События, последовавшие за битвой при Азенкуре, подтвердили самые худшие опасения Генриха.

29 ноября 1415 года Карл VI и дофин заняли Париж. Тогда герцог Бургундский тоже повел свою армию к городу и за две недели пришел в Ланьи; до столицы оставалось всего 16 миль. Но 18 декабря Генрих получил известия, свидетельствовавшие о том, что ситуация коренным образом изменилась. После продолжительной болезни, на двадцатом году жизни умер дофин. Его брат и преемник Иоанн (Жан) был женат на племяннице герцога, жил в Бургундии, и герцог, чьи позиции моментально усилились, естественно, отступил во Фландрию. Через три месяца, в марте 1416 года, граф Дорсет, оставленный королем защищать Гарфлёр, отправился в рейд по берегу и в Вальмоне близ Фекана чуть было не попал в капкан к графу Арманьяку, ставшему теперь коннетаблем Франции вместо погибшего д’Альбре. Тяжело раненный граф все-таки смог вернуться обратно в порт, пройти 20 с лишним миль и даже разгромить французский кавалерийский отряд у самых стен города. Однако неудачный поход еще раз подтвердил, насколько слабы позиции англичан в Нормандии.

Взбешенный Арманьяк затребовал корабли из Генуи и Кастилии, совершил несколько налетов на Портсмут и остров Уайт и полностью заблокировал Гарфлёр с моря и суши. Когда в городе начался голод, Генрих отправил на помощь экспедицию — брата герцога Бедфорда и 10 000 человек. 15 августа английские моряки в семичасовом сражении в устье Сены наголову разбили флот Арманьяка. Четыре огромных генуэзских парусника были потоплены, еще пять кораблей они захватили.

Сам король не смог возглавить экспедицию по одной простой причине: он в это время принимал императора Священной Римской империи Сигизмунда Люксембургского. Сигизмунд, дядя первой жены Ричарда II Анны Богемской, несмотря на репутацию человека жестокосердного и ненасытного любителя женского пола, свои императорские обязанности исполнял добросовестно. Он одновременно решал две задачи: хотел покончить с папским расколом, для чего созвал Вселенский церковный собор в Констанце, и урегулировать разногласия между Францией и Англией, с тем чтобы создать единый фронт борьбы с неверными. Генрих, всегда мечтавший о ведущей роли на европейской сцене, послал на собор своего представителя. (Кстати, он не выразил ни малейшего протеста, когда Сигизмунд, обещавший Яну Гусу безопасное присутствие в городе, арестовал его и приговорил к сожжению на костре.) Английский монарх был крайне заинтересован в том, чтобы превратить императора в своего надежного союзника. В Кале для встречи Сигизмунда были отправлены 300 кораблей, и 30 апреля они доставили императора в Англию, где его в миле от Лондона приветствовал сам король с эскортом в 5000 человек, сопроводив до Вестминстерского дворца, отведенного императору на весь срок пребывания.

Сигизмунд прожил в Англии не менее четырех месяцев. За это время Генрих добился всего, чего хотел: убедил императора в справедливости требований Англии к Франции, а 15 августа — в день сражения в устье Сены — подписал с ним в Кентербери оборонительно-наступательный союз. Дабы продемонстрировать свое стремление к миру, они пригласили арманьяков и бургуньонов приехать в сентябре на конференцию в Кале. Переговоры практически ничего не дали — противники слишком не доверяли друг другу, — но для Генриха это не имело никакого значения. Альянс с императором значительно укрепил его положение, и в конце октября он, вполне довольный собой, вернулся в Англию.

