Несмотря на насыщенные события двух последних дней, Крамер проснулся в приподнятом настроении. Как ни крути, а его работа, считай, закончена. Отправляясь в Турцию, он и представить не мог, что события развернутся подобным образом: маньяк, публикации в интернете, убийство Фролова и неизвестного турецкого юноши… Тем не менее, картина сложилась более чем удачно. Не для Анны, конечно же. Но для Леонида – в самый раз. Крамер планировал провести несколько дней на пляже, купаясь, загорая и попивая сок, а после вернуться в Москву с уже подготовленным отчетом.
«Анна Коновалова погибла в результате нападения психопата, который в настоящее время продолжает терроризировать средиземноморское побережье Турции, но – у источника есть все основания полагать – убийца в скором времени будет пойман…»
Его разбудил азан, громко призывавший мусульман на молитву.
Крамер спустился на территорию резиденции и около часа провел в спортзале. Ему понравился такой формат жизни. Неторопливый. Со всеми удобствами. Потом позавтракал в кафе на первом этаже, и еще сорок минут плавал в бассейне.
Возвращаясь в квартиру, он столкнулся с капыджи. Не застав Леонида в апартаментах, Константин Солодовник нашел смотрителя комплекса и попросил передать Крамеру конверт с приглашением на пляжное барбекю.
Крамер удивился такому плотному расписанию мероприятий «русскоязычной тусовки», ведь вечеринка у Вадима Косыгина состоялась только позавчера, но решил не отказываться. Крамер не заметил, когда успел стать для них настолько «своим». Хотя, скорее всего, их интерес к нему был исключительно приземленным: просто он оказался первым частным детективом, которого им довелось встретить; тем более в условиях расследования настоящего уголовного преступления.
«Преступление…»
Крамер до сих пор переваривал события вчерашнего дня. За всю карьеру ему не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Любая попытка поразмыслить об этом сводилась к двум простым выводам: или убийца умен, и предусмотрел все нюансы, или полный идиот, и не до конца понимает степень угрозы со стороны полиции.
«Был рад знакомству, Леонид…»
Наверное, убийца хотел произвести на него впечатление – и, в определенной, степени, это ему удалось, – однако Крамер не собирался играть в эти в игры. По крайней мере, не по таким правилам.
Поднявшись в квартиру, Леонид двадцать минут проторчал под холодным душем, а после налил себе огромную кружку чая со льдом, и уселся за ноутбук.
Он быстро проверил почту, и отправил Антону заранее приготовленное письмо с информацией о последних событиях. Все-таки заказчиков нужно держать в курсе.
Крамер собрался выйти на балкон, но в последний момент решил остаться в гостиной. Часы показывали почти полдень, и на улице стояла невыносимая жара. Воздух стал удушающе влажным. Приложение «Погода» в телефоне показывало сорок один градус по Цельсию, но на открытом солнце, наверное, было все пятьдесят. Леонид открыл на ноутбуке «Ватсап» и нажал на вкладку с номером Ольги Авдеевой. «Солодовник пригласил меня на барбекю. Думаю, тебе тоже будет интересно присутствовать… Я могу заехать за тобой в пять», – быстро напечатал он.
Ответ пришел уже через пару минут: «Согласна! К пяти буду готова!»
– Еще бы ты не согласилась!.. – прошептал Крамер и захлопнул крышку компьютера.
Он вспомнил обстоятельства, при которых они расстались на вечеринке. Леонид пытался логически объяснить внезапное желание девушки покинуть мероприятие, но у него ничего не получалось.
Они решили собраться за городом, на пляже, раскинувшегося в восьми километрах от Махмутлара, по дороге в аэропорт города Газипаша.
Все организационные вопросы взял на себя Константин Солодовник, поэтому им с Ольгой оставалось только приехать на место. К тому же, погода в предвечерние часы выдалась на редкость чудесной, солнце клонилось к западу и перестало палить.
Машина Крамера медленно свернула с дороги, проехала вдоль апельсиновой рощи и, заехав на небольшой курган, остановилась на парковке в пятнадцати метрах от синей глади Средиземного моря. Парковка, видимо, принадлежала пляжному бару, вывеска которого обещала посетителям дешевое пиво и бесплатный Wi-Fi.
Леонид подъехал точно в назначенный срок, но, как оказалось, все уже были на месте.
