Когда телефон зазвонил Крамер еще не спал. Он сидел на балконе и докуривал последнюю пачку «Кэмел». Номер исходящего абонента был скрыт.
– Алло, – устало произнес Леонид, когда снял трубку.
– Господин Крамер?
– Да.
– Узнали?
– Конечно, – Леонид разговаривал с Валерием Коноваловым всего один раз, но узнал бы его голос в любых обстоятельствах.
– До меня дошла информация о вашем конфликте с MIT. Вы должны покинуть Турцию через сутки.
– Точнее, через двадцать два часа…
– …Или так.
– Я уже купил билет на ночной рейс «Turkish Airlines». Прилечу во Внуково около четырех утра.
– Антон вас встретит.
Крамер стряхнул пепел в пепельницу:
– Вы позвонили, чтобы поинтересоваться особенностями моего возвращения в Россию?
– Конечно же нет, – голос Коновалова оставался спокойным. – Я лишь хотел сказать, что вы сделали все, что в ваших силах. И даже перевыполнили задачу. Теперь мне окончательно ясно: Анечка погибла от рук маньяка. В этом нет ни моей, ни (уж тем более) ее вины. Теперь я спокоен…
– Анна была хорошим человеком. Во Внуково я передам Антону флешку с документами.
– Спасибо. Кстати, что это за история с Ани Лорак? Журналист из «Москва ФМ» звонил в нашу пресс-службу и пытался попросить комментарий.
Леонид улыбнулся:
– Дешевая «утка». Не берите в голову.
– Хорошо. Тогда до встречи! Антон встретит вас в аэропорту, – после этих слов Коновалов повесил трубку.
Только сейчас Крамер заметил, что сигарета полностью истлела у него между пальцев. Он бросил ее в пепельницу и посмотрел на часы: до возвращения в Москву, и вправду, оставалось чуть меньше двадцати двух часов.
Прошедшие сутки сильно его измотали. Он толком не оправился после драки с маньяком на лестничной площадке здания «Айрикс», как на него свалилась новость про Пашу. А потом – Ольгу.
«Русскоязычное сообщество Турции». Сборище лжецов и лицемеров.
Леонид в очередной раз убедился: в этой жизни никому верить нельзя. И особенно женщинам. Черт! Крамер и подумать не мог, что Ольга сможет сделать ему настолько больно… К слову, он так ей и не позвонил. Не сказал ничего. Возможно, он сделает это завтра. А может быть – никогда. На ум пришла другая цитата из творчества Юкио Мисимы, которую, в числе прочих, он нашел в Гугле несколько дней назад: «Сила женщины определяется степенью страдания, которым она может наградить своего возлюбленного…». Ну, или что-то типа того.
Ларин вышел из лифта и, ворочая в руках громоздкие сумки, кое-как извернулся, чтобы открыть дверь ключом и ничего при этом не уронить. В одном из пакетов приятно звякнула бутылка дорогого французского коньяка, заказанная по интернету специально к этому дню.
Ларин вошел внутрь и облегченно вздохнул.
Дверь за ним захлопнулась, издав грубый щелчок автоматического замка, но PR-директор компании «Айрикс» все равно несколько раз подергал ее.
Владимир прошел на кухню и, выложив часть продуктов на стол, а часть убрав в холодильник, отправился в комнату и переоделся. Ничего официального: футболка, трико и домашние тапочки. Любой посторонний человек, увидев его, и не понял бы, что он может праздновать в таком домашнем наряде. Но сам Ларин знал – сегодня у него день рождения.
Владимир не любил шумных сборищ, а в свете последних событий, тем более, не хотел приглашать к себе кучу хоть и близких, но все же потенциально опасных людей. Маньяк до сих пор гулял на свободе, и сейчас руководству компании следовало оградить себя от ненужных контактов.
Когда зазвонил телефон, ужин был уже съеден, бутылка коньяка наполовину пуста, а сам Ларин сидел напротив телевизора и наслаждался лучшим фильмом прошлого столетия – «Бешеными псами» Квентина Тарантино. Владимир посмотрел на часы – 22:15. Он снял трубку:
– Ну, если не поздравить меня звонишь, то…
– Здравствуй, дорогой! С днем рождения!
