(Засѣданіе 5 февраля 1868 года въ городѣ Ярославлѣ Ярославскаго окружнаго суда).

Задолго уже ходили слухи по городу объ этомъ весьма замѣчательномъ дѣлѣ, и потому зала суда не могла вмѣстить всѣхъ желавшихъ слушать процесъ, можетъ быть единственный въ нашей обновленной уголовной практикѣ. Публика слѣдила съ напряженнымъ вниманіемъ за ходомъ дѣла, и весьма многіе съ половины 12 часа оставались въ судѣ до объявленія судебной резолюціи.

Предсѣдательствовалъ предсѣдатель Ярославскаго окружнаго суда К. К. Поппе, обвинялъ товарищъ прокурора П. Я. Вагенгеймъ, защищалъ г. Казанскій.

Подсудимый былъ на свободѣ и занялъ мѣсто на скамьѣ защиты; онъ высокаго роста, въ рыжемъ парикѣ, въ драповомъ пальто, долгоносый, худой и выбритый. На обычные вопросы предсѣдателя подсудимый отвѣчалъ, что онъ Петръ Акимовъ Протопоповъ, дворянинъ, артиллеріи прапорщикъ, отъ роду имѣетъ 69 лѣтъ и 8 мѣсяцевъ, прежде проживалъ въ селцѣ Савелковѣ, копію съ опредѣленія судебной палаты получилъ. Свои отвѣты г. Протопоповъ заключилъ словами: «Представляю себя теперь этимъ обвинительнымъ актомъ жертвою извѣта», на что предсѣдатель замѣтилъ ему: «Вы все объясните послѣ въ свое оправданіе».

