(Засѣданіе 9‑го января 1868 г. московскаго окружнаго суда, по 1‑му уголовному отдѣленію, безъ участія присяжныхъ засѣдателей).

Многочисленная публика наполнила аудиторію суда еще задолго до начала засѣданія. Любопытство, возбужденное этимъ процессомъ, вполнѣ объясняется оригинальнымъ содержаніемъ этого дѣла и тою извѣстностью, которою пользовалось оно еще съ самаго возникновенія. Въ 12 часовъ и сорокъ минутъ дня судьи заняли свои мѣста. Предсѣдательствовалъ по этому дѣлу товарищъ предсѣдателя Н. С. Арсеньевъ; члены: Н. А. Анциферовъ и Ф. Р. Синицкій. Обвинялъ товарищъ прокурора Д. П. Тихомировъ, защищалъ кандидатъ правъ князь А. И. Урусовъ.

По распоряженію предсѣдательствующаго, былъ приглашенъ обвиняемый, купецъ И. П. Бутиковъ, высокаго роста сѣдой старикъ, 67 лѣтъ. Далѣе, былъ прочитанъ списокъ свидѣтелей, вызванныхъ къ судебному слѣдствію. Всѣ вызванные свидѣтели оказались явившимися. По удаленіи ихъ изъ залы секретарь прочиталъ обвинительный актъ слѣдующаго содержанія:

«1867 года іюня 1‑го дня, надзирателемъ 1‑го квартала Пречистенской части съ понятыми былъ составленъ актъ о неисполненіи купцомъ Иваномъ Бутиковымъ полицейскихъ распоряженій.

«Подписываясь подъ этимъ актомъ, купецъ Бутиковъ написалъ: «но нонеча 1867 г., не знаю съ какого приказа, г-нъ Гольмъ (приставъ той же части) распоряжается стѣснять обывателей; не лишнимъ считаю помѣстить исторію: Я житель Коломенскаго уѣзда; близь моей родины, въ деревнѣ Бабушкиной, одинъ пастухъ караулилъ стадо и пріучилъ быка кормить хлѣбомъ, остававшимся у него; въ одно время не было хлѣба, — не осталось; быкъ приходитъ, пастухъ сказалъ быку: пошелъ дристунъ, но быкъ, разсердившись, умертвилъ пастуха. Такъ и Гольмъ бывалъ нерѣдко у меня въ гостяхъ, я его угощалъ украинскою наливкой; однажды онъ попросилъ ее себѣ, я ему послалъ, не припомню сколько, но теперь наливка вся, можетъ на это сердится, подождетъ до осени, еще привезутъ, истинно глаголю» (въ публикѣ смѣхъ).

«Почему прокурорскій надзоръ обвиняетъ купца Бутикова въ противузаконномъ дѣяніи, предусмотрѣнномъ въ 283 ст. Улож. о нак. Преступленіе это подлежитъ суду московскаго окружнаго суда безъ участія присяжныхъ засѣдателей».

Подсудимый, на вопросъ предсѣдательствующаго, сказалъ: Я никакъ себя виновнымъ не признаю. Я точно написалъ это самое подъ актомъ, но этотъ актъ не первый былъ. Я страшныя притѣсненія имѣлъ отъ г. Гольма.

Затѣмъ судъ приступилъ къ спросу свидѣтелей.

Былъ приглашенъ въ залъ старшій городовой Павелъ Дмитріевъ и съ согласія сторонъ приведенъ къ присягѣ.

Частный приставъ разъ пріѣхалъ, сказалъ Дмитріевъ, къ дому Бутикова. Тутъ я былъ. Онъ непорядокъ нашолъ и началъ горячиться. Бутикова сначала не было. Потомъ онъ вышелъ. Это было весною, въ маѣ мѣсяцѣ. Бутиковъ и говоритъ частному приставу: кто вы такой? — «Я частный приставъ, отвѣчалъ маіоръ. — Мужикъ, сѣдая твоя борода, правительства не хочешь слушать!.. Я тебя арестую»… Тутъ народу было много… Бутиковъ ничего не сказалъ частному приставу, повернулся и ушелъ. Я проводилъ частнаго пристава, онъ и уѣхалъ… — . Онъ пьянъ не былъ.

Предсѣдательствующій. Вы, свидѣтель, не слыхали, чтобы г. Гольмъ говорилъ: я васъ въ бараній рогъ согну, только бы мнѣ до Бутикова добраться?

Свидѣтель. Нѣтъ, я этого не слыхалъ.