Собственно, все это было лишь прологом к главному действию. Генрих задумал вторую экспедицию, в сравнении с которой поход в 1415 году показался бы прогулкой. Он нацелился на Париж и французскую корону. Снова были заложены королевские регалии и драгоценности, снова на верфях взялись за дело плотники и корабелы, приглашенные даже из таких далеких мест, как Барселона и Байонна. Король призвал к оружию солдат, сражавшихся при Азенкуре; в армию толпами повалили искатели приключений, соблазнившись обещаниями славы и наживы за счет грабежей. Подданных по всей Англии обязали поставить для стрел по шесть перьев с каждого гуся. Французы и генуэзцы по-прежнему разбойничали в проливе, для борьбы с ними была создана специальная эскадра из 11 кораблей, и 29 июня 1417 года Джон Холланд, молодой граф Хантингдон, разгромил у Ла-Хога объединенную французско-генуэзскую флотилию. Через месяц, 1 августа, 1500 кораблей подошли к Туку на левом берегу Сены, находившемуся в нескольких милях от Онфлёра, и высадили около 10 000 воинов, раза в три больше всякого рода энтузиастов и 20 000 лошадей.

Вторая экспедиция, хотя и не ознаменовалась великими победами, по результатам была гораздо значительнее первой. Кан, меньше Руана, но больше любого города в Англии, кроме Лондона, пал за две недели, в основном благодаря эффективности английской артиллерии. Орудия, установленные на высоких стенах монастырей, располагавшихся неподалеку, были примитивные и слабые, но произвели необходимое психологическое впечатление на жителей, никогда прежде не видавших и, самое главное, не слышавших ничего подобного. Генрих, как обычно, поскупился на милосердие, приказав истребить все мужское население города. Не желая повторить участь Кана, без сопротивления сдались Аржантан и Алансон. Необычайную стойкость проявили граждане Фалеза. Город держался целый месяц, а замок, построенный на скале и потому недоступный, еще шесть недель. В конце концов гарнизон капитулировал. На этот раз обошлось без массовых расправ. К весне 1418 года Генрих уже владел всей Нижней Нормандией.

Тем временем в самой Франции династическое противоборство становилось все более запутанным. Дофин Иоанн умер в апреле 1417 года, пережив брата всего лишь на один год, и ему наследовал третий брат Карл. Но если супругой Иоанна была бургундская принцесса и сам он, по сути, стал заложником Бургундского двора, то Карла еще в детстве женили на дочери герцога Анжуйского и он принадлежал, таким образом, к партии арманьяков. В мае арманьяки, почувствовав свою силу, ополчились против королевы Изабеллы, жены Карла VI, которая тоже не пылала к ним любовью, и отослали ее в Тур. Изабелла незамедлительно призвала на выручку Иоанна Бесстрашного, герцога Бургундского: он вызволил ее и привез в Шартр. Здесь она объявила себя регентом Франции, а герцога Иоанна — соответственно «губернатором», и они решили вместе завладеть Парижем. 12 июня 1418 года в результате их интриг в Париже был убит герцог Арманьяк, и 14 июля Изабелла и Иоанн вошли в столицу, где их приветствовал полоумный король: дофин сбежал к арманьякам в Мелен. Политический маятник качнулся в другую сторону, и когда Генрих, форсировав Сену у Пон-де-л’Арка, пошел к Руану, то обнаружил, что в городе находятся не арманьяки, как он ожидал, а сплошь одни бургиньоны.

Однако это обстоятельство вовсе не означало, что величайший город Нормандии проявит меньше стойкости. Укрепления огромного замка, построенного в XII веке королем Филиппом Августом, были усилены, в город завезли продовольствие, а всю окружающую местность преднамеренно опустошили до такой степени, что еду для армии Генриху приходилось доставлять из Англии. Защитники Руана настолько уверовали в его неприступность, что впустили к себе тысячи беженцев из Нижней Нормандии. Однако Генрих тоже знал, как поступать в подобных ситуациях. Он разместил вокруг города пять полевых лагерей и забаррикадировал Сену бонами и судами, связанными цепями и канатами. Король не стал даже и пытаться брать Руан штурмом, а занял выжидательную позицию. Осада началась 31 июля 1418 года и длилась почти шесть месяцев; погода постепенно ухудшалась, становилось все холоднее и холоднее, пока и англичане и французы не оказались в зиме, какой им еще не доводилось испытать. Запасы провизии заканчивались, защитники время от времени устраивали вылазки, англичане загоняли их обратно, король, по своему обыкновению, лично участвовал в рукопашных схватках. Хронисты сообщают нам, что он постоянно перемещался от лагеря к лагерю, проверял оружие, разговаривал с людьми, «долгими зимними ночами почти не спал и редко отдыхал».