Сущность опредѣленія Московской судебной палаты заключается въ слѣдующемъ. 9 іюня 1839 года крѣпостная дворовая дѣвица, изъ сельца Савелкова, Ярославскаго уѣзда, помѣщика Петра Акимова Протопопова, Марѳа Герасимова, поданнымъ Ярославскому уѣздному предводителю дворянства прошеніемъ объяснила, что 24 мая родила она незаконно прижитаго младенца, и что въ наказаніе за это помѣщикъ Протопоповъ, на восьмой день послѣ родовъ ея, 2 іюня, высѣкъ ее розгами, ударовъ до 130, и, не довольствуясь этимъ, грозилъ наказать еще больше, почему и просила защитить ее отъ такихъ дѣйствій помѣщика, говоря, что къ незаконному прижитію ребенка понудили ее отказы Протопопова сватавшимся за нее женихамъ. Относительно же причиненнаго ей Протопоповымъ истязанія просила освидѣтельствовать ее и дознать объ этомъ чрезъ другихъ дворовыхъ людей Протопопова и приходскаго священника. Прошеніе это предводитель дворянства передалъ на распоряженіе начальника Ярославской губерніи, объяснивъ, что по производившимся уже дѣламъ о жестокомъ обращеніи Протопопова съ людьми, онъ, Протопоповъ, имѣлъ съ нимъ личности, и просилъ изслѣдованіе настоящаго дѣла поручить кому — либо другому. Вслѣдствіе сего изслѣдованіе этого дѣла, начальникомъ Ярославской губерніи поручено было Ярославсксому земскому исправнику, на запросъ котораго, священникъ села Акакіевой пустыни, Ярославскаго уѣзда, Михаилъ Аристовъ объяснилъ, что Марѳа Герасимова дѣйствительно 24 мая 1859 года родила незаконно прижатаго сына, относительно же причиненія ей истязаній отозвался, незнаніемъ. На спросъ исправника дворовая дѣвица Марѳа Герасимова, 24 лѣтъ, подтвердивъ все объясненное ею въ прошеніи, пояснила, что но приказанію помѣщика ея, Протопопова, она 2 іюня работала въ ткацкой до обѣда, а послѣ обѣда пришелъ въ ткацкую Протопоповъ и приказалъ ей ложится для того, чтобы ее наказывать; тогда она стала просить у него прощенія, но повинуясь дальнѣйшимъ приказаніямъ, легла, и Протопоповъ приказалъ женщинамъ: Настасьѣ Семеновой — держать, а СофьѢ Ильиной и Татьянѣ Сергѣевой — сѣчь ее, Герасимову. Сѣкли ее розгами по голому тѣлу и при исполненіи этого наказанія находился самъ Протопоповъ. Послѣ наказанія она, не совсѣмъ еще оправившись отъ родовъ, сдѣлалась сильно больна и лежала въ людской избѣ, куда послѣ приходилъ Протопоповъ и грозилъ, что еще болѣе накажетъ ее. Отъ женщинъ, исполнявшихъ это наказаніе, узнала, что дано ей было не менѣе 150 розогъ, и при этомъ присовокупила, что во время наказанія ея въ ткацкой находились женщина Прасковья Семенова и дѣвица Авдотья Семенова. Освидѣтельствованіе причиненныхъ Герасимовой истязаній произведено было 17 іюня Ярославскимъ городовымъ врачемъ, по которому видно, что на тѣлѣ Герасимовой никакихъ въ то время знаковъ наказанія не оказалось, что здоровье ея находилось въ такомъ благополучномъ состояніи, въ какомъ оно можетъ быть послѣ недавняго разрѣшенія отъ бремени. Спрошенная по этому поводу исправникомъ дворовая женщина Софья Ильинишна объяснила что Марѳа Герасимова послѣ родовъ была больна и едва могла вставать съ постели и ходить, но помѣщикъ Протопоповъ приказалъ ей непремѣнно явиться для работы въ ткацкую, что Марѳа Герасимова въ тотъ же день и исполнила. Часа въ три пополудни пришелъ въ ткацкую помѣщикъ Протопоповъ и приказалъ ей, Ильиной, принести розогъ, которыхъ было приготовлено достаточное количество; когда розги были принесены, онъ приказалъ Марѳѣ Герасимовой ложится на полъ; тогда Марѳа, сознаваясь въ винѣ своей, просила только отложить наказаніе до того времени, какъ она выздоровѣетъ, по Протопоповъ приказалъ ей тотчасъ же ложиться. Когда Марѳа легла, то она, Ильина, и Татьяна Сергѣева стали ее сѣчь, а Настасья Семенова держала за ноги. Съ первыхъ ударовъ Марѳа Герасимова кричала, но потомъ крикъ уменьшился. Такъ какъ при наказаніи находился самъ помѣщикъ и, показывая Татьянѣ Сергѣевой сжатый кулакъ, обѣщалъ ударить ее, то Герасимова сѣчена была въ кровь и довольно жестоко. Наконецъ она, Ильина, бросила розги и стала просить Протопопова помиловать Марѳу Герасимову, но онъ велѣлъ продолжать наказаніе. Марѳа слегла въ постель. Къ этому Софья Ильина прибавила, что Марѳу у помѣщика просили въ замужество, но онъ позволенія на это не далъ. Настасья Семенова и Татьяна Сергѣева показали во всемъ согласно съ Софьей Ильиной; изъ нихъ Татьяна Сергѣева добавила, что, видя слабое состояніе Герасимовой, стала ударять ее слабѣе, но Протопоповъ показалъ ей кулакъ, и она, боясь сама быть наказанною, стала сѣчь довольно крѣпко, такъ что тѣло у Герасимовой было простегано мѣстами до крови, а прочее посинѣло и вспухло; сколько именно при этомъ наказаніи дано ударовъ — она утвердительно сказать не можетъ, но полагаетъ гораздо болѣе сотни; женихи за Марѳу Герасимову дѣйствительно сватались, но помѣщикъ имъ отказалъ. Прасковья Семенова и дворовая дѣвица Авдотья Семенова вполнѣ подтвердили слова Татьяны Сергѣевой. Дворовый Протопопова Александръ Гурьяновъ, объяснилъ что сватался за Марѳу Герасимову, но помѣщикъ Протопоповъ ему отказалъ въ томъ, сказавши: «не отдамъ; а если хочешь, такъ иди и проси у губернатора». Платонъ Онисифоровъ, сказалъ что онъ сватался за Марѳу Герасимову, но получилъ отъ помѣщика отказъ на этомъ основаніи, что не стоитъ Марѳы Герасимовой, послѣ чего имѣлъ съ Герасимовою любовную связь, отъ которой она родила мальчика, за что и