Вотъ какъ это было, сказалъ обвиняемый. Слышу крикъ, народу тутъ было много. Только подхожу я. Такъ какъ я съ частнымъ былъ знакомъ, я и говорю ему: Петръ Егоровичъ, вы ли это? Хотѣлъ этимъ показать, что я его не узнаю: такъ онъ кричалъ, разгорячился. А онъ на меня еще пуще: «Какъ! ты, говоритъ, меня не узнаешь?… Мужикъ!.. сѣдая борода!.. я тебя арестую… ты у меня будешь ослушаться»… Я вижу это, что онъ довольно пьянъ: такъ я замѣтилъ по его крику — ужь онъ очень горячился. Я повернулся, ничего не сказалъ и ушелъ… Вся эта исторія вышла отъ того, что лѣсъ разнесло водою по берегу…. лѣсу было много, привести въ порядокъ я еще не успѣлъ. А прежде, до этого, мы съ г. Гольмомъ дружески жили. Онъ у меня бывалъ, ну, извѣстно, я его угощалъ: закуска, наливка была. Разъ еще онъ мнѣ и говоритъ: нельзя ли, Иванъ Петровичъ, наливки этой мнѣ прислать? Отчего же, говорю, извольте, можно — и послалъ наливку. Потомъ онъ опять просилъ этой наливки; она вся вышла, такъ я и не послалъ. Послѣ этого что ли началъ онъ меня притѣснять?! Чуть не каждый день все постановленія дѣлалъ. Депутація требуетъ, чтобы мы какъ можно скорѣе лѣсъ съ берега убирали… я рабочихъ человѣкъ 70 нанялъ… а онъ пришлетъ солдатъ и, какъ я уѣду въ городъ, прикажетъ остановить работу. На утро опять такая же исторія. Тогда я говорю рабочимъ: ступайте всѣ въ часть. Тутъ частный приставъ привезъ съ собою мироваго судыо. Мировой судья посмотрѣлъ и велѣлъ таскать лѣсъ. Но частный все не унимался: чуть не каждый день акты составлялъ. Только разъ вижу, пріѣзжаетъ квартальный и начинаетъ вымѣрять вышину стопъ. Что же это, думаю, этого отродясь никогда не было…. ІІу, не вытерпѣлъ и написалъ на актѣ… Мнѣ много частный разоренія сдѣлалъ. У меня въ то время стройка была — онъ мнѣ убытки нанесъ Раздражилъ онъ меня сильно… Я вотъ съ сороковаго года живу тамъ, много частныхъ приставовъ видалъ, ни съ однимъ не вздорилъ. Всѣ и до сихъ поръ кланяются и всегда съ уваженіемъ относились. Вотъ передъ г. Гольмомъ г. Клочковъ былъ, спросите его, онъ и теперь со мной въ хорошихъ отношеніяхъ. Только съ г, Гольмомъ никакъ не могъ ужиться, да не я одинъ, а всѣ обыватели тоже. Всѣ на него жаловались. Онъ сильно насъ притѣснялъ…

Вызванъ былъ другой свидѣтель, купецъ Шкуновъ, сосѣдъ обвиняемаго.

На вопросъ предсѣдателя, не было ли у него тяжбы съ г, Гольмомъ, онъ объяснилъ: непріятность у насъ та была, что онъ прижималъ насъ относительно уборки лѣса. Поэтому мы, человѣкъ 15‑ть, подавали генералъ — губернатору просьбу, чтобы онъ помирволилъ намъ въ уборкѣ лѣса, потому г. Гольмъ уже больно насъ притѣснилъ… Просьба эта уже разсмотрѣна и дѣло кончено. Убытковъ мы никакихъ не искали.

Товарищъ прокурора находилъ невозможнымъ допустить къ присягѣ этого свидѣтеля.

Защитникъ съ своей стороны находилъ возможнымъ спросить свидѣтеля подъ присягой.

Судъ постановилъ: спросить свидѣтеля подъ присягой.

Я свидѣтелемъ при этомъ дѣлѣ не находился, сказалъ Шкуновъ, по приведеніи къ присягѣ приглашенный предсѣдателемъ сказать все, что онъ знаетъ по дѣлу, — я не былъ свидѣтелемъ. Время послѣ того довольно прошло, ко мнѣ это не относилось, и я, можно сказать, даже забылъ. Помню только, кажется, это въ августѣ было, — мы губернатора ждали…. Потому мы самую эту жалобу на частнаго пристава подавали, что онъ намъ прижимку дѣлаетъ…. Только вотъ въ этотъ самый разъ пріѣзжаетъ частный приставъ. Тутъ онъ лѣсъ смотрѣлъ: я, говоритъ, на васъ не ищу, что вы на меня жаловались, — пусть, говоритъ, лѣсъ и такъ лежитъ… Потомъ онъ это ко мнѣ подошелъ и говоритъ: цыгане, вы бы, говоритъ, еще, на Конную пошли: тамъ бы вамъ прошеніе подписали…. Только я и помню.

— А ты мнѣ развѣ поговорилъ, возразилъ подсудимый, что частный приставъ подъ руку ходилъ съ тобой и говорилъ: только бы мнѣ Бутикова въ бараній рогъ согнуть, а съ вами — то я управлюсь.