Где-то в середине декабря командир гарнизона Ги ле Бутейе, поняв, что ему не прокормить ораву беженцев, к тому же не способных активно участвовать в защите города, выгнал за ворота около 12 000 человек. Генрих категорически отказался пропустить их через английские позиции, и им пришлось искать укрытие во рвах, канавах и траншеях, замерзать там и умирать от голода: правда, потом король повелел отправить им немного провианта, чтобы те из них, кто еще оставался жив, смогли отметить Рождество. Руан сдался только 19 января, на следующий день Генрих торжественно вошел в город и справил в соборе благодарственный молебен, хотя выглядел на нем, как всегда в таких случаях, задумчивым и печальным. С гражданами и гарнизоном он обошелся сурово, но без излишнего злобствования, проявленного в Кане. Город обязался выплатить штраф в 300 000 крон — по 80 000 крон в год, сдать оружие, доспехи, любое военное снаряжение и лошадей. Всех нормандцев из числа гарнизона взяли под стражу. Разве они не оказали неповиновение своему законному суверену? Остальные граждане были отпущены на волю.

Генрих пробыл в Руане два месяца, занимаясь реорганизацией управления городом и герцогством, в то время как его военачальники ликвидировали последние очаги сопротивления. Получив еще одно подтверждение своего могущества, король в марте 1419 года предложил шестнадцатилетнему дофину вступить в переговоры и страшно прогневался, когда юноша не явился на встречу. Более податливыми оказались королева Изабелла и герцог Бургундский: в соответствии с двухмесячным перемирием они согласились встретиться с ним 29 мая возле Мёлана. (Карл VI смог добраться только до Понтуаза; ехать дальше сил уже не было.) Наконец Генрих мог вести переговоры с теми, кто обладал хоть какими-то полномочиями. Он заявил, что готов отказаться от французской короны при одном условии: Англия получит все территории, уступленные Эдуарду III по договору, подписанному в Бретиньи в 1360 году, а также те земли, которые он сам завоевал после высадки в Туке. Соглашение будет скреплено его браком с принцессой Екатериной, которую он успел увидеть и даже подивиться ее красоте. Семья предложила приданое в размере 800 000 крон, правда, за вычетом 600 000 крон, которые, по мнению французов, надо было вернуть вместе с вдовой королевой Изабеллой, женой покойного Ричарда II. Обе стороны немножко переборщили в своих требованиях, встреча ни к чему не привела, но по крайней мере отношения были установлены, создалась определенная основа для более детальных переговоров, запланированных на следующий год.

К тому времени позиции Генриха еще более усилились. После истечения срока перемирия его армия внезапно ранним утром напала на расположение бургиньонов в Понтуазе, застав их врасплох. Город был полностью разграблен, добыча — провиант и товары — оценивалась в 2 000 000 крон, и английские войска теперь находились в 20 милях от Парижа. Судьба Франции повисла на волоске: все теперь зависело от способности бургиньонов и приверженцев дофина объединиться. Если они смогут договориться друг с другом, то французы еще будут в состоянии справиться с интервентами. Именно с этой целью герцог и дофин согласились встретиться в воскресенье, 10 сентября, на мосту в Монтеро, находившегося в 40 милях к юго-востоку от Парижа, где река Йонна впадает в Сену. Столь остра была взаимная ненависть, что посередине моста для рандеву было огорожено специальное место, забаррикадированное с обеих сторон для входа тех или иных недоброжелателей. Но все предосторожности оказались напрасными. Разговор не успел начаться, как Иоанн Бесстрашный упал, зарубленный боевым топором.