Ларин улыбнулся.
– Спасибо! Очень рад.
– Да-а, нам надо бы встретиться…
– Зачем?
– Есть одно важное дело. Я тут проезжаю неподалеку… Думал, может, подарок занесу, заодно и поговорим.
Владимир на мгновенье задумался. Потом посмотрел на коньяк и с удовольствием отметил, что хотя бы вторую половину бутылки он прибьет не как алкоголик – в одиночестве, – а в компании приятного человека.
– Ну, ладно, давай ко мне! – согласился Ларин.
– О'кей! – обрадовался собеседник. – Буду у тебя через минуту.
После совершеннолетия, Денис вернулся в Слободской.
Сначала он устроился работать разнорабочим, потом – грузчиком в продуктовый магазин. Через год получил повышение до должности экспедитора.
Однажды, он проезжал мимо дома, где когда-то жил вместе с мамой, и остановился. Смеркалось. В окнах старой малосемейки горел свет. Денис долго стоял на обочине, курил и фантазировал, кто теперь живет в этой квартире… Он выбросил окурок и собирался уехать, но заметил, как из подъезда вышла какая-то женщина. Сутулясь, она зашагала в сторону автобусной остановки. Ему показалось, что он видит призрак. Алина. Родная мать. Живая и невредимая.
Денис хотел закричать. Но не смог вымолвить ни единого слова. Женщина по «зебре» перебежала дорогу и шла прямо к нему. В конце концов она тоже его заметила. В точно таком же ужасе она замедлила шаг, но не остановилась и продолжала идти, пока не подошла к Денису вплотную.
– Я знала, что рано или поздно придет этот день… – сказала она.
Денис не мог в это поверить… Не знал, радоваться ему или нет. С одной стороны, вот она – мама, живая и здоровая, правда со шрамами от пожара. С другой – вопрос: как выстроить отношения с той, кого много лет считал мертвой?
Алина рассказала ему, как чудом выжила в том ужасном пожаре. Огонь не пощадил ее. Много месяцев она провела в больнице, не знала поправится ли, и не останется ли на всю жизнь инвалидом. И Дениса отдали в детский дом.
Их воссоединение заняло как-то время. Они начали периодически видеться, гуляли вместе, ходили в кафе. Алина просила у Дениса прощения за все, что с ним приключилось. Однако у него не получалось ее простить. Он хотел, но… не мог. Ведь именно из-за нее Денис оказался в детском доме, и в течение многих лет подвергался насилию – в прямом и переносном смысле этого слова – со стороны детдомовцев.
Веки были тяжелыми и не хотели подчиняться. Череп трещал, словно кто-то его проломил. Похмелье? Ну, конечно, ведь вчера Ларин праздновал день рождения. И эта знакомая слабость: руки отказывались ему подчиняться, будто скованные… Точно похмелье! Хотя…
Наконец, Владимир открыл глаза. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в покрытие кожаного дивана, на котором прозрачными каплями растекалась смесь испарины от дыхания и слюны. Диван… Нет у него дома кожаного дивана! Ларин дернул запястьями – да и руки у него оказались скованными на самом деле! – и почувствовал, как сталь наручников больно впилась в кожу.
Неожиданно кто-то дернул его за плечи, и аккуратно усадил рядом с собой.
Только теперь Ларин понял, что находится в лимузине: кожаный диван был одним из кресел салона. А рядом с ним сидел он – серийный убийца собственной персоной!
Тут Ларин и вспомнил, что с ним произошло.
Ему позвонили.
Он.
Владимир немного выпил и закусил. Время в ожидании тянулось медленно. Дверной звонок возвестил его о приходе гостя. Ларин посмотрел в глазок. Ничего необычного. Просто старый товарищ. И открыл дверь…
– Неправда ли я оказался ближе, чем все думали? – игриво улыбаясь, спросил маньяк.
– Да пошел ты, сука! – прохрипел Ларин и плюнул в него; он целился в лицо, а попал только на куртку. – Тебе не удастся меня запугать! Сволочь!
Лицо убийцы скривилось в гримасе презрения и обиды.