Свидѣтель. Не припомню, Иванъ Петровичъ. Извѣстно, мы всѣхъ должны бояться. Иной разъ будочникъ придетъ, и то должны кланяться, потому мы люди маленькіе. Весной. и въ іюнѣ я не былъ…

Подсудимый. Онъ мнѣ эти самыя слова пересказывалъ,…. Должно, теперь забылъ. Въ августѣ у насъ никакого дѣла на было…. А эти самые поступки г. Гольма, какъ онъ насъ притѣснялъ, — объ этомъ все было доказано въ прошеніи. Я бралъ отъ суда свидѣтельство и два прошенія генералъ — губернатору подавалъ, чтобы мнѣ дали справку по этому дѣлу, — что — жь дѣлать, не получилъ. Извѣстное дѣло, что теперь административная власть старается поддержать полицію… Я лично князя просилъ, да не помогло…

Далѣе были спрошены подъ присягой крестьяне Миновъ и Ивановъ, набойщики на фабрикѣ г. Бутикова, и цеховой Гурѣевъ, надсмотрщикъ за набойщиками. Всѣ три свидѣтеля согласно показали, что 9 мая, въ Николинъ день, они слышали, какъ частный приставъ Гольмъ закричалъ на ихъ хозяина: «Мужикъ, сѣдая борода! я тебя заарестую!» Что же разговаривали они тихо между собою, того нельзя было разслышать. Былъ ли въ это время Гольмъ пьянъ — свидѣтели не знаютъ.

Крестьянинъ Ильинъ, прикащикъ обвиняемаго, спрошенный безъ присяги, подтвердилъ показанія предыдущихъ свидѣтелей и кромѣ того прибавилъ: я былъ не очень далеко… Частный приставъ былъ съ сыномъ, съ маленькимъ мальчикомъ, лѣтъ девяти. Мальчикъ все повторялъ: попаша, не горячись!.. Гольмъ держалъ себя неприлично, онъ шибко горячился. Былъ ли онъ пьянъ — я не знаю.

Затѣмъ, по постановленію суда, съ согласія сторонъ, было прочитано постановленіе надзирателя Байкова о неправильной кладкѣ лѣса и о неустройствѣ временнаго забора. Это то самое постановленіе, на которомъ г. Бутиковъ сдѣлалъ надпись, подавшую поводъ къ процессу.

Подсудимый. Я не зналъ, куда пойдетъ эта бумага, — я думалъ подъ сукно. Я написалъ это разгорячившись. Меня частный приставъ вывелъ изъ терпѣнія: человѣкъ онъ былъ самый непокойный; всѣ частные пристава были мнѣ пріятели, а съ этимъ никакъ не могъ сладить. Надпись на постановленіи мнѣ предложилъ сдѣлать самъ надзиратель. Когда я писалъ этотъ разсказъ, я не считалъ его оскорбительнымъ.

Затѣмъ былъ спрошенъ безъ присяги частный приставъ Гольмъ.