Настя Шакалина и Николай Топузлиев стояли по колено в воде и о чем-то болтали; Константин, согнувшись, устанавливал зонтики и шезлонги в нескольких метрах от них. Увидев Крамера, он распрямился и приветливо помахал рукой. Крамер ответил тем же. С противоположной стороны кургана он приметил еще троих человек: Ахмеда Йилдыза, Вадима Косыгина и Владимира Ларина.
– Добро пожаловать на наше скромное мероприятие! – когда они подошли ближе, по-английски заговорил Константин. – Спасибо, что принял приглашение.
Крамер удивленно на него посмотрел:
– Русский язык больше не в моде?
Константин улыбнулся.
– Господин Йилдыз знает только английский и турецкий. А Вадим, к сожалению, только английский и русский. Насчет языковых познаний твоей подруги, – он кивнул в сторону Ольги, которая стояла в метре от Крамера и прекрасно слышала каждое его слово, – я не в курсе, но вряд ли турецкий ее конек. Так что английский является оптимальным для всех вариантом.
– Что ж, пусть будет так, – мельком взглянув на Авдееву, согласился Крамер.
– Пока слишком жарко для барбекю, так что советую насладиться закатом и немного позагорать. Увидимся!
Солодовник поднял с земли еще несколько зонтиков, и вернулся к занятию, за которым они застали его несколько минут назад.
Крамер быстро стянул футболку, бросил ее на ближайший пустой шезлонг и остался в одних шортах. Он давно мечтал о том, чтобы хоть немного побыть в Турции обычным туристом – загорать и наслаждаться морем, – поэтому предложение Константина Солодовника пришлось ему по душе.
– У тебя есть тату? – спросила Авдеева, взглянув на серо-синий рисунок патрона у него на плече.
– Нет, нарисовал гелевой ручкой сегодня утром.
Ольга провела пальцем по татуировке, словно проверяя ее на прочность.
– Ну, серьезно – что она означает?
Леонид вздохнул.
– Это патрон калибра «семь шестьдесят два». От автомата «Калашникова». Просто напоминает мне о войне.
– Ты был на войне?
– А кто на ней не был?
Ольга какое-то время молча смотрела на Крамера, а затем последовала его примеру и вскоре осталась в одном купальнике.
– Я в воду, – сказала она и, подпрыгивая на горячем песке, побежала в море.
Крамер едва заметно усмехнулся. У этой девушки было немало тайн, но почему-то она ему нравилась.
– Слышал новость? – неожиданно раздалось у него над ухом.
Леонид обернулся и буквально уперся в Вадима Косыгина.
Тот приветливо улыбался и, как всегда, старался выглядеть безупречно. Его волосы были уложены гелем и аккуратно зачесаны. Из одежды – красные шорты-поло и футболка от Ральфа Лорена. Цепочку на шее сменила серьга с бриллиантом. В руках Вадим сжимал запотевшую бутылку пива, и даже лоск внешнего вида не мог скрыть факт, что он уже изрядно надрался.
Крамер сделал шаг назад и спросил:
– Нет. Какую?
– Маньяк устроил массовую интернет-рассылку.
– То есть?
– Он разослал информацию о своем аккаунте бесчисленному количеству пользователей, так что только за прошедшие несколько часов его страницу посетила не одна тысяча человек.
Леонид извлек из кармана пачку «Кэмел» и закурил.
– Ты серьезно?
– Увы.
Это позволяло взглянуть на дело под новым углом. Сделав пару долгих затяжек, Крамер выдохнул порцию дыма и задумчиво произнес:
– Похоже, этому парню хочется славы…
– Я не знаю, чего ему хочется. Но по-моему это какая-то жесть. Хочешь пива? – Вадим протянул ему бутылку «Efes».
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Я стараюсь не злоупотреблять алкоголем.
– Типа как в фильмах: меня зовут Леонид, мне столько-то лет и я алкоголик?
– Вроде того.
– Ну, надо же!
– Извини, – солнце нещадно жгло белые плечи Крамера, и он понял, что больше не может оставаться на берегу; да и компания Вадима Косыгина была ему неприятна. – Пойду окунусь.
– Давай! А я схожу в бар, куплю что-нибудь покрепче.
Леонид ничего не ответил и, сбросив сланцы, забежал в море. После жары вода показалась ему прохладной. Но лишь на мгновение. Парное молоко. Крамер глубоко вздохнул и, задержав дыхание, поплыл к горизонту.
Его не оставляла мысль о последней новости.
