Всю последнюю неделю репетиции продолжались дольше обычного, рабочий график был более плотным. Николь чувствовала жуткую усталость. Сегодняшнее занятие должно было закончиться час назад, но требовательная Николь заставляла учеников повторять все снова и снова.

Неожиданно что-то подсказало ей: Джейк здесь, неподалеку. Наверняка наблюдает, как она работает. Он приехал еще днем, чтобы побыть с Брайаной и освободить Мэгги, которой нужно было заняться своими служебными делами.

Обернувшись, Николь действительно заметила Джейка и с признательностью улыбнулась ему. Потом вновь включила проигрыватель.

— Итак, всем приготовиться. Представьте, что сейчас на вас смотрят ваши мамы и папы… или еще лучше — представители балетной труппы из Нью-Йорка специально приехали сюда, на нашу репетицию.

Джейк восхищался тем, как Николь без устали отрабатывала балетные сцены, изматывая класс суровыми требованиями и не щадя себя, выполняя все движения вместе с учениками. Его не переставали изумлять ее терпение и выносливость. Николь делала высокие прыжки, затем плавно опускалась, кружилась, словно снежинка на ветру, и Джейк не мог не признаться себе, что от самой Николь он получал большее наслаждение, чем от ее искусства.

Возможно, ему не следовало так распалять себя, наблюдая за Ники через стеклянные двери во время репетиций, но он не в силах был отказать себе в этом удовольствии.

Когда они с Ники жили вместе, он не проявлял особого интереса к тому миру, который ее окружал. Она привычно приходила в очередной клуб, где он пел, и, садясь за столик, ждала, пока закончится его выступление, чтобы затем они могли вдвоем отправиться домой. Если же она задерживалась на репетиции, то Джейк возвращался в их квартиру один.

Боже, каким же эгоистом он был! Неудивительно, что Николь не захотела выходить за него замуж. Будь он повнимательнее, уж конечно, заметил бы, что Николь была изумительной женщиной, а не просто хорошей любовницей.

Включив музыку, Николь принялась, отбивая такт, хлопать в ладоши:

— Раз и два… раз и два… Вот, уже немного лучше.

Несмотря на усталость, все выполняли указания своей строгой наставницы легко и энергично, Николь понимала, что силы ее учеников были на пределе, и поэтому не требовала от них больше того, на что они были способны после многочасовой репетиции. Как только музыка закончилась, она похвалила их за усердие:

— Молодцы, все свободны. Не забудьте, что завтра мы встречаемся в это же время и на этом же месте. Лори и Марк, вас я жду в четыре. Будет лучше, если вы захватите с собой что-нибудь поесть.

Когда все разошлись по домам, Николь заперла двери студии и устало направилась к лестнице. Джейк дожидался ее, стоя наверху. Сердце Николь слегка затрепетало — она была почти убеждена, что он также с нетерпением ждал тех нескольких минут в конце рабочего дня, когда они могли наконец побыть наедине.

— У твоих учеников все уже здорово получается, — произнес Джейк.

— Правда? — обрадовалась Николь. К ней даже как будто вернулись силы от его ободряющих слов.

Джейк добродушно ухмыльнулся, и Николь вдруг подумала, что он уже чувствует себя здесь полным хозяином. Да и она за последнюю неделю уже так привыкла к его присутствию, что это начинало ее тревожить.

Во время репетиций Николь ощущала его близость, зная, что в этот момент он находится в ее гостиной. Никогда их дочь не смеялась так часто и не засыпала столь быстро и умиротворенно, как теперь, в присутствии отца. И как бы ни была Николь поглощена работой, она каким-то образом чувствовала, чем в тот или иной момент занимается Джейк.

Сейчас ей осталось только пожелать ему спокойной ночи и отправить в отель, где он теперь проживал. Этого требовал разум, но сердце подсказывало совсем иное.

— Ты почти совсем ничего не ела сегодня, — заметил Джейк, взглянув на нее.

Николь сидела на другом конце дивана, хрупкая, побледневшая, с темными кругами под глазами; на ее лице, казалось, были написаны усталость и безразличие. Она, бывало, пропускала обед или ужин умышленно, но в этот раз у нее просто не было времени, чтобы перекусить.

