День у меня начался на крыше дома, где я, в компании Адара и геолога, в бинокль осматривал освещенную рассветным солнцем панораму чистилища. Дед, с тетрадкой сверяясь, указывал нам ранее замеченные ими ориентиры, а мы их внимательно осматривали, концентрируясь на выборе наиболее доступного и безопасного пути на ту сторону пустоши. И по всему выходило, что другой дороги, кроме как вдоль развалин и болота к домам, где скрылся негодяй пришлый, у нас не было. Цель вояжа нашего едва просматривалась километрах в семи к югу, ровно через лежащую перед нами саванну. Из-за руин какого-то здания, покрытых зелеными зарослями, выглядывали остатки столбов с обрывками проволоки колючей, караульная вышка, вообразившая себя башней Пизанской, и угол ангара.

За прошедшую ночь дом трижды подолгу вибрировал, откликаясь на прошедшие землетрясения. Утром старик, первым делом внимательно осмотрев все вокруг, сказал, что ничего нового в видимой части нашей западни не появилось, наверное, все переносы далеко случились. А нам и не надо, того, что есть, хватает с лихвой.

Путь напрямую к воинской части исключался сразу. Хотя зверье здешнее и не стремилось разгуливать по выжженному безрастительному пространству местной прерии, но, похоже, было всегда в готовности чужую прогулку беспечную прервать образом самым решительным. Всего за половину часа, пока мы окрестности осматривали, дважды уже становились свидетелями охот диких, с последствиями печальными для объектов облавы. Недалеко от нас, километрах в полутора, стайка уже знакомых нам рапторов выгнала на равнину копытное какое-то, небольшое и рогатое. Грамотно окружая и загоняя животное, ящеры управились с задачей быстро. Будем надеяться, что там, возле добычи, пока и останутся.

Вторую картинку в подробностях увидеть не удалось, далеко было, но фигуранты инцидента впечатлили. Первого, удирающего, мы заметили в начале темным пятнышком. Охотник (который от бинокля в таком детском восторге был, что дед, не раздумывая, его ему в подарок отдал, благо, не последний), всмотревшись, сказал, что, похоже, медведь это бежит. Не верить Чингачгуку у нас оснований не было, тем более, что вскоре и преследователь появился, которого даже мы на таком расстоянии рассмотреть смогли. Чудовище, косолапого догонявшее, было громадное. Размеры определить тяжело было, но передвигавшаяся на задних лапах туша бурого цвета в высоту ни как не меньше четырех метров была. На тираннозавра киношного не похож совсем, изящней, что — ли, но по габаритам недалеко от рэкса. Там тоже действие не затянулось. Как не старался мишка, тягаться с убийцей древним не под силу ему было. Досматривая финал, я медведику даже посочувствовал — все-таки свой, привычный зверюга, в таких обстоятельствах родной почти.

После просмотра триллера из жизни Юрского периода, Василич нам сказал, что сцены подобные здесь не редкость вовсе, а обыденность рядовая. Но приближаться к болотам и развалинам зверье опасается, там свои короли горы. Вот так и получается, что остается один у нас путь, между Сциллой степной и Харибдой болотной местными. Но это ничего, дорога, которой вчера прошли, меня не очень пугала, а вот бандита, возможно, в зданиях на том конце засевшего, я опасался серьезно. Так и объяснил старику.

— Ты вот что, Ваня, карабин у меня возьмешь. Там планка боковая под прицел уже стоит, саму оптику поставим, минутное дело, есть она у меня. Подогнано хорошо, и обойма влазит, не надо по одному заряжать, и гильза при вылете не цепляется. А то болеют этим СКС-ы часто. Прицел у меня старенький, простенький, ПУ нашенский, 3,5. Патронов, правда, двадцать штук всего осталось, но все лучше, чем твои пукалки.

Ну что, знакома мне эта техника. Снайпером записным я себя назвать не могу, таблицы баллистические наизусть не помню, но работал с оптикой неоднократно, и успешно вполне. А что прицел такой — так это лучше еще. Вечный он, неубиваемый, с большой надежностью сделанный, как и сам карабин. И выполнение задачи нам это сильно облегчит, возможность появится и подходы хорошенько просматривать, и бой на дистанции вести. Только вот одно «но»:

— Андрей Василич, как же вы с одним ружьем-то останетесь?

— Сам подумай, Иван, на кой ляд нам здесь все это железо огнестрельное будет, если не сможем отсюда убраться, а? Смерть голодную на месяц оттянуть, да и то не факт. А выберемся мы, или нет, от тебя только зависит сейчас. Сгинешь ты — и нам не жить. Так что, не выеживайся, родной, бери, что дают. Сейчас за прицелом схожу, поставим, ты же стрельнуть захочешь?

