Где бы я ни появилась, на кого бы ни посмотрела, каждый, увидев меня, тут же толкал локтем другого, и они начинали перешептываться, хихикать, посмеиваться за моей спиной.
— Что с тобой? Ты похожа на параноика, — сказала мне Сара. — Да, люди улыбаются, толкают друг друга, шепчутся, но откуда тебе знать, что это над тобой? Может, они просто так, или ты здесь одна такая прекрасная? Что, других кандидатур нет?
—Да нет, Рози у нас одна такая! Она сегодня утром целовалась с Эшли Коннором прямо перед главным входом, — встряла Хейли в наш разговор, посмеиваясь.
— Иди к черту, — ответила я ей. — Не лезь, куда тебя не просят! — Я с силой захлопнула дверцу холодильника, попав ей по пальцу, как раз в тот самый момент, когда она полезла за молоком.
— Больно! — вскрикнула она, одаривая меня недовольным взглядом. — Я не виновата, что ты дала повод для слухов! Надо было соображать, прежде чем вешаться на шею кое-кому у всех на глазах!
— Конечно, прямо у входа! — присоединилась к ней Линда.
— Прекрати, ты просто ревнуешь! Все знают, что мистер Коннор — единственный мужчина в клинике, который не поддался твоим чарам!
Это был Пи-Джей. Я была удивлена тем, как он бросился на мою защиту. Линда покраснела как рак, едва сдерживая злость на весь мир. Через минуту ее вместе с подружкой Хейли как ветром сдуло.
—Даже не представляю, что и сказать, — ответила я ему, присаживаясь за столик, чтобы выпить чашку кофе.
Он молча залил воду в чайник, не посмотрев на меня.
— Ты знала, на что шла. Люди есть люди. Никто не запретит им обсуждать то, что произошло сегодня утром.
— А ты меня предупреждал, не так ли? — произнесла я, с горечью усмехаясь. — Они бы все равно узнали, поэтому я решила поберечь их время и силы.
— Неправда, ты вообще не думала. Ты совсем потеряла голову, кинулась в омут с головой! Прилипла к нему, как пчела к меду!
— Спасибо за комплимент!
— Думаю, мне лучше уйти, — вмешалась в нашу перепалку Сара. Она встала со стула и поспешно удалилась, посмотрев на меня то ли взволнованно, то ли осуждающе.
— Как мило, мы остались вдвоем! — воскликнул Пи-Джей.
— Считаешь, я должна поблагодарить тебя за то, что ты так громко оскорбил меня?
— Похоже, я единственный, кто осмелился поговорить с тобой. Открыть тебе глаза! Ты ведь не представляешь, по какой дорожке идешь!
Я не спеша попивала кофе, мысленно сравнивая Пи-Джея со святым отцом, читающим проповеди провинившейся прихожанке. Тут я заметила, что он улыбается, глядя на меня из-за своей кружки.
— Дурачок, — сказала я ему мягко, — вечно поучаешь меня!
— Естественно, а кто тебе еще глаза откроет? Стоит только упомянуть имя нашего общего знакомого, как ты вся начинаешь светиться. Надеюсь, хоть поездка в Париж расставит все по своим местам.
— Жду не дождусь, когда мы отчалим отсюда. Неужели так сложно просто порадоваться за меня? Я никогда не была в Париже.
— Вряд ли ты его увидишь, — съязвил он, явно намекая на мои отношения с Эшли. — Должен предупредить тебя, Рози, что когда он имел в виду, что покажет тебе Эйфелеву башню, может, он совсем и не архитектурный памятник подразумевал, а?
— Прекрати свои глупые шутки. Хватит! Мне абсолютно все равно, кто и что обо мне думает. Я просто хочу поехать отдохнуть — вот и все!
— Рад за тебя, — ответил он тихо. После этих слов он как-то неловко повернулся и разлил кофе по столу. — Счастлив, что у тебя все так хорошо!
Но день на этом не закончился. Под занавес рабочего дня меня ожидал еще один крайне неприятный сюрприз. В регистратуру зашла не кто иная, как Хайди, Альпинистка с лекции.
— У тебя есть минутка? — спросила она.
«Тоже мне, поговорить захотела, что, больше не с кем, что ли? Неужели ей совсем нечем заняться? Дома, что ли, дел нет?»
—Вообще-то я уже собиралась закрывать кабинет, — ответила я. — У тебя что-то срочное?
— Да, пожалуй, — произнесла она каким- то странным тоном и окинула меня оценивающим взглядом. — Полагаю, это очень важно!
