Понедельник

— И кто тут у нас такой? — подозрительно осведомился дежурный офицер, разглядывая удостоверение.

— Лейтенант Князев Игорь Анатольевич, — стараясь говорить как можно спокойнее доложил Игорь, опасливо поглядывая на часы — к начальству он должен был явиться к девяти, а бдительный дежурный явно старался обеспечить опоздание.

— Стало быть, вчера из колледжа. Новенький, — с удовлетворением констатировал дежурный, оглядывая долговязого и русоволосого лейтенанта.

— Так точно.

— Угу, — дежурный перевернул удостоверение вверх ногами, еще раз осмотрел, сравнил фотографию с самим Игорем, и решил, что в исходном положении сходства больше. — Знаешь, глаза у тебя на фотке черные, а по жизни карие. Это точно ты?

— Так точно. Еще я на фотографии килограмма на три больше вешу.

— О как. Ты, стало быть, в отдел по борьбе с наркотиками?

— Никак нет, — сдержанно ответил Игорь, стараясь не сорваться на старшего по званию.

Дежурный удивленно сверился с записями у себя на столе и перевел многозначительный взгляд на Игоря.

— Изначально был направлен туда, но позавчера мне позвонил лично полковник Кучеров и сказал, что я поступаю в отдел аналитики и профилактики нестандартных правонарушений.

Игорь бросил еще один взгляд на часы, и убедился, что минутная стрелка неумолимо ползет к цифре двенадцать. Положение все больше осложнялось, но последнее заявление явно нашло отклик в душе сурового офицера.

— Куда? — воскликнул он, и, видимо для большей точности, повторил. — Куда-куда?

— В отдел анали…

К удивлению Игоря дежурный, не дослушав, встал, козырнул, вернул удостоверение и нажал кнопку, открывающую дверь.

— Ступай, родной, — сурово благословил он напоследок. — И да прибудет с тобой сила.

Игорь, едва не порвав о дверную ручку карман новенькой формы, быстро проскользнул внутрь и устремился на второй этаж, в чертоги полковника Кучерова, прикинув на ходу, что сбываются самые худшие ожидания.

Едва узнав о новом назначении, он попытался пробить по интернету, что ж за отдел такой, и потерпел неудачу. Обзвон бывших сокурсников тоже ничего не дал, над ним посмеялись, и засчитали шутку как удачную, так что оставалось предположить, что отдел аналитики это нововведение, приравненное по престижности к детской комнате полиции, если не хуже.

Отыскав нужный кабинет, Игорь постучался, получил разрешение войти, и, строевым шагом проследовал пред светлые очи начальства.

— Разрешите доложить! Лейтенант Князев явился для прохождения службы! — от волнения едва не сорвав голос, проорал он, таращась на сидящего за столом человека.

Полковник оказался худощавым мужчиной с длинным лицом и кудрявыми седеющими волосами.

— Не ори, — мрачно велел он и указал на один из стульев возле стола, стоявшего перпендикулярно к столу начальства. — Сядь вон туда.

Отдав распоряжение, Кучеров глянул на дверь, словно ждал кого-то еще, досадливо вздохнул и уточнил:

— Значит, это ты у нас в отдел аналитики и профилактики?

— Так точно!

Игорь попытался вскочить, но был остановлен взмахом руки.

— Ну-ну. Должен предупредить…

Его перебил деликатный стук в дверь.

— Разрешите?

Сидя смирно, Игорь не рискнул обернуться, но голос показался знакомым.

— Заходи, — приглашающе взмахнул рукой Кучеров. — Вот, знакомься, новый сотрудник Игорь Князев.

Игорь повернул голову и отпрянул.

— Знакомы уже, — сообщил вошедший и мельком бросил Игорю. — Здорово.

— Знаешь его? — удивленно спросил Кучеров у Игоря.

— Так точно, — отрапортовал Игорь. — Это Саша. Саша Богданов.

— Вот значит как, — угрожающе протянул Кучеров, и осведомился. — И как же вы познакомились?

— Вчера, в девять часов вечера, когда я возвращался домой, Саша остановил меня и спросил, не в нашем ли подъезде живет старая овчарка. Он собирался поговорить с ее хозяином на предмет агрессивности животного, — доложил Игорь и замолчал.

— Продолжай, не стесняйся, — подбодрил его Кучеров, зло поглядывая на Богданова. — Со всеми подробностями продолжай.

— Так это, — сбился Игорь, но тут же взял себя в руки и продолжил. — Я отсоветовал, мотивируя тем, что дед Митяй слегка неадекватен. Мы разговорились, сходили в бильярдную, я проиграл три партии из семи, выпили по пиву, и все.

— Тебе сказали с подробностями, — напомнил Богданов, и удостоился свирепого взгляда от начальника.

— Вспомнил. — Игорь чуть смутился, но признался, — Со мной еще приступ странный случился, словно холодом внезапно сковало секунды на три, дышать тяжело стало, но все быстро прошло, вот тогда Саша и предложил выпить по пиву и в бильярдную заглянуть. Еще сказал, что б перед сном выпил чаю с лимоном.

— И ничего не показалось странным? — подозрительно уточнил Кучеров.

— Ну, показалось немного странным, что со случайным знакомым у нас оказалось столько общего.

Кучеров внимательно посмотрел на Богданова и прикинул, как же тому удалось так быстро втереться в доверие. Будучи на десять лет старше Игоря, среднего роста, слегка кривоногий, с короткой стрижкой и постоянно присматривающийся по сторонам, он, скорее, должен был вызвать подозрения.

— И как тебе удалось? — поинтересовался Кучеров.

— Все дело в обаянии и невинном взгляде синих глаз, — буркнул в ответ Богданов.

— Понятно. Проверил, значит? — процедил Кучеров.

— Ну.

— И как?

— Вроде ничего, — пряча взор, кивнул Богданов.

— Ты договаривай, — велел Кучеров.

— Да подходит он, — решил Богданов. — Вчера за мной темень увязался, так этот, — он кивнул на Игоря, — только промерз слегка, так потом еще пива тяпнул, а сегодня хоть бы хны.

— Ох смотри мне, — погрозил пальцем Кучеров. — Ишь ты, темень за ним увязался. Сам ведь подстроил.

— Что ж я этого темня в коробочке, что ли притащил? — праведно возмутился Богданов. — Просто совпало удачно.

— Понятно, — обреченно решил Кучеров и обратился к Игорю. — Что ж, знакомься еще раз. Это твой непосредственный начальник капитан Богданов Александр Сергеевич. Поступаешь в его полное распоряжение. Ясно?

— Так точно, — срывающимся голосом отозвался Игорь.

— Тогда все, — пристукнув ладонью по столу, решил Кучеров и велел Богданову. — Забирай своего сотрудника, вводи в курс дела, а если не подойдет, другого не проси до следующего сентября. Нет у меня больше кадров, понял?

— Понял, — радуясь, что легко отделался, кивнул Богданов и, толкнув плечом в сторону выхода вскочившего новобранца, велел. — Пошли, боец, будем осваиваться.

Игорь замешкался, и непосредственный начальник, прихватив за загривок, вытолкал его в коридор.

— Чего застрял? Идем уже, с личным составом познакомлю.

Едва оказавшись в коридоре, Игорь воспылал праведным гневом, и резко повернулся к Богданову.

— Получается, ты специально со мной познакомился? То есть, — поправился он, вспомнив, с кем имеет дело, — вы специально…

— Конечно специально, — перебил Богданов, конвоируя новобранца по коридору. — Нафига мне кот в мешке? Так, наш кабинет вот этот, под номером шесть. От начальства далеко, зато к столовке близко. Да заходи уже!

И он весьма беспардонно втолкнул замешкавшегося Игоря внутрь.

Кабинет оказался крошечным. Там с трудом вместилось три стола с компьютерами, небольшой сейф, мимо которого приходилось протискиваться боком и тумбочка со стоявшим на ней чайником и обветшалым принтером. Стол напротив входа принадлежал, судя по лежавшей на нем стопке дел, Богданову, пустой стол слева предназначался для Игоря, а за столом справа сидел «личный состав».

Им оказалась девушка, примерно ровесница Игоря, с короткой стрижкой, темноволосая и конопатая. По виду довольно стройная, хотя такая же форменная куртка как у Игоря не позволяла быть полностью в этом уверенным. Цвет глаз тоже остался тайной, так как девушка, надев наушники и крепко зажмурившись, уверенно дирижировала невидимым оркестром.

— Брамс.

— Что?

— Брамс, говорю, играет. Концерт номер пять. Под него ей думается лучше, — со знанием дела пояснил Богданов.

Он подошел, и, рывком сорвав наушники, гаркнул прямо в ухо:

— Подъем!

От неожиданности девушка подскочила и в бешенстве заорала:

\- Сашка, блин…

Тут в поле зрения, как оказалось, серых глаз, попал Игорь.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — быстро поправилась девушка.

— И тебе не хворать, — довольный своей выходкой отозвался Богданов. — Знакомься, это Игорь, наш новый сотрудник. Игорь, это Даня.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант, — сдержанно процедила Даня, и только теперь Игорь понял, что она младше его по званию — на погонах красовалось всего по одной звездочке.

— Можно просто Игорь, — попросил он, одновременно пытаясь сообразить, кем девушка приходится Богданову. Уж явно не просто сотрудник, обычно старшего по званию не приветствуют словами «Сашка, блин», да и в уши подчиненным, как правило, не орут.

— Она наш детектор лжи, самый главный сборщик образцов и проб, и главное, прекрасно строгает бутерброды, — пояснил Богданов. — Даня, введи товарища в курс дела, только не пугай, а я пока за минералкой схожу. Тебе что-нибудь взять?

— Спасибо, — поблагодарила Даня. — Мне ничего не нужно.

— Да ладно, не злись, тебе же хуже будет, — предупредил Богданов.

— Вам не кажется, товарищ капитан, что вы несколько староваты для подобных шуток? — начала Даня, растирая пострадавшее ухо и сорвалась, — Богдан, тебе тридцать три года! В твоем возрасте Христос мучения за человечество принял, а ты все шутки шутишь, как в пятом классе!

— Поговори мне, — осадил Богданов, и, обратив внимание на внешний вид девушки, нахмурился. — Погоди, а ты с чего это в форме?

— Да так, свидание у меня сегодня с одним придурком, — досадливо пояснила Даня, — потому и в форме.

Богданов понимающе кивнул и ушел, а Даня с Игорем уставились друг на друга. Игорь вообще уже перестал соображать, где находится, не отдел, а дурдом какой-то.

— Князев? — со вздохом уточнила Даня, выбираясь из-за стола.

— Да.

Покопавшись в столе, девушка извлекла пару листов бумаги.

— Ваш тест?

— Мой, — признался Игорь, просмотрев на бумаги, и добавил, на всякий случай — Нас его после защиты диплома заставили пройти.

— Знаю, — кивнула Даня. — Ну что ж, приступим. Да вы садитесь.

Игорь, протиснувшись мимо тумбочки, опустился на стул, и Даня, вроде как случайно задев стол, чуть подвинула его, отчего возможность выбраться свелась к нулю. Игорь, конечно, насторожился, но предпринимать ничего не стал. Не пытать же его собрались, в самом деле.

— Наш отдел, — тоном лектора начала девушка, ухитряясь расхаживать на небольшом свободном пространстве, — занимается расследованием дел, совершенными сущностями, или преступлениями против сущностей и им подобных.

— Кого? — уточнил Игорь.

— Сущность есть разумное нестандартное явление, имеющее человекообразную или любую другую форму и обладающее умениями, отличными от общепринятых. Уф. Понятно пока? — с надеждой спросила девушка.

— Ты о мутации говоришь? — подумав, уточнил Игорь, незаметно для себя переходя на «ты».

— Нет, — терпеливо возразила Даня. — Мутация есть изменение организма под воздействием окружающей среды, я же говорю о сущностях, изначально отличных от человеческих существ. Как-то потомки языческих богов, нечисти, или прочие неисследованные существа. Например — водяной. Данная сущность, проживая в водоемах, имеет возможность выходить на сушу, и находиться в воздушной среде до трех часов.

Даня выложила перед Игорем две фотографии, На них была изображена голая женщина с синеватой кожей. Она сидела верхом на соме, и очень недружелюбно смотрела в объектив.

— У этой сущности ярко выраженная территориальность, и она пыталась утопить любого, кто суется под ее корягу, — довольно сообщила Даня, и тут же поправилась. — Ну как «корягу». Под Мрачную Иву. Знаешь такую?

Игорь машинально кивнул. Мрачная Ива была легендой родного города Межанска и росла у реки на южной окраине.

— Вот, — удовлетворенно кивнула Даня. — Стоило понырять там, и задержаться дольше, чем на три минуты, водяная сразу воспринимала это как покушение на свою территорию и предпринимала соответствующие действия. Как-то утопление, попытка утопления, или натравливание агрессивных видов рыб, вроде щуки, окуня и так далее. Обезвредить ее смогли благодаря оперативным действиям нашего отдела. Учитывая два доказанных смертельных случая, сущность теперь изолирована в пруду Шушинской ГЭС сроком на пятнадцать лет. В общем, можешь смело купаться у Мрачной Ивы. Когда потеплеет, конечно. Пока понятно?

— Вполне, — соврал Игорь и прикинул, как бы отсюда свалить, но стол оказался придвинут грамотно, и единственной возможностью отступить было сползти со стула и на четвереньках пробираться к выходу, прошмыгнув мимо Дани.

Оставался еще вопрос, как доложить Кучерову о массовом безумии сотрудников. В конце концов, этот отдел существовал с его благословении, значит, рациональное зерно во всем этом было. Мысль показалась утешающей.

Между тем Даня почесала лоб и поморщилась.

— Во черт, даже не знаю, как доступнее рассказывать, ну, чтобы ты не сразу испугался, — доверительно пожаловалась она. — Кажется подготовилась, а теперь думаю, не слишком ли внезапны для тебя такие материалы.

С последними словами на стол легло еще несколько фотографий. На одной была голова с пустыми глазницами, на второй труп, со следами зубов на шее, на третьей сгоревший дом, у которого уцелела одна стена, обгоревшая в форме славянской свастики, на четвертой дерево, крона которого имела форму человеческого лица.

— Как-то так, — удовлетворенно сказала Даня. — О чем я?

— О сумеречной зоне, братьях Винчестерах и посещении районного психдиспансера, — напряженно сказал Игорь.

— Точно! Спасибо. В общем, по разговорам ты все равно ничего не поймешь. Столкнешься, тогда поговорим. Кстати, ты практику проходил?

— Конечно. Преддипломную так вообще в отделе по борьбе с наркотиками, меня потом к ним назначили, а тут вы со своей…

— Тогда ты должен знать, — беззастенчиво перебила Даня, — что в среднем каждое пятое заявление это полный бред. У кого-то правый носок регулярно пропадает, у кого-то зимнюю резину летом обгрызли, кому-то не нравится, что к соседу призраки по ночам шастают. Сталкивался?

— А то. Один раз даже скорую из дурки вызывал.

— Вот, это все наши клиенты. Нет, не психи, хотя они тоже попадаются, просто каждое десятое из подобных заявлений, если не чаще, имеет под собой реальное событие. Мы едем, разбираемся, наводим порядок. Иногда приходится открывать уголовное дело и сажать виновного.

— Как же вы эти сущности ловите? — удивился Игорь.

— Как… как повезет. Вот на той неделе за разбой одного закрыли, так у него еще сообщник был, но арестовывать суслика, имеющего телепатическую связь с хозяином как-то глупо, — поделилась Даня.

— Согласен, суслики под нашу юрисдикцию не попадают, — автоматически согласился Игорь, слегка обалдев от преподнесенной информации. — А ты давно здесь работаешь? — осторожно уточнил он.

— Год, не считая практики. А Сашка три, с тех пор, как из убойного ушел, — развернуто пояснила Даня,

— И почему ушел? — спросил Игорь, которому перевод из убойного в этот отдел казался воплощением идиотизма.

— Ранение, — вздохнула Даня, пожав плечами. — Пуля в грудь плюс контузия. Тут не поспоришь, или отставка с частичной пенсией, или повышение с понижением, если ты понимаешь, о чем я. Он, как начальник, ничего так, адекватный, правда, грубоват иногда, но это он не со зла, так что внимания не обращай.

— Вчера, вроде, не грубил, нормальный парень.

— Вчера он за тебя не отвечал. Он вообще в начальники никогда не стремился, родился опером и помрет опером. Хотя дело свое знает, до его появления над этим отделом все кому не лень смеялись, теперь притихли.

— Подожди, — взмолился Игорь, нервно потирая виски, пытаясь привести мысли в порядок. — Получается, вы тут ловите так называемые сущности, имеющие сомнительное происхождение?

— Почему сомнительное? — удивилась Даня. — Нормальное у них происхождение. А ты чего так глубоко задумался? Информацию перевариваешь?

— Я, возможно, чего-то не понимаю, — озвучил свою мысль Игорь, морщась от тяжких дум, — но как же так вышло, что вы про этих сущностей знаете, Кучеров позволил создать этот отдел…

— Его, собственно, никто не спрашивал, — перебила Даня, но Игорь продолжил, не обратив на реплику внимания.

— Коллеги в соседних кабинетах тоже в курсе, иначе б над вами не смеялись. Почему же тогда простые граждане не знают об этих ваших сущностях и прочем мракобесии? — закончил вопрос Игорь.

— М-да… — Даня всерьез призадумалась и вдруг спросила. — Знаешь, сколько видов птиц гнездуется в Москве?

— Чего?

— Того. Ну подумай. Ну хоть приблизительно.

Девушка смотрела с такой надеждой, что Игорь поднапрягся, припомнил ассортимент городских птиц, и, прибавив, на всякий случай еще парочку, выдал результат:

— Около десяти, плюс еще сбежавшие попугайчики.

— Больше ста шестидесяти, — победно возвестила Даня.

— Я, знаешь ли, не орнитолог, мне такие знания без надобности.

— Так и людям сущности без надобности. Какая разница, кто у тебя зарплату спер, да еще морду начистил? У нас тут разработаны методы, позволяющие поймать нестандартного гада, или раскрыть нестандартное правонарушение. А те «орнитологи», которым интересны всякие «птички» сами себе геморрой находят, без нашей помощи, — хмыкнула Даня, и протянула Игорю конфету. — На. Да ты не напрягайся, в процессе обтешешься.

Ее дружелюбие и попытка поддержать были похвальны, но у Игоря не было никакого желания обтесываться в этом дурдоме, и Даня, похоже, это поняла.

— Ясно. Тогда так, отработаешь год, и Богдан тебя отпустит, — предложила она.

— Год? А пораньше никак? — с надеждой спросил Игорь.

— Обойдешься. Нам нужен еще один сотрудник, а пополнение только вместе с осенью приходит, так что смирись. И ты, судя по реакции, очень даже наш клиент, твой предшественник мимо меня на четвереньках сиганул, над ним до сих пор прикалываются.

— Не худший вариант, — против воли выдал Игорь и уточнил. — Вы тут точно все адекватны?

— Более чем, — заверила девушка. — Богдан переаттестацию с блеском прошел, а меня сюда вообще из Москвы направили, как самого подходящего кандидата.

— Заливаешь, — не поверил Игорь.

— Я? Я заливаю? Смотри!

Под носом у Игоря оказался паспорт, развернутый на странице с регистрацией и в штампе четко был указан город. Да, это действительно оказалась столица необъятной родины.

— То есть ты, москвичка, снимаешь квартиру здесь, в Межанске? — не поверил Игорь. — Знаешь, обычно наоборот бывает.

— Ну как снимаю, — замялась Даня. — Подыскиваю. Я пока у Сашки живу.

— Так весь год и живешь? — вконец растерялся Игорь.

— Куда деваться-то? Нормальное жилье подыскать трудно — то квартплата высокая, то тараканы на кухне, — с сожалением пояснила Даня. — И потом, на практике я тоже у него жила, так что привычно.

— И чем же наш город такой особенный, что в нем столько сущностей водиться? — ехидно осведомился Игорь.

— Почему особенный? Тут, как раз, очень спокойно, — заверила Даня, и доверительно пояснила. — Вот в Питере — это жесть. В Москве потише, но все равно круче, чем тут. У нас там одни реки, запертые в трубах, чего стоят. И домов старых полно. А когда центр перестраивать начали, ну сносить все, переделывать, так местные коллеги вообще с ног сбивались, на работе ночевали.

— Да брось, разыгрываешь, — не поверил Игорь.

— Не верь, мне как-то все равно, — отозвалась Даня.

— Погоди, а темень? — вспомнил Игорь. — Саша про него упоминал, вроде он напал на меня.

— Забудь, — досадливо отмахнулась Даня, — они не разумнее таракана, обычный сгусток энергии, если коснется кожи, вызывает приступ озноба. Летом, как правило, неактивны, а зимой их принимают за обычный холод. В целом твари неопасные, если только в их лежку зимой не угодить, — добавил она, словно подобная информация могла успокоить нового сотрудника, — но Богдан наступил на одного в спячке, вот он и увязался. На тебя нарвался случайно, Сашка его, скорее всего, раздавил, и все дела.

Тут явился Богданов с обещанной минералкой и разговор прервался.

— Что у нас? — осведомился он, и, протиснувшись мимо сейфа, сел за стол и протянул бутылку Дане.

— Не, — отказалась та.

— Тогда докладывай, — велел Богданов и присосался к бутылке.

— Домовой в Сосновке, на проспекте Ленина опять ножи пропадают, и подозрительные звуки из канализации на улице Космонавтов, — отрапортовала Даня. — И Саш, сегодня третий день после полнолуния, тебе лучше дома посидеть. Ну, после того случая.

— Черт, забыл, — с чувством выругался Богданов, вытирая губы, и смирился.

Он принялся тыкать кнопки на мобильнике, попутно инструктируя персонал.

— Домовой подождет. Могу спорить, опять дед Яков надрался и буянит, на Космонавтов я молодого возьму, а ты… Тихо!

На другом конце трубки ответили, и Богданов принялся заливать девушке, почему встреча сегодня не состоится. Даня слушала, подперев щеку, изредка кивая особенно удачному обороту речи, а Игорь жалел, что не записывает, уж больно красиво врал Богданов. Получалось, что сорвавшееся свидание делало девушке честь и способствовало спасению отчизны. Внезапно, прямо на середине фразы, Богданов отключил телефон и смущенно убрал его в карман.

— Не поверила? — удивилась Даня.

— Оказывается, я сегодня не с ней встречаюсь, — пояснил Богданов и встал. — Ладно, Игорек, идем, будешь вникать в курс дела. Только без глупостей и держись рядом, а то тебе справку от травматолога выпишут, чирикнуть не успеешь.

— Умеешь ты человека подбодрить, — безнадежно прокомментировала им вслед Даня, нацепила наушники и уткнулась в монитор.

— Мы куда едем? — спросил Игорь, лихорадочно пристегивая ремень безопасности, после того, как серая «девятка», под управлением Богданова, рванув с места, и лихо обогнув служебный фургон, вырулила на трассу.

— На улицу Космонавтов. Сейчас пробежимся, поглядим, и обратно. Ты по канализациям в детстве лазил?

— Нет, — опешил Игорь от такого предположения.

— Жаль. Но ничего, привыкнешь, — утешил его Богданов, остановился на светофоре, и, пользуясь моментом, перегнулся через спинку кресла и принялся копаться в бардаке на заднем сиденье. — Где ж тут у меня было… О, нашел.

Он швырнул на колени Игорю пластиковую сумку с упакованными в нее резиновыми сапогами.

— Обувайся.

Да, не об этом мечтал Игорь, поступая в колледж. Суслики, водяные, темни и прочие сущности в его планы служить закону никак не вписывались.

— Саш, может не надо? В канализации без проводников люди пропадают, — напомнил Игорь.

— Обувайся, сказал. Да не боись, у меня Валька уже на второй раз один лазил.

— Это который мимо Дани на четвереньках сбежал?

— Ммм… уже в курсе? Ну да, он самый.

— И куда этот Валька делся? — уточнил Игорь, переобуваясь, что было нелегко, учитывая ремень безопасности и мчащуюся на полной скорости машину.

— Не сдюжил, пошел кого попроще ловить, — охотно отозвался Богданов. — Фантазия у него богатая, а нервишки так себе.

— А у тебя?

— А у меня наоборот, — пристально посмотрев на молодого человека, сообщил Богданов. — Мне пофигу, кто именно УК РФ нарушает, незнание закона оно, знаешь ли, от ответственности не освобождает. Доступно?

— Вполне, — согласился Игорь, подтянув голенище, и поймав себя на мысли, что заинтересовался происходящим.

А кто бы не заинтересовался? Даже визит в канализацию перестал казаться плохой идеей, к тому же подход Богданова к работе напоминал идеалы Игоря.

Машина остановилась у обочины, Богданов достал еще одну пару сапог с заднего сиденья, затем, кряхтя и ругаясь себе под нос, переобулся, пару раз стукнувшись коленом о руль, после чего, перегнувшись через Игоря, открыл бардачок.

На пол полетели счета, пара латексных перчаток, несколько оберток от шоколада и банка с газировкой.

— Здоров ты сладкое трескать, — присвистнул Игорь.

— Это Данька.

С последними словами Богданов выудил из недр бардачка пакет размером с кулак и запихнул его в карман.

— Все, идем.

Они обогнули машину, Богданов вытащил из багажника четыре полосатых конуса, аварийный знак на треножнике и велел Игорю расставить все вокруг канализационного люка, что возле тротуара.

Пока подчиненный трудился, расставляя конусы, Богданов отыскал в багажнике каску с прикрепленным фонариком.

— А если кто из водил знак не заметит? — спросил Игорь.

— Колесом провалится, — предположил Богданов. — Но это не к нам, это к ДПС.

Он подцепил крышку коротким ломиком, отодвинул ее в сторону и указал вниз.

— Чего стоишь? Полезай.

— Я?

— А кто, я? Лезь давай.

Пока Игорь нащупывал ступеньку и цеплялся за склизкие проржавевшие скобы, Богданов нахлобучил ему на голову каску, обидно прихлопнув сверху.

Свет из люка тусклым кругом освещал дно туннеля, и увиденная жижа оптимизма не прибавляла. Зато мысль, что деваться некуда прибавила прыти. Кто его знает этого Богданова, еще сапогом по каске попадет, потом скажет что случайно. Игорь аккуратно преодолел последние ступеньки, и осмотрелся. Свет плавно перетекал в полумрак, полумрак в полную темноту, и на расстоянии трех метров все терялось во мраке.

— Эй, в забое! — донесся сверху радостный голос. — Ты фонарь-то включи. И отойди, я спускаюсь.

Богданов сноровисто соскользнул вниз, а с последних ступенек просто спрыгнул, обдав Игоря тучей брызг. Первым делом он показал, как включается фонарь на каске, врубил свой, прожекторный, и указал вперед, давая команду двигаться.

Туннель был прямым, свет от фонарей выхватывал серые бетонные стены, тянувшиеся по ним провода и вонючий ручеек под ногами. Никакой романтики, расписанной диггерами, не наблюдалось. Метров через двести туннель состарился, бетон покрылся рытвинами и плесенью, кое-где из трещин торчала арматура, и появились ответвления. Свод иногда повышался, иногда понижался так, что Игорю приходилось наклоняться, и стало совсем уныло. Краткие команды на поворот разносились мерзким эхом, и желание поговорить не возникало.

— Могли бы найти люк ближе к цели, — заявил, наконец, Игорь, понизив голос.

Его слова гулко разнеслись по туннелю, и Игорь поежился.

— Нельзя, Ваньку напугаем, — пояснил Богданов.

— Тут что, живут?

— Нет, блин, мы тупо развлекаемся. Шагай, не расслабляйся.

Прикинув расстояние и сверив количество поворотов, Игорь заподозрил, что они сделали круг.

— Все верно, — подтвердил Богданов. — Просто кроме как в обход в нужное место идти нельзя. По-первости.

— Почему?

— Сказал уже, Ваню напугаешь. Он, от испуга, черт знает что может натворить.

— То есть он опасен, Ваня этот? — спросил на всякий случай Игорь. — Убить может?

— Э, брат, эта старая история, ты, что, ее действительно не знаешь? — засмеявшись непонятно чему, спросил Богданов.

— Не знаю, — признался Игорь.

— У Даньки спросишь. Стой, шахтер, нам сюда.

С такими словами Богданов указал на малоприметную железную дверь в стене слева. Он осторожно постучался и проговорил непривычно тихим голосом:

— Ваня, это я. Войти можно?

— Богдан, — донеслось из-за двери.

— Он самый. Тут приятель со мной, не пугайся, — предупредил Богданов и повернулся к Игорю. — Давай, боец, заползай. Ваня, я с фонарем, глаза прикрой.

Свет озарил небольшое помещение. Кирпичные стены крошились, но пол был тщательно выметен, весь мусор громоздился в углу, прикрытый веником из прутьев. На стене, напротив входа, на крючках висела на распялках одежда — брюки, рубашка в мелкую клетку, теплая куртка, внизу стояли кроссовки. Еще были матрас у стены и владелец помещения, видимо, тот самый Ваня.

Он сидел, обхватив руками колени и щурясь осматривал гостей. Возраст его определить было невозможно, но внешность впечатляла. Для начала, человек был абсолютно голый, и чрезвычайно худой. Лицо его было узким, челюсти выступали вперед, как у неандертальца, глаза скрывались под надбровными дугами, а уши торчали как два локатора, и, как успел заметить Игорь, ушные раковины были абсолютно ровными, практически без завитков. Кожа его чуть поблескивала, словно покрытая слизью, и казалась неестественно бледной.

Пристально глядя на вошедших, человек показал покусанную руку и всхлипнул.

— Бывает. Кто?

— Сыть, — наябедничал Ваня.

— Вот гад, — с чувством произнес Богданов. — Эй, Игорек, пригляди за Ваней, только не пугай его.

Не успел Игорь слова сказать, как Богданов, врубив фонарь на полную мощность, исчез за дверью.

— Ты куда! — заорал вслед Игорь. — Я здесь не останусь!

Мало того, что остаться ему пришлось, так как дороги назад Игорь не знал, так еще напуганный Ваня вжался в стену, ощерил зубы и зашипел.

— Не бойся, — Игорь сбавил тон, сам побаиваясь такого соседства, — я тихо постою, пока Саша вернется.

Смирившись с его присутствием, Ваня отогнул край матраса, выгреб оттуда пару горстей блестящих побрякушек и начал перебирать сокровища, довольно мурлыча под нос.

Игорь присмотрелся. Даже в луче квелого головного фонаря блеск золота был неоспорим. На драном ватном матрасе валялся золотой запас тысяч на сто, и это без учета камушков, мелькавших среди драгоценного метала.

Игорь тяжело сглотнул. Псих напротив самозабвенно перебирал сокровища и явно наслаждался процессом. У молодого полицейского мелькнула мысль о конфискации. Откуда, в самом деле, у этого существа могли появиться золотые украшения, если он их не украл.

Ваня, словно почувствовав намерения гостя, жалобно сморщился, и, посапывая, обернулся вокруг сокровищ клубком, в буквальном смысле как слизняк, спасающийся от опасности. Игорь отпрянул. Ему показалось, что в теле существа совсем нет костей, таким плотным клубком он свернулся. Тело изгибались не там, где должны быть суставы, а так, как надо хозяину для достижения нужной формы. Повернув голову на сто восемьдесят градусов, Ваня продолжил некоторое время таращиться на Игоря, затем ткнул лицо в колени, ограждаясь от внешнего мира, и прикрывая свои богатства.

— Ох ни черта себе, — пробормотал Игорь.

Из туннеля между тем донесся звук удара, мат, затем резкий звук, будто кого-то протащили по стене, все стихло, и тишину нарушало лишь жалобное рычание Вани.

— Тихо, тихо, я просто посмотрю, — уговаривал Игорь, шагнув ближе.

Клубок сделался идеально округлым, что полностью противоречило строению человеческого скелета, и шипение усилилось. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но тут явился Богданов, тащивший двухметровую многоножку, завязав ее тугим узлом.

— Еще раз, сволочь, тронешь Ваню, пущу на сапоги! И не смей воровать! — пригрозил он, ткнув многоножку мордой в матрас, и пинком отправил тварь за дверь. — Чтоб я тебя здесь больше не видел! — тут он соизволил обратить внимание на остальных и подозрительно спросил. — Эй, Игорек, ты, часом, лапки свои никуда не тянул?

То ли он догадался по виноватому виду, то ли существо на матрасе наябедничало, только Игорь, увидев, как изменилось лицо Богданова, слегка струсил.

— Я ничего ему не сделал, — поспешно оправдался он, — но это необходимо конфисковать, золото наверняка ворованное.

— Верю, — успокоил Богданов, — ты даже не думал отбирать его у Вани. И впредь думать не будешь.

— Он у тебя какой-то странный, — заявил Ваня, и от неожиданности Игорь вздрогнул. — Пытаться стащить что-то в подземелье, у незнакомого существа, в присутствии сил правопорядка — вопиющая глупость.

— Молодой еще, неопытный, — нехотя вступился Богданов. — В другой раз дам по шее. Ну что, меняться будем?

Он вытащил из кармана давешний сверток, и высыпал содержимое на матрас рядом с золотом. По матрасу раскатились десятка два стеклянных шариков. Некоторые цветные, другие прозрачные, они поблескивали в свете фонаря, и Ваня аккуратно беря каждый, подносил его к свету, разглядывая, как ювелир алмазы.

— Все мои?

— Как всегда.

— Ладно, забирай, — подумав, решил Ваня.

Богданов, в свою очередь, сгреб с матраса золото и распихал по карманам, а Игорь помалкивал, сообразив, наконец, что лучше не привлекать к себе внимания, пока не поймет, в чем дело.

— Ты чего шумел-то? — закончив обмен, уточнил Богданов. — Чуть крышку люка не сбил, видишь, даже полицию вызвали, думали, в канализации террористы заселись.

— Сыть и есть террорист, — насупился Ваня, сгребая под себя шарики. — И ты в пятницу не пришел, а мы договорились, что приходишь каждую пятницу. Я ждал.

Пробормотав что-то вроде извинений, Богданов извлек из внутреннего кармана несколько фотографий и выложил перед Ваней.

— У кого золотишко взял?

— Вот у этих двоих, — указал Ваня, — они вместе работали. Только их в городе больше нет, уехали.

— Что, тебя увидели? — серьезно спросил Богданов. — Испугались?

— Сытя видели. Он меня едва не спалил. А потом покусал, — обижено заявил Ваня и еще раз продемонстрировал покусанную руку.

— Беда, — посочувствовал Богданов, и ободряюще похлопал Ваню по плечу. — Да не боись, он еще дня три к тебе не сунется. Ладно, пора нам. Ты того, отдыхай, в пятницу загляну.

Богданов распрощался, и повел Игоря наверх прямым путем.

Вскоре, упаковав в багажник амуницию, они ехали в отдел.

— Ну как тебе? — поинтересовался Богданов, но Игорь ошарашено молчал. — Да не бойся, Ваня здесь уже лет тридцать живет, от него сплошная польза, если не считать отчетности.

— Зачем?

— В смысле?

— Зачем он живет в канализации, и кто он такой.

— Хрен его знает.

— Он человек?

— Да какое там, — досадливо отмахнулся Богданов. — Был бы человеком, я б с отчетностью не парился. Ваня это сущность, предки его какими-то змеями были, или драконами, или еще кем. Кто-то им поклонялся, кажется. Я этим не заморачиваюсь, ты у Даньки спроси, такие подробности по ее части.

— А золото у него откуда?

— Ворует, — буднично пояснил Богданов, выворачивая руль, и Игорь, уже привычно, ухватился за аварийную ручку и начал судорожно нащупывать ремень безопасности. — Причем только сворованные раньше, прикинь. Фиг его знает, как он чует. В принципе, Ваня вполне сходит за человека. С нарушением опорно-двигательной системы, но вполне сносного. Иногда, правда, с суставами не справляется, у него все кости как позвоночник, забавно смотрится. Проникнуть может куда угодно, вот и тырит золотишко.

— То есть ворует у воров, а потом отдает тебе?

— Меняет, — поправил Богданов. — Ему эти шарики нужны до зарезу, уж не знаю зачем.

— Понял. Ты этим не заморачиваешься, и лучше спросить у Дани, — невинно решил Игорь.

— Почирикай мне, — буркнул Богданов и продолжил. — Теперь схема такая — сдаем золотишко согласно заявлениям о пропаже и получаем премию.

— Как-то это странно.

— Может быть, — покладисто согласился Богданов. — Только у Вани удается найти вещи, которые в розыске несколько лет. Как, по-твоему, я перед начальством отчитываюсь? Капитан Богданов, в ходе следственного мероприятия отогнал темня и переломал лапы сыти? Да я бы сразу Бесу рапорт на стол положил. А так видно, что мы реально пользу приносим. Когда презренный металл вернем, когда еще что. Помнишь, в прошлом году из краеведческого музея картину украли?

— Ваня спер?

— Нет, шпана местная, я на нее случайно наткнулся, когда по лесу одного клиента гонял.

— Ясно, — Игорь решил ничему не удивляться и уточнил. — Бес это Кучеров?

— Он самый, — охотно подтвердил Богданов, лихо обогнав на повороте фуру. — Кучеров Константин Владимирович. Позывной с армии остался.

— Почему «Бес»?

— За личное обаяние и терпимость к людям.

Игорь изо всех сил старался не впасть в ступор и напомнил себе, что работает в государственной организации, люди здесь серьезные, и даже если непосредственный начальник бредит, он бредит с полного одобрения товарища полковника.

— Получается, вы с Даней ловите исключительно нечисть? — слабым голосом уточнил он.

— Чего это? — удивился Богданов, — Нам иногда и простые преступники попадаются. Ищем, так сказать, нечисть, а находим сволочь. Тут как повезет. Только не нечисть, а сущность. Разные вещи. Хотя… Видел, какие у Даньки волосы? Это она одного гада брала, так он в отместку ей в волосы вцепился, с тех пор уже полгода чернявая.

— Она что, не брюнетка? — окончательно запутался Игорь.

— Ты где конопатых брюнетов видел? — осведомился Богданов. — Это ее сущность перекрасила, раньше у нее такие были, — Богданов, для обозначения цвета, пошевелил пальцами, — рыжеватые.

Не успел Игорь задать следующий вопрос, как машина остановилась у отдела.

— Вылазь, иди в кабинет, а я пока протокол оформлю. Вернем, так сказать гражданам имущество, нажитое непосильным трудом.

Тут он вынул из кармана цепочку, взвесил ее на ладони, убрал обратно, и, скептически хмыкнув, добавил:

— Хотя может и не трудом, может и криминальным путем, но вернуть все одно придется.

— А как ты объяснишь свою находку? Не заявишь ведь, что шел по улице, а тут глядь, потерянные ювелирные украшения.

— Придумаю что-нибудь. Скажу, информатор донес кто украл и где спрятал, протокол задним числом оформлю. Все равно эти перцы из города уже сбежали, а вот их следы на ювелирке наверняка остались. Чего расселся?

У Игоря в голове с трудом укладывались последние события. На обычном бытовом уровне происходили вещи, которые, в принципе, не должны были происходить. Где-нибудь в кино — запросто, но там и обставлено все было красиво, спецэффекты, проникновенные слова, спасение мира, главные герои и, само собой, героини. В реальности же были заморочки с отчетностью, а вместо героев опер Богданов и девушка Даня, у которой, похоже, не все дома от такой работы.

В кабинете было пусто. Усевшись за стол, Игорь терпеливо ждал, пока кто-нибудь появится и даст знать, что делать дальше. Первой явилась Даня.

— Как съездили? — поинтересовалась она.

— Нормально. Нашли похищенные ценности, поломали лапы многоножке, и презентовали стеклянные шарики многосуставчатому товарищу, успешно маскирующемуся под человека.

— Молодцы, — кивнула девушка. — И как тебе?

— Нормально. А кто этот Ваня по происхождению?

— Потомок Золотого Полоза. Ты Бажова читал?

— Шутишь? А мама у него Огневушка-поскакушка?

— Потаскушка, — засмеявшись, передразнила Даня. — Говорю же, потомок. Очень дальний. Думаю, Полоз от такого родства открестился бы, но тут уж ничего не поделаешь, нечего было вступать в межвидовые отношения.

— Ясно. Отсюда, видимо, и его страсть к золоту.

— Соображаешь, — похвалила Даня. — У нас, в принципе, не пыльно, бывает работа и похуже, вон, в отделе нравов, например. Такого насмотришься, потом жить не захочешь.

— А вы, стало быть, монстров ловите? — насмешливо спросил Игорь.

— Почему сразу монстров? — удивилась Даня. — Просто всяких разных. Вот Ваня разве монстр? Так он еще лазает везде, видит много чего, лучший наш информатор, между прочим. Если бы Сашке за предоставленную инфу соседние отделы каждый раз по стопке наливали, он бы спился давно. Правда, Ванечка света боится, так что годен только для темного времени суток.

— И как к вам дела поступают?

Игорь всерьез заинтересовался. В самом деле, кто в здравом уме начнет звонить в полицию, с воплем, что увидел полузмею получеловека в сопровождении многоножки, а дел в этом кабинете, похоже, хватало.

— Как-как… Кто с подобным сталкивался, напрямую звонит, а так… ну, предупредили участковых, типа, если что странное, то это к нам. По началу ерунду всякую сливать пытались, например, если после бытовухи орудие преступления не найдено. Потом остепенились, конечно, а сперва ржали

— Чего ж перестали?

— Ты нашего Богдана видел? — усмехнулась Даня. — Давай, попробуй над ним посмеяться.

Такого желания у Игоря решительно не возникало. У Богданова, похоже, были свои понятия, что можно, а что нет, и смех над его отделом в понятие «можно» не входил.

— Ну его, еще морду набьет. Он боксом занимался?

— Самбо, — поправила Даня. — Кандидат в мастера. Ну еще служил в определенных местах, только это давно было.

Было у Игоря еще несколько вопросов, но задать их помешал Богданов. Он ввалился злой как собака и сходу заявил, что отправляется в Сосновку.

— Ты чего злой такой? — поинтересовалась Даня.

— Да Бес, зараза. Заявление еще нашлось, о краже трех браслетов из золота, теперь требует растрясти Ваню. Опять ползарплаты на шарики угроблю.

— Зачем? — уточнил Игорь, высунувшись из-за монитора.

— Чтобы Ваня эти долбанные браслеты нашел и спер! — рявкнул Богданов. — А нам виновного указал. И как я, спрашивается, потом все это оформлять буду?

— Чьи браслеты были? — уточнила Даня.

— Чьи… чьи надо. Из квартиры одной позавчера украли, и Косте уже всю плешь проели с расследованием. Нет, знать бы раньше! К Ване до пятницы заявишься — покусать может, не заявишься — Бес загрызет… Эй, боец, поспеши, не то опоздаешь, — последние слова относились к Игорю.

— Подожди! — воскликнула Даня. — Если Кучеров злой, то я лучше с вами поеду.

— С какого хрена? Сиди вон, работай, — осадил ее Богданов.

Но Даня, похоже, всерьез опасалась репрессий со стороны начальства.

— Саш, ты сам подумай, у тебя на руках молодой необстрелянный сотрудник. Вдруг напортачит, а я подстраховать могу.

Под весом аргументов Богданову пришлось сдаться. Заперев кабинет, все трое направились к машине.

— Даньку вперед, — осадил Богданов Игоря, — иначе она мне весь салон загадит.

— Укачивает, — печально согласилась Даня, влезая на переднее сиденье.

Дорога на Сосновку вела через полгорода и жиденький лесок. Ехать было минут сорок, и всю дорогу сотрудники отдела молчали, только радио играло попеременно то русский рок то шансон, в зависимости от того, чья была очередь выбирать волну, но Игорь, сидевший на заднем сиденье, одинаково ненавидел обе станции.

В Сосновке, аккуратной небольшой деревушке, где центральная улица даже была покрыта свежим асфальтом, они не остановились. Выехав за пределы сельскохозяйственного оазиса, и чуть не сбив по пути козу, Богданов взял вправо, и, через пятьсот метров резко затормозил. Игорь едва не ткнулся носом в переднее сиденье, а более опытная Даня успела откинуться назад.

— Прибыли, — бодро сообщила девушка. — Теперь прогулка по природе и мы на месте.

— Погоди. Вы же говорили, вызов был в Сосновку.

— Не «в», а «из», — строго поправила Даня. — Участковый местный звонил, а с ним связался Илья Егорович Ковров. Лесник местный. Вот к его сторожке мы и пойдем.

Тут оба сообразили, что Богданов давно ушел, и бросились догонять.

— Куда ж его несет, — простонал Игорь через полкилометра, едва успев увернуться от еловой ветки, выросшей поперек пути.

— Просто Богдан напрямик чешет, так короче, — пропыхтела сзади Даня.

— А по дороге, на машине, не дано?

— Нет. Можно по тропке, но там шагать версты три, а так мы почти пришли.

— Почти не считается, — возразил Игорь, и выскочил на поляну.

Дом на поляне стоял добротный, бревенчатый, со стороны, откуда пришли гости, виднелся вход с крыльцом на три ступеньки и под козырьком, а так же два оконца, с резными ставнями.

— Илью Егоровича не бойся, — быстро сказала Даня. — Хотя вид у него тот еще, конечно.

— А на самом деле он добрый, — нервно предположил Игорь.

— Кто? Ковров? Вот уж нет. Поймает на браконьерстве, запросто башку оторвет. На этой почве он, кстати, нам на глаза и попался. Самооборона, телесные повреждения средней тяжести, три года условки. Он браконьеров к мавкам приравнивает.

— К кому?

— Существа такие, мы с ними пока не сталкивались, — просветила Даня, аккуратно обходя очередной пень. — Да и вообще он людей не жалует.

Подумав, она добавила с легким удивлением.

— Он даже Богдана просто терпит.

Тем временем Богданов, прислонившись спиной к двери, колотил в нее каблуком.

— Ау, Егорыч, открывай!

— Ну, раз терпит, значит мужик сама доброта, — решил Игорь наблюдая эту сцену.

Дверь Богданову не открыли, зато из сарая, видневшегося позади дома, вышел сам хозяин — седой, бородатый мужик, что называется поперек себя шире, одетый в потрепанный комуфляж, и с дробовиком наперевес.

— Чего орешь? — поинтересовался он глубоким басом.

— Чего звал? — в тон отозвался Богданов.

— Надо было. Это кто с тобой? — Егорыч указал стволом дробовика на Игоря.

— Пополнение прибыло, — кратко пояснил Богданов, и позвал. — Игорек, иди сюда, будем тебя в курс дела вводить.

Нехотя приблизившись, Игорь встал чуть позади, оставляя начальника между собой и дробовиком.

— Странный какой-то, — подозрительно прищурился лесник.

— Стесняется, — чересчур серьезно пояснил Богданов, и толкнул Игоря в плечо. — Да не стой столбом, вот, знакомься, это Ковров Илья Егорович, местный лесник. Охраняет заповедник и все такое. Запомнил?

— Запомнил, — обреченно кивнул Игорь, и прикинул, человек перед ним, или очередной замаскированный персонаж страшной сказки.

— Я чугайстырь, — правильно истолковав его взгляд, солидно представился Илья Егорович. — Называть меня будешь по имени-отчеству, никакой фамильярности я не потерплю. Теперь идемте.

Едва миновав крохотные сени, все четверо оказались в комнате. Там пахло сосновой смолой, в углу стоял телевизор, перед ним продавленное кресло, в другом углу печка, призванная прогревать помещение в холода. У стены стояла кровать и массивный дубовый шкаф, еще одна стена знаменовала собой кухню, по крайней мере, именно возле нее, на столике, красовалась двукомфорочная электроплитка. Еще посередине комнаты стоял круглый обеденный стол с самоваром, блюдом с баранками и вазочкой с медом. Возле стола стоял самодельный табурет.

— Сейчас покажу, — пробурчал лесник, запирая ружье в шкаф, затем прошествовал к телевизору, и чуть отодвинул его в сторону.

— Видал?

— Чего видал?

— Богдан, — зашептала Даня, — он про вон тот знак на стене, наверное, говорит.

— Я тебе сколько раз велел помалкивать в этом доме? А ну брысь! — рявкнул Илья Егорович, и Даню как ветром сдуло, лишь входная дверь с треском захлопнулась.

Вопреки ожиданиям Игоря, Богданов и не думал вступиться, он посмотрел на нарисованный знак и пожал плечами.

— И что?

— А ничего, — огрызнулся Егорович, — только кто-то не испугался войти в мой дом, изгадить стены, да еще и припрятать это так, чтоб я не заметил.

— Суровые ребята, — согласился Богданов. — Ладно, поспрашиваю в окрестностях, может, знают какого самоубийцу, что решил к тебе в дом без приглашения заглянуть.

— Столько лет живешь, а все дураком остаешься, — презрительно бросил лесник. — Что ж я, сам расспросить не смогу? Ты лучше ответь мне, полиция, кому понадобилось так нагадить? И ведь даже не украли ничего. И что за знак такой? И почему с северной стороны?

— Может не с северной стороны, а слева от входа? — неожиданно для себя проговорил Игорь.

— Или так, — величаво согласился Илья Егорович и милостиво разрешил. — Возьми баранку.

Игорь замер и посмотрел на Богданова.

— Бери, — велел тот, и Игорь, под одобрительным взглядом лесника прошествовал к столу и взял баранку.

— А ты, Сергеевич, все ж таки выясни, что за гад такой лазает по чужим домам, да стены портит. Особенно если знает, что из этого дома можно и не выйти. Я обратно в камеру не хочу, но тут сдержаться не получится.

— Выясним, — просто согласился Богданов, — работа у нас такая. Слушай, а тебе этот значок ничего не напоминает?

— Я бы сказал, кабы напоминал, — раздраженно заявил Ковров, и Игорь с ужасом заметил, что глаза его наливаются кровью. — Еще паршиво мне становится день ото дня. Ясно?

— Да полно, Егорыч, — не поверил Богданов, — ты в жизни ничем не болел, на тебе любая рана как на собаке заживает.

— Так я и не болею, — сдержанно процедил чугайстырь. — Просто плохо. Слабость. Лес не чую.

— Что, серьезно? — вскинул брови Богданов, прошел к знаку и внимательно присмотрелся.

— Может и не краска, — задумчиво проговорил он. — Может что похуже.

— Да кровь это! — потерял терпение лесник. — Что ж я, кровь не учую?

Молча достав из кармана пакетик, Богданов наскреб в него со знака красящего вещества и провел ногтем по застежке.

— Ты в моем доме хозяйничаешь, — сквозь зубы предупредил Егорович.

— Я твою шкуру спасаю, — огрызнулся Богданов. — Так, я закончил. Егорыч, дай тряпку помокрее.

— Сам сотру, — заявил лесник.

— Сам так сам, — пожал плечами Богданов. — Только не касайся его голыми лапами, вдруг колдовство какое.

— Не вчера родился, — прорычал Ковров и предупредил. — Ты ступай уже, Сашок, ступай. Больно много народу в доме за один раз. Не сдержусь.

Не успел никто пальцем пошевелить, как лесник, прихватив Игоря за шиворот, вытолкал его за дверь. С Богдановым он обошелся сдержаннее, и выпроводил, уважительно придерживая под локоть.

Дверь за ними захлопнулась, и раздался лязг засова.

— Боится, что вернемся? — спросил Игорь.

— Боится за нами выйти, — поправил Богданов и пояснил. — Он гостей на дух не выносит, особенно незнакомых, и уж тем более в сопровождении женского пола. А тут пожалуйста, полный комплект. Кстати, о женском поле.

Вспомнив, Богданов вынул телефон, и, подняв его повыше, принялся искать зону приема. С приемом в этих местах были проблемы, и важный разговор пришлось отложить.

— Даня-то где? — внезапно вспомнил Игорь, когда шли обратно к машине.

— Болтается где-то, — отмахнулся Богданов, и гаркнул во все горло. — Эй! Данька!

— Здесь я, — донеслось спереди, и из-за деревьев появилась девушка.

— Много набрала?

— Да так, на сковородку, — Даня встряхнула пакет с боровиками и пообещала. — Вечером с картошкой потушу.

— Видал? — гордо спросил Богданов у Игоря. — Егорыч женщин в принципе не переносит, все за нечисть их принимает, а Даньку терпит, даже грибы ей собирать позволяет.

Про себя Игорь усомнился в терпимости, уж больно грубо лесник спровадил Даню из дома, но спорить не стал.

— Ты, кстати, когда будешь Коврова навещать, спроси разрешения по грибы пройтись, — инструктировал между тем Богданов. — Должен разрешить, ты ему понравился. Вон, даже баранкой накормил.

Для первого дня событий оказалось многовато. Не к такому Игоря готовили в колледже на протяжении четырех лет.

Подскакивая на колдобинах, и один раз застряв в глубокой колее, машина кое-как выбралась на шоссе и дальше ехали без приключений, а Игорь пытался разобраться в своих должностных обязанностях. Выходило, что он должен периодически навешать Коврова, Ваню и еще бог знает кого.

— Это вроде участкового что-то, — пробормотал он вслух.

— Точно подметил, — похвалил Богданов. — Учитывая специфику, мы тут и участковые, и надзиратели по условно досрочному освобождению, и эксперты, и опера, и еще бог знает кто. Отдел наш городской, так что все дела со странностями наши. Ну, плюс окрестности.

— Слышь, Дань, — помолчав, спросил Богданов, когда въехали в город. — Ты тот знак рассмотрела?

— Ну.

Знак был незамысловатый, вроде печатной буквы i, с ярко выраженными верхней и нижней черточками, а вместо точки загогулина, похожая на язычок пламени.

— Раньше такое видела?

— Нет.

— А я видел, — протянул Богданов. — У Вани в каморке, слева над притолокой.

Повисло недолгое молчание.

— Саш, а как он там оказался, если, по твоим словам, к Ване в каморку не то что войти не каждый может, даже разыскать ее проблематично, — осторожно уточнил Игорь.

— Вот и я думаю, — втянув сквозь зубы воздух, сказал Богданов, сворачивая к отделу. — К Егоровичу вон тоже не сунешься, убьет на фиг и кабанам скормит.

— Подожди, — перебил Игорь, — с Ковровым понятно, от него за километр держаться хочется, а Ваня этот амеба амебой, его-то что бояться? Он даже от многоножки этой защититься не может, тебя зовет.

— Это у них семейная разборка, — хмыкнул Богданов. — Как раз из-за сытя к Ване никто и не сунется — загрызет, к чертовой матери. Так что осторожнее, когда в следующий раз к нему пойдешь.

— Я больше туда не сунусь, — предупредил Игорь, но Богданов его слова проигнорировал.

— Сытю Ваня приносит сверху шоколад, а тот охраняет подступы к жилищу и помогает ловить крыс. Когда шоколада и крыс нет, пытается сожрать Ваню. Все просто.

На счет «все просто» Игорь был решительно не согласен, но промолчал. Для первого дня и так было предостаточно.

Когда подъехали к отделу, Богданов смилостивился.

— Домой топай, — велел он, и, перегнувшись через спинку кресла, открыл дверцу. — Кофейку хлопни, водочки, мысли в порядок приведи. Завтра к девяти явишься, если, конечно, раньше не вызову. Да, заодно покопайся в Интернете, почитай о сущностях. Дань, а мы с тобой на доклад к начальству, за «пряниками».

 

Вторник

Будильник зазвонил, и на него обрушился удар сверху. Игорь продрал глаза и призадумался, не успев встать с постели. Кидаться головой в омут ради надзора за местной нечистью не хотелось, но было интересно, что еще скрывается в родном городе, где самым колдовским, с чем он сталкивался до сей поры, был вызов Пиковой дамы в летнем лагере много лет назад.

Прерывая размышления Игоря, зазвонил телефон.

— Игорек, давай сюда, только быстро, — голос был Данин, и Игорь мысленно ругнулся.

— Погоди, — начал он, растирая свободной рукой лицо, — я еще толком не проснулся. Что случилось?

— Да брось ты, — нетерпеливо перебила Даня, — Семь утра, полгорода уже на ногах. Выпей кофе и через сорок минут будь у отдела.

С такими словами она повесила трубку, а Игорь вскочил как ошпаренный, и начал собираться. Кофе пришлось заливать холодной водой и пить залпом. Форменную куртку застегивал на ходу, зато ровно через десять минут он был уже на улице и припустил за автобусом, призванным доставить к месту службы. Хорошо хоть удалось сесть на сиденье, и Игорь смог завязать шнурки, в спешке сборов засунутые за голенища ботинок.

За окном мелькали дома, машины, прохожие, спешащие по своим делам, а Игорь внимательно присматривался к канализационным люкам, не вылезет ли оттуда какая тварь. Поймав себя за этим занятием, он отвернулся от окна, решив перестать валять дурака, и едва не проехал свою остановку.

— Где тебя носит? — услышал он, как только вышел из автобуса.

— Ну извини, — развел руками Игорь. — Быстрее общественного транспорта я бегать не научился.

— Напрасно, — буркнул Богданов и втолкнул его на переднее сиденье «девятки».

— Куда мы? — поинтересовался Игорь.

— Куда-куда, — проворчал Богданов, — поедем, посмотрим на убийство с особой жестокостью. Крови боишься?

— Боюсь, — признался Игорь.

— Привыкай, — равнодушно посоветовал Богданов, и, смягчившись, утешил. — Не парься раньше времени, я сам еще не знаю, что там. Может и не наш случай, но глянуть стоит.

Через десять минут они остановились у кирпичной пятиэтажки и взбежали на третий этаж.

— Наконец-то. Богдан, ты что, спал? Только вас ждем, — поприветствовал их товарищ в форме старшего лейтенанта, пропуская внутрь.

— Где эти чертовы понятые? — донесся рев из комнаты, и Игорь отпрянул.

— Не бойся, Лукашин зря не обидит, — насмешливо подбодрил Богданов.

Игорь его уже не слушал. Представшая картина как-то отвлекла от наставлений руководства. Комната в небольшой, хорошо отделанной квартире была вся залита кровью.

С порога, где они с Богдановым стояли под присмотром участкового, было видно тело, лежавшее на спине, раскинув конечности. Тело было заключено в неровный круг, разделено вдоль и некоторое количество внутренностей выпало на ковер.

Вызванные на место происшествия полицейские проводили осмотр, негромко переговариваясь между собой, рядом с телом суетился медэксперт, а Богданов сосредоточился на осмотре стен.

— Смотри внимательнее, — велел он. — Чуть что странное заметишь — сразу говори.

— Кому, им?

— Они и без тебя разберутся. Мне говори.

Ничего странного не наблюдалось. Кроме трупа, естественно, все же мертвые тела попадались не каждый день. Игорь ожидал, что ему станет плохо, но гораздо больше тела его заинтересовали действия Богданова. Тот, словно ищейка втянул носом воздух и быстро прошел вдоль стен, а закончив осмотр покачал головой, показывая, что по их части ничего нет.

— Господа понятые, — раздался голос старшего опергруппы, — обратите внимание на этот предмет.

Их внимание обратили на обычный кухонный нож, завалившийся за кресло.

Богданов тоже посмотрел, и, многозначительно покашляв, указал куда-то вниз. Внимания на него обратили не больше, чем Игорь на номер квартиры, куда их привели, и пришлось покашлять громче.

— Богдан, не мешай работать! — прикрикнул на него Лукашин.

— Да я уже горло сорвал, — огрызнулся в ответ Богданов и ткнул пальцев в пятно возле дивана. — Ослеп?

На полу виднелось несколько кровавых отпечатков, а возле дивана, на границе с ковром, отпечаток был смазан, словно по полу скользнули пяткой.

— Ну? — уточнил Лукашин.

— Баранки гну, — беззлобно подсказал Богданов. — Внимательнее смотри.

Все глянули, куда он указывал. Даже Игорь попытался подойти ближе, но его прихватил за плечо участковый, не давая испортить место преступления.

— И? — осведомился Лукашин. — Мы этот след уже сфотографировали.

— Кота ловите, — посоветовал Богданов. — Может повезет, покусал он вашего убийцу.

— Да какого кота? Тут ни лотка, ни миски нет.

— Значит, из одной тарелки с хозяином хавал, и на один унитаз ходил — стоял на своем Богданов. — На ковре вон шерсть. Будь собака, давно бы залаяла или она уже дохлая. В квартире его не видно, мимо охраны не пробегал, шкафы вы осмотрели. Значит под диваном. Одной ногой человек так не поскользнется, видишь, след какой, значит, пнул кого-то или чего-то. В общем, ставлю полтинник на кота.

— Принято, — охотно согласился Лукашин и отдал команду. — Эй, молодой, полезай.

Такой же новоиспеченный лейтенант как и Игорь лег на живот, сунул руку под диван, и тут же с воплем вскочил, зажимая окровавленное запястье. С другой стороны дивана выскочил огромный рыжий котяра и припустил к двери.

— Детский сад, — прокомментировал Богданов и заорал на Игоря. — Чего стоишь? Лови его!

На улицу кота не выпустил бдительный участковый с двумя соседями — понятыми, и животное рвануло на кухню, к изумлению работавших там криминалистов. Совершив круг почета с душераздирающим мявом, и опрокинув по пути мусорное ведро, кот, взрывая лапами паркет, ринулся искать убежище в другом месте, но Игорь успел накинуть на него форменную куртку, схватил и прижал к груди. Мяуканье стало придушенным, лапы дергались в тщетной попытке вырваться, а Игорь стоял, чувствуя себя довольно глупо и не зная, что делать дальше.

— Молодец, — похвалил его Лукашин и окликнул молодого коллегу. — Леша, ну-ка глянь, что там у этого блохастого с когтями и зубами.

Несчастный Леша, промокнув салфеткой кровь на руке, нащупал голову кота и попытался ее освободить. Кот был спеленат кое-как, и попытка освободить голову едва не привела к новым травмам, но вдвоем его удалось удержать и, наконец, осмотреть пасть. Прибежал эксперт, вооруженный ватной палочкой, пошарил в пасти кота и радостно воскликнул:

— Смотри-ка, похоже, и впрямь покусал.

На ватной палочке была кровь, а при дальнейшем осмотре удалось нашарить еще и пару волокон ткани под когтями. Все это время Игорь выполнял роль держателя кота и порядком устал.

На том миссия закончилась и Богданов, приняв выигрыш, удалился.

— Есть что по нашей части? — с деланным равнодушием осведомился Игорь, пока спускались вниз, и решив вести себя, как ни в чем не бывало. Расследование, оно везде расследование, главное было показать себя во всей красе, это способствует карьере, как учили его знающие люди.

— Ничего нет, и это есть хорошо, — туманно отозвался Богданов. — Иначе б застряли тут до самой ночи, а так в конторе посидим, кофейку попьем.

Дверцу машины заело, и Игорь едва не вывернул ручку, пытаясь открыть.

— Не свое, не жалко, — проворчал Богданов, плавно нажал ручку, чуть приподнял дверцу, и она открылась.

— Починил бы, — посоветовал Игорь, — или попроси начальство, пусть новую даст.

— Это моя, — пояснил Богданов, — мне бензин оплачивают, но машина моя.

Он, сев на место водителя, полез в бардачок, вытащил зарядку для телефона, а следом за ней выпала недоеденная шоколадка.

— Прибью заразу, — зло процедил Богданов. — Сидит, шоколадки в машине трескает. Хоть бы раз салон почистила.

— Ты про Даню?

— Про кого ж еще.

Взаимоотношения этих двоих окончательно заинтересовали Игоря. На парочку в общепринятом смысле они не походили. Какая девушка, в самом деле, отпустит своего относительно молодого человека на свидание с другой женщиной? На родственников они были похожи не больше, чем сам Игорь на Кучерова, но насвинячить в салоне и не понести за это наказания мог только близкий человек.

— Она тебе кто? — рискнул спросить Игорь.

— Данька-то? Так я ее на улице подобрал по доброте душевной, накормил, все прививки сделал, даже ошейник прикупил, теперь вот, живет.

— Она сущность?

— Спятил? — засмеялся Богданов. — Ты того, голову не забивай.

Пришлось ограничиться столь расплывчатым объяснением, так как машина тронулась с места и стало не до разговоров, по крайней мере, пока не остановились на светофоре. Все-таки к манере вождения Богданова надо было привыкнуть.

— А с котом что? — снова начал расспрашивать Игорь, пока, барабаня пальцами по рулю, Богданов ожидал зеленый свет.

— Вскроют, найдут части человеческого тела и спишут убийство на него.

— Я серьезно спросил.

— Сам-то как думаешь? — повернул к нему голову Богданов. — Давай, врубай мозги.

— Думаю, мазок из пасти отправят на анализ ДНК, сверят с базой данных и найдут преступника. Или сверят с ДНК подозреваемого.

Ему пришлось замолчать, так как на Богданова напал приступ хохота. Даже слезы на глазах выступили, и зеленый свет он проигнорировал, к явному неудовольствию стоявших позади автомобилистов.

— Ну ты даешь, — утирая слезы выдавил Богданов и тронул машину с места. — Детективов насмотрелся? Ты себе представляешь, сколько стоит такая экспертиза, и сколько времени она займет?

— Что не так? Мы в колледже проходили, — уязвлено сказал Игорь.

— Так то колледж, а это жизнь. Здесь проверят личинку замка на предмет взлома, поймут, что потерпевший впустил убийцу сам, после чего среди недоброжелателей и просто близких знакомых будут искать человека, покусанного и поцарапанного животным. Видел кровь на полу? Судя по отпечаткам, пнул его тот, кто по крови прошелся, причем вокруг тела. А кот, скорее всего, ошалев от творящегося безобразия, кинулся на преступника, за что и был награжден пинком. Вот такие последствия у животной преданности, — философски закончил Богданов.

— С чего ты взял, что он сам впустил? — быстро спросил Игорь.

— Даже не знаю, — призадумался Богданов и решил. — Опыт. Дверь не взломана, квартира в порядке, явно ничего не искали, а подбирать ключ ради такого странного убийства… Думаю, псих какой знакомый.

— Может, сантехником представился, вот и впустили, — выдвинул свою версию Игорь.

— И часто ты сантехникам дверь в трусах открываешь?

— Нет, — растерялся Игорь. — При чем тут трусы?

— На кресле, из всей одежды, только они лежали. Окровавленные. Логично предположить, что именно их сняли с покойного, прежде чем начать потрошить. Если бы потерпевший открывал дверь незнакомому человеку, он бы хоть треники натянул. Да не бери ты в голову, все одно нам это дело не скинут, не наш профиль.

Кабинет встретил тишиной и покоем. Богданов указал Игорю на его стол, и посоветовал потихоньку обживаться. Игорь сразу включил компьютер. Компьютер, в свою очередь, запросил пароль, который удалось обнаружить записанным на бумажке, спрятанной под клавиатурой, и, едва успев его ввести, Игорь вздрогнул от грохота распахнувшейся двери.

— Осваиваешься? — бодро спросила с порога Даня и тут же одобрила. — Правильно. Смотри, в верхнем ящике скоросшиватели и бланки, в среднем всякий мусор, в нижнем можешь завести хомяка. Ручки вот в этом стаканчике, — продолжила девушка, словно Игорь сам не видел, — ну а всякие дыроколы, степлеры и прочая канцелярщина вон в той тумбочке. Ладно, я работать, если понадоблюсь — стучите.

С такими словами она села за свой стол, нацепила наушники и пропала для внешнего мира.

— Смешная, — прокомментировал Игорь.

— Оборжешься, — согласился Богданов, выпрямился и потер лицо руками. — Ладно, Игорек, давай-ка завари кофе, и глянем, что у нас по плану.

Ритуальное чаепитие закончилось быстро, очень уж Игорю не терпелось приступить к работе, и, как оказалось, зря. Обязанности молодого сотрудника в отделе мало отличались от стажерских. Для Богданова «по плану» означало занесение в базу старых дел, и он водрузил перед Игорем башню из папок.

— Ничего себе, — слабым голосом пробормотал тот.

— Раньше этим Валька занимался, но свалил шибко быстро, не успел до конца разобрать. До его прихода у нас все было в идеальном порядке, у меня для этого Данька имелась, — пояснил Богданов, вернулся за свой стол и принялся, судя по звукам, изничтожать монстров в одной из стрелялок.

На некоторое время все увлеклись работой. Даня, поматывая головой в такт музыке, рыскала по сводкам, в поисках подходящих дел, Богданов изничтожал монстров, а Игорь, чертыхаясь, вбивал на диск информацию многомесячной давности.

— Богдан, — окликнул он.

Моментально воцарилась тишина. Даже Даня, почуяв неладное, сняла наушники, и в комнате слышалось только «Возвращение домой» великого Паганини, да жужжала одинокой мухи под потолком.

— Что?

Это явно было не «что тебе надо?» а «что ты сказал?» и прозвучало оно крайне недружелюбно.

— Я тебе как представился? — уточнил Богданов.

— Саша, — вспомнил Игорь.

— Вот так и обращайся. Понял?

— Так точно, товарищ капитан, — смутился Игорь и продолжил, — Саш, тут вот место в протоколе странное.

Тишина перестала быть гнетущей, Даня вновь уткнулась в монитор, а Богданов нехотя подошел, протиснулся за плечом Игоря и попытался прочитать, что же непонятно юному коллеге.

— И чего неясного? У меня там пятый уровень нарисовывается, а ты со всякой фигней лезешь, — посетовал он.

— Вот, посмотри. Ошибка, наверное. — Игорь ткнул пальцем в непонравившееся ему место.

Досадливо крякнув, Богданов начал читать вслух.

— «При выезде на место происшествия, сотрудниками полиции труп обнаружен не был. Обнаруженные костные останки признаны окаменелостями и не пригодными для дальнейшей идентификации. Группой аналитического отдела были собранны жидкости, оставшиеся на месте предполагаемого убийства и костные останки, которые затем были переданы в лабораторию Б-4 для дальнейшего изучения». И что? — недоуменно посмотрел Богданов на Игоря. — Тут все просто, как валенок. Приехали полицейские на вызов, увидели, что вызов ложный, нет тела, нет дела, и уехали. А мы пошарили, нашли в траве вязкую слизь, собрали в пробирку и отправили в лабораторию. С костями еще проще, мы с Данькой возле того дома крутились накануне, никаких костей не было, а тут раз, и появились, да еще, словно сто лет тут и лежали. Мы и их заодно отправили.

— А что за лаборатория такая?

— Наша, ведомственная. Если присылаем что-нибудь интересное, нам похлопают в ладоши, если нет, стучат Косте… в смысле Константину Владимировичу, а он, в свою очередь, навешивает нам по ухам.

— По ушам, — поправил Игорь.

— Вот по ним, — не стал спорить Богданов. — Еще вопросы?

— Да!

Игорь поспешно достал папку и сунул ее Богданову.

— Почему ты расследовал гибель кабана? Он что, был сущностью?

Пролистав папку, дабы освежить память, Богданов указал на протокол допроса Коврова.

— Видишь? Кабанище этот пару центнеров весил, а его загрызли, и, судя по следам, загрызли прямо на месте, он даже хрюкнуть не успел. Ковров сперва на браконьеров с собаками грешил, а когда осмотрелся, вызвал нас. Вот, читай, зубенки у нашего «грызуна» были мелкие, так что тварь по размеру полтора хорька, а горло секачу в несколько секунд на клочки разнесла. В лесах таких зверей не водятся, Егорыч бы знал, я и заподозрил неладное. Пробил по сводкам…

— Кто пробил? — подала голос Даня.

— В смысле, велел пробить, — тут же поправился Богданов, сверкнув на девушку глазами, — и выяснил, что от собачьего произвола за последние месяцы погибло еще три человека — мужик один и две девушки, снимавших вместе квартиру. В квартире той две собаки было, овчарка и мелкая такая, ну, ты знаешь, чтоб подмышкой таскать. Когда полиция приехала, пристрелили овчарку, она к телам не подпускала, ну и списали трупы на нее же. Разве на шавку мелкую кто плохо подумает? Во-от… Вскрытие тоже особо тщательно не делали, причина смерти была очевидной. С мужиком и вовсе просто, его на пустыре нашли, а там дички стаями бегают. Короче, мы затребовали материалы, сравнили следы зубов, провели эксгумацию, и выяснили, что собачка одна и та же, и она у жертв щитовидку выкусывала.

— И у кабана? У них разве есть щитовидка?

— Вот на кой ей кабан не знаю, — слишком серьезно ответил Богданов. — Не успел спросить, знаешь ли, нашел эту тварь в приюте и пристрелил к лешему, а потом угрохал несколько часов на составление отчета.

— Кто угрохал? — опять встряла Даня.

— Кто тебя пинал, чтоб поощрить творческий процесс? — вспылили Богданов. — Мало было?

— У Саши получился на редкость удачный отчет, — с чувством заявила девушка и сдвинула наушник обратно на ухо.

— Погоди, а с костями что? Вы это дело раскрыли? — не отставал Игорь.

Богданов порылся в папке и указал на заключение.