– Ну, зачем ты так, Вова? – по-детски спросил он, а затем извлек из внутреннего кармана острый армейский кинжал; его сталь блестела в свете искусственного освещения салона лимузина.
– Зачем? – снова повторил маньяк и пальцем, облаченной в перчатку, руки собрал слюну с поверхности куртки. – Я ведь еще не сделал тебе ничего плохого! – маньяк наклонился и размазал слюну по губам PR-директора «Айрикс». – Не надо со мной так говорить.
Голос его был мелодичным (он слишком долго тянул гласные), что еще больше превращало его в психопата. Его глаза светились безумием. Сейчас рядом с Владимиром сидел совсем не тот человек, которого он знал многие годы. Рядом с ним сейчас находилось чудовище.
Сердце Ларина забилось с фантастической быстротой. Он и не предполагал, что его день рождения может стать и днем его смерти. Что за змею компания пригрела у себя на груди?! Что за тварь впустила в свой дом?! Тем временем маньяк наклонился к нему совсем близко. Владимир ощутил на себе дыхание серийного убийцы:
– Тебе страшно?
Ларин выдохнул:
– Да…
– Ты боишься смерти? – маньяк коснулся лезвием кинжала щек, лба и носа PR-директора и теперь, после каждого движения, на лице Владимира оставались неглубокие порезы.
Былая уверенность Ларина испарилась.
– Да… – шепотом ответил он.
Ларин хотел закричать, но потерял голос от ужаса. Как в детском кошмаре… Владимир вновь завалился на бок и зарыдал. Маньяк наклонился следом за ним.
– Я умру, да? – спросил Ларин.
– Да.
– Но за что? Почему?
– Ты же знаешь: столько проблем…
– Какие проблемы?! – PR-директор, наконец, нашел в себе силы крикнуть. – Какие?! Ты что, сука, совсем рехнулся?! Крыша поехала?!
– Кричи. Ругай меня. Говори все, что захочешь, – спокойно сказал маньяк и отстранился от Ларина. – Здесь тебя никто не услышит. И я в том числе.
– Тебя поймают, урод! Тебя все равно поймают! – из глаз Ларина с новой силой брызнули слезы.
– Ну, а это уже не твоя проблема, мой друг…
В следующую секунду убийца по самую рукоятку вонзил кинжал в его бок. Скованный и беспомощный, Ларин вздрогнул и закричал. Это бы крик отчаяния, крик уныния, крик боли и неизбежности – это был крик, которым встречают смерть…
Крамер стоял над телом покойного и спокойно его изучал.
Пол часа назад ему в «ватсап» пришло новое сообщение: адрес на окраине города. Леонид тут же переслал его Йилдызу и Авдеевой. В текущих обстоятельствах он решил ее не игнорировать.
Владимир лежал на спине в салоне лимузина. Руки закованы в наручники. На лице – слепок боли и ужаса.
– Не самая легкая смерть, – отчего-то заметил Крамер.
Вокруг, уже привычно, крутилась бригада криминалистов. Каждый делал свою работу. Практически «на автомате». Наверное, статистика насильственных преступлений провинции Анталия еще никогда не знала такого количества убийств, как за прошедший месяц.
Ахмед Йилдыз закончил разговаривать с одним из экспертов и, отойдя от лимузина на пару метров, закурил. Его руки нервно дрожали. Леонид подошел к нему и заговорил по-английски:
– Ты все еще в деле?
Полицейский пожал плечами:
– Да хрен его знает! Официально всем заправляют ребята из контрразведки. Я отстранен. Вроде как. Тем не менее, когда я передал начальству твое сообщение, на выезд отправили именно меня.
Крамер посмотрел в небо. Солнце находилось в зените, однако не согревало. Темные облака медленно плыли от гор к горизонту: одинокие странники, спешащие в никуда.
Дверцы автомобиля хлопнули. Леонид обернулся и увидел «Рено» Авдеевой, припарковавшееся неподалеку. От машины навстречу к нему шагали Ольга, Косыгин и Солодовник.
– А эти еще тут зачем?! – Ахмед затушил сигарету об ботинок и спрятал окурок в карман.