Когда на тебя кто-то так смотрит, не особенно хочется сопротивляться. Я подошла к одному из заваленных бумагами стульев, убрала документы и жестом пригласила ее сесть.
— Что-то случилось? — поинтересовалась я. — Только что раздумывала, как дальше жить. Обидно, но не хватает времени на долгие прогулки, тем более на дельные снимки…
— Зато ты стала чаще выходить развлекаться, не так ли?
— Да, да, да. Как ты и говорила: «Избавьтесь от старого кресла! Творите! Двигайтесь!»
— Но ведь очень важно, с кем рядом творить и двигаться вперед. Есть над чем задуматься, да?
«Неужели? Кто бы говорил!»
— Прости, что-то я не поняла…
— Сейчас поймешь! Эшли Коннор. Не пытайся отрицать!
—Даже не собиралась, — ответила я. — Но не забывай, что моя личная жизнь — это м-о-я лич-на-я жи-знь!
— О чем ты говоришь? — прошептала она еле слышно. — Ты превратила все это в представление, в шоу!
— А это разве тебя касается? — раздраженно выпалила я, чувствуя, что начинаю выходить из себя. Я кинулась к двери, открыла ее, желая, чтобы она поскорее убралась.
— Мой отдел занимается тем, что заботится о сотрудниках. Уже пошли сплетни, назревает скандал… Карьера мистера Коннора под угрозой.
— Равно как и моя тоже!
— И твоя, — согласилась она.
— Поэтому ты решила прийти сюда, чтобы сунуть свой нос в чужую личную жизнь?
— Я хотела предупредить тебя, Рози. Давай оставим этот угрожающий тон, мы же друзья?
«Лучше не стоит!»
— Большое спасибо за совет, — сказала я отнюдь не дружелюбным тоном. — Мне пора.
— Ты знаешь, что он женат? — бросила она напоследок.
— Спасибо за информацию, — ответила я, избегая ее взгляда. Мне ужасно хотелось отдубасить ее, я еле сдерживала себя. Лучше не доводить дело до драки, в конце концов, она меня сильнее!
— Мое дело предупредить тебя, — добавила она.
— Не стоило волноваться, все в порядке!
Я еще долго стояла у стола, обдумывая, как поступить, что дальше делать. Кто дал ей право врываться ко мне, отчитывать, угрожать? Она всем своим видом выказала неприязнь, неодобрение и осуждение моих поступков. «Что же, черт побери, мне делать? >»
Слухи для любого учреждения опасная штука, но для больницы особенно. Здесь верят тому, что видят. Например, если двое вдруг попались целующимися где- нибудь, ну, скажем, у входа, все: дело — труба! Это событие сразу станет новостью номер один. Конечно, через некоторое время снова воцарится затишье. Все новости когда-то устаревают, тем более романчики, интрижки и тому подобное. Неинтересно обсуждать то, о чем все давно знают. Тогда-то парочка вздыхаете облегчением, жизнь снова налаживается, наступает праздник души и тела. Незачем больше прятаться по углам, оглядываться, скрываться. Вот это и есть главная ошибка многих влюбленных. Когда, казалось бы, вы в безопасности, все про вас забыли, стоит только оступиться, потерять бдительность — и вы вновь под наблюдением, все только и говорят о вас, шепчутся, посмеиваются. Люди — любопытные существа. Они никогда ничего не забывают, не пропускают, словно ожидая последующих ошибок, оплошностей, промахов. Как раз в эту минуту, когда вы совершенно безмятежны, вас могут застукать — и все сначала. Не то чтобы ваше поведение было предосудительно, просто надо же кого-то обсуждать. Окружающие в каком-то смысле благодарны тем, кто дает повод позлословить, посплетничать.
Поэтому мы с Эшли соблюдали все предосторожности последние несколько недель. Наше общение сводилось к минимуму, мы больше не обедали вместе в столовой, не появлялись в баре, куда обычно ездили. Мы залегли на дно. Даже когда встречались в коридоре, не останавливались или просто делали вид, что очень заняты.
— Я нисколько не удивлен, что о нас с тобой говорят. Не ожидал от тебя такой прыти, — сказал мне Эшли, когда мы наконец улучили момент пообщаться.
— Сама от себя не ожидала, — призналась Я; — Интересно, я была похожа на изголодавшееся животное? — спросила его я, мысленно ругая себя за то, что не смогла сдержаться.
— Любопытно, так вот какой ты себя видишь?! — улыбнулся он.
— Нет, то есть мне Пи-Джей сказал, что я была похожа на хищника, — пришлось признаться мне.
Эшли помрачнел.
— Неужели?