— Ты чего филонишь? Вот, читай. Убийство. Одна дама средних лет, приревновав своего гражданского супруга, зарезала его прямо в кустах, а мужик оказался сущностью. Его строение подразумевало после смерти полное растворение в атмосфере, насыщенной кислородом. Увидев, как тело прямо на глазах растворяется, дамочка слегка умом повредилась и сбежала. Наследила как хорек в курятнике. В лаборатории ДНК выделили, на месте преступления следов полно, в мойке нож валялся, в общем, Сивкова сейчас суда ожидает, думаю, пятерик получит, если, конечно, в дурку не загремит.

— Как же вы объяснили кости? — ошарашено спросил Игорь.

— Эксперты что-то писали про кислоту и химические реакции, я в такие дебри не лезу. Мол, некто, скорее всего, тайный, так и ненайденный поклонник, увидев, что натворила дамочка, попытался уничтожить тело. Короче, — прервал он сам себя, тыкая пальцем в стопку, — сиди и вникай.

Наведя таким образом порядок на вверенной ему территории, Богданов вернулся за компьютер, и, судя по звукам и сдержанным ругательствам, вновь принялся спасать мир.

— Нихрена себе, — пробормотал Игорь, возвращаясь к отчетам.

Он счел за лучшее временно отключить воображение, иначе со всей этой стопкой до вечера не закончить. Чтение местами оказалось увлекательным, не хуже фантастики, только оформленное сухим протокольным языком, а местами скучным, словно классическая литература в старших классах.

— Саш, — рискуя навлечь гнев, почти простонал Игорь. — Тут опять ерунда какая-то.

— У нас ерунды не бывает, — строго осадил Богданов. — Все запротоколировано и оформлено согласно уголовно-процессуальному кодексу. Черт! Промазал!

— Но тут тело. Мертвое! — растерянно воскликнул Игорь.

— У нас, как бы, полиция, тут мертвые тела частенько встречаются, — не отрываясь от монитора, пояснил Богданов.

— И потожировые.

— Тоже случаются, — кивнул Богданов, азартно кликая мышкой.

— На сердце.

— Даня! Поясни.

— А? — сняв наушники, Даня сообразила, чего от нее хотят, и подошла к Игорю. — «Висяк», — досадливо поморщилась она. — Убить Вальку мало, напихал все дела в одну стопку и свалил. Что неясно, Игорек?

Игорь молчал. На его взгляд, неясным было все. Ему прежде не попадалась формулировка «скончался в результате прямого воздействия на сердечную мыщцу».

— Понятно, — вздохнула Даня, и постаралась пояснить как можно доходчивей, не слишком травмируя новенького. — При вскрытии аналогопотапом увидел, что сердце слегка деформировано, и, на всякий случай, вызвал Богдана. Тот попросил взять с сердца мазки и проверить на ДНК. Получил таблетку успокоительного, рекомендацию сходить в отпуск, а через неделю результат, что на сердце действительно присутствуют потожировые постороннего человека, расположенные так, словно он сжал сердце потерпевшего.

— Всего-то? — слабым голосом уточнил Игорь.

— Ну да. Видел ролик, где тайские мастера делают вид, что через поры на коже проникают внутрь тела?

— Это подделка, — воспрянул Игорь.

— Точно. А у нас, похоже, по-настоящему. Потерпевшего опознали, он к нам в командировку из Екатеринбурга приехал, а вот хитрую сущность не нашли. Богдан тогда все данные в Екатеринбург передал, типа, есть шанс, что сущность оттуда притащилась. В общем, у нас «висяк» и «пряники» от начальства. Еще вопросы?

— Знаешь, — задумчиво протянул Игорь, — что-то мне подсказывает, что лучше все принимать как должное и ни о чем не спрашивать.

— Дело твое. Ладно, если что — зови, — Даня начала выбираться из-за стола, но Игорь ее остановил очередным вопросом.

— Подожди. Получается, в Екатеринбурге тоже есть такой отдел?

— Конечно, — ответила Даня, удивленная наивностью коллеги. — Это же огромный город, да еще на стыке двух частей света. Там не отдел, там отделище, и оборудован получше московского.

Игорь смирился, и морально подготовился к любым странностям, готовясь ринуться в бой, но за полдня раздалось только три телефонных звонка. После первого Богданов заявил, что убийцу поймали, им оказался сосед, помешанный на Да Винчи, и решивший создать своего Витрувианского человека, только терпения не хватило, и местные психиатры уже опознали в покусанном котом подозреваемом своего пациента, отпущенного для амбулаторного лечения. Второй звонок оказался личным. Прикрыв трубку ладонью, Богданов напомнил, что на работу звонить нельзя и завис на телефоне минут на десять. Говорил он шепотом, иногда смеялся, затем, в радужном настроении повесил трубку и довольно откинулся на спинку стула.

— Опять сегодня не ночуешь? — прозорливо спросила Даня, сняв, ради такого случая, наушники.

— Да я-то дома, — заверил Богданов и кашлянул. — Данек, тут такое дело…

И вот тут опять зазвонил телефон.

— Я на кой черт ваш отдел держу? Чем твои сотрудники занимаются? — рявкнул в трубку Константин Владимирович.

— Да мы… — начал оправдываться Богданов, но его безжалостно перебили.

— Не надо мне рассказывать, что по вашему профилю полный ноль! Мне только что звонок поступил, заметь, Богдан, мне, у тебя телефон был занят, так вот, в Кайдановке полный хаос, а там, между прочим, рыбное хозяйство, которое весь район кормит! Ценные породы рыб, чтоб их! И звонил директор этого самого рыбхоза! Кандидат в, мать его, депутаты!

— О черт, — пробормотал Богданов, швырнул трубку на рычаг и первым ринулся на выход.

В машине все трое оказались быстрее, чем боевой расчет в танке.

— Твою бога душу, — вещал Богданов, заводя «девятку», — он опять начал. Нет, ну я точно сегодня кого-нибудь урою.

По пути встретилась небольшая пробка, прямо посреди Московского шоссе, и, Богданов, ругнувшись, свернул в переулок, чудом проскочил мимо ремонтного ограждения, и машину подбросило так, что у Игоря зубы лязгнули.

— Терпи, боец, — передразнивая Богданова, посоветовала Даня, обернувшись, тут же от толчка сама едва не ударилась о дверцу и примолкла до самой деревни.

Кайданока оказалась деревенькой на берегу реки. Подъехать к ней было проблематично, так как мост через реку оказался залит водой.

— Странно, — подал голос Игорь, — откуда столько воды? Дождей три дня не было, а тут разлив как по весне.

— Заметил? Способный, — похвалил Богданов, тихонько правя на невидимый под водой мост. — Вот как раз по этому поводу мы и едем в деревню.

— Плывем, — поправила Даня, наблюдая, вытянув шею, как из-под колес вырываются буруны.

— Или плывем, — согласился Богданов, сосредоточившись на вождении. — Ты запоминай, Игорек, здесь тоже ты патрулировать будешь.

Игорь, прикинув все свои обязанности, начал всерьез задумываться, что же остается на долю его коллег.

Форсировав реку, они благополучно доехали до улицы Первомайская, проследовали к дому номер три, вытерли ноги о половичок на крыльце, после чего Богданов пригладил волосы и деликатно постучался.

— Баб Мань, открывай, это Саша, — позвал он спустя минуту.

Дверь безмолвствовала, зато занавеска на окне дрогнула. За стеклом мелькнуло лицо старушки, послышался тяжкий вздох, затем в замке повернулся ключ, и дверь отворилась.

— Здравстовать тебе, бабуля, — шутовски поклонился Богданов. — Угадаешь, зачем пришел?

— Опять ты за свое, — прокряхтела старушка и отодвинулась, давая пройти. — Заходи уж, только не очень буйствуй там! — прокричала она вслед устремившемуся в комнату Богданову.

Игорь и Даня, вежливо поздоровавшись, вошли следом и были вознаграждены зрелищем торчащих из-за печки дрыгающихся ног Богданова.

— Саш, тебе помочь? — поинтересовалась Даня.

— Дверь закрой, — прокряхтел Богданов, сражаясь с кем-то невидимым. — Игорек, сюда давай.

Нырнув к нему, Игорь протянул в полной темноте руку, ухватил кого-то за край рубашки и потянул.

— Сильнее тяни, — рявкнул Богданов.

Повинуясь приказу, Игорь ухватился покрепче, поднатужился, резко дернул, и выволок на свет божий виновника переполоха. Виновник этот рванул на выход, увидел Даню, стоявшую на страже, обежал стол и угодил в объятья Богданова.

Игорь участия в гонке не принимал, а торчал, опешив, возле печки. Он ожидал кого-нибудь вроде Вани, или еще какой жути, а тут двенадцатилетний взъерошенный мальчишка, озирающийся с затравленным видом по сторонам. Долго озираться ему не пришлось — Богданов, схватив за шкирку, отвесил ему пару подзатыльников, приговаривая:

— Я тебя предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?

— Не бейте, дяденька! — прикрываясь, завизжал мальчишка и Игорь очнулся.

Он бросился на Богданова, стремясь остановить избиение ребенка, оттолкнул его и собрался провести болевой захват, как учили. Пользуясь моментом, мальчишка толкнул обоих и бросился к окну, но Даня перехватила его на подступах, и, плеснула в юное лицо святой водой из фляжки.

Раздалось шипение, мальчишка заорал и принялся тереть глаза, а Богданов тем временем броском уложил Игоря на пол, и едва сдержался, чтобы не опустить занесенный кулак на повинную голову.

— Тьфу на тебя, — с чувством сплюнул он. — Совсем дурак?

После чего повернулся к пленному. Тот уже вполне оклемался, сел за стол и сложил перед собой руки, как примерный мальчик.

— Ничего себе, — ехидно заметил мальчишка, кивнув на Игоря, которому Даня помогла встать, — такой дохлый, а тебя, дядя Саша, едва с ног не сбил.

— Почирикай, — предупреждающе протянул Богданов. — Сейчас допрос с пристрастием начнется, тогда и посмеемся.

— Злой ты нынче, — посетовал мальчик.

— День такой, — хмыкнул Богданов.

Дверь открылась, в комнату заглянула баба Маня и, осуждающе покачав головой, удалилась.

— Давай, Олежек, кайся, — велел Богданов, присаживаясь напротив.

— Я чист, — развел руками Олежек.

— А мост?

— Не докажешь.

— Так я не прокурор, доказывать не стану, просто по ушам надаю. Ты, поганец, едва ваш рыбхоз не затопил.

— Чего ему будет-то? — удивился мальчик. — Там же рыбы, они не утонут. А ты, дядя Саша, меня даже выпороть не можешь, сразу из опеки набегут, инспекторы по делам несовершеннолетних, представители по правам ребенка, и прочая пакость. Короче ты понял.

— Смотрю, ты времени зря не терял, — заметил Богданов, почесав нос. — Где нахватался?

Олежек засмеялся, и вперед робко выступила Даня.

— Я просто ему пару книжек привезла.

— Каких? — покорившись судьбе, уточнил Богданов.

— Подборку юридической литературы по делам несовершеннолетних, — повинилась Даня. — Думала, он бояться начнет.

Судя по лицу Богданова, он уже уверился, что весь мир сегодня против него, и с этим приходится мириться.

— Ладно, — вздохнул он, — пошли, что ли, место преступления осмотрим.

— Никуда я не пойду, — заявил Олежек. — Мне баба Маня не разрешает со взрослыми дядями ходить.

— Ты точно нарываешься, — вынес свой вердикт Богданов, и схватился за пряжку ремня, намереваясь выпороть мальчишку, несмотря на угрозы органов опеки.

В этот раз проявить свой педагогический талант ему не удалось. Со стороны входной двери послышался стук, голос бабы Мани, затем довольно истеричный женский голос, пара ахов, слышимых даже из-за закрытой двери и быстрый говор, обещавший жертве обсуждения мало хорошего.

— Давай отойдем, — шепнула Даня Игорю, — сейчас тут такое начнется…

Доверяя опыту девушки, Игорь вместе с ней тихонько отступил к стене, и встал в углу. Проделали они это очень вовремя. Дверь распахнулась, с треском ударившись о стену и в комнату, разъяренной фурией, влетела баба Маня.

— Ах ты кобель! — завопила она, и Даня напряглась, не сразу уяснив, к кому относится данный эпитет и готовясь вступиться за Богданова. — Козел старый!

Даня расслабилась, сообразив, что Богданов пока в относительной безопасности.

— Что ж ты творишь, бесстыжие твои глаза!

Сходу сдернув с плеча мокрую тряпку, бабка принялась охаживать Олежека по лицу и голове. Правоохранительные органы, в лице Богданова, по которому едва не попало, ретировались на безопасное расстояние, а баба Маня вошла во вкус. Олежек явно успел пожалеть, что не пошел с полицейскими, он пытался высказаться в свою защиту, но беспощадная тряпка настолько точно била по лицу, что слышалось только невразумительное мычание.

— С малолеткой! Извращенец старый! Да что б у тебя все отсохло, что б тебя чума взяла, кобелина проклятый!

Ради спасения ребенка Богданов двинулся в атаку, предварительно кивком предупредив Даню наблюдать за мальчишкой и пресекать все попытки к бегству. Он обхватил бабку сзади и приподнял ее над полом, втянув, предварительно, голову в плечи, спасаясь от тряпки.

— Уймись, баб Мань! — проорал он в ухо старушки, стараясь перекричать ее проклятья. — Убьешь ведь мальца.

— Убью! — воинственно согласилась старушка, но вырываться перестала. — Поставь меня, Сашенька, поставь. Все уже. А вы, двое, держите этого поганца крепче, сейчас судить его будем.

Прозвучало это угрожающе, но Игорь послушно схватил мальчишку за руку.

— Сашок, ты представляешь, что он умудрил? — зло прищурившись, спросила баба Маня, и Богданов всем своим видом изобразил полное неведение.

— Он с девчонкой соседской, Светланкой, целовался, сопляк такой!

Голос старушки вновь едва не сорвался на визг, и Игорь подал голос.

— Ну и что? Рановато, конечно, но не бить же за такое.

— Верно, мать, я ж только тебя люблю, — подал голос Олежек, и Богданов осторожно усадил вновь завопившую бабку на стул, и. придержал.

— Ты идиот? — осведомился он у Олежека. — Жить надоело? Баб Мань, ты бы вышла, я с ним пока побазарю.

Погрозив Олежеку кулаком, баба Маня покинула помещение.

— Она ведьма? — уточнил Игорь, едва старушка ушла.

— Она тряпкой быка забить может, — печально отозвался Олежек. — И вот что мне теперь делать? Дядь Саш, вступишься за меня?

— Я тебе сейчас дам «дядь Саш», — пообещал Богданов, наградив мальчишку еще одним подзатыльником. — Кстати, ты чего к Светланке этой полез?

— Я полез? — возмутился Олежек. — Да она мне проходу не дает. Сама за сарай тот затащила, а когда я сказал, что мне девочки пофигуристее нравятся, побежала матери жаловаться.

— Ох посажу я тебя, Олежек, — предупредил Богданов, грозя пальцем, — точно посажу.

— По возрасту не положено, — с притворным сожалением развел руками мальчишка. — Четырнадцати мне нет, а в остальное время действительно не за что, я ж просто ангел воплоти.

— Найду, не сомневайся. Вот еще пара вызовов и сидеть тебе, мил человек, в заснеженном Магадане года три. Там не покувыркаешься, — предупредил Богданов.

— У тебя доказательств нет, а на слово не поверят.

— Ты что, первый день меня знаешь? Сам же доказательства в клювике принесешь, чтоб я тебя в лабораторию не сдал, для опытов.

— Эй! — окликнули с улицы, — Олега, в лес идешь?

— Не! — проорал в окно Олежек. — Дела у меня, и бабка не пускает.

Мальчишки убежали, и Богданов многозначительно кашлянул.

— Слышь, дядь Саш, идти никуда не надо, я и так все поправлю, — Олежек поднял на Богданова виноватый взгляд.

— Так поправляй, — не стал спорить Богданов, — я тебя не держу.

— Лейтенанта твоего стесняюсь, — признался Олежек, утирая нос ладонью, — нервный он какой-то.

— Платок возьми, — велел Богданов и поощрил. — Давай, работай, Игорька я придержу.

Тяжко вздохнув, Олежек распустил ремень, снял рубашку и ботинки, выпрямился во весь свой невеликий рост и поменялся. Из вихрастого мальчишки он за пару секунд превратился в низкорослого, но крепкого старикана лет семидесяти, седого и хитроглазого. Штаны стали коротковаты, плечи сильно раздались, а размер ноги увеличился. Все это Игорь смог оценить лишь мельком, так как, почувствовав сильный запах нашатырного спирта, отшатнулся, едва не споткнулся о табурет, но Богданов успел прихватить за плечо, не дав упасть.

— Издеваешься? — уточнил он у Дани.

— Ладно тебе, — примирительно пожала та плечами, вытирая пальцы о штаны, — Просто нашатырь из аптечки. Побоялась, что Игорек сознание от такой перемены с Олежеком потеряет.

— Я от твоего нашатыря чуть сознание не потерял, — огрызнулся Игорь, тряся головой и, сосредоточившись, уставился на дедка.

Потихоньку до него начало доходить.

— Это кто, Олежек? — слабым голосом уточнил он, и только воспоминание о нашатыре, которым все еще воняло в комнате, несмотря на распахнутое окно, заставило твердо стоять на ногах.

— Какой я тебе Олежек, — презрительно буркнул дед. — Я Олег Васильевич Миронов. Ладно, смотрите.

Он открыл дверцу шкафа и извлек из него небольшую модель, переделанную из комнатного фонтанчика, дополненную копией моста, через который проезжали полчаса назад. По крайней мере, так решил Игорь, при форсировании реки мост был скрыт потоком, особо не разглядишь.

— Золотые руки, — прокомментировал Богданов. — И охота тебе все ломать?

— Натура такая, — притворно вздохнул старик. — Пока молодой ломаю, когда состарюсь — чиню. Тем и живем.

— Так давай, чини, — велел Богданов.

— Ты повежливее, — строго приказал старик, — я тебе в дедушки гожусь, а ты мне тыкаешь, как мальчишке сопливому.

Пожурив таким образом, он склонился над моделью, пошептал, сделал рукой замысловатый пасс и вода перестала течь. Только теперь Игорь обратил внимание, что к розетке фонтан не подключен.

— Доволен? — осведомился старик.

— Пока да, — согласился Богданов, — но учти, еще пара вызовов и ты сядешь.

— Кто ж осудит такого милого дедулю? — удивился старик. — За меня все бабы в округе горой встанут. Верно, Данек?

С такими словами он быстро приобнял девушку за талию и прижал к себе чуть крепче, чем позволяли приличия. Даня возмущенно вырвалась, и тут до Игоря дошло.

— Значит, ты становишься мальчиком, когда захочешь? — уточнил он. — И ты, козел, целовался с малолеткой?

Никто глазом моргнуть не успел, как Игорь повалил старика на пол и защелкнул на запястьях наручники.

— Мы с тобой в камере поговорим, — пообещал он сквозь зубы. — Вот там и будешь прикидываться, кем захочешь. Встать!

Он дернул старика за скованные запястья, заставив подняться на ноги, и толкнул на выход.

— Отпусти его, — негромко велел Богданов.

Жизнь Игоря ничему не научила. Богданов явно был сильнее, опытнее, и справиться с Игорем мог с закрытыми глазами, но справедливость была дороже.

— Не отпущу, — твердо решил Игорь. — Он извращенец, и место ему в тюрьме, с такими же отморозками.

— И где доказательства? — поинтересовался Богданов, в глазах которого мелькнуло насмешливое уважение.

— Ты хочешь из-за отсутствия доказательств отпустить педофила? — воскликнул Игорь. — Ну ты и сволочь.

— Наручники снял, — велел Богданов, пристально глядя на подчиненного.

Помедлив, Игорь молча расстегнул наручники и убрал их в карман.

— И что, оставить все как есть? — сквозь зубы проговорил он.

— Да, — отрезал Богданов.

Тут Олежек опять поменялся, обулся, накинул на плечи рубашку и подмигнул.

— Дядь Саш, ты не злись, — просительно затянул он, — я ж не со зла, и вот, починил все.

В ответ Богданов презрительно молчал, и Олежек всерьез испугался потерять столь впечатляющее знакомство, дававшее ему известный авторитет среди местных мальчишек.

— Ну не буду я больше, правда. Даже воды бабке натаскаю, и бревно уберу.

— Какое еще бревно? — устало спросил Богданов.

Олежек открыл вторую дверцу шкафа, и глазам полицейских предстала модель дороги, вдоль которой была аккуратно уложена ровная сосновая ветка.

— Та-ак, — протянул Богданов и коротко осведомился. — Это что?

— Разделительная полоса, — глядя в сторону, признался Олежек, но тут же вскинул голову и воинственно заявил. — А че они на встречку тут все время выезжают, дачники чертовы? Едва не сбили, когда мы с пацанами на скутере гоняли!

— Думаешь, без тебя не уберут?

— Не-а, — радостно подтвердил Олежек, но тут же опомнился и принял виноватый вид.

— Ладно, пусть еще денек полежит, на этом участке и впрямь лихачат, — смилостивился Богданов.

— И ты мне еще по ушам для свидетелей накидай, пожалуйста, — взмолился Олежек и пояснил. — С меня ж иначе баба Маня с тетей Лидой с живого не слезут.

— Да хрен с тобой, пошли, накидаю.

— Спасибо, дядя Саша! — просиял мальчишка и первым ринулся на выход.

Проведя краткую беседу на крыльце, но, напоследок, пожав Олежеку руку, для поддержания авторитета среди молодежи, Богданов отбыл в сопровождении сотрудников, оставив мальчика на растерзание бабы Мани.

Мост прибывал в полном порядке. Мокрый, конечно, но все плиты на месте, только лужи поблескивали, да и те быстро высыхали.

— Так этот мужик пацан или кто? — нарушил молчание Игорь.

— Даня, — коротко велел Богданов.

Со вздохом человека, выполняющего нудную, неприятную, но такую нужную работу, Даня повернулась к Игорю и начала со свойственной ей обстоятельностью объяснять суть вещей.

— Он старик, но в самом деле становится пацаном. Понимаешь? Возраст может менять от одиннадцати до четырнадцати лет. Косит он под малолетку, вроде как к бабуле в гости приехал.

— И соседи не догадываются?

— Нет. У Мироновых три сына, вот он и выдает себя за собственных внуков, названных одинаково в честь дедушки. И потом, он же сущность, так заморочит, что на собственной бабушке женишься. Вот только с настоящими внуками незадача — к бабуле с дедулей приехать не могут, так что Мироновы сами к ним катаются.

— Дальше.

— Ну, сам Олег Васильевич человек уникальный. По малолетству колдует, конечно, по-другому не может, но пока без жертв, так, странности вроде затопленного моста, или куры клином построятся и побредут, куда глаза глядят, или вот случай был, когда летом река замерзла, а лед потрескался в виде крайне неприличных рисунков с соответствующими надписями. Еще случай был, когда стая мышей в этом рыбном хозяйстве в воду попрыгала, и начала на мальков охотиться. В общем, шалит малец. Зато когда он дед, ему цены нет, все может починить. И печку сложит, и дом срубит, и кастрюли запаяет, и телевизор с мобильником починит, а недавно еще и за настройку компов взялся. В целом все. А, забыла. С точки зрения психологии он в любой своей ипостаси ведет себя соответственно возрасту, так что никакой он не педофил. И еще он очень любит бабу Маню.

— Откуда ж он такой взялся?

— Понятия не имею. Живет себе и живет, пользу обществу приносит, ну и пакостит иногда.

— Понял, — заторможено согласился Игорь. — Теперь, надеюсь, все?

— Нет, — не отвлекаясь от дороги, встрял Богданов. — Еще раз нагрубишь — накажу.

— Что? — не понял Игорь.

— Не «что», а «как», — поправил Богданов. — Жестоко накажу. Дисциплинарно.

— По шее накидает, в свободное от работы время, — добросовестно перевела девушка.

— Даня, помолчи, — попросил Богданов.

Тут они выехали на трассу, и стало не до разговоров, так как он принялся вести машину в привычной манере, и пассажиры предпочли держаться крепче.

По сложившейся в этот день традиции Игорь сразу сел за отчет, Богданов, вопреки традиции тоже, а Даня опять штудировала последние сводки, пытаясь определить, не завалялись ли где дела, относящиеся к их ведомству.

И последнее событие, поставившее Игоря в тупик, случилось за полчаса до конца рабочего дня. Богданов задумчиво посмотрел на Даню, почесал лоб и помахал рукой, привлекая внимание девушки.

— Чего тебе? — осведомилась та, снимая наушники.

— Дань, — начал Богдан, и задал неожиданный вопрос, — ты меня любишь?

Девушка напряглась и настороженно ответила:

— Ну. Чего хотел?

— Переночуй сегодня в отделе, — предложил Богданов.

Вот тут Даня взвилась.

— Это с какой такой творческой радости? — возмущенно осведомилась она. — С какого, простите, перепуга, я должна ночевать черт знает где?

— У меня может быть личная жизнь? — в свою очередь возмутился Богданов, но как-то не слишком уверено.

— Может, — с чувством собственной правоты согласилась Даня, — только у нас договор, я не курю в квартире, ты не водишь домой баб.

— Это не договор, — возразил Богданов, — так сложилось задолго до твоего появления. И потом, тут исключительный случай — знакомая проездом всего на одну ночь. Что я ей про тебя скажу?

— Скажи, что подобрал на улице, и сделал все прививки, — посоветовала Даня.

— Я приставку завезу, — пообещал Богданов, — поиграешь.

— Иди ты, — обижено отозвалась Даня.

— И пиво.

Теперь подкуп сработал.

— Только не подавай ей к шампанскому маринованные огурцы, — смирившись со своей участью, посоветовала Даня.

— Я ж не дурак, — хмыкнул Богданов, затем, припомнив случай, огорченно цокнул языком и оправдался. — Пьяный был.

— И окончательно убедил девушку, что хронически холост, — понимающе добавила Даня.

— Погоди, — сообразил Богданов, — у нас что, шампанское есть?

Вид Дани точно описывал, насколько Богданов бестолковый, и Игорь наслаждался, боясь спугнуть момент.

— Средний ящик, — раздельно огласила Даня маршрут, — за банкой с помидорами. С Нового года осталось.

Одобрительно крякнув, Богданов быстро умчался, видимо, за приставкой, а Игорь еще раз попытался понять, с кем ему приходится работать.

 

Среда

Утром, к появлению начальства, Игорь заваривал кофе, а Даня пыталась разлепить глаза.

— До скольких играла? — вместо «здрассте» поинтересовался Богданов, едва вошел.

— Я недолго, — заявила Даня.

— Значит, часов до трех, — со знанием дела кивнул Богданов. — Докладывай, что у тебя.

— При анализе данных здравоохранения удалось найти лежку темней, — подавив зевок, доложила Даня. — Она примерно вот тут, в Железнодорожном районе. Еще на форуме были жалобы на состояние дороги. Надо бы проверить, очень на Крота похоже.

— Где это? — спросил Богданов.

— У Селивановки, там и речка рядом.

— С Игорьком съездим по обеим точкам. Еще что-нибудь?

— В городском парке испортили Старый дуб, «зеленые» просто в ярости. Поступило заявление о порче городского имущества.

— И?

— Проследить надо, — сонно кивнула Даня, — я фотки видела, похоже на следы зубов. Еще заявление поступило, что из ювелирного кольцо с изумрудом пропало. Для Вани рановато, конечно, но пропало только одно и из закрытой витрины.

— С этим в пятницу разберемся.

— А с Неопалимовым что? — вспомнила Даня. — Мы его закрыли или нет?

— Закрыли, — поведал Богданов. — Но он на меня жалобу написал, за то, что из огнетушителя облил, да еще по голове дал.

— Вежливее надо быть с задержанным, капитан Богданов, — строго заметила Даня.

— Вежливее? Да этот гад едва меня вместе с машиной не спалил, феникс чертов! — возмутился тот и опомнился. — Так, мы с Игорьком в Селивановку и к темням, а ты по поводу дуба посуетись. Все, погнали.

С такими словами он выскочил из кабинета и быстро зашагал по коридору.

— В парк подбросишь? — спросила Даня, спеша следом.

— Чтоб ты по пути выспалась? — хмыкнул Богданов.

— Знаешь, Сашенька, в отличие от некоторых я не бегаю в рабочее время на свидания, — обиженно встрепенулась Даня, — и не задерживаюсь с обеда, а еще, я ухитряюсь вовремя прибыть на работу, а вот ты каждый раз говоришь, что встанешь через минуту и опаздываешь.

Вместо ответа Богданов засопел, и прибавил шаг.

— Обиделся? — спросил Игорь.

— Ага. Да ничего страшного, просто до парка придется пешком топать. Ну и борщ вечером сварить, — решила Даня.

— Слышь, а Богдан тебе кто, родственник? — рискнул спросить Игорь.

— Какой родственник? — не поняла Даня и засмеялась. — Нет, конечно. Ты, кстати, лучше его ждать не заставляй, видишь ведь, дяденька сегодня злой.

— Благодаря тебе, — заметил Игорь.

— Это точно, — гордо согласилась Даня, надевая куртку.

Ее путь лежал в городской Парк культуры и отдыха имени Ф.М. Достоевского. Там, точно в центре парка, обнесенный низкой оградкой, рос дуб, посаженный, по преданию, тем самым Достоевским. Вокруг дуба в живописном беспорядке росли кусты, стриженные по последней моде ландшафтных дизайнеров. Неподалеку от дуба стояли скамейки, практически пустые в связи с будним днем. На одной из них Даня и устроилась, поедая мороженное и делая вид, что просто дышит свежим воздухом.

От нечего делать она пялилась по сторонам и практически сразу засекла подозрительного типа неподалеку. Мужчина лет сорока сидел на лавочке, читая газету, и, время от времени кидал проницательные взгляды на пресловутый дуб, нервно дергая себя за усы. Бейсболку он надвинул на лоб, и, по всей видимости, для большей неузнаваемости, нацепил очки от солнца, хотя погода стояла довольно пасмурная.

Время приближалось к десяти, мужчина явно не собирался трогаться с места, и Даня начала злиться. Решив, что время настало, она твердым шагом устремилась к мужчине.

— Младший лейтенант Вострякова, — сунув ему под нос удостоверение представилась девушка. — Документы предъявите, пожалуйста.

Голос звучал довольно пискляво, а футболка с ветровкой и джинсы не вполне соответствовали официальному виду. Вытаращившись на фотографию в форме и переведя взгляд на Даню, мужчина хмыкнул.

— Девочка, я такое удостоверение племяннику купил, чтоб в полицейского играл, только у него майорские погоны были. Кстати, отличный фотошоп.

— Я прошу вас удалиться, — строго велела Даня, игнорируя оскорбительный тон. — Это дело ведет наш отдел, и вы мешаете.

— Какое еще дело? — удивился мужчина.

— О порче городского имущества, в частности дуба.

— То есть я должен поверить, что органы правопорядка заинтересовались сдиранием коры с исторического зеленого насаждения, и прислали странную девочку с поддельным удостоверением? — уточнил мужчина.

Вот это было чересчур.

— Послушайте, гражданин, я сейчас вызову наряд, обвиню вас в препятствии следствию и в оскорблении сотрудника полиции.

— Послушай, девочка, — в тон ей отозвался мужчина, — я сейчас сам вызову полицию и тебе здорово влетит за поделку документов и за приставание к незнакомым людям.

Вместо ответа Даня достала телефон и набрала номер отделения.

— Симонов, ты? Это Вострякова. Пришли наряд в парк, тут мужик один…

Договорить она не успела, Симонов так и не понял что там за мужик, так как куст возле дуба дрогнул, и Даня с защитником природы устремились туда. Одним махом перепрыгнув через ограду, Даня бросилась на куст и схватила первое, что шевельнулось — крупную кошку, подбиравшуюся к дереву. Кошка задушено мявкнула, и попыталась укусить, и это само по себе вызывало подозрение — о когтях животное даже не вспомнило.

— Да как ты смеешь! — заорал мужчина.

Слегка запыхавшись, он догнал Даню и вырвал животное у нее из рук. При ближайшем рассмотрении кошка подозрений не вызвала — обычная черно-серая полосатая зверюшка, таких в любом городе полно, она вцепилась в своего спасителя всеми лапами, победно глядя на Даню. Та погрозила кошке кулаком, пытаясь вспомнить, есть ли нечто подобное в справочнике по необычной фауне. Ничего не вспоминалось.

— Все, девочка, иди, — строго велел мужчина, и терпение лопнуло.

Даня шмыгнула носом, подражая Богданову, и процедила:

— Слышь, мужик, не зли меня. Эта тварь поедет к экспертам, а ты, если не хочешь провести чудесный день в «обезьяннике», вежливо, подчеркиваю, вежливо извинишься и пойдешь своей дорогой.

— Кого только не берут нынче в полицию, — покачал головой мужчина, почесывая кошку за ухом под оглушительное мурлыканье, — я в твоем возрасте уже знал — кошки кору не портят. Они хищники. Вот из-за таких невежд и началось глобальное потепление. Не знать о природе ровным счетом ничего! Отправить бедное животное на заведомую вивисекцию только из-за вашей непочтительностью к окружающему миру!

Он всерьез разбушевался, явно считая, что животное страдает от человеческой жестокости, пока вредитель гуляет на свободе.

Вместо ответа Даня вытащила из кармана кусок пластилина, разломила на две части, и, не успели мужчина с кошкой дернуться, надавив на нижнюю челюсть, заставила кошку открыть пасть и, сунув в эту пасть пластилин, быстро сделала слепок. Второй кусок был использован для снятия слепков с дерева, под заинтересованными взглядами и мужчины, и животного.

— Видите? — Даня сунула под нос мужчине оба слепка. — Нет, вы видите? Это же явно одни и те же зубы, эксперты подтвердят. Ваша кошка грызет деревья с эффективностью бензопилы, а вы с ней сюсюкаете, хотя бог его знает, чего еще ждать от подобного существа. Короче, давайте ее сюда, в лаборатории проверят, насколько она опасна, потом, при наличии желания, можете ее забрать,

— Я не позволю вам мучить животное, — уперся мужчина.

Пользуясь физическим превосходством, он просто обошел Даню, и, нежно прижимая к себе кошку, зашагал по газону к аллее. Кошка через его плечо подмигнула Дане и, прищурившись, разинула пасть, показывая, как кусает за шею своего спасителя. После чего опять подмигнула, показывая, что это просто шутка.

— Стойте! — опомнилась Даня.

Она толком не знала, как остановить мужчину, не бить же его, в самом деле, но внезапно подоспела «кавалерия». Серая «девятка», распугав голубей и немногочисленных посетителей, остановилась с полицейским разворотом, взвизгнув покрышками, и, не успел никто «мама» сказать, как выскочивший Богданов, с ходу определив мужчину как потенциальную опасность, уже поставил его в интересную позу, заставив согнуться пополам и заломив руку.

— Ты цела? — через плечо крикнул он.

— Да! Богдан, отпусти его! Он просто дерево охранял и не поверил, что я из полиции! Он «зеленый»!

Сообразив, что зря старается, Богданов отпустил мужчину и коротко извинился.

— Простите, ошибся.

— Вот из-за таких как вы… — обвиняющее заговорил мужчина, едва разогнулся, упершись в спину ладонями.

— Капитан Богданов Александр Сергеевич, — быстро сунул ему под нос удостоверение Богданов. — Документы предъявите.

— Что ж вы, господин Шатунов Сергей Николаевич, оскорбили нашего сотрудника, — начал Богданов, внимательно изучив паспорт, — оказывали сопротивление…

— Еще препятствовал проведению следственных мероприятий, — наябедничала Даня.

Под грузом обвинений мужчина смолк. Усомниться в принадлежности стоявшего перед ним Богданова к органам правопорядка было опрометчиво.

— Ну, — заключил Богданов, — надеюсь, взаимных претензий нет?

— Нет.

— Хорошо.

Оба помолчали.

— Можно я кошку заберу? — прервал молчание Шатунов.

— Какую?

— Вон ту.

Вовремя смывшись от поверженного покровителя, кошка, отбежав в сторонку, присела на асфальте и умывалась, как ни в чем не бывало.

— Опасная? — спросил Богданов.

— Наглая, — решила Даня. — Надо бы ее в лаборатории проверить, она дерево обгрызла и вообще борзеет.

— Изверги, — внес лепту Шатунов, нервно дергая себя за обвислые усы.

— Игорь! — крикнул Богданов. — Иди сюда, будешь пользу приносить!

Игорь, приятно гармонируя цветом лица с травой, вывалился из машины и проковылял к начальству.

— Лови ее, — велел Богданов, кивнув на кошку.

— Опять кот? — слабо возмутился Игорь. — Второй раз за неделю.

— Поговори мне. Иди, лови.

Кошка не стала дожидаться дальнейшего развития событий, махнув хвостом, она сиганула в кусты и пропала. Ей вслед расстроено смотрели четыре человека.

— Богдан, а ты как здесь оказался? — первой опомнилась Даня.

— Симонов позвонил, сказал у тебя тут мужик какой-то. Наряд прислать не мог, все на выезде, а мы неподалеку в пробке торчали. Ладно, поехали, — вздохнул Богданов. — Сергей Николаевич, если вы это животное раньше нас поймаете, сразу звоните. Сдается мне, что это довольно опасная тварь. Даня, дай ему номер.

И он зашагал к машине, оставив Игоря с Даней улаживать формальности.

— М-да, — задумчиво протянула девушка, — борщом теперь не отделаешься.

— Влетит? — сочувственно спросил Игорь.

— После работы — обязательно, — вздохнула Даня.

Усевшись на переднее сиденье, и определив, что начальство все еще не в духе, Игорь осторожно осведомился.

— Куда теперь?

— Куда и раньше, — кратко ответил Богданов. — Едем Крота ловить.

— В смысле?

— Увидишь. Возьми в бардачке тетрадь и читай.

В бардачке, поверх прежних оберток красовалась общая тетрадь на сорок восемь листов, скрученная в трубочку и перетянутая резинкой. Там же обнаружилась книга, и Игорь удивленно глянул на Богданова — тот не производил впечатления любителя читать, разве что пролистывал газету «Советский спорт» или телепрограмму.

— Учебное пособие, — ответил Богданов на его взгляд.

— Это же Стругацкие, — опешил Игорь. — «Понедельник начинается в субботу».

— Читал?

— Конечно, читал. Раза три, не меньше.

— Тогда можешь не перечитывать.

— И зачем она?

— Помогает адаптироваться к нашему безобразию, — со знанием дела отозвался Богданов, выкручивая руль.

Игорь привычно самортизировал руками о торпеду и взял книжку.

— Ты сам-то читал?

— Пришлось в познавательных целях. Попробуй я сказать начальству, что подозреваемый произнес заклинание — засмеют, а так «произвел акустическое воздействие». Звучит солидно.

— И все? Ради этого ты осилил целую книгу? — воскликнул Игорь и тут же, поняв, что именно ляпнул, втянул голову в плечи. Похоже, не у одной Дани день пошел наперекосяк.

— Ты на речке бывать любишь? — спросил, вместо ответа, Богданов.

— Люблю.

— Это хорошо, — многозначительно протянул Богданов и замолчал, а Игорь не рискнул лезть с вопросами.

Речка Межа в месте предполагаемого преступления сильно сужалась. Дорога вдоль нее была выложена бетонными плитами, но, в связи с отсутствием двух штук машина едва не села на «брюхо».

— Клиренс бы повыше, — пробормотал Игорь.

— Чем круче джип, тем дальше фигачить за трактором, — выдал Богданов народную мудрость. — Приехали, вылазь, и сюда смотри.

Присев на корточки, оба склонились над местом, где раньше покоились плиты. Песок в этом месте был примят и испещрен следами протекторов. Следуя указаниям Богданова, Игорь пристально вглядывался в песок, и пытался обнаружить что-нибудь необычное. Получив в награду тяжкий вздох, свидетельствующий о безграничном долготерпении и выслушав комментарий об учебном пособии, Игорь быстро вспомнил о тетради в руках и упоминании Крота.

— Вот, нашел! — пролистав тетрадь, воскликнул он. — Крот — обозначение шестилапого существа, имеющего склонность к выкапыванию и закапыванию крупных предметов. Как правило, сосуществует рядом с другими сущностями, которым данные предметы необходимы. Имеет возможность прокапывать туннели в любом неодушевленном теле. Саш, а почему получается, что за три дня мы дважды столкнулись с водой и кошками?

— Один раз с кошками, — поправил Богданов. — Кот, которого ты поймал, просто свидетель преступления, и к нашему отделу отношения не имеет. Читай страницу, на букву «В».

— Вода проточная, — сидя на корточках, зачитал Игорь, — останавливает отдельные виды сущностей и привлекает другие. Вода с сильным течением символизирует обновление, перемену, а так же смывает наносной внешний вид. О как.

Он пролистал тетрадь и прочитал заголовок, выделенный синим маркером.

— Наносной внешний вид. Приобретается некоторыми сущностями, с целью скрыть настоящий облик. Исчезает при пересечении проточной воды, взаимодействии с чесноком, водой, насыщенной ионами серебра или с полынью. Полынью?

— С нею, — подтвердил Богданов. — Абсент тоже прокатит, но дорого и жаба давит. Смотри сюда.

Игорь убрал тетрадь в карман и уставился на дыру, диаметром сантиметров десять и с обсыпавшимися краями. Особого впечатления она не произвела.

— Ясно, — проявив терпение, заявил Богданов, и встал, отряхивая ладони. — Как считаешь, то, что оттуда выползло, оно по воздуху улетело?

Игорь присмотрелся и опешил — от дыры к реке вела цепочка мелких следов, примерно по пять сантиметров в длину, с отметкой длинного когтя на каждой. Отбросив предрассудки, Игорь ясно представил, как некто вылез посреди плиты, взвалил ее на спину и поволок. Точнее понес. Пропорционально размеру сила была почище, чем у муравья.

— К речке иди, — посоветовал Богданов, пока Игорь на четвереньках шел по следу.

На берегу след вел вдоль обрыва и терялся в зарослях возле ивы.

— Дальше что? — повернулся Игорь к Богданову.

— Что, — передразнил тот. — Соображай давай, след теряется у воды, значит плита где?

— В реке.

— Правильно, — одобрил Богданов. — Валяй, ищи.

— Ты серьезно? — уточнил Игорь.

— Нам надо найти похищенное имущество, оно в воде. Какой отсюда вывод?

Покосившись на Богданова, не издевается ли он, в отместку за комментарии по поводу книги, Игорь быстро скинул форму и босой ногой тронул воду.

— Холодно, — пожаловался он. — Саш, сентябрь на дворе, давай как-нибудь по-другому проверим.

— Ныряй, — строго велел Богданов. Тут у него зазвонил мобильник, и он отвернулся для приватной беседы.

Игорю пришлось нырять. Вода обожгла холодом, и конечности онемели. Проплыв до середины реки он нырнул, стараясь держать глаза открытыми. Дно не впечатлило. Похоже, об экологии местные жители имели смутное представление — под слоем воды покоились старый ламповый телевизор, наполовину скрытый илом, велосипед без колес, ржавая спинка кровати и вездесущие консервные банки. Зато проплыв чуть вперед, и подняв лицо от дна, Игорь едва не хлебнул воды — перед ним красовались две бетонные плиты, перегораживающие реку, но не мешавшие протоку воды, благодаря аккуратным рядам дыр по всей поверхности. Всего на одну плиту их приходилось не меньше сотни.

Вынырнув, Игорь замахал рукой, привлекая внимание Богданова.

— Нашел? — осведомился тот, прикрыв микрофон, и добавил в трубку. — Я тебе позже перезвоню, заинька, тут засада образовалась. Давай вылазь, Ихтиандр!

— Ну как, впечатлило? — довольно осведомился Богданов, пока Игорь, прыгая на одной ноге, и чпокая пальцем в ухе избавлялся от лишней жидкости.

— Впечатлило, — согласился Игорь. — А что это?

— Демон Максвелла. Вернее, его потомок. Вернее человек, предки которого подцепили эту заразу.

— Мне у Дани спросить? — ежась от холода, поинтересовался Игорь.

— Нет, сейчас сам увидишь.

Сложив ладони рупором, Богданов крикнул в сторону ивняка:

— Есть кто живой?

Ответом было молчание.

— Ладно, — не стал спорить Богданов, и заорал в сторону Игоря, — Подгоняй кран!

Тут же из-под низких веток ивняка выбралась приличного вида девушка, встала на ноги, отряхнула платье, подошла, стараясь не замочить туфельки, и уставилась на полицейских.

— У вас нет крана, — заявила она, обозрев побережье.

— Богданов Александр Сергеевич, — представился Богданов, демонстрирую удостоверение, — а это, — он указал на прикрывшегося ладонями Игоря, не знавшего, куда девать себя от смущения, — лейтенант Князев. Что ж вы, девушка, порядки нарушаете?

Девушка удивленно смотрела, не зная, что ответить, Видя ее затруднительное положение, Богданов сдался.

— Да не пугайтесь так, — сказал он гораздо мягче, — вы лучше Георгия позовите.

— Дядя Жора умер, — потупившись, пробормотала девушка.

— Дядя? Он вам дядя? Черт, вы еще и плодитесь, — досадливо стукнув себя по ноге, простонал Богданов. — Много вас таких еще?

— Если вас интересует влечение к порядку, — гордо выпрямившись, заявила девушка, — то оно передается по мужской линии. Я являюсь исключением.

— Не понял, — шмыгнул носом Богданов.

— Дядя Жора умер, не оставив сына, — медленно, как тупому, пояснила девушка. — Я дочь его старшей сестры и являюсь последней носительницей нашего призвания. Мой сын станет приемником, когда подрастет.

— У вас есть сын? — разочарованно спросил Богданов, и Игорь не мог его осудить.

Девушка действительно была хороша. Стройная, высокая, заплетенные в косу светлые волосы спадали до талии, а глаза, еще синее чем у Богданова, смотрели невинно, как у младенца. Наличие ребенка несколько остужало.

— Пока нет, но непременно будет, — заявила девушка.

— Могу поспособствовать, — быстро сориентировался Богданов, и Игорю пришлось громко кашлянуть, приводя коллегу в чувство.

— Черт, — ругнулся Богданов и сплюнул через левое плечо. — Что ж, барышня, давайте разбираться.

Голос его вновь стал тверд, физическая заинтересованность девушкой упала, и Богданов стал жестким профессионалом, к зависти Игоря, который не знал, куда себя девать и бочком подбирался к аккуратно сложенной стопке форменной одежды.

— С какой целью вы просили Крота вынести плиту с дороги? — осведомился Богданов.

— Вы что, не видите? — удивилась девушка. — По этой реке каждый год рыбы идут на нерест против течения. Это непорядок.

— Это способ выживания, — поправил Богданов.

— Нет. Река течет вниз, все объекты следуют за ней, и обратный процесс противоестественный. Любое физическое тело идет по пути наименьшего сопротивления. Вы же проходили это в школе? — спросила девушка.

Судя по выражению ее лица, она искренне сомневалась, учились ли вообще ее оппоненты в какой-либо школе, помимо школы милиции, естественно.

— Что-то слышал, — кивнул Богданов. — Только давайте уточним, барышня, расхищение чужого имущества к законам физики не относится. Это ближе к уголовному кодексу, до двух лет, замечу. Общего режима, правда, но два года это два года. Вам дядя Жора успел объяснить, что к чему?

— Мне не надо объяснять, — гордо ответила девушка, переплетая косу. — Тут все просто, вверх по течению реки направляется физическое тело, вместо того чтобы пребывать в состоянии покоя или искать пути наименьшего сопротивления…

— Стоп, — велел Богданов, выставив ладонь. — Давайте начнем сначала. Итак, как вас зовут?

— Лида, — снизошла девушка и быстро поправилась, — Лидия Геннадьевна Жаркова.

— Очень приятно, — с чувством отозвался Богданов. — Теперь давайте уточним, Лидия Геннадьевна, подстрекательство Крота на кражу плит само по себе неэтично, его запросто могут пристрелить, если заметят, а вот ваше стремление упорядочить движение по реке вызывает уважение.

— Вы какой-то странный, Александр Сергеевич, — насмешливо заметила Лидия, глядя ему прямо в глаза. — Про какого крота вы все время толкуете?

Богданов и Игорь одновременно напряглись. Кажется, девушка окончательно пришла в себя и ее здравый смысл включился.

— Какие-то два года общего режима приплели, — удивленно продолжила Лидия. — Вы что, собираетесь доставить меня в участок…

— В отделение, — вежливо поправил Игорь, натягивая форменную куртку.

— Хорошо, в отделение, — не стала спорить Лидия, — и предъявить мне похищение плиты и установки ее в неположенном месте? Опомнитесь, Александр Сергеевич, кто вам поверит?

Вот так Богданова разбили по всем статьям.

— Воровать плохо, — напомнил он. — Жители поселка эту дорогу делали на свои деньги.

— Мне жаль, честное слово, — повинилась Лидия, смущенно потупившись, — но вы же понимаете, невозможно идти против своей сущности.

— Да, тупик, — согласился Богданов. — Игорек, отойдем.

Отведя Игоря в сторонку, он привычно втянул носом воздух и осмотрелся.

— Чего ты все носом шмыгаешь, — буркнул Игорь — Насморк замучил?

— Принюхиваюсь по привычке, — рассеянно ответил Богданов. — Чуешь?

Он потер подушечки пальцев, словно пробовал воздух наощупь.

— Нет, — признался Игорь.

— Когда поблизости сущность, на несколько секунд появляется резкий своеобразный запах. Сейчас травой, например, тянет.

Игорь тоже попытался уловить запах. Действительно пахло травой, что и не удивительно — они стояли на краю луга.

— Разыгрываешь?

— Нет, со временем все начинают сущности чуять, только каждый по-своему, сам потом научишься, — утешил Богданов, хлопнув Игоря по плечу, и указал на дорогу. — Идем туда.

Присев на корточки, он принялся постукивать костяшками пальцев по тропе. Долго ждать не пришлось. Земля вспучилась, и оттуда выползло существо песочного цвета, действительно похожее на крота, только раза в три крупнее и с шестью лапками, каждая из которых была увенчана длинным когтем,

Слепым оно не было — крохотные глазки, защищенные костяными надбровными дугами, щурились на свету. Разглядев, наконец, Богданова, Крот пискнул и свернулся клубком.

— Это он плиту стащил? — с любопытством разглядывая животное, спросил Игорь.

— Не я же.

— И часто он так делает?

— Нет, в основном убирает то, что жить не дает. Деревья сносит, если копать мешают, однажды велосипед стащил и закопал. Это когда над его туннелями часто ездили.

Подумав, Богданов пояснил:

— Вибрация. Чувствительный очень.

Тем временем Крот, перестав быть центром внимания, попытался улизнуть в нору, но Богданов быстро прикрыл ее ладонью.

— Скорее всего, наша Лидочка просто перекрыла ему доступ в кротовину, Максвеллы это умеют, причем на значительном расстоянии, — задумчиво проговорил Богданов, глядя, как зверек тщетно пытается прорваться в свой дом. — Вот гад!

Отчаявшись, Крот подпрыгнул, и всеми шестью лапами опустился ему на руку и Богданов поспешно отдернул ладонь, чем и воспользовался Крот, быстро юркнув под землю.

— Богдан, у тебя кровь, — указал Игорь.

— А то я не вижу, — проворчал Богданов, протирая ранки не слишком чистым носовым платком, и даже не обратив внимания, как именно к нему обратился Игорь. — Давай, вноси ценные предложения.

— В смысле?

— Ну не арестовывать же нам девушку и крота-клептомана, это явно перебор, — ответил Богданов, прихлопнул на руке комара и, оценив размеры насекомого, брезгливо его отбросил.

Затем развернулся, и зашагал к ивняку, дав знак Игорю не отставать. Лидию они нашли на прежнем месте.

— Вы что-то забыли? — поинтересовалась она.

— Я, собственно, забыл спросить, Лидочка, а что вы делаете сегодня вечером? — обаятельно улыбнулся Богданов.

— Скворечник, — скучным голосом сказала Лидия.

— Я как раз прекрасно делаю скворечники, — бодро заявил Богданов.

— Спасибо, я сама, — холодно ответила Лидия, всем своим видом демонстрируя нетерпение и желание убраться подальше от непрошенного помощника.

— Какая вы, — восхитился Богданов. — И физику знаете, и со зверями договариваетесь, и скворечники делаете. Я в восторге, но тут легкий казус приключился — я позвонил кое-кому, и, представьте, нашел двоих человек, видевших, как под вашим руководством некто тащил плиту к реке. Подельника вашего они в темноте не разглядели, а вот вас узнали. Игорек, доставай бланк, будем протокол писать. Вам, Лидочка, придется как следует подумать, когда будете рассказывать о своем подельнике. Врач у нас в отделе, конечно, хороший, но у него специализация другая. Не душевные болезни. Патологоанатом он.

— И вы не боитесь, — тихо проговорила Лидия, наблюдая, как Игорь пытается приладить на папку бланк протокола, — что можете в один прекрасный момент остаться в помещении, без возможности выйти?

— Нет, не боюсь. У вашего вида доминирует игрек-хромосома, у вас же только хромосома икс, а значит, придержать вы можете объект весом до полкило. Поверьте, — Богданов клятвенно приложил руку к сердцу, — я вешу больше. Так что, вернем на место имущество граждан и пообещаем больше так не делать?

— Убирайтесь, — процедила Лидия. — Немедленно.

Пожав плечами, Богданов развернулся, собираясь уйти, но в последний момент вспомнил еще одну вещь.

— Так что насчет скворечника? — вежливо осведомился он. — Я серьезно, я могу.

— Пошел вон.

— Понял. Но если передумаете…

— Вон.

Этот раунд остался за Богдановым, хотя он и оглянулся на ивняк с легким сожалением, похоже Лидия ему действительно понравилась.

— Вот что за поганая работа, — пожаловался он Игорю, пока шли к машине. — Такую девушку обидел, и ради чего? Ради починки дороги и долбанных рыб.

— Ты закон защищал, — напомнил Игорь. — Слушай, Богдан, а можно в следующий раз я допрос поведу? Ну, мне же надо учиться.

— Можно, — решил Богданов. — Только серьезнее, серьезнее. Стоишь, как пионер краснеешь. Собраннее надо быть, ты же офицер.

Тут телефон заиграл веселый мотивчик и Богданов встал как вкопанный. Он поднял ладонь, предупреждая Игоря о молчании и бодро рявкнул в трубку:

— Слушаю!

Похоже, относительно их занятий у начальства были некоторые сомнения, так как Богданов несколько обиженно оправдывался:

— Где… На речке. Как что? Работаем… Константин Владимирович, ну не скворечники ведь делаем. Мы ищем, ищем. Чего? Едем.

Отключив телефон, Богданов открыл дверь машины и велел:

— Садись быстро, времени нет.

— А темни? — вспомнил Игорь.

— Да пусть пасутся, пока тепло. Приятно так холодят. Дело у нас, понял?

Игорь, к своему стыду, обрадовался. Кажется, дело обещало быть настоящим, а не многоножки и кроты-клептоманы. Пока что из нормальной полицейской работы ему досталась только роль свидетеля и охотника за котом.

— Что там, Саш? — нетерпеливо спросил он.

— Человек пропал, — последовал краткий ответ, — и сделай лицо попроще, пропал настоящий человек, а не сущность. Возможно убийство.

— Не сущность? Почему тогда мы едем? — не понял Игорь.

— Потому что так надо. Даньке набери, быстро.

Набрав под диктовку номер, Игорь сунул трубку Богданову, и держал возле уха, пока шел разговор.

— Данька, бросай все, и бегом на Тимирязевскую 17, мы уже едем.

— Медики уже там? — не отставал Игорь, нажав «отбой».

— Увидишь.

— И эксперты прибыли? — не унимался Игорь.

— Отстань уже, ты что, врезаться хочешь? — рявкнул Богданов, ловко увернувшись от выехавшей на встречку «газели».

Когда приехали на Тимирязевскую, возле подъезда уже красовалась патрульная машина.

— Блин, — досадливо стукнул по рулю Богданов. — Опять скажут, что опоздал. Шевелись.

— Нам какая квартира? — поинтересовался Игорь, едва поспевая за начальником.

— Открытая, — буркнул тот.

Искомая квартира обнаружилась на втором этаже. Возле нее стоял серьезный молодой человек в форме, с девственно чистыми погонами, и ждал момента заступить дорогу любопытным. Он честно попытался выполнить свой долг, но его остановило сунутое под нос удостоверение.

— Проходите, товарищ капитан, — козырнул юноша и требовательно посмотрел на Игоря.

— Лейтенант Князев, — Игорь важно показал удостоверение, и был искренне благодарен Богданову — тот недовольно обернулся на задержку, но делать замечание в присутствии младшего по званию не стал, даже проглотил свое обычное «шевелись», явно вертевшееся на языке.

В прихожей уже топтались двое понятых — шустрая бабулька с фиолетовыми кудряшками и молодой человек в спортивном костюме и тапках. Он нервно поглядывал на дверь в комнату, зато бабулька едва не подпрыгивала от нетерпения. Еще там был участковый, в одном звании с Богдановым, и Даня.

— Докладывай, что за потеряшка, — велел Богданов участковому.

— Васнецов Петр Васильевич, сорока трех лет, не женат, детей нет, кстати, сын нашего батюшки, отца Василия, в здешней церкви службы ведет. Заявительница, сестра потерпевшего, Васнецова Елена Васильевна, сообщила, что пропал он три дня назад, мы заявление приняли и сразу сюда. Позвонили, постучали, и вскрыли дверь в присутствии родственницы. Ее, правда, пришлось в больницу отправить, переживала очень, — отрапортовал участковый.

Кивнув, Богданов проследовал в помещение и огляделся. Комната выглядела не вполне обычно. Начать с того, что точно посередине красовалась лужа крови в форме идеально правильного круга. Следов ни к нему, ни от него не вело. Никаких. Даже смазанных. Игорь поднял голову, словно ожидал увидеть прилипший к потолку труп, но его постигло разочарование — наверху трупа не было, было точно такое же пятно. Судя по диаметру круга, крови натекло не меньше трех литров, для взрослого мужчины кровопотеря неприятная, но вполне позволяющая уйти на своих двоих, в крайнем случае, уползти, но аккуратная форма лужи и отсутствие капель на основном пространстве смотрелись действительно странно.

— Пациент скорее мертв, чем жив, — задумчиво прокомментировал Богданов, потирая подбородок, и велел Дане приступать.

Процесс осмотра, снятия отпечатков пальцев и взятия проб шел обычным ходом. Иногда прося понятых обратить особое внимание на какой-нибудь предмет, Богданов вселял в Игоря, занятого съемкой интерьера для истории, надежду на необычную находку, но статуэтка Будды, четки, и изображение Ганеша ничем особенным ему не показались, у него самого дома красовалось несколько сувениров, привезенных заботливой мамой из очередного отпуска. Только у Игоря был не Ганеш, а хрустальная богиня Кале, с надписью на подставке «сделано в Китае». Мама не слишком разбиралась в чужих божествах.

Вот в таком духе и продолжался осмотр. Разглядывать в квартире было особенно нечего, даже мусорное ведро было идеально чистым, и через час начали сворачиваться.

— Идемте, с людьми побеседуем, — решил Богданов, — вдруг что слышали. Или видели. Или почуяли. Дань, у тебя как?

— Никаких идей, — призналась девушка, переложив чемоданчик в другую руку.

— Та же фигня, — вздохнул Богданов. — Игорек, а у тебя что? Озарения никакого нет? Странные запахи, звуки, видения, осязательные ощущения, вкусовые.

После перечисленного Игорь ощутил практически все сразу, показались и привкус, и запах, и даже что-то мелькнуло на грани видимости, но, быстро взяв себя в руки, он вздохнул.

— Ничего.

— Тогда работаем по старой схеме, — решил Богданов, — вы идете на опрос соседей, я поговорю с родней. Первым делом с заявительницей. Все, ступайте, в отделе увидимся.

— Почему только мы по соседям? — возмутилась Даня.

— Потому, что у меня одного звезд на погонах больше, чем у вас двоих вместе взятых, — доходчиво пояснил Богданов. — Ясно?

— Так точно, товарищ капитан, — вздохнула Даня и Богданов отбыл, прихватив чемоданчик с образцами.

— Откуда начнем? — помолчав, спросил Игорь.

В отличие от Дани он был рад такой работе, наконец-то появилась возможность применить на практике полученные знания, и он просто рвался в бой.

— По идее, надо камеры наблюдения в округе проверить, вдруг, кто подозрительный засветился, — задумчиво протянула Даня. — По факту же следует признать, что камер здесь отродясь не водилось, даже на парковке. Значит, начнем с ближайших соседей, потом пройдемся сверху вниз и опросим сарафанное радио у подъезда. А ты чего так сияешь? Думаешь, нам расскажут, что прилетел дракон и стащил соседа? Ты сейчас услышишь жалобы столетней давности и упреки в адрес давно переехавших людей. Так что смотри и учись.

— Я старше по званию, — напомнил Игорь.

— Ну тогда валяй, командуй, — усмехнулась Даня.

Игорь примолк. Действительно, он впервые вышел на настоящее дело, а девушка, судя по всему, участвовала в таких не раз и не два.

Как и предполагалось, опрос практически ничего не дал. С соседями пропавший общался мало, только здоровался, чем он занимался, никто толком не знал, жил скромно, по ночам не шумел, ремонт по выходным не делал, в общем, идеальный сосед. Правда бабулька, жившая напротив, та самая, которая выступала в роли понятой, вспомнила, как месяца три назад потерпевший остановил машину, и назвал адрес. Насколько она помнила, улица Зеленая или как-то так, дом восемь.

— Зеленая, значит, — пробормотала Даня, найдя в телефоне карту города. — Вот не знала, что есть такая улица. Ух ты, а ее и нет.

— Сейчас все деньги сольешь, — предупредил из товарищеских чувств Игорь.

— Не успею, мне папа вчера две сотки на телефон бросил, — рассеянно отозвалась Даня.

— Мобилу тоже он подарил? — спросил Игорь.

— Само собой, с нашей зарплатой такой не купишь. Во! Глянь!

Игорь посмотрел на экран. Зеленой улицы в городе не было, зато нашлись улицы Зеленцова, Зеленская и Зеленый переулок.

— С чего начнем? — спросил Игорь.

— Полагаю, перепутать названия улиц проще, чем улицу с переулком, — решила Даня и достала монету. — Орел — Зеленецова, решка — Зеленская. Согласен?

Возражений у Игоря не было, и он только плечами пожал. Монетка взлетела, и, проскользнув между пальцев, продолжила полет на первый этаж, где и зазвенела, ударившись о замызганную плитку. Будущая гордость российской полиции бросилась следом, и они едва не столкнулись лбами, пытаясь разглядеть предначертание судьбы. Выпала решка.

— Мы что на решку загадали?

— Не помню, я почти не слушал, — признался Игорь.

— Ладно, — терпеливо выдохнула Даня, — едем на Зеленскую. Только учти, когда подобные вещи спрашивают Богдан или Константин Владимирович, отвечай четко, с полной уверенностью, даже если ни фига не помнишь.

— Зачем?

— Так проще.

Троллейбус пришлось ждать минут десять, потом пересесть на маршрутку, но все же они прибыли на место. Дом за номером восемь оказался новенькой высоткой, с охраняемым подъездом. Рядом с консьержкой стояла пальма, а над ней красным огоньком привлекала к себе внимание видеокамера. Сразу закрался вопрос, что в таком мажорном доме мог делать потерпевший. Как оказалось — ничего. Глянув на фотографию, консьержка заверила, что никогда не видела этого человека. На всякий случай она позвонила сменщице и описала Васнецова. Результат опять был отрицательным, Никаких мужчин за сорок, с короткой стрижкой, родинкой на щеке и в круглых очках, как у студентов начала прошлого века сменщица не припомнила. Оставалась надежда на видеокамеры, но Даня предупредила, что раз уж бдительные консьержки Васнецова не припомнили, камеры будут бесполезны. Вяло поблагодарив, младший офицерский состав отправился по следующему адресу.

Вот это место вполне подходило. Обшарпанная пятиэтажка постройки конца пятидесятых, с вырванным напрочь домофоном, была просто создана для человека с фотографии.

— Что теперь? — осведомилась Даня, в упор глядя на Игоря.

— Не знаю, — растерялся тот.

— Попробуем переформулировать, — с нажимом сказала Даня. — Какие будут распоряжения, товарищ лейтенант?

— То есть я командую? — уточнил Игорь.

— Вот ты тормоз, — возмутилась девушка. — Ты практиковаться собираешься или нет? Быстро вспоминай, чему учили, и давай соответствующие указания.

Приосанившись, Игорь распахнул дверь в подъезд, преодолев сопротивление ржавой пружины, и галантно пропустил Даню вперед.

С лифтом архитекторы не заморачивались, и наверх пришлось опять тащиться пешком. Ни одна из дверей подозрений не вызвала и офицеры совсем пали духом, вытянув «пустышку», но на последнем этаже, возле старомодной железной лесенки, ведущей к запертому чердаку, обнаружилась искомая квартира.

Оббитая коричневым дерматином дверь находилась с левой стороны лестничной площадки, а картонка под звонком сообщала, в какие часы ведет прием Петр-провидец.

— Вот тебе и сын священника, — помолчав, заметила Даня.

— Да уж. Что теперь? — уточнил Игорь, перестав, наконец, давить на кнопку звонка.

Даня дала знак помолчать, и прижалась ухом к двери. В квартире царила гробовая тишина.

— Что ж, постановления у нас нет, значит, ничего не делаем, — вздохнула Даня.

— Может, «предотвратим преступление»? — предложил Игорь. — Скажем, что крики слышали, все такое.

— Ага. Чем мы дверь вскроем, умник? Она как бы железная. Ты отмычками пользоваться умеешь? Хотя нет, не умеешь — оборвала Даня сама себя. — К тому же, отмычек у тебя нет. Предлагаю доложиться Богдану, и пусть у него голова болит.

Их суета у двери привлекла внимание бдительной соседки, и дверь напротив открылась. На площадку выскочила солидных размеров женщина в цветастом халате и бигудях, и с порога громогласно осведомилась, чем они тут занимаются.

Игорь уверенным движением вынул удостоверение, глянул на него, перевернул, и, представившись, показал даме.

— Мы ведем дело о пропаже вашего соседа Васнецова Петра Васильевича. Можете о нем что-нибудь рассказать?

Даня закатила глаза, и обреченно вздохнула. Как и следовало ожидать, вместо рассказа женщина, прижав руки к объемной груди, несколько минут охала и выясняла, как пропал, куда, жив ли, и далее по списку все вопросы, ответы на которые очень хотелось знать самим полицейским. Когда ее удалось успокоить, за окном надвигался конец рабочего дня и накрапывал дождик.

— В отдел? — спросил Игорь, когда опрос закончился, и дверь захлопнулась.

— Давай в отдел, — согласилась Даня. — Доложиться надо. Слушай, ты в следующий раз не выкладывай все сразу, присмотрись сперва.

— Зато она описала всех, кого видела входящими к этому Васнецову.

— И теперь о своем приключении растрезвонит по всему кварталу. К тому же большая часть ее россказней вранье. Запомни, Игорек, опасайся женщин, у которых нет мужа, зато есть больше одной кошки. Подобные дамы, в отсутствии личной жизни, такое творят, чертям тошно станет. Две кошки во время расспросов пытались выскользнуть на площадку, и их наличие сомнений не вызывало.

— С чего ты взяла, что она не замужем?

— Скорее разведенка. Будь у такой дамы муж, она бы на палец нацепила кольцо размером с гайку. Кстати, а ты с кем сейчас встречаешься? — перевела тему Даня.

— Не твое дело, — сдержанно ответил Игорь.

— Значит ни с кем, — не обидевшись, сделала вывод Даня. Тут она внимательно посмотрела на гордый профиль Игоря и вздохнула. — Зря твоя девушка не захотела с ментом встречаться. У тебя на лице карьера вот такими буквами нарисована. Лет через двадцать она локти будет кусать, что упустила заместителя министра внутренних дел.

— Слушай, Дань… — угрожающе начал Игорь, решив, что над ним издеваются.

— Я чего спрашиваю, ты, пока одинокий, не вздумай слушать Богдана, когда начнет учить обустройству личной жизни, — перебила его девушка.

— Почему? — от удивления Игорь даже про злость забыл. Уж у кого-кого, а у Богданова с личной жизнью проблем не наблюдалось.

— Тебя не смущает, что мужик в тридцать три года ни разу не женат? Как лох, честное слово.

Почесав затылок, Игорь вынужденно признал, что Даня права, и приосанился. По крайней мере, в этом он Богданова переплюнул, так как по плану собирался жениться в двадцать семь лет, сразу после получения капитанского звания.

Дождь припустил сильнее, и, едва вышли из автобуса в квартале от отдела, превратился в настоящий ливень.

— Куртку не снимай, на себе быстрее сохнет, — напомнил Богданов армейскую мудрость, едва продрогшие, голодные, Игорь с Даней ввалились в кабинет, и, дотянувшись до тумбочки, соизволил включить чайник. — Узнали что-нибудь?

Кратко доложившись, Игорь заслужил чашку кофе и обхватил ее, грея руки.

— Аспиринку съешь, — посоветовал Богданов. — Может, тебя домой отпустить?

— Не надо, — помотал головой Игорь и встрепенулся. — У тебя есть что-нибудь?

— У меня бутерброды с колбасой. Будешь?

— Я серьезно, Богдан, — взмолился Игорь, — что ты узнал?

— Ты смотри, до чего любопытный, даже домой не идет. Учись, Данька.

— Нам оно без надобности, — отозвалась Даня, подрагивая в мокрой одежде. — Ты бы мне и так все дома рассказал.

— Логично, — согласился Богданов, и вернулся к прежней теме. — Значит так, Петр наш свет Васильевич не просто сын местного священника, он в шестнадцать лет ушел из дома, не соглашаясь с концепцией православной церкви, жил по друзьям, и школу закончил всего с тремя четверками.

— Еще бы, — заметила Даня, — какая тут учеба.

— Остальные пятерки. Даже по физкультуре.

— Такой задохлик? — воскликнула Даня, припомнив фотографию пропавшего.

— Не ладил он с алгеброй…

— Физикой и химией, — закончила за него Даня.

— Продолжай, — раздраженно велел Богданов. — Ты, похоже, все уже знаешь.

— Извините, товарищ капитан, — повинилась Даня.

— Вольно, — смягчился Богданов. — Ты, Дань, сегодня не в ударе. Четверки были по черчению и русскому языку. Так вот. Окончив школу, наш товарищ с первого раза поступил на исторический факультет МГУ. Окончил, защитил кандидатскую, и начал преподавательскую карьеру в частном ВУЗе. Затем все бросил, вернулся в родной город и открыл практику по предсказыванию будущего.

— Видали мы таких провидцев, — протянула Даня. — Помнишь, когда ты еще в убойном работал, там случай был, один психолог заставлял людей верить, будто знает настоящее прошлое и будущее, а сам просто незаметно выведывал информацию, пока здоровался в коридоре и предлагал чай. По движениям там, по мимике, по ответам, все такое. Он еще свою жену убил, когда посчитал, что она ему изменяет.

— Помню, но сестра нашего потеряшки уверена, что не тот случай.

— Ага. Когда Константин Владимирович орет, что ты опаздываешь, я тоже утверждаю, будто не тот случай и ты давно на выезде, — саркастически заявила Даня.

— В лоб хотите, барышня? — вежливо осведомился Богданов.

— Спасибо, обойдусь, — в тон отозвалась Даня. — Она действительно верит в дар провидения?

— Она всерьез верит, что в пику отцу Петр Васильевич заинтересовался магией как наукой, и воздействием суеверий на человеческую психику. Короче, мужик этот попытался возвести магию и колдовство в ранг науки, а на свои исследования зарабатывал пророчествами. Неплохо, кстати, зарабатывал. Это со слов сестры, он последние годы только с ней и общался, остальные с ним не контактировали, отец запрещал. Домострой, блин.

Повисло молчание, и все трое сидели, глубоко задумавшись. Менее опытный Игорь думал, что Васнецов просто сбежал, или убит в темном переулке, а может, загулял, но во все эти версии не вписывалась лужа крови, к тому же Богданов уже запросил морги и больницы на предмет искомого тела. Даня прикидывала, что на ней еще два скучнейщих отчета, а Богданов думал, что пора домой, сверхурочные все равно не оплатят, а работа может и до завтра подождать.

— Значит так, — он прихлопнул ладонями по столу, и встал, — хватит тут чаевничать, валим по домам.

Первой подхватилась Даня.

— Надо Игорька подвезти, — сразу заявила она и пояснила, — он мокрый весь, простудится.

— Сам дойдет, — отрезал Богданов. — Еще не хватало, чтоб начальник отдела летеху катал.

— У тебя рабочий день закончился, — заметила Даня. — На данный момент вы просто частные лица.

— Я сам доберусь, — вмешался Игорь. — Не надо, Дань, тут всего ничего ехать.

— А я завтра вместо тебя к Ване попрусь? — возмутилась добрая девушка. — Третьего дня темень, сегодня ливень… Тебя сюда не болеть взяли.

