— Ладно, девочки, а теперь повторим еще раз. Кристин, следи за своим подъемом, ты чересчур выворачиваешь ногу!
Команда Николь Майклс, донесшаяся до Джейка Камерона сквозь стеклянные двери балетной студии, неожиданно отозвалась острой болью. Он и не предполагал, что после пяти лет разлуки давно забытые переживания вернутся вновь от одного лишь звука ее голоса, и почему-то злился на себя за это.
Джейк прислонился к стене, чтобы удобнее было наблюдать, как работает Николь. Она мало изменилась: блестящие каштановые волосы, как и прежде, были аккуратно закручены на затылке в тугой узел. Изящный черный купальник с ремешком, нежно-розовые колготки и атласные пуанты создавали столь памятное Джейку ощущение хрупкости.
Горькая улыбка коснулась его губ и сразу же исчезла. Николь только казалась тростинкой, но Джейк знал, что за беззащитной внешностью скрывается твердый характер и непреклонность.
Она как раз показывала выполнение грациозного арабеска, и в этот момент линии ее рук и ног являли собой само совершенство — результат долгих лет тренировок и железной силы воли. Николь была рождена для балета. Внешне спокойная и невозмутимая, она умела сдерживать свой природный темперамент.
Джейк еле удержался, чтобы не выругаться. Ему не хотелось думать о прошлом, потому что сейчас это уже не имело никакого значения. Но разве мог он забыть, с каким холодным расчетом Николь заявила о том, что карьера балерины для нее важнее случайной беременности, не входящей в их совместные планы. Она отказалась выйти за него замуж без всякого сожаления, не пощадив его самолюбия. В тот роковой вечер на ее лице выражалось не больше грусти и раскаяния, чем сейчас.
Закончив показывать очередную комбинацию, Николь направилась к находившемуся возле двери проигрывателю, чтобы включить музыку, как вдруг заметила тень в вестибюле. От неожиданности дрожь пробежала по ее телу, сердце заколотилось чаще. Джейк! Боже, как ему удалось отыскать ее? Ну конечно, он уже все знает. В один миг страх сменился настоящей паникой. Брайана — моя, и он не получит ее!
Как и в самую первую их встречу, Джейк стоял прислонившись к стене и внимательно наблюдал за ней. От Николь не ускользнуло, как крепко он сжимал губы от злости. Внутри у нее что-то шевельнулось: какими чувственными и соблазнительными казались эти губы, когда Джейк улыбался! Однако сейчас он был угрюм и явно недоволен тем, что его заметили.
Необходимо было срочно привести мысли в порядок. Если Джейк пришел, чтобы отобрать дочь, то она будет бороться за своего ребенка до конца. Пусть ему остаются деньги и слава, Брайана принадлежит только ей.
Глубоко вздохнув, Николь наконец поставила пластинку. Обернувшись к классу, она успокоилась, Ее замешательство продолжалось всего минуту, и ученицы ничего не заметили. Они тоже увидели Джейка и теперь то и дело бросали в его сторону робкие взгляды, взволнованно переглядываясь друг с другом. Николь громко захлопала в ладоши, чтобы переключить их внимание на себя:
— Начнем все сначала. И… раз… два… три… четыре… Молодцы!..
В конце урока она напомнила, что к началу следующей недели все должны приобрести соответствующие костюмы, однако вряд ли ее слова были услышаны. Окружив Джейка со всех сторон, юные танцовщицы наперебой просили у него автографы на память.
В то время как количество автографов множилось на тетрадных листках, разорванных конвертах и магазинных квитанциях, сознание Николь медленно приходило в порядок. Она даже обратила внимание на то, что теперь Джейк носил длинные волосы, завивавшиеся у воротника рубашки. Его некогда стройная фигура чуть располнела, что являлось несомненным доказательством успеха. В памяти всплыли их счастливые дни, проведенные в нищете; вряд ли сейчас Джейк питался арахисовым маслом да дешевыми продуктами быстрого приготовления.
Николь успела разобраться с пластинками и расставить их по местам почти в тот самый момент, когда последняя почитательница получила долгожданный автограф. Как только между ними не осталось никого, Джейк повернулся лицом к Николь. Ей захотелось убежать и спрятаться где-то далеко-далеко, как это произошло уже однажды, в далеком прошлом. Но на этот раз она устояла. Время уступок кончилось; пора было прямо взглянуть. Джейку в глаза.
