– Турция способствует ожирению и развитию рака легких, – заключил Крамер и отломил от пирожного еще один кусок.
Рядом с ним в пепельнице тлела недокуренная сигарета. Ольга хихикнула:
– Я тоже первое время не могла свыкнуться с обилием забегаловок для сладкоежек. Наверное, эти заведения – отражение местной ментальности.
– Все может быть. И погода слишком располагает к курению.
– Это точно.
Они сидели в кафе «Nokta Plus» напротив главного входа Başkent Hastanesi и наслаждались прохладительными напитками.
Крамер уведомил Пашу о своей неудаче и тот пообещал что-нибудь выяснить по поводу местонахождения Максима Фролова. Ожидание длилось уже несколько часов подряд.
Крамера расстроило и насторожило нежелание Вадима сотрудничать, и он расспросил Авдееву об этом человеке. Как выяснилось, Вадим Косыгин занимал должность директора по развитию компании «Айрикс», и был в ней чуть ли не вторым человеком. Именно он и некто Константин Солодовник основали компанию несколько лет назад. И только потом к ним присоединились другие партнеры, составлявшие теперь управленческий штат организации. Среди них был и Максим Фролов. Он возглавлял отдел IT-шифрования и безопасности.
– И многие иммигранты открывают в Турции собственный бизнес? – спросил Леонид.
Прежде, чем ответить Ольга задумалась.
– Не особо. По крайней мере не в формате «Айрикса». Русские, в основном, предпочитают вкладываться в уже готовые предприятия, а не создавать их с нуля.
– Долевое участие?
– Да. Партнерство с турком обеспечивает защиту от пристального внимания со стороны многих государственных институтов.
Леонид хмыкнул:
– Похоже на узаконенный шантаж.
– Таковы реалии, – Авдеева пожала плечами. – Правительству Турции нравится, когда иностранцы вкладывают деньги в экономику регионов, но все же предпочитают, чтобы кто-то из соотечественников стоял у руля.
– Интригует. И какие сферы инвестиций популярны у иностранцев в Анталии?
– Ну-у… Кто побогаче покупают отели, или строят жилые комплексы типа того, где тебе сняли квартиру. Кто победнее вкладываются в сферу услуг: экскурсии, кафе, рестораны. Вот был, например, один случай несколько лет назад. Известный журналист уволился с НТВ и переехал с семьей в Анталию, выкупив долю в местном ресторане. За считанные месяцы он превратил старую забегаловку в излюбленное место русскоязычных туристов и иммигрантов. О нем даже писали в каком-то турецком СМИ.
– Прямо American Dream в лаваше из кебабной. А что потом?
– Не знаю. Надеюсь, у него все хорошо.
Крамер затушил сигарету и, задумавшись, сделал еще пару глотков ледяного чая. Пирожное кончилось, оставив во рту приторное ощущение сладости.
– Значит, «Айрикс» смогли выйти на рынок самостоятельно, – Леонид улыбнулся. – Без поддержки местного населения, так сказать.
– Да. Компания официально зарегистрирована в Турецкой республике. Они платят налоги и, как я даже слышала, жертвуют что-то на благотворительность. В числе руководителей, конечно, есть граждане Турции…
– О-па!
– …Но это русские иммигранты, которые уже получили гражданство.
– Интересно, – Крамер сделал еще один глоток чая и поморщился; теперь во рту стало холодно. – И что я должен сделать, чтобы получить паспорт с полумесяцем?
Ольга улыбнулась:
– Самое простое? Купить недвижимость и прожить тут как минимум пять лет.
– О, с недвижимостью проблем не будет! – Леонид засмеялся. – За последние пару дней мне уже несколько раз предлагали обзавестись квартирой с видом на море.
Следующие минуты они провели в молчании. Крамер разглядывал улицу, где опять стало невыносимо жарко. Казалось, асфальт на дороге вот-вот расплавится. Однако людей вокруг ничуть не уменьшилось. Туристы вальяжно разгуливали в тени придорожных пальм; бабушка, явно из числа местных жителей, бодро шагала, прикрываясь от солнца разноцветным зонтом.
Ольга сняла пиджак и повесила его на спинку своего кресла.
– Ловко ты придумала насчет визы, – наконец, заговорил Крамер.
