Вот уже целая неделя, что мы на даче. Здесь не то, что в городе, — и посидеть смирно некогда, всюду надо сбегать, со всяким уголком познакомиться. Сегодня с утра противный дождь, как из ведра льет, a то и сегодня не пришлось бы взять пера в руки.

Место здесь очень красивое, и дач немного, — всего двадцать, a потом есть еще маленькие кривые домики, где живут бедные люди, огородники, молочница наша и разные мастеровые. Наша дача самая большая и самая красивая. Папа говорит, что она построена еще при императрице Екатерине II, и что там жил какой-то важный граф. Все комнаты у нас большие, но зала огромная с колоннами, a в двух углах стоят ужасно смешные диваны, большие-большие и тоже углом. За дачу эту мы ничего не платим, — это папе казенная полагается. Сад у нас тоже прелестный и перед дачей, и за ней. Мне больше нравится та половина, которая за домом; дача наверху, a сад спускается вниз прямо к реке; там стоит купальня и лодки. Я обожаю и купаться, и на лодке ездить, и прекрасно умею грести. В реке, говорят, около берега, очень много раков, и мужики их часто ловят. Одно здесь скверно ничего не видать, что на соседних дачах делается, потому что направо и налево высокий-превысокий забор из досок.

Как только мы приехали, сейчас же побежали с Ральфом повсюду. Первое дело, что я хотела, это на лодке покататься. Мамочка была занята, m-lle, слава Богу, тю-тю, мы с Ральфиком свободны. Я-то в лодку прямо с мостков так и прыгнула, но мой бедный пес боялся сделать такой большой скачок, и стал страшно визжать, так что я должна была вылезть, взять его на руки и внести. Потом я отвязала лодку, взяла весла и поехала, не далеко, a тут возле берега, вокруг купален. Вот хорошо!

Но через некоторое время мне стало ужасно холодно ногам; посмотрела, a в лодке оказывается пропасть воды, я ее под досками-то и не заметила. Ноги у меня насквозь промокли, a у бедного Ральфа и живот даже мокрый был. Причалили мы, и стала я с ним бегать, чтобы согреться, да и башмаки чтобы высохли, — нельзя же мамочке такие ноги показать! Я-то по траве бегала, a противный Ральф лег на песок и давай в нем кататься; вымазался так, что смотреть страшно; a тут уже время обедать. Моих ног мамочка, может быть, и не заметила бы, a как увидала, какое Ральф страшилище, мокрый, в песке, сейчас и сообразила, что мы где-то вместе около воды куролесили. Я сказала, что мы были около Реки, но промолчала только, что делали. Мамочка рассердилась и запретила мне туда ходить, сказав, что иначе она меня совсем из сада одну выпускать не будет. Но я все-таки каждый день к реке хожу и вчера была, только уж я не сажусь в ту глупую дырявую лодку, из-за которой мне досталось, a катаюсь в другой, новенькой, хорошенькой, с надписью «Голубка»; a Ральф так хорошо выучился в лодку прыгать, как настоящий матрос.

Слава Богу, дождь перестал, надо скорей в сад бежать, да и Ральфу дома сидеть надоело; я пишу, a он все время за ноги кусает… Ай-ай-ай, вот скандал! — ведь он мне весь правый каблук сгрыз!..