Я готовъ, сказалъ свидѣтель Гольмъ, дать показаніе подъ присягою. Дѣло съ купцомъ Бутиковымъ было возбуждено первоначально не полиціей. Въ многотрудной и многосложной дѣятельности, полицейскому офицеру приходится часто исполнять предписанія различныхъ мѣстъ и лицъ. Такъ случилось и въ настоящемъ случаѣ. Я получилъ предписаніе изъ правленія IV округа, отъ 27 марта 1867 г., о понужденіи прибрежныхъ жителей къ очищенію бечевника. Я, еще не зная купца Бутикова, объявилъ ему это предписаніе и взялъ съ него подписку, въ которой онъ обязался исполнить это предписаніе въ теченіи извѣстнаго срока. Надзирателю было поручено наблюденіе за исполненіемъ этой подписки. По прошествіи назначеннаго срока, надзиратель донесъ мнѣ, что купецъ Бутиковъ не очищаетъ бечевника. Я просилъ надзирателя передать ему отъ меня просьбу объ исполненіи предписанія. На это мнѣ надзиратель донесъ, что купецъ Бутиковъ знать не хочетъ этого предписанія. Мнѣ, отвѣчалъ надзиратель, купецъ Бутиковъ сказалъ, что онъ 40 лѣтъ живетъ на этомъ мѣстѣ, что тамъ жили отецъ и дѣдъ его, — и никакого, бечевника не было. И теперь ему быть не зачѣмъ. Я сказалъ послѣ этого надзирателю, чтобы онъ настоятельно потребовалъ отъ купца Бутикова исполненія предписанія. Но надзиратель мнѣ объяснилъ, что это для него невозможно, такъ какъ Бутиковъ грубъ, дерзокъ и не слушаетъ никакихъ требованій. При этомъ мнѣ надзиратель разсказалъ, что прежде былъ даже такой случай съ однимъ изъ надзирателей: Бутиковъ столкнулъ его съ лѣстницы со 2‑го этажа на послѣднюю ступеньку. Я видѣлъ, что мнѣ самому слѣдуетъ оказать содѣйствіе надзирателю. Зная по опыту, что личное знакомство съ обывателями много содѣйствуетъ успѣху въ дѣйствіяхъ полиціи, я послалъ сказать купцу Бутикову, что я желаю съ нимъ познакомиться и прошу его назначить время, когда могу его видѣть. Онъ пригласилъ меня къ себѣ въ 2 часа. Когда я къ нему пріѣхалъ, я засталъ у него закуску на столѣ. Онъ пригласилъ меня, какъ гостя, закусить. Я, зная приличія и обычаи общежитія, конечно, не отказался. Когда я прощался съ купцомъ Бутиковымъ, я просилъ его очистить бечевникъ. Но онъ мнѣ на это отвѣчалъ: плюньте на это дѣло — тутъ много частныхъ приставовъ, много и оберъ — полицеймейстеровъ перемѣнилось, а бечевника все не было. Потомъ, спустя нѣкоторое время, видя, что и личная моя просьба на Бутикова не подѣйствовала, я опять сдѣлалъ ему понужденіе. Онъ прислалъ мнѣ письмо, въ которомъ говорилъ, чтобы я оставилъ это дѣло. Скоро Святая недѣля, писалъ онъ, приходите ко мнѣ христосоваться. Я очень жалѣю, что потерялъ это письмо, но могу удостовѣрить судъ, какъ честный и благородный человѣкъ, что содержаніе письма именно было такое. Купецъ Бутиковъ, между тѣмъ, все не исполнялъ моихъ требованій. Тутъ какъ — то онъ былъ именинникъ и прислалъ звать меня къ себѣ. Я былъ нездоровъ, занятъ и отказался пріѣхать, но онъ вторично прислалъ за мной. Тогда я отправился къ нему, потому что зналъ правила общежитія и обязанности свѣтскихъ приличій, тѣмъ болѣе, что тамъ были мои товарищи, почтенные люди. Пробылъ я у купца Бутикова полчаса, ужиналъ. Въ этомъ я ничего не находилъ предосудительнаго. Въ этотъ разъ я снова повторилъ просьбу объ исполненіи предписанія министерства путей сообщенія. Но купецъ Бутиковъ не думалъ его исполнить, и потому я сталъ требовать настоятельно этого исполненія. Тогда купецъ Бутиковъ подалъ на меня жалобу мировому судьѣ, объясняя, что я его притѣсняю. Мировой судья объяснилъ Бутикову, что жалоба его ему неподсудна, и сказалъ, что онъ можетъ жаловаться оберъ — полицеймейстеру. Тогда купецъ Бутиковъ подалъ жалобу оберъ — полицеймейстеру. Между тѣмъ, я пригласилъ мироваго судью г. Романова, чтобы онъ убѣдился на мѣстѣ, притѣсняю ли я купца Бутикова или нѣтъ. Мировой судья нашолъ мои требованія справедливыми, составилъ актъ осмотра и обязалъ Бутикова, въ двѣ недѣли все привести въ порядокъ. У купца Бутикова кромѣ того, что лѣсъ лежалъ не въ законномъ мѣстѣ, были и другія неисправности: у него была стройка; онъ выкопалъ лму известковую на прохожемъ мѣстѣ, не обнесъ заборомъ постройку. Мировой судья поручилъ надзирателю наблюдать за исполненіемъ его приказанія. Байковъ, надзиратель, сказалъ мнѣ, что послѣ этого прошло болѣе мѣсяца, а Бутиковъ все не исполнялъ предписанія мироваго судьи. Тогда самъ Байковъ, не говоря ничего мнѣ, составилъ актъ о неисполненіи купцомъ Бутиковымъ законныхъ требованій. Я думаю, что Бутиковъ, дѣлая на актѣ надпись, не желалъ, чтобы бумага шла куда — нибудь дальше. Когда ему Байковъ сказалъ, что онъ за это будетъ отвѣчать, Бутиковъ сказалъ: прочитаетъ и въ карманъ положитъ — больше ничего не будетъ. Онъ, вѣроятно, думалъ, что я постѣенюсь, что я сробѣю. Онъ думалъ, что подобнымъ путемъ онъ поколеблетъ мои прямыя, честныя правила, которыми я руководствовался въ своей дѣятельности. Яо онъ ошибся. Я представилъ этотъ актъ судебному слѣдователю. (На вопросы защитника) Копію съ этого акта я представилъ мировому судьѣ, и онъ обязалъ подпиской Бутикова исполнить требованіе полиціи и наложилъ на него штрафъ. Бутиковъ жаловался въ мировой съѣздъ, который утвердилъ рѣшеніе мироваго судьи. Такъ какъ Бутиковъ не убралъ лѣсъ, то мнѣ выданъ былъ исполнительный листъ, по которому я имѣлъ право нанять людей для уборки лѣса. Я сдѣлалъ публикацію и съ меня просили три, четыре тысячи, чтобы сдѣлать это вдругъ.