– А мы сейчас спросим…
– Ну как? Мы уже в курсе… – поравнявшись с Крамером, первой заговорила Авдеева.
Йилдыз жестом указал на желтую линию полицейского ограждения:
– Пожалуйста, оставайтесь вот там! Это место преступления, а не парк аттракционов.
– А то мы не знаем, – отозвался Солодовник.
Ахмед ничего не ответил и направился обратно к криминалистам.
– Тебе удалось что-нибудь выяснить? – Ольга посмотрела на Леонида.
Тот покачал головой:
– Ничего сверхнеобычного.
– Когда это произошло? – спросил Константин.
– Я думаю, ночью. Точное время смерти назовет патологоанатом.
– Уже пробили, на чье имя зарегистрирован лимузин?
– Скорее всего, Ахмед уже занимается этим.
– Черт знает, что… – вздохнул Косыгин и почесал загипсованную руку. – Я подумываю переехать в Голландию. Хотя бы на время. Пока ситуация с серийным убийцей не устаканится. Как-то это слишком опасно – быть частью «Айрикс» и жить в Турции.
– Хм… В последнее время и меня посещают подобные мысли, – заметил Константин.
– А почему в Голландию? – даже в такой ситуации, Ольга нашла в себе силы подколоть Вадима; наверное, обида со времен пляжного барбекю до последнего ее не отпускала.
– Ну-у… А почему бы и нет?
Авдеева продолжала:
– Насколько я знаю, там легализована марихуана…
– И проституция, – добавил Солодовник.
– И однополые браки.
Вадим покраснел и с недоверием уставился на Леонида. Тот отрицательно покачал головой.
– Между прочим, yavrum, раньше мы размещали свои сервера в пригороде Амстердама. Так что Голландия еще и отличный регион для развития IT-индустрии.
– Порно, например, – согласилась Авдеева.
– Да ну вас!
Вадим махнул рукой и отошел в сторону.
В это время, на парковку заехал видавший виды серый «BMW». Машина из салона автопроката. Пиджаки выскочили из нее практически одновременно. Окинули взглядом поле деятельности и, почти сразу, наткнулись взглядом на Леонида Крамера.
Серый Пиджак раздраженно сплюнул в сторону и зашагал к нему.
– Господин Крамер, неужели я как-то неясно выразился во время нашей последней встречи? Вам велено покинуть Турцию как можно скорее. В противном случае, мы лично доставим вас в аэропорт.
– Я улетаю сегодня ночью, – возразил Леонид. – Вам не о чем беспокоиться. Считайте, я просто… любуюсь видами в свой последний день.
Чтобы избежать перепалки, Крамер зашагал в сторону желтого ограждения. Помимо прочего, ему не хотелось стать источником неприятностей для Ахмеда Йилдыза.
Ольга последовала за ним.
– Леонид, что случилось? – спросила она, когда они оказались на достаточном расстоянии от остальных.
Крамер на секунду замешкался, но все же сказал:
– Я все знаю.
– Не понимаю…
– Паша раскололся. Я знаю, что он тебя шантажировал. Знаю про Аню. Знаю, что вы были подругами.
Ольга восприняла эту новость с полным спокойствием.
– Это ничего не меняет. Я даже рада.
– Рада чему?
– Что ты знаешь правду. Я не собиралась тебя обманывать, но мне пришлось. Иначе, ты никогда бы не согласился работать вместе.
Как ни странно, но Крамер не мог с ней не согласиться.
– Мы познакомились в Анталии год назад. На одном из мероприятий «Ассоциации русской культуры». Почти сразу, как меня назначили на работу в Турцию. Мы стали подругами, Леонид. Очень близкими. И я сама напросилась на это дело. Мне нужно было узнать, кто убил Аню.
– И как? Узнала?
Ольга проигнорировала его вопрос:
– Я слышала, сегодня ты улетаешь?
Крамер кивнул:
– Ночью. Трансфер уже заказан.
– Во сколько?
– Машина заберет меня в десять часов.
Ольга положила ладонь на грудь Леонида:
– Можно я заеду к тебе перед отъездом?
– Не стоит… – он нежно убрал ее руку. – Не подумай: я не сержусь. Каждый из нас делает то, что считает нужным. Или, что должен делать. Просто… Наверное, так будет лучше.
