— О, Филиппа! Я так рада тебя видеть!
В подтверждение своих слов Сара сердечно обняла свою наставницу и самую близкую подругу, не обращая внимания на то, что их окружали гости.
Миссис Брэбурн, хозяйка вечера, высокая и весьма радушная особа, приветливо улыбалась Филиппе и Саре, как звездам ее вечера. После замужества дочерей она и мистер Брэбурн, бывший член парламента, стали очень гостеприимными. Двери их роскошного особняка всегда были открыты, гордостью их дома были сад и огромный цветник.
Стоял чудесный июньский вечер, хотя и очень прохладный, тем не менее чаепитие решено было устроить под открытым небом.
— Я думала, что по возвращении у вас тоже наступит тепло, но, видимо, просчиталась. И вообще, мой приезд омрачила не только погода.
— Я так сожалею, Филиппа. Ведь ты хорошо знала лорда Филдстоуна?
Филиппа потупилась. Хотя она не была родственницей умершего Филдстоуна, она сочла своим долгом надеть неброский наряд в серых и темных тонах. Сара знала, как Филиппе нравится одеваться эффектно, но не броско, и цвет ее наряда, хоть и не траурный, вполне мог сойти за таковой.
— Он и Маркус вместе работали. Честно говоря, он был мне очень симпатичен.
— По крайней мере он умер тихо и спокойно. — Сара попыталась ее утешить, но, заметив странный и озадаченный взгляд Филиппы, спросила: — Ведь он умер от сердечного приступа? Так пишут газеты. Он умер во сне?
— Да-да, — быстро и нервно ответила Филиппа. — Но это случилось так неожиданно. Маркус до сих пор потрясен. А сколько ему теперь приходится работать. Мне кажется, он добровольно заточил себя в стенах военного министерства. Он никуда не выходит. А сюда мы пришли, потому что ему надо поговорить о чем-то важном с мистером Брэбурном.
Взгляд Сары невольно скользнул по залу и остановился на Маркусе и возбужденном мистере Брэбурне, они явно о чем-то спорили. Мистер Брэбурн то кивал, то отрицательно мотал головой. Вдруг он указал гостю на выход, и они оба скрылись за дверьми.
— Судя по их виду, им надо обсудить нечто очень важное, — заметила Сара, оценив мрачный и серьезный вид Маркуса.
— Да, Маркус хочет получить ответ на кое-какие финансовые вопросы. Мистер Брэбурн долго работал в парламенте и знает всю кухню. Впрочем, нас с тобой это не касается. — Филиппа небрежно отмахнулась. — Лучше расскажи о себе. Мы так долго не виделись. Но детям нравится загородная жизнь, я не могла устоять против их просьб. Чем ты была занята? Или нет, лучше спрошу так: чем ты была увлечена, пока я отсутствовала?
— Что ты имеешь в виду? Вроде ничем, — удивилась Сара.
— Да ничего особенного, — рассмеялась Филиппа. — Перед моим отъездом ты сказала мне, что раз у тебя не будет надежной спутницы, тебе придется возвращаться домой пораньше. Но ты не говорила, что вообще не будешь никуда выезжать. По возвращении не менее пяти моих знакомых с удивлением задавали мне один и тот же вопрос: что случилось с Золотой Леди? Почему ее нигде не видно? Уж не заболела ли она? Может, она отравилась на банкете, устроенном Уитфордами? Или она стала затворницей?
Сара звонко расхохоталась.
— Так вот почему леди Уитфорд смотрит на меня так вопросительно и даже с некоторой тревогой. Да ведь банкет был несколько недель тому назад.
— Точно, но леди Уитфорд очень неприятны подобные вымыслы, они ее огорчают. Ну а теперь расскажи, в чем дело? Может, мать по каким-то причинам запретила тебе бывать в свете?
Сара сжала губы. Что могла она сказать в свое оправдание? Только правду.
— Нет, конечно, она ничего мне не запрещала. Но знаешь, мне как-то наскучило выезжать в свет.
Нет, это была не ложь. В самом деле свет ей стал казаться скучным после того происшествия в театре. Особенно запомнился поцелуй. После такого поцелуя Сара утратила интерес к серенькой, монотонной светской жизни.
