— Сара, неужели на твоем вечере не будет музыки? — ворвавшись в комнату Сары, с возмущением закричала Бриджет.

— Не волнуйся, Бриджет, ты не останешься без дела, — поспешила успокоить сестру Сара, пока Молли прикалывала к ее волосам цветы. Эти цветы слегка покалывали кожу на голове.

Ради сегодняшнего праздника стоило немного потерпеть. Вечер обещал быть грандиозным. Иначе и быть не могло.

Устройство вечера в доме графа де Лебона больше походило на какой-то круговорот бешеной активности, главным образом сосредоточенный в доме Форрестеров. И он длился целую неделю.

Когда слух о вечере распространился по Лондону, от желающих побывать в доме графа не было отбоя. Столь огромный интерес был вызван не столько восточным колоритом, окружавшим графа и мистера Пха, сколько желанием побывать в особняке герцога Парфорда, в котором хранилось одно из лучших живописных собраний и вход куда был закрыт многие годы.

Индийская прислуга буквально сбилась с ног, готовя особняк к приему такого множества гостей. Устав от суеты, мисс Джорджина и граф приехали к Саре, чтобы обсудить последние детали надвигающегося праздника. Чем ближе становился час вечера, тем сильнее нервничала Сара. Однако она искусно скрывала свое волнение.

Как это ни странно, но за последнюю неделю граф ей почти разонравился, она не понимала, что такого необычного она находила в нем раньше. Прежде так нравившаяся ей его манера говорить с французско-индийским акцентом теперь казалась совсем не оригинальной и даже отвратительной, но раздражение приходилось скрывать, что было вдвойне неприятно. Слушая расточавшего ей любезности графа, Сара улыбалась, а сама недоумевала — почему она раньше считала его столь интересным человеком?

Все, что раньше ей нравилось в графе, теперь вызывало одно лишь раздражение, с которым ей было все тяжелее и тяжелее бороться. Даже ее мать, предложившая свою помощь в устройстве вечера у графа, помощь, которая вначале была принята с благодарностью, теперь только бесила Сару. Но больше всего злило одно важное обстоятельство. В предпраздничных хлопотах и волнениях прошла уже целая неделя, а ей ни разу так и не удалось побывать в особняке графа.

Как она может помочь Синему Ворону, если ничего не знает о расположении комнат, входах и выходах? Где ему следует искать, хотя она не знала, что именно там нужно Синему Ворону? Или в какие помещения, где могла быть прислуга, лучше не ходить? Саре хотелось ему помочь, поэтому собственная беспомощность раздражала.

Правда, он написал ей.

В середине недели она получила записку без подписи, но с маленьким росчерком, по форме очень похожим на перо. Воск, которым было запечатано письмо, был темно-синего цвета. Записка оказалась короткой, она содержала список людей, которых необходимо было пригласить.

Держать записку в руках было приятно, она успокаивала Сару, — значит, он знал о том, что она выполнила его обещание, и так же, как и она, готовился к предстоящему вечеру. Но Боже мой, что это был за список! Если не считать Филиппы и ее мужа, Маркуса Уорта, которые и так были уже приглашены, все остальные — самые скучные, ограниченные и тусклые люди, единственной целью которых было весело и бездумно провести время. Кроме того, с большей их частью Сара была знакома. Это был светский безликий планктон.

И тут Сара поняла, зачем они нужны. Для того чтобы отвлекать внимание от Синего Ворона.

Единственное затруднение состояло в том, чтобы убедить хозяев вечера пригласить всех их.

— Даже не знаю, — неуверенно произнесла Джорджина, просматривая список, поданный Сарой. — Я полагала, что будет больше лиц… м-м…

— Влиятельных? — подсказала Сара.

— Достойных. — Джорджина покраснела и смутилась. — По крайней мере так надеется миссис Хилл.

Сара коснулась руки Джорджины, словно прося извинения. Из-за всей этой суматохи она как-то упустила из виду то, что граф привез сестру в Лондон, чтобы вывести ее в свет, чтобы она завела знакомства.

— Разумеется, вы только скажите, кого вам хотелось бы видеть на этом вечере, и мы его пригласим. А что думает по этому поводу граф?

Джорджина бросила быстрый взгляд на брата, который вел чисто светский разговор с Джеком.

— Даже не знаю. Зато я твердо знаю, что мистер Ашин Пха совсем не рад этому вечеру.

— Он так прямо и сказал?

Джорджина кивнула.

— По крайней мере он сообщил об этом Жану во время беседы. К сожалению, я не понимаю по-бирмански. Это очень грубый и резкий язык. Они так разговаривали друг с другом, как будто ссорились или ругались.

По спине Сары прополз холодок, когда она взглянула на суровое и мрачное лицо Ашина Пха.