— Он просто пошутил, — добавила я, спохватившись.
— Ну конечно. Если бы мистер Джайман столько времени уделял работе, то…
Мы успели перекинуться всего парой фраз, как появилась какая-то медсестра.
— Пожалуйста, назначьте этому пациенту на завтра, — обратился ко мне Эшли, протягивая файл с документами, которые вообще ко мне не имели никакого отношения.
— Разумеется, — спокойно ответила я, мельком посмотрев на медсестру. Она даже не взглянула на меня. Обо мне забыли. Нам уже перемыли все косточки, и мы им наскучили.
До моего отлета в Париж оставался всего день. С самого утра я принялась за свой гардероб. Да уж, ничего утешительного! Женщина в возрасте, неинтересная, некрасивая! Мне хотелось крикнуть, чтобы хоть кто- нибудь пришел на помощь. Я бы, может, так и поступила, если бы в мою комнату не вбежал Стюарт. Он рухнул на постель, от его прыжка пружины протяжно заскрипели. У меня сразу возникло какое-то неприятное ощущение, и только потом я поняла почему. Скрип кровати невольно напомнил мне о еще не так давно счастливой замужней жизни.
— Встань, — попросила я его.
— Что ты делаешь? — Он не обратил внимания на мою просьбу.
— Собираю вещи в дорогу.
— Ты едешь с друзьями?
— Да.
— Когда я ездил в Париж с классом, — начал сын с умным видом, — мне пришлось взять папку для бумаг и кучу листов для записей.
— Ведь это была учебная поездка, не так ли?
— Вы собираетесь в Лувр? А на Монмартр?
— Даже не знаю, это не только от меня будет зависеть… Стюарт, ты не мог бы не вертеться и… Что это такое?
Он перевернулся на другой бок и попытался спрятать от меня больную руку с пластырем. Однако я успела схватить ее и посмотреть, что там такое.
— Давно у тебя эти кровоподтеки? — насторожилась я.
Мы оба уставились на пунцовые суставы пальцев и вздувшиеся пальцы поврежденной руки.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Наверное, с того дня, как я подрался.
— Нет, такого не было. Я бы заметила. Болит?
Он покачал головой, избегая моего взгляда.
— Значит, они не сразу появились, — объяснил он, показывая на синячки.
— Не нравится мне это. Надо показать доктору. Что- то не так. Может, повязка слишком тугая? Или…
Я вовремя прикусила язык. Конечно, я точно ничего не знала, просто у меня было нехорошее предчувствие.
— Ну нет, я не хочу в больницу, мам! Опять? У меня ничего не болит, честно! Посмотри, здесь ничего страшного нет…
Стюарт пытался держаться молодцом, сгибал руку и так и сяк, но я же видела, что он еле сдерживается от боли.
— Завтра утром вместе пойдем в больницу, — сказала я ему твердо. Ни за что не улечу, пока не выясню, все ли в порядке с моим мальчиком.
— Это нечестно, — не соглашался со мной Стюарт, — ты же едешь в Париж! У тебя тоже больная рука!
Я и совсем забыла про свою ранку, только недавно закончила курс антибиотиков, которые мне прописал Пи-Джей. Должна была согласиться с сыном, что выглядела она тоже не очень. Может, он и прав. Нам обоим требовалась медицинская помощь.
Эшли тщательно осмотрел руку сына.
— Когда это случилось? — уточнил он.
— Две недели назад, — напомнила я.
Он нахмурился:
— Думаю, нам надо еще раз сделать рентген.
— Мы делали его на прошлой неделе.
—Да, но не всей руки, — объяснил нам доктор, просматривая карточку Стюарта.
— А что такое? Ему стало хуже?
— У него разрыв мягких тканей фаланг среднего и безымянного пальцев, — показал он, — поэтому нарывы вот здесь и здесь… Кто тебя осматривал, малыш?
— Пи-Джей. Но там ничего не было…
Эшли открыл дверь консультации:
— Мистер Джайман! Не могли бы вы уделить нам минуточку?
Пи-Джей зашел в кабинет.
— Привет, Рози! Здорово, Стюарт! — Он взглянул
на снимок. — Что-то не так? — спросил он нас.
— Странно, что вам в голову не пришло, мистер Джайман, — произнес он ледяным тоном, — сделать рентген пальцев. Или вы были слишком заняты тем, что смеялись и шутили с миссис Пикок?
Даже Стюарт вздрогнул от неожиданности. Пи-Джей подошел к столу и внимательно осмотрел больную руку.
— На прошлой неделе этого не было, — ответил он спокойно.