Предсѣдатель. Что вы разумѣете подъ словомъ вдругъ?

Гольмъ. Недѣли въ полторы, въ двѣ.

Предсѣдатель. Такъ это, по вашему мнѣнію, значитъ вдругъ (смѣхъ).

Гольмъ. Да, но я хотѣлъ исполнить свою обязанность добросовѣстнѣе и хотѣлъ пощадить карманъ купца Бутикова. Въ это время было объявлено, что изъ лагеря отпускаются на работы солдаты. Тогда я затребовалъ депешей 100 человѣкъ. Бутиковъ находилъ, что они не такъ работаютъ. Я просилъ у него указаній. Но онъ ни самъ не явился, ни повѣреннаго не прислалъ. Онъ подалъ на меня жалобу въ мировой съѣздъ, но послѣдній нашолъ мои дѣйствія по исполнительному листу правильными. Между тѣмъ, самъ Бутиковъ препятствовалъ исполненію: что солдаты днемъ уберутъ, то онъ ночью опять разложитъ на прежнія мѣста (смѣхъ).

Защитникъ. Въ томъ мѣстѣ, гдѣ находится фабрика Бутикова, ходятъ барки или нѣтъ? Сколько мнѣ извѣстно, они тамъ никогда не ходятъ.

Гольмъ. Барки, вѣроятно, ходятъ… Впрочемъ самъ я ихъ тамъ не видалъ… Но какъ же они не ходятъ? — Они должны ходить тамъ (смѣхъ). Я, можетъ — быть, неловко выразился, но дѣло въ томъ, что въ предписаніи округа было сказано, что бечевникъ слѣдуетъ очистить по всему прибрежью (продолжая отвѣчать на вопросы защитника). 9 мая я дѣйствительно пошелъ гулять но берегу, и когда дошелъ до земли Бутикова, то не могъ продолжать путь. Такъ какъ я пришелъ не по обязанностамъ службы, то я и не хотѣлъ ничего на этотъ разъ говорить о неисправности Бутикова. Но, встрѣтивши тутъ его людей, я сказалъ только: какъ вамъ не стыдно, до сихъ поръ не убрали лѣсъ. Обернувшись, я сзади увидѣлъ купца Бутикова. — Вы что здѣсь дѣлаете? спросилъ онъ меня. — Гуляю, Иванъ Петровичъ, сказалъ я. А у васъ до сихъ поръ бечевникъ не очищенъ. — Мало ли что вы требуете, возразилъ онъ. Да вы кто такой? — Кажется, говорю, вы меня должны знать: я частный приставъ. — Тутъ было много народа и изъ обращенія со мною купца Бутикова я понялъ, что онъ имѣлъ въ виду показать, какъ онъ можетъ отдѣлать частнаго пристава. — Я ему и говорю: я частный приставъ, ваша фабрика въ моей части, стало — быть, я человѣкъ, имѣющій на васъ вліяніе; я нѣкоторымъ образомъ начальникъ этого мѣста; я велю васъ на мѣстѣ арестовать и представлю въ судъ. — Купецъ Бутиковъ, какъ видно, испугался и ушелъ домой.

Предсѣдатель. Вы не говорили: ты мужикъ, сѣдая борода, я тебя арестую? Предупреждаю васъ, вы можете и не отвѣчать на этотъ вопросъ.

Гольмъ. Нѣтъ, я этихъ словъ не говорилъ. Я говорилъ съ купцомъ Бутиковымъ вѣжливо.

Предсѣдатель. Вы сами не были при составленіи акта, на которомъ сдѣлана надпись?

Гольмъ. Нѣтъ, я не былъ.

Предсѣдатель. Въ постановленіи надзирателя Байкова, между строкъ, есть приписка, сдѣланная вашею рукою: «и проѣздъ здѣсь совершенно заваленъ». Приписка эта оговорена вашею подписью.

Гольмъ (разсмотрѣвъ бумагу). Да, эта приписка сдѣлана моею рукой: я ее сдѣлалъ на основаніи личныхъ моихъ наблюденій, такъ какъ я каждый день бывалъ на томъ мѣстѣ; я и наканунѣ былъ. Я, можетъ — быть, и утромъ въ тотъ день былъ на томъ мѣстѣ. Байковъ мнѣ сказалъ, что онъ пойдетъ составлять актъ…

Предсѣдатель. Не говорилъ ли вамъ чего Байковъ въ разъясненіе словъ постановленія: «и допустить до своеручнаго показанія самого Бутикова». Такія выраженія, какъ извѣстно, не встрѣчаются въ постановленіяхъ.