Через двадцать минут Игорь был высажен у своего дома и медленно поднимался в квартиру. Ему очень хотелось спать, а еще больше узнать, куда девался сын священника. Еще грела мысль, что он участвует в настоящем расследовании, и это может сослужить хорошую службу при переводе. Работа в отделе была, конечно, интересная, и ребята хорошие, даже с субординацией не доставали, но работать в этом зоопарке до пенсии и погубить дальнейшую карьеру, которую Игорь собирался закончить в чине генерала, не хотелось.

 

Четверг

— Сейчас узнаем, что нового покажет нам кино, — пробормотал Богданов, остановив машину на углу улицы Зеленцова. — Готовы?

— У нас нет постановления, — напомнил Игорь.

— У нас и оснований для него нет.

— Почему? Ведь это квартира пропавшего человека, и мы можем найти в ней указания, где его искать.

— Молодой еще, — снисходительно решил Богданов и охотно пояснил. — Во-первых, мы имеем только очень приблизительное название улицы с неподтвержденных слов пожилой женщины, и не доказано, что квартиру снимает Васнецов, поскольку бдительную соседку вы официально не допросили, и свидетельство о собственности не затребовали. А во-вторых, пока нам это постановление выпишут, мы весь день угробим.

Они поднялись на третий этаж, где Богданов с Игорем приотстали, а Даня отправилась обеспечивать прикрытие.

— Вдруг у нее не получится? — нервно спросил Игорь, прислушиваясь к шагам Дани. — Лучше бы просто рабочими прикинулись. Если б спросили, сказали, что на чердак идем, трубы проверить.

— Рабочие милицейскую форму не носят, — заметил Богданов. — Вдобавок соседка тебя в лицо знает.

— Это да, — вынужденно согласился Игорь. — Сплоховал я.

— Нормально для первого раза, — подбодрил Богданов. — Теперь помолчи.

Игорь замолчал, и стало гораздо лучше слышно. Похоже, обмен приветствиями женщины и Дани они проболтали, теперь Даня спрашивала что-то о котятах, и раздался звук захлопнувшейся двери.

— Вперед, — коротко велел Богданов.

Оба беззвучно взлетели на нужный этаж, и Богданов склонился над замком.

— Саш, ты чего делаешь? — еле слышно спросил Игорь.

— Кашу варю, — огрызнулся Богданов.

— Давай хотя бы понятых позовем, это же неправильно.

— Возможно, — согласился Богданов, замок щелкнул и он закончил свою мысль, — но пути назад нет. Прошу вас, коллега.

Игорь чуть замешкался, и Богданов принял более жесткие меры.

— Прошу, сказал, — процедил он и втолкнул Игоря внутрь.

Замок тихо щелкнул, отрезая пути к отступлению.

— Ничего так, уютненько, — оценил Богданов, натягивая на руки латексные перчатки. — Эй, боец, разувайся. Наоставляешь здесь следов, потом пойдешь основным подозреваемым.

Крохотная прихожая вместила в себя только вешалку и очень узкий шкаф. Дверь слева вела к удобствам, коридор в том же направлении вел на кухню, а вот коридор впереди открывал дорогу к двум комнатушкам.

— Перчатки надел? — мельком осведомился Богданов.

— Надел.

— Тогда ты эту осматривай, — указал Богданов на комнату слева, — а я вон ту.

Он исчез за дверью впереди, а Игорь, чувствуя себя начинающим взломщиком, но захваченный происходящим, шагнул во вторую и ничего не увидел. Тьма стояла, хоть глаз выколи. Сообразив, что окна плотно зашторены, он нащупал выключатель и яркий свет озарил вполне обычное помещение. Диван, стол, допотопный шкаф и телевизор на тумбочке были с трудом втиснуты в обычную хрущевскую комнату. Привольнее всего было половику, он покрывал оставшееся свободным пространство и был размером чуть больше коврика для ванны.

Вспомнив лекции и практические работы, Игорь шагнул к шкафу. Там висел костюм, в котором, судя по его виду, Петр Васильевич еще диплом получал, имелось еще пара рубашек, а внизу стояли туристические ботинки.

В тумбочке под телевизором было пусто, тогда Игорь поднял нижнюю часть раскладного дивана и был вознагражден стопкой конспектов по истории Средневековья, чтением интересным, но неактуальным.

Пролистав страницы, Игорь убедился, что, кроме древней записки «Айда после пары к Наташке» ничего нет, и разочарованно вздохнул. Вспомнив, чему учили, он вернулся к шкафу и тщательно осмотрел одежду.

Его ждало очередное разочарование. Рубашки понятно, просто на смену, ботинки тоже подозрений не вызвали, а вот костюм заслуживал особого внимания — раз Васнецов хранит такое старье, значит, он ему особенно дорог, но, едва не разобрав костюм на нитки, Игорь ничего не обнаружил и отправился на доклад к Богданову.

Вторая комната производила совершенно иное впечатление. Добротная тяжелая мебель, оббитая плотной тисненой тканью, письменный стол, на стене картина в раме, окна украшены занавесками, и все говорило о величии и богатстве, пусть и в крохотном помещении.

— Странность видишь? — спросил Богданов, и Игорь вздрогнул от неожиданности.

— Вроде нет. Только то, что дорогое тут все.

— Вот это как раз нормально. Знаешь, сколько зарабатывает хороший провидец или прочий хиромант?

— Нет, — признался Игорь. — А сколько?

— Не скажу, — засмеялся Богданов, — а то еще двинешь на темную сторону, ищи тебя потом. Ты смотри, смотри.

Внимательно присмотревшись, Игорь ничего особенного не заметил, кроме отсутствия гадальных принадлежностей.

— А как он гадал? Тут ни карт, ни хрустального шара. Самое колдовское тут только картинка красивая.

— Это репродукция Вермейера, — мельком поправил Богданов, думая о своем. — «Девушка с кувшином», если правильно помню.

От его познаний живописи Игорь чуть опешил.

— Ну ты даешь, — восхищенно выдохнул он.

— Данька мне в дом альбомов с репродукциями штук пять натащила, — смиренно отозвался Богданов. — Я теперь Тициана от Вермейера на слух отличаю. Ты не представляешь, какие познания появляются у человека, у которого в сортире, вместо нормального журнала, появляется альбом с классической живописью.

Он еще раз обвел взглядом комнату и протянул.

— А вот гадал наш клиент по руке, или другим способом без привлечения подручных средств. Причем заметь, зарабатывал неплохо, стало быть, предсказания сбывались. Не удивлюсь, что он и в самом деле обладает некоторыми задатками провиденья. Ладно, найдем — спросим. Что у тебя?

— В диване стопка конспектов и все, — признался Игорь.

— Конспекты это хорошо. Просмотрел?

— Пролистал.

— Ах пролистал… Ну понятно. Ладно, идем, дам тебе мастер-класс.

С такой оптимистичной фразой Богданов проследовал в комнату, поднял диванную подушку, вытащил стопку тетрадей и начал методично просматривать последние страницы.

— Не родился еще тот человек, который бы хоть раз в жизни не исписал и не изрисовал последнюю страницу во время лекции, — назидательно произнес он, откладывая в сторону пятую тетрадь.

На шестой тетрадке Игорь уверился, что Петр Васильевич именно такой, «не родившийся», человек.

— Смотри, Игорек, а мы не зря сюда полезли, — присвистнул Богданов.

Последний лист седьмой тетради был густо изрисован рунами, тремя видами свастик, и еще несколькими знаками, которые Игорь не опознал. Точно по центру красовался тот самый символ, который видели у чугайстыря и Вани. Знак, похожий на букву i с точкой в виде язычка пламени был тщательно прорисован, местами от наложенных друг на друга штрихов даже бумага порвалась. Перевернув лист, Богданов внимательно посмотрел сквозь него на свет лампочки, хмыкнул, затем аккуратно скрутил тетрадь в трубочку и убрал в карман.

— Пусть Данька с этими рунами разбирается, — заявил он, — хоть зарплату отработает. Все, уходим.

— Мы еще санузел и кухню не осмотрели, — напомнил Игорь.

— На кой тебе кухня? — усмехнулся Богданов. — Что, мамка перед уходом не покормила?

— Так положено, — заявил Игорь, и счел нужным добавить. — И я один живу, меня мама не кормит.

Он быстро осмотрел вышеуказанные помещения, ничего не нашел и вернулся к терпеливо поджидавшему у выхода Богданову. Посмотрев в глазок и убедившись, что путь чист, они тихо вышли, тихо прикрыли за собой дверь и быстро спустились вниз.

Даня уже поджидала их на лавочке у подъезда мрачная, и, как показалось Игорю, виноватая.

— Эта тетка в меня две чашки чая влила, и все уши про своих кошек прожужжала, — пожаловалась девушка. — Богдан, если я стану такой, пристрели меня, пожалуйста.

— Запросто, — решил Богданов. — Новости есть?

— Проблема есть, — призналась Даня, жалостливо вздохнула и поежилась.

— Какая проблема? — тут же напрягся Богданов, и, наклонившись к примолкшей девушке, раздельно напомнил. — Я задал вопрос.

— Это ты виноват, — упрямо пробормотала Даня себе под ноги. — Сам меня туда послал.

С последними словами она дернула вниз «молнию» на ветровке, и наружу высунулась голова рыжего котенка. Он мяукнул, выпростал лапку и начал заинтересованно озираться.

— Это что? — втянув носом воздух, спросил Богданов.

— Кот, — призналась Даня. — Другого способа заманить ту тетку в квартиру и отвлечь от подглядывания я не нашла.

— Ты что, выпросила у нее котенка? — помолчав, уточнил Богданов, явно сомневаясь в Данином здравомыслии.

— Выпросила? Я едва намекнуть успела. Их там шесть штук пасется.

На лице Богданова отобразилась такая смена эмоций, что Игорь всерьез испугался за Даню, и, как выяснилось, напрасно. Ловко выудив котенка из-за пазухи, Богданов сунул его Игорю.

— На, владей.

— Я? — воскликнул Игорь, машинально взяв котенка, и возмутился. — Да на кой он мне сдался!

Его уже не слушали. Свалив проблему на Игоря, Богданов с Даней шагали по улице.

— Стойте! — Игорь бросился следом, держа котенка поперек пуза. — Он мне не нужен!

— Утопи, — не оборачиваясь, предложил Богданов.

— Как утопить? — отпрянул Игорь.

— В ведре, наверное, — предположил Богданов. — Я такими вещами не занимался, ты в Интернете глянь.

Сигнализация пискнула, и они погрузились в «девятку».

— Я его топить не стану, — твердо решил Игорь. — Его Даньке подарили, пусть она и пристраивает эту тварь.

— Это не тварь, — взмутилась Даня.

— Заткнись, — попросил Богданов, поворачивая ключ, и пояснил Игорю. — Ей нельзя. Ей хозяин квартиры категорически запретил.

— Она у тебя живет, — напомнил Игорь.

— Ну да, — согласился Богданов, — я и запретил.

— Тогда ты забирай.

— Не могу, я уже одну зверюшку завел.

Тут Даня зло ткнула его локтем в бок и Богданов, довольный произведенным эффектом засмеялся, прикрывая локтем голову. Похоже, подобные происшествия доставляли ему извращенное удовольствие, так как он с самодовольным видом расправил плечи и тронул машину с места.

Игорь понял — отвертеться от животного не удастся, а потому смирился и, приподняв свое приобретение за шкирку, прикидывал, кому его сбагрить, из-за раздумий пропустив часть беседы.

— Что скажешь, Игорек?

— А?

— Караганда! Ты где был, пока я распинался?

— Думал, куда Цезаря пристроить, — сознался Игорь.

— У него останется, — со знанием дела заявила Даня. — Раз дал кличку значит все, пропал.

— Да мне пофиг, — досадливо отозвался Богданов. — Я спросил, какие мнения есть по поводу знака, созданного, судя по всему, пропавшим человеком, и обнаруженным у двух человекоподобных сущностей.

Воцарилось молчание, так как мнений решительно не было. Цезарь жалобно мяукнул, нарушив тягостность момента, свернулся клубком на сиденье и заснул.

Минут через пять Богданов резко затормозил на светофоре и повернулся к Игорю.

— Все, вылазь. Каску и сапоги возьмешь в багажнике, фонарь там же. Расспросишь Ваню о браслетах, перстне и назад, — исчерпывающе проинструктировал он.

— Не пойду, — развалившись на сиденье, заявил Игорь.

— Что? — коротко переспросил Богданов.

— Товарищ капитан, вы вверили в мои руки ценного кота, и бросать его не произвол судьбы, а уж тем более на младшего по званию я не имею права. Вдруг он важный свидетель? При нашей работе и не такое возможно, — поспешно пояснил Игорь.

Пока Богданов думал, Даня потихоньку осознала, чем грозит данное заявление, и постаралась мимикрировать. Попытка была приостановлена двумя взглядами.

— Почему я? — возмутилась девушка.

— А кто, я? Топай давай, и шарики не забудь.

— Без меня с этими знаками не разобраться, — предприняла Даня последнюю попытку.

Ответом ей было молчание.

— Речь идет о похищении человека, — еще неубедительнее пробормотала Даня, прекрасно понимая, что пока и без нее есть чем заняться, а вот текучка сама по себе не сделается.

Тихо ругаясь, она вынула из бардачка несколько стеклянных шариков, и с тяжким вздохом выбралась на воздух, а мужская часть отдела отбыла в контору шевелить мозгами.

Первым делом Игорь постелил в нижнем ящике стола сухую тряпку, найденную на батарее, и выпросил у соседей стаканчик йогурта.

— Где он гадить собирается? — брезгливо косясь на котенка, осведомился Богданов.

— Найдет. Да не волнуйся, я уберу, — поспешно заверил Игорь.

— Не сомневаюсь.

— Все-таки странно, второй кот за один день, — пробормотал Игорь.

— Я еще вчера трех кошек видел, — хмыкнул Богданов, — это точно к апокалипсису, или как там его. А теперь начнем работать, — он хлопнул ладонями, потер их и счастливо выдохнул, усаживаясь за свой стол. — Кофе делай на двоих.

Правильно восприняв последнюю фразу как приказ, Игорь быстро заварил кофе.

— Итак, боец, ты знаешь идиому, что один случай это случайность, два — совпадение, три — закономерность? — осведомился Богданов, подул на кофе, хлебнул, обжегся и досадливо поморщился.

— Слышал, — кивнул Игорь, — только не пойму, о чем речь.

Богданов как раз собрался ответить, но дернулся на зазвонивший телефон, плеснул кофе на джинсы и вскочил, как ошпаренный. В буквальном смысле.

— Слушаю! — рявкнул он в трубку, стряхивая горячую жидкость. — Нет ее! Где-где, на выезде! Вот козел, — с чувством добавил он, бросив трубку на рычаг, — нашел время звонить.

Пока Богданов скакал, спасаясь от кипятка, у Игоря было время подумать. Фраза о совпадениях его зацепила, и вывод последовал сам собой.

— Получается, что эта «свечка» была в логовах сущностей совсем не случайно, — предположил он, когда Богданов сел на место, досадливо отдирая от ноги прилипшую мокрую штанину.

— Спасибо, гений, — огрызнулся Богданов. — Соображать начинай. Ее что, нашли у Крота или в логове темней?

— Я не был у темней, мы вчера не успели, — напомнил Игорь и тут понял, что имелось ввиду. — Погоди, значит «свечка» появляется у человекообразных сущностей?

Он вскинулся, ожидая одобрения, но Богданов все еще находился под впечатлением от пролитого кофе.

— Нет, блин, у кольчатых червей. Тряпку дай.

Выдернув искомое из-под недовольного Цезаря, Игорь протянул тряпку.

— Мало того, что этот знак оставляют у человекообразных, так еще и на том месте, где знак их видит, а они его нет, — пояснил Богданов, промокая джинсы.

Задумавшись, Игорь был вынужден признать его правоту. У Ильи Егоровича знак был за телевизором. Судя по продавленному креслу напротив, потомок чугайстыря проводил перед ним значительную часть времени.

— У него пакет дискавери подключен, — проговорил Богданов, внимательно наблюдая за лицом юного коллеги. — Всякую муть про природу смотрит.

У Вани знак был почти под потолком, напротив матраса, где этот многосуставчатый проводил большую часть времени, перебирая свои сокровища — малоценное золото и драгоценные стеклянные шарики, которые он на это золото выменивал.

— На случайность не похоже, — вздохнув, решил Игорь.

— Согласен, — кивнул Богданов. — И вот засада — кто-то ведь проник в помещение, нарисовал знак, и все втихую, даже Егорыч ничего не заметил. Одно могу сказать, эта «свечка» не оберег.

Недоумение на лице Игоря говорило лучше слов. Про обереги он что-то такое слышал, только вживую не сталкивался, потому взял тетрадь с записями и пролистал на букву «о».

— Да. Не оберег, — согласился он, прочитав соответствующий комментарий.

— Теперь вопрос — на кой хрен рисовали этот знак? Он, похоже, плохо влияет на здоровье, но если кто хочет навредить, проще шею свернуть и не заморачиваться. — Богданов говорил задумчиво, словно сам с собой, и Игорь терпеливо ждал, к какому выводу он, в конце концов, придет.

— Так ведь надо еще и в жилище проникнуть, — продолжил Богданов. — Нет, с Ваней ясно, он с сытем частенько выходит, и, пока его сокровища в безопасности, шуметь не станет, хоть все логово цветами распиши. С Ковровым другое дело, он в свой дом пускает далеко не всех.

— Нас ведь пустил, — напомнил Игорь.

— Он меня пустил, а ты был при мне, — поправил Богданов. — Попробуй кто явиться без его ведома, Егорыч башку свернет, чирикнуть не успеешь.

Тяжело вздохнув, он начал просматривать списки сущностей в поисках потенциальных жертв, а Игорь пересел за свой стол, и включил компьютер, с целью распечатки протоколов и занесения новой информации в дело о пропавшем Васнецове. Надо заметить не слишком большого количества информации.

Прошло не меньше часа, прежде чем молчание было нарушено.

— Может, съездим, глянем на лежку темней? — осторожно предложил Игорь.

— Езжай, — не отвлекаясь от монитора, согласился Богданов.

— Один?

— Мы с Даней заняты.

— А чем ты занят? — полюбопытствовал Игорь.

Ответа не последовало, и он рискнул подойти. На экране была выведена карта города и окрестностей, и Богданов сосредоточенно делал на ней пометки.

— На что похоже? — спросил он, указав на россыпь синих точек.

— Ни на что, — решил Игорь. — Это что за пометки?

— Обитание человекообразных сущностей, — пояснил Богданов. — Всего их семьдесят четыре, в смысле тех, кто проходил по нашему отделу в качестве подозреваемых, обвиняемых или свидетелей, но, наиболее засвеченных, всего полтора десятка. У двоих нарисована «свечка», надо узнать, у кого еще есть этот знак, и со всеми придется поговорить лично.

— Что, позвонить нельзя? — удивился Игорь.

— Нельзя. Начнем с того, к кому очень не хочется соваться. Телефона у него нет, да и жаловаться не станет, даже если ему ногу откусят, не говоря уж о простом недомогании. Короче, идеальный вариант для злоумышленника.

Игорь промолчал, пытаясь разобраться, то ли ему интересна любая сущность, то ли он знать о них ничего не хочет.

— Идем, Игорек, покатаю тебя на машине, — вставая, решил за него Богданов.

Как в любом городе, в Межанске имелось здание, предназначенное на слом еще лет десять назад, и по-прежнему возвышающееся на отведенном ему месте. Хотя, возможно, именно этот дом, бывший временный барак, оставили в покое, так как участок земли, вплотную примыкающий к городской свалке, никого особенно не интересовал. Бревенчатый дом, с почерневшими от времени и гнили стенами, взиравший на мир заколоченными окнами, стоял вплотную к залежам мусора и поскрипывал, нагнетая обстановку.

— Ну и запах, — поморщился Игорь.

— Глаза режет, — согласился Богданов, запирая машину. — Значит так, если хозяин дома, держись за мной, и ни шагу в сторону. Понял?

— Понял, — кивнул Игорь.

— Нет, не понял, — назидательно поправил Богданов. — Ни шагу вправо, влево, вперед или назад без моего ведома.

Игорь кивнул, и Богданов удовлетворенно подтвердил.

— Вот теперь понял.

Такие инструкции мало способствовали полному спокойствию, зато разожгли любопытство.

— Кто здесь живет? — спросил Игорь, шагая по заросшей тропинке к дому.

— Клиент, — кратко пояснил Богданов, и навалился на дверь. — Чего встал? Помогай.

Вдвоем они кое-как отворили дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в узкую щель. В доме царила почти полная темнота.

— Хозяин! — крикнул в темноту Богданов. — Я по делу!

— Да уж ясно не в гости пришел, — раздался голос.

На чердаке послышался шорох, стук, затем все стихло.

Глаза Игоря успели привыкнуть к темноте, и он увидел, что находится в длинном коридоре, тянущимся через весь дом. Справа и слева двери вели в комнаты, а впереди виднелась лестница, приставленная к люку на чердак.

— Ну заходи, раз пришел, — насмешливо произнес все тот же голос.

— Свет включи, — велел Богданов.

Чиркнула спичка, и в комнате справа зажгли керосиновую лампу.

— Необессуть, начальник, электричество кончилось.

— Я так и подумал, — отозвался Богданов и шагнул внутрь.

Это показалось плохим знаком, Игорь ожидал, что его, как и прежде, втолкнут первым, со словами «иди, учись», но Богданов, якобы случайно, оттер его плечом и оставил за спиной. Сердце дрогнуло, но Игорь глубоко вздохнул, успокаиваясь, и вошел вслед за Богдановым. В нос сразу ударило такой вонью, что на глаза слезы навернулись, а к горлу подкатила тошнота.

Богданов, довольно бесцеремонно двинул ногой по доске в окошке, и в комнату хлынули свет и свежий воздух, озаряя помещение и позволив нормально дышать.

Вид хозяина дома чуть успокоил. Бомжей Игорь успел на практике насмотреться, и, по большей части, существа они были безобидные, стремящиеся привлекать как можно меньше внимания и держаться подальше от властей. Перед ними, на охапке тряпья, брошенной на старую металлическую кровать, сидел как раз типичный представитель бомжовского племени. Одет он был в джинсы, засаленные настолько, что могли служить недельным пропитанием стае мышей, тельняшку и жилет со множеством карманов. На ногах чудом держались разношенные ботинки, а на кровати лежало добротное, хоть и грязное пальто.

— Ты чего пришел, начальник? — улыбнулся бомж, обнажив остатки гнилых зубов. — Я сижу тихо, как и договорились.

— А эти, наверху?

— Все добровольно, — гордо возвестил бомж. — Я их на помойке подобрал, совсем люди отчаялись, отбросы жрали. Боятся меня до колик, но благодарны за кормежку и руководство.

— Ну-ну. Не шалишь больше?

— Охота была с тобой связываться, — поморщился бомж, и встал, чем вызвал еще одну волну зловония, отчего Игорь, против воли, отшатнулся, испытывая сильнейшую брезгливость и желание бежать на воздух.

Бомж начал внимательно к нему присматриваться, и Богданов сделал шаг в сторону, оттолкнув Игоря. Тот отпрянул, споткнулся, и оцарапал палец о торчащий гвоздь.

— Ты чего дергаешься, начальник? — деланно удивился бомж. — Я ж так просто встал, в мыслях не держал плохого.

Он прошествовал в угол, извлек из-под ящика бутылку водки и широким жестом предложил Богданову.

— Будешь?

— В завязке, — Богданов привычно втянул носом воздух, кашлянул и задал следующий вопрос. — Знак такой видел?

Он протянул вырванный из блокнота листок, с нарисованной «свечкой».

В душе бомжа явно шла борьба. Ему одинаково сильно не хотелось как связываться с Богдановым, так и помогать ему. Прикинув возможные неприятности, он решился.

— Вот, смотри.

Пнув ногой валявшуюся на полу доску, под которой показался знак, бомж зло процедил сквозь зубы.

— Кабы знал, кто намалевал — убил бы. Надо ж было так оборзеть, в дом ввалиться, да еще и нагадить.

По поводу «нагадить» он сказал напрасно. Вряд ли было хоть что-то, способное испортить это помещение, разве что сдохшая пару недель назад лошадь.

— Ясно, — кивнул Богданов.

Он, присев на корточки, поскреб перочинным ножом знак, аккуратно собрал опилки в пакетик, провел ногтем по застежке и выпрямился.

— Пойдем мы, пожалуй.

— Иди, начальник, иди, — ощерился гнилыми зубами бомж.

— Гостей своих приструни, — велел, не оборачиваясь, Богданов.

Игорь обернулся, но дергаться, согласно распоряжению, не стал. Тем более, что четверых оборванцев, тощих и жалких, его начальник мог раскидать как щенят, решил про себя Игорь. Правда, все были вооружены солидными палками, а у одного, в придачу, имелся нож, но Игорь предпочел не задумываться над этим обстоятельством.

— Извини, начальник, — развел руками бомж. — Если они что с тобой сделают, то я, типа, не при чем. Никто ничего не докажет. Я даже в ментовку и скорую сам звякну.

Богданов молча достал из наплечной кобуры пистолет, снял с предохранителя и демонстративно передернул затвор. После его действий путь очистился секунды за две, и Игорь, которого Богданов вперед себя вытолкал на воздух, пытался отдышаться. Он был уверен, что теперь запах останется с ним навечно, а форму придется выкинуть, ее теперь точно не отстираешь, но Богданов, не давая ему опомниться, потащил к машине, и только отъехав на пару километров и притормозив у обочины, откинулся на спинку сиденья и облегченно выдохнул.

— Понял, кто этот гад? — прикрыв глаза, спросил он у Игоря.

— Нет. Вообще не пойму, чего ты из-за него так дергаешься? — спросил Игорь, обнюхивая рукав, пытаясь определить интенсивность запаха.

— Э, брат… — начал было Богданов.

— Это старая история? — тут же встрепенулся Игорь, вспомнив, что уже слышал от начальства эту присказку.

— Какая… Тьфу на тебя, — опомнился Богданов и продолжил другим тоном. — Слушай сюда, боец, эта тварь, — он ткнул пальцем в сторону заброшенного барака, — собирает стаи себе подобных и составляет что-то вроде единого организма.

— Саш, — осторожно позвал Игорь, — ты, часом, не переутомился?

— Тьфу два раза, — грустно усмехнулся Богданов. — Зря так смотришь, я серьезно. Он, типа, голова, а остальные подчиняются.

— То есть, они для него руки-ноги?

— Соображаешь. Но не только руки-ноги, еще и печень, легкие и прочие внутренние органы. Уж не знаю как, но он свое здоровишко за их счет поправляет.

— Да ладно.

— Ну. На всех влиять не может, под его «обаяние» попадают только алкаши, нарики, психи, ну и прочие с ними.

— Тогда почему ты его не арестуешь?

— На каком, интересно, основании? К тому же ведет он себя тихо, в криминал больше не лезет, а этих вот, с помойки, он, считай, от голодной смерти спасает.

— Ты сказал «больше не лезет», — уличил бдительный юноша.

— Въедливый ты, — уважительно посмотрел Богданов и признался. — Была у него раньше привычка разными ручками вещички отбирать, да я его на пятнадцать суток закатал. В одиночку. Так он без своих допорганов едва кони не двинул, это как нормальному человеку вдруг парализованным и слепоглухонемым остаться. Теперь вот, то на поденную работу своих отправляет, то ценности на помойке искать заставит. Кстати, когда помрет, думаю, под этим домом найдут нехилый такой клад.

— И что с ним делать? — растерялся Игорь.

— Присматривать, пока в УК РФ не появится статья за использование чужого разума, — хмыкнул Богданов и посерьезнел. — Кстати, ты ранку обработал?

— Да там царапина.

— И капля твоей крови в жилище сущности. Опрометчиво, юноша, опрометчиво.

Он пошарил под сиденьем, извлек плоскую бутылку дешевого коньяка, складной стаканчик и фляжку. Налив грамм пятьдесят, плеснул туда из фляги и протянул Игорю.

— Я не пью, — виновато отказался тот.

— Пей, сказал, — велел Богданов, и Игорь послушно проглотил жидкость как лекарство, закашлялся и быстро отыскал в бардачке кусок шоколадки.

— Ты чего туда намешал? — с набитым ртом спросил он.

— В коньяк? Святую воду, — равнодушно ответил Богданов. — Универсальная смесь. Это чтоб ты, разок злоупотребив, не поперся повидаться с новым «начальником» на помойке. Ладно, поехали.

— Теперь заедем еще по одному адресочку и в отдел, — заявил Богданов, правя к центру города, шмыгнул носом и пояснил. — Просто проверим, как там дела. Волнуюсь.

Миновав площадь Согласия, бывшую площадь 25-го Октября, они свернули на проспект Ленина и остановились у высотного дома сталинской постройки. Дом этот в народе значился под именем Дом Ученых и не так давно являлся пристанищем местной научной элиты и старшего офицерского состава МВД. Сочетание довольно необычное, и в шестидесятые годы ходила шутка, что одна половина дома консультируют вторую, а вторая за первыми приглядывает.

С трудом припарковав «девятку» среди напыжившихся иномарок, Богданов повел Игоря к подъезду.

— Нам точно сюда? — осторожно уточнил Игорь, чей мозг наотрез отказывался воспринимать мысль о поиске сущностей среди жильцов такого дома.

— Я пока не в маразме, — заверил Богданов.

За дубовыми застекленными дверями скрывался отделанный мрамором вестибюль и охранник, не чета привычным старушкам с вязанием. Минуты две пришлось потратить на ответы охраннику к кому они идут, и еще минут пять тот изучал удостоверения, звонил в отдел с проверкой, имеются ли там подобные сотрудники, а когда Богданов уже готов был взорваться и арестовать рьяного стража за препятствие правосудию, тот козырнул, лихо приложив пальцы к форменной фуражке и проводил «господ офицеров» к лифту.

— Холуй, — постановил Богданов, едва лифт тронулся. — Первую неделю работает вот и выслуживается.

— Тихо, услышит, — предупредил Игорь.

— Плевать. Да, Игорек, ты того… — он окончательно сформулировал мысль и закончил, — опозорить меня не вздумай. Понял?

— Нет, — честно признался Игорь.

— Ну, веди себя прилично.

Богданов критически осмотрел Игоря и велел поправить воротник.

Насколько понял Игорь, ему следовало расслабиться, вести себя прилично и молиться, если опозорит начальство. Инструкции были так себе.

Лифт, звякнув, остановился на седьмом этаже, и, пройдя по ковровой дорожке, Богданов указал Игорю на искомую дверь.

— Ого!

На двери красовалась бронзовая табличка, Игорь такие в кино видел, и табличка эта вещала, что проживает здесь профессор медицины Розенталь Ярослав Викторович.

— Поздороваться не забудь, — напомнил Богданов, пригладил волосы и нажал кнопку звонка.

Не прошло и минуты, как дверь гостеприимно распахнулась, и они попали в квартиру.

— Здравствуйте, Саша. До чего же вовремя, вы не представляете, — приветствовал их хозяин, тряся руку Богданова.

— Здравствуйте, Ярослав Викторович, — вежливо кивнул Богданов. — Вот, познакомьтесь, мой коллега, Игорь Князев.

— Очень рад, — искренне проговорил Ярослав Викторович, пожимая руку Игорю. — Да вы проходите, проходите.

Квартира действительно оказалась шикарной, как и говорилось в городских легендах. По коридору их провели в гостиную, обставленную старинной мебелью из карельской березы, и Ярослав Викторович крикнул куда-то вглубь квартиры:

— Ирочка, будь добра, принеси нам кофе! Анне Степановне, к сожалению, нездоровится, но, если я не угощу вас кофе, она непременно расстроится — сообщил он.

— Навестить ее?

— Сегодня не стоит, жена приняла успокоительное, но я передам, что вы заходили и спрашивали о здоровье, Анне Степановне будет приятно.

Усадив гостей на диван, Ярослав Викторович сел в кресло напротив, и теперь их разделял кофейный столик со стеклянной крышкой.

— Саша, — издалека начал Ярослав Викторович, сцепив пальцы на колене, — я хотел вас спросить.

— Спрашивайте, — не стал спорить Богданов.

К удивлению Игоря он в такой обстановке чувствовал себя вполне комфортно, без тени смущения, и явно был желанным гостем.

— Скажите, вы, случайно, не чувствуете посторонний запах?

— Извините, — пробормотал Игорь, — просто мы до вас в одном месте были, там воздух такой специфический…

— Не волнуйтесь, молодой человек, — успокаивающе проговорил Ярослав Викторович, — я не имел ввиду ничего плохого, просто интересуюсь, нет ли здесь запаха других сущностей помимо моей скромной персоны.

Игорь опешил. Для начала, заподозрить в сидящем напротив мужчине сущность было тяжело, он больше походил на интеллигента и не вспомнить в каком поколении. Лет ему было шестьдесят-шестьдесят пять, грива седых волос зачесана назад, открывая высокий лоб с залысинами, нос картошкой, голубые глаза и довершала портрет аккуратно подстриженные вьющаяся борода и усы.

— С чего вы вдруг спросили? — насторожился Богданов.

— Саша, — укоризненно протянул Ярослав Викторович, — подумайте сами. Вы пришли в рабочее время, да еще в сопровождении коллеги, соответственно, у вас в отделе произошло нечто неординарное. Учитывая события в моем доме, я вынужден признать, что происходит нечто странное.

Тут в гостиную, осторожно ступая, вошла хорошенькая девушка с подносом, на котором стоял кофейный сервиз, хрустальна вазочка с печеньем и тарелка с сыром.

Быстро вскочив, чем изрядно напугал девушку, Игорь перехватил у нее поднос под неодобрительным взглядом Ярослава Викторовича. Девушка, лишившись подноса, смутилась, и, начала затравленно озираться, переминаясь с ноги на ногу, не зная, куда деть руки. Едва поднос оказался на столе, Ирочка всхлипнула, закрыла лицо ладонями и бросилась из комнаты, а Богданов, с тихим стоном, ткнулся лбом в ладонь.

— Игорь, — деликатно позвал Ярослав Викторович, пресекая назревающий разнос, — не хочу вас смущать, но Ирочка весьма специфический человек. Она должна выполнять свою работу в установленном порядке, малейший сбой ввергает ее в ужас, и она долго не может сосредоточиться. Хотя, — тон его стал заговорщицким, и профессор подался через стол к собеседникам, — в данном случае оно и к лучшему. Ирочка ничего не расскажет Анне Степановне.

Он быстро прошел к буфету, и извлек из него три пузатых бокала и бутылку коньяку.

— Юноше уже можно пить? — осведомился Розенталь у Богданова и тот кивнул.

— Я коньяк не люблю, — признался Игорь, которому вполне хватило коктейля из святой воды с алкоголем.

— Вы просто не пробовали настоящего, — со знанием дела отозвался Ярослав Викторович.

Он аккуратно поставил бутылку на стол, и с облегченным вздохом сел в кресло.

— Я за рулем, — предупредил Богданов.

Судя по интонации, он отнюдь не возражал против коньяка, и Игорь осуждающе покачал головой. По его мнению, в такое время суток пить не следовало, даже если коньяк действительно хорош. И уж тем более на работе, за такое и выговор словить можно.

— Вы же не думаете, что я вас отпущу, пока не буду уверен в вашей полной безопасности? — обезоруживающе улыбнулся между тем Ярослав Викторович, ни мало не смущенный ранним часом и прочими условностями. — Подобные симптомы снимаются элементарно.

— Тогда это перевод продукта, — с сожалением заметил Богданов.

— Это эстетическое и вкусовое удовольствие от употребления напитка, — торжественно возразил Ярослав Викторович, подчеркивая свои слова выразительным жестом, и удивленно посмотрел на Богданова. — Я не понял, Саша, вы отказываетесь?

— Ни в коем разе, — твердо заявил Богданов.

Некоторое время они молча потягивали коньяк, наслаждаясь вкусом и ароматом, согласно наставлениям Розенталя, и, когда, по мнению Богданова, приличия были соблюдены, он поинтересовался:

— Ярослав Викторович, а почему вы сказали, что я пришел вовремя?

— Так ведь наш Аркадий заболел! — воскликнул Розенталь.

Опять повисло молчание, и Игорь почувствовал, как Богданов пнул его под столом. Похоже, это означало приказ подключиться к разговору.

— Но ведь вы профессор медицины, — осторожно начал Игорь, — отвезли бы в клинику, обследовали.

Розенталь от изумления даже бокал поставил.

— Мальчик мой, вы представляете кто я? Хотя бы в целом.

Назвать его сущностью у Игоря язык не повернулся, а Богданов помогать не собирался.

— Я величайший диагност из всех, с кем вы имели дело, — откинувшись на спинку кресла, пояснил Ярослав Викторович. Он отпил еще глоток, прищурился и продолжил. — Мало того, определив заболевание, я способен постичь его природу и, на основе современных исследований, разработать методику лечения. В некоторых случаях.

— Ух ты, — вырвалось у Игоря.

— Совершенно верно, — согласился Ярослав Викторович.

— Простите, но как тогда ваша жена…

— Анна Степановна имеет наследственное заболевание, усугубленное отклонениями в раннем развитии, — с болью признался профессор. — Тут я бессилен. Мне жаль, но в данном случае…

— Ярослав Викторович, — с несвойственной ему деликатностью перевел тему Богданов, — вы про Аркашу говорили.

— Ах да, — отвлекшись от грустных мыслей, вернулся к теме Розенталь. — Так вот, ничего особенного я у Аркадия не обнаружил. Мой сын за свои двадцать три года болел всего несколько раз, и поверьте, я лечил его даже без применения таблеток и прочих новшеств. Теперь Аркаша вроде бы в полном порядке, никаких патологий, но он буквально чахнет день ото дня.

— Так где он сам-то? — подал голос Богданов, допив коньяк и ставя бокал на столик.

— Мы отправили его в санаторий. Вы же знаете, Саша, Аркадий… — Ярослав Викторович вздохнул и отвел глаза, словно выдавал довольно скверный семейный секрет, — Аркадий не унаследовал сущность, он вполне может покидать ареал обитания на сколь угодно долгий срок, вот мы с Анной Степановной и решили отправить его отдохнуть. Жаль, что придется пропустить занятия, но Аркаша талантливый мальчик, ему это не страшно

— Можем мы осмотреть его комнату? — спросил Богданов.

— Конечно. Саша, пройдите сами, я посижу немного, возраст, знаете ли.

— Тебя, похоже, здесь хорошо знают, — заметил Игорь, идя вслед за Богдановым вглубь квартиры.

— Давно знакомы. Заходи, — велел тот, толкнув дверь в комнату.

Комната Аркадия представляла собой обычное жилище консервативного студента последнего курса. Письменный стол был завален книгами, на небрежно заправленной постели валялась гитара, а стены и дверцы стенного шкафа украшали плакаты с рок группой «Рамштайн», «Агата Кристи» и портрет Эйнштейна с высунутым языком.

— Давненько я здесь не был, — озираясь, заметил Богданов. — Что скажешь?

— Ничего, — осмотревшись, решил Игорь. — Учится человек, и вон, на гитаре тренькает.

Богданов тем временем подошел к компьютеру и просмотрел диски. На подставках, по системе, понятной одному хозяину, находились музыкальные записи, игры, расширенные курсы профильных предметов и одна аудиокнига.

— «Собачье сердце», — торжественно прочитал название Богданов. — Ну, кто бы сомневался.

Он поставил диск на место, и прошел к кровати. По идее, знак, если он тут имелся, должен был находиться на неприметном месте, но в пределах видимости. Оставалось найти это место.

Игорь взял гитару и внимательно ее осмотрел.

— Дорогая вещь, и явно захватанная, видишь, как между порожков стерто? — солидно проговорил он.

Богданов, не обратив внимания на его слова, подошел к стене и нащупал гвоздь, вбитый в ногах кровати.

— Стало быть, теперь он ее сюда вешает. Дай сюда гитару.

Знак обнаружился внутри, нарисованный поверх наклейки производителя. Полицейские переглянулись и призадумались. Тут и обсуждать ничего не требовалось, и так понятно, чтобы нарисовать этот знак, надо было не просто пробраться в дом, а еще спокойно сесть, снять струны, нарисовать, затем поставить струны на место, да еще более-менее настроить инструмент.

— Может Ирочка? — с последней надеждой спросил Игорь.

В задумчивости почесав щеку, Богданов прикинул так и эдак, и слегка хлопнул Игорь по затылку.

— Издеваешься? Девчонка головой слаба, где ей такое изобразить. Но мы можем сделать вывод, что рисовал человек, не знавший, что Аркадий сущностью не является.

— Чего ж тогда ему поплохело как и Коврову?

— Совпадение, — предположил Богданов. — Или переутомился, у него ж бзик на красном дипломе. Идем, падаван.

Ярослав Викторович все еще злоупотреблял коньяком. На его немой вопрос Богданов только руками развел.

— У вас посторонние в квартире были в последнее время?

— Только мои коллеги.

— Может, друзья Аркадия заходили? Или девушка.

— Саша, ну какие друзья, — укоризненно протянул Ярослав Викторович, — сейчас все к занятиям готовятся. И вы прекрасно знаете, девушки у Аркаши на данный момент нет. Вот согласись Данечка с ним встречаться, может, и появилась бы.

Он улыбнулся, показывая, что это шутка. Почти. Богданов кивнул, показывая, что шутка удалась и он совершенно не против. Еще как не против, но лучше так больше не шутить.

— Вы ее слишком оберегаете, — посерьезнел Ярослав Викторович. — Поверьте опытному человеку, в свои годы она должна жить более полной жизнью, иначе бедняжка так и останется при своих проблемах. Я вам как врач говорю. Вы ведь так и не отвели ее к Борисову и совершенно напрасно, он выдающийся психолог.

— Забыл спросить, — перебил Богданов, и его собеседник, поняв намек, и бросив взгляд на Игоря, поморщился, досадуя на свою разговорчивость. — Вы вот этого человека знаете?

Он предъявил фотографию Васнецова, и Ярослав Викторович рассмотрел ее со всем возможным вниманием.

— Не припоминаю. А что с Аркашей? — воскликнул Ярослав Викторович. — Вы нашли что-нибудь в комнате?

— Нашли, — кивнул Богданов. — Будем работать. Когда он вернется?

— Через две недели.

— Я к нему загляну. Да вы не волнуйтесь — Богданов сделал успокаивающий жест рукой. — Мы работаем, как что узнаю, сразу пришлю вот его.

Он не слишком почтительно указал пальцем на Игоря.

— Я в вас не сомневаюсь, Саша, только скажите, из-за этого человека с фотографии, еще кто-то заболел?

— Не могу сказать, — извиняющимся тоном ответил Богданов. — Но когда смогу, вам расскажу едва…

Договорить он не успел. Ярослав Викторович задыхаясь, выронил бокал прямо на ковер, голова его запрокинулась, а лицо побагровело. Он попытался сунуть руку в карман домашней куртки, но промахнулся.

Богданов бросился к Ярославу Викторовичу, выхватил из кармана ингалятор, сунул страдальцу в рот и нажал на кнопку распылителя. Сделав пару вдохов, Ярослав Викторович пришел в себя, и сел ровно.

— Спасибо, Сашенька, спасибо, — с трудом выговорил он.

— Подлечились бы вы, — посоветовал Богданов знаменитому диагносту. — Есть же варианты пройти лечение в частном порядке. Хотите, я с нашей лабораторией договорюсь?

— В этом нет надобности, — оживился Ярослав Викторович, вытирая лицо платком. — Кстати, хорошо что напомнили, скажите, юноша уже видел нашу особенность?

— Нет. Не успел.

— Задержитесь еще на минуту, — строго приказал Ярослав Викторович, и, к удивлению Игоря, Богданов вполне спокойно к этому отнесся, только тихо спросил:

— Крови все еще боишься?

— Боюсь, — признался Игорь.

— Слабак, — вынес приговор Богданов.

— Ирочка, — позвал между тем Ярослав Викторович, — будь добра, принеси мне набор для анализа.

Ирочка, появившаяся на пороге, сосредоточенно, дабы не допустить ошибки, прошествовала к Розенталю, и поставила перед ним тарелку, после чего развернулась и ушла.

— Видели, как хорошо она начала двигаться? — с гордостью осведомился Ярослав Викторович.

— Видел. Впечатляет.

— И, заметьте, после выходки Игоря она практически в порядке, — судя по виду Розенталя, Ирочка шла минимум на золотую медаль. Тут он сменил тон и строго велел. — Подойдите ближе, молодые люди.

Они подошли к столику, и Игорь увидел, что на тарелке лежат ватка в пакетике, одноразовое лезвие для забора крови из пальца и салфетка.

— Как вы заметили, — начал Ярослав Викторович, входя в образ преподавателя, собравшегося читать лекцию, по которой «на экзамене точно спросят», — у меня наблюдаются некоторые проблемы со здоровьем. В частности — тяжелая форма астмы. Так сказать, сапожник без сапог, столяр без табурета.

Тут, по всей видимости, студенческая аудитория должна была посмеяться, и профессор сделал короткую паузу.

— Я не мог пройти обследование в обычной клинике, по причине, которую вы сейчас увидите, — продолжил он.

Заинтригованный Игорь подался вперед, боясь пропустить момент, а Ярослав Викторович с видом фокусника вскрыл упаковку с лезвием, извлек из пакетика пропитанный спиртом ватный тампон и протер безымянный палец на левой руке.

— Смотрите внимательно, сейчас я проверю, как функционирует мой организм после приступа.

Он уколол подушечку пальца и повернул его к тарелке.

— И что? — разочарованно протянул Игорь.

— Терпение, — строго велел Ярослав Викторович.

Капля тем временем набухла, и явно не собиралась падать вниз. Она разрослась шариком примерно три миллиметра в диаметре и продолжала висеть на пальце.

— Это как так? — опешил Игорь. — Она даже не вытянулась. И не падает.

— Это значит кровь у меня какая?

— Жидкая?

Капля плюхнулась на салфетку.

— Не жидкая, а… — Ярослав Викторович сделал намекающую паузу.

— Какая… — Игорь почувствовал себя на экзамене, когда не учил, но вспомнить надо и тут его осенило. — Она не жидкая! Она легкая!

— Умница, — похвалил Ярослав Викторович, гордо улыбнулся, радуясь за «студента» и продолжил. — Именно нестандартная тяжесть или легкость крови является отличительной чертой нашего брата. Судя по цвету и легкости капли, я в полном порядке. Если вам, конечно, интересно, — он лукаво подмигнул и продолжил. — Теперь, молодые люди, я вам покажу нечто, еще более удивительное. Помните, я говорил, что не мог пройти обследование в обычной клинике?

Молодые люди кивнули, боясь прервать лекцию.

— Саша, подайте вон ту коробочку с буфета.

Теперь уже Игорь заулыбался, попав под обаяние старого профессора, а профессор, получив коробочку, вынул из нее инсулиновый шприц, прошелся по тыльной стороне ладони проспиртованной ваткой, и одним четким, профессиональным движением всадил иглу в вену. Выдавив несколько капель жидкости, он болезненно скривился, и позвал:

— Ирочка, будь добра повторить!

Получив второй комплект, он по прежней схеме уколол палец, и капля крови оказалась вполне нормальной, сперва растеклась по подушечки, затем капнула на слфетку.

— Видели? — торжествующе воскликнул Ярослав Викторович, прижав к пальцу ватку. — Никакого отличия от человеческой в течение трех часов. Это же мировое открытие! В пределах одной семьи, конечно, — с сожалением добавил он.

— Круто, — восхищенно выдохнул Игорь.

— Давайте, я в лабораторию передам, — предложил Богданов.

— Не глупите, Саша, — посоветовал Ярослав Викторович. — Кому это надо? Лучше присылайте своих подопечных ко мне, буде им понадобится медицинская помощь в обычной больнице. Сами знаете, нормальное для людей состояние крови бывает у сущностей лишь в состоянии сильнейшего стресса, а вызвать такое у себя искусственным путем способны единицы. Если вообще способны.

Тут Богданов мельком глянул на часы, и Ярослав Викторович понял намек.

— Заболтался старик, — сказал он, провожая гостей к выходу и открывая дверь. — До свидания, Саша, надеюсь вскоре с вами увидеться.

Дверь закрылась, и Богданов молча зашагал к лифту.

— Классный дядька, — нарушил молчание Игорь, пока спускались.

— Угу, — кратко отозвался Богданов.

— Будто из начала двадцатого века, наследственный интеллигент, все такое, — не сдавался Игорь.

— Потомственный.

— Ну да, потомственный. А что он про Даню говорил? — невзначай вспомнил Игорь. — Она что, болеет?

— Не твое дело, — ответил Богданов, погруженный в собственные мысли.

— А почему он Ирочку не вылечил? — переполненный впечатлениями от визита, Игорь не заметил задумчивости начальства.

— Он лечит. Когда Ира к нему попала, была прямоходящим овощем, а теперь сам видишь.

Через несколько минут, уже в машине, Игорь решил задать более личный вопрос, интересовавший не первый день.

— Саш, — осторожно начал он, — почему у Даньки такое имя странное?

— Чего это — странное? — вздрогнув, Богданов очнулся от раздумья, и удивленно посмотрел на Игоря. — Нормальное имя, мне нравится.

— Нормальное? Даже представить не могу, какое у нее полное имя.

— О как, — пряча усмешку, протянул Богданов. — Сам как думаешь?

— Сказал уже, представить боюсь, — вздохнул Игорь и предположил. — Диана?

— Другие варианты есть?

— Даная?

— Еще подумай.

— Тогда не знаю. Даниила?

— Прикольно, — засмеялся Богданов и сжалился. — Полное имя у нее Александра.

— Чего? — опешил Игорь. — Почему тогда «Даня»?

— Ну… так исторически сложилось, — нашелся Богданов.

— Значит, вас зовут одинаково? — продолжал допытываться настырный юноша.

— Нет, — подумав, решил Богданов. — Я — Богданов Александр Сергеевич, она — Вострякова Александра Владимировна. Где ж тут одинаково? Мог бы сам попросить глянуть удостоверение.

— Но ведь все зовут Даней, даже Кучеров, — окончательно запутался Игорь. — Почему?

— Отстань ты! — рявкнул Богданов. — Дай подумать.

Вот так, в напряженной работе мыслей они и добрались до отдела.

— Все, вылазь, накатались.

— Саш, а что Розенталь про Даню говорил? — спросил ему в спину Игорь. — Если ей нужен врач, да еще психолог, то как она может нормально работать? Это невозможно.

— У Богдана все возможно, — засмеялся стоявший неподалеку коллега. — Эй, молодой, тебя упыри еще не покусали?

Тут Богданов остановился, глянул исподлобья, и разговорчивый старлей предпочел ретироваться по более важным делам.

— Подь сюда.

Когда Игорь догнал, Богданов прихватил его сгибом локтя за шею и притянул к себе, зло процедив на ухо:

— Ты чего разорался, придурок? Все возможно, даже в Кремль без пропуска войти, надо только знать как. Понял меня?

— Понял, — пропыхтел Игорь, пытаясь вырваться. — Отпусти.

— Хорошо понял? — уточнил Богданов, продолжая в унизительной позе вести его к дверям кабинета.

— Хорошо, — вынужденно согласился Игорь и Богданов отпустил.

От обиды у Игоря свело челюсти. Только он окончательно проникся к начальству уважением, а тут такая унизительная выходка. И было бы за что.

— Который час? — как ни в чем не бывало, спросил Богданов, отпирая дверь.

— Пятнадцать ноль семь, товарищ капитан, — отрапортовал Игорь, решив впредь общаться исключительно по уставу.

Богданов пожал плечами, первым шагнул в кабинет и замер на пороге. Игорь не успел отреагировать, и субординация была нарушена тычком начальника в спину, от которого тот влетел в кабинет и открыл взору Игоря умилительное зрелище.

Выспавшийся котенок, не найдя других развлечений, сидел на столе Игоря среди разодранных в клочки отчетов и мирно умывался. Мало того, он еще и на полу нагадил, точно посередине свободного пространства, словно нарочно. О разбитой кружке упоминать вовсе не стоило на фоне всего остального.

— Это не кот, — помотав головой, выдавил Игорь, — это сущность. Сволочная, мерзкая, злобная сущность. Он наверняка вампир или что похуже.

— А что ты хотел? — невозмутимо спросил Богданов, перешагивая лужу. — Оставил животину одну, без еды, без воды, без лотка. Вот черт!

Он едва не потерял равновесие, но удержался на ногах и Игорь облегченно выдохнул. Ему представить было страшно, что устроит Богданов, вляпавшись в кошачье дерьмо.

— Чего встал? Ведро в подсобке.

— Я не стану его топить, — заявил Игорь.

— Тряпка там же. Работай.

Скинув форменную куртку и засучив рукава, Игорь принялся за работу.

— Тебе хорошо, — жаловался он Богданову, — у тебя он ничего не порвал. Я ж эти отчеты только-только перепечатал.

— Я свои бумаги перед уходом убираю, — развалившись на стуле, отозвался Богданов. — А вот то, что ты материалы по делу на столе бросил — жуткое нарушение.

— Он точно не сущность? — Игорь чувствовал себя глупо, но все-таки решился уточнить.

— Я бы почуял.

— Может все-таки есть резкий запах? — настаивал Игорь.

— Да тут вообще на весь кабинет не фиалками пахнет, чем его только кормили. Чище скреби.

Проклиная свое невезение и рыжего кота, перебравшегося на колени к Богданову, Игорь потерял не меньше двадцати минут своей жизни на уборку кабинета, и, в качестве утешения, похвалил себя за сохраненные на диски записи. До них эта рыжая сволочь точно не добралась. Едва он помыл руки, как был отправлен за кормом для котенка, и Богданов решил прогуляться с ним, а когда они вернулись, кабинет успел преобразиться.

Окно было занавешено одеялом, стиранным не более двух лет назад, а между столов сидел Ваня, причесанный, умытый, в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубашонке и увлеченно перебирал стеклянные шарики. За столом, при свете настольной лампы сидела Даня, поглощая ватрушки с чаем.

— Привет, — радостно поприветствовала девушка вошедших. — Я вам тоже ватрушек взяла. Будете?

— Это что? — сухо спросил Богданов, кивнув на гостя.

— Ванечка, — нарочито удивившись его вопросу, ответила Даня, и, в два шага преодолев пространство до тумбочки, включила чайник.

— Почему здесь? — не отставал Богданов.

— В камеру нас не пустили, — пожаловалась Даня, — туда какого-то арестанта посадили.

— Да ладно, — деланно возмутился Богданов. — Арестанта? Вот гады.

— Началось, — пробормотал Ванечка, и быстро перебрался под стол. Причем выбрал стол Богданова — там была задняя стенка.

— Вылазь оттуда!

— Не кричи на него, — вступилась Даня. — У нас новые обстоятельства открылись, и пришлось Ваню эвакуировать.

— Да мне пофиг, где я сяду, чтобы ваши обстоятельства выслушать?

Возражение показалось вполне резонным, Ваня перебрался под стол Игоря, а Богданов уселся на свое место, предварительно согнав котенка. Таким образом все уместились, только Игорь торчал посреди кабинета. Он, конечно, мог притулиться на одеяле, оставленном Ваней, но не хотел. Пришлось сесть на стул для посетителей возле начальственного стола.

— Распределились? — мрачно уточнил Богданов, с треском катая по столешнице шариковую ручку, и все кивнули. — Докладывай.

Доклад получился коротким, но содержательным. Даня пришла к Ване, убедила вернуть перстень и поискать браслеты, удивилась, с чего это он так быстро вышел на охоту, и предположила нервозное состояние, болезнь или особые обстоятельства. Права она оказалась по всем пунктам — Ваня дергался, плохо справлялся с суставами и у него пропал сыть.

— И что? — не сдержался Игорь.

Он искренне полагал, что Ваня должен радоваться исчезновению кусачей многоножки, периодически ворующей его краденые сокровища.

— Я тебе про них говорил? — обреченно спросил Богданов.

— Ты говорил, они друг другу охотиться помогают, — напомнил Игорь.

— Значит не сказал, — поморщился Богданов и тут же выкрутился, оправдав собственную забывчивость и выставив Игоря виноватым. — То есть Данькин конспект ты не читал? Я тебе для чего его дал, в сортир сходить? Так хоть бы там просмотрел.

Спорить было бесполезно, и Игорь, шагнув к своему столу и перегнувшись через столешницу, извлек из верхнего ящика тетрадь и начал судорожно перелистывать, ища нужную страницу.

— Они являются одним организмом, — прервала его поиски Даня.

— Чем? — Игорь замер, и едва не выронил тетрадь.

— Он у вас все-таки тупой, — подал голос Ванечка, продолжая строить из шариков башенку.

Игорь вздрогнул. Хотя он и знал, что эта сущность разумна, но успел подзабыть, слишком уж отрешенным казался Ваня.

— Сыть это тоже я, только самая нелюбимая часть, за которую стыдно.

— Ты сам у себя воруешь? — опешил Игорь, но Ване, похоже, разговор уже надоел, и он промолчал, только сунул в рот шарик и с хрустом его разгрыз.

— Типа того, — ответила вместо него Даня. — Сыть воплощает ту часть сознания, которую Ваня в себе не любит. Воровство, к примеру.

— Но он же сам… — начал Игорь, обличающее указывая пальцем на сущность, которая, с блаженным видом дожевывала стекло.

— Напомню, — раздраженным тоном учительницы начала Даня, — он ворует, но все драгметаллы возвращает за стеклянные шарики. А сыть пытается спереть и зарыть. Причем так зарыть, что даже Ваня не найдет.

— Не найдет? Но ведь сыть это тоже он.

Окончательно запутавшись, Игорь беспомощно смотрел на коллег.

— Все правильно, — радостно подтвердила Даня, наливая воду в кружки, — правая рука не ведает, что творит левая и все такое.

— Так чего возмущаться, когда пропала «темная сторона»? — удивился Игорь.

— В отличие от вас, — апатично проговорил Ваня, выковыривая из зубов осколки стекла, — я понимаю, насколько важна общая целостность личности, — он помолчал, подумал, и добавил. — Даже негативная ее составляющая.

— Короче, — подытожила Даня, в качестве дополнительного штриха положив на стол пакет с ватрушками, — в отсутствии сытя Ваня приболел, я его до такси почти на себе тащила,

— И как ты с таксистом договорилась?

— Удостоверением, — довольно сообщила Даня. — Он даже брезент нам одолжил, ну, чтоб Ваню от света и дневного воздуха завернуть. — А еще я, на всякий случай, взяла образцы красящегося вещества, которым был тот знак нарисован. Еле нашла. Саш, как ты его углядел-то?

— Практика большая, — отозвался Богданов и выудил из пакета ватрушку. — Образцы сдала?

— Все у экспертов, — клятвенно заверила Даня. — А куда теперь Ваню денем, пока он новую сыть не вырастит?

Тут Игорь предпочел перестать удивляться. Подумаешь, некая канализационная сущность отращивает свою собственную темную часть ради сохранения целостности организма, потом вместе с ней охотится и охраняет от нее ворованные сокровища, чтобы потом обменять их на стекляшки. Ерунда да и только. Вот ватрушки — это вещь.

Богданов устало потер лоб и, замер, уперевшись локтями в столешницу, а лицом в ладони.

— С этим потом. Что мы имеем по делу? — глухо вопросил он.

— Пропажу Васнецова.

А Игорь тут же добавил:

— Еще болезнь Аркадия, Ильи Егоровича и Ванечки. А вот Бомж не заболел.

— Тогда не сходится, — быстро встряла Даня. — Аркаша не сущность, а Бомж очень даже сущность, не заболеть мог от того, что знак этот доской прикрыл. Надо еще какую-нибудь сущность найти и спросить о здоровье. Так сказать, контрольную.

— Кто у нас остался из самых заметных? — перебил Богданов и отнял ладони от лица,

— Вова Гитарист, — быстро подсказала Даня. — Я бы предложила Кунина, но он переехал после УДО. Звякнуть в Серпухов?

— Нет. Игорек, отправишься на вокзал, найдешь там Владимира Горохова, и опросишь по старой схеме, — велел Богданов. — Даня, езжай с ним на первый раз. Я остаюсь, должна зайти сестра Васнецова, уточним кое-что. Остался вопрос, куда девать Ваню, пока не вырастет новый сыть.

— В цокольный этаж? — неуверенно предложила Даня.

— Не положено, — решил Богданов, и встал. — Значит так, там у нас патруль без дела мается, идите, уговаривайте, пусть к Мироновым отвезут.

— Как я их уговорю?

— Как хочешь. Скажи, что дело государственной важности.

— Они опять ржать будут, — досадливо предупредила Даня.

— Надомной не ржут.

— Над ним не ржут. Попробовали бы, — буркнула Даня себе под нос.

— Что?

— Да так.

— Вот и славно. Когда отчет экспертов будет?

— К вечеру, не позже, — гордо возвестила Даня. — Неполный, правда. Так, состав, группа, время нанесения.

— Что так скоро? — насторожился Богданов.

— Мне Тошка проспорил.

— Во что играли? — поинтересовался Богданов.

— Он проспорил, — уперлась Даня, — Богдан, честное слово.

— Играли во что? — с нажимом спросил Богданов.

— В «камень-ножницы-бумага», — смущенно призналась Даня, глядя себе под ноги. — Он сам предложил, от скуки.

— Не отдел, а детский сад, — обреченно вздохнул Богданов и предупредил. — С Игорьком не играй, по крайней мере на деньги, ему на роботу доехать не на что будет. Ваня! Поедешь с ними, поживешь в подполе, пока сыть не появится, и никакого воровства. Слышал? Все, побежали, побежали.

Он ладонями отбил ритм, в котором должны были исчезнуть все трое, довольно посмотрел вслед бодро рысящей молодежи, и лишь когда они скрылись из виду, сообразил, что Цезарь остался на его попечении. Некоторое время они с котенком смотрели друг на друга, затем Богданов, в ожидании визитерши, достал папку с материалами по одному из старых дел.

— Напакостишь — убью, — предупредил он на всякий случай котенка, сорвал с окна одеяло и лениво занялся работой.

Игорь с Даней, ревностно бросившись выполнять задание, времени тоже не теряли. Поскольку Игорь был новичком, переговоры о доставке Вани легли на плечи девушки, и уж какими посулами она уговорила отвезти его в деревню, оставалось только догадываться, но, в качестве дополнительной услуги патрульные подбросили их до вокзала. Без шуточек на тему работы не обошлось, и вскоре Игорь начал закипать, особенно когда молодой лейтенант попросил его разобраться, что за дрянь живет под кроватью у его младшей сестры — бедный ребенок с расстояния метра в постель запрыгивает, боится, как бы за пятку не схватили.

— У твоей сестры уже год под кроватью только ее приятель прячется, — парировала Даня, — и скажи спасибо, что это не Богдан.

— Точно, — засмеялся водитель. — Этот прятаться не стал бы, ты бы ему еще и чаю заварил.

Шутник обиделся, и остаток пути проехали молча.

— Где высадить? — прервал молчание водитель.

— Да прямо здесь, а то вы своей мигалкой всех чудовищ распугаете.

— Мы можем, мы такие, — гордо заявил «оттаявший» лейтенант

— За Ванечкой присмотрите, — попросила напоследок Даня, указав на Ваню, уютно свернувшегося клубком на полу, под ковриком.

От перекрестка до вокзала идти было минут пять, и Даня собиралась посветить их инструктажу, вот только Игорь, расстроенный насмешками коллег, оказался не в настроении.

— Дань, я очень благодарен, — предельно вежливо оборвал он, — но давай я сам. Хорошо?

— Вежливый какой, — фыркнула Даня. — Благодарен он. Ну валяй, справляйся.

Вокзал шумел обычной жизнью. Старое кирпичное здание кишело людьми, провожающие и встречающие застывали прямо на проходе, изучая расписание, и их приходилось вежливо обходить. Не всегда успешно, конечно, но, разгневанно обернувшись и заметив форму, граждане старались не связываться и делали вид, что сами виноваты. Даня шагала в кильватере Игоря, выискивая взглядом свидетеля. Очередной раз получив чемоданом по ноге, девушка взвыла и остановилась, потирая ушиб.

— Ты мне просто опиши этого Вову, — предложил Игорь, отведя ее к стеночке, — дальше я сам. Может, тебе мороженое купить?

— Не позорь мундир, — посоветовала Даня. — И так выглядишь словно призывник, а тут еще за мороженкой побежишь. Вон, местных видишь?

По залу, словно два крейсера, вышагивали полицейские. Толпа перед ними расступалась сама собой, тут же смыкаясь за спинами, и весь их вид говорил, кто тут хозяин. К ним даже подбегали люди, задать вопрос как пройти в искомое место, и слегка смущались, когда путь указывался дубинкой.

— Подойди, козырни, представься, и очень вежливо, подчеркиваю, очень вежливо, спроси, где сегодня тусуется Вова Гитарист, типа надо задать пару вопросов о его приятеле, — продолжила Даня инструктаж.

Совет был ценным, хотя и задевал самолюбие, давая понять, кто опытнее, и Игорь нашел выход.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он — На обратном пути все же по мороженному.

— Да ты иди уже.

Она слегка подтолкнула Игоря в плечо, поторапливая, и оперлась о стену, наблюдая за его действиями.

Переговоры прошли успешно. Дубинка указала путь, и Игорь зашагал к фонтану на привокзальной площади.

Гитару он услышал издалека, шагов за десять до толпы, слушающей исполнителя. Игралось что-то классическое, затем, по окончании мелодии зазвучал русский рок. Толпа не рассосалась, а, скорее, сменила состав — места любителей классики быстро заняла болтавшаяся рядом молодежь, и, в просвет между телами, Игорь углядел исполнителя. Молодой парень, лет двадцати семи, с длинными, до плеч, русыми волосами, перехваченными кожаным ремешком, в одетый в камуфляж, присев на край фонтана самозабвенно играл на гитаре и пел приятным баритоном. В расстегнутый футляр, лежавший под ногами, щедро падали монеты и купюры.

Протолкавшись мимо слушателей, Игорь встал в первом ряду, и показал удостоверение под тихие, но нелестные комментарии.

Закончив песню, Вова поднял на него взгляд и заявил:

— Эй, я с вашими уже договорился!

Толпа за спиной недовольно зашумела, и Игорь, растерявшись, поспешно сказал:

— Я по другому вопросу.

— Тебе нужна моя бессмертная душа? — с ужасом воскликнул парень, чем вызвал ехидные смешки части населения, не обученной уважению к властям.

— Именно, — многозначительно процедил Игорь. — Не совсем ваша, но нам стоит об этом поговорить.

— Ладно, — покладисто согласился Вова и отложил гитару. — Давайте, товарищ лейтенант, утрясем ваши проблемы и вернемся к искусству.

Игоря толкнули в спину. Обернувшись, чем вызвал легкий смешок, он увидел позади себя только двух девушек, невинно хлопавших ресничками. Выяснять с ними отношения он не стал, и, ненавидя собственную слабость, многозначительно проговорил:

— Я из отдела нестандартных правонарушений. Должен задать вам пару вопросов.

— За что ж тебя так? — с насмешливым сочувствием поинтересовался Горохов, после чего встал, отряхнулся и обратился к публике. — Спасибо всем, следующий концерт состоится через час. Предоплата приветствуется.

Пересыпав заработок в карман, и убрав гитару, Владимир Горохов был готов к диалогу.

— Вы знаете этого человека? — строго спросил Игорь, сунув под нос фотографию Васнецова.

— Впервые вижу, — уверенно заявил Вова, и Игорь непременно поверил бы, взгляни музыкант на фотографию, прежде чем ответить.

— Повторяю вопрос, вы знаете этого человека? — сдержанно повторил Игорь.

— Повторяю ответ, — передразнил его собеседник, — впервые вижу.

Все, разговор зашел в тупик, но Игорь предпринял еще одну попытку.

— Этот человек пропал, и мы его ищем.

— Вы? — перебил его Вова. — Слушай, товарищ лейтенант, я, наверное, чего-нибудь не понял, но ты тут один.

— Не надо мне тыкать, — сделал замечание Игорь. — Если вы не хотите сотрудничать…

— Не хочу, — радостно подтвердил Вова.

— То вам придется проехать со мной в отделение, — закончил свою мысль Игорь.

— На каком основании? — насмешливо спросил Вова. — И сразу следующий вопрос, как это, интересно, у тебя получится? Вон, видишь, ребята стоят? Они с радостью дадут показания о полицейском произволе.

Он указал за плечо, и Игорь машинально глянул. Возможных свидетелей он не заметил, зато стоявшая неподалеку Даня скорчила ему свирепую физиономию, потерла большим пальцем указательный, изобразила игру на гитаре и восхищенно выставила большой палец.

— Как знаете, — смирился Игорь, и, следуя негласным указаниям, расслабился. — А здорово ты на гитаре играешь. Я бы так не смог.

— Тренироваться надо, — со знанием дела сообщил Вова.

— Пробовал, — вздохнул Игорь, убирая фотографию во внутренний карман куртки. — Семь аккордов, два баррэ и все, дальше никак.

— Для мента не так уж плохо, То есть, простите, для господина полицейского, — ухмыляясь, поправился Вова.

— Не груби, — строго сказал Игорь, сунул в нагрудный карман гитариста полтинник и быстро пояснил. — Это за концерт, я тоже слушал.

Он повернулся, собираясь уходить, и прикинул, сработал Данин план или деньги пропали впустую.

— Эй, лейтенант, погодь. Покажи еще раз.

Вова внимательно посмотрел на фотографию и поморщился, припоминая.

— Смахивает на одного чудака, приходил меня послушать, весь из себя задумчивый и с портфелем все время. Кожаном, на двух замках. Портфель-то я лучше помню, он из него бумажник доставал. Только тот мужик с усами был, а так похож.

— И давно вы его видели? — оживился Игорь, почуяв зацепку.

— Да недели три назад, до того частенько заглядывал. Мне еще странным показалось, что чувак этот все подряд слушал. Ну, ты понимаешь, тут одни классику хавают, другие романсы, третьи шансон, а этот как встанет, так и стоит по часу.

— Спасибо, — поблагодарил Игорь, — вы нам… то есть мне очень помогли.

Тут он вспомнил еще об одном деле и замялся, не зная с чего начать. Не спросишь ведь у человека, ни с того ни с сего, что он за сущность такая. Взгляд за фонтан не помог, Даня лишь подбадривающее кивнула и приготовилась слушать дальше.

— Простите, а вы… ну это…

— Нет, я не из ваших, я нормальной ориентации, — опять начал зубоскалить Вова, которому беседа уже надоела. — Иди, родной, поищи на набережной.

— Прекратите немедленно! — прикрикнул Игорь и от наглости собеседника осмелел. — Вы ведь сущность? В таком случае я должен осмотреть вашу лежку.

Реакция Вовы превзошла все ожидания — от неожиданности он поперхнулся только что отпитой газировкой, и согнулся пополам, пытаясь откашляться. Испугавшись, как бы он не задохнулся, Игорь принялся лупить по спине, и успел мельком заметить Даню. Она вытаращилась как на психа, и, перехватив взгляд, покрутила пальцем у виска.

— Форма новая, вопросы дурацкие, мозгов нет, — продышавшись, поставил диагноз Вова. — Ты точно с Александром Сергеевичем работаешь?

Услышав, что Богданова этот наглец назвал по имени-отчеству, Игорь сперва не сообразил о ком речь, и кивнул с секундной задержкой.

— Видать, вчера из училища, — все еще приходя в себя, кашлянул Вова. — Охрана твоя где?

— Зачем мне охрана? — не понял Игорь.

— Как зачем? Бить буду идиота, надо же кому-то вступиться.

— А по-моему для первого раза хорошо получилось, — Даня подошла, как ни в чем не бывало. — Привет, вымогатель.

— Ты чего парня подставляешь? — зло спросил Вова, не поздоровавшись, — Я же его убить мог.

Против воли Игорь отступил на шаг.

— Да не слушай, врет он все, — отмахнулась Даня. — Володь, ты того, полегче. Игорек у нас неопытный, первую неделю работает. Замечу, лучший курсант на потоке был.

Вместо ответа Вова достал телефон и начал искать номер.

— Зря, — со знанием дела заметила Даня, — Богдан только что от начальства ввернулся, злой как черт, — и прошипела уголком рта. — Извинись, быстро.

Растерянный Игорь извинился, сослался на неопытность, и был милостиво прощен.

— Володь, ты квартиру свою осмотри очень внимательно, — попросила Даня. — Особенно вокруг мест, где чаще всего сидишь, лежишь или еще что. Ищи вот такой значок, — она на парапете начертила пальцем пресловутую свечку и стерла ребром ладони. — Если найдешь, сразу звони. Да, а ты последнее время как себя чувствуешь?

— Нормально, — насторожился Вова. — В чем дело-то?

— Пока ни в чем. Станет плохо, вялость там, еще что, опять-таки звони. Хорошо? Володь, это очень важно.

Даня проникновенно заглянула музыканту в глаза и подтверждающее кивнула, мол, шутки кончились. На том разговор иссяк. Вова согласился осмотреть квартиру, и проследить за собственным здоровьем, после чего настала пора уходить.

— Спасибо, — поблагодарила Даня, и с чувством пожала Вове руку. — Ну, бывай.