Значит, преступник провел интернет-рассылку. Что ж, это идеально сочеталось с образом человека, который писал ему в «ватсап»: хладнокровный, самонадеянный и, выходит, жаждущий славы. Леонид сразу вспомнил случай, о котором читал накануне вечером: «академовские маньяки» в поисках славы не только снимали видео своих преступлений, но и вступали с выжившими жертвами в диалог. Например, как-то они напали на восемнадцатилетнюю девушку, когда она шла с остановки в сторону дома, и разбили ей голову. Несмотря на тяжесть ранения, девушка притворилась мертвой и осталась жива. Она поделилась произошедшим на интернет-форуме Академгородка. Преступники, прочитав сообщение, стали переписываться с ней, особенно интересуясь, что она ощущала, когда её избивали.
Крамер остановился. Его дыхание участилось, а мышцы напряглись до предела. Он перевернулся на спину. Волны подхватили его и, приятно раскачивая, потащили куда-то в сторону. Солнце все еще слепило глаза и Крамер зажмурился.
Зачем преступнику это нужно? Зачем привлекать к себе столько внимания? Крамер искренне этого не понимал. Если хочешь кого-то убить – убей. Но зачем публиковать об этом заметки?
Леонид посмотрел на берег. С такого расстояния люди выглядели маленькими, словно игрушки.
Ольга весело плескалась в воде. Настя стояла неподалеку и, жестикулируя, что-то рассказывала. Константин закончил расставлять шезлонги и лежал на одном из них с бутылкой пива в руке. Вадим, пиная песок, шел со стороны бара. Ларин курил, а Топузлиев стоял рядом и растирал живот кремом от загара. Ахмеда Йилдыза нигде не было видно.
Крамер вздохнул и поплыл обратно к берегу.
Выйдя на пляж, он встал спиной к солнцу, чтобы быстрее обсохнуть. Ветер ласково его обдувал, создавая фальшивое ощущение свежести.
Неожиданно, Крамер почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Не моргая, на него смотрел следователь турецкой криминальной полиции, Ахмед Йилдыз. Их разделяло метров пятьдесят, не меньше.
– А вы что тут делаете, Ахмед-бэй? – прокричал Крамер.
– Я, Леонид-бэй, тут по работе, – также громко ответил полицейский, и зашагал к нему. – А что вы тут делаете?
Леонид рассмеялся:
– Я, судя по всему, званный гость местной иммигрантской тусовки.
– Утром я заезжал в морг. Тот самый, где содержат тело Анны Коноваловой, пока готовятся документы, разрешающие ее транспортировку в Россию. И знаете, что?
Крамер сглотнул.
– Понятие не имею.
– Мне рассказали интересную историю про yabancı, который очень хорошо говорит по-турецки и пытался проникнуть в морг…
– Да вы что?! Надеюсь, его не пустили!
– А то вы не знаете, Леонид. Я совершенно уверен, что этим yabancı были вы.
– Ни за что! Я бы никогда не посмел нарушить законы Турецкой Республики…
– Я могу посмотреть камеры видеонаблюдения…
– …Но, возможно, это человек на меня очень похож. Всеми родинками. Мы – yabancı, знаете ли, все на одно лицо.
Судя по всему, Йилдыз остался доволен его ответом. Наверное, он пытался прояснить детали, связанные с убийством дочери Валерия Коновалова, и даже такого условного признания ему оказалось достаточно.
– Я так и думал, – сказал он и сменил тему: – Откуда ты знаешь турецкий?
– Ходил на бесплатные курсы при городской мечети, – отшутился Крамер. – У нас там был очень продвинутый джамаат.
В восемь тридцать солнце окончательно закатилось за горизонт, но народу на пляже только прибавилось. Несмотря на удаленность от городской черты, ближе к закату сюда подтянулось большое количество местных жителей. Некоторые отправились тусоваться в бар. Некоторые разлеглись на полотенцах около линии моря, устроив что-то наподобие пикника. Несколько женщин-мусульманок в купальниках-буркини, внешне мало чем отливавшихся от костюмов аквалангистов, ныряли в воду неподалеку от берега, а какой-то мальчишка лет девяти умудрился запустить воздушного змея и весело носился с ним по пляжу.
Наблюдая за этим зрелищем, Крамер невольно хмыкнул. Все-таки туристическая часть Турции жила собственной неповторимой жизнью.
Перед самым закатом Ларин и Топузлиев составили шезлонги в круг, чтобы все собравшиеся могли сидеть и видеть друг друга. Солодовник сбегал в бар, принес таз охлажденного мяса и, наполненный углями, мангал. Он поставил его в стороне, чтобы жар и дым никому не мешали.
– Свининка! – гордо объявил он. – Добрые люди переправили из Грузии сегодня утром.