— Мне не хочется есть, не беспокойся. Я только выпью молока и пойду спать. Обещаю, что завтра утром обязательно позавтракаю как следует.

— Да, но это будет еще не скоро. У тебя в холодильнике пусто, и я купил кое-что из продуктов, когда гулял с Брайаной.

— Обычно я не ем перед сном, не люблю…

— Сегодня придется. — Он ласково заставил Николь подняться с дивана и повел к ванной. — Чтобы крепче спать, нужно вначале принять теплый душ, а потом обязательно поесть, — добавил он, не давая ей возможности возразить.

Как только дверь ванной закрылась и раздался шум льющейся воды, Джейк отправился на кухню и загрузил поднос приготовленной заранее легкой закуской.

Когда спустя некоторое время Николь вновь появилась в гостиной, поднос уже стоял на сервировочном столике, а сам Джейк устроился рядом на диване.

У Николь заурчало в животе; она тихо рассмеялась:

— Я и не предполагала, что так голодна. — С благодарностью посмотрев на Джейка, она добавила: — Спасибо тебе.

Теплый свет, поднимавшийся из самых глубин изумрудных глаз Николь, на миг ослепил Джейка. Он боролся с желанием заключить ее в свои объятия и одновременно понимал, что все, что ей нужно было сейчас, — это еда и сон. Он не имел права отнимать у нее последние силы — завтра Николь ждет не менее трудный день, чем тот, который остался позади.

За последнюю неделю Джейк уже не раз невольно становился в тупик, сравнивая свой ритм жизни — постоянные праздничные пикники и другие развлечения, устраиваемые где-нибудь на лужайке возле леса или в саду, — и жизнь Николь, до отказа заполненную работой, от которой она порой приходила в состояние полного изнеможения. Откуда она брала силы, чтобы каждый день начинать все сначала?

А ведь она еще воспитывала дочь — и была, как теперь уже не сомневался Джейк, прекрасной матерью. Сразу же после завтрака Николь отводила Брайану в специальную дошкольную группу, где та занималась по программе для глухонемых. За то время, пока Брайана училась, Николь успевала прибрать все дома и пробежаться по магазинам, а потом до обеда мать и дочь принадлежали только друг другу.

Когда они были любовниками, Джейк ни разу не задумывался над силой и выносливостью Николь, он просто принимал все как должное. Лишь теперь ему стало ясно, что именно эти ее качества приводили его в восхищение. Прежде он считал, что главным в их отношениях была его страсть, моментально воспламенявшая Николь. Когда они занимались любовью, она отдавала себя ему целиком. На что похожа будет их любовь теперь — ведь каждый из них так долго шел в одиночку своим собственным непростым путем.

Его размышления прервала Николь. Она непринужденно взяла с подноса яблоко и предложила Джейку вместе с кружкой сока:

— Белки, фрукты, углеводы. Ты, я слышала, последние несколько лет изучаешь проблему питания?

Николь говорила спокойно и сдержанно, стараясь ничем не выдать своей неуверенности. Пожалуй, она была тронута его заботой больше, чем следовало. Нечто подобное случалось уже не раз в прошлом. Почему же сейчас она так расчувствовалась от того, что Джейк приготовил самый обыкновенный ужин?

Сделав и сама глоток яблочного сока, Николь начала задыхаться и только тут догадалась, что в напиток был добавлен ром.

— Эй! Осторожнее! Я хотел предупредить тебя насчет рома. Это поможет тебе сразу уснуть.

— Все, что мне нужно, — это как следует выспаться, — притворно-усталым голосом произнесла Николь.

— Раньше ты всегда крепко спала, — не поверил Джейк, и она заметила, как вспыхнули в его глазах искры желания.

Он все не отводил взгляд, и увеличивающееся с каждой минутой напряжение стало наконец невыносимым. Задыхаясь, Николь тихо вымолвила:

— Джейк, не нужно…

— Почему ты запрещаешь мне говорить об этом? Ты в самом деле думаешь, что мы сумеем забыть обо всем?