была наказана. Показаніе это Онисифоровъ въ послѣдствіи измѣнилъ, объяснивъ, что Марѳу Герасимову онъ у помѣщика въ замужество не просилъ. Протопоповъ въ свѣдѣніи объяснилъ, что доносъ Марѳы Герасимовой ложный, что показанія выставленныхъ Марѳою Герасимовой подставныхъ свидѣтельницъ: трехъ родныхъ сестеръ — Прасковьи, Настасьи и Авдотьи Семеновыхъ и двухъ невѣстокъ Софьи Ильной и Татьяны Сергѣевой не могутъ быть приняты; при этомъ присовокупилъ, что съ Марѳой онъ никогда жестоко не обращался, что сватался за нее дворовый человѣкъ Александръ Гурьяновъ, но Марѳа сама за него не пошла, Платонъ же Онисифоровъ никогда за нее не сватался. По окончаніи изслѣдованія дѣло это было внесено въ 1 департаментъ правительстующаго сената, который разсмотрѣвъ оное и имѣя въ виду, что на основаніи 421 ст. XIV т. уст. о пред. и пресѣч. прест. изд. 1857 года, помѣщики за жестокое обращеніе съ крестьянами предаются, по особому высочайшему усмотрѣнію, уголовному суду; и что поступокъ Протопопова, жестоко наказавшаго розгами дворовую дѣвицу Герасимову, по прошествіи 8‑ми дней послѣ ея родовъ, подходитъ подъ дѣйствіе, вышеупомянутой статьи закона, — нашелъ Протопопова заслуживающимъ преданія уголовному суду; но, сообразивъ настоящее дѣло съ предложеніями министра юстиціи, послѣдовавшими по однороднымъ съ настоящимъ дѣломъ о злоупотребленіи помѣщичьей власти помѣщиками Вытомірскимъ и Левашевыми, и усматривая изъ оныхъ, что помѣщики тѣ, высочайше утвержденнымъ 15 октября минувшаго 1865 года положеніемъ комитета министровъ, отъ суда освобождены, призналъ возможнымъ не предавать суду и помѣщика Протопопова, а потому руководствуясь изъясненнымъ въ предложеніяхъ министра юстиціи вышеупомянутымъ высочайше утвержденнымъ положеніемъ комитета министровъ, резолюціей 22 ноября 1865 г., 3 января и 12 сентября 1866 года, заключилъ; не предавая Протопопова суду, воспретить ему жительство въ уѣздахъ, въ которыхъ находятся его имѣнія, и смежныхъ съ ними уѣздахъ, не лишая однако же Протопопова права, если онъ пожелаетъ, просить о разсмотреніи въ установленномъ закономъ порядкѣ возникшихъ на него обвиненій по жалобѣ бывшей дворовой дѣвицы Марѳы Герасимовой. На приведеніе этой резолюціи въ исполненіе послѣдовало въ 17‑й день февраля 1887 г., по представленію комитета министровъ, высочайшее соизволеніе; о чемъ правительствующій сенатъ, указомъ отъ 16 марта далъ знать Ярославскому губернскому правленію независящее съ его стороны распоряженіе. Основываясь на вышеизложенномъ высочайшемъ повелѣніи, прапорщикъ Петръ Протопоповъ, поданнымъ 30 мая 1867 года Ярославскому губернатору прошеніемъ, ходатайствовалъ о назначеніи надъ нимъ формальнаго слѣдствія, по предмету нанесенныхъ будто бы имъ дворовой дѣвицѣ Марѳѣ Герасимовой истязаній. Вслѣдствіе сего Ярославское губернское правленіе, препроводило дѣло о Протопоповѣ къ судебному слѣдователю 2‑го участка Ярославскаго уѣзда. При произведенномъ судебнымъ слѣдователемъ предварительномъ слѣдствіи, спрошенныя по сему дѣлу лица, крестьянки: Марѳа Герасимова, Татьяна Сергѣева, Софья Ильина, Настасья Семенова, Прасковья Семенова и солдатка Авдотья Семенова, показавъ согласно съ показаніями, данными ими въ 1839 году земскому исправнику, пояснили: Марѳа Герасимова, — что освидѣтельствовали ее въ побояхъ спустя много времени. Татьяна Сергѣева, — что сколько дано было Марѳѣ ударовъ, — не помнитъ, только сѣкли больно, и когда переставали наказывать, помѣщикъ кричалъ: «сѣките больше, сѣките больнѣе» Софья Ильина Настасья Семенова, Прасковья Семенова, Авдотья Семенова, а также Татьяна Сергѣева, объяснили что Марѳа Герасимова въ родствѣ съ ними не состоитъ. Крестьянинъ Платонъ Онисифоровъ, — что въ настоящее время женатъ онъ на Марѳѣ Герасимовой, на которой женился года два спустя послѣ того, какъ она была наказана помѣщикомъ Протопоповымъ за незаконное прижитіе съ нимъ, Онисифоровымъ, младенца; что и до этого онъ нѣсколько разъ просилъ у Протопопова позволенія жениться на Марѳѣ, но ему всегда въ этомъ было отказываемо, и помѣщикъ стращалъ. что отдастъ его въ солдаты. Обвиняемый Протопоповъ, на предложенные ему судебнымъ слѣдователемъ вопросные пункты, объяснилъ: а) что взводимое на него Марѳою Герасимовою обвиненіе въ наказаніи ея розгами послѣ 8 дней разрѣшеніи ея отъ бремени онъ считаетъ клеветою, которую взвела на него Марѳа, пользуясь неправильнымъ, будто бы, постановленіемъ ярославскаго депутатскаго собранія о взятіи имѣнія его, Протопопова, въ опеку; б) что по медицинскому свидѣтельству знаковъ на тѣлѣ Герасимовой никакихъ не оказалось; в) что показанія пятерыхъ свидѣтельницъ: и самой Марѳы Герасимовой, какъ лицъ находившихся съ нимъ, Протопоповымъ, въ тяжбѣ, не заслуживаютъ довѣрія, притомъ же всѣ свидѣтельницы находятся между собою въ родствѣ и всѣ показанія ихъ — суть вымыселъ. Разсмотрѣвъ вышеизложенное, судебная палата находитъ, что ярославскій помѣщикъ, Протопоповъ свидѣтельскими показаніями изобличается въ нанесеніи 2 іюня 1859 г. истязаній бывшей его дворовой дѣвицѣ Марѳѣ Герасимовой, наказаніемъ ея розгами на 8‑й день послѣ разрѣшенія ея отъ бремени. Преступное дѣяніе Протопопова, совершенное въ 1859 г., т. е. во время дѣйствія Улож. о нак. изд. 1857 г., въ коемъ предусмотрѣны были преступленія по злоупотребленію помѣщичьей власти, — подлежитъ преслѣдованію по 1977 ст. улож. о наказ. изданія 1857 года.