– Спасибо. На самом деле, мне и придумывать не пришлось. В консульство постоянно обращаются люди, которые не выехали из страны по истечению шестидесяти «туристических» дней.
– Как так?
– Многие забывают. Кто-то думает, что граждане России имеют право находится в Турции девяносто дней.
– И чем им грозит такая забывчивость?
– Штраф на границе.
– А если у человека нет денег?
– Тогда ему запретят въезд в Турцию на какое-то время. От трех месяцев до пяти лет.
Крамер присвистнул:
– Не слабо.
Ольга согласно закачала головой:
– Да.
– Так ты думаешь в «Айрикс» как-то причастны к гибели Анны? – Леонид неожиданно вернулся к теме расследования.
– Не знаю. Я всего лишь пытаюсь проделать тот же путь, что и она. И мне достоверно известно, что Коновалова регулярно общалась с Максимом Фроловым.
– Скорее всего, их встречи никак не связаны с ее смертью.
– Лучше спросить об этом его. И посмотреть на реакцию.
Крамер закурил еще одну сигарету.
В кафе зашел молодой турок и сел за столик в метре от них. Леонид несколько секунд пристально разглядывал его прическу – просто не мог оторвать взгляд: виски и затылок парня были сбриты «под ноль», а сверху головы у него росли длинные волосы, наподобие украинской чуприны, уложенные с помощью большого количества геля. Словно он только что спустился с подиума, где проходил показ шизанутого французского модельера. Турок обернулся и поискал глазами официанта. Теперь Крамер обратил внимание на брови – выщипанные и уложенные в одном направлении; волос к волосу. Наконец, официант заметил его и подошел к столику. Затянутый в узкие джинсы и еще более узкую рубашку, парень сидел, выпрямив спину. Удивительно, как ему вообще удавалось передвигаться.
– Это нормально, – проследив за его взглядом, сказала Авдеева.
Крамер изобразил недоверчивую гримасу, но не стал возражать. Вместо этого он снова перевел разговор на Коновалову.
– Интересно, почему она выбрала Турцию? Почему Махмутлар?
– А чем плох Махмутлар? – вопросом на вопрос ответила Ольга.
– Ну, девушки ее уровня (с хорошим образованием, красотой и финансами) вряд ли мечтают о жизни в небольшом городке в туристическом центре Турции. Майами, Париж, черт даже Стамбул я бы принял безо всяких возражений. Но Махмутлар…
– Это же не Могадишо, Леонид. Город, как город. И он имеет определенную привлекательность.
– Какую, например?
Авдеева промолчала.
Несмотря на непринужденность их диалога, Крамер чувствовал напряженность. Она явно что-то не договаривала. Впрочем, он и не ожидал от нее ничего другого: все-таки они познакомились только вчера и он не доверял ей ровно в той степени, в какой и она не доверяла ему.
– Знаешь, есть одна вещь, – Леонид сказал это почти шепотом. – Я обратил на нее внимание почти сразу, как прилетел. Возможно, ты сможешь помочь мне с ней разобраться.
Ольга наклонилась к нему, ожидая услышать что-то действительно интригующее:
– Я слушаю.
Крамер выдержал паузу.
– Бочки.
– Что прости? – Ольга машинально отпрянула назад.
– Бочки на крышах. Зачем они? Я всю голову сломал…
– Дурак! – Авдеева схватила со стола пачку «Кэмел» и закурила. – Я думала ты говорил насчет дела.
Спустя какое-то время телефон на столике завибрировал. Паша… Крамер снял трубку.
– Я молодец! Я раздобыл адрес! Пробили в регистрационной палате! Встречаемся на трассе через пятнадцать минут! Сможешь добраться?
– Диктуй адрес. Я посмотрю в навигаторе, – Леонид подмигнул Ольге.
Черемисов назвал улицу и тут же отсоединился. Крамер и Авдеева переглянулись и, расплатившись, поспешили к машине.
Населенный пункт Кестель занимал площадь в несколько квадратных километров между Махмутларом и Тосмуром. Однако, в сравнении с ними, он больше напоминал деревню, чем развитый городок. Посреди банановых плантаций и сельскохозяйственных теплиц на значительном расстоянии друг от друга стояли пятиэтажные жилые комплексы, из двух-трех домов каждый. Кое-где поля были расчищены от растений, а из земли, словно распахнутые пасти техногенных чудовищ, вырывались незаконченные фундаменты грядущих строений.
