— Ну что ж, мисс Джорджина, — сказал Маркус, — что вы намерены делать дальше?

— Первым делом бросьте мне ключи, которые у вас в руке. Благодарю, — ответила она, хватая ключи на лету. — Что касается остального, то, право, не знаю. Теперь я импровизирую на ходу. Я никак не ожидала, что Жана будут содержать в тюрьме военного ведомства. Я полагала, его посадят в более строгую тюрьму.

Сара стояла, остолбенев на месте, переводя взгляд с Маркуса, изображавшего напускное безразличие, на мертвого графа и на Джорджину, к которой она сегодня приехала, чтобы поддержать ее в трудную для нее минуту. Медленно, но точно в ее голове складывалась цельная картина правды.

Джорджина не раз упоминала, что мистер Пха говорит на бирманском языке, но Джек сказал, что он говорил по-английски, как настоящий лондонец. Джорджина поехала домой сразу после ухода из театра лорда Филдстоуна. И это Джорджина настояла на том, что надо написать записку брату с целью помешать Джеку обыскать их дом.

Мысли были столь необычны и поразительны, что Сара глупо хихикнула и тут же попыталась подавить свой смех. Но попытка подавить смех лишь спровоцировала его новый приступ. Она истерично смеялась, и от смеха у нее по щекам потекли слезы.

— Боже мой, вы не могли бы остановить ее? — попросила Джорджина так, как будто Сара была маленькой расплакавшейся девочкой.

Маркус внял ее просьбе. Ласково обняв Сару за плечи, он тихо прошептал, чтобы Джорджина не смогла разобрать его слов:

— Возьмите себя в руки. Нам надо выбираться из этого положения.

— Как? — крикнула Сара в промежутке между приступами смеха. — Как выбираться? Джорджина, я никак не ожидала, что вы так же низки, как и ваш брат. Мы попали в ловушку. Но как нам из нее выбраться?

— Мисс Джорджине нужны заложники для того, чтобы выйти отсюда. Так что не волнуйтесь, отсюда мы выйдем, — весьма своеобразно утешил Сару Маркус.

— О, даже не знаю, скорее всего мне хватит и одного заложника, — отозвалась Джорджина. — Надо только решить, кем из вас мне будет легче управлять, кого будет легче использовать в виде живого щита.

Привычный — столь надежный и удобный — мир разрушился, исчез. Самой большой сложностью в этом мире было противоречие с любимым человеком, который не хотел оставаться, предпочитая ей карьеру моряка и выдвигая ряд вполне логичных объяснений.

Теперь она выйдет замуж за Джека. Сара это знала наверняка. Что такое двухлетняя разлука по сравнению со смертью, смотревшей на нее черным зрачком пистолетного дула? Ее строптивая глупость исчезла на фоне ослепительной ясности теперешнего положения.

— Мне приятно, Сара, что вы находите это смешным, — сухо заметила Джорджина, и смех Сары тут же замер. — Вот так уже лучше. Ваши шансы стать моей заложницей резко возрастают.

— Нет, — просто ответила Сара, — я думала не об этом, я думала о том, какой я была глупой в последнее время.

Джорджина метнула на нее вопрошающий взгляд, но Сара не стала ничего объяснять — пусть немного поломает голову.

Видимо, ее недомолвка мало заинтересовала Джорджину, ее явно волновало другое. Не опуская пистолета, она подтащила к окошку стул, залезла на него и выглянула во двор, охранявшийся часовым.

— В каком часу происходит смена часовых? — спрыгнув, спросила она.

— В полдень, — ответил Маркус.

— В самом деле? А мне казалось, что в одиннадцать, — с явным сомнением отозвалась Джорджина. Схватив Сару, она приставила к ее голове дуло пистолета.

— Вы меня не обманываете? Так в каком часу сменяются часовые?

— О-о, кажется, я перепутал. Да, смена ровно в одиннадцать.

Джорджина отняла пистолет и оттолкнула от себя Сару.

— Вот и чудесно. Сейчас без четверти одиннадцать. Через пятнадцать минут узнаем, правду вы говорили или нет.

— А зачем вам надо знать время смены часовых? — робко спросила Сара.

— Все очень просто. В этот час людей больше снаружи, чем внутри. В этот час я попытаюсь отсюда выйти.

— Но куда вы пойдете? — удивилась Сара. — Вас же будут искать. За вами тянется такой кровавый след.

— Пусть ищут, — пожала плечом Джорджина. — Все равно они ничего не найдут. Мои вещи упакованы. Слуги уже уехали. Мистера Пха больше нет. Оставалась одна ниточка. — Она кивнула на мертвого графа. — Ее тоже нет. Теперь я спокойно исчезну.