Попрощавшись, Даня с Игорем отправились в отдел на растерзание.

— Значит так, — начала Даня, в один миг превратившись в разгневанного сотрудника полиции, готового убить коллегу, — молись, чтобы Вова этот не стал ябедничать Богдану. Понял?

— Ты чего такая злая? — удивился Игорь.

— Злая? Я злая?

Даня резко повернулась к Игорю, и тот вынужден был остановиться.

— Ты хоть соображаешь, что едва не наделал?

— Дань, ты чего?

— Я чего?

Прихватив коллегу за грудки, Даня притянула его к себе, и, оказавшись нос к носу, прошипела:

— Еще раз полезешь к сущностям, не спросив совета, я тебе башку отверну. Ясно?

Игорь выпрямился, отодрал руки Дани от формы и собрался дать отпор, напомнив, кто старше по званию, затем передумал, вспомнив, кто дольше работает, а когда припомнил, где именно работает, вовсе скис. Все эмоции отразились на лице, и Даня смягчилась.

— Брось, — она аккуратно поправила Игорю куртку и взяла под руку. — У тебя просто не было времени как следует все разузнать.

Игорь согласно кивнул — у Дани оправдать его поведение получалось гораздо лучше, чем у него самого.

— Записи мои ты тоже прочитать не успел, советов не слушал, решил действовать самостоятельно, но, с учетом того, куда тебя запихнули благодаря тестам и вопреки твоим желаниям все вполне объяснимо. В целом, ты весьма перспективен, даже Богдан так считает.

Они уже дошли до остановки и терпеливо ждали автобус.

— Так вот, — веско продолжила Даня, — никогда не произноси при разумной, человекообразной сущности слово «лежка».

— Но Богдан про темней…

— Повторяю — разумной. Сказать сущности, что у нее есть лежка, все равно что обозвать безмозглой тварью или извращенцем.

— Но у Вани лежка.

— Так Ваня не то что бы совсем человекообразный, ты про сыть не забывай, — окончательно успокоившись, пояснила Даня. — У него да, лежка. Еще лежки были у пары сущностей, одна из которых страдала людоедством, а вторая коллекционировала скальпы пенсионеров. Теперь понятно?

— Вполне, — поежился Игорь, и тут же спросил. — Ты Богдану настучишь?

— Я своих не сдаю, даже по сотке за кило, — усмехнулась Даня и подбодрила. — Да не кисни, просто привыкнуть надо, в целом все действительно не так плохо, попади ты в отдел попроще, все нормально было бы.

— А что Вова за сущность? — задал Игорь самый интересующий вопрос, радуясь, что нотация закончилась. — Вроде парень как парень, на гитаре, конечно, хорошо играет, да и голосина будь здоров, но в целом ничего особенного.

Даня достала сигареты и закурила, блаженно выдохнув дым.

— Зря ты куришь, — заметил Игорь, решив, что на свой вопрос он сегодня ответа не получит.

— Зря, — согласилась Даня, — но я это делаю с одиннадцати лет, а детское табакокурение, как и алкоголизм, не лечится, но вернемся к нашим баранам. Владимир Горохов является прямым потомком одной заблудившейся в наших широтах сирены. Эй, Игорек, ты чего так побелел, ты в порядке? — всерьез озаботилась Даня.

В порядке Игорь не был. Он постепенно привыкал к специфике новой работы, но заблудившаяся сирена была чересчур.

— Так они же все женщины, — выдавил он, наконец.

— В чистом виде да, — охотно согласилась Даня, — но ты сам подумай, как-то ведь они плодились.

— Врешь ты все, — заявил Игорь и пояснил свою точку зрения. — У сирен были ангельские голоса, которыми они заманивали моряков, а у Вовы твоего…

— Он не мой.

— У Вовы этого просто отличный баритон. Да таких тысячи.

— Не то, чтобы тысячи, но встречаются, — кивнула Даня. — И он своим пением заставляет людей делать то, что ему надо. Понятно? Чаще всего просто сбор денег, ну а с девушками сам понимаешь, кое-что другое.

— Вялая какая-то сущность, — решил Игорь. — У меня приятель в центральной музыкальной школе учился, так там таких через одного. Ну, может чуть пожиже.

— Нам стоит вернуться, и попросить Вову продемонстрировать свои способности на тебе, — заявила Даня, — но, поскольку времени мало, на вот, послушай, специально для тебя записывала.

Порывшись в кармане, она вытащила диктофон, отыскала нужную запись и нажала кнопку. По ушам ударил звук, больше всего напоминающий скрежет ножа по стеклу и Игорь отпрянул.

— Ничего так, да? — довольно спросила Даня.

— Что это было? — сглотнув, поинтересовался Игорь.

— Ну, понимаешь, он может контролировать подсознательную частоту звука, и этим воздействовать на некоторые участки мозга. На записи это звучит вот так. Записала, когда он пытался заставить тебя уйти. Скажи спасибо, что не сработало.

— Почему не сработало?

— Я его отвлекла.

— И как он Богдану попался?

— Вымогательство, — довольно пояснила Даня, поглядывая на огонек сигареты. — Пара мамаш заинтересовалось, куда деваются деньги их чадушек, дело попало к нам случайно, и Богдан вычислил Вову. Я тогда сутки в Интернете просидела, родословную его искала, — пожаловалась девушка и продолжила занудным тоном. — Потом допрос, профилактическая беседа, возврат денег несовершеннолетним гражданам и предупреждение умерить аппетиты. Нечего заставлять малолеток папины заначки в клювиках приносить.

— Но это все недоказуемо, — неуверенно заметил Игорь.

— Правильно. А вот найденный пакетик с травкой, при содействии следствия, может лет на пять потянуть, так что Вова особо не спорил. Во! Автобус!

— Не парься, — посоветовала Даня, когда они стояли, зажатые между дородной дамой и огромными клетчатыми сумками. — Валек в сто раз хуже чем ты начинал, а сейчас в отделе нравов работает. Даже не здоровается, сволочь.

Последние слова были произнесены с некоторой злостью, но Игоря больше заинтересовала первая часть фразы.

— И как он перевелся?

— Удачное дело. Богдан дал рекомендации, похлопотал, и Валька перевели. Он полгода всего проработал.

— Богдан, смотрю, альтруист, — заметил Игорь.

— Не, — подумав, возразила Даня. — Просто Сашка ему не доверял. Да он вообще никому не доверяет, но Вальку особенно, вот и сбагрил с глаз долой, больно трусоват был парень. Только не вздумай повторить его судьбу, — хмуро предупредила Даня. — Хочешь уйти это твое дело, отработаешь годик и вперед, никто держать не станет.

— Тебе он тоже не доверяет? — осторожно спросил Игорь.

Автобус дернулся у остановки, Даня навалилась на Игоря, на нее рухнула дама и на весь салон раздались пожелания дальнейшей жизни водителю. Он, согласно пожеланиям, должен был помереть скоро и мучительно, к чему Игорь отнесся с излишним вниманием и, взял на заметку, на случай внезапной кончины водителя. Похоже, специфика работы начинала сказываться.

— Так что с доверием? — напомнил он свой вопрос.

— Я особый разговор, но, случись что, хороший мент, то есть полицейский, должен сперва проверить, а уж потом поверить. Запомни, очень хорошая формулировка.

— Запомню, — согласился Игорь. — И что этот Валек натворил?

— Болтал много, и сущностей боялся. Со страху, сам понимаешь, глупостей натворил.

Что именно натворил предшественник, Игорь в этот раз не узнал, но задался вопросом, почему Валек боялся сущностей.

— Дань, почему он их боялся? — рискнул спросить Игорь, покинув автобус.

— Учите матчасть, — посоветовала Даня, но идти было еще минут пять, потому смягчилась и пояснила. — У каждой сущности есть ярко выраженный порок. Бомжа ты видел, у Вани это сыть, кстати, весьма опасная штука, Олежек в детской ипостаси гений-разрушитель, Вова просто жить не может, в буквальном смысле, без женщин.

— А кто может? — тоном опытного донжуана уточнил Игорь.

— Он просто обязан над ними издеваться как морально, так и физически. Легкая форма садизма, так сказать.

Даня вещала спокойно, словно пересказывала события вчерашнего дня, и у Игоря на руках волоски дыбом встали. Оказывается, сущности вовсе не были безобидными мурашками.

— Так ему лечиться надо.

— Помрет. В смысле, если ограничить его развлечения, он в самом деле помрет. Ну, ты помнишь, сирены тоже моряков не на чай зазывали. В мифах, конечно, не все описывается, но, поверь, навести корабль на скалы это только половина дела.

Заметив бледный вид Игоря, Даня поспешила его успокоить.

— Чего ты так переживаешь? Вовка музыкант, к тому же обаятельный, вокруг таких всегда странные дамочки вращаются, так что все по ободному согласию.

— А другие сущности?

— Когда столкнешься, тогда и узнаешь, пока думай, что начальству будешь докладывать.

В целом, доклад прошел мирно. Пара замечаний на тему «откуда такие берутся», да и то больше для порядка, вот и все.

— Ну, подведем итоги, — решил Богданов и указал на стулья для посетителей.

— Что у нас есть? — спросил он, когда все уселись. — Игорь?

— Пропавший Васнецов занимался магией на научной основе. Он разработал некий символ, который, судя по всему, медленно ослабляет сущностей. Символы наносятся неизвестным лицом, скорее всего самим Васнецовым, в жилище сущностей. Богдан, а могли его за это убить?

— Запросто, — кивнул Богданов. — А могли и не за это. Могли вовсе не убить. В этом мире все возможно, мой юный друг. Даня, что у тебя с идеями?

— Что и у тебя, — вздохнула Даня, нервно постукивая пальцами по столу, — ничего в квадрате.

По школьной привычке Игорь вскинул руку для ответа, опомнился и покраснел.

— У меня идея.

— Блестящая, надеюсь? — уточнил Богданов.

— Не особо, — признался Игорь. — Просто интересно, почему мы сбросили со счета людей, а сразу занялись сущностями? Я в том смысле, вдруг его какой-нибудь недовольный клиент похитил.

— Мотив? — быстро спросил Богданов.

— Я не знаю, — пожал плечами Игорь. — Гадание не сбылось, или наоборот, нагадал не то, что надо. Или просто обидел кого.

— А кровь? — подперев щеку, напомнила Даня. — Впервые слышу, чтобы перед похищением ее аккуратно сливали в формочку, да еще на потолок поместили.

Возражение было резонным. Игорь собрался найти объяснение этому моменту, но тут зазвонил телефон, и Богданов взял трубку. Дальнейший разговор протекал на междометьях, кратких «да» и «нет», а полное отсутствие эмоций на лице настораживало. Аккуратно вернув трубку на место, Богданов оглядел подчиненных и сообщил:

— Кровь на полу Васнецову не принадлежит.

— То есть? — не понял Игорь.

— То есть, наш потеряшка уже не потеряшка, а подозреваемый, — охотно пояснила Даня. — Теперь мы его разыскиваем в связи с возможным совершением преступления. Саш, а чья это кровь?

— По базам не проходит, мужская, вторая группа, резус положительный.

— Это сужает круг поисков.

— А сестра Васнецова что-нибудь новенькое рассказала? — вспомнил Игорь.

— Задерживается она. Все, хватит мне глаза мозолить, идите, поработайте. Игорь, быстро напечатай свои похождения, потом книгу издадим, — желчно велел Богданов. — Даня, изучай этот чертов знак, или что он там, и просмотри последние страницы конспекта, может еще записи какие есть. Да, и найди, что означают символы, из которых предположительно состоит эта «свечка».

В кабинете закипела работа. Игорь стучал по клавишам, печатая отчет, Даня штудировала Интернет, а Богданов пялился в монитор с таким злым лицом, что даже думать не хотелось, чем он занят. За час до конца рабочего дня телефон опять зазвонил, и дежурный доложил о приходе госпожи Васнецовой.

— Пойду встречу, — буркнул Богданов, вставая. — Заблудится еще.

Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— Чего Богдан злой такой? — спросил Игорь.

— Таблетки не выпил, — с сожалением ответила Даня и пояснила, во избежание недоразумений. — У него, после контузии, в пасмурную погоду голова болеть начинает. Не зли его, нам всего час продержаться, и по домам.

— А как Богдана ранили? — спросил заинтригованный Игорь.

— Из рогатки, — хмыкнула Даня. — Сам как думаешь?

— Да я…

— Потом расскажу, когда подрастешь. Все, тихо.

Елена Васильевна оказалась милой ухоженной женщиной. Не то чтобы Игорь ожидал от дочери священника косынку на голове и длинное платье со «студенческим» воротом, но вполне современная женщина в отглаженных брюках и модной блузке оказалась новостью. Выглядела она не старше тридцати пяти, и даже большие очки ее не портили.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Елена Васильевна.

— Проходите, пожалуйста, — пригласил Богданов и предупредительно пододвинул стул. — Извините, что пришлось побеспокоить, но нам необходимо уточнить кое-какие детали.

Игорь мысленно усмехнулся — Богданов вошел в образ киношного милиционера, и от его злости даже следа не осталось. Долго рассуждать о метаморфозах у него не получилось — пришлось вести протокол.

Стандартные вопросы о фамилии имени отчестве, месте жительства и так далее навевали скуку. Вопросы о трудном детстве оказались еще скучнее. Дальше Богданов начал выяснять, с кем из родственников общался Петр Васильевич, получил прежний ответ — ни с кем, обзавелся всеми адресами и телефонами членов семьи, получил предупреждение о том, что наговорит отец в ответ на расспросы о блудном сыне, и Игорь едва не заснул.

— Елена Васильевна, а какая машина у вашего брата? — невзначай осведомился Богданов.

— У Пети нет машины, он даже водить не умеет, считает, что это баловство и от машин только вред, — тяжело вздохнула Елена Васильевна.

— Без машины до Егорыча не доберешься, — быстро проговорил Игорь, подняв голову от протокола и, опомнившись, покраснел.

— Не обращайте внимания, — улыбнулся Богданов посетительнице. — Постарайтесь вспомнить, может, ваш брат называл какие-нибудь имена, адреса, упоминал недовольных клиентов.

— О своих клиентах Петя не распространялся, — отозвалась Елена Васильевна, — а друзей у него не было.

— У вашего отца есть дача или еще какое-нибудь дополнительное жилье?

— Есть дача, но там сейчас живет мама с внуками, пока садик на ремонте, и Петя там не появлялся.

Тут Елена Васильевна впервые дала волю чувствам, и начала рыться в сумочке, в поисках носового платка.

— Значит, ваша мама знает, что вы поддерживаете отношения с братом? — сразу спросил Богданов, вынул из кармана платок, собираясь предложить собеседнице, но, оценив его чистоту, незаметно убрал на место.

— Знает, конечно, они даже изредка встречаются. Мама тоже не одобряет занятия Пети, но что она может поделать?

— Скажите, — сочувственно продолжил Богданов, — а у вашего брата не было тайных убежишь?

Елена Васильевна удивленно подняла голову, а Игорь насторожился, прикидывая, не спятил ли Богданов от головной боли.

— Что вы имеете ввиду? — уточнила женщина.

— Ну, у меня в детстве был шалаш, — скромно признался Богданов. — Сам сделал. Сбегал туда, если обижал кто. Вас в семье шестеро детей, наверняка без ссор не обходилось, так куда Петр сбегал?

— Мы очень дружно жили, — возразила Елена Васильевна. — Папа нас в строгости воспитывал, всегда внушал, что любовь к Богу и людям начинается с семьи.

— Похвально, — быстро признал Богданов. — Но ведь бывает так, что обижают чужие, а своим об этом знать не надо.

— А ведь вы правы, — припоминая, протянула Елена Васильевна, теребя платок, — В детстве нас дразнили в школе из-за того, что мы были многодетной семьей, вдобавок дети священника, и Петя очень болезненно реагировал на слова. Драться папа запрещал категорически, и когда Петя применял силу, строго его наказывал. Тогда Петя сбегал на пару часов в рыбацкую времянку.

— И где эта времянка? — осторожно, боясь спугнуть, спросил Богданов.

— Там, — неопределенно указала в пространство Елена Васильевна, — на Меже, возле плотины, в Разбойничьем лесу. Если от перекрестка направо вдоль по дороги, то метров через триста тропочка виднелась, по ней и ходили. Петя меня два раза туда водил. Первый раз, когда меня девочки из параллельного класса побили, а второй, когда влюбилась несчастливо.

Елена Васильевна вновь промокнула глаза и продолжила:

— Помню, времянка старая была, вся покосилась, так Петя и крышу сам залатал, и стены чуть подправил. Он даже столик там соорудил с топчаном и матрас принес. Родителям рассказывал, что в поход с классом идет, а сам прятался. А почему вы спрашиваете? — вдруг насторожилась она. — Ведь Петя пропал, а не сбежал.

— Мы должны проверить все версии, — уклончиво отозвался Богданов. — Мало ли, вдруг у человека обстоятельства какие, вот и решил спрятаться.

— Какие еще обстоятельства? — Елена Васильевна воинственно выпрямилась, крепко вцепившись в сумочку, для большей уверенности. — Петя мне обо всем рассказывает, у него не было неприятностей.

— Может, у него любовь несчастная приключилась, — ляпнул Богданов первое, что пришло в голову, — или по работе проблемы.

— Петя не интересовался женщинами, — отрезала Елена Васильевна. — И не думайте, что он был из этих, голубых, — последнее слово она выплюнула приглушенным шепотом, словно матом выругалась. — Петя занимался своими исследованиями, и у него не оставалось времени на любовные похождения.

Тут Игорь сочувственно вздохнул, а Даня недоверчиво фыркнула.

— Я понял, понял, — торопливо заверил Богданов. — Значит, в детстве Петр прятался в лесу у плотины.

— Да, — смягчилась Елена Васильевна. Она даже соизволила податься вперед, и накрыла ладонью руку Богданова, проникновенно глядя ему в глаза. — Вы ведь найдете Петю? Найдете?

— Приложу все усилия, — искренне, в свете последних новостей, заверил Богданов, накрыв ладонь женщины своей.

Опомнившись, Елена Васильевна смущенно кашлянула, и Богданов торопливо отпрянул.

— У меня вопросов больше нет, — проговорил он. — У следственной группы есть вопросы?

От неожиданности «следственная группа» дернулась, и не смогла навскидку придумать ничего умного. Даня вообще слушала вполуха, увлеченно изучая магические знаки, а Игорь встрепенулся лишь через пару секунд.

— Простите! — его полный энтузиазма голос, застал врасплох, и Елена Васильевна едва сумочку не уронила. — Ваши дети с Петром Васильевичем общаются?

— Извините, я не поняла.

— Ваши дети с дядей общаются?

— У меня нет детей, — отчеканила Елена Васильевна и повернулась к Богданову. — У вас есть еще вопросы?

Вопросов не было. На том свидание закончилось, и Елена Васильевна, подписав протокол и получив пропуск, удалилась.

— Это что было? — осведомился Богданов, едва посетительница ушла.

— Что такого? — удивился Игорь. — Просто поинтересовался.

— Лишь бы что спросить?

— Саш, — примирительно начала Даня, — детей часто водят по местам своего детства, и Васнецов вполне мог водить племянников.

Выслушав эту тираду, Богданов чуть не взвыл.

— Вы издеваетесь? Я серьезно спрашиваю. Дубль два, — он повысил голос, так как все молчали, — вы издеваетесь? Эта тетка, — он указал вслед посетительнице, — дважды лежала в неврологической кинике из-за невозможности зачать, после осложнений перенесенных в раннем детстве, а ты, — палец теперь указывал на Игоря, — ее о детях спрашиваешь! Кроме меня кто-нибудь материалы дела читал? Вы серьезно считаете такими вопросами расположить свидетеля к даче показаний?

Вжавшись в спинку стула, Игорь неотрывно наблюдал за Богдановым, все сильнее мечтая о переводе.

— Значит так, завтра с утра двигаем на плотину и ищем эту чертову времянку.

Богданов выпил воды прямо из чайника, и с тяжким вздохом потер затылок.

— Антону позвони, — робко напомнила Даня.

— Сама звони, — устало огрызнулся Богданов.

Следуя приказу, Даня прошествовала к телефону и набрала номер.

— Алло, Роман Андреевич, это Вострякова. Мне там Антон обещал сделать анализ. Ну да, я помню. Нет, он в порядке, просто таблетки не выпил. Мне не нужен отчет, Роман Андреевич, только результат огласите, и мы отстанем.

Выслушав ответ, она вернула трубку на место и присела на край стола.

— Ну? — подбодрил Богданов.

— Все четыре образца, у Бомжа, Коврова, Ванечки и Аркаши нарисованы кровью. Третья положительная, как у нашего Васнецова, — вздохнула Даня. — И у всех, кроме Бомжа, имеется еще одна, мужская, первая отрицательная.

Господин Васнецов стремительно набирал очки в качестве подозреваемого, вдобавок у него нарисовывался сообщник.

— Вот черт, — зло ругнулся Богданов, — тела нет, дело есть, бывает же такое. Васнецов, зараза, бегает по городу и рисует эти чертовы свечки, а нам остается только ждать, пока кто-нибудь из сущностей кони двинет. Данька!

— Здесь, — быстро отозвалась девушка.

— На кой хрен ты здесь? Идите отсюда оба, и думайте.

— Совсем уйти? — уточнила Даня.

— Брысь сказал! — прикрикнул Богдан.

Даня схватила сумку, и, вцепившись в рукав Игоря, поволокла его на волю.

— Ему лечиться надо, — проворчал Игорь.

— Он лечится, — вступилась Даня. — Идем, по пивку хлопнем, пока Богдан не видит.

— Что, запрещает? — насмешливо спросил Игорь.

— С чего бы это? — высокомерно осведомилась Даня. — Я, знаешь ли, совершеннолетняя. Просто не поощряет. Бывший спортсмен, здоровье бережет. Даже курить на балконе приходится.

— От тебя же пахнуть будет, — предупредил Игорь.

— Плевать, — решила Даня. — Что он мне сделает? Сейчас домой придет, и спать завалится. Ты не торопишься?

— До пятницы я совершенно свободен, — тоном Пяточка заверил Игорь.

— Тогда пошли в «Теремок», — решила Даня. — Там недорого, и я тебе про знаки расскажу.

Долгий день наконец-то закончился, да и неделя стремительно приближалась к концу. Работа, как нехотя признался себе Игорь, оказалась интересной, хотя и бесперспективной. Богданова на нее сослали, по словам Дани как на «понижение с повышением», то есть назначили начальником отдела, дабы не потерять ценного сотрудника, Даня оказалась рядом из-за Богданова, даже практику у него отрабатывала, а Игоря сюда засунули благодаря результатам теста, показавшим, что он психически устойчив и прочел подходящий список литературы. Знал бы, читал только классику, а не фантастику. Как пояснила Даня, когда они сидели в крохотном кафе, потягивая пиво, считалось, что если человек зачитывается фантастикой, он, подсознательно, во все это верит.

— Богдан тоже ее читает? — удивился Игорь.

— Вот еще, — фыркнула Даня, — нашел книгочея. Сашка просто пофигист, ему лишь бы бегать и ловить, а сущность оно или убийца — без разницы. Хотя убийцы предпочтительнее, — подумав, призналась девушка и пояснила. — Их посадить проще. Теперь смотри сюда, и не отвлекайся.

Девушка, порывшись в сумке, вытащила блокнот, и принялась наносить быстрые штрихи.

— Я рисунок этот проверила послойно, все, конечно, выявить не удалось, но тут странное дело получается, — пояснила Даня в процессе рисования. — Тут и руны, и славянская символика, а вот этот знак, похоже, и вовсе собственного изготовления.

— У нас рабочий день закончился, — напомнил Игорь.

— Ну, — разочаровано протянула Даня, — раз тебе не интересно…

Она сделала вид, что собирается убрать блокнот, и Игорь схватил девушку за кисть.

— Интересно! Я просто напомнил.

— Руку убрал, — ровным голосом процедила Даня. Она напряглась, словно готовилась ударить. Показалось, что у нее даже шерсть на загривке дыбом встала.

— Ты чего? — удивился Игорь, но ладонь убрал.

— И не надо больше до меня дотрагиваться, — тем же тоном предупредила Даня, глубоко вздохнула и расслабилась. — Извини, бывает. Детские комплексы, знаешь ли.

Очень Игорю хотелось высказать, что он думает о таких комплексах, но не успел. Даня, стараясь скрыть неловкость, принялась объяснять значения символов.

— Вот этот, скрытый в центральной части, обозначает полный успех в делах, единение и все такое. Это руна. А вот тот, который в «пламени» скрыт, вообще свастика. Символизирует восход солнца и полный позитив. Нет, ну ладно бы она против солнца была нарисована, а то ведь прямая. В основании и верхней планке скрыты еще две руны, всякие там обновления и начинания, тоже весьма благосклонные. Написано их несколько, ну, как узор. Понимаешь? Точное число назвать не могу, рисунок старый и заштрихован, но, судя по всему, их нечетное число. А теперь внимание, вопрос!

— Да, господин ведущий! — быстро откликнулся Игорь.

— Каким образом столь позитивные символы могли вызвать столь негативную реакцию? Минута пошла.

Игорь задумался. Получалось, кругом сплошной позитив, а сущности едва не погибли.

— Согласно законам сохранения энергии, что одному позитив, другому негатив.

— Хорошо. Теперь попробуй шире мыслить, — посоветовала Даня, и принялась увлеченно грызть фисташки.

Игорь попытался. В памяти всплыла первая поездка с Богдановым, бардачок и книга Стругацких.

— Они могли быть связаны закл… — он осекся. Произносить слово «заклинание», да еще применить его к уголовному преступлению язык отказался, — акустическим воздействием?

— Вот и я так думаю, — согласилась Даня, с хрустом разгрызла неподатливую фисташку, и брезгливо стряхнула с языка скорлупку. — Какое именно мы вычислить не можем, полагаю, это знает только автор.

— У вас же есть специалисты по таким вопросам? — предположил Игорь. — Давай у них спросим. Нам дадут хотя бы приблизительный вариант, и это заклинание можно будет обратить вспять.

— Ты фэнтези перечитал, — вздохнула Даня. — Во-первых, специалиста у нас нет. Есть пара человек на весь город, которые действительно разбираются в подобных вещах, и, при определенных обстоятельствах, согласятся помочь, но, для обращения акустического воздействия необходима точная формулировка изначального заклинания, да и то время обращения ограничено двумя сутками.

— Тупик, — постановил Игорь, и оба замолчали.

Пиво закончилось, счет оплатили вскладчину, и, сверившись с часами, Даня предложила пойти по домам.

— Ты не переживай, — сказала она, когда прощались на улице. — Для первой недели ты хорошо отработал, даже Богдан оценил. Главное, завтра не опозорься. В лесу хорошо ориентируешься?

— Нет.

— Тогда просто не теряйся, а то сам понимаешь.

— Что понимаю? — насторожился Игорь.

— Ты где рос? — удивилась Даня. — Даже я, московский житель, знаю, что за лес такой возле плотины.

 

Пятница

Машину пришлось оставить в ближайшей деревне, так как Богданов наотрез отказался ею рисковать, бросив на шоссе, пусть и возле плотины.

— Ты чего в форму вырядился? — спросила Даня, когда они с Игорем вслед за Богдановым свернули в лес.

— Я при исполнении.

— Ты ноги промочишь, комары закусают, а еще здесь водятся клещи, — удовлетворенно перечислила Даня.

Она перед походом облачилась в ветровку с капюшоном и резиновые сапоги.

— Спасибо за поддержку, — пробормотал Игорь, и гордо отдернул форму, напомнив себе, что, лесу он или нет, но является представителем закона. Это отвлекало от мыслей о клещах.

Едва сошли с грунтовки, деревья сомкнулся за спиной несокрушимой цитаделью, словно оказались не в лесу средней полосы, а в тайге. Кругом царил полумрак, над головой шумели ветви деревьев, а комары явно ждали вот таких путешественников, чтобы утолить вековой голод.

— Сволочь, — ругнулся Игорь, прихлопнув монстра на запястье.

— Осторожнее там, — обернулся Богданов. — Местные комары втроем нападают, потом в кусты затаскивают.

— Очень смешно, — проворчал Игорь. — Как мы собираемся искать эту чертову времянку, товарищ капитан?

— Наитие, мой юный друг, наитие, — многозначительно ответил Богданов, подняв палец, и добавил менее таинственным тоном. — Шевели мозгой — мальчик, сбегая из дома, добирался сюда, отсиживался, затем возвращался не вызвав подозрений. Стало быть, избушка находится неподалеку от дороги.

— Да тут целый взвод требуется, чтобы прошерстить территорию, — решил Игорь. — Давай курсантов вызовем, пусть помогают.

В ответ донеслось многозначительное молчание. Игорь и сам уже понял, как сплоховал. Кто, в самом деле, выделит курсантов на поиск времянки, в которой много лет назад прятался возможный то ли подозреваемый, то ли потерпевший. Да еще для их отдела.

— Свистки взяли? — прервал молчание Богданов.

Даня тайком передала Игорю свисток и бодро доложила о готовности.

— Решите что заблудились — свистите, — кратко проинструктировал Богданов. — Увидите времянку — громко свистите. Теперь растянулись в цепь и вперед.

— Может, все-таки расспросим местных? — рискнул предложить Игорь.

— Обойдешься. Чем меньше народу знает, что нам тут понадобилось, тем лучше. Все, погнали.

«Цепью» их поход можно было назвать только при очень большой фантазии, но другого выхода не было. Проводив взглядом Богданова, нырнувшего в заросли, Игорь вздохнул.

— Не люблю лес, — признался он Дане.

— Да, асфальта маловато, — понятливо согласилась та и смирилась. — Других вариантов все равно нет.

Она шагнула в сторону и пропала за деревьями. Игорю стало не по себе. Он даже в детстве в лес не ходил, предпочитая экологически загаженный город чистому воздуху.

— Ты в курсе, почему этот участок леса зовется Разбойничьим? — донесся из-за деревьев голос Дани.

— Нет.

Исторические справки Игорь не интересовали, зато человеческий голос придавал уверенности.

— В этом лесу, — со зловещим придыханием вещала Даня из-за деревьев, — пятьсот лет назад разбойники до смерти запытали четверых купцов, вынуждая открыть, где спрятано золото. И вот уже пять веков души, не найдя упокоения, рыщут по лесу, и убивают всех, у кого есть оружие. Они заманивают людей в топь, и в глотки несчастных вливается жидкая грязь. Люди, пытаясь вдохнуть, идут ко дну в страшных мучениях. Хрррр…. Это доказанный факт, — закончила она, как ни в чем не бывало.

— Зря стараешься. Вряд ли торговцы образца шестнадцатого века опознают оружие в пистолете Макарова, — перебил Игорь. — И потом, у меня табельного пока нет, а если они нарвутся на Богдана, то сами виноваты, я за них вступаться не стану.

— Тьфу на тебя, — разочарованно протянула Даня и смолкла.

Игорь шел вперед, ступил в лужу, споткнулся о поваленное деревце, и боевой задор быстро упал до нуля. Боясь потеряться, он все чаще использовал свисток, в рекордное время доведя начальство до белого каления. В результате телефон в кармане исполнил бодрый мотивчик, и Игорь взял трубку.

— Ты достал уже свистеть, — раздался свирепый голос.

— Я заблудиться боюсь, — тихо признался Игорь.

— Найдем, — заверил Богданов. — Есть такая штука, GPS называется.

Пятница обещала быть долгой. Вскоре форменные ботинки противно хлюпали, пальцы на ногах покалывало от влаги, комары продолжали свирепствовать, и настроение окончательно испортилось.

— Живой? — спросила Даня, явившись из чащи.

— Нормально все, — заверил Игорь, потирая след от ветки на щеке и тряся ногой, в надежде сместить надоевший камешек.

— Хочешь? — сочувственно спросила Даня, протягивая конфету на ладошке.

Игорь сунул в рот карамельку, вздохнул, и снова углубился в ненавистный лес. По его расчетам, мальчик, преодолевавший такие расстояния по пересеченной местности, должен был числиться в первых рядах среди юниоров. По лицу опять лупили ветки, на погонах повисла паутина, и ямы от поваленных деревьев просто бросались навстречу, как вдруг раздался вопль Богданова.

— Стоять, сволочь!

За деревьями мелькнул человек, пытаясь углубиться в чащу леса. Сбоку налетел Богданов, оттолкнул Игоря и бросился в погоню. Игорь, просто на рефлексах, кинулся следом, нагнав, по пути, Даню. Перемахнув через куст, Богданов сбил мужчину с ног, заломил ему руку и прижал спину коленом.

— Мордой в землю, сказал!

Тем временем подоспели Игорь с Даней. Девушка, оценив ситуацию, наставила на задержанного воображаемый пистолет и свирепо заявила:

— Вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на адвоката, все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

— Данька, уймись!

Повинуясь приказу, Даня убрала «пистолет» в «кобуру» и подошла ближе.

— Что ж ты от полиции убегаешь, мил человек? — процедил Богданов, за шиворот вздернув задержанного на ноги. — Я тебя вежливо просил остановиться.

— На вас не написано кто вы, — огрызнулся мужчина.

— Надо же, один день не побреешься, и тебя узнавать перестают, — с деланным сожалением покачал головой Богданов. — Тебя чего в лес понесло?

— Из дома выгнали, — нехотя признался мужчина. — Слышь, Сергеевич, отпустил бы, а? Я ж ничего не сделал.

— Отпущу, отпущу, — пообещал Богданов. — Давай-ка, проводи нас к времянке и свободен.

— Какой еще времянке? — неубедительно удивился мужчина.

— Так я и поверил, что ты по осени на улице ночуешь. Веди давай.

— Откуда он Сашу знает? — тихо спросил Игорь, идя за проводником.

— У них неподалеку сущность обитает, и Богдан пару раз в деревню заезжал, выяснить кое-что, а этот напился и к жене драться полез.

— Вот гад. Богдан вступился?

— Конечно вступился, еле отбил мужика, едва самому сковородкой не досталось.

— Все-таки с задержанным надо повежливее, — подумав, решил Игорь. — Человек ни в чем пока не замечен, а Богдан уже орет.

— Вообще псих, — согласилась Даня. — Орет, да еще и бегает.

— В смысле?

— Нельзя ему бегать, а тем более прыгать. Врачи запретили. Он, после операции, три недели в инвалидном кресле прокатался, и все ему мало. Хорошо хоть у меня каникулы начались, приехала присмотреть.

— Что, кроме тебя некому было? — удивился Игорь.

— Пошутил, да? — уточнила Даня. — Любая женщина, проухаживав столько времени за больным, считает, что он автоматически на ней женится. Станет Богдан рисковать, как же.

— Значит, его летом подстрелили?

— Не, весной, в середине марта. Скажи, повезло мне с каникулами.

Времянка обнаружилась в пяти минутах ходьбы. Стояла она между трех сосен, крыша в двух местах провалилась, у входа валялись пустые бутылки, но, для своих лет, выглядело строение вполне терпимо.

— Избушка, избушка, встань к лесу задом… — начала Даня.

— Ты сегодня уймешься? — бросил через плечо Богданов, и девушка смолкла.

— Давно здесь живешь? — спросил Богданов у задержанного.

— Третий день. Жена завтра к матери уедет, тогда и вернусь.

— Понятно. Ну, веди, показывай особняк.

Мужчина, смирившись со своей участью, гостеприимно распахнул дверь. Простая дощатая коробка с односкатной крышей, внутри комната с одним оконцем и дверью, из мебели самодельный топчан в углу, ржавая буржуйка и шаткий столик. Так себе жилище, но вполне пригодное для ночевки ранней осенью.

— Что-нибудь здесь трогал?

— Да я только ночевал, — испуганно заверил мужчина.

— Молодец, — похвалил Богданов. — Видел кого-нибудь?

— Кого ж сюда понесет. Хотя… может пригрезилось спросонья, но, вроде, с утречка сегодня кто-то войти пытался. Я ботинок в дверь кинул и все, тихо стало.

— Так, ты давай, иди на топчан, посиди, понятым будешь, если что. А вы, двое, обшарили тут все до последней щели.

Игорь с Даней недоуменно переглянулись — обыскивать было решительно нечего, но приказ есть приказ. Натянув перчатки, они внимательно осмотрели ржавую печку, рамы, углы и, согнав мужчину, приподняли матрас. Вскоре осмотр был закончен с нулевым результатом.

— Слышь, Сергеевич, может, я домой пойду? — осторожно спросил мужчина.

— Сиди пока. Явишься в таком виде, тебя жена точно убьет.

— Глядишь, и не убьет, пожалеет, вон у меня фингал из-за тебя какой, — оптимистично предположил мужчина, указав на наливающийся кровоподтек, но Богданов отмахнулся.

— У вас все? — осведомился он.

— Все, — отрапортовал Игорь, ожидая подвох.

— Совсем у вас детства не было, — вздохнул Богданов, — даже сигареты не прятали.

Он осторожно прошелся по дощатому полу, внимательно прислушиваясь к звукам. Расшатанные доски, как и положено, поскрипывали, потрескивали, и прогибались. Наконец одна из них особенно заинтересовала Богданова.

— Видели? — спросил он, опустившись на колено. — Вот это я понимаю тайник.

Поддев доску лезвием ножа, он оторвал ее от пола и прощупал землю. В одном месте земля показалась чуть мягче, и Богданов, взрыхлив ее лезвием, начал копать. Как оказалось, не он первый. Нож звякнул о металл, и на свет божий вытащили жестяную коробку, запертую на висячий замок.

— Есть гвоздь? Понятно.

В отсутствии гвоздя, Богдане просто сунул палец под дужку и рванул посильнее, в результате чего порвал перчатку и оцарапался.

— Зараза, — постановил он, отсасывая кровь.

Вторая попытка оказалась успешнее. Замочек открылся, и Богданов откинул крышку. Вокруг столпились все, даже мужчина тянул шею с топчана, заинтересовавшись происходящим.

В коробке обнаружились три свечи, одна из которых была церковной, две другие белого и черного воска, круглая коробка из-под конфет, в ней бурый порошок, пахнущий шафраном, охрой и ладаном, и потрепанная записная книжка карманного формата, тщательно упакованная в прозрачный пакет.

— Открывай, — нетерпеливо поторопил Игорь, — посмотрим, что в ней.

— Открывай, — презрительно фыркнул Богданов. — Тебя где учили? Это, боец, улики, добытые слегка незаконным способом.

— Мы это здесь оставим? — удивился Игорь.

— Оставить здесь ценную археологическую находку? Вот уж нет, — продолжил издеваться Богданов, но тут же посерьезнел. — Это то, что нужно нашему потеряшке. Он, наверняка, за ней приходил, но его спугнули. Раз ему это нужно, значит и нам это нужно.

— Раз ему это нужно, чего ж так долго ждал? — возразил Игорь.

— Обстоятельства не позволили.

Богданов аккуратно упаковал записную книжку во второй пакет и передал Дане, затем, точным ударом приладил замок на место, и осторожно уложил коробку в тайник.

Когда земля была утрамбована, доска уложена сверху и следы взлома уничтожены, они вышли наружу, оставив мужчину караулить помещение.

— Предложения есть? — осведомился Богданов, оперевшись о стену.

— Давай устроим засаду, — с энтузиазмом предложил Игорь. — Васнецов явится за своей коробкой, и мы его схватим.

Ответом было сочувственное молчание.

— Книжек начитался? — уточнил, наконец, Богданов. — Ты себе реально представляешь, как организовать засаду в лесу силами трех сотрудников?

— По очереди дежурить будем, — с меньшим энтузиазмом, но твердо, решил Игорь.

— Точно, — радостно поддержала Даня. — Выкопаем яму, сверху накидаем веток и будем в ней прятаться.

— Смотрю, настроение у тебя сегодня игривое, — заметил Богданов, и Даня смолкла.

— Значит, исходим из того, что Васнецова поблизости нет, и появится он не раньше, чем ночью, проверить, свободна ли территория, — решил Богданов, отлепившись от стены.

— Почему ночью? — быстро спросил Игорь.

— Нам так выгодно, — хмыкнула Даня и действительно нарвалась.

Богданову уже надоели ее комментарии, а потому, дернув девушку к себе, он прихватил ее за шею и с силой пригнул к земле.

— Ты угомонишься сегодня или нет?!

Помня реакцию Дани на простое прикосновение к руке, Игорь едва голову в плечи не втянул, ожидая взрыва, но обошлось.

— Все, — возмутилась Даня, — я унялась! Пусти уже!

Потирая шею, девушка обиженно посмотрела на Богданова, перевела взгляд на времянку и спросила:

— Саш, а что мы теперь делать будем?

— Смотаемся к участковому, и уговорим подежурить за соответствующее вознаграждение и благодарность от коллег из городского отдела.

— А вдруг он не согласится? Давай все-таки сами засаду устроим, — продолжил настаивать Игорь.

— Сейчас. Нашел энтузиаста, с пятницы на субботу в лесу торчать.

Проинструктировав напоследок злосчастного мужа о дальнейших действиях и велев к вечеру исчезнуть отсюда, все трое потащились в деревню. Розыск участкового продлился почти до обеда. Еще час ушел на уговоры, но Богданов, обладая даром убеждения, надавил на психику, послал Игоря за водкой, и, обменявшись несколькими историями из далекой армейской жизни, стал, практически, лучшим другом, и смог уговорить участкового подежурить ночью в лесу.

К тому времени как решили вернуться в город, у Игоря в животе, по выражению бабушки, мыши хоровод водили, да и вообще на душе было пакостно. Он упорно не понимал, почему Богданов отказался оставить его в засаде, ведь добровольцем вызвался, и считал, что упустил шанс показать себя с лучшей стороны. Здорово было бы арестовать подозреваемого, и одновременно найти потеряшку.

— Ты в этом лесу, да среди ночи за две минуты пропадешь, — снизошел до объяснений Богданов, выруливая на трассу, — а Славка местный. Он здесь в полночь пьяным дорогу найдет.

— Я могу остаться для подстраховки, — стоял на своем Игорь.

— Отставить, — устало велел Богданов. — Славка с собой двух ребят из местных взял, и ты там будешь лишним. Что с тобой упустят, что без тебя. Все, остынь, ты мне в городе пригодишься. Поедешь к родне этого Васнецова, расспросишь о потеряшке.

— Лучше повесткой вызовем, — предложил Игорь.

— Это ко мне по повесткам приходят, — веско заметил Богданов, — а ты, родной, топай ножками и застань внежданочку. Чем больше узнаешь, тем лучше.

— Игорек, — вмешалась Даня, — ты просто иди и поговори. Хорошо? Вдруг окажется, что Елена Васильевна такая не одна, и с Васнецовым виделись остальные родственники. Или вспомнят каких-нибудь друзей, первую любовь, могилку любимой собаки. Просто расспроси.

Игорь посмотрел на часы и задумался. Времени было три часа дня и, по идее, взрослое население должно находиться на работе. Вот эту мысль он и озвучил.

— Тем лучше, — опередив Богданова, сказала Даня. — Опроси жен, у домостройных товарищей они, как правило, с детьми сидят. Детей тоже опроси, вдруг дядю узнают, на крайний случай есть соседи, а главное старушки на лавочках, и местная алкашня. Очень ценные свидетели. Саш, давай я с ним поеду.

— Ты своими делами занимайся.

И вот Игорь, снабженный списком адресов, был высажен у остановки и остался ждать трамвая.

Первой в списке была старшая сестра Васнецова, Светлана Васильевна Тузикова. Отыскав нужную квартиру, Игорь поправил воротник и нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, и на пороге появилась рослая женщина в домашнем халате.

— Здравствуйте, я лейтенант Князев Игорь Анатольевич, — как можно солиднее представился Игорь, демонстрируя удостоверение, — хочу задать вам несколько вопросов о вашем брате Петре.

— Разувайтесь, — бросила Светлана Васильевна, и отступила, давая войти.

Оказавшись в сверкающей маниакальной чистотой квартире, Игорь смущенно покосился на промокшую обувь и заляпанные снизу форменные брюки, но спорить не стал. Он послушно развязал шнурки и снял один ботинок.

— Обувайтесь, — не меняя тона, велела Светлана Васильевна, принюхавшись. — Что вам угодно?

Игорь был вынужден напомнить себе, кто тут при исполнении, что святой инквизиции больше не существует, так что бояться нечего, и начал допрос.

Ответы были ожидаемые. Брата не видела много лет, кроме Елены с ним никто не общается, с племянниками не виделся, друг другу не звонят, и занятия брата считает богопротивными, недостойными, антинаучными и, пока он их не бросит, об общении не может быть и речи. Игорь даже удостоился краткого изложения притчи про паршивую овцу.

Затоптав грязными ботинками идеально чистый коврик, Игорь решил откланяться.

— Не вздумайте расспрашивать соседей, — проинструктировала напоследок Светлана Васильевна. — Мой супруг уважаемый человек, нам не нужны сплетни.

После чего Игорь, словно по волшебству, оказался на лестничной площадке, и дверь перед его носом захлопнулась с многозначительным щелчком.

— Ну ее к лешему, — бормотал себе под нос Игорь, спускаясь по лестнице. — Пусть Богдан с ней разбирается. Вот кто по бабам специалист.

Представив диалог Богданова с давешней собеседницей, Игорь даже повеселел, и ускорил шаг. Времени оставалось предостаточно, и он отправился по следующему адресу, в трех остановках отсюда.

За гаражами, мимо которых Игорь сокращал путь, курили трое малолеток не старше тринадцати. Долг повелел Игорю подойти и провести разъяснительную беседу, но, завидев форму, подростки попытались убежать.

— Васнецов! — крик вырвался сам собой, сыграло роль сходство с фотографией, вернее, наличие очень короткой стрижки, неровная линия волос, очки и родинка на щеке одного из мальчишек. — Васнецов, стоять!

Прозвучало очень убедительно. Мальчик остановился, и настороженно ждал приближения Игоря.

— Чего не сбежал? — спросил тот.

— А смысл? — вполне резонно поинтересовался мальчик. — Даже если не догоните, фамилию вы знаете, и явитесь к родителям, пока меня не будет, все расскажете. Лучше здесь все уладим.

— Что значит, пока тебя не будет? — удивился Игорь. — Ты не домой бежал?

— Смеетесь? — удивился мальчик и поправил очки. — Мне еще минут двадцать надо, чтобы продышаться, иначе мать табак учует и все, мне капец. Так чего надо?

Мальчик попался сообразительный, и у Игоря появилась надежда получить информацию.

— Давай так, я не говорю твоим родителям о курении, а ты мне рассказываешь про своего дядю.

— Которого? — деловито уточнил мальчик. — У меня только по маме их три штуки, и по отцу один.

— Про дядю Петю.

— Папиного брата или маминого? — продолжал допытываться мальчик, и Игорь задался мыслью, кто кого допрашивает.

— Про маминого.

Он заметил, что Петр Васильевич в число «дядей» попал. Получалось, в этой семье о «паршивой овце» упоминали.

— Мы с ним не общаемся. Он занимается недостойными вещами и, пока не раскается, в нашем доме ноги его не будет, — заявил мальчишка, поправив рюкзак за спиной.

Мысли Игоря заметались. Слишком заученно мальчик выдал семейную формулировку, да и не просто так включил Петра в семейный список.

— Погоди, — вдруг сообразил он, — с чего это ты на Васнецова откликнулся? Ведь твои родители Тузиковы.

— Что ж вы не подготовились к допросу, товарищ лейтенант? — укоризненно осведомился мальчик, но решил объяснить, и не портить отношения с полицией. — У деда неувязочка с генофондом, у моих дядей одни девчонки рождаются, а вот у теток пацаны. Я, как старший сын старшей дочери, имею право наследовать его родовую фамилию. Понятно? Вот он и убедил мать с отцом записать меня как Васнецова. Не, ну согласитесь, лучше быть Васнецовым, чем Тузиковым, так что спасибо деду. Теперь рассказывайте, чего это вам дядя Петя понадобился.

— Он занимается довольно специфическими делами, — признался Игорь, — тебе они покажутся богопротивными, но…

Его прервал искренний смех мальчишки.

— Издеваетесь? Я здравомыслящий человек, и страшно ненавижу грызть морковку по сорок дней к ряду, особенно перед соревнованиями, и торчать каждое воскресенье в церкви среди постных физиономий, считающих, что пятьдесят грамм алкоголя и исповедь бородатому мужику спасет их души, — поделился мальчик. — Это же глупо. Дядя Петя хоть научный подход ко всему этому ищет.

— Так понимаю, ты с ним виделся, и о его делах вполне осведомлен, — решил Игорь после такой тирады.

— Типа того. Появился он с год назад, познакомились, дядя Петя мне кое-что показал. В целом, его подход заслуживает уважения, при определенной широте взглядов.

— В кого же ты такой умный, — опешил Игорь.

— Я отличник и спортсмен, — хмыкнул мальчик. — Воспитываюсь в строгости и являюсь примером для ровесников. Понятно?

— Вполне. Тебя как зовут?

— Егор.

— Слушай, Егор, давай начистоту, — предложил Игорь. Втайне он радовался человеку, который не поднимет на смех работу отдела. — Твой дядя пропал. Мы нашли кровь в квартире. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Егор.

— Он вполне мог пострадать из-за занятий магией.

— Колдовством, — равнодушно поправил Егор и принялся в задумчивости ковырять асфальт мыском кроссовки, явно прикидывая, можно ли доверять стоявшему перед ним человеку.

Удостоившись еще одного пристального взгляда, Игорь едва по стойке смирно не встал, стараясь заслужить доверие. Не тащить же Егора к родителям, там он точно ничего не скажет, да еще наплетет сказку про грубое обращение. С такого станется.

— Похоже, вы и впрямь дядю Петю ищите, — решил Егор, — только я все равно не знаю, где он. Виделись мы месяц назад, он обещал вскоре придти и пропал, хотя обычно не обманывал. Я, честно говоря, забеспокоился, но спросить не у кого, а телефон его не отвечает.

Егор оказался на редкость разумным свидетелем, но чего еще было ожидать от подростка, при родителях изображавшего верующего мальчика, и попутно занимающегося естественными науками и колдовством. Привычка носить маску сделала из него пусть двуличного, но весьма наблюдательного человека.

По словам Егора, Петр последнее время стал нервным, но продолжал рассказывать о колдовстве, уделяя особое внимание моральному аспекту, что мальчику казалось скучным, но приходилось слушать. Последний раз они виделись на заброшенной стройке в центре города, посидели, поговорили, и все.

— И многому он тебя научил? — осторожно спросил Игорь.

— Да так, — разочарованно протянул Егор, — по мелочи. Ну там наговор прочитать, боль умерить, заставить споткнуться кого-нибудь… Вы учтите, полноценным колдуном можно стать, только когда закончится период полового созревания, так что я пока не при делах.

— Спасибо, — поблагодарил Игорь, стараясь ничему не удивляться, и пожал руку Егора. — Ты очень помог. Если еще что вспомнишь, или Петр Васильевич появится, позвони мне.

— Шутите? — уточнил мальчик, разглядывая листок с номером телефона. — Да мою мобилу каждый день проверяют. Давайте так, я вам если что, с чужого номера звякну, а если вы о дяде Пете что узнаете, то скиньте эсэмэс, типа «Пишу с чужого номера, перезвони». Я вам при первой возможности с таксофона наберу, а родителям скажу, что номером ошиблись.

— Обманывать родителей плохо, — строго сказал Игорь.

— Вот и не обманывайте, — одобрительно кивнул Егор и умчался.

Сочтя добытую информацию достаточной для доклада, Игорь направил уставшие стопы к месту службы. Час пик набирал обороты, потому ехать пришлось в тесноте, и стоически терпеть упершийся в бок угол сумки. Прорвавшись на выход, Игорь с радостью узрел родной отдел и ускорил шаг, мечтая о чашке кофе, и продуктивном докладе.

И с тем и с другим ему пришлось повременить, первое, что он услышал открыв дверь, были слова Дани, произнесенные тихо и угрожающе:

— Я отомщу, Богдан, учти. Так нельзя поступать.

Они с Богдановым стояли дуг против друга, причем Даня со сжатыми кулаками и на редкость злобным выражением лица, а Богданов с таким видом, словно рядом гавкает поднадоевшая собака. Тут заметили появление Игоря, и, бросив Дане «Валяй, камикадзе», Богданов обратился к нему.

— Узнал?

— Ну так, кое-что.

— Сейчас вернусь — доложишь.

Он удалился, а Игорь с беспокойством уставился на Даню, уже севшую за свой стол и собиравшуюся нацепить наушники.

— Дань, месть это как?

— Ты о чем? — удивилась Даня, и отложила наушники.

— Ты только что сказала.

— Ах это, — Даня откинулась на спинку стула и принялась мрачно рассматривать мышку, прикидывая, стоит ли посвящать Игоря в такую мелочь, как месть непосредственному начальнику. — Просто Богдан позвонил парню, с которым я собиралась некоторое время встречаться, и кратко описал последствия этих свиданий. Начал с «как дела», закончил «я тебя, козел, кастрирую». В общем, я снова одинокая девушка.

— Вот гад! — воскликнул Игорь.

— В принципе, он прав, — философски рассудила Даня. — Эдик действительно придурок, а уж совсем по-честному, дальше третьего свидания ему не светило. К тому же он скрыл, что женат, и что был судим за развратные действия.

— Но ты же в курсе, — не понял Игорь.

— Я у Сашки в компе увидела, когда файл один искала, а вот он, скотина, моих парней по базе пробивает.

— Но ведь Богдан казался прав, — осторожно заметил Игорь.

— Прав, как всегда, — легко согласилась Даня. — Ему Эдик сразу не понравился, по рассказам, но все равно, это вмешательство в мою личную жизнь, и я такого не потерплю. Я же не лезу с указаниями, что встречаться с двумя девушками аморально.

— Двумя? Извращенец.

— Не завидуй, — строго велела Даня. — И Сашка не извращенец, он так стресс снимает. Пока в убойном работал такого насмотрелся… в общем, кто-то рыбок разводит, кто-то пазл собирает, а Сашке нужны теплота и ласка. Сделай лицо попроще. Каждая из них считает себя единственной и неповторимой, и, когда время приходит, Сашка делает так, чтобы его бросили, а не он.

— Как благородно, — саркастически заметил Игорь, садясь за свой стол. — И как он узнает, что пришло время?

— Когда начинается разговор о смене работы и свадьбе.

— Погоди, но вдруг девушка хорошая попадется, не психику давить не станет, к работе отнесется с пониманием?

— А такие девушки на его методы знакомства не ведутся, я тебе уже говорила. Бедняга, даже жаль его иногда.

— Если жаль, чего ж тогда ты ему вендетту объявила?

— Не хрен без спросу прогонять моих поклонников, — доходчиво, и с чисто женской логикой пояснила Даня. — Я сама могу разобраться.

Тут вернулся Богданов, и разговор пришлось прервать. Пока Игорь доложился, пока, тыкая уставшими пальцами в клавиатуру, напечатал отчет об оперативных действиях, стрелки часов доползли до восемнадцати ноль-ноль, и Богданов, запихнув в сейф папки с делами, велел выметаться, и исчезнуть до понедельника.

— Погоди, а что со стройкой? — воскликнул Игорь. — Давайте быстренько съездим и посмотрим.

— Прыткий какой, — удивленно посмотрел Богданов. — Не нагулялся еще? Иди, отдыхай, никуда твоя стройка не денется.

Они втроем вышли на улицу, и встали у входа. Даня закурила, под осуждающим взглядом Богданова, но, похоже, объявленная война давала определенные привилегии, и он смолчал.

— Завтра Славка позвонит, расскажет, как дела в лесу, — напомнил Богданов.

— Перезвонишь мне? — оживился Игорь. — Я с тобой поеду.

— Куда поеду? Суббота завтра, я отдыхаю.

— А Васнецов? — удивился Игорь.

— Что Васнецов? Если возьмут, пусть посидит у нас, подумает о своем поведении.

— На каком основании?

— Не знаю, — Богданов равнодушно пожал плечами. — Например, участкового обидел или плюнул мимо урны, или паспорт потерял в кармане опергруппы.

— Но ведь это неправильно, — отпрянул Игорь.

— Не правильно это участковых обижать и оставлять кровь в квартире. Понял?

— Понял, — кивнул Игорь. — Все равно, позвони мне, ладно?

— А мне не звони, — с чувством попросила Даня, — я буду спать до полудня.

— Завтра твоя очередь убираться, — напомнил Богданов, и, прощаясь, протянул Игорю ладонь. — Все, бывай, — теперь он повернулся к Дане. — Что стоишь, в машину топай, иначе пешком пойдешь. И брось уже свою цигарку, скоро легкие выкашляешь!

 

Суббота

Телефон верещал не меньше минуты, прежде чем Игорь, встрепенувшись, взял трубку. Номер был незнакомым.

— Слушаю, — сонно пробормотал он, одновременно пытаясь выпутать ноги из пододеяльника.

— Игорек? — раздался в трубке еще более сонный голос и звук сдержанного зевка. — Вставай. Поехали.

— Куда? — не понял Игорь, скинув, наконец, одеяло на пол.

— В отдел, там Васнецова привезли, Богдан уже умчался, — снова подавленный зевок.

— Дань, это ты?

— Я. С городского. Давай, через полчаса на перекрестке, по дороге все расскажу. Не опаздывай, не то Богдан без тебя начнет.

Игорь отбросил трубку и ринулся в ванную. Бриться времени не осталось, и, чистя зубы, он решил, что и так сойдет. Кофе опять пришлось пить холодным, и, наскоро плеснув Цезарю молока в блюдце, Игорь дернулся, и часть молока вылилось на голову котенку. Обиженно мяукнув, тот прыснул под диван, вылизываться, и вытаскивать его оттуда времени не осталось. Тут Игорь сообразил, что форму накануне не почистил, оставил на завтра.

Пришлось облачиться в гражданское, и броситься к двери, на ходу заправляя рубашку в джинсы. Схватившись за ручку, он сообразил, что забыл удостоверение, вернулся, потом, выскочив на лестницу, вспомнил о ветровке, и с порога, не переступая в квартиру, с трудом дотянувшись до вешалки, ухитрился ее подцепить, порвав петельку. По улице он несся, распугивая голубей и провоцируя собак на оглушительный лай.

Когда взмыленный Игорь подлетел к перекрестку, к нему, с другой стороны улицы, притащилась Даня.

— Привет, — вяло махнула она рукой.

— Привет, — отозвался Игорь, пытаясь отдышаться. — Ты быстро.

— Мне тут ближе, — пояснила Даня, — я на Донецкой живу, дом четыре.

Игорь прикинул расстояние и гневно выпрямился — Дане было идти не более двух минут.

К остановке они подошли одновременно с автобусом и, усевшись, порадовались пустому салону — субботним утром было мало желающих воспользоваться общественным транспортом.

— Погоди, а сколько время? — вспомнил Игорь.

— Полдевятого, — с чувством ответила Даня, сверившись с часами. — Что за скотская работа… Это Сашка все! Сказал явиться, чтобы протокол допроса вести, а я тем временем буду внимать.

— Школа выходного дня, — пошутил Игорь, но Даня его не слушала.

— О черт, это очень плохая примета, — простонала она, привстав.

— Где?

Девушка молча указала на остановку, к которой подъезжал автобус. Возле нее стояла до боли знакомая серая «девятка».

— Быстро на выход.

— Чего это он нас встречает? — не понял Игорь, и бросился за девушкой.

Молча, следуя примеру Дани, он забрался в машину, и та рванула с места, едва захлопнулась дверца.

— Саш, что случилось? — спросил Игорь.

— Ваня умер, — коротко доложил Богданов.

Даня всхлипнула, но промолчала, втиснувшись в спинку кресла.

— Как умер? — не понял Игорь. — Когда?

— Да не знаю я! — взорвался Богданов. — Баба Маня десять минут назад позвонила, весь телефон слезами залила, орала благим матом, что помер ее подселенец. Она в подпол спустилась, а он там лежит не дышит.

Он велел поправить фуражку у заднего стекла и выжал газ, начисто игнорируя скоростной режим. Через двадцать минут гробового молчания они прибыли на улицу Первомайскую.

Баба Маня, утирая уголком косынки глаза, ждала их на крыльце, рядом стоял непривычно серьезный Олежек, покусывая губы и едва не до локтей засунув руки в карманы. У забора уже собрались любопытствующие соседи.

— Расходимся, граждане, — велел Богданов, едва вышел из машины, — нечего тут смотреть.

— Если нечего, так чего ж приехал? — вполне резонно поинтересовались из небольшой толпы.

Тут очень кстати подоспел участковый, и вчетвером удалось оттеснить людей.

— Медиков вызвали? — тихо спросил Игорь.

— Сейчас будут, — процедил Богданов. — Нашего патологоанатома разбудят и сразу приедут. Идем.

Он вошел в дом, спустился в подпол и зажег тусклую лампочку под потолком. Игорь с Даней смотрели сверху, из люка. Подпол по размеру был не больше двух квадратных метров, втроем там было не поместиться, и Богданов взял осмотр на себя. Вдоль стен находились полки, уставленные банками с заготовками на зиму, в углу была свалена на мешковину картошка, а точно посередине, заняв почти все свободное пространство, лежал Ваня. Он был по-прежнему в клетчатой рубашке и мятых брюках, и лежал, свернувшись тугим клубком, подобрав под себя руки. Рядом лежала многоножка, размером в два кулака.

— Нового сытя растить начал, — пояснила Даня.

Голос ее сорвался, и девушка поспешно вытерла глаза. Тем временем Богданов принялся методично фотографировать место преступления.

— Может, он сам умер? — тихо предположил Игорь. — Из-за того, что сыть пропал, например.

— Тогда бы он умер еще вчера, — прерывисто ответила Даня, — И потом, если Ваня умер из-за этого, то все равно убийство, кто-то ведь лишил его сытя. Найду и сверну шею, — с неожиданной злостью добавила она.

Тут вернулся Богданов. Презрев лестницу, он подтянулся на руках и рывком выдернул себя из подпола.

— Гражданка, — голос сорвался, Богданов прокашлялся и повторно обратился к бабе Мане. — Гражданка Миронова, расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы обнаружили тело. И мальчика уведите.

Сев за стол, он раскрыл папку, взял ручку, и, еще раз прокашлявшись, в ожидании труповозки начал опрос свидетелей. Баба Маня, продолжая всхлипывать, поведала печальную историю. Она, приняв «постояльца», тут же определила его в подпол, как и просили. Ваня был неприхотлив, от еды отказался, только молока попил, взял кусок шоколада и все. С Олежеком, правда, в игру такую затейливую поиграл, кто из круга стеклянный шарик выбьет. По дому не шастал, они с Олежеком в подполе сидели. К вечеру постанывать начал, но, когда баба Маня приоткрыла люк, завизжал жалобно и попросил свет убрать.

— Сыть растил, — пробормотал Богданов.

— Чего? — насторожилась баба Маня.

— Да так. Вы продолжайте.

На этом было все. Вечером Ваню не трогали, а с утра Олежек за картошкой спустился и увидел тело. Мальчик испугался, позвал бабу Маню, а уж та бросилась звонить Богданову.

— Как узнали, что он мертв?

— Что ж я, мертвецов не видела? — отозвалась баба Маня. — Холодный весь, сердечко не бьется, пульса нет, да и не дышит совсем. Тут не ошибешься.

— Олеж, — обратился к мальчику Богданов, — ты бы того, поменялся. Вредно для детской психики мертвецов смотреть.

Олежек отрицательно помотал головой.

— Не, дядь Саш. По старости еще инфаркт какой словлю и все. На кого я бабку оставлю? Лучше уж так, потом пацанам расскажу.

— Ну да, — рассеянно вздохнул Богданов, — пацанам. Баб Мань… то есть, госпожа Миронова, посторонние в вашем доме были?

— Какие там посторонние, — махнула рукой старушка, — кого я сюда пущу? Ну как Олежек поменяется. Сказала, старый мой в город уехал, а тут он явится.

— Понятно.

Подъехала машина «Скорой помощи», патологоанатом констатировал смерть, и тело Вани кое-как вытащили из подпола.

— Когда умер-то? — глядя в сторону, спросил Богданов.

— В двадцать три часа, семь минут, сорок три секунды, — отозвался врач.

— Ты, блин, нашел время шутить! — взвился Богданов.

— Вот ты нервный какой. Навскидку, так около полуночи он умер, учитывая температуру в этом подполе. Точнее — после вскрытия.

Белая машина с красной полосой увезла тела, и можно было приступать к более тщательному осмотру. На этот раз в подпол спустилась Даня. Она, выполняя свои обязанности, тщательно сняла отпечатки с банок, на которых не было пыли, с косяков, и взяла пробы грязи со ступенек.

— Саш, — тихо окликнула Даня, закончив осмотр. — Иди, глянь.

За лестницей, прямо напротив места смерти Вани, виднелся все тот же знак. С трудом протиснувшись, Богданов встал за Даниным плечом и еще раз осмотрел стену.

— Видел уже. Пробы взяла?

— Конечно.

Подумав, Богданов поскреб ногтем рисунок.

— Что тут? — осведомился Игорь, свесившись вниз.

— У нас не только убийство, но и покушение на убийство, — задумчиво проговорил Богданов. — Ваня прибыл только позавчера, а кровь на рисунке старая.

Он еще раз осмотрел подпол и шагнул к рассыпанной картошке. Сунув руку под мешковину, пошарил там, и, довольно хмыкнув, достал пару захватанных экземпляров Плейбоя и початую пачку сигарет с зажигалкой.

— Кому-то здорово влетит, — со знанием дела сказала Даня.

— Не самое страшное, — отозвался Богданов. — Сама подумай, Ваня прибыл только в четверг, а кто, судя по журналам, проводит здесь время? Ну, ваши версии. Баба Маня?

— Так это что, Олежека хотели убить? — в ужасе отпрянула Даня.

— Возможно. Ваня мог погибнуть случайно.

— Ничего себе случайно, когда он прямо напротив знака умер, — возмущенно встрял Игорь.

— Помолчи, — досадливо велел Богданов, потирая лоб. — Мы толком не знаем, как этот знак действует. Вполне возможно, что Олежека он бы не убил.

— Не убил? А что тогда? — осведомился Игорь.

— Об этом мы Васнецова спросим, — многозначительно пообещал Богданов.

— Саша, — быстро сказала Даня, заступая ему путь наверх. — Только без рук, пожалуйста. Константин Владимирович тебя со свету сживет.

— Я без рук, — спокойно пообещал Богданов и, сдвинув Даню в сторону, выбрался наверх. — Олежек, а ну, поди сюда!

— Дань, — прошептал Игорь, — может Олежека куда-нибудь отправить? Тут, все-таки, опасно.

— Одного уже отправили, — мрачно напомнила Даня. — Пусть знак сотрет, и журналы свои в другом месте смотрит.

— В каком? — не понял Игорь.

— В библиотеке!

К тому времени, как они выбрались из подпола, Богданов уже успел договориться с бабой Маней о приватной беседе с Олежеком, и тихо шептался с ним на кухне. Игорь сел дописывать протокол, а Даня, как могла, утешала старушку. Спустя час, закончив с делами, они ехали в отдел.

— Ты обещал без рукоприкладства, — напомнила по пути Даня.

— Да что ты из меня монстра делаешь? — возмутился Богданов, и с досадой врезал по рулю. — Я что, бью подозреваемых?

— Нет, но тут особый случай, а ты пару раз срывался, — настаивала Даня.

— Тогда тоже был особый случай, — напомнил Богданов.

— Вот и я о том же, — многозначительно согласилась Даня. — Так что тебе Олежек сказал?

— Что… Журналы его, виновен. Знак не замечал, в подпол наведывался регулярно, причем в обеих ипостасях. Никакого недомогания, разве что, после подпола, был несколько вялым.

— Это как раз понятно, — встрял Игорь и покраснел. — В том смысле, что там же знак. Я в этом смысле.

— Мы так и поняли, — серьезно заверила Даня. — Саш, а чужие в дом приходили?

— Почтальон газеты приносил, но он на этом участке уже пятнадцать лет работает. Еще сосед на чай забегал и все.

Информация была весьма скудной, и все обреченно замолчали.

— Дань, — окликнул Богданов, — расскажи что-нибудь, а то совсем тоскливо.

— Про что рассказать? — не открывая глаз, осведомилась Даня.

— Да вот хоть про белку, — Богданов указал за окно, хотя Даня видеть этого не могла.

— Про белку, — протянула девушка и приоткрыла один глаз. — Э, брат, это старая история. Ты что, ее действительно не знаешь?

Богданов отрицательно помотал головой.

— А ты? — подозрительно обернулась к Игорю Даня.

— Нет, — клятвенно заверил тот.

Фразу, сказанную Даней, он уже от Богданова слышал, и пытался понять, в чем дело. Кажется, таким образом девушка начинала истории, а Богданов просто передразнивал.

— Ну, слушай, — вздохнула Даня, вновь прикрыв глаза. — В одном дупле, высоко-высоко на дереве жила-была Белка. Детеныши ее давно выросли и разбежались, и жилось ей, прямо скажем, одиноко. И вот повадился к ней под дерево приходить Бобер. Собеседник он был приятный, и каждый раз то грибов принесет, то орехов, то шишку кедровую с поваленного дерева. Постепенно Белке стало обидно как-то, что Бобер к ней в гости зайти не может — слишком высоко дупло было, и однажды Бобер пообещал решить проблему, если Белка и впрямь зовет его в гости. Обрадовалась Белка и заверила, что действительно этого хочет. Пришел тогда Бобер на следующее утро да и повалил дерево вместе с Белкиным домом на землю.

Даня замолчала, видимо решив, что сказка окончена, и Игорь не совсем понял, что она хотела сказать. Богданов был опытнее.

— И в чем дело? — спросил он после паузы, хорошенько обдумав сказку.

— А в том, — усаживаясь поудобнее заявила Даня, — что даже если тебя вкусно кормят и обещают всякие блага… Не фиг звать в дом кого попало!

— Поучительно, — кивнул Богданов, чуть вздрогнув от ее крика. — Думаешь, знаки рисует человек, которого приглашали в дом?

— Возможно, — пожала плечами Даня. — И не обязательно накануне, могли довольно давно.

— В смысле, как нечисть?

В зеркале заднего вида Игорь заметил, что Богданов кинул на Даню очень заинтересованный взгляд.

— Точно.

— Игорек, а ты как считаешь?

— Считаю что? — недоуменно спросил Игорь.

— Понятно. Ты в курсе, что нечисть может проникнуть в дом, только если ее пригласили? — спросил Богданов.

— Нет, — признался Игорь. — То есть да. Это что, правда?

Объединенный вздох коллег заставил Игоря кое-что вспомнить.

— Как вампиры? — радостно воскликнул он. — Значит, нечисть пригласили когда-то давно, и она воспользовалась старым приглашением! Подождите, — осознал он, — а мы можем вычислить, какая именно нечисть?

— Молодой еще, — примирительно напомнила Даня, после паузы.

— Я и не спорю, — согласился Богданов.

— Понимаешь, — Даня развернулась в кресле и оказалась лицом к Игорю. — Нечисть, это понятие растяжимое. В нашем случае этим термином обозначают и сущность, и настоящую нечисть и человека, связанного с колдовством. Так что кого искать, мы так и не знаем, но зайти он мог только по приглашению. Уф, — она слегка запыхалась после столь пространного объяснения, и, на всякий случай, уточнила, — Ты все понял?

— Понял, — чувствуя себя крайне глупо, согласился Игорь, и, для повышения квалификации, взял с сиденья конспект и углубился в чтение.

В связи с субботним днем народу в отделе было мало. Скучающий дежурный тепло поприветствовал всех троих, и беспрекословно выдал ключи от кабинета.

Допросная оказалась небольшим помещением с зарешеченными окнами, привинченным к полу столом и двумя стульями. В общем, все, как на практике после третьего курса.

— Даня, — окликнул Богданов, — секи. Ты, боец, веди протокол, а я буду допрашивать.

Он размял пальцы, и крикнул за дверь.

— Конвой, заводи!

Сдержанный конвойный ввел в комнату долгожданного господина Васнецова и усадил его на стул.

— Наручники не снимай, — велел Богданов. — Все, свободен.

Козырнув, расторопный молодой человек удалился, и на Васнецова теперь пристально смотрели три сотрудника полиции.

— Ну что, господин Васнецов, давайте знакомиться. Я капитан Богданов Александр Сергеевич, — начал Богданов.

Он наклонился вперед, сцепил на столешнице пальцы и тяжело вздохнул.

— Плохо ваше дело. Давайте так, вы пишите чистосердечное признание, и вам на суде это зачтется.

— Я достаточно много смотрел телевизор, Александр Сергеевич, — высокомерно, хотя и с дрожью в голосе отозвался Васнецов, — так что не надо тратить на меня ваше обаяние.

— Хорошо, — легко согласился Богданов и откинулся на спинку стула. — Пойдем длинным путем. Пишите, товарищ лейтенант. Все как положено: допрос такого-то ведет такой-то, в присутствие таких-то, время, дата и т. д.

Формальности заняли время, за которое Васнецов успел окончательно придти в себя. Он приосанился, обнаружив в качестве следователя достаточно безобидного человека.

