Рассказы, составившие этот раздел, характеризуют начальный период творчества Е. Носова, печатались во второй половине 50 — первом половине 60-х годов в курской молодежной газете «Молодая гвардия», в «Курской правде», «Курском альманахе», в журналах «Подъем», «Огонек», «Молодая гвардия», «Наш современник», в «Литературной газете», вошли в первые книги писателя: «На рыбачьей тропе» (Курск, 1958); «Рассказы» (Курск, 1959); «Тридцать зерен» (М., Мол. гвардия, 1961). По сравнению с первым изданием подавляющее большинство произведений переработано автором, в некоторых из них изменены заголовки.
Из явлений природы Е. Носов дал превосходные по краскам и звукам картины летнем о грозового ливня; короткого, сквозь солнце, слепого, в тёплой пелене дождя, нудного осеннего моросея; октябрьской ночи, лунного затмения, радуги, ядреного зимнего утра и дня; жаркого летнего полдня; прохлад ночи, напоенного запахами цветов и трав заката...
Флора Курской области насчитывает около тысячи трехсот видов растений, многие из которых представлены в прозе Е. Носова не только, так сказать, номенклатурно, назывно, но охарактеризованы ярко и точно тремя-четырьмя словами и, с этой точки зрения, могли бы украсить любой ботанический определитель. Писатель дал блестящие художественные образцы пейзажной прозы, запечатлевшей и различные сезонные состояние лесостепной природы, и ее «самочувствие» в разное время суток. В самих «ненаучных» названиях растений, к которым любит прибегать художник в своих рассказах, отразились выверенные воззрения народа на историю, быт, любовь, человеческий характер и т. п.: о женской красоте — анютины глазки; о любви и верности незабудка; о трудном детстве — мать-и-мачеха; в неурожайные годы и белокрыльник хлебница, а в горе и кувшинка одолень-трава...
Многочисленны описания животного, пернатого царства и мелкой твари по внешности и повадкам, отдельные страницы отведены различным видам рыб...
Природа в произведениях Е. Носова не фон и не бутафорская декорация, человек вписан в нее накрепко, как и она в человека. Друг без друга они существовать попросту не могут. Вся трудовая деятельность людей сосредоточивается здесь вокруг хлебного поля, сенокоса, пастьбы скота, дойки коров, выращивания птицы, весь досуг отдан одной бескорыстной страсти — охоте, рыболовству, собиранию грибов, целебных трав, цветов и ягод, наблюдению над птицей и зверем, уходу за деревом. Любимые герои Е. Носова председатель колхоза, доярка, птичница и скотница, пастух, сторож и агроном. Это по роду труда, по досугу же все они (и в особенности дети) охотники, рыболовы, грибники, травники, песельники, музыканты, сказочники, люди здоровой мечты и добрых радостных увлечений.
Природа для них не объект высокомерного и бездумного приложения сил она такая же живая, с душой и сердцем, реальность, как и человек: «всякая тварь к душевности понятие имеет,— что рыба, что птица, что зверь какой».
Рассказы, представленные в данном разделе, переиздаются, по обыкновению, для детского чтения, отдельные критики относятся к ним несколько снисходительно, как к «пробам пера» и материалу для построения гладких концепций о творческом развитии автора. Это недоразумение проистекает из укоренившегося в нашей критике и науке искусственного деления литературы на «детскую» и «взрослую», первую из которых почему-то принято считать наиболее легкой для писателя и наименее серьезной.
Думается, правы те критики, которые подходят к литературе как к Литературе, а не чтению для «детей», «домохозяек», и т. п. В 1961 г., в связи с выходом в свет в столице первого сборника его «детских» рассказов, Е. Носов был назван рецензентом журнала «Москва» «тонким художником». «Носов,— говорилось в журнале,— одарен острым чувством природы. У него к тому же уйма разных сведений о природе. <...> У него есть то, что Михаил Михайлович Пришвин назвал культурой «родственного» внимания к личности всяких живых существ. <...> Раздумья о связи человека и природы стали основой многих рассказов Нокова» (Ланина В. Тонкий художник.— Москва, 1961, № 10, с. 211).
«Да,— писал недавно А. Кондратович, оспаривая снисходительное отношение отдельных критиков к первым произведениям Е. Носова,— ранний Носов идилличен, замкнут в своем кругу тем и интересов; да, он пока еще художник-пейзажист, и жизнь со всеми ее трудностями и противоречиями еще за пределами того, что он делал. Но то, что он делал, он делал с пониманием всей ответственности перед читателем, перед великой нашей литературой, на том уровне мастерства, когда становятся нестерпимыми малейшее неряшество и любой неверный звук. По этой причине мы и не уловим отчетливых переходов в творческой биографии писателя» (Наш современник, 1982, № 1, с. 173).