— Конечно, не было. Мягкие ткани загноились, потому что вся кисть не была просвечена. Мальчику вообще нельзя было двигать рукой, это только ухудшило дело…
— Ничего подобного! — Пи-Джей выпрямился и посмотрел Эшли в глаза. — Я хочу сказать, что в тот раз не было ни гноя, ни синяков. К тому же мальчик ни на что не жаловался. Иначе я, конечно, сделал бы повторный рентген. — Он посмотрел на Стюарта, чтобы тот подтвердил его слова, но мой сын смотрел в пол. — Если бы были какие-то жалобы или покраснения, когда он лежал здесь, то вы сами сделали бы рентген, мистер Коннор.
Все, что сказал мистер Джайман, было чистейшей воды правда, поэтому окончательно добило нашего консультанта.
— Сделайте снимок немедленно! — крикнул он. — И на будущее… присылайте всех пациентов с переломами ко мне!
Эшли вышел из кабинета, что-то бормоча под нос. Повисла неловкая пауза.
— Извини, Рози, — обратился к нам Пи-Джей, садясь за стол, чтобы написать направление. — Прости, старик!
— Все в порядке, — прошептал Стю, все еще рассматривая пол.
— Почему он так с тобой разговаривал? — спросила я, все еще под впечатлением от хлопка дверью. — По-моему, он не прав.
Пи-Джей горько усмехнулся: — Но что я могу сделать? Он мой начальник, я его подчиненный. Старшие по должности не могут ошибаться, разве ты этого еще не поняла? — А ты уверен, что он ошибся? Пи-Джей пожал плечами, протягивая снимок.
— Кто знает? Возможно, он не заметил растяжение в тот раз, а я виноват, якобы недоглядел. Могу тебе на сто процентов сказать, что на прошлой неделе не было никаких осложнений… Мне вообще-то пора… работы много… — У него был очень усталый вид.
— Извини, не хочу добавлять тебе головной боли, но мне, кажется, антибиотики не помешают… для моей руки…
— Черт побери, Рози, что происходит в твоей семье?! Надо же было и тебе пораниться! Давай посмотрю.
Я протянула ему перевязанную руку, показывая ранку.
— А ты уверена, что правильно принимала таблетки? Рана должна была давно затянуться.
— За кого ты меня принимаешь? Я же не дурочка, в конце концов! Забыл, где я работаю?
— Ну, тогда попробуем что-нибудь посильнее. У тебя, случайно, нет аллергической реакции на пенициллин?
— Насколько я знаю, нет.
— Хорошо, тогда я дам тебе дозу посильнее. Принимай в течение недели. Не забывай мазать. Прописать тебе еще?
— Спасибо!
— Если и после того, как ты вернешься… после выходных в… — начал было он, — рука все еще будет болеть и покраснение не пройдет, тогда надо показаться хирургу!
— Не будь занудой! Я поправлюсь. Просто небольшой порез.
— Ну смотри, — предупредил он меня. — Тебе решать, — добавил Пи-Джей, протягивая мне рецепт вместе со снимком руки Стюарта. — Вам лучше догнать мистера Коннора и проконсультироваться с ним по поводу снимка. Он мне явно не доверяет.
По пути в рентген-кабинет мы молчали.
— Не понимаю, — начала я, — откуда могли взяться эти синячки, их же не было на прошлой неделе. У тебя ничего не болело? Ты ничего не хочешь мне рассказать, Стюарт?
Он только пожал плечами. Я вдруг почувствовала злость, раздражение на него. Как он мог вести себя подобным образом, когда Эшли чуть не убил Пи-Джея? А я, вместо того чтобы чемодан собирать, с ума схожу от беспокойства!
— Что такое? — настаивала я. — Что случилось? Почему ты такой хмурый? Расскажи маме, я имею право знать!
Губы Стюарта дрожали, он был готов расплакаться.
— Прости, мам, — произнес он еле слышно.
После такого ответа у меня действительно появился повод для беспокойства.
— За что? — спросила я. — Что происходит? Я не понимаю, из-за чего должна сердиться на тебя.
Он вдруг вскочил со стула и решительно посмотрел на меня. Теперь мой сын стал вполне спокоен, видимо, сумел справиться с эмоциями.
— Давай вернемся, — предложил он.
— Куда? — спросила я, все еще пытаясь понять, что с ним могло произойти.
— К Пи-Джею. Мне надо поговорить с ним.
— Только после повторного рентгена. Тем более что он на работе, у него полно дел. Мы же не хотим добавить ему неприятностей. Ведь правда?