Кто поднял на него руку? Причастен ли к убийству юный дофин? Никто не в состоянии ответить на эти вопросы. Для французов же это была настоящая катастрофа: она лишила их последнего шанса для объединения страны против английских захватчиков и, в общем-то, сыграла на руку интервентам. Дофин и его сторонники, оставив в Монтеро гарнизон, ушли на юг — в Прованс, Лангедок и Гасконь, где могли обрести реальную поддержку. Сын и наследник Иоанна, двадцатитрехлетний Филипп — впоследствии его назовут Добрым, — поклялся отомстить приверженцам дофина и через шесть месяцев, в канун Рождества, заключил с англичанами альянс, скрепленный затем браком одной из его сестер с братом короля.

Злодейское убийство Иоанна Бесстрашного окончательно убедило Генриха в том, что Бог на его стороне. Имея теперь такого союзника, как Бургундия, он мог претендовать на всю Францию, и наконец 21 мая 1420 года в Труа, несмотря на сильное присутствие во всем регионе Шампань приверженцев дофина, был подписан долгожданный договор. По нему Генрих признавался регентом Франции, а после смерти Карла VI получал французскую корону, которая затем должна была передаваться до бесконечности его наследникам. Дофин же лишался прав наследования, и на него объявлялась охота. В то же время сохранялись раздельно две короны — Англия и Франция имели право соблюдать свои традиционные законы и обычаи, и ни одна из них не подчинялась другой. Король Карл VI, как обычно, не принимал участия в переговорах: от его имени клятвы давали королева и герцог. 30 мая о договоре было объявлено в Париже; в Троицын день, 2 июня, Генриха и Екатерину обручили в приходской церкви Святого Иоанна в Труа.

Однако завоевание Франции еще не завершилось. Возвращение в Париж откладывалось. Целая неделя ушла на то, чтобы смирить гарнизон приверженцев дофина в Сансе, потом надо было взять штурмом Монтеро и перевезти тело Иоанна Бесстрашного из временной могилы в Дижон для перезахоронения в семейной усыпальнице. Четыре с половиной месяца держался гарнизон Мелена, капитулировав лишь 18 ноября. Среди защитников города оказался небольшой отряд шотландских наемников. Генрих повелел их всех сразу повесить: формально за то, что они не подчинились собственному королю Якову I, приказавшему им сдаваться. (Яков сам был узником английского короля, привезенным специально для этой цели.) Остальных вояк взяли под стражу и содержали в заключении в надежде получить за них выкуп. Потом 600 заложников отослали по реке в Париж, где многие из них умерли, не сумев собрать необходимые суммы денег. Военные успехи и женитьба, похоже, нисколько не смягчили жестокий нрав Генриха.

1 декабря два короля въехали в Париж; Генрих был первым и последним английским монархом, которого во французской столице встречали как завоевателя. Он с женой и братьями занял самые роскошные апартаменты в Лувре, что резко контрастировало с убогим жильем, отведенным Карлу VI и Изабелле в «Отель де Сен-Поль». Генрих оставался в Париже до Рождества, а 27 декабря вместе с Екатериной отправился в Англию. На три недели они задержались в Руане — короля очень озаботили проблемы управления новым герцогством, — затем продолжили путешествие и, наконец, 1 февраля 1421 года прибыли в Дувр. Здесь бароны Пяти портов снова зашли в воду и вынесли обоих на руках с корабля на берег. Через три недели молодоженов встречали в Лондоне, а 23 февраля двадцатилетнюю Екатерину короновали в Вестминстере.

То, что Генрих пребывал за границей три с половиной года, указывает на относительную стабильность в стране. Его отец, когда был королем, не мог себе этого позволить. Генрих тоже, наверное, хотел бы провести остаток своей короткой жизни дома, если бы не дела во Франции.

В марте 1421 года его младший брат Томас, герцог Кларенс, назначенный командующим в Нормандии и наместником Франции, пошел на юг с войском численностью около 4000 человек и столкнулся с приверженцами дофина у Божэ в 25 милях к востоку от Анжера. Неизвестно, знал герцог или нет о том, что к его противнику недавно прибыл большой шотландский контингент, запрошенный французами для оказания союзнической помощи. В любом случае он, жаждая повторить победу при Азенкуре, сразу же завязал битву, не дожидаясь лучников. Поспешность обернулась ему боком. Сам он погиб — его убил, как считается, шотландский граф Бакан, — графы Сомерсет и Хантингдон попали в плен. Успех, конечно же, окрылил французов: оказалось, что англичане не такие уж непобедимые.