Гольмъ. Нѣтъ, ничего не говорилъ; это постановленіе было сдѣлано по словесному приказанію мироваго судьи для представленія ему.

Предсѣдатель. Думаете ли вы, что Бутиковъ, дѣлая эту надпись, имѣлъ намѣреніе васъ оскорбить?

Гольмъ. Еслибы Бутиковъ хорошенько подумалъ, то, вѣроятно, не сдѣлалъ бы этого.

Предсѣдатель. Вотъ вы намъ сказали, что, по словамъ Байкова, когда онъ сказалъ Бутикову, что онъ будетъ отвѣчать за такую подпись, то Бутиковъ сказалъ: да не пойдетъ эта бумага: когда прочитаетъ, положитъ въ карманъ. Думаете ли вы, что обвиняемый дѣйствительно разсчитывалъ, что бумага не пойдетъ дальше?

Гольмъ. Да, скорѣе онъ думалъ, что эта надпись такъ останется.

Подсудимый. Я совершенно не зналъ, куда пойдетъ эта бумага. Какъ исполняются постановленія — я не знаю. Вообще изъ того, что показывалъ здѣсь г. Гольмъ, многое несправедливо. Десятое слово только справедливо, а девять нѣтъ (смѣхъ). Что онъ 9 мая на меня кричалъ — это вѣрно. Я только не знаю, за что онъ на меня нападалъ. Можетъ — быть, я къ празднику не такъ былъ исправенъ (громкій смѣхъ).

Предсѣдатель замѣчаетъ публикѣ, что она не должна смѣяться.

Подсудимый. Съ самаго Николина дня мы ужь поссорились, и послѣ этого постоянно стали составлять акты. Квартальный надзиратель мнѣ самъ говорилъ, что онъ составляетъ акты по необходимости: иначе, говоритъ, я мѣсто потеряю. Вѣдь ужь. стало — быть, нужда была, если всѣ обыватели подавали прошеніе. Не одни мы жаловались, и другіе торговцы жаловались. Я говорю частному приставу, г. Гольму: вы, говорю, на себя ужь очень много приняли; скажите, говорю, чтб — полиція существуетъ для обывателей или обыватели для полиціи? Вѣдь мы, говорю, васъ поимъ, кормимъ и жалованье вамъ платимъ. Такъ почему же вы, по какому праву насъ такъ стѣсняете? А ужь какъ стѣснялъ — страсть! Помилуй Богъ, если попадетъ другой частный приставъ такой же, тогда въ Москвѣ жить будетъ невозможно нашему брату, хоть вонъ бѣги (смѣхъ)…. Потомъ ужь меня слишкомъ удивило, когда пришли стопы обмѣривать: да этого и въ Индіи не дѣлается, не токмо что въ Москвѣ. Они говорятъ, что въ Петербургѣ дрова складываютъ до извѣстной высоты, да мы сами въ Петербургѣ видѣли дрова, наложенныя до 9 саженъ вышины. Потомъ, говорятъ, что мы лѣсъ не можемъ класть на берегу: да почему же насупротивъ насъ лѣсъ лежитъ у самой воды? Стало — быть, это одно стѣсненіе. Это измываніе какое — то было: поневолѣ не вытерпишь. Г. Гольмъ говоритъ, что онъ не кричалъ на меня. Да можно 100 человѣкъ свидѣтелей найдти, которые тутъ были. Мнѣ сказывали, что онъ, какъ по переулку ѣхалъ, все кричалъ: я, говоритъ, покажу ему! Я распотроню этого Бутикова. — Если я что несправедливо говорю, пусть меня вотъ здѣсь вмѣсто этой люстры повѣсятъ. А извѣстно, если разгорячусь, что — нибудь ошибкой и скажу.

