— Тогда кто же злобная мачеха?

Харриет отдала должное его вопросу. Другой бы на его месте глупо пошутил насчет того, что он принц. Но не Джейк Портер. Касаясь пальцами губ, ока снова переживала ощущение его поцелуя. В голову приходили многочисленные стандартные определения. Электризующий. Потрясающий. Заставляющий ее чувствовать круговращение в животе. Забавно, однако, что ни одна из этих фраз не была преувеличением эффекта, который он оказал на нее.

Нет, Джейку Портеру не было необходимости шутить о том, что он принц.

Но он был им. Всегда играл эту роль в ее жизни.

— Еще один трудный вопрос? — мягко спросил он.

Она покачала головой, напоминая себе, что решила соблазнить его. Для этого потребуется несколько, а возможно, и не несколько, а дюжина поцелуев. Если одно только легчайшее прикосновение его губ так потрясло ее, то как сможет она продолжать контролировать ситуацию? Уронив руку на колени, она сказала:

— Ты спрашиваешь о моих родителях? У меня их двое. Мать и отец. — Она вернула свою левую руку на его плечо и бросила на него вызывающий взгляд: — Удовлетворен?

— Никоим образом, — ответил он. — Но ночь еще только начинается.

Она была совершенно уверена, что в его словах был двойной смысл. Ну что ж, ей это подходит. Она возбудит его, распалит его так, что он будет умирать от желания к ней, а потом бросит его с его собственным эгоизмом. Он упомянул, что в городе ненадолго. Следующий день она проведет в больнице с Оливией. И до тех пор, пока она и ее адвокаты не отправят ему формальное извещение о желательной встрече с ним, она выбросит его из головы.

— Они живут в Нью-Йорке?

— Что это? Двадцать вопросов?

Он улыбнулся:

— Хорошая идея. Да или нет?

— Нет.

— Они живут… — Джейк свернул с дороги на поляну для пикников. — Давай устроимся поудобнее, — сказал он. Он остановил машину, но оставил мотор работать. — Не хочу, чтобы ты замерзла.

Харриет погладила его плечо.

— О, я в порядке. Можешь выключить. Если я замерзну, мы придумаем способ согреться.

Он выключил зажигание и повернулся к ней. Однако он не сделал никакого движения, чтобы привлечь ее к себе, Харриет пробежала кончиками пальцев вниз по его руке, и он взял ее руку в свою. Его, казалось, завораживали ее пальцы. Он погладил палец с розовым ногтем.

— Забудь о родителях, — сказал он. — Какой твой любимый цвет?

— А вот это действительно трудный вопрос. — С тем же успехом он мог целовать ее палец. Жар его руки, гладящей этот маленький участок ее кожи и нервов, посылал совершенно потрясающие искры через все ее тело. Она заерзала на сиденье. — Небесно-голубой. Ализариновый алый. Ультрамарин… Тебе придется остановить меня. Я могу продолжать очень долго.

Он перешел к следующему пальцу.

— Как я понимаю, ты художница?

Она кивнула.

— Это одно «да» в мою пользу, — сказал он. — И это означает, что я должен поцеловать тебя.

— Ты устанавливаешь правила по ходу игры, — сказала она, ее сердце забилось быстрее.

— И это правильный ответ для тебя, — сказал он. — Так что ты тоже должна меня поцеловать.

Он подался вперед, притягивая ее к себе на колени. Он отодвинул кресло подальше, поэтому для нее было достаточно места между ним и рулем. Она подняла лицо к нему, но вместо того, чтобы встретить ее губы своими губами, он поцеловал кончики ее ресниц.

— У тебя самые восхитительные глаза, — хрипло произнес он.

— Спасибо, — сказала она, надувая губы, внутри ее тело кричало, желая ощутить его вкус на своих губах.

Он погладил ее по лбу.

— Твоя очередь, — сказал он.

Харриет не собиралась тратить время на поцелуи его бровей, ушей или кончика носа. Она прижала губы к его рту, мягко, пробуя его на вкус, вдыхая его вместе с поцелуем. Он ответил, и она забыла все о нежности и поддразнивании, смакуя его губы, найдя его язык и обводя его в своем собственном танце.