— Теперь к делу, — решил Богданов, листая тощую папку. — Вы, Петр Васильевич, не вполне понимаете, куда попали. Здесь отдел аналитики и профилактики нестандартных правонарушений. Красивое название, правда? А занимаемся мы расследованием преступлений, связанных с нестандартными явлениями. И вы, с вашими исследованиями, вполне подходите под наш профиль. Короче, я бы вам не советовал надеется на то, что в ваши занятия никто не поверит, — прихлопнув по столу ладонью, заявил он.

— Простите, товарищ старший лейтенант…

— Капитан, — ровно поправил Богданов.

— Виноват. Так вот, как я понял, Леночка подала заявление о моей пропаже. Я, конечно, поступил неосмотрительно, что не предупредил ее, но это не повод для ареста.

— Задержания.

— Пусть так, но мне, знаете ли, пора домой.

— Запросто, — дружелюбно отозвался Богданов, и даже руками развел, показывая, как легко он отпускает задержанного. — Только пара вопросов. Что вы делали во времянке?

— Там остались кое-какие личные вещи, — положив ногу на ногу и тоже откинувшись на спинку стула, пояснил Васнецов. — Пара свечей, записная книжка и баночка со смесью абсолютно безвредных ингредиентов. Когда я полез в тайник, на меня набросились ваши сотрудники, и привезли сюда. Мне пришлось провести несколько часов в камере, и, заметьте, я вполне могу пожаловаться на такое обращение.

— Ваше право, — согласился Богданов. — Теперь следующий вопрос. Зачем вы покушались на жизни Олега Миронова, Ивана Пчелкина, Аркадия Розенталь… дальше перечислять?

— Впервые слышу эти имена, — ответил Васнецов. — Вы что-то путаете, товарищ капитан.

Богданов мельком глянул на Даню, стоявшую чуть позади Васнецова, и она чуть заметно мотнула головой, показывая, что клиент врет безбожно.

— Впервые, значит. Что ж, тогда вам будет интересно узнать, что, благодаря вашему нестандартному хобби, погиб господин Пчелкин. Ваня. Тот парень из канализации. Для вас это новость?

— Как погиб? — отпрянул Васнецов. На его лице удивление быстро сменилось растерянностью и легким ужасом. — Когда?

— Сегодня ночью, — любезно пояснил Богданов. — Знак, рассчитанный на смерть Олега Миронова, убил более хрупкую жертву.

— Извините, — поморщился Васнецов. Он сел ровнее, и теперь отчаянно тер лицо. Заметив стакан воды, предложенный Даней, он выпил его залпом и со стуком поставил на стол. — Извините. Поверьте, я не понимаю, о чем вы говорите, но я…

— Что я?! — заорал Богданов с такой силой, что Игорь подпрыгнул на месте и едва не выронил ручку. — Что «я», спрашиваю?! Зачем, зачем ты их убил?

Он вскочил, и уперся ладонями в стол, практически нависнув над отпрянувшим Васнецовым. Тот пытался отодвинуться, но болты, которыми прикрутили к полу стул, выдержали. От крика и бешенства лицо Богданова покраснело, и вид стал несколько устрашающим.

— Как ты проник в их дома?! Отвечай! Как рисовал этот чертов знак?!

Мигом оказавшись рядом с Васнецовым, Богданов сгреб его за грудки, заставив встать, и продолжал орать прямо в лицо.

— Что тебе сделал Ваня? За что ты убиваешь сущностей, сволочь?!

Пытаясь прикрыться скованными руками, Васнецов неразборчиво мычал, не в силах перекричать Богданова.

— Я не убивал! — наконец удалось ему вставить слово.

Даня кивнула, и Богданов, толкнув задержанного на стул, сел на свое место.

— Рассказывайте, — велел он, как ни в чем не бывало.

Вспомнив о своих обязанностях, Игорь уставился в протокол, пытаясь сообразить, как записать эту сцену. Получилось не вполне правдиво, зато без эмоций.

— Неужели он действительно умер? — скорее самому себе, чем окружающим, задал вопрос Васнецов.

— Еще как.

— Но от чего? — изумился задержанный.

— А вот это вы нам и расскажете, со всеми подробностями, — угрожающе пообещал Богданов, опять привстав.

— Подождите! — воскликнул Васнецов, прикрывшись. — Я не отказываюсь от сотрудничества! Просто скажите, как было совершено убийство? Это было серебро? Святая вода? Случайный грабитель?

— Убийство совершено при помощи вот этого знака.

Богданов выложил на стол фотографию, и Васнецов облегченно выдохнул.

— Как же вы меня напугали, — покачал он головой. — Видите ли, товарищ капитан, я действительно рисовал этот символ, но, поверьте, он абсолютно безвреден.

Вместо ответа Богданов положил рядом снимок мертвого Вани.

— Но… но он не дома, — несказанно удивился Васнецов. — Почему? Как ему удалось перебраться в другое укрытие?

— На патрульной машине, — пояснил Богданов. — Он умер прямо напротив этого рисунка в подполе семьи Мироновых.

— Позвольте мне все объяснить, — торопливо попросил Васнецов. — Я действительно изобрел этот знак, но он безвреден! Видите ли, когда то, что вы называете сущностью, пользуется своими… ммм… врожденными способностями, высвобождается некоторое количество энергии. Ну, вы понимаете.

Похоже, вид Богданова об особом понимании не говорил, и Васнецов с надеждой посмотрел на Игоря. Тот сосредоточился на протоколе, и осталась только Даня.

— Вы не отвлекайтесь, — посоветовала она. — Мы только что опознали тело Ивана Пчелкина, к которому относились довольно тепло, и слегка нервничаем. Вам лучше проявить понимание.

— Конечно-конечно, — поспешно согласился Васнецов. — Я приведу пример. Представьте, имеется радиопередатчик, он включен, от него идет радиоволна, и попадает в приемник. Понимаете? — он изобразил в воздухе синусоиду.

— Дальше, — велел Богданов.

— Примерно так же и с колдовством.

От произнесенного слова все поморщились, и Игорь еще раз подумал о великой силе эвфемизмов.

— Когда сущность пользуется своими способностями, — Васнецов увлекся, сложил ладони и постукивал пальцами по губам, отчего слова звучали нечетко, — некоторое количество можно уловить и перенаправить. Мой символ создан как раз для этого. Все, что витает в воздухе, он как бы притягивает к себе, — Васнецов схватился двумя руками за невидимую нить и резко дернул на себя, после чего, прищурившись, посмотрел на Богданова. — Я невиновен, так что вам лучше меня отпустить.

— Еще одна такая шутка с колдовством — убью, на фиг, при попытке к бегству. Как особо опасного преступника, — спокойно заявил Богданов, и, поддев большим пальцем цепочку на шее, вытянул ее из-под воротника рубашки, демонстрируя задержанному.

— Простите, — глядя в сторону, повинился Васнецов. — Просто я вас побаиваюсь.

— Это правильно, — одобрил Богданов.

— Если не секрет, что это там такое?

— Вы с таким не сталкивались, — заверил Богданов. — Продолжайте.

— Так вот, знак улавливает и аккумулирует в себе магическую энергию, а когда накапливается критическая масса, перенаправляет ее мне, как передатчик приемнику.

— Зачем?

— Как вам сказать, — замялся Васнецов. — Я занимаюсь колдовством…

— Нестандартными физическими воздействиями, — обреченно поправил Богданов.

— Вот ими, начиная с пятнадцати лет. Вы наверняка знаете, как тяжело мне это далось. Но я достиг потрясающих результатов!

Васнецов, сев на любимого конька приосанился, и гордо обозрел слушателей. Слушатели внимали, и он продолжил.

— Правда, есть моменты, которые людям, я имею ввиду не человекообразных существ, а именно людей, просто недоступны.

Для более полной картины, он стукнул кулаками по столу и доверительно наклонился к Богданову.

— Это как научить глухого нормально говорить. В теории он все понимает, даже издает вполне нормальные звуки, но не дай бог он начнет слышать сам эти звуки с точки зрения слышащего человека! Я же изобрел метод, говоря условно, нормальной речи для глухого. Нет, ну вы хотя бы на секунду способны себе представить весь масштаб открытия?

Васнецов вскочил на ноги, глаза его горели, и он, похоже, совершенно забыл, что находится в наручниках и на допросе. Деликатно кашлянув, Даня положила ему ладонь на плечо и надавила, усаживая на место.

— Ах да, извините, — опомнился Васнецов. — Так вот, символ позволил мне усовершенствовать некоторые заклинания. Я смог делать вещи, о которых даже не мечтал, — горячо проговорил он, словно признавался в страшной тайне ближайшим друзьям.

— К убийству поближе, — велел Богданов, спокойно выслушав это признание. — Не знаю, что там с могуществом, или как там оно называется, но Иван Пчелкин умер. И ответственность за это на вас, — он обличающее ткнул пальцем в Васнецова.

— Я же объясняю, — едва не застонал тот, — смерти не должно быть. Для меня это как убить курицу, несущую золотые яйца. Символ передает мне энергию, я начинаю расти как профессионал, а нет источника, нет и могущ… умения. Поверьте, — он, звякнув наручниками, прижал ладонь к сердцу и признался, — мне жаль эту сущность, на редкость безобидное существо.

— Приятно иметь дело с грамотным человеком, — сообщил Богданов, вертя в пальцах ручку. — Значит, вы утверждаете, что ваш символ абсолютно безвреден. Тогда поясните ухудшение самочувствия и смерть.

— Да не знаю я, — простонал Васнецов, ткнувшись лицом в ладони.

— Возможно, в ваш знак внесли изменения? — встряла Даня.

— Девушка, да вы сами подумайте, как может посторонний человек перенастроить символ на подобную пакость! — досадливо воскликнул Васнецов, от избытка чувств, стукнув себя по колену. — Для этого знак необходимо знать как собственную ладонь!

Игорь украдкой взглянул на свою ладонь, и решил, что такое переплетение линий так сразу и не запомнишь, надо специально учить.

— Так, а зачем вы рисовали кровью? — продолжил допрос Богданов и Игорь, бросив исследования руки, вернулся к записям.

Васнецов уставился, на следователя таким взглядом, что Богданов едва не смутился.

— Молодой человек, — строгим учительским тоном начал Васнецов, возмущенно сверкая глазами, но тут же опомнился и заговорил чуть тише. — То есть, Александр Сергеевич, неужели вы не знаете о действии крови при наложении закли… э-ээ, хотел сказать при нестандартном физическом воздействии.

— Мне нужна ваша версия.

— Ах да, конечно. Так вот, начнем с того, что язычок пламени указывает в сторону, где располагается моя, скажем так, рабочая площадка.

— На заброшенной стройке? — быстро уточнил Игорь, и удостоился от Дани свирепого взгляда. Похоже, он опять сболтнул лишнее.

— Вы уже знаете, — вздохнул Васнецов. — Да, именно там. Очень удобное местечко, а в случае обнаружения все мои рисунки приняли бы за банальное, хоть и очень качественное граффити местных шалопаев. Теперь о крови. Она задает хозяина. То есть, свободная энергия устремляется в заданном направлении, а кровь задает параметры человека, которому она адресована.

— Ясно, — встряла Даня. — Получается, вы приемник, настроенный на определенную волну, а ваш символ это передатчик, ну а стройка это место подзарядки.

— Совершенно верно, — обрадовался Васнецов столь понимающему слушателю.

— Зачем же вы тогда еще и кровь сущностей использовали?

Игорю показалось, что он что-то пропустил.

— На всякий случай, — признался Васнецов. — Просто на всякий случай. Поначалу, у меня была теория, что так я смогу перенаправить больше энергии. И знаете, я оказался прав.

— Могло получиться так, что из-за применения крови сущностей они и погибли? — быстро спросил Богданов.

— Не думаю, — неуверенно проговорил Васнецов. — Такое малое количество органики… нет. Тем более что пририсована ограничительная руна. Скорее бы у меня начались проблемы, моей составляющей в знаке значительно больше. У той, многосуставчвтой сущности…

— Ивана Пчелкина, — сквозь зубы поправил Богданов, и от его тона у Васнецова мигом пересохло во рту

— Конечно, у Ивана, — поправился он, едва выпил воды, предложенной Даней, — я смог взять образец, когда он поцарапался о камень, это всего полкапли. И потом, вы сказали, что умер он в подполе Мироновых, а там точно его крови не было.

Даня опять едва заметно кинула, и Богданов задумался.

— Должен сказать, что около недели назад произошел какой-то сбой, энергия почти перестала поступать. Я хотел разобраться с проблемой, но не успел. Вы ведь были в моей квартире? Видели это ужасное красное пятно?

— Видели, — согласился Богданов. — И с этого места давайте поподробнее.

Помимо затравленных взглядов, еще трех стаканов воды и редких всхлипов, рассказ Васнецова сводился к следующему:

К нему зашел человек, сказал, что по объявлению, мол, дело срочное, не терпит отлагательств. Васнецов очень удивился, так как домашний адрес в объявлении он давал всего один раз, да и то год назад, но в дом впустил.

— Да вы что, с ума сошли? — не выдержала Даня. — Как можно добровольно пригласить сущность в дом?

— Но я же не знал, что он сущность, обычный человек, ничего странного в нем не было.

— Значит на колдовство, заставившее вас его впустить, вы даже не подумали? — вкрадчиво поинтересовался Богданов.

— Да какое колдовство, — Васнецов попытался всплеснуть руками, но ему помешали наручники. — От колдовства у меня под порогом есть оберег.

— От гипноза тоже? — добил его Богданов.

— Какого еще… Подождите. Вы сказали гипноза?

Он растерянно таращился на Богданова, затем перевел взгляд на Даню, и та сочувственно развела руками.

— Боже мой, — пролепетал Васнецов. — Я об этом даже не подумал.

— Бывает, — кивнул Богданов, — продолжайте.

В общем, Васнецов проводил гостя в комнату, и тот, внимательно осмотревшись, встал посреди ковра, закрутился волчком, вращение усилилось до такой степени, что гость напоминал расплывчатый столб, затем вытянулся до потолка, сменил цвет на красный и исчез, предварительно загадив пол и потолок.

Богданов, быстрым движением перегнувшись через стол, схватил Васнецова за грудки и дернул на себя.

— Ты что мне Ваньку валяешь?! Там крови осталось литра на три!

— Да-да, — торопливо закивал Васнецов. — Именно этого я и испугался!

Даня кивнула и Богданов отпустил подозреваемого.

— Вы поймите, мало того, что столь странное существо имеет приглашение в мой дом, так еще вся моя квартира залита кровью, и меня могут обвинить в убийстве, благо с телами в нашем городе проблем нет, — начал оправдываться Васнецов. — Не зря же эта сущность ко мне заявилась, вполне могла просто подставить. И вот, я схватил деньги, бывшие в наличии, теплую куртку и бросился вон, — Васнецов клятвенно прижал ладони к груди и наручники опять звякнули. — Сперва хотел поехать в свой офис, но понял, что там меня быстро найдут. Тогда я, на попутке, добрался до дачного поселка, где у моих родителей небольшой домик. Там на окраине есть дом, хозяева которого уехали на полтора года в Бельгию, вот в нем я и скрывался, обдумывая, что делать дальше. Затем решил пробраться во времянку, и еще раз просмотреть старые записи. Освежить, так сказать первичные наработки и сделать оберег, который защитит от сущностей. Остальное вы знаете. Во времянке спал какой-то пьяница, я подождал, пока он уйдет, прокрался ночью и меня арестовали, — он продемонстрировал скованные запястья.

— Задержали, — автоматически поправил Богданов, думая о своем.

Он взял папку, вынул оттуда пачку фотографий и выложил перед задержанным.

— Узнаете кого-нибудь из них?

— Вот этих, — Васнецов указал на снимки Вани, Ильи Егоровича и Олежека.

Богданов даже не глянул на Даню, хотя она энергично мотала головой, он и сам понял, что ему врут безбожно.

— Только поладить успели, — с деланным сожалением вздохнул он. — Что ж, останетесь у нас по подозрению в убийстве, мошенничестве и сокрытие преступления. Думаю, лет на десять потянет.

— Я вспомнил! — радостно воскликнул Васнецов. — Еще я рисовал символ в домах вот этих людей.

Он быстро отложил в сторону еще семь фотографий.

— Сколько всего домов? — быстро спросил Богданов.

— Одиннадцать, — признался Васнецов. — Но одной сущности здесь нет. Я его случайно выследил — он, на моих глазах, в парке просто вошел в дерево, я сделал рисунок у корней, так что не уверен, что символ действует. Все-таки порог не дом, сами понимаете, это просто пограничная зона.

— Ясно, — Богданов опять задумался.

Васнецов помалкивал, стараясь обойтись без лишнего внимания, а Игорь с Даней пытались сделать собственные выводы.

— Каким образом вы опознавали сущностей? — подала голос Даня.

— Что? — похоже, Васнецов успел подзабыть о ее существовании. — Но это элементарно, я знал где искать и как искать. Любой ребенок, обладающий начатками знаний, с этим справится. Достаточно серебряной иглы, подвешенной на нитке, и она сразу укажет на необычное явление. После наговора, конечно.

— А как вы проникали в дома потерпевших? — осведомился Богданов.

Васнецов испуганно отпрянул, не смея оторвать глаз от грозного следователя, который своим вопросом явно готовил статью еще лет на пять.

— По-разному, Александр Сергеевич. Ваня при мне играл стеклянными шариками. Это было ночью, в парке, после охоты на золото. Я подобрал укатившийся шарик, поставил на него метку, ну вы знаете, как это делается, и проследил до лежки. Внутрь меня пригласил сыть, его я подманил на молочную шоколадку. Про бомжа на свалке узнал случайно, подслушал разговоры на вокзале, и в дом меня пригласил один из его гостей, я представился сотрудником собеса. Еще отличный повод был, когда проходила перепись населения. Я был приглашен практически во все дома, и воспользовался приглашением, когда пришло время.

— Смотрю, вы заранее подготовились, — хмыкнул Богданов.

— Конечно, но я ни на секунду не мог подумать, что знак можно так обратить, — задумчиво проговорил Васнецов, почесывая бровь, и явно увлеченный новой задачкой. — Думаю, Александр Сергеевич, что достаточно стереть нижнюю и верхнюю руны, нарисовать их перевернутыми и процесс забора энергии станет неконтролируемым. Источник перестанет открываться при появлении критической массы, он начнет тянуть ее из сущности, но о таком догадаться практически невозможно, надо обладать не только огромными знаниями, но аналитическим складом ума.

— И вы об этом только сейчас говорите?

— Я только что сообразил. Принцип обратных рун никто не отменял, его можно найти в Интернете, но, для столь открытого канала, да еще настроенного на себя лично, требуется нечто неординарное, к примеру, собственная производная от руны, сделанная именно для данного колдуна, иначе энергия просто уйдет в пространство! Вы понимаете о чем я?

— Догадываюсь. И как все это нейтрализовать?

— Боже мой, да просто стереть тряпкой.

— Понятно. Что ж, теперь давайте подробненько опишите вашего визитера.

— Что там описывать, — поморщился Васнецов. — Обычный мужчина, лицо скрыто бородой и солнечными очками, на голове шляпа, что само по себе примечательно, но отвлекает внимание, одет в джинсы, куртка застегнута до самого горла, на улице встречу не узнаю.

— В каких местах жилищ вы наносили знак?

— Не могу сказать, Александр Сергеевич, — повинился Васнецов. — При колдовстве я нахожусь в состоянии транса, и делаю все подсознательно, так безопаснее, меньше вероятности сделать ошибку.

Даня с сожалением кивнула.

— Ладно, — решил Богданов, и встал, — пока вы можете быть свободны. Прошу вас из города не уезжать, и, для страховки, колдовством не заниматься. Сидите дома и не высовывайтесь вплоть до особого распоряжения. Для подстраховки сделаем вам рисуночек месяца на два. Даня, займись.

— Что вы собираетесь делать? — Васнецов отпрянул от девушки, но та успокаивающе похлопала его по плечу.

— Спокойно, это совсем не больно.

Она выскочила из кабинета, и Васнецов робко попытался возразить.

— Да уймись уже, — раздраженно посоветовал Богданов. — Она тебе тушью рисунок нанесет, чтоб колдовать не мог. Пару месяцев продержится, а потом гуляй себе на здоровье. Ну, если доказательств вины не нароем.

— Я буду жаловаться, — неуверенно заявил Васнецов. — Вы лишаете меня заработка.

— Слушай, мужик, — наклонился к нему Богданов, — ты уже реально достал. Игорек, это не для протокола.

— Понял.

— Так вот, принимать меня за тупого мента, знающего о колдовстве только из сказок о спящей красавице не стоит, — предупреждающе сообщил Богданов. — Твой дар это врожденное, и могу спорить на зарплату, именно из-за него ты и занялся колдовством, желая большего. Что до жалоб — валяй, — тут он начал диктовать, пристукивая пальцем по столу, для большей доходчивости. — Так и пиши, что капитан Богданов повелел нанести знак, сводящий использование колдовства практически к нулю. Вместе поржем, когда я тебя в дурке навещу. А я навещу, — заверил он. — И лучшую палату для тебя стребую. Рядом с Наполеоном.

Вернулась Даня. Из принесенной коробочки она извлекла тонкую кисть, пузырек с краской и села на место Богданова.

— Рукав закатайте, — деловито попросила девушка.

Рисунок был нанесен несколькими штрихами, и Даня заботливо на него подула.

— Посидите две минуты, — велела она, — и оформим пока подписку о невыезде.

Формальности с освобождением Васнецова заняли еще несколько минут, затем весь отдел отправился по домам.

— Вот черт, — ругнулся Богданов, пока шли к машине, — так надеялся, что Васнецов убийца. Ладно. В понедельник проедемся по точкам, поищем знак, а пока отдыхайте.

— Саш, давай его подвезем, — сердобольно предложила Даня, кивнув на Игоря.

— Давай я за него вдобавок по адресам в понедельник побегаю, — беззлобно проворчал Богданов.

— Ладно тебе. Дернул парня в субботу, отдохнуть не дал, а у него нервы, он, между прочим, с колдовством раньше не сталкивался.

— Садись, боец, — вздохнул Богданов.

— Да я так доберусь, тут недалеко.

— Садись, сказал, — рыкнул Богданов, и подтолкнул Игоря к машине. — Заснешь еще в автобусе, ищи тебя потом.

— Сам найдусь, — огрызнулся Игорь.

— Не скажи, — радостно встряла Даня. — Тебе что, в летнем лагере не рассказывали про автобус-убийцу?

— Данька, уймись, — велел Богданов. — Ты, Игорек, учти, ей только повод дай, весь день будет врать. А врет она бездарно.

— Зато я вранье хорошо распознаю, — напомнила Даня.

— Только в делах, связанных с сущностями, колдунами и прочей нечистью, — отрезал Богданов и Даня, похватав ртом воздух в поисках убийственных аргументов, смирилась.

— Саш, — осторожно спросил Игорь с заднего сиденья, — получается, ты на Даню косился как на детектор лжи?

— Ну да, — согласился Богданов, резко выруливая на проспект, и Игорь торопливо схватился за ручку. — Она у меня вместо полиграфа.

— Я не мешаю? — осведомилась Даня, пристегивая ремень безопасности.

— Сиди пока, — решил Богданов, — не на ходу же тебя высаживать.

— Получается, Васнецов не виноват? — вернулся к расследованию Игорь.

— Виноват он, правда, не в убийстве.

— Но мы его отпустили.

— Он нам на воле нужнее. Когда все закончим, привлечем за незаконное проникновение на чужую собственность, или еще за что. В общем, свою условку он получит, если, конечно, не отличится при расследовании. — Богданов шмыгнул носом и предположил. — Вдруг он нам убийцу на поводке приведет, за это можно и срок скостить. Верно, Дань?

— Точно. Нам налево.

— С чего это? — удивился Богданов.

— С того, что сегодня первая суббота месяца, — доходчиво пояснила Даня.

Кинув взгляд налево, Игорь обнаружил солидное здание Ашана, все понял, и проникся к Богданову сочувствием.

— Дань, ну не сегодня же, — взмолился тот.

— А что, завтра еще одна суббота? Или нам в понедельник еще одну зарплату дадут? — строго осведомилась Даня и, в силу врожденной жалостливости, дала Богданову шанс отвертеться. — Впрочем, можно и домой поехать. У нас из еды есть кофе, морковка, древний майонез и пачка вермишели. Устроит?

Молча крутанув руль, Богданов вклинялся на место отъехавшего автомобиля и остановился.

— Довольна? — зло спросил он.

— Еще как.

— И зачем было тащить с собой Игорька?

— Да я просто забыла. Ладно вам, я минут за десять управлюсь, — повинилась Даня, проверяя наличие кошелька в сумке. Затем она подняла взор и пихнула Богданова локтем. — Саш, давай поспорим, что ты не возьмешь номер телефона вон у тех девчонок.

Проследив, куда указывает Даня, Игорь увидел двух девушек в коротких школьных юбочках, оживленно болтавших возле лестницы.

— Спорим, — подумав, согласился Богданов.

— Ты для них староват, — честно предупредила Даня.

— Возьму номер, и ты месяц моешь посуду, — предложил Богданов ставку.

— Идет, — быстро согласилась Даня. — А если пролетаешь, то ты месяц убираешься. Игорек, проследи, чтоб не жулил, я страшно не люблю убираться. Давай, разбивай.

Разбив рукопожатие, Игорь молча смотрел вслед Дане.

— Странно, — пробормотал он.

— Что странно? — рассеянно поинтересовался Богданов, разглядывая себя в зеркало заднего вида, и озабоченно потирая небритый подбородок.

— Ну, — замялся Игорь, — ты споришь с женщиной на женщин.

— Ты про Даньку? — Богданов, развернувшись к Игорю, оперся локтем о спинку сиденья и пояснил. — Женщина, это не просто первичные половые признаки. Понимаешь? В женщинах, — тут голос его стал мечтательным, — должна быть загадка, изюминка. У них всегда макияж там, прическа, каблучки. Вот это женщины.

— Но Данька ведь симпатичная, — не сдавался Игорь.

— Ничего, — согласился Богданов, — но с ней как с пацаном ходишь, честное слово. С ней по пиву классно навернуть, а еще она за меня в бильярдной классно болеет — всегда выигрываю.

— Но ведь другие на нее смотрят, — не сдавался Игорь.

— Пусть смотрят, — решил Богданов, развернувшись обратно, — мне не жалко.

— Так вы с ней не того? — осторожно спросил Игорь, и замер, ожидая возмездия.

— В смысле? А, ты про то, что Данька у меня живет? Так это просто симбиоз. Прикинь, квартплата в два раза меньше, по дому суеты тоже. Еда, опять же, домашняя, а готовит Данька весьма неплохо.

— А личная жизнь?

— Так я уже лет пять девушек домой не вожу. Была пара прецедентов, с тех пор ученый. Так, боец, теперь сиди тихо, учись, и фиксируй мою честность.

С такими словами он провел расческой по волосам, вылез из машины и прямиком отправился к девушкам, а Игорь приготовился наблюдать. Он был полностью согласен с Даней, что Богданов для них староват.

— Барышни! — издалека окликнул Богданов. — Здравствуйте? Вы меня не узнали?

Девушки смущенно замотали головами, и Богданов продолжил:

— Ну как же, я вам снился прошлой ночью! Помните, я за вами с топором бегал?

От неожиданности Игорь едва не поперхнулся, а когда пришел в себя, девушки уже весело смеялись какой-то шутке. Вскоре Богданов распрощался со школьницами и вернулся к машине.

— Вот так, — демонстрируя листок, заявил он, усаживаясь. — Разве кто откажет обаятельному дяденьке с потрясающим чувством юмора.

После чего откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, явно собираясь подремать.

— Саш, а почему мы с Даней не пошли? — спросил Игорь.

— Зачем? — не понял тот. — Список продуктов у нее есть, вчера составили, тележку возьмет, и без нас у нее проблем на кассе не будет.

— Почему?

— Там товарищ один, — поерзав в кресле, стараясь устроиться поудобнее, сообщил Богданов. — Обязан ей кое-чем. Стоит Даньке подкатить к третьей кассе, он сразу навстречу выскочит, все просканирует, или как там это называется, и терминал для карточки под нос сунет. Всего пять минут, не больше.

— Значит, она использует служебное положение? — напрягся Игорь.

— Нет, — решил Богданов, почесывая ухо, — хорошее к себе отношение.

— А ты?

— Меня эта сущность не любит, — признался Богданов. — Со мной придется в очереди торчать, а сегодня суббота, народу тьма.

— Сущность? — уцепился за слово Игорь. — Давай ее…

— Его.

— Его опросим, вдруг что знает.

— Не. Его Васнецов не опознал, значит не наш клиент, пускай живет спокойно. Нам бы сейчас со знаком этим разобраться.

Заразительно зевнув, Богданов вырубился, к удивлению и зависти Игоря. Ценя отдых начальства, он сидел тихо, наблюдая, как давешние девушки, поглядывая на их машину, хихикают в кулачок. Одна из девушек помахала ему ладошкой и показала пальцем, что место у лестницы свободно.

— Поздно, — сочувственно подал голос Богданов. — Идем, грузчик.

— Почему грузчик? — не понял Игорь.

— Вон, Данька идет, — указал Богданов.

Действительно, толкая перед собой тележку, к машине целенаправленно двигалась Даня. Закинуть три огромных пакета в багажник было минутным делом, но девушки к тому времени уже ушли, и Игорь разочарованно вздохнул.

— Где номерок? — осведомилась Даня, усаживаясь на свое место.

— Вот, — Богданов помахал в воздухе листком.

— Дай сюда.

— Ты что, мне не доверяешь? — возмутился Богданов.

— Нет, конечно, — высокомерно фыркнула Даня.

Вытащив из кармана мобильник, она вышла в Интернет и быстро проверила номер, данный Богданову. Остальные, замерев, наблюдали за ее потугами.

— Ха! Это телефон ветеринарной клиники! — победно возвестила Даня. — Все, ты проспорил.

— С какого бодуна? — лениво осведомился Богданов, выруливая со стоянки.

— Так тебя надули, это липовый номер.

— И что? Мы спорили, что я возьму номер телефона. Я взял? Взял. А чей именно нужен надо было раньше уточнять. Все, ты проспорила. И не вздумай покупать одноразовую посуду — уши оборву.

— Но ведь… — начала Даня, обернулась за поддержкой к Игорю, но тот лишь сочувственно скривился — условия пари были обозначены достаточно четко, тем не менее он счел своим долгом вступиться.

— В самом деле, ты бы помягче, Даня, все-таки, девушка.

— Когда в платье увижу, тогда поверю, — решил Богданов.

— Я надевала платье, — возмутилась Даня.

— Возможно, — не стал спорить Богданов, — только я тогда, похоже, за хлебом вышел. Прохлопал момент.

— Если я надену платье, то наш юноша, — Даня указала за спину, — в меня влюбится. Нам такого в отделе не надо.

— Он и так влюбился, — вскользь заметил Богданов.

— Кто, я? — возмущенно воскликнул Игорь и покраснел.

— Не я же. Да не переживай, через пару дней пройдет, и потом, Даньке нравятся ребята постарше и курящие. Верно, Дань?

— Точно.

— Игорек, тебя здесь высадить, или у следующего дома?

— Здесь, — буркнул Игорь. — Спасибо.

— Тогда до понедельника, — бодро отсалютовал Богданов.

 

Понедельник

— Итак, господа сыщики, что мы имеем? — спросил Богданов, едва все расселись по рабочим местам, и сам ответил на свой вопрос. — Имеем мы труп Вани, покушение на Олежека, неопознанную сущность, растворившуюся в квартире господина Васнецова и самого Васнецова, у которого с преступными целями стащили его интеллектуальную собственность. Даня, что у нас по вскрытию?

— Официального отчета нет, и будет не скоро, но на словах — Иван Пчелкин скончался от внезапной остановки сердца.

— То есть, никто не знает, отчего именно.

— Точно. По словам патологоанатома, он просто взял и умер. Сыть распался в прах при транспортировке.

Тут зазвонил телефон, и Богданов дав знак помолчать, снял трубку, и тут же отодвинул ее от уха — начальство вызывало к себе громогласно, что сулило мало хорошего.

— Я выйду ненадолго, — обреченно сообщил Богданов, положив трубку, — а вы пока думайте.

Едва за ним закрылась дверь, Даня схватила оставленный на столе мобильник и сочувственно вздохнула.

— Ох и влетит сейчас Богдану.

— За что? — не понял Игорь, наблюдая, как девушка копается в телефоне.

— Не знаю. Но таким тоном Константин Владимирович обычно вызывает на казнь. Казнь долгую и мучительную, — пояснила она и сокрушенно добавила. — Тут еще я со своей местью. Нет, не Сашкин сегодня день, ох не Сашкин.

— Тогда отложи месть, — предложил Игорь.

— Нетушки, раз обещала, надо делать. Ладно бы еще случай с Эдиком, так ведь Богдан, вдобавок, с тем номерком меня надул. И, вообще, неизвестно, когда он еще раз мобилу забудет.

— И что ты делаешь?

— Мщу. Сурово. Даже беспощадно. Примерно как он мне в прошлый раз. Вот кто у нас из его девиц самая противная? — задала девушка риторический вопрос и сама на него ответила. — Галочка у нас самая мерзкая. Бр-р.

Даню аж передернуло.

— Строит из себя выпускницу Смольного, а ведет себя как овца беспонтовая. Готово, — тут она подняла голову и пояснила Игорю — Имя «Галочка» в записной книжке теперь звучит как «Анюта».

— А настоящая Анюта?

— Осталась на месте, но теперь записана с точкой на конце. Все продумано.

— Богдан тебя убьет, — предупредил Игорь.

— Попытается, — не стала спорить Даня, — но, во-первых, он заслужил, во-вторых, сам с ней долго не провстречается, уж я-то знаю, и, в-третьих, я ценный кадр.

— Клоуны, — пробормотал Игорь.

— Повежливее, — строго сказала Даня, перебираясь за свой стол. — Ты кофе будешь?

— Буду, — благодарно кивнул Игорь.

— И мне заодно сделай, хорошо?

Заваривая кофе, Игорь рассуждал, правильно ли он поступает. Подставлять Даню ему не хотелось, но и мужская солидарность не давала покоя, требуя предупредить Богданова об измененном номере телефона. Рассудив по совести, он решил предупредить начальника, но тут дверь распахнулась с пинка, и Богданов рявкнул с порога, решив вопрос в пользу Дани.

— Бездельничаем, лодыри? Молодцы! У нас нераскрытое убийство, а вы тут чаи гоняете!

— Упс, — шепнула Даня и попыталась укрыться за монитором, но любопытство возобладало. — Саш, ты чего такой злой?

— Мне Бес сейчас разгон устроил, — процедил Богданов. — Васнецов, скотина, жалобу накатал, что его допрашивали с применением силы.

— Вот козел! — возмутилась Даня. — Когда он успел-то?

— Встал пораньше! Бес, само собой, его завернул, но мне навалял по полной. Для профилактики. Докладывайте, что надумали, — зло велел Богданов, схватил Данину кружку с кофе и плюхнулся на стул. — Есть продуктивные идеи?

— У нас по плану посещение сущностей с целью предупредить о возможной опасности, Еще предлагаю вызвать на завтра Васнецова, для уточнения кое-каких деталей. И на послезавтра, потому что мы посетим его логово на стройке, и у нас возникнут новые вопросы. И на четверг еще надо, он же ценный свидетель, а в его записной книжке еще предстоит разобраться. И еще в пятницу вызовем, уточнить, кто именно был в его квартире, вдруг вспомнит.

— Вызовем, — пообещал Богданов, заметно успокоившись. — Теперь к делу. Вы, двое, берите адреса и предупредите наших клиентов, к которым заглядывал Васнецов, и осмотрите их жилища. Затем отзвонитесь мне и поедем на стройку, посмотрим, что там. Игорек, после стройки займешься отчетами. Даня, соображай, кто из наших сущностей мог отколоть подобный номер и остаться в живых.

— Почему в живых? — быстро спросил Игорь. — Мог и помереть.

— Тела нет, — бросил Богданов. — И потом, сущности живучи, он просто напугал Васнецова, вынудил уйти из дома и стать главным подозреваемым. Знать бы на кой черт. Все, побежали.

— Дай хоть кофе попить, — взмолилась Даня.

— По дороге попьешь, — отрезал Богданов. — Озадачь нашего студента адресами.

В этот момент зазвонил телефон, и, глянув на дисплей, Богданов махнул рукой, показывая, что все свободны.

— Это личное, — быстро пояснил он и проговорив в трубку радостным голосом. — Привет, Анютка, я скучал.

Тут он застыл, и на лице Дани мелькнула паника. Осторожно, боясь привлечь внимание, она начала выбираться из-за стола, но замерла под строгим взглядом Богданова, а тот повернул телефон в сторону Дани, чтобы ей тоже было слышно, как именно его называет разгневанная женщина. Даня побелела. Пресекая попытку к бегству, Богданов встал, и шагнул к Дане, продолжая сверлить ее взглядом.

— Богдан, ты офицер полиции, цивилизованный человек, — тяжело сглотнув, напомнила Даня, которой удалось-таки выбраться из-за стола, но сбежать надежды не было. — И потом, ты сам виноват, я предупреждала.

Согласно кивнув, Богданов указал на телефон, из которого теперь неслись комментарии по поводу прозвучавшего женского голоса.

— Я цивилизованный, — кладя орущую трубку, согласился он, — пытать не стану.

Он рванулся к девушке, и та чудом успела выскочить в коридор.

Игорь бросился следом, ему было интересно, чего так сильно испугалась Даня. Не бить же ее будут, в самом деле, а если Богданов оборет, так не в первый раз, на то оно и начальство. Выглянув за дверь, он увидел акт расправы. Нет, бить Богданов не стал, но, прямо на глазах сотрудников, весьма унизительно схватив Даню за шею, пригнул к полу и теперь назидательно отвешивал щелбаны в макушку.

— Я тебя предупреждал не трогать мобилу? — вещал он.

— Ты первый начал! — не сдавалась Даня.

Вокруг уже собирались любопытные.

— Что надо сказать? — зло спросил Богданов, отвесив еще пару щелбанов.

— Пошел ты!

— Ответ неверный!

— Отстань, сказала, сам виноват, нечего было жулить!

— Еще одна попытка, — разрешил Богдан, отвешивая очередной щелбан.

— Ну все, прости, не буду больше, — со слезами в голосе выкрикнула Даня.

Да, Игорь окончательно понял, что конкуренцию ему Богданов не составит.

— Все, свободна, — решил тот и убрал руки. — А вы чего встали? Работы мало?

Это уже относилось к любопытствующим.

— Зверюга ты, Богдан, — равнодушно сказал кто-то и представление окончилось.

— Саш, а почему никто не вступился? — тихо спросил Игорь, едва все вернулись в кабинет.

— Ученые потому что. Дань, ты мой бумажник не видела?

— Отвали, — огрызнулась девушка, потирая макушку и шею.

— А, вот он. Ты чего, обиделась? — удивленно обернулся Богданов.

— Нет, блин, — саркастически протянула Даня. — Вот попросишь тебе джинсы постирать, тогда узнаешь.

— Так, товарищ младший лейтенант, — сменил тон Богданов, — хватит из себя сиротку корчить, отправляйтесь работать. И не вздумай мне в тапки нагадить — убью. Все, ушли оба.

Давно Игорь так стремительно не покидал помещение. Они с Даней выскочили на улицу, и остановились только на углу.

— Значит так, — как ни в чем не бывало, заявила Даня, извлекая из сумки распечатку. — Тебе вот эти адреса, мне вот эти. Можем поменяться, если хочешь, — тут же предложила она.

— Без разницы, — отозвался Игорь.

— Хорошо. Значит идем, предупреждаем, находим знак, берем образцы и стираем его на фиг. До полудня управимся.

— Дань, — осторожно начал Игорь, — часто так Богданов делает?

— Ты про щелбаны? — переспросила Даня, увлеченно просматривая бумаги. — Редко, надо очень постараться. Да не бери ты в голову, все, мы квиты. Не, а здорово с телефоном получилось, скажи.

Против воли Игорь улыбнулся. Теперь, когда расправа осталась позади, план с телефонной подставой казался изощренным, подлым, но действенным и смешным.

— Он мне еще спасибо скажет, за то, что от Галки избавила, — со знанием дела заявила Даня. — Ладно, держи связь, и никому не доверяй. Я тебе опасную тетку галочкой пометила, с ней осторожней. Можешь оставить ее напоследок, дама на пенсии, и будет дома, остальных ищи по рабочим адресам. Да, и ни в коем случае не принимай от этой тетки приглашение на чай и все такое. Понял?

— Понял, — кивнул Игорь. — Может, вместе сходим, так оно надежнее.

— Не пори чушь, — укоризненно посмотрела на него Даня. — Ты что, не в состоянии справиться с парой сущностей?

— Не знаю, как в столице, — резко ответил Игорь, — но у нас в захолустье как-то не преподают сущности, нашествие инопланетян, колдовство и знаки-убийцы.

— У нас тоже. Игорек, не обижайся, — Даня ласково погладила его по плечу, — просто мы быстрее управимся, если разделимся. Ты же не хочешь пропустить визит на стройку, верно? Правила безопасности ты знаешь, бояться нечего. Ну все, бывай.

Она развернулась на девяносто градусов и умчалась по своим адресам.

— Дурак ты, Богданов, — пробормотал себе под нос Игорь. — Платье ему подавай. Конкуренты нужны?

Спохватившись, что разговаривает сам с собой, он смущенно кашлянул, и пошел работать.

Две сущности Игорь посетил без проблем. Пришлось навестить местный завод по производству пластиковых изделий, где охранник, скептически оглядев молодого сотрудника полиции, все-таки вызвал главного технолога. Беседа оказалась быстрой и продуктивной. Досадливо поморщившись, технолог посетовал на плохую работу отдела и пообещал внимательно осмотреть квартиру

— Образцы я вам сам занесу, — предупредил он. — Не хочу жену беспокоить.

— Она не знает кто вы? — удивился Игорь.

— Нет, конечно.

— Но ведь это нечестно.

— Стало быть вы, товарищ лейтенант, рассказываете родным практически все? — насмешливо осведомился технолог. — К примеру, ваша мама знает, когда вы первый раз закурили, лишились девственности, выпили с друзьями?

— Это другое дело.

— Не скажите. Как, по-вашему, я должен заявить своей жене, что являюсь не вполне человеком, и страдаю нездоровой привязанностью именно к ней, так как у нее стоят пластиковые протезы суставов?

— Любая женщина радуется, когда ее любят.

— Ее как личность, а не в качестве расплаты за свои способности, — отрезал технолог. — Передайте Александру Сергеевичу, что я зайду завтра с утра и занесу образцы.

Второй визит прошел почти так же, за исключением того, что сущностью оказалась молодая и красивая воспитательница интерната для умственно отсталых детей. Как и положено, она поохала, поахала, пообещала все осмотреть, предоставить образцы, и кокетливо осведомилась, что товарищ лейтенант делает вечерами.

— Вы не бойтесь, — засмеялась девушка, заметив смущение Игоря, — я не страшная, просто люблю необычных детей и умею с ними договариваться.

— И как вы в поле зрения нашего отдела попали? — осторожно спросил Игорь.

— Ай, ерунда, — весело отмахнулась девушка. — Напугала одного мерзавца, а он от страха в больницу попал, и написал заявление в полицию.

Чем может напугать такое милое создание, Игорь упорно не понимал.

— Видите ли, — смутилась девушка, — я терпеть не могу людей, обижающих моих подопечных, особенно, если ребенок ходит в обычную школу, пусть и на класс младше. Вы себе не представляете, сколько есть уродов среди родителей, готовых оскорбить ребенка за то, что он чуть-чуть другой. Ничего криминального я не делаю, просто пугаю до колик, и они прекращают свои издевательства.

Все это было сказано с легкой улыбкой, от которой Игорь растаял, но тут же взял себя в руки и посерьезнел.

— Несовершеннолетних вы тоже пугаете? — строго спросил он.

— Конечно. Подростки бывают такие злые… Они и обычных детей обижают, а уж когда видят нестандартных это просто беда.

— И как вы их пугаете? — уточнил Игорь.

— Ой, вы такой любопытный. Ну хорошо, смотрите, только не говорите Александру Сергеевичу, что я вам показывала, — строго велела девушка.

Она сняла курточку, попросила Игоря подержать, и повернулась спиной к площадке. Игорь ждал, готовясь к худшему, но происшедшее застало врасплох. Девушка преобразилась. Ее лицо вытянулось и позеленело, даже слегка засветилось, клыки выросли, а глаза, почти скрывшись под костяными надбровными дугами зло сверкнули красным цветом, и на краткий миг пахнуло могильным смрадом.

— Впечатляет? — подмигнула девушка, вновь приняв вид скромной воспитательницы.

— Да, — хрипло выдохнул Игорь, и смог, отлепившись от ограды, встать прямо.

— Ой, — смутилась девушка, и хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — Вы ведь новенький, да? Извините. Наверное, вас Александр Сергеевич не предупредил.

— Не удосужился, знаете ли, — выдавил Игорь. — И как, действует?

— Вы прямо как маленький, — засмеялась девушка. — Я же не буду вам в полной мере демонстрировать свои способности, но, поверьте, обкакавшийся при виде красивой девушки хулиган теряет значительную часть своего авторитета, — тут она посмотрела на часики и опомнилась. — Все, мне пора. Вы лучше мне попозже позвоните, когда освоитесь.

С такими словами она схватила курточку и упорхнула к своим воспитанникам, послав Игорю воздушный поцелуй.

Теперь настал черед сущности, помеченной галочкой, и обозначенной как Елизавета Аристарховна Кондратьева. Игорь прикинул, чем может быть опасна пенсионерка, и доверился мнению старших товарищей. Сказали — опасна, значит, опасна, а если ошиблись, от осторожности большой беды не будет.

Прибыв по указанному адресу, Игорь позвонил в дверь, и ему открыла сама хозяйка.

— Что вам угодно, молодой человек? — осведомилась она.

— Добрый день, — на одних рефлексах поздоровался Игорь.

Женщина его впечатлила. Он и не думал, что такие еще остались, кроме как в кино. Было Елизавете Аристарховне за семьдесят, согласно записям, но выглядела она не старше сорока пяти. Осанка как на фотографиях у великой Ермоловой, одета в длинное домашнее платье с расшитым поясом, на лице легкий макияж, а завершала картину тонкая сигарета, вставленная в длинный мундштук, и изящно отведенная в сторону.

— Так что вам угодно? — еще раз уточнила Елизавета Аристарховна.

— Я это… — прокашлявшись, Игорь взял себя в руки и представился, забыв об удостоверении. — Лейтенант Князев. Могу я осмотреть вашу квартиру? То есть, у вас случайно, не появлялось никаких знаков? В смысле, наш отдел занимается… Вот черт!

Он окончательно смутился под высокомерным взглядом женщины и замолчал.

— Полагаю, вы из отдела аналитики и профилактики нестандартных правонарушений, — пришла на помощь хозяйка дома, и Игорь благодарно кивнул. — Что ж, проходите, не стоять же нам на пороге, — величественно проговорила дама.

Помня инструкции, Игорь замешкался, прикидывая, можно ли принять это приглашение. Сомнения были мимолетны — другого способа осмотреть квартиру он не видел.

Прихожая и коридор были увешаны старыми афишами, вставленными в рамки, и снимками самой хозяйки. Иногда она была на них одна, одетая в платья разных эпох, иногда вместе с мужчинами.

— Вы актриса? — догадался Игорь.

— Угадали, — величаво кивнула Елизавета Аристарховна, выдохнув струйку дыма. — Вы, похоже, не театрал, молодой человек.

Она посмотрела оценивающе и смягчилась.

— Молодежь редко ходит в театр в наше время. Я играла в местной труппе сорок пять лет, — продолжила Елизавета Аристарховна с ноткой ностальгии, — замечу, исключительно ведущие роли. Мы даже ездили на гастроли в Европу. Меня, молодой человек, приглашали в столичные театры.

— А почему не поехали?

— Вы слишком молоды, чтобы понять, — театрально повела рукой Елизавета Аристарховна. — Даже при огромном таланте, который мне достался от природы, выдержать конкуренцию столичных бездарностей очень сложно. Здесь я была величайшей актрисой, а там стала бы играть «кушать подано». Идемте на кухню.

Шагая вслед за хозяйкой дома, Игорь пытался понять, что в ней такого опасного. Она, конечно, впечатляла, но воспитательница интерната и то пугала сильнее.

— Чаю? — предложила Елизавета Аристарховна, едва Игорь сел за стол.

— Нет, спасибо, — отказался Игорь. — Понимаете, к нам поступили сведения, что в вашей квартире начертан определенный знак, который может представлять опасность.

— Да что вы говорите? — Елизавета Аристарховна изящно выгнула бровь, и налила чай в две чашки, словно не заметив отказа Игоря.

— Ну да. Скажите, вы в последнее время не начали чувствовать себя хуже?

— Я прекрасно себя чувствую, — отрезала Елизавета Аристарховна. — Полагаю, данный вопрос связан с упомянутым знаком?

— С ним, — кивнул Игорь.

— Замечательно. И что вы намерены в связи с этим предпринять?

— С вашего позволения я бы хотел его сфотографировать, взять образцы… краски, а затем стереть.

— Неужели вы считаете меня такой наивной? — улыбнулась Елизавета Аристарховна, протягивая ему чашку. — Такие знаки наносятся кровью, это известно всем, кто прочел хотя бы пару фэнтезийных произведений. Кстати, как вас зовут? Не могу же обращаться к вам «господин Князев».

— Иван, — выдал Игорь первое пришедшее в голову имя.

— Какие странные у вас родители, — осуждающе поджала губы Елизавета Аристарховна. — При такой фамилии вас следовало назвать более внушительно. Например Всеволод, Владимир, Игорь, на худой конец. Но Иван? Весьма странно.

— Так вы позволите поискать знак?

Игорь взял чашку. Она была из тонкого фарфора, и запах от чая исходил весьма приятный.

— Конечно. Вы пейте, Ванечка, пейте. Мой собственный рецепт.

Попахивало проблемой. Выпить чай значило проигнорировать весьма недвусмысленное предупреждение Дани, отказать столь гостеприимной женщине было невежливо. Она явно не привыкла к отказам и вполне могла поменять решение относительно этого проклятого знака, а Богданов четко велел добыть образцы.

— Эти мужчины на снимках ваши родственники? — спросил Игорь, стараясь потянуть время.

— В некотором роде. Это мои мужья. — Елизавета Аристарховна аккуратно стряхнула пепел в хрустальную пепельницу и продолжила. — У меня их было пятеро. Вы удивлены?

— Никак нет, — поспешно заверил Игорь. — Вы очень впечатляете.

— Вы, оказывается, льстец, Ванечка, — засмеялась хозяйка дома, шутливо грозя пальцем, и театрально вздохнула. — К сожалению, с каждым годом мои ровесники становятся все скучнее. Знаете, мой первый муж, выдающийся авиаконструктор, был моложе меня на семь лет, и до самой смерти не взглянул ни на одну другую женщину.

— Не сомневаясь, — кивнул Игорь и сделал вид, что отпил из чашки. — Прекрасный чай.

— Чувствуете легкий привкус чебреца? — осведомилась Елизавета Аристарховна. — Он придает чаю завершенность.

Игорь ничего такого не почувствовал, он даже не знал, что за зверь такой этот чебрец, но решил не лгать, просто по наитию.

— Нет. Простите, видимо я не ценитель. Я, знаете ли, больше кофе пью.

Ответ, похоже, был верным.

— Вы, Ванечка, допивайте, а я пойду посмотрю, все ли в порядке в спальне. Так понимаю, это наиболее вероятное место для искомого знака.

Она удалилась, а Игорь поспешно вылил содержимое чашки в горшок с фикусом.

— Иван! — послышалось из глубин квартиры, и Игорю понадобилось пара секунд сообразить, что зовут его.

— Иду!

Отыскать спальню в трехкомнатной квартире труда не составило. Выдержана она была в красных тонах, что наводило на определенные размышления.

— Вы имели ввиду вот это? — Елизавета Аристарховна повела ладонью в сторону своего портрета, висевшего напротив кровати.

Подойдя почти вплотную, Игорю удалось разглядеть искомый знак, расположенный возле нижнего угла портрета и почти сливающегося с фоном.

— Точно. Ну у вас и зрение.

— Вы слишком много нукаете, — сделал замечание бывшая актриса. — Над этим стоит поработать, излишние междометья портят впечатление.

— Обязательно, — заверил Игорь, натягивая перчатки.

Он сфотографировал знак, затем извлек из кармана пробирку для образцов, взял пробу и спрятал добычу.

— Вы тут в роли Джульетты? — спросил Игорь, указав на портрет.

— О да, — мечтательно согласилась Елизавета Аристарховна, — я играла эту роль двадцать лет. Вы, оказывается, разбираетесь в таких вещах, это похвально.

Игорь не разбирался, просто решил, что любая актриса с такими амбициями просто обязана сыграть Джульетту и хвастаться этим до конца жизни. Представив себе тринадцатилетнюю девушку, которую играет престарелая дама, Игорь чуть не засмеялся, но быстро опомнился. Раз люди такое смотрят, значит им нравится, и не надо судить, будучи столь далеким от театра.

— Спасибо большое, — горячо сказал Игорь. — Вы очень помогли, но мне пора, начальство ждет, сами понимаете.

Елизавета Аристарховна, величаво кивнув, велела:

— Идемте, я вас провожу.

— Это ваш сын? — указал Игорь на одну из фотографий, висевших в коридоре.

— У меня, к счастью, нет детей. Это мой четвертый муж, — холодно пояснила Елизавета Аристарховна. — Мне пришлось его оставить после одного неприятного инцидента.

— Простите, — смутился Игорь.

— Ничего страшного. Надеюсь, Ванечка, вы ко мне еще загляните, сообщить о результатах следствия.

— Конечно, — заверил Игорь, про себя решив, что ноги его в этом доме больше не будет, пусть Данька едет.

— Мне удобно в среду, ближе к вечеру, — назначила время Елизавета Аристарховна и закрыла за ним дверь.

Игорь даже лифт вызывать не стал, спеша убраться подальше. Он сиганул вниз по лестнице, перепугав какого-то дедушку, поднимавшегося навстречу в сопровождении старой овчарки с целью моциона.

— Спокойно, Альма, — услышал Игорь увещевания старика, оглаживающего собаку, напуганную его стремительным бегством. — Это наш будущий сосед. А молоденький-то какой. Ох Лиза, Лиза, как так можно?

Замерев на миг, дослушать монолог старика, Игорь припустил с новой силой. Едва выскочив на улицу, он торопливо набрал номер.

— Данька, ты куда меня отправила?! — заорал он в трубку.

— В чем дело? — как ни в чем не бывало, осведомилась Даня. — Ты чай не пил, значит, приворота не было. Ты же не пил?

— А если бы выпил? Ты даже не сказала, чего именно бояться надо! — продолжил бушевать Игорь.

— Что ты орешь? — недоуменно спросила Даня. — Скажи я чего ждать, ты бы не смог вести себя естественно, и все провалил. А так и волки сыты и овцы целы.

— И пастуху вечная память! Она мне встречу на среду назначила!

— Не ходи, — подумав, решила Даня. — Когда поймет, что ты чай в фикус вылил, еще что-нибудь придумает.

— Ты откуда про фикус знаешь? — от удивления Игорь даже орать перестал.

— Куда ж еще? В раковину выливать, так она услышать может или запах учует, обратно в чайник — крышкой звякнешь, к тому же Елизавете Аристарховна в курсе, сколько там оставалось. Остается только фикус. Да не парься, он привык, его уже и Богдан поливал и один стажер, он в прошлом году у нас практику проходил, сейчас в Питере работает, теперь вот ты. Думаю, этот фикус влюблен в свою хозяйку намертво. Теперь надо осторожнее быть, вряд ли Кондратьева поверит, что у полиции невосприимчивость к ее чарам, может догадаться и фикус выкинуть. Жалко его.

— Дань, она что, черная вдова? — перебил Игорь уже спокойно шагая к остановке.

— Просто тетка, предпочитающая мужей помоложе. В чай она добавляет собственную слюну, та действует как долгоиграющий афродизеак и все, дело в шляпе. Ее последний муж был моложе на двадцать лет, и она его выгнала, когда сочла слишком старым, теперь в поиске. Кстати, ты ей полное имя, надеюсь, не называл?

— Я Иваном представился.

— Молодец, — похвалила Даня, — у тебя есть чутье.

— А какого черта мы о ней знаем? + вспомнил Игорь.

— Так это… Заигралась дамочка. Малолетка ей попался, вот и засветилась. Ладно, ты того, ногами шевели, нас Богдан через полчаса возле стройки ждет.

Затем Даня отключилась, а Игорь, дождавшись трамвая, поехал на стройку, пытаясь по пути избавиться от навязчивого желания еще раз посетить Елизавету Аристарховну. Похоже, губы после фальшивого чаепития следовало вытирать более тщательно.

Сделав пересадку, Игорь глянул на часы, убедиться, что успевает вовремя. Времени было полно, тем более что оставалось пройти всего два квартала, но тут его толкнули сзади с криком «Бу». От неожиданности Игорь отпрянул, и увидел ухмыляющуюся Даню.

— Не обижайся, — примирительно попросила та. — Я ж негромко букнула. Просто ты так задумался, грех не напугать.

— Ты и Богдана пугаешь? — зло спросил Игорь, приходя в себя.

— Да ну его, — с чувством откликнулась Даня. — Один раз попробовала, так он сразу с ноги двинул, синяк потом неделю болел. Повторять глупости, сделанные в пятнадцать лет это вызов эволюции. Сворачивай, тут короче.

Уязвленный, что приезжая девушка знает город лучше него, Игорь послушно свернул, и через несколько шагов уперся в забор.

— Нам сюда, — сообщила Даня и критически осмотрела Игоря. — Лазить в форме по заборам это стильно.

— Зато сторож не прицепится, — парировал Игорь.

— Какой тут сторож, одно название. Подсади, я до верха не дотягиваюсь.

Кое-как, едва не затоптав Игорю погоны, Даня взгромоздилась на забор.

— О-па! Богдан уже здесь, — сообщила она. — Давай, залезай.

Проникнув незаконным способом на территорию частной собственности, Игорь едва не порвал форму и решил, что в предложении одеваться в гражданское что-то есть, все-таки джинсы заменить проще.

— Эй вы, шевелитесь уже! Заснули там? — донесся с шестого этажа крик Богданова.

— Мы и так торопимся, — проворчала Даня. — Легко ему орать, весь день в кабинете проторчал.

— Почирикай у меня!

— Он что, тебя слышит? — удивился Игорь.

— Просто не первый день знакомы.

Лестница без перил, обещающая впоследствии стать черных ходом, привела их пред светлые очи начальства.

— Образцы взяли? Клиентов предупредили? Подозрительных видели? — вскользь спросил Богданов.

— Да. Да. Нет, — отрапортовал Игорь.

— Молодцы. Я тут нашел кое-что, идемте, покажу.

Богданов повел их длинным переходом к недоделанной квартире. Там он указал на стену потенциальной кладовки. Стена была расписана отменным граффити, в котором скрывалась все та же свеча, правда, размером в человеческий рост, даже выше Игоря, самого высокого из компании, и едва проглядываясь сквозь логотипы спортивных команд.

— Васнецов оказывается дурак, — презрительно заметил Богданов.

— Почему? — удивился Игорь.

— Сам подумай, — пихнула его в бок Даня, — кто из молодежи будет наносить символику одесского Черноморца? Они же в третьем дивизионе! Нет, я сама за Спартак московский болею, — виновато призналась она, — но это дань семейной традиции, и признаваться в этом во всеуслышание глупо, и он хотя бы двадцать пять лет назад прокатывал, а тут Черноморец.

— Он же в кладовке на заброшенной стройке, — напомнил Игорь.

— Ага. Стало быть, тайный фанат разрисовал стену, стыдясь своего пристрастия. Бред собачий.

Помещение, куда с легкостью могли поместиться ведро, швабра и пылесос, или узкая кушетка для нелюбимого родственника было осмотрено за тридцать секунд. Рисунок ничего нового не открыл.

— Смотрите, — после более внимательного осмотра указала пальцем Игорь. — Свечка перекрывается граффити во всех местах, кроме пламени. Значит, это и есть основной символ. Перекроешь его, и колдовство перестанет действовать.

— Молодец, — похвалил Богданов, — углядел. Данька, действуй.

Даня тут же метнулась к чемоданчику, откинула крышку, и теперь увлеченно фотографировала, скребла краску, кровь, брала образцы грунта, мурлыча себе под нос. Даже отыскала в уголке забытый окурок, и прилежно упаковала в пакетик, снабдив соответствующей надписью.

Закончив, она закрыла чемоданчик, и присела на корточки возле Богданова с Игорем, притулившихся у стены.

— Давайте попробуем по записной книжке обратить этот знак, — предложил Игорь.

— В смысле?

— Да я в книжке одной читал, что если прочитать заклинание наоборот, то оно перестанет действовать, ну а мы, в отсутствии заклинания, тем более, что срок обращения давно истек, просто перепишем все руны в зеркальном отображении. Вдруг подействует.

— М-да, а ты говорил, что у него фантазия слабовата, — повернулась Даня к Богданову. — Видел, какой потенциал?

— Угу, — медленно кивнул Богданов, и велел. — Чем дифирамбы петь, лучше соври что-нибудь, пока парень в дерьме не оказался.

— Знаешь сказку про змею? — помолчав, уточнила Даня у Игоря.

— Нет.

— Э, брат, это старая история. Ты что, ее действительно не слышал? — поинтересовалась Даня с искренним удивлением, но Игорь уже сообразил, что это просто формулировка перед очередной байкой и отрицательно помотал головой. — Ладно, слушай. В одном террариуме жила змея, и она очень сильно привязалась к своему хозяину, но у того была девушка, которая регулярно приходила в гости. Тогда змея начала внимательно за ними наблюдать, в надежде стать такой же неотразимой, как и пассия хозяина. И вот однажды она увидела, как эти двое делают что-то странное. Вроде бы, кусают друг друга в губы, да еще долго так, и на следующий день, когда ее достали из террариума, она вцепилась хозяину в нижнюю губу, и уже через пару дней стала элегантным пояском для его девушки.

Тут Даня замолчала, словно сказала все, что хотела. Богданов тоже нетерпения не проявлял.

— Так в чем смысл-то? — сдался Игорь.

— А смысл в том, — повернулась к нему Даня с тяжким вздохом, и, пристально глядя в глаза, отчеканила. — Нефиг повторять за другими действия, в которых ни хрена не понимаешь. Доступно?

— Доступно, — процедил Игорь.

Ему стало обидно. В отдел этот он не просился, а то, что многих вещей пока не знает, так это от недостатка опыта, и столь пренебрежительное отношение к его персоне сильно задевало.

— Раз вы такие умные, говорите, что делать дальше, — буркнул он.

— Ну вот, обиделся, — расстроилась Даня, и ободряюще пихнула его плечом. — Ладно тебе, Игорек, ну извини.

— Вытерла? — спросил Богданов, и встал, опираясь ладонями о колени.

— Что вытерла? — обернулась Даня и тоже встала.

— Сопли, спрашиваю, ему вытерла? Хватит вести себя как нянька, Игорек адекватный парень, сам со временем всему научится.

Слова его отдаленно напоминали похвалу, и Игорь успокоился.

— Теперь давай рассуждать, — предложил Богданов, первым спускаясь по лестнице. — Допустим, наш убийца колдун. Вот он перенастроил знак на себя и питается остатками магической энергии. Зачем ему убивать сущности? — тут он споткнулся, нога скользнула за пределы лестницы, и Богданов коротко, но матерно, прокомментировал это событие. — Продолжим, — решил он, восстановив равновесие. — Убить подпитывающую сущность, по меткому замечанию Васнецова, все равно, что прирезать курицу с золотыми яйцами.

— Несущую золотые яйца, — поправила Даня.

— Помолчи. Так вот, убийство привлечет внимание, лишит части энергии а для чего?

— Может, Олежек ему что-нибудь сломал и чинить отказался? — предположил Игорь.

— Не с того конца заходишь, — хмыкнул Богданов. — А Ваня ему что поломал? А Ковров? Давай, боец, выдвини блестящую гипотезу, и Данька тебе поаплодирует.

Девушка заранее похлопала в ладоши и выжидательно уставилась на Игоря.

— Все что мог уже придумал, — пожаловался тот. — Ну, разве что, мстит всем сущностям подряд. Хотя… Ребята, у меня идея!

От его оклика все вздрогнули, и Богданов едва ключи не уронил — они уже шагали по территории стройки к воротам, за которыми ждала машина.

— А ну стоять! — этот крик донесся сзади.

Похоже, сторож проснулся и решил исполнить свои обязанности.

— Полиция, — лениво отозвался Богданов, вытолкав вперед, в качестве доказательства, Игоря. — Вы, гражданин, что в последнее время подозрительного видели?

— Он-то мент, понятно, — насупившись, признал сторож, человек коренастый, вооруженный ломиком и обладатель впечатляющего красного носа. — А вы кто?

— Слышь, Джузеппе, я сейчас тебя за «мента» в «обезьянник» на пару суток оформлю, а потом поговорим, — пригрозил Богданов, и продемонстрировал удостоверение. — Так что ты видел, мил человек?

— Ничего, — пошел на попятную сторож.

— «Обезьянник»? — предложил Богданов.

— Да говорю — ничего, сюда даже шпана не суется, место, говорят, паршивое.

— И вам тут не страшно? — встрял Игорь.

— Чего мне бояться? Ночами не шастаю, законов не нарушаю, сижу себе тихонько, караулю.

— А звуки? — быстро спросил Богданов. — Что, совсем не пугают?

— Какие еще звуки? — отпрянул сторож. — Ты, командир, что-то путаешь. Огоньки давеча были, а вот звуков никаких.

— Вот с этого места поподробнее, — велел Богданов, прихватив сторожа под локоть, лишая возможности сбежать. — Когда, говоришь, огонечки видел?

— С неделю тому. Тут, на шестом этаже, вроде.

— Что ж ты проверить не пошел, — прищурился Богданов.

— Так я не дурак. Поговаривают, тут привидения водятся, так чего зря рисковать? — вполне резонно ответил сторож. — С утречка пошел, глянул, все хорошо, я и думать об этом забыл.

— Понятно. Ну спасибо. Если что вспомните — звоните.

Начертав свой номер телефона на листке из блокнота, Богданов всучил его сторожу, махнул своим, показывая, что пора уходить, и уже в машине осведомился:

— Так что за идея, Игорек?

— Все просто, — азартно начал Игорь, едва не подпрыгнув на сиденье, — помните, вы сами говорили, что нечисть проникает в помещение только по приглашению?

— Было, — согласился Богданов.

— Так вот, наш злодей не колдун и не сущность, а простой смертный, — пояснил Игорь. — Это же очевидно.

— Час от часу не легче, — проворчал Богданов. — На кой это простому смертному?

— Вот этого я не знаю. Скорее всего, он просто исполнитель. Наняли именно для проникновения в чужой дом, и нанесения точного рисунка.

— Молодец, — вздохнул Богданов, — сузил круг поисков до девятисот тысяч минус колдуны и сущности.

— Чай не Москва, — серьезно кивнула девушка, — наверное, все друг друга знают.

Игорь смолк, расстроенный провалившейся версией.

— Да не парься ты. Мысль хорошая, вполне мог и наемник поработать, за отдельную плату. Отпечатки искать бессмысленно, но ты, Игорек, поставь себе пятерку в дневник, а я, пожалуй, порасспрашиваю кое-кого, — задумчиво протянул Богданов. — Ладно, что у нас еще на сегодня?

— Отчеты, — тоскливо вздохнула Даня. — И оформление улик.

— У нас есть улики? — удивился Богданов, и Даня указала на чемоданчик.

— Отпечатки пальцев, строительный мусор и окурок, — вспомнил Богданов. — Что ж, переловим всех гастарбайтеров, участвующих в строительстве. Ладно, отчеты потом, предлагаю заехать пожрать.

— Обойдешься, — отрезала Даня. — Фастфуд — отрава для организма.

— Мы из бюджета выбились? — догадался Богданов.

— Ага, — призналась Даня. — Помнишь, вчера после кино пиво пили? Все, минус сотка.

— Зато погуляли, — философски заключил Богданов и уточнил. — Бомжпакеты есть?

— Целый ящик, нам в прошлом месяце презентовали, помнишь?

— Тогда в отдел. Эй, Игорек, — мельком обернулся Богданов, — ты китайскую химию ешь?

— Я все ем, — быстро отозвался Игорь. — Еще у меня бутерброды с собой.

— А он начинает мне нравится, — заключил Богданов.

Иноземная лапша в пенопластовой коробке будоражила аппетит, а бутерброды, выложенные на тарелку, обещали приятное дополнение, и Богданов, прихватив один из них, уже собирался откусить, как у Дани зазвонил телефон, и от резкого звука все вздрогнули.

— Блин, пожрать не дают, — с досадой пожаловался Богданов, но от бутерброда откусил. — Кто там? — спросил он с набитым ртом.

— Фиг его знает, — созерцая дисплей, ответила Даня. — Номер незнакомый.

— Не бери — вдруг порча, — проговорил Богданов страшным голосом, и засмеялся, глядя на обомлевшего Игоря.

— Вострякова слушает, — солидно проговорила девушка в трубку.

На ее лице сперва отразилось непонимание, затем удивление, и, наконец, обреченность.

— Помню… Да, конечно… А зачем вы это сделали? Ну так вызовите СЭС!

Богданов показал кулак, и Даня опомнилась.

— Сейчас будем. По чести, так вы сами виноваты… Да еду уже, еду.

Она отключила телефон, и Богданов, втянув в себя особенно длинную лапшину, осведомился:

— Кто там?

— Шатунов, — досадливо отозвалась Даня, снимая крышку с контейнера. — Он ту кошку из парка поймал и домой приволок, теперь просит спасти.

— Живой хоть? — уточнил Богданов.

— Вроде бы, — решила Даня, вооружившись вилкой. — Раз напуган, значит живой. Вот скажите, как можно есть эту гадость? — с отвращением поинтересовалась она, глядя на лапшу. — С тем же успехом можно резину пожевать.

— Только не с моей машины, — предупредил Богданов. — Чего жалуешься? Нормальная еда.

— Когда у тебя обострение гастрита будет, тогда поговорим, — пригрозила Даня, но на еду набросилась с завидным аппетитом. — Игорек, поедешь со мной?

— Он мне здесь нужен, — отрезал Богданов.

— У меня там тварь неизвестная, — парировала Даня и перешла на просительный тон. — Богдан, не жадничай, вдруг что интересное, у Игорька первая запись в тетрадке появится, вроде как новую сущность нашел. И опыта наберется. Ну пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Последнее слово она явно могла произносить до бесконечности, и Богданов сдался.

— Да забирай, потом вместе здесь до ночи проторчите.

— Прелесть, — Даня чмокнула воздух.

— Меня спросить не хочешь? — поинтересовался Игорь.

— Я в твоем возрасте была только рада повидать новые сущности и внести вклад в дело правопорядка, — отозвалась Даня.

— Ты до моих лет целый год не дожила.

— Ладно, — быстро согласилась Даня, — я одна сбегаю.

Удар был ниже пояса и Игорь принялся наматывать на вилку лапшу, стараясь не пропустить момент, когда Даня двинется на выход. При этом ему вполне успешно удавалось игнорировать ухмылку Богданова.

Не успели доесть, как зазвонил телефон на столе.

— Капитан Богданов. Да. Уже едет, ждите. Дань, это твой клиент нервничает, — сообщил Богданов, положив трубку. — Спрашивает, когда будешь.

— Я ем! — возмутилась Даня.

— Да ради бога, просто предупредил.

Едва покончили с лапшой, снова зазвонил мобильник.

— Не знаю насчет сущности, но я этого гада точно прибью, — зло сказала Даня, сверля взглядом дисплей. — Слушаю! Еду уже… Ага, и взвод ОМОНа. Богдан, прикинь, он попросил взять группу поддержки, желательно снайпера, а когда про ОМОН услышал, едва не завизжал от счастья.

— Как все серьезно, — протянул Богданов. — Чего сидите? Там человек в опасности, идите, спасайте. Кофе потом попьете.

— Ты нас не подвезешь? — невинно осведомилась Даня.

— Бегом! — повысил голос Богданов, для большей доходчивости, и сотрудников как ветром сдуло.

Даня с Игорем были на месте через полчаса. Набрав номер квартиры по домофону, оба терпеливо ждали. Домофон прилежно пиликал, но ответа не было, что вызывало серьезные подозрения.

— Она его там не съела? — осторожно уточнил Игорь.

— Не должна, — без особой уверенности ответила Даня и, набрав номер другой квартиры, попросила ангельским голоском. — Откройте, пожалуйста, у меня ключ сломался.

Доверчивый житель тут же впустил их внутрь, и, пока ждали лифт, Игорь поинтересовался:

— Почему не полиция?