— Да, отец, хоть разок надо будет. Ладно, тогда пистолет здесь оставлю. От арбалета толку вам не будет, заряжается тяжело.

— Нет, Вань, и пистоль заберешь. А вот палку свою стреляющую как раз и оставь. Справимся при нужде как-нибудь. И груза тащить меньше. А если по тихому стрелить надо будет, вон у тебя индеец есть, он со своим луком справится. Все, не спорь, слушай старших! Пошел я за прицелом.

Из леса мы выбрались без происшествий, постаравшись побыстрее выйти на пространство открытое. Теперь, имея в распоряжении своем оружие огнестрельное дальнобойное, с противником, вроде птичек вчерашних, на равнине мы без труда справимся. И, через полтора часа с момента выхода, мы с Адаром стояли в пятистах метрах от первого дома, панельной девятиэтажки, с которой начиналось нагромождение зданий, перенесенных сюда из времен разных. Состояние их тоже разное было — были и совсем целые, как брежневка перед нами, а были и разрушенные почти до основания обломки, зелеными насаждениями густо поросшие. Следы негодяйские, со вчерашнего дня не исчезнувшие, прямиком сюда вели. Вот мы и рассматривали: Адар в бинокль, с которым расставаться не пожелал, а я в прицел, ища на засаду намек. Но, в принципе, нужды большой пока лезть в застройку у нас не было. Можно постараться по краешку пройти, степи держась, на расстоянии от зданий, для прицельного выстрела затруднительном. И быстрее так будет, и, по моему, безопаснее. Кто его знает, какие звери, кроме знакомца нашего, там, в джунглях каменных, завелись. Этой мыслью со следопытом и поделился.

Адара идея соваться в незнакомые ему места вдохновляла еще меньше, чем меня. Поэтому, тронулись мы в путь по равнине, держа дистанцию метров в четыреста от крайних зданий, вертя головой на 360 градусов. Внимание особое, конечно, уделяли застройке — в пампасах опасность заметить издалека можно, а вот что за каменными глыбами прячется, никому не ведомо. Хотя, пройдя с километр где-то, кроме крыс, во множестве по руинам шныряющих, пока никого не увидели. Когда обогнули полуразрушенное здание здоровенного супермаркета, зияющее выбитыми витринами во всю стену, перед нами открылась целая улица города современного, в глубину квартала уходящая. Причем, по правой от нас стороне ее здания были целыми практически, а по левой все фасады на проезжую часть обрушились, похоронив под обломками автомобили, по сторонам дороги ранее припаркованные И, судя по всему, не очень давно все это сюда заброшено было — на машинах, форм и марок вполне узнаваемых, еще краска хорошо сохранилась.

Пришла мне в голову мысль одна интересная, остановился, знаками охотнику показал, что пройти нам надо по этой улице, посмотреть на вещи, меня интересующие. Никого вокруг не было, никто нас услышать не мог, но общались мы почему-то жестами в основном. Атмосфера вокруг гнетущая, в любую секунду опасности ждешь отовсюду, наверное, это действовало. Развернулись, осмотрели подходы и маршрут в оптику, пошли потихоньку. На месте, где земля бурая прерии в асфальт городской переход сделала, еще раз остановились, окна и завалы на пути рассматривая. Тронулись, стараясь держаться посреди улицы, на пространстве, от обломков более-менее чистом. Крысюки потревоженные с писком по щелям побежали прятаться. Метров на сто продвинулись, когда Адар меня локтем толкнул, и показал кивком в сторону завала из мусора строительного неподалеку. Ага, вот и пищевая цепочка обозначилась, грызунов, в немыслимом количестве расплодившихся, потребители показались. Между блоков бетонных серое тело скользило, извиваясь. Ни разу не герпетолог, породу не определю, но змеюка внушала. Толщиной в руку мою, длиной метра четыре, голова, как наконечник стрелы, треугольная. Ядовитая, наверняка. На нас внимания не обратила, хватает ей здесь еды привычной с избытком. Аккуратней надо, под ноги смотреть внимательно, самое место им тут.