Джейк подвинулся ближе и провел рукой вдоль ее шеи. Николь закрыла глаза, пытаясь не реагировать на его прикосновения.

Когда Джейк вновь заговорил, его голос был тихим, но Николь чувствовала, что уже не сможет противиться ему.

— Посмотри на меня, Ники.

Николь открыла глаза — его лицо было совсем рядом, и чувство времени исчезло. В ожидании поцелуя ей показалось, что в Джейке воплотилось в эту почти нереальную минуту и прошлое, и настоящее, и будущее.

— То, что мы испытываем по отношению друг к другу сейчас, не имеет ничего общего с размолвкой, — уверенно прошептал Джейк, словно она собиралась ему возражать. — Ты же хочешь, чтобы мы снова были близки. — Он притянул ее к себе. — А я хочу тебя еще сильнее, чем раньше.

Джейк осторожно коснулся губами уголка ее рта и, не дав ей возможности сопротивляться, начал осыпать ее поцелуями. Они казались ей легкими, как крылья бабочки, и в то же время обжигающими, как огненная лава.

— А теперь поцелуй меня, Ники, — страстно прошептал Джейк.

Его губы были так близки, она ощущала их движение, даже когда он не прикасался ими к ее губам. Николь знала, какими они делались горячими, когда она уступала его нажиму.

Джейк не переставал нежно гладить ее тело, пока, дрожа от волнения, она не сдалась, опять, как в прошлый раз, прильнув к его мускулистой груди, чувствуя даже через махровый халат, какая сила бушует у него внутри. Закрыв глаза, Николь ощущала только легкое скольжение по телу его пальцев, которые нежно снимали с нее одежду.

— Поцелуй меня, Ники, пожалуйста.

Терпеть дальше оказалось уже выше ее сил, и, пробормотав что-то невнятное, она взяла лицо Джейка в свои ладони и принялась страстно целовать. Он застонал от наслаждения и мгновенно ответил градом пламенных поцелуев. Но этого было уже недостаточно. Лаская ее лицо, плечи, руки, он теперь искал новую цель.

Николь не могла сдержать крик удовольствия, когда Джейк добрался до ее упругих грудей и принялся поглаживать ладонями соски. Потом он наклонился и начал языком обследовать то, что прежде обнаружили его руки.

Николь задыхалась, жадно хватая ртом воздух. Она не в состоянии была взять инициативу на себя и только смотрела на то, что он делает, глазами, полными страсти.

Прислонившись к ее плечу, Джейк закрыл глаза, в которых только что полыхал синий огонь. Дыхание его было затруднено, но она чувствовала, что их сердца стучали в одном ритме.

Наконец он чуть смущенно произнес:

— Я знал, что не должен был начинать это.

Николь молчала. Она только чувствовала, как пульс по-прежнему отдается в висках, и догадывалась, что Джейк тоже это чувствует. Разум подсказывал ей, что он был прав, вовремя остановившись и не дав им зайти слишком далеко. Наверное, она должна была поддержать его, но ее телу было наплевать на благородство Джейка, тело желало, чтобы его ласкали, целовали и удовлетворяли так, как мог только Джейк.

— Я знаю, что хочу тебя, — тихим голосом продолжил он. — Я знал это с того самого момента, когда вновь увидел тебя.

Нужно отдать Джейку должное: он никогда не притворялся, будто любит ее, но и не скрывал своего физического влечения к ней. А вот она всегда даже себе боялась открыться в собственных чувствах.

Она уже собиралась идти спать, но Джейк удержал ее:

— Побудь еще со мной, Ники. — Его голос звучал все так же страстно. — Я столько мечтал о том времени, когда ты снова заснешь в моих объятиях, свернувшись калачиком.

Николь прижалась к нему, ее пульс еще не пришел в норму, но сердце билось уже не с такой бешеной скоростью. Постепенно состояние возбуждения сменилось ощущением удовлетворения от того, что Джейк по-прежнему любит ее.

Так они сидели, прижавшись друг к другу, не шевелясь, прислушиваясь к тому, что происходит внутри каждого, до тех пор пока Джейк не прошептал ей на ухо:

— Ники, пойдем завтра в парк вместе с Брайаной. Я отменил все репетиции до отъезда в Англию, поэтому мы сможем не торопясь обсудить наши дела и немного отдохнуть. Ты не против?