По прочтеніи этого постановленія, — на обычный вопросъ предсѣдателя, признаетъ ли онъ себя виновнымъ, Протопоповъ отвѣчалъ: «я на вольную страсть попалъ, когда уже Царь меня освободилъ, не признаю себя виновнымъ».

Марѳа Герасимова (лицо, потерпѣвшее отъ преступленія). Родила я въ дѣвушкахъ, а черезъ недѣлю велѣно было меня наказать; просила, чтобы отложить наказаніе, по моему нездоровью послѣ родовъ, но онъ велѣлъ ложиться и наказалъ. Двѣ женщины меня наказывали, а третья держала, — еще двѣ сидѣли и ткали. До сихъ поръ послѣ наказанія больна; наказывали меня до крови, знаки были долго на тѣлѣ. Наказывали больно, послѣ лежала съ недѣлю, знаки же были болѣе недѣли; когда свидѣтельствовали, не знаю — были ли знаки.

На вопросы защитника, Герасимова отвѣчала, что Протопоповъ до наказанія обращался съ нею такъ себѣ, по — господски. Замужъ она вышла послѣ наказанія; отъ мужа было четверо дѣтей. Не помнитъ, что было послѣ наказанія. Къ предводителю обратилась съ жалобой черезъ недѣлю или полторы, ходила къ нему пѣшкомъ. Жалуясь предводителю, объяснила ему, какъ было дѣло, свидѣтельствовать же не просила, а послѣ была освидѣтельствована; потомъ жила въ усадьбѣ, работая, не лѣнилась; во время болѣзни за нею никто не ходилъ. Священникъ ходилъ въ усадьбу по временамъ.

По требованію защитника прочитано прошеніе Герасимовой.

Вотъ это прошеніе отъ слова до слова:

«Его высокородію господину Ярославскому уѣздному предводителю дворянства, дворовой дѣвицы вотчины Ярославскаго помѣщика Петра Акимова Протопопова. Покорнѣйшее прошеніе.

«Живя при дворѣ означеннаго помѣщика своего, имѣющаго весьма строгое и несносное обращеніе съ малочисленною своею вотчиною и дворнею, подвергнулась я, на 25 году отъ рожденія, жесточайшей и даже не человѣческой участи отъ руки помѣщика своего. 24 числа минувшаго мая мѣсяца, родила я незаконнорожденнаго младенца мужескаго пола, за что помѣщикъ мой, огорчась на меня, выждалъ только лишь того, когда я встану съ постели отъ болѣзни при родахъ въ первый разъ, а когда встала 2 числа сего іюня, то помѣщикъ мой въ тотъ же день, т. е. чрезъ восемь дней послѣ родовъ, послалъ меня ткать полотна въ ткацкую и тамъ, явясь, наказалъ меня розгами, ударовъ до 150, отъ чего я двое сутокъ была больна до безпамятства; между тѣмъ, не довольствуясь еще и симъ, обѣщаетъ мнѣ еще большее наказаніе въ скорости. Это самое и болѣе то, что отъ родовъ и прежняго жесточайшаго наказанія, съ трудомъ могу пройдти малѣйшее разстояніе, заставило меня сверхъ силъ доползть до Ярославля, оставя рожденнаго младенца на рукахъ чужой ему матери; и здѣсь являюсь съ сею покорнѣйшею просьбою къ вашему высокородію, какъ начальнику и представителю дворянства, защитить меня и о предоставленіи мнѣ безъ страха и обѣщаемыхъ въ будущности отъ помѣщика жесточайшихъ наказаній, исполнить законную волю его, доведшаго меня, при зрѣломъ возрастѣ, до рожденія младенца, прижитаго съ неизвѣстными лицами, отъ невыдачи въ замужество, по предложеніи ему о томъ многихъ одновотчинныхъ жениховъ, даже и по настоящее время предлагающихъ о семъ, и вмѣстѣ съ симъ покорнѣйше прошу освидѣтельствовать меня, сколь жестоко я была наказана, и если будетъ нужно дознатъ чрезъ дворовыхъ людей моего помѣщика и приходскаго священника, извѣстныхъ о семъ наказаніи. Іюня 9 дня 1859 года».

Марѳа Герасимова говоритъ, что Протопоповъ не допускалъ ее выходить замужъ безъ всякаго объясненія; только и скажетъ бывало: отъ тебя хорошіе женихи не уйдутъ.

Защитникъ обращаетъ вниманіе присяжныхъ на то, что Протопоповъ совѣтывалъ хорошее и за такія слова его укорить, нельзя.

Подсудимый. Герасимова сама смѣялась надъ женихами, называя ихъ дураками, — такъ они были хороши.

Марѳа Герасимова. Чиновники отъ губернатора не пріѣзжали, раньше не знаю — жаловался ли кто на г. Протопопова за дурную одежду и пищу; обхожденіемъ помѣщика особенно не были недовольны, — баринъ велъ себя по — господски.

Защитникъ обращаетъ вниманіе на то обстоятельство, что у г. Протопопова была съ его крѣпостными тяжба, возбужденная Николаемъ Ильинымъ.

Платонъ Онисифоровъ, мужъ Марѳы Герасимовой. Слышалъ, что наказывали, но меня тутъ не было. Къ Герасимовой сватался, но г. Протопоповъ сказалъ: «тебя слѣдуетъ подъ красную шапку»; ребенокъ былъ отъ меня.

Подсудимый. Онъ никогда не спрашивалъ разрѣшенія на бракъ и у меня не бывалъ, а нападалъ вооруженною рукою на старосту, какъ повстанецъ.