— Нет. Мне надо объяснить ему… — Он замолчал и посмотрел на дверь. — Это не его вина. Я не хочу, чтобы у него из-за меня были какие- то проблемы. Я виноват. Мне надо было ему все рассказать… и тебе.
— Конечно, но это не меняет дело. Все равно кто-то из них не заметил…
— Никто и не мог что-либо увидеть, потому что там ничего не было. Я повредил руку в понедельник… снова.
Он опустил голову, изредка посматривая на меня, ожидая реакции. Узнаю своего непослушного мальчика. Он мысленно просил не говорить отцу, не ругать его, не наказывать, не лишать общения с друзьями…
— Как это случилось? — спросила я его, стараясь сохранять спокойствие. Мне сразу стало легче, скоро многое прояснится.
— Это все Стивен Портер. Он достает меня из-за Кэтти. Я погнался за ним и ушиб руку. А он увернулся.
— И?..
— Вместо того чтобы врезать ему по башке, я попал по стене.
Сначала я даже не могла сообразить, что сказать. У меня в голове возникла картинка, как мой бедный сын ударяется рукой о стену, а Портер убегает, посмеиваясь над его неловкостью. Мне захотелось как следует отлупить обидчика.
— Тебе надо было мне рассказать.
— Боялся, ты рассердишься.
Нас прервала медсестра в белом халате, которая объявила, что пришла наша очередь делать рентген.
— Стюарт Пикок? Сюда, пожалуйста.
— Сделай сначала снимок, — сказала я, осторожно подталкивая сына к кабинету.
— А потом мы пойдем к Пи-Джею? И все расскажем ему?
— Обязательно. А также извинимся перед мистером Коннором, — произнесла я.
— Я не хотел, мам! — повторил он еще раз виновато.
Дети есть дети. Всегда что-нибудь натворят!
— У меня математика в десять тридцать, — заявил мне Стюарт, пока мы ждали, когда Эшли освободится. Он осматривал какую-то крайне тяжелую больную. К тому же она еще и очень старенькая, чудная. Пришла на осмотр поврежденного бедра, а решила, что оказалась у стоматолога. До нас долетели обрывки фраз медсестер.
— Каждый раз, когда он ей что-то говорил, — посмеивалась Хейли, выходя из консультации, — она широко открывала рот и показывала на коренные зубы.
— Ничего, опоздаешь немного. Все знают, что ты в больнице. Папа предупредит, — возразила я Стюарту.
— Да, но мы проходим дроби. Я не понимаю, как их решать. Если не научусь, у меня будут неприятности.
— Тебе уже четырнадцать лет. Жизнь — это борьба. Сейчас у тебя могут возникнуть проблемы и посерьезнее. Если не расскажешь, как все было, другие пострадают. А дроби — это ерунда, разберемся!
— Что случилось? — спросила Хейли, направляясь обратно в консультацию.
Не представляю, что на меня нашло в тот момент. Каждый знал, что значило рассказать хоть что- нибудь мисс Гибсон. Через полчаса новость раструбят по всей больнице в разных вариантах на любой вкус, тем более сейчас, когда мы с Эшли собирались в Париж. Пикантных подробностей не избежать! Да еще и Стюарта приплетут, а может, и моего мужа, разваливающийся брак и так далее. Я посмотрела на Хейли и улыбнулась.
— Мой сын хочет поговорить с мистером Коннором, надо кое-что прояснить, — ответила я, открывая рот так же широко, как пациентка Эшли, которой надо было оперировать бедро. — Он только что отчитал Пи-Джея совершенно напрасно, Стюарт может это доказать.
— Да? — переспросила Хейли, явно радуясь, что к ней в руки плывет новая сплетня. — Я что-то слышала про это.
«Конечно, ты слышала! Кто же еще у нас подслушивает под дверью?»
— Причем не в первый раз! — добавила она, ухмыляясь.
— Не в первый раз? О чем ты говоришь?
— Да, Эшли все время наезжает на бедного Джеймаса. Моя подружка Кло, ты ведь ее знаешь? Такая с короткой стрижкой, громко разговаривает, та, что работает в операционной. Так вот, она сказала, что мистер Коннор ужасно кричал! — Хейли изобразила свою подружку. Несколько пациентов даже обернулись. — Бедный Джеймас, — еще раз повторила она, вздыхая. — Интересно, а чем это он не угодил нашему секс-символу, а, Рози?
— Откуда мне знать? — Вот тут-то я поняла свою ошибку. Не надо было вообще ничего объяснять этой болтушке! Я должна была предвидеть, чем все закончится.