Они встретились у съезда на главную, – и, возможно, единственную, – улицу Кестеля.
– А ты, я вижу, уже освоился, – увидев девушку, заметил Паша.
– Это Ольга Авдеева. Представитель генерального консульства. Она мне помогает, – ответил Крамер.
– Не сомневаюсь.
Посовещавшись, они решили не ехать к Фролову целой автоколонной и пересели в машину Черемисова. Паша не возражал. Он выглядел возбужденным и радовался происходящему, как ребенок.
– Я сразу понял, что надо искать в регистрационной палате! – без устали хвалился он.
Крамер посмотрел на череду домов в отдалении.
– Какое из них?
Паша показал пальцем.
Это было новенькая сине-зеленая пятиэтажка с небольшими закругленными балконами. Панорамные окна вызывали ассоциации с высотками мегаполисов. Впечатление не портила даже незаконченная стройка сразу за общим забором.
Квартира Фролова находилась на втором этаже. Остановившись около нужной двери, Крамер посмотрел на товарищей:
– Надеюсь, он будет сговорчивей, чем этот… Косыгин.
Затем Леонид позвонил в дверь.
Никакого ответа.
Он позвонил опять, и снова никакого ответа.
– Может быть, его нет дома? – предположила Ольга.
– Скорее всего, – ответил Крамер, когда вдруг из за дверей послышались отчетливые шаги.
Кто-то подошел к глазку и посмотрел на гостей.
– Здравствуйте! – неуверенно проговорил Паша, но никто ему не ответил.
Все ожидали, что вот-вот раздастся звук механизма замка, ручка двери наклонится и Фролов распахнет перед ними дверь, однако… Вместо этого они вновь услышали звук шагов – на этот раз удаляющихся – а затем сильный хлопок, словно на пол рухнуло что-то тяжелое. В тишину ожидания ворвался булькающий звук, который Крамер неоднократно слышал во время Чеченской кампании…
– Проклятье, – Леонид ударил кулаком по двери. – Немедленно открывайте! – прорычал он, хотя и понимал бесполезность подобного требования.
Авдеева прислонилась к двери, пытаясь вглядеться в невидимые щели.
– Эй, что там у вас происходит?!
Вопрос получился глупым, потому что в следующую секунду они услышали звуки ударов и окончательно поняли – в квартире Фролова твориться что-то неладное.
От волнения у Крамера вспотели ладони.
– Я сбегаю к капыджи! – Паша первым сообразил, что нужно делать и побежал на первый этаж, где по традиции располагалась квартира смотрителя абсолютно любого дома.
Леонид посмотрел ему вслед. Он хотел было помочь… Только чем? Но решил остаться с Ольгой на тот случай, если Фролов все-таки откроет дверь.
Время тянулось чертовски медленно. Наконец, на лестничной площадке показался Паша. Рядом с ним, звеня ключами, шел худой старый турок и недовольно ворчал:
– Понять не могу, что вам нужно… Он болеет… Я точно знаю…
На груди у него висел бейдж: «Али Коркмаз. Смотритель жилого комплекса».
– Пожалуйста, поторопитесь! – сказал Крамер как можно вежливей, хотя внутри его переполняли эмоции и предчувствие чего-то очень плохого.
Они вошли внутрь и заметили кровавый след, тянувшийся из прихожей на кухню. Паша шел впереди. Обстановка в квартире указывала на то, что «разговор» с Фроловым может принять самый неожиданный поворот.
– Твою мать! – услышал Крамер голос Черемисова.
Леонид вошел на кухню и посмотрел на Фролова.
Тот лежал на полу между столом и холодильником. Его лицо было синим от кровоподтеков, а в груди зияло несколько ножевых ран. Из-под мертвого тела вытекло много крови. Несмотря на жаркую погоду, окна и дверь балкона были распахнуты настежь и вместе с ветром на кухню накатом врывались струи жаркого летнего воздуха.
– Ужас! Да покарает Аллах того, кто это сделал! – Али закрыл рот ладошкой и, растолкав всех, убежал в туалет. Судя по доносившимся оттуда звукам, его прилично стошнило.