– Как-так из Грузии? – удивился Крамер.
– Самолетом! У нас, конечно, можно найти свинину, но страна все-таки исламская… В общем, сам понимаешь. Куда проще, попросить кого-нибудь привезти несколько килограмм в сумке-холодильнике.
– А как же санитарный контроль?
– Ты про всякие болячки? Типа птичьего гриппа или ящура? Да плевать турки хотели на это!.. То есть по закону, я уверен, пропускать продукты через границу нельзя, но в действительности никто этим не занимается. Слишком много туристов прилетает в аэропорт Анталии каждый день.
Крамер кивнул, отошел в сторону и закурил.
Странно, но за вечер никто ни разу не заговорил об убийце. Словно на какое-то время эта тема стала табу, и ее нельзя было обсуждать не при каких обстоятельствах. Впрочем, присутствие на барбекю Ахмеда Йилдыза ясно свидетельствовало о том, что они вернутся к ней в самое ближайшее время. Появление серийного убийцы стало для них новостью, которую было невозможно проигнорировать.
– Обожаю шашлыки! – радостно воскликнула Настя Шакалина, когда Константин поставил на огонь первую порцию шампуров.
Топузлиев достал электронную сигарету и сделал несколько глубоких затяжек. Крамер когда-то тоже пытался бросить курить с помощью электронной сигареты… Больше дыма, чем удовольствия.
Владимир Ларин сидел в стороне и, даже не пытаясь скрыть раздражения, поглядывал то на Крамера, то на полицейского.
Вадим Косыгин устроился на шезлонге и, подперев голову руками, смотрел в песок. За последние несколько часов, он влил в себя не меньше четырех бутылок пива, и сейчас был, как говорится, «готов».
Наконец, Ахмед Йилдыз поднял бутылку пива и, слегка повысив голос, обратился к собравшимся:
– От души хочу поблагодарить вас за предоставленную возможность поприсутствовать на этом замечательном барбекю… Я, как и вы, очень обеспокоен произошедшими преступлениями и могу с уверенностью сказать, что полицейское управление Алании приложит все усилия, чтобы поймать преступника…
– Вы в мэры метите что ли, господин Йилдыз? – неожиданно, перебил его Ларин. – К чему этот пафос?
– Не понимаю, о чем вы… Я всего лишь пытаюсь быть вежливым.
– А вам, господин Йилдыз, не нужно быть вежливым. Вам всего лишь нужно делать свою работу. Например, вместо того, чтобы купаться тут с иностранцами, вам следовало бы заниматься поиском убийцы Максима Фролова. Я, между прочим, гражданин Турецкой Республики. И хочу, чтобы мои налоги тратились по назначению. В том числе, на обеспечение безопасности и расследование преступлений. Как, черт возьми, вы вообще тут оказались?!
Ахмед на секунду опешил от такой наглости.
– Меня пригласил Вадим.
– Ну, еще бы!.. – Ларин фыркнул. – Вадим у нас, вообще, компанейский парень. А вы, Леонид, – внезапно он повернулся к Крамеру, – тоже тут по сердечному приглашению Вадима Косыгина?
– Это я его попросил его приехать, – вмешался Солодовник.
– Я тут сам по себе, – ответил Крамер. – И, хочу заметить, к трате ваших, Владимир, налоговых отчислений отношения не имею. Более того, я даже ничего не расследую.
– Да-да. Детектив, который ничего не расследует. Сапожник без сапог.
– Какой уж есть…
– Я посмотрел ваш веб-сайт. «Крамер и партнеры». А кто ваши партнеры?
– А вам-то какое дело?
Ларин, казалось, даже не услышал его вопрос.
– Послушайте, – в разговор снова вмешался Ахмед. – Я не понимаю, зачем нам нужно сейчас ругаться… На самом деле, находясь здесь, я действительно занимаюсь расследованием убийства Максима Фролова.
– Как это?
– Очень просто: мы имеем четыре убийства с жертвами обоих полов, с разным стилем совершения преступления…
– Таким ли уж разным? – удивился Солодовник.
– Анну Коновалову убили и аккуратно уложили в квартире, словно вписав в интерьер. Максима Фролова зарезали на скорую руку. Али Коркмазу, смотрителю комплекса, перерезали горло (естественно, он лишь попутная жертва и мы не берем его в «оборот»). И, наконец, юноша с венком из банановых листьев… Его убили в одном месте, затем спрятали, и лишь через несколько дней переместили на пляж, соорудив вокруг черт знает что. Вот вам и разный стиль совершения преступлений.
