было очень приятно, что у него появится возможность принимать участие в телепередаче, которую увидит вся страна. Несколько месяцев спустя в «Шестидесяти минутах» именно его голос сказал: «Меня зовут Гэррет, у меня опухоль мозга».

Идея телефонной службы вдохновила Гэррета, полностью захватив его воображение. Вскоре он решил, что хочет организовать свою собственную службу для детей в Топике. Тщательно все обдумав и обсудив, родители Гэррета помогли ему организовать телефонную службу и установили для этого отдельный телефон с собственным номером. В местной газете появилась статья с рассказом о Гэррете и телефонной службе Центра. В ней говорилось о желании Гэррета организовать телефонную линию для поддержки детей с тяжелыми заболеваниями, был опубликован его номер.

Мы ожидали, что его телефон будет звонить не прекращая и кроме того думали, что ему станут звонить люди, нуждающиеся в иной помощи, чем та, для которой установлен телефон. У Гэррета были номера телефонов, которые он мог давать звонившим, среди них – телефоны таких организаций как «Могу помочь» и Красный Крест.

Но вначале телефон Гэррета молчал. Звонки учащались постепенно. Его первый разговор состоялся с восемнадцатилетней девушкой по имени Терри, у которой только что обнаружили опухоль мозга. Она была испугана и подавлена. Они проговорили с Гэрретом больше часа, он рассказал ей все о себе, своем лечении, своих переживаниях и о том, что он делал, чтобы помочь себе справиться с опухолью. Кроме того, он рассказал о Центре установочной терапии и его телефонной службе. Он чувствовал, что девушке будет полезно поговорить с кем-нибудь из сверстников. Позже я узнала, что этот разговор с Гэрретом был для нее очень важен. Он помог ей выйти из реактивной депрессии, во многом ослабил ее страхи, дал ощущение собственной силы, понимание, что она может помочь себе.

По телефону Центра установочной терапии Терри подружилась с несколькими ребятами, но все же продолжала разговаривать с Гэрретом. Они стали большими друзьями – вместе гуляли и позже навещали других детей, больных раком, которые звонили по телефону Гэррета. Вдвоем они водили одного больного мальчика в кино и в зоопарк, навещали его в больнице. Этот ребенок умер, но Гэррет и Терри много сделали для того, чтобы его последние дни были полнее и счастливее, чтобы ему было не так страшно и одиноко.

Гэррет продолжал отвечать на звонки по линии Центра установочной терапии, и скоро образовалась целая система телефонных связей. Его мама рассказала об одном трогательном случае, когда позвонила маленькая плачущая девочка, которой было страшно и плохо. Гэррет рассказал ей о собственных похожих страхах и переживаниях. Потом он прямо по телефону провел с ней упражнение на расслабление и визуализацию. Они долго говорили, и мама Гэррета позже утверждала, что он вел себя совсем как профессиональный терапевт.

Действительно, дети могут быть самыми лучшими терапевтами друг для друга. Основной принцип работы Центра установочной терапии состоит в том, что огромная целительная сила высвобождается, когда мы выбираем не страх, а любовь и возможность помочь другим. Очевидно, что для самоисцеления Гэррета очень важно оказалось выбрать любовь и служение другим. Он был настолько спокоен и открыт, имел столь разумное соотношение оптимизма и реализма, что разговор с ним принес большую пользу нескольким моим пациентам, и детям и взрослым.

 

Преодоление. Болезнь отступает

Ближе к лету 1979 года Гэррету стало лучше. Левая рука и нога стали сильнее, он смог ими больше пользоваться. Он научился вставать, когда падал, и вообще стал себя лучше чувствовать. Он продолжал каждый день заниматься визуализацией, и мне кажется, это доставляло ему удовольствие и никогда не было в тягость.

Раз в неделю Гэррет приходил в Центр биологической обратной связи и психофизиологии, чтобы продолжать учиться саморегуляции и произвольному контролю, а также для работы с визуализацией и воображением в игровой терапии. Он много рисовал, и большинство его рисунков было посвящено битвам различных частей его иммунной системы с опухолью.

Он начал плавать и, когда выпадала подходящая погода, мы вместе плавали в бассейне нашего клинического центра. Родители купили ему ласты и маску с трубкой; он хорошо плавал в этом снаряжении и мог уверенно и с удовольствием купаться в любом месте.

Когда осенью начались занятия и Гэррет пошел в школу, он был полон уверенности в своих силах и снова стал учиться лучше. Учительница пятого класса всячески оказывала ему поддержку, поощряла его независимость и помогала собраться с силами.

 

Победа. Конец планетоида

В конце октября Гэррет объявил мне, что у него есть радостное известие. «Я не могу больше представить себе, что нахожу свою опухоль, – сказал он, – я думаю, что она исчезла». До этого ему никогда не было трудно зрительно представлять опухоль, и вдруг она абсолютно пропала. Мы с ним совершили исследовательское путешествие по его мозгу, проверяя каждый уголок. Везде, куда бы мы ни заглядывали, он видел только нормальные ткани мозга.