— Спасибо, ученая, — смутилась Даня. — Я однажды ляпнула, что из полиции, так какая-то бабка мне посоветовала не баловаться, и сказала, что нечего девочкам по подъездам лындаться, слово-то какое, и с мальчишками обжиматься, а еще раз в их подъезд сунусь, она настоящую полицию вызовет и тогда мне от матери влетит.

— Не повезло.

— Чего ты смеешься? — возмутилась Даня.

— Я не смеюсь, — изо всех сил сохраняя серьезный вид, заявил Игорь. — Я сочувствую, очень грустная история.

На этом моменте его серьезность дала трещину, и до самого двенадцатого этажа он дразнил Даню, убеждая перестать болтаться по чужим подъездам, пока от мамы не влетело.

— У меня нет мамы, — мельком сообщила Даня, едва оказались перед нужной дверью, и веселье Игоря как отрезало.

Подержав пару секунд палец на кнопке, Даня принялась колотить в дверь с воплем:

— Сергей Николаевич, откройте, у вас на кухне протечка! У нас с потолка капает!

Послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и старый знакомый застыл на пороге.

— Вы что здесь делаете? — с ужасом прошептал он.

— Не волнуйтесь, — заговорщески ответила Даня и указала на Игоря. — Этот парень лучший дрессировщик кошек нашего микрорайона. Они к нему на свист подходят и мышей приносят. Куклачев отдыхает.

С такими словами она оттолкнула хозяина, прошла внутрь квартиры, и деловито осведомилась:

— Где клиент?

— Она там, — шепнул потерпевший и ткнул пальцем в сторону комнаты, — но прошу вас, уходите, ей не понравится ваш визит.

— Идемте, — велела Даня. — Игорек, а ты чего стоишь? Давай, лови.

— Кис-кис-кис, — равнодушно позвал Игорь по дороге в комнату.

— Она не любит, когда ей так говорят, — едва не взвыл Шатунов.

— Послушайте, Сергей Николаевич, не надо мешать профессионалу, — попросила Даня.

Они стояли на пороге гостиной. Разнокалиберная мебель являлась остатками былой роскоши, но была чисто вытерта, диван покрыт пушистым пледом, а на пледе кошка увлеченно чесала ухо задней лапой. Идиллическая картина.

— Прости, — извинился Сергей Николаевич, — Поверь, я их не звал, но разве с полицией поспоришь.

— Вы это кому? — уточнил Игорь.

— Морисе.

— Кошке, — перевела Даня.

— А, ну тогда понятно, — кивнул Игорь, наблюдая, как Мориса выгнула спину, потягиваясь, и косится на них с непередаваемым презрением. — Так в чем проблема?

— Вон туда глянь, — посоветовала Даня, и Игорь обратил внимание на ножки платяного шкафа.

— Блин, это не кошка, это бобер какой-то, — опешил Игорь.

Ножки были аккуратно обгрызены, причем обгрызали их сверху вниз, снимая стружку, и теперь они напоминали заточенный карандаш. Стружка была аккуратно заметена под шкаф.

— С комодом та же история, — заметил Игорь.

— Вижу. Надеюсь, это самая большая проблема.

Тут кошка перестала потягиваться, прошествовала к гостям и уставилась на молодого человека.

— Чего это она? — на всякий случай спросил Игорь.

— Хм, как известно, кошка может смотреть на короля. Думаю, на лейтенанта полиции тоже может, — решила Даня.

— Мне от ее взгляда не по себе, — признался Игорь.

— Попроси отвернуться.

К удивлению Игоря, Даня не прикалывалась. Она чуть отступила, оставив его между собой и кошкой.

— Мориса, отвернитесь, пожалуйста, — чувствуя себя довольно глупо, попросил Игорь.

Мориса явственно усмехнулась, приподняв край губы и, нарочито задев Игоря плечом, прошествовала на кухню.

— Мне ее что, арестовывать? — зашептал Игорь.

— Я откуда знаю? — так же ответила Даня. — Если хочешь, просто вели ей проследовать с нами в отделение, пообещай политическое убежище и сметану на завтрак.

От споров их отвлек Сергей Николаевич.

Вернувшись из кухни, он встал перед сотрудниками чуть ли не по стойке смирно и отчеканил:

— Я благодарен вам за визит, но вызов оказался ложным. Ваши услуги больше не требуются.

Вышедшая следом кошка Мориса согласно кивала головой в такт его словам, и Игорю стало совсем не по себе.

— Что ж, — опомнилась Даня. — Тогда пройдемте в комнату, составим протокольчик на ложный вызов, и уточним сумму штрафа. Вы согласны?

Последний вопрос она адресовала кошке, но та сидела, аккуратно обернув хвостом задние лапки и признаков разумности не выказывала.

— Ладно, — не стала спорить Даня и переадресовала вопрос Шатунову. — Вы согласны?

— Конечно, — обрадовался тот, — идемте скорее.

Бросив затравленный взгляд на Морису и беспомощный на Игоря, он проследовал в комнату.

— Начнем, пожалуй, — Даня извлекла из папки бланк и щелкнула шариковой ручкой, — вы присаживайтесь. Итак, фамилия, имя, отчество?

Кошка внимательно наблюдала за хозяином, и Игорь смог сосредоточится на Дане. Девушка многозначительно морщилась, одновременно записывая показания, косилась на дверь, зло скалилась, и Игорь прикидывал, не является ли это тайным посланием именно ему.

— Беги, идиот! — отчаявшись добиться понимания, заорала Даня, и Игорь пулей вылетел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, миновал прихожую и оказался на лестничной клетке, судорожно пытаясь сообразить, что теперь делать. Получалось, он оставил Даню в комнате с сущностью и психом, полностью этой сущности подчиняющимся. Его выставили, значит за помощью. Почему Даня сама не сбежала? Да потому, что может повториться история с домофоном — ей просто не поверят, или, что более вероятно, но бьет по самолюбию, спасала его, как менее опытного сотрудника.

— Откройте, полиция! — заорал Игорь, изо всех сил давя на кнопку звонка соседней квартиры.

Его крик и молитвы были услышаны — несмотря на разгар рабочего дня, хозяева были дома, и дверь открылась.

— Лейтенант Князев! — рявкнул Игорь старушке, показавшейся на пороге. — Там у женщины нервный срыв, валерьянку, срочно!

Не успел он глазом моргнуть, как старушка, порывшись в кармане халата, извлекла пузырек.

— Еще есть? — быстро спросил Игорь, и, в ответ на недоуменный взгляд, пояснил. — Там очень крупная женщина. Да быстрее, бабулечка!

Бодро просеменив вглубь квартиры, старушка вернулась еще с двумя пузырьками. Игорь почти вырвал их из рук, развернулся и бросился к квартире Шатунова.

— Она ее не подчинит, — услышал он старческий голос, едва повернулся спиной, — а вот загрызть может. Просто в отместку. Злющая у него Мориска-то, отродясь таких кошек не встречала.

Ох как хотелось Игорю расспросить подробнее, но в квартире у кошки находились заложники. На ходу свинтив крышки и, каким-то чудом, вырвав зубами пластиковые затычки, он ворвался в комнату.

Зрелище предстало запоминающееся — Даня сидела на шкафу, держа наготове кроссовок, Мориса, явно обдумывая план атаки, ходила внизу, примериваясь, а Сергей Николаевич пытался ее отговорить.

— Отпусти ее, Морисочка, я не могу связываться с полицией. Пожалуйста.

Похоже, его уговаривали стащить Даню со шкафа, как прозорливо догадался Игорь. Кошка зло шипела внизу, бросая на своего питомца — именно такое слово пришло в голову Игорю — предупреждающие взгляды.

Любоваться этой идиллией у Игоря не осталось времени. Охватив все одним взглядом, он продолжения не жаждал, тем более что запах валерьянки привлек внимание Морисы. Видимо, ее нюх был не такой острый, как у прочих кошек, так как учуяла она, лишь спустя пару секунд после того, как Игорь ворвался в комнату. Она злобно мявкнула, попятилась, словно бывший курильщик от сигареты и выпустила из поля зрения Сергея Николаевича. Тот моментально забился в угол дивана.

— Хорошая киска, — злорадно проговорил Игорь, выливая лекарство на пол. — Иди, тяпни за здоровье.

Ух, как Мориса сопротивлялась природным позывам, но Игорь все рассчитал верно — физиологическое строение кошки, пусть и такой странной, устоять перед искушения не смогло. Истошно мяукнув, Мориса бросилась к лужице и принялась жадно лакать.

— Вот и молодец, — приговаривал Игорь, медленно снимая куртку.

— Подожди хоть, пока накидается, — посоветовала со шкафа Даня.

— Ты там сидишь, вот и сиди, — ответил Игорь, не сводя глаз с кошки.

Он подождал, пока лужица уменьшится в размерах, затем, уже привычно, наученный прошлой вылазкой, накинул на Морису куртку.

— Переноску тащи! — заорала на потерпевшего Даня, по-прежнему сидя на шкафу.

Сергей Николаевич бросился в прихожую, и принес переноску со сломанной дверцей. Быстро запихнув в нее сопротивляющуюся и пьяную вдрызг кошку, Игорь перевернул сумку дверцей вниз и сел сверху.

— Проволоку неси, — продолжала командовать Даня.

— У меня нет, — растерянно признался Сергей Николаевич.

— Вот черт.

С таким воплем Даня спрыгнула со шкафа, отчего подгрызенные ножки не выдержали, и шкаф рухнул на письменный стол. Даня, не обращая внимания на грохот, сцапала первый попавшийся предмет с проволокой — телефон — выхватила из кармана перочинный нож, отрезала кусок и, едва Игорь, придерживая дверцу, перевернул переноску, быстро прикрутила задвижку.

— Вроде все, — тяжело дыша, предположил Игорь.

— Ага, — согласилась Даня, и села прямо на пол. — Ты молодец, здорово придумал.

— С биологией не поспоришь, — скромно поведал Игорь.

— На тебя теперь все окрестные кошки кидаться будут, — предупредила Даня. — Вся куртка валерьянкой провоняла.

— Переживу, — отозвался Игорь, наблюдая за Морисой.

Говорить им пришлось довольно громко — орала кошка, или кто там она, громко, с душой. Похоже, пела песни.

— Что с этим делать будем? — кивнул Игорь на Сергея Николаевича.

— Протокол оформим, — мстительно решила Даня. — Впаяем штраф за неуважение к полиции и направим к нему СЭС, пусть тут все опрыскают, вперед наука будет. Эй, согласны?

— Я на все согласен, — с облегчением выдохнул Сергей Николаевич. — Только прошу, не мучайте Морису.

Вот тут Игорь взорвался. Он, подражая Богданову, резко вскочил и шагнул к Сергею Николаевичу, оказавшись с ним нос к носу.

— Так давай ее отпустим! — заорал он прямо в лицо. — Давай? Больно ей не сделай! Да она едва Даньку не загрызла, и тебя сожрет к чертям собачьим! Отпустить ее? Ну говори, отпустить?!

— Не надо, — отступая, испуганно замотал головой Шатунов.

Пьяная и заключенная в переноску Мориса потеряла большую часть своего обаяния, а может, просто вид у Игоря получился устрашающим, но Сергей Николаевич явно вышел из-под кошачьего контроля и теперь с тоской косился на поверженный шкаф.

В общем, еще двадцать минут жизни младший офицерский состав угробил на составление протокола. В конце концов, выбравшись из квартиры, они облегченно вздохнули, Игорь переложил переноску в другую руку, а Даня вызвала лифт.

— Погоди, — попросил Игорь, — надо бы соседке спасибо сказать.

— Она свой гражданский долг выполняла, — напомнила Даня. — Поехали уже, я устала как собака. И тварь эта орет.

— Она мне сказала, что кошка над тобой власти не имеет, но загрызть может, — вспомнил Игорь, и теперь наблюдал, как у Дани медленно вытягивается лицо.

Она первой шагнула к соседской двери и надавила на звонок.

— Ох, чую всей своей красивой частью тела, что будут проблемы, — обреченно констатировала Даня и дверь открылась.

Старушка ласково улыбнулась, кивнула, и первой зашагала на кухню.

— Смотрю, взяли вы Мориску, — заметила она, обернувшись проверить, идут ли следом гости.

Не успев глазом моргнуть, Игорь с Даней оказались на кухне, за столом, перед каждым чашка с чаем, посередине три вазочки с вареньем.

— Не пей, — напряженно шепнула Даня.

— Пейте, — велела старушка, — не бойтесь, хотела бы навредить, подсунула пустырник вместо валерьянки.

— Блин, — простонала Даня, — вы сущность, да?

— Сущность, сущность, — закивала старушка, усаживаясь за стол. — Глупое у вас какое-то определение, но спорить не стану. Звать меня Демидова Елена Ивановна. Про тебя я слышала, ты Даня, в отделе работаешь, а мальчик твой кто?

— Лейтенант Князев Игорь Анатольевич, — церемонно представила Даня.

— Шустрый какой! — восхищенно всплеснула руками Елена Ивановна и улыбнулась всеми вставными зубами.

— И откуда вы про нас узнали? — подозрительно посмотрела на старушку Даня. — По нашему отделу вы точно не проходили.

— Так я закон уважаю, — солидно произнесла Демидова. — Чего мне у вас делать-то? А узнала случайно — в лес пошла по грибы, там человечек один живет…

— Ковров? — быстро предположил Игорь, и Даня пихнула его в бок локтем и скорчила свирепую физиономию, явно рекомендуя перестать говорить глупости.

Игорь уже и сам понял, что сплоховал. Стал бы чугайстырь откровенничать с посторонним человеком, забредшим в его лес, да еще с женщиной.

Елена Ивановна тем временем продолжила, не обращая внимания на безмолвную перебранку.

— Нет, с Виталиком Лаптевым. Сущность всегда своих опознает. Ох и странный он тип, скажу вам, но лес знает, как таблицу умножения.

Обратив внимание на выражение лиц гостей, Демидова засмеялась.

— Я, молодые люди, почти шестьдесят лет работала преподавателем младших классов. Я еще при Леониде Ильиче работала. Знаете, кто это?

— Знаем, — кивнула Даня, — по истории проходили. Так что вам Лаптев наплел?

Тут в дверь позвонили, и Елена Ивановна, извинившись, пошла открывать.

— Лаптев это кто? — быстро спросил Игорь, едва она вышла.

— Старикашка один, — ответила шепотом Даня. — Он вроде лешего, только на человека похож. Нам попался, когда трое подростков в лесу, что на седьмом километре, заблудились, а он их к себе в избушку отвел, только это еще до меня было.

— И при чем тут наш отдел? — удивился Игорь, одновременно прислушиваясь, что твориться в прихожей.

В прихожей Елена Ивановна разговаривала с соседкой, просившей вечерком внука из садика забрать, пока она к врачу сходит, и полным ходом шло обсуждение симптомов заболевания.

— Это похищение, — наскоро пояснила Даня. — Они ведь несовершеннолетние. Лаптев их первые три дня не выпускал, пока родители заявление о пропаже писали, и на лес их подсадил.

— Как можно подсадить на лес? — удивился Игорь.

— Есть способы. Ему, видишь ли, без приемника никак, а своих детей нет.

— Тоже чугайстырь?

— Сказала уже — леший, — досадливо шепнула Даня, поглядывая, не идет ли Демидова, — это разные вещи, потом в тетрадке прочитаешь. Короче, вляпался он не по-детски, Богдан, когда узнал, что подростки в лесу потерялись, сразу к Корову побежал. Тот помог найти, выяснил отношения с Лаптевым, и детей вернули.

— И почему Лаптев на свободе, если имело место похищение?

— Взятка, — отмахнулась Даня.

— Богдану? — ужаснулся Игорь.

— Родителям. Детишки из отпетых хулиганов стали прилежными ботаниками. В буквальном смысле. Не знаю, чем дело кончится, но пока все трое стремятся поступать в Тимирязевку. Это институт такой в Москве, — пояснила она на всякий случай.

— Академия, — поправил Игорь. — И какая взятка?

— Дары природы, — хмыкнула Даня. — Видел трюфели в наших широтах? А они видели. И ели. Вместе с боровиками, ежевикой в мае месяце и тэ дэ и тэ пэ.

— А Богдан при чем?

— Что Богдан… три дня бился с доказательной базой, допросами, веток еловых в СИЗО натаскал, чтоб Лаптев кони не двинул, потом родаки заявления забрали.

— Разозлился?

— Плюнул и велел больше на глаза не попадаться.

Тем временем подошло к концу еще и обсуждение меню для внука, и Елена Ивановна просеменила к гостям.

— Не скучали? — осведомилась она. — Да вы чай пейте. Не бойтесь, сбор хороший, для вас безвредный, сплошная польза от него.

— Пей, чего уж, — разрешила Даня, — она не врет.

— Вот хорошо, что Богдан твой не явился, — подливая заварку, поделилась Елена Ивановна. — Поговаривают, этот сразу сущность учует. Станет он у кого ни поподя помощи просить, свернул бы шею Мориске и все дела.

Молодые люди переглянулись. Действительно, прибить кошку было самым простым вариантом, но в голову ни одному, ни другому он как-то не пришел.

— Варенье клюквенное ешьте.

Игорь потянулся ложкой к вазочке, и Даня перехватила его за кисть.

— Спасибо, — вежливо проговорила девушка. — Мы поели.

— Ух ты какая, — Елена Ивановна шутливо погрозила пальцем. — Не бойся, варенье тоже безвредное. Там витаминов много, а то вон, какие бледные. Вы давайте пейте, а я вам расскажу, что тут произошло.

Не забывая о варенье, Игорь слушал старушку, стараясь ничему не удивляться. Вскользь упомянув, что переехала из Волгограда по причине плохого климата, Елена Ивановна перешла к описанию своей сущности. Она оказалась душеловом, и, в числе прочего, охотилась на таких вот кошек.

— Вы вот молодые еще, не знаете, что если женщина какая блудила много, или просто ведьмячила помаленьку людям во вред, ее душа чаще в кошку вселяется или еще в какую другую мелкую животину. В основном от их дел при жизни мужчины страдают, привороты всякие, отвороты, просто кровушки попить, а кошку или собачонку большинство мужчин пнет не задумываясь.

— Я не пинаю, — возразил Игорь.

— Так ты молодой еще, — снисходительно ответила Елена Ивановна, — а вот когда псина твоей подружки за щиколотку цапнет, или кошка обои после ремонта, который ты делал, корячился, подерет, тогда посмотрим. Вот я таких животных с подселенной душой нахожу, и душу себе забираю.

— Зачем? — не поняла Даня.

— Натура у меня такая, — охотно пояснила старушка. — Должна потерянные души при себе держать. А может, они мне жизнь продлевают, кто ж его поймет. Когда умру, все эти души со мной дальше отправятся, куда следует, чтобы здесь не маячили.

— А куда следует? — быстро уточнил Игорь.

Он так заслушался, что даже забыл печенье в рот засунуть.

— Не знаю, — засмеялась Елена Ивановна. — Я, за восемьдесят три года, еще ни разу не умирала.

— Я бы вам не больше семидесяти дал, — решил Игорь.

— Да полно тебе, — довольно отозвалась Елена Ивановна и, подлив чаю, продолжила. — Иногда бывают случаи, что душе память не отшибло, и зверушка получается разумной. Очень неприятная ситуация. В вашем городе это второй случай за год, похоже, обстановка здесь неспокойная.

— Да ладно, — недоверчиво проговорила Даня. — Никогда о таком не слышала.

— Так ведь твари умные. Их или боятся, как сосед мой, или не замечают разумности, а они пакости разные творят.

— Какие? — подался вперед Игорь.

— Сосиски тырят, — хихикнула Даня, и Елена Ивановна строго на нее посмотрела.

— Смешно? Первую такую и у зоофила отобрала. Он, из-за своей дворняжки, едва семью не бросил.

У Игоря как-то сразу аппетит пропал, и он положил ложку в вазочку. Сокрушенно покачав головой и поджав губы, Елена Ивановна вынула ее и переложила на край блюдца.

— Все равно, — возразила Даня, недоверчиво посматривая на старушку. — Про душеловов первый раз слышу. Вы что, в единственном экземпляре?

— Других пока не встречала. Душа, она материя тонкая, и неизученная, — пояснила Елена Ивановна, — хотя, на интуитивном уровне, ею манипулирует большинство людей.

— Ой-ей-ей, — Даня закатила глаза, и протянула скучным голосом, — сейчас начнется сказочка про любовь, морковь, свекровь и все такое.

— Свекровь-то здесь при чем? — не понял Игорь.

— То есть морковь тебя не смутила? — насмешливо вскинула брови Даня.

— Стандартная рифма. Так при чем тут свекровь?

— Допустим… да вот хотя бы не поделили душу сына, мужа и тэ дэ. Когда женишься, Игорек, — здесь Даня перешла на «страшный тон» и заговорила с подвыванием, — жена с матерью начнут рвать твою душу на части, стараясь забрать себе побольше.

Войдя в роль, она, изобразив, как зубами и когтями отрывает от чего-то кусок, едва не смахнула чашку со стола и смутилась.

— Извините.

— Ничего страшного, — с интересом глядя на девушку, отозвалась Елена Ивановна. — В целом, ты не далека от истины — при неразумном поведении мужской стороны так оно и происходит. Но я имела ввиду стеклянную сферу.

— Ванечкины шарики, что ли? — уточнил Игорь.

— Нет, другую, — в упор глядя на Даню покачала головой старушка.

Она сделала вид, что катает в ладонях небольшой шарик, размером с мячик для пинг-понга, подбросила его, поймала, и раскрутила на пальце. Пантомима была мастерская, и Игорь зааплодировал, а девушка поморщилась, припоминая, и воскликнула:

— Вы про этот? Да вы что, Елена Ивановна, это же просто прикол такой. Ну шутка, понимаете? — Даня засмеялась и осеклась. В ее глазах мелькнуло недоверие, затем страх. — Подождите, а откуда вы знаете?

— Я душелов, — серьезно напомнила Елена Ивановна. — Я чую любую манипуляцию с тонкой материей, даже если сделана она по незнанию, и считается просто шуткой. Да ты не бойся, я только переселенцев ловлю, такие «сувениры» мне недоступны.

За столом повисло тягостное молчание, и она вздохнула.

— Ладно, хоть покажу разок, — решила Елена Ивановна и вышла в прихожую, где пьяно помяукивала Мориса.

Вернувшись, она развязала проволоку, открыла дверцу, быстро сунула внутрь руку и кошка вцепилась в нее всеми лапами. Елена Ивановна, в свою очередь, точным движением схватила кошку за морду, и резко дернула на себя. Противостояние длилось около минуты, затем Елена Ивановна отошла от переноски, и сунула поцарапанную руку под кран с водой, а Мориса свернулась клубком, накрыла нос лапой, и заснула, как положено нормальной кошке.

— Похолодание, что ли будет? — пробормотала старушка, сев на место и поглядывая на животное. — Нос прикрыла, значит к похолоданию, а ноги у меня сегодня не ноют. Может, лекарство помогло?

— Так она что, теперь просто кошка? — уточнил Игорь.

— Она самая, — согласилась Елена Ивановна. — И деревья грызть перестанет, это у нее из-за неправильной души было. Можете ее в какой-нибудь живой уголок пристроить. В школах еще есть живые уголки?

— Нет.

— Тогда девайте, куда хотите. Вряд ли ее Сережа обратно возьмет. Он даже позвонить вам боялся, что за мужчины пошли.

— Он нам звонил, — продолжая смотреть на кошку, сказал Игорь.

— Ох, Игорек, — покачала головой Елена Ивановна. — Ты сам подумай, позволила бы ему Мориска с телефоном баловаться? Это я вам звонила.

Она поднесла к уху кулак с оттопыренным мизинцем, и заговорила голосом Сергея Николаевича:

— Алло, срочно приезжайте, я прошу вас, срочно. Она меня уничтожит. Вы уже выехали? А сейчас? Ну хоть теперь выехали? И не забудьте ОМОН, очень надо. Вот так-то, — улыбнулась она «кладя трубку».

— А с чего это такой приступ альтруизма? — подозрительно прищурилась Даня. — Мы про вас знать не знаем, а тут сами засветились.

— Данечка, — укоризненно покачала головой Елена Ивановна. — Ну как было не помочь, если кошка эта прямо у меня под носом появилась?

— Вот так, сама по себе, взяла и появилась? — еще подозрительнее уточнила Даня.

— Конечно нет, — Елена Ивановна села прямо, как за учительским столом, и уставилась на девушку, словно рассказывала новую тему урока особо одаренному ученику. — Погрызенное дерево, это один из первых признаков потерянной души. Как я ее ловить должна? Самой по кустам бегать? Годы мои не те, вот и подбила Сережу на поимку, он кошек любит. Добраться до кошки, пока она у соседа моего трудно, и вызвала вас. Иначе натворит Мориска дел, явится ваш Богданов, а тут я, вся из себя сущность. Зачем мне неприятности? Вот и получилось, что Сережа кошку мне на дом принес, и, с вашей помощью, я ее излечила.

— Ясно, — кивнула Даня и встала. — Что ж, спасибо за чай, нам пора.

— Служба, знаете ли, — поддакнул Игорь

На том чаепитие закончилось. Елена Ивановна любезно проводила их к выходу, после чего аккуратно прикрыла дверь, бросив насмешливый взгляд на квартиру Шатунова.

— Я словно у Безумного Шляпника побывал, — поделился Игорь, оказавшись на улице.

— Я тоже, — горячо поддержала Даня. — Бред какой-то. Надо срочно Богдану застучать, пусть с ней познакомится.

— Вообще, ничего так старушка. Ну, не считая того, что она душелов, — издалека начал Игорь, идя к остановке.

— Мне тоже понравилась. И варенье у нее вкусное.

— А что она там про сферу какую-то говорила? — вскользь уточнил Игорь.

— Не твое дело, — равнодушно ответила Даня.

— Ладно тебе, скажи.

— Ты каждый день леопардовые стринги носишь? — внезапно спросила Даня.

— Ты чего, спятила, такие вопросы задавать? — покраснел Игорь.

— Вот и ты такие вопросы не задавай, — отрезала Даня. — Это личное.

— Понял. Куда кошку денем? — быстро сменил тему Игорь.

— Зое Ивановне из бухгалтерии сдадим. Она их всех подбирает и на дачу отвозит. Одной больше, одной меньше.

В автобусе пассажиры озадаченно косились на молодого лейтенанта полиции с кошкой в переноске и источавшего сильный запах валерьянки. К счастью, ехать было всего три остановки.

Пристроив животное в бухгалтерию, все ввалились в кабинет, где и удостоились мрачного взгляда Богданова.

— Докладывайте.

— Шли мы лесами темными, тропою долгую, — с растяжкой начала Даня, усевшись напротив Богданова. — И повстречался нам…

— Дракон трехголовый. Ты нарвешься.

— Не дракон. Сущность неизведанная, — продолжила Даня в прежнем тоне и заговорила нормально. — Серьезно, Богдан, с Игорька причитается, у него первая сущность, только она нормальная, не по нашему ведомству. Училка бывшая.

Далее последовал развернутый отчет о проделанной работе, в котором Игорь выглядел спасителем мира. Богданов слушал с непроницаемым лицом разведчика, и вертел в пальцах карандаш.

— Вот так все и было, — закончила Даня. — Теперь ты знаешь, что как минимум три твоих бывших подружки представляют серьезную опасность для общества, а когда они умрут, тебе стоит держаться подальше от кошек.

— Тигры на воле не гуляют, — отмахнулся Богданов. — Ты мне лучше скажи, откуда ваша милейшая бабка вот об этом знает.

Он порылся в ящике стола, извлек оттуда стеклянный шарик, размером с мяч для пинг-понга и перебросил Дане.

— Понятия не имею, — поймав шарик, призналась Даня. — Сказала, по должности положено.

— Вернуть? Ну, в свете последних событий.

— Как хочешь, — равнодушно ответила Даня, и гордо выпрямилась.

— Фиг тебе, — решил Богданов. — Не доросла еще, дай сюда.

Заполучив шарик обратно, он хотел бросить его в ящик, передумал, и убрал в карман.

— Доприкалывались, — пробормотал он и хлопнул в ладоши, привлекая внимание подчиненных. — Игорек, давай, пиши балладу о своем героизме, а ты, Данька, крутись как хочешь, но отыщи мне сущность хотя бы близко похожую на посетителя Васнецова.

— Но такой сущности нет! — возмутилась Даня. — Я все отпечатки по базе прогнала.

— Была бы — не приставал. Копайся в своих записях, придумывай новые сказки, в общем, мне плевать как, но приблизительно похожую дрянь предоставишь к вечеру. Все понятно?

— Понятно, — в один голос и с одинаковой тоской отозвался состав отдела и побрел по рабочим местам.

Вскоре воцарившаяся атмосфера начала давить Игорю на нервы. Он не понимал большую часть происходящего, а рассеивать его невежество никто не спешил. На все вопросы он получал лишь уклончивые ответы и советы почитать конспект, в котором ответов так же не было.

От злости Игорь все сильнее лупил по клавиатуре и вскоре, спустя каких-то два часа, на это обратили внимание.

— Эй, студент, ты чего нервничаешь? — осведомился Богданов. — Кошка напугала?

— Я не студент! — вспылил Игорь. — Я лейтенант полиции, работаю в вашем долбанном отделе, а вы ко мне относитесь как к шпиону, ничего не рассказываете!

— Хочешь, я тебе историю какую расскажу? — быстро предложила Даня.

— Хватит! Я что вам, мальчик? Что это за шарик, о котором душелов знает, а сотрудник вашего отдела нет? Почему Даня на сущность похожа? С чего она вообще «Даня», если она Саша?

Переглянувшись, Даня и Богданов согласно кивнули.

— Или вы мне рассказываете все, или я требую перевода.

— Игоречек, не переживай, — жалостливо попросила Даня. — Чего ты разнервничался? Вот раскроем дело и можешь спрашивать.

— Как только сам расскажешь про свои стринги, — насмешливо поддакнул Богданов. — Что уставился? Это любимая Данькина отмаза. Она и меня спрашивала.

— А ты что? — опешил Игорь.

— Что я. Сказал, что стрингов нет, но есть семейники в клетку, вытянул из джинсов резинку и показал. Правда, я постарше тебя года на три был.

— Погоди, — замотал головой Игорь.

— Я-то погожу, а ты, болезный давай работай. Устроил тут сеанс психотерапии, барышня кисейная!

Последние слова Богданов выкрикнул и Игорь, как-то сразу остыв, бросился работать.

— Богдан, — задумчиво окликнула Даня.

— Ты мне сущность нашла?

— Нет. Я о ней подумала.

— Тоже вариант, — вздохнул Богданов. — Вместо поиска ты мне кровь пьешь, а у меня гемоглобин низкий.

— Хватит уже, — рассердилась Даня. — Ты Игорька напугал.

Игорь не испугался, но прекратил печатать и уставился на Даню, словно ожидая клыков и прочей вампирской атрибутики.

— Так что надумала? — посерьезнел Богданов.

— Ну, раз Елена Ивановна так хорошо разбирается в душах, а кровь, по преданию, ее тоже содержит, так давай я ей образцы отнесу, вдруг что учует

— Игорь отнесет, — подумав, решил Богданов. — Завтра с утра.

— Один? — удивилась Даня. — К неизвестной сущности?

— Ты ее тоже впервые видела, — отрезал Богданов. — Проинструктируй, покажи на пальцах и пусть топает.

— Давай я ним в последний раз съезжу, а потом пускай сам.

Все, это стало последней каплей.

— Я вам не мешаю? — сдержанно осведомился Игорь, о котором говорили в третьем лице, словно его тут и не было.

— Нет, — не уловив сарказма, ответил Богданов.

— Даня, — проигнорировал его Игорь, — я съезжу сам. Хорошо?

— Да ради бога, — пожала плечами Даня, — я в тебя верю. Ты молитву какую-нибудь знаешь?

— Знаю, — насторожился Игорь, готовясь выслушать дальнейшие инструкции. — Отче Наш.

— Здорово, — искренне восхитилась Даня, и подалась вперед. — Меня научишь?

— Данька! — рявкнул Богданов. — Ищи мне подозреваемого!

И все притихли, занявшись делами. Стрелки часов успели уныло дотащиться до семнадцати ноль-ноль, когда Даня неуверенно сообщила.

— Богдан, похоже, кое-что есть.

Мигом оказавшись возле нее, Богданов уставился в монитор.

— Издеваешься? — спросил он, и подвинулся, давая место подоспевшему Игорю.

— Ни боже мой, — клятвенно заверила Даня. — Понимаешь, цельной сущности, отвечающей нашим требованиям нет, значит, надо искать производную, с учетом обстоятельств. А какие у нас обстоятельства?

— Отвечай, Игорек, — велел Богданов.

— Наверное, знак? — неуверенно предположил Игорь.

— Умничка, — просияла Даня. — Так вот, с учетом перехода способностей от одной сущности к другой или к колдуну, мы имеем усиление способностей, а где усиление, там и изменение. Типа количественно качественный переход. Верно?

— Допустим, — кивнул Богданов.

— Стало быть, — удовлетворенно продолжила Даня, — нам нужна сущность способная на более-менее приличное перемещение.

— Для вашего сведения, нуль-транспортировку еще не изобрели, — подал голос обалдевший Игорь, читая досье через Данино плечо.

— Отвали. Так вот, из подходящих есть Захаров Юрий Андреевич.

— Он по времени перемещается, — напомнил Богданов.

— Согласна, но, при условии воздействия знака, вполне мог сменить специфику. Время ведь тоже измерение, согласно Эйнштейну.

Тут оба глянули на Игоря, и Дане пришлось пояснить.

— Понимаешь, Захаров, просто идя по улице, при определенных условиях может сказать, что здесь будет в ближайшие пятнадцать минут.

— Предвиденье, что ли?

— Нет, конечно, он проживает эти минуты, внимательно глядя по сторонам, а потом возвращается в настоящее.

— Как это? — не понял Игорь.

— По идее, это можно назвать галлюцинацией со стопроцентным просчетом возможной ситуации, — сказал Даня, — а по факту, сущность она и в Африке сущность. Короче, именно так он и сколотил себе состояние. Отслеживал моменты, когда клиент с деньгами будет в одиночестве и отвернется, и совершал отбор ценностей без шума и проблем. Он одного мужика почти месяц пас, потом прямо у обменника нагрел на пол ляма. Даже камеры ничего не заметили, — удовлетворенно закончила Даня.

— Почему? — ошалело спросил Игорь.

— Сбой был. У всех трех. Нормально так момент подобрал, скажи?

— А свидетели?

— Видели похожего мужчину, но к тому моменту у Захарова было стопроцентное алиби. Основательная подготовка. Теперь допустим, он «похлебал из котелка» со знаком, и смог перемещать физическое тело не только в измерении «время», но и во всех прочих, пусть и с некоторыми потерями, вроде кровоизлияния. Васнецова пугают, он сбегает, автоматически считается виновным, мы находим у него записи и все — Васнецов виновен, смерть Вани на нем, и все счастливы.

Тут на столе зазвонил телефон, и Богданов схватил трубку. Послушав несколько секунд, он перевел взгляд на Игоря с Даней.

— У нас труп, — отстраненно сообщил он.

— Кто? — осторожно спросила Даня.

— Горохов Владимир Евгеньевич.

Даня охнула.

— Как же так? — потерянно спросил Игорь. — Мы вот только-только с ним разговаривали.

— Жизнь такая, — отрезал Богданов. — Ты, Игорек, не тот вопрос задал.

— Опять неустановленная причина? — быстро поправился Игорь, стараясь не вспоминать талантливого, пусть и нагловатого музыканта.

— Установленная, — процедил Богданов. — Топор.

— Какой топор?

— Туристический. Его зарубили в собственной квартире. Что сидим? Идем.

— В смысле едем? — уточнил Игорь.

— Идем, — назидательно повторил Богданов. — Тело в морге, на вскрытии, дело в производстве местного отдела, материалы передадут завтра.

— Так куда идти? — не понял Игорь.

— По домам, — ответил Богданов. — Время уже вон сколько, а завтра день тяжелый.

— По пиву? — мрачно предложила Даня.

— Денег у нас хватит?

— Ужмемся чуть.

— Тогда давай. Опять в конце месяца будем гренками питаться.

— Можно с вами? — неуверенно спросил Игорь.

— Гренки трескать?

— Пиво пить.

Ему тоже было паршиво, в свете последних событий. За неделю погибло два человека, с которыми он успел познакомиться. Оба, пусть и странные, но вполне нормальные люди, и вот, какой-то гад занялся ликвидацией сущностей. Пусть Ваня воровал, но ведь возвращал все за стеклянные шарики. Пусть Вова Гитарист пользовался девушками, но ведь все добровольно. Вон, непосредственный начальник тоже не дурак пройтись налево, так не убивать же его.

Вечер закончился предсказуемо. Пить за гаражами, напротив детской площадки было не по званию и не по возрасту, по крайней мере Богданову, потому, предварительно зайдя в магазин, отправились к Игорю. Водка с пивом оказали свое терапевтическое воздействие, и настроение потихоньку поднималось.

Через некоторое время Богданову понадобилось выйти, и Даня быстро схватила его мобильник, оставленный на столе.

— Богдан тебе голову оторвет, — прошипел Игорь, перехватив девушку за руку.

— Лапы убрал, предупреждала уже, — зло осадила его Даня и принялась листать телефонную книжку. — Тебе завтра нужен нормальный начальник или монстр из глубин Марианской впадины?

— Нормальный, — решил Игорь.

— Вот и не мешай. Ты, кстати, зря глазенками сверкаешь, у меня этот номерок был, только я телефон посеяла.

Даня записала нужный номер, вышла на балкончик, переговорила и вернулась в комнату.

— Все, — постановила она, — мы спасены. Сейчас Богдану перезвонит одна из его немногих адекватных женщин, и он свалит на свидание. Там поймут, утешат, снимут стресс, и он перестанет дергаться и мечтать о страшной мести.

— Откуда знаешь?

— Не в первый раз, проверенная схема, — заверила Даня.

— А как же девушка? — насупился Игорь.

— Ее проблемы, — цинично отозвалась Даня. — Кто ее заставлял с таким козлом связываться?

— Каким козлом? — поинтересовался вернувшийся Богданов.

— Да мы про Вову Гитариста, — как ни в чем не бывало откликнулась Даня. — Не, Саш, на их месте, я бы десять раз подумала, стоит ли общаться с человеком с такими наклонностями.

Тут у Богданова зазвонил телефон, и, спустя пару минут, не совсем твердо держась на ногах, он отбыл.

— Я же говорила, — удовлетворенно констатировала Даня. — Сейчас расслабиться, и поймет, что жизнь, в целом, не полное дерьмо.

— Как насчет женской солидарности? — ехидно осведомился Игорь.

— Я тебе кто, мать Тереза? — хмыкнула Даня. — Нетушки, в этой жизни надо уметь расставлять приоритеты.

— И где в твоих таблицах приоритетов я? — начал закипать подвыпивший Игорь.

— Ты чего? — удивилась Даня. — Мы с тобой всего неделю знакомы, какие приоритеты?

Потерев лоб, Игорь смирил самолюбие, и Даня предложила закругляться.

— Ты долго не страдай, — предупредила она перед уходом — Завтра к Елене Ивановне топать, так что рекомендую выспаться.

— Слушай, Дань, — смущенно начал Игорь. — Елена Ивановна конечно ничего так старушка, но может, мне амулет какой, на всякий случай? Как у Богдана.

— Ты про цепочку? — зевнув, уточнила Даня. — Такой не получится. На цепочке висит заговоренная пуля, ну та, которая Богдану в грудь попала. Вроде как, раз не убила, значит, сделала сильнее. Ты в карман семь монеток положи, обычно этого достаточно. Или серебряную серьгу в ухо вставь. Проколоть? — с готовностью предложила она.

— Не надо, — отпрянул Игорь. — Монетками обойдусь.

— Это правильно, — одобрила Даня. — И запомни, начнет сущность в глаза смотреть, сразу взгляд отводи и отвлекись как-нибудь.

— Что, молитву читать? — хмыкнул Игорь.

— Вариант, — кивнула Даня, — но можешь просто думать о небе, океане, степных просторах, в общем, о любом безграничном пространстве. Сущностей это с толку сбивает. Ладно, пора мне.

— Давай провожу, — неуверенно предложил Игорь. — Темно уже.

— Обойдешься, — высокомерно отрезала Даня и тут же смягчила тон. — Спать иди, я сама доберусь, тут всего полчаса ходу. Да, кстати, — обернулась она с порога, — завтра нас всех на ковер вызовут. Второе убийство подряд, Бес будет головы рубить, готовься.

 

Вторник

Джинсы и рубашка с ветровкой оказались предпочтительнее пропахшей валерьянкой формы, и в отделе дежурный, сделав вид, что без формы не признал, минуты две изучал удостоверение, прежде чем пропустить.

В кабинете полным ходом шла работа. То есть Богданов и Даня, склонившись над папкой, читали материалы по делу господина Горохова.

— Привет, — не поднимая головы, махнула рукой Даня и поинтересовалась. — Дочитал?

Вместо ответа Богданов перевернул страницу и ткнул пальцем в верхнюю строчку.

— Занятно, да? — бросил он.

— Хороший эвфемизм для слова «задница».

— Может, обратите на меня внимание? — повысил голос Игорь. — Тут, как бы, информация важная.

— Круто, — одобрила Даня и указала в сторону чайника, явно намекая попить кофе и не мешать.

Плюнув, Игорь сел за свой стол и терпеливо ждал, когда закончится увлекательное чтение, и можно будет доложить о результатах.

— Если вкратце, Вова погиб так же как и Ваня, — подала голос Даня, решив, что Игорю скучно. — Топорик просто для отвода глаз. Его уже мертвого по кумполу треснули.

От ее цинизма Игорь слегка опешил, а Даня, не обращая на это внимания, продолжила.

— Свидетелей нет, отпечатков нет, следов никаких, вся надежда на топор. Саш, я ничего не упустила?

— Вроде нет, — решил Богданов, потягиваясь. — А у тебя, Игорек, судя по довольному виду, дело уже раскрыто?

— У меня? — Игорь, наслаждаясь моментом, задумчиво посмотрел на коллег. — С чего же начать? Елена Ивановна по-прежнему милейшая дама, чай у нее выше всяких похвал, не чета нашему, и беседу она поддержать умеет.

Богданов кашлянул.

— Сейчас он тебя убивать начнет, — доходчиво перевела Даня. — Нашел время выпендриваться.

— Начну, — согласился Богданов, встал, и с хрустом размял пальцы.

— В твоих интересах рассказать, и очень быстро, действительно нечто важное, — быстро проговорила Даня, — Саш, учти, это превышение.

— Так синяков не останется, — сказал Богданов, словно отсутствие видимых побоев могло оправдать насилие.

Быстро сообразив, чем дело пахнет, Игорь предпочел перестать выпендриваться, и выпалил.

— Короче, Елена Ивановна понюхала эту кровь.

— Проверила образцы, — привычно поправила Даня.

— Да. Так вот, она ее едва на зуб не попробовала…

— Наверняка попробовала, просто ты не видел, — перебила Даня.

— Смолкни, — тихо рявкнул Богданов и Даня, пожав плечами, замолчала.

— В образце, кроме крови Васнецова есть еще одна, и знаете, кому принадлежит? — продолжил Игорь, глянул на Богданова и победно сообщил. — Она принадлежит сущности!

В кабинете повисла тишина.

— Погоди, — пришел в себя Богданов. — Сущности колдовать не могут. Вы, часом, пробы не перепутали? Может, взяли не с того места или еще что.

— Обижаешь, — предупредила Даня, но Богданов отмахнулся. — Серьезно, Богдан, ты же сам видел, как я пробы брала. Может, мы чего-то не понимаем?

— И чего мы не понимаем?

— Вы будете слушать? — взорвался Игорь.

— Что, еще не все? — вскинул брови Богданов.

— Нет. Елена Ивановна сказала, что в воздухе витает какая-то опасность. Что угрожает она в первую очередь сущностям. Что другие это пока не чуют, а она чует, ей по должности положено, и вообще, нам всем надо опасаться, так как оно на нас начинает охоту, но защиту ей не пробить, поэтому постарается добраться дома, и пускать никого нельзя.

— Тихо, Игорек, тихо, — успокаивающе выставил ладони Богданов. Похоже, его действительно удивила горячность Игоря. — Ты того, не дергайся. Сядь вон, успокойся, чайку попей.

— У меня этот чай уже из ушей плещется.

— Валерьяночки? — услужливо предложила Даня и Игорь снова вспылил.

— Издеваешься?

— Да уймись ты, — прикрикнул Богданов, и все уставились на него, пытаясь понять, к кому он обращался. — Слышь, пионеры, смолкли оба. Ты, — он указал пальцем на Игоря, — докладывай, что там витает в воздухе кроме бацилл гриппа, и поподробнее. А ты, — он перевел палец на Даню, — помалкивай, пока не спросят. Иначе уши обоим оборву.

— Короче, — Игорь прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и продолжил. — Елена Ивановна сказала, что сущность попытается до нас добраться. Потом что-то про защиту и дом, я толком не понял, а переспрашивать постеснялся.

— Даня.

Девушка преданно на него посмотрела, но рта не открыла.

— Объясни малому.

— Есть, товарищ капитан! — Даня одной ладонью изобразила козырек, второй отдала честь и повернулась к Игорю. — Понимаешь, у каждого из нас есть своя защита от сущностей и, на всякий случай, колдовства. У Богдана это пуля, у меня кольцо, его одна тетка заговорила, у тебя монетки, пока чем посущественнее не разживешься, а когда приходишь домой, в силу вступает защита дома и наши фишки не действуют до выхода на улицу. Понимаешь о чем я?

— Вроде да, — неуверенно кивнул Игорь. — Есть отдельная защита для дома и отдельная для улицы, и они взаимоисключающие. Верно?

— Я же говорила что он умница, — гордо повернулась Даня к Богданову и Игорь приосанился.

— Вы уже говорили про то, что в дом никого нельзя пускать.

— Точно, — поддакнула Даня. — Если впустил, значит это гость и опасности не представляет.

— Вот и Елена Ивановна сказала, что приглашать никого нельзя, — тут Игорь погрустнел. — Во черт, даже девушку.

— И сантехника, — печально вздохнула Даня. — А у нас кран течет вторую неделю.

— Да починю я этот кран, достала уже, — вспылил Богданов.

— Когда? — быстро уточнила Даня.

— Сегодня. Или завтра. Игорек, что еще твоя душеловка наговорила?

— Вроде все, — решил Игорь и принялся загибать пальцы. — Гадит сущность это раз, сущности в опасности это два, на нас охотятся это три. Погодите! — сообразив, он уставился на Богданова. — Саш, так ведь у меня нет никакой защиты кроме монеток.

— Тебе пока хватит, — рассеянно сказал Богданов. — Подрастешь, получишь табельное, а пока с монетками ходи. Какие есть предложения?

Даня сделала вид, что увлеченно роется в ящике стола, а Игорь, пользуясь неопытностью, лишь руками развел, мол, всего вторую неделю работаю, где уж тут поперек батьки лезть.

— Тогда начнем с Захарова. Возможно, его действительно кто-то подослал запугивать Васнецова, и мне очень интересно, кто именно.

— Почему не он сам?

— Профиль не тот. Значит так, — Богдан пристукнул ладонью по столу, — я еду к Захарову, Даня, ты отправляйся на вокзал и на квартиру Горохова, узнай мне все о его перемещениях за последние три дня. Игорек, ты…

— Можно с тобой? — перебил Игорь и добавил, как последний аргумент. — Пожалуйста.

— Посмотрим, — ответил Богданов, глядя на часы. — Если живы останемся.

— Нас Кучеров на полдень вызывал, — пояснила для Игоря Даня, и философски заключила. — Нечисть появляется в полночь, начальство в полдень, что хуже неизвестно, найдите, что называется, пять отличий. Я, лично, заметила только это одно.

Как и следовало ожидать, ничего хорошего их не ждало. Разнос из серии «плохо работаете, у нас второй труп» занял минут пять, краткий отчет о проделанной работе еще десять, дальнейшие планы примерно столько же. Получив на прощанье благословение «так идите и работайте!», все трое быстро ретировались.

— Он всегда такой злой? — оглядываясь через плечо на дверь, спросил Игорь.

— Кто, Бес? — удивился Богданов. — Брось, добрейшей души человек. Орать на подчиненных это его работа. Особенно на наш отдел, — подумав, добавил он. — Ладно, погнали. Даня, если что — звони. Игорек — за мной.

Привычно вцепившись в ремень безопасности, Игорь наблюдал, как за окном мелькают дома, люди, автомобили, и утешал себя мыслью, что Богданов так водит уже много лет, и до сих пор жив, значит бояться нечего.

— Саш, — начал Игорь, — с чего ты взял, что Захаров дома? Будний день ведь.

— Где ж ему быть? — беззаботно ответил Богданов, привычно шмыгнув носом. — Он у нас весь из себя крутой антиквар, дела ведет по Интернету, сейчас проспался и за компом сидит.

Он заложил вираж, сворачивая в переулок, и Игорь едва не прикусил язык.

Дом, для крутого антиквара, оказался так себе — обшарпанная двенадцатиэтажка силикатного кирпича, кое-где незастекленные балконы зияли, словно выбитые зубы, да и подъезд, хоть и чистый, просто вопил о ремонте.

— Мы точно по адресу? — спросил Игорь, пока ехали на седьмой этаж.

— Не боись. Зря я тебя с Данькой сюда не отправил, — с сожалением хмыкнул Богданов.

— Почему? — против воли Игорь покраснел.

— Да она бы тебе историю задвинула, вроде как господин Захаров людоед и тебя сдадут ему на съеденье в обмен на информацию, — как ни в чем не бывало, отозвался Богданов. — Чего уставился? Она мне одного практиканта чуть до инфаркта не довела. Ну невзлюбила Даня парня, что поделать.

— Это тот, который теперь в Питере работает? — уточнил Игорь.

— Он самый. Ему после Даньки ничего не страшно. Ты чего встал? Выходи.

Задев Игоря плечом, Богданов первым направился к массивной металлической двери, усеянной тремя замками, и нажал кнопку звонка. Через минуту замки щелкнули, дверь открылась, и на пороге появился хозяин дома.

— Чем обязан? — осведомился он.

На вид этой сущности было за тридцать, примерно как Богданову, но выглядел он не в пример лучше.

— Здравствуйте, Юрий Андреевич. Поговорить надо.

После секундного колебания их впустили внутрь.

— Не возражаете, если я вас приму на первом этаже? — осведомился Захаров.

— Ни боже мой, — заверил Богданов. — Игорек, не отставай, тут в два счета заблудишься. И на второй этаж не суйся, мало ли что.

— Не волнуйтесь, Александр Сергеевич, — скрывая улыбку, отозвался Захаров. — После прошлого раза я установил там переговорные устройства.

— Да, еще одна спасательная экспедиция это перебор, — понимающе кивнул Богданов.

Игорю показалось, что Даня здесь ни к чему, с идиотскими приколами тут и без нее все нормально. В то, что можно заблудиться в городской квартире, пусть и двухэтажной, он не верил, а вот в подставу со стороны сущности — запросто.

— Кофе? — предложил Захаров.

— Отлично.

Когда законы гостеприимства были соблюдены, пошел разговор.

— Хороший кофе, — одобрил Богданов и сразу перешел к делу. — Юрий Андреевич, кто вас просил напугать Васнецова, и что вы за это получили?

— Вы для чего этот цирк устраиваете? Юношу тренируете? — поморщился Захаров.

— На вопрос отвечайте.

— Ох ты ж, — досадливо вздохнул Захаров. — Давайте по порядку. Раз вы пришли ко мне, значит вычислили, что господина Васнецова напугал именно я, и знаете, каким способом. Вы так же знаете, насколько ограничены были раньше мои способности. Отсюда вывод — вы уже догадались, что за такую услугу я получил их усиление. А вот кто заказал, я, к сожалению, не в курсе. Одну минуту.

Вот так, выложив без дополнительных вопросов всю информацию, он прошел к искусственному камину и начал просматривать сложенную в шкатулку корреспонденцию.

— Чего это он так сразу все рассказал? — шепотом спросил Игорь.

— Привычка. Я каждый раз, когда заходил, сам ему о его похождениях докладывал, теперь он меня чуть ли не провидцем считает.

— Как ты узнавал?

— У меня по его делу три информатора работали. А уж сопоставить факты… тихо.

Вернувшись, Юрий Андреевич протянул Богданову белый конверт.

— Вот, это было в почтовом ящике,

Богданов взял конверт и вынул сложенный лист.

— Ничего так, весьма подробные инструкции, — одобрил он, прочитав, и поднял взгляд на Захарова. — Особенно мне понравилось вот это место, — он ткнул пальцем и прочел вслух. — «Вы можете проверить вновь обретенные способности в пределах собственной квартиры».

— Замечу, в квартире не было никаких побочных эффектов. Напугав господина Васнецова я перенесся прямо сюда, и несколько часов отлеживался. Потеря крови составила почти три литра! Затем пришло еще одно письмо, вот это. Мне предлагалось дальнейшее сотрудничество и усиление возможностей за услуги, вроде проникновения в определенные помещения. Знаете, по здравому размышлению, менять свою сущность столь противоестественным способом довольно опасно, — оттолкнувшись от стола, заявил Захаров. — Я проявил слабость, поддавшись минутному соблазну, и каковы последствия?

— Почему вы не сообщили о готовящемся преступлении? — строго спросил Игорь.

— Каком, простите, преступлении? — удивился Захаров. — В письме ясно сказано, что это эксперимент, и участие в нем добровольное. Что до господина Васнецова, то он так же заявлен как участник. Просто не в курсе, в какой именно момент произойдет тот самый эксперимент.

— Все рано, — уперся Игорь. — Это могло показаться подозрительным.

— Мне показалось подозрительным, — сдержанно отозвался Захаров, — когда два года назад сюда явился Александр Сергеевич, и попросил меня не употреблять больше свои способности в противозаконных целях. Каюсь, на тот момент я несколько раз ими злоупотреблял, будучи уверенным, что никто не поймает и ничего не докажет.

— Что ж вы натворили? — спросил Игорь, подавшись вперед.

— Заработал стартовый капитал для антикварного бизнеса, — усмехнулся Захаров. — Александр Сергеевич точно описал мои способности, очень доходчиво, с прекрасной мотивацией, уговорил вернуть деньги по двум эпизодам, поблагодарил за сознательность и попросил впредь вести себя соответственно закону. Вы же знаете, спорить с вашим начальником несколько опрометчиво. М-да. Я потерял тогда около двухсот тысяч.

— Рублей?

— Если бы.

Богданову явно надоело молчать, да и терпение Захарова стремительно близилось к концу.

— Последний вопрос, — сказал Богданов. — Вы, помимо случая у Васнецова, кровь не теряли последнее время? Ну там укололись, собака напала, кошка поцарапала.

— А ведь было, — припомнил Захаров. — Было, Александр Сергеевич! На Развале, да вы знаете, место возле моста, где филателист собираются, я порезался об острый край кляссера. Считаете, это важно?

— Нет, — равнодушно ответил Богданов. — Просто спросил, не видел ли кто специфику вашей крови.

— О нет, — засмеялся Захаров. — Вытекла всего капля, да и та сразу растеклась по кромке.

— Лицо продавца запомнили? — с несбыточной надеждой спросил Богданов. — Только не надо рассказывать про бороду, кепку, очки, и то, что вы порезались, когда он дернул на себя кляссер.

— Александр Сергеевич, — протянул Захаров, разведя руками, — вы там были лично? Хотя, по чести, ни бороды ни очков не заметил. Вообще лица не помню.

— Ладно. Пойдем мы, — решил Богданов, вставая. — Спасибо за помощь, за кофе…. Письмишки я заберу?

Он сунул письма во внутренний карман ветровки и за рукав дернул Игоря на выход.

— Я провожу, — Захаров поспешно встал.

В сознании Игоря сущности начали резко делиться на потомственных интеллигентов и жутких хамов. Еще туда приплелись мелкие животные и проточная вода. Помотав головой, избавляясь от лишних мыслей, он поспешил за Захаровым.

Едва войдя в лифт, Игорь азартно взмахнул рукой, едва не заехав в нос непосредственному начальству, и воскликнул.

— Я понял, умереть от Олежекова знака Ваня не мог! Все ведь на крови замешано.

— Логично, — признал Богданов.

— Просто Ваня слишком долго был под своим знаком. Он бы умер в любом случай, а то, что скончался в подполе это случайность, — торжествующе заявил Игорь и был вытолкан из остановившегося лифта.

Всю дорогу до машины Богданов молчал, а Игорь пытался понять, обдумывает он его идею, или просто злится, что столь блестящая мысль пришла в чужую голову.

— Вот только не пойму, какое отношение имеют к перемещению Ваня и сыть, — нарушил молчание Игорь.

— Умение Вани везде проникать несколько сходно с умениями Захарова, — задумчиво протянул Богданов, поворачивая ключ зажигания. — Скорее всего, в его знаке будет кровь Захарова, и способности Вани, благодаря этому, достались ему. Сечешь?

— Секу, конечно, — согласился Игорь. — Только рискует наш клиент. Вот он убил, так мы же дело об убийстве откроем, искать начнем. Да и на кой ему столько этих частичек?

— Понятия не имею, — признался Богданов, — они до конца не изучены. Может, жить хочет вечно, может, власть набирает, а то, глядишь, просто хочет обычным человеком стать. Тут без пол литра не разберешь.

— Ясно только, что ловить его надо, пока еще кто-нибудь не пострадал, — предположил Игорь и успел хватиться за аварийную ручку, когда машина тронулась с места.

— Это да, — с чувством решил Богданов. — Держись крепче, тут трасса свободна.

С Даней они столкнулись возле отдела. Она явно их поджидала, развлекаясь беседой с двумя водителями.

— Надо домой заехать, — первым делом заявила девушка, сев на переднее сиденье, любезно освобожденное Игорем. — Я обед на столе забыла.

— Новости есть? — спросил Богданов.

— Да так. Вова за последние три дня вел себя как обычно, пел себе, двух девушек домой привел, одновременно, замечу. Жаловался соседке, что у него бок сильно болит, она ему таблетку скормила, приколотил полочку на кухне и вызвал мастера для починки стиральной машинки.

— Машинку починили? — уточнил Богданов.

— Да, мастер был настоящим. По крайней мере, чинить умеет. А у вас как?

Коротко доложив о разговоре с Захаровым, Богданов тормознул возле дома и велел:

— Только в темпе. И плеер мой захвати, он в комнате на зарядке стоит.

Даня пулей вылетела из машины и скрылась в подъезде.

— Хоть пожрать принесет, — проворчал Богданов, и досадливо ударил по рулю. — Нет, ну надо же быть такой растяпой, и забыть еду дома. Она что, думает, что мы по кафешкам можем разгуливать, с такой-то зарплатой?

До самого прихода Дани они сидели молча, размышляя над ситуацией. Богданову она казалась странной, а Игорь, в силу неопытности, считал ее для данного отдела вполне нормальной, и старался ничему не удивляться. Наконец Даня плюхнулась на сиденье и продемонстрировала пакет с бутербродами.

— Проше было подняться и нормально поесть, — сообщила она. — У нас там супа целая кастрюля.

— Времени нет, у нас два нераскрытых убийства, — напомнил Богданов.

— Вот когда опять начнешь таблетки от гастрита пачками глотать, тогда по-другому запоешь, — предупредила Даня, и осеклась. — Да ну нет, быть такого не может, — пробормотала она себе под нос.

— Что не может?

— Да соседка та сказала, что посоветовала Вове к врачу сходить

— И что? Ты мне это каждый месяц советуешь.

— Я тебе советую сходить к психиатру, — задумчиво отозвалась Даня, — а она имела виду терапевта.

— Ты поконкретней говори, — велел Богданов. — И, кстати, где мой плеер?

— Он разряжен, — рассеянно ответила Даня, все еще погруженная в собственные мысли.

— Как разряжен?

— Зарядка отключена.

— Опять? — возмутился Богданов и зло процедил. — Нет, ну я эту тварь точно убью, как только поймаю.

— Ты сам ему молоко не ставишь, — Даня очнулась и мигом взяла на себя роль адвоката.

— Чтоб на это молоко к нам все соседские тараканы набежали?

— При чем тут молоко? Посуду надо вовремя мыть и мусор выбрасывать, — стояла на своем Даня.

— Я выбрасываю. А вот когда молоко ставил, тараканы прибыли. Сперва достань мне сущность, которая на насекомых охотится, а потом корми эту сволочь чем хочешь.

— Зато у нас лампочки в два раза реже перегорают, и на электричество мы меньше тратим, — продолжала настаивать Даня.

— И я должен заряжать мобилу и плеер на работе?

— Так налей Кузе молока.

— Тараканы набегут.

— Простите, — взмолился с заднего сиденья Игорь, прерывая семейную или какую там ссору. — У вас что, живет сущность, которую зовут Кузя?

— Его никак не зовут! — гаркнул Богдан.

— Кузя его зовут! Все равно не знаем, как от него избавиться, — насупилась Даня и нехотя ответила Игорю. — Ну живет. У него бзик контролировать электричество, отключать лишние электроприборы и тырить молоко. И благодаря этому пожар кое-кому не грозит, — с нажимом закончила она, прямо глядя на Богданова.

— Все, сдался. Что с Гороховым?

— Да говорю же, бред. Я подумала, вдруг он кровь сдал? Ну, обследование пройти. Он очень на боли жаловался.

— Кровь? — Богданов резко затормозил на светофоре, и Даню бросило вперед.

— Он ушел с утра и вскоре вернулся, хотя обычно до полудня дрыхнет, — сообщила девушка, плавно самортизировав о торпеду. — И рука была согнутой, словно ватку на сгибе держал, как после забора крови. Вот и подумала. Еще он соседку просил ему лекарства по списку купить, она часто в аптеку ходит. Рецепта, правда, не было, но они в безрецептурном продавались.

— Дань, — подал голос Игорь, — сама подумай, если Розенталь дал ему свою сыворотку, ну, чтоб нормально кровь сдать, он же мог и диагноз поставить. Для чего тогда врач?

— Тихо, — вступил в перепалку Богданов. — Сейчас все узнаем. Учитесь, пока я жив.

Он достал телефон и быстро набрал номер Розенталя.

После вежливых вопросов о делах и здоровье единственного отпрыска, он осведомился о сыворотке, глянул на Даню, и отрицательно помотал головой.

— Видишь, никому не давал, — прошептала она молодому коллеге.

— Ладно, ладно, ты права, — закатив глаза, отозвался Игорь.

— Ярослав Викторович, а не могли бы вы для меня выяснить, не сдавал ли на этой неделе кровь некий Владимир Горохов, живет в районе Московского вокзала, а если сдавал, то какие результаты. Нет, по своим каналам я могу, но начнутся вопросы, и вопли о врачебной тайне. Что зря к парню внимание привлекать. Спасибо, с меня причитается. Привет Дане передам… И все-таки припомните, может заходил к вам такой лохматый юноша с просьбой о помощи?

Тут он сунул трубку Дане под ухо, она выслушала ответ и кивнула.

— Ну спасибо, загляну обязательно. До свиданья.

— Поняли, как это делается? — обратился Богданов к подчиненным. — Теперь идите работать. Получу из-за вас от Беса — обоим головы оторву.

Игорь дернул ручку, но заметил, что Даня задумчиво пялится в ветровое стекло, не собираясь покидать салон.

— Богдан, — неуверенно проговорила она, — давай я к Аркаше смотаюсь.

— Ты? Добровольно встретишься с Аркашей? — не поверил Богданов, уставившись на Даню, как на говорящую мышь.

— Так ведь по делу, — пожала Даня плечами. — И потом, ты же мне Игорька дашь на пару часов? Хочу поинтересоваться, может Аркаша знает о папином изобретении, и одолжил его Горохову. Или еще кому.

— Сомневаюсь, но попробуй, — подумав, решил Богданов и добавил. — Игоря не дам, мне отчеты нужны.

— Тогда машину, — быстро предложила Даня. — Я буду аккуратно вести, честное слово.

— Лучше бери Игоря, — решил Богданов. — Ты в прошлый раз уже была аккуратной, я бампер менял. Ножками, родные, ножками.

Пока Богданов самостоятельно корпел над отчетностью, допрашивал свидетелей по прошлым делам и ломал голову над заявлением об электропроводке, растворяющейся в штрабированной стене уже третий раз, его подчиненные с ветерком прокатились до санатория, и, собрав информацию, радостно ввалились в отдел.

— Нагулялись? — спросил Богданов, потирая виски. — Результаты есть?

— Ни черта он не знает, — с чувством доложила Даня. — Торчит в своем санатории, слюни пускает.

— Он не пускал слюни, — возразил Игорь. — Вообще, ничего парень, нормальный. Богдан, ты где его выкопал?

— Да лет восемь назад он в подростковое бунтарство ударился, едва в историю не попал, — нехотя пояснил Богданов. — Связался с одной компанией, они повадились сумки у гражданочек по ночам отбирать, а однажды заводила их вконец оборзел — женщину зарезал, она сумку отдавать не хотела.

Я тогда это дело вел, смотрю, пацаны убийство на Аркашу валят, а он, как дурак, словно сам в колонию рвется, все на себя берет, хотя соседка на лавочке видела, что он в подъезд зашел, и до полуночи точно не выходил, она все это время у подъезда с подружкой трындила. Потом оказалось, Аркаше наплели, что их слова против его и престарелой соседки это полный ноль. И, как последний аргумент, что ему отец по-любому адвоката хорошего найдет, а вот им по полной срок впаяют. Из неблагополучных семей ребята были. Короче, намаялись мы тогда, я еле убедил этого сопляка показания дать, упертый, зараза, но убийцу закрыли.

Потом случайно с Аркашей на улице столкнулся, он меня пригласил на пару минут в гости, вроде как поблагодарить и с отцом познакомить. Я ж его только в присутствии Анны Степановны допрашивал, она тогда еще ходить могла. Поболтали, с Ярославом Викторовичем в шахматы сыграли, потом он спиннингом новым похвастался, я его порыбачить пригласил, у меня на даче речка классная, как раз для спиннинговой рыбалки. Вот так и сдружились. Общие интересы, так сказать.

— Коньяк, например, бильярд и шахматы, — поддакнула Даня. — Кстати, это Ярослав Викторович потом определил, что пулю достать можно, а по рентгену, так полное противопоказание было, Сашке едва инвалидность не впаяли.

— Даня, смолкни, — велел Богданов. — Так вот, чуть позже, когда сущностей чуять начал, понял кто такой Ярослав Викторович, и свел личное общение к минимуму. Служба, черт ее возьми! Потом Аркаша решил жениться на Даньке.

— Скажи идиот, да? — Даня обратилась за поддержкой к Игорю, но тот дипломатично промолчал.

— Втрескался, стопудово, — глядя на коллегу, поставил диагноз Богданов.

— Смешно, — оценил Игорь.

— Бессмысленно, — поправил Богданов, — для начала курить начни. Ладно, давайте подробности.

— Да какие там подробности, — отмахнулась Даня. — Валяется вторую неделю, ноет, что скучища смертная, территорию санатория не покидал, просил как-нибудь еще навестить. Вот только про отцовскую сыворотку он знает, тут соврал. Но давать никому ее не давал, это правда. Кофе кому сделать?

От кофе никто не отказался, и Даня включила чайник.

— Погоди, — Богданов в задумчивости почесал нос, — с чего ты взяла, что он соврал про сыворотку?

— Как всегда, — недоуменно обернулась Даня. — Почуяла.

— Та-ак, — Богданов медленно встал, упершись ладонями в стол, и уставился на девушку, — то есть, ты почуяла, что он врет?

— Ну.

— Данька, оставь чайник в покое!

— Да что случилось-то?

Даня, вопреки приказу, закончила заваривать кофе, и переставила кружки на стол.

— Саш, ты лучше сядь, — настороженно попросила она Богданова, который стоял, прикрыв глаза.

— Что?

Очнувшись, он сел, отпил глоток, и, поморщившись, досадливо сообщил:

— Данек, так ты меня давно не огорчала.

— Чего ты, — девушка с обидой посмотрела на Богданова, и глаза ее стали как у раненного оленя, несправедливо обвиненного в смерти гончих. — Я ж все правильно сделала. Что мне, замуж за Аркашку идти лишь бы тебя порадовать?

Глаза девушки наполнились слезами, рука дрогнула, и Игорь почти поверил в ее искренность, но более знающий Богданов только сахар в кружку бросил, и посоветовал:

— Ты голову включи. Тебя может обмануть кто угодно, кроме сущностей.

— Вовсе ни кто угодно, — для порядка возразила Даня.

— Даже говорящий попугай может, — безжалостно добавил Богданов, — и вдруг ты чувствуешь, что Аркадий врет, и при этом не делаешь никаких выводов.

— Да брось ты. Хочешь сказать, что Аркаша сущность? Так это бред полный. Просто я его хорошо знаю, вот и все.

— Ты и меня хорошо знаешь, но обмануть тебя раз плюнуть.

— Когда это ты меня обманывал? — удивилась Даня.

— Не важно. Могу я продолжить? Спасибо.

— А ты почему его не унюхал? — опять перебила Даня.

— Потому, что после ранения я ни разу, — для большей убедительности Богданов пристукивал карандашом по столу, — подчеркиваю, ни разу, не видел его без Ярослава Викторовича. Это ты с ним по кино бегала.

— А ты прохлопал сущность, — парировала Даня.

— А вы оба ненормальные, — встрял Игорь — Чего мы сидим? Надо бежать и арестовать этого Аркадия!

— Саш, прикинь, и после этого заявления мы, оказывается, ненормальные, — хмыкнула Даня и обратилась к коллеге, снисходительно глядя сверху вниз, что было непросто, учитывая разницу в росте. — Игоречек, на каком, позволь спросить, основании, мы должны арестовать Аркашу? На том, что он, оказывается, сущность? Или что соврал про сыворотку?

— Лучше за то, что является конкурентом Игорька, — насмешливо подсказал Богданов и посерьезнел. — Теперь помолчите, мне подумать надо.

В кабинете слышалось только хлюпанье, когда кто-нибудь прихлебывал кофе, да жужжание заблудившейся мухи. Затем к звукам примешалась тихая музыка из наушников на Данином столе и клацанье кнопок клавиатуры — замаявшись сидеть без дела, Игорь вернулся к работе.

— Ерунда какая-то, — пробормотал он. — Что за дело о похищении земли из огуречного дерева?

— Это было мое дерево, — рассеянно пояснил Богданов и с чувством добавил, — и я очень огорчился, когда оно сдохло. Заодно повысили раскрываемость.

— Ага, списали на хулиганку и закрыли дело в связи со смертью обвиняемого, — поддакнула Даня. — Богдан его уголовным кодексом зашиб.

— Живое существо? — опешил Игорь.

— Редкую скотину, — поправил Богданов. — Вон, в тумбочке посмотри.

Бросившись к тумбочке, Игорь распахнул дверцу и отпрянул. На нижней полке, в трехлитровой банке с формалином, красовался странного вида червь, свернувшийся в клубок. Отдаленно он напоминал дождевого, но был пропорционально толще раза в три, длинною в полметра, украшен между кольцами бахромой, и голова щеголяла выступающими узкими челюстями и высунутым тонким языком.

— Дрянь какая, — с чувством выдал Игорь.

— Согласен, — кивнул Богданов. — И он угробил дерево, которое я два года выращивал, даже поливал почти регулярно. Вон там жил.

Проследив, куда указывает Богданов, Игорь увидел в углу, на стыке стены и пола, светлое пятно.

— Может, это мышиная нора? — с надеждой спросил он.

— Ага. Мышь — архитектор, — серьезно подтвердила Даня.

Пятно было круглым, словно нарисовано циркулем, и диаметром сантиметров десять.

— У него слюна едкая, бетон разъедает, и он его жрет. Потом начинает потреблять землю из чужих цветов, в которые некоторые всю душу вкладывают.

— Маловато отверстие, — тяжело сглотнув, заметил Игорь.

— Он же как червяк, сжимается и…

— Отжимается, — перебил Богданов. — Работать сегодня будем? Игорек, разобьешь банку, будешь сам потом ловить.

— Он что, живой? — воскликнул Игорь, быстро прикрыв дверцу.

— В спячке, — досадливо отозвался Богданов.

— Но, по определению, сущности разумны.

— По определению, они образуют симбиоз с людьми, а я не хочу такого симбиоза. Слушай, ты достал.

— А почему ты его биологам не сдал? — не отставал Игорь, вернувшись на свое место.

— Я пытался. Сказали — мутация дождевого червя, в кунскамере такой уже есть.

— Может, в самом деле мутация? Его ведь на кровь не проверишь.

— Да плевал я на его видовую принадлежность! — вспылил Богдан и решил нейтрализовать назойливого сотрудника. — Значит так. Игорек, беги к экспертам, падай на колени и бей земные поклоны, но мне нужны результаты. Будут орать, говори, что у нас два убийства, да еще третье назревает.

— Чье? — испуганно спросил Игорь.

— Твое, черт возьми! — потерял терпение Богданов. — Данька, объясни ему, пока меня за убийство не посадили!

— Состояние аффекта, я свидетель. Игорек, без обид. Ты того, требуй сравнить образцы крови со стены на стройке.