— Тебе надо поработать над ним немного, — шепнула она мне на ухо. Я даже вздрогнула от такого предложения. — Надо сделать ему что- нибудь приятное. Как думаешь, Рози?
— Боюсь, это не в моих силах! — ответила я, посмеиваясь, как раз тогда, когда открылась дверь и появился Эшли. Он тщетно ждал, пока Хейли принесет анализы его пациентки. По его лицу можно было понять, насколько он зол, но как только он увидел нас со Стюартом, его угрюмое выражение сменилось улыбкой.
— Рози! Ну как? Вы сделали рентген? Отлично! Подождите минутку, — сказал он, весело посвистывая.
— «Всего один лишь взгляд — и все проходит, да, всего один лишь взгляд…» — напевала Хейли мотив известной песни, подмигивая мне.
Я чувствовала, как краснею.
— Чего это она? — спросил Стюарт, как только эта язва скрылась за своим начальником. — Она в себе?
— Сумасшедшая! — сказала я сыну. — Замоталась, работы много! Здесь все очень устали.
Он кивнул:
— Тебе надо уходить отсюда, мам!
В конце дня я пришла к выводу, что мой сын, возможно, прав.
Эшли спокойно отреагировал на извинения Стюарта, мне это показалось очень странным, ведь он был крайне раздражен.
— Не переживай, дружок, — сказал он моему сыну, рассматривая последний снимок. — Я тоже был молодым. — Он взглянул на меня и подмигнул — Драка была из-за девочки, я думаю?
— Ну… э… — промямлил Стюарт, ерзая на стуле.
Я надеялась на то, что он не станет рассказывать Эшли, что эта Кэтти никому не отказывает.
— Можешь быть спокоен, малыш, я никому не расскажу! Рози, здесь нет ничего страшного, — объяснил он мне, показывая на снимок. — Мы просто стянем клейким пластырем два пальца. Ему необходимо давать таблетки, которые замедлят воспалительный процесс. И на какое-то время придется отказаться от драк.
Стюарт кивнул.
— Мне надо извиниться перед Пи-Джеем, — напомнил он мне, в то время как Эшли выписывал рецепт. — Не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности.
Эшли обернулся, хмуро посмотрел на сына и на меня.
— Что? Какие неприятности?
— Не обращай внимания, — ответила я, незаметно пихая Стюарта в бок, но промахнулась, задев пальцем о стул. — Ой!
— Не стоит отвлекать мистера Джаймана от работы, — мрачно произнес Эшли. — Он сейчас очень занят. Я сам поговорю с ним. Кстати, Рози, как твоя рука?
— Нормально, спасибо. Пи-Джей дал мне лекарства…
— Неужели? Моркет, и мне стоит посмотреть. Зная его…
— Нет, не надо. Все в порядке. Спасибо. До встречи.
Я вытолкнула Стюарта из кабинета.
— Мистер Коннор какой-то странный, — отметил он. — Почему все медсестры ему улыбаются?
— Не знаю, — ответила я, пытаясь оставаться серьезной. — Возможно, он слишком привлекательный.
— Ты что? У него ведь плоский юмор! — ответил он с отвращением.
— Да, я согласна с тобой.
— К тому же он несправедлив к Пи-Джею. Я хочу ему все сам объяснить, мам! Я виноват в том, что на него так наорали!
— Ты же не хочешь, чтобы у него были проблемы? Мистер Коннор сказал, что у него сейчас пациент. А тебе надо бежать на математику.
«А мне — быть на своем рабочем месте». Очередь доходила чуть ли не до конца коридора.
— У меня неприятности, — сказала мне Сара, еле сдерживая слезы.
— Что такое? Ты в порядке? Выглядишь…
— Со мной все нормально, дело в Калуме. У него осложнения. Я дала ему вчера таблетки. Сегодня мама с ним сидит, вызвала врача…
— Почему ты сразу не сказала?
— У тебя своих проблем хватает. Я надеялась, что все обойдется, но мама сейчас позвонила, ему стало хуже. Его тошнит, высокая температура, организм обезвожен и…
— Сара, тебе лучше пойти домой!
— Доктор считает, что его, возможно, придется госпитализировать, положить под капельницу, если организм не принимает антибиотики…
— Поезжай, Сара!
— Но, Рози! Ты же собираешься в Париж! Бекки не справится одна завтра…
Черт! Конечно, не справится! И где мне найти временного сотрудника, который заменит меня?
— Не волнуйся из-за меня. Я что-нибудь придумаю.
— Ты уверена? — спросила она, собирая сумку.