Крамер добавил:
– Modus operandi не выявишь.
– Именно! – Ахмед ткнул пальцем в его сторону, как бы говоря: «Хоть ты меня понимаешь!». – Но между этими преступлениями есть и кое-что общее!
– И что же это? – оживилась Авдеева.
– Новостной агрегатор компании «Айрикс». Согласитесь, это достаточно странный способ признаться в убийствах?
Вопрос повис в воздухе. Топузлиев сделал еще один глубокий затяг электронной сигареты, а потом сказал:
– Не понимаю. А причем тут наш агрегатор?
– Я тоже поначалу не обратил на этот факт должного внимания, – ответил Ахмед. – Фотографии с мест преступлений идеально вписались в стилистику вашего сайта. Но, как вы все уже знаете, сегодня убийца провел массовую рассылку. Он жаждет славы. А ваш сайт – я прошу прощения – никак для этого не подходит. Не тот уровень. Ему следовало бы отправить анонимное письмо в «Habertürk» – эдакий эксклюзив, – и следующим утром о нем бы узнала вся Турция.
– Пф-ф… – недовольно фыркнул Ларин и показательно отвернулся.
– Согласен! – на этот раз палец Ахмеда устремился в сторону PR-директора «Айрикс». – И после публикации на сайте «Ключ от Турции» новость о преступлениях разнесется по всей стране. Формально цель будет достигнута. Тот же «Habertürk» выпустит специальный репортаж на одной из первых полос свежего номера. Но это будет уже не их эксклюзив, а резонансный материал со ссылкой на агрегатор «Айрикс». И тут я подумал: зачем убийце такое посредничество? Что, если он выбрал ваш сайт не случайно? Что, если между убийцей и «Айрикс» существует какая-то связь? Именно поэтому я охотно принял приглашение посетить барбекю. Если убийце интересна ваша компания – быть может, и мне стоит узнать вас получше.
– Чушь какая-то, – отмахнулся Солодовник. – Какая тут может быть связь?
Ахмед не ответил. Наверное, потому что и сам не знал.
Неожиданно, Вадим приподнялся с шезлонга и, окинув окружающий затуманенным взглядом, произнес:
– А по-моему, это круто! Настоящий маньяк стал автором нашего сайта!
– Да заткнись ты! – Ларин положил ладонь ему на плече и прижал его обратно к шезлонгу.
Вадим вздохнул и, протерев лицо, потянулся за новой бутылкой пива.
– Может, тебе достаточно? – осторожно спросила Шакалина.
– Ему просто нужно закусить! – Константин как раз вернулся от мангала и принес с собой веер шампуров с дымящимся мясом. – Шашлык готов! Разбирайте по тарелкам!
– Я тут вот, что подумал, – Солодовник сидел на песке и жевал кусок мяса; угли мангала почти прогорели и уже не дымили, – собственноручная публикация в интернете – это ведь фактическое признание вины. Когда его поймают, ему будет не отвертеться.
– Если его поймают, – уточнил Топузлиев.
Ахмед Йилдыз покачал головой:
– Поймаем. Никуда он не денется.
– И как продвигается ваше расследование? – спросил Крамер.
– Пока что не особенно хорошо… Сегодня я разговаривал с системным администратором «Айрикс», – Йилдыз достал из кармана блокнот и заглянул внутрь, – Станиславом Трухиным. И он сообщил, что в логах сервера ему не удалось обнаружить ничего стоящего. Преступник замаскировался достаточно хорошо: использовал «левый» ай-пи, туннели какие-то и мы даже толком не можем определить провайдера, через которого он выходил в Сеть.
«Разумно…», – подумал Крамер. Значит, и в «ватсап» убийца выходит с помощью этих же технологий. И нет ничего страшного в том, что он не сообщил об этом в полицию. Они все равно бы ничего не нашли…
Топузлиев наклонился к столику между шезлонгами и наложил себе в тарелку еще шашлыка.
– Вам удалось выяснить что-нибудь по поводу последней жертвы маньяка? – спросил он.
– Аутопсия показала, что он умер около четырех дней назад, – полицейский снова заглянул в блокнот. – По словам патологоанатома, в дело уже вступили анаэробные бактерии и процесс разложения перешел в гнилостную стадию. Не знаю, что это значит, но он уверенно указал время смерти в диапазоне от восьмидесяти восьми до девяносто шести часов.
– Получается, с ним расправились за сутки до убийства Максима Фролова?
– Получается, так.