Нет, она не стала затворницей, как пошутила Филиппа. Она продолжала выезжать в свет, кататься верхом по парку, посещать оперу, там она была в последнее время не менее трех раз и каждый раз проходила, намеренно задерживаясь у того самого подсобного помещения в глупой надежде встретить незнакомца в маске. Она даже надеялась, что сможет его узнать, если он будет без маски. Ведь говорят же о родстве душ, о судьбе и предопределении. Может быть, это правда? Но тогда при встрече с ним она обязательно его узнает. Иначе не может быть.
Если быть совсем откровенной, то всю последнюю неделю Сара предавалась мечтаниям, главным героем ее грез был Синий Ворон.
Если с ней встретился именно он, а Сара почти не сомневалась в том, что это Синий Ворон, то она была полна решимости встретиться с ним еще раз и все выяснить. Ведь в детстве он был ее самым любимым героем, она до сих пор хранила альбом с вырезками о Синем Вороне, он валялся где-то в Примроузе, но она и так помнила каждое слово из этих статей. В ее памяти возникали подвиги, совершенные им во время войны, а также его любовные похождения. Вот он проскальзывает в спальню леди… Иногда ее воображение рисовало очень похожую картину, только на этот раз он проникал в ее собственную спальню…
Это была самая упоительная картина, причем Сара ничем не рисковала, поэтому мечтала без всякой опаски.
В конце концов, это были всего лишь грезы, и, как ей казалось, тут не было ничего опасного для ее чувств.
Однако эти мечтания не только пробуждали в ней все более и более сильное желание отыскать его. У незнакомца был акцент, но скорее всего это была просто уловка с целью обмануть ее. Она была более чем уверена, что он не женат. Женатый мужчина не способен на такие поцелуи. Однако при дальнейшем размышлении Сара с горечью признавалась, что больше ничего о нем не знает. Ах да, у него усы. В своей наивной простоте она теперь внимательно разглядывала всякого молодого усатого мужчину, который попадался ей на глаза. Даже злополучный лорд Сетон, поскольку он имел усы, будоражил ее память, пока ей самой не стало смешно. Как бы мало ей ни было известно о Синем Вороне, одно она знала точно: он не носил, как светские щеголи, корсет. Она стала рассеянной, перестала помногу танцевать, болтать с другими леди, и вид у нее был по большей мере задумчивый.
Когда Сара бывала на карточном вечере, или на балу, или в театре, она находилась в постоянном напряжении. Натянутые нервы, обостренное внимание так утомляли ее, что она стала уезжать домой все раньше и раньше.
А потом она решила и вовсе оставаться дома. В конце концов, Синий Ворон обещал найти ее и забрать пакет. А как он сможет встретиться с ней, если не будет знать, где она точно находится? Так что лучше всего оставаться дома.
Кроме того, она с помощью Бриджет пыталась разгадать тайну пакета. Они производили вычисления, пытались расшифровать надписи. Цифры скорее всего указывали на некую высоту и долготу. Впервые Саре стало досадно: как все-таки ограничено образование юной леди, и все из-за глупых светских условностей.
— Скучно? — переспросила Филиппа, внимательно глядя в погрустневшее лицо Сары.
— Ну да, — пробормотала она. — Как-то неинтересно, бессодержательно. Наряжаешься, ходишь на вечера, балы — все это очень весело. Но какой в этом смысл? Ради чего все это? Развлечения, забавы, ничего серьезного. — Сара наморщила нос. — Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Прекрасно тебя понимаю, — с чувством произнесла Филиппа. — Именно поэтому пребывание за городом доставляет мне не меньше удовольствия, чем моим детям. Там я отдыхаю душой. Откровенно говоря, никак не ожидала, что тебе так быстро прискучат светские развлечения.
Она нагнулась к Саре и с улыбкой, чтобы никто ничего не заподозрил, прошептала:
— Но ведь не стоит забывать о том, как важно постоянно поддерживать светские связи и знакомства. Не забывай об этом.
— Конечно, я не забываю, — возразила Сара. — Не думай, что я пренебрегаю теми советами, которые ты мне дала. Иногда я сильно сомневаюсь, смогла бы я выжить в светском обществе без твоей дружеской поддержки. Но я…
— Никаких но, дорогая. Небольшая передышка пойдет тебе только на пользу. Пусть весь город сгорает от зависти. Теперь ты должна вернуться в еще большем блеске, просто ослепительно красивой. Да, а почему ты целых два раза отказалась от верховой прогулки с графом де Лебоном?