— Очень жаль, но я не могу — у меня работа.

— Пусть кто-нибудь заменит тебя. Тебе нужен отдых. — Джейк нежно погладил ее волосы. — Попроси Мэгги. Или Дэвида. Ты ведь знаешь, он со всем справится. — Джейк уткнулся носом ей в шею. — Скажи «да».

Идея показалась Николь заманчивой. К тому же Дэвид уже не раз предлагал свою помощь.

— Ладно, я подумаю, — согласилась она.

— Скажи «да».

— Я сказала, что…

— Скажи «да».

— Да.

— Встречаемся в десять, не забудь.

Он крепко стиснул ее в своих объятиях, и она ощутила блаженство, которое обволакивало тело подобно ласковым, теплым волнам моря.

Когда Николь спустя некоторое время открыла глаза, то обнаружила, что лежит одна на кровати, а Джейк уже ушел.

Джейк смотрел на телефон и никак не решался позвонить Николь. Вот уже в течение четырех часов он лежал в постели, уставившись в потолок. Чем больше времени он проводил наедине с Николь, тем труднее становилось засыпать без нее по ночам. И все же в этот миг он чувствовал себя ребенком накануне Рождества, поскольку весь следующий день они с Николь должны были быть вместе.

Джейк был не настолько глуп, чтобы преднамеренно раздувать огонь страсти. Он разгорался сам собой каждый раз, когда они позволяли себе заглядывать за непрочную стену притворства, которую возводили, деля между собой Брайану.

Закрывая глаза, он ощущал ее нежные губы, вдыхал сладкий запах ее тела. А какими твердыми становились ее соски, когда он целовал налитые груди. Джейк даже вспотел, вспоминая все эти подробности.

Проклятие!

Разозлившись на себя за назойливые мысли, не дававшие ему покоя, Джейк резко встал с кровати и направился в ванную комнату. Он не принимал холодный душ так часто с того самого времени, когда еще учился в школе и его молодое тело за версту чувствовало женщину.

Сидя на траве и наблюдая за тем, как Джейк раскачивает Брайану на качелях, Николь блаженно улыбалась. Когда сегодня утром он зашел за ними, чтобы повести на прогулку в парк, она изо всех сил старалась выглядеть непринужденно и естественно. Джейк, нужно отдать ему должное, тоже пытался вести себя как можно свободнее. После первых минут напряжения Николь поняла, что притворяться не было никакой необходимости. Она действительно была на седьмом небе от счастья.

Наевшись жареных цыплят, овощей и песочного печенья, Николь очень хотела теперь растянуться прямо на траве и немного вздремнуть. Закрыв глаза и слегка откинув голову назад, она подставила лицо ласковым солнечным лучам, пробивавшимся сквозь ветви деревьев. Тысячи людей в восточных штатах страны страдали от ноябрьских ураганов и бурь, а здесь, в калифорнийском парке, ярко светило солнце, и Николь медленно одолевал безмятежный сон.

— Может, тебе хочется сметанки?

— Что ты имеешь в виду? — даже не потрудившись открыть глаза, вяло пробормотала Николь.

— Просто у тебя вид самодовольного, удовлетворенного кота, съевшего канарейку.

Николь, все так же не разлепляя век, усмехнулась:

— Мне на самом деле сейчас очень хорошо. Хотя, наверное, я должна испытывать чувство вины за то, что вот сижу здесь и радуюсь жизни, а в это время Чикаго и Нью-Йорк сотрясают эти ужасные ураганы… — Она замолчала, а затем тихо добавила: — Но знаешь, мне почему-то совсем не стыдно.

Джейк опустился на траву рядом с ней. От яркого солнца его темные волосы отливали блеском, на лице уже не было заметно того контраста между подбородком и остальной кожей, как в первые дни после расставания с бородой.

Николь вдруг захотелось протянуть руку и погладить его. Неожиданно она почувствовала, как он коснулся пальцами ее лица… и в тот же миг впился в ее рот своими губами.