Вскоре и цель нашей прогулки показалась: КАМАЗ 43-й, грузовик бортовой, с кузовом, обломками придавленным, и кабиной целой. Появилась у меня идея спонтанная, что неплохо было бы к выходу из бардака здешнего на авто подрулить, желательно на большом. Тогда никакие скорпионы с тритонами нам помешать переправиться не смогут, не достанут просто. Для нашей инвалидной команды — самое то. Нет, сразу найти машину целую, сесть и поехать с ходу, я, конечно, не надеялся. Просто осмотреть хотел состояние техники на участке этом. Легковушки, которые до этого попадались, все в состоянии весьма плачевном были, подходить не надо, и так видно. А грузовик выделялся среди развалин, и подходы к нему удобней были. Заодно и баки проверить на наличие топлива не мешало. Тут нам надо-то всего ничего, со всеми кругами десяток километров будет. И если окажется, что реанимация средства транспортного в принципе возможна (даже не этого конкретно, а в общем), то можно будет здесь внимательней пошарить, поискать, что поцелее.

Подошли. Следопыту показал, что бы на месте оставался, по сторонам смотрел. Сам карабин за спину закинул, копье в руки взял, и принялся камни на своем пути к машине обстукивать. Не улыбалась мне перспектива встречи с гадом ядовитым, моим вторжением неожиданно потревоженным. Громко предупредив местных жителей о своем появлении, я полез по завалу к грузовику. Да, тут экспертом быть не надо — этот экипаж никуда больше не поедет. На кузов обломки стены немаленькие обрушились, придавили машину, аж передок поднялся, раму повело. На вид авто не так давно стоит, краска не слезла, ржи не много. Хотел поближе посмотреть, через обломки вскарабкавшись, да не успел. Адар свистом внимание мое привлек к обстоятельствам новым, идиллию спокойствия окружающего разрушившим.

Пока я выставку ретро автомобильного рассматривал, навестить нас хозяева мест здешних пожаловали. Из переулка, метрах в ста от нас, стая собачья неспешно появилась и притормозила, охотника, посреди дороги стоящего, увидев. Голов двадцать, на вскидку, и разнообразия пород и окрасов дивного, от откровенных двортерьеров, до вполне себе псин благородных: и ротвейлера вижу, и пару овчарок, и добермана. Одно их объединяет — мелких среди них нет, не выживают видно шибзики в этих краях суровых. Страшное дело стаи собачек таких. Знающие люди говорили, что хуже любых волков. Всю жизнь рядом с человеком прожившие, умные, хитрые, не боящиеся ничерта. И к людям, хозяевам и повелителям бывшим, никакого почтения не испытывают, в разряд еды доступной быстро переводят. Вот и здесь, человеки кончились, а животинки остались, самоорганизовались, нишу свою заняли, привычных интерьеров не покинули. Правильно, чего в леса да степи соваться — там своих альф хватает, схарчат за милую душу. А тут знакомо все, как спрятаться и как засаду организовать, все знают. И пищи полно под ногами бегает, крысы в любом случае быстрей плодятся, чем их съесть успевают.

Пока собачки, от счастья обалдевшие при виде обеда дармового, самостоятельно к ним пришедшего, стояли, с мыслями собирались, мы первыми действовать начали. Крикнул Адару, что бы скорей-прискорей ко мне на кучу обломков забирался, выше меня вставал, да лук свой расчехлял. А сам пониже устроился, с копьем в руках. Так хоть со спины прикрыты будем. Стрелять не хочу, кто знает, какие еще гости на шум пожаловать могут. Так пока попробуем.

Вожак, кавказский овчар здоровенный, первым опомнился. Пролаял что-то, и рванул, а вся стая следом. Быстрые, сучьи дети, и взаимодействуют прекрасно, еще на бегу полукругом рассыпаются, пути отхода отрезают. Тактика загонных охот выработана четко. Когда метров сорок им до нас оставалось, охотник стрелять начал. Четверых успел завалить, уж не знаю насмерть, или просто ранил, пока собаки до нас не добежали. Не испугали из лука выстрелы и падения сородичей бывших лучших друзей человека, видно, не знакомы с таким оружием, и вот уже первый, быстрый самый, на меня по обломкам летит. Принял его на острие копья в полете, еле устоял под напором и тяжестью, и постарался сразу в бок тушу спихнуть. Копье-то у меня боевое, не охотничье, без перекладины, не позволяющей лезвию очень глубоко в тело погружаться. Если застрянет — безоружным останусь. Свалить пса получилось, и удачно, прямо на остальных полетел, свалку создавая. И Адар не дремлет, стрелу за стрелой в них всаживает. Но уже озверели загонщики, кровь почуяли, не остановить.