– Мертв, – заключил Паша, лишь формально прощупав у Фролова пульс. Раны, которые он получил, были несовместимы с жизнью. – Ну, а где эта гнида?
И вправду, а где убийца? Когда они ломились в квартиру он определенно еще находился здесь, однако сейчас его нигде не было видно…
– Балкон! – сообразила Ольга. – Он спрыгнул!
Она достала из кармана мобильный и набрала номер вызова экстренной помощи.
– Мы опоздали совсем на чуть-чуть, – заключил Паша.
На мгновение Крамеру показалось, что позади него кто-то быстро юркнул из квартиры на лестничную площадку. Он обернулся. Дверь в туалет оказалась открытой.
– Вы это видели? – Леонид вопросительно уставился на товарищей.
– Али, с тобой все в порядке?! – Паша шагнул вперед, и все заметили, с каким страхом и неуверенностью он это делает. – Черт бы тебя побрал!
Черемисов схватил со стола разделочный нож и бросился в подъезд.
У открытой двери туалета он на секунду остановился и его лицо исказилось от ужаса. Ольга и Крамер кинулись в уборную. Капыджи был там. Он лежал около унитаза и содрогался в предсмертных конвульсиях. Орудие преступления, нож для профессиональной разделки мяса, валялось неподалеку.
– Мамочки… – Авдеева прикрыла лицо руками.
Удар перебил капыджи горло, перерезав гортань и артерии. Сейчас он медленно и мучительно засыпал, хрипя и обливаясь собственной кровью. Крамер понимал, ему уже ничто не сможет помочь.
Господи! Он не видел ничего подобного со времен Чеченской войны… Внезапно Ольга толкнула его в плече и прокричала:
– Чего встал?! Давай за ним!
Это вывело Леонида из ступора. Он хотел было броситься в подъезд, но понял, что не успеет. Тем более Паша уже туда убежал… Немного подумав, Крамер решился на отчаянный шаг и, выбежав на балкон, ловким прыжком перемахнул через ограждение.
Влажная после полива земля смягчила удар. Крамер перекатился через плечо, быстро встал на ноги и побежал к входу в подъезд. У дверей он на секунду замешкался и, заглянув внутрь, прислушался.
Тишина.
Царящее там безмолвие таило опасность.
Неуверенно выдохнув, Леонид сделал шаг вперед… и в ту же секунду почувствовал стремительно приближение невидимой угрозы. Он инстинктивно отпрянул назад – лезвие кинжала мелькнуло в миллиметре от его глаз и слегка оцарапало щеку. Удар кулака пришелся ему прямо в челюсть, следующий – в грудь, и еще один – в скулу под левым глазом. Словно в каком-нибудь голливудском боевике, Крамер вылетел на улицу и, прокатившись по керамической плитке, скатился в бассейн.
Загоравшие неподалеку жильцы испуганно закричали, а убийца выскочил вслед за Леонидом, бегом пересек двор и, лихо перемахнув через забор, скрылся на территории стройки. Он был одет в темные спортивные брюки, бесформенную серую толстовку с капюшоном, а его лицо скрывала черная лыжная маска.
Собравшись с силами, Крамер выскочил из бассейна. Промокшая насквозь одежда сковывала движения, но он не собирался сдаваться. Леонид бросился в погоню. Его сердце пылало огнем ярости, как когда-то во время войны…
Через забор Крамер перемахнул так же быстро, как и беглец. Он заметил, как тот запрыгнул на недостроенный балкон одного из зданий и скрылся на этаже.
Леонид старался не отставать. Серые бетонные полы четко запечатлели на себе грязные следы преступника. Ориентируясь по ним, вглядываясь и вслушиваясь во все вокруг, Крамер продвигался вперед. Он крался, выставив руки вперед и сильно жалел, что не прихватил с собой нож, как это предусмотрительно сделал Паша.
Внезапно в одной из квартир послышался шум. Упала какая-то железяка. Леонид бросился на звук: аккуратно, шаг за шагом, вдоль стены… И, выкрикнув нечто невнятное, выскочил из-за угла.
Убийца, сидевший на корточках около какого-то ящика, лениво обернулся.
– Черт!.. – Крамер расстроено выдохнул, так как перед ним сидел обычный строитель.