Крестьянка Татьяна Сергѣева. Помѣщикъ пришелъ въ ткацкую, велѣлъ Софьѣ принести розогъ, потомъ послалъ за Марѳой и говоритъ ей: ложись! Она просила прощенія, говорила ему: погодите, пока оправлюсь. Затѣмъ начали сѣчь. Марѳа стала кричать, потомъ перестала. Сколько дали розогъ — я не помню, потому что у самой руки — ноги тряслись. (На вопросы прокурора) «Сѣкли черезъ недѣлю послѣ родовъ, не менѣе; когда сѣкли, была кровь; сколько ударовъ — не знаю; Марѳа была больна послѣ наказанія, кажется долго была больна, но сколько времени именно — не помню; одно только помню…» Въ это время свидѣтельницѣ сдѣлалось такъ дурію, что она не могла устоять на ногахъ; судебный приставъ подставилъ ей стулъ и подалъ стаканъ холодной воды. Сергѣева очень поблѣднѣла, когда начала давать свои показанія, затѣмъ блѣдность увеличивалась и дошла до дурноты; оправившись немного, она слабымъ голосомъ продолжала отвѣчать защитнику: «Розги были обыкновенные прутья, столько ударовъ дали, говорю, не помню. Помѣщикъ передъ этимъ наказаніемъ распоряжался во всемъ какъ, помѣщикъ; пріѣзжалъ ли чиновникъ въ усадьбу — не помню, и не знаю — жаловался ли кто.»

Протопоповъ. Я ждалъ разрѣшенія дѣла въ сенатѣ два года слишкомъ, жаловался; въ самомъ постановленіи депутатскаго собранія сказано, что нѣтъ достаточнаго доказательства для обвиненія.

Предсѣдатель останавливаетъ обвиняемаго, и послѣдній говоритъ, что онъ никого не наказывалъ.

Софья Ильина. Помѣщикъ приказалъ мнѣ принести розги, потомъ послалъ за Марѳой; она упала въ ноги и просила прощенія, говорила: не уйду отъ васъ, отложите наказаніе, — но онъ велѣлъ ложиться; я просила не заставлять меня сѣчь, потому что также была больна, а онъ приказалъ наказывать, самъ сталъ въ головахъ, а Настасья Семенова держала ноги. Сколько дали ударовъ — теперь не помню; послѣ родовъ наказали, кажется, черезъ недѣлю; была ли больна послѣ Герасимова — не помню, а также была ли кровь при наказаніи. Тогда я показывала, что помнила; теперь же все забыла, что показывала судебному слѣдователю. Марѳу я не видала послѣ наказанія, пока она не пришла изъ Ярославля» (На вопросы защитника.) Ткацкая и домъ, гдѣ жила Герасимова, помѣщаются въ одномъ дворѣ; не помню, часто ли бывалъ священникъ послѣ наказанія, какъ и вынесла — то я сама, просто ничего не помню, потому была больна. Вообще я ничего не помню и не знаю. Помѣщикъ пользовалъ больныхъ. Николай Озеровъ мнѣ родной братъ. Содержаніе, какое давалъ помѣщикъ, не помню.

Протопоповъ. Я отлично содержалъ своихъ дворовыхъ людей.

Настасья Семенова, крестьянка. Пришелъ помѣщикъ, велѣлъ СофьѢ Ильиничнѣ принести розги, а меня послалъ за Марѳой. Марфа бросилась въ ноги, просила погодить наказывать, а баринъ велѣлъ ложиться и я начала держать. Наказывали шибко. Марѳа Герасимова сначала кричала, а потомъ перестала; послѣ баринъ велѣлъ сѣчь и была кровь съ одной стороны. Я не помню встала ли сама Марѳа Герасимова послѣ наказанія или нѣтъ, на другой день не видала ее и вообще до тѣхъ поръ, пока она не пришла изъ Ярославля; была ли здорова или больна — тоже не помню. На спросъ защитника свидѣтельница показала, что она жила въ одной усадьбѣ съ Марѳой Герасимовой, но не близко, съ кѣмъ жила Марѳа Герасимова — не помнитъ. Свидѣтельница — родственница СофьѢ и Прасковьѣ; она ничего не слыхала о томъ, что будетъ опекунское управленіе.

Крестьянка Прасковья Семенова показываетъ о наказаніи согласно съ предъидущею свидѣтельницей; говоритъ, что Марѳа Герасимова на другой день послѣ наказанія была больна; свидѣтельница ее не видала, потому что она была въ своей квартирѣ; во время наказанія Семенова работала. На спросъ защитника свидѣтельница добавила, что наказывали Герасимову въ той же комнатѣ, гдѣ работала она, Семенова, и что не помнитъ, когда вышла Марѳа Герасимова изъ дому послѣ наказанія.

Солдатка Авдотья Семенова почти на всѣ вопросы отвѣчала: «не знаю, не помню»; на вопросъ защитника объяснила, что ѣла Марѳа Герасимова, какъ придется — иногда за общимъ столомъ, иногда нѣтъ.

Докторъ Ѳ. Р. Дрейеръ. «Рѣшительно никакихъ знаковъ не было; я нашелъ, что Марѳа женщина полная, румяная и здоровая; о родахъ я узналъ изъ ея словъ». На вопросы прокурора докторъ Дрейеръ продолжалъ: «Если удары сильны, то знаки могутъ остаться въ продолженіи двухъ недѣль; скорость изглаживанія ихъ зависитъ отъ чувствительности тѣла, качества ударовъ и вообще отъ субъективныхъ свойствъ лица; на тѣлѣ же Герасимовой я никакихъ слѣдовъ не нашелъ». На вопросы защитника свидѣтель отвѣчалъ слѣдующее: «Отъ жестокаго наказанія могутъ быть различныя послѣдствія — это зависитъ отъ состоянія здоровья: такъ, можетъ броситься молоко въ голову, даже можетъ быть сумашествіе, причемъ необходимость въ медицинскомъ пособіи — вещь чисто относительная; что же касается до Марѳы Герасимовой, то необходимости въ медицинскихъ пособіяхъ положительно не было.