Крамер наклонился к Авдеевой и поцеловал ее в щеку.
Внутренние часы Леонида мерно отсчитывали время до предстоящего вылета. У него оставалось примерно двенадцать часов.
Крамер сидел в кафе «Çıtırım» и работал на ноутбуке. До отъезда оставалось восемь часов, и он вносил в отчет последние изменения. Валерий Коновалов, несомненно, останется доволен его работой. Еще несколько дней назад Леонид и сам был бы ею удовлетворен, но не сейчас… Теперь на его языке вертелось лишь одно слово: «недосказанность», – но он ничего не мог с этим поделать.
Конечно, он мог бы и не улетать, только вот, что это изменит? В любом случае, его участие в расследовании серии кровавых убийств сводилось к молчаливому наблюдению за процессом… Крамер сделал глоток капучино и откинулся на мягкую спинку кресла. Плюсом ко всему: ему самому пару раз чуть не снесли голову. Каждый раз, сталкиваясь с маньяком, он оказывался на волоске от смерти, и только чудом ему удавалось спастись.
Впрочем, самой главной проблемой Крамера были не философские рассуждения о его роли в поимке серийного убийцы, а сотрудники MIT. Вне всяких сомнений, Серый Пиджак проконтролирует посадку Крамера на рейс «Turkish Airlines» и, если по какой-то причине Леонида не окажется на борту… Уже через пару часов он будет сидеть в каталажке в ожидании принудительной депортации на родину. И, в конечном счете, это ничего не изменит.
Крамер достал из кармана телефон и посмотрел на экран. Он ожидал увидеть СМС-подтверждение трансфера от компании «7/24», но вместо этого получил уведомление о четырех пропущенных звонках. Все от Ольги Авдеевой. Он нажал кнопку «перезвонить», и Ольга ответила уже после второго гудка.
– Что случилось? – сходу спросил Крамер.
– Ты даже не представляешь: я перепроверяла заметки Анны, найденные у нее в квартире, и вновь перечитала наброски статьи «Стартап на миллион долларов»…
– Переходи к делу.
– В общем, я нашла там пару моментов. Стала сравнивать с архивами, что нарыла на «Айрикс» еще до знакомства с тобой. И знаешь, что я нашла?
– Да говори уже!
– С.Т.
– «Эс» что?
– В «Айрикс» изначально было три основателя. Но долю последнего выкупили еще в первый год существования фирмы. Смею предположить: за гроши.
– С.Т.?
– Станислав Трухин. Системный администратор компании. Он, Косыгин и Станислав стояли у истоков сайта «Ключ к Турции».
Крамер чуть было не выронил телефон:
– Черт бы его побрал!.. Системный администратор! Ты думаешь это…
– Я уже боюсь что-либо думать. Но, мне кажется, да. Деньги всегда являлись главным мотивом для совершения преступлений.
– Но почему полиция ничего не нашла? – не унимался Леонид.
– Потому что фамилия Трухина не зафиксирована ни в каких документах! «Айрикс» – это стартап. Они учредили компанию на салфетке. И лишь спустя какое-то время официально ее зарегистрировали.
Крамер молчал. Восемь часов. А в голове, тем временем, зрел план следующих действий.
– Кто-нибудь еще в курсе? – сделав паузу, спросил он.
– Ты первый, кого я набрала.
– Пусть так и останется. Не хочу, чтобы MIT-овцы навели переполох.
Ольга замешкала:
– Тогда, что ты предлагаешь?
– Я предлагаю наведаться к Трухину. Сможешь выяснить, где он живет?
– Могу попробовать пробить адрес.
Леонид закрыл ноутбук и в спешке убрал его в сумку.
– Еще следует связаться с Вадимом и Солодовником. Пусть останутся, где они есть, и не высовываются.
– Уже. Вадим у себя в апартаментах. Судя по голосу: пьяный. А телефон Константина выключен. Я набирала его уже несколько раз…
Крамер выругался:
– Черт!..
– Думаешь, он в опасности? – осторожно спросила Авдеева.
– Раздобудь адрес Трухина, и мы скоро это узнаем!