С одним пока боролся, с другой стороны ко мне ротвейлер подобрался и к ноге моей бросился. Копьем уже не успеваю перехватить его, пришлось ногой по челюсти полет прерывать, знатно попал, аж захрустело, завизжал хищник жалобно. Но и мне эти кульбиты даром не прошли: стою-то я не на земле ровной, а на обломках строительных, которые елозят и шатаются. Вот равновесие и потерял, рукой замахал, выравниваясь, падать мне сейчас совсем не следует. Тут как раз вожак нарисовался, до этого бой из задних рядов курировавший, удобного момента выжидавший. Увидев тушу громадную, на меня летящую, я единственное, что сделать успел — копье перед собой поперек обеими руками выставить, отгородится им. Удар с ног сшиб меня, со всего маху на камни острые спиной бросил, аж потемнело в глазах. А сверху этот бегемот навалился, весом своим в обломки вдавив, слюной моментально мне все лицо залив. И вот лежу это я, значит, палкой ему в шею упершись, пытаясь не дать себе голову откусить, гланды его в пасти, перед моими глазами раззявленной, рассматриваю, и думаю: — Чего, дурак, сразу пистолет не достал, стрелять не начал, а, Запашный хренов?

Но тут мне на помощь кавалерия из-за холмов пришла. Увидел я, как над моей головой рука мелькнула, и оппоненту моему кинжал прямо в глаз вонзила. А нож у Адара серьезный, в локоть длиной, не нож даже, меч небольшой. Сдох собакен сразу, да не сразу я из-под него выбрался. Пока ворочался, туловище стокилограммовое с себя спихнуть пытаясь, следопыт один на войне оставался. И лук схватить не мог, так, кинжалом в одной руке и топором в другой, и отмахивался, надо мной стоя. Когда я, вес рекордный в жиме лежа подняв, от боли в спине воя, но Беретту уже из кобуры достав, на белый свет появился, у него на левой руке уже овчарка висела, капканом челюстей предплечье схватив. Сбросить ее у Адара ни как не получалось, топором в правой руке от двух других шавок отмахивался. Стрелять я начал сразу, в полный рост не вставая, с коленей прям. Две пули всадил в овчарку, охотника к земле гнувшую, еще пять раз в остальных, рядом прыгающих. На этом битва и закончилась. Остатки стаи жалкие, выстрелы заслышав, со всех лап улепетывать принялись, ученые, суки.

Кряхтя, как старик столетний, за спину отбитую держась, поднялся на ноги. Это хорошо, что я карабин еще до драки снять догадался, аккуратно в стороне поставил, а то мог он и не выдержать удара двух тушек, общим весом кил за двести. Теперь, когда нашумели мы тут, надо побыстрее сматываться, а то как бы еще кто, побольше и посильнее, порядок на территории проведать не явился.

— Адар, что с лапой? — следопыт как раз ножом челюсти у мертвой собаки разжал, стряхнул ее с руки.

— Нормально, целая почти, за наруч укусила.

Да, повезло, собачка прямо в накладку из кожи толстой, что лучники себе делают, от удара тетивы предохраняясь, вцепилась. Но до мяса все одно достала — кровь есть. Усадил мужика на обломок бетонный, рукав прокушенный закатал, водой из фляги обмыл руку, и куском тряпки чистой перемотал. Такие индпакеты я давно всем нашим при себе носить велел. А вот обработать укусы не чем, не собрал я, болван старый, аптечку, в доме когда были, расслабился беспечно. Опасно это, кто знает, какая дрянь у собачек в пасти жить может. Ладно, если вернемся благополучно, накормлю антибиотиками профилактически, наверняка найдутся. Они на него, современной медициной не разбалованного, ураганно действовать должны. Закончили процедуры медицинские, подобрали в драке оброненное, и, только было идти собрались, как земля под ногами дрогнула, зашаталась, в ступни ботинок ударила. С развалин обломки посыпались в близости опасной от нас, отскочить на чистое пространство посреди улицы заставив. О, очередной катаклизм начался, надо быстро в степь выбираться, пока не привалило здесь. Крикнул Адару, и бегом, как мог, на бок от боли скособоченный, посеменил.

Отбежав метров на двести от руин на ровное, присели, гнев природы пережидая. Было, как в прошлые разы видели, и столб световой где-то далеко, в стороне за домами и за лесом, удар акустический, ему сопутствующий, искры на полусфере таинственной. Все в половину часа уложилось, затем успокоилось. Дальше путь наш лежал мимо плохо сохранившихся развалин домов городка европейского, старинного. В Голландии когда бывал, похожие видел — улочки узкие, сейчас обломками заваленные, дома впритык один к одному стоят, трех-четырех этажные, сверху кое-где остатки крыш черепичных. Среди этого и другие здания попадались, и леса кусок увидели, южного, с пальмами, и участок реки русла высохшего. Когда до цели с километр идти оставалось, решил я, что пора нам из степи уходить, остаток дороги меж развалин проделать.