Экспертъ докторъ Н. А. Никольскій, на вопросъ защитника могутъ ли исчезнуть слѣды наказанія черезъ 15 дней, отвѣтилъ, что исчезновеніе зависитъ отъ субъекта, силы ударовъ и качества наказанія: при легкихъ ударахъ розгами знаки могли исчезнуть; въ большинствѣ случаевъ можно было бы ожидать, что вынесшая наказаніе черезъ 8 дней послѣ родовъ была бы больна, но если она уже была сѣчена прежде и крѣпкаго сложенія, то могла и не быть больною долго. Болѣзни, которыя могли быть вызваны наказаніемъ — потеря молока, болѣзни матки, но въ исключительныхъ случаяхъ могло и ничего не быть. Чрезъ сутки послѣ наказанія, при крѣпкомъ тѣлосложеніи, можно ходить. Послѣ предъявленія эксперту Марѳы Герасимовой г. Никольскій сказалъ, что прежде она должна была быть крѣпкаго сложенія и потому легкое наказаніе могло отразиться не такъ сильно; все зависитъ, повторяетъ докторъ, сколько отъ субъекта, сколько же и отъ способа наказанія; чрезъ полторы недѣли послѣ наказанія она могла бы идти, весьма вѣроятно, а на вторые сутки — развѣ только въ томъ случаѣ, еслибы очень была крѣпка силами или же было бы легкое наказаніе. Еслибы прежде была Герасимова наказана, то легко могла это перенести.

Марѳа Герасимова говоритъ, что она не помнитъ, была ли прежде наказана или нѣтъ.

Прокуроръ объясняетъ мѣру наказанія и его послѣдствія въ данномъ случаѣ и спрашиваетъ: «при такомъ родѣ наказанія возможно ли совершенное излеченіе въ теченіи 15 дней такихъ знаковъ»?

Экспертъ Никольскій. Да, при извѣстномъ тѣлосложеніи, подтеки на мягкихъ частяхъ могутъ исчезнуть легко, особенно если она дѣлала что — нибудь для ихъ исчезновенія, какъ напримѣръ прикладывала холодную воду. Тѣло можетъ зажить и рубцы уничтожиться., но въ то же время появятся другія послѣдствія — это зависитъ отъ многихъ условій, которыя теперь и узнать нельзя, такъ какъ прошло уже 9 лѣтъ; впрочемъ знаки, какъ ихъ описываютъ, исчезнуть могутъ въ рѣдкихъ случаяхъ.

Защитникъ заявляетъ, что Марѳа Герасимова говорила уже на судебномъ слѣдствіи, будто бы она была такъ наказана, что до сихъ поръ нездорова.

Докторъ Ѳ. Р. Дрейеръ проситъ дополнить свое показаніе и говоритъ, что самъ Протопоповъ, когда былъ у него, сказалъ ему, что онъ наказалъ Марѳу Герасимову слегка, для поддержанія нравственности.

Подсудимый говоритъ, что все это докторъ Дрейеръ сказалъ неправильно, и затѣмъ обратился къ свидѣтелю съ словами: «Бога вы не боитесь.» Предсѣдатель останавливаетъ его.

Экспертъ, докторъ Н. В. Пирожковъ, на вопросъ: могутъ ли черезъ 15 дней послѣ сильнаго наказанія слѣды сами проходить, — отвѣчалъ приблизительно слѣдующее. Число ударовъ не опредѣлено, но насколько можно судить по разсказамъ, то наказаніе было жестокое; если же допустить, что чрезъ 14 дней исчезли всѣ слѣды, то значитъ наказаніе не было тяжкимъ. При сильномъ наказаніи и въ особенности розгами, знаки не могли исчезнуть, — только при болѣе легкомъ могли изгладиться. Простая женщина послѣ родовъ могла дойдти до Ярославля и послѣ наказанія, если была не сильно наказана. Что касается до болѣзней, которыя могло возбудить такое наказаніе, то это чисто условное дѣло. Послѣ предъявленія Марѳы Герасимовой, экспертъ продолжалъ: теперь она слабаго здоровья, но тогда могла быть крѣпкаго сложенія; опредѣлить въ настоящее время всѣ послѣдствія наказанія нѣтъ возможности, потому что ихъ безчисленное множество, но могло и ничего не быть.

Крестьянинъ Петръ Степановъ, вызванный защитою, показалъ, что обиды онъ не видалъ отъ г. Протопопова, но не можетъ сказать — были ли имъ довольны всѣ крестьяне. Управлялъ 10 лѣтъ и грубо не обращался. О наказаніи Марѳы Герасимовой свидѣтель не слыхалъ, точно также какъ о жалобахъ на помѣщика Протопопова.

Подсудимый. Скажи, Петръ, слыхалъ ли ты когда нибудь, чтобы я наказывалъ кого жестоко?