— Но вас же знают, — возразила Сара. — Герцог Парфорд…

Джорджина презрительно улыбнулась:

— Герцог Парфорд меня вообще не знает. Он даже не знает, что мы снимали его дом. В Индии я договорилась с его секретарем, и он написал письмо лондонской прислуге, а герцог подписал его. Герцогу столько лет, что он почти ничего не видит, он подписывает все, что подсовывает ему секретарь. И вот какой трагический случай произошел за несколько дней до нашего отъезда. Секретарь погиб от рук бомбейских грабителей, какая жалость. Такой блестящий молодой человек.

Джорджина, не опуская пистолета, начала ходить, туда-сюда по камере.

— Меня будет очень трудно найти. Конечно, я не открою никакого секрета, сказав, что Джорджина Томпсон вовсе не мое подлинное имя. Разумеется, граф де Лебон никакой мне не брат. Наши отношения носили чисто деловой характер. — Она с презрением посмотрела на труп. — Это мне урок на будущее. Теперь я буду с большей осторожностью выбирать себе козла отпущения.

— Так, значит, граф не был вашим помощником? — вмешался Маркус.

— Граф служил моим прикрытием. Благодаря его покровительству я получила возможность свободно бывать в свете. — Она злобно посмотрела на мертвое тело. — Если бы не его жадность…

— Ловко вы нас провели, — сказал Маркус и бросил выразительный взгляд на Сару. Он как бы говорил: «Разговаривайте с ней. Отвлекайте ее внимание».

— Значит, слухи о войне с Бирмой никак с вами не связаны?

— Напротив, сэр Маркус. Очень даже связаны. — Джорджина, усмехнувшись, остановилась. — Ведь эти слухи начала распускать я.

Маркус и Сара обменялись удивленными взглядами. Но если в глазах Маркуса читалось вежливое любопытство, то лицо Сары выражало откровенное недоумение.

— О, видимо, я вас удивила. Ну что ж, тогда расскажу все с самого начала. Время у меня есть.

Джек спрыгнул с лошади возле главного входа в здание военного ведомства и стремглав бросился внутрь, но его задержала охрана.

— Кто вы? Стоять! — раздались повелительные оклики часовых у входа. Но Джек не обратил на них никакого внимания. Там внутри, как он догадывался, в руках Джорджины находилась Сара. Надо было спешить. Однако часовые схватили его и удержали.

— Туда нельзя, сэр, — решительно сказал один из охранников и подозрительно оглядел грязный, испачканный в крови наряд Джека.

— Мне надо срочно увидеть сэра Уорта, — задыхаясь, проговорил Джек. — Меня зовут лейтенант Флетчер. Над сэром Уортом нависла большая опасность.

— Да хоть назовитесь самим королем, — невозмутимо отвечал главный охранник. — К сэру Уорту без разрешения пройти нельзя.

Джек с явным волнением в голосе спросил:

— К нему сегодня утром никто не проходил? Я имею в виду двух леди.

Охранник нахмурился:

— Откуда вам это известно?

— Она убьет его. Она их всех убьет, — торопливо, в каком-то исступлении проговорил Джек. — Пропустите меня, пожалуйста.

Часовые явно колебались. Долго, слишком долго, а время летело. Джек, не выдержав, в отчаянии бросился напролом. Но это было ошибкой.

Часовые кинулись на него, сбили с ног и прижали к земле.

— Держите его, — скомандовал главный охранник и приказал одному из часовых: — Ступай к дежурному офицеру и доложи, что подозрительный мужчина задержан при попытке незаконного проникновения. Мы запрем его в подвале. Пусть немного охладится.

Подвал подразумевал крах всех его надежд спасти Сару. Граф, как помнил Джек со слов Маркуса, находился в привилегированной камере наверху, в башне.

Джек дернулся изо всех сил и сумел вырваться из рук державших его часовых. Подняв руки вверх, как бы признавая свою ошибку, он миролюбиво сказал:

— Прошу простить меня, джентльмены. Это явное недоразумение. Я ухожу. Не волнуйтесь.

Не дав им опомниться, Джек отпрыгнул к выходу, быстро выбежал на улицу и тут же скрылся в толпе прохожих и экипажей, двигавшихся мимо Уайтхолла. Отойдя на безопасное расстояние, где его уже никак не могли настигнуть, Джек оглядел здание.

На самом верху, под черепичной крышей виднелось маленькое узкое окошко. Вдруг ему показалось, что по стеклу мелькнула какая-то тень. Был ли это плод его разгоряченного воображения, или там действительно что-то происходило?