Товарищъ прокурора Тихомировъ, указавъ на фактъ преступленія, замѣтилъ, что купецъ Бутиковъ сравнилъ майора Гольма съ неблагодарнымъ быкомъ. Что такое сравненіе оскорбительно, по мнѣнію товарища прокурора, противъ этого спорить нельзя. Объясненіе подсудимаго о томъ, что онъ не имѣлъ намѣренія оскорбить, есть только попытка къ оправданію. Нельзя допустить, чтобы человѣкъ, подъ вліяніемъ раздраженія, необдуманно исписалъ кругомъ полулистъ бумаги, на что, какъ выразился товарищъ прокурора, для малограмотнаго московскаго купца 1‑й гильдіи потребовалось не менѣе получаса времени. Особенно обдуманность проступка Бутикова проглядываетъ въ припискѣ: «истинно глаголю». Настоящій проступокъ предусмотрѣнъ статьею 283 Уложенія. Всѣ признаки проступка, предусмотрѣннаго этою статьей, заключаются въ обстоятельствахъ настоящаго дѣла! Во 1‑хъ, выраженія должны быть оскорбительны: здѣсь оскорбительность сравненія съ неблагодарнымъ быкомъ не подлежитъ сомнѣнію. Во 2‑хъ, слова эти прямо относились къ майору Гольму, потому что о немъ только идетъ рѣчь. Въ 3‑хъ, намѣреніе оскорбить очевидно уже потому, что человѣкъ, писавшій полчаса, не могъ совершить такое дѣйствіе необдуманно. Притомъ законъ только въ оскорбленіи должностныхъ лицъ словами (ст. 286) допускаетъ возможность оскорбленія не съ умысломъ оказать неуваженіе къ лицу. Въ оскорбленіи на бумагѣ этого различія законъ не допускаетъ. Въ 4‑хъ, условіе, требуемое 283 статьею для состава преступленія, — это то, чтобы бумага назначалась къ поданію въ присутственное мѣсто или къ должностному лицу. Въ настоящемъ случаѣ оскорбительныя выраженія помѣщены въ полицейскомъ актѣ, который черезъ частнаго пристава долженъ былъ поступить на расмотрѣніе мировому судьѣ. Это зналъ купецъ Бутиковъ, такъ какъ акты полиція составляла не разъ, притомъ онъ лично былъ на мировомъ съѣздѣ при разсмотрѣніи одной изъ его жалобъ. — Обращаясь къ опредѣленію мѣры наказанія, товарищъ прокурора указалъ на обдуманность дѣйствій подсудимаго, на его лѣта и званіе 1‑й гильдіи купца, на его стремленіе подорвать репутацію должностнаго лица и наконецъ на упорное запирательство въ сознаніи вины, а потому товарищъ прокурора, примѣняясь къ 129 ст. улож., просилъ судъ выбрать для подсудимаго изъ двухъ видовъ наказаніи, денежнаго штрафа и ареста, — арестъ, и назначить его въ высшей мѣрѣ, т. е. на три мѣсяца.