Хотя ее нервы были на пределе, Николь старалась ничем не выдать внутреннее волнение. Мысленно молясь, чтобы голос не подкачал, она как можно тверже произнесла:
— Привет, Джейк! Тысячу лет тебя не видела!
— Могла бы увидеть раньше, если бы оставила свой адрес.
В ответе Джейка явно слышалась ирония, и Николь снова охватило чувство вины, которое с годами успело поостыть.
— Каким образом тебе удалось разыскать меня?
— Я нанял детектива.
— Что? Зачем? — вырвалось у Николь, но она тут же сумела снова взять себя в руки. — Прошло целых пять лет, зачем тебе понадобилось встретиться со мной именно сегодня?
— Хотел узнать, как ты поживаешь. — Джейк не отрываясь смотрел на Николь. — Ты перестала появляться на сцене…
Только сейчас она заметила слабые морщинки вокруг глаз Джейка и еще нечто такое, что отсутствовало в его взгляде в ту пору, когда они были любовниками. Как теперь казалось Николь, в свое время Джейк питал к ней немалый интерес, но при этом всегда ясно давал понять, что не собирается жениться. Узнав о ее беременности, он счел себя обязанным сделать то предложение, которое ничуть не было похоже на признание в любви.
— Когда-то мы были очень близкими друзьями, надеюсь, ты не забыла? — неловко усмехнулся Джейк.
— Да. Потом ты сказал, чтобы я проваливала.
— Ты же знаешь, я не хотел этого. Просто мы оба перевозбудились и наговорили всякой ерунды.
— Нет, ты говорил серьезно. Ты уже давно мог разыскать меня, если бы захотел.
— Никто тогда так и не сказал, куда ты исчезла. У тебя очень преданные друзья. — Несмотря на улыбку, взгляд Джейка оставался холодным. — Ну что ж… тебе не хотелось, чтобы я отправился за тобой, и я смог без помех посвятить себя музыке. Получил ряд превосходных предложений, касающихся моей творческой деятельности. Турне по многим странам, полный успех… Вернувшись домой, я понял: нам действительно следовало расстаться. Тем более что Эдам и Дэвид так и не дали мне твоего адреса.
Джейк по привычке взъерошил свои темные волосы — этого было достаточно, чтобы Николь поняла, в каком подавленном настроении он находится в настоящую минуту.
— Почему ты ушла из труппы? — Вопрос прозвучал неожиданно, и у Николь не было времени, чтобы продумать ответ.
— Потому что была беременна, и ты это прекрасно знаешь. — Она старалась сохранять спокойный тон. — Разве твой детектив не все тебе доложил?
— Я поручил ему узнать, где ты живешь, а не шпионить за тобой, — резко возразил Джейк. — И вообще, лучше будет, если ты ответишь на мои вопросы сама, чем если это сделает кто-то другой.
— Какие вопросы, Джейк?
— Ну, например, почему я до сих пор не забыл о тебе… Или вот еще что — стоит ли все время страдать и чувствовать себя виноватым с самого того дня, как ты бросила меня? — Голос Джейка внезапно охрип.
— Полагаю, тебе обо всем известно, Джейк. Иначе не стоило искать меня.
Мурашки побежали по его спине. Неужели это правда? Значит, она все-таки родила от него ребенка!
Но почему она тогда солгала ему, почему решила исчезнуть из его жизни? Проклятие, ведь он же предлагал ей выйти за него замуж. И никогда не отказывался признать себя отцом. Он даже был согласен бросить музыкальную карьеру и устроиться на фирме отца, чтобы у них был постоянный заработок.
Николь воспитывает моего ребенка!
Осознание этого простого факта потрясло Джейка до глубины души. Он одновременно испытывал изумление и замешательство.
Я — отец.
Непривычное сочетание слов мелодично отзывалось в сознании.
— Девочка или мальчик? — Это все, что он хотел теперь знать. Его голос, задавший вопрос, доносился как будто издалека, пробиваясь через упорно повторявшееся эхо: отец… отец… отец…
— Девочка, — прозвучало в ответ.
Джейк очнулся, словно от удара. На него, отчасти вызывающе, отчасти виновато, смотрела прежняя Николь.
— Ты все-таки…
— Да. Я назвала ее Брайаной.
Брайана. Его дочь звали Брайана. Джейк закрыл глаза, пытаясь разобраться, что он ощущает больше: боль или радость. Затем, уже не отрываясь от глаз Николь, произнес:
— Мне необходимо видеть ее.
— Завтра.