Нет, они, конечно, там. Надо было действовать и как можно быстрее.

— Вы что-то имеете против Бирмы или ее жителей? — задал вопрос Маркус.

— Ровным счетом ничего, — ответила Джорджина. — Признаюсь, что в жизни ни разу не встречалась ни с одним из жителей Бирмы. Впрочем, они довольно милые, особенно если им удастся захватить земли соседей, а тамошних жителей сделать рабами.

— А ваши хозяева? — Вопрос Маркуса вызвал улыбку на лице Джорджины.

— У моих хозяев нет никаких проблем с Бирмой. Их больше волнует губернатор Индии. Его упорное нежелание ввязываться в военный конфликт с Бирмой, несмотря на все усилия правителей Бирмы. Поскольку никак не удавалось побудить губернатора к активным действиям, было решено возбудить общественное милитаристское настроение здесь, в Лондоне. — Джорджина покачала головой. — Скорее всего вы не представляете, как трудно вызвать нужное вам настроение в обществе.

Маркус отрицательно помотал головой, зато Сара была полна решимости.

— Очень даже представляю.

— Охотно вам верю, — согласилась Джорджина. — Очень тяжело заставить людей изменить свое мнение, тем более на противоположное. Посещая светские вечера и обеды, я шептала своим знакомым, какой тяжелый, очень нервный характер у бирманского друга моего брата. Газеты не без моей помощи печатали статьи о зверствах бирманцев, о том, как жестоко они обращаются с рабами и пленниками, как они захватывают земли британских поселений.

— А каким образом граф и мистер Пха стали участниками вашей игры? — спросил Маркус.

— С графом я встретилась в Индии. Он был воплощением светского достоинства и величия. Все верили ему и слушали едва ли не с раскрытым ртом все, что он говорит, и все по одной простой причине — у него был титул, и он умел говорить внушительно. Вы не поверите, как легко можно выдавать себя за другого человека, если умеешь говорить веско, с внушительным видом.

— Верно, — согласилась с ней Сара.

— Оценив, как ловко граф манипулирует другими людьми, часто добиваясь от них того, что было ему нужно, я поняла, что тем же самым можно заняться и в Англии. Я буду его сводной сестрой, якобы приехавшей в Лондон, чтобы провести свой первый сезон. А граф выступит в роли моего опекуна. О подлинных причинах моего приезда в Лондон граф, разумеется, ничего не знал. Именно я придумала эту нелепую историю о том, как граф и мистер Пха познакомились в бирманской тюрьме, которая, несмотря на всю свою несуразность, работала безотказно. Эта история и якобы наша дружба с герцогом Парфордом открыли нам двери всех светских домов и салонов.

— Представив обществу мистера Пха как жителя Бирмы, вы тем самым направили на него все подозрения в убийстве лорда Филдстоуна, что было весьма удобно.

— Все так, — согласилась Джорджина. — Хотя мы не ставили перед собой цель убить именно лорда Филдстоуна. Для этой цели вполне подходил любой видный член парламента.

— Убийство высокопоставленного чиновника бирманским дха, несомненно, подтолкнуло бы власти Англии предпринять более активные действия против Бирмы, — согласился Маркус.

— Я подкинула ему на стол несколько бумаг с ложными сведениями о жестокостях правительства Бирмы. Это и было моей подлинной целью, так сказать, моим coup de grace — моим последним ударом. Но к сожалению, никакого шума в прессе не последовало, очевидно, это дело ваших рук. — Джорджина кивнула Маркусу.

— А почему все-таки Филдстоун? Может, он слишком близко подобрался к разгадке ваших намерений?

— Нет, не из-за этого, из-за другого. Он начал догадываться, что граф де Лебон вовсе не тот, за кого он себя выдает. — Джорджина сняла ридикюль с руки и бросила его Саре. — Откройте.

Внутри было несколько мелких монет и письмо, на котором виднелись выцветшие пятна крови.

— Это письмо Филдстоун написал Парфорду. Оно не закончено. В нем задавался вопрос, действительно ли герцог разрешил продать Гольбейна. Более того, Филдстоун интересовался, насколько хорошо герцог знает графа, что позволил ему остановиться в его особняке настоль длительный срок. Жан в душе был большой ребенок, — вздохнула Джорджина. — Пока все заигрывали с ним, — она насмешливо посмотрела на Сару, — он вместе с мистером Пха быстро наживал деньги, опустошая особняк герцога от хранившихся там ценностей. Он так радовался. Я предупреждала его, что можно продавать мелкие вещи, но ни в коем случае не стоит продавать картины. Это было слишком опасно, так как вызывало подозрения, но он не хотел меня слушать. Однажды, вернувшись домой, я увидела в библиотеке подделку Гольбейна. Смешно, Жан настолько обнаглел, что пытался уверить меня в том, что это подлинник.