– Чего надо?! – недовольно и, к тому же, по-русски спросил тот.
– Извините… – Леонид подскочил к нему и, схватив гвоздодер, побежал дальше.
– Эй! – работяга попытался его остановить, но у него ничего не получилось. Тогда он поднялся на ноги и поспешил за Леонидом, который тем временем снова увидел следы.
«Надеюсь, они не принадлежат очередному рабочему!», – подумал он и, перепрыгивая через три ступеньки, стал подниматься на второй этаж. Теперь в руках Крамера было оружие и, в некоторой степени, это придало ему уверенности в себе.
– Эй! Остановитесь, пожалуйста! – работяга шел по пятам, отставая всего на один пролет.
Леонид подошел к дверному проему в еще одну недостроенную квартиру, и обернулся, собираясь попросить рабочего держаться на расстоянии, но не успел. В это самое время из-за угла выпрыгнул убийца.
Не произнеся ни слова, он нанес Крамеру несколько мощных ударов в живот. Тот попытался размахнуться, но тут же получил еще один удар кулаком в голову. Леонида отбросило в сторону, и он осел вдоль стены. В глазах помутнело. Гвоздодер отлетел и, мелодично позвякивая, скатился по лестнице.
– Эй!.. Вы кто? Что происходит?! – работяга замешкался и поднял, скатившийся прямо к его ногам, инструмент.
Убийца застыл и осмотрелся.
Крамер толком его не видел, но кожей ощущал пронзающий взгляд преступника. В мозгу звенело, а правый глаз заплыл.
Со времен участия в Чеченской войне, Леонид совсем потерял сноровку. Да и обычная для столичной тусовки слежка за неверными супругами, притупила в нем навыки бойца. Эти секунды показались Крамеру вечностью. Убийца мог прикончить его и даже рабочий не смог бы ему помешать. Тем временем, маньяк едва заметно кивнул и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, скрылся в соседней квартире.
Леонид Крамер и Ильшат – так звали строителя – все еще сидели на бетонном полу и неспешно курили, когда с соседней улицы послышался вой сирен «скорой» и полицейских автомобилей. Они приехали на удивление быстро, но Крамер к ним не спешил. Произошедшее натолкнуло его на размышления. Поставило перед фактом: дело Анны Коноваловой приобретает чересчур странный оттенок. Он спрашивал себя, связано ли то, что случилось, непосредственно с убийством девушки? Тот, кто расправился с Фроловым и убил Коновалову – один и тот же человек? Или это лишь ужасное совпадение?
– Прости… Мне нужно идти… – вставая с лестницы, сказал Ильшат.
– Почему? – удивился Крамер.
– Я гастарбайтер. Не хочу попадаться полиции… Иначе меня депортируют.
Ильшат пожал Крамеру руку, собрал инструменты, и скрылся в ближайшем коридоре.
«Превратности судьбы», – подумал Крамер. Нелегальные рабочие. Гастарбайтеры. В России этот образ имел лицо иммигранта из Средней Азии, а тут говорил по-русски. Леонид не мог и представить, что труд российских рабочих может быть использован на стройке в полукилометре от Средиземного моря.
Крамер тоже поднялся на ноги. Тело ныло. Бровь опухла и тяжелой шишкой спадала на веко.
Когда Крамер, прихрамывая, вышел на улицу, к дому Фролова уже съехалось много полицейских автомобилей.
Из подъезда вышла Авдеева и направилась к нему. Следом за ней медики вынесли на носилках Пашу. Он молча смотрел на Крамера. Тот сочувственно поприветствовал его, подняв правую руку. После этого двери «скорой» захлопнулись, водитель завел двигатель и авто помчалось прямиком в госпиталь.
– Что с ним? – спросил Крамер, когда Ольга оказалась рядом.
– Ножевое. В руку. Ничего серьезного. Его ранили ножом, который он взял в квартире. Преступник обезоружил его в два счета, – Ольга отвечала прерывисто, находясь в состоянии близком к шоку. – А ты как?
– Нормально, – солгал Леонид, и раскурил новую сигарету; сегодня он в несколько раз превысил негласную норму…
Авдеева протянула к Крамеру руку и, перехватив сигарету, несколько раз глубоко затянулась.