— Уверяю вас, все указанные здесь лица хорошо известны и мне, и вашему брату. Они нисколько не испортят вечер, а только придадут ему тот необходимый блеск и веселье, без чего невозможно представить ни один из званых светских вечеров. Думаю, мистер Ашин Пха останется доволен.

Сара широко и восторженно улыбнулась, она играла свою роль, и Джорджина улыбнулась ей в ответ с такой же лицемерной радостью. Обмануть ее было нелегко.

Наконец, после внесения изменений и согласований, им удалось составить окончательный список гостей. Дальше дела пошли тоже не совсем гладко, но все-таки возникавшие шероховатости в конце концов были улажены. И вот, когда все вроде было готово, приходит Бриджет и совсем некстати вносит свое предложение.

— Должно же там быть пианино. Какая-нибудь музыка, под которую будут танцевать гости? Между прочим, я всю неделю разучивала один чудесный вальс, — гнула свое Бриджет.

— Ты хочешь играть на публике? — удивилась Сара. В мастерстве сестры она не сомневалась, но Бриджет очень редко играла на вечерах, и, как она сама признавалась, все из-за того, что она слишком волновалась и нервничала. Это было очень досадно, потому что у нее действительно был талант.

— Попробую, — проворчала Бриджет. — Может быть, мне удастся справиться с волнением, и тогда я сыграю хорошо. Неужели там совсем не будет музыки?

— Нет, музыка будет. Граф сказал, что мистер Ашин Пха сыграет на своем бирманском инструменте, он называется ситар. Кроме того, я не знаю, есть ли в доме графа пианино. — Сара пожала плечами.

— Странно, чтобы аристократ, пусть даже приехавший из Индии…

— Из Бирмы.

— Какая разница, чтобы он не держал у себя дома пианино, не говоря уже о герцоге Парфорде.

— Не знаю, Бриджет. Может быть, они ценят музыку не так высоко, как ты. Ладно. Если ты хочешь играть, я позабочусь о том, чтобы инструмент был.

— Нет, не надо. Я и так волнуюсь, когда играю. А если пианино поставят специально для меня, то я точно не выдержу. — Бриджет повалилась на кровать сестры. — Это был мой единственный шанс произвести на него впечатление, чтобы он наконец обратил на меня внимание.

Сара едва не подпрыгнула на месте. Она бросила Молли взгляд, означавший «оставь нас, я позову тебя потом», который горничная моментально поняла и быстро удалилась.

Сара повернулась к сестре:

— Ну-ка, признавайся, кто должен обратить на тебя внимание?

— Никто, — мрачно ответила Бриджет и отвернулась. — Теперь нет смысла говорить об этом.

— Бридж, ну почему ты так мало улыбаешься и не хочешь кокетничать, а это так нравится мужчинам. Если бы ты вела себя чуть иначе, тебя окружала бы целая толпа кавалеров.

— Расточать налево и направо улыбки — это так скучно, хотя ты в этом деле мастер. А у меня есть только музыка.

У Сары стало тяжело на сердце. Бридж опять на нее обиделась и опять злилась.

Боже мой, как ей все это надоело.

— Хорошо, Бридж. Но в чем я сейчас провинилась перед тобой? Я надеялась, что мы поладим друг с другом, но всю последнюю неделю ты ведешь себя со мной так грубо, бесцеремонно и презрительно, что я совсем перестала тебя понимать.

— Обидно, ты ничего не делаешь, — буркнула Бриджет. — А люди так и липнут к тебе. Ты же Золотая Леди.

— Но ведь это лучше, чем грустить и ходить заплаканной, какой я была совсем недавно. — Сара начинала злиться.

Бриджет сперва побледнела, потом стала вся красной от злобы. Сара вспомнила, что она уже говорила это несколько месяцев назад родителям. Бриджет встала, она справилась с гневом и теперь бросилась упрекать сестру:

— Ты ходила с похоронным видом, и все вокруг только и говорили, что о тебе. А потом ты перестала ходить с похоронным видом, но все по-прежнему продолжают говорить только о тебе. За тобой меня нельзя разглядеть! Ну как же, моя сестра — Золотая Леди!

— Понятно, — вздохнула Сара, она предвидела этот разговор. — Вот ты наконец и сказала об этом. Отлично.

— А я ничего не могла поделать с этим. — Бриджет говорила, не умолкая. — Быть лучше, красивее тебя, — разве я могла затмить тебя? Конечно, нет. Всегда, когда я выходила в свет, ты была рядом со мной. У меня оставалась единственная возможность выделиться на твоем фоне — играть на фортепьяно. Но это получалось так редко.

— Бриджет, почему ты так злишься на меня? — как можно мягче спросила Сара.