Жаль, что у графа нет усов. Кроме того, Саре казалось намного интереснее разгадывать тайну пакета, чем кататься вместе с графом по парку. Ей не хотелось думать о том, что она утратила интерес к графу, но, судя по всему, так оно и было.
Кроме того, если бы она еще раз услышала историю о его побеге из бирманской тюрьмы, то не могла поручиться за себя…
— Ну что ж, если Золотая Леди утратила всяческий интерес к графу, пора искать ему замену, — как ни в чем не бывало заметила Филиппа.
Она и дальше продолжала бы вести беседу в полушуточном, полусерьезном тоне, если бы не обратила внимание на задумчиво-мечтательное выражение, которое иногда проступало на лице Сары.
— Если только ты сама уже не нашла ему замену, — проницательно заметила Филиппа. Сара зарделась от смущения. Впервые она услышала то, о чем стеснялась признаться самой себе.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать? — Сара попробовала отпираться, но все было напрасно.
— Ты кого-то встретила! — вскрикнула Филиппа. На ее громкий голос оглянулось несколько гостей.
— Пойдем, — сказала она, — чувствую, нам надо поговорить с глазу на глаз и выпить что-нибудь покрепче.
В библиотеке они обрели и то, и другое — уединение и напитки в баре.
Сара колебалась, не решалась, но желание поделиться все-таки пересилило.
— Филиппа, иногда мне так хочется рассказать кому-нибудь всю правду о том, что случилось, — прошептала она, крепко сжимая руку Филиппа. — Но с кем я могла поделиться, кому рассказать маме — нет, сестрам — просто смешно. Остается только тебе. Впрочем…
— Ты не могла никому рассказать о нем? — встревожившись, осторожно спросила Филиппа. — Ради всего святого, что ты имела в виду, говоря о том, что случилось?
— Нет плохого в этом ничего нет. Я с ним встретилась, и всё. Я даже не могу описать его внешность.
— Ну что ж, для начала скажи: где и как это случилось?
— В театре, на опере «Фигаро». Наша встреча длилась несколько минут. Но это были какие-то чудесные минуты. Просто какое-то волшебство. — Сара мечтательно задумалась. — Он носит усы, — добавила она.
— Ну что ж, для начала заставим его сбрить их. Усы вышли из моды.
Немного насмешливое замечание Филиппы не охладило желания Сары поделиться с ней всем тем, что ее волновало:
— Он высокий, но не очень. Хорошо сложен. Мне так кажется. Из-за свободной одежды не могу сказать точно.
— Итак, надо будет сводить его к отличному портному, если ты хочешь, чтобы вы хорошо смотрелись вместе.
— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь пройти с ним вместе, — мрачно заметила Сара. — Я даже не знаю, встретимся ли мы с ним еще раз или нет.
— Встретимся или нет? — фыркнула Филиппа. — Разумеется, встретитесь. Я все организую.
— Не думаю, что тебе это удастся, — печально сказала Сара. — Знаешь, Филиппа, мне даже неизвестно, как его зовут.
Филиппа недоуменно посмотрела на нее, вопросительно склонив голову набок.
— Ты хочешь сказать, что вы не были представлены друг другу? Сара, ты меня пугаешь. А ты уверена, что встретилась с настоящим человеком, а не с каким-то призраком?
— Даже не знаю, — засомневалась Сара и дальше продолжала уже взволнованно и сумбурно: — Мне просто необходимо поделиться с кем-нибудь, иначе я, наверное, сойду с ума. Если бы не пакет и не загадочные предметы, я скорее всего приняла бы все за галлюцинацию.
— Сара! — умоляюще произнесла Филиппа, поглаживая подругу по рукам, чтобы успокоить. — Не принимай так близко к сердцу. Все образуется. Может, хочешь вина?
— Да… нет… впрочем, не знаю. Мне известно только одно: Синий Ворон передал мне пакет в подсобке театра и страстно поцеловал, смешно в этом признаваться. После этого я не могу больше думать ни о чем другом.
Филиппа замерла на месте.
— Ты сказала — Синий Ворон?
Сара кивнула:
— Именно поэтому я никому не решалась рассказать об этом. Не только из желания уберечь его, но и по другой причине. Мне ведь никто не поверил бы. — Она взглянула в лицо потрясенной Филиппе. — Вот и ты. Судя по твоему виду, ты мне тоже не веришь.