– Что случилось на стройке? – спросила она, и Леонид коротко рассказал ей обо всем, что произошло.
– Здравствуйте!
К ним приблизился турок, одетый в синюю форму сотрудника криминальной полиции. На поясе у него висел пистолет и наручники. Они поздоровались. Турок представился: Ахмед Йилдыз, дежурный офицер криминальной полиции.
– Вы можете как-нибудь объяснить, что тут произошло? – строго спросил он.
– Могу попробовать… – начал Крамер.
– Покажите ваши документы, пожалуйста.
Крамер вынул из кармана промокший заграничный паспорт и протянул его полицейскому. Ольга порылась в сумочке и достала свой.
– О-па… Попахивает скандалом… – хмуро произнес полицейский, разглядывая документ Ольги.
– Совершенно верно. У меня дипломатический иммунитет.
Ахмед Йилдыз впился в нее маленькими черными глазками.
– И что вы, уважаемый сотрудник диппредставительства, делали на месте преступления?
– Убитый – гражданин России. У нас была назначен встреча.
– По какому поводу?
– Дипломатический иммунитет дает мне право не отвечать на этот вопрос. Согласно международному законодательству, вы не можете задерживать, допрашивать… и так далее, сотрудника дипломатической миссии с того момента, как его личность была установлена, – заученно проговорила Ольга. – То есть с момента, когда вы открыли мой паспорт.
Полицейский недовольно оскалился:
– Если ваш паспорт настоящий…
– А вы проверьте… Задержите меня. И подлинность моего паспорта вам лично подтвердит генеральный консул России в Анталии. Сразу после того, как направит министру иностранных дел Турецкой Республики ноту протеста о противоправных действиях аланийской полиции в отношении иностранных дипломатов. И вот тогда это будет скандал.
Полицейский ничего не ответил и, не глядя, вернул Авдеевой паспорт. Его внимание целиком переключилось на Крамера.
– У вас, как я вижу, дипломатический иммунитет отсутствует, – улыбаясь, заключил он и жестом указал на полицейский автомобиль. – Вы-то и ответите на мои вопросы.
Крамер вздохнул. Максимум, что с ним могут сделать – депортировать из страны. А этого он не боялся. Он зашагал к машине. Больше всего сейчас ему хотел закрыть глаза и отдохнуть.
В полиции Крамера и вправду продержали недолго.
Ахмед Йилдыз не пытался выбить из него признание, как это сделали бы бравые сотрудники российских правоохранительных органов. Сразу по приезду Леонида осмотрел врач, даже предложил госпитализацию, но Крамер отказался. Йилдыз был предельно вежлив и лишь расспросил его об обстоятельствах произошедшего. Крамер ответил практически честно, что было редкостью для представителей его профессии.
Он в Турции с частным визитом, узнал о гибели дочери своих знакомых, прилетел поговорить с очевидцами. Фролов был одним из них. Крамер узнал откуда-то адрес места жительства Фролова – в результате полученных травм, никак не может припомнить откуда – и решил наведаться к нему с частным визитом. Невесть откуда там появились Паша и Авдеева. Позвонив в дверь, они услышали странный шум и заподозрили неладное. Что случилось потом – всем известно.
– Вы сможете описать нападавшего нашему художнику? – спросил Йилдыз, когда Леонид закончил рассказ.
В кабинет следователя зашла девушка с плоским подносом и поставила перед ними еще по одной чашке горячего чая. «Заячья кровь», так его называли в Турции. То ли из-за цвета, то ли по какой-то другой причине.
Он сидел за столом около окна во внутренний двор полицейского управления и давал показания. Чтобы ускорить процесс он сразу отказался от адвоката и присяжного переводчика, положенных ему по закону.
Крамер отрицательно махнул головой.
– Да чего там описывать? Он был в маске, и я толком его не разглядел. Рост средний. Вес средний. Бьет сильно. Вот все, что я могу о нем рассказать.
– Турок или русский?
– А черт его знает!.. Мы с ним как-то особо не разговаривали.
– Послушайте, господин Крамер, мы тут не шутки шутим, – полицейский уселся напротив и осуждающе на него посмотрел. – Алания по праву считается одним из самых безопасных городов Турции. Здесь не Москва! Тут людей не убивают. Тем более иностранцев.