Бриджет молча посмотрела на сестру, и от досады и обиды на ее лице выступила краска.

Сара задумалась и, сопоставив ряд недавних фактов, вдруг поняла, что резкое охлаждение Бриджет странным образом совпадает по времени с тем небольшим пикником, когда она и Джек вместе играли в шары. Но поскольку она целиком ушла в свои собственные переживания и тревоги, а в последнее время их было в ее жизни предостаточно, то она почти перестала обращать внимание на сестру, да и на других тоже.

Внезапно сознание Сары озарилось, словно от вспышки молнии.

Она целиком была поглощена собственным горем, поглощена одной собой и жила, не замечая никого вокруг себя.

Она целых полгода жила для себя и считана это само собой разумеющимся. Отрезвление наступило внезапно.

— Присядь, — твердо, но ласково предложила она Бриджет. Когда та опять села на край кровати, Сара опустилась рядом с ней. — Прости меня, — начала она. — Прости меня за все то, что я наговорила тебе за эти месяцы. Прости меня за то, что этот сезон для тебя сложился не совсем удачно. Откровенно говоря, я тоже не очень рада ему.

Бриджет округлила глаза, в которых явственно читалось недоверие, смешанное с недоумением.

— Ты же знала, что я не хотела выезжать в свет в этом сезоне. А ты, напротив, очень хотела выйти в свет. Да, сезон для тебя не очень удачный, но мне кажется, что в этом все-таки виновата ты сама. — Сара ласково обняла сестру за плечи. — Бридж, если ты иначе станешь относиться к людям, то и они переменят свое отношение к тебе.

— Я не хочу, чтобы передо мной так преклонялись, как перед тобой.

— Думаешь, мне это нравится? Но если приходится выбирать между жалостью к себе и преклонением перед тобой… — Сара запнулась, не договорив мысль до конца. — А хуже всего другое — то, что я за последнее время незаметно отдалилась от моей сестренки.

Бриджет поморщилась и сбросила руку Сары со своих плеч.

— Вместо меня к твоим услугам весь Лондон, — язвительно ответила она. — Граф, а теперь и Джек…

— Джексон Флетчер не влюблен в меня, — твердым, как алмаз, голосом возразила Сара. — Мы с ним просто друзья. Недавно нам удалось растопить лед неприязни между нами. Да и при чем тут Джек, ты ведь не влюблена в него.

Бриджет резко встала.

— Прости, но ты ничего не знаешь о моих…

Сара схватила сестру за юбку и заставила ее опять сесть на кровать.

— Послушай, я догадываюсь о твоих чувствах. Ты хочешь, чтобы он обращал на тебя внимание, как раньше, когда мы были детьми. Но как только он начнет уделять тебе внимание, оно прискучит тебе. Ты опять будешь играть на пианино и забудешь о нем.

— Я знаю, зачем ты говоришь мне это. Ты хочешь удержать его при себе.

Сара притворно закатила глаза и вздохнула.

— Бридж, скажи, что ты любишь играть больше всего? Кажется, оно называется аллегро?

— Адажио, — поправила Бриджет.

— Что ты чувствуешь, когда играешь эту вещь?

Бриджет задумалась. Подняв голову и закрыв глаза, она начала говорить:

— Его трудно исполнять. У меня не такие уж длинные пальцы. Поэтому мне приходится напрягаться. Но это стоит того. Когда мне удается сыграть так, как надо, мне кажется, что я лечу. Звуки словно бьются в моем сердце… в моей труди… мне становится так легко, так хорошо.

Бриджет вдруг открыла глаза и смущенно замолкла. Столь внезапная откровенность поразила ее.

Сара понимающе закивала головой и задала вопрос:

— А Джек тоже вызывает у тебя подобные ощущения?

— Нет, конечно. Нет, — призналась Бриджет. — А для чего ты спрашиваешь?

— Потому что когда любишь, то это очень похоже на то, что ты чувствуешь во время исполнения любимой вещи. Любить очень трудно и тяжело. Ты все время волнуешься за любимого человека, переживаешь за него, но это с лихвой окупается. Когда вы встречаетесь, возникает чувство полета, необыкновенной легкости и радости.

Выражение лица Бриджет смягчилось.

— Ты влюблена? У тебя кто-то есть? Кто он? — Бриджет не унималась. — Это Джек? Сейчас между вами такие хорошие отношения, что…

Сара хмыкнула:

— Нет, конечно, это не Джек.

— Тогда кто же он?! — Бриджет схватила Сару за руку и легко потрясла ее. Перемена, происшедшая с Бриджет, обрадовала Сару, между сестрами опять возникла прежняя, давно забытая близость, и она решила продлить этот чудесный момент.