– У него было расширенное и кератинизированное анальное отверстие. И, если первое можно списать на следствие разложения, то кератинизация – явный признак регулярного анального секса.
– То есть парень был гомосексуалистом?
– Да…
– Фу-у, педик!.. – возмущенно воскликнул Вадим. – И как таких свет носит?
– Всякое бывает, – рассмеялся Ларин и, соединив большой указательный пальцы, изобразил кольцо, наподобие перевернутого знака «о’кей», популярного в западных странах.
Заметив недоумение Крамера, Ольга наклонилась к нему и прошептала:
– Таким жестом в Турции пренебрежительно обозначают геев.
Тем временем, Ахмед продолжал:
– Мы пробили его отпечатки пальцев по базе, но совпадений не обнаружили. Тогда я отправил его фото в полицейские участки нашей провинции, и уже в обед коллеги из Анталии прислали факс. Убитый – Бурак Балыкчи, девятнадцать лет, часто ошивался в районах Лара и Коньялты. Несколько раз задерживался за проституцию.
– Может быть, убийца был одним из его клиентов?
– Вполне возможно. Сегодня и завтра вечером, коллеги проведут рейд по этим районам. Но я не надеюсь, что он что-то даст. Работники секс-индустрии – тем более геи – не станут разговаривать с полицейскими и выдавать им своих клиентов.
– Даже, если он может оказаться серийным убийцей?
– А что, если нет? Ни один мальчик по вызову не согласится на это.
– Вот дерьмо!..
Время близилось к десяти часам вечера. Ночь уже во всю вступила в свои права. Волны мерно разбивались о берег, и большая часть туристов разъехалась по домам. Лишь несколько человек все еще сидели в баре на берегу моря.
– Скажу честно, я даже представить не могу, как выйти на след преступника, – глотнув пива, заговорил Ахмед; это была его третья бутылка и, очевидно, под воздействием алкоголя он решился на откровенность, которую никогда не озвучил бы, будь он трезв. – Прежде я не сталкивался ни с чем подобным… В полицейской академии этому не обучают… Никто никогда не скажет, как нужно себя вести при появлении серийного убийцы.
– Вы на сто процентов уверены, что убийца – серийный?
– А кто же еще? Без видимого мотива в течение короткого промежутка времени убито три человека. Али Коркмаз не в счет. При этом мы не можем даже определить мотив преступления.
Крамер почему-то вспомнил про слово yalan – ложь, нацарапанное в комнате Анны. Он посмотрел на Ольгу Авдееву, которая с напряженным видом сидела рядом, и впитывала в себя содержимое разговора.
– Тогда, как, в таком случае, вы собираетесь его схватить? – с сарказмом поинтересовался Солодовник. – Если он настолько умен…
– Он сумасшедший и непременно совершит какую-нибудь ошибку, – вместо Ахмеда ответил Николай Топузлиев. – Здравомыслящий человек способен ошибиться, чего говорить о серийном убийце.
– Другой вопрос: как скоро они его схватят… На это могут уйти недели, а, может, и месяцы! – Константин повернулся полицейскому: – Не дай соврать, Ахмед, иногда маньяков ловят годами. Ведь так?
– Зачастую на их поимку уходят месяцы, – согласился тот. – Но чаще – годы.
– И как, в таком случае, быть?! Что нам делать?!
Ахмед замолчал, а потом заговорил почти шепотом:
– Ответа на этот вопрос у меня пока нет. В отличии от западных стран, в истории Турции никогда не было серийных убийц. На сегодняшний день мы имеем всего один зарегистрированный случай. Озгюр Денгиз из Анкары. Арестован в 2007 году. Да и то, он убил всего двух человек.
– Всего…
– Он был болен. Психически. Помимо убийства, одну жертву он еще и съел.
– Фу-х, – скривилась Ольга и отвернулась. – Как такое вообще возможно?
– Психопатия, – неожиданно для самого себя, в разговор вступил Крамер. – Я тоже порылся в Google, и могу сказать, что серийные убийцы – зачастую полные психи!
– Например?
– Ну, например, немецкий серийный убийца Армин Майвес очень хотел кого-нибудь съесть. И ему посчастливилось встретить другого придурка, Юргена Брандеса, который безумно хотел, чтобы его съели. В конечном счете, они отрезали Брандесу член, зажарили и вместе его сожрали. Потом Майвес убил Брандеса, разделал его и питался им в течение нескольких месяцев.
– Мать его!.. Где ты это находишь?
– Я же сказал: в интернете. Если ввести «серийный убийца» в поисковой строке, можно много чего найти…
На несколько минут между ними повисло молчание.