— С чем сравнить?

— С чем, Богдан? — переадресовала вопрос Даня.

— С тем, что ты принесешь из квартиры Розенталей. Придумай что-нибудь, соври, что завтра навестить Аркашу едешь, и принеси образцы его ДНК. Так что топай на охоту.

— Значит, Аркаша под подозрением? — уточнил Игорь.

— Просто других нет, — признался Богданов. — Не хочется его подозревать, если честно.

Даня умчалась, а вот Игоря Богданов задержал.

— Успеешь. Давай, подумай, если это Аркаша, то для чего ему оно надо.

— Ну как для чего, он мог охотиться на сущностей, как и ты.

— Я не охочусь. Я расследую дела, не попадающие под стандартные определения.

— Может, он для отца силы копит? Помнишь, ты говорил, что Ярославу Викторовичу предлагали кафедру в Москве и контракт в Израиле, но пришлось отказаться — привязка к месту.

— Помню.

— Он действительно умрет, если уедет? — осторожно спросил Игорь.

— Не знаю, — честно признался Богданов, почесав затылок. — Через месяц после отъезда из города начинается упадок сил, потеря способностей, головные боли, апатия и обострение астмы.

— Возможно, Аркадий просто хочет, чтобы отец мог свободно передвигаться, — предположил Игорь.

— Ставочка высоковата, — заметил Богданов. — Ты же видел этого парня, он рос на легендах про короля Артура, былинах о русских богатырях и прочей мути. Вот если бы Ярославу Викторовичу грозила скорая и безвременная кончина, тогда другое дело, тут не до принципов. Сам знаешь, в падающем самолете атеистов не бывает, — выдал Богдан житейскую мудрость. — И потом, Аркаша и убийства как-то не вяжутся, если только по незнанию.

— Но ведь ты проверяешь его причастность, — напомнил Игорь.

— Да я бы и твою проверил, вот только у тебя алиби, так что не будем тратить время, — с нарочитой серьезностью заявил Богданов, с удовольствием наблюдая, как у Игоря вытягивается лицо.

Как раз в этот момент явилась Даня.

— Ты какого черта здесь делаешь? — осведомился Богданов.

— Работаю, — удивленно ответила Даня, и сообразила, что имелось ввиду. — А, ты про образцы? Вот это подойдет?

Она вынула из сумки небольшую пластиковую бутылку, упакованную в пакет.

— В палате у Аркаши взяла, хотела выбросить по дороге. Он точно из нее пил.

— И где ты шаталась все это время?

— За сигаретами сбегала, — как ни в чем не бывало ответила Даня, демонстрируя вынутую из кармана пачку.

— Как же вы меня достали, — с чувством проговорил Богданов, и, спасаясь от подчиненных, сам отправился к экспертам, бить земные поклоны и выпрашивать сравнительный анализ хотя бы группы крови и резуса, раз на ДНК не согласятся.

— Представить Аркашу преступником тяжело, — глядя ему вслед заявила Даня.

— Маньяки всегда похожи на обычных людей, — напомнил Игорь. — На кого меньше всего думаешь, тот и маньяк.

— Да? — Даня по-новому взглянула на Игоря и отодвинулась.

— Ты чего?

— Да так, — пожала Даня плечами. — На то, что ты маньяк в жизни не подумаешь, а вот если припомнить, то убийства начались с твоим приходом. Я лучше за своим столом посижу, и учти, все в отделе знают, где я, и, если что, ты станешь первым подозреваемым.

— Да иди ты, — обиделся Игорь.

— Ладно, не обижайся, — засмеялась Даня, но для Игоря дурацкая шутка стала последней каплей.

Он демонстративно уставился в монитор и застучал по клавишам.

— Игорек, хватит дуться, ты так клавиатуру сломаешь, — предупредила Даня, спустя пару минут.

— Отстань, — бросил Игорь.

— Обиделся, — констатировала Даня. — Ладно, хочешь, расскажу, как с Богданом познакомились?

— Ну, — Игорь поднял голову и настороженно посмотрел на девушку.

— Так вот, — устраиваясь в кресле поудобнее, начала Даня, — нас в помете шестеро было, и всех сложили в коробку, прикрепили записку, «отдаем в любые руки», и оставили около зоомагазина. Тут как раз мимо ребята из ОВД проходили, меня взял Богдан, а остальных пришлось утопить.

Еще на середине истории лицо Игоря окаменело, но он мужественно выслушал весь бред до конца.

— С меня хватит — решил он, едва Даня закончила печальную повесть. — Не хочешь нормально общаться — твое право. Ты свой бред Богдану рассказывай. Поняла? «Э, брат, это старая история, ты что, ее действительно не знаешь?» — глумливо передразнил он,

Теперь замерла Даня, и равновесие было восстановлено — они друг с другом не разговаривали, молча просматривая сводки, печатая отчеты, и лелея душевные раны, так что Богданов вернулся в кабинет, наполненный рабочей атмосферой.

— Где кровь? — спросил он, осмотрев сотрудников.

— Будет, — сквозь зубы пообещал Игорь.

— Брось, — не поверил Богданов. — Данька просто так не убьет. Поверь, ты ее до такого не доведешь, тут опыт нужен.

— Он способный, — процедила Даня.

— В отличие от тебя, — парировал Игорь.

— Зато я нашла три зацепки, а ты, такой умный, в пролете.

— Хватит, — резко велел Богданов, усаживаясь за свой стол. — Данька, ты чем юношу достала?

— Зоомагазином, — глядя в сторону, призналась Даня.

— Хоть бы что новое придумала, — укорил ее Богданов. — Ты, Игорек, зря обижаешься, я ведь предупреждал, что она врет часто и бездарно. Давай, выкладывай, что там за зацепки.

— Скорее версия, — поправилась Даня. — Во-первых, Аркаша скрывал, что он сущность, так как боялся потерять знакомство с нами, а папе не говорил, так как на его фоне он кто угодно, только не сущность.

— Очевидно, — досадливо поморщился Богданов.

— Во-вторых, — проигнорировала его высказывание Даня, — в образце, взятом на стене стройки, помимо крови Васнецова и сущности есть еще одна, не Аркашина, группа не совпадает.

— Хорошая зацепка, — скептически хмыкнул Игорь. — Сообщи ты раньше, что пришли результаты, вывод мог сделать любой.

— И какие же выводы ты сделал? — ехидно осведомилась Даня.

— Что, помимо сущности и Васнецова, есть еще один человек, — снисходительно ответил Игорь. — И ты скрыла информацию.

— А ты не удосужился просто проверить почту.

— Зато я сразу докладываю свои выводы, — не остался в долгу Игорь.

— Потому что у тебя их полторы штуки, да и те тупые.

— И кто этот третий? — перебил их Богданов.

— Это очевидно, — хмыкнула Даня. — Пусть вон тот умник скажет.

— Данька, я тебя убью, — предупредил Богданов.

— Фигу, я шибко ценная. Так что, Игорек, есть версии? Я к тебе, как к самому умному обращаюсь.

— Элементарно, — бросил Игорь, в голове которого не было ни единого проблеска. — Некто помогал делать грязную работу.

— Отлично, — деланно восхитилась Даня. — И кто этот некто, на которого не упало даже тени подозрения, и который, зная об экспериментах Васнецова, вполне способен продолжить пакостить?

— Да кто угодно! Надо проверить круг его знакомых, и выяснить.

— Или наведаться к племяннику, и поинтересоваться, не его ли рук это дело, — снисходительно закончила Даня. — Он мог продолжить семейный бизнес, просто чтобы отвести подозрения от дяди. Дядя не колдует, а колдовство имеется. Все, считай алиби.

— Егор? — уточнил Богданов, так как Игорь, стукнув себя по лбу от осознания собственной некомпетентности, сидел тихо.

— Ну да, он. Сам подумай, колдуны друг с другом не общаются, у них конкуренция, а лишнюю кровь нашли в самом главном месте — на верхушке. Значит, человек знал, куда ее поместить с наибольшим эффектом.

— Егор с нами на эту тему разговаривать не станет, — пришел в себя Игорь. — Тем более что допрашивать несовершеннолетнего без родителей или опекунов мы не имеем права.

— Какой допрос? — удивился Богданов. — Ты просто с ним по-дружески побеседуешь, на правах старого знакомого.

— Он не станет со мной разговаривать, — повторил Игорь. — Парень не дурак, поймет, что под дядю копают.

— Придумай что-нибудь, — веско велел Богданов.

— Давайте вызовем спецназ, — неожиданно для себя предложил Игорь. — В самом деле, ведь для нашего отдела наверняка положен спецназ. Охотники на вампиров, ловцы духов и приведений в бронежилетах, с пистолетами, наполненными святой водой, — он осмотрел коллег, и невинно поинтересовался. — Что, не положено?

— Нет, — отрезал Богданов. — Теперь к делу. Ты, Игорек, отправишься проверить оставшийся контингент, причем в одиночку. Понял?

— Какой контингент?

— Вот этот, — Богданов достал из стола список и протянул Игорю. — Тут три тетки и два мужика, признанные колдуны, экстрасенсы и прочая фигня. У них сейчас пик активности — осеннее обострение, все дела, вот пойдешь, и побеседуешь, как они себя ведут, чем занимаются, знают ли о занятиях Васнецова, хотя это вряд ли, и уточни, что там с налогами.

— Какими налогами? — окончательно растерялся Игорь.

— Они у нас как индивидуальные предприниматели зарегистрированы, — охотно пояснил Богданов, — вот и проверишь отчетность. Особое внимание налоговым декларациям за последние пять лет, там штампик и подпись должны стоять.

Для большей доходчивости он пристукнул невидимым штампом воображаемую декларацию и опять посмотрел на Игоря ничего не выражающим взглядом.

— Задание доступно?

— Ты шутишь, да? — воскликнул Игорь. — Или это месть за охотников на привидений?

— А кого посылать? Даньку? Так она боится.

— Я не боюсь!

— Чегой-то? — в упор глянул Богдан. — А кто в прошлый раз говорящего черепа испугался, словно в жизни слова «диктофон» не слышал? Даня у нас поедет проверить точки, где, согласно словам моего соседа по даче, регулярно появляются неопознанные разноцветные существа, тырящие его водяру. Заявление имеется.

— Саш, ну хватит! — взмолилась Даня.

— Что значит «хватит»?! Или ведите себя как положено, или я вас сгною в этих профилактических визитах! — взвился Богдан.

— Да мы просто…

— Смолкни. Значит так, еще раз решите поцапаться и поострить, пишите рапорта и выясняйте отношения на вольных хлебах, а моя нервная система должна быть в безопасности. Все, это последнее предупреждение. Даня, тебя тоже касается, достала со своими шутками. Будешь вон, в соседнем отделе с трудными малолетками работать.

— Он серьезно? — одними губами спросил Игорь.

Даня со знанием дела кивнула, и очертила круг вокруг головы, изображая нимб, и пару раз взмахнула ладонями, как крыльями, явно давая понять, что лучше вести себя ангельски, пока не вышибли из отдела.

— Теперь по делу, — продолжил Богданов, не обращая внимания на пантомиму. — У нас вырисовывается слабо подозреваемый Аркаша…

— Богдан, — смиренно позвала Даня. — Если я докажу, что Аркаша там был или не был, мы с Игорьком будем реабилитированы?

— Не понял? — поморщился Богданов.

— Давай, ты перестанешь на нас злиться, а мы выдвинем блестящую идею.

— Торгуешься? — зло спросил Богданов и Игорь похолодел.

— Восстанавливаю равновесие, — быстро сказала Даня. — Нам ведь что нужно для следствия? Просто узнать, Аркаша это или нет. Анализ, если что, пойдет в суд, а узнать неофициально, просто для следствия, можно у Елены Ивановны. Вдруг она душу и по другой органике, кроме крови, чует.

— Предлагаешь отобрать бутылку у экспертов? — осведомился Богданов.

— Нет. У меня тут вот, — Даня пошарила в кармане и вытащила носовой платок, брезгливо держа его двумя пальцами.

— Ты что, у него платок сперла?

— Просто одолжила, — поправила Даня. — Я потом постираю и отдам. В чем проблема?

— Ни в чем, — смирился Богданов и встал. — Ладно, поехали, заодно познакомлюсь с этой Еленой Ивановной. Игорек, а ты по адресам. Декларациями после следующего косяка займешься, а пока поспрашивай, не появилось ли конкурентов, колдуны друг на друга охотно стучат, чтоб хлеб не отбивали. И про Васнецова расспроси. Все, молодежь, по коням.

Их визиту Елена Ивановна слегка удивилась. Накануне Игорь с Даней, утром Игорь, теперь Даня с Богдановым. Это становилось похоже на паломничество. Вдобавок на лестнице столкнулись с Шатуновым, и он быстро юркнул обратно в квартиру, с грохотом захлопнув дверь.

— Очень рада с вами познакомиться, Александр Сергеевич, — искренне произнесла старушка, провожая гостей на кухню. — Много о вас слышала.

Она хотела налить чаю, но Богданов вежливо отказался.

— Вы уж извините, мы всего на минуту. Можете помочь органам и проверить, кому принадлежит вот это?

Он протянул платок, Елена Ивановна удивленно посмотрела на скомканную ткань, и взяла ее в руки.

— Полагаю, надо определить, не принадлежит ли это сущности, и сравнить с тем, что с утра приносил ваш сотрудник? — осведомилась старушка.

— О-па, — приободрился Богданов. — Скажите, а вы вместо моих долбоносиков поработать не хотите? Бесплатный проезд, прибавка к пенсии и обходительное начальство.

— Я подумаю, — кивнула Елена Ивановна, хитро глянув на насупившуюся Даню.

Она поднесла платок к носу, принюхалась, подцепила зубом нитку и проглотила ее.

— Сущность, само собой, но… не столько слабовыраженная, сколько своеобразная. По поводу причастности, нет, не он, — вынесла Елена Ивановна свой вердикт, и Богданов, против воли, облегченно выдохнул.

— Спасибо. Так мы пойдем?

— Александр Сергеевич, — остановила его Елена Ивановна, — мне нужна плата.

— Да, конечно, — спохватился Богданов, — что вы хотите?

— Шарик. Он принадлежит вам, и я его хочу.

— Кстати о шарике, вы откуда про него знаете?

— Это моя работа. Не хотела признаваться в своем знании, но подобные вещи случаются довольно редко. Поверьте, я прошу его просто для коллекции. У меня он будет в большей безопасности, чем у вас. Хотите, я вам покажу свои экспонаты?

— Много их? — против воли заинтересовался Богданов.

— Восемнадцать. От наперстка до серебряного кулона. Так отдадите? Взамен обязуюсь определять любую сущность или душу, пока требуются мои услуги.

— Пойдем мы, — помолчав, решил Богданов, и, вытолкнул впереди себя Даню, тщательно следя, чтобы оставаться между ней и Еленой Ивановной.

— Во дает, — выдохнула Даня, оказавшись на улице, и подозрительно глянула на Богданова. — А ты точно не отдашь? Такие консультанты на дороге не валяются. И потом, она хранить умеет, а ты потерять можешь, сам говорил.

— Отдам, когда окончательно достанешь, — пообещал Богданов, — пока можешь сесть в машину и начать думать.

— О чем?

— О смысле жизни, или о том, кто стоит за двумя убийствами. Выбор за тобой.

Заведя машину и вырулив на магистраль, Богданов бросил подозрительный взгляд на задремавшую, как ему показалось, Даню.

— Ау, о чем думаешь?

— Чего? — встрепенулась Даня и потерла лицо руками. — Да чего тут думать, есть два трупа, человек, подкупивший Захарова и колдун Васнецов. Некто забирает жизнь у Вани и Володи, пытается убить Илью Егоровича, и еще бог знает кого, переделав знак, нанесенный Васнецовым. Все, факты закончились раньше, чем зарплата. Давай в кафешку заедем.

— Обойдешься, — решил Богданов и поинтересовался. — Теперь скажи мне, умная девочка, каким же образом этот Некто смог перенаправить символ на себя? Сущность не колдует, а Егор, если это он, вряд ли станет пакостить дяде, помогая неизвестно кому.

— Поймаем и спросим, — оптимистично предложила Даня.

— Тебе бы сказки писать, — хмыкнул Богданов и отстал до самого отдела.

Молча пройдя в кабинет, оба сели за столы, и занялись текучкой.

— Саш, — подала голос Даня через несколько минут.

— Ну, — хмуро отозвался тот.

— А что ты надумал? — вкрадчиво спросила девушка.

— Ничего.

— Саш, — виновато протянула Даня, и потупилась, словно признавалась в преступлении, — ты только что губу закусил, а потом подбородок почесал. Ты всегда так делаешь, когда до умных мыслей доскребся. Так что надумал?

Под весом аргументов Богданов сдался и, ухмыльнувшись, пообещал.

— Игорек придет — скажу. Чтоб дважды не повторять. Тебе кофе заварить?

Когда явился уставший Игорь, в кабинете царила тишина. Богданов сражался со вселенским злом и одолел шестой уровень, а Даня, подперев щеку, лениво листала на мониторе фотографии с места преступления.

— Как съездил? — осведомился Богданов, не отвлекаясь от своего занятия.

— Нормально, — Игорь пожал плечами, и устало опустился на стул. — Все в порядке, люди работают, налоги говорят что платят, знак никто не опознал, про Васнецова знать не знают, они провиденьем не занимаются, и он им не конкурент. А у вас что?

— У Саши озарение, — быстрее всех заявила Даня, — и сейчас он нам расскажет, как именно поменялся знак… Богдан!

Крик не успел стихнуть, как Богданов уже был возле Даниного стола, прикрывая девушку.

— Где? — выкрикнул он, оглядывая кабинет, в котором и собаке спрятаться было трудно.

— Кто где? — отпрянула Даня.

— Ты чего орала?

— Тут вот, — доходчиво объяснила Даня, опасливо поглядывая на Богданова, и указала на монитор.

Быстро оглянувшись на Игоря, который деликатно уставился в потолок, Богданов с большим чувством отвесил Дане несильный, но очень обидный подзатыльник, доходчиво предупредив больше не орать,

Поскольку Даня, потерев затылок, теперь преданно смотрела на Богданова, тот смирился. Не бить же ее, в самом деле.

— Ладно, что у тебя? — обреченно спросил он.

— Вот, — победно возвестила Даня, чуть повернув монитор.

На нем красовалась фотография со стройки. Игорь подошел ближе, внимательно посмотрел, но, помимо разрисованной стены, груды мусора и зеленой поросли, пробивающейся у стыка стен, ничего не увидел.

— Тебя крапива так напугала? — хмыкнул Игорь.

— Точно! — довольно согласилась Даня, и гордо повернулась к Богданову. — Я же говорила, что он глазастый.

— Не понял.

— Да вот же, вот, — Даня настойчиво указывала на какую-то траву в кадре и досадливо поморщилась. — Какие вы.

Поняв всю тщетность своих попыток объяснить, девушка покрутила колесико мышки, и снимок увеличился.

— По-прежнему крапива, — констатировал Игорь, переглянувшись с Богдановым.

Сообразив, наконец, что коллеги очевидных вещей не понимают, Даня решила пояснить.

— На дворе, как бы, сентябрь. Вторая декада. Такая крапива появляется в мае. Даже при аномальном тепле, вот такие белые цветочки на ней появиться не могут, — увидев, как вытягиваются лица оперативного состава, добрая девушка тут же подсластила пилюлю. — Но давайте, на всякий случай, спросим у ботаников. Все-таки глобальное потепление, все дела.

— Мы не у ботаников спросим, — проговорил Богданов, не сводя взгляд с монитора, — а у кого?

— У Валентины Юрьевны Лебедевой, — занудным голосом протянула Даня.

— Точно, — вздохнул Богданов. — И, поверь, мне к ней ехать хочется не сильнее, чем тебе к Аркаше.

Он подошел к столу, и, покопавшись в записной книжке, набрал рабочий номер Лебедевой. Узнав, что у нее выходной, позвонил на домашний, и не получил ответа.

— Странно, — пробормотал Богданов.

— Попробуй на мобильник, — посоветовала Даня, наблюдая за его попытками.

— Уже, и это не к добру, — рассеянно отозвался Богданов, кладя трубку, и двинулся на выход, велев на ходу. — Даня, бери свой чемодан и за мной.

— У нас постановления нет, — напомнила Даня, устремляясь следом.

— У нас времени тоже нет, — отозвался Богданов, не сбавляя хода.

Последним в машину запрыгнул Игорь.

— Да вы что, издеваетесь? — взвился, обернувшись Богданов. — В отделе работы мало? Ходите за мной как утята за мамкой! Ладно Данька, она нынче за эксперта, а ты-то куда?

— Я буду тыл прикрывать, — решил Игорь. — И потом, приказа остаться не было.

Через полчаса все трое топтались перед квартирой загадочной Валентины.

— Данька, — шепотом спросил Игорь, пока Богданов, чертыхаясь и озабоченно поглядывая на звонок давил кнопку, — что она за сущность? Она же сущность?

— Еще какая, — согласилась Даня, наблюдая, как начальство, устав от борьбы со звонком колотит в дверь. — У нее пальцы зеленые.

— В смысле?

— От ее пальцев все расти начинает, в разумных приделах, конечно. Даже если стул деревянный в землю воткнет, то и он начнет цвести и пахнуть, — торопливо пояснила Даня, и, жестом пресекла дальнейшие вопросы, так как Богданов, устав от борьбы с дверью, повернулся к ним.

— Что стоим? — зло спросил он. — Забыли, как действовать?

Повернувшись к соседской квартире, Даня нажала звонок.

— Откройте, полиция! — довольно пискляво проорала она.

Дверь приоткрылась, и в щель высунулось удивленное лицо соседки.

— Простите, кто? — уточнила женщина.

— Полиция, — обреченно подтвердила Даня, оглянувшись на Богданова с Игорем.

Оба достали удостоверения и с самым серьезным видом продемонстрировали их женщине.

— И вы тоже из полиции? — удивленно спросила женщина Даню.

— Да.

Ее пихнули в спину, и девушка, найдя, наконец, удостоверение в нагрудном кармане, показала его женщине.

— Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели вашу соседку? — строго спросила она.

— Часа полтора назад, — ответила женщина. — Валечка в магазин ходила, я ее попросила захватить мне кое-что из продуктов. У меня ребенок приболел, оставить не могу.

— То есть, — солидно уточнила Даня, — Валентина Юрьевна занесла вам продукты и прошла к себе?

— Да, — кивнула женщина.

— Точно к себе?

— Девушка, куда еще она пойдет с такими сумками?

— Спасибо.

— И вы уверены, что после этого она не выходила? — встрял Игорь.

— Нет, не уверена, но обычно Валечка в это время за цветами ухаживает, у них режим, — начиная терять терпение, заявила женщина. — Теперь извините, мне пора.

— Спасибо за помощь, — вежливо поблагодарил Богданов, и, едва соседка закрыла дверь, припал ухом к замочной скважине, дав знак соблюдать тишину.

— Так и есть, — шепнул он своим, — звонит кому-то, скорее всего Лебедевой, предупредить об интересе полиции.

— И как? — нетерпеливо спросил Игорь.

— Никто трубку не берет, — подслушивая под второй дверью, как в квартире надрывается телефон, отозвалась Даня.

— Может, не хочет, чтобы беспокоили? — предположил Игорь.

— У Лебедевой АОН, не хочет с нами общаться, не надо, но на звонок подруги должна ответить, — наскоро пояснил Богданов и повернулся к своим. — Что стоим? Давайте, звоните участковому.

Через пятнадцать минут к присевшим на ступеньки сотрудникам полиции присоединились участковый, слесарь из управляющей компании и двое понятых.

Замок был, что называется, от честного человека. На вскрытие ушло не более двух минут, и вскоре дверь гостеприимно распахнулась.

— Валентина Юрьевна! — позвал с порога Богданов. — Вы дома?

Ответом было молчание, и, едва прошли в комнату, стало ясно почему. Один из понятых вскрикнул, второй едва не удрал, а Богданов с чувством выругался, глядя на тело хозяйки квартиры, мирно висевшее под люстрой, привязанное за шею.

Он подошел, проверил пульс, и констатировал его отсутствие.

Перерезав веревку и аккуратно опустив тело на ковер, Богданов обернулся к своим.

— Так, молодежь, варежки надели?

Даня кивнула, вовсю щелкая фотоаппаратом, стараясь запечатлеть полную картину смерти, а Игорь, вооружившись ручкой, приготовился вести протокол. Вскоре прибыли медики, подтвердили отсутствие жизни в отдельно взятом теле, заявили, что причиной стала асфиксия, скорее всего самоубийство, странгуляционная борозда всего одна, и что тело мертво не более полутора часов, после чего увезли труп на вскрытие.

— Слышь, Петрович, — догнав патологоанатома на лестнице, начал Богданов, смущенно потирая лоб, — можешь побыстрее как-то ее препарировать?

— У меня из убойного два трупа, — строго отозвался Петрович.

— А это третий труп за две недели, просто серия какая-то, — виновато признался Богданов, — Бес мне шею свернет.

— С тебя причитается, — снисходительно ответил Петрович.

— Само собой, — обрадовался Богданов. — Тебе пузырь или на бильярде отыграться?

— Разберемся. Завтра присылай Даню за предвариловкой.

Богданов вернулся в квартиру, где полным ходом шла работа. Игорь, высыпав на газету содержимое ведра, тщательно исследовал мусор, Даня, закончив фотографировать, обследовала ящики комода, а участковый, вместо Игоря, строчил протокол.

В комнате царил полумрак из-за цветов в горшках, выстроившихся рядами вдоль окон. Развесистые тропические растения прятали в своей тени особо нежные экземпляры, и цвело в этой квартире все, что только могло в потенциале цвести.

После обследования ящиков Даня, с опаской, приблизилась к домашним джунглям и методично, палочкой, проверила, не спрятано ли чего в горшках. Затем украдкой отломила побег огуречного дерева и сунула в карман.

— Господа понятые! — позвал из кухни Игорь. — Прошу вас пройти сюда. Обратите внимание, — продолжил он, едва нарисовались понятые, — в мусорном ведре обнаружены два пакетика чая, две пустые банки из-под пива, одна банка из-под кока-колы, упаковки от колбасной нарезки, пакетик от чипсов и коробка от пирожных, — тут он присмотрелся и уточнил, — эклеров. Шесть штук.

— Данек, — окликнул Богданов усердно роющуюся в земле девушку.

— Что?

— А парень-то растет, — довольно сообщил Богданов. — Видала, как он на протокол участкового припахал?

— Ты вылитый Макаренко, только без очков, — рассеянно отозвалась Даня, вернувшись к прежнему занятию.

— Во-во. Ты стол осмотрела?

— Мельком. Повторить осмотр?

— Копайся там, — велел Богданов, — я сам.

— Зря, нет там ничего, — вздохнула Даня. — Бумажки, покрытие для письма, письменный прибор и две наклейки с котятами. Может, шкафом займешься?

— Не учти отца как мать любить, — огрызнулся Богданов и направился к столу.

Некоторое время было тихо, только понятые сопели у дверей, да участковый откровенно зевал. Еще было слышно, как на кухне лейтенант Князев обследует содержимое холодильника.

— Господа понятые, — неожиданно ровным голосом позвал Богданов, — прошу обратить внимание на следующую деталь.

Подождав, пока понятые подойдут ближе, он откинул покрытие для письма и указал пальцем на записку. Быстро подскочившая Даня прочитала раньше всех и заорала.

— Лейтенант! Сюда, быстро!

Игорь проявил похвальную оперативность, и оказался в комнате через пару секунд. Он подоспел как раз к моменту, когда Даня фотографировала заинтересовавший объект.

— Не дергайся, Игорек, — сдержанно посоветовал Богданов, — это просто записка.

Прочитав текст, Игорь обомлел. Ровным красивым почерком на листе бумаги, вырванном из блокнота, были начертаны последние слова покойной.

«Дорогой Александр Сергеевич», — гласила записка, — «простите меня, я так больше не могу. Искренне надеюсь, что мой опрометчивый поступок никак не скажется на Вас, и Вашей работе». Подписи не было.

— Значит самоубийство? — выдавил побелевший Игорь.

— Спятил? — обернулся на него Богданов. — Записка спрятана, подписи нет, в мусоре валяются свидетельства, что у Лебедевой было два разных посетителя. Какое самоубийство? Как минимум доведение до самоубийства. Я так думаю.

— С чего ты взял, что два разных?

— С того, что она питалась исключительно здоровой пищей, значит, пиво и кола принадлежат не ей. А человек, который пришел пивка хлопнуть, вряд ли принесет с собой колу.

— А кому адресовано письмо? — уточнил Игорь. — Не тебе ведь?

— Мне, — помолчав, признался Богданов. — Дама была неуравновешенной, с богатой фантазией, навыдумывала себе всякого, и начала строчить послание. Тут пришел посетитель, его она впустила добровольно, так как следов взлома нет, а что было дальше, узнаем в процессе.

— У тебя с ней что-то было? — спросил Игорь, отступив на шаг.

— Нет, конечно, — зло отозвался Богданов, терявший время на тупые оправдания. — Просто дамочка с приветом была, у нее в местном психдиспансере история болезни размером с «Войну и мир». Когда познакомились, она свидетелем по одному делу проходила, выпила со мной кофе, решила сделать героем своего романа а я отказался. Валентина Юрьевна не отступала, и придумала себе несчастную любовь. Бред, в общем.

— Бред не бред, а записка адресована тебе. О черт, Богдан, тебя же теперь отстранят!

— Да не отстранят меня! — вспылил Богданов. — Вы здесь закончили? Тогда марш в отдел. Господа понятые, прошу всех расписаться в протоколе.

Он чуть задержался, а его сотрудники тем временем ждали возле машины.

— Все равно не пойму, почему Богдан отстранения не боится? — тихо проговорил Игорь.

— С какой стати? — удивилась Даня, опираясь локтями на капот и затягиваясь сигаретой. — Даже если докажут, что записка адресована ему, это доказывает только то, что Лебедева писала признание. И не любовное, как могли подумать некоторые, — она чуть повысила голос в ответ на смешок Игоря, — а признание в присутствии на месте преступления. А это мы и без нее знали. Интересно, на кой черт ее туда занесло?

— Так почему не дописала? — настаивал Игорь, пропустив вопрос мимо ушей.

— Ты что, издеваешься? — рассердилась Даня. — Лебедева пишет записку, слышит звонок, прячет записку, идет открывать, проводит гостя на кухню, там они пьют чай, пиво, колу, нужное сам подчеркнешь после экспертизы. У них происходит разговор, он уходит, она кончает с собой.

Тут Даня, выбросив окурок в урну, схватилась за горло, высунула язык и театрально захрипела, изображая удушение.

— Хватит кривляться, — досадливо попросил Игорь.

— Зануда, — парировала Даня.

— Все равно не понял…

Договорить он не успел, так как над ухом раздался громкий голос подошедшего Богданова.

— Сплетничаем? Начальство обсуждаем?

— Дело раскрываем, — огрызнулась вздрогнувшая Даня. — Богдан, я тебя сто раз просила так не делать!

— Работаете, это хорошо, — одобрил Богданов, хлопнув подчиненных по плечам. — Ладно, поехали. И настоятельно рекомендую раскрыть убийства до того, как весть о последнем домчится до Беса. Он за нашу оперативность огребет от начальства, я от него, вы от меня.

— Логично, — подумав, признала Даня.

— Не огребем, — подал голос Игорь, усаживаясь на заднее сиденье. — Ты нас всех угробишь задолго до того.

— Хамит, — заметил Богданов, и резко вырулив со стоянки, принялся за инструктаж личного состава, не забывая поглядывать на дорогу. — Значит так, за сегодня вы должны пробить все звонки потерпевших, и переговорить с Егором Васнецовым. Все понятно?

— Мы не успеем, — ошарашенный объемом работы предупредил Игорь.

— Успеете, если перестанете ходит как влюбленная парочка и разделитесь, — отрезал Богданов. — Данька, ты чего молчишь?

— Думаю, — призналась Даня, ковыряя торпеду.

— Похвально, — одобрил Богданов и хлопнул ее по рукам. — Что надумала?

— Ничего. Просто интересно, знака у Лебедевой мы не нашли, умерла она не как остальные, вдруг тут вообще нет связи?

— Кроме того, что она работала в поликлинике? — снисходительно хмыкнул Богданов и саркастически продолжил. — Тебе, похоже, табличка нужна с надписью «работаю на злобную сущность».

— В смысле? — Даня удивленно посмотрела на Богданова, и тот, выруливая к отделу, только глаза закатил.

Объяснить он ничего не успел. Доехать до отдела тоже. Девятка свернула к обочине и замерла.

— Блин, не мой сегодня день, — обреченно пробормотал Богданов и досадливо стукнул по рулю. — Да что ж такое, как сглазил кто.

— У тебя амулет, — напомнил Игорь.

— Отстань, — процедил Богданов, вглядываясь в группу людей, стоявших около отдела.

— Саш, да что случилось-то? — осторожно спросила Даня.

— Видишь вон ту телку?

Говорил Богданов тихо, явно опасаясь, что его услышат за пределами салона, и пригнулся, словно прятался.

Игорь с Даней пригляделись внимательнее. Действительно, в кольце сотрудников отдела стояла девушка лет двадцати пяти. Она явно пользовалась успехом, и, свободные от службы полицейские, в количестве шести человек, радостно добивались ее расположения. Девушка была действительно красива. Короткая юбка, конечно, придавала дополнительную привлекательность, но от длины ног отвлекал низкий вырез.

— Классная, — со знанием дела выдохнул Игорь.

— Психованная, — передразнил Богданов. — Данек, спасай, это Аллочка.

— Какая Аллочка? — не поняла Даня.

— Та самая, — обреченно пояснил Богданов.

— Вот блин!

— Не ори, услышит, — испуганно велел Богданов.

— Она тоже сущность? — поинтересовался Игорь.

— Не, — помотала головой Даня. — Она просто замуж хочет. Добивается, чтобы Богдан на ней женился, как честный человек. То есть остальные оказались нечестными, и теперь она Сашку обрабатывает. Очень настойчивая девица.

— Как же она меня нашла? — досадливо спросил в пространство Богданов.

— Удостоверение посмотрела, пока ты спал, и просто обзвонила все отделы. Та-там! Бинго!

— Делать что? — вернул ее в реальность Богданов.

— Иди, поговори, — решила Даня. — Изобрази радость встречи и жди меня.

— Справишься? — с сомнением уточнил Богданов.

— Ну, можем сказать, что ты голубой, — предложила Даня.

Она, проигнорировав ритуальный подзатыльник, порылась в бардачке, и, удовлетворенно вздохнув, выудила кольцо.

— Надевай.

— Э нет, — отпрянул Богданов и смущенно пояснил на недоуменный взгляд Дани. — Примета плохая. Надену, жениться придется.

— Надевай, говорю, и не рыпайся, — строго велела Даня, схватив его за руку и надевая кольцо на безымянный палец. — Будем надеяться, что о твоей личной жизни ребята много не разболтали.

— Ох, ты достукаешься, — проворчал Богданов, потер палец, и, взявшись за ручку двери, грозно осмотрел преданных сотрудников. — На случай, если не вернусь, все помнят, как действовать?

Получив в ответ энергичные кивки, он перекрестился, выбрался из машины и прямиком отправился к Аллочке.

— Как же он так вляпался, — сочувственно пробормотал Игорь, — да еще дважды за день. Просто мистика.

— У тебя скоро паранойя начнется, — предупредила Даня, — Вспомни, Лебедева уже двадцать лет на учете в ПНД стоит, а Аллочка просто дура, ей пофиг за кого замуж выходить, лишь бы фата, жених и прочие причиндалы. Хотя когда две бабы за день Сашке неприятности подбрасывают это действительно неспроста, вот увидишь. Так, теперь тихо. Сиди, наблюдай, можешь снять на мобилу, а когда меня номинируют на Оскара, так и быть, приглашу тебя на церемонию. Смокинг прикупи, — посоветовала она, успев за время разговора выудить из сумки косметичку и нанести боевую раскраску.

А Богданов тем временем уже дошагал до объекта и радостно распахнул объятья. Похоже, Оскара ему должны были дать раньше, чем Дане, очень уж хорошо он изобразил радость от встречи с Аллочкой. Пока Богданов любезничал с девушкой, Даня, благодаря умелому макияжу, начала выглядеть лет на пять старше и весьма агрессивно, и теперь спешила к отделу окольными тропами, по пути деловито поправляя сумку на плече.

«Совершенно случайно» подняв голову, она увидела Богданова и радостно заорала.

— Сашенька!

От такого обращения Игорь вытаращил глаза, и опустил стекло пониже, боясь пропустить хоть слово.

Тем временем Даня уже подскочила к Богданову, бросила вежливое «здравствуйте» Аллочке, добавила подозрительный взгляд и чмокнула Богданова в щеку.

— Представляешь, иду, иду, и вдруг ты! — весело щебетала Даня. — Ты не представляешь, до чего вовремя. Забыла попросить яблоки для Игорька купить, а позвонить не могу — телефон дома оставила.

Тут она нахмурилась, начисто игнорируя то, что Аллочка тоже нахмурилась и следующую часть выступления Даня успела учинить буквально за миг до грандиозной сцены. Она сама устроила сцену. Не такую грандиозную, как собиралась Аллочка, но вполне доброкачественную.

— Погоди, — воинственно начала она, — а ты почему здесь, да еще с какой-то девицей? Ты что, не забрал Игорька из садика? Забыл? — тут Даня окончательно перешла на крик, и стоявшие неподалеку коллеги поспешно отступила, боясь своим хохотом нарушить веселье. — Тебе русским языком сказали, чтоб забрал до тихого часа! Почему я одна должна обо всем думать? Он и так отца не видит! Скоро забудет, как ты выглядишь! Так ведь один раз забрать попросила, а он тут стоит, непонятно с кем болтает!

С последними словами Даня сорвала с плеча сумку, перехватила ее поудобней и огрела Богданова по плечу.

— Данечка! — заорал Богданов. — Ты чего разошлась?

Он прикрылся локтем от нового удара, и отступил на пару шагов.

— Она просто коллега! Все, уже еду, через полчаса заберу!

— Едет он! — продолжала бушевать Даня. — Игорек там уже обрыдался! Ты же обещал!

Тут вступила Аллочка. Она прихватила Даню за плечо, и развернула к себе.

— Чего надо? — грубо поинтересовалась раскрасневшаяся от физических упражнений Даня.

— Так понимаю, Саша ваш муж? — с ледяным спокойствием поинтересовалась Аллочка.

— А кто еще? Кольца не видно? Может, еще паспорт показать? — бушевала Даня. — И какое, собственно, вам дело? — тут она повернулась к Богданову. — Ты что, клинья к ней подбиваешь? Кобель!

— Вы даже не представляете какой, — мстительно процедила Аллочка. — Я ему, кстати, совсем не коллега. Я, до сего момента, считала себя его невестой.

— Что?! — взревела Даня, но Аллочка, уже отвернулась и прошествовала прочь, внимая новой порции воплей в адрес Богданова.

Едва она скрылась за углом, грянул хохот и раздались аплодисменты.

— Ты меня чуть не убила, — сквозь смех пожаловался Богданов.

— Ступай, забери Игорька, — высокомерно велела Даня, указав на машину.

— Я здесь, — помахал Игорь из окна, и с довольным видом наблюдал, как свирепо Богданов грозит ему кулаком.

— В кабинет вали! — прикрикнул Богданов. — Не то на тихий час оставлю!

Таким образом гнетущая обстановка дня была нарушена, По пути Даня скромно раскланивалась, выслушивая комплементы в свой адрес, но, стоило закрыть дверь кабинета, веселье как отрезало.

— Работаем, пчелки, — велел Богданов. — Данек, на тебе телефоны. Давай, запрашивай, сверяй, ищи, короче… Игорек, а ты перекуси, и топай искать Егора, так сказать, на правах старого знакомого. Данька, ты чего там копаешься?

— Сейчас, — отмахнулась Даня, продолжая выдвигать и задвигать ящики стола. — Я же помню, тут еще одна оставалась.

Наконец Даня с победным видом вскинула зажатую в пальцах переломанную пополам церковную свечку.

— Опять ты за свое, — проворчал Богданов, выходя на середину кабинета. — Игорек, сюда топай.

— Зачем?

Игорь торопливо отложил бутерброд и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Нам сейчас флюорографию будут делать, — хмыкнул Богданов.

Тем временем Даня отрезала часть свечи, достала зажигалку и запалила фитиль.

— Готовы?

Она подошла ближе, и принялась водить свечой перед коллегами. Сперва все было нормально, затем свеча начала потрескивать и чадить.

— Так и есть, сглаз, — удовлетворенно заявила Даня. — Или порча. Так, навскидку, не скажу. Заметьте, наведена на Богдана, а ты, Игорек, был передающим звеном, потому и амулет не сработал, от своих спасенья нет.

— С чего взяла? — удивился Игорь.

— Не видишь, как свеча чадит? Вот же, дымок параллельно полу тянется от тебя в Сашкину сторону, — мельком пояснила Даня и велела. — Замерли оба.

Покопавшись в столе непосредственного начальника, она отыскала фляжку со святой водой, набрала полный рот, растопырила пятерню, и прыснула сквозь пальцы водой прямо в лица Богданову и Игорю.

— Ты спятила? — воскликнул Игорь.

— Не груби, — предупредила Даня и деловито осведомилась. — В глаза попало? Если порча слабая, то поможет, — беззаботно добавила она.

— Но у вас, вроде, защита, — напомнил Игорь, вытирая лицо платком.

— Ага, — энергично кивнула Даня. — Потому и не сработало толком, так, проблемы на самом слабом месте. Давай рассуждать. Васнецов колдовать не может, у него метка. Все остальные колдуны общались только с тобой. Значит, порчу навели через тебя, и. сделать это мог только Егор. Тебя он не тронул, ты просто задания выполняешь, вот и навел через тебя на Сашу. Логично?

— Вполне, — согласился Богданов. — Значит, пацан у нас всерьез нарывается.

— Да вы что, шутите? — воскликнул Игорь. — Может, еще из детсада кого порекомендуете? Он же сопляк совсем.

— Насчет детсада тебе виднее, — усмехнулся Богданов.

— Не дразни его, — попросила Даня и обратилась к Игорю. — Точно тебе говорю, кроме Егора некому. Он через тебя навел порчу на человека, на которого ты злишься больше всего. Ты же был зол на Богдана, когда с ним разговаривал?

Даня не столько спрашивала, сколько констатировала, и Игорь нехотя признался:

— Вообще-то, я на тот момент ни о чем таком не думал, но вы реально достали своими шуточками. Без обид.

— Само собой, — легко согласился Богданов. — А как ты хотел? Пришел и сразу свой? Ты бы знал как над Данькой прикалывались, помер бы от сочувствия.

Он вернулся к кружке с кофе, и принялся аккуратно опускать в нее куски сахара, с удовольствием наблюдая за всплывающими пузырьками.

— Мне уже идти? — осторожно спросил Игорь, так как в инструкциях образовалась пауза.

— Что? — вскинулся Богданов. — Погоди пока. Я думаю.

— Чапай думать будет, — драматическим шепотом прокомментировала Даня через весь кабинет, и Игорь прыснул.

К счастью, Богданов ничего не заметил, в задумчивости постукивая ложечкой по краю кружки.

— Итак, у нас есть недоброжелатель Васнецов, который не может колдовать, и его верный адепт Егорушка, — подытожил Богданов. — Берем опыт недалекого юнца, нахватавшегося от дяди по верхам и все, порча готова, дядя Богдан может смело влипать в неприятности. А дяде Богдану это совсем не нравится, — задумчиво закончил он, и, прихлопнув ладонями по столу, велел. — Что ж, с телефонами я сам, так быстрее, а вы ступайте и отловите этого не в меру сообразительного шкета и тряхните его как следует, сто пудов он про знак этот знает. Все, валите, и смотрите мне, не напортачьте. Даня, с тебя спрошу.

— Чего сразу я-то? — возмутилась Даня.

— Ну, ты сотрудник опытный, а Игорька видишь, даже из садика вовремя не забирают.

— Меня с твоим приколом долго еще будут доставать? — поинтересовался Игорь, пока шли к остановке.

— Дня два, потом надоест, — со знанием дела отозвалась Даня.

— Больше так не шути, — попросил Игорь. — Смешно, конечно, получилось, но я и так новенький, а тут еще ты.

— Ладно тебе, — пихнула его локтем Даня. — Я ж не со зла, просто надо было Богдана спасать.

Тут подкатил автобус, и разговор пришлось прервать ради сражения с турникетом.

Быстро добравшись до искомой школы, и сверившись с расписанием, Игорь с Даней выяснили, что, до окончания занятий шестых и седьмых классов оставалось еще полчаса, и пришлось, покинув территорию учебного заведения, расположиться на детской площадке напротив ворот.

Наконец прозвенел звонок, и школьники вырвались на волю.

— Видишь своего приятеля? — прервала молчание Даня.

— Нет пока, — сообщил Игорь, высматривал Егора в толпе подростков.

— Может он, такой умный, на класс старше учится? — предположила Даня.

— Вряд ли, — решил Игорь. — Он похвастался, что является и спортсменом и отличником и философом. Да перескочи он один класс — сообщил бы первым делом.

— Логично, — подумав, признала девушка. — А через другой выход он уйти не мог?

— На фига ему, — поморщился Игорь.

— Тогда куда он делся?

— Сейчас найдем.

Припомнив свое недалекое детство, он потянул Даню во двор, быстро отыскал закуток у глухой стены, и молча указал на столпившихся школьников. Кольцо из детей, общим счетом около двадцати, обозначило ринг, в центре которого, среди катышков керамзита, тузили друг друга двое подростков.

— Егор Васнецов? — осведомился Игорь у того, что, на данный момент, был снизу. — Я лейтенант Князев Игорь Анатольевич. Вам придется пройти с нами.

Егор выбрался из-под замершего противника, деловито отряхнулся и спросил.

— На каком основании, позвольте узнать?

— Требуются ваши показания, — серьезно заявил Игорь.

— Ладно, — согласился Егор, — только недолго, мне домой надо.

— Недолго, — заверил Игорь.

Егор деловито закинул на плечо рюкзак, забрал куртку у девочки, смотревшей на него большими глазами, и, махнув рукой одноклассникам, отбыл в сопровождении полиции.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил он, едва вышли за территорию школы.

— За что дрались? — осведомился Игорь.

— Да так, — досадливо поморщился Егор. — Новенький пришел с начала года, начал права качать, я его осадил слегка, он мне стрелку забил. Кто ж знал, что этот козел дзюдо занимается.

— Ну да, — хмыкнул Игорь. — Побить он тебя побил, зато ты, вроде как, с полицией сотрудничаешь. Теперь расскажешь, как нас послал и все, твой авторитет восстановлен.

— Не, — помотал головой Егор. — Скажу, что убийцу опознал, так интереснее.

— Вот насчет убийцы это правильно, — согласился Игорь, схватил Егора за плечи и развернул к себе. — Давай, рассказывай, как, и, главное, зачем ты колдовал и навел порчу на сотрудников отдела.

Услышав такое, Даня вытаращила глаза, но промолчала, лишь скривилась, словно лимон укусила.

— Вы что, спятили? — засмеялся Егор. — Какая порча, дяденька, какое колдовство? На дворе двадцать первый век.

— Слушай, Егор, я с тобой по-человечески пока разговариваю, — напомнил Игорь. — Давай, без выкрутасов все рассказывай и топай домой.

— Нет, вы точно спятили, — заявил Егор. — Мало того, что бред несете, так еще и допрашиваете несовершеннолетнего без учителей и родителей.

— Мы просто беседуем, — натянуто улыбнулся Игорь.

— Вы просто нарушаете закон, — так же улыбнулся в ответ мальчик. — Надеюсь, вы представляете, какую травму нанесли моей неокрепшей детской психике?

Игорь опешил, но на помощь пришла Даня.

— Я приношу вам свои извинения за коллегу, — заявила она, сверкнув на Игоря глазами. — Вы абсолютно правы, Сейчас мы проследуем к вам домой, и в присутствии родителей выясним, чему вас научил дядя Петя и чем вы занимаетесь в свободное время.

Тут она вытащила сигарету из пачки, отломила фильтр, и, дернув к себе подростка, всыпала табак ему в карман.

— Эй! Вы что делаете? — воскликнул Егор, попытался вывернуть карман, но Даня перехватила его за руку.

— Вы еще и курите? — деланно ужаснулась она. — Нет, ну родители точно должны знать. Как и про общение с пропавшим родственником.

— Вы не имеете права.

Кажется, Егор всерьез испугался. Отдать должное, мыслил он в правильном направлении. Одно дело дружеская беседа, совсем другое — официальный допрос на неприятные темы в присутствии родителей. Рассказать все равно придется, но есть шанс отделаться малой кровью.

Слушая исповедь, Игорь диву давался. Егор, узнав о том, что дядя попал в неприятности, сразу сообразил, о чем речь.

— Он мне рассказывал об увеличении сил, — признался подросток. — Я и подумал, что твари застучали.

— Сущности, — поправил Игорь.

— Как не назови. Таких всегда уничтожали.

— Таких как вы с Петром Васильевичем вообще сжигали, виват инквизиция, — напомнила Даня. — Ты давай, выкладывай что знаешь, пока я родакам не настучала.

Сообразив, что Даня изображает из себя «злого полицейского», Игорь уверенно подыграл.

— Товарищ младший лейтенант, прекратите запугивать свидетеля, — строго велел он. — Это незаконно.

— Незаконно людей убивать, даже если они сущности, — отрезала Даня.

— Я буду вынужден написать рапорт, — сообщил Игорь, и Даня демонстративно отвернулась.

— Это вы для меня спектакль разыгрываете? — прозорливо поинтересовался Егор.

— Все ясно, — вздохнул Игорь. — Разговора не получилось. Идем к родителям.

Он схватил мальчика за шею и толкнул в сторону дома, как его самого подталкивал Богданов. Результат оказался предсказуемым — Егор, униженный таким обращением, сразу сообразил, чем все может кончиться, и решил сотрудничать.

— Все, я понял и осознал. Вон туда пойдемте.

«Вон туда» оказалось тихим двориком с качелями и лавочкой. Усевшись на качели, Егор поведал, как, узнав об интересе полиции к любимому дяде, он сбегал на стройку и слегка обновил символ.

— Каким образом? — уточнил Игорь.

— Как всегда. Свежая кровь.

Поскольку колдовство продолжалось, с Петра Васильевича должны были снять все обвинения. С порчей и вовсе было просто. Во время предыдущего разговора с Игорем, Егор сунул ему в карман заговоренную рублевую монету, и первый, кому Игорь пожмет руку, попадал под порчу.

— У меня была защита, — напомнил Игорь.

— Семь монеток? — презрительно скривился Егор. — Вы просто не тем местом слушали. По карманам должно быть всего семь монет, а большинство людей кладет их в один карман, забывая об остальных, которые по другим карманам. На вас наводить порчу смысла нет, вы просто на побегушках, и логично предположить, что первый, кому пожмете руку, будет ваш начальник.

— Он мог по пути с кем-нибудь поздороваться, — встряла Даня.

— Да ладно, сработало ведь, иначе б вы сюда с вопросами о порче не прибежали. А что случилось-то? — встрепенулся мальчик. — По идее, должно было на самое больное надавить. Что, на ковер без вазелина вызвали? — хитро прищурился он.

— Ага, — согласилась Даня. — Теперь переведут в детскую комнату вашего района. Во мужик оторвется.

— Будете пугать — не стану рассказывать, — предупредил Егор.

— Не станешь рассказывать, отволоку к родителям, — парировала Даня.

Тут Игорь, заметив по лицу Егора, что тот уже придумал правдоподобную байку для мамы с папой, пришел на помощь.

— Еще я лично в школу зайду, поблагодарю перед всем классом за донесение о курении одноклассников. Какой сознательный мальчик!

Слова произвели должный эффект. Егор понурился и растерял большую часть гонора.

— Не бойся, — снисходительно велела Даня. — Он пока шутит. На вот, попей.

Она вынула из сумки бутылку с газировкой и, открутив пробку, протянула Егору. Тот отпил несколько глотков и вернул бутылку.

— Понятно, ты дядю хотел защитить, — сочувственно заявил Игорь. — Кстати, — вспомнил он, — а к сущностям ты зачем лазил?

— Куда лазил? — отпрянул Егор. — Шутите? Дядя Петя ясно сказал, самому ни в лежку, ни на квартиру являться нельзя. Там их территория, такой визит может плохо кончиться.

— Это правильно, — со вздохом согласился Игорь. — Тогда другой вопрос, видел эту женщину?

Он сунул под нос Егора фотографию Лебедевой.

— Ух ты, она что, мертвая? — восхитился мальчик.

— Так видел?

— Вроде нет. А она кто?

— Знакомая, — сдержанно ответил Игорь. — Даня, у тебя еще вопросы есть?

Даня отрицательно помола головой.

— Ну, тогда бывай, — решил Игорь, и радостный Егор бросился прочь.

— Полный ноль, — констатировала Даня, глядя ему вслед. — Знаешь, что Богдан сделает с нашими головами? Мы и без этого сопляка предположили, кто воду мутит. Хотя отпечатки стоит проверить, вдруг Егорушка еще где засветился.

— Какие отпечатки? — не понял Игорь.

— С бутылки. Я что, просто так его газировкой поила? Бутылка протерта, на ней теперь только мои и его. Пойдем, экспертам сдадим, вдруг повезет.

— Он же ребенок, — возмутился Игорь.

— Этот ребенок навел порчу на всю мужскую часть отдела, — напомнила Даня. — Ты идешь?

Игорь уже начал привыкать, что в кабинете бывают своеобразные существа. То Ванечка, то котенок, а теперь за столом напротив Богданова сидел бомж. Не та сущность, которую навещали у помойки, но вполне колоритный представитель данного племени. Все как положено, пальто не по сезону, подпоясанное веревкой, засаленная светловолосая шевелюра, растрепанная бородища, перчатки с обрезанными пальцами, но, что странно — одежда более-менее чистая, и отсутствовал характерный запах. Бомж сидел и чинно попивал чаек из помятой алюминиевой кружки, вприкуску с печеньем из общего запаса.

— Здрассте, — по привычке поздоровалась Даня. — Не возражаете, если я окошко открою на всякий случай?

Игорь с интересом наблюдал, как ловко она сумела пробраться к окну, не задев гостя. В кабинет хлынул поток свежего воздуха, и заметно похолодало.

— Да сядете вы, наконец? — поинтересовался Богданов. — У нас тут разговор серьезный.

— Извините, — виновато покосился на них бомж.

— Продолжайте, Семен Семенович.

— Так все, Александр Сергеевич, — неожиданно интеллигентным голосом отозвался гость, аккуратно ставя кружку на стол. — Тот человек попросил нанести символ на пол в проклятом доме, в сторожке, ну и еще в паре мест, закрасить кровью из пробирки, дал рисунок, и заплатил вперед. Тысячу рублей. Это ж какие деньжищи!

— Но опознать-то этого человека сможете?

— Не могу, Александр Сергеевич, — сокрушенно развел руками бомж, — память как отшибло.

— Вы бы пили поменьше, — разочарованно посоветовал Богданов.

— Ни капли, — клятвенно прижав руки к груди, заверил Семен Семенович. — Как перед богом говорю. Да вы же знаете, мне пить нельзя. Начну пить, остановиться не смогу, значит, буквально через две бутылки попаду в больницу, а там меня найдут и заберут домой. А я не хочу домой, мне и так хорошо, тем более с таким заработком.

— На что ж деньги потратили? — поинтересовался Богданов.

— Так я колбаски себе купил, — доверительно наклонившись к нему, ответил Семен Семенович, и, выпрямившись, гордо сверкнул глазами и добавил, на случай, если Богданов до конца не осознал весь масштаб поступка. — Сырокопченой. Такая вот, с жирком.

— Солидно, — кивнул Богданов.

— Да вы не сомневайтесь, если того мужчину вспомню, я вам сразу доложу. Так пойду я, Александр Сергеевич?

Богданов молча ссыпал остатки печенья в целлофановый пакет, сунул туда же три бутерброда с сыром и протянул гостю.

— Не стоит, право, — интеллигентный бомж смущенно потупился.

— Берите, — велел Богданов.

— Ну спасибо, — поблагодарил Семен Семенович, прижал пакет к груди и встал. — До свиданья, приятно было пообщаться. С вами тоже, молодые люди.

Он поклонился в сторону изрядно удивленных молодых людей и отбыл, деликатно прикрыв за собой дверь.

— Здрасьте пожалуйста, — задумчиво проговорил Богданов, глядя ему вслед. — Теперь у нас сущность нарисовалась, которая умеет отшибать память. Что-то день паршивый, среда что ли?

— Вторник. Богдан, — осторожно позвала Даня, — это что, тот самый Семен Семенович?

— Ну да, кто ж еще, — продолжая думать о своем, подтвердил Богданов. — Я же обещал порасспрашивать о взломщиках.

— Ух ты! — восхитилась Даня и от любопытства подалась вперед, не сводя глаз с Богданова, — А правда, что он может войти незамеченным в любое помещение, и может вскрыть любой замок обычной проволокой?

— Правда.

— Ого. А правда, что когда он пьяный, то может вспомнить любую книгу, которую когда-нибудь читал?

— Запросто, — подтвердил Богданов. — У него память после алкоголя… Черт! Данька, звони Розенталю! Игорек, бегом за водкой!

Он пулей вылетел за дверь, а Игорь с Даней, переглянувшись, решили выполнить приказ. Просто на всякий случай. С точки зрения Игоря, если начальство спятило, то пусть с этим Кучеров разбирается.

— Мне так денег до зарплаты не хватит, — пожаловался он, проверив содержимое бумажника.

— Ничего, Зоя Ивановна тетка понимающая, глядишь и оплатит как представительские расходы, главное чеки сохрани. И обязательно скажи, что это Богдан велел. Хотя стой!

Окрик застал Игоря в дверях.

Даня увлеченно грохотала ящиками, и в третьем, перерыв кучу изрезанных старых газет, обнаружила искомое.

— Вот она! — победно возвестила Даня, извлекая из недр стола бутылку водки. — Ух ты, и чек есть.

Чек намертво приклеился к этикетке и грозил порваться при малейшей попытке отодрать его.

— Давай водой размочим, — внес свою лепту Игорь.

— Расползется, Зоя Ивановна такой не примет, — со знанием дела возразила Даня. — А, ладно, вместе с бутылкой отнесем. Не положено, конечно, зато документ целый и невредимый. Скажем, Богдан его сюда прилепил. Случайно.

— И нафига все это надо? — спросил Игорь, едва с его частью задания было покончено.

— Хватит прикалываться, — посоветовала Даня.

— Но я правда не понял.

— Шутишь? — не поверила Даня, но тут же спохватилась, поняв, что за несколько дней Игорь никак не мог узнать все местные легенды, а потому поспешно пояснила. — У Семена Семеновича, по слухам, под воздействием алкоголя, пропадает блокировка памяти, и он способен вспомнить практически все, что с ним случилось в этой жизни. Но у него плохая переносимость этого самого алкоголя, и потребуется врач, на всякий случай. Скорую вызывать нельзя…

— Полиса нет? — понял Игорь.

— Какого еще полиса? Все у него есть. Просто в больнице его зарегистрируют, и сообщат по месту прописки. А там дети.

— Какие дети? — Игорь окончательно запутался.

— Его. Его дети. Мальчик и девочка, близнецы, обоим под тридцать уже.

В замешательстве Игорь обеими руками почесал голову, стараясь привести мысли в порядок, и его прическа перестала выглядеть уставной.

— Он хотя бы сущность? — с последней надеждой спросил он.

— Нет. Просто уникальный экспонат. Прикинь, он по первому образованию преподаватель рисования и черчения, по второму математик, по третьему философ. Вот на последнем факультете, когда аспирантура была, практически, в кармане, у него крыша и поехала. Не выдержал мозг нагрузки.

— Да ладно, — не поверил Игорь.

— Накладно, — передразнила Даня. — Он, пока учился, еще и бизнес вел, семью обеспечивал. Короче, надорвался мужик, изобрел собственную религию, еще немного продержался и ушел в свободное плаванье, едва его детишкам двадцать один стукнуло. Он им раз в месяц письмо отправляет, что, мол, все хорошо, всех люблю, меня не ищите, и бомжует себе потихоньку. Они, ясен пень, в розыск подали. Его периодически находят, так этот крендель поживет дома недельку, передохнет, с внуками пообщается и опять сбегает.

— Как же он нам попался?

— Не нам, он убойникам попался. Богдан его по одному убийству вел, ну, ты же понимаешь, на бомжа все списать милое дело, потом, матерясь, отпустил на основании неопровержимых улик. В общем, Семен Семенович, по совместительству, умеет пробираться в чужие дома и жить там так, что хозяева, когда возвращаются, ничего такого не замечают. Забыла, как это по научному называется… ммм… сквотеры, кажется. Богдан поговорил с кем надо, вспомнил о давнем знакомом, и вот он здесь.

— Просто роман какой-то, — пробормотал Игорь. — Так он точно не сущность?

— Нет, конечно, — засмеялась Даня. — Ты сам подумай, будь он сущностью, как бы смог войти в дом без приглашения? Он тот самый нанятый простой смертный, о котором ты говорил.

Тут в кабинет вернулся Богданов, ведя за плечи Семена Семеновича.

— Говорю же, вы просто вспомните того человека и все. Много пить не надо. Тем более, что скоро врач приедет, вон, Даня вызвала. Данек, когда Розенталь явится?

Ойкнув, Даня сообразила, что за всеми разговорами о вызове врача не позаботилась и быстро выкрутилась.

— Ты же не сказал, на какое время. Вдруг вы допить не успеете?

— Ты что, вчера родилась? Это не мы ему нужны, а он нам, — вспылил Богданов, — когда сможет приехать, тогда и пить начнем. Давай, отрабатывай жалованье.

Поскольку свободное время у Ярослава Викторовича обещало быть через сорок минут или завтра около часа, пить пришлось оперативно.

— Я право не знаю, — вздохнул Семен Семенович, подозрительно глядя на стакан с водкой, и нервно потирая руки. — Не уважаю я это дело.

— Ради предотвращения убийств, — напомнил Богданов.

— Убийств… тогда конечно стоит. Александр Сергеевич, — интеллигентный бомж подозрительно посмотрел на честного полицейского, — а вы меня точно домой не отдадите?

— Врать не стану, — признался Богданов, — будь сейчас зима, я бы вас и трезвого отыскал и детям сдал, но, пока на дворе бабье лето, гуляйте себе, что ж поделать.

— На зиму я в теплые края подамся, к морю, к Одессе поближе. Там пальмы, дельфины, а уж какой там Ботанический сад… — мечтательно поделился Семен Семенович, и залпом выпил стакан водки.

— Во дает, — восхитился Игорь.

— Подумаешь, Богдан тоже так умеет, — ревниво заявила Даня.

Второй стакан был тут же налит на треть, и пришла пора разговоров. Боясь спугнуть нужный настрой, Богданов, поглядывая на часы, в ожидании Розенталя, завел беседу об итальянской живописи и был удостоен краткой лекции о творчестве Караваджо. Игорь слушал, забыв обо всем. Складывалось впечатление, что Семен Семенович лично присутствовал при рождении великого художника и следовал за ним до самой смерти, не забывая отдавать должное изобретению Менделеева.

— И вот представьте себе, Александр Сергеевич, — вещал бомж с тремя высшими образованиями, — когда великий художник писал своего знаменитого Мальчика, он едва не попал в тюрьму за поножовщину! Его судили, но признали невиновным. Пятно на репутации заставило гения покинуть…

— Что сидишь? — перебравшись к Игорю, прошипела Даня. — За второй дуй.

— Сама дуй, — боясь пропустить хоть слово, огрызнулся Игорь.

— Мне не продадут без паспорта, а он дома.

— Удостоверение покажи.

— Поржут и скажут, что в ларьке купила. Кто водку по удостоверению покупает? Иди давай.

Аргументы были весомыми, и Игорь, посетовав напоследок, с кем работать приходится, то в подъезд не пускают, то водку не продают, ринулся за добавкой, благо, бежать было недалеко, и обернулся минут за десять.

— Так вот, — вещал к его приходу Семен Семенович, прихлопывая ладонью по коленке, практически не промахиваясь, — еще древние греки улавливали связь между математикой и искусством! Пропорции их амфор…

Пьяный взор сфокусировался на пустом стакане, и Семен Семенович смолк. Игорь быстро передал бутылку Богданову, тот профессиональным движением свернул пробку и быстро долил.

— Греки это хорошо, — сообщил он, — а вот слабо вам по памяти нарисовать человека, которого видели один раз несколько недель назад?

— Легко, — с пьяной бравадой возвестил Семен Семенович. — Кого изволите?

— Того парня, что просил вас в чужом доме порисовать. Ну и картинку, которую вас просили поместить в укромное местечко.

— Шутите? Я вам могу зарисовать Давида великого Микельанджело, — Семен Семенович воздел руки к потолку в творческом запале, и, расслабившись, и хлопнув сто грамм, обиженно посетовал тоном ниже, — а вы со всякой ерундой лезете.

— Так вы мне Давида в прошлый раз рисовали, — нашелся Богданов. — И потом, его все видели, а вот вспомнить незнакомого человека — это сильно.

Дальше было дело техники. Пьяного Семена Семеновича просто взяли на слабо. Получив лист бумаги, он нарисовал не только знак со всеми рунами, который должен был нанести в избушке Коврова и прочих местах, но и портрет человека, который нанял его для этой цели.

Дорисовав, Семен Семенович задумчиво швырнул карандаш в стену, смахнул со стола канцелярку, вещая о тщете всего бренного, затем тяпнул еще водочки, уронил голову на руки и захрапел.

— Черт, — ругнулся Богданов, — где же Розенталь. Через пять минут наш товарищ буянить начнет или задыхаться, — и осторожно, чтобы не порвать, он вытащил из-под руки бомжа рисунки. — Игорек, метнись, отксерачь это произведение, пока клиент спит.

Он как сглазил. Встрепенувшись от резкого движения, Семен Семенович очнулся, обвел всех замутненным взглядом и, не глядя, ударил назад. Удар пришелся по Игорю. Схватившись за ушибленный подбородок, он рассвирепел и бросился на бомжа.

— Стоять! — заорал Богданов, но было поздно.

Семен Семенович сшиб с ног сотрудника полиции, оседлал его и попытался ударить. Богданов выскочить из-за стола не успел, Даня отошла подальше, и первый удар Игорь избежал, резво мотнув головой, отчего кулак врезался в пол. Настроения Семену Семеновичу это происшествие не прибавило, и он тут же повторил попытку, но Богданов уже преодолел препятствие в виде стола, заломил бедняге руку, игнорируя обещание выпустить кишки, и тут явился Розенталь.

— Да полно вам, — с порога оценив ситуацию, возвестил тот, и всадил шприц в плечо Семена Семеновича.

Бомж честно попытался оказать сопротивление, но обмяк и повалился на пол.

— Что ж вы, Саша, до такого состояния человека довели? — укоризненно покачал головой Розенталь. — И что прикажите теперь с ним делать?

— Ярослав Викторович, можете сделать так, чтобы человек просто проспался и ушел с утра своей дорогой? — спросил Богданов, отряхивая колени.

— Посмотрим, — с сомнением произнес Розенталь, склонившись над бомжом, и, поводя рукой над распростертым телом, насторожился, повернулся к Богданову и строго осведомился. — Как вы могли, зная о таких проблемах, ему водки налить? Это вам не последствия возлияний снять, тут все серьезней.

— Да я…

— Ну конечно, это все ради дела и поимки преступника. Только очень прошу, в следующий раз вызывайте меня заранее, а не в последний момент.

— Понял я, — пробормотал Богданов, бросив свирепый взгляд на Даню.

Открыв портфель, и быстро отыскав нужную ампулу, Розенталь, протирая руки ваткой со спиртом, прокомментировал свои действия.

— Ваше счастье, что можно обойтись без капельницы. Сейчас поставим еще один укольчик, отнесете его в теплое помещение, и через двенадцать часов будет как новенький.

Он закатал рукав Семена Семеновича, протер место укола и ввел иглу одним ловким движением, пережав свободной рукой вену у локтя.

— Вот и все, — сказал Розенталь, кинув использованный шприц в корзину.

— Спасибо, Ярослав Викторович, — с чувством проговорил Богданов, когда двое конвойных вынесли бесчувственное тело философа. — Не знаю, как вас благодарить.

— Полно вам, всегда рад помочь родной полиции в вашем лице.

Ярослав Викторович улыбнулся, и, попрощавшись, двинулся на выход.

— Совсем забыл.

На пороге он, хлопнув себя по лбу, обернулся.

— Помните, вы просили меня узнать о неком Владимире Горохове?

— Помню, — насторожился Богданов.

— Можете смело исключить его из списка сущностей. Он действительно сдавал кровь в районной поликлинике, и, судя по всему, собирается пройти полное обследование. Знаете, этому молодому человеку стоит кардинально поменять образ жизни. Мало того, что у него, судя по анализам, печень в очень плохом состоянии, так еще целый букет заболеваний, начиная, простите меня Данечка, с банального трихомоноза.

В кабинете воцарилось такое гробовое молчание, что Розенталь замер, недоуменно глядя на сотрудников отдела.

Богданов попытался заговорить, потерпел неудачу и кивнул Дане.

— Присядьте, пожалуйста, Ярослав Викторович, — попросила та.

— Даня, вы меня пугаете, — предупредил профессор. — Что-то серьезное приключилось?

— Сейчас Богдан… то есть Саша, — быстро поправилась девушка под осуждающим взглядом Розенталя, — подумает и все вам объяснит. Хотите пока кофе?

Розенталь посмотрел на часы и прикинул, сколько у него времени.

— Чаю, если не трудно. Да, и прикройте окно, вы же простудитесь.

Едва он получил чашку, Богданов очнулся от тягостных дум и прокашлялся.

— Вас, похоже, осенила гениальная мысль? — лукаво прищурился Розенталь. — Если вы об осмотре ценного Горохова, то есть время в пятницу после полудня.

— Мне нужно поговорить с Ирочкой, — твердо проговорил Богданов.

— Что, простите?

— Мне надо срочно поговорить с вашей племянницей Ирочкой.

Настала пора замереть Розенталю. В этот день вообще мало кому удавалось с первого раза покинуть кабинет, зато было много неожиданных заявлений.

— Александр.

Услышав столь официальное обращение, Игорь решил, что грядет большой разговор, и навострил уши.

— Александр, вы понимаете, что это исключено?

Тон Розенталя, обычно дружелюбный и веселый стал жестким и холодным, словно Богданов попросил его дать продать наркотики.

— Это всего на пять минут, — тон Богданова в твердости не уступал.

— Александр, я всегда относился к вам с искренним уважением, и никогда бы не подумал что вы, зная мою семью, обратитесь с подобной просьбой. Честь имею.

— Горохов убит, — быстро сообщил Богданов, не успел Розенталь встать со стула.

Новость произвела должное впечатление — Ярослав Викторович передумал вставать и, приходя в себя, отпил чаю.

— Не хотел говорить, но Аркадий знал про сыворотку, и, по всей видимости, проболтался о ней, хотя из дома ее не выносил. Могу спорить, он просто упомянул о том, что вы сделали потрясающее открытие, а уж вытянуть из него подробности проще пареной репы, вы же знаете его наивность, — торопливо привел свои доводы Богданов.

— Но причем тут Ирочка? — воскликнул Ярослав Викторович. — Вы же знаете, как она отреагирует на вопросы не связанные с ежедневными событиями. Бедная девочка будет сама не своя несколько часов.

— А у меня имеется труп бедного мальчика с трихомонозом, — стоял на своем Богданов. — И он будет мертвым еще очень долго.

— Александр, если вы намекаете, что это Ирочка взяла сыворотку, или впустила вора в дом, то это чушь несусветная. Вам известно, как она реагирует на посторонних.

— Ну тогда поищем другого подозреваемого, — начал закипать Богданов. — Аркадий был в санатории, остаетесь вы, Анна Степановна или ваши университетские друзья. Кого из них допросим первым? Вас с Анной Степановной я исключаю, так как ваш единственный отпрыск приболел по той же причине, по которой умер Горохов.

— Что вы сказали? — тихо уточнил Розенталь и Богданов, предупредив о конфиденциальности, вкратце изложил события, связанные со знаком Васнецова.

По мере рассказа Розенталь становился все задумчивее, лицо его бледнело, а по окончании он только и смог, что залпом допить чай.

— Какая же это сволочь, — с чувством выдавил Ярослав Викторович. — Простите, Данечка. Теперь передо мной неприятнейшая дилемма, не оказать помощь в поимке убийцы или подвергнуть известному риску душевное здоровье несчастной девочки, которой и так в жизни сильно не повезло.

— Чего это не повезло? — удивился Богданов. — Живет в хорошем доме, овладевает навыками выживания, вон, даже разговаривать начала.

— Саша! — прикрикнул Ярослав Викторович. — Вы сами когда-нибудь пробовали побыть олигофреном с жесткими психологическими отклонениями?

— Сколько раз, — бодро заявила Даня.