— Ладно. Признаюсь тебе, он такой замечательный. Ужасно симпатичный. И такой смелый, отважный. Он просто замечательный.

— Ты уже говорила, что он замечательный.

— Что поделаешь, он действительно такой, — рассмеялась Сара.

— И это все?! Это все, что ты можешь рассказать о нем? — Бриджет рассмеялась вслед за сестрой. — Ты говоришь, он смелый и удивительный, примерно так же ты говорила, когда тебе было двенадцать лет и ты с восхищением рассказывала о Синем Вороне.

Сара всего лишь на миг насторожилась, внутренне напряглась. Однако чуткая Бриджет заметила в сестре эту внезапную перемену.

— Сара! — удивленно воскликнула она, но Сара остановила ее намеренно деланным смехом. Настолько деланным, что это бросалось в глаза.

— Это совершенно нелепо, — странным тоном отозвалась Сара. — Какое платье ты намерена надеть сегодня вечером? Шелковое цвета слоновой кости с индийской вышивкой?

Бриджет ответила не сразу. Она стояла, задумавшись, словно решая математическую задачу. Сдвинутые брови, отрешенный взгляд, вся углубленная в себя. Она что-то пыталась понять. Вдруг ее лицо озарилось, затем по нему пробежала тень страха и тревоги.

— Сара, когда ты его встретила? Вот что я хочу спросить, ты ведь не можешь описать его? Он скрывал свое лицо?

— Бридж, что за нелепый вопрос? При чем здесь Синий Ворон? Итак! Какой наряд…

— Потом. — Бриджет резко встала. — Мне надо идти. Я…

Но она не закончила предложение. С решительным видом она вышла из комнаты.

Сара удивленно посмотрела ей вслед. На душе у нее было тяжело и тревожно. Неужели Бриджет что-то известно? Если так, то оставалось одно — надеяться на ее благоразумие и осмотрительность.

— Вы заходите или уходите? — удивился Джек, когда, повернув за угол, увидел перед дверьми своей комнаты Бриджет, державшуюся за дверную ручку. Бриджет почти отпрыгнула от дверей и вся покраснела. Его появление, это было ясно, стало для нее неприятной неожиданностью. Но тут Бриджет, отбросив в сторону смущение, смело и даже вызывающе посмотрела в лицо Джеку.

— Ни то и ни другое! — отрезала она и подошла к нему, что-то засовывая поглубже в карман платья, пряча это от Джека.

— Вы сегодня очаровательны, как никогда, Бриджет, — сказал комплимент Джек, сопровождая его самой приятной улыбкой. Бриджет всегда смущалась, словно девочка, от его комплиментов, по этому и по ряду других признаков Джек догадывался о ее чувствах к нему.

— Вы уже приготовились к званому вечеру?

— Я раздумала идти! — вдруг выпалила она.

Оглядев его костюм, она увидела, как он небрежно одет.

— А вы?

— Я? — Джек, заметивший пристальный взгляд Бриджет, посмотрел на свой наряд и, поняв, что она имеет в виду, покраснел. — Я не пойду. У меня с мистером Уигби намечена встреча.

— В самом деле? — насмешливо спросила Бриджет, скрестив руки на груди и принимая воинственную позу.

— Бриджет? Что это значит? — Джек насторожился. — Неужели вы опять поссорились с Сарой?

— Нет, напротив, помирились.

— Да? Замечательно.

— Какие у вас дела с Сарой? — Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.

— У меня? — переспросил Джек, вопрос Бриджет сбил его с толку. — Какие у меня могут быть дела с Сарой? Никаких дел у нас нет.

Бриджет наклонилась вперед.

— Хочу вам напомнить, на всякий случай: Форрестеры не любят, когда их держат за дураков.

Мысли вихрем завертелись в голове Джека. Что она хотела этим сказать? В конце концов он решил, что Бриджет имела в виду свои чувства к нему и к своей сестре.

— Бриджет, — вкрадчиво сказал он, — я всего лишь дружу с вашей сестрой, точно так же, как и с вами. Мы ведь друзья? Не так ли?

Но Бриджет, ничего не ответив, прошла мимо, бросив на него пронизывающий взгляд.

Только потом Джек понял, к чему, по-видимому, могла клонить Бриджет. После того как семейство Форрестеров уехало на вечер, устраиваемый графом, Джек начал собираться. Весь маскировочный наряд был на месте, за исключением фальшивых усов. Он обыскал всю комнату, но так и не нашел их. Пришлось ехать без усов. Это было совсем некстати. Времени искать замену не было, и тогда Джек крепко призадумался над словами Бриджет и над тем, что же она делала возле дверей его комнаты.

Теперь в предупреждении Бриджет — «Форрестеры не любят, когда их держат за дураков», — звучала скрытая угроза.