А потом она отпрянула, потрясенная своим жаром. Потрясенная и возбужденная.

— Мне нравится, как ты играешь в эту игру, — сказал Джейк, устраивая ее у себя на коленях.

То, насколько ему это нравилось, было более чем очевидно. Харриет провела пальцами по своим пухлым губам и осознала, что играет с огнем. Она никогда не была способна думать рационально в присутствии Джейка Портера.

— Следующий вопрос?

— Дети?.

— У меня? — Харриет показала на себя. Джейк огляделся:

— Видишь здесь кого-то еще?

— Нет. — Она стала играть с воротником его кожаной куртки. — Да.

Он чуть подвинулся. Он повернул ее так, что она оказалась лежащей на его плече, но они все равно могли видеть друг друга. Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Позволь мне угадать. Один ребенок.

Она кивнула. Где-то между его вопросом о детях и настоящим моментом она перестала дышать. Она заставила себя втянуть тонкую струйку воздуха в легкие.

— Почему только один? — спросила она. Он провел рукой по ее носу.

— Ты свободна, как вольная пташка. Это заставляет меня сделать вывод, что если у тебя есть дети, то их не целый выводок. Я также делаю вывод, что этот ребенок достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе. И ты говорила, что твой муж умер, и почему-то не кажется, что это произошло вчера.

Она кивнула и взяла его руку в свою.

— А я думала, что ты всего лишь красавчик. А ты умный парень.

— Умный парень, который сейчас поцелует тебя, — проговорил он, наклоняясь к ней.

Этот поцелуй был почти целомудренным, особенно после предыдущего обжигающего танца страсти.

Он поднял голову и коснулся торчащих острых кончиков ее волос.

— Мне нравятся твои волосы, — прошептал он. — Не каждая женщина может позволить себе такую прическу.

Она мотнула головой.

— Это забавно, — хмыкнула она. — Все поднимают такой ажиотаж вокруг длинных волос. Но некоторым из нас гораздо больше идут короткие. Видел бы ты меня… — Она не договорила. Какая она идиотка! Она чуть было не сказала «когда я была ребенком».

— Мне бы понравилось это, — сказал он. — Длинные, короткие. Эй, тебе, возможно, пойдет быть даже лысой.

— Только не с таким узким подбородком, — ответила Харриет.

Он коснулся ее подбородка и нагнулся, чтобы поцеловать ее там.

— Мне нравится твой подбородок, — улыбнулся он. — Он довольно миниатюрный. — Джейк заглянул в ее глаза, а потом отвернулся, как будто увидев что-то мысленным взором. — Это ужасно странно, — сказал он медленно, — но я чувствую, как будто знаю тебя, и в то же время понимаю, что это невозможно.

Харриет окаменела. Вот она, ее возможность сказать ему, кто она такая, и открыть правду, пока она еще не опустошила все потайные углы жизни, которую она построила. Она открыла рот. Закрыла его. «Скажи что-нибудь», — приказала она своим голосовым связкам.

Вместо этого она положила руку на его рубашку и ощутила ровное биение его сердца. Она ухватилась за это, зная, что у нее может не быть другого шанса оказаться в его объятиях. После того как он узнает правду, он возненавидит ее. Джейк Портер не из тех мужчин, которым можно лгать, пусть даже и просто замалчивая правду.

Он покачал головой, потом прижал ее ближе.

— Невозможно, но мне бы хотелось лучше узнать тебя.

Она кивнула.

— Мне тоже, — прошептала она.

— Останешься со мной сегодня ночью? — спросил он, лаская ее шею.

Она снова кивнула.

Он поцеловал ее, усадил назад на ее сиденье, пристегнул ее ремень и снова поцеловал.

Потом он включил зажигание.

Харриет понятия не имела, куда они поедут дальше, но знала: куда бы они ни поехали, у нее не хватит силы воли, чтобы отказать себе в ночи с Джейком Портером.

Предвкушение страсти, которую он зажжет в ней, обнаженной, кожа к коже, плоть к плоти, посылало голодный, горячий импульс всему ее телу.

В конце концов, она всего лишь человек.