Видимо, это поражение при Божэ и заставило Генриха 10 июня 1421 года отправиться в свой последний поход во Францию. Он взял с собой гораздо меньше людей, чем в предыдущие экспедиции, — около 4000 человек, не считая, конечно, внушительные силы, оставленные в прошлом году в Нормандии. К концу лета король восстановил престиж Англии, но к нему прилепилась какая-то непонятная болезнь, он слабел, и по мере ухудшения здоровья в нем нарастала жестокость. После взятия замка Ружмон он спалил его дотла, повесил весь гарнизон и требовал топить пойманных беглецов. Беспощадно Генрих расправился и с городом Мо, который держался всю зиму и весну, но все-таки капитулировал. В конце мая 1422 году к нему во Францию приехала королева Екатерина, оставив дома пятимесячного сына Генриха, которого отцу так и не довелось увидеть.

Для всех было очевидно, что король умирал. Он уже не мог сесть на коня, но предпринял последнюю героическую попытку повести армию против дофина, осадившего Кон. Однако ему было трудно перенести дорогу даже в палантине, и вскоре его пришлось переправить в лодке по Сене в Шарентон, а оттуда отвезти в Венсенн. Здесь 31 августа Генрих призвал к себе советников, наказал им хранить союз с Бургундией, попросил простить его за причиненные обиды, последний раз причастился и умер. Проживи Генрих хотя бы еще шесть недель, он стал бы королем Франции: 11 октября за ним на тот свет отправился и несчастный Карл VI. Тело усопшего английского монарха какое-то время лежало в Сен-Дени, оттуда его вынесли 15 сентября, и пышная погребальная процессия прибыла в Лондон только 5 ноября. Через два дня короля Генриха V похоронили в Вестминстерском аббатстве, во время церемонии к алтарю подвели трех его любимых скакунов. Ему было тридцать четыре года.

Гробница Генриха из пурбекского мрамора, стоящая в дальнем конце капеллы Святого Эдуарда, давно утеряла свое былое великолепие. Когда-то вдова короля украсила ее скульптурным изображением, выполненным из дуба; голова, руки, скипетр и другие регалии были отлиты из чистого серебра, а сама фигура была покрыта позолоченным серебром. Драгоценный металл исчез еще в 1546 году, и теперь фигура имеет голову, сделанную в 1971 году из полиэфирной смолы. Надо сказать, Генрих был первым английским монархом, настоявшим на том, чтобы для него возвели часовню, в которой можно было непрерывно отправлять молебны за упокой его души. Это грандиозное сооружение подавляет своим величием усыпальницы и Плантагенетов, и самого Эдуарда Исповедника. Оно украшено скульптурами исключительно тонкой работы; среди них два изображения Генриха верхом на лошади и два — во время коронации. Но самые волнующие экспонаты — это щит, седло и шлем, закрепленные на деревянной балке. Традиционно считается, что этот шлем, хотя он, судя по всему, предназначался для турниров, и был на Генрихе во время битвы при Азенкуре.

А куда же подевалась Екатерина? В надгробных скульптурных изображениях два предшественника Генриха лежат рядом со своими супругами; Генрих покоится в одиночестве. Насчет королевы он не оставил никаких распоряжений. Через три года после его смерти она вышла замуж за богатого валлийца Оуэна Тюдора и родила ему сына Эдмунда, будущего отца короля Генриха VII. Когда она умерла в 1437 году, ее похоронили в часовне Богородицы. Когда внук снес эту часовню, чтобы построить новую — названную впоследствии его именем, — ее останки поместили в деревянный гроб, который долгое время стоял рядом с усыпальницей Генриха V, вызывая жгучий интерес посетителей. Только лишь в 1776 году ее кости, «все еще соединенные и покрытые тканью, напоминавшей дубленую кожу», были убраны подальше от публики, а в 1878 году их погребли под алтарной плитой в часовне Генриха V, где они покоятся и поныне.