Крамер достал еще одну сигарету и закурил. Йилдыз и Солодовник последовали его примеру. Ларин перебирал четки и смотрел вдаль.
– А я знаю, что нам нужно делать! – внезапно Косыгин вскочил с шезлонга и огляделся по сторонам. – Искупаться! Голышом! Всей компанией! – а затем, на ходу срывая с себя одежду, с криками бросился к морю.
– Говорю же: придурок… – хмуро выдохнул Ларин и, повернувшись к Шакалиной, добавил: – Посмотри, пожалуйста, чтобы он не утонул.
В ответ Настя скривилась:
– По-вашему, Владимир, я смогу вытащить его на берег, если он будет тонуть?
– Просто постой неподалеку, деточка. И если что-то случится – кричи.
– Офигенно! Я и после работы остаюсь секретаршей! – последнее слово девушка произнесла по слогам, схватила со столика телефон и, раскачивая бедрами, зашагала следом за Косыгиным.
– Зря ты так с ней, – когда она ушла достаточно далеко, заметил Николай Топузлиев.
Ларин отмахнулся:
– Да ладно! Я всего лишь попросил об одолжении. Ты что Вадима не знаешь? Ему «башню срывает» после двух глотков алкоголя. А нам тут не хватает только утопленника…
– И все-таки будь с ней помягче, – вмешался в разговор Солодовник. – Вспомни Кристину… – он повернулся к Крамеру и пояснил: – Она работала у нас до Насти. И уволилась после очередной перепалки с Владимиром.
– Ничего подобного! Я может и строг, но просто люблю порядок. А Кристина уволилась, потому что наконец-то выскочила замуж. И если мы попрощаемся с Настей в ближайшее время, то тоже только по этой причине.
– У Шакалиной есть жених? – не удержался Крамер; если так, то проведенная вместе ночь выглядела теперь для него совсем в ином свете.
Топузлиев пожал плечами:
– Кто его знает. Да в этом смысле речь даже не о Шакалиной, а о Турции в целом. Всегда так: сегодня она свободная девушка, а завтра уже обручена и готовится к свадьбе.
– То есть?
– Турецкие мужчины очень любвеобильны, – он посмотрел на Ахмеда. – Господин Йилдыз не даст мне соврать. И русские девушки им особенно привлекательны.
– Это так.
– Поэтому в Турции имеется целое комъюнити «русских жен». Точнее, русскоговорящих. Из стран бывшего СССР.
– Никто не может устоять перед напорством и обаянием турецкого мужчины, – с нотками гордости в голосе, добавил Йилдыз.
– Турки умеют ухаживать, – неожиданно вставила Ольга Авдеева.
– Вот!
Солодовник улыбнулся:
– Фу! Вы выглядите жалко! Такое ощущение, что вас мучает зависть.
– Неправда, – Ларин отрицательно покачал головой. – Мы просто глубже изучаем особенности наших культур. И, между прочим, формально я теперь тоже турецкий мужчина.
Все рассмеялись, а Ларин, как ни в чем не бывало, вернулся к теме прерванного разговора:
– В любом случае, главную роль тут играет мотив. Что общего может быть между Анной Коноваловой, Максимом Фроловым и этим педиком-проституткой?
– Не знаю, – пожал плечами Ахмед. – Ваш коллега, Фролов, никогда не был замечен за…
– Связи с мужчинами?! Да никогда! – Топузлиев расхохотался. – Макс был стопроцентным гетеросексуалом. Он обожал женщин, хотя и не особо умел их выбирать. Меня интересует другое: на сайте «Ключ к Турции» маньяк не делает текстовых записей. Публикует только фото. Почему?
Крамер хмыкнул:
– По-моему ответ очевиден: он не турок.
– Что ты имеешь ввиду?
– Построение предложений. Слова, которые он мог бы использовать. Все это скажет о нем не меньше, чем фотография или отпечаток пальца. Поэтому он молчит. Он иностранец. Не турок. Может быть, европеец или даже русский, – Крамер на секунду задумался, вспоминая разговор по «ватсап». – Да, русский. И он не хочет давать следствию лишнюю информацию, которую они смогут использовать против него.
– Но зачем какому-то русскому убивать русских иммигрантов?
– Ну, не только русских… Вспомните последнее тело, – заметил Ахмед.
– Скорее было бы верно спросить: зачем вообще кому-то убивать? – вмешался Ларин.
– Тоже верно… На этот вопрос у меня точно нет ответа.
– Может быть, он психопат?