Свидѣтель. Что, батюшко, вы сами это лучше меня знаете (Въ публикѣ смѣхъ).

Прокуроръ. Не знаете ли вы, наказывалъ ли г. Протопоповъ своихъ собственныхъ крѣпостныхъ крестьянъ?

Свидѣтель. Не знаю; бывалъ въ Савелковѣ, но не слыхалъ, какъ онъ наказывалъ.

Крестьянинъ Андрей Васильевъ сказалъ: Для насъ г. Протопоповъ былъ хорошъ, для другихъ прочихъ не знаю, обидъ большихъ отъ него не видали, а виновныхъ поучивалъ.

Протопоповъ. Я старостою Андреемъ былъ оченъ доволенъ. (Въ публикѣ смѣхъ).

На вопросъ г. предсѣдателя, что еще подсудимый можетъ сказать въ свою пользу, Протопоповъ отвѣчалъ: «мои люди имѣли и послѣ обнародованія Положенія притязанія на мою землю; доселѣ оброку съ нихъ не получаю, можно ли имъ довѣриться? Главный же пособникъ ихъ есть Николай Озеровъ».

Товарищъ прокурора П. Я. Вагенгеймъ въ сущности сказалъ слѣдующее: Протопоповъ преданъ суду и дѣло подробно изложено въ опредѣленіи Московской судебной палаты; палата нашла доказательства достаточными для преданія его суду съ участіемъ присяжныхъ засѣдателей. Всѣ показанія дѣлятся на три части. Во первыхъ, показанія бывшихъ крѣпостныхъ г. Протопопова, всѣ они свидѣтельствуютъ о наказаніи 2‑го іюня 1859 года Марѳы Герасимовой розгами. Во вторыхъ, показанія экспертовъ: они свидѣтельствуютъ, что наказаніе Марѳы Герасимовой не оставило знаковъ, но могли эти знаки не быть черезъ 15 дней, ибо наказаніе это могло не быть жестокимъ. Въ третьихъ, показанія объ обращеніи его съ людьми въ опекаемомъ имъ имѣніи; но относительно этого бывшіе его крѣпостные показали, что они ничего не знаютъ. Докторъ Дрейеръ далъ важное показаніе, что Протопоповъ заѣхалъ къ нему, прося объ удовлетворительномъ свидѣтельствѣ, и признался, что наказалъ Марѳу Герасимову слегка, для поддержанія нравственности. Такимъ образомъ фактъ наказанія Герасимовой доказанъ, жестокое обращеніе съ крестьянами на судѣ не подтвердилось. Отъ васъ, господа присяжные, будетъ зависѣть признать или не признать подсудимаго виновнымъ въ истязаніи Герасимовой жестокимъ наказаніемъ.

Защитникъ г. Казанскій повторяетъ, что правительствующій сенатъ, въ силу высочайшаго повелѣнія, уже удалилъ г. Протопопова изъ имѣнія; такимъ образомъ кліентъ его наказанъ, слѣдовательно вопросъ о возмездіи уже оконченъ. Протопопову предоставлено право оправдываться только, что не значитъ, чтобы онъ былъ преданъ суду, а потому, судить г. Протопопова можно только по особому высочайшему повелѣнію. Вслѣдствіе этого защитникъ проситъ его слова записать въ протоколъ и составить особое постановленіе по этому вопросу.

Предсѣдатель. Извольте говорить вашу защитительную рѣчь.

Защитникъ. Господа присяжные, вы слышали, что Марѳа Герасимова была наказана для исправленія, но я позволю себѣ усумниться въ дѣйствительности этого наказанія и займусь рѣшеніемъ вопроса; зачѣмъ было ее наказывать? Всѣ эти люди уже знали, что г. Протопоповъ болѣе не управляетъ имѣніемъ, а потому и не вижу необходимости въ совершеніи подобнаго поступка для ея исправленія. Но крестьяне г. Протопопова тоже хотѣли окончательно отдѣлаться отъ своего помѣщика; пріискивая къ тому способы, придумали наконецъ настоящее дѣло — иначе я не могу себѣ объяснить его. Имъ легко было сдѣлать такой извѣтъ — всѣ свидѣтели родственники между собою, а родной братъ наказанной Николай Ильинъ всему начальникъ. Насколько сомнительно обвиненіе — видно изъ самаго характера свидѣтельскихъ показаній. Показанія Марѳы Герасимовой разнорѣчивы, что возбуждаетъ сомнѣніе, которое должно быть истолковано въ пользу обвиняемаго. Такъ она говоритъ, что была тяжко наказана, а между тѣмъ говоритъ также, что почти тотчасъ ушла въ Ярославль — одно съ другимъ несовмѣстно. Затѣмъ подаетъ жалобу, но не проситъ, чтобы ее освидѣтельствовали; черезъ двѣ недѣли ее свидѣтельствуютъ и находятъ ея здоровье удовлетворительнымъ, — это свидѣтельство должно быть признано достовѣрнымъ. Докторъ Дрейеръ говоритъ, что г. Протопоповъ сознался ему, что наказалъ Марѳу Герасимову, но для чего было сдѣлано это сознаніе — свидѣтель не объяснилъ. Во всякомъ случаѣ наказаніе, если только оно было, непремѣнно должно быть легкимъ, такъ какъ нѣтъ возможности пройдти 35 верстъ послѣ тяжкаго наказанія; оно должно бы было возбудить болѣзни и требовать медицинскаго пособія, но ничего этого не было. Въ селеніи никто не слыхалъ, чтобы Марѳа Герасимова была наказана, а объ жестокомъ истязаніи всѣ бы должны были знать. Въ настоящее время свидѣтели отзываются незнаніемъ, а на предварительномъ слѣдствіи показывали, что знали, — значитъ у нихъ была задняя мысль.