Леонид вновь стал серьезным:
– Я понимаю. Но мне вправду нечего добавить. Если бы я что-то знал…
Следователь устало махнул рукой.
– Хорошо.
Вскоре на стол перед Крамером лег протокол опроса, который он незамедлительно подписал. Еще через минуту он вышел на улицу и неуверенно посмотрел по сторонам, думая, как добраться до дома. Полицейский участок находился на отшибе, вдали от туристических улиц и Леонид толком не представлял где находится.
Во дворе болтали и курили несколько полицейских, с автоматами наперевес.
– Вас подбросить или помочь вызвать такси? – спросил один из них, заметив смятение Крамера.
– Даже не знаю…
Неожиданно, словно с картинки автомобильного каталога класса «люкс», во двор въехал серо-пепельный «Mercedes-Maybach». Лучи заходящего солнца эффектно отражались на его блестящем корпусе. Машина остановилась прямо напротив Крамера, тонированное окно опустилось, и Леонид увидел Вадима Косыгина, сидящего за рулем.
Все тот же серый костюм, белая рубашка и искра самодовольства в глазах.
– Подвезти? – спросил он.
– Не откажусь, – Крамер открыл дверцу и сел внутрь.
Салон источал аромат натуральной кожи и алкоголя. Рука Вадима легла на руль, обнажив золотой браслет и, развернув машину, он покатил в сторону города.
– Начальник департамента полиции мой старый приятель. Я позвонил ему сразу, как узнал о случившемся, – через пару километров заговорил Вадим. – Поверить не могу, что Макса убили. Что его больше нет…
Крамер повернулся к нему, но не сразу нашел, что ответить.
– Зачем ты приехал сюда?
– Я не знаю. Сначала я просто хотел покататься, чтобы переварить это все… Ведь я говорил с ним утром. Он приболел. Сказал, что останется дома. Потом пришли вы. Я забеспокоился, подумал, он снова во что-то вляпался, пытался до него дозвониться, но он не брал трубку. А потом мне сообщили… Ты не работаешь в консульстве? Раз тебя забрали, значит дипломатического паспорта у тебя нет.
– Нет. Я – частный детектив. Как понимать «снова во что-то вляпался»?
Машина свернула с пыльной дороги и выехала на ровную улицу. По прикидкам Крамера от центра города их отделяло всего несколько километров.
– У Макса большие… были больше проблемы с покером. Он любил поиграть, но не умел выбирать для игры нормальных партнеров. А еще не всегда вовремя платил по счетам. Поэтому я не сказал, где он. Ты представить не можешь, сколько раз к нам в офис вот так приходили неизвестные люди, чтобы узнать где Фролов. Что они только не говорили… Знаешь, раньше у него была квартира в центре Алании… Шикарный дуплекс.
– Ты решил, что мы ищем его из-за карточного долга?
– Ну да!.. Тем более эта история с девчонкой… Что может быть глупее?
– Правда всегда кажется глупой.
– Наверное. В любом случае, когда я узнал, что Макс убит, то сразу понял, что вы к этому непричастны. А ваша история была единственной правдивой из множества тех, что мне приходилось слышать. И я спросил себя… – Косыгин запнулся. – Может быть, если бы я сразу направил вас к нему домой, убийца бы испугался? И Макс был бы жив… В общем, не знаю… Я узнал в полиции, куда тебя отвезли и решил подвезти домой.
– Чем именно занимался Фролов в вашей фирме?
– Он отвечал за шифрование и безопасность. Ежедневно мы имеем дело с большим количеством траффика. Макс отвечал за то, чтобы все сервисы сайта работали без перебоев.
– Сайта?
– Ты вообще не представляешь, чем занимается наша компания, да? – вопросом на вопрос ответил Вадим.
– Без понятия.
– Два года назад мы открыли сайт и назвали его «Ключ от Турции», tr-key.com. По аналогии с «Turkey». Сайт новостной, информационный, наподобие «Ведомостей» или «Медузы». Но в отличии от них, в основу нашего проекта положен алгоритм, который позволяет любому зарегистрированному пользователю самостоятельно создавать и публиковать информацию о событиях. Нет ни редакторов, ни аналитического отдела. Никого. Только человек и машина… На основе популярности, достоверности и ряда других факторов, алгоритм самостоятельно задает новости позицию на сайте, ранжирует ее в выдаче, сортирует по регионам и так далее.