Гэррет обнаружил, что опухоль исчезла, когда вечером перед сном занимался визуализацией. Его удивило, что он не может ее найти. Он позвал папу и сказал, что опухоли нет – должно быть, она исчезла. Отец подсел к нему и предложил попробовать еще раз. Гэррет сосредоточился и тщательно продолжил поиски. Через некоторое время он снова сказал, что не может найти никакой опухоли, и единственное, что видит, – это «забавное белое пятнышко» на том месте, где она раньше была.

В тот раз я восприняла новость со смешанными чувствами. С одной стороны, пройдя с Гэрретом через столько трудностей, я доверяла его восприятию. Мы отметили это событие праздничным гулянием по его мозгу и пригласили на него все белые клетки. Мы устроили воображаемый фейерверк и, танцуя с белыми клетками, приговаривали: «Мы победили, мы победили»!

Однако осторожный терапевт внутри меня был более сдержан и скептичен, потому что в то время у нас не было объективных доказательств, и я не могла быть уверена, что это изменение в его воображении действительно означало, что опухоль исчезла. Ведь он, в конце концов, еще ребенок – может быть, он видел то, что хотел увидеть, может быть, он устал от постоянных занятий визуализацией. Как я позже узнала, ничто не могло быть так далеко от правды. Работа с воображением стала неотъемлемой частью жизни и основой его отношения с телом.

 

Защита от новых завоевателей

На этом этапе терапии мы стали использовать воображение для того, чтобы общий осмотр, которым он занимался и до этого, стал более эффективным. Гэррет представлял себе, что его многочисленные и сильные белые клетки успешно справляются со своими задачами, они постоянно патрулируют все уголки его мозга, чтобы обнаружить любых непрошеных гостей – микробов, вызывающих простуду, вирусов или бактерий. Кроме того белые клетки выискивали и уничтожали любые нежелательные клетки, которые могли образоваться в его организме или которые были ему больше не нужны. Гэррет понимал, что основная задача его белых клеток – нести караул в организме и поддерживать в нем чистоту, поэтому он с удовольствием занимался этой визуализацией и сделал ее частью постоянных упражнений.

В течение зимы симптомы болезни Гэррета стали постепенно исчезать, наступило функциональное улучшение. Он смог сменить ортопедический аппарат на высокие ботинки, а потом и на теннисные туфли. Это доставило ему истинное удовольствие. Он продолжал ежедневно заниматься визуализацией и представлял, как белые клети вели общее наблюдение за всем организмом и особенно за мозгом. В воображении он никогда больше не видел своей опухоли и верил, что она исчезла. Однако объективного подтверждения этому у нас не было, поскольку никакого медицинского лечения он не получал: врачи не хотели лишний раз подвергать его и неприятным ощущениям нового томографического обследования.

В феврале 1980 года Гэррет вдруг потерял равновесие и упал. Тогда снова встал вопрос о томографии, но все же и на этот раз его решили не проводить. Несколько дней спустя он упал дома на лестнице. Родителям Гэррета показалось, что он на некоторое время потерял сознание, хотя сам мальчик утверждал, что слышал все, что происходило вокруг, просто несколько минут не мог двигаться. Вызвали врача, но снова решили не проводить сканирования, а посмотреть, не проявятся ли у него на следующий день какие-нибудь симптомы вроде потери сознания или рвоты. Гэррет, как обычно, пошел в школу, и после завтрака в школе его стошнило. Тогда, наконец, его повезли в больницу для сканирования.

Во время сканирования постоянный педиатр Гэррета отсутствовал. Поэтому врач, проводивший исследование, сразу после сканирования сказал Сью: «Я должен позвонить доктору Парману и доктору Реймонду, а потом хочу поговорить с вами». Сью ответила, что ей нужно пятнадцать минут, чтобы вызвать мужа. Врач сказал, что в этом нет необходимости, но Сью возразила: «Нет, все серьезные новости мы хотим узнавать вместе», – и отправилась за Ричардом. Она не хотела узнавать ничего плохого одна.

Когда все собрались, доктор объявил, что сотрясения мозга нет, а опухоль исчезла. Все, что удалось обнаружить, – это кусочек размером с горошину – то самое «смешное белое пятнышко». Сью произнесла: «Да, хорошо», а потом до нее дошло. Она вскочила со стула, так, что испугался врач, и закричала: «Исчезло? Исчезло!». Врач ответил, что если бы он не знал, что операции не было, он бы решил, что опухоль удалили.

Сью и Ричард поблагодарили его за добрые известия, а врач в свою очередь сказал, что он благодарен возможности сообщить эти новости. Да, такие прекрасные новости ему не часто выпадало сообщать…

Вечером того же дня Гэррет позвонил мне, чтобы рассказать о замечательном событии. Для нас с Гэрретом это не было неожиданным, но думаю, что и нам стало намного легче, когда мы получили конкретное подтверждение того, о чем мы уже знали. Когда мама Гэррета привезла его на очередную встречу со мной, она восторженно воскликнула, что это чудо совершила не радиотерапия – Гэррет добился этого с помощью визуализации. Гэррет вставил, что он думает, радиация помогла ему, потому что она размягчила опухоль, а ему легче было разрушать ее с помощью белых клеток. Я была уверена, что он прав.