Защитникъ, князь А. И. Урусовъ, прежде чѣмъ приступить къ юридической сторонѣ настоящаго дѣла, обрисовалъ личность обвиняемаго, указавъ на то, что онъ человѣкъ пожилой, воспитавшій свои понятія въ то время, когда полиція не пользовалась уваженіемъ, что онъ мало образованъ и сохранилъ, при природномъ свѣтломъ умѣ, оригинальный складъ воззрѣній. Далѣе, защитникъ упомянулъ о томъ, что подсудимый, съ 44 года, занимаясь свомъ промысломъ, привыкъ къ дружески фамильярному обращенію съ мѣстною полиціей; притомъ, по словамъ подсудимаго, онъ не помнитъ, чтобы въ томъ мѣстѣ, гдѣ стоитъ фабрика, существовалъ когда — либо бечевникъ, тѣмъ болѣе, что тамъ барки не ходятъ. Всѣ эти обстоятельства требуютъ особой снисходительности къ подсудимому, такъ какъ его понятія о законности могли быть совершенно индивидуальны. Ему легко могло казаться, что требованія полиціи были незаконны, какъ необычныя. Каковы же были эти требованія? Свидѣтель Гольмъ сказалъ, что обвиняемый продолжалъ оказывать и въ августѣ такое же упорство въ исполненіи требованій полиціи, какое оказывалъ и въ маѣ. Затѣмъ защитникъ указалъ на нѣкоторые изъ актовъ, которые составляла полиція, чтобы объяснить, насколько дѣйствія полиціи могли представляться законными для подсудимаго. Такъ самъ защитникъ былъ при разбирательствѣ по одному изъ этихъ актовъ, составленному полиціей 24 августа. Въ этомъ актѣ полиція обвиняла подсудимаго въ неисполненіи ея законныхъ требованій, при приведеніи въ исполненіе рѣшенія мироваго съѣзда, относительно уборки лѣса. Приговоромъ, отъ 4 октября, мировой судья Пречистенскаго участка призналъ подсудимаго оправданнымъ и протестъ полиціи противъ этого приговора не былъ уваженъ товарищемъ прокурора. Далѣе, было составлено три акта о неявкѣ обвиняемаго въ кварталъ по повѣсткамъ. Одинъ изъ этихъ актовъ помѣченъ седьмымъ числомъ сентября, на другихъ же вообще обозначено, что они составлены въ 1867 г. Мѣсяцъ и число не показаны (Смѣхъ). На разбирательствѣ у судьи по этимъ актамъ, депутатъ полиціи законность требованія явки въ кварталъ объяснялъ тѣмъ, что во 2 томѣ Свода Законовъ есть статья, предписывающая частному приставу отправляться на мѣсто, когда исполненіе касается нѣсколькихъ лицъ. Отсюда слѣдуетъ, что когда дѣло касается одного лица, то онъ самъ долженъ являться къ частному приставу. Этотъ законъ, по мнѣнію полиціи, распространяется на квартальнаго надзирателя. По если въ такомъ направленіи толковать законъ о правахъ полицейскихъ должностныхъ лицъ, то почему же эти права не распространить на городоваго и т. д. до безконечности. Такимъ образомъ, обвиненіе было неправильно, такъ какъ требованія полиціи не основывались на законѣ. По этимъ актамъ состоялся бы также оправдательный приговоръ, но судья, принявъ во вниманіе, что самъ Бутиковъ давалъ письменныя обѣщанія явиться въ кварталъ, сдѣлалъ ему внушеніе за этотъ проступокъ, какъ ненамѣренный. Но всего удивительнѣе пятый актъ полиціи о распространеніи Бутиковымъ ложныхъ слуховъ. Обвиненіе въ этомъ случаѣ состояло въ томъ, что Бутиковъ будто несправедливо распространялъ слухъ о томъ, что къ нему пріѣдетъ обѣдать губернаторъ графъ Сиверсъ. На вопросъ г. мироваго судьи графъ Сиверсъ отвѣчалъ; да, это справедливо, это правда. Само собой расумѣется, что по такому обвиненію подсудимый былъ оправданъ. Оправдательный приговоръ послѣдовалъ и по шестому акту полиціи о невынутіи какого — то насоса. Но кромѣ этихъ шести, извѣстныхъ защитнику актовъ, составлялось еще безчисленное множество другихъ. Въ виду такихъ фактовъ, изъ которыхъ подсудимому, не привыкшему къ утонченному обращенію, приходилось составлять себѣ понятіе о законности дѣйствій полиціи, не мудрено, что онъ могъ прійдти въ состояніе крайняго раздраженія и въ такую минуту высказаться рѣзко. Изъ показаній свидѣтелей виденъ и образецъ обращенія полиціи съ подсудимымъ. Понятно, что при такихъ условіяхъ, понятія подсудимаго могли перепутаться. Изъ чего же можно видѣть сознательность его поступка, намѣреніе оскорбить? — Переходя къ юридической оцѣнкѣ факта, защитникъ указалъ, что по статьѣ 283 для состава преступленія требуется: во 1‑хъ, чтобы оскорбленіе было нанесено въ бумагѣ, поданной самимъ обидчикомъ. Актъ не есть такая бумага, — судьба его неизвѣстна. Притомъ участіе злой воли при оскорбленіи въ бумагѣ, поданной самимъ оскорбителемъ — гораздо значительнѣе. Затѣмъ законъ требуетъ, чтобы оскорбленіе было нанесено «прямо», т. е. не намекомъ, не приравненіемъ, не аллегоріей. Въ настоящемъ случаѣ оскорбительнаго выраженія, прямо относящагося къ майору Гольму, нѣтъ. Далѣе, выраженіе это должно быть оскорбительно, т. е. должно быть употреблено ругательное, поносительное или неприличное слово въ отношеніи оскорбленнаго. Ни одного такого слова прямо противъ г. Гольма не употреблено. Наконецъ, намѣренія оскорбить тоже не видно, такъ какъ подсудимый, привыкшій къ фамильярности въ обращеніи съ полиціей, не могъ видѣть въ написанномъ "имъ разсказѣ что — либо оскорбительное. Такимъ образомъ, по мнѣнію защитника, признаки настоящаго факта не подходятъ подъ признаки проступка, предусмотрѣннаго статьею 283. Поэтому, при постановленіи приговора по настоящему дѣлу, необходимо прибѣгнуть къ анологическому толкованію закона (151 ст.). Но и иностранные и отечественные криминалисты одинаково возстаютъ противъ анологическаго толкованія закона въ распространительномъ смыслѣ. А такъ какъ въ настоящемъ проступкѣ подсудимаго степень участія злой воли несомнѣнно менѣе значительна, чѣмъ та, которая необходима для состава преступленія обозначеннаго въ ст. 283‑й, то поэтому защитникъ находилъ невозможнымъ примѣненіе этой статьи къ настоящему случаю. Въ виду этихъ соображеній, князь Урусовъ просилъ судъ признать проступокъ Бутикова неосторожнымъ дѣяніемъ и, примѣнивъ къ нему послѣднюю часть 110 ст. Улож., сдѣлать внушеніе.

Судъ постановилъ: подсудимаго Бутикова, 67 лѣтъ, подвергнуть на семь дней аресту въ тюрьмѣ (ст. 161, 283, 2, 4 и 5 п. 134, 135, 149 и 2 степень 39 Улож. о нак., 766 и 3 и. 771 ст. уст. уг. суд. и 56 ст. Улож.).

Засѣданіе окончилось въ 6 часовъ 40 минутъ пополудни.