— Конечно. Иди. Надеюсь, с Калумом все будет в порядке…
Я посмотрела на часы. — 11.15. Осталось ровно 5 часов 15 минут до того, как я улечу в
Париж. Еще столько всего не сделано, больница работает допоздна. Математика — это не мой конек. Я всегда с трудом считала, но на этот раз я вычислила без труда, что ничего не успею.
— Боюсь, у меня ничего не получится, — сказала я Эшли. — Тебе лучше поехать без меня.
— Что? Глупости, все уже заказано. Что-то случилось?..
— Сара вынуждена быть дома. У нее ребенок опять заболел. Я просто не могу оставить все на Бекки, она не справится! Ей придется вкалывать за троих сегодня полдня и завтра, это нереально!
— Рози, тебе нужно отдохнуть. Они придумают что- нибудь. Скажи Сильвии, она решит, как выйти из сложившейся ситуации.
Ну да, конечно. Если я обращусь к ней, тогда неприятностей точно не избежать. Она меня вряд ли отпустит.
— Она будет в бешенстве. Миссис Райли ненавидит меня!
В глубине души я надеялась, что Эшли возьмет все на себя, но он же не мог решать мои проблемы за меня. У него и своих дел хватает, а тут еще я.
— Извини, Рози, мне нужно бежать. У меня операция, дай Бог, закончу, чтобы вовремя успеть в аэропорт. Оставь для меня сообщение, что ты решишь. Надеюсь, тебе удастся уладить эту проблему.
— Могу я поговорить с Сильвией Райли? Прежде чем решиться на этот телефонный звонок, я несколько раз репетировала, подбирала интонации. Мне хотелось быть твердой, но в то же время вежливой, не упрашивать, но и не грубить тоже.
— Она сейчас очень занята, — ответила ее помощница. — Могу я чем-нибудь помочь?
«Да, черт тебя побери, конечно, ты можешь оторвать задницу от стула, пойти и доложить о моем звонке». Мне почему-то казалось, что наша стерва обедает или читает газету, но уж никак не работает.
— Нет, спасибо, — сказала я вместо этого. — Мне очень нужно поговорить с миссис Райли. Вы не узнаете, не может ли она поговорить со мной?
Девушка на другом конце провода вздохнула, но все же пошла узнать.
— Подождите минуточку. — Голос у нее был такой усталый, как будто она сорок восемь часов без отдыха работала. Я услышала щелчок на линии, а потом наступила тишина. Мне показалось, что связь оборвалась, как вдруг на другом конце послышался голос Сильвии. Она была явно раздражена, наверное, тем, что ее оторвали от обеда.
— Что вы хотели, Розмари?
— Простите, что беспокою, — пробормотала я, забыв мгновенно о подходящем тоне, — у меня возникла серьезная проблема. Мне нужен помощник на сегодня и на завтра в регистратуру, — быстро добавила я.
— А что такое?
Я пыталась придумать причину, которая могла бы показаться такому человеку, как миссис Райли, серьезной. Землетрясение, наводнение, забастовка?
— Проблема в том, что мы не справляемся. Я вынуждена уйти сегодня пораньше и взять отгул завтра за свой счет, а на работу может выйти только одна из моих помощниц.
— Похоже, вам придется остаться, — сказала она с явным торжеством.
— Но это невозможно, — продолжала я, мысленно ругая себя за жалобный голос. — Мне нужно быть в аэропорту в половине пятого!
— Не думаю, что это у вас получится — уехать вот так, оставив только одного сотрудника!
— Конечно, я не могу так поступить! Поэтому я звоню вам, — ответила я, защищаясь.
— Вы что же, думаете, что я должна выполнить работу за вас? — прорычала она в ответ.
Я вздрогнула. У нее, наверное, все пациенты занесены в картотеку в алфавитном порядке, и если хоть от кого-нибудь поступает жалоба, она готова расстрелять и того, кто посмел прийти с претензией, и того, кто в этом виноват.
— Я всего лишь надеялась, что вы сможете найти мне замену.
«Например, вашу помощницу. Пусть хоть немного поработает, хотя, я думаю, это добьет ее».
— У меня и так полно работы, Розмари, — произнесла она тоном великомученика. — Пациенты не могут ждать, и правительство не может зря вкладывать в нас свои деньги!..
Ну конечно, бюджет, правительство…
— Так вы не можете помочь мне?
У меня все похолодело внутри. Мне придется только мысленно провожать самолет, вылетающий из Гэтвика, мой самолет! Мечты об Эшли, предстоящих ночах вместе с ним мгновенно улетучились. Мне хотелось задушить ее и самой умереть. Ведь я столько потратила на нижнее белье.