Она рассмеялась. Но ее смех прозвучал холодно, бесстрастно, деланно, что вызывало подозрения — все ли нормально с ее рассудком?

— Лорд Филдстоун сам виноват. Он заподозрил графа, а от него было рукой подать до меня, поэтому пришлось его убрать.

— Как странно, — заметил Маркус. — Если бы вы выбрали иную жертву, мне совсем не надо было бы скрывать эту смерть, скорее всего граф тоже выпал бы из поля моих подозрений. За неделю до своей смерти Филдстоун послал меня во Францию разузнать о графе, но не объяснил, для чего это нужно. А те бумаги, которые вы специально подбросили на стол убитого, не сбили нас с пути, как вам того хотелось, а, напротив, направили наши поиски в правильную сторону. Даже без показанного вами письма я уже начал догадываться, что смерть лорда Филдстоуна каким-то образом связана с бирманской проблемой и что граф имеет к этому непосредственное отношение.

— Возможно, я кое в чем ошиблась, — мрачно отозвалась Джорджина. — В уме и проницательности вам не откажешь. Да еще нам мешал ваш лейтенант Флетчер. Но, надеюсь, миссис Хилл уже устранила эту помеху.

Она взглянула на часы.

— Ну ладно, пора нам закругляться. Надо довести дело до конца, но только аккуратно.

— Миссис Хилл? — замирая от волнения при имени Джека, спросила Сара.

— Да, она моя помощница. Она предана мне и выполнит все, что я ей велю.

Оказывается, Джек в опасности. За ним послали миссис Хилл. А она тут, притворяясь из последних сил, беседовала, надеясь, что Джек придет к ним на помощь и выручит из беды. Все напрасно…

Маркус, не замечая, как глубоко расстроена Сара, спросил:

— Но зачем надо было скрывать письмо? Оно ведь играло на руку вашим планам.

— Я знаю — зачем, — вмешалась Сара. — Письмо дало ей власть.

— Какую власть? — не понял Маркус.

— Власть над графом. Как видно из письма, там нет ни слова о ней. И действительно, никто из нас даже не подозревал ее, хотя она жила бок о бок с графом. Мы полагали, что она невинная жертва, предлог, благодаря которому граф вместе с мистером Пха приехали в Лондон, чтобы провернуть свои дела. Благодаря этому письму, если бы граф вздумал выйти из подчинения, вздумал продать другую картину или заикнулся о выходе из игры, она спокойно шантажировала бы его этим письмом, вешая на него убийство лорда Филдстоуна. — Сара с ненавистью посмотрела на Джорджину. — Это ведь давало вам власть над графом. А власть — это все.

— Очень хорошо, Сара, — похвалила ее Джорджина. — Я так и знала, что из вас получилась бы прекрасная помощница.

Удивлению и возмущению Сары не было границ, а Джорджина продолжала:

— Я не раз думала о том, что неплохо было бы завербовать вас. Ведь вы очень искусно притворялись то одной, то другой Сарой, кем не были на самом деле. Ну а потом, как мне показалось, вы почему-то утратили интерес к лицедейству.

Она явно имела в виду последнее время, когда Сара увлеклась Синим Вороном.

— Как бы там ни было, — шумно вздохнула Джорджина, — после того, как я показала письмо графу, он стал намного послушнее. Он не возражал мне, когда я по вашей просьбе согласилась устроить у нас званый вечер. Мне хотелось проверить, не нахожусь ли я под подозрением. Ну а потом граф ускользнул от меня, попав к вам в тюрьму, сэр Маркус. Думаю, он даже был рад этому. Но я знала, что он будет молчать до тех пор, пока не получит твердых гарантий. Я понимала, что у меня есть в запасе время, хотя и немного, чтобы прикрыть лавочку.

— Вы столько всего натворили, причинили столько зла и называете это лавочкой? — Возмущению и гневу Сары не было предела.

— Что поделаешь, Сара, я делаю все ради того, чтобы выжить. Поступаю точно так же, как и вы.

На дворе началось какое-то движение.

— A-а, должно быть, началась смена часовых. Ну что ж, пора уходить. С вами было приятно поговорить, но пора и честь знать.

Она наводила пистолет то на Маркуса, то на Сару, словно раздумывая, кого из них выбрать.

— Ну, кто из вас пойдет вместе со мной?

И в этот миг Маркус бросился на нее.

Грянул пистолетный выстрел.

Поднялся адский шум.