Игорь ожидал ругани Богданова, но вместо этого засмеялся Розенталь.

— Данечка, боюсь, что Саша вам это еще припомнит, — предупредил он, шутливо погрозив девушке пальцем, и, подумав, принял жесткое решение. — Похоже, жребий брошен, но у меня имеется три условия. Первое, Игорь во время беседы будет в другой комнате, второе, вести беседу с Ирочкой будет Даня, пусть и в вашем присутствии, и третье, с вами в машине я не поеду. Уж простите, Саша, но нервы у меня уже не те.

Условия были приняты. Пришлось подождать, пока Ярослав Викторович поймает машину, но, спустя каких-то полчаса, все прибыли к Дому Ученых.

— На фига ты-то поперся? — спросил Богданов у Игоря. — Все равно в соседней комнате торчать будешь, на участие в допросе даже не рассчитывай.

— Знаю, но мне тоже интересно, — упрямо заявил Игорь.

— Нет, ну тебя точно Данька покусала, — проворчал Богданов. — Колись давай, ведь покусала?

— Нет пока, — с сожалением призналась Даня и тут же оживилась. — А что, можно?

— Дело закроем, и можешь его загрызть. Только не сильно, что б к понедельнику был как новенький.

Тут он повернулся к Игорю и пояснил.

— Просто она вервольф.

— Да ну вас.

В квартире Игорю велели сидеть на кухне и подслушивать как можно тише, Богданов с Даней были усажены на диван, а Ярослав Викторович отправился договариваться с Ирочкой.

Вскоре вошла Ирочка, испуганно посмотрела на гостей и замерла возле дивана, неловко теребя подол цветастого платья.

— Привет, — помахала ей Даня, и девушка в ответ нерешительно улыбнулась.

— Красивое платье, — продолжила Даня. — А юбка кружится?

Ирочка улыбнулась шире и неуклюже крутанулась на месте, отчего юбка чуть приподнялась.

— Я так не могу.

Для демонстрации Даня встала и покрутилась. Джинсы, естественно, таким «колоколом» не взвились, но от ее попытки Ирочка тихо захихикала.

— И туфельки красивые, прямо взрослые.

Ирочка выставила вперед ногу, демонстрируя лакированную туфельку на ремешке.

— Ты теперь, наверняка, мальчикам нравишься, — сказала Даня, сев на место, и Ирочка смущенно покраснев, кивнула.

Тут уже Богданову пришлось встать, не делая резких движений, и тихо вытолкать из комнаты покрасневшего от бешенства Ярослава Викторовича.

Даня тем временем продолжила наступление.

— Красивый, наверное?

Ирочка опять кивнула.

От порога Богданов скорчил Дане рожу, приказывая продолжать допрос, но все идеи, как назло, вылетели из головы. Пришлось ему самому, порывшись в кармане, и получив, пусть неохотное, согласие Розенталя, выудить несколько карамелек и двинуться в атаку.

— Ты совсем большая стала, — сообщил Богданов, усаживаясь на свое место. — На, будешь?

Схватив конфету, Ирочка быстро сдернула фантик и сунула ее в рот. На лице девушки расплылось выражение блаженства, а Розенталь невнятно проворчал о порче зубов.

— Ириш, а у твоего кавалера волосы как у меня?

Ирочка показала жестами, что волосы у кавалера длинные, до плеч. Еще ремешок на лбу.

— Круто, — одобрил Богданов. — Он тебе поэтому понравился?

Вот тут случилось то, что происходило в этом доме от силы пару раз в неделю — Ирочка добровольно заговорила.

— Он мне песенки пел. И на гитаре играл как Аркаша, — невнятно пробормотала она.

— И имя у него красивое такое — Вова, — с каменным лицом и натянутой улыбкой проговорил Богданов.

— Вова, — подтвердила Ирочка, беря с его ладони еще одну конфету.

— Он тебе за песенки нравится? — тут уже Ярослав Викторович сообразил, что его племянница ухитрилась непонятным образом влюбиться, и тихо вмешался в разговор, игнорируя зверский взгляд Богданова.

— Нет, — замотала головой Ирочка. — Он целовался, — сообщила она смущенно, но гордо. — И вот так делал, вот так!

Тут она схватила прядь волос и начала дергать изо всех сил.

— Вот так! Вот так!

— Ирочка! Саша, держите ее!

Девушка вошла в раж, вцепилась в волосы уже обеими руками и явно пыталась снять с себя скальп без хирургического вмешательства.

Розенталь бросился к аптечке, и, поняв, что у него не больше минуты, Богданов, вместо того, чтобы держать девушку быстро продолжил спрашивать.

— Ты приносила ему лекарство дяди Ярика? Приносила?

— Он хороший! — невнятно выкрикнула Ирочка.

— Да, он хороший, потому и отнесла?

— Отнесла!

— Он сюда приходил? В Аркашину комнату? Приходил? — напористо спрашивал Богданов, а Ирочка, прекратив дергать за волосы, принялась хлестать себя по щекам, находя в этом странное удовольствие.

— Руки, руки ей держите! — крикнул Розенталь, спешно набирая лекарство в шприц.

— Он приходил?

Богданов видел, как девушка выдернула у себя с мясом клок волос, но продолжал спрашивать.

— Он там песенки пел и целовался!

Получив признание, Богданов схватил девушку поперек туловища, прижав ей руки, и повалил на диван. Реакция последовала незамедлительно — Ирочка начала визжать, брыкаться, и, извернувшись, впилась зубами в плечо Богданова.

— Черт!

— Тихо, вы ее пугаете! Держите крепче!

Ярослав Викторович подскочил к борющейся парочке, и, мазнув ваткой, всадил иглу в шею девушки. Через пару секунд Ирочка обмякла, и, следуя указаниям Розенталя, Богданов отнес ее в другую комнату.

Вскоре все сидели на диване, куда подтянулся и Игорь.

— Водка есть? — мертвым голосом спросил Богданов, уставившись в одну точку где-то в районе батареи центрального отопления.

Вместо ответа Ярослав Викторович прошел к шкафчику и достал оттуда бутылку.

— Двести грамм, — строго предупредил он, наливая. — Большую дозу я нейтрализовать не смогу.

Богданов выпил, и устало откинулся на спинку дивана.

— Мне теперь придется три дня держать Ирочку на успокоительных, — тихо сказал Розенталь, взбалтывая коньяк.

— Не злите меня, — попросил Богданов.

— Судя по вашему тону, Александр, — холодно начал Ярослав Викторович, — вы считаете меня виноватым?

— Нет. Я сам дурак. Знал ведь, что у вашей племянницы несколько…

— Мазохисткие наклонности, — грустно подсказал Розенталь.

— Ну да, — обрадовался подсказке Богданов. — А у этого Горохова как раз легкая степень садизма.

— Но ведь Ирочка никуда не ходила! — воскликнул Розенталь.

— Вспомните, Ярослав Викторович, — сочувственно проговорил Богданов. — Вы же ее последние полгода отпускали одну покачаться на качелях на площадке, пока никого нет.

— За ней смотрел Аркаша.

— Ну он же не торчал у окна постоянно. Для того чтобы увидеть площадку, надо выйти из своей комнаты и пройти через всю квартиру. Разок глянул, все в порядке, он и успокоился.

— И что сделал тот мерзавец Горохов?

— Заметил красивую и странную девочку. Зная, что она ваша племянница, что называется подкатил к ней, узнал слабости, дальше, если коротко, уговорил принести вашу сыворотку.

— Ирочка говорила, что разбила несколько пузырьков, — признался Розенталь. — Не могла же она лгать.

— Он ей, скорее всего, сказал, что это игра, потом напросился в гости. Вы же оставляете Ирочку одну.

— Ей строго настрого запрещено пускать чужаков.

— Так он и не чужак, — неожиданно мягко отозвался Богданов. — Он ее друг, и умеет доставить девушке удовольствие.

— Прекратите, Александр! — с болью воскликнул Розенталь. — Анна Степановна…

— Не смогла воспрепятствовать, — деликатно пояснил Богданов. — Вы же понимаете, она все реже приходит в себя, и, скорее всего, посчитала, что к девочке пришли в гости ее одноклассники из спецшколы. Понимаете, только музыкант мог нанести знак внутрь гитары и настроить ее в прежней тональности, а именно в ней мы обнаружили причину болезни Аркадия.

— Но зачем? — изумился Ярослав Викторович, разведя руками. — Если этот Горохов знал о сыворотке, логично предположить, он знал кто я. Проще было придти и попросить поставить диагноз. И зачем ему разрисовывать Аркашину гитару?

Воцарилось молчание. Похоже, Розенталь пребывал в своем, далеком от реальности мире.

— Сыворотку можно продать, — решился на объяснения Богданов, подливая себе еще водки. — А от Аркаши вся энергия сущности переходила Горохову или его заказчику.

— Но Аркаша не унаследовал этот дефект. Он не сущность, он просто человек. Талантливый, впечатлительный, но человек.

— Нет, — возразил Богданов, — он сущность. Пусть не столь яркая как вы, но он сущность со способностью приносить облегчение страданий и талантом к хирургии, не зря же его на эту специализацию отобрали. Да что вы, в самом деле думаете, что потомки Асклепия так просто выродятся? Полагаю, вы воспринимали его способности, отличные от ваших, именно как вырождение.

— Ну виноват, виноват, — повинился Розенталь. — Способности Аркаши слабо выражены, и первое время я вообще считал, что их нет, только потом я понял, что умение удалить больной орган не менее важно, чем диагностировать болезнь. Думаю, мое упрямство и зашоренность стоили Аркаше большого количества нервных клеток. Да, кстати, и как этот Горохов смог познакомиться с моим сыном? — встрепенулся Ярослав Викторович. — Уж простите, но у них маловато точек пересечения.

Настала очередь Дани.

— Одной вполне достаточно. Аркаша Горохова слушать ходил, — нехотя сказала она, и тут же поправилась. — То есть, наверняка я не знаю, надо у Аркаши спросить, но он же в институт мимо вокзала ездит, а Вовка там первый исполнитель был. Вот и могли по-пьяни разговориться.

— По-пьяни?

Ужас Ярослава Викторовича от осознания, что его сын мог напиться, был сопоставим только с ужасом от совращения Ирочки.

— Студенты! — нашла Даня оправдание.

— Короче, мы пойдем, — решил Богданов, вставая, и позвал. — Эй, оба за мной.

Казалось, долгая дружба между ним и Розенталем, в свете последних событий, дала значительную трещину.

— Идемте, я вас провожу.

Тяжело встав, Ярослав Викторович повел гостей к выходу, и открыл дверь.

— Саша, — окликнул он напоследок, — вы помните, что эта суббота третья в месяце? Мы играем с вами в шахматы, жду к часу дня. Вы не поверите, какой интересный этюд из старых шахматных журналов я для нас подобрал. Вы, безусловно, проиграете, и вам будет неимоверно стыдно, как только узнаете решение.

На такой веселой ноте и закончился очередной рабочий день.

— Игорек, тебя подвезти? — вскользь спросил Богданов.

— Спасибо, не надо.

Нервная система Игоря и так подверглась атаке новых фактов, и усугублять все это он не хотел.

— Ну как знаешь, — хмыкнул Богданов. — Данька, запрыгивай.

 

Среда

Утром Игорь явился на работу первым. Ровно в девять заявилась Даня, вяло поприветствовала и села за стол.

— А где Богдан?

— В пробке застрял, — привычно ответила Даня.

— Так вы же вместе ехали, — не понял Игорь.

— Вот еще, — фыркнула Даня, — сказала уже, я с ним по свиданиям не бегаю. Большой уже, без меня справится. Кстати, если Кучеров про Богдана спросит, тоже самое отвечай.

— Про свидания?

— Про пробки.

Тут распахнулась дверь, и ввалился бодрый и довольный Богданов.

— Здорово. Значит так, я от техников, и по телефонам у нас полный ноль. У Горохова ни одного подозрительного звонка, у Лебедевой тоже все по работе. И что мы имеем? — вопросил он, наскоро пожав руку Игорю, и тут же ответил. — Имеем мы Аркашу, проболтавшегося Горохову о сыворотке, Горохова, стащившего эту сыворотку и нанесшего знак в комнате Аркадия и…

— Но он не мог знать, сущность Аркадий или нет, — перебила Даня. — Мы сами случайно выяснили.

— Мог предполагать определенную наследственность. Еще раз перебьешь, получишь по шее.

— Почему тогда не у Ярослава Викторовича нарисовал? — задал вопрос Игорь, чем и спас уже открывшую было рот Даню от расправы.

— Потому что негде. Да и Анна Степановна могла заметить, если в себя придет. Опять же пытаться надуть великого диагноста это глупо, он сразу просечет неполадки в организме, даже в своем собственном, — пояснил Богданов и продолжил. — Что теперь нам надо узнать? Ну давайте, шевелите мозгами, найдите общее между последними убийствами.

— Да как мы их найдем-то? — удивился Игорь, и Даня, демонстративно постучав себя по лбу, указала на две папки с материалами дела. — Я в том смысле, что вчера у нас времени не было. Да я за час общее отыщу.

— Вот, Данька, учись, — назидательно сказал Богданов. — Молодец, Игорек. Ну а сейчас Васнецовым побеседуем. Я ему на десять пропуск выписал.

За последние дни, наполненные событиями, угрозу каждый день дергать Васнецова в отдел Игорь успел забыть, а вот Богданов, похоже, помнил.

— Он опять заяву накатает, — предупредил Игорь.

— С чего бы? — думая о своем, спросил Богданов. — Он мне нужен на час, не дольше. Если не опоздает, конечно.

— А если опоздает?

— Начну допрос другого свидетеля, да вон хоть Семена Семеновича, а Васнецов пусть в коридоре парится. Сколько время?

Вопрос был риторический. Глянув на часы, Богданов сообразил, что уже без двадцати десять, и едва остается время на кофе.

Ровно в десять, минута в минуту, перед кабинетом появился Васнецов. Он постучался, получил разрешение войти, и едва переступил порог, вежливо поздоровался.

Богданов был сама любезность. В нем было трудно заподозрить человека, который всего несколько дней назад орал на Васнецова, вынудив последнего рассказать все, что знает или хотя бы подозревает.

Лучась компетентностью, Богданов, без привлечения посторонних сил, лично записал в протокол все положенные данные о фамилии, имени, отчестве, дате рождения и месте жительства, поинтересовался, не мешает ли жизни поставленный знак против колдовства, и получил ответ, что нет, не мешает, так как основной заработок идет от гаданий. Даня даже не кивала, подтверждая правдивость ответов, нужды в этом не было, столь охотно Васнецов шел на сотрудничество.

— Вы позволите осмотреть вашу левую руку? — неожиданно спросил Богданов.

— У вас ведь есть постановление? — скорее утвердительно, чем вопросительно, задал вопрос Васнецов.

— Нет, — жизнерадостно отозвался Богданов, временно прекратив писать. — Зато у меня есть несколько убийств, по которым требуется подозреваемый.

— Это угроза?

Дружелюбное выражение стремительно покидало лицо Васнецова.

— Да вы что, Петр Васильевич? — отпрянул Богданов. — Мне нужно просто осмотреть вашу руку, и это, вполне возможно, исключит вас из числа подозреваемых. Да, и, заодно, Егора.

Игорь восхищенно выдохнул. Ход ему очень понравился — ради племянника, которому столь успешно передавал мастерство, Васнецов точно был готов не только руку показать. Даже не спросив, какое отношение ко всему этому имеет Егор, Васнецов молча снял пиджак и закатал рукав до самого плеча.

Достав из ящика лупу, Богданов принялся внимательно рассматривать сгиб локтя.

— Кровь давно сдавали? — мельком спросил он.

— Послушайте, Александр Сергеевич, давайте прекратим этот цирк, — раздраженно попросил Васнецов, опуская рукав. — Вы хотели узнать, как я получил собственную венозную кровь?

— Да, любопытно, знаете ли, — по-прежнему любезно отозвался Богданов.

— Кровь мне брала знакомая медсестра, — нехотя признался Васнецов.

— И зовут ее Лебедева Валентина Юрьевна.

— Если вы сами все знаете, зачем было меня вызывать? — Васнецов устало потер переносицу. — Мне пришлось отменить две встречи ради визита к вам.

— Польщен, — быстро признался Богданов. — Давно вы знакомы с Лебедевой?

— Два года. Мы познакомились, когда она пришла ко мне на сеанс. Валентина очень интересная женщина, мы иногда пили вместе кофе. Потом, когда мои исследования перешли в практику, она оказывала мне эту услугу за небольшую плату.

— На дому?

— В поликлинике. Домой я, знаете ли, стараюсь никого не приглашать.

— Но ведь ее поликлиника к другому району относится, — заметил Богданов.

— Да какая разница? Я отсиживал в очереди, она брала кровь, получала плату и передавала мне пробирку. Спросите у Валентины сами.

— Значит, вы приходили в двести десятую поликлинику без направления?

— Зачем оно мне?

— Тоже верно. Посмотрите внимательно, вам знаком вот этот человек?

Богданов положил давешний портрет перед Васнецовым. Тот, предварительно протерев очки, внимательно посмотрел и отрицательно покачал головой.

— Извините, но нет.

— Хорошо, — не стал настаивать Богданов, тем более что Даня кивнула с сожалением, показывая, что клиент не врет. — Что вам известно о личной жизни Лебедевой?

— Да не было у нее личной жизни. Сохла по какому-то молодому человеку, и, с моей точки зрения, получала от этого извращенное удовольствие. Последнее время, правда, чуть успокоилась, но лучше ей от этого не стало.

— Вы уверены? — уточнил «какой-то молодой человек».

— Я сам толком объяснить не могу, — поморщился Васнецов. — Обычно женщина, избавляясь от безответной любви, начинает чувствовать себя увереннее, а Валентина наоборот, будто смысл жизни потеряла.

— Бывает, — рассеянно кивнул Богданов.

— Думаю, вам лучше с ней самой поговорить, — посоветовал Васнецов. — Валентина вполне разумная женщина, и охотно все вам расскажет, особенно ради расследования убийств.

— Не получится. Она повесилась, — с сожалением заметил Богданов, дал Дане знак привести в чувство сползшего на пол Васнецова и посетовал. — Впечатлительный какой.

Тем временем Игорь уже выписывал на отдельный листок свои мысли, чтобы не забыть.

Едва удалось привести в чувство Васнецова, и подсунуть ему на подпись протокол, Богданов быстро подписал пропуск и спровадил свидетеля упиваться психологической травмой.

— Я нашел, — гордо заявил Игорь, едва за посетителем закрылась дверь. — Это поликлиника. У Горохова она районная, Лебедева там работала, Васнецов туда ходил. Богдан, давай я быстренько смотаюсь, узнаю, вдруг и наш чувак с портрета там мелькал.

От избытка энергии Игорь вскочил, и едва не пританцовывал на месте.

— Видала, сколько энтузиазма? — довольно осведомился Богданов у Дани. — Вот тебе бы столько.

Обогнув стол, он присел на край столешницы и задумался, скрестив руки на груди.

— Значит так, господа сыщики, наивный Аркаша проболтался о сыворотке, где и почему потом у него спросим, Горохов подкатывает к Ирочке и она для него сперла пару пузырьков. Воспользовавшись сывороткой, он обследуется в поликлинике, где, по случайному совпадению работает Лебедева, знакомая с Васнецовым.

«Господа сыщики» согласно кивали, но Богданов, не обратил на это внимания, продолжал размышлять вслух.

— Думаю, именно там наш злоумышленник засек Васнецова.

— В смысле? — не понял Игорь.

— Если колдун способен засечь сущность, то и сущность вполне может засечь колдуна, — быстро пояснила Даня, опасаясь сбить Богданова с умных мыслей.

— Так вот. Выяснив, что кровь Васнецова в лабораторию не поступала, логично предположить, что понадобилась она для личных целей.

— Но откуда он знал, что не поступила? — не сдавался Игорь.

— Думаю, что через Лебедеву, в ее состоянии, «жилетка для рыданий» могла узнать любую информацию.

— И кто же он? — спросил Игорь.

Богданов так все гладко излагал, что он был практически уверен, что сейчас услышит имя.

— Да хрен его знает. Вот поймаем, тогда спросим. По фактам, так он получил полное описание знака, и обладает достаточными знаниями, чтобы его переделать. Взять его он мог только в одном месте — в приемной нашего колдуна, причем давно, так как сделав знак, Васнецов уничтожил все записи, кроме позабытых студенческих тетрадей и записной книжки.

— Как же он вошел?

— Мог под видом клиента, — предположил Богданов. — Вряд ли всех своих гостей Васнецов проверял на принадлежность к сущностям.

— И Васнецов ничего не заметил? — саркастически уточнил Игорь.

— Ну, Семен Семенович ясно дал понять, что у него отшибло память, и восстановить ее можно было только водкой. Скорее всего, точно так же отшибло память и Васнецову. Слабости его и, соответственно, способы восстановления памяти мне неизвестны, и, в любом случае поить его я не стану, даже за казенный счет. Он мне не нравится! Короче, в поликлинику поеду я, молодой напортачить может, а ты, Игорек, бери портрет этого Вольфа Массинга, и пробегись по соседям Лебедевой. Глядишь опознают. Дань, ну а ты на связи. Игорек, если что узнаешь, звони сперва Даньке, а уж она скажет, беспокоить меня или нет.

— Зачем такие сложности?

— Потому что я буду беседовать с барышнями и не хочу, что бы меня отвлекали. Данек, пока тут торчишь, давай-ка, настрочи мне справку для суда и оформи материалы по ювелирки.

— Но я… — Даня от неожиданности даже привстала.

— Но я собиралась увязаться за Игорьком, — передразнил ее Богданов. — Здесь сиди, повкалывай для приличия. Игорек, валим, подброшу тебя до перекрестка, в виде поощрения за хорошую работу.

— Я пешком, — быстро отказался Игорь, ему и без машины на этот день нервотрепки хватило.

— Поехали, сказал.

Богданов вернулся через три часа. Судя по его довольной физиономии, информацию он добыл. Судя по непроницаемому лицу Дани, она тоже, и, по молчаливому уговору решили дождаться молодого сотрудника, чтоб десять раз не пересказывать. Ворвавшемуся буквально через несколько минут Игорю дожидаться было некого, потому он прямо с порога заорал.

— Эта сволочь засветилась!

— Как не стыдно, товарищ лейтенант, оскорблять подозреваемого? — строго осведомился Богданов, и его тон моментально остудил Игоря.

Он все еще до конца не разобрался, когда начальник шутит, а когда выговаривает всерьез, потому чинно сел на стул для посетителей и заговорил тоном ниже.

— Разрешите доложить, товарищ капитан, подозреваемый по делу об убийствах действительно посещал гражданку Лебедеву, — тут его терпение иссякло под напором информации и он опять горячо заговорил. — Богдан, ты прикинь, его никто не помнит! Я всех опросил, никто не видел! Потом дедка одного нашел, бывшего кэгэбэшника, так вот он, от нечего делать, частенько у окна торчит, и опознал нашего подозреваемого. Говорит, приходил к Лебедевой пару раз точно. Я ему, мол, вы не ошиблись, другие-то не видели, а он мне лекцию о былых подвигах прочитал, потом похвалил, что никому на слово не верю. Потом сказал, что парочку эту, ну, Лебедеву с подозреваемым, один из соседей, Степан, видел. Тот как раз выходил из подъезда, когда они войти хотели, и дверь им придержал. Я к Степану Алексеевичу, а тот в отказ, мол, Валю часто видел, а этого хрена ни разу. Я к деду. Тот рассердился, и сказал, что они еще на улице с девчонкой из сто семнадцатой квартиры столкнулись, когда она собаку выгуливала. Я к той девчонке, она тоже в отказ!

— Телефончик-то взял? — перебил его Богданов.

— Нет, — гордо отозвался Игорь. — Мы с ней вечером в «Теремке» встречаемся, тогда и телефон возьму.

— Силен, — одобрил Богданов. — Красивая?

— Модель, — кратко охарактеризовал Игорь и добавил. — На юриста учится.

— Ау, — помахала ему Даня. — Если твоя дама сердца не подозреваемая, то вернись к теме, не зли начальство.

— Ну да, — опомнился Игорь, и договорил. — Тут до меня дошло. Эта сволочь деда не видела, и отшибить ему память не могла. Значит все, кто с ним сталкивался, его забывают. Если он того хочет, естественно, — подумав, поправился Игорь. — В общем, я объявил благодарность от лица следственных органов и сюда. Ну, как вам новости?

Он смотрел так гордо, что у Богданова просто не осталось выхода — пришлось хвалить. Получив положенную долю оваций, Игорь вспомнил о коллегах.

— А у вас есть что-нибудь? — нетерпеливо спросил он.

— Что… Адресочек нашего подозреваемого нашел. А так ничего особенного, — протянул Богданов в ответ на горевший в глазах вопрос.

Он с равнодушным видом катал по столу карандаш, пока подчиненные переваривали информацию.

— Как? — выдавил, наконец, Игорь.

— Что? — поднял голову Богданов. — Ты про адрес? Да все просто. Поговорил с безутешными барышнями в поликлинике, нашел парочку самых болтливых, они и рассказали, что к Лебедевой несколько раз приходил какой-то тип, даже цветы ей на день рождения принес, ну и еще пачку левых сплетен в довесок получил.

— А как адрес узнал? — подался вперед Игорь.

— Запросто, мой юный друг, запросто, — снисходительно пояснил Богданов. — Дань, ты-то хоть догадалась?

Даня несколько секунд напряженно чесала лоб и осторожно уточнила:

— Что, букет был особенный?

— Точно.

— Какой?

— Такой, — неопределенно покрутил кистью Богданов, — в форме сердца, ну ты знаешь, девчонки такое любят.

— Разве такие не на заказ делают? — осторожно спросила Даня и тут же виновато развела руками. — Я просто не знаю.

— Вот и я не знал, — вздохнул Богданов. — Пришлось позвонить одной знакомой и выяснить, на заказ такие букеты делают или так, ширпотреб.

— И как? — уже не только Игорь, но и Даня ерзала от нетерпения, пока Богданов над ними издевался, включал чайник, насыпал сахар, кофе, и помалкивал.

— Что как? — подал он, наконец, голос. — Заказной, естественно, иначе б я адресок не надыбыл. А так спросил, в каком магазине в районе поликлиники можно заказать букет, оббегал все, какие нашел и дело в шляпе, гражданина опознали. Он, оказывается, номер мобильного для связи оставил, я и пробил по своим каналам, что за крендель. Заскочил в паспортный стол, снял копию документов и вот, прошу любить и жаловать, Зубков Борис Андреевич собственной персоной, сорока лет, проживающий по улице Плотникова дом семь, квартира сорок три.

С такими словами он расстегнул «молнию» папки и выложил на стол копии из паспортного стола. С отксеренной фотографии на них смотрел человек, как две капли воды похожий на портрет, нарисованный Семеном Семеновичем, только помоложе.

— Да, и еще, — равнодушно сказал Богданов, — в букетик тот записка была вложена. Одна из медсестер посмотрела что там, пока Лебедева отвернулась.

— Да не томи ты уже! — взмолилась Даня, от нетерпения едва не подпрыгивая.

— Надо тебе пустырника купить, — заметил Богданов, и сжалился. — В записочке было написано, цитирую «С вечной любовью, и надеждой на взаимность. Богданов А. С.»

Поздние мухи в кабинете уже начали привыкать к периодически возникающему гробовому молчанию и жужжали, как ни в чем не бывало секунд пять, не меньше, прежде чем Игорь осведомился:

— Так это что, от твоего имени?

— Гений, — констатировала Даня, откинувшись на спинку стула. — Нет, ну он реально гений. Лебедева втрескалась в Богдана, приходит букет с запиской, а он спрашивает, от чьего имени.

— От моего, — кивнул Богданов. — Теперь вспоминайте, когда был День рождения Лебедевой?

— Десятого сентября, — уверенно ответил Игорь.

— Молодец. Теперь вспоминаем, что за сущность Лебедева.

— Ну, она прекрасная медсестра и от ее рук очень быстро растут зеленые насаждения, даже если не сезон. В разумных пределах, конечно.

— А побочный эффект?

— Она должна была любить определенного человека? — выпалил Игорь.

— Не определенного, — назидательно поднял палец Богданов. — Любого. Но безответно. Ее сущность должна подпитываться страданиями. Для равновесия. Что у нас хуже неразделенной любви?

— Задержка зарплаты? — предположила Даня.

— Тебя никто не спрашивал, — ответил Богданов. — Короче. Зубков внушил Лебедевой, что любовь взаимна, в последний день забежал к ней домой, тяпнул пивка, и добил фактом, что я решил предложить ей руку и сердце. Это предположение, не более. После чего откланялся, а Лебедева покончила с собой от разделенной любви.

— Очень интересный способ доведения до самоубийства, — кивнула Даня.

— А записка? — вспомнил Игорь.

— Какая?

— Ну, предсмертная.

— Ах эта. Она, судя по высыханию чернил, была написана дня за два до смерти. Доказано, что Лебедева побывала на стройке, уж не знаю зачем, потом у Зубкова спросим, но, скорее всего, в качестве медицинского персонала, не доверяет наш подозреваемый этому знаку. И, скорее всего, он ей наплел, что она сильно меня подставила. Во-от… В порыве раскаянья Лебедева пишет повинное письмо, вот вам и предсмертная записка.

— Так давайте его арестуем, — неуверенно предложил Игорь, и тут же осекся.

В самом деле, за что арестовывать честного гражданина? За букет? Скажет, что просто хотел порадовать, а все остальное имело смысл только для этого отдела, и аналогичных отделов в других городах. Получалось, что улик на Зубкова нет.

— Надо у него слюну или кровь добыть, — задумчиво подала голос Даня. — Сверим с образцами на знаках и с теми, из помойки Лебедевой. Блин! Я запуталась! — досадливо призналась девушка. — Получается этот тип подсылал Семена Семеновича к Бомжу, Егорычу и прочим, а Горохов его сам пустил, раз они знакомы и, наверняка, сообщники.

— Точно, — согласился Богданов.

— А как он к Ване пробрался?

— Он и не пробирался, — пояснил Богданов. — Он свою кровь в Васнецовскую пробирку добавил, перед тем, как тот поперся знак рисовать. Вот наш колдунишка все за него и сделал. Ваня оказался слишком чувствительным, Горохов догадался о покушении, после вопросов о самочувствии, хотел стереть знак, но не успел, слишком хитро тот был спрятан. Зубков зашел очень вовремя, увидел умирающего Вову, и, для сокрытия следов, специально для нашего отдела, тяпнул его по башке топориком.

— Не слишком сложно? — спросил Игорь.

— Нормально, — заверил Богданов. — Значит так, Игорек, отправляйся к Зубкову и достань мне его кровь, слюну, волос, короче, что угодно пригодное для анализа. Мы должны установить его принадлежность к знакам.

— Как я добуду? — возмутился Игорь.

— Так ты его ножичком пырни, да и набери крови в баночку, — посоветовала Даня, за что удостоилась гневного взгляда.

— Вот ситуевина, — не слушая их, Богданов досадливо стукнул кулаком в ладонь. — Знаем, кто все подстроил, а посадить не можем. Игорек, ты еще здесь?

Вернулся Игорь через полтора часа. Он очень тихо открыл дверь и прокрался, держась за ребра, на свое место. Губа его была разбита, нос распух, а на щеке виднелись царапины.

— Ты где был, боец? — помолчав, спросил Богданов, и жестом остановил Даню, бросившуюся к Игорю с аптечкой.

— На задании, — несколько шепеляво отозвался Игорь.

— Ты какими-то разбойничьими тропами пробирался, — заметил Богданов. — Подробности давай.

— Я придумал, как добыть образцы, — Игорь осторожно потрогал губу, ойкнул и отдернул руку. — Решил подкараулить Зубкова возле работы. Потом толкнул бы, вроде как случайно, и наорал на него, вроде хулиганских действий, он бы драться полез, я бы ударил.

— Ой-ей, — жалостливо протянула Даня. — Вообще-то, грамотнее было подождать, пока он окурок выкинет, или жвачку, или просто плюнет. Еще можно…

— Даньк, напомни, где я так нагрешил, что Игорька прислали в наш отдел? — задумчиво перебил Богданов.

— Может, ты убил старушку и мне не сказал? — предположила Даня.

— Вроде нет.

— А щенят в детстве не топил?

— В ворону из рогатки стрелял, — признался Богданов. — Но за такое, — он ткнул пальцем в Игоря, — я должен бы вручную уничтожить всех воронов Тауэра, а у меня даже загранпаспорта нет.

— Тогда не знаю, — решила Даня. — Игорек, ты вообще, соображаешь, что собирался нарушить закон, дискредитировать высокое звание офицера полиции, подставить прямое начальство под выговор, и заработать понижение в звании?

— Да я ничего сделать не успел, — возмутился Игорь. — Помню, шел по улице, потом очнулся на тротуаре возле остановки, побитый весь, и поехал на работу.

— А Зубков?

— Не до него стало, — опустив голову, признался Игорь. — Болит все. Ребят! — осененный идеей, он вскинулся, ойкнул и схватился за бок. — Так ведь это он меня отделал. И память стер, чтоб в полицию не нажаловался.

— Наконец-то дошло, — порадовался Богданов. — Спрашивать тебя, нанес ли ты ответный удар бессмысленно, все равно не вспомнишь, но, судя по разбитым костяшкам, успел. Идем, будем осмотр проводить. Даня, упакуй юношу.

Подойдя к заданию со всей ответственностью, Даня надела Игорю на руки пакеты, примотала их скотчем, и прикинула, что еще можно сделать.

— Ему в зубы дали, — подсказал Богданов, догрызая, в ожидании, яблоко.

Даня задумчиво посмотрела на пакет и перевела взгляд на голову Игоря.

— Эй, ты чего? — насторожился Игорь.

— Да я пошутила, — засмеялась Даня. — Сейчас поищем.

В столе нашлась ватная палочка в пластмассовом футляре, и Даня строгим голосом велела Игорю:

— Откройте рот, молодой человек. Не волнуйтесь, больно не будет.

Поводив палочкой по зубам и разбитой губе, Даня упаковала ее обратно в футляр и сунула в карман Игоря с наставлением не потерять.

— Клиент готов, уносите.

И Игорь отправился к экспертам. Дорога была недолгой, но, так как схватиться на поворотах за ручку упакованными руками Игорь не мог, и продолжал держать их навесу, по его мнению, это стоило ему пары лет жизни.

У экспертов его внимательно осмотрели в качестве улики, почистили ногти, проверили костяшки пальцев и, на всякий случай, сделали прививку от столбняка и покормили таблетками.

— Повезло нам, — заявил на обратном пути Богданов.

— Кому как, — мрачно возразил Игорь, кривясь от горького вкуса мази, которой ему всю губу измазали.

— Да точно говорю. Видел Юленьку?

Юленька особого впечатления на Игоря не произвела, в конце концов, ей было лет тридцать, а это другая возрастная категория.

— Дай угадаю. Юленька, подкупленная конфетами и шампанским, приобретенными по пути, выдаст результат уже к вечеру.

— К завтрашнему дню, — довольно поправил Богданов. — Неофициально, конечно, и не совсем полный анализ, но вероятность восемьдесят процентов лучше, чем ничего. Да, и Даньке про шампанское не говори.

— Что так? Ревновать будет? — ехидно спросил Игорь.

— Не тупи. Просто мне никто на подкуп эксперта денег не даст, и тратил свои. Данька точно взбесится.

— Почему?

— А, — досадливо отмахнулся Богданов, — начнет зудеть, что лучше б за стиральную машинку кредит заплатил, раз деньги лишние.

Таким образом рабочий день, полный неожиданных открытий закончился, и можно было отправляться по домам с чувством выполненного долга. Даня с Игорем решив прогуляться, пошли пешком до перекрестка, а Богданов, помахав на прощанье, прикрыл газетой бутылку вина, лежавшую на заднем сиденье и отбыл по своим делам.

— Видел, как шифруется? — довольно спросила Даня.

— Видел, — согласился Игорь. — Только не пойму зачем.

— Думает, я начну зудеть о растрате бюджета, — пояснила Даня. — И это правильно, нечего расслабляться. Да ладно, его там хоть покормят нормально, и мне сегодня не готовить.

 

Четверг

На следующий день, для начала, пришло подтверждение, что кровь из всех засвеченных в этом деле квартир и лежек содержит ДНК Зубкова с вероятностью восемьдесят процентов. Так же как и слюна, обнаруженная на банках из-под пива в квартире Лебедевой.

— Здорово, — мрачно проворчал Игорь, едва Богданов поделился новостями. — И что нам это дает?

— Его причастность к покойникам, — кисло заявила Даня.

— Как ты себе представляешь это дело в суде? — осведомился Игорь. — Или у нас для сущностей отдельный суд, как и отдел?

— У нас для сущностей, как для любого гражданина Российской Федерации и суд и закон один, — назидательно заметил Богданов. — Вы бы лучше подумали, как Зубков заговорил кровь. Он же не мог ее каждый раз в Васнецовскую подливать.

— Чего тут думать? — удивилась Даня. — В принципе, помочь мог любой колдун, но, раз у нас завязка определенных людей, то, скорее всего, Егор.

— Вот и я так думаю. По крайней мере, первым допросим его, — согласился Богданов.

— Нам что, опять в школу ехать? — спросил Игорь, вставая.

— Эк тебя ностальгия замучила, — сочувственно проговорил Богданов и тяжело вздохнул. — Нет, Игорек, пришла пора драконовских методов. Давай, звони Тузиковым и вызывай их вместе с сыном к нам.

— Жестоко, — решила Даня.

— Зато действенно. Достал уже этот сопляк, а дальше будет хуже, эта сволочь растет, — предупредил Богданов. — Короче, тащите сюда Егора с родителями и Васнецова заодно.

Тут уже Даня уперлась, как олень рогами. Ее просьбы не портить жизнь мальчишке встретили весьма прохладную реакцию, и девушка усилила напор.

— Вы как себе представляете расспросы мальчика в присутствии матери? Нет, на смех она нас не поднимет, но Егор с этого момента будет недоступен, а при его способностях и отсутствии должного колдовского этикета он лет через десять такого наворотит, чертям тошно станет.

— Меня через десять лет здесь не будет, — оптимистично предположил Игорь.

— Меня тоже, — решил Богданов. — Или в убойный вернусь или на пенсию свалю по выслуге.

— Нормально! — возмутилась Даня. — Значит, я одна буду тут отдуваться?

— Ты выйдешь замуж, и будешь сидеть дома с детьми, — решил за нее Богданов.

— Фигу. Я выгоню мужа, а детей, пока на работе, подкину тебе. А что, ты же на пенсии будешь.

Игорь решительно пресек разговор о далеком будущем.

— Вы о деле хотели поговорить.

— Так я и говорю, — опомнилась Даня. — Проще вызвать Егора, а в качестве родственника Петра Васильевича. Тогда мы сможем оградить мальчика от неприятностей, выведать у него все, что нужно, и, самое главное, нанесем Егору рисунок против колдовства, пока он еще что-нибудь не натворил. Да вы сами подумайте, ну что нам скажет Егор при родителях? Будет все отрицать, мамаша устроит истерику, и все, здравствуй новая жалоба на отдел.

— Что встали? — помолчав после этой тирады, осведомился Богданов и двинулся на выход. — Я за Васнецовым, а вы езжайте за Егором. Шевелите ногами, жду через час.

— Нечестно, — возмутилась ему вслед Даня. — Мог бы нас на машине подбросить.

— Общественный транспорт творит чудеса, — донеслось из-за двери, и участь оставшихся была решена.

— С такой рожей тебя в школу не пустят даже по удостоверению, — предупредила Даня.

— Тебя тоже. Еще и корочку отберут, скажут у старшей сестры сперла.

— Ладно, поехали, на месте что-нибудь придумаем.

Возле школы им удалось отловить девочку, опаздывавшую на занятия с большой перемены, и поручить ей призвать Васнецова. У той возникли некоторые сомнения по поводу личностей полицейских, и грамотный ребенок позвонил в городской отдел, с целью уточнения личностей офицеров, зато после этого, поджав губы и солидно кивнув, согласилась позвать одноклассника.

— Как он мимо охраны пройдет? — уточнил Игорь.

— Не знаю, как у тебя, а у нас было три запасных выхода из школы.

— Ты физкультурный зал посчитала?

— Он был на последнем этаже. Нестандартная постройка, моя школа была бывшей гимназией. Ей, между прочим, больше ста лет. На Староконюшенном переулке находится.

— Все у вас, москвичей, не по-человечески. Смотри, это не наш клиент?

Клиент оказался их. Выбравшись через окно в раздевалке, Егор спешил на допрос.

— Здравствуйте, — первым делом сказал вежливый мальчик. — Ну что, идем? Только давайте недолго. Учителя не заложат, я ж отличник, но у меня теннис после школы, не хочу пропускать.

— Всегда есть выбор, — заметила Даня, — пропусти одну тренировку, или получи шанс провести несколько лет в специализированной школе как соучастник убийства. Не тюрьма, конечно, но тоже не курорт.

— Один раз мне тренер простит, — решил умный мальчик, после чего доставка в отдел прошла без происшествий.

Разговор, в принципе, был недолгим. При виде дяди Егор быстро сник, и выложил все, что знал о Зубкове. Тот появился пару недель назад, и предложил хорошую сделку. По его словам, Егор мог помочь не только дяде Пете, но и самому себе.

— Да что вы прицепились? — вспылил мальчик. — Ну да, попросил этот дядька начитать заговор. Сказал, что дядя Петя занят, сам придти не смог. Вот вы бы что сделали на моем месте?

Во время тирады племянника, Васнецов, обхватив голову, тихо осознавал, что именно натворил.

— Я бы на твоем месте ходил в школу, делал уроки и занимался спортом, — ответил Богданов.

— Еще молился, ходил в церковь и верил во вселенское прощение грехов, — закатив глаза, ответил Егор. — Хватит, ладно?

— Тебе положено, — строго сказала Даня, — ты из семьи священника.

— Эй, оглянитесь, — насмешливо попросил Егор и повел рукой. — О_дин, хотя бы, обещал мир от ледяных великанов избавить. Заметьте, я не вижу вокруг ледяных великанов! А где обещанное царствие небесное? И как оно зависит от строгой диеты?

— Суровый юноша, — вынес свой вердикт Богданов, и Даня с Игорем согласно кивнули. — Ты того, ближе к делу. Рассказывай про этого Зубкова все, что сможешь вспомнить.

— В принципе, для освежения памяти можно маму с папой позвать, — внесла свое предложение Даня.

Предложение было принято ожидаемым образом — Егор быстро напряг память и выложил все, что помнил. Жаль только, помнил он немного. Описание Зубкова и так было, чем занимался тоже вычислили, а так все. Правда, еще поставили мальчишке знак против колдовства на полгода, чтоб о своем поведении подумал, и наказали Васнецову приглядывать за мальцом, пока приглядом Богданов не занялся, да и отпустили восвояси.

— Что за семейка, — досадливо протянул Богданов, едва за посетителями закрылась дверь. — Толпа религиозных фанатиков, два колдуна и одна старая дева. Куда, спрашивается, катится мир?

— К Зубкову, — твердо ответила Даня.

— Не понял, — оглянулся на нее Богданов.

— К Зубкову, говорю, надо идти, пошарить в доме и поискать доказательства.

— Вот из-за такого энтузиазма мой рапорт о твоем повышении и отклонили.

— Я тогда просто забыла оформить постановление.

— А я тогда просто едва не стал старшим лейтенантом. Что мы у Зубкова искать будем?

— Кровь потерпевших, — пожала плечами Даня. — Чем тебе не улика?

— Косвенная. Очень косвенная. Любой адвокат такие доказательства в унитаз спустит, да еще над нами поржет. Ты давай, звони экспертам и выясняй, что могут о топоре этом рассказать.

Топор оказался кладезем информации. Мало того, что на рукоятке дотошный эксперт обнаружил потожировые следы, совпадавшие со следами из жилищ потерпевших и со следами на костяшках Игоря, да еще, вдобавок, слюна неизвестного. Еще было клеймо, по которому быстро выяснили, что продаются такие аксессуары в охотничьем клубе «Русский охотник», членом которого имел честь состоять Зубков Борис Андреевич. Таким образом, на основе поступивших в последний момент сведений, вместо выговора они получили постановление на обыск квартиры и задержание господина Зубкова.

— Он нам только что свой паспорт не оставил, — задумчиво протянул Богданов, пока ехали к подозреваемому.

— Что тебе не нравится? — уточнил Игорь.

— Да как тебе сказать. Мужик, вроде бы, не совсем дурак, а наследил в деле об убийстве, словно ни одного детектива в своей жизни не смотрел. Да сейчас любая старушка и про отпечатки пальцев знает, и про ДНК и про все остальное.

— Ты что думаешь, его подставили?

— Хрен его знает, — вздохнул Богданов. — Возьмем, а там разберемся.

Возле подъезда, прихватив подоспевшего участкового и, в качестве понятых, двух зазевавшихся гражданок они поехали на одиннадцатый этаж, к квартире подозреваемого.

Дверь открылась после первого звонка, и, вежливо осведомившись, чем обязан такой чести, господин Зубков пригласил всех войти. В прихожей, водрузив на нос очки, он внимательно ознакомился с постановлением на обыск и задержание, после чего все прошли в комнату.

— Господа понятые, — привычно начал Богданов, — сейчас в вашем присутствии будет произведен обыск…

Договорить он не успел. Зубков, стоявший около балкона выскочил и запер за собой дверь на щеколду.

— Вот гад!

Сообразив, что произошло, Богданов бросился вон из квартиры, а Игорь, замешкавшись, успел увидеть, как Зубков перелез через ограждение, и спрыгнул вниз. Уже вылетая на лестницу, Игорь сообразил, что задержанный просто перепрыгнул на балкон соседнего подъезда.

Богданов ринулся вниз и значительно сократил расстояние, сиганув с пролета на пролет прямо через перила, рискуя переломать ноги. Игорь его примеру не последовал, и, хватаясь за перила, закладывал крутые виражи на поворотах.

На улице Зубков совершил тактическую ошибку и бросился к лесополосе.

— Стой! Стрелять буду! — выкрикнул ему в спину Богданов и действительно дал предупредительный выстрел в воздух.

От неожиданности Зубков споткнулся, и Богданов, догнав, повалил его на землю, и, заломив руки за спину, защелкнул наручники, после чего, оттянув за волосы голову Зубкова назад, зло осведомился:

— Что, добегался, сволочь? Игорек!

Подбежав, Игорь помог поднять задержанного на ноги и с удивлением обернулся на Богданова — тот явно не собирался двигаться с места.

— Идем? — осторожно спросил Игорь.

— Стоим, — насупился Богданов, вставляя в обойму запасной патрон из кармана.

Закончив процедуру, он осторожно пошел вперед, держась за грудь. Навстречу ему уже спешила Даня, не принимавшая участия в погоне, а чинно спустившаяся на лифте.

— Допрыгался? — первым делом спросила она, подставив плечо, на которое и оперся Богданов. — Молодец. Ты в следующий раз не через перила сигай, а сразу в окно, так оно вернее будет, тебе же доктора невнятно сказали по поводу физических нагрузок. Зачем нам здоровье, правда, Саш?

— Поговори мне, — буркнул Богданов и прикрикнул на Игоря. — Чего встал? Пошли уже.

Он, морщась от боли, и тяжело опершись на Даню, ковылял следом, но и Зубков шел медленно, так что Игорю приходилось его подталкивать. Вся эта процессия слегка напугала трех мамаш с колясками, которые, едва высунувшись из подъезда, быстро ретировались по домам.

— Ну что, поймали? — поинтересовался участковый, едва все четверо оказались в квартире. — У меня тут понятые уже ждать замаялись.

Усадив Зубкова в кресло, Богданов сел напротив и предупредил:

— Теперь тебе, кроме доведения до самоубийства, нанесения умышленного вреда здоровью и убийства светит еще и сопротивление при аресте. Улавливаешь? Давай, сотрудничай со следствием, глядишь, двадцаткой отделаешься, до пенсии еще на воле погулять успеешь.

Вместо ответа Зубков умер. Он дернулся, закрыл глаза и перестал дышать.

— Данька, скорую! — выкрикнул Богданов, и, охнув от боли, рыпнулся к подозреваемому.

Оказание первой медицинской помощи не дало никаких результатов, и к приезду врачей Зубкова оставили в покое.

— Ох, Богдан, тебя теперь рапортами замучают, — вздохнула Даня.

— Знаю, — рассеянно согласился Богданов, глядя вслед носилкам.

— То Лебедева, то Зубков.

— Как мухи, — согласился Богданов. — Дань, отчего человек может так скоропостижно кони двинуть?

— А я почем знаю? Может инфаркт какой, или отравился.

— По симптомам не похоже. Игорек, как считаешь?

— Да его будто выключили.

— Во-во. Ладно, работаем.

Работать пришлось Дане с Игорем, а Богданов, в силу боевых травм, просто сидел и руководил, замучив придирками и умными советами.

За два часа работы улик на подозреваемого, а теперь и потерпевшего, нашлось более чем достаточно. Едва понятые начинали скучать, их почти сразу просили обратить внимание то на копию медицинской карты из психоневрологического диспансера на имя Лебедевой В.Ю., то на пробирки с красной жидкостью, предположительно кровью, то на обувь с характерным отпечатком подошвы, то на фотографии сущностей, в том числе покойных.

Отпечатков пальцев было немного, похоже, покойный Зубков отличался редкой чистоплотностью, но с боковины столешницы Дане удалось снять частичный отпечаток ладони с полукруглым следом.

— Саш, глянь, — попросила она.

Посмотрев на отпечаток, Богданов подумал и решил:

— Открывалка.

— Что? — Дане показалось, что она ослышалась.

— Открывалка, говорю. Старинная такая, — Богданов сделал характерный жест рукой, словно открывал консервы. — А это след от банки, остается, если ее сверху придерживать.

— При чем тут открывалка?

— При том, что этот след принадлежит или мужику-раздолбаю, или одинокой женщине.

Игорь подошел поближе, боясь упустить объяснения.

— Я, когда такой пользуюсь, держу банку сбоку, — задумчиво продолжил Богданов, не сводя взгляда с отпечатка. — А вот Данька сверху, даже разок порезалась. Ей иначе сил не хватит банку удержать. Значит, здесь побывала, скорее всего, консервативная женщина, не желающая купить себе нормальную открывалку. Живет без мужика.

— Почему? — не понял Игорь.

— Не сложилось, — решил Богданов.

— В смысле, с чего ты взял? — быстро поправился Игорь.

— Что? — Богданов, наконец, поднял взгляд от отпечатка. — Вот же, приглядись, след двойной, только видно плохо, значит, самостоятельно открывает регулярно. Будь в доме мужик, припахала бы его, поверь моему опыту. Впрочем, это просто хилая версия.

— Лучше, чем ничего, — быстро сказал Игорь и вернулся к работе.

Покончив с формальностями, отдел, в полном составе, собрался в серой «девятке» на углу.

— Ты вести-то сможешь? — озабоченно спросила Даня и с готовностью предложила. — Давай я. Аккуратненько.

— Забудь, — посоветовал Богданов, — я еще не умер. Надеюсь, все себя чувствуют полными лохами?

— Почему это? — возмутился Игорь.

— Начать с того, что у нас на глазах гибнет подозреваемый, — заметил Богданов, включая зажигание. — И я очень сильно сомневаюсь, что своей смертью. Выводы есть?

— Убил человек, которому выгодна смерть Зубкова, — отрапортовал Игорь. — Если, конечно, это убийство, а не естественная смерть.

— Браво, — с деланным восхищением ответил Богданов. — Данек?

— Не знаю, — протянула Даня. — Думаю все-таки убийство, слишком уж вовремя Зубков скончался. Раз его убрали, значит, он стал помехой или с него могли что-нибудь поиметь. А может и то и другое.

— Что поиметь? — теряя терпение, уточнил Богданов.

— Ну… Деньги вряд ли, ничего не тронуто. Силу? Он же набрал в себя дофига частичек.

— Данька, черт тебя возьми, — Богданов побарабанил пальцами по оплетке руля. — Ладно молодой, у него опыта всего две недели, но ты-то должна шевелить мозгами.

Такой странный комплимент активировал серое вещество у обоих.

— Да его тупо подставили! — воскликнул Игорь. — Он забрал сущности у убитых, а кто-то у него самого все, что он набрал!

— Погоди, Богдан, тут имеет место бесконтактное убийство, а у нас есть душелов! — одновременно с ним воскликнула Даня.

— Слава богу, родили, — с облегчением выдохнул Богданов. — Мы с самого начала должны были догадаться, что суперкошка о которой известно Шатунову это не может быть случайностью, при наличии соседки с такими прикольными способностями как подделка речи и дешеловство. Она подсовывает кошку нам и этому ненормальному, он приволакивает тварь домой, затем вызов полиции, и дело в шляпе Вы явились к ней, засветились, оставили номера телефонов, и отслеживать ваши передвижения стало проще пареной репы. Уверен, бабулька нефигово так в компах шарит, и скачать программу дело десяти минут.

— Но я мог и в другую квартиру позвонить, — напомнил Игорь.

— Поторопился ты, — решил Богданов. — Через секунду Демидова сама бы выскочила, узнать, что за шум или еще зачем.

— А если бы по мобиле в полицию набрал? — тут Игорь понял и сам ответил. — Ясно. Набрал бы я тебе, а ты бы посоветовал найти валерьянку.

— Верно мыслишь, — похвалил Богданов. — Так вот, едва вышли на Зубкова, Демидова его убрала, зацапав перед смертью все забранные кусочки сущностей, то есть душ, и теперь тупо валит из города, став молодой, красивой или еще что.

Все это он проговорил, пока мчались на захват старушки. Даня тем временем позвонила в отдел и попросила узнать все, что можно о милейшей Демидовой Елене Ивановне, возрастом около восьмидесяти трех лет.

— Через полчаса все выведают, — довольно сообщила Даня. — Даже какую школу посещала.

— И с какой целью, — хмыкнул Богданов. — Так, приехали. Все знают, как себя вести?

— Войти и поздороваться? — нервно уточнил Игорь.

— Молодец. Запомни, Игорек, сущности способны на сюрпризы. Не верь ей.

— И пересчитай монетки в кармане, — добавила Даня.

Торопливо проверив карманы, и убедившись, что монеток ровно семь, Игорь облегченно вздохнул.

— Все в порядке, можем идти.

— Сиди уже, — велел Богданов. — Ждем, когда нам сообщат биографию Демидовой.

— Зачем тогда мы так мчались?

— Почему «мчались»? — не понял Богданов. — Нормально ехали, как всегда.

— Даже чуть медленнее, — гордо добавила Даня. — Ты, Игорек, лучше за подъездом наблюдай, как бы Демидова с места не снялась раньше времени.

— Богдан, ты уверен, что в ее доме найдутся улики? — осторожно спросил Игорь.

— Один шанс из ста, — нехотя признался Богданов. — Больно хитрая старушка.

— Но он есть? — уточнил Игорь.

— Один из ста, — повторил Богданов.

— Хоть такой, но имеется, — стоял на своем Игорь.

— Даня, — вместо ответа позвал Богданов.

Тут же развернувшись к Игорю, Даня осведомилась.

— Знаешь историю про лягушку?

— Нет, — закатив глаза, ответил Игорь, и приготовился слушать.

— Э, брат, — укоризненно покачала головой Даня, — это старая история. Ты что, ее действительно не знаешь?

— Нет, — заученно ответил Игорь.

— Хм. Так вот, на одной скале жила лягушка. Насекомых на горе было мало, воды тоже, зато много хищных птиц. А внизу виднелось большое болото, где тучами роились комары, и не было ни одной цапли. И решила лягушка туда спрыгнуть. Ей все говорили, что допрыгнуть туда один шанс из ста, но лягушка не слушала. В один прекрасный день она встала на край утеса, дождалась попутного ветра и, оттолкнувшись, что было сил, прыгнула.

После этого Даня развернулась обратно и снова начала наблюдать за подъездом.

— Погоди, так что с лягушкой? — спросил Игорь. — Она допрыгнула?

— Нет, конечно, — засмеялась Даня, — разбилась вдребезги. Ты шансы-то прикинь!

— Жалко лягушку, — помолчав, признался Игорь.

— Мне тоже, — вздохнула Даня. — Только нечего прыгать, когда шансы один из ста.

Наблюдение за подъездом оказалось занятием скучным. Люди входили и выходили, но ничего похожего на Демидову не было. Наконец, у Дани зазвонил телефон и, выслушав собеседника, она быстро доложилась.

— Значит так, в Волгограде действительно жили сестры Демидовы, Елена Ивановна и Алиса Ивановна. Алиса была старше на девятнадцать лет, очень шустрый, видимо, был этот мужик, Иван Демидов, и несколько лет назад умерла от рака, а Елена Ивановна, сменив пару городов, переехала сюда. Не была, не привлекалась, не имеет. По образованию действительно педагог младших классов, характеризуется как прекрасный учитель, давно на пенсии, и вся кругом положительная.

— Достаточно. Погнали, — решил Богданов и бодро зашагал к дому.

— Что он задумал? — спросил на ходу Игорь.

— Сам спроси, — отозвалась Даня. — Но я бы на его месте обвинила Елену Ивановну в том, что она Алиса и живет под именем покойной сестры.

— А если это не так?

— Да какая разница? Это даст нам повод для задержания.

Богданов поднимался на лифте, а Даня с Игорем были отправлены по лестнице, чтобы не прохлопать подозреваемую. На звонок Елена Ивановна открыла почти моментально, и радушно предложила войти.

— Чайку?

— Нет, спасибо, мы, собственно, пришли попросить вас проехать с нами в отдел, — вежливо ответил Богданов.

— Зачем? — не поняла Елена Ивановна.

— Есть заявление, что вы проживаете под именем покойной сестры, — извиняющимся тоном ответил Богданов. — Просто выполним формальности и очистим ваше доброе имя. Потом я вас обратно довезу.

— Александр Сергеевич, — тяжело вздохнула Елена Ивановна, — вы же понимаете, будь я Алисой, мне бы сейчас было сто два года. Это немыслимо.

— Понимаю, — согласился Богданов, — но и вы меня поймите, я человек подневольный, сказали доставить, надо доставить и провести опознание.

— То есть я должна поверить, что ради простого опознания за мной явился сам начальник отдела в сопровождении всех своих сотрудников? — прищурившись, уточнила Елена Ивановна, отступая на шаг.

— Даня может что-нибудь напутать, а Игорек молодой еще, необстрелянный, вот и взял с собой, пусть учится, — широко улыбнулся Богданов, шагнув к ней.

— Что ж, идемте, — вздохнула Елена Ивановна. — Подождите, я только плиту выключу и переоденусь.

— Даня, проводи, — попросил Богданов, кивнув в сторону комнаты.

— И для чего же молодой девушке наблюдать, как одевается старуха? — укоризненно поинтересовалась Елена Ивановна, поджав губы.

Диалог был прерван. Елена Ивановна, отчаявшись напоить гостей чаем, перешла к более активным действиям. По идеи, самым близким по весовой категории объектом должна была стать Даня, но атаковала Елена Ивановна Богданова.

С тактической точки зрения момент был выбран правильно, Даня как раз отошла к двери в комнату, блокируя попытку избавиться от возможных улик, Игорь стоял возле выхода из квартиры, не зная, куда деть руки, и Богданов оказался в коридоре один на один со старушкой. Пожилая женщина кошкой бросилась на него, ловко сделала подножку, Богданов упал на пол, и, вместо дальнейших агрессивных действий старушка отскочила.

— Так и знала что вы, Александр Сергеевич замешкаетесь, прежде чем применить свои навыки против пожилой женщины.

— Старой, — вставая, бестактно поправил Богданов.

— Еще какой старой, — согласилась Демидова. — Теперь вы дадите мне возможность уйти.

— Алиса Ивановна, вы же понимаете, что шарик не настоящий, — уверенно произнес Богданов.\

— Поэтому и носите с собой, узнав, что в городе появился душелов?

Теперь Игорь увидел, что старуха сжимает в кулаке тот самый шарик, из стола Богданова.

— Это не шутка, Александр Сергеевич, — усмехнулась старушка, — и вы доигрались. Как только вы могли, с вашим-то опытом, поверить, что все это шутка, — укоризненно покачала она головой. — Теперь это мое, а последствия вы знаете, я запросто сделаю девушку сродни кататонику, и это будет на вашей совести.

В этот момент Даня заорала так, что все вздрогнули, и Демидова буквально на миг повернула голову в ее сторону. Этого мига оказалось достаточно для того, чтобы Богданов быстрым движением ударил по руке отвлекшейся сущности. От боли и неожиданности Алиса Ивановна выронила шарик, тот прокатился по полу, повернул, прокатился еще с полметра, и замер у ног Богданова. Тот этого даже не заметил. Он отпихнул бросившегося на подмогу Игоря и заорал:

— Близко не подходи!

Пока они суетились, Даня сдернул ветровку, накинула ее на голову Демидовой, и толкнула старушку в объятья Богданова.

Не угомонившись, Алиса Ивановна попыталась дотянуться до его лица, но Богданов ухитрился увернуться, швырнул старушку к стене и защелкнул наручники.

— Звони нашим! — прикрикнул он на Игоря, уже набиравшего номер.

Алиса Ивановна, проявила редкостное самообладание. Даже не пытаясь пошевелиться, и не сводя взгляда с дула пистолета, она вполголоса, но очень коротко и внятно, пояснила, что сделает при первой же возможности и с Даней и с Богдановым, а заодно упомянула, что именно с ними сделает начальство. Одно это повествование было способно довести до икоты.

— Она права, — задумчиво проговорила Даня. — Не найдем доказательств ее причастности к убийствам — нам всем хана.

 

Эпилог

Веранда кафе «Теремок» была залита последними теплыми лучами осеннего солнца, и это радовало.

— Повезло нам, — сказала Даня, и отпила пиво. — Нет, Богдан, прикинь, что было бы, ошибись ты в расчетах.

— Не сыпь мне соль на раны, — посоветовал Богданов. — Эй, Игорек, что думаешь?

— Что риск был неоправдан, — решил Игорь. — Ошибись ты хоть на йоту, мы бы не закрытие дела в кафе обмывали, а твой уход в отставку.

— Какой там риск, — отмахнулся Богданов. — Ежу понятно, раз уехала из прикормленного города, значит из-за возраста. То есть, сестру ее знали, и выдать себя за нее невозможно. Год назад сюда приехала под именем Елена, и начала потихоньку питаться. Вышла на Зубкова, этому кренделю мы, на основании улик, как минимум, могли бы предъявить доведение до самоубийства Лебедевой, вовлечение несовершеннолетнего в противозаконную деятельность, проникновение на частную собственность, нанесение умышленного вреда здоровью, ну и так, по мелочи. Тут десятка без вопросов, даже жаль, что он помер. С результатами вскрытия вы ознакомились, в желудке Зубкова обнаружен долгоиграющий яд. По идее, не заявись мы так не вовремя, сработала бы прежняя схема.

— Как с Гороховым?

— Точно. Горохов отдал почти всю сущность, и был награжден ударом топорика, на котором, замечу, помимо потожировых Зубкова были еще и слюна Демидовой, чихнула старушка некстати. Ну и подзабытый отпечаток ладони тоже вовремя нашелся. Ну тот, со следом от открывалки. Контроль над душой Зубкова бабулька наша получила, когда, согласно ее показаниям, он отдавал ей десять процентов от добычи. Кстати, это она вычислила Васнецова и подбила Зубкова на подвиги. Она, заодно, и его частицы прихватывала и в кубышку складывала.

— На кой?

— До конца пока не ясно, но, полагаю, дело в вечной жизни или сходном мероприятии.

— А может, просто жизни, — добавила Даня. — И она могла не со зла, просто образовался недостаток собачек.

— Возможно. Короче, частиц было достаточно, чтобы полностью забрать душу за несколько секунд до того, как подсыпанный яд подействует. Нормально так время просчитала.

— Бинго, — хмыкнул Игорь. — Человек умирает, в желудке яд, других причин никто искать не станет.

— Точно, — подтвердила Даня. — Слишком маленький разброс по времени.

— Проверенная съема, — кивнул Богданов. — Частицы самопальной отравы, идентичной обнаруженной в желудке Зубкова, найдены у нашей бабки. Расчеты дозы в ее мусоре, выброшенном накануне, спасибо ребятам, нашли. Повезло, что Демидова, в силу возраста, не слишком на собственную память полагалась. Ну и на серваке нашли интересные запросы с ее ай-пи адреса.

— То есть, — подвел итог Игорь, — Васнецов создал знак для забора лишних частиц при достижении критической массы, Алиса Ивановна заманила нас, заполучила номера телефонов, и отслеживала передвижения. Зубков, подученный Демидовой, перенастроил знак на себя и забрал все, стерев ограничительную руну, что и повлекло смерть потерпевших, а Демидова, подождав, пока он накопит побольше, просто забрала душу со всеми набранными способностями и отравила своего подельника. Я, походу, скоро начну читать протоколы вместо фантастики. Ребят, а что это за шарик? — вспомнил он.

Переглянувшись, Богданов с Даней несколько замешкались.

— Сказал уже, прикол такой, — нехотя ответил Богданов. — Я сейчас.

И он отбыл в сторону туалета.

— Опять секреты? — досадливо спросил Игорь. — Вы же обещали.

— Да чего ты, — поморщилась Даня. — Говорю же, прикол.

— Я помню, — равнодушно глядя в бокал, согласился Игорь.

— Да чего ты начинаешь, — виновато огрызнулась Даня.

— Я? Брось, Данек. Я ж не инквизитор, пытать смысла не вижу, надули, так надули.

Девушка помялась, но решила, что слово стоит держать, тем более что предстояло вместе работать еще не один месяц.

— Понимаешь, — нехотя начала она, — только ты не смейся, но, когда с Сашкой познакомились, у меня проблемы были. Повторяю, не смей ржать! Мне всего пятнадцать было! Мама умерла, мачеха сволочь, отцу не до меня, как тогда казалось, ну и, естественно, весь мир против моей персоны. В разговоре упомянула, что все пофиг, вроде как моя душа лишняя на свете, Богдан и предложил ее купить.

— Почем? — деловито спросил Игорь, и дал знак официанту принести еще пива.

— Две порции мороженного и американские горки, — призналась Даня. — Я символично отдала этот шарик, типа забирай, не жалко. Хотя шарик действительно красивый, скажи.

— Не работай я в этом отделе, мог бы посмеяться. А так…

— Это просто прикол, — с нажимом уточнила Даня.

— Я и не спорю, — пожал плечами Игорь. — Теперь рассказывай, как вы познакомились, и почему тебя Даней кличут.

— Вообще глупость, — смутилась девушка, глядя в сторону.

— Кто-то честное слово дал, — напомнил Игорь. — Только серьезно, без твоих баек.

— Вот ты зануда, — проворчала Даня и смирилась. — Помнишь, восемь лет назад, у вас в городе маньяк орудовал? Лопаткин.

— Кто ж такое забудет, — поежился Игорь. — Насиловал женщин, потом обливал бензином и сжигал в очищающем пламени. Все газеты писали.

— Я случайно увидела, как он возле тела с канистрой возится. Вот такое вот везение.

— Прямо из Москвы увидела?

— Нет, — Даня окончательно смутилась. — Мы с ребятами тогда на «собаках» в Питер ехали, они меня достали, вот и сошла на первой попавшейся станции. Пошла через лес до цивилизованных мест, а тут такое приключение.

— Оу. Так что с Лопаткиным?

— Смотрю, тип какой-то около тела возится с канистрой, а труп, вроде как, шевелится, ну я заорала, что сейчас полицию вызову, а у самой мобильник севший. Лопаткин канистру бросил, и за мной, только у меня фора была шагов тридцать, да и жить хотелось не по-детски. Короче, я на трассу, выскочила перед легковушкой, водила на меня матом, а я ему про попытку изнасилования малолетки, он за монтировку схватился, но уговорила не связываться, и отвезти в полицию. В ближайшем отделении наорала в панике на дежурного, тот позвал Богдана, он как раз на работе задержался, я ему все и выложила.

— А при чем тут имя?

Даня от смущения уставилась в бокал с пивом и шмыгнула носом.

— Я назваться отказалась, — нехотя призналась она, спустя пару секунд. — Боялась, что домой отправят, а там брат сводный, все дела… Короче, Богдану это надоело.

— По шее дал?

— Попробовал бы, — воинственно встрепенулась Даня, — я ж ценный свидетель. Просто пригрозил, что начнет обращаться ко мне так, как ему удобнее.

— И что?

— Что. Пятнадцать лет, выгляжу как пацан, рыжая, агрессивна, на контакт не иду кроме как по делу. Богдан меня и записал как Даню. Вроде как, его личный информатор.

— Так почему «Даня»?

— У него так хомячка в детстве звали, тоже рыжего. Прикололся, сволочь. Хватит ржать!

Игорь честно попытался, но не смог. Представив себе, как Богданов, вполне серьезно, обращается к трудному подростку именем любимого хомячка, он продолжил смеяться.

— Извини, — повинился он. — А дальше?

— Да так, — пожала плечами Даня. — По говору он во мне москвича вычислил…

— Москвичку.

— Да. Послал запрос на потерянного ребенка, получил отрицательный ответ, а тут маньяк этот, Лопаткин, от ментов ушел. Я, весь из себя ценный свидетель, подвергаюсь страшной опасности, в детприемник не отправишь, в камере не запрешь, вот Сашка к себе и забрал, вроде как под охрану. Прикол про кормежку и прививки ты уже слышал, повторяться не стану. В общем, история с зоомагазином была частично верной. Я у него около трех недель прожила, пока Лопаткина поймали. На рыбалку съездили, по грибы сходили, он меня даже на работу с собой брал, чтоб не набедокурила в его отсутствие, и до определенных дисков не добралась, считал, что рановато мне. Перед судом, конечно, паспортные данные выдала, только все уже привыкли, Даня и Даня, с тех пор и пошло. Опять же нас с Сашкой не путают.

— Лопаткина взяли в первых числах сентября, — припомнил Игорь.

— Ну да. Отец как раз начал волноваться, чего это я от бабушки не вернулась, узнал, что меня у его бывшей тещи не было, и подал в розыск. Сашка меня ему сдал, а чтоб не плакала, пригласил потом в гости заехать. Тут всего шесть часов поездом.

— Странно как-то, — решил Игорь, — молодая девушка, к такому бабнику… Тебе отец не запрещал?

— Брось, — отмахнулась Даня. — Сашка на меня влиял положительно. Учиться начала нормально, в колледж поступила, все дела. Едва назначение получил, позвал к себе в отдел. А что до межполовых отношений, так ты тоже с ним общаешься. Вон, в бильярд вместе гоняете.

— Ты полегче, — предупредил Игорь.

— Ты тоже, — отозвалась Даня.

— Ладно, извини, — Игорь выставил ладони и, помедлив, признался. — Да, я тут кое-что сопоставил, У тебя нарушение сна, неприятие собственного пола, ты не переносишь, когда до тебя дотрагиваются, часто врешь, Розенталь говорил о психологе…

— Вот ты извращенец, — поморщилась Даня. — Ну да, были некоторые проблемы.

— Из-за сводного брата? — включил Игорь полицейского.

— Вот это уже не твоего ума дело. Понял? — резко отрезала Даня.

— Понял, — пошел на попятную Игорь но любопытство взяло верх. — Саша об этом знает?

— Сашка обо мне знает все, привыкни.

Тут вернулся Богданов, и Даня стала чертовски милой.

— Саш, — протянула она, — Саш, ты меня любишь?

— Ну, — напрягся Богданов, подозрительно глядя на девушку. — Чего надо?

— У меня сегодня свидание, — невинно призналась Даня.

— А я при чем?

— Пожалуйста, не надо как в прошлый раз, — взмолилась Даня, сложив перед грудью ладошки. — И как в позапрошлый. И позапозапрошлый. Пожалуйста.

— То есть?

— Ну, не выясняй, не пробивай, не запугивай и все такое. Хорошо?

— В мыслях не держал, — озадаченный такими наездами ответил Богданов.

— Класс! Все, тогда я побежала.

— Ты вон, Игорьку скажи, чтоб не зеленел от ревности, это все равно ненадолго.

— Откуда ты знаешь? — воинственно спросила Даня, и понурилась. — Ладно, но попытка не пытка. Все, чаушки.

Она залпом допила пиво и попыталась уйти, но ее остановил Игорь.

— Дань.

— Что? — обернулась девушка.

— Получается, лягушка все-таки допрыгнула?

— Какая еще… А. Получается да, допрыгнула. Бывает же! — согласилась Даня и умчалась, а Богданов с легким сочувствием похлопал коллегу по плечу.

— Ладно тебе, Игорек, не переживай. Куда она из отдела денется? И потом, парень этот неплохой, отслужил, на медицинском учится, по нашей части не засвечен, пусть встречаются.

— То есть, ты уже его пробил? — осторожно спросил Игорь.

— Лучше подстраховаться, чем потом на опознание ехать, — выдал Богданов очередную мудрость. — Ты того, допивай, и пойдем в бильярд сыграем. Глядишь, и получится у тебя обставить контуженного.