—Я не отдыхать еду, — сказала я, — мы собирались на конференцию по работе.
На другом конце линии замолчали. Может, она уснула или жует свой сандвич? Или просто положила трубку на стол, а сама ушла по своим делам?
— Ясно! — вдруг услышала я и от неожиданности чуть не подскочила на стуле. — Возможно, мистеру Кон- нору придется обойтись без вашей помощи.
Понятно, сплетни дошли и до нее. Удивительно, как это могло долететь до ее ушей, ведь она так далека от нормальных людей.
— Боюсь, он будет не слишком доволен. — Я вздохнула.
Вот как надо. Нападение — лучшее оружие против таких, как она! Никакого Парижа, никакого секса, может, я еще успею сдать белье обратно и верну деньги?
— Останьтесь сегодня, — вдруг проронила Сильвия, — а завтра мы что-нибудь придумаем.
— О!
Фантастика! Возможно, ее испугала возможная реакция Эшли на все происходящее? Интересно.
— Не могли бы вы узнать у мистера Коннора, — прошептала я одной из ассистенток Эшли, — можем ли мы перебронировать билеты на более поздний рейс?
Дожидаясь ответа на другой линии, я пыталась разобрать шепот, чтобы понять, что происходит. Слышались какие-то голоса, потом трубку взяла все та же девушка:
— Мистер Коннор просил передать, что ему очень нужно быть на этом рейсе, но вы можете поменять свой билет.
Ну спасибо, Эшли. Похоже, это тупик.
— Можно я позвоню? Справишься без меня? — спросила я Бекки. — Сегодня я помогу тебе, а завтра тебе пришлют помощницу.
— Но, Рози! Ты же не можешь пропустить рейс! — убеждала меня она.
— Хочу попытаться перенести бронь. Не волнуйся.
Хотя, конечно, я влипла по самые уши. Конечно, у этой поездки очень много минусов. Во-первых, сам Эшли, во-вторых, куча денег, которую я потратила, в-третьих, я боюсь летать. Если я поеду без него, то мне даже не с кем будет поговорить, отвлечься, когда станет страшно. В этот момент я почувствовала сильное раздражение, конечно, я могла понять, что эта конференция для него крайне важна, но какая разница, выпьешь ты вечерние коктейли в баре в шесть часов или в восемь? Погруженная в мрачные раздумья, я вернулась в свой кабинет, захлопнула дверь и снова села за телефон. Полчаса мне пришлось слушать дурацкую музыкальную заставку, которая действовала мне на нервы. Наконец я дождалась своей очереди, видимо, не одна я хотела улететь в более позднее время. В итоге я долго пыталась объяснить свою проблему, и единственное, чем мне смогли помочь, — это перенести мой вылет на следующее утро на 11.30.
— Мам, что ты делаешь дома? — воскликнул Стюарт, как только я появилась дома в половине седьмого вечера. Мне пришлось задержаться на работе, чтобы помочь Бекки закончить дела.
— Не спрашивай.
Я опустила чемодан, поставила чайник на плиту, еле сдерживая слезы.
— Ты разве не летишь в Париж? Ты поругалась с друзьями?
— Нет. Мне надо было…
— Рози! Почему ты тут? — заголосил Барри. Он заглянул в кухню, как только услышал мой голос.
— Рейс отменили. Меня не выпустили из страны. Потеряла паспорт. Не прошла таможенный контроль.
— Не говори глупости, — подбодрил меня муж. — Так ты никуда не едешь? — Он явно повеселел. — Я беспокоился из-за стиральной машины.
Интересно, при чем тут машина? Работает она или нет?
— Что у нас на ужин? — спросил Стюарт. — Можно мне сосисок?
Если честно, я была буквально убита поведением и отношением ко мне Эшли, только и думала, как полечу завтра одна, и даже забыла о переживаниях из-за трат на нижнее белье. Мне вообще стало все равно, в чем я поеду и что надену. Я стояла на кухне, ждала, пока закипит чайник, наблюдая за выражением лица сына, требующего сосиски на ужин. Удивительно, но я только сейчас поняла, как мне все это надоело. Как же я их избаловала!
— И все-таки я поеду, — ответила я злобно, забирая кружку с чаем. — Что хотите, то и готовьте. Можете сколько угодно разбираться со стиральной машиной. Я съем сандвич и лягу пораньше. Завтра рано вставать, и я поеду в Париж, даже если мне пешком туда придется идти!
Может, я и слегка перестаралась, но мои слова явно произвели тот эффект, на который я рассчитывала, потому что краем уха уловила:
— Может, у нее скоро месячные?