Ясные зеленые глаза внезапно напомнили Джейку о сочной весенней траве. Николь вошла в его жизнь подобно весенней волшебнице, околдовав своими чарами, а потом по иронии судьбы покинула в то же время года. Что-то подобное он, кажется, читал в сказках, будучи еще ребенком.
— Джейк, — Николь коснулась его руки, — я должна тебе кое в чем признаться, прежде чем ты встретишься с ней. — Она неожиданно крепко сжала руку Джейка, словно подготавливала его к чему-то важному. — Когда ей исполнился год, Брайана заболела менингитом.
Джейк ощутил во рту металлический привкус страха; живот втянулся, как будто из него хотели выпустить все внутренности.
— Теперь она не слышит и не говорит, Джейк. — Николь на миг опустила глаза, затем вновь посмотрела ему в лицо. — Брайана — глухонемая.
Потрясенный, Джейк молча смотрел на Николь, не в силах что-либо ответить. Глухонемая? Его дочь не могла быть глухонемой. Его дочь. Он ощутил смятение и не знал, что предпринять. Нет! Только не его ребенок!
Бледный как полотно, Джейк долго сидел неподвижно, лишь покачивая головой, как будто отрицая сам факт случившегося. За все это время Николь не проронила ни звука; глядя на Джейка, она словно заново переживала все, что случилось тогда, несколько лет назад.
— Почему ты не сообщила мне раньше?
— Что Брайана перенесла менингит? — Невеселая усмешка промелькнула на ее губах. — А ты не считаешь, что это показалось бы немного странным — тебе ведь даже не было известно о ее существовании.
Лицо Джейка неожиданно ожило, синие глаза засветились гневом. Николь провела рукой по его плечу, стараясь успокоить. Почувствовав прикосновение, Джейк сжался и стиснул челюсти, но не отстранился.
— Ты ведь считал, что я заботилась только о себе, когда решила, что мы расстанемся? О себе, своей карьере, финансовом успехе. Уверена, ты не стал бы говорить со мной по телефону и, уж конечно, не поверил бы, что у нас родился малыш, которого вначале я не собиралась оставлять.
— По крайней мере ты должна была дать мне шанс, — возразил Джейк, — Поверь, я не стал бы отказываться от нашей девочки, как не отказываюсь и сейчас.
— Мне казалось, что так будет лучше для нас обоих. Может быть, сейчас это кажется глупым, но тогда…
Джейк старался управлять своими эмоциями и не дать им выплеснуться наружу. Ничего подобного ему не приходилось испытывать прежде. Во рту пересохло, в глазах и носу щипало, как от кислоты. Ему была отвратительна его роль в этом сценарии.
Он пытался прокрутить в уме все, что сказала Николь. К тому времени когда с Брайаной случилось несчастье, переживания по поводу отказа Николь стать его женой и последовавшего ее исчезновения настолько издергали Джейка, что скорее всего он и в самом деле не стал бы отвечать на ее звонки… и выбросил бы письмо, даже не распечатав его.
Николь все еще держала его руку, и Джейку передалось тепло ее тела. Нежное лицо, ставшее еще прекраснее от беспокойства за него, показалось ему вдруг таким родным. Злость куда-то исчезла, уступив место растерянности и замешательству.
Джейк не мог больше вот так просто стоять и молчать — ему захотелось уйти, чтобы разобраться во всем наедине с самим собой.
— Я приеду завтра, — отрывисто произнес он и, быстро развернувшись, широким шагом направился к двери.
В машине Джейк с такой силой ухватился за руль, что даже при слабом свете уличного фонаря было видно, как побелели костяшки пальцев.
Проклятие!
Чтобы не наделать глупостей, Джейк заставил себя разжать пальцы, мертвой хваткой державшие руль. Потом откинулся назад и постарался расслабиться.
Николь еще несколько минут стояла, не решаясь сдвинуться с места и глядя в ту сторону, куда ушел Джейк. То, как она случайно увидела его сегодня в дверном проеме, очень напоминало вечер их первого знакомства.
Вечеринка была в самом разгаре, все поздравляли друг друга с очередной премьерой, прошедшей блестяще. Ее партнер и отличный танцор Дэвид Коул отправился за шампанским, которого, как всегда, оказалось мало, и в этот момент Николь неожиданно увидела около двери прислонившегося к стене Джейка, От его пристального взгляда ей вдруг стало жарко, а оценивающая улыбка заставила учащенно биться сердце. Заметив, что Николь смотрит в его сторону, он жестом выразил ей свое восхищение.