– Естественно, он психопат!
– Скорее, социопат, – добавил Йилдыз. – Я изучил классификацию ФБР на тему серийных маньяков. Убийца-психопат обычно – маргинал, без работы, без образования, с кучей социальных проблем. Такой человек не смог бы совершить преступления, вроде наших. Социопат, наоборот, умен, внешне успешен и живет жизнью нормального среднестатистического человека. Психопат легко выделяется и, зачастую, уже находится в списке подозреваемых. Социопат растворяется среди окружающих. Например, для соседей и знакомых социопата, его арест – всегда потрясение. Практически всегда, когда вскрываются действия того или иного серийного убийцы, многие, в том числе родственники убийцы, удивляются: «Надо же, такой тихий, вежливый, мухи не обидит, а тут…»
Ахмед замолчал.
– Метанойя – с греческого, «перемена ума», «перемена мысли», – ни к кому конкретно не обращаясь, философски заметил Топузлиев.
– А я думаю, что у него пунктик насчет иммигрантов, – сказал Солодовник.
– То есть?
– Коновалова – иммигрант. Фролов – иммигрант…
– Ага. А Бурак – тоже? Иммигрировал из Анталии в Аланию на одну ночь?
Солодовник поморщился:
– Да. Глупо получается. Нужно искать мотив. Нужно понять, как он выбирает жертв. Даже, если этот выбор случайный. Он же не идет по улице и вдруг говорит себе: «Ой, а дай-ка я убью вон ту девушку!..», или – «…вон того парня!». У него должна быть какая-то система, не так ли? Ну, там родинка на щеке или грудь маленькая…
– У кого тут, мальчики, грудь маленькая? – хихикнув, Настя появилась из темноты. – Живой, – она махнула в сторону моря, откуда, покачиваясь, шел полуголый Вадим Косыгин.
Константин жестом пригласил Настю сесть рядом, но девушка, казалась, не заметила этого и, обойдя шезлонги, уселась рядом с Крамером, плотно прижавшись к нему бедром.
– Привет, – почему-то тихо сказала она.
– Привет, – отозвался Крамер, и повернулся к девушке.
Возбуждающе тонкие линии тела Шакалиной напомнили ему о проведенной вместе ночи… Приятные воспоминания, которые — он в этом не сомневался, – можно оживить в любой подходящий момент… Во взгляде Шакалиной присутствовало что-то порочное и легкомысленное, что-то, что делало ее доступной, но не превращало в шлюху.
– Ой!.. – Крамер обернулся, почувствовав, как Авдеева с силой толкнула его локтем в бок.
– Мы тут, между прочим, по делу, – сквозь зубы сказала она.
Тем временем, Косыгин вернулся к собравшимся. Купание пошло ему на пользу и он даже слегка протрезвел.
– А вот и я! – сказал он, и плюхнулся между Ольгой и Крамером. – К слову, водичка – супер! Зря вы не пошли! Эй, – его ладонь скользнула по колену Авдеевой. – Не хочешь поразвлечься, малыш?
Это произошло настолько внезапно, что несколько секунд Ольга не знала, как реагировать.
– Ты в своем уме?! – наконец, она отбросила его руку в сторону и вскочила на ноги. – Дебил!
Она переступила через шезлонг и зашагала прочь. Крамер проследил за ней взглядом, но не пошел следом.
Ларин укоризненно посмотрел на Косыгина.
– Ну вот, Вадик, опять девушку обидел…
– Серийный убийца. Остановится ли он? – словно ничего не произошло, спросил Николай Топузлиев.
Ахмед какое-то время молчал, обдумывая ответ.
– Вряд ли. Как я уже сказал, его действия мотивированы жаждой славы. По крайней мере последняя интернет-рассылка говорит в пользу этого. Я убежден: его поступки являются производными от подсознательного желания прославиться; поэтому он и публикует фото в интернете. Но популярность не вечна, и для ее поддержания его аккаунт будет требовать новых и новых записей, а значит – новых убийств. Поэтому маньяк не остановится до тех пор, пока кто-нибудь его не остановит. Точнее, мы.
Йилдыз замолчал. В праздный мир жизни на берегу средиземного моря ворвалась суровая реальность с множеством неприятных деталей.
Крамер поднялся с шезлонга и потянулся. Ночь уже вовсю вступила в свои права, окрасив черное небо огнями тысячи звезд. Жара полностью сошла на нет и ее место заняла сладкая прохлада. Леонид огляделся и, заметив вдалеке силуэт Ольги Авдеевой, направился к ней.