– Звучит, как искусственный интеллект.
– Почти.
– Кто такие «мы»? Ты и Фролов?
– Нет, – Вадим отрицательно покачал головой. – Я и Константин Солодовник, член совета правления. Он придумал и написал алгоритм. Я вложил первые деньги. Так появилась компания «Айрикс»… Если честно, мы и не ждали особого успеха. Сначала сами публиковали информационные поводы. А потом о нас написали крупные турецкие СМИ. Еще позже некоторые из них завели свои аккаунты на нашем сайте… И понеслось!.. Они дублировали новости, и система сама сортировала их. Народ был в восторге. Сегодня мы имеем двести тысяч посещений в сутки. Огромный траффик! Жуткая нагрузка на сервера! Плюс регулярные атаки, попытки взлома. Работа Макса заключалась в обеспечении бесперебойной работы этой сложной системы.
Крамер задумался:
– Мне кажется, такой проект гораздо лучше смотрелся бы на европейском рынке.
– Со временем, мы проникнем и туда.
– А почему вы сразу не запустились в Европе? Почему Турция?
Косыгин пожал плечами:
– Турция в этом плане ничуть не хуже остальных стран.
– И все-таки? Почему вы выбрали именно Турцию? – заметив замешательство на лице Вадима, Леонид пояснил: – Прости за вопрос. Меня всегда интересовало, зачем люди переезжают жить в другую страну.
– А что в этом такого? – Косыгин на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Крамера. – Один мой знакомый, Владимир Ларин, как-то сказал: границ больше нет, мир открыт для перемещений. И ведь он прав, черт возьми! За исключением, разве что Кубы. Или Северной Кореи. Можно ехать туда, где лично для тебя открываются новые возможности. Боятся переезда, сдерживать себя – это то же самое, как жить в городе, в котором родился или боятся переехать на соседнюю улицу, так как ты не знаешь, что именно там тебя ждет.
Вадим снова повернул на право и Крамер узнал проспект Ататюрка, главную улицу Алании.
– Он страдал? – после короткой паузы спросил Косыгин.
Леонид вспомнил лужу крови, образовавшуюся под телом. Анне Коноваловой тоже нанесли шестнадцать ударов ножом. «Modus operandi преступника?»
– Думаю, да, – честно признался Крамер.
Они выехали на трассу.
– Тебе в Махмутлар? – спросил Косыгин.
– Откуда ты знаешь?
Он ухмыльнулся:
– Все русские живут в Махмутларе.
В машине снова повисло молчание: не напряженное, а скорее несущее в себе усталость минувшего дня.
Крамеру не хотелось ничего говорить, только доехать до дома и рухнуть спать. Вадим, скорее всего, хотел пообщаться, но не знал, о чем можно поговорить с малознакомым человеком. Их встреча была всего лишь порывом; бесполезным и никому не нужным.
– Сегодня утром я вел себя, как придурок… – заговорил Косыгин, когда они подъехали к дому Крамера. – Может быть, встретимся завтра днем, и я попробую помочь вам в вашем расследовании?
– Договорились, – Крамер пожал ему руку и вышел из автомобиля.
Оказавшись в квартире, Леонид первым делом сходил в душ. Раны ныли и требовали внимания. Обработав их йодом, он заглотил две таблетки припасенного обезболивающего. Через тридцать минут боль отпустила, растворившись в пространстве вокруг.
Крамер открыл ноутбук.
Наверное, он должен проинформировать заказчиков о таком неожиданном повороте дела? Убийство важного свидетеля – событие слишком значимое, чтобы о нем умолчать.
Леонид вошел в почтовую программу. Рассылка. Спам. Текучка… Последним в списке Крамер увидел письмо с неизвестного почтового адреса. В теле сообщения – всего одна строчка: «Свобода, порожденная безумием или же безумие, порожденное свободой – что страшит тебя больше?» И постскриптум: «Был рад знакомству, Леонид».
Крамер откинулся на спинку кресла и пошарил по карманам в поисках сигарет. Усталость как рукой сняло. Черт, а это дело становилось все более интересным…