Возвратился с бокалами шампанского Дэвид. Они выпили. Когда Николь снова взглянула на дверь спустя некоторое время, Джейка там уже не было. Мгновенное огорчение, которое она при этом почувствовала, удивило ее. Каким-то образом этот незнакомец заставил ее помнить о себе. Николь огляделась вокруг, разыскивая его глазами, и обнаружила в углу комнаты, где он обсуждал что-то с членами небольшого ансамбля, приглашенного на вечер художественным руководителем труппы Эдамом Чеймберсом.
Николь казалось, что было что-то особенное в том, как Джейк взял гитару и подошел к микрофону, пока остальные занимали свои места вокруг него. Не объявляя номера, они начали исполнять лирическую балладу.
Николь никогда раньше не слышала эту песню; слова и музыка тронули ее. Танцуя с Дэвидом, она все больше отдавалась нежной мелодии. Когда музыка стихла, Николь снова взглянула на синеглазого незнакомца и сразу догадалась, что песня была написана им. Почему-то ей пришло в голову, что сейчас он пел именно для нее.
В конце вечера они все-таки познакомились. Николь согласилась встретиться с Джейком на следующий день у кинотеатра. Свидание возле кинотеатра. Николь усмехнулась. Как безоблачно все начиналось. И неужели только затем, чтобы потом превратиться в хаос и полную неразбериху, захлестнувшие ее?
С улицы раздался грохот грузового автомобиля, и Николь, оторвавшись от раздумий, стала закрывать студию на ночь. Погасив весь свет, за исключением дежурной лампы, Николь прошла через вестибюль и поднялась по лестнице ко входу в свою квартиру. Наверху она повернула выключатель, и танцевальный зал погрузился в темноту.
Войдя в квартиру, тускло освещенную двумя старинными светильниками, Николь миновала небольшую столовую и заглянула в гостиную. Мэгги, являвшаяся одновременно ее соседкой, няней Брайаны и секретаршей, дремала в кресле. Николь осторожно разбудила пожилую женщину, которая тут же отправилась к себе домой, заверив, что Брайана крепко спит.
Заперев дверь, Николь прошла на кухню. Она быстро поставила на стол кружку, встала на табуретку и достала из висевшего над холодильником шкафчика запылившуюся полупустую бутылку с ромом, оставшуюся после какой-то вечеринки. С особой тщательностью приготовив крепкий горячий пунш, Николь возвратилась в гостиную.
Попав наконец в свою уютную, изысканно обставленную, ласкающую глаз нежно-голубыми тонами комнату, она не почувствовала облегчения. Вздохнув, Николь опустилась на кушетку напротив застекленной двустворчатой двери, ведущей на балкон прямо над танцевальным залом.
Господи, почему?
Неужели она все еще продолжала любить его? Но разве неправда, что, стоя в вестибюле студии и мучая Джейка жестокими словами, она в то же время страстно желала заключить его в объятия и успокоить, чтобы он больше не чувствовал боли? Ей хотелось… Николь откинулась на подушки, не признаваясь в правде самой себе. И все же…
Скажи честно: тебе очень хотелось заняться с ним любовью.
Николь резко выпрямилась. Довольно! Не важно, что требовалось ее телу, прошлое уже никогда не вернется. Если Джейк и не испытывал к ней чувства ненависти пять лет назад, то сейчас наверняка все обстояло иначе. Она поняла это по выражению его глаз, перед тем как он уехал.
Николь поднялась. Пора было перевести дух перед предстоящим днем. Ей понадобятся силы, чтобы больше не поддаться Джейку. Взяв с низкого столика кружку с пуншем, она сделала один глоток и скривила лицо; затем, уже на кухне, вылила остаток так старательно приготовленного напитка в раковину. Следующий день опять не сулил ничего хорошего.
Приняв душ в крошечной ванной, Николь вошла в спальню. Брайана сладко посапывала во сне. Слабый ночной свет лишь чуть освещал ее. Убрав с личика Брайаны сбившиеся завитушки волос, Николь поцеловала нежные веки, обрамленные густыми черными ресницами, под которыми скрывались сияющие синие глаза — точь-в-точь как у Джейка.
Добравшись наконец до своей кровати, Николь скинула халат и залезла под одеяло.
Они опять занимались любовью. Николь чувствовала, как Джейк не спеша гладил ее своими большими руками, щекоча затвердевшими на подушечках пальцев мозолями, и от получаемого наслаждения ей становилось все труднее дышать. Горячими губами он целовал ей шею, покусывая особенно чувствительное место под ухом, а затем медленно опускался ниже, пока не добирался до затвердевших розовых сосков.