— Нет, — твердо ответила Филиппа. — Я верю тебе.
Но чтобы во всем разобраться, мне надо услышать твою историю с самого начала. Расскажи мне, как вы встретились и что между вами произошло. Только не торопись.
Сара поведала все. Она сообщила Филиппе о том, как ее внимание привлекли черные перья, как он затащил ее в подсобное помещение, как передал ей пакет с непонятными вещами. Сара призналась, что, несмотря на все свои усилия, она так и не смогла разгадать загадку содержимого пакета. Хотя из стыдливости о поцелуе она подробно не распространялась, так, упомянула между делом.
Но что это был за поцелуй! Страстный и волнующий, чувственный и пугающий. Раньше она так никогда не целовалась.
Синий Ворон целовал ее страстно, даже грубо. А как иначе он должен был целовать ее? Ведь он был Синим Вороном. Стал бы он тревожиться о том, что был груб с ней, слегка оцарапал усами кожу…
Смешно было бы представить это иначе.
Может быть, это и было смешно, но только не Филиппе. Глядя на разгоревшиеся от волнения щеки Сары, слушая ее взволнованный, срывающийся голос, она заметно побледнела.
— Разве можно поверить в такое? — печально закончила Сара.
— Еще как можно! — вскричала Филиппа, пытаясь успокоить подругу. — В этом нет ничего невероятного, хотя здесь много любопытного. Вот именно — любопытного.
— А мне кажется, только не смейся, что нас свела сама судьба. Иначе трудно объяснить, почему он доверился мне, а не кому-нибудь другому. Вот только, — Сара замялась, — только я не знаю, женат ли он. Что, если женат? Он пообещал вернуться и забрать пакет. Но после нашей встречи прошло больше недели, а он так и не появился. Я просто в отчаянии. Вдруг он так и не придет?
— Дорогая, ты вся дрожишь от волнения. Не надо так переживать. — И вдруг лицо Филиппы стало серьезным и даже мрачным. — Говоришь, больше недели?
— Да, «Женитьбу Фигаро» давали в прошлую субботу.
— Значит, в субботу, — в задумчивости пробормотала Филиппа себе под нос. Опомнившись, она внимательно и нежно посмотрела на огорченное лицо Сары. Филиппа колебалась, не зная, как быть. Она хотела сказать нечто важное, но в последний миг передумала, повисшее в воздухе напряжение нарушил неожиданный стук в дверь, и на пороге библиотеки возник сам сэр Маркус Уорт.
— А, вот ты где, дорогая! — радостно глядя на жену, воскликнул он, впрочем, под маской светской учтивости было озабоченное выражение. — Боюсь, нам надо ехать домой. То, что мне сообщил Брэбурн, оказалось намного хуже, чем я ожидал.
Филиппа предостерегающе кашлянула, и только тогда сэр Маркус заметил, что его жена была не одна.
— А, мисс Форрестер, — мягко произнес он, мгновенно превращаясь в любезного джентльмена, каким его привыкла видеть Сара. — Рад видеть вас. Надеюсь, вы не слишком скучали без моей жены?
— Скучала, но не очень, — меланхолично отозвалась Сара.
— О, она нисколько не скучала! — бросилась ей на выручку Филиппа.
Сэр Маркус, умевший хорошо различать интонации голоса жены, усмехнулся:
— Вы, наверное, рассказали моей жене все лондонские слухи, то-то у нее такой вид, как будто ей не терпится поделиться ими.
Сара умоляюще взглянула на Филиппу. По ее глазам было видно, что она буквально просит подругу ничего не рассказывать мужу об их беседе.
— К твоему сведению, Маркус, мы не любим перемывать косточки кому бы то ни было. Ты плохо меня знаешь, — нарочито холодно ответила Филиппа.
Сара облегченно вздохнула. Нет, Филиппа ее не выдаст. Она не станет рассказывать мужу о ее тайне, о Синем Вороне.
Поскольку Сара не спешила уезжать, она попрощалась с Филиппой и Маркусом и вышла из библиотеки. Повернувшись к ним спиной, она не заметила многозначительного взгляда, который Филиппа бросила мужу. Едва за ней закрылась дверь, как Филиппа прошептала ему:
— Нам надо поговорить. Это очень важно.