Господа присяжные, кто бы сталъ добиваться суда, еслибы у кого была совѣсть нечиста? Судъ вѣдь не шутка. Нужно предположить, что г. Протопоповъ былъ въ умопомѣшательствѣ, еслибы онъ добивался суда, не будучи твердо убѣжденъ, что судъ его оправдаетъ. Свидѣтельскія показанія никуда не годятся. Сама Марѳа Герасимова говоритъ, что Протопоповъ прежде ее не наказывалъ, но обращался съ нею по — отечески. Спрашивается, зачѣмъ же было ее наказывать уже тогда, когда онъ былъ устраненъ отъ управленія имѣніемъ? Слѣдовательно, извѣту свидѣтелей вѣрить нельзя. Далѣе и эксперты не утверждаютъ, что Марѳа Герасимова могла бы выдержать такъ легко жестокое наказаніе, какому она будто бы подвергалась. Это доказываетъ, что свидѣтельница или вовсе не была наказана, или была наказана легко. Бъ послѣднемъ случаѣ и характеръ поступка Протопопова совершенно измѣняется и уже его нельзя обвинять въ томъ, въ чемъ онъ нынѣ обвиняется. Протопоповъ не былъ жестокаго характера, иначе его не назначили бы опекуномъ, или если бы назначили, то онъ и тутъ бы проявилъ свой характеръ. Скажу еще, что въ настоящемъ дѣлѣ показаніе священника очень важно: онъ жилъ близко и долженъ бы былъ все знать, а между тѣмъ ничего не слыхалъ — это очень странно. Еслибы наказаніе Марѳы Герасимовой было бы очень жестокое, то оно произвело бы страшный говоръ, какъ случай исключительный. Вообще я полагаю, что данныхъ для обвиненія моего кліента нѣтъ. Въ заключеніе считаю нужнымъ обратиться къ краткому описанію личности моего кліента: Протопоповъ — дворянинъ, почти 70 лѣтъ, образованіе получилъ въ военно — учебномъ заведеніи; прослуживъ нѣсколько времени въ артиллеріи, онъ вышелъ въ отставку; затѣмъ онъ предался сельскому хозяйству собственно для крестьянъ, обучалъ ихъ мастерствамъ и заботился вообще объ ихъ благосостояніи: однимъ словомъ, онъ служилъ общественной пользѣ. Могъ ли онъ при этомъ относиться безчеловѣчно къ своимъ крѣпостнымъ? Но дворовые люди были къ нему непріязненны и эти отношенія остаются до сихъ поръ. Николай Ильинъ отыскиваетъ еще и теперь послѣдняго достоянія г. Протопопова — земли. Просьбы просителей были частію удовлетворены, но большая часть изъ нихъ отказываются отъ надѣла и требуютъ земли въ большемъ количествѣ. Это — то враждебное отношеніе и было поводомъ къ настоящему извѣту. Въ дѣйствительности Протопоповъ хорошо обращался съ своими дворовыми, и если онъ отказалъ Марѳѣ Герасимовой въ женихѣ, то сказавши ей, что будетъ лучшій женихъ; слѣдовательно, онъ дѣйствовалъ по — отечески. Вы слышали, что онъ постоянно лечилъ своихъ дворовыхъ, пока онъ не былъ удаленъ изъ имѣнія, и потому спрашиваю — зачѣмъ ему было наказывать Марѳу Герасимову на 8 день послѣ родовъ? Вообще я нахожу фактъ наказанія крайне сомнительнымъ, — это мое убѣжденіе, какъ человѣка. Я полагаю, что вы не рѣшитесь дать обвинительный приговоръ и подвергнуть Протопопова печальной участи на послѣднихъ дняхъ его жизни; но дадите ему возможность осуществить высочайшее поведѣніе, — оправдаться по суду.

Послѣ этихъ рѣчей стороны еще разъ обмѣнялись возраженіями, а подсудимый въ своемъ послѣднемъ словѣ сказалъ: «Это все выдумка! 8‑го числа былъ полученъ указъ объ опекѣ, а 9‑го были поданы жалобы по подстрекательству Николая Ильина.»

Присяжнымъ было предложено три вопроса. На первый — объ истязаніи Герасимовой они отвѣчали отрицательно. Отвѣчая на второй вопросъ, они признали подсудимаго виновнымъ въ томъ, что онъ подвергнулъ Герасимову на 8 день послѣ родовъ легкому тѣлесному наказанію. Отвѣтъ присяжныхъ на третій вопросъ гласилъ что это наказаніе не слѣдуетъ признавать за жестокое обращеніе.

Стороны признали, что дѣйствіе въ которомъ обвиненъ подсудимый прежде дѣйствовавшимъ закономъ не наказуемо. Поэтому судъ призналъ г. Протопопова оправданнымъ.