В возбуждении Николь шептала его имя, обмирая от прикосновения его сладострастных губ. Их тела были так сильно прижаты друг к другу, что она ощущала, как напряжены его мускулы.
Внезапно Николь почувствовала как будто путы на своих руках. Тщетно пытаясь высвободить руки, она заставила себя открыть глаза и едва не вскрикнула, осознав, что все только что виденное происходило во сне.
Предвестье счастья или кошмар?
Она села в кровати, охваченная волнением от приснившейся сцены, и тут же безжалостно отругала себя за то, что в первый раз за годы их разлуки легла спать совсем раздетой. Ночной воздух дышал прохладой наступившей осени; тело Николь покрылось мурашками. Она заставила себя встать с кровати и достать из гардероба старомодную фланелевую ночную рубашку с высоким воротником. Уютно устроившись в постели, она постаралась избавиться от недавнего наваждения, прежде чем сон окончательно сморил ее.
* * *
Вздрогнув, Николь проснулась. И сразу поняла, в чем дело: Брайана, цепляясь за простыню, карабкалась к ней на кровать. Зажмурив глаза, Николь притворилась, что еще спит.
Одолев препятствие, Брайана уселась у матери на животе, крепко обхватив ее ножками. Потом, гортанно хихикая, принялась весело подпрыгивать. Не выдержав, Николь приподнялась, повалила Брайану на спину и принялась ее щекотать. Девочка, заливаясь звонким смехом, сползла обратно на пол. Через несколько минут она осторожно выглянула из-за спинки кровати, исподлобья следя за матерью светящимися синими глазками, но Николь уже снова улеглась в постель.
— Ииииии! — решительно произнесла Брайана, соединив вместе пальчики одной руки и указывая на свой рот.
Николь так любила этот яркий румянец на ее щечках и алые губки. Появлявшиеся при улыбке глубокие ямочки еще больше придавали Брайане сходство с отцом. Счастье и восхищение жизнью доверчиво светились в сияющих глазках.
— Ты будешь есть яичницу или кашу? — делая быстрые жесты рукой, спросила Николь.
— Яичницу, — так же знаками ответила девочка, — с беконом.
Николь остановилась и посмотрела на дочь.
— Что? — снова жестом руки поинтересовалась она. — Я не поняла.
На миг радостное выражение детского личика сменилось грустью, но затем Брайана вновь улыбнулась, попытавшись повторить вслух слово «бекон».
— Умница! — похвалила Николь и стиснула девочку в своих объятиях; но Брайана стала вырываться, требуя свободы. — Я люблю тебя, — жестами сказала Николь, выпуская дочь, которая сразу же помчалась на кухню, чтобы скорее получить завтрак.
— Отлично, девочки, это уже гораздо лучше, — подбодрила Николь стоявших вокруг нее учениц, часто и тяжело дышавших после чрезмерного напряжения. Она и сама вся взмокла, показывая сложные па танца снежинок из второго акта балета «Щелкунчик». Сняв теплые розовые гольфы, надетые на время разминки, Николь добавила: — Не забывайте держаться на равном расстоянии и следите за своими руками. В природе снежинки не похожи друг на друга, но танцующие снежинки обязаны все делать одинаково.
Николь повернулась лицом к зеркалам, установленным по всей длине стены, и наблюдала, как двенадцать самых способных учениц занимали исходную позицию. Утро выдалось напряженным — после репетиции начальной сцены балета надо было еще раз поработать над танцем снежинок. Обернувшись к девочкам, терпеливо ожидавшим дальнейших указаний, Николь принялась показывать движения, одновременно называя каждое свое действие:
— А сейчас все вместе — и… начали… делайте это легче, еще легче… и замерли. Отлично! Взмахните руками. Кэрол, согни сильнее локти. Молодец, вот так лучше.
Ну что ж, не так уж и плохо — за полтора часа им удалось продуктивно поработать. Сейчас лишь половина второго, при заданном темпе к двум часам вся сцена будет отрепетирована.
Взгляд Николь переместился в сторону вестибюля: там по-прежнему никого не было. Джейк сказал, что приедет, но не указал точного времени, и поэтому она нервничала.
Отрабатывался уже конец сцены, когда Николь интуитивно почувствовала: где-то рядом Джейк. Она надеялась как-нибудь оттянуть встречу, но теперь, даже не оборачиваясь, была уверена, что он стоит в коридоре.